Тайная невеста принца Хаоса

Москва. Август.

Часть первая: Удиви меня!

В Москве стояла адская жара.
Асфальт плавился под ногами, листья сворачивались в сухие трубочки прямо на деревьях, и даже кошки вместе с воробьями соблюдали водяное перемирие, приходя по утрам к тазикам с водой, которые выставляли у подъезда добросердечные люди. В поликлиниках собирались пенсионеры — все со своими тонометрами. Сидели там в кондиционнированной прохладе, пили ледяную воду из кулеров и о чем-то своем беседовали, как те кошки с воробьями.
Девушки прошли все этапы от платьев к коротким юбкам и попыткам выходить на улицу в купальнике и, сделав круг, вернулись обратно к закрытой одежде из льна.

Обычно я люблю жару и страдаю от того, что роскошные тридцать с лишним градусов, когда ветер теплее кожи гладит по плечам, и ночь пахнет тропиками, в моем родном городе случаются всего на несколько дней в году.

Сегодня был именно такой день.
Но мне он был не в радость. С самого утра я носилась по всему городу, решая кучу проблем, которые свалились на меня ровно в тот момент, когда я решила взять отпуск. Я уже раза три проехала всю Москву из конца в конец, озверела от духоты в метро, устала, проголодалась, стерла ноги и единственное, что меня утешало — вот сейчас я занесу последнюю бумажку в банк, сяду прямо рядом с ним на трамвайчик и тот меня довезет до парка Останкино. Там я куплю ледяной лимонад, упаду в гамак у пруда и буду долго-долго смотреть в бледно-голубое выгоревшее небо августа.
Но чертов трамвай внезапно повернул совсем не туда, куда я ожидала! И только проехав подальше по незнакомой мне улице, соблаговолил сообщить, что теперь он едет по другому маршруту. Тоже, разумеется, мне неизвестному.
 Я выпрыгнула на пыльную мостовую и с тоской посмотрела ему вслед. До парка отсюда было минут пятнадцать пешком. Можно рискнуть и попробовать проехать в обратную сторону, но я решила больше не доверять коварным трамваям и добираться самостоятельно.

Очень зря.
Блаженным майским вечером или в сентябрьский полдень это могла бы быть отличная прогулка.
Но нынче в городе царила Юго-Восточная Азия.

На улице, по которой я шла, не было ни одного дерева. На узкой полоске газона между дорогой и тротуаром когда-то росла немощная городская трава, но бесконечные покосы, летящая из-под колес пыль и безжалостное солнце окончательно истощили ее силы и терпение и теперь там была иссохшая потрескавшаяся земля. С другой стороны тротуара тянулась бесконечная парковка до отказа забитая машинами, и летний зной, казалось, становился еще неистовей, отражаясь от их блестящих железных боков. Стекла слепили глаза, пыль летела в лицо, и я была очень и очень не в духе.

Поэтому, когда услышала, как за спиной затормозила машина, хлопнула дверца, раздались шаги и мужской голос с едва уловимой иронией произнес:
— Девушка, можно с вами познакомиться? — я только молча головой мотнула и даже глаза не подняла.

Но обладатель голоса, конечно, не отстал. Они никогда не отстают.
Хотя я совершенно не могу себе представить что хоть сколько-нибудь мне подходящий мужчина будет приставать к девушкам на улице. Хотя бы потому, что мне неинтересны те, для кого важна в первую очередь внешность. А что еще увидишь на ходу? У меня даже нет с собой плакатика со списком любимых книг и сериалов.

— Девушка, ну вы же даже на меня не посмотрели, а уже отказываете! — мужчина обогнал меня и пошел совсем рядом, буквально на шаг впереди, между мной и отчаянным солнцем. Если он специально создавал мне тень, то заслужил хотя бы один взгляд за свое упорство.

Я подняла глаза.
И забыла как дышать.

Он высокий, очень высокий, совсем как мне нравится. Светлые, платинового оттенка волосы волнами падают на плечи. Глаза цвета весенней молодой травы — того оттенка, что бывает у кошек, но не у людей. Изящные скульптурные черты лица — пожалуй, были бы даже чересчур изящными, если бы не тонкий нос с заметной горбинкой, придававший мужчине немного хищный вид.
Тонкие губы… которые растянулись в кривой улыбке, потому что я несколько неприлично долгих секунд пялилась на это совершенство, натурально, не дыша.
Заметив его ухмылку, я быстро опустила глаза и двинулась дальше.
Теперь точно нет. Такие красавчики не для меня. Не моя лига совершенно. Он слишком хорош даже для одноразового приключения.

— Ну постой же! — крикнул он вслед, потому что я набрала уже довольно хорошую скорость, стремясь поскорее сбежать из неловкой ситуации. Он все равно нагнал и перегородил дорогу: — Как тебя зовут? Может, посидим где-нибудь?
На миг среди горячего московского июля меня окутал запах трав и листьев, ночной прохлады и еще немного, на самом краю сознания — гари. Тревожной, не как от костра — как от пожарища. Это духи у него такие?

— Мы уже на ты? — возмутилась я, поднимая глаза и тут же опуская их вниз, потому что на это совершенное создание было просто больно смотреть. Там, куда попал взгляд, была его грудь, обтянутая белой футболкой так, что видны мышцы. Не слишком накачанные, скорее рельефные, высушенные. Он был скорее стройный, чем мощный, и это было прямо так, как мне нравится. Мысленно я застонала, уж не зная, куда и смотреть — еще ниже опускать глаза было бы совсем небезопасно. — Когда это мы с вами успели выпить на брудершафт?

— Мысленно я с тобой успел не только на брудершафт выпить, но и влюбиться, жениться, завести детей и дать им всем имена, — проникновенно сообщил мне самый совершенный мужчина в мире. — Кстати, детей четверо. Все мальчики.

Я аккуратно обогнула его, стараясь не смотреть, но все равно выхватывая взглядом то маленькую сережку со сверкающим камнем в левом ухе, то массивную пряжку с чеканкой на ремне белоснежных джинсов, то длинные и тонкие пальцы — сволочь, как ты можешь быть таким красивым, мужик, а?
Но он все равно догнал меня и без напряжения пошел рядом, хоть я старалась идти побыстрее. Неудивительно с его длинными ногами.

— Может, и дом успел мысленно построить? — язвительно поинтересовалась я. — С четырьмя детскими.

Все еще август. Все еще Москва.

Я постояла, пожала плечами — не скрою, немного разочарованно — и отправилась дальше, уже не так быстро. Куда теперь торопиться.
Ничего, зато этот короткий разговор останется со мной надолго. Можно будет помечтать на грани яви и сна, уже почти засыпая — вспомнить его удивительные глаза и блестящие шелковые волосы. И безупречную кожу. И то, как футболка облегала его торс.
И…
И как жаль, что я не смотрела на него во все глаза, вот дура-то.

Но тут позади на дороге раздался какой-то очень необычный бархатный рокот мотора и короткий гудок. Я подпрыгнула и оглянулась.
У самого тротуара, впритирку, ехал приземистый золотистый кабриолет.
Вел его мой прекрасный мужчина мечты. Смотрел на меня нагло и вызывающе. И с такой еще улыбкой… выжидательной. Словно не просто дорогущая машина, а еще есть какой-то подвох в его появлении.  

Я остановилась и подошла поближе, рассматривая автомобиль. Я не слишком-то разбираюсь в моделях, поэтому поискала шильдик — и не нашла. И вообще такую форму кузова видела впервые.  И цвет тоже странный — это по-настоящему сияющий золотой, буквально затмевающий блеск солнца. Или его затмевала торжествующая улыбка водителя, тут сложно сказать.

— Удивил? — поинтересовался он, приподняв бровь.
Я только и могла кивнуть раз и другой. Офигенно, вот уж реально офигенно.
— Садись, — махнул он.
И я тут же выпрямилась и вернулась обратно на дорожку.
— Неа.
— Почему? — он тут же перестал улыбаться, заглушил мотор и выпрыгнул через бортик ко мне. — Ты же обещала.

Я сложила руки на груди и смерила его строгим взглядом, стараясь не показывать, как замирает сердце, когда я смотрю на его совершенное лицо. И как оно несется вскачь, когда мои глаза встречаются с его яростным взглядом.
— Мне мама говорила, что сословные различия самые труднопреодолимые, — назидательно сказала я. — И уж, конечно, не стоит бедной студентке садиться к незнакомым олигархам в такие роскошные машины.
— Что за чушь? — совершенно искренне спросил красавец и недоуменно посмотрел на меня, потом на себя. Я тоже посмотрела. Ну, на вид мы действительно не сильно отличались. Даже, можно сказать, подходили друг другу: я по случаю тропической жары была в длинной белой юбке и свободной белой рубашке поверх. Он тоже весь в белом. Но это было разное белое!
— Не чушь, а мудрые слова, — обиделась я.
— И почему студентка? — продолжал недоумевать он. — На вид тебе лет двадцать пять, должна была уже доучиться.
— Неприлично говорить девушке о возрасте, — еще больше обиделась я, но отворачиваться не стала — я наоборот купалась в его нереальной красоте, стараясь теперь-то обязательно запомнить каждое выражение лица: как он сжимает губы и щурит глаза, как поднимает одну бровь и потом обе. Как, поворачиваясь, отбрасывает волосы с глаз и они перетекают светлой волной, будто правда из чистого шелка. Как ярко сверкает камень в серьге, когда на него падает солнечный луч. Как напрягаются жилы на сильных руках. А от этих проступающих под футболкой ключиц можно просто скончаться на месте. Во всех смыслах.
— Ты обещала, — с нажимом повторил он и посмотрел мне прямо в глаза своими бесконечно охренительными зелеными глазами.
Этого я уже вынести не смогла и направилась к машине.
Внутренний голос взвыл: «Ты с ума сошла!»

Мне было наплевать. Я тысячу лет не делала глупости, а эта глупость стоила того.
Он едва успел открыть мне дверцу. Я скользнула внутрь, пытаясь вспомнить правила этикета: в машину садятся, а не заходят, но так получалось дольше и как-то… неловко, что ли? Он захлопнул дверцу за мной, а сам обошел по дороге и запрыгнул внутрь, не утруждаясь открыванием.

Я откровенно любовалась его движениями — он был похож на танцора или воина, находящегося в абсолютной гармонии со своим физическим телом, послушным и отзывчивым. Когда он сел на водительское место, запах зелени и свежести накрыл меня с головой. В нем не было привкуса спирта или масла как в любых духах и одеколонах, это был словно его собственный запах. И гарь, да. Тревожная нотка, опасная, будоражащая.
— Пристегнись, — бросил красавец, не глядя на меня, и я вынужденно перестала пускать на него слюни, копаясь с ремнем.

