Тайные поклонники Рины

Пролог

Патриаршие пруды. Скамейка в липовой аллее, где когда-то давно и лишь в нашем воображении вели беседы о насущном Берлиоз и Бездомный. Это место на станции Маяковской стало культовым благодаря роману, о чём красноречиво семафорила забавная табличка в Булгаковском стиле: "Запрещено разговаривать с незнакомцами".

Ага. Попробуй не поговори, когда столько народу и всем что-то надо: кому время спросить, кому познакомиться, кому просто дорогу уточнить. Может потому, что я сижу на скамейке одна, а может потому, что больше всех похожа на местную, но ко мне с последней просьбой успели подойти уже трижды.

А я чё? А я делаю умный вид и быстренько лезу в онлайн-карты, типа, чтобы наверняка ничего не напутать. Хотя на самом деле могу завести разве что к многострадальным трамвайным путям, где бедняжке Берлиозу сделали по вине горемычницы Аннушки чуть-чуть секир-башка.

Мамаши с колясками, велосипедисты, компашки подростков, взрослые дядечки с жестяной тарой и сушёной рыбкой. Жизнь кипит и бьёт ключом. Малолетний шкет гоняет голубей. Две девчонки рисуют мелом на асфальте классики, попискивает в предсмертных конвульсиях тявкающая собачонка, которую хозяйка душит со всей своей любовью. Весна, наконец, пришла в столицу, и москвичи выпивали её по полной, наслаждаясь тёплыми лучиками солнца.

Допиваю остывший кофе, нервозно барабаня по полустёртому на потрёпанной обложке названию: "Мастер и Маргарита". Символично, я просто балдею. У "N" юморок что надо. Он, по всей видимости, избрал тот же метод, что и я: с чего начали, на том и закончим. Хорошо, не на рельсах стрелку забил, а то пришлось бы в магаз за маслом метнуться. Если вы понимаете, о чём я. Хех. Что-то меня на чёрный юмор потянуло. Нервы, наверное.

Время — двенадцать минут шестого. Опаздывает. Мы договорились так-то на пять, я же и вовсе приехала на час раньше, не рассчитав пробок. Вернее, их отсутствия. Волнение со вчерашнего дня и без того до неприятного зуда свербит меж лопаток, а тут ещё и ожидание изводит вдобавок. Плюс Ритка подливает керосинчику нескончаемым потоком пиликающих смс:

"Ну чё, ну чё, ну чё?"

"Ну когда там?"

"Ну кто?"

"Чего молчишь?"

"Я ж на панике уже три эклера слопала!".

Следом ещё веселее:

"Ты вообще жива?"

"Может мне того, дядечек полицаев вызвать?"

"Или скорую?"

"А может сразу того, морг?"

"Да ну хорош молчать уже!"

"Четвёртый эклер в ход пошёл"

"Растолстею, на твоей совести будет!"

Четырнадцать сообщений за двадцать секунд. Идёт на мировой рекорд.

"Ты растолстеешь не раньше, чем меня примут в центр подготовки космонавтов", пишу ей ответ и на следующие несколько минут отвлекаюсь на оживлённую переписку. Сижу чуть сгорбившись и загородившись волосами, поэтому лишь мельком успеваю заметить силуэт, присевший рядом.

— Прости, опоздал. Не по-джентльменски, но в оправдание скажу, что пришёл не с пустыми руками, — мои пальцы замирают над электронной клавиатурой, когда перед экраном мелькает протянутая белая роза.

Ой... Дождалась, кажись. Сейчас узнаем, кто есть кто и насколько близко к истине завела меня моя хромающая на логику, аргументированные доводы и всякий здравый смысл дедукция.

Сердечко предупредительно ёкает и на скоростном лифте спешит к пяткам. Тоже на панике. Понимаю. Однако отступать поздно. Я ведь сама настояла на этой встрече, так и нечего теперь врубать заднюю.

Принимаю цветочек и, набравшись смелости, вскидываю голову...

Глава 1. Фанат Булгакова

Любовь приходит,

Когда тебе всего шестнадцать,

Любовь приходит,

Когда ещё нельзя влюбляться.

Нельзя, по мнению строгих мам,

Но ты спроси у педсовета:

Во сколько лет свела с ума

Ромео юная Джульетта?

— Ни с места, стрелять буду! — с разбега налетаю на Риту с Яном, вклиниваясь между ними и обхватывая каждого за шею. — Пиф-паф, — красноречивое движение пальцами на манер стреляющих пистолетов. — Убиты.

— Раз убиты, значит я могу съесть булочку с заварным кремом, которую умыкнула из столовки для тебя, — резонно замечает Ритка, для наглядности собираясь затолкнуть десерт в свой вроде бы миниатюрный, но такой прожорливый рот.

Эта веснушчатая девица с огромными голубыми глазами молотит всё, что попадёт ей под руку. Днём и ночью. К холодильнику подпускать её опасно — опустошит до базовой комплектации. Настоящий троглодит. Тем поразительнее, что при этом её талию можно на конкурс красоты берёзок выставлять. И грациозные берёзки, кстати, продуют. Рядом с ней будут казаться жирными и бесформенными.

— А ну дай сюда! — буквально вырываю из её зубов пирожное и поспешно прячу в недра желудка. Ибо нефиг! Мой растущий организм тоже требует подпитки в виде калорий и глюкозы. — Фто я пфопуфтила?

— Прожуй и не плюйся, — подтирает со щеки брызги брызнувшего крема Ян.

— Ну пфости. Я флучайно.

— И-и-и... снова, — вытирается повторно. На этот раз попадает и на стёкла очков.

— Всё. Прожевала, — миролюбиво вскидываю ладони и разеваю варежку, чтобы все убедились, что теперь нутро надёжно обрабатывает полученный провиант. — Так что я пропустила?

— Да ничего особенного. Закончили с показательными неравенствами и начали логарифмы.

— Вот же оладушек. Опять с ними пролетела, — огорчаюсь, но не сказать, чтобы очень. Математику, как истинный гуманитарий, я ненавижу. При том, что ЕГЭ, увы, никто не отменял. — И без того ничерташеньки в них не соображаю, так и повтор проморгала.

— Будешь и дальше в том же режиме носиться с подготовкой к последнему звонку, проморгаешь сам экзамен, — назидательно замечает Рита. — Перекинь часть обязательств на других, пока в школе не начала ночевать.

— Ага. Уже побежала. А на выходе что получим? Закат маразма? Сумерки деградации? Вакханалию глупости? Нет. Я сделаю всё сама. Чтоб получилось...

— Идеа-а-а-ально, — пропевают в унисон друзья, закатывая глазёнки чуть ли не до небес.

— Именно.

Нацарапанный на коленке каким-то умником сценарий мне решительно не понравился, так что я взяла на себя смелость предложить внести правки. И, наверное, так достала преподов, подстерегая их у учительской всю последнюю неделю, что в конечном итоге на меня целиком спихнули подготовительную часть, отправив с богом и пожелав удачи. Я не на это, конечно, рассчитывала, ну да ладно.

Зато теперь стопудово сообразим всё по фен-шую: я уже поменяла местами сценки, изменила сюжет, перекроила введение, перераздала роли и кое-где даже стихи изменила. Чтоб не совсем позорно было. Натырить инфу из интернета дело нехитрое, но можно же и дальше первой браузеровской вкладки пройтись.

