Тайная магия: Империя за завесой

Глава 1: Пробуждение после тишины

Первым чувством стало обжигающее, режущее, абсолютно белое ничто. Оно не было ни светом, ни тьмой. Оно было отсутствием всего. Отсутствием звука, запаха, тактильных ощущений. Даже отсутствием самой себя. Это был вакуум, не космический, а затягивающий в воронку небытия, где стиралась грань между «я» и «ничто». В этом состоянии не было времени, не было мысли, был только чистый, неформулируемый ужас забвения.

Потом из этого белого ничто медленно, как сквозь густой-густой мед, начали проступать обрывки. Первым прорвался звук. Глухой, ритмичный, навязчивый стук. Тук-тук. Тук-тук. Он был где-то очень близко, но в то же время бесконечно далеко, словно доносился из другой вселенной. Он был единственной ниточкой, связывающей ее с реальностью, тонким мостиком над пропастью небытия, и она инстинктивно, всеми силами своего затуманенного сознания ухватилась за него, пытаясь понять, что это, откуда этот звук, этот настойчивый, живой ритм.

Тук-тук. Тук-тук.

И вдруг — осознание. Оно пришло не как мысль, а как чувство. Физическое ощущение тяжести в груди, мышечное сокращение где-то в глубине, смутная вибрация, отдающаяся в каждой клеточке. Она была. Она существовала. И этот стук — это ее собственное сердце. Оно билось. Настойчиво, упрямо, вопреки всему. Это был самый главный звук на свете.

За сердцем последовало дыхание. Оно было чужим, прерывистым, но своим. Затем обоняние. Резкий, химический запах заполнил ноздри, пробиваясь сквозь пелену бессознательности. Антисептик, отбеливатель, что-то еще, сладковатое и неприятное, приторный запах стерильности и болезни. Запах больницы. Знакомый и пугающий. Он вызывал смутные, обрывочные ассоциации с детскими страхами и взрослой тревогой.

Она попыталась открыть глаза. Веки были свинцовыми, неподъемными, будто кто-то приклеил их намертво. Мышцы не слушались, отвечая на психический импульс лишь слабой, почти незаметной дрожью. Паника, тихая и ползучая, как утренний туман, стала подбираться к краям сознания, грозя поглотить его вновь. Где я? Что случилось? Почему я не могу пошевелиться? Вопросы, лишенные словесной формы, метались в замкнутом пространстве ее разума.

С внутренним усилием, которое отозвалось ноющей, глубокой болью во всем теле, будто она поднимала неподъемную тяжесть, она заставила веки дрогнуть. Ресницы слиплись, склеенные сном и каплями лекарств. Мир предстал перед ней размытым, затянутым молочной пеленой, лишенным четких контуров. Яркий, искусственный свет резанул по сетчатке, заставив снова зажмуриться от внезапной, резкой боли в висках. Она моргнула несколько раз, заставляя глаза сфокусироваться, медленно, терпеливо, учась видеть заново.

Потолок. Матовый, белый, с квадратными панелями и безликой люминесцентной лампой за матовым пластиком. Бездушный и стандартный. Она медленно, с невероятным трудом, будто голова ее была высечена из гранита, повернула ее на подушке. Боль, тупая и глубокая, пронзила шею и основание черепа, отдавая эхом в каждом позвонке. Поморщившись, она увидела капельницу, стоящую рядом с кроватью на металлической стойке, тонкую прозрачную трубку, уходящую в тыльную сторону ее ладони, закрепленную широким полосатым лейкопластырем. Рука была бледной, почти прозрачной, с синеватыми, проступающими под тонкой кожей прожилками вен.

Она была в больничной палате. Одна. Тишина вокруг была звенящей, нарушаемой лишь мерным пиканьем какого-то прибора за спиной и приглушенными шагами за дверью.

Память была похожа на разбитое зеркало. Тысячи осколков, каждый из которых отражал какой-то обрывок, яркий и бесполезный сам по себе, но сложить их в целостную, логичную картину было невозможно. Яркие фары, резко надвигающиеся из темноты, слепящие, все заполняющие. Пронзительный, душераздирающий визг тормозов, впивающийся в слух. Стекло, крошащееся на миллионы алмазных осколков, летящих на нее со скоростью мысли. Чей-то крик. Возможно, ее собственный? Острая, жгучая, разрывающая боль в груди, а потом… тишина. Белое ничто.

