Тайное чудо от бывшего босса

Глава 1

Владимир

— Проклятые пробки! — выругался я, бросив нетерпеливый взгляд на часы.

Я не любил ни Москвы, ни Подмосковья: вечные заторы на дорогах, вечно недовольные люди, вечная серость. И если Москву худо-бедно можно было терпеть, то вот такие маленькие городки Московской области заставляли меня скрипеть зубами. Тем не менее два дня назад мне пришлось прилететь сюда, чтобы разобраться в проблемах, возникших на одном из дочерних производств. Три дня — коту под хвост. Про настроение и говорить нечего.

И вот, наконец-то покончив с делами, я сегодня же собирался обратным рейсом вылететь домой, в Новороссийск, но застрял в проклятой пробке прямо посреди этого чертова города.

Сверившись с навигатором, я заметил, что можно свернуть на одну из боковых улиц, где не было пробок, и в самом ее конце выехать обратно на трассу, ведущую в столицу.

Однако я оказался не единственным умником, кто поверил данным со спутника, и теперь здесь тоже тянулась целая вереница машин.

Мне сегодня чертовски не везло даже на светофорах. Красный загорелся прямо перед моим носом. Я снова посмотрел на часы. Надо звонить и переносить рейс — не успею к назначенному сроку.

Подняв глаза, я раздраженно побарабанил по рулю. Дорогу по зебре переходила стайка пешеходов. Взгляд отметил среди них молоденькую женщину в зеленой шифоновой блузке, с густым высоким хвостом, весело раскачивающимся в такт ее движениям. Женщина эта толкала перед собой прогулочную коляску, в которой сидел малыш лет двух. К ручке коляски были привязаны разноцветные воздушные шарики. Женщина перешла дорогу, остановилась, нагнулась к малышу, поправляя на нем панамку, выпрямилась, улыбаясь. Обернулась, будто почувствовав мой взгляд. От улыбки на щеке ее появилась милая ямочка. Красивая женщина. Красивый мальчуган. Красивая картинка. Я бы сказал, сказочная. Поморщившись, я отвернулся.

И резко вскинул голову. Осознание пришло лишь через мгновение. Я знал и эту девушку, и этот хвостик, и ямочку на щеке. Ошарашенно я смотрел, как женщина уходит прочь, катя по тротуару коляску.

В голове тут же возник миллион вопросов. Что она делает здесь? Почему здесь? Откуда у неё ребёнок?

Машины вокруг надрывно сигналили, и до меня не сразу дошло, что это я торможу всех. Светофор давно горел зелёным.

Вместо того чтобы свернуть на дорогу, ведущую вон из города, я медленно тронулся вдоль тротуара, не теряя из вида Асю и ее малыша. Вскоре они свернули к небольшому кондитерскому магазину, а я притормозил поодаль, наблюдая за тем, как Ася вытаскивает сына из коляски и берет его на руки. Вот она сняла панамку, поправила ребёнку волосики, а я замер...

Если до этого я просто был удивлён увидеть в этом маленьком городке свою сбежавшую почти три года назад помощницу, то теперь на меня будто обрушилась многотонная глыба. С кругленького детского личика смотрели большие глазёнки, не узнать которые я не мог. Я каждое утро вижу точно такие же в зеркале. Конечно, в моих давно не было такой радостной невинности, как у пацана, но все же сходства не заметит разве что слепой.

Пока Ася с ребёнком были в кондитерской, я начал подсчитывать в уме, сколько же прошло времени с тех пор, как эта девчонка исчезла из моей жизни. Все сходится, если я, конечно, не напутал с возрастом малыша. Но ему явно больше года и наверняка меньше трёх. Хотя я не очень разбирался в детях. Своих у меня не было. Или...?

Дверь открылась, и вышла Ася, держа в одной руке небольшой торт. Малыш семенил рядом, цепляясь за свободную руку Аси.

Вдруг раздался громкий звонок мобильника, и от неожиданности я вздрогнул. Бросив взгляд на экран, я поморщился.

— Виталина, чего тебе? — Я поставил телефон на громкую связь и осторожно тронул машину с места, чтобы не упустить Асю из виду.

— Ты сегодня прилетаешь? — раздался низкий, с придыханием, голос жены. Ага. Значит, решила отключить обиженку и помириться.

— Не знаю ещё... Тут возникли непредвиденные обстоятельства.

— Значит, завтра? — уточнила она. По интонациям ее голоса я понял, что она надула губы. За столько лет вместе я знал жену как облупленную, и меня порядком тошнило от всех ее ужимок.

— Думаю, да, завтра. Извини, я занят.

— Володя, подожди! — успела она крикнуть до того, как я отключился.

— Ну, что ещё?

— Можно я куплю новую машину?

— Опять? — Иногда мне казалось, что Вита меняла тачки чаще, чем делала маникюр.

— Мне надоела старая.

— Делай что хочешь, — выдохнул я и повесил трубку.

Тем временем Ася с малышом подошли к старенькому кирпичному дому, явно построенному ещё в советские времена, и исчезли в подъезде.

И что теперь? Ринуться за ней? А дальше что? Нужно подумать. Ася и ребёнок. Ребенок и Ася.

Да о чем тут размышлять? Если мальчишка мой, то есть только одно возможное решение. А если не мой? Да нет. Конечно, мой. Глаза как у меня и моего отца. Один в один.

Я вышел из машины и направился к подъезду, около которого играло трое пацанов лет двенадцати.

— Слышь, пацан, — позвал я одного.

Глава 2

Ася

Первой моей реакцией было захлопнуть дверь. Запереть ее на все замки.

— Владимир Александрович... — все же растерянно прошептала я, не веря своим глазам.

Что он здесь делает? Как нашёл меня?

— Ася, позволишь войти? — Он произнёс это в свойственной ему повелительной манере.

— Нет, я не одна, — попыталась придать голосу решительности я.

— Я прекрасно знаю, с кем ты.

С этими словами он надавил на дверь, и я отскочила в сторону. Я хотела возмутиться, закричать, сказать, чтобы он убирался, однако слова буквально застряли в горле, когда позади меня раздался голосок:

— Мама!

Я обернулась: Мишка стоял в дверях спальни в одном синеньком носке, второй он держал в руке и задорно улыбался.

— Насика! — заявил он и помахал носком, а потом с любопытством взглянул на мужчину за моей спиной.

Я же замерла, боясь увидеть выражение лица Воронова. Наконец совладав с чувствами, я подхватила сынишку на руки и сказала:

— А ну-ка спать, мой хороший. Поспишь, а потом мы будем есть тортик, — пообещала я сыну и унесла его в спальню.

Прижав Мишку к себе, я опустилась на край кровати и начала покачивать сына. Господи! Что здесь делает Воронов? Что мне теперь делать? Он же догадается! Или нет? Да-да, Ася, прикидывайся наивной и верь, что сможешь обмануть своего бывшего босса. Он же всех насквозь видит. А Мишка... Мишка слишком был похож на отца: тот же подбородок и линия губ, тот же разрез глаз, те же бездонные карие глаза с крапинками янтаря. Глаза, в которых я когда-то утонула.

Мишка заснул быстро. Утомился, маленький. Слишком долго мы сегодня гуляли, наигрался, устал.

Я аккуратно положила сына в детскую кроватку и в нерешительности встала рядом, но делать было нечего — надо было выйти к Воронову и поговорить.

«Может, он уже ушёл», — мелькнула нелепая мысль. Ну конечно, ушёл он!

Я вышла в коридор и увидела открытую дверь большой комнаты. Осторожно вошла. Воронов стоял у окна, сунув руки в карманы брюк. Сердце бешено запрыгало в груди. Оказывается, оно, глупое, все ещё не забыло.

Воронов обернулся и смерил меня ледяным взглядом.

— Ничего не хочешь мне объяснить? — спросил он.

Я помотала головой. Что тут объяснять?

— Он мой сын? — И снова его вопрос звучал утвердительно. — Или будешь отрицать?

Я подняла на него глаза и поежилась: Воронов смотрел на меня с отвращением. Все правильно, я виновата.

— Как же так, Ася?

— Что вы хотите от меня, Владимир Александрович? — не выдержала я.

— Хочу, чтобы ты объяснила, почему сбежала и скрыла, что у меня, оказывается, есть сын. И не смей, — в его голосе слышался звон металла, — говорить мне, что он не мой. И так все очевидно.

— А что я должна была сделать? Вы же... вы же просто воспользовались мной тогда! И что я, по-вашему, должна была сделать? — повторила я вопрос. — Прийти и сказать, что беременна? — Чем больше я говорила, тем увереннее становилась и тем сильнее хмурился Воронов. — Вы разве поверили бы? Разве не сказали бы, что я очередная дура, которая хочет хоть что-то поиметь с богатого мужика? Вы же вообще тогда сделали вид, что ничего не было.

По выражению его лица я поняла, что попала в точку.

— Сказал бы, — не стал юлить он, — но...

— Не может быть никаких «но», Владимир Александрович. Вы провели со мной ночь, о которой и не вспомнили на следующий день. У вас жена, бизнес. А я... я просто хотела сохранить этого малыша, вот и все.

— Посмотрите на неё, — усмехнулся Воронов. — Она просто хотела сохранить этого малыша. Мало того, что из-за твоего исчезновения у меня сорвалась миллиардная сделка, так теперь я ещё и узнаю, что у меня есть ребёнок.

— Он мой и только мой! — выпалила я.

— О, нет, девочка. Он и мой тоже. Значит, так. Сейчас мы едем в Москву, находим клинику, где делают тест ДНК, хотя мне и без теста на отцовство все понятно, и я забираю у тебя сына.

— Вы не посмеете! — завопила я, хватаясь за горло, из которого рвались рыдания.

— Я? — Его губы дрогнули в презрительной усмешке. — Не посмею?

— Я его мать...

