Тайная жизнь полукровки

Глава 1: Нет, только не золотые рыбки!

Глава 1

Черные тени. Кольцо в носу. Темно-бордовые губы. Я смотрела на себя в зеркало и тяжело дышала. Успела. Успела. Снаружи послышался скрип, я обернулась. Рвано вдохнула. Никого. Просто ветер.

– Лилия Эринс, просьба подойти в деканат, – послышалось из динамиков, – Лилия Эринс!

– Проклятье, – ругнулась я себе под нос и начала умываться.

Оттереть тени, оттереть губы. Я подняла мокрое лицо, и в зеркале появилась другая девушка. Нежная, слабая, добрая. От такой ничего опасного не ждешь. Обычная лохматая брюнетка. Симпатичное лицо. Большие круглые глаза с застывшим выражением крайнего удивления. Вздернутый носик. Пухленькие губки. Куколка. Я ненавидела такие моменты. Ненавидела, когда приходилось смывать макияж и становиться слабой, открытой. Вытерла лицо, вынула сережку из носа.

– Лилия Эринс! – повторил динамик.

– Слышу, проклятая ведьма, – прошептала я, – подожди еще немного! Не торопи!

Снимать кожаные штаны времени не было, так что я просто напялила белую юбку сверху. Хорошо, что юбка длинная. В пол. На черный топ я надела рубашку. Волосы завязала в хвост. Посмотрелась в зеркало. Ну что за куколка? Цветок, а не девушка! Лицо Академии светлой магии!

– Лилия Эринс, если Вы не подойдете в течение минуты, то встанет вопрос о Вашем отстранении от занятий.

– Да бегу я, старая карга.

Я распахнула двери уборной и помчалась по коридорам. Успеть. Мне необходимо успеть. Наконец, я стояла в деканате и тяжело дышала.

– Лилия, что за поведение! – на меня обернулась седовласая Аполона. Полная женщина с грубым лицом. Моя декан, куратор и личный кошмар.

– Простите, это больше не повторится, – пробормотала я.

– Ты даже не знаешь, в чем провинилась!

– В глупости, я полагаю? У студентов один грех.

Позади послышался смешок. Приятно, что оценили шутку. Приятно, конечно… Вот только, кто? Я заглянула за спину Аполоны. Высокий, как гора, худой, с зализанными назад черными волосами. Выраженные скулы, длинные широкие брови, орлиный нос и прямоугольные металлические очки. Светло-голубая рубашка, застегнутая на все пуговицы и темно-синий пиджак. Профессор Парис. Он выглядел лет на тридцать, и все девчонки любили о нем посплетничать. Новый преподаватель, молодой преподаватель, сильный и красивый… Хотя нет, насчет красивого я погорячилась. Классическим красавчиком он не был. Долговязый, в очках! Но что-то в нем привлекало. Харизма. Хитрая улыбка. Глаза. И сейчас он сидел за столом и посмеивался над моими шутками. Что ж, плюс один бал к твоей карме, профессор Парис!

– Умерли золотые рыбки, – сказала Аполона строго.

– Проклятье, – выругалась я и тут же закусила губу. Здесь я примерная девочка. Примерные девочки не ругаются.

– Прямо все-все рыбки? – я подняла на нее виноватые глаза.

– Да, Лилия!

– Слушайте, простите, пожалуйста. Совершенно забыла про них. Мне жаль.

А ведь правда было жаль. На меня повесили заботу об этих несчастных золотых рыбках, а я забывала их кормить. И, как выяснилось, рыбки без еды существуют недолго.

– Может, хотя бы одна выжила? – попыталась я.

– Никто не выжил, Лилия!

Проклятье! Мы смотрели друг на друга. Аполона злилась. Конечно, злилась, это же ее любимые золотые рыбки, ее малышки…

– Я куплю новых, – заверила я, – даже аквариум куплю, если хотите.

– Их надо будет заново учить исполнять желания! Их надо будет заново заколдовывать!

– Я заколдую.

– Ты? Уверена?

Конечно, нет! Я предложила чисто ради приличия. Так принято. Ты предлагаешь что-нибудь сложное, но благородное, а тебе отказывают. Вот что значит вежливость.

Аполона заглянула в журнал.

– У тебя хорошая ведомость, – сказала она, – все забываю, что ты одна из наших лучших учениц.

– Не похожа?

Аполона задумалась, склонила голову, рассматривая меня.

– Ладно, Лилия, – наконец выдохнула она, – заколдовывать рыбок все-таки сложно, ты всего лишь на втором курсе. Не все профессора умеют это… как бы ты хорошо ни училась, ты все-таки студентка. Но новых рыбок купишь.

– Конечно куплю. Еще раз простите.

Сердце пело. Вот она волшебная сила вежливости!

– Вы недооцениваете Лилию, – послышался низкий голос профессора Париса, – она справится.

Не справлюсь! Ни за что!

– Вы слишком добры ко мне, профессор, – я попыталась улыбнуться, вышло похоже на судорогу.

– Как-то на моей лекции ты написала очень сложное заклинание по исцелению ран. На древне-шумерском языке.

Я списала это заклинание. Списала. Это большая разница.

– Это случайность, просто везение, – сказала я.

– Оно было совершенно. Даже непохоже, что писала второкурсница.

Конечно. Потому что его писала не я! Глубокий вздох. Надеваем на лицо смущенную улыбку и надеемся сойти за скромницу, ведь скромницам не дают невыполнимых заданий, скромниц берегут и жалеют.

– Профессор, Вы настолько доверяете этой студентке? – спросила Аполона.

– Мы должны давать своим ученикам шанс, иначе как же они смогут проявить себя?

Как же он противно улыбался, так, словно знает обо мне нечто, чего не знаю я. Так, словно издевается, словно поймал меня на крючок.

– Профессор прав, – кивнула Аполона, – хорошо, Лилия, так и быть, я дам тебе шанс. Зачаруешь золотых рыбок сама. Научишь их исполнять желания.

Я чувствовала, как моя улыбка скромницы медленно превращается в гримасу страдания и отчаяния.

– Ты справишься, – поддержал профессор Парис.

Он встал из-за стола. Высоченный. Почти до самого потолка. Профессор поправил очки. Хитро посмотрел на меня. Посмотрел так, словно знал – я не смогу зачаровать этих несчастных рыбок. Посмотрел так, словно разгадал меня.

– Конечно, справлюсь, – ответила я, – я же лучшая ученица.

Сердце колотилось. Ничего, я найду того, кто зачарует этих несчастных рыбок за меня. Найду настоящего волшебника.

Глава 2: Профессор - не мой типаж!

Глава 2

– Проклятые рыбки, весь день мне испортили! – я шла по коридору и злилась.

И так проблем мне хватает, а тут еще золотые рыбки.

– Лилия! – послышался голос моей подруги Стины.

Стина – очаровательная маленькая блондинка с миловидным круглым лицом. Такие, как она навсегда остаются молодыми и хорошенькими, таких, как она, хочется обнять и не отпускать. Но эта девчонка – гений. Поистине, гений. У нее один из самых сильных даров из всех, что я встречала.

– Ты пропустила пару, – сказала Стина, – что-то случилось?

– Рыбки померли.

– Рыбки? Какие рыбки?

– Те самые, за которыми просила присмотреть Аполона.

Моя подруга присвистнула и скривила губы.

– Ой, неудобно… – пробормотала она.

– Не то слово.

Мы встретились взглядом и одновременно улыбнулись. Эта девчонка ничего обо мне не знала, но даже так, она умудрялась меня понимать. Всегда понимала.

– Я не умею зачаровывать рыбок, – сказала Стина, – тебе придется искать кого-нибудь более опытного.