Авария.

Слово всплыло из глубин сознания, четкое, холодное и неоспоримое, как надгробная плита. Да, была авария. Она ехала куда-то… домой? С работы? Этот осколок памяти был слишком мал, слишком размыт, чтобы его разглядеть. Он ускользал, как рыба в мутной воде.

Она снова попыталась пошевелиться. Руки и ноги слушались с трудом, будто ватные, чужие, налитые свинцом. Но они двигались. Ничего не было сломано, паралича, этого самого большого страха, не было. Облегчение, сладкое и головокружительное, волной накатило на нее, смывая часть напряжения. Она жива. Цела. Это было главное.

И тут мир изменился. Навсегда.

Прямо перед ее глазами, в воздухе, ниоткуда всплыли полупрозрачные голубоватые символы. Они были четкими, цифровыми, словно проецировались на внутреннюю сторону ее век высокотехнологичным проектором. Но глаза она открыла. Символы никуда не делись, паря в полуметре от ее лица, слегка мерцая. Текст был простым и лаконичным:

>> Система инициализации...
>> Диагностика жизненных показателей...
>> Обнаружены повреждения: Сотрясение мозга (средней тяжести), Ушибы мягких тканей, Посттравматический шок.
>> Применение базового лечения…

Она зажмурилась, с силой протерла глаза костяшками пальцев, чувствуя, как под веками мелькают разноцветные круги. Галлюцинации. Это галлюцинации от лекарств. Морфия или чего-то еще. Или от сотрясения. Сейчас пройдет. Надо просто прийти в себя.

Она открыла глаза, медленно, боясь увидеть то же самое. Голубые символы все еще висели в воздухе, непоколебимые и ясные. Теперь к ним добавилась новая строка.

>> Лечение завершено. Стабильное состояние достигнуто.
>> Добро пожаловать, Пользователь.

Сердце заколотилось где-то в горле, перехватывая дыхание. Это было не похоже на галлюцинацию. Оно было слишком четким, слишком структурированным, слишком… логичным. Оно не расплывалось, не меняло форму. Оно было константой. Она потянулась дрожащей, слабой рукой, пытаясь коснуться символов, ощутить их. Пальцы прошли сквозь них, не встретив никакого сопротивления, не ощутив ни тепла, ни холода. Они не были физическими. Они были только для нее. Словно кто-то вставил контактные линзы с дополненной реальностью прямо в ее мозг.

Глава 2: Первые шаги в новом мире

Тишина собственной квартиры оглушила ее после постоянного, фонового шума больницы: приглушенных голосов из коридора, писка мониторов, скрипа колес каталок, шагов медсестер. Дверь закрылась с тихим, но таким окончательным щелчком, и Лиза прислонилась к ней спиной, зажмурившись, ощущая под пальцами шероховатость старой краски на дереве. Это был щит, барьер между ней и внешним миром. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях.

Пахло пылью и затхлостью — характерный запал помещения, которое две недели провело запертым, без свежего воздуха. Но под ним, как базовая нота дорогих духов, угадывался и родной, знакомый, до слез узнаваемый запах дома: ее шампунь в ванной, аромат дорогого чая, который она всегда пила по вечерам, едва уловимый шлейф духов на платяном шкафу, запах старого паркета и книг.

Она была дома. Но вернулась сюда совершенно другой, чужой в своем же убежище, словно похититель, занявший чужую жизнь.

>> Обнаружена новая локация: «Квартира Лизы». Уровень безопасности: Средний.
>> Настроение: Тревожное, но облегченное. Стабильность психики: +10.

Интерфейс, который теперь был ее постоянным, неумолимым спутником, спокойно и бесстрастно констатировал факты, как всегда, попадая в самую точку. Лиза медленно выдохнула и открыла глаза, заставив себя осмотреться. Прихожая была такой, какой она ее оставила в тот роковой вечер: на вешалке висело легкое пальто, на тумбе у зеркала валялась пара глянцевых прочитанных журналов о дизайне, на самом зеркале прилеплена ярко-желтая стикер-записка с ее же почерком «Купить молоко». Это был срез ее прошлой, нормальной, допотопной жизни. Жизни, где не было магии, интерфейсов, голубого текста, парящего в воздухе, и этого вечного, грызущего страха быть обнаруженной.