— А я отец. Ты лишила меня двух лет жизни сына. У него сегодня день рождения, так? — Он кивнул на шарики.

— Вы не заберёте у меня сына, — процедила я сквозь зубы.

— И кто же меня остановит, Ася? Ты? — Насмешка и презрение — излюбленный тон Воронова.

— Ребёнку нужна мать, — твердо сказала я.

— Им займётся Виталина, — пожал он плечами, а по голосу я поняла: Воронов совсем не был уверен в том, что его жена захочет нянчится с чужим ребёнком.

— Мишке не нужна Виталина, ему нужна родная мать. Хотите лишить сына матери? Чтобы он потом всю жизнь мучился детскими травмами?

Глава 3

Владимир

— К... куда собираться? — заикаясь спросила Ася.

Всю ее браваду как рукой смело, а моя только что утонула в ее глазах. Не нужно было подходить к ней так близко, и на губы ее смотреть было не нужно.

— Домой, Ася, — не показывая эмоций, ответил я, усмехнувшись. — Мой сын будет жить со мной.

— А я? — Она смотрела на меня своими большими светло-зелёными глазами, а я чувствовал, как все же начинаю терять самообладание.

— А ты сама решай, — пожал я плечами. — Я оценил твой выпад и твоё стремление противостоять моим решениям, но не советую делать новых. Ты и так уже столько сделала, что ни в жизнь не расплатишься.

— Я не оставлю сына, — помотала она головой.

— Значит, переедешь вместе с ним ко мне.

Я увидел, как от изумления она открыла рот, желая что-то сказать, но слова так и остались непроизнесенными.

— А как же ваша жена? — наконец спросила она.

— Виталина тебя должна волновать в последнюю очередь. Ты мать моего сына, заметь, единственного, — я зло сощурился, — а значит, будешь жить с ним, пока сама этого желаешь. Все остальное — не твоего ума дела.

Я достал мобильник и стал набирать номер своего помощника: нужно было слишком многое организовать за слишком короткий срок.

— Что ты стоишь истуканом, Ася? Забыла, какой расторопной когда-то была? Собирай вещи.

— Мише надо поспать, — возразила она.

— И пусть спит, а ты пока складывай все самое необходимое.

— У него день рождения сегодня, и что, вы хотите, чтобы я вот так сорвалась с места и...

— Вот и отметит день рождения с мамой и папой, — резко оборвал я ее и сел на диван. — Сделай мне пока кофе.

Она поджала губы, стрельнула в меня злым взглядом, но пошла на кухню. Я выдохнул и набрал номер Виталия. Тот ответил, как и всегда, мгновенно.

— Тут такое дело. Во-первых, перенеси мне рейс на вечер, — я бросил взгляд на часы, — давай на десять или чуть позже. Пусть пилот получит новое разрешение на вылет.

— Хорошо, Владимир Александрович.

— Я полечу не один. Со мной будет женщина и ребёнок... сын.

— Сын?

— Да, мой сын. — Я подумал, что если Виталик сейчас спросит, откуда у меня вдруг взялся сын, то уволю к чертям собачьим. Он не спросил, а я продолжил: — Отправь кого-нибудь понимающего закупить все, что может понадобиться двухлетнему малышу. Ну там кроватка, коляска, игрушки.

— А Виталина Вениаминовна...

— Не стоит ее вмешивать в это. С женой я сам поговорю.

Точнее, поставлю перед фактом. Мы пять лет были в браке, а детей не нажили. У Виты были проблемы: после выкидыша три года назад, она все никак не могла забеременеть. Правда, последний год мы плохо старались. Я уже давно остыл к жене. Она была лишь красивым приложением к моей успешной жизни.

Я услышал донесшийся с кухни насыщенный аромат кофе. Мысли тут же переключились на Асю. Девчонка проработала моей личной помощницей год, к концу которого я чувствовал себя без неё как без рук. Ни до, ни после у меня не было столь толковых секретарш. У Аси все всегда было на своём месте, никогда никаких накладок, она везде успевала. А потом она просто исчезла. В самый неподходящий момент исчезла. В результате ни я, ни финдир, ни вообще кто-то не смог найти подготовленных ею важных документов. Сделка, на которую я возлагал большие надежды, сорвалась. Мне хотелось придушить эту маленькую куклу, но она будто сквозь землю провалилась. И вот, спустя три года, я натыкаюсь на неё в этом крошечном городке и узнаю, что у меня есть сын. Теперь-то, конечно, ее исчезновение понятно. Она боялась, что я заставлю ее сделать аборт или отниму ребёнка, как только она родит. «Я просто хотела родить этого ребёнка». Вот дурочка. Какая же все-таки дурочка. Однако я не верил, что причина была только в ребенке. Я не видел в этом логике. Она ведь просто подставила меня тогда. Одна безумная ночь, а какие последствия...

Ася вошла в комнату и поставила передо мной чашку кофе. Я кивнул ей на кресло напротив.

— Я не хочу разговаривать, — мотнула она головой. — Не о чем.

Боится меня. И себя тоже. Боится сказать что-нибудь не то, и я из-за этого вспылю и просто увезу Мишу, не позволив ей остаться при сыне. Ладно. Можно и позже все обсудить. С другой стороны, может, она и права: о чем нам говорить?

Следующий час Ася металась по квартире, а я наблюдал за ее дёрганными движениями. Она не знала, за что хвататься и что брать с собой.

Я вышел в коридор, следя за ее действиями, и в какой-то момент не выдержал, поймал ее за руку и остановил.

— Успокойся и не устраивай истерику. Вижу же, что вот-вот сорвёшься.

— Не знаю, что брать, — призналась она и порывисто выдохнула.

Она замерла в такой близости от меня, что я ощущал трепет ее дыхания и чувствовал тонкий аромат ее духов. Другие. Отметил я. Раньше Ася носила иной запах.

— Возьми несколько вещей себе и сыну. На месте все купят мои помощники, а что не купят, докупишь потом сама. У нас самолёт примерно в десять вечера. Так что сложи вещи, разбуди сына и познакомь его с отцом, в конце концов.

Глава 4

Ася

Мы сидели в личном самолете Воронова, ожидая разрешения на вылет. Перевозбужденный событиями сегодняшнего дня Мишка уснул, не успела я усадить его в кресло и пристегнуть ремнём. Позже можно будет полностью откинуть спинку и уложить сына как следует, хоть лететь всего два часа с небольшим.

— Взлетаем через десять минут, — сказал Воронов и уселся напротив Миши.

Я отвернулась к иллюминатору, но смотреть там было не на что: пилот приказал опустить шторку на время взлета.

Воронов сидел молча, уставившись на сына. Их знакомство произошло так естественно, а Мишка так радостно принял отца, будто тот не отсутствовал в его жизни два года, а лишь на пару дней уезжал в командировку.

Даже когда самолёт, разогнавшись по взлетно-посадочной полосе, наконец-то взмыл в ночное небо, мне не верилось, что все это происходит со мной. Что все это, черт возьми, произошло за один день. Однако напротив меня сидел Воронов. Один из самых богатых людей в стране. Мой бывший босс. Мой случайный любовник. Отец моего сына, который, как я думала, никогда не узнает о Мишке. Воронов, у которого было все. Воронов, который мог купить весь мир и всю вселенную. Но, как оказалось, ему этого было мало. Теперь ему понадобился и мой сын. А я... я была лишь самонавязавшимся приложением к ребёнку. Я представить боялась, что будет дальше, что будет, когда я и ребёнок окажемся в доме Воронова и встретимся лицом к лицо с его женой. Я плохо знала Виталину, но по тем нескольким встречам, что были в прошлом, когда она сопровождала Воронова на приемы, сложила о ней не самое лестное мнение. Жена Воронова была женщиной импульсивной, агрессивной, но безумно красивой. У миллиардера и не должно быть другой жены, по крайней мере, внешность ее полностью соответствовала статусу мужа. А характер… Кому какое дело до характера, если женщина невероятно хороша?

— Может, — нарушила я тишину, и Воронов тут же посмотрел на меня, — может, мы с Мишей поживём где-нибудь в городе, а не у вас? — робко предложила я.

— С чего бы? — нахмурился он.

— У вас же жена. Как все это будет выглядеть со стороны?

— Мне плевать, Ася, как все это будет выглядеть со стороны. Я очень давно мечтаю о ребёнке. В силу обстоятельств у меня до сих пор его нет... не было. — Он чуть наклонился вперёд, отстегнув ремень. — Поэтому теперь, когда я узнал о Мише, он будет жить в моем доме. Мне нужно наверстать время с сыном, которое ты у меня украла.

Я прикусила губу. Он прав, конечно, прав.

— Тогда, три года назад, я боялась, что вы заберёте его у меня... Может, это глупо, но сколько вокруг историй, когда состоятельные отцы одним щелчком пальцев лишают бывших жён возможности видеться с детьми. — Я чувствовала, как щеки залил румянце, да и собственные аргументы теперь, когда они были брошены Воронову, мне показались глупыми. — Или еще хуже… Заставите избавиться от ребенка.

— И к чему в результате это привело, Ася? — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла. — Если тебе неприятна ситуация в целом или присутствие Виталины в доме, то можешь жить, где хочешь, но сын будет со мной.

— И стать приходящей мамой? Ну уж нет! — вздернула я подбородок.

— Тогда придётся смириться, — пожал он плечами.

Я отстегнула ремень и поднялась, чтобы откинуть спинку кресла и уложить Мишку как следует. Воронов тут же встал следом и помог мне. Я укутала сына поплотнее в плед, а Воронов осторожно поправил волосики, упавшие на лоб.

— Он такой красивый, — хрипло произнёс Воронов, и впервые я осознала, что Мишка не был еще одной причудой миллиардера — Воронов и правда хотел ребенка.