– Ты же все умеешь!

– Зачаровать рыбок – это очень сложно, слишком сложно, не каждый профессор умеет.

Наверное, так оно и есть, но Стина может быть лучше многих профессоров. У нее талант.

– Да ладно тебе! Ты же лучшая! – сказала я.

– Не настолько.

Мы подружились со Стиной из-за секретов. Да-да. Когда сам хранишь секрет, то у тебя включается что-то вроде ночного зрения. Программа «Рыбак рыбака». Ты начинаешь замечать в толпе тех, кто тоже что-то скрывает. Так мы со Стиной заметили друг друга. У нас был негласный договор: я не спрашиваю о ее жизни за дверьми Академии, а она не спрашивает о моей. Странно? Странно! Честно? Честно! И нас обеих это устраивало. Вот только секрет Стины был связан с тем, что она слишком хорошая ученица, каждое заклинание схватывает на лету. Это называется гениальностью, талантом. Ну а мой секрет, наоборот, в том, что моя светлая магия колебалась на отметке в пять процентов, а желания ей учиться было и того меньше. Так что Стина помогала мне казаться умнее, а я ей – казаться глупее. Идеальная парочка.

– Профессор Парис похвалил твое заклинание, – сказала я, – то, что на древне-шумерском.

– Только он думал, что заклинание твое.

– Не важно, что он думал, главное, это заклинание похвалил сам Парис!

– Ты общалась с ним? – оживилась моя подруга, – общалась один на один?

– Ну почти, – выдохнула я, – там была еще и госпожа Аполона.

– Но вы говорили. Один на один!

– Да, говорили.

– О моем заклинании?

– Да.

Стина смущенно улыбнулась, повернулась на меня:

– Тогда я жду подробности, – сказала она.

– Профессор считает, что это заклинание совершенно.

– Правда-правда?

– Да, и он считает, что такая гениальная девушка сможет зачаровать и золотых рыбок.

Стина помрачнела. Вздохнула.

– Я не смогу, правда, не смогу. Какой бы умной ты меня не считала, рыбки – это слишком. Это не талант, это… тут нужны знания психологии, а еще уметь взаимодействовать с магией на каком-то тонком, глубинном уровне, а я в этом не разбираюсь.

Жаль, очень жаль.

– Ладно, не переживай, – похлопала я ее по плечу, – что-нибудь придумаю.

Всегда что-нибудь придумывала, и теперь справлюсь. Может, поговорить со старшекурсниками? Или… или просто прийти к госпоже Аполоне и сказать правду, что рыбок я в жизни не зачарую, извиниться… Я вздохнула. Что за глупости! У нас столько талантливых ребят учится, с кем-нибудь да договорюсь.

– Не понимаю, зачем тебе Академия, – пробормотала Стина, – нет, я, конечно, рада, что ты у меня есть, но не понимаю. Ты даже ничего не учишь, ходишь на пары просто, чтобы ходить. Больше, ты спишь на парах!

Конечно, сплю, надо же это где-то делать. Потому что по ночам у меня работа. Моя любимая работа!

– Ну же? – Стина взяла меня за руку, – зачем тебе Академия?

– Хочу найти мать, – ответила я, повинуясь порыву откровенности, – мне нужен сертификат светлого мага, чтобы начать поиск по крови.

Стина удивилась, больше, даже испугалась. Да, мы подруги, но мы не рассказываем о себе, а я рассказала. Необычно… Но в тот момент захотелось поделиться, захотелось, чтобы хоть кто-то в этом огромном мире знал.

– Твоя мама исчезла? – аккуратно спросила Стина.

– Без понятия. Папа о ней не говорит. Ни хорошо, ни плохо. Никак не говорит.

Стина молча слушала.

– От матери мне досталась светлая магия, – продолжала я, – очень маленькая доза, но достаточно для поступления в Академию. Если честно, я еще в школе думала над этим и вот. Школу закончила – все-таки поступила, чтобы отучиться здесь и отыскать маму.

Стина закусила губу, обдумывая мои слова.

– А нет других способов найти твою мать? – наконец спросила она, – обратиться, может, куда? В полицию или службу безопасности?

– Без согласия отца не получится, а папа не согласится.

– Почему?

– Кто ж его знает, – я выдохнула, – он у меня хороший, но, когда речь заходит о маме, ему сносит крышу.

– Твой отец знает, что ты здесь учишься?

Я усмехнулась. Стина – умничка. Какие вопросы разумные задает.

– Конечно, не знает, – призналась я, – только ты.

Мы встретились взглядами. Я неловко улыбнулась. Стало обидно. Зачем? Зачем разоткровенничалась! Но Стина обняла меня. Крепко-крепко.

– Ты найдешь маму, – прошептала она, – обязательно найдешь.

– Спасибо…

– И я восхищаюсь тобой, просто знай, ладно?

– Восхищаешься? Да что я такого сделала?

– Ты пытаешься, ты не сдаешься, ты идешь против воли своего отца, – Стина неловко пожала плечами, – ты смелая. Восхищаюсь твоей смелости.

Послышались крики, и мы, переглянувшись, побежали на звук. Кто-то ругался в кабинете у декана. нтересно-интересно… Когда я только поступила в Академию Света, то думала, что это обитель святош, что здесь никто слова дурного не скажет, и все-все-все будут тебе приветливо улыбаться. Ну, Академия Света же?! На деле оказалось, что все люди одинаковые, независимо от того, темная у них магия, или светлая. И наша декан не была исключением. Она ругалась очень громко, не стесняясь в выражениях. Мы притаились у двери.

Глава 3: Не привлекать внимания!

Глава 3

Мы медленно шли прочь от Академии и молчали. Каждый о своем. Мимо проходили студенты с тяжелыми папками, они что-то друг другу рассказывали, доказывали. Они спорили о чем-то. Не о чем-то, о магии.

– Смотри, мотоцикл, – заговорила Стина.

Я повернула голову. Да, верно. Мотоцикл. Припрятанный в кустах, за углом. Плохо, ужасно припрятанный. А все потому, что прятала я его второпях. Проклятье!

– Неужели кому-то хватает духу приезжать к нам в Академию на мотоцикле? – продолжала Стина.

– Может, это наш профессор Парис? – попыталась пошутить я.

– Ты хотела сказать, наш горячий профессор Парис?

– Очень смешно.

– Не представляю, как после этого ты будешь смотреть ему в глаза?

– Уверенно и нагло. В конце концов, ничего обидного я ему не сказала.

Мы остановились у мотоцикла. Моя подруга долго не могла отвести от несчастного мотика взгляд. Она сожалела, она мечтала…

– Здесь все не так, – тихо сказала Стина, – я хотела другой жизни.

– Какой же?

– Свободной. Такой же свободной, как этот мотоцикл!

– Ты просто гений, – хмыкнула я, – тебе легко дается магия. А когда что-то получается слишком уж просто, учиться становится неинтересно.

– Ты не понимаешь. Я бы отдала всю свою магию за свободу, за кусочек свободы.

Я повернула голову на Стину, сощурилась.

– Иногда я задыхаюсь от всего, – продолжала моя подруга, – я задыхаюсь, пока кто-то ездит в Академию на мотоцикле!

– Если на самом деле ты потерянная принцесса без права выбора, – хмыкнула я, – то звать тебя «Ваше Высочество» не стану.

Стина сглотнула. Смущенно отвернулась.

– Да ты чего, я же шучу! – попыталась я.

– Ничего.

Надо было что-нибудь сделать. Развеять напряжение.

– Что думаешь о болезнях? – нашлась я, – странно, что это так обеспокоило нашу администрацию.

– Ты же сама сказала, что ничего страшного.