Плюс, кстати, вписала парочку танцев. Народ не особо обрадовался, но мне по барабану. Директором одобрено. Более того, у меня тут давеча возникла сумасбродная идейка его самого приплести туда же. Мужик он у нас молодой, на движе, покапаю на мозги пару деньков — точно согласится.

Времени вся эта морока отнимает, естественно, немало, плюс никто не отменял репетиции вместо, а иногда и после уроков, зато есть плюшки в виде прогулов. По уважительной причине между прочим! Обожаю. Это моё любимое.

Поднимаемся по лестнице и сворачиваем в учебный коридор, несмотря на перемену удивительно пустынный. Большая часть ещё в столовке, другие залипают в телефонах в классах. Двадцать первый век. Это только в младшем корпусе стоит такой вопль с грохотом, что в пору экзорцистов вызывать.

— И надо тебе оно? Не хватило головной боли на Новый год? — Ян галантно придерживает нам дверь кабинета английского. — И двадцать третье февраля. И восьмое марта. Это я молчу про школьную газету...

Ша! Школьная газета в формате соцблога — моя гордость. Я затеяла её ещё в восьмом классе, и идея была с воодушевлением принята руководством. Настолько, что она разрослась, расширилась и даже перешла на бумажный формат. В скромных тиражах, но всё же.

— Брось. Как будто этот бронепоезд можно остановить, — отмахивается Рита, отточенным движением перекидывая свои длиннющие каштановые волосы за спину.

Я такими похвастаться не могу, хотя вечно пытаюсь отрастить. Правда прошлым летом нехило их сожгла белой краской и пришлось откромсать сухие кончики. Сразу по плечи. За полгода косяк стал не так заметен, но краситься в блондинку я не перестала. Просто уже делаю это осторожнее. Не передерживая.

— В точку. Так что если не хотите пойти по стопам Анюты Карениной советую запрыгнуть в вагон, а не топтаться на рельсах, — плюхаюсь на своё место, скидывая на парту сумку. — Я вам как раз застолбила парочку страничек.

Глава 2. Старший брат

Ты первая, кто догадался. Хм...

"Или первая, кто дошёл до библиотеки?", — отвечаю после нескольких минут затупливания.

Зато на моё сообщение реагируют мгновенно.

"Тоже вариант"

И-и-и-и... тишина. Что, не настроен общаться? А вот придётся. Нечего потому что номерами разбрасываться.

"Так значит, ты меня знаешь?"

"Конечно"

"А я тебя?"

"И ты меня тоже"

Ещё интереснее. Но главное, опять тишина.

"И-и-и...?"

"Что и?"

Ля, вот он тормоз.

"И тебя зовут...?"

"Меня не зовут. Я сам прихожу"

Ага. Сам. Значит мне достался "мистер Никто". Хоть какая-то информация. Но всё равно нечестно. У меня на аве стоит моя фотка, так что всё просто и понятно, у него же какая-то непонятная муть на чёрном фоне с сатаническим символом. И никакой инфы в профиле, за что можно уцепиться.

"А если без рофла?"

"Без рофла: реально сам прихожу"

Да ну его.

"Я поняла. Спасибо за беседу. Всего хорошего"

Выхожу из ватцапа и иду на кухню, где в холодильнике, не желая сдаваться без боя, с завидным упорством ковыряется папа.

— Если ищешь еду, полагаю, она в магазине. Но вроде пельмени в морозилке валяются.

Дверца с хлопком закрывается, выпуская на свободу обалденно привлекательного мужчину. Это я без шуток говорю. Папа у меня реально красавчик. Высокий, в хорошей физической форме, с гривой волос и с испанской бородкой, над которой он Кощеем чахнет с электробритвой каждое утро у зеркала. Его гордость. Не считая меня. Наверное. Но это не точно.

— Давай лучше пиццу закажем, — прилетает заманчивое предложение. Нередкое в нашей квартире. Готовим мы нечасто, потому что ему лень, а из меня кухарка выходит весьма ситуативная. Сегодня хорошо, завтра всё к чёрту сгорело. Послезавтра пересолено, ещё через день проще сырой картошкой давиться и не париться. А потом вроде опять ничё так, съедобно. Даже назад не просится.

Плюс, папа в принципе обожает всё, что вредно и не нужно готовить: острые крылышки, бургеры, пироги. Дай ему волю, только этим и будет питаться, при этом умудряясь не наращивать возрастное брюшко, что поразительное вдвойне. Так как спорт и диета в нашей семье ругательные слова. Мы их даже шёпотом не произносим.

— Ты пиццу, а я суши хочу, — запрыгиваю на стол, наблюдая за тем как призывно семафорит брошенный на столешницу телефон.

"Эй, ты чего, обиделась?"

"Да брось, это ж, типа, шутка"

Смотрите-ка, проснулся. Поговорить захотел. Доброе утро, соня.

Папа заинтересованно заглядывает мне через плечо, реагируя на дребезжание вибрации.

— Поклонники?

— Умоляю. Помнишь, я вчера ковырялась с той абракадаброй, — машу смартфоном. — Вот. Результат моих стараний. Пишет.

— Симпатичный хоть?

— Да я откуда знаю!

— Так узнай.

— А оно мне надо?

Опять вибрирует.

"На обиженных воду возят"

— Ему, судя по всему, надо, — хитро поигрывая бровями ничуть не хуже, чем гусары в своё время поигрывали своими кустистыми усами, кивает на последнее сообщение папа. — Ты главное, встречу назначай в людном месте. А ещё лучше меня возьми. Я надену шляпу и спрячусь за газетой, пока вы будете мило ворковать и держаться за ручки, — хитрый взгляд сменяется на суровый родительский, сопровождающийся укоряющим перстом. — ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО за ручки. Напоминаю правило: посторонние конечности не должны смещаться дальше разрешённой зелёной зоны.

Брр...

— Эй, эй, эй! — осаживаю его я, пока родительские фантазии не успели разогнаться до внеплановой беременности. — Притормозите коней, родственничек! Ни о каких свиданиях речи не идёт.

— Так даже лучше. А если на мизинчиках поклянёшься, что до двадцати одного года их не будет в принципе, помни, моё обещание всё ещё в силе.

— Это то, где ты купишь мне машину?

— Именно.

— Ммм... — вскидываю ладони на манер весов, на одной из которых лежит телефон. — Машина или потенциальная вероятность остаться старой девой. Непростой выбор.

— Готов бонусом увеличить карманные расходы.

— А, ну это в корне меняет дело, — вытягиваю перед собой смартфон, как если бы он был собеседником. — Прости, дружок. Если не можешь предложить мне что-то столь же значимое, то ты в пролёте.

— Хороший выбор, — довольный папа утопывает в гостиную заказывать вредный фаст-фуд.

— Учти, но тогда я никогда не съеду, — кричу ему вдогонку. — И заведу пятнадцать кошек.

Глава 3. Ринка-мандаринка

— И что, ты нас за ручку весь вечер водить будешь? — негодует Рита, когда Андрей расплачивается с таксистом и галантно помогает нам выбраться из машины. Бурчит она всю дорогу, только успевай утихомиривать птичку-говорунью.

— А что, надо?

— Уж как-нибудь, будь любезен, обойдись без этого, — подруга утягивает меня в сторону, чтобы нас не было слышно. В машине получалось только перекидываться сообщениями. — И как мне Лёшу охмурять, если он будет нос нам подтирать?