Он оторвал глаза от сына и посмотрел на меня, тут же вся теплота из его глаз улетучилась, а вместо неевспыхнуло презрение. Воронов не скрывал своего нынешнего отношения ко мне. А на что я рассчитывала? Что он станет носить меня на руках? Наверное, я должна чувствовать благодарность за то, что он не послал меня к черту и не увёз Мишу. Однако благодарности я не чувствовала. Только безысходность.

— Если хочешь поесть или выпить что-нибудь, я скажу борт-проводнице, — прервал неловкую паузу Воронов и направился к широкому дивану, что разместился полукругом в задней части небольшого самолета.

— Нет, я побуду с сыном. Владимир Александрович, — окликнула я его, и Воронов обернулся. — Я не хотела, чтобы так все получилось.

Он долго смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, но так ничего и не сказал.

Я села рядом с сыном, прокручивая в голове события прошедшего дня…

— Папа? — утвердительно-вопросительно сказал Мишка и подошёл к Воронову.

— Да, малыш, я твой папа.

Мишка смело шагнул вперёд и впервые оказался в объятиях родного отца. Воронов прижал его к себе, взяв на руки, потрепал легонько по волосам, и я могла поклясться, что в тот момент увидела в глазах Воронова слезы.

— Насики, — сказал Мишка.

— Что? — не понял слов сына, Воронов посмотрел на меня.

— Носки, — объяснила я. — Мишка хочет надеть носки.

— Ах, носки. Сейчас наденем. Где они у нас спрятались? — Мишка звонко засмеялся и махнул на дверь в спальню.

Глава 5

Четыре года назад

Ася

— Вот, Владимир Александрович, это моя Ася, — представил меня папа, подталкивая чуть вперед.

Я смущенно посмотрела на сидевшего за широким столом мужчину. Предпринимателя Воронова я видела и раньше: по телевизору или на фотографиях в интернете. Он всегда мне казался импозантным и при этом невероятно привлекательным. Реальность же оказалась еще лучше картинок в сети.

— Садитесь, — кивнул он на стулья с высокими спинками, что стояли у длинного стола, расположенного перпендикулярно его рабочему столу.

Я, почти не выдвигая стула, тихонечко села, папа положил перед Вороновым папку с моим резюме и разместился напротив меня.

Воронов стал листать папку.

Мой отец работал в его фирме в финансовом отделе с момента ее основания тридцать лет назад. Тогда это была небольшая компания под названием «Воронов Энтерпрайз», насчитывавшая всего десяток сотрудников, а основал ее Воронов-старший. Его дела быстро пошли в гору, и уже через два года в компании Воронова насчитывалось более пятисот сотрудников. А через тринадцать лет разросшуюся огромную корпорацию после скоропостижной смерти Воронова-старшего возглавил молодой и амбициозный Воронов-младший, то есть нынешний Владимир Александрович Воронов. Сегодня в состав конгломерата «Воронов Групп» входило множество «дочек»: «Воронов Диджитал», «Воронов Финанс», «Воронов Девелопмент» «Воронов Глобал», «Воронов Констракшн» и «Воронов Инвест». И возглавлял всю эту махину человек, перед которым я теперь сидела и от страха не знала, куда себя деть.

Отец рассказывал, что Воронов был руководителем жестким, но справедливым, и очень ценил тех немногочисленных сотрудников, которые стояли у истоков. А на недавно состоявшемся банкете в честь тридцатилетия «Воронов Групп», где отцу вручили медаль и премию как старожилу корпорации, мой папа воспользовался случаем и попросил Воронова взять на работу его дочь, то есть меня. Воронов согласился устроить мне собеседование.

Полистав скудные листочки моего резюме, Воронов поднял на меня глаза. Он смотрел оценивающе, но не так, как обычно оценивают состоятельные мужчины хорошеньких девушек, а так, как работодатель может оценить потенциального сотрудника. Под этим проницательным взглядом я смутилась, но глаз не отвела.

— У вас филологическое образование, Ася, — сказал он. — Почему сделали выбор в его пользу?

— Люблю литературу… и русский язык.

— Значит, пишете без ошибок?

— Стараюсь.

— Видите ли, профиль моего учреждения никак не соответствует вашей профессии.

— Владимир Александрович, — вклинился папа, — вы не смотрите на ее диплом. Ася у меня девочка толковая, все схватывает на лету.

От этих слов отца я окончательно смутилась и теперь мечтала лишь о том, чтобы это позорное для меня собеседование поскорее закончилось, и я смогла сбежать домой. Я с самого начала говорила, что это неудачная затея, но отец пошел на поводу у мамы. И вот результат.

— Павел Андреевич, — обратился Воронов к папе, — не могли бы вы подождать в приемной. Я бы хотел, чтобы Ася сама ответила на мои вопросы, и после этого я смогу сообщить вам о своем решении.

Отец покраснел, часто-часто закивал и, неловко вскочив со стула, засеменил к двери. Мне было неприятно смотреть, как отец будто бы боится и лебезит перед Вороновым, и все это ради меня.

Дверь за отцом закрылась, и Воронов снова перевел взгляд на меня.

— В вашем резюме написано, что вы год, — он посмотрел в бумаги, — вернее, десять месяцев проработали в школе. Почему уволились?

Я замялась с ответом, и Воронов тут же с сарказмом заметил:

— Не хватило характера вынести современных школьников?

— Скорее, не хватило характера промолчать, — возразила я.

— Объясните.

— Мне не очень бы хотелось… — тут же пошла на попятную я.

— И все же, — потребовал Воронов.

Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Есть такие родители, которые считают, что их дети непогрешимы и что умнее их на свете никого нет. А если у такого ребенка проблемы со школьным предметом, то виноват обязательно учитель. Особенно, если этот учитель молодой и неопытный.

— Вспылили и наговорили грубостей какой-нибудь неадекватной мамаше, — сделал вывод Воронов.

— Говорила я спокойно и вежливо и лишь то, что соответствовало действительности.

— А потом уволились?

— А потом директор попросила меня извиниться и признать, что я ребенку недодала знаний, отсюда и проблемы.

— И вы признать свою ошибку отказались?

Выводы Воронова меня уже конкретно подбешивали, но что бы он там обо мне ни думал, я действительно умела держать себя в руках.

— Свои ошибки я признавать умею, — твердо сказала я, — но также умею настаивать на своей правоте, когда ошибок не совершаю.

Я увидела в его карих глазах зажегшийся огонек одобрения.

Глава 6

Два года и девять месяцев назад

Владимир

— Ася, заедешь ко мне в особняк и захватишь смокинг, сам я не успею.

— Вам сюда его привезти? — уточнила Ася для проформы. Она всегда все уточняла, чтобы нигде не ошибиться, и ведь не ошибалась же.

— Да. Приму душ тут и переоденусь.

— А Виталина Вениаминовна?

— Жене скажешь, чтобы ехала на прием с водителем. Я ее там буду ждать.

— Хорошо. Что-нибудь еще, Владимир Александрович?

— Нет, Ася, вроде ничего.

— Я буду к шести.

Я кивнул ей, и Ася вышла. В этой девочке я был уверен, как в самом себе: никогда не подведет.

Ася работала у меня чуть больше года, и поначалу я скептически отнесся к идее взять на работу девушку, которая ничего не понимала в офис-менеджменте. Но ее отец оказался прав: Ася всему училась быстро. Она была теперь незаменима. И вообще… Я в офис ехал с большим удовольствием, чем домой. Припадки Виталины надоели. Когда я женился на ней, то был почти влюблен. По крайней мере, точно был сильно увлечен и считал этот союз весьма достойным. Виталина была из хорошей семьи. Ее отец тоже занимался крупным бизнесом, и идея привлечь его инвестиции в мой новый проект мне нравилась. Да и сама она казалась женщиной образованной и целеустремленной. Только вот как-то незаметно, после свадьбы, все ее цели свелись к вложениям в себя: салоны, спа, подтяжки, уколы молодости, фитнес, украшения, шмотки, отдых. Казалось, Виталину больше ничего не интересовало. Нет, было и еще кое-что. Она обожала испытывать мое терпение: ревность, крики, истерики. И отсутствие ребенка.

Выходные закончились очередной перепалкой, и вот уже третий день я там не появлялся.

Последнее время я все чаще жалел, что наш с Виталиной брачный контракт распространялся на срок в шесть лет. По его условиям, если я захочу развестись, то буду обязан выплатить жене огромную компенсацию за каждый непрожитый год — адвокаты ее отца постарались, и я пошел на такую договоренность, так как мне нужны были инвестиции ее отца в мой новый глобальный проект. В свою очередь, если инициатором развода будет Виталина, то раскошелиться придется ее отцу. Я считал сделку справедливой, ведь брак должен заключаться навсегда и не быть просто прихотью. А старый лис, папаша Виты, хотел таким образом гарантировать для дочери стабильное будущее. Еще одним условием брачного договора было рождение ребенка. Если за это время Виталина не родит мне ребенка, я могу запросто оставить ее ни с чем. Контракт был составлен лучшими юристами, и даже если бы адвокаты отца Виталины решили оспорить какие-то условия при разводе по истечении обговоренного срока, у них ничего бы не получилось. Куда им тягаться с Владимиром Вороновым. Это был больше не брачный контракт, а договор о сотрудничестве. Только вот плохо у нас получались и брак, и сотрудничество в целом.

Мы были женаты чуть больше двух лет, но Виталина так и не забеременела. Надо было сократить срок брачного контракта лет до трех, потому что с каждым днем Виталина становилась все более невыносимой.

От невеселых мыслей меня оторвал очередной деловой звонок, и я погрузился в работу, не заметив, как пролетел день.

Ровно в шесть часов в мой кабинет вошла Ася, неся чехол со смокингом. Сама она уже успела переодеться в вечернее платье, темно-зеленое. Этот цвет прекрасно оттенял ее глаза, такого необычного светло-зеленого оттенка, что иногда, задумавшись, я ловил себя на мысли, что утопаю в них.

