Тайны Морлескина. Кошачий глаз

Глава 1

Я не считаю себя неудачницей. Я просто не очень везучая.

Разница, между прочим, очевидная. Неудачник – это тот, кто о чём-то размечтался, губищу раскатал аж до перекрёстка, пыжится, тужится, чтобы цели своей достичь, а ничего у него не выходит. Вот это неудачник.

А когда садишься на стул и встаёшь с зацепкой на новых колготках… Или, когда единственная на всей улице замёрзшая лужа всегда твоя и только твоя, все идут мимо, а ты скользишь и шлёпаешься на пятую точку, художественно взбрыкнув ногами… Вот это уже я. Ну, не везёт, бывает. Я уже и внимание обращать перестала.

Мама моя - женщина очень практичная. Прежде, чем что-то сделать, она сначала думает. И дочерей своих учила тому же. У Лены, моей старшей сестры, это обычно получалось. А вот у меня не всегда.

В тот день, когда всё это началось, я считала себя никчёмной дурой. Брела вдоль по улице Жуковского, тащила за собой чемодан на колёсиках и ругала себя последними словами.

О чём я думала, куда я смотрела, когда ввязалась в отношения с Игорем? Что я себе вообразила? Что симпатичный, уверенный в себе парень будет вечно носить букеты, гулять, держа меня за ручку, а потом сделает мне предложение, и мы поженимся, и у нас родятся красивые детки… Букеты он носил исправно. Гулять тоже водил. И в театр. И в ресторан несколько раз. И целовались мы с ним, и ласкали друг друга, не стесняясь. Но, когда он меня в постель уже прямо по-взрослому потащил, я отказалась. Почему-то отказалась, хотя считала, что люблю его.

Вот спрашивается, мы что, в позапрошлом веке живём? Да кого взволнует потом, с кем я спала? Скорее удивятся, что ни с кем. Немодно это, странно и вообще неправильно, как говорят. И я даже с этим согласна. Только намечтала себе, что первый раз – это должно быть нечто особенное. Где-то в таинственном месте, тогда, когда неожиданно крышу снесёт, и, конечно же, с мужчиной, от одного взгляда на которого сердце остановится.

Видимо, основной инстинкт не обманешь. Инстинкт мне правильно подсказал, что Игорь ничем особенным не был. Обыкновенный породистый кобель фасона «бабник». Остановка моего сердца ему была без надобности, и всякие романтические затруднения в его планы не входили. Стоило только мне стушеваться и придержать его в постели, как он переключился на Ленку. И прошло-то всего несколько дней. Я и не узнала бы, возможно, но всё вышло прямо как в водевиле. Вернулась я домой на пару часов раньше после очередного провального собеседования в поганом настроении, а Игорь с сестрёнкой моей так замечательно время проводит, что диван скрипит на всю квартиру.

Не сказать, чтобы я сильно психанула. У меня вообще установка – что бы ни случилось, держать себя в руках и истерить поменьше. Но тут … А кто бы не психанул?

Ну и высказали мы все друг другу самое потаённое. Игорь то вопил, что я не так всё поняла – а как надо было, интересно – то ворчал, что я же сама его прогнала, и нечего дуться. Ленка визжала, как циркулярная пила, что я сама дура, и нечего было парня динамить. Сестра ещё называется… Я послала и того, и эту, от души, как сумела… Сама, кстати, не подозревала, как умею. Ну, и пошла собирать свои манатки.

Когда я громыхала чемоданом вниз по лестнице, а в спину мне нёсся крик сестры: «Ишь ты, обидчивая!.. Ну и проваливай! Я тебе ничего не должна, а ты мне ещё за два месяца!», я даже задуматься не успела над тем, а что дальше.

Мы с сестрой снимали эту квартиру пополам. Я после универа всё никак не могла найти подходящую работу, и действительно задолжала Ленке. Обычно это было делом житейским: мне подворачивался заработок, и я всё возвращала. Лена это знала и никогда не торопила, когда я задерживала свою долю. Но сейчас то, что обычно было делом житейским, стало делом чести. Стоило ей этот долг вернуть и деньги в морду швырнуть. Да вот только швырнуть было нечего. Когда я вышла из подъезда, денег в моём кошельке оставалось столько, что стоило хорошенько подумать о приоритетах. Я могла либо переночевать в скромном хостеле пару ночей и поголодать при этом, либо неделю чем-то кормиться, а ночи проводить на вокзале.

Оба варианта мне не нравились.

Поступить малодушно, но разумно – уехать обратно в родной город и забыть этот Петербург, как страшный сон – я тоже не могла: на билет бы не хватило.

Мне нужны были ночлег и работа.

Утерев злобные слёзы, я вытащила телефон и позвонила своей подруге Вере.

Вера, в отличие от меня, человек сильно везучий. Мало того, что она местная, и половина моих проблем её не коснётся никогда, так она ещё во время учёбы устроилась на постоянную работу. Нет, не в консульство какое-нибудь и не в отдел по внешним связям, а всего лишь в небольшую фирму по подбору персонала. Ну и что, что не этому мы с ней учились и не об этом мечтали, зато она при деле и с заработком. Это таким барынькам, как я, подавай работу по специальности. Только нас таких, бакалавров свежеиспечённых, видимо, пруд пруди…

- Что-то у тебя голос какой-то… - тревожно протянула Вера в ответ на моё приветствие.

- Какой? – уточнила я, стараясь не шмыгать носом.

- Загробный, - пояснила она, немного подумав.

- Вера, можно я сегодня у тебя заночую?

- А-а-а... э-э-э… - замычала подруга.

- Что, нарушаю планы? – обречённо вздохнула я.

Я чего-то подобного ожидала, поэтому даже не особо огорчилась, если честно. Не мой день, что уж тут поделать.

- Да фиг с ними, с планами, - задумчиво протянула Вера. – Что-то придумать всегда можно… А что случилось-то? Поссорилась с Игорем?

- Я с жизнью поссорилась, - буркнула я. – Я, Вер, теперь нищая безработная бомжиха.

- Эвона как… - снова промычала она. Я услышала приглушенное клацанье клавиатуры: подруга пыталась одновременно работать. Или сидела в соцсетях, что было более вероятно. – Ну, с нищетой твоей я вряд ли что-то смогу сделать, сама не особо-то… С ночёвкой что-нибудь придумаем ближе к вечеру, я тебе перезвоню. А с работой… Хочешь, вакансию одну попробовать? Прямо сейчас?

Глава 2

Двор-колодец оказался не страшнее прочих. Даже наоборот: чистенько и что-то наподобие скверика в центре. Чаще всего в таких дворах только развороченный асфальт, мусорные баки и больше никаких признаков цивилизации.

Нужный мне дом оказался не просто старым, а совсем старым и совсем непростым. Во дворе был всего один подъезд, но это был грандиозный старый подъезд с двустворчатой дверью огромной высоты. Мне казалось, что таких дверей в природе уже не существует, и все они заменены на металлические. А тут ни металла, ни домофона.

Я рванула тяжёлую дверь на себя. За ней-то и оказались и металл, и домофон.

Я набрала номер квартиры, в динамике домофона запикало, зашуршало, а потом замок с лёгким щелчком открылся. Я шагнула за порог и остановилась.

Внизу в подъезде около огромного лифта оказалось и светло, и просторно. Шахта лифта была отделана коваными решётками, а массивные ручки отлиты в виде каких-то человеко-птиц. Вокруг шахты лифта завивалась широкая лестница.

Две девочки лет десяти сидели на нижних ступеньках и тискали огромного полосатого кота. Кот немного нервно мотал хвостом, но терпел.

- Какой ми-и-и-иленький! – восхищённо пропела одна из девочек. – Чей он всё-таки?

- Не знаю. Может и ничей.

- Не, он чи-и-и-истый, сы-ы-ы-ытый, - продолжала сюсюкать девочка. – Он точно чей-то…

- Ну, потерялся, значит, - предположила подруга. - Возьми себе.

- Мне не разрешат, - вздохнула девочка.

Кот и в самом деле был очень даже ничего, сама бы такого пожамкала за бока.

- Да пойдём уже, - нетерпеливо сказала вторая. – Не разрешат так не разрешат. Пусть идёт, куда хочет. Он же кот.

- Ну, пойдём, - печально согласилась первая.

Она взяла кота под мышки, с трудом подняла его, как ребёнка, и пропела:

- Пока, ко-о-о-тик! Ты такой сла-ав-ный…

Она приблизила кошачью морду к себе и, как мне показалось, собралась поцеловать кота на прощание.

Раздался громкий, многократно усиленный лестничным пролётом истошный кошачий визг.

- Ав-мряв-йиушшшшш-иииии!

С криком и шипением кот припустил вверх по лестнице, загнув хвост вопросительным знаком. Девочки тоже завопили, а та, которая вдохновенно сюсюкала над котом, вся в слезах прижала ладонь к расцарапанной щеке:

- Дурацкий тупой кот!!!

- Не надо трогать чужих кошек, - сказала я, обходя девочек. – Наверное, ты сделала ему больно.

Девочки что-то возмущённо затараторили мне вслед, то ли оправдываясь, то ли возмущаясь, но я не стала их слушать и пошла наверх, таща за собой чемодан. Садиться в такой антикварный лифт мне было как-то страшно, ещё не справишься с управлением, вот будет веселье…

Хорошо ещё, что вещами я особо не разжилась, а половину и вовсе бросила в Ленкиной квартире. Был бы чемодан тяжелее, я бы тут и полегла на этой бесконечной лестнице. Нужная квартира оказалась на четвёртом, предпоследнем этаже. Здесь на площадке было уже не так светло, как внизу, но я разглядела, что дверь в квартиру гостеприимно приоткрыта.

Оказалось, что входная дверь располагается посередине широкого и очень длинного коридора, концы которого терялись в потёмках. Коридор освещался несколькими тусклыми лампами-бра. Не было видно ни мебели, ни вешалок, ни каких-нибудь картин или там оленьих голов с рогами по стенам, да и дверей в коридор выходило немного.

Я постояла минут пять в ожидании. Раз уж мне открыли домофон и дверь, значит, представляют, что кто-то к ним поднимается. Но ждала я впустую, никто в коридор так и не вышел. И тут я сообразила, что меня просто не дождались, видимо, решили, раз в течение пары минут никто не появился, значит, уже и не появится. Конечно, откуда им знать, что я вверх пешком потащусь.

- Здравствуйте! – выкрикнула я погромче в бесконечное пространство коридора.

Где-то довольно далеко скрипнула дверь, и по полу простучали чьи-то шаги. Это был такой гулкий аппетитный стук мужских каблуков. Так обычно озвучивают шаги в кино, но в жизни редко такое услышишь. Шаги притихли на несколько секунд, потом скрипнула ещё одна дверь. В тёмный коридор вырвался тусклый свет из дверного проёма, и в эту полосу света шагнул мужской силуэт. Одновременно откуда-то из глубины квартиры потянуло миндалём и корицей. Уютный запах никак не вязался с огромным пустым и тёмным коридором.

- Что вам угодно? – произнёс низкий спокойный голос со странным акцентом. Лица говорившего разглядеть было невозможно, оно осталось в тени.