Машина так мягко сорвалась с места, что я поняла, что мы едем, только когда ветер взметнул мои волосы.
Он разгонялся — впереди была совершенно пустая дорога и только светофоры могли помешать этой роскошной машине показать себя в деле.  Но и они были благосклонны.
— Меня зовут… — начала я, но хозяин машины стремительным движением положил пальцы на мои губы.
Он отвернулся от дороги, чтобы посмотреть на меня и мягко, но с ехидной улыбкой сказать:
— Удиви меня…

Вот блин.
Машина тем временем летела все быстрее. Становилось неуютно. Но как только он убрал пальцы от моих губ — и вовремя, мне уже хотелось их облизывать — я закончила:
— …Отрада. Меня зовут Отрада.

Он снова отвернулся от дороги, с изумлением глядя на меня.
— Удивила? — усмехнулась я.
Он потряс головой и сбросил скорость — мы приближались к развязке, на горизонте появились другие машины. Жаль. Мне нравилось вот так лететь в открытой машине по Москве. Мало кто здесь заводит кабриолеты — ради трех месяцев в году не стоит. Да еще и передвигаться по загазованным шоссе удовольствие маленькое.

— А на самом деле? — вдруг спросил красавец, нахмурившись.

Тут и настал миг моего триумфа. Я молча залезла в рюкзак, достала паспорт, раскрыла и показала ему так, чтобы можно было прочитать: «Вязовская Отрада Александровна».
— Один-один, — сказал он и почему-то счастливо улыбнулся. — Раунд.
Я тоже улыбнулась в ответ на его улыбку. Невозможно было удержаться.
— А тебя? — спросила я.
Он как-то напрягся, сжимая руль, но ответил:
— Кхаран.
— Это кавказское имя? Южное? — поинтересовалась я. Но уже как-то без улыбки и энтузиазма. Похоже было на какое-то горное, да. И это сразу делало загадочную историю с незнакомцем логичной и плоской — вписывалась и горбинка на носу, и настойчивость ухаживаний, и роскошная машина. Цвет волос и глаз не вписывался, но это частности. Я, конечно, понимала и так, что чудес не бывает, но почему-то была разочарована тем, что загадка разрешилась. Но он как-то напрягся еще сильнее и ответил:
— Нет. Ну то есть южное, но… — он покачал головой, словно не зная, что сказать.
— А паспорт покажи? — подначила я.
Он посмотрел на меня, дернулся и вдруг улыбнулся:
— Два — один.
— Так это ник? Имя не настоящее?
— Ага, ник, — кивнул он.

Чистые пруды

Здесь, на Чистых прудах, я видела только один ресторан, стоящий прямо на воде, и была уверена, что мы отправимся туда.
Но Кхаран, беспечно припарковав свое сияющее автомобильное чудо в абсолютно неположенном месте, поманил меня за собой, провел по прогибающимся мосткам в обход ресторана, поднырнул под натянутый тент — и вдруг мы оказались в крошечном кафе, всего на три столика, обшитом светлым деревом и с тяжелыми бронзовыми фонарями, свисающими с потолка.

Официант провел нас на маленький балкончик у самой воды. Странно — уж его-то точно должно быть видно с другой стороны пруда. Отсюда открывался роскошный вид на залитые солнцем дорожки вдоль рядов лип, по которым носились дети и неторопливо гуляли взрослые.
Поверхность пруда была так близко, что можно было дотронуться. В темно-бирюзовой глубине сверкали боками серебристые рыбки. Мимо неспешно проплыли две утки, приветственно крякнули и удалились на середину пруда, чтобы нам не мешать.

 Вместе с меню нам принесли высокие темно-зеленые бокалы с холодным мятным лимонадом.
 Моя мечта все-таки сбылась!
Я со стоном наслаждения отпила несколько глотков и подумала, что все-таки осталась без гамаков.
Словно прочитав мои мысли, Кхаран, рассеянно листавший меню, попросил официанта принести кресло. Я не успела удивиться такому странному заказу, а тот уже тащил белоснежное кресло-гамак, которое он подвесил к толстому крюку в потолке и сделал приглашающий жест.
Я перебралась в него с диванчика, развалилась, подобрав юбку и решила, что день становится идеальным.
Рядом с идеальным мужчиной.
Который читает мысли?

На всякий случай я проверила — открыла папку с меню и мысленно сказала: «Я буду рулетики из баклажанов».
Но Кхаран никак не отреагировал.
Ну и ладно.
А то можно было бы подумать, что я уже умерла. Схватила солнечный удар на той бесконечно длинной парковке, упала в обморок, никто не пришел на помощь, вот и все.

Но ледяной запотевший стакан в руке, тонкий запах мяты, гомон и смех, разносящиеся над водой, пронзительная зелень глаз мужчины напротив меня — все это было слишком реально. Даже чуть более реально, чем я привыкла. Бесконечные дела и заботы непрерывно роились у меня в голове, не давая толком оглядеться по сторонам, вдохнуть, разгрызть мятную льдинку мира. Сейчас же будто кто-то протер стекло между мной и реальностью — а то и вовсе его убрал. И все засияло. Стало осязаемым, твердым, сладким, холодным, ярким.

Меню я листала невнимательно, и рулетики из баклажанов на самом деле не хотела совершенно. В такую жару есть вообще не хотелось, поэтому я выбрала легкий салат с утиной грудкой и апельсиновым соусом. И улыбнулась воспоминаниям — где-то в этих же краях я в пятнадцать-шестнадцать лет на первых своих свиданиях робко спрашивала, подают ли тут капучино и давилась безвкусными листьями тоскливых салатов без калорий, лишь бы не показаться меркантильной обжорой.

Хорошо быть взрослой женщиной. Можно сидеть напротив самого прекрасного мужчины из когда-либо виденных, включая фотографии и кино… да что там, включая даже аниме! — и спокойно есть салат, не боясь, что зелень застрянет между зубами. Можно давиться лимонадом, потому что прекрасный мужчина рассказал что-то смешное как раз, когда я отпила большой глоток и даже отходить в туалет, не прикрываясь стыдливым «вымыть руки».
И все равно получать не сравнимое ни с чем удовольствие от любования его жестами, его безупречным лицом и особенно — невозможного цвета глазами.

Кстати, про аниме. Я-то думала, на что это все похоже. Кхаран — словно бесстыжее воплощение бисенена, красивого мальчика из манги и аниме. Только типичный бисенен еще и слегка женственный, а от Кхарана веет мужественностью истинного воина. Рожденного для битв, а не для парадов.

— Так что, я тебя удивил? — сощурив кошачьи глаза, спросил истинный воин, рожденный для битв. Солнечный блик отразился от воды, упал на бриллиант в его ухе и на секунду ослепил меня: весь мир вдруг вывернулся наизнанку, стал собственным негативом. Волосы Кхарана стали темными, глаза красными, небо, отраженное в пруду — желтым. Миг — и все снова вернулось, как было.
Вот она, выжигающая глаза жестокость настоящих бриллиантов.

— Такого условия не было, — медленно ответила я, все еще моргая. Перед глазами плыли круги.
— Точно, — белоснежная улыбка была мне наградой за победу в этой сложной игре — поймать его на несоответствии. — Иначе было бы другое место.
— Даже боюсь представить, какое, — честно сказала я. — Подземелье? Ресторан на Останкинской башне? Клуб людоедов?

Кхаран не стал раскрывать свои секреты, промолчал.
Откинулся на спинку дивана, отпил из своего стакана с лимонадом, не спуская глаз с моего лица.
Ему принесли заказ: маленькие кусочки мяса в темно-красном соусе на подушке из риса, но он почти не ел, только перекладывал их с места на место, как будто решал стратегическую задачу в мире, где есть красное море, белые горы и много-много очень вкусных мясных существ.
— Да, это будет нелегко… — сказал он, не отрывая пристального взгляда от моего лица.
— Не то слово! — беспечно отозвалась я и оттолкнулась от стола, раскачиваясь в кресле-гамаке. — А что — это?
— Довести тебя до момента, когда нам пригодятся четыре спальни для сыновей.

Ну вот опять он про это.
Как-то криповато. Мальчику не семнадцать, чтобы продолжать играть в воображаемый будущий дом, куда он приведет меня своей женой. Использовал инструмент для пикапа — отложи, дай сверлу остыть.
В остальном ведь он нормальный здоровый мужик, который мне очень нравится.
Очень.
Прямо очень.

Привыкай к чудесам

Это было самый безмятежный и счастливый август в моей жизни. Словно нездешний и странный, зеленоглазый, иллюзорный и загадочный Кхаран на машине, которую не выпускал ни один автомобильный концерн в мире был и правда подарком судьбы за все мои неудачные отношения, за всех предавших друзей, изменивших возлюбленных и те летние вечера, когда ревела, спрятавшись в дальнем углу Ботанического сада.

Солнце вставало умытым и свежим, целый день было тепло, даже жарко, так неистово и прекрасно, как я всегда мечтала. Вечером прохладный ветер приносил запахи трав.
А еще я каждый день говорила:
— Удиви меня.

И Кхаран удивлял. Букетом цветов с зеркальными лепестками, бутылкой лилового вина, от которого я не хмелела, а только начинала чувствовать мир острее, маленькой шкатулкой, выложенной нежно-розовыми камушками, в которой прятался керамический кулон в виде диковинного зверя.

Кулон меня, если честно, испугал. Он выглядел точь в точь как тот, что подарил мне в двенадцать лет соседский мальчик с редким тогда именем Родион. Он сказал, что сделал его сам, в мастерской, где учился лепить из глины. Я была в него немножко влюблена… безумно влюблена. Но смущалась и не могла даже смотреть в глаза. Помнила только его пальцы с этим кулоном на кожаном шнурке.
Он уехал через месяц, я узнала об этом случайно. И носила этот кулон потом долго, очень долго, лет до девятнадцати, когда снова влюбилась — и на этот раз точно узнала, что безответно.
В каком-то диком отчаянии я разозлилась на кулон. Мне показалось, что именно он, эта память о детской влюбленности мешает мне сейчас стать счастливой.
Я расколотила его о мраморный пол на той станции метро, где мне только что сказали, что я выгляжу глупо, бегая за парнями. Осколки были такими мелкими, что когда через секунду я испугалась до полусмерти и от всего сердца пожалела, что сделала это, я не смогла даже собрать их все. Они рассыпались в глиняную пыль прямо у меня в пальцах.

Увидев этот кулон в шкатулке, я чуть не разбила его второй раз. Руки ослабели, и я выронила и его, и шкатулку, но Кхаран молниеносно подхватил их, в который раз впечатлив меня своей реакцией. И когда я объяснила, в чем дело, рассмеялся и заверил меня, что кулон, конечно, красивый и наверняка редкий, но совершенно не явился из прошлого, а был куплен на ярмарке мастеров.
— Твой мальчик просто скопировал чей-то дизайн из журнала или каталога. А ты склонна к мистике! — рассмеялся он. — Чем, кстати, кончилась та история? Помогла разбитая память о прошлой любви?
— Помогла… — тихо ответила я. — Он позвонил мне вечером, и мы целый год были вместе.

Зеленые глаза сощурились:
— Так, значит, не зря разбивала?
— Зря… — я отодвинула рукав легкой белой рубашки. Под ним прятались уже совсем бледные шрамы.