Ну, собственно, да. Это та самая причина, почему нам так необходимо было быть здесь сегодня. Лёха Орешников — парень из соседней школы в которого Рита как бы влюблена. "Как бы" потому что у неё каждый месяц новая влюблённость. И каждый раз самая-самая настоящая.

То, что буквально спустя парочку свиданий обнаруживается, что никакая это не влюблённость её нисколько не смущает. Всё верно. Зачем заострять внимание на подобных мелочах? Ну раз не вышло, два не вышло, на десятый-то наверянка стрельнёт прямо в сердечко. Главное, упорство и усердие. Этого подружке не занимать.

— Да хорош паниковать, — успокаиваю её я уже раз “дцатый” за последние полчаса. — Сказала же, беру твоего братишку на себя.

— Ага. Уже взяла. В прямом смысле слова. Сюда притащила.

— Так, не поняла, — обиженно упираю руки в бока. — Я тебя когда-нибудь подводила?

— Не-е-ет.

— Обещала и не выполняла?

— Нет.

— Ну так чего очкуем? Будет тебе твой Лёха.

— Чего шушукаемся, барышни? Как ускользнуть незаметно раздумываете? — настигает нас Андрей.

— Повсюду мерещатся теории заговора, да? Больная мозоль? От тебя что, девушки только так и сбегают? — висну у него на локте, невинно хлопая ресничками.

— Договоришься, куколка, — одаривают меня ехидной улыбочкой.

Окей. Куколку оценила и приняла к сведению.

— И что будет?

— Вот тогда и узнаешь. Мы идём или всё развлечение обычно проходит у забора?

Хм. Ну да. Мы что-то подзастряли. Хотя через высокую ограду вовсю громыхает музыка, так что тоже как бы не скучно. На газоне припаркованы мопеды и мотоциклы. Чуть дальше парочка машин. Завывает несчастная собака в будке через дорогу, обалдевшая от количества чужаков. Соседям и вовсе не позавидуешь, но пока всё в рамках закона. Не прикопаешься.

Калитка не закрыта, приглашая желающих присоединиться к массовому веселью. На улице народу мало, для этого ещё слишком холодно. Разве что стоит в сторонке окутанная никотиновым дымом компания, остальные все в доме. Центр движухи на крытой стеклянной веранде. Именно здесь долбят колонки и битком забито.

Подобные тусовки — мероприятие подчиняющееся какой-то специфической логике. Вроде приглашаешь только своих, а набивается полрайона. Одни друзей прихватили, другие по сарафанному радио раструбили, третьи мимокрокодилы, а в итоге яблоку негде упасть и закусона на всех не хватает.

Вот и нам сопровождение досталось какое-то не такое. Это я понимаю, когда мы заходим внутрь и Андрея за считанные секунды успевают разглядеть девочки-красавицы, наряженные как ёлки. Сначала успеваю удивиться, что его миленькая мордашка, а у него она действительно милая, так цепляет, но почти сразу понимаю, что дело не в ней. Не в ней одной во всяком случае.

— О, это ты, да?

— Это ты выставляешь ролики в ТикТоке?

— Ты такой крутой!

— Кла-а-асс. Можно с тобой сфотаться? — налетают на него со всех сторон, зажимая в тиски. Еле выбираемся с Ритой из плотного кольца, сохранив при этом остатки волос. Потому что пара моих прядей точно навечно затерялась у кого-то на молниях курток.

— Не поняла. Что за ролики? — озадачиваюсь не на шутку, попутно потирая ноющую проплешину.

— Драсти! Склероз подкрался незаметно? — красноречиво стучит себя по лбу Рита. — Я ж тебе скидывала его аккаунт.

— Когда?

— Да давно уже. Ещё по осени.

— Хм... кажется, я прошляпила. И что там было?

— Цирк на грани дурдома. Братец паркурщиком заделался. Снимает короткие ролики своего раздолбайства и, честно говоря, весьма неплохо набирает просмотры. За лям прям влёт некоторые выстреливают. Мать в шоке. Каждый раз с коньяком смотрит как он по крышам сигает и финты свои выделывает.

— Ооо... — это я как такое пропустила? Хотя Ритка мне столько всего вечно присылает, что среди спама играющих на пианино котят и видосиков блогеров с обзорами на сериалы легко потеряться. — Ссылку в студию! Я обязана это увидеть!

— Чтоб вообще поплыла? Он там, кстати, в половине случаев без майки, — ехидно хмыкает подруга. — И где мне потом со спасательным кругом тебя вылавливать в реке романтических соплей?

И это говорит мне она? Человек, у которого каждый новый месяц начинается с нового "подопытного"? Я хоть постоянна. Нет никого и никого не надо.

— Я бы попросила без скабрезных мыслишек. Это исключительно в целях расширить кругозор.

— Ага-ага, — охотно соглашается та, кивая на образовавшуюся толпу, закупорившую проход. Ля какой, прям звезда! Кто б знал. Тоже что ль автограф попросить? Перепродам и куплю себе новый фотик. — Эти тоже пищат, как посмотрю, исключительно из уважения к современному искусству. Пошли поищем чё можно стрескать. Я опять голодная.

Глава 4. Любитель комиксов

N: "Uncharted?"

Я: "Естественно"

N: "Все четыре части?"

Я: "Ага-а-а"

N: "Until Dawn?"

Я: "Тоже. Трижды переигрывала, чтоб всех спасти. А то дохли как мухи. А ты в "Одни из нас" играл"?

N: "О, да. До второй части никак не доберусь"

Я: "Я тоже. Повзрослевшая Элли — красотка"

N: "Ты тоже ничего"

Ой... Незапланированный комплимент подъехал. Кто-нибудь подскажет, как на них положено реагировать? А то просто мне нечасто с ними приходится сталкиваться. Отнекиваться, мол: да ну ладно тебе, я урод и не отражаюсь в зеркале — глупо. Соглашаться — попахивает нарциссизмом. Дилемма.

Подумав, выбираю нейтральное.

Я: "Папа говорит, что я солнышко :)"

Перевод в шутку, полагаю, самый оптимальный вариант.

N: "Ты заяц из рекламы батареек. Неугомонный энерджайзер. Сама ни секунды на месте спокойно не можешь усидеть и других заряжаешь. И это круто"

Я: "Не захвали, а то зазнаюсь"

N: "Ок. Больше не буду"

Эй! Нормально вообще? Я ж девушка, нельзя мои слова буквально воспринимать!

N: "Как там твои попытки меня вычислить. Не сдалась ещё? Проникновение с обыском — это ты меня, конечно, повеселила"

О, он знает? Потому что самолично был в раздевалке? Или успели доложить? Больше чем уверена пацаны успели всей в округе рассказать весёлую историю о чокнутой девице.

Я: "И насколько я была на верном пути?"

N: "Не успокоишься, да?"

Я: "Ни за что"

N: "Тогда не стану портить удовольствие подсказками, Нэнси Дрю. Ты умная, сама справишься ;)"

Эта беседа у нас проходила в понедельник вечером, когда "N" всё же любезно вспомнил обо мне. Теперь же, пару дней спустя, я с порога, едва заметив вышедшую в школьные двери подругу, хватаю её под локоть и нетерпеливо увлекаю за собой.

— Мне нужна помощь! — вместо "приветов" огорошиваю её с утра пораньше.