- Я по поводу работы. Меня направили из фирмы…

- Я понял, мне уже сообщили, - перебил меня мужчина, и в голосе его прозвучала скука. – Что ж, пойдёмте со мной, пожалуйста.

Я сделала несколько шагов.

- Что это у вас? – подозрительно уточнил мужчина.

- Чемодан, - я представила, как нелепо выгляжу со своей ношей и торопливо пояснила. – Мне было негде его оставить.

- Вот там и оставьте, где стоите, - уверенно приказал мужчина. – Он никуда не денется, уверяю вас. Воров здесь нет.

Я придвинула чемодан к стенке и пошла следом за мужчиной. Он же направился обратно, откуда только что вышел.

Это оказалась проходная комната без окон и мебели. Здесь горел свет, и я увидела, что мужчина не только высок, но и замечательно сложён. Он был в синем полосатом костюме: полосы одного тона, но разной фактуры. Узкие по нынешней моде брюки подчёркивали каждый мускул бёдер, а пиджак, наоборот, совсем не держал форму.

- Вы откуда-то вернулись или, наоборот, уезжаете? – осведомился он, не оборачиваясь.

- Ни то, ни другое.

- Так тоже бывает, да, - туманно заметил он и, открыв ещё одну дверь, отступил и сделал радушный жест. – Прошу вас. Садитесь, где вам удобно.

Комната была совсем небольшой. Солнце в два высоких окна уже не заглядывало, но было всё равно светло. Мебели оказалось полно, так что выбрать, где удобно, было из чего. Вокруг низкого овального столика стояли четыре кресла, в простенке между окнами на комоде – замысловатые часы с несколькими циферблатами. У левой стены - небольшой и тоже низенький диванчик, а правая стена была занавешена портьерой. Мебель и портьеры были светлыми, а общий стиль можно было прекрасно описать двумя словами – «из дворца». Пышно, но немного бестолково и как-то казённо.

Глава 3

Назад я вышла через полчаса, замотав волосы полотенцем и наворотив на голове тюрбан. Встала на колени около чемодана, раскрыла его. Внутри меня поджидал бесформенный ком тряпок, утрамбованных, как попало. Где-то тут должна быть моя пижамка с Микки-Маусом…

Роясь в чемодане одной рукой, а другой придерживая полотенце на голове, я услышала с кровати странный звук, взглянула и вскрикнула от неожиданности.

Поверх одеяла возлежал полосатый Дайра.

- Да тьфу на тебя! – сплюнула я в сердцах. – Напугал!

Кот смотрел на меня, чуть прикрыв глаза, и лениво подметал хвостом одеяло.

- Как ты сюда попал?! А, ну да. Уже был тут, когда я пришла… - я подошла, присела рядом с котом и почесала его за ушами. – Тебя по всей квартире ищут, а ты тут затаился, «мьерзавец» …

Кот тяжело вздохнул и, поджав лапки, вывернулся, поворачиваясь вверх пузом.

- Подожди, потом почешу, оденусь сначала.

Я сбросила с головы полотенце, тряхнула длинными мокрыми прядями. Они тут же прилипли к спине. Разыскивать Брилле и просить фен… да ну его! Высохнет само, и будет с утра очаровательный ералаш.

Я вернулась к чемодану. Кот спрыгнул ко мне и принялся активно помогать в поисках, отираясь то с одной стороны, то с другой, и норовя то и дело пободать меня головой. Наконец, пижама нашлась.

Дайра задумчиво смотрел, как я надеваю пижаму, потом, когда я снова присела перед чемоданом, чтобы немного навести там порядок, он недоверчиво потрогал лапой Микки-Мауса у меня на груди и фыркнул.

- Не нравится? Не привередничай, тебя вообще не спрашивают.

Кот вдруг резко пригнулся и насторожённо расставил уши самолётиком. И тут же раздался стук в дверь.

- Аля! Я тебе чай принесла!

Дайра стремительно прыгнул под кровать. Но кровать была довольно высокая, и пространство под ней от двери должно было просматриваться очень даже неплохо, поэтому умный котик через секунду рванул из-под кровати в ванную сквозь узкую щель, которую я оставила.

Я открыла дверь.

Брилле, держа в одной руке небольшой подносик, уставилась на мою пижаму с изумлением.

- Что? – не выдержала я. – В морлескинах так не ходят?

- Возьми! – она протянула мне поднос с чашкой и блюдцем. – Завтрак в семь.

- В такую рань?

- Можешь задержаться. Но у нас правило: прибирается и моет посуду тот, кто ест последним.

Она повернулась и пошла прочь.

- Спасибо! – крикнула я ей вслед.

Чашка с чаем оказалась совсем маленькой, но на блюдце лежали две булочки-улитки, от которых исходил восхитительный запах корицы. Я сразу поняла, насколько же я голодна.

Это был не самый сытный ужин в моей жизни, но уж точно самый вкусный.

Я сидела на краю кровати. Булочки таяли во рту, я смаковала каждый маленький кусочек, запивала чаем и обменивалась впечатлениями с Дайрой, который лежал рядом и нализывал переднюю лапу.

- Ты уж извини, кот, тебе не предлагаю. Нельзя тебе мучное.

Тот отнёсся к моим словам совершенно равнодушно.

Закончив, я отставила посуду подальше от края комода.

Где-то в куче одежды на стуле зазвонил телефон. Пришлось вставать и дотягиваться. Уже по звонку я поняла, что это Игорь. Отвечать мне не хотелось, но, если бы я его проигнорировала, это означало бы, что я обижена, расстроена и мне хреново. А мне нужно было сделать вид, что хоть я и обижена, но мне уже вполне нормально. Поэтому я ответила.

- Алёш, не дури, возвращайся, поздно уже, - пробормотал Игорь скороговоркой. Видимо, боялся, что не дослушаю. – Лена волнуется…

- Так передай ей, пусть не волнуется, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – Я не вернусь. Я нашла другое жильё.

- Что, правда? – недоверчиво уточнил он.

- Кривда! Нет, в подвале буду ночевать!.. Конечно, нашла. По-твоему, это такой хитрый трюк – снять жильё в Питере?

- Послушай, Аля… Так уж вышло, понимаешь? Мы с тобой, кажется, просто друг друга не поняли. Тебе одно было нужно, мне другое…

- Я понимаю, что ж тут непонятного? Другого, Игорёк, у меня нету. Так что успехов вам с Ленкой, и в поисках другого, и вообще. Диван только хозяйкин не сломайте. И не звони мне больше, хорошо?

Он начал что-то говорить, но я нажала отбой, подумала, а потом занесла номер Игоря в чёрный список и швырнула телефон на комод. Да провалитесь вы все…

Слёзы закапали у меня из глаз. Я встала, прошла в ванную и хорошенько умылась холодной водой. Всё, хватит. Они оба того не стоят. Это пройденный этап, мосты разрушены, двери заперты, ключи выброшены.

Пока я стояла у раковины и, глядя в зеркало, осторожно промокала лицо небольшим полотенцем, кот сочувственно утаптывал мне ноги, ходя туда-сюда кругами.

Повесив полотенце на место, я взяла кота на руки.

Он был тяжёлый. Никак не меньше восьми кило, а то и больше.

- Ну ты и бамбула, - усмехнулась я, вынося его из ванной. – Ишь, отъелся. Красавец…

В ответ на комплимент кот довольно громко замурчал. Обожаю мурчащих котов. Это мурчание всегда в тему. Сейчас оно было отличным утешением.

Я наклонилась и поцеловала мягкую кошачью макушку.

Кот вздрогнул всем телом, и все мышцы его моментально напряглись.

- Дайра, ты что? – испугалась я.

Его тело стало стремительно тяжелеть. Мне показалось даже, что я держу в руках огромный булыжник, растущий в размерах. Тяжесть в моих руках увеличивалась так быстро, что через несколько секунд я просто не удержала её и выронила.

Раздался глухой сильный удар, и тут же у меня под ногами зашипело, запахло жжёной шерстью, а потом и заискрило. Я отскочила в сторону, запнулась за откинутую крышку чемодана и свалилась на пол. Искры так и сыпались вокруг, и я отвернулась, заслонившись локтем.

Когда я опустила руку и повернулась посмотреть, какого хрена вообще происходит, на том месте, куда упал Дайра, лежал, свернувшись в позе эмбриона, абсолютно голый мужчина. И размером не с кота, а нормального такого человеческого размера.

Глава 4

Конечно же, какой нормальный человек в такой ситуации уснёт?.. Ох, нет, не так. Какой нормальный человек вообще попадёт в такую ситуацию? Правильно, никакой.

Я провалялась в постели без сна до самого рассвета. Хотя, конечно, с выводом про «без сна» я, возможно, всё-таки поспешила. Не может же наяву мерещиться мужчина с точёным торсом и с кошачьими лапами немеряного размера. Вроде бы для такого видения нужно спать. Но я одновременно видела кошачьи лапы и слышала, как поутру в квартире то тут, то там начали раздаваться разнообразные звуки, а значит я не спала. Поднимались домочадцы Ольгера и правда ранёхонько, и я решила, что мне валяться тоже нет никакой причины.

Я выползла из постели, осмотрела на всякий случай каждый угол комнаты и ванной, проверила, всё ли в порядке за оконной занавеской, убедилась, что замок на входной двери заперт, и только тогда сняла пижаму и оделась.

Решение уйти отсюда, как можно скорее, становилось всё отчётливее, и, если бы не материальный вопрос, я бы не мешкала. А пока мне даже слегка дурно становилось от того, сколько я теперь должна вместо двухмесячной просрочки своей доли за квартиру.

Причин разорвать наш с Ольгером трудовой договор у меня было несколько. Первая – та, что Ольгер меня обманул, не сказав и половины правды о том, что меня ждёт. Вторая причина – Дайра. О нет, этот, кажется, не врал, но зато вчерашний шок после обнимашек с котиком встряхнул меня так, что повторять не хотелось.

Я снова запихала в чемодан и утрамбовала там все свои тряпки, убрала телефон в сумочку, причесалась перед зеркалом, забрала с собой чашку и блюдце и, сосчитав до десяти, вышла в коридор.

Идти пришлось на запах кофе, а за поворотом коридора прибавился ещё и звуковой ориентир - звяканье столовых приборов.

Сейчас, ясным утром, когда почти все двери в коридор были распахнуты, мне стала понятна странная планировка этой квартиры. В боковых коридорчиках, похоже, были входы в отдельные помещения. А вдоль главного коридора шли два ряда комнат: проходные помещения без окон и «барские палаты» вдоль фасада, соединённые между собой.

На пути мне попалась раскрытая дверь в небольшую светлую комнату, в которой вместо мебели было множество разнообразных кошачьих лазалок, лесенок и когтеточек. А между окон на полу стоял большой лоток размером с целое корыто. В нём, загнув хвост крючком, невозмутимо восседал Дайра. Он даже не взглянул в мою сторону, а я поспешила поскорее пробежать мимо.

Вся троица завтракала в огромной студии, объединяющей кухню и столовую. Посередине был накрыт круглый стол, стояли какие-то тарелочки, вазочки и блестящие баранчики. На столе оставались нетронутые тарелка, приборы и стаканы, значит, меня здесь поджидали.