– Я передумала. Все-таки госпожу Аполону это очень встревожило.

– Не знаю, – отозвалась Стина, – говорят, что болеют пятеро. Пять человек – это же не сильно много, да?

– Смотря, чем болеешь. А, если я ошиблась, и появилась новая, неизлечимая болезнь?

– Вряд ли…

Мы дошли до нашего поворота. Сейчас Стина пойдет направо, я – налево. Мы обнялись на прощание.

– Точно не поможешь с рыбками? – прошептала я.

– Точно. Попроси кого-нибудь со старших курсов.

Махнули друг другу рукой, разошлись. Точнее, Стина ушла, а я осталась стоять на дороге. Надо было забрать мотоцикл, так неудачно припаркованный на слишком видном месте. Теперь приходилось ждать, когда народ на улице рассосется.

Наконец, людей стало меньше. Прямо в кустах я скинула с себя длинную юбку, оставшись в черных кожаных штанах. Свободно. Хорошо. Осмотрелась. Никого. Села на мотоцикл. Шлем на голову. Ветер в лицо. Вперед! Каждый раз, когда я ускорялась, хотелось завизжать от восторга. Крикнуть громкое: «Аааа! Это жизнь, вот это жизнь!». И на этот раз я не стала сдерживаться. Я закричала. Плевать, пусть услышит хоть целый свет. Все равно никто не узнает в отчаянной девчонке на мотоцикле студентку из Академии Света.

Наш город делился на два района. Кто-то скажет: социальное расслоение, кто-то скажет: несправедливость. Я скажу: чистое удобство! Ну же! Все люди разные, какой смысл притворяться, что это не так. Пусть одни живут в одном мире, а другие – в другом. Такова жизнь. Свернула в тоннель. Да… Этот тоннель разделял наш город на темную и светлую сторону. Я возвращалась домой. На лице расползлась улыбка. Здесь меня знал каждый и любил каждый. Точнее не просто меня, а дерзкую Лил, вызывающе одетую с ярким макияжем. Я вспомнила, что не успела заново накраситься, поэтому пришлось домой входить в шлеме.

– Лил, – послышался строгий голос отца, – где была?

– Привет, па.

Я прошла в коридор. Здесь все сверкало фиолетово-красными цветами. Красота. Ладно, карты на стол, моим домом был подпольный клуб отца, где я не просто жила, но и работала зельеваром. На минуточку, лучшим зельеваром всего города. По ночам здесь устраивались магические бои, а днем посетителей было немного, так что я могла спокойно отлучаться.

– Ты хотела привести магического порошка, – сказал отец.

– Нет-нет, это ты хотел, чтобы я привезла новый порошок.

– Если я что-то хочу, то и ты должна это захотеть.

Для нашего района мой папа олицетворял криминал. Он был у нас кем-то вроде босса мафии и выглядел соответствующе. Высокий и худой, с красивым лысым черепом и короткой черной бородой. Папа носил фиолетовые пиджаки и курил дорогие сигареты.

– Чего в шлеме ходишь? – спросил отец.

– Нравится и хожу.

– Ты снова подралась?

– Хуже.

Отец подошел ко мне, снял шлем. На мгновение он застыл, будто увидел не меня, а кого-то другого, будто увидел призрака.

– Пап?

Он моргнул пару раз, и снова стал самим собой.

– Я уж и забыл, как ты выглядишь без черных теней, – сказал отец.

– И как же я выгляжу?

– Как куколка.

– А с тенями, как кто?

– Как фурия.

Я прошла за барную стойку, налила себе воды из графина. Выпила залпом.

– Где ты была? – снова спросил папа.

– А не плевать?

– Кто он?

Отлично, мой отец решил, что я бегаю на свиданки. Я ухмыльнулась. Лучше так, чем правда. Я села на барную стойку, свесила ножки.

– Не стану вас знакомить, – заявила я, – тебе он не понравится.

– Мне никто не понравится.

– Вот именно!

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Стало тепло на душе. Все-таки, во всем этом бесконечном мире у меня был любящий отец.

– Предлагаю сделку, – заговорила я, – расскажу о своем таинственном парне, если ты расскажешь про маму.

– Размечталась.

Отец отошел налаживать все к ночному бою. Так я и знала! Он никогда не рассказывает. Я перелезла через барную стойку обратно. Налила себе еще воды. Выпила.

Глава 4: И снова лекция с профессором

Глава 4

– Знаете в чем главное отличие светлой магии от темной?

Я зевала. Как же хотелось спать. У доски стоял профессор Парис. Обычно, он говорил даже интересные вещи. Обычно я даже не засыпала. Но сегодня сил не было. Ночью меня настиг слишком большой наплыв посетителей. Я зевала. И ладно это, моргая, я не была уверена, что открою глаза снова.

– Ответит Лилия Эринс.

Пусть отвечает, главное, чтобы не я.

– Лилия, тебя, – толкала в плечо Стина.

Проклятье! Я поднялась, посмотрела на профессора устало.

– Повторите, пожалуйста, вопрос.

– Не слушала? – удивился профессор, – я-то думал, у тебя хороший слух.

Хороший слух, как же. Я ухмыльнулась, посмотрела увереннее.

– Отличия светлой магии от темной, – шептала мне подруга.

– Светлая магия созидает, а темная разрушает, – громко ответила я.

– Подробнее?

– Ну, например, я хочу вырастить цветок, розу. Если я буду использовать светлую магию, то мне придется сосредоточиться на земле и отдать кусочек себя на магию. Мне придется пожертвовать своей энергией, собой ради цветка. А если соберусь выращивать цветок с помощью темной магии, тогда я, – задумалась, – тогда придется забрать энергию из других цветов и перенаправить ее в землю, те цветы завянут, а мой вырастет, – ухмыльнулась, – светлый маг жертвует собой, а темный другими. Герои и злодеи. Вот и вся разница.

– Это не все, – профессор повернулся к доске, зарисовал схему, – дело в их энергии. Чем больше энергии у светлого мага, тем он сильнее. А чем больше энергии у темного, тем он слабее.

Студенты закивали.

– Откуда берется энергия? – спросил профессор Парис.

Ответил какой-то парень с первой парты.

– Она у всех нас с рождения. Энергия влияет на наше здоровье, на ниши силы, на продолжительность жизни… Чем больше энергии, тем человек здоровее, сильнее и так далее.

– Все верно.

– Простите, профессор, – встала Стина.

Ого, она решила задать вопрос? Смело, смело!

– Это значит, что сильные светлые маги здоровы и долго живут, а сильные темные маги болезненные и рано умирают?

– В общем-то, да! – кивнул профессор, – думаешь, несправедливо?

– Думаю, энергия вообще несправедливая штука.

– К счастью, у большинства людей, и темных, и светлых магов, энергия колеблется где-то на одинаковом, серединном уровне, – профессор записал на доске, – поняли суть, да? Энергия есть у всех, независимо от вида магии.

– А что с полукровками? – спросила я.

Все повернулись на меня. О, нет, я произнесла запретное слово: «Полукровки!».

– Что они не люди что ли? – фыркнула я.

– Как известно, у светлых магов рождаются светлые дети, у темных-темные, – ответил профессор, – а дети от смешанных браков редко выживают, но если выживают, тогда то же самое. Если жизненной энергии много, то из полукровок выходит сильные светлые маги и слабые темные, если наоборот, значит – наоборот.

– А не бывает такого, что полукровка плох во всем? Во всех видах магии?

– Как это? – удивился профессор, – должен быть баланс, у всех есть жизненная сила. Если ее много, значит будет сильная светлая магия, а если мало, то…

– А если любая магия плохая? – перебила я, – мне кажется, я встречала такую полукровку. Почему это может случиться?