Она сбросила сандалии, купленные в больничной лавке, и босиком прошла в гостиную, чувствуя под ногами прохладный ламинат. Солнечный свет заливал комнату, освещая миллиарды частиц пыли, танцующие в его лучах, словно живой туман. Все было на своих местах: диван с грудой декоративных подушек, книжная полка, заставленная фантастикой и профессиональной литературой по графическому дизайну, телевизор, немое черное зеркало. И все это было одновременно своим и чужим, словно она смотрела на тщательно воссозданную декорацию своей прошлой жизни.

Первым делом, движимая остатком надежды, что все это — лишь сложный психоз, она почти бросилась к ноутбуку, стоявшему на рабочем столе у окна. Руки дрожали, когда она вводила пароль. Клавиши отзывались громким, непривычным стуком. Поисковый запрос: «Последствия сотрясения мозга галлюцинации интерфейс». Выдало кучу сухих медицинских статей о слуховых и зрительных нарушениях, о синдроме Чарльза Бонне у слепых людей. Ни слова о полноценных, интерактивных интерфейсах с характеристиками, маной и квестами. Запрос «реал rpg жизнь» выдал гору статей о игровых движках, мотивационных семинарах по геймификации жизни и рекламу мобильных приложений. Она попробовала искать «пробуждение магических способностей», «телекинез после аварии», но наткнулась лишь на сайты эзотериков-шарлатанов, продающих «курсы открытия третьего глаза», и фанатские форумы по фэнтези, где обсуждали любимых книжных героев.

Реальность, вернее, ее обыденная, немагическая, общедоступная версия, была беспощадна. Никаких свидетельств, намеков, шепотов о том, что с кем-то еще на планете происходило нечто подобное. Она была одной-единственной. Космической аномалией.

>> Навык «Критическое мышление» повышен до уровня 2!
>> Навык «Анализ информации» повышен до уровня 1!

Интерфейс фиксировал ее тщетные попытки, ее отчаяние, и холодно, методично повышал ее же навыки. Он был реальнее, чем вся информация в глобальной сети. Он был ее новой, единственной реальностью.

Отчаявшись, она с силой откинулась на спинку стула, которая жалобно затрещала. Страх снова подбирался к горлу, холодный и липкий, сжимая его своими щупальцами. Что, если я и правда сошла с ума? Что, если все это — сложная, многослойная шизофреническая конструкция, порожденная травмированным мозгом, и чашка, которую я двигала в больнице, была просто совпадением, дрогнула от проехавшего на улице грузовика?

Она посмотрела на граненую хрустальную кружку с остывшим еще неделю назад чаем на столе. Сконцентрировалась. Внутри нее что-то дрогнуло, сжалось, знакомый мускул напрягся, и потом… кружка не просто дрогнула. Она четко, на полтора сантиметра, съехала в сторону с тихим, но отчетливым скрежетом по стеклянной поверхности стола.

>> Использована способность: Телекинез (базовый). Расход маны: 5 ед.
>> Получен опыт: 5 XP. Требуется до следующего уровня: 15/200.

Нет. Это не было безумием. Безумие не могло так последовательно и физически двигать предметы. Это было что-то другое. Необъяснимое, пугающее, не укладывающееся в картину мира, но реальное. Осязаемое. Она должна была принять это. Принять и научиться с этим жить. И главное — научиться это скрывать.

Мысль о необходимости скрываться, о жизни под прикрытием, вернула ее в состояние повышенной, животной бдительности. Она окинула взглядом комнату, уже видя ее не как дом, а как потенциальную крепость и одновременно ловушку. Обычная «двушка» в стандартной панельной многоэтажке брежневской эпохи. Тонкие, как бумага, стены. Любопытные соседки-пенсионерки. Случайный сантехник. Любые странные звуки (а какой звук может издавать летающая по комнате чашка?), любое необычное поведение с ее стороны, любой неосторожный взгляд могли привлечь внимание. Ненужное внимание.

Она подошла к окну и осторожно, краем глаза, выглянула из-за рубашки, висевшей на ручке створки. Двор внизу жил своей обычной, не подозревающей ни о чем жизнью. Мамы с колясками катили по асфальту, подростки на скейтах отрабатывали трюки у подъезда, старики на лавочках о чем-то спорили. Никто не смотрел в ее сторону. Никто не подозревал, что за самым обычным окном на третьем этаже девушка, только что выписавшаяся из больницы, пытается освоить магию и борется с паникой. Она чувствовала себя шпионом в тылу врага. Одиноким, заброшенным агентом без инструктажа, наводки и права на ошибку.

