Тайное общество или четыре презерватива

Предисловие

Кажется, что все истории о нас самих уже рассказаны. О любви, о предательстве, о поиске себя. Но жизнь, как река, всегда находит новые русла, чтобы удивить и заставить посмотреть на привычное под иным углом.

Перед вами — история одной командировки. Самой обычной, на первый взгляд: группа сотрудников института, скучная работа в глухом поселке, пыльная съемная квартира. Герои этой повести не искали приключений. Они мерили деревья, ворчали на начальника и мечтали поскорее вернуться домой.

Но именно в таких местах — вырванных из привычного контекста, в отрыве от большого мира, — с людьми происходят удивительные метаморфозы. Стираются служебные границы. Обостряются чувства. И самое главное — обнажаются те самые, тщательно скрываемые в обычной жизни части души: голод по искренности, тоска по пониманию, смешной и трогательный поиск тепла.

Это повесть не о сексе, хотя в ней есть и откровенность. Это повесть о близости. О том, как случайные люди становятся самым важным, что есть друг у друга — пусть даже на короткий миг летнего зноя. О том, как рождается и живет по своим, странным законам «Тайное общество» — не для заговоров или интриг, а для того, чтобы его участники могли, наконец, быть собой. Без масок, без правил, без оглядки на прошлое.

Это исследование того, что происходит, когда с чувств снимают ошейник. Когда ревность оказывается беспочвенной, но от этого не менее мучительной. Когда дружба граничит со страстью, а страсть оказывается единственным языком, на котором можно договориться с собственной душой.

Герои этой книги совершают ошибки, боятся, ревнуют, ищут и находят себя и друг друга. Они живут. Именно так, как умеют — искренне, неидеально и поэтому — по-настоящему.

Возможно, вы узнаете в них себя. Возможно, вам захочется осудить или, наоборот, поддержать кого-то из них. В любом случае, они не оставят вас равнодушными.

Приготовьтесь услышать гул электростанции (ТЭС), почувствовать запах нагретой хвои и дешевого вина, узнать вкус чужих губ и понять, что иногда самые важные открытия мы совершаем не в работе, а в себе. Добро пожаловать в «Тайное общество».

Глава 1 Командировка

Строго 18+.

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Лето того года выдалось особенно жарким. В институте лесного хозяйства работа кипела — и на столах в кабинетах, и на полевых выездах. Отдел озеленения, как раз, получил очередное “важное” задание: провести полную инвентаризацию зелёных насаждений в поселке при местной ТЭС. На бумаге это звучало сухо и официально: измерить каждое дерево, составить планы улиц, оценить состояние насаждений. На деле же всё выглядело так: неделя, а то и две под солнцепеком, с рулетками, колышками, блокнотами и потными ладонями, записывающими в таблицы десятки и сотни одинаковых строк.

Для выполнения работ выделили небольшую бригаду — пятеро человек. Руководителем назначили начальника отдела, по прозвищу - “гном” — мелочного и вечно ворчащего, с неопрятной бороденкой мужичка, чья манера общения больше походила на придирки. А вместе с ним поехали — четыре инженера: Владимир, две Тани и, новенькая, архитектор - Натка.

Они тогда ещё не были друзьями, даже толком не знали друг друга. Работали в одном отделе, могли улыбнуться, перекинуться парой слов, но не более. Работа иерархична, и каждый держался своей линии. Более близкие отношения были только у Владимира с Таней, которые уже пару лет хорошо знали друг друга. Более того их симпатия дошла до стадии флирта и кажется, даже до любви. В общем, нечто вроде тайного служебного романа. Остальные девчонки видели в Вове скорее старшего товарища, но отнюдь не близкого друга. Да и разница в возрасте не способствовала сближению - ему тридцать с “хвостиком” им в пределах двадцати.

И вот именно эта командировка стала тем рубежом, где они переступили черту. Где будни с блокнотами и рулеткой превратились в общую занимательную историю, а случайные улыбки — в безграничное доверие и тайну. Никто из них еще не знал, что впереди — интересные вечера, откровения, смех, шепот под одеялом и зарождающаяся дружба, которая потом станет легендой Института.