Ольгер на этот раз был одет во что-то куда более похожее на домашнюю одежду. Халат – не халат, но нечто вроде того. Он неторопливо жевал, лениво ковыряясь в еде вилкой и одновременно читая что-то в лежащем сбоку гаджете. Коста выкладывал на своей тарелке замысловатую мозаику из сыра, помидоров и травы. Брилле стояла у плиты и пыталась нацедить в свою чашку остатки кофе из огромной турки.

- Доброе утро! – поздоровалась я.

Они ответили мне хором, правда, ни один не поднял глаз. Видимо, давали понять, что мои привилегии новичка в полночь закончились, и теперь тут все равны: все вежливы, но стулья подавать никто не будет.

Я понесла чашку с блюдцем в мойку и, проходя мимо Брилле, заметила:

- Спасибо, булочки были невероятные! Ничего вкуснее не ела. Ты просто гениальная кулинарка!

- На здоровье, - усмехнулась Брилле. – Только я тут ни при чём, с чего ты взяла?

- Я думала, ты их испекла. Разве нет?

- Нет, с этим не ко мне, пожалуйста, - Брилле махнула указательным пальцем в сторону стола. – Это туда!

Ничего я не поняла, но происхождение булочек в этот момент не занимало меня настолько, чтобы забыть о вчерашнем происшествии.

Я подошла к столу.

- Ольгер, мне надо с вами поговорить.

Он с видимым усилием оторвался от своего чтения и обратил на меня васильковый взгляд.

- Не стоит так спешить, - ответил он и повёл рукой. – Будем последовательны. Сначала поешьте, разговоры потом.

Он снова уткнулся в экран своего огромного смартфона.

- Извините, Ольгер, но… Это будет не очень-то честно, если я тут наемся за ваш счёт прежде, чем сообщу, что я отказываюсь от места и ухожу.

- Не вижу в этом ничего нечестного, - заявил Ольгер, даже не подняв головы. – Особенно, если вспомнить, что вы вчера пропустили ужин.

- Но…

Ольгер взглянул на меня. В его глазах появился лёд:

- Сядьте и ешьте, - отрезал он. - И оставьте меня в покое на полчаса.

Я пододвинула к нетронутой тарелке свободный стул, села и, чтобы не выглядеть совсем уж упёртой идиоткой, налила себе в стакан апельсинового сока из графина.

Ольгер по-прежнему на меня не смотрел. Смирившись с тем, что разговор состоится не раньше, чем Ольгер посчитает нужным, я со вздохом посмотрела по сторонам и взяла с блюда большой кусок ароматного пористого хлеба.

Коста покосился на меня и, видя, что я замешкалась в раздумьях, чуть подался ко мне и коротко ткнул пальцем:

- Вот это намажь. Такого нигде больше не попробуешь!

- Даже в морлескине? – не удержалась я.

- Даже там, - довольно подтвердил Коста. – Откуда им взять, раз я здесь?

- А-а-а… - я попыталась проявить одновременно способность к логическому мышлению и сдержанность в эмоциях. – А не ты ли, часом, те булочки испёк?

- Ага, - кивнул он.

Я больше ничего не сказала, но лысый Коста в моём взгляде узрел что-то для себя лестное и смущённо потупился.

Я, наконец, решила наплевать на все приличия и своё двусмысленное положение и хватанула ножом из ближайшей ко мне креманки того, на что указал Коста. На нож зацепилось сразу граммов двести густого мясного паштета.

Пока я всё это ела и краснела от одной мысли, как глупо выгляжу, Брилле и Коста обменялись парой фраз и как-то незаметно из столовой исчезли. Похоже, сегодня им не хотелось мыть посуду. Как только мы с Ольгером остались вдвоём, он сразу же отложил вилку и выпрямился.

Глава 5

Ольгер не соврал: в кошачьей комнате было невиданное количество мячиков самых неожиданных расцветок и размеров и из самых разных материалов. Они лежали в плетёных корзинках, в гамаках и на площадках лазалок и просто валялись под ногами.

- Ну, и зачем тебе столько? – поинтересовалась я у кота.

Дайра навострил уши, но ничего не ответил. Он принимал меня в свой комнате с невозмутимым достоинством.

Я взяла в руку тяжеловатый пёстрый мячик из пористой резины и бросила его об пол перед собой. Мячик отскочил, поскакал вперёд, запрыгнул в лоток и там завяз. Дайра проследил за ним чуть расширенными от любопытства глазами и потом укоризненно посмотрел на меня.

- Извини, не рассчитала.

Я достала мяч из лотка, отряхнула его от опилок и бросила в боковую стену. Дайра метнулся за ним в погоню.

Нет, он, конечно, не собака, мячики в зубах обратно не приносил. Но иногда всё-таки возвращал их ко мне, увлечённо толкая лапами. Я подбирала любые мячи, до которых могла дотянуться, практически не глядя, кидала их в разные стороны, а кот носился за ними, подпрыгивал, забирался в домики, чтобы достать попавший туда мяч, расталкивал на пути к своей цели всё, что попадалось. Он и в самом деле очень любил это нехитрое занятие.

Наконец, Дайра выдохся и завалился на бок посреди комнаты, тяжело и часто дыша.

- Ты прикольный, - сообщила я ему. – Даже жаль, что так всё вышло. Был бы ты настоящим котом, я бы тебя к себе взяла, насовсем.

Дайра даже дышать перестал, но потом с шумом выдохнул и принялся умываться.

Пока я играла с котом, я старалась ни о чём не думать, и уж, тем более, не вслушивалась в то, что происходило за пределами кошачьей комнаты. А теперь, когда мы с ним угомонились, стало слышно, что по квартире кто-то постоянно перемещается. Затем шаги стихли, но кто-то о чём-то заспорил. Кто и о чём, понять было невозможно.

Но это, скорее всего, невозможно только мне. У кошек слух точно должен быть острее. Поэтому Дайра подёргал ушами и беспокойно заколотил хвостом по полу.

- Что там у них, ты понял?

Кот прищурился. На первый взгляд – лениво. Но на самом деле раздражённо. В самом деле, зачем спрашивать, точно зная, что ответа Дайра не даст, даже если захочет.

Кот ещё раз тяжело-тяжело перевёл дыхание, вскочил и потрусил к двери. Там он присел и принялся скрестись в дверь правой лапой.

- Не думаю, что мы там нужны.

Кот недобро зыркнул на меня, обернувшись, и принялся с ещё большим усердием скрестись в дверь, теперь уже обеими лапами.

Вот так выпустишь его, а потом лови, то ли в тёмных закоулках квартиры, то ли и вовсе на лестнице или в подвале. Впрочем, я здесь теперь не нянька, я странная пленница, которая может свободно передвигаться в общих комнатах, так почему бы и нет?..

Я открыла дверь, и Дайра, задрав хвост, рванул в сторону столовой. Я неспеша пошла следом.

В столовой оказалось неожиданно темно, а виной тому была наплывающая низкая и чёрная грозовая туча. Она нависла над двором-колодцем, закрыла небо. Так и хотелось включить свет, но никто этого не сделал.

Все трое были вместе. Брилле сидела на стуле, обняв себя за плечи и низко склоняясь. Казалось, она о чём-то неторопливо раздумывает. Ольгер и Коста стояли у окна и смотрели на тучу. То один, то другой иногда произносил короткие фразы на непонятном языке.

Я тихонько встала у двери в столовую. Кот пронёсся к Ольгеру, потёрся о его ноги, запрыгнул на подоконник, встал на задние лапы, тоже с интересом осмотрел тучу, вернулся на пол и, подойдя к стулу Брилле, улёгся у её ног.

Ольгер оглянулся, увидел меня, но ничего не сказал. А я стояла и пыталась вслушаться в то, что они говорили друг другу.

Это же моя профессия – слушать и понимать иноязычную речь, изучать её законы, приспосабливаться к ней, погружаться в среду и обучаться, просто находясь среди носителей чужого языка. На других, уже известных мне языках, это было более или менее успешно опробовано. Мне иногда хватало несколько дней в чужой стране, чтобы понять смысл простых часто употребляемых слов, устойчивых выражений или обиходных понятий. Если не точный перевод, то смысл сказанного я обычно начинала улавливать довольно быстро.

Но тут, во-первых, ещё слишком мало времени прошло, а во-вторых, обычно я хотя бы знала, где я, и что за язык. Но я никак не могла опознать на слух, на каком же языке говорила компания Ольгера. Отчасти их речь напоминала звучную итальянскую или румынскую, но неспешный ритм угорских языков мне тоже порой мерещился. А вот ни на один язык из моей любимой германской группы речь Ольгера и его друзей не была похожа абсолютно.

Может ли быть такое, что они разговаривают на языке, который мало описан в лингвистике или совершенно неизвестен? Закатай губу, неудачница. Нобелевка за открытие нового языка тебе всё равно не светит. Хотя бы потому что лингвистам и филологам вообще не присуждают нобелевку.

Понять я кое-что смогла, но это любой бы понял по одним только интонациям: Ольгер был озабочен. Если не сказать – встревожен. Да и Коста тоже выглядел взволнованным, правда, куда меньше своего босса. Ну, а что дёргаться прежде начальства? Маленький человек должен быть хладнокровен и волноваться только по отмашке, как говорил нам наш декан, когда ему из ректората поступали всякие противоречивые указания.

Я смотрела, слушала и помалкивала, до тех пор, пока Ольгер и Коста, продолжая обмениваться короткими фразами, не стали как-то подозрительно часто на меня коситься.

- Что-то случилось? – наконец, не выдержала я.

- Да. Кое-что, - коротко ответил Ольгер. – Но не волнуйтесь, вряд ли это коснётся вас, если будете делать, как я скажу. Например, без возражений послушно уйдёте в свою комнату и останетесь там, пока вас не позовут к обеду… или к ужину.

- То есть, вы и сами не знаете, когда меня позовут?

- Пока не знаю. Будьте добры, отправляйтесь в вашу спальню и ждите.

- Я не хочу оставаться одна.

Глава 6

В самом деле, вино не пьянило, совсем нет. Это, если разобраться, было даже не вино, а замаскированная сыворотка правды.

Мой несчастный мозг успокоился и расслабился совершенно, и мне очень хотелось с кем-нибудь срочно приятно и откровенно поболтать.

Позвонить мне было больше не с чего, а пообщаться разрешено только с Дайрой. Но даже и этот мерзавец умудрился бросить меня на произвол судьбы. После нескольких безуспешный попыток отловить его в столовой, а потом в коридоре, я плюнула и ушла туда, куда было велено – в свою спальню.

Я валялась на кровати поверх покрывала, когда снаружи в дверь кто-то настойчиво заскрёбся.

- Нет уж, не захотел со мной сразу пойти, вот и сиди в коридоре!

Дайра пару секунд обдумывал моё заявление, потом заскрёбся ещё сильнее.

- Вот паразит…

Я встала, отперла замок и, когда Дайра медленно вплыл, величаво неся свой хвост, я просто захлопнула дверь, снова залезла на кровать и отвернулась лицом к стенке.

Дайра запрыгнул ко мне, прошёлся вдоль кровати в одну сторону, потом в другую, а затем, потоптавшись, брякнулся, привалившись в аккурат к моей попе.

- Эй, ты! – рявкнула я, резко разворачиваясь.

Кот вскочил.

