Тайны лесной ведьмы

Глава 1.

Я сидела на корточках и разглядывала незнакомый мне цветок, что вырос на поляне у кривого, погорелого дуба. Живу в этом лесу уже пять столетий, но никогда таких не встречала. Алые лепестки, черная сердцевина и большие тычинки с мощным пестиком. Запаха, кажется, нет.

Похоже, кто-то из далеких земель занес сюда семечко. Вот и выросло чудо.
Что с ним делать? Вырвать, пока оно не устроило войну с местным многоцветием? Или подождать, посмотреть, понаблюдать? Вдруг цветок мирный и безобидный. Внешне он красив.

Я решила дать ему шанс. Встала, отряхнула любимое платье: простое, ярко-желтое, с рунической вышивкой по подолу. Сначала я увидела его во сне, и только потом сотворила.

Кто я? Я лесная ведьма. Как очутилась в этом лесу, не помню. Проснулась — и уже здесь. У меня темно-рыжие волосы, зеленые глаза. Я молода и стройна, некоторые говорят, что красива. И я владею магией. Слова, которые я произношу, понятны только мне. Не знаю, откуда они во мне появляются — сами возникают в голове.

Такой я уже пятьсот лет, с того момента, как осознала себя. Не изменилась ни на йоту, разве что пара шрамов — не в счет.
Это всё, что я знаю о себе. Сама назвала себя Эльрина, и все зовут меня так. Откуда появилось имя? Не знаю…

В моем лесу живут оборотни: волки, медведи, лесные коты и лисы. Есть и обычные звери. В озерах, кроме рыб, лягушек и кувшинок, обитают русалки и водяные. В темных чащах можно встретить леших и кикимор.

Лес мой огромен. Я знаю, что за его пределами есть другие леса, земли, горы и моря. Но туда я пока не отправлялась — слишком много дел у лесной ведьмы.

— Сударыня Эльрина, сударыня Эльрина! — слышу за спиной. Оборачиваюсь: вбегает чумазый мальчишка лет двенадцати, давится воздухом, но старается что-то сказать. Кажется, я его знаю: восьмой сын Волтазара, кузнеца из деревни черных волков-оборотней.

— Что случилось?
— Там… где ручей делает петлю, Рагнар и Фаррон жутко подрались. Лежат, умирают. Сударыня Эльрина, их надо спасать. Никто кроме Вас…

— Веди, посмотрю, что и кого они там подрали, — ворчу я, спеша за сорванцом. — Опять за волчицу бились? За кого на этот раз?

— Не знаю… Она нездешняя… Но кра-асивая, вся белая, а кончик хвоста черный, как ее нос.

По раскатистому «а-а» я понимаю, что незнакомая волчица взволновала сердце даже мальчишки.

— Быстрее! — дышал мальчишка, чуть не спотыкаясь. — Они там… все так ужасно…

Я ускорила шаг, подгоняемая мальчишкой. Поляна, где ручей делает петлю, была совсем близко, когда краем глаза заметила белый волчий хвост, мелькнувший между деревьями. Он двигался быстро, грациозно, и контрастировал с темными стволами дубов. Решила пока не отвлекаться, с непрошенными разбивательницами сердец разберусь позже.

Я наконец оказалась на поляне. Два молодых оборотня — Рагнар, черный волк, и Фаррон, серый — лежали недалеко друг от друга. Оба были в крови, дышали с трудом и хрипло. В воздухе висела тягучая смесь металла, грязи и страха.

С помощью магии подтаскиваю их ближе, аккуратно укладываю валетом, ощущая, как сила леса откликается на мои мысли. Лепестки трав слегка дрожат, будто сами боятся нарушить тонкую грань между жизнью и смертью.

Сканирую повреждения. Рагнар: сломана челюсть. Фаррон: порвана селезенка. Оба: сломаны ребра.

Если бы не я… им бы тяжело пришлось. Даже хваленая регенерация оборотней здесь не сильно помогла бы.