Я уж не стала говорить, что эта таинственная «такая полукровка» – это я. Профессор задумался, пошел ко мне навстречу. Высокий, какой же высокий… С внимательным орлиным лицом. Снова синий пиджак, снова светло-голубая рубашка, снова очки, прибавляющие очки к важности.

– Какая у этой полукровки была жизненная энергия? – спросил профессор.

– Не знаю, – солгала я.

– Подозреваю, дело в том, что твоя знакомая полукровка просто не развивала в себе ни один из видов магии, поэтому и не знает еще своих сильных сторон.

Я понимала, что наш разговор окончен. Благодарно кивнула и села на место.

– Если эта тема интересна тебе, Лилия, – сказал профессор Парис, – тогда предлагаю написать курсовую.

– Курсовую? Про полукровок?

– Раз у тебя есть знакомые полукровки, значит надо этим пользоваться. Подойди ко мне записаться после лекции.

Писать курсовую с профессором Парисом? Я смущенно улыбнулась. С ним писать курсовую должно быть в разы интереснее, чем с госпожой Аполоной.

– Подходи, Лилия, – сказал профессор, – меня не стоит бояться, я же не обжигаю.

Отлично. Он теперь мне всю жизнь будет припоминать эти слова про горячего профессора.

– Простите, господин Парис, – заговорила я, – но я уже делаю работу с куратором Аполоной.

– Про золотых рыбок?

– Про методы исцеления ран с помощью магии.

– Про рыбок было бы интереснее.

– Но тема выбрана, – я противно улыбнулась, – к сожалению.

Признаться честно, мне было приятно внимание профессора. И приятно, что он предложил писать с ним курсовую. Я знала, что он возьмет в этом году всего троих. Каких-то троих, но не меня.

– Даже не думай, – прошептала Стина, – я уже написала за тебя курсовую про исцеление. Про полукровок переписывать не стану.

– Не думаю, ни о чем не думаю.

И все же меня не покидало ощущение, что профессор знает про полукровок больше, чем кто-либо другой в Академии. У меня была низкая жизненная энергия. Очень низкая. Это значило, что я должна часто болеть, редко вставать с кровати, и вечно находиться в предсмертном состоянии… А еще быть очень сильным темным магом. Черной магией, я, конечно, умела пользоваться, но на низком уровне. А с другой стороны и болезненной я не была, никто не в жизни бы не догадался, что моя жизненная энергия около пяти процентов. Это очень. Очень мало.

Глава 5: Профессор, ты ли это?

Глава 5

– Лил, мне бы чего-нибудь от разбитого сердца, – напротив меня сидел Бару– холостой сорокалетний мужчина, насколько я помнила, он владел крупным отелем и был потомственным темным магом с массой жизненной энергии, а значит, просто энергичным человеком, не умеющим колдовать вовсе.

– Кто она на этот раз? – спросила я.

Здесь я чувствовала себя собой. Смелой, сильной, решительной. На моем лице – снова тонна косметики. Снова тени и темные губы, снова в носу серьга. Волосы заделаны в высокий хвост. На шее-золотая цепь, в ушах кольца. Одетая в мини юбку и корсет.

– Она была администратором в моем отеле, – ответил Бару, – но оказалась замужем.

– Что ж, благородно, что ты оставил в покое замужнюю женщину, – откликнулась я, – может, просто выпьешь? Виски?

– Мне нужно что-нибудь посерьезнее.

Я рассмеялась, взяла колбы. Зелья, так зелья. Это выглядело красиво. Разноцветная жидкость. Дым. Бурление. Но главный ингредиент моих зелий – это я. Всегда была я. По сути, не так важно, что с чем смешивать. Главное, чтобы разные цвета и разная жирность. Я наклонилась к Бару. Он посмотрел мне в декольте.

– Нравятся? – улыбнулась я.

– Нет-нет, кого угодно, но тебя я не трону. Ты своя девочка. Тебя нельзя…

– Я ни в чем не виню, – провела Бару по губам, – смотри, мне нужно желание.

– Желание?

– А как я сделаю тебе зелье без желания? Давай-давай, смотри.

Я почувствовала это. Увидела на его лице. Желание. Глубоко вдохнула, взяла колбу, наполнила ее желанием. Для того, чтобы приготовить зелье нужны чужие эмоции, определенные эмоции.

– Расскажи о предательстве, – попросила я, – расскажи, что чувствовал, когда узнал, что она замужем?

– Обидно было, больно.

Я не могла определить его эмоций.

– Обидно из-за ущемленной гордости или из-за… влюбленности?

– Ты кем меня считаешь?! – закипел посетитель.

– Бару-Бару, не стоит прятаться, я все равно все увижу, – положила руку на зеленую колбу, наполнила ее гордыней и ощущением ущемленной гордыни.

Слила две жидкости воедино, взболтала. Получилась яркая желтая жижа. Оставалось налить в бокал и поставить трубочку.

– Я забуду ее? – спросил Бару.

– Конечно!

– Ты сделала зелье, чтобы разлюбить?

Нет, я сделала зелье, которое заглушит твою гордыню и похоть. Ненадолго, на пару дней. Но этого хватит для того, чтобы забыть про ту женщину. Но кого интересует правда? Всех интересует лишь результат.

– Да, ты разлюбишь ее.

Бару выпил залпом и сел, улыбающийся и спокойный. Да уж, с отключенной гордыней любой станет спокоен.

– У тебя талант, – сказал он, – не представляю, как ты это делаешь?

– Талант, ты прав.

На самом деле все просто. Стать зельеваром сможет любой черный маг (неважно, насколько сильный), который умеет чувствовать других. Это не магия, а просто навык. Считывать чужие эмоции, понимать другого человека… Короче, хороший зельевар – это хороший психолог, вот и все!

– Нужна твоя помощь, – послышалось за спиной.

Знакомый голос. Похож на голос моего профессора. Я засмеялась, представив его здесь в своих очочках и костюме. Светлый маг в обители темных. Да его бы вышибли за дверь! Нет наверняка просто голос похож. Я обернулась на говорящего и застыла. Все-таки это был профессор Парис. Вот только выглядел он совсем не как профессор.

Глава 6: Говорят, у Вас лучшие подпольные бои...

Глава 6

Может, показалось? Может, это просто кто-то похожий на него? Я рассматривала стоящего передо мной человека. Лохматые волосы, непослушная челка падает на глаза. Никаких очков. Никаких пиджаков. Никакой серьезности. Одет в серую майку и джинсы. Да, все еще высокий и худой, но… у него были мышцы. И я закашлялась от неожиданности, когда увидела, что на плече этого человека набиты татуировки. Узоры в стиле древнего Рима и какие-то неведанные мне символы. Это не мог быть мой профессор, не мог… Но лицо этого человека казалось слишком знакомым. Тот же нос, который ни с каким не спутаешь, тот же разрез глаз, те же губы.

– Слышал, ты лучшая в этом деле, – продолжил человек с голосом моего профессора.

Я смотрела, не моргая. Уж кого-кого, а его я точно не ожидала здесь встретить, да еще в таком прикиде… В тот день я назвала профессора горячим в шутку, но сейчас… он ведь реально оказался горяч. Если, конечно, это не кто-то похожий. Может, брат-близнец?

– Что значат твои татуировки? – спросила я.

– Они обязательно должны что-то значить?

– У такого, как ты, должны.

Мой голос звучал уверенно и грубовато, по крайней мере, грубее, чем в Академии. Да и выглядела я, как совершенно другой человек. Заподозрить невозможно, так что я решила во всем разобраться, не стесняясь. Даже, если это профессор, то теперь он на моей территории, здесь я – не студентка Лилия, я – Лил, лучший зельевар, а лучший зельевар может себе позволить спрашивать что захочет и как захочет.