Мне показалось, что нотка гари, всегда неуловимо присутствовавшая в запахе духов Кхарана чуть-чуть усилилась.
Но больше мы об этом не говорили.

Он тоже говорил: «Удиви меня!»

Мои чудеса были попроще.

— Смотри, тут продаются пончики с сахарной пудрой и молочные коктейли прямо как в моем детстве! Ну… и в твоем тоже?
Я покосилась на него. Возраст Кхаран все еще не сказал, документы вынимать повода не было, а на вид он по-прежнему был слишком хорош для этого мира.
Знала бы я тогда, насколько права…

— Да, и в моем тоже. Но ведь сейчас они везде продаются?
— Нет, это не то! — я даже топнула ногой. Ничего они не понимают. Сейчас покажу. — Тут, смотри, даже миксер старый советский из восьмидесятых, карточки не принимают, и даже штуку для фритюра с тех пор не меняли. Заходи.

Маленький павильон действительно выглядел так, будто мы только что перенеслись на четверть века назад: фанерные столы, за которыми надо есть стоя, порезанные на треугольнички салфетки в пластиковых держателях, продавщица в кружевном фартуке и всего два пункта в меню — коктейль молочный и пончики жареные.
Уверена, здесь можно снимать кино и никакой самый придирчивый зритель не найдет анахронизмов.

— Ладно, удивила, — нехотя согласился Кхаран. — Сколько тебе пончиков?
— Четыре.
— Ты уверена? — он сощурился и окинул меня взглядом, от которого покалывало кожу.
— Абсолютно. Я с ними давно знакома.
— А если захочешь пятый?
— Не захочу.
— Как ты можешь быть уверена?
— А вдруг я захочу вообще три? — парировала я.
— Четвертый можно не есть, но где взять пятый, если захочется? — он был упрямец почище меня. Не покидала мысль, что мы выясняем что-то поважнее количества пончиков, но что? Как это связано?
— Короче, девушке пять пончиков, мне коктейль, — определился он с заказом.

Мы все-таки дошли до парка, до которого я так и не добралась в тот жаркий день нашей встречи. Сегодня было чуть прохладнее, но ветер теплее кожи все равно нежно гладил мою кожу, и я не уставала от ощущения безмятежного счастья, накрывавшего меня рядом с зеленоглазым красавцем.
Чуть-чуть нереальное, чуть-чуть странное.
Оно лопалось мыльными пузырями вокруг нас, обдавая разноцветными брызгами.
Все было так легко.

— Вот. Я же говорила. Четыре! — И четвертый пончик я доедала через силу. — Что делать с пятым?
— Как что? — удивился Кхаран, как раз прикончивший свой коктейль. — Неужели я совсем их не попробую?

Вы когда-нибудь кормили самого красивого мужчину в мире из рук кусочками пончика из восьмидесятых, нелегально контрабандой на машине времени доставленными в Москву?
А я да.

— Твоя очередь удивлять, — сообщала я ему утром, когда он заезжал за мной на своей нереальной сверкающей машине. Даже когда шел дождь, Кхаран не выдвигал крышу. Мы просто мчались так быстро, что капли за нами не успевали. Это было против всех законов физики, но — было.

Полный... Хаос

— Чем бы тебя угостить?.. — проговорила я, в сомнениях глядя в нутро холодильника. Когда приглашаешь человека в гости неожиданно даже для самой себя, всегда есть две проблемы: «А не сушатся ли у меня трусы на батарее?» и «Чем кормить?»
Бабушка никогда бы не простила, если бы я не угостила мужчину мечты чем-нибудь выдающимся. Но я совершенно не подготовилась!
Кхаран только улыбнулся.
Да, да, разумеется, без нашей игры никак.

Ну что ж, холодное мороженое внутри горячего шоколадного пирога — не бог весть что, старый прикол, но его прелесть в том, что готовится все быстро, и в таких спартанских условиях оно реально удивляет.

— Это… магия? — неуверенно спросил Кхаран, изучая сливочный пломбир внутри своей порции с такой опаской, словно я туда положила кусочек графита из четвертого чернобыльского энергоблока.
— Кулинария всегда немного магия. Даже алхимия, — философски отозвалась я. —  Вроде бы порошок, камень и кислота, а смешаешь, как надо — забурлит. Добавишь огня — вспухнет и затвердеет. Расскажешь заклинание на русском матерном — и получишь тающее во рту восхитительное пирожное.
— Алхимия, говоришь? — он, как всегда в задумчивости, притронулся к сверкающему камню в мочке уха. — Это интересная мысль…

Я смотрела на Кхарана в интерьере своей крошечной кухни и отчетливо понимала, что ничего между нами быть не может.  
Как я, в общем, сразу ему и сказала. Здесь не дом в горах с окнами на четыре стороны света, не гамаки у сверкающей на солнце воды, не волшебный лес, наполненный тихими шорохами, запахами трав и ожиданием волшебства. В скучный быт женщины за тридцать, у которой, кстати, послезавтра кончается отпуск, он не вписывается.  Не представляю, как буду находить в ванной эти длинные сияющие волосы, ругаться, что он не опустил крышку унитаза и выбирать пену для бритья на 23 февраля, чтобы она не заглушала запах горьких трав и гари, исходящий от него.
Не надо было его сюда приводить.
Закончить приключение долгожданной близостью можно было где-нибудь в том же волшебном лесу.

— Чем займемся? — вопросил Кхаран, которого, кажется, ничуть не смущало окружение. Он даже как-то хаотично-креативно передвинул мои магнитики на холодильнике, пока я возилась с пирогом, и теперь там хрустальный гусь ехал верхом на тайском слоне в японские ворота тории. А названия городов Золотого Кольца он расположил в каком-то ином, странном порядке, логику которого с первого взгляда было не понять.

— Удиви меня! — предложила я.

Он одним легким движением из расслабленной позы на стуле оказался прямо вплотную ко мне — тем самым воинским, танцующим, хищным. Отвел прядь моих волос от лица, пока я с бьющимся сердцем вглядывалась в безмятежно-опасную зелень его глаз. И медленно поцеловал.

— Удивил? — спросил он тихо.
— Неа, — покачала я головой, рассчитывая на второй поцелуй.
— Закрой глаза.

Но вместо продолжения он взял меня за руку и потянул за собой в коридор, свернул в комнату… Я готова была удивиться — понятно чему, если в комнате у меня только кровать.
Но мы все еще шли. И шли. И шли.
И я начала удивляться по-настоящему — у меня однушка, тридцать пять квадратных метров, не так уж много пространства для долгих прогулок!

— Открывай, — скомандовал Кхаран, и голос его звучал совсем иначе, не так, как в закрытом помещении. Да я уже и так распахнула глаза, когда почувствовала, что под ногами у меня больше не мягкий ковер, а… песок?
Черный песок. Перетекающий волнами, собирающийся в барханы с резкими краями, четко выделяющимися на фоне желтого неба. Черные скалы причудливых очертаний, словно кто-то изо всех сил старался сделать их как можно более интересными, а не естественными.
И красное море.
Густое, как масло, как кровь, лениво колышущееся у черной кромки песка, то темное, то отливающее пронзительно-алым.

Я перевела взгляд на Кхарана, который все еще крепко держал меня за руку.
Он изменился.
Он больше не выглядел как человек. Платиновые шелковые волосы стали черными, и на вид такими жесткими, что я побоялась бы их трогать, чтобы не пораниться. Абсолютно белая кожа, по которой, вместо пропавшей куда-то рубашки, стелились черные узоры — резкие и дикие сплетения изломанных линий и острых углов, похожие на татуировки в стиле трайбл. Только тонкие черты лица остались прежними, но теперь они смотрели резче и острее.

— Мы хотя бы на Земле? — спросила я очевидную глупость.
Он покачал головой.
В глазах его, изменивших цвет с травяного зеленого на кроваво-красный, пульсировали зрачки, то собираясь в крошечную точку, то растопыриваясь колючей девятилучевой звездой.
Он склонился ко мне и снова поцеловал. Так же медленно и долго — и я закрыла глаза, на мгновение поддавшись малодушному желанию открыть их снова у себя на скучной кухне.

Но нет.
— Удивил? — снова спросил он.
Я молча кивнула.
— Странно, — пожал плечами Кхаран, улыбаясь ослепительно и знакомо. — Вроде точно такой же поцелуй, как и первый!
— Ах ты! — я толкнула его в грудь ладонью.
И замерла.

Белая в узорах кожа была очень горячей и бархатной, настолько приятной на ощупь, что я не смогла убрать руку, продолжая ее гладить. Черные рисунки как будто подрагивали под пальцами и ластились к ним. Я вырвала вторую руку и гладила Кхарана уже двумя, даже не задумываясь о том, как странно это выглядит. Это было слишком приятно.

Он тоже решил не упускать шанса и его пальцы сначала несмело, потом все наглее начали ласкать мою шею и плечи. Он обнял меня за талию и снова поцеловал — дольше и сильнее, чем прежде, глубже, и…
 …и как-то незаметно мы оказались на текучем черном песке. Кровь шумела в ушах, мерный тяжелый прибой красного моря вторил ей в том же ритме, и оторваться друг от друга не было никакой возможности…

Кто молодец?

Это было глупо, глупо, глупо, но я попыталась раскопать ямку в песке, куда Кхарана уволокли лианы.  Бессмысленно. Песчинки воспользовались случаем и налипли мне на руки, чтобы подкрепиться — я машинально стряхнула их, и кожа начала зудеть как от солнечного ожога.

Вскочила — и поняла, что я вообще-то босиком, и если песок собирается меня потихоньку жрать, удобнее будет делать это, начиная с босых ступней. Я пометалась, пытаясь сообразить, что делать, но рядом было только море.
Довольно подозрительное. Возможно, тоже голодное. Но неизвестная опасность привлекательней известной. Вдруг все не так страшно? Что мне терять?
Я подбежала к темно-красному прибою, дождалась ближайшей тяжелой маслянистой волны и осторожно сунула в нее палец ноги.
Уй!
Палец обожгло — я даже сразу не сообразила, что это действительно ожог, вода горячая, как нагретое масло — всего лишь. Потому что в первую секунду показалось, что от меня попытались откусить кусочек.
Ладно, идея спрятаться в море не прокатила.
Но надо же что-то делать! Стоять на месте — точно плохая мысль.
А вдруг…
Кхаран вернется? Покромсает все хищные щупальца и вылезет такой победитель, а? Нужно только немножко подождать.
Я машинально достала из кармана телефон и посмотрела время.
19-45.
Понятия не имею, что дала мне эта информация. На желтом небе нет никакого солнца, но на вечер это не похоже.

И сеть не ловит, а жаль.
Было бы здорово, если бы все это оказалось шуткой или игрой.
Выстроенным в Подмосковье павильоном для съемки фантастического сериала, еще одним способом удивить меня от Кхарана.  Безопасным и интересным приключением.
Но все происходящее настолько фантастично, что приходится применить бритву Оккама и смириться с тем, что мир Хаоса — реальность.
Сложные конструкции с галлюциногенными наркотиками, дорогими розыгрышами, пропитанным кислотой песком и вкипяченным морем красного масла гораздо менее вероятны, чем существование параллельного мира с хищным черным песком. Для мира требуется только одно фантастическое допущение — сам мир. А для достоверного розыгрыша — не меньше трех: продвинутые технологии для декораций, управляемый галлюциноген для ощущений и тот момент, когда все началось — как меня сюда переместили?