Я глубоко вздохнула, ладони чуть светились мягким зеленым светом. Магия леса проникала в их тела, исцеляя, восстанавливая, бережно соединяя кости и ткань.

— Тише… — прошептала я, ощущая, как дыхание волков становится ровнее.

Волки приходили в себя медленно, хрипя и скребя лапами землю. Я подошла поближе, руки на талии, глаза строго на них.

— Ну что вы устроили? — проговорила я, сдерживая раздражение. — Пора бы уже успокоиться! Завести пару, построить свою жизнь, а не драться за каждую красивую самку, как недоученые щенки.

Оба опустили головы, понурые и виноватые, хвосты поджаты. Но я знала: это только внешняя покорность — сердца их еще бились быстрее, чем нужно.

— И ни шагу в человеческий облик! — продолжила я, голос стал тверже. — Любые попытки обернуться людьми — наказание обеспечено. А теперь — марш ко мне домой. Там я буду думать, что с вами делать.

Повернулась к мальчишке:

— Оббеги их родителей и передай: мол, госпожа лесная ведьма Эльрина задержит ваших недопесков у себя на пару недель, воспитывать будет. Пусть не беспокоятся.

Мальчишка кивнул и пулей умчался по лесной тропе.

Я снова взглянула на волков. Их движения были осторожны, гнев лесной ведьмы – это не то, что можно игнорировать.

— Пошли, — повторила я твердо. — Время учиться жить без драк.

И они пошли за мной, немного робко, уже без рычаний и угроз друг другу.

Дом у меня снаружи неказист — покосившаяся лачужка из дубовых брёвен, с черепичной крышей и куриной шпилечкой на коньке. Но как только переступаешь порог, понимаешь: внутри скорее замок, чем хибарка. Три этажа, пять комнат-спален, библиотека с запахом пергамента и трав, огромный зал с коваными светильниками, столовая, купальня с тёплым бассейном и ещё столько укромных ниш и кладовок, что можно было бы заблудиться навсегда — если бы я не знала каждый уголок.

Я загнала волков в дом, закрыла за ними дверь и ровно приказала: — Теперь обернитесь, нужно.

Они послушались: кожа дрогнула, мышцы смяли форму — и передо мной стояли два молодых человека. Виноватые, измятые, с видно ещё не совсем зажившими ушибами на теле — но люди. В обнажённом виде, без украшений и одежды, они выглядели не так, как в лесу: более уязвимые.

Я протянула им два плотных льняных фартука. — Это ваша единственная одежда на ближайшие две недели, — сказала я спокойно. — сами будете их стирать, сушить. Но сначала идите помойтесь, потом поедите. Никаких побегов, никаких превращений — кто попытается, получит еще один урок.

Глава 2.

Обнаженные парни в льняных фартуках сидели на коврах моей гостиной, приводя себя в порядок после уборки и принятой ванны. Я присела рядом, наблюдая.

— Так как так получилось, что вы так яростно подрались из-за волчицы, которую видели первый раз в жизни? — спросила я спокойно, почти без надежды на ответ.

Они переглянулись и тут же начали.

— Она… она была словно сама весна в лесу! — вскрикнул Рагнар. — Белоснежная, с хвостом, как ночь на кончике, глаза как два сияющих озера… И движения её… плавные, грациозные, будто воздух подчинялся ей!

— Ты не можешь правильно описать — воскликнул Фаррон, перебивая. — Она была совершенством! Стройная, как молодой дуб, взгляд — пронизывающий, улыбка… божественная! — он взмахнул руками, будто пытался поймать её образ в воздухе. — Я никогда ничего такого не видел!

— Ты не понял, — рыкнул Рагнар. — Она на меня так смотрела! И в её взгляде была сила, как у самого леса! Каждый шаг, каждый изгиб ее прекрасного тела… Они приглашали присоединиться. Я готов был пасть ниц!