— Прекрасно выглядишь, — улыбнулся я Асе.

— Спасибо. — Она чуть покраснела и опустила глаза.

Я знал, что моя помощница была в меня влюблена, но никогда даже не намекала, что хотела бы более близких отношений. А я иногда представлял себе, какого это, обнимать и ласкать такую милую, такую молодую, такую до умопомрачения привлекательную… Но границ я никогда не переходил, как бы мне ни хотелось.

Ася прошла в комнату, примыкающую к офису — здесь была оборудована спальня и душ, потому что бывали времена, когда работы столько, что из офиса не вылезаешь, — и положила смокинг на кровать.

Она направилась к двери, а я как раз вошел в комнату, и мы неловко столкнулись, потоптались, пытаясь уступить друг другу проход. Я усмехнулся.

— Поедем на прием вместе, — сказал я ей.

— Хорошо, — кивнула Ася испуганно.

Я видел, как она пугалась, когда вот так, случайно, мы иногда нарушали личное пространство друг друга.

Она вышла, а я направился в душ. Через двадцать минут я был готов и, отключив рабочий компьютер, пошел в приемную. Ася заканчивала какие-то дела, подводя итоги дня. Ее рабочий стол, как всегда, был чист и аккуратен. Мне нравилось, что у Аси все было на своем месте: никаких лишних бумаг, никаких помад или конфет, никаких безделушек. Организованная девочка.

— Поехали?

Ася встала и, посмотрев на меня, сказала:

— У вас бабочка немного криво повязана. Позволите? — Она подошла и поправила галстук-бабочку.

Подняла взгляд на меня, и я снова потерялся в светлой зелени ее глаз. Я еле сдержался, чтобы не схватить ее в охапку и не поцеловать эти манящие пухлые губы. Ася сглотнула и пробормотала:

Глава 7

Два года и девять месяцев назад

Ася

Встречи с женой босса всегда были испытанием для моих нервов. Никогда не понимала женщин, подобных Виталине Вениаминовне. Она была невероятно красива, ухожена, состояла в браке с одним из самых влиятельный бизнесменов, была дочерью такого же бизнесмена. У нее было все, кроме одного: уверенности в себе. Потому что как еще объяснить ее ехидные слова в адрес любой мало-мальски привлекательной женщины, которая оказывалась в одном помещении с Владимиром Александровичем, как объяснить сцены и упреки, которыми она сдабривала их отношения на виду у всех, если не отсутствием уверенности в себе?

Когда во второй половине дня я заехала в особняк Вороновых и передала Виталине Вениаминовне слова ее мужа по поводу сегодняшнего вечера, она смерила меня полным презрения взглядом и, усмехнувшись, бросила:

— Еще одна подстилка в широкой кровати моего мужа. — Я уже открыла рот, чтобы вежливо возразить, а она тут же добавила: — Можешь отрицать, сколько хочешь. Мне все равно, что вы там с Володей делаете, лишь предупреждаю: не строй иллюзий, что он бросит меня ради тебя.

— Я всего лишь работаю в его офисе, — процедила я сквозь зубы, — и никаких иллюзий не строю.

Развернувшись, я вышла, подхватила смокинг Владимира Александровича, который вручила мне домработница и поехала домой, чтобы переодеться, а потом обратно — в головной офис.

Что бы там ни думала Виталина, у меня с боссом никогда ничего не было и быть не могло. Для меня Владимир Александрович был как… как недостижимая звезда. Мне всегда казалось, что настоящий мужчина должен быть именно таким: привлекательным внешне, но больше внутренне; от него веяло уверенностью и силой, он был немногословен, строг и справедлив. Да, я восхищалась Вороновым и была в него влюблена, однако даже в мыслях не позволяла себе представить, что бы было, если бы он посмотрел на меня как на женщину и не просто посмотрел, а…

Не успел начаться банкет, как Виталина устроила Владимиру Александровичу скандал на ровном месте. Увидев, как она, словно ураган, несется к нам, я поспешила в зал, оставив их наедине. Не знаю, что уж там произошло, но вскоре Владимир Александрович показался среди гостей под руку с женой, которая приветливо всем улыбалась. Да уж, эта женщина умела играть. Однако стоило ее взгляду остановиться на мне, как никакое актерское мастерство не помогло Виталине скрыть свое истинное отношение к окружающим. По крайней мере, ко мне.

Уже в следующую минуту я забыла о жене босса: дел было слишком много. Я хоть и надела красивое платье, как и все присутствующие дамы, но для меня этот прием был такой же работой, как и работа в офисе. Нужно было многое проверить и проследить, чтобы официальная часть вечера прошла строго в соответствии с регламентом. Сначала должен будет выступить сам Владимир Александрович, потом несколько крупных акционеров «Воронов Групп», потом пройдет церемония вручения премий и грамот отличившимся за год сотрудникам, потом будет розыгрыш отдыха на Мальдивах, и выберут трех победителей, ну а потом можно будет расслабиться и даже сбежать пораньше домой.

Все приглашенные сотрудники корпорации расселись за столики — слава богу, каждый нашел свое место и с этим проблем не возникло, — и началось произнесение речей.

Я стояла в сторонке, контролируя, чтобы каждый из выступавших вовремя появился на сцене. Владимир Александрович, как всегда, был краток и безупречен. Меня восхищало его умение владеть собой и произносить вот такие речи, даже не готовясь.

Когда перешли к вручениям премий — никто не знал, чье имя назовут, — зал оживился, а когда был объявлен ежегодный розыгрыш турпутевок, ажиотаж достиг апогея. Даже мне достался номерок. Все было честно и прозрачно — выиграть мог любой. А Виталина в это, видимо, не верила, потому что, когда начали крутить барабан, чтобы наугад выбрать три номера, я поймала ее полный сарказма взгляд на себе. Жена Воронова была уверена, что я стану одним из победителей. Я лишь пожала плечами и отвернулась, а в следующую секунду Виталина уже выбежала на сцену и, выхватив микрофон у Воронова, заявила:

— Владимир Александрович, вы же позволите мне самой запустить руку в барабан и объявить победителей?

В общем-то, в этом не было ничего дурного, но то, с какой прытью Виталина пронеслась по сцене, с какой злостью почти оттолкнула Воронова в сторону, не осталось не замеченным всеми присутствующими. Однако он ничем не выдал своего раздражения и улыбнулся, позволяя Виталине провести церемонию.

Вскоре были объявлены победители, и на этом официальная часть закончилась.

Когда во время фуршета наши пути с Виталиной снова пересеклись, она язвительно усмехнулась и сказала:

— Думала поехать на Мальдивы? Обойдешься! Я всегда буду на шаг впереди.

Идиотизм!

— Вы слишком плохо знаете Владимира Александровича, если думали, что он подстроит выигрыш для конкретных людей, — спокойно сказала я.

— Зато ты, судя по всему, знаешь его слишком хорошо, — фыркнула она.

Я и правда знала босса хорошо, успев за этот год изучить его привычки, требования, смены настроения и выражение глаз. Удивительно, что Виталина, будучи женой, не могла похвастать тем же.

Фуршет был в самом разгаре, до фейерверка оставался еще час, и я решила, что мне можно не дожидаться окончания банкета — я отвечала лишь за официальную часть — и отправиться домой.

Глава 8

Два года и девять месяцев назад

Владимир

— Ася? — уставился я на свою помощницу, которая появилась передо мной неизвестно откуда.

— Что вы здесь делаете, Владимир Александрович? — обеспокоенно спросила она. — Вам плохо?

— Лучше не бывает, — хмыкнул я.

Виталина весь вечер выносила мне мозги своей необоснованной ревностью и глупыми поступками. И как я раньше не разглядел в ней идиотку? После официальной части банкета я направился прямиком к бару и влил в себя изрядную порцию виски. Надо же, к Асе меня приревновала! Или моя симпатия к собственной помощнице так очевидна? Я, конечно, святым не был и, как любой мужик, который не получает в супружеской постели того, что он хочет, иногда получал это на стороне. Но не с Асей. Я о ней даже не думал в этом смысле… Или думал?

Осоловелым взглядом я посмотрел в светло-зеленые глаза. Ася хмурилась, пытаясь понять, что со мной.

— Давайте я вызову вам такси, — предложила она. — Вам нужно домой.

— Уж куда-куда, а домой мне точно не нужно, — зло бросил я. — Заночую здесь.

Я поднялся и пошатнулся. Ася тут же подставила мне свое плечо.

— Давайте я вас провожу.

— А ты зачем здесь? — спросил я, когда мы уже были в лифте.

Я прислонился к стене и закрыл глаза. Алкоголь потихоньку начал выветриваться, первые его пары улетучились, и если сейчас не закинуться новой порцией, то через пару часов я вообще буду как огурчик.

— А я ключи от дома забыла, — сказала Ася. — Вот заехала, а вы тут…

Лифт наконец-то остановился на последнем этаже, где располагался мой офис и примыкающая к нему спальня со всем необходимым: шкаф с одеждой, кровать, душ, бар.

Мы вышли из лифта. Ася по-прежнему смотрела на меня с тревогой.

— За год не видела своего босса пьяным? — улыбнулся я.

— Ни разу, — ее губ тоже коснулась легкая улыбка, отчего на правой щеке появилась ямочка.

Я знал, что когда она улыбалась вот так, осторожно, как бы и не улыбалась, а лишь намекала на эту улыбку, то именно на правой щеке образовывалась привлекательная ямочка. А вот когда Ася смеялась, то ямочки появлялись на обеих ее щечках.

Неожиданно для самого себя я вскинул руку и коснулся ее лица. Изумленные глаза Аси уставились на меня озадаченно.

— Тебе идет улыбка, — хрипло сказал я, нагнулся и прикоснулся губами к ее губам.