Машина выехала ранним утром - с вещами, рулетками и кипой бумаг, и, спустя несколько часов дороги, оказалась в поселке при ТЭС. Съемная квартира ждала их. Молодые люди, тогда ещё, даже не подозревали, что именно здесь зародится то, что навсегда свяжет их четверых…

Воздух в квартире был сладковато-затхлый, как в заброшенной дачной кладовке. Пахло пылью, старыми коврами и чем-то химическим – то ли от пластиковых панелей, то ли от вездесущей гари ТЭС за окном. Три комнаты. Неплохая кухня с мягким уголком и новой газовой плитой. Балкон, с которого открывался вид на ухоженный двор: современная детская площадка, небольшой киоск-магазин и чахлые тополя в пыльных “клумбах” из покрышек.

Первым ввалился гном – начальник. Коротконогий и желтолицый. Швырнул сумку в дверной проем самой маленькой комнатки, соседствующей с кухней.– Мой кабинет, – буркнул, не глядя на остальных, тоном не терпящем возражений. И захлопнул дверь, как припечатал: ”здесь я начальник”.

Девчонки замерли в неловком молчании. Таня, печально посмотрела на закрытую дверь. В ее голубых глазах – усталость от таких вот “гномов”. За двадцать три года в ее жизни поместились - техникум, замужество за вечно отсутствующим дальнобойщиком и куча, вот таких самодуров-начальников. Ее мир был скучен, пока Вова не приоткрыл перед ней дверь, что вела к звездам, к эзотерическим мандалам, к разговорам о Вечном, по дороге с работы домой.

Натка, новый архитектор института, робко прижала к груди рюкзак. Новенькая, двадцатилетняя, кареглазая няша, с симпатичной, анимешной фигуркой. Это была ее первая длительная командировка. Она еще не влилась в коллектив и внимательно за всем наблюдала, пытаясь понять переплетение взаимоотношений и приоритетов. Задержала взгляд на Вове: “Кажется, он “теневой” лидер в отделе, спокойный, с загадочной тенью в карих глазах и скрытой силой бойца” – и тут же отвела в сторону:

”Очень интересно, похоже, в командировках своя атмосфера, отличающаяся от институтской”.

Танюшка фыркнула:– Вот это квартира, я понимаю! Прямо для нашего пати! – Она крутанулась на каблуках, короткие джинсовые шорты едва прикрывали упругие бедра. Маечка с вырезами демонстрировала загар. От нее веяло дерзкой, нерастраченной энергией девятнадцатилетней девчонки, сорвавшейся с поводка. Мама-контролер осталась далеко в городе. Здесь – свобода.

– Спальня! – Таня распахнула следующую дверь. Внутри – полумрак, гардероб с выщербленными дверцами и главный предмет мебели: широкая двуспальная кровать.

– Нам, что втроем спать на одной кровати? Это бред! Танюшка заглянула, засмеялась:– На двоих кровать, Тань! Кто на полу? Натка? Или я? Или ты? – Она подмигнула Вове, явно провоцируя. Натка покраснела, сжалась:

– Вопрос нужно решать. Я на полу спать не собираюсь.

Вова нахмурился, эти вечные бытовые проблемы, начальник старался спихнуть на него, знал, что он девчонок не оставит:

– Спокойно, сейчас все порешаем.

– Тане и Натке этот советский сексодром, – его голос прозвучал спокойно, но шутка, как и задумано, разрядила напряжение.

– Для малой соорудим ложе из подручных материалов или она может спать со мной на диване. Он полез в глубину шкафа в коридоре. Вытащил два ватных одеяла, пару старых, пахнущих нафталином ковров. Разложил у стены в спальне, рядом с кроватью. Получился нечто вроде походного ложа.– Ух! – Танюшка прыгнула на импровизированную постель, заставив пыль взметнуться столбом. – Прямо как принцесса на горошине! Только горошина – в задницу впивается! – Она залилась беззлобным смехом.– Спасибо, Вова, за приглашение…на диван…я подумаю.

Таня молчала, она не волновалась, потому, что Вова всегда мог решить все проблемы:

“Он всегда так. Нашел решение. Не орет, не командует. Просто... делает. Так же, как и рисует свои странные круги-мандалы – спокойно и сосредоточенно”.

Она наблюдала за его руками – сильными, жилистыми, руками практика кунг-фу. Те же руки, что вчера нежно рисовали на ее ладони линии судьбы. Сегодня устраивали их на ночевку. “Мужчина. Заботливый”.