- А ну-ка, держи дистанцию! – прошипела я ему.

Он послушно спрыгнул вниз, забрался на мой чемодан и развалился там.

- Вот-вот, там можно, так уж и быть.

Мы полежали ещё с полчаса, я даже начала дремать.

Быстрые звучные шаги в коридоре – и пара грохочущих ударов в дверь.

- Аля, вы у себя?!

- А где мне ещё быть? Заходите, открыто!

Ольгер распахнул дверь. Он был бледнее обычного.

- Аля, не могли бы вы мне помочь?

- Понятия не имею. Смотря, что делать.

- Пойдёмте со мной, пожалуйста.

Я вскочила с кровати, Дайра тут же спрыгнул с чемодана, явно намереваясь бежать за нами.

И тут Ольгер наклонился к коту и громко, отрывисто и, я бы сказала, злобно проговорил несколько фраз.

Дайра вытаращил глаза и опустился на пятую точку.

Я пошла за Ольгером и, когда закрывала за собой дверь, видела, что кот по-прежнему сидит около чемодана и не двигается с места, провожая нас взглядом.

- Что вы ему сказали? – поинтересовалась я в спину Ольгеру.

- Что, если он до утра хотя бы переступит порог этой комнаты и попадётся мне на глаза, я последую вашему давешнему совету. Ветклиника тут за углом, приём круглосуточно.

- Если у вас ещё есть желание шутить, значит, не всё так плохо?

- Я почти не шутил, и Дайра это прекрасно понял, как вы успели заметить.

Я пришла вслед за Ольгером в столовую.

Окно было по-прежнему распахнуто, наполовину оборванные занавески развевались парусами.

- Я отправил Косту на пост, и лучше его оттуда не отвлекать, - произнёс Ольгер. – Брилле нет уже слишком долго. Поэтому я позвал вас. Если она вернётся, то мне почти наверняка потребуется помощь.

- Если вернётся?!

- Стопроцентной вероятности в природе не существует. Ни в чём, - туманно отозвался он.

- Что я должна делать?

- То, что я скажу. Если ничего не скажу, просто вернётесь к себе, - пояснил Ольгер. – А пока ждём.

Ольгер присел около обеденного стола. Я подумала и последовала его примеру.

Ждали мы недолго. Минут через десять Ольгер подскочил. Я тоже подпрыгнула было со своего места, но он взмахнул рукой:

- Сидите пока.

Он вышел на середину свободного пространства, не спуская глаз с кусочка неба за окном. Грозовой тучи уже давно не было, только унылый косой дождь поливал из каких-то невнятных облаков.

Ольгер внезапно напрягся. Я попробовала проследить за его взглядом, но не сразу смогла заметить небольшую чёрную точку, которая двигалась далеко над крышами. Она приближалась, медленно увеличиваясь в размерах.

Чёрная птица, небольшая, но с огромными крыльями, летела неловко. Она взмахивала одним крылом, а на другом пыталась планировать, сдерживая падение.

Я с ужасом представила, что будет, если она промажет мимо распахнутого окна и врежется в стену.

Но она смогла как-то вписаться в оконный проём и, уже падая в руки Ольгера, сложила крылья.

Ольгер поймал её, осмотрел, держа на весу и осторожно поворачивая.

- Аля, пожалуйста, две миски литра на три. Чайник кипятка. Полотенце чистое побольше, - уверенно перечислил он. – Ко мне в спальню, и побыстрее.

Он почти бегом унёс свою птицу.

Я проверила вес и температуру огромного чайника. Он был полный и ещё тёплый. На всякий случай я зажгла под ним газ, чтобы сделать погорячее. В шкафу нашла две здоровые цветные миски, на вид и ощупь бамбуковые. Там же нашлись и полотенца, такие старомодные вафельные.

Когда я вынесла всё это в коридор, спальню Ольгера я опознала сразу по распахнутой двери.

На большой квадратной постели повсюду валялись чёрные перья, а на окровавленном одеяле корчилась Брилле. Ольгер стоял над ней, закатывая рукава шёлковой сорочки.

- Миски на тумбочку. Чайник на пол, - скомандовал он. - Полотенце сюда давайте.

Ольгер тряхнул полотенце и развернул его:

- Пойдёт… Разрежьте на восемь частей!

- Чем?! Где у вас ножницы?

Ольгер с досадой отмахнулся от меня и, почти не напрягая рук, с треском порвал плотную ткань вдоль и поперёк.

- Перья пока уберите, - бросил он, занявшись водой и мисками.

Я посбрасывала перья, какие разглядела, прямо на пол, а потом ногой затолкала их под кровать.

Ольгер склонился над Брилле с куском полотенца, с которого капала вода. Быстро и осторожно он обтёр её с головы до ног.

- Рана только одна, - с облегчением сказал он. – И она поверхностная. А ушибов много. Рука, к счастью, не сломана, но сустав выбит… Ничего. Это всё ничего…

Бедняжка Брилле в самом деле была покрыта багровыми кровоподтёками, а локоть правой руки чудовищно опух.

Ольгер переложил отмытую Брилле на чистую половину постели, скинул вниз испорченное одеяло и накрыл девушку шёлковым стёганым покрывалом.

Глава 7

- Берёшь морковку, - Коста продемонстрировал мне, как именно надо её брать. – Лучше молодую и ровную, её даже чистить не надо, только помыть… Измельчаешь…

Он сунул морковь в приёмный лоток измельчителя. Дрямммс – и в чашу высыпалась даже не морковная соломка, а морковные хлопья.

- … прямо в таком виде, вместе с соком, добавляешь в тесто. Только не горой, а понемногу, размешивая каждую добавленную порцию…

Я молча стояла рядом с Костой, который деловито готовил тесто для оладий с морковью.

Я уже не могла больше торчать в своей спальне. Когда я услышала, что в столовой началось какое-то движение и вышла туда, Коста сразу же уточнил, интересно ли мне посмотреть, что он делает. Я настолько потеряла бдительность, что имела неосторожность сказать «да».

На самом-то деле я бы посмотрела с удовольствием. Почему бы и не посмотреть, как рядом работают другие? Но, видимо, благодарные зрители у Косты были в дефиците, и он от счастья быть услышанным настолько увлёкся своим мастер-классом, будто в следующий раз готовить эти оладьи предстоит именно мне.

- Поняла? – серьёзно уточнил Коста, когда дело подошло к концу, и огромная миска жидкого, слегка оранжевого теста заняла своё место около плиты.

- Конечно, поняла, - бодро подтвердила я. – Ты так хорошо всё объясняешь. Тебе бы на телевидении кулинарное шоу вести.

Он довольно хмыкнул и стал выбирать сковородку в шкафу.

- Ты уже собираешься готовить?

- Ужин скоро, - кивнул он.

- А кто ужинать-то будет? Брилле плохо, Ольгер от неё не отходит…

- Подать всё равно положено, - строго ответил Коста. – А даже если Ольгер не захочет, мы с тобой не люди, что ли? И Дайре дадим, он оладьи любит.

- А ему можно? Котам нельзя жареное, оно им печень разрушает. А он же… как бы кот.

- Вот именно, что как бы, - хмуро проворчал Коста. – Будем надеяться, его печень выдержит ещё немного, пока всё это не разрешится так или иначе.

- Не разрешится с чем?

- С заклятьем, - пояснил Коста.

- А как оно «так или иначе» может разрешиться?

- Ну, или Ольгер поймёт, как снять заклятье… Или из Дайры всё-таки сделают чучело. В обоих случаях, о его печени волноваться уже ни к чему, - невесело хмыкнул Коста.

- Чучело?! Кто хочет сделать из него чучело?!

- Ну, это я так… образно, - промямлил Коста и тут же спохватился. – Это не нашего ума дело. Не моего уж точно. И не твоего тем более!

Коста разогрел сковороду, и скоро первая партия маленьких оранжевых оладушек перекочевала в баранчик и была прикрыта блестящим куполом. Одну штуку Коста оставил просто на блюдце.

- Слушай, а Ольгер и Брилле, они…

Коста подозрительно покосился на меня. Понял, наверное, о чём я взялась выспрашивать, но сделал вид, что ничего не слышит.

- … они – пара, да? Ну, в смысле, отношения у них?

- С чего ты взяла? – строго нахмурился Коста.

- Так он хлопочет, ухаживает за ней, прямо как… как за женой, это по меньшей мере.

Коста пожал плечами:

- Мы с Брилле, конечно, Ольгеру не ровня, но мы столько времени вместе, что уже стали как семья. Если бы со мной такое приключилось, как с Брилле сегодня, Ольгер и меня бы так же лечил.

- И в постель свою положил бы? За руку держал и шептал бы тебе на ушко «аур-тэ»?

Коста вспыхнул до самой вершины лысой макушки:

- Ну, это вряд ли!

Он переключил всё своё внимание на сковородку, и через некоторое время проговорил сердито:

- Знаешь, ты поменьше болтай и не суй свой нос, куда не звали. А то ты мне понравилась сначала, но я вижу теперь, что поторопился.

- А я не обязана никому нравиться!

- Тоже верно, - нехотя согласился Коста и добавил примирительно. – А болтай всё-таки поменьше и не обижайся, я плохого не посоветую.

- Да я не обижаюсь, - я решила, что с Костой лучше не ругаться. – Ты мне тоже понравился.

- Чем это?

- Добрый ты. И эти вот… узоры на тебе… красивые!

Коста усмехнулся.

В столовую медленно вошёл Дайра с печально опущенным хвостом. Он обошёл вокруг стола, принюхался к какой-то крошке на полу.

- Иди-ка сюда, - Коста полез в шкаф, достал откуда-то снизу глиняную миску, судя по картинке сбоку – собачью. – На-ка вот, сними пробу!

Он разорвал остывшую на блюдце оладью на мелкие кусочки, кинул в миску и поставил её перед Дайрой.

Кот без особого энтузиазма подошёл, понюхал миску и начал есть. Он чавкал, повернув голову набок и зажмурив глаза, несколько раз кусочки выпадали у него из пасти, но всё-таки Дайра справился с поставленной задачей и оторвался от миски только, когда оладья закончилась.

- Ну, как? – поинтересовался Коста.

Дайра не отреагировал на вопрос, принялся умываться, тщательно нализывая лапу.

- В целом одобрено, - пояснил Коста. – Но, похоже, получалось у меня и лучше.

- Я смотрю, вы тут друг друга без слов понимаете.

Коста неопределённо пожал плечами:

- У нас тут разные умения в ходу… Ладно, пойду спрошу Ольгера, где он ужинать будет.

Коста вышел, и мы с Дайрой остались одни.

Я приподняла крышку баранчика, вытащила ещё горячую оладью и, обжигаясь, откусила.

- И чем тебе не понравилось? – обратилась я к коту. – По-моему, очень вкусно. А ты – привереда!

Дайра задрал голову, посмотрел на меня и вдруг, встав на задние лапы, потянулся мордой к моей руке, держащей оладью.

- Да не дам я тебе больше! – рассердилась я. – Они тут вроде возятся с тобой, а простейших вещей про котов не знают, что можно, чего нельзя!

Дайра принялся приплясывать и потянулся к оладье лапой.

- Ну ладно, ладно. Только чуть-чуть…

Я присела на корточки, собираясь оторвать коту кусочек и положить его в миску.