Глава 3: Тайная деревня надежды

Сердце Лизы колотилось так громко и отчаянно, что, казалось, его дикий стук вот-вот разорвет грудную клетку и эхом разнесется по всей квартире, выдавая ее местонахождение с головой. Ледышка страха, сковавшая ее в первую секунду, мгновенно сменилась адреналиновой волной, острой, обжигающей и горькой на вкус. «Полиция». Это слово повисло в спертом воздухе прихожей, тяжелое, маслянистое и неумолимое, как приговор. Ладони вспотели, а ноги стали ватными, предательски подкашиваясь. Мысли метались, как перепуганные птицы в тесной клетке, не находя выхода. Они знают. Они пришли за мной. Из-за книги. Из-за магии. Из-за ... Они все видели, все слышали...

>> Обнаружена кризисная ситуация! Уровень угрозы: Высокий.
>> Навык «Скрытность» активирован автоматически. Эффективность повышена на 15% вследствии паники.
>> Стабильность психики: -25. Включен режим «Бей или Беги». Доступ к сложной магии временно ограничен.

Интерфейс, обычно холодный и аналитичный, теперь горел тревожным, пульсирующим алым отсветом по краям, мигая как аварийная сигнализация. Он фиксировал ее нарастающую панику, но не предлагал готовых решений, лишь констатировал сухой факт: она в смертельной опасности.

— Откройте, Елизавета Волкова! Мы знаем, что вы дома! — голос за дверью прозвучал снова, на этот раз более жестко и нетерпеливо, с металлической ноткой приказа.

Она застыла, прижавшись к прохладной поверхности стены в прихожей, не в силах пошевелить ни одним мускулом. Бежать? Но куда? С третьего этажа — только через окно, и это верная смерть или увечье. Закричать? Но кто придет на помощь? Соседи? Они лишь вызовут настоящую полицию, усугубив и без того катастрофическое положение, или станут свидетелями ее позора и краха.

И вдруг ее взгляд, безумно скользящий по комнате в поисках спасения, упал на книгу. На ту самую старую, потрепанную книгу в кожаном переплете, что лежала на тумбочке, как невинная причина всех ее бед. Золотистое, манящее свечение, которое всего несколько часов назад сулило ответы и надежду, теперь казалось зловещим, предательским маяком, приведшим прямо к ее порогу беду.

«Не рассказывайте никому, где вы ее нашли», — гласило описание квеста, которое теперь жгло ее память.

А что, если она просто отдаст им книгу? Выбросит этот проклятый источник своих проблем? Может быть, они тогда уйдут и оставят ее в покое? Но тогда она навсегда потеряет единственную зацепку, единственный шанс понять, что с ней происходит, кто она такая. И потом, если они заберут книгу, не станет ли это прямым, неопровержимым доказательством против нее? Подозрительная находка, скрываемая пострадавшей от странного ДТП... Ее словно зажали в тиски между двумя безднами.

Стук повторился, еще более громкий, требовательный, почти яростный. Дверь начала дребезжать.

— Последнее предупреждение! — прогремел голос, и в его интонации уже не было ничего полицейского — только холодная угроза.

Отчаяние и страх достигли своего пика, своего апогея. Лиза почувствовала, как что-то внутри нее щелкает. Не физически, а ментально, на самом дне сознания. Острый, режущий, как лезвие бритвы, кризис выбора — сдаться и быть раздавленной или бороться с отчаянной яростью загнанного зверя. И она выбрала борьбу. Та самая неведомая сила, что двигала стаканчики, хлынула через край, подчиняясь чистому инстинкту, животному желанию выжить любой ценой. Она не думала, не планировала — она действовала.

Ее взгляд, остекленевший от ужаса, упал на тяжелую напольную вазу в прихожей, доставшуюся ей от бабушки. Безотчетно, почти не осознавая, что делает, она сконцентрировала на ней всю свою волю, весь свой страх, всю свою ярость и непотраченную магию. Она не просто хотела ее сдвинуть. Она хотела, чтобы она с грохотом разбилась, создала шум, отвлечение, панику.

>> Использована способность: Телекинез (базовый). Критический успех! Расход маны: 18 ед.
>> Объект: Ваза керамическая. Вес: ~6 кг. Цель: Создание звукового отвлечения.