Глава 2 Липы и вишневый цвет

Солнце било в спины, как раскаленным молотом. Воздух над асфальтом дрожал, искажая контуры покосившихся заборов и единственного на всю улицу «Жигуленка», припаркованного в тени. Пыль, поднятая их шагами, въедалась в кожу, смешиваясь с потом. Вова щурился, прикладывая мерную ленту к шершавому стволу старой липы:

– Диаметр – тридцать сантиметров. Состояние – “угнетенное”. Он вносил данные в планшет, чувствуя, как капли пота скатываются по вискам и шее под воротник рабочей рубашки.

В двадцати метрах, а зарослях куста сирени, прятался гном. Широкополая панама не спасала его красное лицо от зноя. Он не работал – он “контролировал”. Его свинячьи глазки бегали от Натки, аккуратно наносящей деревья на схему улицы, к Танюшке, которая… Вова вздохнул.

Танюшка, вопреки всем инструкциям по технике безопасности (и здравому смыслу), щеголяла в микро-шортах цвета фуксии и топе с завязками на шее. Ее загорелые ноги и тонкая талия были мишенью для каждого проезжающего “москвича” или “копейки”. Один уже остановился, высунувшись из окна:

– Девушка! Вашей маме зять не нужен? А не хотите прокатиться? – Мужчина заржал, довольный собственной смелостью.

Танюшка не испугалась. Она повернулась к машине, уперла руки в бока и звонко крикнула:– Дядя, не для тебя цветочек рос! Тебя жена дома ждет! – И показала язык.

Из-за угла раздался сдавленный смех – это Натка прикрыла рот рукой. Даже Таня, обычно строгая, отвернулась, но Вова заметил, как дрогнули ее плечи. Сам он едва сдержал улыбку. Гном же фыркнул с таким видом, будто Танюшка осквернила святыню.

– Беспардонность! – прошипел он, обращаясь в пустоту, так как все демонстративно отвернулись. – На работе! Дисциплина ноль!

Вова, скептически хмыкнул:

“Дисциплина... Да ты сам, как ищейка, в кустах шпионишь, только и делаешь, что коллектив раздражаешь...павлин. Лучше бы бюджет на саженцы считал, а не откаты".

Мысленно он представил, как гном летит, смешно кувыркаясь в воздухе, от мощного пинка под зад. Подальше от них. Но вслух сказал только:– Танюшка, к следующему дереву. И шорты… хотя бы не снимай. – Добавил с легкой иронией.

Вечером в комнате Вовы царила атмосфера победителей, переживших бой с драконом по имени гном и солнцепек. На столе стояло бутылочное "Киндзмараули" – лучшее, что нашлось в местном магазине, густое, сладкое, с ароматом вишни и дуба. Рядом – тарелка со спелой клубникой, купленной у бабушки на местном базарчике, плитка швейцарского шоколада и пластиковые стаканчики, прихваченные Таней из института. Музыка лилась из ноутбука – сегодня Натка выбрала что-то зарубежное, мелодичное, с гитарными переборами, кажется, это была Карла Бруни. Танюшка, уже на втором стакане, развалилась на полу, подпирая спиной диван. Ее щеки горели румянцем.

– Вот скажите, – начала она вдруг, разглядывая вишневый оттенок вина в своем стаканчике, – минет.… Это ведь не измена?

Воздух заискрился интересом. Натка поперхнулась вином, Таня замерла с кусочком шоколада у губ. Вова почувствовал, как мурашки пробежали по коже.

– Тань! – Натка ахнула, вытирая подбородок. – Ну, ты даешь!– А что? – Танюшка сделала большие глаза. И с озорством добавила:

– Вопрос жизненно важный! Философский даже! Мы же свои, можем обсудить? Вова, ты, как гуру, должен поддержать!

Таня прищурилась:

“Глупая девчонка! Зачем выносить такое на обсуждение?”

Сердце бешено колотилось. Она вспомнила, как неделю назад в кабинете, под столом, ее нога, незаметно для других, ласкала Вовину голень, он был в шортах. И как он не отодвинулся.

“Это что – измена? Нет. Это… намек. Тайна. Но признаться в этом? Ни за что”.

– Это интим! – выпалила она резче, чем хотела. – Конечно, измена! Как можно?

– Не согласна! – Натка неожиданно встряла. Алкоголь развязал ей язык, а интимная атмосфера вечера – сняла последние барьеры.

– Если… если это просто действие? Без чувств? Как… как спорт! Или помощь другу, снять напряжение! – Она покраснела до корней волос, но не отводила взгляда. – Для здоровья - не измена!

Все уставились на нее. Танюшка оживилась от неожиданной поддержки.