Я почувствовал, как Ася дернулась, отстраняясь, но лишь ощутив сладость ее губ, я тут же перестал что-либо соображать. Схватил ее за талию одной рукой, прижав к себе, а вторую положил на затылок, не позволяя вырваться, и поцеловал уже по-настоящему. Она поддалась и больше не сопротивлялась, ответив на мой поцелуй. В уже совсем просветлевшей голове мелькнула мысль, что я совершаю ошибку, но я заткнул свою рациональность, потому что тут же вспыхнула другая мысль: Виталина ревнует тебя к Асе, так пусть эта ревность будет оправданной. Тем более я решил, что с меня хватит. Не буду я ждать никаких оставшихся четырех лет, а разведусь как можно скорее. Плевать на потерю инвестиций, плевать на все. Сейчас меня волновала лишь девушка, которую я держал в своих руках, и то тепло, что исходило от нее.

Подхватив Асю на руки, я понес ее в спальню, и она прошептала:

— Владимир Александрович, мы не должны…

— Должны, обязательно должны.

Дальше была лишь страсть и желание забыть с ней весь мир. Я утонул в топи ее глаз и не хотел из этой зыби выбираться.

Утро встретило меня солнечным лучом, который настырно светил прямо в лицо. Приоткрыв глаза, я понял, что вчера так и не задвинул жалюзи. Я бросил взгляд на вторую половину кровати: простыни были измяты, но пусты. Лишь на подушке все еще витал аромат Асиных духов. Я прислушался: может, она в душе или в приемной. Но нет — кругом царила тишина. Все-таки я не ошибся насчет этой девочки. Она умна и тактична. Проведя со мной ночь, Ася решила под утро исчезнуть, чтобы избежать неловкости. Все правильно. Мы не должны были. Или все же должны?

Тут же на ум пришла Виталина и ее вчерашние попытки устроить скандал прямо посреди приема. Жена с каждым днем становилась все более невыносимой.

Приняв душ и выпив отвратнейшего кофе из кофемашины — я признавал лишь тот, который варился по всем правилам, а не заряжался в суррогатную капсулу, — я решил поработать, а потом вернуться домой и поговорить с Виталиной, ведь так продолжаться больше не может.

От изучения графиков через два часа меня оторвал звонок мобильного телефона.

— Алло, — устало бросил я, приняв вызов.

— Не знаю, где ты, наверное, с этой своей шлюхой-секретаршей, а может, еще с какой, — тут же начала визжать Виталина, — но хочу поставить тебя в известность: я наконец-то беременна.

Я замер. Чего-чего, а подобной новости сегодня я не ожидал.

— Ты уверена? — наконец выговорил я.

— Да! Думаешь, почему я вчера не пила? Меня тошнит каждое утро уже вторую неделю, но ты ведь этого не замечаешь, потому что не спишь дома, — огрызнулась она. — Я только что от врача. Беременность семь недель.

Глава 9

Сейчас

Ася

Предавшись воспоминаниям, я не заметила, как прошел полет. И вот самолет уже шел на посадку.

Мишка так и не проснулся, даже когда пришла пора выходить. Я подхватила его на руки, краем глаза заметив, как Воронов дернулся, чтобы самому взять сына. Я с такой силой прижала Мишку к себе, что он недовольно заворочался. Воронов верно оценил мое движение и процедил сквозь зубы:

— Да не отниму я его у тебя, глупая девчонка, иначе зачем бы позволил тебе прилететь сюда?

— Извините, — прошептала я, покраснев, кажется, до корней волос.

Воронов пошел на выход первым, а я с Мишкой следом.

Мы быстро прошли все процедуры — их, можно сказать, и не было — и вышли из здания аэропорта. На меня тут же пахнуло теплым морским воздухом. Я даже зажмурилась от наслаждения: почти три года я не была здесь.

Вскоре мы сели в огромный внедорожник, в котором я кое-как разместила Мишку в детском кресле, отчего он захныкал.

— Ничего, маленький, осталось чуть-чуть потерпеть, — прошептала я, гладя сына по головке и втайне проклиная Воронова: это из-за него ребенок не может толком поспать, а ведь ночь на дворе. Неужели нельзя было подождать до завтра.

Нам предстояло ехать до особняка Воронова минут сорок. Он находился на побережье в частном секторе, где разместились дома таких же богачей. Никаких гостиниц и туристов, в отличие от того района, где располагался старенький домик моих родителей. Мама даже порывалась продать его, считая, что мы больше не вернемся, но отец не позволил, решив, что лучше его просто сдавать. Так мы и делали все время. Интересно, успел ли папа кому-то сдать дом на это лето? Сезон еще не начался, но обычно те, кто желал провести у моря все летние месяцы, снимали жилье загодя, потому что потом, с июня, свободного было не найти.

Я громко выдохнула и закрыла глаза. Мне еще предстояло завтра как-то объясниться с родителями. Папа поймет, но мама наверняка устроит скандал. Она до сих пор не знала, кто отец Мишки, а вот папа догадался сразу. Но не это было самое страшное: совсем скоро мне предстояло лицом к лицу встретиться с женой Воронова. И уж точно она не будет мне рада. Я даже представить не могла ее реакцию. Налетит прямо с порога и вцепится в волосы? Она и на такое способна. Надеюсь, у нее нет бы пистолета, обойму которого она с удовольствием разрядила бы в меня. И о чем только Воронов думал, когда затеял этот переезд? Явно не обо мне или своей жене.

Я всматривалась в ночь за окном автомобиля, пытаясь узнать родные места, но было слишком темно, когда мы отъехали от аэропорта и, не въезжая в город, по объездной направились в сторону района, где был дом Воронова. Что ж, сейчас не до ностальгии. Еще успею насмотреться.

Задремав от мерного движения внедорожника по пустой дороге, я резко дернулась, приложившись головой о боковое стекло. Распахнув глаза, я заметила, что мы проехали элитный частный сектор и вскоре подкатили к особняку Воронова, который стоял в отдалении от других домов на территории, прилегающей к пляжу.

Водитель открыл дверь и помог мне выбраться из машины. Воронов подошел к автомобилю с Мишкиной стороны.

— Позволишь? — спросил он, и я кивнула.

Эмоционально я выдохлась, да и зачем противоречить Воронову по каждому поводу. Он отец Мишки и имеет право… на все имеет право. А мне оставалось лишь скрепить сердце и принять сложившуюся ситуацию.

Когда мы стали подниматься по каменным ступеням, ведущим к массивной входной двери — Воронов с Мишкой на руках, а я позади, — я поняла, что теперь каждый новый день станет преодолением, а эти ступени — самое легкое из предстоящих мне препятствий.

Кто-то из обслуги дома распахнул перед Вороновым дверь, и мы вошли в огромный холл. Я боялась, что прямо у входа нас встретит разъяренная Виталина, но ее нигде не было видно. Несколько ламп приглушенным светом озаряли пространство элегантного помещения. Я бывала в доме Воронова всего лишь пару раз, но, кажется, здесь ничего не изменилось.

— Владимир Александрович, отвели комнаты в гостевом крыле, — тихо проговорил мужчина, встретивший нас.

— Почему не в детской? — резко спросил Воронов.

— Виталина Вениаминовна…

— Ладно, разберусь, — оборвал его Воронов.

Он двинулся вверх по лестнице, а я поплелась следом.

Когда мы оказались в отведенной для нас комнате, Воронов, не сдержавшись, выругался: в обычную спальню поставили детскую кроватку, а у дальней стены возвышалась целая гора коробок с новенькими игрушками. «Как склад», — подумала я. На матрасе детской кроватки до сих пор была целлофановая пленка, а постельное белье стопкой лежало на покрывале кровати большой.

Воронов обернулся, и я увидела, что он злится.

— Владимир Александрович, дайте мне Мишу, — попросила я. — И… ничего страшного, — я указала подбородком на кроватку и игрушки, — завтра я со всем разберусь, а сейчас мы с Мишей просто ляжем спать.

Он посмотрел мне в глаза, а потом опустил взгляд на сына, и хоть Воронов хмурился, губ его коснулась легкая улыбка. Потом он аккуратно передал мне Мишку и пошел на выход.

Глава 10

Владимир

Я спустился в холл, в котором меня ждал помощник Виталий.

— Владимир Александрович… — заискивающе начал он.

— Ты еще здесь? — стараясь сдержать гнев, спросил я. — Ты уволен, — бросил я и направился к своему кабинету.

— Владимир Александрович, пожалуйста, дайте мне еще один шанс, я ведь… я ведь все сделал, как вы просили.

Он плелся за мной до кабинета и остался топтаться на пороге, когда я вошел внутрь.

— Неужели? Я просил тебя привести в порядок детскую и комнату рядом для матери ребенка. — Я пристально посмотрел на Виталика. — Это мой сын, Виталий. Мой сын. И что же я вижу по приезде?

— Я… Мы и приготовили все, а потом вернулась Виталина Вениаминовна. Сначала она ничего не сказала, даже не спросила, а потом она будто с цепи сорвалась. Вызвала слесаря, и на детскую навесили амбарный замок, — оправдывался Виталик.

— Амбарный замок?

— Да… Мне кажется, Виталина Вениаминовна много вы…

— Меня не интересует, что тебе кажется, Виталий, важны только твоя работа и способность, вернее, в данном случае неспособность выполнить мои поручения. Даже если Виталина заперла детскую, почему в комнате, отведенной для Аси и сына, такой бедлам? Вы что, вещи разложить не могли или кровать заправить?

— Мы не успели… Мы ведь все закупили, убрали детскую, все расставили как надо, а потом этот замок, — заикаясь, докладывал он. — В общем, пришлось в спешном порядке покупать кроватку и все остальное по второму кругу…

— Мне тебя учить, как открыть запертую дверь?

— Но ведь Виталина Вениаминовна запретила…

— Ты на кого работаешь, Виталий? — устало спросил я. — Хотя, впрочем, это уже не важно. Завтра после обеда заедешь в бухгалтерию, Дарья Ивановна даст тебе расчет.