— Ха! Ты вообще ничего не понял! Она приглашала меня. — возразил Фаррон. — Её шерсть белая, чистая, сияет, будто снег и луна вместе. А хвост… чёрный кончик, как ночь! Я бы ради неё всё отдал!

Они начали спорить, перекрикивать друг друга, добавляя всё новые и новые восторженные эпитеты: «ветер сквозь деревья», «сияние рассвета», «драгоценный лед лесного озера», «мех нежный как лебяжий пух», «богиня». Я наблюдала и слушала, не вмешиваясь, внутренне отмечая: это серьёзная проблема. Сила их восторга и страсти — слишком велика, чтобы оставлять всё как есть.

И пока они ссорились, сжимая кулаки, но не рискуя при мне вновь броситься друг на друга, я молча думала, что эта волчица явно не просто случайная гостья. Она пришла в мой лес с какой-то целью — и раз уж она уже свела с ума двух сильных молодых оборотней, нужно срочно разбираться, что за разбивательница сердец явилась в мои владения.

Потом я долго сидела на подоконнике окна гостиной и наблюдала за ними, не вмешиваясь. Они ругались, рычали друг на друга, но для меня важнее был не их спор, а то, как выглядят эти два сильных нагих юноши, едва прикрытых льняными фартуками.

Мышцы рук, плеч, спин — всё это было живым, подвижным, даже в резких жестах, когда они махали руками, доказывая своё превосходство. Фартуки, слишком короткие, скользили по бедрам, создавая комичные и вместе с тем чарующие силуэты.

Один с суровым взглядом и сжатой челюстью размахивал руками, будто пытался разорвать воздух. Второй, весь напряжённый, выгибался и жестикулировал, словно танцуя, и каждый изгиб его тела подчёркивал силу и грацию. Я не могла отвести взгляд — даже от того, как скользили по их коже капли воды, которые они не успели осушить полотенцами.

Молодые оборотни выглядели одновременно внушительно и забавно, гордо и уязвимо. Их сила была очевидна, но она ещё не была закалена жизнью; ярость, восторг и гнев — всё это выливалось в споры и неуклюжие движения.

И я вздыхала, с лёгкой печалью глядя на них. Жаль, что они так молоды. Преступно для такой как я ведьмы связываться со столь юными созданиями. В их глазах горела жизнь, которую мне так просто сломать. Я буду наблюдать за ними со стороны, для них так будет безопаснее…

Эту ночь мне снились янтарные волчьи глаза, густой мех, длинный хвост и чьи-то сильные, но нежные руки.

**

Утро было влажным, и лес пахнул хвоей и росой. Я отправила Рагнара и Фаррона мыть купальню и стирать пыль в библиотеке, а сама двинулась в чащу по вчерашним следам. Белая шерсть мелькала среди зелёных теней — я знала, что найду её быстрее, если буду тихо скользить между деревьев.

Найдя её у небольшого озерца, я остановилась. Волчица остановилась на берегу, и вдруг передо мной словно повеяло светом: она приняла человеческий облик. Девушка была стройна, с белыми волосами, чуть-чуть переливающимися серебром, и глазами, острыми, как ледяные озёра. Хвост с чёрным кончиком исчез, заменившись черной полосой по подолу ее белого платья.

— Кто ты? — спросила я, ровно, спокойно, не делая шага вперёд.

— Зачем тебе знать? — отрезала она, взгляд острый, губы чуть искривлены в презрительной улыбке. — Не хочешь, чтобы я ушла?

— Я не хочу ссориться, — сказала я, — просто хочу знать, откуда ты и зачем пришла в мой лес.

Она фыркнула и отступила на шаг:

— Это не твоё дело. Я сама решаю, где быть и с кем встречаться.

— Но твоя свобода здесь создаёт хаос, — сказала я мягко. — Ты свела с ума двух моих оборотней, устроила драку. Я не хочу ловить тебя или наказывать — просто вернуть туда, откуда пришла.

— Ха! — фыркнула она, — думаешь, я так просто поддамся?