Ваза дернулась, словно её пнула невидимая нога, покачнулась и с резким, оглушительным звоном ударилась об пол, рассыпаясь на мелкие частички.

За дверью на мгновение воцарилась шокированная, ошеломленная тишина. Потом послышались приглушенные, взволнованные голоса, уже не такие уверенные и официальные:
—Что там, черт возьми, такое?
—Не знаю... Словно что-то упало... Или она что-то бросила?
—Аккуратнее...

Лиза не стала ждать развития событий. Пока они пребывали в замешательстве, она метнулась в комнату, как тень, схватила книгу, сунула ее под матрас, в самое ненадежное, но первое пришедшее в голову укрытие. Потом, на ходу, натянула на себя первый попавшийся растянутый домашний свитер, стараясь придать себе вид только что проснувшегося, испуганного, но адекватного человека. Она подошла к двери, сделала глубокий, судорожный вдох, собираясь с духом для худшей роли в своей жизни, и дрожащей, влажной от пота рукой открыла замок.

За дверью стояли двое мужчин в строгих, но не униформенных темных костюмах, с осанкой и пронизывающими взглядами, не оставлявшими никаких сомнений — они были из каких-то серьезных, специальных органов. Один — постарше, лет сорока пяти, с усталым, но невероятно проницательным лицом хищной птицы, второй — молодой, коренастый, с напряженным, подчеркнуто строгим и пустым выражением лица солдата.

— Елизавета Волкова? — спросил старший, почти машинально показывая ксиву в черном кожаном держателе. Над его головой тут же всплыла тревожная надпись:

Контакт: Сотрудник неизвестной службы.

Уровень: ??

Настроение: Настороженное, анализирующее.

Отношение: Нейтрально-враждебное.

Уровень «??» — это было ново и пугающе до глубины души. Система не могла его просканировать. Он был либо слишком силен, либо защищен.

— Да... это я, — выдавила Лиза, стараясь, чтобы голос дрожал естественно, от испуга, а не от необходимости играть. Она притворно потерла глаза, изображая сонное смятение. — Что случилось? Этот шум... я испугалась... я спала...

Глава 4: Призыв правительства

Автобус, старый и проржавевший, скрипя всеми своими многострадальными пружинами, высадил Лизу на разбитой грунтовой дороге, ведущей в сторону Каменки. Дверь с шипящим вздохом захлопнулась за ее спиной, и рыжая машина, пыхтя черным, едким дымом, медленно поплелась дальше, в глубь области, оставив ее одну наедине с бескрайними, унылыми полями под низким свинцовым небом.

Тишина, наступившая после рева мотора, была оглушительной, почти физически давящей. Ее нарушал лишь порывистый, холодный ветер, гулявший по высохшим стеблям бурьяна да скрип старого, покосившегося дорожного указателя с почти полностью стершейся надписью «Каменка». Воздух был влажным и тяжелым, пах прелой листвой, сладковатым дымом далекого костра и чем-то еще, металлическим, колким — верным предвестником скорого снега.

>> Обнаружена новая локация: «Окраина деревни Каменка». Уровень безопасности: Средний. Аномальный фон: Присутствует, стабильный.
>> Квест «Свой уголок» обновлен: Найдите Николая Петровича, старосту деревни.

Лиза натянула капюшон потуже, засунула руки в карманы и двинулась по ухабистой, размытой осенними дождями дороге, ведущей между двумя рядами покосившихся, грустных изб. Деревня и впрямь казалась вымершей. Заборы давно рухнули и сгнили, окна во многих домах были забиты гнилыми досками, а кое-где зияли черными, пустыми глазницами, заглядывая в которые, видишь лишь мрак и груды мусора. Лишь из одной-двух труб поднимались в небо тонкие, жидкие струйки дыма, словно последние, слабые вздохи угасающего организма.

Но что-то было не так. Вернее, не так, как она ожидала от простой заброшки. Интерфейс показывал «аномальный фон», и она сама чувствовала его кожей — легкое, постоянное покалывание на затылке, едва уловимое напряжение в воздухе, словно перед грозой, которое не проходило, а лишь нарастало по мере углубления в деревню. Это место было не просто заброшенным. Оно было... особенным. Наэлектризованным тихой, старой, глубоко запрятанной силой, спавшей под пластом забытья и разрухи.