– У такого, как я? – профессор наклонился ближе, – и какой же я?

Без очков его глаза стали больше, выразительнее, но в то же время и хитрее. Или это все-таки не он? Но почему так похож?!

– Уверенный в себе, гордый, – я ухмыльнулась, – а еще ты не тот, за кого себя выдаешь! – присмотрелась внимательнее, – ты умен, но порой притворяешься глупым, и знаешь больше, чем показываешь. Татуировка точно со смыслом.

– Мы общаемся не более тридцати секунд, и ты все это поняла?

– Моя работа – видеть людей насквозь. Поэтому я и лучший зельевар.

– Очень хорошо, – улыбнулся он широко и довольно, – нужно, чтобы ты научила меня варить зелья?

Ха! Научила зельеварению?

– А ты точно темный маг? – спросила я, рассчитывая на усмешку, но мой собеседник ответил серьезно:

– Само собой.

Тут два варианта, либо это не профессор, либо это он и обманывает. Но какое же похожее лицо!

– Я заплачу тебе за обучение, – сказал Парис (или не он, а кто-то похожий), – заплачу две тысячи золотых.

Я присвистнула. Две тысячи?! Это же целое состояние!

– Всего две? Может, три? – спросила я с насмешливой улыбкой.

– Хорошо, три.

Как быстро согласился. Подозрительно быстро.

– А, может, четыре?

– Ты уж тоже не наглей, – он придвинулся ближе, ухмыльнулся, – тебе и трех тысяч никто кроме меня не предложит.

Справедливо, но слишком подозрительно. Лицо этого парня находилось слишком близко. Я рассматривала каждую мелочь. Маленькая трещинка на губах, горбинка на носу. Широкие брови. Черные волосы и лохматая челка. У моего профессора лоб всегда был открыт, а здесь – нет. Но, как можно быть такими похожими?

– Меня зовут Нолан, – сказал человек с лицом моего профессора, – что насчет тебя?

Нолан, значит… Я сощурилась. Нолан – это имя, а Парис – фамилия. Может же так оказаться, что моего профессора зовут Нолан Парис? Они все-таки слишком похожи…

– Как твое имя? – повторил вопрос Нолан.

– Лил.

– Это сокращение?

– Это просто имя, – поспешила я.

– Тогда договор? Я плачу три тысячи золотых, ты обучаешь. Надо уложиться в две недели.

Смешной! В две недели? Я-то училась несколько лет, а он хочет за такой короткий срок?! Тем более, что здесь важна не магия, не внутренняя энергия, а умение видеть и понимать людей, а, как известно, женщины в этом лучше мужчин.

– Не согласна, – сказала я, отодвигаясь, – мне не нужны деньги.

– Но ты же торговалась!

– Хотела посмотреть, насколько для тебя это важно. Оказалось, очень важно.

– Тогда чего ты хочешь? – смутился Нолан.

– Прямо так? Даже ограничений не будет?

– Чего ты хочешь? В мире мало вещей, которых я бы не смог достать.

Я уже было попросила его отыскать мою маму, но тогда придется открыть, что я полукровка… Или, еще хуже, всплывется, что я учусь в Академии. Проклятье!

– Этому нельзя обучиться за две недели, – сказала я, – зельеваренье – не для всех.

– Как это, не для всех?

– Здесь мало быть просто магом, это сложно.

Нолан задумался. Постучал пальцами по барной стойке. Интересно, а профессор тоже стучит, когда волнуется? Надо проверить.

– Тогда я найму тебя, – наконец сказал Нолан.

Теперь ближе придвинулась я.

– А, если не захочу?

– Тогда придется тебя убеждать. Но, поверь, в этом я хорош.

– И как же ты будешь меня убеждать?

Мы флиртовали. Определенно флиртовали. Сексуальная я. Красивое тело, красивое лицо. Накрашенное лицо ощущалось чужим. С макияжем я становилась самым уверенным в себе существом на планете. Макияж служил защитной маской, позволяющей творить все, что угодно. Порой, я чувствовала себя так, словно создала другую личность. Другую себя. И сексуальный Нолан.

– Это он? – послышался строгий голос отца.

Я обернулась. Снова в фиолетовой пиджаке. Злодейский папочка пришел, берегитесь!

– Это к нему ты сбегаешь по утрам? – зарычал он.

Ого-го, запахло жаренным. Я посмотрела на папу, потом на озадаченного Нолана. Широко улыбнулась так, чтобы все окончательно растерялись.

– Взять его!

Нолана взяли под руки два крупных парня. Скрутили у стойки. Я все смотрела на него и не могла развидеть своего профессора. Ну как можно быть такими похожими?! Может, родственники хотя бы?

– Из-за тебя плакала моя дочь? – отец ударил Нолана в живот.

– Пап, я разучилась плакать десять лет назад.

Глава 7: Да начнется бой!

Глава 7

Бои в нашем клубе бывали нескольких видов: бои с черной магией и бои без нее. Вторые – более кровавые, агрессивные, опасные. Но первые выглядели эффектно. А Нолану предстояла победить во всех боях. Как бы он ни был хорош, это невозможно.

Я смотрела на его противников. Громилы размером со шкаф и задохлики с сильной магией. Одни его сильнее физически, другие-магически.

– Не жалко тебе парнишку? – послышалось за спиной. Тов. Мой приятель и лучший боец отца.

– Ты сегодня не дерешься? – спросила я.

– Я буду последним среди не магов.

Обернулась на Това. Он стоял довольный с голым торсом.

– Понять не могу, почему папу совсем не беспокоит мое общение с тобой, – пробормотала я, проводя указательный пальцем по его груди.

– Не надо.

Тов отступил, откашлялся.

– Воды?

– Нет, спасибо, – сказал он, смущенно отводя глаза, – Лил, не хочешь объявить?

Я посмотрела на арену. Объявить? Мне нравилось объявлять. Это же шоу! А быть ведущим представления – это большая честь. Потом я посмотрела на свои колбы. Ничего, зелья подождут, все равно я бы не пропустила этот бой. Ухмыльнулась и пошла медленно и театрально, привлекая всеобщее внимание. Все оборачивались мне в след. Отлично! Отлично! Спустилась в бойцовскую яму. Под ногами песок. Снаружи сетка, зачарованная сетка, из-под которой не сбежишь.

– Хей, народ! – крикнула я.

Мне завопили, захлопали. Вот оно, внимание, вот она популярность.

– Готовы зажечь?!

Мне захлопали снова.

– Тише-тише, – я подняла указательный палец, наклонилась к публике, – слышите этот стук?

Все прислушались.

– Это бьется мое сердце, – пояснила я, – а все потому, что у нас новый боец!

Появился Нолан, и мое сердечко на самом деле забилось быстрее. По телу пробежали мурашки от макушки до самых пяток. Он снял майку и облил голову водой. Потом хитро посмотрел на меня, так, словно ни капли не боится. Да не может он быть моим профессором! Не может. Не меняются люди так сильно.

Толпа ждала. Точно, надо придумать ему кличку. Прозвище… у каждого бойца есть такое. Нолан высокий и худой, у него орлиный нос, острые черты. Он стоял на другом конце арены и непрерывно смотрел на меня. Стало тоскливо, словно душу скрутили. Он ведь отправляется на смертельный бой. Ладно, может, не смертельный, но точно такой, в котором его покалечат. И в тот миг я желала ему победы. Победы любой ценой. Я хотела, чтобы он все выдержал и не сломался.

– Феникс, – объявила я, – его имя Феникс, и он еще покажет!