Вова отпил вина, разглядывая коллег:

”Спорт... Друг... Ох, Натка…непростая ты няшка”.

Он чувствовал легкое головокружение от вина и возбуждение от обсуждения такой интимной темы. Но нужно было реагировать. Гуру. Хотя внутри бушевало:

“А Таня? Она считает изменой? Значит, наши руки под столом, наши шепоты о мандалах – уже предательство?”

– Измена, – начал он медленно, чувствуя на себе тяжелый, вопрошающий взгляд Тани, – это когда предаешь любовь. Душу. Когда лжешь о самом главном. А тело… – Он рискнул поднять глаза на Таню. – Тело иногда просто ищет тепла. Или дарит его. Без предательства любви, минет и секс не измена.… Если в браке больше нет любви, либо один из партнеров своей холодностью, невнимательностью или другим способом, убил любовь, то это уже не брак, а привычка или обязательства по отношению к детям.… Но не Любовь.

“Как я хочу подарить свою любовь тебе. Не предавая никого, кроме этой тоски”.

Тишина повисла густая, сладкая, как вино. Таня не отвела взгляда. В ее голубых глазах мелькнуло что-то – понимание? Вызов? Страх?

– Вот! – Танюшка торжествующе вскочила на колени. – Вова подтверждает! Не измена! Это как… продвинутое рукопожатие! Или комплимент! – Она залилась своим колокольчиковым смехом, разбивая напряжение. – Выпьем за рукопожатия без измен!

Стаканы стукнулись нестройно, но весело. Натка хихикала, Таня, наконец, отпила вина, не сводя глаз с Вовы. Он уловил в ее взгляде тень улыбки. Не измена. Значит, дверь приоткрыта.

Музыка сменилась на что-то ритмичное, с битом. Танюшка вскочила:– Танцевать! Все беремся за руки и в круг!

Она потянула за собой Натку, закружилась с ней посреди комнаты. Потом схватила Вову. Он неловко встал. Таня оставалась сидеть, наблюдая. Но когда Танюшка, смеясь, прижалась к Вове всем телом в такт музыке, Таня вдруг встала и подошла к нему.

Глава 3 Четыре презерватива

Вечерние сумерки. Воздух в комнате был прохладным, с еле заметным, запахом гари, доносящимся с ТЭС. Сладкое вино, музыка (сегодня лидировал Шнур с его похабно-философскими ритмами), и тела, освобожденные от дневного начальственного гнета, излучали тепло. Натка, раскрасневшаяся и невероятно оживленная, размахивала руками, рассказывая про свой первый урок вождения автомобиля. Таня, на балконе, курила тонкую сигарету, наблюдая за Вовой сквозь балконную дверь. Он чинил развалившуюся катушку рулетки, ее, во время замеров, пожевала чья-то коза – сильные, уверенные руки, знакомые линии спины под майкой-тельняшкой. Танюшка, как вечный двигатель, кружила по комнате, подпевая Шнуру, ее микро-шорты казались каплей фуксии в полумраке.

– ...и тут инструктор кричит: "Жми тормоз, дура!", а я... – Натка залилась смехом, – ...я вцепилась в руль, как репейник! Он мне пальцы чуть не сломал, отдирая!

Все заржали. Даже Таня фыркнула. Вова, закончив с рулеткой, обернулся, улыбаясь:– Рисковая. Жаль, что гном увернулся. Юркий, гаденыш.

Смех грянул с новой силой. Шутки про гнома стали их секретным языком, цементирующим коллектив.

– Вина-то, вина нету! – вдруг завопил Шнур из колонок, будто отвечая на невысказанное.

Танюшка замерла посреди комнаты, как заводная кукла, у которой кончилась пружина. Ее глаза, блестящие от вина и веселья, метнулись к пустой бутылке "Мартини", потом к Вове.– Катастрофа! – объявила она с трагическим пафосом. – Код "красный"! Банда на грани коллапса! Требуется срочная экспедиция за пополнением стратегических запасов топлива!

Натка тут же подхватила:– Идемте все вместе! Ночь, приключение! Вова, ты наш телохранитель – будешь обеспечивать охрану наших тел!

Таня медленно потушила сигарету, зашла в комнату. В ее движениях была усталая грация львицы.– Ладно. Раз уж банда в опасности. Но только быстро. Жажда мучает.