— Но…

— Разговор закончен.

Жестом я дал Виталию понять, что ему следует уйти. Я не терпел ошибок подчиненных, тем более тех, которые касались моих непосредственных распоряжений. Стоит один раз спустить с рук оплошность, и дальше это станет нормой. Меня же такие нормы не устраивали.

Я закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Решение привезти Асю с сыном сюда хоть и было спонтанным, но оправданным. Девчонка и так почти три года пряталась от меня, сбежала, натворила дел в корпорации, скрыла сына. Договариваться с ней или ждать еще я не собирался. Сын! У меня все это время был сын! Боялась, что отниму, что не позволю воспитывать? Более идиотских страхов я представить себе не мог. Нам еще предстоял разговор по поводу спрятанных документов, которые исчезли вместе с Асей. Из-за этого я потерял миллиардный проект, доставшийся конкурентам. Это ощутимо ударило по положению «Воронов Групп» и полоснуло по моему самолюбию. Я не любил проигрывать. Тем более проигрывать из-за глупой секретарши, которая почему-то решила вильнуть хвостом и подставить мою деловую репутацию под удар.

Но с этим мы разберемся потом. Сейчас мне предстоял разговор с Витой. Она не появлялась, но наверняка еще не спала. Как коршун, сидела в своей спальне и ждала, что я сам приду объясняться. Однако сперва объясниться придется ей.

Я покинул кабинет и поднялся в комнату жены. Из-под двери просачивалась полоска тусклого света. Не стучась, я вошел внутрь.

Виталина в крошечном черном пеньюаре лежала поверх одеяла, нацепив на глаза черную маску для сна. Я подошел к жене и сдернул эту проклятую маску.

— Не проще ли выключить свет? — с сарказмом спросил я.

— Кого ты притащил в дом? — тут же зашипела она.

Вита была пьяна. Так и знал.

— Я тебя предупреждал: если еще раз увижу тебя в таком виде, отправлю на принудительное лечение.

— Я трезва, — возразила она. — Была трезва, пока не узнала, что ты везешь в дом какую-то бабу с ребенком. Что за концерт, Володя?

— Концерты устраиваешь ты, дорогая.

— Ты не смеешь! — Она вскочила с кровати. — Я не потерплю в доме другую женщину. Завтра ведь весь город узнает!

— Завтра весь город узнает, что Виталина Воронова снова напилась и вела себя как склочная баба с базара. Мы уже это проходили, Вита.

Она поджала губы, всем своим видом показывая, как она зла и обижена, а потом громко икнула. Меня передернуло от омерзения.

— Разговаривать с тобой бессмысленно, пока ты не протрезвеешь. — Я пошел к двери и бросил на ходу: — Надеюсь, это был последний раз, Вита, иначе я отправлю тебя в клинику, для твоего же блага.

— Володя… — промямлила она вслед, но я не стал останавливаться.

Пройдя в дальний конец коридора, я оказался перед дверью комнаты, из которой когда-то Виталина пожелала сделать детскую. На двери красовался навесной замок. Интересно, где они его раздобыли? Разозлившись, я со всей силы двинул ногой по замку. Он остался на месте — железные скобы держали крепко, а вот дверь перекосило. Еще два удара — и вырванная с мясом скоба вместе с замком осталась висеть на косяке. Я распахнул сломанную дверь и щелкнул выключателем. Внутри и правда была новенькая детская кроватка, расставленные по полкам игрушки, царила чистота.

Глава 11

Ася

Приняв душ, я вернулась в комнату. Мишка сидел на ковре в окружении новых игрушек, которые мы с ним распаковали, не успев проснуться. Несмотря на то что легли мы поздно, мне не спалось, и встала я рано, а вслед за мной и сын.

Я распахнула чемодан и поняла, что не взяла ничего из домашнего.

— Хотя, наверное, в таком большом доме не принято ходить ни в чем, кроме бальных платьев, — усмехнулась я.

Перебрав вещи, я выудила джинсы и футболку. Интересно, они по дому ходят в обуви? Как вообще в таких дворцах живут?

Раздался стук в дверь, и я поспешила ее открыть. На пороге стояла невысокая аккуратная женщина лет пятидесяти.

— Здравствуйте, меня зовут Ирина Павловна, — поприветствовала она меня. — Я управляющая в этом доме.

— Ася, — поздоровалась я.

— А по отчеству?

— Не нужно по отчеству.

— Хорошо, — легонько улыбнулась она. — Владимир Александрович просил передать, что если вы проснулись, то можно спуститься в столовую и позавтракать.

— А сам он там? — пересохшим от волнения голосом спросила я.

— Да. Владимир Александрович сегодня не поехал в офис.

Ясно. Решил разобраться сначала с нами.

— Мы сейчас с Мишей спустимся. А где здесь столовая?

— Если хотите, я вас провожу, — предложила Ирина Павловна. — У нас тут можно заблудиться.

— Спасибо. Миша, — позвала я сына, — пойдем завтракать?

— Не-не, — заявил сын и поднял с пола игрушечный автобус. — Автося.

— Возьмешь с собой, — улыбнулась я и обернулась к Ирине Павловне.

Женщина тоже улыбалась, глядя на моего сынишку, и я сразу расслабилась. Не все в этом доме хотят меня сожрать.

— Ирина Павловна, а у вас тут в чем ходят? — Я бросила взгляд на свои босые ноги.

— Вы об обуви? Да в чем хотите.

— И все же?

— Виталина Вениаминовна исключительно в уличной обуви, а Владимир Александрович в домашней.

Представить Воронова в тапочках я не могла. Это как-то совсем не вязалось с его образом.

Я надела на ноги сыну тканевые домашние туфельки, а сама нацепила мягкие шлепанцы. Ирина Павловна одобрительно улыбнулась и повела нас вниз.

Мишка присмирел, удивленно оглядываясь по сторонам.

— Мам, замок? — спросил он, когда мы спускались по огромной лестнице.

— Да, сынок, похоже на то, — засмеялась я и добавила: — Мишка сейчас обожает все, что связано с замками: игрушки, мультики, картинки.

— Ну, теперь он будет жить в одном, — снова улыбнулась Ирина Павловна. — Может, и не совсем замок, Миша, — подмигнула она сыну, — но точно дворец.

Она провела нас в столовую и открыла широкие двойные двери, пропуская внутрь. Я ожидала увидеть огромное помещение, какие показывают в фильмах про царских особ, но столовая оказалась компактной, светлой, обставленной в классическом стиле: посреди помещения стоял небольшой стол, чуть дальше размещался сервировочный столик, а у дальней стены красовался камин, обрамленный белоснежным мрамором. Не считая комнатных растений и нескольких картин на стенах, в столовой больше ничего не было.

Воронов стоял у окна, но при нашем появлении обернулся.

— Доброе утро, — кивнул он мне и протянул руки к сыну: — Привет, Мишка.

Я спустила сына с рук, и он заковылял к Воронову.

— Автося! — Сын поднял игрушку и помахал ей в воздухе.

Воронов нагнулся, подхватил Мишку и улыбнулся. Счастливо улыбнулся, а у меня защемило сердце.

— Что вы хотите на завтрак? — тихонечко спросила Ирина Павловна, и голос ее при этом дрожал.

— Чашки кофе будет достаточно…

— Хотите творожную запеканку или, может, еще что? Я попросила повара сделать для малыша. Миша ест запеканку?

— Да, он очень любит запеканку. Спасибо.

— Тогда я распоряжусь, чтобы принесли.

Ирина Павловна ушла, а я так и осталась стоять в дверях, неловко топчась на месте. Воронов смеялся, что-то показывая сыну за окном, но Мишке больше понравилась его ухоженная короткая бородка, и он пытался ее пощипать.

Я бросила взгляд на ноги Воронова и не сдержала удивленного возгласа: он действительно был в тапках, в черных, тряпочных, весьма элегантных, но все же это были домашние тапочки.

— Что? — непонимающе спросил Воронов и проследил за моим взглядом.

— Вы в тапках, — изрекла я дурацкое заявление.

— И как видишь, еще не в белых, — хмыкнул Воронов, а я не сдержала смешка. — Проходи за стол, Ася. И не нужно стесняться.

— Вряд ли у меня получится, — призналась я.

Воронов сел во главе небольшого прямоугольного стола, посадив рядом Мишку, а я села по другую сторону от сына.

Глава 12

Ася

— В этой части дома в основном помещения для гостей, — объясняла мне Ирина Павловна, показывая дом. — Там, — она кивнула направо, — комнаты Виталины Вениаминовны, а здесь, — кивок в сторону прямого коридора, перед которым мы стояли, поднявшись на второй этаж, — спальня Владимира Александровича.

— У них с женой разные комнаты? — вырвался у меня бестактный вопрос.

— Я не буду это комментировать, — вежливо ответила Ирина Павловна и посмотрела на меня взглядом, который говорил: я и сама этого не понимаю. — Пойдемте. — Она двинулась вперед, туда, где, как она сказала, была спальня Воронова.

— Постойте, вы хотите сказать, что наши с Мишкой комнаты будут здесь? — Почему-то я запаниковала, и это не укрылось от Ирины Павловны.

— Так распорядился Владимир Александрович. Он хочет быть поближе к сыну. В этом крыле достаточно пустующих комнат, а вид из окон волшебный. Вот увидите, Ася, вам здесь и самой понравится.

Пока Ирина Павловна вела меня вдоль широкого светлого коридора, по обеим сторонам которого были большие, до пола, окна со шпросами, в голове крутились сотни вопросов. Почему у мужа с женой разные спальни? Или у богатых свои причуды? Что знает Ирина Павловна обо мне и Воронове? Рассказал ли он всем обитателем дома о том, как я скрывала от него сына? Наверное, нет. Скорее, просто поставил перед фактом. Я больше года проработала бок о бок с ним и знала: Владимир Александрович не из тех, кто будет что-то объяснять окружающим. Каждый получал ровно ту часть информации, которой он считал необходимым поделиться.