— Ну да кто бы сомневался. Нет чтобы хоть раз сказать: пошли прошвырнёмся по магазинам, сходим в СПА. В кино смотаемся вместо физики, наконец.

— Потом кино и СПА. У меня назрел план!

— И этот план, конечно же, мне не понравится?

— Это принципиально важно?

— Да не особо, — стягивая на ходу куртку тяжко вздыхает она. — Давай, выкладывай, что опять удумал твой воспалённый мозг.

Послушно выкладываю, пока та переобувается в раздевалке. Пытается переобуться, во всяком случае, но спотыкается, путаясь в кроссовках.

— Ты нормальная, да? — присвистывает Рита. — И как ты себе это представляешь? Нас и так кукукнутыми считают. Тебя особенно, но я тоже под раздачу попадаю.

Отмахиваюсь, мало заботясь о таких мелочах. Уж чему меня научил папа, кроме того, что из пельменей с сосисками получается обалденный супчик, так это уважать себя и не растрачивать попусту нервные клетки на тех, чьё мнение никто не спрашивал. Прислушиваться нужно только к тем, кто действительно важен.

— Так ты со мной?

У Ритки такой вид, будто я сморозила полную ахинею.

— Само собой.

Отлично. Просто в одиночку чудить реально... ну, некомфортно. Ни ей, ни мне. У нас с самого начала повелось, что какой бы кипиш не творился, мы варимся в нём вместе. Даже если ссоримся, что тоже случается. Правда обеих надолго не хватает. Через сутки, максимум, двое уже ломимся друг дружке в двери с короночкой: "Леопольд, выходи. Выходи подлый трус. Гулять пойдём".

Так что с поддержкой я готова на любые неадекватности. В том числе и врываться в спортзал в разгар урока, чтобы... помацать пацанов.

— Бойко, Долгорукая, вы опять? — недовольно бурчит Васильевич, наш физрук. Хороший мужик. Наверное один из лучших в школе.

Его все любят и уважают, по меньшей мере, за то, что он уважает учеников в ответ. Где надо пойдёт на уступки, если необходимо и поблажку даст, но главное, общается с подростками на равных. Не затаптывая личность, как любят это делать преподаватели старой закалки.

— Простите, — милейше улыбается ему Рита. — Это займёт не больше минуты. Вопрос жизни и смерти.

— Вопрос жизни и смерти не терпит перемены?

— Нет, конечно, — даю знак, чтоб поддельница начинала с противоположной части спортзала. — Они же потом все разбегутся.

Игнорируя обалдевшие лица торопливо, но внимательно принимаюсь бегать от парня к парню, вглядываясь в их руки. В прямом смысле. Где надо — беспардонно выворачиваю, задираю и щупаю. Девки открыто ржут, пацаны тоже сильно не шифруются, но мне пофиг — я слишком сосредоточена, выискивая любой намёк на шрам.

Вчера в переписке, когда тема зашла о битых пальцах и поломанных конечностях, "N" ненароком обмолвился, что где-то с год назад неудачно прилёг на арматуру в какой-то заброшке. Так неудачно, что пришлось накладывать швы. На и без того вывихнутую руку. И вот тогда меня осенило — швы подразумевают рану настолько глубокую, что по определению должен остаться шрам.

Глава 5. Вальс сосисок и макарошек

Само собой, Чернышевский.

В последнее время он везде. У меня вопрос: как мы раньше-то практически не пересекались в небольшом здании и где перемкнули шестерёнки в его головушке, что он вдруг так рьяно вспомнил о моём существовании?

— Ты? Танцевать? — скептично выгибаю бровь.

— А чего бы нет?

Сама непосредственность.

— А как же тренировки?

— Одно другому не мешает.

— Мешает. Репетиции на них могут накладываться.

— Посмотрим. Давай решать проблемы по мере поступления. Ну так что, берёте новенького?

Вот что-то не горю я энтузиазмом.

— Штат уже полный и всем розданы роли.

Которые никто пока и не думал учить, между прочим. Всё по бумажкам и из-под палки.

— Берём, берём, берём! — радостно переглядываются девчата.

— Да, Ариш. Давай возьмём! Ну пожалуйст-а-а, — прям ожили. Ещё бы. Такой кадр.

В нашей школе он, да и вся волейбольная команда, сродни элите. Которая, между прочим, считает ниже своего достоинства принимать участие в "нелепом дешманском балагане". Так мне было заявлено одним из парней, когда я бегала со списком, собирая народ. А тут нате, явилось чудо. Само просится. Чё ему в спортзале не сидится?

— Да, Ариш, — рука Вадика выныривает ложится на моё плечо. Блин. Чё он такой высокий? Я даже на каблуках рядом с ним шмакодявка. — Давай меня возьмём?

По коже от места соприкосновения до кисти пробегают мурашки. Эй, вы-то откуда? Стряхиваю постороннюю конечность.

— Одним вальсом не отделаешься, — грозно предупреждаю. — Если участвуешь, так по полной. Придётся учить стихи.

— Так роли же уже распределены?

— Распределю ещё раз.

Мне же нечем заняться, ага. Только заново черкать сценарий. Но я не хочу, чтоб он филонил. Это плохо повлияет на коллективную мотивацию. Другие тоже могут встать позу с заявой: ему можно, а мне нельзя? И так крутят носом, невозможно работать. Пару раз уже приходилось задействовать вышестоящее руководство. Потому что меня как авторитет воспринимать никто явно не собирается. Видимо, недостаточно грозно выгляжу.

— Ну раз так, — усмехается Вадик. — Значит, будем зубрить стишки.

— Репутация не подорвётся? Как потом от позора отмоешься?

— Не улавливаю иронии, но если ты про ребят из команды — могу и их припрячь. Замутишь что-нибудь на спортивную тематику.

— Вообще-то... — осекаюсь задумавшись. Парни в форме. С мячами. Под музыку. — Идея хорошая. Но вряд ли они согласятся.

— Это предоставь мне.

— Сможешь уговорить?

— Раз тебя смог, с ними точно проблем не возникнет. Я же тебя уговорил, да? — его улыбка обезоруживает. Хотя бы потому что она... добрая. Открытая. Без второго дна.

Девочки всё шушукаются, активно жестикулируя и кивая. Как глазки у них загорелись. Может хоть филонить перестанут и включатся, наконец, в процесс?

В поисках моральной поддержки нашариваю взглядом Риту, которая незаметно от всех сигналит мне вскинутыми большими пальцами. Тоже одобряет. Она-то с чего? На Чернышевского ей всегда было фиолетово, он не в её вкусе.

Ладно. Раз все "за"...

— Уговорил, — обречённо вздыхаю, хотя идея почти ежедневно пересекаться с ним в актовом зале в ближайшие недели меня больше напрягает, чем радует. Я ж не дура. Я ж понимаю, что он тут не из любви к искусству. — Тогда на сегодня всё, — взъерошиваю волосы, почёсывая затылок. — Смысла нет прогонять начало, если половину менять. Завтра после третьей перемены на том же месте. С урока я всех уже отпросила, — косой взгляд на Вадика. — Почти всех.

— Нормас, — подмигивают мне. — Я сам себя отпрошу.

— Ну и славно, — вздыхаю ещё более обречённо. — Значит, точно всё. Расходимся. А, Стас, — окликаю зашевелившихся ребят, стекающихся к наваленной куче шмоток. — Что с баннером?