Улица встретила их глухой, теплой темнотой. Фонари, кое-где, выхватывали из мрака покосившиеся заборы, лужи на асфальте, далекую громаду ТЭС, чей гул был вечным ночным саундтреком для местных жителей. Воздух пах землей, мокрой после недавнего дождя и, немного, медом от лип, которые они целый день мерили. Шли гурьбой, плечом к плечу, смеясь и подталкивая, друг друга. Танюшка запела что-то бессвязное и веселое. Натка подхватила. Их голоса, громкие и чуть хриплые от вина, разносились по спящему микрорайону, пугая дворовых котов.

– Тише вы, черти! Не привлекайте внимание общественности, – прошипел Вова, но беззлобно, и сам засмеялся, когда Таня нарочито громко сказала:– Это не черти, это банда идет на дело! Будем грабить магазин!

Танюшка вдруг оторвалась от группы, подбежала к Вове и схватила его за руку.– А давайте! – выпалила она, ее глаза в темноте горели, как у кошки. – Купим всем по презервативу! И... ну, знаете... займемся сексом! На спор! Или просто так! Для души!

Все пьяно заржали. Натка интеллигентно, прикрыв рот ладонью. Таня немного напряженно:

“Господи... Ребенок. Пьяный, несуразный ребенок. Но, черт возьми... этот взгляд. Не шутка. Или шутка, за которой прячется настоящий, жадный интерес... что Вова подумает?”

– Четыре презерватива? – Таня произнесла это тихо. – Танюш, дорогая, ты считать разучилась? Нас четверо. Но Вове-то... зачем ему? Или ты планируешь... групповуху? – Последнее слово она выговорила с убийственной вежливостью.

Натка захохотала так, что схватилась за живот, едва не падая. Танюшка завизжала, прыгая на месте:– Тань! Ну, ты даешь! Что тут непонятного, он будет нас троих по очереди, а потом мы все будем его! Нас же четверо, понимать надо! Вове тоже захочется ласки! – Она заливалась пьяным смехом, но в ее глазах мелькнуло секундное смущение.

Абсурдность, накал веселья, пьяная откровенность Танюшки, ледяная ирония Тани – все смешалось в один клубок дикого смеха.– Научная экспедиция, – выдавил Вова, сквозь смех, – должна быть готова ко всему! Включая... внеплановое удовлетворение потребностей коллектива! Четыре презерватива – это теперь наш код! "Четыре презерватива"! Запомните!

– Код! – взвизгнула Танюшка, подпрыгивая. – Тайное общество "Четыре презерватива"! Я гений!– Гений провокации, – проворчала Таня, растягивая пухлые губы в улыбке. Она посмотрела на Вову. Взгляд был сложным: смех, укор, и... что-то еще. Глубокое, волнующее, знакомое…

Магазин "Огонек" светился в темноте как маяк греха. Продавщица, женщина лет пятидесяти с лицом, как у вымоченного в рассоле помидора, уставилась на них без интереса. Вова взял две бутылки полусладкого – крымского, "Солнечной долины", пахнущего солнцем и терпкостью морской соли. Натка и Таня копошились у полки с чипсами и орешками. Танюшка же, не колеблясь, направилась к витрине с "тем самым".

– И вот это, пожалуйста, – бросила она на прилавок четыре ярких блистера с вызывающими надписями. – Четыре. Для научных целей.

Продавщица даже бровью не повела. Взяла блистеры, пробила. Сунула в пакет с вином.– С вас триста семьдесят два, – буркнула она, глядя куда-то поверх их голов.

Таня немного запаниковала, увидев, что Танюшка, все-таки, купила презервативы:

“Боже... малая в своем репертуаре. Шутка обрела реальность... Научные цели…” – Она чувствовала жар на щеках, но алкоголь в крови придавал окружающему миру легкость восприятия. – ”Идиоты. Все идиоты. Но... наши идиоты”.

Взгляд ее упал на Вову, который расплачивался, стараясь сохранить серьезное лицо.

"Код. Он сказал это, как пароль. В наш общий, тайный мир, где нет гнома, нет скуки, нет... равнодушных мужей”.

Она сунула руку в карман куртки, сжимая что-то маленькое и твердое – купленную тайком шоколадку.

“Пусть у них презервативы. У меня – шоколад. И его взгляд. Мне пока хватает”.

Обратная дорога была уже другой. Шли осторожно. Бутылки с вином и "научным грузом" весело звенели в пакете. Танюшка изредка хихикала. Натка шла, задумчиво глядя под ноги. Таня – ближе всех к Вове, их руки иногда почти касались.