И тут Дайра опустился на четыре лапы, подлез мне под локоть, и вдруг подпрыгнул, больно ткнувшись влажным носом мне в губы. Я не удержалась на корточках, качнулась и села на пятую точку.

- Ты дурак, что ли?! – возмутилась я. – Чего пихаешься?!

Глава 8

Мимо комнаты Дайры мы проскочили.

- Куда ты меня тащишь?

- К тебе. У тебя дверь изнутри запирается. Не надо, чтобы нам мешали.

Он быстро долетел до моей спальни, почти втолкнул меня внутрь, вошёл сам и повернул дверной замок.

- И зачем мы так спешили? – буркнула я. – Боишься, что Ольгер увидит и к ветеринару понесёт?

Дайра устало отмахнулся:

- Понести, конечно, не понесёт. Но положение наше и так непростое, лишние ссоры только силы отнимают.

Он замолчал и остался стоять, глядя на меня.

Я, наконец-то, осознала, что передо мной снова совершенно голый мужчина.

- Ну, извини. У меня карманов нет, штаны с собой не ношу, – вздохнул Дайра, поймав мой взгляд.

- Да ладно уж. Кажется, меня теперь трудно чем-то смутить.

Дайра покачал головой, прошёл в ванную и появился оттуда в стильной розовой махровой юбочке из полотенца:

- Так лучше?

Я кивнула.

- Садись! – Дайра махнул рукой на кровать.

Я села, и он устроился рядом.

- Я всё-таки надеялся, что ты сможешь вывернуться утром, - сказал он, немного помолчав. – Если бы Ольгер не узнал о поцелуе и превращении, возможно, он отпустил бы тебя. Не обязательно, но возможно. Настроение у него в последние дни было благодушное. Но ты ему зачем-то всё выложила… А я ведь предупреждал!

- Я не умею нагло лгать людям, которые для меня доброе дело сделали! – воскликнула я с досадой. - Почему, когда ты поступаешь по совести, обязательно найдётся кто-то, кто назовёт тебя за это дурой?!

- Я не называл! – удивился Дайра, и его золотые глаза округлились, будто у самого настоящего кота.

- Но ведь упрекаешь! А это то же самое!

- Неужели? – снова удивился он.

- Откуда ты только взялся, такой бестолковый?! Тоже, наверное, из Морлескина?

Он со вздохом кивнул:

- Ага, именно оттуда.

- Где хоть этот ваш Морлескин? И что это вообще?

Дайра грустно усмехнулся:

- Это княжество такое. И так же называется его столица, город и замок. Лучшее место на свете.

- Это в Европе?

Дайра задумчиво покривился:

- Ну, да, с некоторой натяжкой… Да какая разница?

- Нет в Европе такого княжества. И не в Европе тоже. У меня по географии везде пятёрка была, и в школе, и в универе.

- Что тебе сказать, - усмехнулся Дайра. – Морлескин может себе позволить, чтобы в твоём универе о нём не знали.

- И ты меня дуришь, как все тут?

Дайра рассмеялся:

- Не-е-ет! Зачем мне тебя дурить? Да и как это не может быть Морлескина, если мы оттуда родом?

- Вы все?

- Да, мы все, - подтвердил Дайра. - И мы очень давно не были дома.

- Почему?

- Я много лет провёл здесь. Ольгер долго разыскивал меня, нашёл и с тех пор таскается со мной, прячет. Его команда следует за ним. И всё это слишком затянулось. Так затянулось, что вот-вот взорвётся.

- Коста сказал, из тебя чучело сделать хотят. Кто?

Дайра задумчиво почесал заросшую бородой шею и промолчал.

- Ну, вот зачем ты так со мной? То рвёшься предупредить неизвестно о чём, а то на простые вопросы не отвечаешь? А мне казалось, что ты самый тут вменяемый и надёжный…

- Вменяемые мы тут все, - буркнул Дайра. – А вот с надёжностью всё сложно. Предупреждать тебя сейчас уже поздно… Предостеречь могу, конечно, но тоже толку не особо много. Ты вот что, Аля: с Ольгером поосторожнее. Он не злодей, но у него своя игра, и даже я её до конца не понимаю, хотя всё это ради меня делается. Тебе лично никто зла не желает. Но главное правило: всегда будь начеку и не верь Ольгеру! Он тебе лжёт – как дышит.

- Ты-то откуда знаешь?

Дайра усмехнулся:

- Вы с ним не заметили утром… Когда Коста и Брилле ушли из столовой, я на стул Косты запрыгнул, меня за скатертью не видно было. Я весь ваш разговор слышал.

- И что ты слышал? В чём Ольгер меня обманул?

Дайра покачал головой:

- Например, он так искренне извинялся, что ошибся. Не так прочёл тебя и даже не заподозрил в тебе девственницу…

- И что?

Дайра тяжело вздохнул:

- Дело в том, Аля, что Ольгер в этом никогда не ошибается.

- Надо же. Что, такой спец по девственницам?

- Нет, - печально рассмеялся Дайра. - Он спец по реальному положению вещей. Прошлое и настоящее человека видит насквозь. Не ошибается никогда. С прогнозами у него слабовато, это бывает. Но не с настоящим. Поэтому то, что ты с нами – это никакая не ошибка. У него как раз всё сложилось. Он нашёл, что искал. И, конечно же, признаваться в этом ему не резон… Эй, ты чего?

Я была готова зареветь в три ручья. Тому, кому хочется верить, верить нельзя. А тому, кому верить вроде бы можно, и верить-то не хочется…

- Тебе-то… - прохрипела я сквозь слёзы. – Тебе-то почему я должна верить больше, чем ему?!

- Эх вы, девчонки… - с досадой сказал Дайра. – Врать вам грешно, а правду говорить… это ж какую слоновью шкуру иметь надо. Ничего ты никому не должна, успокойся. Смотри по сторонам, думай и сама решай. Можешь меня не слушать. В конце концов, кто я такой тебе?

Ручку двери кто-то сильно подёргал.

- Дайра, ты здесь? – раздражённый голос Ольгера ни с чьим другим не перепутаешь.

Дайра оглянулся на дверь, потом предостерегающе приложил палец к губам.

- Дайра, чтоб тебя!.. Ты своей жжёной шкурой всю столовую провонял! Я знаю, что ты тут, открывай!

Дайра обречённо всплеснул руками и пошёл отпирать.

Глава 9

Ольгер распахнул дверь, едва не сорвав её с петель.

- Я тебе что говорил?! – приступил он к Дайре. – Нельзя так часто!

- Не ори на меня, - поморщился Дайра.

- Она, - Ольгер ткнул в меня пальцем. – Она бы больше не стала этого делать сама. Ты либо напросился, либо обдурил её как-то! Ты же сам видишь, как быстро наступает откат. С каждым разом всё быстрее и быстрее!

- Я знаю, - спокойно вставил Дайра. - Я всё контролирую.

- Неужели? Ты посмотри на себя! – процедил Ольгер, качая головой. – Столько времени потрачено. Столько преданных ребят погибли… Всё ради того, чтобы вернуть тебе…

- Да заткнись ты, наконец! – воскликнул Дайра.

Ольгер помрачнел.

- Я заткнусь. Мне не привыкать, - процедил он. – Всё, как ты скажешь! Не буду больше вмешиваться. Хочешь до конца дней своих носить хвост и бренчать яйцами? Да пожалуйста! Желаешь жрать из миски на четвереньках и ходить в лоток? Как изволите, мой повелитель! Нравится с подвальными кошками сношаться? Да любой твой каприз…

Дайра слушал его, склонив голову к плечу. Я видела его в человеческом облике всего второй раз, но спросили бы меня, я бы сказала, что Дайра был в ярости, хотя и старался это скрыть.

При упоминании подвальных кошек Дайра резко встрепенулся:

- Не забывайся, Ольгер!

Ольгер проглотил то, что ещё собирался сказать на тему преимуществ жизни в кошачьей шкуре.

- Всё очень просто, - медленно проговорил Дайра. – Всего лишь не забывайся.

Ольгер вздохнул. Лицо его стало снова непроницаемым.

- Жизнь нас с тобой научила на многое закрывать глаза, но есть вещи, которых я не потерплю. Никогда. Ни от кого, даже от тебя, - отчеканил Дайра. – И вот ещё что: пусть Алиша уйдёт. Отпусти её.

Ольгер покачал головой:

- Нет. Исключено. Всему есть своя цена, Дайра. Ты не готов платить, а я готов. Это моя миссия, я решаю, как мне её выполнить.

- Я знаю, что скорее всего не смогу вмешаться, когда это потребуется. Но если эта девушка пострадает по твоей вине, ты пожалеешь.

- Может быть, и пожалею, - согласился Ольгер. – Но это мой выбор, и не тебе решать, как я это сделаю.

- Ну, гляди, Ольгер. Я тебя предупредил.

Двое абсолютно невозмутимых на вид мужчин стояли друг перед другом. Один в прекрасно сидящем костюме и шикарных остроносых туфлях, другой – босиком и в розовой махровой повязке на заднице. Лица их были совершенно спокойны, будто и не было только что выброса эмоций. Они просто стояли и смотрели друг на друга.

Наконец, Дайра шевельнулся:

- Иди, Ольгер. Больше не о чем говорить… Всего лишь знай своё место, ведьмарь.

Ольгер несколько секунд смотрел Дайре в глаза, тяжело сглотнул, опустил голову, сделал шаг назад, медленно опустился на одно колено и с видимым усилием, но почтительно склонил голову на несколько секунд. А потом легко вскочил и быстро ушёл, хлопнув дверью и ни на кого не глядя.

- За что ты его так?

- Как «так»? – проворчал Дайра. – Ничего я ему не сделал… Поговорили.

- По-моему, ты его унизил. Он с тобой носится, как с писаной торбой! Спасает тебя от чего-то, прячет. Няньку тебе, мячики, оладушки… А ты ему «знай своё место!» С какой стати? Кто ты ему? Начальник?

- Хуже, - вздохнул Дайра. – Я ему старший брат.

Я открыла рот и, ничего не сказав, опять закрыла.

- Что? – кисло усмехнулся Дайра. – Совсем не похожи? Так не мы одни. Братьям быть похожими совсем не обязательно.

- Что-то я не поняла, - встряхнулась я. – Ну, брат. Ну, старший. И что?! Слова, что ли, тебе поперёк не скажи?! В честь чего это? То, что ты раньше родился – не твоя заслуга!

- Верно, это не моя заслуга, - спокойно согласился Дайра. – Но это его проблема. Ссоры, соперничество, подколки, пакости всякие мелкие – это мы с ним освоили, это нормально. Но есть черта, которую переступать не стоит. Ему не пристало дерзить мне подобным образом, это у нас не принято. Это едва ли не единственная традиция с родины, которую я уважаю.

- Ну, знаешь ли… Я вот тоже младшая. Но унижать себя сестре ни за что не позволю!

- Не собираюсь вмешиваться в ваши родственные привычки и отношения, - хмуро отозвался Дайра. – И буду благодарен, если ты окажешь мне такую же услугу.

- Да окажу, конечно! Что мне ещё остаётся?

Дайра перевёл дыхание и вытер взмокший лоб.

- Что с тобой? Тебе плохо?