— Заканчиваю. Завтра принесу.

— Ладно, — закидываю сумку на плечо, подмышкой зажимаю стопку бумаг, которые сегодня придётся частично переписывать и ищу на перевёрнутых стульях, стоящих возле окон в два ряда, ключи от зала, вверенные мне под ответственность. — Чё сидишь? — остальные уже у выхода, а вот Рита даже с места не шелохнулась, играя в зрительный пинг-понг. На меня — в сторону. На меня — в сторону. Понятно, на что намекает. Чернышевский стоит где стоял, ковыряясь в телефоне. Тоже не торопится. — Мероприятие окончено. Все свободны, — напоминаю ему.

— Да, слышал, — отвлекается от занятия тот, пряча гаджет в рюкзак. — Я тебя жду.

— Зачем?

— Ловлю возможность. Раз репетиции отменили, у тебя точно есть хотя бы час свободный. Прогуляемся?

От невинного предложения накатывает слабая, но хорошо уловимая волна дрожи. Это... страх? Нет. Растерянность.

— Не могу, — выпаливаю раньше, чем положено. — Я Ритку должна проводить.

— До такси, — подключается Долгорукая, вскакивая на ноги. — Погрузите меня и можешь проводить её дома.

Глава 6. Леди Божья коровка

— Пожа-а-алуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — хвостиком семеню за Арсением с самой столовой.

Он на третий этаж — я за ним. Он сворачивает за угол — я туда же. Пытается спрятаться в туалете — поджидаю у выхода и скулю через дверь, приводя самые железобетонные аргументы в мире из разряда: "очень надо. Баранкин, ну будь человеком".

Отказы меня сильно не смущают, как и косые взгляды выходящих из мужского сортира пацанов. Я и так давно заработала по школе репутацию мальца двинутой. Вообще не парит. Важен результат.

— Ты издеваешься? — раздражённо оборачивается ко мне Шевченко, когда я следую за ним и в кабинет русского. — Сколько ещё будешь на мозги капать?

— Ну... У меня и завтра в целом на переменах время свободно, — как бы между прочим замечаю, от чего тот с тихим воем садится в третьем ряду, забиваясь в дальний уголок у стенки. Я же нависаю над ним, снова пуская в ход с умоляющие глазки котика из Шрека. Беспроигрышная фишка на все сезоны года. — Пожалуйста! Выручи. Лучше тебя никто не справится. Помоги родине. Помоги школе. Помоги мне-е-е. Ну пожа-а-луйста-а-а...

— Нечестно! — наиграно обиженно дуется Чернышевский, наблюдающий за всем с козырных мест у окна. Наиграно, потому что его выдаёт едва сдерживаемый смех. — Я тоже так хочу! Почему меня никто не упрашивает?

— Ты умеешь рисовать? — переключаюсь на него, озарённая надеждой.

— Не особо.

Надежда гаснет толком, не успев разгореться.

— Вот поэтому и не упрашиваю, — забиваю на Вадика и переключаюсь обратно на Арсения. — Пожалуйста! Век должна буду. Хотя бы просто в ч/б сделай. Разукрасить попробую сама. Мне правда больше некого просить. Ты единственный знакомый, кто может меня спасти.

Звенит звонок, но уходить не тороплюсь. Дожимаю жертву, используя всё давление на чужую совесть, какое могу.

Шевченко обречённо вздыхает.

— Ты не отстанешь, да?

Отрицательно мотаю головой с таким рвением, что в ушах звенит. Нет. Конечно, отстану. Если услышу категоричный отказ. Но пока-то я его не слышу.

Зато слышу другое.

— Ладно.

Серьёзно? Прикольно. Даже на колени не пришлось вставать. Я как бы и не собиралась, гордость тоже какая-никакая имеется, однако на уговоры ушло всего-то пять уроков. И это с вычетом перерыва на какаошко. Пфф. Ерунда вообще.

— Ладно, в смысле поможешь? — уточняю я.

— Да, да, да. Только умоляю, сгинь.

— Всё. Исчезла, — радостная вылетаю из класса, но выныриваю из-за проёма обратно. — Чисто уточнить: а когда поможешь? — Арсюша красноречиво взмахивает учебником, показывая как я его достала. — Поняла. Вопросов больше не имею. Тогда сегодня и приступим. Жду в актовом зале после занятий. Я проверила расписание: у тебя семь уроков, — сваливаю от греха подальше, пока в затылок ничего не прилетело.

Девочек бить нельзя, но мало ли.

***

— Думаешь, придёт? — Рита как всегда: сидит на подоконнике, беззаботно болтает ножками и точит сухарики.

— Не придёт, ему же хуже. Ринка тогда узнает где он живёт и будет ночевать под дверью, — сидящий рядом Ян тянется к уже практически пустой пачке, но сердито получает по руке.

— А ну лапы подобрал! — грозно рычит вечно голодная волчица. — Ты своё уже схомячил.

— Жалко что ли?

— Жалко у пчёлки. У меня допы через полтора часа, так что мне жизненно необходимы углеводы. Ты же просто жрёшь, чтобы жрать. Домой придёшь и опять будешь жрать. А мне до вечера терпеть.

— Да куплю я тебя шаурму, куплю.

— Точна-а?

— Обещаю.

— Ок. Можешь тогда взять одну, — Миронову протягивают казённые сухарики. — Одну, сказала. Вот прожора. Ни стыда, ни совести девушек объедать.

Слушаю их стандартные и давно родные перепалки краем уха, потому что во втором заткнут наушник. Обновленный сценарий я всем раздала, репетиции поставлены на завтра, но мы сидим в актовом зале в ожидании Арсения.

Ритка и Ян кукуют со мной чисто за компанию. У первой пока есть время перед дополнительной биологией, второму в принципе нечем заняться кроме своих компьютерных стрелялок. Эта ленивая жопка нереально тяжела на подъём и любые затеи где нужно выйти из дома не для того, чтобы поесть отметает на подлёте.

— Это ж детский мультик, — слышу над правым плечом знакомый голос.

Пришёл!

— Ну и что? Там ведь Супер Кот. Он такой галантный лапочка, — ставлю "Леди Баг" на паузу, сматывая наушники.

— Правильно. Француз же.

— Сказал так будто это приговор. Стоп, — подозрительно щурюсь. — А ты откуда знаешь, что француз?

— Сестра мелкая смотрит, — Шевченко скидывает рюкзак на пол. — Ну давай, показывай, что надо делать.

— Продул. Деньги на бочку, — Рита вытягивает перед носом Яна ладонь, на которую с неохотой ложатся вытащенные из кармана помятые двести рублей. И начатая жвачка. Подруга замечает непонимание Арсения. — Сорян, чувак. Мы поспорили: придёшь или нет.

Глава 7. Пончики в гостях

Андрей выпустился когда мы учились в восьмом. То есть доступ к школьной библиотеке имел свободный. И по возрасту подходит под "немного старше", как было заявлено "N". Хотя я бы, конечно, не сказала, что три года — это немного, но да ладно.

Дальше. После выпуска Андрей поступил в какой-то физкульт-привет вуз в котором такая аббревиатура, что за пять лет не выучишь. Ещё и занимается паркуром, следовательно, тренировки для него частое явление.