Значит, надо действовать, исходя из реальности.
Песок кусается.
Вода обжигает.
Чем же удивят скалы, которые видно впереди на берегу?
Надо проверить.  

Зудящая кожа на руках требовала ее немедленно почесать, но я держалась. Я уже в детстве болячки от ветрянки почесала, до сих пор могу наблюдать последствия в зеркале. Куда больше меня волновало, что облепленные песком ступни как раз не зудят. Может быть, неведомые твари уже кости обглодают, пока я доберусь до скал?
И я побежала.

Вообще-то я не мнительная, но когда тебя только что предупредили о том, что здесь все вокруг голодное и питается залетными Отрадами, поневоле начинаешь паниковать от всех странных ощущений в теле. Мне кажется, или песок под пятками слишком уж колется? Я споткнулась потому, что две недели пропускала пробежки и расслабилась или меня уже доедают? Вода в море просто обожгла или от нее будут еще какие-нибудь неприятные последствия?

В общем, под тень черных скал я ворвалась уже в полном ужасе и истерике. Но, как оказалось, боялась я не того.
С разбегу запрыгнув на каменную плиту, где больше не было черного песка, я выдохнула… но поняла, что вляпалась в неприятности покруче.
Посередине плиты вяло чадил костерок, сложенный из мусора и ветоши, вокруг валялись отвратительно смердящие кожаные мешки, а на них сидели два неприятного вида мужика в лохмотьях.
Возможно, смердели не мешки, а мужики. Тут сложно было разобраться.
Один из них, мелкий, похожий на крысу повадками и выражением лица, аж уронил кость, которую грыз до моего торжественного появления.
Другой, большой как гора, с приплюснутой головой, только медленно поднял на меня водянисто-голубые глаза. Наверное, не сразу сообразил, что за чудо.

— Привет! — сказала я.
Потому что очень вежливая. Но не очень умная.

— Хвор, цап! — сказал тот, что с приплюснутой головой.
Это меня цап?
Я лучше обратно к хищному песочку…
Но не успела — мелкий вдруг прыгнул на меня, навалился всем телом и мгновенно скрутил тряпочными веревками ноги до колена и руки в запястьях.
— Съедим, Кабир? — спросил он напарника, все еще сидя на моей спине.

Нет, определенно воняли все-таки мужики. Этот точно вонял так, что на секунду захотелось, чтобы меня съели, только бы больше это не чувствовать
— Продадим, — меланхолично отозвался Кабир, медленно поднимаясь, стряхивая крысолицего и закидывая меня на плечо.
Отнес он меня недалеко — к железной клети, укрытой вонючей дерюгой. Тут, кажется, все было вонючим. Но рекорд поставило покрытое шерстью существо, уже сидящее в это клетке — мой новый сосед. Кабир запихнул меня внутрь, и пока я боролась с приступами тошноты, запер клетку и накинул дерюгу обратно. Чтобы, не дай бог, свежий воздух не проник и не испортил нам атмосферу отвращения.

Ну что, кто в рекордные сроки нашел новых желающих мной подкрепиться?
Кто молодец?

Разумные существа женского пола

Не то чтобы я жалуюсь, но да, вообще-то жалуюсь!
Две недели безмятежного лета и волшебных свиданий с идеальным мужчиной — не стоили того, что я теперь сижу в вонючей клетке рядом с вонючим существом, закрытая вонючей тряпкой, а рядом два вонючих создания обсуждают мою судьбу в гастрономической плоскости.

— Хвор, хорош жрать. Нам еще день до города.
— Ты не дал сожрать бабу! Буду жрать!
— Конечно, не дал. Ее можно продать и купить тебе много еды получше.
— Продать еду — купить еды? Кабир не так умен, как думал.
— Мы ее продадим не для еды.
— А для чего? Она не для сожрать?
— Нет, Хвор, не для сожрать.
— А для чего?

Кабир, тот, что с приплюснутой головой и тот, что, несмотря на это, явно умнее, тяжело вздохнул. В этот момент я ему даже посочувствовала. У меня такие коллеги тоже есть. Пахнут они, конечно, получше, но целесообразность бизнес-процессов им так же недоступна, как бедняге Хвору — польза женщины кроме пищевой.
Я решила голос не подавать. Все, что я скажу, может использоваться против меня. Вариант «продать не для еды» виделся мне пока более перспективным, чем быть сожранной неважно кем прямо сейчас.

Вообще человек такая тварь, что ко всему привыкает. Так и я смирилась с вонью. Не сразу, часа за три. Пушистое животное в углу клетки не особенно шевелилось, поэтому и его я перестала бояться. Разговоры у костра больше не велись, поэтому неудивительно, что я заснула. Потом, в своих мемуарах, если выживу, обязательно напишу, что от стресса. На самом деле — от скуки. Сколько ни паникуй, а когда ничего не меняется, рано или поздно успокаиваешься.

Проснулась от нежных пинков в бок.
— Вставай! Идем! — Хвор уже что-то жевал. — Целый день идти!
— По песку? — уточнила я у Кабира, который выволакивал пушистое из клетки. Оно оказалось вьючным животным и теперь на него наваливали мешки и сложной системой креплений приспосабливали клетку.
— По песку, — буркнул он, а потом перевел взгляд на мои босые ноги. Тяжело вздохнул и полез распаковывать один из тюков.
Я снова поймала себя на иррациональном чувстве общности. Совершенно узнаваемая ситуация: все собрались — корзинки, удочки, плащи и термосы, и тут у дяди Андрея, оказывается, нет резиновых сапог. Все, семейный выход на природу отменяется, все носятся и ищут сапоги сорок восьмого размера.

…как я была права в своих сравнениях, я поняла, получив железные ботинки. Склепанные явно наспех, но без зазоров и даже с кожаной подкладкой внутри. Сорок восьмого размера, как заказывала. А может, и сорок девятого. При моем тридцать шестом передвигаться в них по сыпучему песку было просто восхитительно. Они даже не имели шанса мне ничего натереть, потому что это было сродни попытке идти в двух чугунных утятницах.

Напомните мне, когда я подписывалась сносить три пары железных сапог, как в сказке, чтобы найти своего любимого? Возможно, героиням тоже не оставляли выбора.

Зато эти железные башмаки надежно защищали от хищного песка. К морю, вдоль которого мы шли, я соваться не рискнула. Я пока еще от текущих неприятностей до конца не избавилась, новые мне пока без надобности.
Но были и хорошие новости — когда на привале возле очередных скал я рассмотрела башмаки поближе, оказалось, что песок их тоже потихоньку жует — гладкие сверху, на подошве они были уже изъедены будто ржой. Значит, три пары в таких условиях сношу куда быстрее, чем мне казалось.
Очень уж страшная у меня получается сказочка, если задуматься…
Но задумыватья было некогда. Едва пушистая вьючная тварь немного отдохнула, а Хвор перекусил, мы двинулись дальше, а я так приноровилась перетаскивать ноги по песку, что появилось время задуматься, как я собираюсь выкручиваться, когда меня продадут.

В этот момент желтое небо с грохотом раскололось.
Из трещины с черными острыми краями полился багровый свет, и все вокруг окрасилось алым, окончательно превратив мрачный пейзаж в адский.

— Слушайте приказ Императора! — прогрохотало над черной пустыней и алым морем. Хотела бы я знать, как можно было не слушать в таких условиях.

— Все разумные существа женского пола в пределах Хаоса, способные выносить ребенка, обязаны к закату прибыть в Ночной город!

Насчет разумного я бы поспорила, но вообще речь про меня. Хотя на словах про ребенка стало немного жутковато. Ну я, допустим, в теории могу, а вам зачем?

— Неспособные прибыть самостоятельно, должны обратиться к младшим демонам у любого магического колодца. Неповиновение — смерть!

К демонам. Младшим. Это они хорошо придумали мотивировать смертью, а то я могла бы сделать вид, что не услышала. Слишком крепко спала.
Хотя вот тут вопрос — а меня товарищи Кабир с Хвором отпустят? Сдается мне, что…
Но это тоже предусмотрели:

— Если существо женского пола является собственностью, владельцам будет выплачена компенсация при сдаче с рук на руки младшему демону. Неповиновение — смерть.

Ладно, Кабира с Хвором тоже мотивировали. Но зачем им столько женщин?

— Интересно, зачем им столько баб? — повторил мои мысли Кабир, когда щель в небе закрылась, и оно обрело свой прежний бледно-желтый цвет.
— Сожрут, — меланхолично отозвался Хвор.
— Тебе бы все сожрут.
— А что с ними еще делать?..

Кабир снова тяжело вздохнул:
— Ладно, давай двигай. Нам до заката к колодцу теперь надо успеть. Не судьба разбогатеть, видать. Я думал, за эту много дадут.

С этого момента темп передвижения ускорился. Я едва успела приспособиться к железным башмакам, а теперь пришлось приспосабливаться заново и пытаться идти быстрее. Вот тут они мне и стерли все, что могли — лодыжки, пятки, боковые косточки и даже немного пальцы. Но Кабир погонял и пушистую тварь, и Хвора, и меня, временами тревожно поглядывая на небо, словно думал, что кто-то оттуда наблюдает за ним. Похоже на то, что он угрозу смерти за неповиновение он принял всерьез.
Я бы его расспросила, хотя он явно не держал меня за равное себе разумное создание, но шанса уже не выдалось. Желтое небо только чуть нахмурилось, готовясь к закату невидимого солнца, а вдали уже показались постройки грязно-желтого цвета. Над ними стояла столбом такая же грязно-желтая пыль и слышен был гул голосов. Вскоре среди песка появились утоптанные тропинки, совсем вплотную к селению даже выложенные камнем.

Первое испытание

После яркого света желтого неба полумрак с десятком тусклых огоньков показался мне непроглядной тьмой.
Но я проморгалась, привыкла и увидела, что там, куда я попала, были только женщины. Точнее — «существа женского пола», и, судя по возрасту, «способные выносить ребенка».
Мы были в каком-то здании, похожем на ангар — потолок был где-то высоко во тьме, куда не добивал свет огоньков, которые некоторые держали в руках. Это были маленькие искрящие шаровые молнии, фонарики с язычками пламени за тусклым стеклом, тусклые зеленоватые жуки размером с ладонь — кто как умел, так и освещал мир вокруг. Я тоже достала из кармана свои ключи от квартиры: на них болтался брелок с фонариком.