- Не обращай внимания, это всего лишь возвращается мой хвост, - рассмеялся Дайра. – Я уйду в свою комнату, не буду терзать тебя зрелищем… Кто видел со стороны, говорили мне, что это неприятно.

Он махнул мне рукой и пошёл к двери.

- Ох, Дайра! А почему… - ощущения, которые мучили меня на всём протяжении разговора братьев из Морлескина, наконец, обрели форму. Я осознала, что меня смущало. – А почему вы с Ольгером сейчас говорили между собой, во-первых, по-русски, и, во-вторых, без акцента?!

Дайра покачал головой:

- Разве?

Я молча посмотрела в упрямые золотые глаза. И он развёл руками:

- Ладно, ладно. Ты права. Без акцента, - кивнул он. – Но это был не русский. На самом деле мы с Ольгером разговаривали на родном языке. Просто ты его понимала. И до сих пор ещё понимаешь. Видишь ли, это чёрное вино, оно оказывает такое разностороннее действие на организм… Но скоро всё выветрится окончательно, и ты перестанешь понимать нас в неподходящие для этого моменты.

- Но после того глотка вина я разговаривала сначала с Ольгером, потом с Костой и с тобой сейчас… У всех вас был акцент, я точно помню!

- Все мы говорили именно с тобой, и говорили по-русски, и, конечно же, с акцентом. Мы же с Ольгером сейчас ругались между собой по-нашему. И о тебе, честно говоря, позабыли. То есть не о тебе, конечно, а о том, что ты нас понимаешь.

- А как же тогда «аур-тэ»? Почему оно не перевелось?

Дайра округлил глаза:

- Что?! Кто тебе это сказал?!

- Никто… В смысле не мне.

- А-а, - Дайра вздохнул с облегчением. – Понятно. А не перевелось, потому что это не наш язык. Это древнее наречие, на нём никто не говорит уже очень давно, но именно оттуда пришли многие наши… как это у вас называется?.. крылатые слова?.. устойчивые выражения? Ну, вот, это оно. Да и не беда, что не перевелось, ясно ведь и без перевода.

Глава 10

В столовой уже были наглухо закрыты окна, и поломанный днём карниз вместе со шторами висел на прежнем месте.

Ольгер стоял у плиты с перекинутым через плечо полотенцем и, не отрываясь, следил за огромной туркой.

Турка зашипела, Ольгер рванулся повернуть вентиль, но пузырчатая кофейная шапка мгновенно и неумолимо выросла и обрушилась на плиту.

- Как всегда, - с досадой пробормотал он.

У несчастной турки, похоже, постоянно были неважные наблюдатели, она вся была в пригоревших потёках кофейной гущи.

- Не расстраивайтесь, - сказала я. – У меня тоже всё время так получается.

- Слабое утешение, - устало отмахнулся он. – Кстати, если хотите, могу с вами поделиться. Здесь с запасом.

- Спасибо, но я бы предпочла поспать. Если смогу, конечно.

- А мне надо посидеть с Брилле, так что я специально сделал двойную дозу, - усмехнулся Ольгер. – А вы идите спать, Аля. Постарайтесь отдохнуть. Завтра мы снимаемся с места.

- Что значит «снимаемся»?

- Я же вам говорил, мы должны были покинуть Питер со дня на день. После того, что сегодня произошло, откладывать переезд больше нельзя.

- А что, простите, произошло сегодня? – попробовала я уточнить. – Я знаю, что видели мои глаза, но мне надо знать, что это означает.

Ольгер налил себе кофе в огромную кружку и хотел, похоже, отправиться с ней к себе, но передумал.

Повернувшись ко мне, он посмотрел на меня очень печально:

- Да ничего вам знать не надо. Ни к чему. Задающий вопросы почти никогда не получает ответов, он получает только новые вопросы, ещё более неразрешимые. Но мне не жалко: хотите - мучайтесь… Если коротко, то произошло вот что. Вчера вечером вы поцеловали Дайру и вызвали этим его кратковременное превращение. К сожалению, ни я, ни Брилле не обладаем даром замечать такой всплеск и распознавать его энергетический след. Следопыт у нас Коста. Но вчера я отправил его с поручением – к вашей сестре – и расстояние было слишком велико, чтобы Коста заметил превращение. А раз он не заметил, то не доложил мне, а я, соответственно, не принял меры, чтобы сняться с места и исчезнуть немедленно. А те, кто разыскивает Дайру в мирах, они тоже сильные следопыты. Они заметили эту вспышку издалека, отследили и засекли наше убежище. Когда наутро вы рассказали мне о случившемся, я понял, что нас вот-вот атакуют. Брилле пришлось держать оборону. Она сделала невозможное, в одиночку. Пока они не собрали новый отряд и не вернулись, мы должны уйти отсюда. Следовало бы сделать это ещё днём, но я должен дать Брилле время хотя бы до утра. Утром она будет уже на ногах, и хоть сражаться ещё не сможет, мы отправимся в путь все вместе.

Он замолчал и отвернулся от меня, давая понять, что разговор окончен.

- А я-то тут причём? Почему вы меня не отпустили утром и не отпускаете сейчас? Охотятся-то не за мной, а за вами.

Ольгер пожал плечами и ничего не ответил.

- Да ладно, можете и дальше ничего не говорить. Значит, Дайра прав. Вы мне лжёте. Я вам зачем-то сильно нужна. Вы хотите меня использовать, на остальное вам плевать…

- Идите спать, Алиша! – оборвал он меня. – И нечего рассуждать о вещах, о которых не имеете ни малейшего понятия!

- Разве? А что, я неправа?.. Ольгер, вы пришли скандалить с Дайрой и забыли начисто, что накануне велели напоить меня чёрным вином! И я в сто двадцать пятый раз не виновата! На этот раз в том, что услышала больше, чем следовало!

Ольгер резко сдёрнул с плеча сложенное вдвое полотенце и изо всех сил хлестнул им по краю плиты. После этого он с досадой швырнул полотенце на пол и, уперев руки в бока, отчаянно мотнул головой.

- Да что ж вы так расстраиваетесь? - испугалась я. – Да плюньте вы на него!

- На кого? – укоризненно проворчал Ольгер, поднимая полотенце.

- На Дайру.

- Да с превеликим бы удовольствием, - с раздражением отозвался Ольгер. – Но у меня есть обязательства. И совершенно нет времени на манёвры! Ещё немного, и Дайра может навсегда остаться котом. Заклятье дозреет, и…

- И что вы можете сделать? Что нужно сделать?

Ольгер, уже снова протянувший руку к кружке, снова отдёрнул её.

- На оба вопроса есть один ответ: «не знаю», - желчно сказал он. – Одно ясно: не смейте больше его целовать. Ни под каким видом. Мало того, что Дайру снова обнаружат, так ещё есть проблема: чем чаще Дайра превращается, тем короче будет очередное превращение, и боюсь, однажды станет поздно… Правда, иногда мне кажется, что именно это и входит в его планы.

- Это вряд ли, - произнесла я.

- Ну да, кому как не вам разбираться в загадочной душе моего брата!

- А почему вы всё время со мной на «вы»?! Даже Дайра…

- Дайра волен сам решать, сближаться ему с людьми или нет. Это только его дело, как ему себя держать с вами! – отчеканил Ольгер. – А как мне обращаться к вам или к кому-то другому – это моё дело!

- То есть, вы со мной сближаться не желаете, я правильно поняла?

- А вам это зачем вообще? – раздражённо спросил он. – Вам какая разница, говорю я вам «вы» или «ты»? Позволяю я своему брату говорить со мной свысока или не позволяю? Если считаете, что я собираюсь вас использовать каким-то таинственным извращённым образом, пусть это вас и беспокоит, а не то, унижает ли меня Дайра, за что и почему!

Ну как сказать странному и опасному мужчине, что он мне безумно нравится, и поэтому его неприятности мне кажутся важнее собственных? Сказать такое – спалиться с потрохами. Дурочка влюблённая…

- Я… я просто хочу помочь.

- Помо-о-очь?! - Ольгер нервным движением взлохматил волосы. – Послушайте, Алиша, если вы сейчас же не оставите меня в покое…

- Что? Превратите меня во что-нибудь мерзкое?

- Очередная замечательная идея, поздравляю! – прошипел Ольгер мне в лицо. – Будьте с такими предложениями поосторожнее!

Он схватил, наконец, свою кружку с кофе, сунул под мышку небольшой пластиковый контейнер с оранжевыми оладьями и ушёл из столовой, довольно громко захлопнув за собой дверь.

Глава 11

Сложно сказать, чего же я ждала дальше. Понятно было, что Ольгер не вытащит ни пистолета, ни винтовки, ни ещё какого смертоубийственного железа. Эти ребята должны были обходиться чем-то другим. Особенно, если дело касалось невнятных существ под потолком.

Вваливаясь в комнату через разбитые стёкла, они опрокинули единственный включённый светильник. Конечно же, кромешной тьмы не было, но разглядеть, кто же кружит под потолком, я не могла.

Я зашевелилась, пытаясь принять более удобную позу.

- Аля, не ёрзайте! – приказал Ольгер, не оборачиваясь. – Здесь кругом стекло, порежетесь.

Я замерла, понимая, что долго в одном положении всё равно не высижу. Было страшно, неудобно, непонятно, да ещё Дайра принялся ожесточённо скрестись в стенку переноски.

- Да цыц ты! – зашипела я на него.

Скрестись он перестал, но начал биться головой в крышку.

Ольгер что-то проговорил на своём языке, и кот, поджав под себя лапы, напыжился и неподвижно уселся.

- А сейчас, Аля, - строго сказал Ольгер. - Сейчас постарайтесь не бояться. И ради всего святого не выпускайте Дайру. А если вдруг он сломает переноску, не давайте ему коснуться ваших губ. Мне десять минут его помощи не нужны, только проблем добавят. Вы меня поняли?

- Поняла.

Ольгер присел и поднял что-то с пола. Оказалось, это был его пиджак. Видимо, Ольгер его уронил или бросил, прибежав в столовую на суету Косты.

Задумчиво помяв пиджак в руках, Ольгер резким движением крутанул его пару раз и запустил под потолок.

Несколько тварей ему удалось сбить, они запутались и упали к его ногам. Большинство тут же очухались и взмыли вверх, но один остался лежать, молотя крыльями по полу.

Это было небольшое по размерам существо, напоминающее голую темнокожую крысу, но с большими перепончатыми крыльями, тремя тонкими хвостами и двумя извивающимися хоботами на морде. Существо сначала хлопнулось на брюхо, а потом ему удалось перевернуться на спину, и я поняла, почему силуэты под потолком казались нечёткими и призрачными. Со стороны брюха этот зверёк просвечивал насквозь: снизу у него была прозрачная кожа и проступающие внутренности.

Ольгер всего несколько секунд смотрел на барахтающееся существо, потом резко наступил на него сверху, нажал, дождался, пока раздастся отчётливый «чварк», и отфутболил к окну то, что осталось от этого мелкого чудовища.

Меня резко затошнило. В переноске протяжно завыл кот. Стая, кружащая под потолком, ринулась вниз.

Хотела бы я знать, что именно я видела.