Любит компьютерные игры, а значит и в плэху (прим. авт.: плейстейшн) тоже спокойно может погонять. Осталось узнать секрет появления шрама, но если вспомнить его хобби — эти его акробатические трюки вполне могли в какой-то момент неудачно срикошетить.

Одно наверняка — отметина свежая, Рита знать не знала о ней. Да и мою догадку встретила скептически.

— Андрюха и Булгаков? Да он в жизни своей ни одной книги не прочитал. Сомневаюсь, что он вообще помнит, где в школе библиотека. Его имя, больше чем уверена, в блэклисте. Да и мозгов додуматься до шифров ему не хватит, — только и фыркнула она, не восприняв всерьёз мои слова.

Фыркнула и забыла, погруженная в драматическое расставание по смс, а вот я за её слова зацепилась. Особенно за "блэклист". Второй раз за вечер меня озаряет! У библиотеки ведь есть картотека, где отмечаются фамилии тех, кто брал книги на руки. Да, это вилами по воде, но тоже зацепка! Особенно если найдутся знакомые фамилии!

И как только я сразу не догадалась проверить это??? Ну ничего. В понедельник первым делом займусь. Осталось только уговорить Веру Павловну, нашу строгую хранительницу литературы разрешить сунуть нос не в своё дело.

Обидно одно: вот надо было меня стукнуть именно перед выходными. Блин. Как теперь дождаться понедельника? Я же с ума сойду от нетерпения. Мозг крутит и крутит мысль, вспоминает всю переписку с "N", ищет любые хвостики, которые можно логически связать и, по ходу, в ближайшие сутки уже не успокоится.

Настолько погружаюсь в размышления, что не только прохожу мимо дома Шевченко, но и умудряюсь забрести не на ту улицу. Приходится возвращаться по навигатору, заявившему, что синий металлический забор частного участка моя конечная станция.

Нахожу скомканный в недрах сумки листок с адресом, сверяюсь и, не найдя кнопки наружного звонка, набираю номер телефона.

— Так заходи, открыто, — коротко отвечают на том конце. Дёргаю за ручку и правда. Приходите, гости дорогие, кто хочет. Смело.

За забором обнаруживается обычный двухэтажный домик, обитый сайдингом. Территория небольшая, но всё очень опрятно и со вкусом. Кирпичная беседка с камином, детская площадка с качелями и уличным пластиковым замком "принцессы", парковочное место для машины, сейчас пустое, облагороженные клумбы. Пока кляклые и голые из-за не до конца сошедшего снега.

Арсений встречает меня, выскочив на терассу в домашних штанах и футболке. На голове непривычный вихр вместо аккуратно причёсанной пшеничной волос.

— Далековато от школы ты забрался, — это у меня такое приветствие.

— Родители перебрались сюда на постоянку, надумав сдавать квартиру в городе. Чтоб в ремонт вкладываться, а то это процесс вечный.

— Зато тут спокойно. Нет городской суеты. Ритка неподалёку живёт, кстати.

— Знаю, но мы поскромнее, чем их элитный райончик, — кивок на участок. — Без помпезных вилл и бассейнов. И в школу на автобусах каждое утро, а не на такси.

— У неё нет бассейна, — вхожу внутрь пока мне галантно придерживают дверь. — Если бы был, я б оттуда не вылезала.

— У неё нет, у соседей есть. Там своя компашка, — мимо меня проносится оглушающий торнадо из ярких цветов. Две девочки лет пяти: горластые, встрёпанные и разодетые радугой. Чуть с ног не сшибли, чего даже не заметили.

— Куда намылились? — тормозит их Шевченко, закрывая проход наружу. — А ну оделись. На улице не май месяц.

Одна девочка без лишних слов послушно стягивает с вешалки куртку, а вот вторая кривит моську и недовольно упирает руки в бока.

— Не хочу.

— Кира, оделась быстро, — противостояние родственников никогда не спутаешь. — Иначе никуда не пойдёшь.

— Не хочу, отстань. Нам только до Лены добежать.

— Кира! Мне отцу позвонить?

О, угроза явно нешуточная, потому что девчонка с обиженным видом подбирает-таки с пола вторую небрежно валяющуюся куртку.

— Доволен? — влезая в резиновые сапоги, злобно отпихивают его с пути не забыв показать напоследок язык.

— Доволен. А ты поздороваться, случаем, не хочешь? Будь поприветливее. Это Арина.

— Можно просто Рина. Не люблю полное имя, — дружелюбно машу ей рукой, но зарабатываю лишь хмурый взгляд, в котором ясно читается: "вы мне мешаете, вот пристали".

— Привет, — бурчат всё же в отвеь и, добившись желаемого, выпрыгивают на улицу вслед за подружкой.

— Ну вот, собственно, — разводит руками Арсений. — Моя сестра. Маленькое стихийное бедствие с характером. Только отца и боится.

— Не стрёмно одних-то их отпускать? На улице уже темнеет.

— Да они до соседнего дома, к Ленке. Так и носятся целыми днями: туда — сюда. Давай помогу, — у меня забирают верхнюю одежду, вешая на плечики и убирая в высокий шкаф, занимающий всю заднюю часть прихожей. Прихожая, судя по количеству сплошных окон, явно планировалась задумкой для крытой летней террасы, но после переквалифицировалась в полноценное жилищное пространство с туалетной комнатой и отдельной прачечной. — Тапочки дать?

Глава 8. Операция “Й”

Где сидела, там и упала. Без прикола. Мысок ботинка подсказывает на влажной деревяшке, и я с оханьем шмякаюсь на пятую точку. Что-то у меня сегодня день сплошного глупого положения.

— Больно? — отложив гитару, Андрей протягивает мне руку.

— До свадьбы доживёт, — ляпаю, не подумав, папину коронную фразочку на любые мои ушибы, синяки и шишки. Правда потом обязательно добавляет: чьей-нибудь, потому что ты не торопись, я ещё не готов. Я только-только себе на похороны откладывать начал.

В данном случае, как оказывается, тоже к белым платьям и кольцам не шибко располагают.

— Эй, не. Давай-ка не будем настолько забегать вперёд. Я ещё слишком молод и не готов к радикальным переменам. Начнём с малого, — смеётся Долгорукий, а мне хочется грохнуться ещё раз, но так, чтоб провалиться куда-нибудь в погреб.

— Да я ж не про тебя. Это образное выражение, — пытаюсь оправдаться, отряхивая мокрый отбитый зад. Я как бы тоже пока никуда не собираюсь. Мне и тут хорошо.

— Так как смотришь на затею?

— На какую? — конечно я знаю на какую! Просто тяну время.

— Свидание, Бойко. Свидание.

— А как на неё смотрит твоя девушка?

— Какая девушка? — такое искреннее удивление, вы посмотрите.

— Не знаю. Видимо та, что частенько мелькает в твоих роликах, — где он через неё прыгает, скачет, выкручивает сюрреалистичные па, а иногда и целует. Прям во время полёта в замедленной съёмке. Смотрится эффектно, не спорю.

— А, — до жирафа доходит. Аллилуя. — Не. Это ж старые видосы. Мы месяца два как разбежались. А ты, значит, пасёшься на моём профиле? Приятно. Лайки хоть покидала?

Блин. Сама себя подставила. Хотя если он "N", то я себя и так давным-давно спалила.

— Ничего я не кидала, — хм, очень заинтересовываюсь молнией на куртке. Какая она… любопытная. А зубцы-то какие… — И особо нигде не топчусь. Так, пару раз заходила, ленту листала.