Толпа снова аплодировала.

– Ты придумала мне новое имя? – прошептал одними губами Нолан.

– У всех бойцов есть имена.

– Ты назвала меня Фениксом потому, что ты желаешь победы?

Нет, потому что ты горяч. Я выдохнула и попыталась улыбнуться. Это всего лишь бой, один из тысячи боев. Почему я так волнуюсь из-за незнакомца?

– Ты безумец, – шепнула я.

– А ты красотка!

Сердце ускорилось. Как же приятно.

– Я буду держать за тебя кулачки, – чуть слышно сказала я и приветливо улыбнулась.

Появился противник с другой стороны. Его называли Тигром. Большой и широкий. С яркими красными волосами, заплетенными в уродливую короткую косичку.

– Феникс пройдет по кругу! – крикнула я.

Толпа кричала и хлопала. Люди обожали круг, но редко становились его свидетелями.

– Фениксу предстоит пройти три рукопашных боя и три магических, – я посмотрела на Нолана, – пожелаем ему удачи!

Послышался гонг. Пора.

– Да начнется бой! – объявила я.

И бой начался. Сначала соперники медленно обходили друг друга, как хищники. Потом Тигр перешел в нападение. Я стояла в первом ряду и смотрела, не моргая.

– Тебе разве не надо работать? – послышалось за спиной. Папа.

– Никому нет дела до зелий, все хотят смотреть на бой.

– Это безответственно с твоей стороны.

– А это, – я кивнула на арену, – с твоей!

Мы посмотрели друг на друга.

– Я дал ему выбор, – сказал отец, – либо я его убью, либо парниша с гордостью падет на ринге.

– Проклятье, пап, это несправедливо!

– Здесь я закон и справедливость.

– Я зла на тебя!

– Злись, сколько хочешь.

Мы вернулись к бою. Мою грудь перехватило. Это был самый эмоциональный бой на моей памяти, потому что в глубине души я представляла, что Нолан дерется за меня, за мое сердце, за то, чтобы быть одобренным отцом. Глупо, конечно, мы ведь только познакомились… Но никто не запретит мне мечтать… и смотреть на Нолана. Смотреть. Нолан ударил Тигра в челюсть. Мощный удар. Тигр упал, Нолан поднял руку.

– Победа Феникса! – завопила я с невероятной радостью, – следующий!

Далее вышел черный маг. Светленький паренек невысокого роста с испуганными глазками. Задохлик, как и полагается сильному черному магу. Заяц. Его называли зайцем.

– Да начнется бой! – объявила я и снова задержала дыхание.

– Если он хорош в рукопашном бою, значит плох в магическом, – прошептал отец мне на ушко.

– Ты это специально?

– Конечно.

Я задержала дыхание. Если все-таки Нолан – это мой профессор с развитым светлым даром, то он проиграет еще до начала боя, потому что откуда у светлого мага вдруг возьмется темный дар? Если он не полукровка, то ни откуда! Но Нолан не выглядел напуганным.

В бою проигрывает либо тот, кто первым потеряет сознание, либо тот, кто заступит за границу арены, либо тот, кто попросит пощады. Зайц встал, широко расставив ноги, сосредоточился на Нолане. Сейчас он будет воровать энергию из воздуха и перенаправлять на противника. Сейчас подует сильный ветер, и моего бойца просто снесет с арены. Обидно, конечно, но зато Нолан не получит серьезных ран.

– У темных магов четко соблюден баланс, – продолжал отец, – человек не может быть успешен во всем.

– Ты просто завидуешь, верно?

– Чему?

– Тому, что все вокруг тебя – маги, а твой черный дар размером с горошину.

Глава 8: Ты проиграла спор

Глава 8

Ко мне шел победитель. Уставший, с рассеченной бровью. С него тек пот, мокрые волосы облепили лицо. Нолан широко улыбался, я не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ.

– Нальешь водички? – выдохнул он.

– Для победителя, все!

Я налила в стакан ледяной воды, подала. Нолан выпил залпом, я налила снова, он снова выпил. И так три стакана. И только после этого смог нормально дышать.

– Как ты победил Петуха? – спросила я, – что ты сделал?

– Выкачал жизненную энергию из воздуха, – ответил Нолан, – Выкачал так много, что кислород исчез. У Петуха слабые легкие, он не выдержал и пары минут без кислорода.

– А ты выдержал.

– Конечно. Любой здоровый человек бы выдержал.

– Но зачем так долго ждать?!

– Чтобы потомить публику, – ухмыльнулся Нолан, – они же делали ставки!

Безумец! Не удивительно, что он понравился моему отцу. Оба только о деньгах и думают. Я наклонилась ближе к Нолану, загадочно улыбнулась.

– Как себя чувствуешь? – спросила я, – энергия восстановилась?

– О, да, – он наклонился ко мне, – сейчас моей энергии предостаточно.

Наши лица находились слишком близко. Мы слышали дыхание друг друга. Сердце колотилось. Горячий мужчина, красивый мужчина, победитель. Я убрала мокрые волосы с его лба, тронула рану на брови. Нолан даже не поморщился.

– Тебе, наверное, больно, – сказала я, – обработаем давай?

– Не стоит.

Светлые маги умеют заживлять свои раны, а вот темные не умеют. Я представила, что если бы Нолан оказался профессором Парисом, он смог бы залечить себя.

– Не на моих глазах же! – послышался голос отца.

Мы смущенно отвернулись.

– Я разрешаю тебе разговаривать с моей дочерью, – крикнул отец, – но на расстоянии не менее тридцати сантиметров. Соблюдайте дистанцию!

И папа ушел. Я рассмеялась.

– Чего?

– Ты ему понравился, – сказала я, – это дорогого стоит, ему ведь мало кто нравится.

– Ты проиграла спор, – заметил Нолан.

– Ах точно! Я должна помочь тебе с зельями. Давай, я готова.

Что может быть сложного? Зелья варить – не в Светлой Академии учиться. Сейчас, глядя на раскрасневшегося Нолана я наконец перестала видеть в нем своего профессора. Конечно, нет. Это разные люди, вот только…

– У тебя нет брата-близнеца? – спросила я.

– А что?

– Кажется, я уже видела твое лицо.

– Быть может во снах?

– Нет, в реальности…

Нолан пожал плечами. Что ж, ладно, нет брата-близнеца, так нет. Могут же люди просто быть похожими, верно? Тем более, что Нолан казался моложе профессора.

– Хорошо, – сказала я, – что за дело?

– Нам лучше уединиться.

– Здесь мы никого не интересуем, говори спокойно.

К стойке подошли четверо парней. Они похлопали Нолана по плечу, начали поздравлять, говорить, какой был потрясающий бой, потом один из них передал Нолану мешок с золотыми.

– Это что?

– Твой выигрыш, – ответила я, – поздравляю, герой.

Нолан отодвинул деньги, приблизился ко мне:

– Ты должна поклясться, что никому не расскажешь, – сказал он.

– О том, как ты хорош в бою? Мне и не придется…

– О нашем деле, – перебил Нолан, – ты не кому не должна говорить о деле!

– Ладно, клянусь.

Нолан достал блокнот, вырвал лист, дал мне ручку.

– Документально поклянись.

– Издеваешься? А как же верить на слово?

– Мы знакомы всего день, какая вера на слово?

– Ты дрался за меня, – улыбнулась я.

– Это разные вещи. Давай, пиши.

Справедливо. Я взяла листок, начала складывать бумажный самолетик.

– Поклянись, что никому не расскажешь ничего из нашего расследования, – повторил Нолан.

– Значит это будет расследование? – я ухмыльнулась, – интересно, и кого же убили?

– Не убили, хуже.