Сначала я попробовала увидеть потолок — не знаю, зачем он мне был нужен, но как-то с ним спокойнее. Слабый луч не добил до него даже приблизительно.
 Посветила под ноги — я стояла босиком в густой грязи. Очень не хотелось бы, чтобы эта грязь тоже имела на меня виды.
Но я вспомнила, что Кхаран сказал, что только песок у Алого моря такой хищный, в остальных местах почва поспокойнее.
Тем более, рядом тоже босиком стояла…
Я перевела луч на лицо женщины рядом со мной, и чуть не выронила ключи.
Она зажмурилась — затянула круглые глаза с вертикальным зрачком полупрозрачным третьим веком. Я уже мельком оценила, что у остальных вокруг меня тоже не все в порядке с человеческим экстерьером — у кого были алые глаза, у кого зеленая кожа. Слишком тонкие руки, непривычное строение лица и шерсть на неположенных местах.
Но вот чтобы чешуя, как у ящерицы — вместо кожи? Три гребня на голове, когтистые лапы и угловатое тело без всяких признаков груди или талии?
Совсем не похожа на чешуйчатых красоток, каких делают в кино, компенсируя не слишком сексуальную морду рептилии отменными порнографическими формами.
И лапами стоит в той же грязи. Вроде жива — значит, и я выживу.

— Ты кто? — не слишком вежливо спросила я. — И что это вообще?
— Я Вайра. Это — сватовство императора, — она кивнула на мой фонарик, и я убрала луч с ее лица.
— Рада. В смысле — меня зовут Рада, — уточнила я. А то бывали недопонимания, как в анекдотах про «Как вас зовут? — Авас». — К кому император сватается?
— К нам. Наследник империи должен найти жену.
— И для этого всех женщин собрали здесь?!

 Я посмотрела под ноги — грязь. Посмотрела в потолок — тьма. Вокруг — десятки женщин сидели и стояли с безразличным видом, и не было похоже, что сейчас им принесут шампанское и тарелочки с канапе.

— Не всех. Женщин Хаоса, — спокойно ответила Вайра, как будто у них тут безграмотные попаданки с глупыми вопросами на каждом шагу.
— Но я не женщина Х… — я осеклась.
Ладно, лучше буду женщиной Хаоса на выданье, чем сидеть в вонючей клетке. Может быть, и до шампанского дело дойдет.
Вообще-то такие вещи делаются иначе даже в условиях Средневековья. Собирают портреты невест, обмениваются подарками, изучают родословные. А тут сгребли широким ковшом — и давай свататься!
Мало ли, какая у меня родословная, а им дети понадобятся…
Ой-йо!
Дети же! Зачем еще женятся монархи?
Что-то мне уже не хочется, мама, можно мы домой пойдем?

Я только открыла рот, чтобы уточнить еще пару подробностей, но в этот момент что-то началось. Заскрежетало над головой, потом со всех сторон, будто кто-то очень большой сполз с крыши по стенам. Вайра отмахнулась от меня, тревожно оглядываясь.
Женщины поднимались на ноги, и на их лицах было отнюдь не предвкушение изысканного сватовства.
Скрежет перерос в грохот, громовой и раскатистый, идущий со всех сторон — и я ощутила, что над головой больше нет никакого потолка. И стен тоже больше не было — меня овеял свежий воздух, пахнущий сухим песком и знакомой гарью.
— Что это? — спросила я Вайру. — Что происходит?

Она привстала на цыпочки, глядя поверх голов, повернулась вокруг себя и уверенно ткнула во что-то позади:
— Там. Ночной город там. Беги!
И сорвалась с места.
Вслед за ней побежали еще несколько женщин, таких же поджарых и странных. А вот другие, особенно в платьях, и те, кто выглядел поприличнее и больше похожие на людей, наоборот — снова сели в густую грязь, качая головой.
Возможно, они ждали, пока подадут лимузины.
Но я уже слегка познакомилась с обычаями Хаоса и решила, что бежать — оно надежнее. Особенно, когда советуют старожилы. Да и голос с небес, помню, настойчиво рекомендовал прибыть именно в Ночной город, а не на грязное поле рядом с ним.
 
Бежать.
По грязи.
В темноте.
Босиком.
К этому я не готовилась.

К марафону — да, каждое утро бегала пять километров, два раза в неделю — десять, и собиралась в следующем году пробежать хотя бы полумарафон в Афинах.
Но я делала это в компрессионных лосинах, амортизирующих кроссовках с поддержкой, предназначенных для асфальта и других твердых поверхностей, и тщательно следила за техникой постановки стопы и правильным дыханием. Лучше медленнее, но добраться до финиша без травм.
Кажется, здесь тактика была куда проще — добраться к финишу живой. То, что в Хаосе на кону не порванные связки, а кое-что посерьезнее, я уже за прошедшие сутки уловила.
Мамочки, я тут всего один день, а мне уже совершенно не нравится!
Кхаран, а нельзя было удивить меня бриллиантовым браслетом или собственноручно пожаренным мясом?
Но и ныла я тоже на бегу. Очень жить хотелось.

Темное небо над головой потихоньку становилось серым, и я уже видела не только куда ставлю ногу, но и темное пятно на горизонте в той стороне, куда умчалась Вайра. Видимо, Ночной город.
Я обгоняла женщин одну за другой.
Поначалу хотелось, как всякому нормальному неофиту, остановиться и объяснить, как опасно вот так выворачивать бедро при беге и долбиться пятками в землю, но дыхания хватало только на себя.
Вскоре стало уже некогда следить, кто как бежит рядом со мной.
Не обгоняют — и хорошо.
Самые сильные и быстрые ушли вперед, если бы я начала отставать, это был бы плохой знак.
Становилось все светлее и светлее — солнце вставало позади. Я оглянулась только один раз — когда в спину толкнуло волной горячего воздуха. Из-за горизонта показался только краешек светила, но грязь начала подсыхать буквально на глазах.
Бежать стало легче, но стало понятно, что день будет неприятно жарким.
Очень-очень неприятно.
Очень.

Пионерлагерь имени Хаоса

— Добро пожаловать в Ночной город на праздник выбора супруги наследного принца Хаоса.

Голос был не Кхарана.  Равнодушно-холодный, с легким оттенком раздражения и усталости, как у очень хорошо мотивированного бюрократа, мечтающего вернуться в те времена, когда можно было демонстративно захлопнуть окошко перед трехчасовой очередью и спокойно уйти пить чай.
Я уже гораздо спокойнее протерла глаза, проморгалась и уставилась на расписного черно-белого мужчину. Он был не такой красивый как Кхаран. И без четко прорисованных мышц на груди. И руки коротковаты. И глазки маленькие. А нос… Как он вообще смеет с таким носом претендовать на то, что я его перепутаю с Кхараном?! Постыдился бы!

— Вы невеста номер 108, ваша спальня двенадцатая, по красной дорожке, — так же равнодушно не-Кхаран показал мне начало дорожки, посыпанной красным песком. Рядом была еще белая и серебристая. С организацией у них все хорошо.
Значит, есть надежда, что можно как-то откосить от навязанной мне чести.

— Погодите… — прохрипела я, еле поднимаясь на ноги. Мышцы дрожали и горели, здравый смысл требовал отложить формальности на попозже, а сначала где-нибудь попить водички и умыться. Но раз уж я его не послушалась, когда садилась в машину к незнакомцу, который увез меня черте куда и впутал в неприятности, то сейчас тем более не буду.

— Да?
— Вы ведь тут распорядитель? — уточнила я. — У меня чисто технический вопрос.
— В какой-то степени, — нетерпеливым жестом велел он продолжать. — Что вы хотели?
— Понимаете, я осознаю всю честь, оказанную мне, и что тут наверняка все мечтают выйти замуж за принца — кто бы не мечтал? Но я этого не планировала. Можно взять самоотвод?
— Нет. — Татуированный резко поскучнел и отвернулся.
— Понимаете, я ведь даже не из Хаоса! — предприняла я еще попытку. — Зачем вам такая невеста?
— Это нормально. По закону участвуют все, кто был в Хаосе в момент призыва. Мы не отбираем. Отбирает Хаос.
— Совсем-совсем нельзя вообще никак? — я похлопала ресницами. Тупой вопрос, но иногда выясняется, что все-таки как-то можно. И даже без взяток.
Взятку мне давать было нечем, кроме самой себя, но это на черный день.

— Нет. Вы обязаны участвовать. Вы уже прошли первое испытание.
— Что же мне делать?
— Проиграть, — отрезал распорядитель.
И счел разговор законченным, так что договаривала я уже ему в спину:
— А те, кто отказался бежать? Что с ними стало?

Он обернулся через плечо, посмотрел мне в глаза и ничего не ответил.
Я отвернулась.
Понятно.
Где там красная дорожка…

Она провела меня вдоль глухих стен каменных домов, сложенных из мелких темных кирпичей и нырнула в узкую калитку в высокой ограде.
А за ней открылся пышный сад.
Он, несомненно, был безумно красив, романтичен и изящен, но в первую очередь меня заинтересовал белый мраморный фонтан сразу напротив входа. Я бы сейчас отдала что угодно за глоток искрящейся в нем воды.
В первую секунду я даже не задумалась о том, что она может быть опасной — ядовитой или хищной. Возможно, это меня не остановило бы.  Но она была прохладной и вкусной, может быть, чуть сладковатой. Я сомневалась, что в ней растворены все соли и минералы, которых мне остро не хватало после такого забега по жаре, но это лучше, чем ничего.
Напившись, я умыла лицо и вылила пару горстей воды на волосы. Мыться целиком пока не буду, но напеченной голове не помешает.

После черного пляжа, вонючей клетки, грязной равнины и прочих неприятностей, сад казался раем. Тенистые деревья склоняли толстые ветви над посыпанной красным песком тропинкой, и с них свисали изящные фонарики, освещавшие мой путь. Тут и там звенели такие же хрустальные фонтанчики как тот, что был при входе.  Временами деревья расступались и открывали проход на крошечные полянки, где располагались скамьи из белого мрамора, широкие и удобные. Пару раз я чуть не осталась там — очень хотелось спать. Но любопытство тянуло вперед.

Между ветвями мелькали причудливые звери — в первый момент я до смерти испугалась, увидев острую морду, высовывающуюся из кустов, но уже через мгновение сообразила, что это просто статуя пугающе длинноногой кошки. Я наткнулась еще на трехголового страуса с хвостом павлина и на вставшего на дыбы коня с такой пышной гривой, что странно было, как он сохраняет равновесие.

В этом саду не пели птицы и не шуршали в траве мелкие тварюшки, но зато при полном отсутствии ветра шелестели листья и поскрипывали стволы деревьев. Журчание фонтанчиков разбавляло эту немного жутковатую атмосферу, но все равно сад не ощущался реальным. И нормальным.
Над головой, сквозь сплетение ветвей, было видно непроницаемо-черное небо. Я решила осмотретья подробнее, когда станет посветлее. Тем более, что дорожка вильнула и привела к низкому одноэтажному домику с большой цифрой «12» на столбике перед ним.