И словно ветер, она рванула прочь, исчезнув среди деревьев. Я стояла некоторое время, наблюдая за её белой, быстро растворяющейся фигурой, и подумала про себя: «мне не нужно ее преследовать. Она не моя, не часть этого леса. Главное — вернуть её домой. Всё остальное — не моё дело.»

**

Я встала, глядя в небо, и вызвала своих пернатых помощников.

Они прилетали по одному — сначала старая сова, потом сокол, потом ворон, а за ними — ястреб и орёл, седой, с растрёпанным оперением, словно старый воин, видевший не один шторм. Птицы расселись вокруг, молча, только перья шелестели.

Я провела ладонью по воздуху и сказала:
— Летите за пределы моего леса. Ищите земли, где живут оборотни — не простые, а такие, среди которых встречаются белоснежные, с чёрным кончиком хвоста. Найдите тех, кто похож на мою гостью. Узнайте, откуда она пришла.

Птицы кивнули, каждая по-своему — кто крылом, кто головой, — и разом поднялись в воздух. Ветви деревьев вздрогнули от сотен перьев, и вскоре они растворились в небе, унося мои слова за горизонт.

На следующий день, ближе к полудню, на перила крыльца тяжело опустился орёл. Старый, с одним потемневшим глазом и опалённым пером на крыле — он выглядел усталым, но взгляд его горел разумом.

Глава 3.

Перед дорогой я собрала своих двух питомцев у порога. Они стояли прямо, но глаза — тревожные, будто щенки, что чуют: хозяйка собирается далеко.

— Так, слушайте внимательно, — начала я строго, но с теплом. — Я отлучусь ненадолго. За домом — присматривать.

Рагнар вскинул голову:
— Госпожа, Вы одна пойдёте?

— А кто же со мной пойдёт? Вы? Чтобы там опять подрались? Нет уж. Останетесь тут. Вместе, — прищурилась я. — И попробуйте только мне сцепиться — обоих в лягушек обращу, будете квакать на завтрак у цапли.

Фаррон фыркнул, но кивнул.
— Поняли, госпожа.

Я прошлась по избе взглядом — полы чистые, очаг в порядке, травы развешаны по балкам.

— Так вот, — продолжила я, уперев руки в бока, — полы мыть каждый день, пыль протирать, стены в зале новыми обоями обклеить — я свитки в кладовке оставила. В купальне плитку обновить, ту, что у лестницы отвалилась. И чтоб всё блестело, когда вернусь.

Рагнар попытался возразить:
— Мы ж оборотни, госпожа, не строители…

— Вот и научитесь, — отрезала я. — Будет вам дружба и созидание вместо драк. А если справитесь хорошо — вернусь, испеку вам что-нибудь вкусное. Может, даже торт-медовик.

Оба мгновенно подобрались, как по команде, и закивали, словно услышали о подвиге.

— Хорошо, — сказала я мягче. — А теперь слушайте последнее. Ждать меня будете ровно неделю. Может, вернусь раньше, если звёзды благоволят. Если что-то случится — держитесь вместе. Дом сам вас защитит, если дружны будете.

Я накинула плащ, и тёплый свет от очага скользнул по рунам на его подоле.

— Не скучайте, — добавила я, глядя на них через плечо. — И не вздумайте опять за волчиц передраться.

— Даже если придёт белая? — хмыкнул Фаррон.

Я усмехнулась.
— Если придёт белая — накормите, уложите спать, ОТДЕЛЬНО, и ждите меня. С остальным я разберусь сама. И не сметь спорить, кто главный. Оба будете равны, пока я не вернусь.

И, очертив рукой знак в воздухе, я открыла портал — тонкий, переливчатый, будто рассвет между мирами. Шаг — и я ушла, оставив за спиной двух послушных, почти смирных оборотней, что уже переглядывались: кто первым схватится за тряпку и ведро, а кто – за клей да обои.