Мы быстро прошли галерею, которая вывела нас на широкую площадку. Ирина Павловна подвела меня к двумя дверям слева. Она открыла их.

— Смотрите, здесь мы устроим вашу спальню, а здесь сделаем детскую. В спальне в общем-то уже почти все есть, но вы скажите, что предпочитаете. Может, сменим шторы, покрывало на кровати? Может, что-то купить из мебели или сделать перестановку?

Я осмотрела огромное помещение, которое оказалось гораздо больше той гостевой комнаты, где мы с сыном ночевали. Да и вообще, эта спальня была больше всей моей квартиры, в которой я жила последние годы.

— Не нужно ничего менять, мне здесь все нравится, — пробормотала я.

Ирина Павловна посмотрела на меня внимательно, а потом сказала:

— Ася, как я поняла, вы здесь не на неделю и не на две, так что не стоит стесняться, сделайте здесь все по своему вкусу.

— Хорошо, — кивнула я. — Просто все слишком спонтанно. Голова идет кругом, — призналась я.

— Понимаю. Давайте тогда решим, что нужно купить в детскую для Миши, а все остальное докупим со временем, когда вы надумаете тут что-то поменять.

— Да-да, стесняться не стоит, чувствуй себя как дома! Распоряжайся! — донесся злобный голос из-за моей спины.

Мы с Ириной Павловной обернулись одновременно.

— Виталина Вениаминовна, будете завтракать? — тут же перехватила инициативу управляющая, за что мысленно я ее поблагодарила.

— Пошла отсюда! — зашипела жена Воронова на Ирину Павловну. — У нас тут будет частный разговор.

— Пожалуй, я останусь, — сказала Ирина Павловна.

— Я сказала — убирайся отсюда! — рявкнула Виталина.

Ирина Павловна побледнела, бросила на меня виноватый взгляд и тихо сказала:

— Что ж, я буду внизу.

— Иди-иди, — с издевкой проговорила Виталина, за что Ирина Павловна смерила ее снисходительным взглядом, и я догадалась, что у этих двух давняя холодная война.

Ирина Павловна ушла, а я осталась стоять напротив Виталины. Она изменилась за три года и хоть по-прежнему выглядела настоящей красавицей, но нельзя было не заметить залегших под глазами чернющих теней и отсутствия былого блеска в глазах.

— Значит, проститутка-секретарша нашлась, да не одна, а с приплодом, и теперь решила стать здесь хозяйкой, — улыбнулась Виталина. — Что ж ты так долго выжидала, милая?

— Я ничего не выжидала, и сложившаяся ситуация мне не нравится так же, как и вам, — спокойно ответила я, стараясь пропускать мимо ушей оскорбления.

— Еще бы она тебе нравилась, — неискренне рассмеялась Виталина. — Ты, наверное, думала, что приедешь и сразу начнешь здесь распоряжаться? Что тебе Владимир наобещал? Небось сказал, что мы давно в разводе, а ты и уши развесила? Только вот я тут. Мой муж со мной, а ты… а ты…

— И я, как видите, тоже тут, — пожала я плечами. — И раз уж мы обе в таких условиях, значит, придется найти компромисс.

— Даже не собираюсь! — фыркнула Виталина и, подойдя ко мне вплотную, так резко схватила меня за волосы, что я даже не успела отскочить от нее подальше. — Лучше забирай своего недоношенного младенчика и уезжай отсюда, иначе я за себя не ручаюсь.

Я со всей силы вцепилась ногтями в ее руку, сжимавшую мои волосы, и Виталина с писком ее отдернула.

— Ты еще об этом пожалеешь, — пообещала она, рассматривая следы от моих ногтей, оставшиеся на коже.

— Знаешь, что? — разозлившись, зло выплюнула я. — Не лезь ко мне и тем более не лезь к моему сыну. Не нравится, что мы здесь? Скажи об этом своему мужу, а меня не трогай.

Глава 13

Владимир

Мы с сыном как раз были на середине лестницы, когда на верхнюю площадку, словно фурия, вылетела Вита. Она резко остановилась, уставившись на Мишку, скривилась, будто бы увидела что-то отвратительное, и грозовой тучей унеслась к себе.

— Яга? — спросил сын, ткнув пальчиком вслед Вите, и так испуганно посмотрел на меня, что я тут же прижал его к себе и сказал:

— Не бойся, малыш, это не Баба-Яга, хотя иногда мне и самому так кажется.

— Хочу к маме, — пискнул Мишка.

— Пойдем к маме, — согласился я.

Пятью минутами ранее меня нашла Ирина Павловна и намекнула, что лучше бы мне присоединиться к Асе, так как там Виталина.

— А то? — спросил Мишка, показывая на огромное растение в напольной вазе. Я уже знал, что «а то» значило «что это», и сын за утро успел задать мне тысячу вопросов. Ему все было интересно.

— Это пальма, сынок.

— Пама, — повторил он.

— Пальма, — улыбнулся я.

— А то?

— А это ты знаешь.

— Окно, — подтвердил Мишка.

Умный малыш. Все схватывает налету. Весь в меня. Увидев две распахнутые двери слева, я вошел в одну из них. Ася стояла спиной ко мне прямо посреди пустой комнаты. Я заметил, как она безвольно повесила руки вдоль тела, а плечи ее опустились, и меня тут же укололо сожаление: не нужно было привозить их с сыном в этот дом. Однако места сомнениям быть не должно. Я не собираюсь подстраиваться под какую-то неразумную девчонку, как не собираюсь потакать капризам Виталины. Сейчас самое главное — это сын. А женщины пусть сами разбираются.

— Что здесь произошло? — все же спросил я.

Ася обернулась, и ее светло-зеленые глаза встретились с моими. В их глубине затаилась печаль.

— Ничего не произошло, — сухо ответила она. — Ваша жена заглянула, чтобы поздороваться.

Неожиданный ответ. Если судить по взбешенному виду Виты, да и зная ее характер, я готов был дать руку на отсечение: Вита вряд ли зашла просто поздороваться. Ася, однако, решила не жаловаться.

Мишка потянулся к матери, и я передал сына ей. Ася тут же прижала малыша к себе, и печаль из ее глаз исчезла.

Я осмотрел помещение.

— Здесь пусто, — констатировал я.

— Да уж, — неуверенно улыбнулась Ася.

— Может, все-таки обустроим ту детскую? — предложил я, но и сам понял, что это неправильно. Вита совсем с ума сойдет, да и Мишке будет некомфортно у нее под боком. Иллюзий насчет жены я не питал: вряд ли ей будет интересен чужой ребенок.

— Пусть сюда принесут ту кроватку и другие вещи, которые уже купили для Миши, — сказала Ася. — Ну а мебель. Наверное, можно купить что-то, что смогут привезти сегодня-завтра.

— Смогут. Поедем выбирать? — предложил я.

— Мишке нужно будет лечь спать примерно в час, — сказала Ася, — иначе он будет капризничать. Даже не знаю, как быть.

Я взглянул на часы — только начало десятого.

— Поедем сейчас, ну а если Мишка утомится, он разве не может прикорнуть в коляске?

— Да, точно. Коляска! — Ася провела ладонью по лбу, и я понял: девочка совсем растерялась.

Мне стало ее даже чуточку жаль, но меня это разозлило. Какого черта? Она от тебя сына скрывала два года, а ты будешь ей сочувствовать, потому что она никак не свыкнется с мыслью, что теперь ее жизнь изменилась?

— Нам с Мишей нужно переодеться, — взяв себя в руки, сказала Ася.

— Двадцать минут вам хватит?

— Вполне.

— Тогда жду вас в машине у входа.

Мне и самому не мешало бы переодеться и поговорить с Витой. Я направился в спальню жены. Постучав, я открыл дверь и вошел.

В комнате Виты не было, но дверь в гардеробную была распахнута. Я прошел туда. Вита перебирала наряды.

— Куда-то собралась? — спросил я.

— Договорилась с Женей сходить в спа. Мне нужно снять стресс, — не смотря на меня, сказала она.

— Ты имела в виду похмельный синдром.

— Володя, у меня нет похмельного синдрома, — скривила красивые губы Вита.

— Хотелось бы в это верить.

— Какое лучше? Желтое или зеленое? — Она поочередно приложила к себе два платья. Вита делала вид, что вчера она не выпила лишнего, что не устроила скандал по поводу появления в доме ребенка, что не сказала только что какую-нибудь гадость Асе.

— Я не буду играть в твои игры, Виталина, — сказал я, посмотрев в упор на жену. — Скажу один раз и повторять больше не буду, и я надеюсь, ты меня услышишь. Миша — мой сын. До вчерашнего дня я не знал о его существовании. Если бы знал, он бы появился здесь раньше. Но он мой сын, Вита, и этого не изменишь, а значит, будет жить здесь, отныне и всегда.

— А его мамаша? Она-то здесь зачем? — Вита со злостью швырнула оба платья на пол.

Глава 14

Ася

Вернувшись в гостевую спальню, я быстренько переодела Мишку, надев на него темно-коричневые хлопковые штанишки и ярко-зеленую в корабликах футболку. Кораблики… Завтра обязательно пойдем с сыном на пляж. Мишка еще не видел моря, а я не была здесь почти три года и безумно соскучилась.

— Миша, поиграй пока здесь, — я кивнула на наваленные на ковер новые игрушки, — а я позвоню дедушке.

— Деда! — заулыбался сын.

Я отошла к окну и набрала номер отца, решив звонить ему, а не маме: с папой мне всегда было проще разговаривать.

— Ася, дочка, вы где? — Голос папы был взволнованным. — Мы с мамой переживаем.

— Пап, мы с Мишкой уехали в Новороссийск.