Ориентируясь по скудным, изредка всплывающим подсказкам интерфейса, который временами подсвечивал ту или иную тропинку слабым голубоватым свечением, она вышла к дому покрепче других. Он был рубленым, почерневшим от времени и непогод, но фундамент был цел, ставни аккуратно закрыты, а перед крыльцом лежала аккуратно, с любовью сложенная поленница дров. На калитке висел замок, но не ржавый и безнадежный, а новый, маслянисто блестевший на тусклом свете, говорящий о наличии хозяина.

Лиза заколебалась, сжимая ремень рюкзака, но тут тяжелая дубовая дверь скрипнула, и на пороге появился мужчина. Невысокий, коренастый, сбитый, как медведь, с обветренным, как дубовая кора, лицом и пронзительными, светло-серыми, почти бесцветными глазами, которые мгновенно, с одного взгляда, ее оценили, просканировали и вынесли вердикт. Он был одет в поношенную, но добротную телогрейку и ватные штаны, заправленные в грубые кирзовые сапоги, держался мужичок с невозмутимым, спокойным достоинством хозяина этой земли.

Над его головой всплыла надпись:

Контакт: Николай Петрович.

Уровень: 20.

Раса: Человек (Пробудившийся).

Класс: Земледелец/Страж.

Настроение: Настороженное, оценивающее.

Отношение: Нейтральное.

— Вам кого? — голос у него был хриплый, низкий, как скрип снега под валенком, без всяких приветственных любезностей.

— Меня... меня Аркадий Семёнович направил, — выдавила Лиза, внезапно оробев перед этим суровым, основательным человеком, чувствуя себя городским заморышем. — Из города. По поводу... дома. Он говорил, что вы можете помочь.

Глаза Николая Петровича сузились, в их глубине мелькнула искорка понимания. Он молча, без лишних слов, кивнул, откинул тяжелую щеколду калитки и жестом пригласил ее во двор, чистый и подметенный, несмотря на всеобщее запустение.
—Проходи. Слышал я про тебя, городская. Старый Аркадий звонил. Говорит, одна из наших, ищешь пристанища. От «санитаров», что ли, бежишь?

Он повел ее вокруг своего дома, показывая коротким, рубленым жестом на пустующие избы по соседству.
—Каменка помирает. Молодежь — в город, на заработки да за цивилизацией. Старики — кто помер, кто к детям подался, к теплу да к телевизору. Осталось нас, коренных, упрямых, человек пять, не больше. Шестеро, с тобой. Земля не родит, работы нет, жизнь замерла. Но место... место тут сильное. Тихое. Спокойное. Для таких, как мы, для чудиков, — он хрипло усмехнулся, — самое оно. Чувствуешь, как оно тебя держит? Как земля-матушка под ногами гудит?

Лиза кивнула, не в силах вымолвить слово. Она чувствовала. Эта тихая, накопленная веками сила земли, впитанная камнями домов, стволами старых берез и самой почвой. Она была похожа на глухой, ровный гул под ногами, на сдерживаемую мощь, обещающую защиту и покой.

— Мне нужен дом. Небольшой. И чтобы поуединеннее, — попросила она. — Чтобы... чтобы меня не было видно.

Николай Петрович хмыкнул, одобрительно кивнув.
—Уединенных тут — пруд пруди. Выбирай любой, какой по душе. Цены — смешные, почти даром. Вот, к примеру, эта, на самом отшибе, у леса, — он указал на небольшую, покосившуюся набок, но все еще крепкую, сложенную из толстых бревен избушку на краю деревни, у самого темного края хвойного леса. — Печка русская есть, глинобитная, крыша вроде цела, течет только над сенцами немного, колодец с чистой водой в ста метрах, под горкой. И с дороги ее не видно совсем, спрятана она. Десять тысяч, и твоя. Документы оформлю, сам в сельсовете за старшего считаюсь, все бумаги мигом сделаем.

Десять тысяч. Смешные, просто символические деньги даже для ее скромных сбережений. Лиза подошла ближе, заглянула в пыльное оконце. Внутри было пусто, грязно, пахло пылью, мышами и старой древесиной, но... но это было место. Ее место. Ее крепость. Ее убежище.

>> Квест «Свой уголок» обновлен: Осмотрите предложенный дом и примите решение.
>> Обнаружена потенциальная база: «Заброшенная изба».