— Ну вот если бы листала более активно, заметила бы, что девушка прекрасным образом испарилась.

— И что? Предлагаешь занять её место?

— А хочешь?

— Не хочу.

— Почему?

Почему? Стоп... ПОЧЕМУ? Он реально это спросил? Вот так в лоб?

— Как минимум, потому что ты брат моей подруги.

— И?

— И я знаю тебя с детства.

— И?

— А этого мало?

— Так, а ну хорош играться. Серьёзные разговоры ведутся, — меня вынуждают поднять голову, придерживая за подбородок. — Какие ещё отмазки? Попрошу сразу огласить список.

— Да причём тут отмазки? Не в этом дело.

— А в чём?

— Просто... — ладно. Раз такая тема сама зашла, надо сразу и начистоту. — Тебе то это зачем? Других вариантов нет? Не поверю. Я видела сообщения под постами. Там поклонницы номерки в очереди распределяют.

— А ничего что та очередь меня не интересует?

— А я интересую? Аллё, мне семнадцать, если что. Мне ещё даже алкоголь не продают.

— Эм... — озадачивается Андрей. — Это ты к чему?

— К тому что между семнадцатью и двадцатью пропасть в которую можно сигать на тарзанке. Сомневаюсь, что потяну твои запросы.

— Слушай, ты вот сейчас конкретно передёргиваешь. Никто от тебя ничего требовать не собирается. Пока что. И вообще, я с твоим отцом лично знаком. Неужели думаешь, стану рисковать своей челюстью?

— О, мне очень приятно, что ты ставишь свою челюсть выше моей чести. Благодарю, — не могу удержаться от язвительности, на что меня притягивают к себе, прижимая спиной к крепкой груди.

— Да не бойся за свою честь, мелкая, — обнимает так, что не вырваться. Силёнки однозначно неравны. О да, и правда! И чего мне бояться? — Приставать не буду.

— Уже пристаёшь.

— Серьёзно?

— Более чем.

— Понял, — Андрей послушно ослабляет хватку, для пущей убедительности вскидывая ладони. — Соблюдаем дистанцию. Лезть с поцелуями тоже не буду. Подожду пока сама не надумаешь.

Зашибись. Это он меня зовёт куда-то только из-за треклятого поцелуя? Надеюсь, он не решил, что я того... со свистящим в дырочках от волос ветром?

— Долго придётся ждать.

— Ничего. Я терпеливый, — не успеваю как-нибудь дерзко ответить, потому что меня едва не сбивает с ног шерстяная чума, пронёсшаяся метеором в вечерних сумерках.

— О, наконец-то! Где опять шлындала, чуня? Надеюсь, не с этой овчаркой шашни крутила? Он нам не пара. Слишком невоспитанный, — пока Андрей переключается на тисканье собаки, стараюсь незаметно ушмыгнуть и спрятаться... где-нибудь у Риты. — Эй, малая, — что не остаётся незамеченным. — Побег не освобождает от ответственности. Вижу, что ты хочешь соскочить, но не выйдет. Я уже настроился.

— Не смогу? Смотри и учись, — по-детски высовываю язык и пулей влетаю в дом, на ходу сбрасывая куда попало обувку. Мчу кометой по лестнице, перескакивая через ступени и влетаю в комнату подруги.

Глава 9. Один. Два. Три??

Кино — это чудесно. Динамичный боевичок, приправленный юмором — то, что доктор прописал, НО... Но только не когда ты зажата в капкане почти на три часа. Справа Арсений, слева Вадик. Рита с Яном сидят на ряд выше, билетов по соседству не оказалось, и я всё кино слышу позади их тихое ржание и перешёптывания. Причём никак не относящиеся к фильму. Заразы. Убила бы.

Нет. Не скажу, что прям напряг-напряг. Никакого давления, всё тихо-мирно, но напряжение всё равно сковывает. Меня. Остальным-то, как понимаю, норм. Мои мальчики такие сосредоточенные, так внимательно вникают в сценарий… Тьфу. Мои. Мальчики. Мда. Это я уже что-то заговариваюсь.

Короче, у них всё хорошо. Одна я мельтешащую картинку на экране вроде бы и вижу, вот только её смысл благополучно ускользает в невиданные дали. Что там происходит, кто кого недолюбливает, кто с кем сражается. Вообще по нулям. Посмотрела и ничего не запомнила.

Даже когда пошёл чёрный экран с ползающими надписями и, дождавшись в практически опустевшем зале сцены против титров, продолжаю висеть на своей волне. Думаю. Размышляю. Выжидаю. Туплю.

Вытекаем на свободу из мрачного зала, разминая затёкшие спины. Ритка сразу мчит в туалет. Кто б сомневался. Выдула "эльковский" стакан колы. Странно, что вообще дотерпела до финала.

Ждём её у эскалатора, с куртками наперевес и рюкзаками. Мальчики активно обсуждают фильм, я просто слушаю, чтобы хотя бы в общих чертах понять — за что, собственно, деньги были уплачены.

Дожидаемся зассыху и спускаемся вниз, к разбросанным по этажу кафешкам. Заказываем, находим свободный столик. Всё вроде бы складно и дружно, но меня не отпускает ощущение, что что-то будет. Что-то по мою душу. То, что изменит привычный и спокойный порядок вещей. Ни у кого такого не бывало прежде?

— Фего не ефь? — с набитым ртом спрашивает у меня подруга, с жадностью вгрызаясь в обещанный мной ей Бигмак.

— Не знаю. Аппетита нет, — реально нет. Больше играюсь с картошкой фри, чем ем её.

— На хоть морожку съешь. Всё равно растает, — Ян продвигает поближе карамельный Макфлури, который и так уже походит на молочный коктейль. Из трубочки можно пить.

Ковыряюсь ложкой в белой массе, тайком разглядывая Арсения и Вадика. Общаются. Очень даже активно и по-приятельски. Впрочем, они же столько лет в одном классе проучились, чего бы им не общаться? Это у меня робость дурацкая. Весь день как вафля пожёванная. Ни бе, ни ме.

Не знаю. Меня в последние дни всё чаще так накрывает. Причём либо в присутствии Чернышевского, либо Андрея. Робость, неловкость, смущение. С Шевченко вроде ничего, но сейчас тоже чушь какая-то творится. Ради собственного успокоения списываю всё не на то, что я растяпа закомплексованная, а на то, что меня никак не отпускает "N".

Это как наваждение. Надоедливая песенка, что прилипла к сознанию и упрямо отказывается уходить, сколько её не напевай. В данный же момент радио в голове словно на полную громкость включили. Ведь один из тех парней, что сидят напротив меня, может оказаться тем самым анонимным собеседником, которого я ищу.

Если это кто-то из них, то кто?

Два блондина. Оба голубоглазых, но на этом сходства заканчиваются. Один — уверенный в себе, красивый, улыбчивый, любящий шутить. Другой — молчаливый, вдумчивый, умный… и не менее симпатичный. Такие разные по типажу и такие непохожие друг на друга по содержанию.

Вот чисто на вскидку даже не прикинешь: кто. Арсений? Да, он любит читать и с его нежеланием находиться в социуме, вариант переписки на расстоянии возможен. С другой стороны, Вадим. Он как бы тоже не глупый, железный хорошист по всем предметам. Общительный. Ему уж точно зашифровать свой номер ничего не стоило. По приколу.