— Куда? — ахнула мама, и я поняла, что родители включили громкую связь.

— Почему, Ась? — растерянно спросил отец.

— Владимир Александрович… — Я сглотнула. — В общем, он узнал о сыне и попросил нас поехать с ним.

— Кто-кто? Владимир Александрович? Воронов? Так это он отец Миши? Я так и знала! — запричитала мама. — Меня сейчас хватит удар, Ваня. Капли, быстрее неси мне капли.

Мама до сих пор не знала, что Воронов — отец Мишки. Я ей не говорила, зная, что получу массу упреков и рекомендаций, как нужно было себя вести и как стоило поступить.

Когда я узнала, что беременна и поняла, что Воронов о ребенке знать не должен, я пришла домой и сказала родителям, что хочу уехать. Объяснять ничего не стала. В конце концов, это было мое и только мое дело. Мама скандалила, допытывалась, от кого я «принесла в подоле». Отец лишь цыкнул на нее и сказал, чтобы я делала, как знаю. А потом, когда мы с папой остались одни, он просто спросил:

— Ась, это ребенок Воронова?

Я кивнула. Папа задумался, а потом поинтересовался:

— Говорить ему не будешь?

— Пап, он женат, а я не собираюсь быть навязчивой любовницей, которой нужно содержание.

— Ну что ж, тогда уедем вместе.

Родители переехали в маленький подмосковный город вместе со мной. Выбор его был не случаен: здесь у папы жила двоюродная сестра, которая и помогли нам с поиском и арендой жилья. Мама с папой переехали к старенькой тете Варе: ей нужен был уход. А мне сняли небольшую квартирку, в которой я жила сначала одна, а потом с Мишкой. Тетя Варя умерла полтора года назад, оставив квартиру папе: он был ее единственным близким родственником.

— И что теперь будет? — закричала мама в трубку, наконец придя в себя от шока. — Где вы с Мишей остановились? Почему все так резко?

— Мы у Владимира Александровича, мам.

— Как? Он же женат! Я ничего не понимаю, Вань, что же это, а? — Мама снова начала плакать и причитать, но вскоре ее голос стих: папа отключил громкую связь.

Он спросил:

— Ты нормально, дочь?

— Наверное.

— Воронов… Он… Как он это воспринял? — осторожно спросил отец.

— Он зол. Наверное, даже в бешенстве, — призналась я. — Хотел забрать Мишу.

— А забрал и тебя, — вздохнул папа.

— Пришлось, — усмехнулась я. — Все наладится, пап. В конце концов, это моя ошибка, и мне расхлебывать.

— Мы с мамой приедем как можно скорее, — принял решение отец.

— Не стоит, пап.

— Как это не стоит? Ты там одна, без помощи! Конечно, мы теперь тоже вернемся, мы и сюда-то переезжали только ради себя.

— Мама меня убьет.

— Ничего, маму я возьму на себя, — пообещал папа.

— Спасибо за все, пап, — чуть ли не плача, проговорила я.

— Глупости, Ася, ты наша единственная дочь. Мы все для тебя сделаем.

— Пап, я пойду, тут дел море…

— Хорошо. Я позвоню, как только мы с мамой возьмем билеты.

— Я постараюсь на днях съездить в наш дом и посмотреть, что там да как, — сказала я.

— И вот еще что, Ася, — добавил отец. — Не давай себя в обиду. Воронов не бог, так что не позволяй ему слишком уж расходиться.

— Попробую, — засмеялась я. — Пока, пап.

— Пока, моя хорошая.

Легко сказать — не давай себя в обиду. Воронов не бог. Кто бы еще ему об этом сказал. Он-то наверняка считал себя небожителем, которому доступно все. Еще и Виталина… Чуть скальп с меня не сняла сегодня. Фу-х! Я передернула плечами.

— Ну, Миша, поехали в город? Папа уже нас заждался.

— Папа, — радостно заулыбался сын, а я почувствовала себя конченой дрянью: слишком долго я лишала их обоих друг друга. А ведь если бы не случайная встреча, Воронов мог так никогда и не узнать, что у него есть ребенок. Но ведь я была уверена, что Виталина родила еще тогда и что уж Воронову точно не нужен малыш от девушки, с которой он провел ночь и о которой даже не вспомнил на следующий день.

Мы с Мишкой спустились на первый этаж. Воронов стоял у белого внедорожника. На нем были темно-коричневые модные брюки в стиле кэжуал и футболка-поло бежевого цвета. Высокий. Стильный. Невероятно притягательный. Сердце защемило, напомнив мне, что я так и не смогла забыть ни свою любовь к этому мужчине, ни его требовательных поцелуев, ни ласковых рук.

Глава 15

Ася

Воронов привез нас с Мишкой в огромный мебельный магазин. У меня разбежались глаза в детском отделе: кроватки, стульчики, креслица, шкафчики. А вот Воронов на все смотрел с прищуром. Я знала этот взгляд: ему не нравилось то, что он видел. Конечно, мебель в свой дом он наверняка покупал у каких-нибудь крутых дизайнеров, а потом ему изготавливали, что он пожелает, по индивидуальному проекту.

— Владимир Александрович, — решила я нарушить тишину, — нам ведь не нужно для Мишки покупать письменный стол из красного дерева или люстру с камнями Сваровски.

Воронов кивнул и обреченно сказал:

— Тогда давай выбирать.

Что мы и делали в течение следующего часа. После мебельного мы отправились в центр, где провели еще два часа, закупая Мишке одежду и игрушки. Казалось, Воронов хотел скупить все. А я пыталась его остановить, впрочем, меня никто не слушал.

Когда с покупками для сына было покончено, Воронов предложил мне пройтись по женским отделам и протянул банковскую карточку.

Я посмотрела ему в глаза и твердо сказала:

— Давайте договоримся сразу: Миша — ваш сын, и для него вы покупаете что хотите. А на себя я буду тратить свои и только свои деньги.

Он изогнул бровь и хмыкнул:

— Неужели? И откуда же у тебя деньги?

— Это вас не касается, — отрезала я.

— Не стоит обижаться, Ася. Раз уж у нас общий ребенок, я вполне могу позволить себе содержать мать своего сына, хоть она и не моя жена.

— Знаете, раньше я не замечала за вами стремления унижать людей.

— Что здесь унизительного? Любая женщина на твоем месте не стала бы отказываться.

— А я отказываюсь. — Я хотела добавить, что еще бы было здорово отказаться от необходимости жить в его доме, но прикусила язык, ведь Воронов был на меня зол и вполне мог прямо сейчас дать мне пинка под зад.

— Ну что ж, нужны будут деньги — скажешь, — пожал он плечами и убрал карточку. — Время обеда. Предлагаю перекусить в ресторане, Миша сможет там спокойно вздремнуть, а мы — поговорить, — заявил он.

Протестовать? Потребовать, ссылаясь на сына, чтобы он отвез нас домой? Это было глупо. У него явно были ко мне какие-то еще претензии, помимо того, что я прятала сына. Кажется, Воронов упомянул, что из-за моего исчезновения его компания понесла значительные убытки. Только вот я не понимала, о чем он говорил.

Напротив торгового центра была целая улочка с ресторанчиками и кафе. Я оглядывалась по сторонам: многое осталось так, как я запомнила, но многое и изменилось. Например, вот этот ресторан с простеньким названием «Морской прибой», куда привел нас Воронов, я припомнить не могла. Мы вошли внутрь. Администратор вежливо поздоровался с Вороновом и тут же провел нас на маленькую крытую террасу, где был всего лишь один стол. Видимо, это был ресторан для особых гостей — Воронова здесь точно знали.

— Закажи что-нибудь для Миши, можно не из меню, здесь сделают все, что попросишь, — сказал Воронов.

— Неужели? — пробормотала я.

— Именно так, — подтвердил вежливый официант.

— Тогда можно сделать для малыша рыбу на пару и овощи… брокколи, морковь. Ну и что-нибудь из фруктов.

— Банан, — заявил Мишка, который сидел у Воронова на коленях и деловито просматривал вместе с отцом меню. Господи, как же они похожи!

Официант убежал выполнять заказ, а я, вслед за мужчинами, уткнулась в меню. Мне было сложно сосредоточиться и взять себя в руки в присутствии Воронова. Я всегда перед ним робела, а теперь вообще не понимала, как держаться. Слава богу, Мишка был малышом нестеснительным и неробким, а потому постоянно отвлекал и меня, и Воронова, заполняя своим щебетом неловкие паузы.

Заказ для сына сделали быстро. Мишка с удовольствием поел и уже через пять минут мирно дремал в коляске, которую я разложила, чтобы сыну было удобнее.

Нам тоже принесли заказанные блюда, но мне кусок в горло не лез. Сделав большой глоток воды, я наконец-то собралась с духом и выпалила:

— Владимир Александрович, думаю, сейчас самое время расставить все точки над i.

— Слишком много этих точек, Ася, — отозвался он, пристально глядя мне в глаза. — То, что ты решила быть самостоятельной и не зависеть от меня, я уже понял, — добавил он, — но мы это еще обсудим… со временем.

— Тут и обсуждать нечего, — возразила я.

Он лишь усмехнулся.

— Завтра мы поедем в клинику, где сделаем тест ДНК. Это, в общем-то, необязательная процедура, я и так вижу, что Миша похож на меня, однако считаю, чтобы в дальнейшем не возникало никаких споров, это сделать нужно. Согласна?

Я кивнула. А что мне оставалось?

— Замечательно. Ну а потом мы пойдем в загс и подадим заявление на признание меня отцом. У Миши твоя фамилия?

— Да.

— А отчество?

— Владимирович.

— Ну что ж, хотя бы это ты ему оставила от отца, — поджал губы Воронов и вдруг устало добавил: — Уже второй день пытаюсь все проанализировать и так и не могу понять, зачем ты скрыла от меня сына.