Ольгер резко выставлял руки навстречу нападавшим, и хоть в руках его ничего не было, и файерболы с его ладоней не срывались, маленькие крылатые мерзавцы словно натыкались сначала на невидимое препятствие, а потом становились жертвой ещё более беспощадной силы. Кое-кому удавалось долететь до Ольгера, и я слышала, как он время от времени приглушённо и коротко не то вскрикивал, не то стонал. Но большая часть нападавших отлетали вверх тормашками в разные стороны, а кое с кем случался и смачный «чварк».

Крылатые издавали самые разнообразные звуки: визг, клёкот, свист и шелест, а Ольгер был причиной одних лишь «чварков». Те невидимые глазу преграды, которые он ставил, были бесшумными.

Дайра крутился в переноске, подвывал, словно вызывая на бой невидимого кота-соперника, и снова начал высаживать головой крышку.

- Уймись, тебе сказано! – рявкнула я на него. – Всё равно не выпущу!

Всё продолжалось, как в закольцованном видеоклипе. Атака крылатых, отпор Ольгера, раскиданные по сторонам тела, через несколько минут снова взлетающие к потолку… И вот растрёпанная и немного поредевшая стая снова наносит удар.

Через несколько таких заходов мне стало казаться, что Ольгер начал делать всё гораздо медленнее, и атакующие всё чаще и чаще добирались до него. Пару раз Ольгер даже оглянулся назад, видимо, проверял, насколько мы там, за его спиной, уязвимы, если он не сможет больше сдерживать стаю.

И вот сквозь уханье ударов, шелест крыльев и клёкот мелких чудищ мне послышались скрип и топот позади.

Коста, босой и в одних кожаных штанах, встал рядом с Ольгером. В перерыве между атаками они о чём-то заговорили. Точнее, говорил Ольгер, Коста слушал и кивал. Когда Ольгер закончил, Коста бросился ко мне, не обращая внимание на битое стекло под его босыми ногами.

- Пойдём! Велено забрать вас отсюда!

Я с трудом встала на ноги, скользя на осколках, и потянулась к переноске.

- Оставь, я сам! – Коста одной рукой подхватил переноску, другую протянул мне и потащил меня вон из комнаты.

Как только мы выскочили в коридор, за нашими спинами беспорядочно, как на стробоскопах, заполыхали яркие белые молнии.

- Что это?!

- Он не мог пользоваться этим, сжёг бы вас, - отозвался Коста, прибавляя шагу. – Теперь может.

Я всего один раз оглянулась на раскрытую дверь столовой, за которой продолжали метаться белые молнии.

- Ты разве не поможешь ему?! – крикнул я на бегу.

- В нашей компании главное что?.. - проорал Коста в ответ. – Главное – знать, когда с ним лучше не спорить. Вот сейчас как раз спорить не стоит. Сказано – тащить вас в Морлескин, значит, сначала это, а потом всё остальное.

Кто когда-нибудь пробовал бежать за мужчиной, у которого на бегу шаг раза в три длиннее твоего, тот поймёт. А когда тебя ещё и волокут по коридору, а потом по лестнице вниз, куда-то сквозь приоткрытую дверь в подвал, то самое главное – это даже не переставлять ноги побыстрее, а поджимать их в нужный момент. Будь я босиком, как Коста, поотбивала бы себе все пальцы.

В подвале Коста втащил нас в теплоцентр, отпустил меня, бросил переноску, схватился за край большой жестяной вентиляционной решётки и со скрежетом оторвал её. Из вентиляции потянул свежий и очень сильный поток.

- Лезь!

- Да прямо, разбежалась! – буркнула я. Предлагаемая дорога в Морлескин немного не отвечала моим непритязательным ожиданиям.

Глава 12

- Садись! – Брилле похлопала по траве рядом с собой. Она неотрывно смотрела вниз с обрыва. – Чем дольше смотришь на такую красоту, тем быстрее душа встаёт на место.

Долина внизу была прекрасна. И хоть при взгляде с высоты голова слегка кружилась, от зелёных верхушек деревьев было трудно глаз оторвать. Кое-где из зелени выглядывала голубая лента реки, а по её берегам угадывались какие-то строения. Судя по их крошечным размерам, высота у обрыва была весьма приличная.

- Да, очень красиво. Но боюсь, после сегодняшнего мне слишком долго надо пялиться на красоту, чтобы это мне помогло, - вздохнула я.

- Тем более, садись и пялься, не теряй времени, - засмеялась она. Смех у Брилле был низкий, приятный. И сама она была хороша, что уж кривить душой. Даже сейчас, бледная, как снег, со спутанными нечёсаными прядями, вся в синяках и ссадинах, она притягивала взгляд. На неё хотелось просто смотреть, как на часть пейзажа, вот просто так пялиться на красоту.

Я присела рядом с ней.

Дайра уже привычно заскрёбся в стенку пластиковой корзинки, осторожно, но настойчиво.

- Выпусти его, - посоветовала Брилле. – Тут он точно никуда не денется.

- Да неужели? Вы его в квартире поймать не могли, а тут просторы бескрайние.

- Говорю тебе, не денется, если не дурак. А он не дурак.

Я открыла защёлку крышки. Дайра высунулся из корзинки, поставив передние лапы на бортик. При ярком свете дня его зрачки сузились до щёлочек, а глаза блестели золотом. Он всё принюхивался и оглядывался вокруг с чисто человеческим изумлением на пушистой морде. Наконец, он мягко перепрыгнул через бортик и залез ко мне на колени. Я на всякий случай отстранилась и отвернулась. Но Дайра не стал домогаться поцелуев. Он коротко похрюкотал, потёрся головой о моё плечо и, подпрыгнув, исчез в траве.

- Не удерёт?! – забеспокоилась я.

- Я же сказала, никуда не денется, - отмахнулась Брилле. – Пусть побегает, он же скучал по дому даже больше нашего.

- Как твоя рука?

Брилле повернулась ко мне и пожала плечами:

- Да так… Паршиво. Но спасибо, что спросила.

- Ольгер сказал, нужно время.

Она кивнула:

- Верно. Только у него нет времени. А сейчас у него нет и единственного боевика.

- Единственного? По-моему, Коста тоже выглядит довольно грозно.

Брилле весело усмехнулась:

- Да брось! Кое в чём он незаменим, но в бою от него мало толку. Впрочем, от меня теперь тоже. Хотя, если понадобится, в одну сторону я долечу.

- Думаю, Ольгера это не устраивает. Ему надо, чтобы ты возвращалась.

Она задумчиво покивала.

- Как ты думаешь, Ольгер и Коста… они справятся вдвоём?

- Наверняка, - уверенно сказала Брилле. – Да Ольгер и один бы справился. Чтобы одолеть сильного ведьмаря, против него должны были прислать целую армию, а не полсотни мелкой нечисти.

- А если Ольгер так легко справляется со всякой нечистью, почему тогда ты полетела в грозу?

Брилле недоумённо воззрилась на меня:

- А как ты хотела? Чтобы Ольгер сам полетел?

- А он может?

- Это другой вопрос, - усмехнулась она. – А полетела я, потому что это моё дело, не его.

- Дело? В смысле работа?

- В смысле – дело, - повторила Брилле. – Долг. Обязательство. То, что я могу, умею и делаю, когда это необходимо.

- Я всё равно не понимаю, почему он послал тебя, если мог справиться сам? Что за странности такие: сначала отправить свою девушку на бой, понимая, что она может и не вернуться, потом со вздохами лечить её. Не понимаю!

- А тебе и не надо понимать, - спокойно отозвалась Брилле. – И я не его девушка. Он ведьмарь, я его боевой маг. Я ему принадлежу. И неважно, как он ко мне относится. Я с ним для того, чтобы вступать в бой с теми, кто опасен для Ольгера.

- Дичь какая-то! Как можно дорожить человеком и посылать его на смерть?!

- Слушай, хватит! – оборвала меня Брилле. – Для того, чтобы это понять, надо родиться в Морлескине. Так что не ломай голову.

Если уж таинственный ведьмарь не щадит даже боевого мага, которого нежно любит, что же ждёт тогда меня? Похоже, я окончательно становлюсь его расходным материалом. Вот только успею ли я заметить, когда настанет время меня израсходовать?

- Брилле, а вот Ольгер…

- А не спросить ли тебе у самого Ольгера всё, что ты хочешь знать? – недовольно фыркнула она.

- Я пыталась, но он не любит отвечать на мои вопросы.

- Да уж, это на него похоже, - Брилле внимательно посмотрела на меня. – А что тебе от него надо?

- Мне интересно, а он такой же, как вы? В смысле всех этих превращений?

Брилле покачала головой:

- Он ведьмарь, это значит, что он в любом случае круче нас.

- А в кого он сам превращается?

Брилле пожала плечами:

- Я понятия не имею.

- Как это?!

- Вот так, - равнодушно отозвалась Брилле. - Он ни разу при нас этого не делал.

- Так, может быть, он и не умеет?

- Это вряд ли. Ведьмарь, даже если он не урождённый меняющийся, всегда умеет изменить облик. Так что он просто этого при нас не делал, потому что, видимо, не было нужды.

- И ты не спрашивала?!

- Про его второй облик? Нет.

- Тебе что, даже не любопытно?

Она честно подумала.

- Нет, - последовал уверенный ответ.

Тянуть из неё всё клещами и ничего в итоге не вытянуть… Всё оказалось так же утомительно и бесполезно, как и в случае с Ольгером.

- Ты только что волновалась… – проговорила Брилле и махнула рукой в сторону скалистого разлома. – Можешь перевести дух.

Ольгер брёл в нашу сторону по высокой траве, слегка прихрамывая. На нём не было ни пиджака, ни рубашки. Рубашку, скомканную и окровавленную, он держал в руке. Волосы его разметались в разные стороны.

- Ну, как вы тут? – произнёс он устало, подойдя к нам.

Он был весь мокрый от пота и в крови.

- Мы в порядке, - ответила Брилле. – Досталось тебе, я смотрю.

Глава 13

Сама не подозревала, что у меня есть своё представление о том, как должен выглядеть магический мир, где живут люди, чаще пускающие в ход заклятья, чем молоток с гвоздями. Где-то в подкорке, скорее всего, после просмотров киноэпопей из жизни персонажей Толкиена, у меня отложилось, что это должен быть мир средневековья, серо-бурый, мрачноватый, в котором вечно не хватает свечей, красок и воды, чтобы помыться. Мечи и кинжалы, всадники и повозки, убогие домишки и замки в стиле диснеевской заставки, длинные платья, накидки и странные шляпы… И всё в этом духе.

Но с какой, скажите, стати в магических мирах не должно быть технического прогресса? Если даже у нас получилось подружиться не только с колесом, но и с водяным паром, магнитным полем и термоядерным синтезом, и мы с помощью железяк, химикатов и устоявшихся идиоматических выражений – которые тоже в какой-то мере могут быть признаны заклятьями – сделали себе смартфон, то почему магическому миру должна быть чужда эволюция?

Мир, в который я попала, был полон света и ярких красок. Сразу было видно, что над природой здесь не измываются. Она была прекрасна, по крайней мере в то время года, в которое я угодила.