Мир вокруг меня растаял, и я вышла на западной границе своего леса — туда, где кончались знакомые тропы и начинались новые земли.

**

Дальше пришлось идти пешком. Я хотела прочувствовать землю под ногами — чужую, неведомую, но живую.

Чем дальше я шла, тем ярче всё вокруг становилось. Поля тянулись до самого горизонта — густые, наливные, колосья в них звенели под ветром, словно тихий смех солнца. По дорогам тянулись возы, запряжённые крепкими быками, мимо шли крестьяне — загорелые, довольные. И что удивительно — никто не шарахался, завидев меня.

В одной деревне я увидела, как на завалинке старуха поёт, а рядом с ней дремлет молодой волк, положив голову ей на колени. У колодца девчонки болтали с русалкой, что вылезла из бочки с водой и хохотала в полный голос.
Чудеса, да и только, подумала я. И никто не боится.

На рынках торговали люди и оборотни — плечом к плечу. Я видела кошачьего мальчишку, что продавал специи, и медведя в переднике, что жарил мясо на углях и подмигивал проходящим девушкам.

Западное княжество оказалось богатым, сытым, довольным собой. Здесь не чувствовалось того подспудного страха, к которому я привыкла в иных землях. Всё было устроено крепко и мудро.

Хороший князь у них, выходит, подумала я. Если уж даже нечисть с людьми в ладу.

Когда солнце начало клониться к закату, я добралась до стольного града. Высокие стены из светлого камня блестели, будто покрытые инеем, а над воротами висел герб — белый волк на черном поле, держащий длинный бердыш (старинное оружие — топор на длинном древке с лезвием в виде полумесяца).

Двое дружинников стояли у врат — в кольчугах, под плащами цвета стали, с копьями, что сверкали на солнце, будто морозный иней. Один, бородатый, с суровым лицом, шагнул вперёд:

— Кто идёт к вратам княжьим? Откуда путь держишь, дЕвица?

Я остановилась, подняла голову и чуть улыбнулась.
— Из восточных лесов иду, — отвечаю тихо, но твёрдо. — Странница я. Хотела на земли ваши глянуть да чудес ваших увидеть. А если судьба благоволит — и на самого князя издали посмотреть.

Бородатый прищурился, разглядывая меня.
— Странница, говоришь?.. — протянул он, почесав бороду. — Видать, не прост путь твой. Далеко ж шла — леса восточные не за первым холмом начинаются.

— Шла, — кивнула я, поправляя капюшон, — да дорога добрая была. Люди ваши приветливы, зверьё мирное, поля тучны, сёла крепкие. У вас, видать, хозяин разумный, коли земля так цветёт.

— Ха! — усмехнулся дружинник, — разумный, говоришь. Наш князь — воистину муж мудрый и сильный. Звери его чтут, люди славят, а лешие и водяные — так и вовсе под его рукой живут в мире.

Он говорил с гордостью, как говорят о чём-то родном, и от его слов веяло теплом. Потом махнул рукой:
— Ступай, краса. Град наш всякому гостю рад, коли тот с добром пришёл. Только без чар, без зла и хитрости лесной. У нас ныне ярмарка идёт, людно в граде, сторожа зорки.

Я поклонилась ему в пояс:
— Благодарствую, добрый воин. Чарами я не владею, а хитрости у простой девы и вовсе нет — только глаза, что любят смотреть.

Он засмеялся громко, добро, от души, и пропустил меня под своды.

Столица западного княжества раскинулась широко, как поле под летним ветром. Каменные улицы чисты, крыши черепичные, над окнами резьба — птицы, солнца, волки. У лавок — торг весёлый: рыбаки хвалят улов, девицы смеются, старики спорят о цене мёда.

Воздух тёплый, густой, пропитан запахом хлеба и жареного мяса, свежей смолы и степных трав. По площади катят бочки, поют скоморохи, звенят бубенцы.
Я шла, оглядываясь, и сердце моё тихо радовалось: всё ладно, всё живое, всё дышит.