Низкая ограда не скрывала маленькое озеро прямо рядом с домом и густые высокие заросли пестрых цветов, украшавшие дворик перед входом. Больше было похоже на дорогой курорт, чем на жилье для невест наследника того неприятного места, в котором я провела последние сутки. Или теперь у меня иной статус, и Хаос решил повернуться другой стороной?
А вдруг заманивает?
Стоит расслабиться — и этот домик превратится в особо хищного зверя, цветы развеют ядовитую пыльцу, и из озера выберется какая-нибудь тварь с щупальцами?

Я осторожно, кончиками пальцев, толкнула дверь, но она неожиданно легко распахнулась, и на меня уставились пять пар глаз.
Ого!
Мои подруги по несчастью, другие девушки, уже заселились, ждали только меня.
В большом помещении, занимавшем почти весь домик, стояли шесть кроватей с тумбочками возле каждой, и пять из них уже были заняты.
Что ж, никакого курорта. Привет, пионерский лагерь. Я по тебе не скучала.

Зачем принцу жена

Вайра повернулась ко мне и слегка склонила голову:
— Меня ты можешь не бояться. Я тут ненадолго. Расскажешь остальным, кто ты?

Кто я?
Какой глубокий экзистенциальный вопрос в данных условиях.

— Очень-очень грязная Рада, которой жутко интересно, где тут можно умыться, — изо всех сил вежливо улыбнулась я. — На принца не претендую, если это самое главное, что всех интересует.

И я очень внимательно проследила за реакцией остальных невест.
Паулина едва заметно дернула уголком рта — мол, верю, верю.  Ага, эта отличница еще и умна. Запомню.
Аира облегченно выдохнула. Окей, тут у нас настоящая претендентка.
Кин и Зайка практически не отреагировали, будто им все равно.
Вайра же обрадовалась:
— Тут роскошная ванная, подруга, пойдем! Прости, сразу не поняла, у нас в пустыне ты бы считалась довольно чистенькой!

За раздвижными панелями прятался вход в просторное помещение с круглой чашей, наполненной молочно-белой жидкостью в полу, с зеркалами на всех стенах, с глубокими умывальниками, мимо которых по каменному желобу текла такая же белая жидкость, что и в чаше.
— Э-э-э-э, — я затруднилась. — Вот это белое — это что?
— Вода из императорских источников. Не бойся, она безопасна, — засмеялась Вайра, подходя и распахивая одну из зеркальных панелей. Достала пушистое полотенце и длинную белую сорочку. — Вот, можно переодеться. Увы, пока нам платьев за счет императора не полагается.

«Пока»?
Ну спасибо и на этом.

Я стянула вконец истрепавшуюся рубашку, взялась за пуговицы джинсов и застыла. Вайра продолжала смотреть на меня с интересом. Неподвижным взглядом. Как ящерица.

— Ты не хочешь выйти? — мягко поинтересовалась я.
— Зачем? — изумилась она. — Я пока расскажу тебе, что да как. Ты явно не местная.

И она с комфортом устроилась на краю чаши.
Стыдливость тут не в моде. Осознала.

— Кстати, я действительно не местная. Не из Хаоса. Это большая проблема? — спросила я, снимая джинсы. Из меня высыпалось не меньше килограмма черного песка и еще парочка — пыли.
— Здесь все не из Хаоса, кроме Аиры. В Хаосе рождаются только демоны. И только аристократы, те, у кого есть хаотический облик.
— Это черно-белый?
— Ага.

Понятно, Кхаран у нас аристократ. И распорядитель, видимо, тоже. То-то он разговаривал со мной с выражением лица: «Не для вас мама ягодку растила».
Я с некоторой опаской потрогала пальцем ноги белую воду, но она оказалась приятно теплой и только слегка забурлила.
— Точно безопасно? — спросила я Вайру. — Для всех?
— Еще не было в Хаосе существа, которому навредил бы императорский источник.

Кто мне помешает быть первопроходцем… Ладно, поверю.

Я присела и очень осторожно спустилась в чашу, нащупывая ногой дно. Внутри было по горло, но по краю шел уступ, на который можно было сесть, и тогда вода доходила всего лишь до груди. Вода бурлила все сильнее по мере того, как я забиралась внутрь, и это было даже приятно, как в джакузи.

— Слушай, а если я не хочу быть женой наследника Хаоса, можно как-то отказаться? — устроившись в теплой воде, я задала самый главный вопрос.
— Никто из нас не хочет. Разве что Паулина, и то, скорее всего, родители настояли, — отозвалась Вайра.
— Нормально! А зачем тогда вы собрались на это сватовство?
— Кого из нас спрашивали? Ты вот про императора даже не слышала, а все равно попала.
— Я попала, потому что кто-то коззз… — я вовремя захлопнула пасть. Меньше болтаешь — безопаснее живется.
— Жену принцу по традиции выбирают из всех жительниц Хаоса, потому что она должна стать его властительницей. Это необязательно та, что родилась здесь, или принадлежит к высшим демонским родам. Главное, что Хаос притянул ее к себе, значит, она ему понравилась.
— А я думала, что жена должна понравится все-таки принцу… — пробормотала я сонно.

Бурлящая вода расслабляла тело, смывала с него всю грязь, даже размягчала кожу. Хороший такой источник, мне нравится. Можно я тут останусь?

— Хаос — женская природа. Только императрица может с ним справиться.
— То есть, управляет тут всем женщина? Как прогрессивно.
— Правят вместе. Созданиями с разумом управляет император Хаоса. А созданиями без разума и всем меняющимся миром — императрица.

Угу, на вот тебе огород и скотину, и ни в чем себе не отказывай, дорогая.

— Со мамой знакомить будут? — усмехнулась я. — С императрицей, то есть?
— Нет, — Вайра покачала головой. — Если объявлен поиск невест для принца, значит ее больше нет.
— В смысле?! — я аж подпрыгнула, взболтав воду в чаше и расплескав ее на половину ванной.
— Хаос слишком силен и притягателен. Однажды императрица становится частью его, растворяется. Тогда и приходит время искать жену наследнику.
— Ничего себе! То есть, мы должны понравиться Хаосу — предыдущей императрице, маме нашего общего жениха?! Свекрови? И она нас будет испытывать? И все предыдущие свекрови вместе с ней?

Ой, мама! Заберите меня отсюда! Я уже была однажды замужем, у меня была всего одна свекровь, и я могу о-о-о-очень много про нее рассказать! А тут — полный Хаос свекровей! Да ну нафиг!
Все, я больше уже не хотела расслабляться. Здесь это опасно. Грязь смыла и хватит — пора вылезать.

— А мнение принца вообще не учитывается? — с подозрением спросила я, укутываясь в полотенце, а потом напяливая на себя белую ночнушку. Смотрелось диковато. Но ничего, я сейчас постираю вещи, утром оденусь нормально.

У всех свои недостатки

Пока я знакомилась и мылась, разбегающиеся от домика тропинки сменили цвета и направления. Теперь от входа вела только одна — золотая. Довольно очевидное приглашение.
Адреналин схлынул, я получила ответы на главные вопросы, привела себя в порядок и даже чуть-чуть отдохнула, и организм решил напомнить, что его довольно давно не кормили. Пора отрабатывать выданный кредит активности и эйфории.
Не совсем вовремя.

На фоне принарядившихся соседок я и так выглядела дружелюбным привидением в белом балахоне, громко урчащий живот гламурности мне не добавлял.
Вайра с жалостью посмотрела на меня и сказала извиняющимся тоном:
— Я бы тебе помогла, но сама, как видишь…
Я видела. Когда ты наполовину покрыта чешуей, несколько жестких нашлепок на стратегических местах толком и на одежду не похожи. Повезло ей.
К черту.
Я сюда не напрашивалась.

Тропинка петляла между деревьями и знакомыми хрустальными фонтанчиками и вела к строгому серо-розовому зданию высотой этажа в три. Я не успела полюбоваться архитектурой Хаоса — открылись высокие двери, настойчиво приглашая нас шестерых внутрь. Анфилада комнат вела куда-то вглубь здания, где слышны были разговоры и смех. Я вспомнила свой номер — сто восемь. Видимо, остальные сто с лишним участниц уже собрались там и готовятся… К проверке.
Я передернулась. Пока Хаос не баловал меня приятными впечатлениями, не считая поцелуя в первые несколько минут после прибытия, и надежды на то, что будет иначе, увы, не было.
Жадно и настороженно я смотрела по сторонам, готовясь к любым неприятностям. Но пока под ногами был серый камень в розовых прожилках, по которому было приятно ступать босиком, а на стенах зала — очень талантливые фэнтезийные пейзажи.
Изумрудный лес, испещренный узкими ручейками и освещенный теплыми огнями.
Город в серо-синих оттенках, весь будто состоящий из высоких тонких башенок, стремящихся ввысь так отчаянно, что казалось — на их стремлении и весь город взлетит в небеса.
Озеро среди гор, окруженное узловатыми раскидистыми деревьями, сплошь усыпанными ярко-лиловыми цветами.
Гигантская, возносящаяся к небесам, статуя женщины из серого камня с прозрачными янтарными вставками. Облака пушатся вокруг ее головы словно копна белоснежных волос.
Черные скалы на черном песке и лижущее его густое море цвета крови…
Стоп! Что-то подозрительно знакомое.

— Вайра, скажи, а что это за виды на картинах?
— Это разные регионы Хаоса. Нравится? У тебя хороший вкус. Это работы одного древнего художника, они считаются самым достоверным изображением всех областей мира.  
— Я польщена, — я поморщилась. Позовите сюда фотографа, если вам нужна достоверность. — А где-нибудь есть полная карта?
— Хаоса? — удивленно спросила Вайра.
— Ну да, чтобы все эти регионы как-то в одном месте и относительно друг друга.
— Есть… наверное, — она задумалась. — Не вижу в ней только смысла. Они же все время меняются.
— Кто? — удивилась в свою очередь я.
— Регионы. Перемещаются. Вчера рядом с Алым морем был Ночной город, а сегодня Игривый лес. Демоны чувствуют, как изменится мир заранее, а нам приходится гадать.
— Ничего себе…
Я глубоко задумалась.
То есть, теоретически, можно было выйти сюда от моря, если бы мне повезло. Или отсюда к морю, что гораздо интереснее…

Мы вошли в большой зал — помещение в несколько раз больше комнат, через которые мы только что проходили. Потолок взмыл на невероятную высоту — где-то там терялась роспись на нем. Уверена, прекрасная, но людям недоступная. На стенах больше не было картин — только зеркала. А по периметру стояли круглые столики с блюдами, наполненными пирожными.
Я аж пошатнулась, настолько яростно мой желудок подпрыгнул и потребовал их немедленно съесть! К счастью, у меня был еще и мозг, и он предложил сначала понаблюдать, нет ли опасности, что это пирожные меня съедят, а не наоборот.

Вот подхватила корзиночку с кремом и ягодами стройная девушка с антрацитовой кожей и ярко-желтыми глазами. Наверняка демонесса, сама кого хочешь съест.
Сияющая красотка в пышном золотом платье и с шевелящимися на голове змеями откусила половину эклера, а вторую отдала змеям.
Уже лучше.
Пока я ждала кого-нибудь попроще, ко мне сзади подкралась Зайка, по случаю неприличной проверки переодетая в простое серое платье с передником и буквально впихнула мне в рот круглую конфету, залитую шоколадом.
— Ешь! Это вкусно! Я же вижу, как ты пялишься!