Здесь были обыкновенные дороги, мощёные покрытием цвета кофе с молоком. И когда по одной из таких дорог мы дошли до первого попавшегося городка, оказалось, что и дома тоже довольно обыкновенные. Конечно, «ненашенские», напоминающие скорее скромные виллы на юге Европы: на вид лёгкие, с тонкими стенами, плоскими крышами, широкими окнами. Зимы в этих краях точно не опасались.

Среди людей я лично не заметила ни одного вооружённого. Мужчины носили просторные лёгкие брюки, свободные рубашки и иногда странного покроя узкие пиджаки без застёжек с кантами на неожиданных местах, и мне подумалось, что такая одежда может быть мундиром, а кант - знаком различия.

Женщины ходили либо в туниках, от простых до расшитых золотыми узорами, либо в брюках с широченными штанинами и блузах, больше напоминающих слинги, в которые забыли положить ребёнка.

Гостиницы в этом месте тоже были. Та, в которой Ольгер снял двухкомнатные апартаменты, на мой неопытный взгляд тянула не меньше, чем на четыре звезды и оформлена была в стиле хай-тек.

Одежда, которую раздобыла Брилле, пришлась впору всем, кроме, конечно же, меня.

Поэтому, когда все уже переоделись и стали похожими на остальных местных жителей и постояльцев гостиницы, я стояла в позе статуи Христа из Рио-де-Жанейро, а Коста ползал вокруг меня и работал швейной иглой.

Подол он уже подрубил, укоротив тунику, которая оказалась мне длинновата. Теперь надо было заузить проймы, а то я, как непривычная к такой одежде, могла и грудь потерять ненароком, а что терять, у меня немножко было.

Брилле и Ольгер молча наблюдали за процессом.

Зеркала в комнате не было, поэтому судить о результате я могла лишь по выражению лиц группы поддержки.

- По-моему, хватит, - проговорил Ольгер. – Так нормально.

- Заузил сильно, - возразила Брилле. – Особенно справа.

- Вот интересно, - проговорил Коста, обращаясь только ко мне. – Почему давать советы берутся те, кто сами даже не умеют нитку в иголку вдеть?

- Зато я умею быстро снимать тунику, - усмехнулась Брилле. – И вижу, что в таком виде, как ты Алю сейчас запаковал, тунику вообще не снять, ни быстро, ни медленно. Разрезать если только.

- А зачем мне её быстро снимать? – удивилась я.

- Всё правильно, незачем, - кивнул Ольгер. – Коста, заканчивай. Твой перфекционизм сейчас некстати.

Но Косту не так-то просто было сбить с пути, он ещё пару минут усердно делал стежки, потом сунулся лысой головой мне под мышку и откусил нитку.

Я с наслаждением потрясла затёкшими руками.

- Кто принесёт вина? – спросил Ольгер.

Коста и Брилле переглянулись.

- Вы сами, без моей команды, можете как-то поделить обязанности? – нахмурился Ольгер. – Что с вами такое? Обрадовались, что домой попали? Не расслабляйтесь, не время.

- Я еду готовь, я слежку веди, я платья шей… - проворчал Коста. – Наконец, сколько бы вас тут ни было, я ещё и присматривай за котом. Не пора ли кому-то ещё посуетиться? Для того, чтобы спуститься вниз и принести вина, не надо ни превращаться, ни летать.

Брилле демонстративно отвернулась к окну и лениво потрепала по ушам Дайру, который разлёгся рядом с ней, положив голову ей на колени, и дремал. Или делал вид, что дремлет.

- Распустил я вас, - сказал Ольгер с досадой. – Себе в наказание схожу сам, а вы смотрите, не подеритесь тут без меня.

Он неторопливо встал из кресла, с лёгкой болезненной гримасой повёл плечами и вышел из комнаты.

- Совести у тебя нет, - строго сказала Брилле.

- У меня нет?! – возмутился Коста.

- Ольгер ранен, я тоже ещё не восстановилась. А ты, видно, сильно перетрудился, махая иголкой! – фыркнула она.

- Угу, - насупился Коста. – Надо было Дайру послать, он бы справился. И шуму бы от него столько не было!

- Собачитесь прямо, как родные, - обронила я.

Брилле покосилась на меня и ничего не сказала.

Коста подошёл и присел рядом с ней на корточки:

- Да не волнуйся ты. Ольгер всегда знает, что делает. Всегда!

- Почему он оставляет меня здесь?! – воскликнула она так отчаянно, что кот подскочил и прыгнул с дивана, прижав уши.

- Значит, у него есть план, - примиряющим тоном отозвался Коста.

- Это плохой план! – покачала головой Брилле. – Если что-то пойдёт не так, некому будет ему помочь.

- В замке ты ему всё равно не помощница, - Коста нахмурился. – Прекрати панику.

Он сказал что-то ещё, но уже на родном языке. Брилле раздражённо ответила ему, но я опять ничего не поняла.

Когда мне стало ясно, что больше я ничего в их споре не разберу, я прошла к креслу Ольгера, пару раз чуть не упав на пути. Коста всё-таки оставил подол слишком длинным. Или это я в макси ходить не умею.

Я уселась в кресло, а Дайра тут же запрыгнул ко мне на колени и улёгся.

Глава 14

- Наверняка, сейчас многое вас удивит, - спокойно сказал Ольгер, пока мы спускались по широкой лестнице с блестящими перилами. – И у вас появятся вопросы. Задавайте их только, когда мы окажемся наедине. Если что-то удивит вас слишком сильно, так сильно, что вам захочется громко протестовать сию же секунду, отложите ваш протест опять же до того момента, когда мы окажемся наедине. Это поможет не усложнить ваше положение. И вообще, постарайтесь молчать. Сойдёте за умную тогда, когда это будет нелишне…

- По-моему, вы мне хамите, нет?

- Разве? – холодно удивился он. - Я, как никогда, стараюсь тщательно заплетать вежливые словеса…

- Да уж, вы мастер хамить изощрённо.

- Давайте, об этом тоже после, - поморщился Ольгер.

- Наедине?

- Да.

- О, мечтаю об этом уже сейчас!

Ольгер окатил меня васильковым взглядом и ничего не ответил.

Мы спустились в просторный светлый холл. Когда мы пришли в гостиницу несколько часов назад, холл был полон народу. Сейчас же там не было ни души.

- Люди-то куда делись? – удивилась я.

- Отдыхают. Сейчас время традиционной спячки. В Морлескине очень любят традиции, - усмехнулся Ольгер. – Поэтому, если небо не падает на землю, враг не штурмует крепостные стены, а жена не пилит, то всякий уважающий себя морлескинец в это время дня мирно спит.

Одна из стен холла состояла практически из закрытых дверей, похожих на двери лифтов. Ольгер подвёл меня к крайней из них.

- Зачем в двухэтажной гостинице лифты?

- Это не лифты. Это постоянные проходы, - пояснил Ольгер.

- Вроде того, через который мы сюда попали?

- Именно. Но эти чище и приятнее, - улыбнулся Ольгер. – И они местные, за грань не выводят. Одним словом, это здешний общественный транспорт. Мы попадём прямо в замок, и не придётся тащиться довольно далеко в гору по солнцепёку.

- И так кто угодно может попасть в замок?

- Нет, не кто угодно. Но я могу, - Ольгер выставил ладонь в сторону двери, и створки раздвинулись. Внутри чернела темнота. – Прошу вас!

Темноты я не боюсь, но опасаюсь. Я замешкалась, и Ольгер, крепко взяв меня за локоть, завёл внутрь.

Как только створки за нашими спинами вновь закрылись, впереди проявилась яркая точка, постепенно растущая в размерах, а в ушах даже не ветер завыл, а заныли провода под высоким напряжением. У меня на несколько секунд потемнело в глазах, а когда зрение вернулось, Ольгер потянул меня вперёд, и мы вышли на открытую площадку с парапетом из белого мрамора. Здесь тоже дул неслабый ветерок, но уже влажный и с лёгким запахом каких-то терпких трав.

- Любуйтесь, - приказал Ольгер и широко повёл рукой.

За парапетом очень далеко внизу переливалось солнечными бликами бескрайнее лазурное море. Там же внизу был виден город: разноцветные здания, разбросанные, как попало, площади, широкая приморская набережная, островки парков.

Со всех сторон побережье было окружено лесистыми горами, на склоне одной из них и располагалась площадка, на которой мы оказались.

Я обернулась и увидела огромное строение, тянущееся вверх и опоясывающее грандиозный холм. Строение было единым, но как бы состояло из отдельных зданий, будто гигантские части «лего» кто-то скрепил между собой, как попало. Эти части были разных форм, цветов и размеров, но все нежных пастельных тонов, и всё это напомнило мне итальянское средиземноморье с аккуратными виллами, облепляющими склоны, как опята ствол.

- Замок Морлескин, - пояснил Ольгер. – Ему почти полторы тысячи лет.

- Так много? А выглядит, как новодел.

- Ну, что вы, Аля, - Ольгер усмехнулся. – Здесь в таком стиле строили в прошлом тысячелетии. Замок позже перестраивался, разумеется, но не слишком часто. Если честно, требует капитального ремонта, особенно в восточной части, откуда дуют самые сильные ветра. Но, правда, из восточных окон и самый завораживающий вид…

- Вы так много знаете о замке. Часто бываете тут?

- Я тут живу.

- Даже так?

Ольгер развёл руками:

- Вообще-то этот замок – мой.

- Как - ваш?!

- Ну, почти мой. Замок веками принадлежал семье Морлескин. Последним владельцем был мой отец. Он умер два года назад. Наследником считается Дайра, по старшинству, - пояснил Ольгер. – Я следующий.

- Но Дайра наследство не получил?

- Котам не полагается, - усмехнулся Ольгер.

- Но он же не всегда был котом?!

- Нет, конечно. Когда отец ещё сам прогнал Дайру, вынудил его перебраться за грань, Дайра был ещё в своём натуральном виде. После смерти отца, как предписывают законы Морлескина, до того момента, как первый прямой наследник примет либо отвергнет наследство, регентом княжества стала моя мать. Она отправила меня за грань, чтобы найти Дайру, сообщить о смерти отца и вернуть наследника домой.

Ольгер сделал паузу, задумчиво глядя на море. Я не торопила его. И так он без всякого давления и пыточных клещей вдруг взялся посвящать меня в свои семейные дела. Это было удивительно, но прежде, чем интересоваться, с чего вдруг мне такая честь, я решила дать ему высказаться, а то, кто знает, может его никогда больше «на поговорить» и не потянет.

- Я отправился за грань, - продолжил Ольгер. – Взял с собой небольшую группу моих людей. А мать послала со мной в помощь своего верного человека. Мы нашли Дайру, но оказалось, что цель наших поисков несколько иная, чем я думал. Прежде, чем я понял, что случилось, и развеял доверенного мага матери в прах, он успел наложить на Дайру кошачье заклятье...

- Ваша мать сделала такое с собственным сыном?!

- Дайра ей не сын. Пасынок.

- А, так ваша мать решила придержать наследство для вас и устранила вашего конкурента?

- Своего, а не моего.

- Как это?

- Моя матушка и сама не прочь владеть Морлескином. Я ей тоже конкурент. И никого она пока не устранила. Поэтому и не оставляет попыток. Я почти всех своих людей за два года потерял… О, а вот и её советник. Ему можете не кланяться, но кивнуть нужно.