– Ладно, клянусь, – я поставила подпись на крыле бумажного самолетика, подала оригами Нолану, – держи, на память.

Снова подошли ребята, смотревшие на бой.

– Лил, не хочешь вернуться на арену? – спросил один из них, – я скучаю по тебе на ринге.

– Не хочу.

– Ты тоже участвовала в подпольных боях? – удивился Нолан.

– О, да! Ее все боялись! – вторили парни, – не знаю, Феникс, смог бы ты ее уделать?

– Настолько хороша? – ухмыльнулся Нолан, – как же ты ранила противника? Или у тебя настолько сильная темная магия?

– Это в прошлом.

Но мне захотелось забыть про обещание, данное самой себе, захотелось выйти на ринг против Нолана и победить.

– Лил, мне нужно зелье для памяти, завтра экзамен в школе! – попросил один мальчишка.

– Ты никак не выпустишься? – выдохнула я.

– Не-а, третий год уже в одиннадцатый класс хожу.

– Ладно, с тебя десять золотых!

– Так много?

– За решение экзамена ты бы больше заплатил.

– Значит такими вещами ты занимаешься? – зашептал Нолан.

– Не говори, пожалуйста, под руку.

Мальчишка кинул мне деньги, и я начала. Глубокий вдох, посмотрела на клиента, залезла ему в голову. Неуверенность, смущение, отчаяние… Вот что чувствовал этот мальчишка. Мысли бегали, он не мог сконцентрировать внимание. Я тронула его лоб. Начала медленно высасывать энергию, эмоции. Колба с зеленой жидкостью наполнилась всем тем, что мальчишка ощущал сейчас. Колба с белым дымом, для торможения. Я медленно, задержав дыхание, лила белый дым в зеленую колбу. Белый дым красиво смешивался с зеленью. Краем глаза заметила Нолана, по-мальчишески, закусив губу наблюдавшего за мной.

Раствор был готов. Зелье затормозит его неуверенность в себе и импульсивность. Таким образом мой клиент станет спокойнее, сосредоточеннее, серьезнее, и, как следствие, память у него тоже улучшится.

– Просто выпить? – спросил мальчика.

– Да, пей! Как в первый раз.

И он выпил прямо из колбы. Дым забавно валил из его рта, я улыбнулась. Широко улыбнулась.

– Давай до завтра, – прошептал Нолан над ухом, – я приду за тобой, и мы отправимся в более уединенное место.

Глава 9: Это непедагогично, профессор!

Глава 9

– Ты не поверишь, с кем сегодня столкнулась у входа в Академию, – сказала Стина, – но можешь попытаться угадать.

Мы снова сидели в просторной аудитории, и снова я притворялась пай-девочкой, на этот раз в красивом розовом платьице и с двумя хвостиками. Снова миловидное лицо без косметики и пирсинга, снова немного смущенный взгляд.

– Кого увидела-то? – спросила я, – не томи, говори!

– Профессора нашего.

– Какого из?

Стина посмотрела на меня, как на последнюю дурочку.

– Профессора Париса, – ответила она.

– Ну, логично. Мы же на его пару пришли.

– У него пластырь на брови.

– Гонишь!

Я уставилась на Стину взглядом Лил, взглядом, который я не использовала в Академии.

– Думаешь, профессор наш подрался? – прошептала Стина, – или что произошло? Есть идеи?

Идеи были, но делиться я не спешила. Мысли неслись, сердце стучало. Я помнила голый торс, лохматые мокрые волосы, татуировки на руке.

Открылась дверь, вошел профессор Парис. Высокий, ухоженный, в своем обычном синем пиджаке и рубашке, застегнутой на все пуговицы. В начищенных ботинках, с зализанными назад волосами, в очках. Но я смотрела на бровь. Бровь, заклеенную маленьким бежевым пластырем. Рана, на которую не обратишь внимания, если кто-то не ткнет носом. Рана, которую вчера вечером получил Нолан.

– Все-таки это был ты, – прошептала я, не сводя с профессора пораженных глаз.

– О чем говоришь? – не поняла Стина.

– Почему он не залечил рану? – спросила я, – это же проще простого для светлого мага.

Точно… Для светлого мага просто, а для темного – очень сложно. Мысли неслись со скоростью ветра. Если профессор Парис – это Нолан, значит он все-таки темный маг, но, тогда как попал в светлую Академию? Как стал преподавателем?

– Тема нашего занятия, обход магии, – начал профессор.

Серьезный голос, деловой. А вчера ты звучал совсем по-другому. Горячий Нолан…

– Ты чего, как на него пялишься? – шептала Стина.

– Напоминает мне кое-кого…

– Кого?

– Парня одного. Не важно…

– Вы все обладаете светлой магией, – говорил Профессор, – но что делать, если встретите темного мага? Как с ним себя вести, как взаимодействовать?

– Обходить стороной, – послышался голос с задней партой.

– С таким настроем можешь и Академию обходить стороной.

– Простите…

– Мы живем в большом мире, мы встречаем разных людей, – продолжал профессор, – да, светлых магов большинство, да, многие из светлых магов не развивают свой дар и кажутся самыми простыми мужчинами и женщинами.

Ну настоящий профессор, все знает, уверенно говорит. А еще я помнила, как дерется Нолан. Глубокий вдох. Глубокий выдох. Главное – не выдать свое сумасшедшее сердце. Я ждала вечера, ждала нашей новой встречи.

– Но часть нашего общества, – говорил Нолан, – примерно одну четвертую составляют темные маги. Они могут быть вашими коллегами, вашими приятелями. Почему нет? Они такие же люди, как и мы с вами, – он посмотрел на аудиторию, – но наша задача, обучить вас светлой магии, дать инструмент, который поможет легче жить эту жизнь. Поэтому мой вопрос в другом. Представьте, бой. Против вас выступает сильный темный маг, который специалист в том, чтобы высасывать жизненную энергию. Что вы будете делать?

– Бежать, разве есть другие варианты? – послышался голос одногруппника.

– Бегать вас учили на физкультуре в школе, это не решение проблемы.

– Но ведь мы проиграем, – говорил одногруппник, – у нас много жизненной энергии, у противника – черного мага ее слишком мало. Он высосет нас и победит.

Вчера на бою происходило именно это. Я не могла сосредоточиться. Нолан – это мой профессор. Профессор – это Нолан. Вопросов все больше. Он ведь определенно был темным магом, он ведь… Я опять вспомнила, как он дрался в рукопашном бою. Сглотнула. По коже пробежал миллион мурашек.

– Ответ прост, – сказал профессор, – вы делаете то же, что и противник. Забираете всю свою энергию и направляете на него. Мощный рывок. Не потихоньку, а сразу, мощно.

– Не понял, – пробормотал студент.

– Иди сюда.

Парень с последней парты вышел к доске. Это был Гайс. Наш белобрысый отличник с вытянутым лицом, наш молодец-умница. Уровень энергии достаточно высокий, вряд ли выше, чем у моей подруги, но все равно высокий.

– Перед вами Гайс, – сказал профессор, – он будет притворяться темным магом.

– Но я же…

Профессор похлопал Гайса по плечу и продолжил.

– Представьте все, что у него мало энергии, но много темной магии, и он хочет своровать мою энергию. Давай, воруй.

– Но я же…

– Гайс, где твое воображение, – покачал головой профессор, – притворись!

– Я ворую Вашу энергию, – пробормотал парень, не понимающий происходящего.

Профессор схватился за сердце, тяжело задышал.