Я проглотила конфету, не успев почувствовать вкуса. Зайка хихикнула и протянула мне весь поднос, который стащила со стола:
— На! Ты голодная же!
Благодарно кивнув, я спряталась за портьерой, закрывавшей фальш-окно и, пока остальные невесты болтали и знакомились, жадно ела уникальные пирожные из другого мира, нисколько не проникаясь моментом. Не до того было.

Из-за этого чуть не пропустила, как в зал зашел еще один белокожий демон с черными рисунками на коже и пригласил сначала девушек из спальни номер пять — застала только уползающий хвост последней, после чего двери к месту проверки захлопнулись.
Почему-то стало очень нервно, и я нашла еще один поднос с пирожными. Есть все еще хотелось, но я уже могла держать себя в руках и есть их как подобает леди — медленно и печально.

Вторыми пригласили нас, спальню номер двенадцать. Предыдущая партия девушек сюда не вернулась, и я очень надеялась, что их просто выпустили с другой стороны и отправили спать, а не на съедение дикому хаотическому монстру за то, что они оказались недостаточно женщинами.
Мы шли по узкой галерее — по одной ее стене шли узкие стрельчатые окна открывали вид на патио, а на другой висели портреты демонов-аристократов с их белой кожей и причудливыми рисунками на ней. Занятно, что они все были обнажены до пояса, а татуировки различались количеством острых углов и завитушек.
Уже в тот момент я начала подозревать, что это не просто украшение.
Черно-белые узоры пестрили в глазах, мешали сосредоточиться на лицах, но в самом конце, перед тем, как ведущий нас демон остановился возле тяжелой клепанной двери, мне показалось, что я узнала Кхарана!  Дернулась назад, чтобы всмотреться, но идущая за мной Кин бесцеремонно ткнула меня в спину, поторапливая.

Сумерки Ночного города

Нас проводили в потайной коридор, спрятанный за одной из панелей, ничего не объясняя. Ни мои попытки вернуться, чтобы рассмотреть портреты, ни вопросы, не собирается ли император все-таки удостовериться, что оставшиеся — тоже женщины, успеха не возымели. Посыпанная золотым песком тропинка вернула нас пятерых в спальню номер двенадцать.

Кровать Кин была уже пуста, ее вещи исчезли. Быстро же тут идет отсев, еще испытания не начались, а количество потенциальных невест уже поредело. Сдается мне, к самому отбору останется пара десятков девушек. Не исключено, что аристократок и родовитых, а мы, случайно зачерпнутые широким ковшом Хаоса, отправимся на убийственную равнину. Сомневаюсь, что меня или Зайку заберут к себе богатые господа. Так что надеяться надо на работорговцев.

Но от печальных мыслей меня отвлекли аппетитные запахи. Вайра открыла двери во внутренний двор, и мы увидели, что там, под сенью деревьев, накрыт стол с легким ужином.
С мясом! Там были бутерброды с кусками мяса!
Я не успела задуматься, чье это мясо, и мне было все равно. Пирожные только отсрочили голод, а не утолили его, и на следующие пятнадцать минут я совершенно забыла о мире и его проблемах.
Когда я наконец смогла оторваться от еды, я заметила, что остальные девушки сидят напротив и смотрят на меня каждая со своим уникальным чувством.
Паулина с легким недоумением, почти скрытым под вежливой улыбкой.
Аира с равнонодушным антропологическим интересом.
Вайра с одобрением и иронией.
Зайка с материнским умилением.
Она же и пододвинула ко мне миску с овощным салатом:
— Попробуй, это плоды из зеленых земель, они дают много сил.

Салат я ела уже гораздо спокойнее. Да и настроение исправилось. Все-таки голодная я чересчур пессимистична. Еще ничего не случилось, убрали одного шпиона, и сколько других выкинули — неизвестно, а я уже навоображала конец света, подтасовки и смерть под безжалостным солнцем. С детства такая — мама знала, что если я ною, первым делом в меня надо закинуть еду, а потом переспросить.

Еще не факт, что у Хаоса и императора разные цели. Не факт, что принцу в жены нужна именно аристократка, он всегда может завести себе влиятельную любовницу. Не факт, что мы с Зайкой не понравимся кому-нибудь. Да и работорговцы — не худшая участь. По сравнению с альтернативой. А пока надо познакомиться поближе с соседками по спальне, особенно с Аирой. Не исключено, что возможность перемещаться между мирами есть у всех высших демонов, и она сможет мне помочь.
Спать я пошла в оптимистичном настроении.

Но наутро проснулась с резью в глазах.
Мир расплывался, голова болела, под веки будто насыпали алмазной крошки. Непрерывно текли слезы, но лучше не становилось. Я успела с ужасом подумать о какой-нибудь страшной местной болезни, об аллергии на продукты, о новом витке отбора, но тут сообразила, в чем дело.
Линзы!
Я ношу контактные линзы, которые можно не снимать неделю. Обычно забываю про них уже на второй день и меняю, когда напоминалка в телефоне пиликнет. Телефон сдох, линзы сдохли, и я остаюсь со своими минус четыре с половиной в чужом враждебном мире на отборе невест. Мой вчерашний оптимизм был преждевременным.

С трудом разбирая, куда иду, потому что слезы все еще текли, я добралась до ванной, сполоснула руки в текущем молочном ручье и вынула просроченные линзы из глаз. Стало полегче, но не намного, слезы все еще текли.
В принципе, можно жить и с таким зрением — на столбы натыкаться не буду, людей различу по одежде, а на расстоянии метр-два даже узнаю в лицо. Но если нас заставят стрелять из лука или вышивать бисером, или что там еще могут придумать в качестве испытания на должность жены, то мне придется несладко.
Хотя в случае с бисером я бы проиграла даже с линзами.

Пока другие девушки умывались и одевались, я выбралась наружу и стояла в утренней еще полутьме, щурясь на расплывающиеся фонари в саду. Было невыносимо обидно. У меня и так жизнь не сахар здесь, а дополнительное препятствие превращало всю затею в слишком сложный квест. Хотелось сдаться и поплакать.
Проблема только в том, что если я сдамся, меня никто не возьмет на ручки и не вернет домой на родную кухню. Меня выкинут на равнину, где беспощадное солнце быстро объяснит, кто тут не прав. Настолько сильно сдаваться я не планировала.

Ко мне подошла Вайра и протянула стопку одежды:
— Твои вещи постирали. Выглядят странновато, но лучше, чем ночная сорочка.
Я непроизвольно всхлипнула. Вайра поняла это по-своему:
— Ну не расстраивайся так! Давай спросим у девочек, может, они поделятся своими платьями?
— Если мы перейдем во второй этап, у нас в распоряжении будет вся магия императорского дворца, сможешь заказывать любые наряды, — добавила Аира, незаметно выходя из теней. Она тут давно стояла, а я не заметила?
— Когда солнце взойдет? — спросила я у нее. Утро было уже в разгаре, судя по звону посуды, в саду накрывали завтрак, а небо над головой и не думало светлеть.
— Никогда, — она задрала голову и улыбнулась беззвездной тьме наверху. — Это же Ночной город, тут всегда сумерки.

Депрессии тут, наверное, самая распространенная болезнь.

— А есть Дневной?
— Есть, но он не такой интересный. Ночной город считается одним из самых красивых мест Хаоса. Поэтому, наверное, здесь и устроили отбор. Но я больше люблю Серебряные Башни. Правда без магии там не выжить.
— Ты путешествовала по всему Хаосу? — заинтересовалась я. Есть хотелось ужасно, но не упускать же местную жительницу.
— Да, мой отец дальний родственник императора, — Аира убрала прядь медовых волос за ухо и улыбнулась так, что у меня самой сердце защемило. — Меня собирались выдать замуж за одного из младших принцев, но призыв Хаоса спутал все планы. А, может, и наоборот — если я пройду почти до конца, то мой жених заберет меня сразу же, как я проиграю. По традиции можно будет сыграть свадьбу в один день с наследником.

Невеста со сложным характером

Наследник прошел мимо, а я все еще мучилась — он, не он? Тот портрет на стене галереи, эти жесты — я себя обманываю или Кхаран действительно принц Хаоса?
Но как тогда могло случиться то, что случилось возле Алого моря? Кто мог похитить наследника? И почему он не вернулся за мной, когда освободился?
Хотя… Куда бы он вернулся? Я была уже в клетке, накрытая дерюжкой на ночь как попугайчик.
Невесты расплывались в разноцветные пятна, яркий свет заставлял глаза слезиться и уже сильно болела голова от попыток всмотреться то так, то этак. Давно я не ходила без линз или очков, забыла, насколько это неприятно. А ведь, помнится, классе в третьем, пока родители не заметили, что со мной что-то не так, я до минус трех бегала, училась, играла во дворе и даже не думала, что у других людей как-то иначе. Правда, среди бабок слыла невежливой, потому что в лицо никого не узнавала.

Принца усадили на высокий трон, где-то там около него происходило какое-то активное шевеление, но микрофонов в Хаосе, похоже, не изобрели, и остальному залу было душно и скучно. Девушки хотя бы развлекались разглядыванием нарядов, а я держалась за руку-лапу Вайры и боялась потеряться.
Она попыталась отойти, чтобы выпить воды из фонтанчика, но я так судорожно вцепилась в нее, что пришлось наконец признаться:
— У меня проблемы со зрением.
— Отчего? — удивилась она. — Вроде все нормально было.
— Это… особенности нашей расы, — выкрутилась я. — Вдали от дома, если нет специальных приспособлений… Ой, неважно. У вас такое есть?
— Плохое зрение? Есть, конечно, но обычно в пустыне с таким недостатком не выживают. Как у демонов — не знаю.

Оптимистично.
Я сходила с ней до фонтанчика, напилась сама, а очередь к трону тянулась и тянулась как очередь к мавзолею Ленина в лучшие годы.

— А какие еще будут испытания? — снова пристала я к Вайре.
— Понятия не имею. Я еще не родилась, когда в последний раз искали императрицу. Это было очень давно, очень. Попробуй Аиру расспросить, если не боишься, может быть, ей рассказывали.

Я покосилась на Аиру, стоящую за нами с неизменным потрепанным томиком в руках. Она прикусила губу и быстро водила глазами по строчкам. Наверное, что-нибудь интересное читает. Отвлекать ее не хотелось.

— Императрица долго живет, получается? Не так уж быстро ее сжирает Хаос?
— Сложно сказать. Высшим демонам подчиняется само время. Возможно, Хаос сжирает ее сразу, но несколько секунд ее правления для нас тянутся столетие… — замогильным голосом сообщила Вайра.
Я остолбенела.
— Правда, что ли?
— Нет, детские сказки, — неожиданно отозвалась Аира, не поднимая глаза от книги. — Императрица живет столько, сколько ей предначертано. Высшие демоны могут жить вечно.
— Повезло, — вздохнула я.
Тут в тридцать пять начинаешь потихонечку саван для кладбища шить, потому что работодатели уже считают тебя костным, ни на что не годным пенсионером.