– Видите, что со мной происходит? – заговорил Нолан громко, – я слабею на глазах потому, что враг забирает мою энергию, мои силы. Вывод, я так и буду терять силы, если не дам отпор. Мы светлые маги черпаем силы из своей же энергии, так что просто захватываешь больше, чем собирается захватить противник и ударяешь. И убиваешь двух зайцев: лишаешь противника источника силы, и побеждаешь. Главное действовать быстро, пока энергия осталась, – профессор выпрямился, осмотрел аудиторию.

Этот взгляд. Похожий взгляд или наоборот непохожий? Голова шла кругом. Нолан? Нолан ли это?

– У сильных темных магов есть слабость, – продолжил профессор, – слабость эта в том, что чем сильнее темный маг, тем он болезненнее. У них слабые легкие и слабые ноги. Так что всю силу направляйте либо в удар, который повалит так сильно, что до потери сознания, либо удар, что вышибет из легких воздух. Для этого сосредотачиваем свои силы в груди, дышим глубоко и отдаем всего себя этому удару. Все силы, всю энергию направляем вперед.

Он же не станет этого делать? Это же светлая магия! Профессор закрыл глаза, вдохнул, выдохнул. И бедняга Гайс с бешенной скоростью улетел на свое место. Его подбросило в воздух, а потом резко опустило на место. Наверняка, паренек ужасно ударился. Я пораженная уставилась на профессора Париса. Тот выглядел бодро и усмехался.

Глава 10: Самый большой позор в моей жизни

Глава 10

Я испугалась. Наверное, впервые в жизни испугалась так сильно. Все смотрели на меня и ждали, когда же я стану спасать несчастного Гайса.

– Ну же, Лилия, – торопил профессор, – ты же недавно такую работу на эту тему написала. Ту самую, на шумерском.

Я бросила взгляд на Стину. Та обреченно покачала головой. Она не сможет помочь… А как тут поможешь, когда такое? Проклятая работа на древне-шумерском. Надо было сидеть и не высовываться!

Профессор Парис смотрел на меня из-под очков насмешливым взглядом, он точно знал, что работа была не моей, знал, что я не справлюсь, знал, что я не та, за кого себя выдаю! Но признаться во лжи – значит проиграть, а я не собиралась проигрывать, так что пришлось ухмыльнуться и подойти к несчастному Гайсу.

– Ну все, парень, просыпайся, – прошептала я.

Разумеется, не сработало. Проклятье!

– Ну же, негодяй, просто проснись, ладно?! – продолжала я.

– Что ты шепчешь, Лилия? – крикнул профессор, – говори громче, чтобы все запоминали.

Позор… Самый большой позор в моей жизни. А профессор еще и посмеивался надо мной. Да плевать, будь он хоть тысячу раз Ноланом, будь он хоть тысячу раз тем, кто вчера дрался на арене! То, что он творит сейчас – ужасно! Скверно! Позорно! Я сделала глубокий вдох, обернулась:

– Профессор Парис, – крикнула я через всю аудиторию, – значит Вы покалечили ученика и просите исправлять свои ошибки студентов?

Вот так. Я посмотрю, как он будет оправдываться. Посмотрю!

– Именно так, – ответил профессор, – ты как будто только что родилась. Вся наша жизнь так устроена, что кто-то другой косячит, а мы исправляем.

– И это то, чему Вы учите нас?

– Этому в том числе. Лилия, мы ждем. Как же исцелить несчастного?

Никакой совести. Я посмотрела на Гайса, потом на свои трясущиеся руки. Да что ж такое?! Руки и правда тряслись!

– Проклятье… – прошептала я.

– Что, Лилия? Давай громче.

Ах громче хочешь? Громче?! Я сделала глубокий вдох, начала вспоминать теорию. Нам ведь рассказывали. И, даже если я не вслушивалась в лекции, то хотя бы присутствовала, хоть что-то должна была запомнить.

– Нам нужно направить свою собственную жизненную энергию на исцеление пострадавшего, – сказала я, – направить на рану.

– Ну, направляй, Лилия.

– Для этого надо знать, что ранено!

– Так подумай и ответь на этот вопрос сама.

Я снова посмотрела на профессора. Он старался сохранять холодный и отстраненный вид, но не получалось. Я видела, скрывающуюся ухмылку. Все это – простое издевательство надо мной. Еще никто никогда себе такого не позволял. Если понял, что я обманщица и не учусь, лучше бы подошел после пар и поговорил. Зачем унижать при всех? Зачем?

– В своей работе на древне-шумерском ты очень подробно расписала, как увидеть чужие раны, – напомнил профессор.

Я снова посмотрела на Стину в поисках поддержки. Моя подруга шептала губами какое-то слово. Потом показала пальцами букву «А».

– Адреналин! – сказала я громко, – нужно дать несчастному адреналин!

– Очень хорошо, давай дадим.

– Давайте, – пробормотала я и снова вцепилась взглядом в подругу.

– Лилия, дай ему адреналин! – крикнул профессор.

И как же дать этот проклятый адреналин? Откуда я его возьму? Я знала, это война, и профессор не сдастся, он будет мучить меня до последнего. Стина показывала на голову. Голова? Ладно…

– Адреналин – это гормон, который вырабатывается в коре головного мозга, – сказала я, – значит, надо надавить своей силой на мозг пострадавшего. Пустить в мозг адреналин…

Снова посмотрела на подругу. Она подбадривающе кивала. Ну как такое вообще возможно? Полтора с половиной года все шло хорошо. Училась я прекрасно, ни с кем не конфликтовала, подозрений не вызывала… А тут такое навалилось. Глубокий вдох, глубокий выдох. Мне до сих пор казалось, что все происходящее – это дурацкий сон, надо лишь ущипнуть себя и проснусь. Я вместо того, чтобы думать, я как дура щипала себя за ногу.

– Давай, Лилия, мы ждем! – не унимался профессор.

Я дрожала и злилась. И боялась. А, если я сделаю что-нибудь не так. Плевать. Положила руки несчастного Гайсу на лоб. Сосредоточилась. Глубоко вдохнула, выдохнула. Для того, кто обычно использует темную магию, черпать свои собственные силы ради светлого волшебства – сложно. Очень сложно. Я пыталась сосредоточиться. Просто взять свою энергию и направить в другого человека. Проще простого. И я направила.

Теперь у Гайса пошла кровь из носа.

– Молодец, Лилия, теперь твой пациент истекает кровью! – послышался голос профессора.

Лучше бы он просто разозлился и закончил эти пытки.

– Проклятье…

Но я не собиралась выходить из этой битвы проигравшей, но и победить я не могла. Не умела я лечить людей светлой магией. Вообще не умела использовать свет внутри себя. Не умела и все. Я смотрела на кровь, смотрела, смотрела, а потом мои ноги подкосились, и я упала в обморок. Разумеется, я притворилась, что теряю сознание, но вышло правдоподобно.

– Она же боится вида крови! – не растерялась моя подруга, – бедная Лилия!

Само собой я не боялась крови. Тому, кто смотрит на мордобои в бойцовской яме с самого детства, страх крови неведом. Но остальным необязательно это знать.

– Тогда закончи за подругу, Стина, – сказал профессор равнодушно.

Даже не обратил внимания на «потерявшую сознание» меня. Как ему вообще разрешили преподавать?!

Я лежала на проходе и слушала, как подруга объясняет, что делать, когда человек теряет сознание, как действовать, чтобы затянулись раны. Она говорила, что, чем сильнее маг, тем больше ран он способен исцелить.

– Нужно словно стать с человеком одним целым, и почувствовать, что у него ранено. И направлять силу туда, – сказал Стина.

– Что значит, направлять силу? – спросил профессор.

– Это значит направлять силу… – смутилась Стина, – если представить магию, как некий поток, то будет проще. Предположим, магия – это ветер. Мы направляем ветер. Но важно не переборщить.