К нам присоединилась Паулина. Я узнала ее по изумительному оттенку платья и высокой прическе. К счастью, выражение лица я не видела. Из всей нашей спальни где-то шлялась только Зайка. Даже и предположить боюсь, что ей надо было в императорском дворце и чем она занималась.
— Я была однажды на отборе невест, — Паулина нервно хлопала белым кружевным веером о ладонь. — Ничего страшного. У нас аристократия любит перенимать развлечения, принятые у демонов, в том числе и отборы. Понятно, что жена потом никаким Хаосом не управляет, ей и домом-то не всегда дают заниматься, но забавно.
— И что там происходит?
— Девушки соревнуются, чье платье красивее. Выбирает жених, поэтому следует делать декольте поглубже, а корсет шнуровать потуже.

Я в сомнении посмотрела на ее платье вовсе без декольте, сшитое под горло.

— А дефиле в купальниках? — не могла не съехидничать я.
— Что? — не поняла она.  — В чем?
— Не обращай внимания, дурацкая шутка.

Очень уж напомнило конкурсы красоты.

— Еще бывают кулинарный конкурс, шитья, пения, иногда турнир по фехтованию. Все, что нужно жене конкретного аристократа.

Допустим, кулинарный конкурс я осилю, а вот с шитьем у меня совсем швах. И с пением. Зато меч когда-то в руках держала. Японский. Интересно, техника боя на катанах круче техники на европейских мечах?

— Вообще-то жене аристократа надо хорошо ублажать его в спальне и исправно рожать детей. Это на отборе не проверишь, — фыркнула Вайра.
— Ну почему… — Паулина вздохнула. — В спальне вполне можно проверить.
— У вас на отборах проверяют невест… в деле?! — изумилась я.
— Да, бывает… — она нервно открыла и закрыла веер, постучала им по руке.
Кажется, я что-то начала понимать про ее декольте. Видимо, в том отборе, где она участвовала, были и такие испытания.
Совсем как на наших конкурсах красоты, надо же!

Больше про отборы Паулина не стала ничего рассказывать, зато увлеклась пересказом сплетней про какого-то Лорда-Дракона, который неудачно женился на девушке, у которой была сестра-близнец, потом выгнал ее и взял в жены вторую близняшку, понял, что все еще любит первую и вернул ее — и стали они жить все вместе, пока не выяснилось, что на самом деле их было трое. И вот приезжает эта третья и…
Вайра слушала, открыв рот и требовала подробностей. Мне тоже было интересно, но наша очередь неумолимо приближалась и уже стало слышно, как распорядитель, знакомый мне демон с интонацией уставшего бюрократа, объявляет невест одну за другой:

— Леди Антория, наследница цепи Золотых гор рада приветствовать своего будущего мужа!
— Принцесса Юджия из племени огненных ос всю жизнь ждала этого шанса!
— Эгри Майр, постельная рабыня господина Келфера готова быть настоящей женой!
— Алисия из города Крон преклоняется перед вашей властью и красотой!

Любопытство сгубило попаданку

Кхаран обнимал меня так крепко, что на короткое, на бесконечное мгновение мне показалось, что все плохое закончилось. Что сейчас он поцелует меня, я закрою глаза — и мир вывернется наизнанку, снова превращаясь в предсказуемую уютную Москву, в которой тоже есть множество чудес, но это безопасные чудеса.
А Хаос окажется сном. Страшным, интересным, но просто сном, очередным фокусом и вызовом. Удивил так удивил! Сложно будет придумать что-нибудь такое же впечатляющее.
Но я, конечно, справлюсь.

Я закрыла глаза и потянулась к губам Кхарана. Шелковый водопад светлых волос скрыл нас, пока он нежно целовал меня, а длинные пальцы нежно гладили кожу на шее, спускались к ключицам…
— Рада… — шепнул он, оторвавшись от моих губ. — Сумасшедшая ты непредсказуемая девчонка. Что ты вообще делаешь в Ночном городе?

Этим он немного подготовил меня к тому, что, когда я вновь открыла глаза — вокруг по-прежнему были сумерки в саду рядом с императорским дворцом. Рядом со спальней номер двенадцать, где ждали следующего испытания на отборе невест четыре странные претендентки, одна из которых — полуящерица.
Я по-настоящему, всерьез, надеялась, что это закончится прямо сейчас.

— Что значит — что я делаю в Ночном городе?! Участвую в этом вашем клятом отборе! Не то чтобы у меня был выбор. Ты меня затащил в Хаос, а Хаос затащил меня на отбор!
— Почему ты не вернулась домой? — обеспокоенно спросил Кхаран, отводя мои волосы от лица и легко касаясь губами губ. Злиться на него было невозможно, хотя я планировала быть в ярости при встрече.
— Как я могла вернуться? Ты не забыл — я-то не демон!
— Твой мир должен был вытянуть тебя отсюда, когда я… исчез. Я не рвал ткань реальности, мы не полностью были в Хаосе, — объяснил он.
— Что-то не порванная ткань не помогла, когда тебя утаскивали.
— Это демонская магия, ей плевать на реальность. Но тебя должно было выкинуть обратно. Что ты сделала, чтобы остаться?
— Я?! — я задохнулась от возмущения. — Бросилась тебя откапывать!
Он попытался скрыть улыбку за очередным поцелуем, но не выдержал и затрясся в беззвучном смехе. Я ткнула его кулаком в плечо, но это не помогло, он расхохотался в голос.
— Ты! — у меня снова брызнули слезы из глаз.
— Тише, тише, моя прекрасная, — Кхаран поймал мои руки, сжал пальцами запястья и отвел их в стороны, чтобы беспрепятственно поцеловать. — Прости, это правда очень смешно. Попыталась выкопать из Тенет Хаоса, надо же… Что ты делала потом?
— Не знаю, — буркнула я. — Осмотрелась. Потрогала море. Потом меня стал есть песок, и я побежала.
— Тебе совсем не было страшно? — с интересом спросил он. Зеленые глаза рассматривали меня пытливо и остро.
— Было, конечно!
— Но больше любопытно? — он скорее утверждал, чем спрашивал.
— Не знаю… Может быть. Другой мир же!
— Вот твое любопытство и удержало тебя здесь, — он задумчиво посмотрел меня совсем другим взглядом. Более серьезным, что ли. Словно увидел во мне что-то новое, не то, что привлекало его раньше.
— И до сих пор держит? Если я как следует испугаюсь, я смогу вернуться? — обрадовалась я. Думаю, если я пойду искать неприятности, то быстро найду все, что мне нужно.
— Нет, теперь ты здесь со всеми потрохами.
— Но я хочу домой! — я положила ладони на его грудь, почувствовав, как сильно бьется сердце под тонкой тканью темной туники. Если я сумею его убедить, он вернет меня обратно?
— Прости… — тихо ответил Кхаран. — Я не могу тебе помочь.
— Но ты же демон! Ты высший демон, ты из аристократии!

И принц. Я не добавила этого, почему-то промолчала. Он ведь принц? Он наследник?
Но Кхаран обходил эту тему так изящно, что я не решалась ее затронуть.

— Иди сюда, — он потянул меня на скамейку, усадил к себе на колени и успокаивающе гладил по спине, пока рассказывал самую жуткую вещь в моей жизни: — Выбор жены для наследного принца это не просто традиция, или ритуал, или красивый праздник. Не развлечение для двора. Это что-то вроде закона природы. Как в твоем мире от перепадов давления образуются ураганы, от напряжения в земной коре случаются землетрясения, так у нас Хаосу требуется та, кто будет им управлять. Даже если я перенесу тебя домой, через десяток секунд ты снова вернешься сюда.
— Серьезно? — я распахнула глаза. — А перенеси! Я хоть вещи соберу.
— Какие вещи, Рада? — Кхаран усмехнулся. — Ты хочешь, чтобы я использовал высшую магию ради того, чтобы ты спала в любимой ночнушке?
— Ты же использовал ее для того, чтобы повыпендриваться!
— Виновен… — он склонил голову и заодно снова поцеловал меня. — И ты видишь последствия.
— А мне нужны линзы! Или очки! Я не вижу тут ни черта! Я слепая! Ну и… — я смутилась. — Платье тогда уж. Они тут все красивые, а я…
— Ты самая красивая, — в зеленых глазах разбежались золотистые искры. — Ты плохо видишь? И меня?..
— Тебя нормально, а метрах с трех все становится очень плохо.
— То есть, ты не видела, как он… — Кхаран оборвал себя. — Я понял. Попробую что-нибудь придумать. Ты хорошо держалась на представлении невест, так и продолжай. В Хаосе нельзя быть слабой. Показывай зубы, даже если не чувствуешь, что сможешь укусить. Здесь все может выглядеть безопасным, а потом сожрать тебя, когда отвернешься. Ты можешь быть странной иномирянкой на вид, а оказаться самым опасным созданием в мире.
— И все? — спросила я, когда он замолчал. — Все, что ты можешь мне сказать?
— А что еще?
Я пожала плечами и пропустила пальцы сквозь его шелковые волосы.
— Могу сделать так… — Кхаран нагнулся и снова поцеловал меня. Глубоко, жарко, так что закружилась голова. За этот поцелуй я бы отдала еще столько же дней в Хаосе, сколько уже прошло.
Да я и отдала.
Его кожа прямо под моими пальцами из загорелось превращалась в бледную, покрытую узорами, но необъяснимо притягательную — перестать гладить ее было нереально.
— Как ты это делаешь? — спросил он уже в демоническом облике. Зрачки в форме звезд пульсировали в ритме его сердца, а оно билось очень, очень быстро.
— Что?
— Рядом с тобой с меня сползает даже магический облик, ты словно добираешься до самой моей сути.
— Я не нарочно. Мне тот облик больше нравится, — призналась. — Верни на место.
Красные глаза моргнули, и магическая зелень снова затащила меня в себя.
— Значит, ты такой красивый по собственному выбору?.. — протянула я.
— А я красивый? — коварно спросил Кхаран.
— А я как сказала?
— Зато ты — самая прекрасная девушка в Хаосе.
— Льстец.
— Ну, а кто? Не твоя подружка-ящерица же.
— Эй! — я снова ударила его в плечо. — Вайра мне жизнь спасла! Я чуть не сдохла на той равнине!
— Ты бы не сдохла, ты бы вернулась домой, — сказал он, и я вдруг почувствовала невероятную надежду.
— Уверен?
Мне не хватало твердости в его голосе. Ровно той капли, которая заставила бы меня попробовать этот вариант.
— Я так думаю.
— То есть, лучше не проверять?
— Я помогу тебе пройти испытания, — сказал Кхаран уже гораздо тверже. — А когда все закончится, верну домой. Обещаю.
— А когда все закончится?
— Я скажу, когда придет время проиграть. Надо выбрать правильный момент. Ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной. Прошу тебя. Я бы очень не хотел тебя потерять.