Номер телефона. Телефон. Кстати...

— Ринка-мандаринка, ты чего-то напряглась, — слишком долго смотрю в одну точку и от Чернышевского это не ускользает. — Всё нормально?

Наверное. Не знаю. Есть у меня шальная мыслишка.

— Мальчики, — оживаю, возвращая себе привычную решительность. Когда дело не касается амурных дел, моё шило с готовностью переключается в режим "on". — Все знают, что я малость того, так что не сочтите чудачкой: можно попросить ваши телефоны? На одну минуту.

— Чего уж скромничать, совсем не малость, — Арсений, не задавая лишних вопросов, послушно достаёт свой смартфон и протягивает мне. — Пароль: 8439.

Набираю нужный код. Дисплей отображает рабочий стол с аниме картинкой на заставке и кучу ярлыков с приложениями, но это всё мне без надобности. Сразу лезу в настройки и ищу учётную запись. Сим-карта одна. Номер тот же, что он мне давал. Ничего. Понятно, что шанс был изначально невелик, но вдруг.

— Спасибо, — возвращаю гаджет владельцу и вопросительно смотрю на Вадика.

А тут посложнее.

— Прости. Не дам, — извиняюще пожимает плечами он.

Однако. Многозначительно переглядываемся с Риткой.

— Что так? — подозрительно интересуется она, даже забывает об выпадающей из бургера капусте. — У Черныша есть секретики?

— Секретики есть у всех, — резонно замечает тот.

— Ну всё. Теперь я ещё больше заинтересовала. А может ты...

— Рит, не надо, — торможу подругу, пока она не начала перегибать палку. — Не хочет, значит не хочет.

Глава 10. #КубикиКозерога

Андрей на пороге моей квартиры.

Явление, которого давно не случалось, и которое я и не чаяла снова наблюдать. Раньше он заходил забрать загулявшую младшую сестрёнку, но мы ведь давно выросли. А Долгорукие переехали.

— Рита на дополнительных, — на всякий случай уточняю.

— Знаю. Я к тебе.

Оу.

— Любопытно. Что ж, не буду мешать, — красноречиво покашливает папа. — В гостиную что ли пройдите. Чего толкаться на проходе.

— Вообще-то, к вам, дядя Дима, у меня тоже есть дело, — тормозит его гость. — Я бы хотел официально спросить вашего разрешения забрать Рину. Обещаю, верну её целой и невредимой. А то она походу боится меня и по-другому соглашаться не хочет.

— Ещё интересней, — кажется, родитель окончательно выпадает в осадок от количества моих ухажёров. Да и я сама как бы недалеко ухожу по ощущениям. — Я-то не против, но решать всё равно Аришке.

— Аришка, будь человеком, — Андрей строит невинные глазки, складывая ладони в молитве. Эй! Это моя фишка! — Не съем же я тебя.

— Да кто тебя знает, — если ему хватило смелости меня у отца выпрашивать, уж и не знаю, на что он ещё способен.

Хотя... Если говорить откровенно, мне даже хочется согласиться и посмотреть, что из этого получится, но... Во-первых, мне реально не по себе от мысли, что придётся остаться с ним наедине. А во-вторых... Ну камон, ребята! Я ещё с предыдущими двумя поклонниками не разобралась. Куда третьего-то? Солить?! У меня и так явный передоз.

— Ок, — согласно кивает Андрей, поправляя ворот толстовки, который утягивает назад тяжёлый капюшон. — Торжественно клянусь перед твоим отцом, что приставать не буду. Так сгодится?

— Эй, ты это. Поосторожней слова выбирай, — напрягается родитель.

— Так не буду же! Пальцем не трону без её разрешения, зуб даю.

— Челюсть, Андрюха. Не посмотрю, что знаю с пелёнок. Втащу будь здоров.

— Годится.

Прекрасно. Между собой-то они порешали, а я теперь как под прицелом. Ждут, что решу я.

— Не могу. У меня на завтра до сих пор домашка не сделана. И к репетиции надо подготовиться. И... — чтобы ещё придумать. — Короче, как-нибудь в другой раз.

— В другой, значит? — хитро щурится Долгорукий. — Когда? Завтра? Послезавтра? После-послезавтра? Попрошу точное время и место. В письменном виде с подписью, чтоб обратку не включила.

Ну-ну, ковбой. Полегче. Не надо напирать.

— Может ещё у нотариуса заверить?

— В идеале. Знаю конторку неподалёку. Если не успели съехать.

— Съехали. С год уж как. Если ты про ту, что была возле ХозБыта была, — разочаровывает его папа.

— Жаль. Значит, другую будем искать.

— На “Проходной” есть.

— Огонь.

— Могу подвезти. Если там же пропишешь запреты на тактильную близость и условия своей капитуляции в случае нарушения правил.

— Вообще без бэ.

— Тогда поехали хоть сейчас.

— Буду глубоко признателен.

Шлепок ладони по щеке получается слишком громким. И болезненным. Блин, не рассчитала силы, сама себе влепила. Так и стою, словно флюс нянчу, отупело разглядывая успевшую сговориться против меня мужскую банду.

— Эм, мальчики, — на всякий случай напоминаю, что я по-прежнему тут. А то вдруг забыли. — Моего мнения, судя по всему, спросить никто не хочет?

— Прости, мелкая, ты в меньшинстве, — гляньте на него, ещё ехидничает! Ну сам виноват!

— Вот и проваливайте на свою свиданку вдвоём. Удачно развлечься, — выпихиваю Андрея из квартиры, что получается с трудом. Малыш-то крупногабаритный. Спасибо, поддаётся. Тем, что не сопротивляется. Иначе бы я его и на миллиметр не сдвинула.

— Это такое нет? — смеётся он.

— Это — всего хорошего. Желаю удачи и давай чеши отсюда, — решительно захлопываю перед его фэйсом дверь.

— Как-то невежливо, нет? — виртуозно шмыгая носом, замечает папа. — Вроде хороший парень. Сговорчивый. Я таких люблю.

— А если скажу, что мы уже целовались с этим сговорчивым парнем?

Ага. То-то же.

— Не понял, — напрягается родитель. — С этого момента поподробнее.

— А ты сам у него поинтересуйся, — демонстративно сваливаю обратно в свою комнату. — Пока в очереди у нотариуса стоять будете.

— Ты мне сейчас хамишь или язвишь?

— Одновременно, — плюхаюсь на кровать, ойкая. Диванчик, кажется, скоро надо будет менять. Уже пружины продавливаются. — Сделай чай любимой доче.

— Волшебное слово любимая доча забыла!

— Две ложки сахара.

— Пароль неверный.

— Две ложки сахара и оставшаяся в загашнике шоколадка.

— А ремнём по заднице?

— Пустые угрозы, — мелодично пропеваю я. Такое в нашей семье в жизни не практиковалось. Чтобы папа на меня руку поднял? Да скорее апокалипсис начнётся. Он и голоса-то никогда не повышает. Если и было пару раз, то реально за дело.

Глава 11. Папин маленький ангел

— ВЫ, ЧТО СДЕЛАЛИ? — на весь зал раздаётся изумлённый возглас Риты, скачущей на одной ноге и пытающейся поймать равновесие.

— Шшш! — осуждающе шикает на нас инструктор, проводящий занятие по йоге.

— Простите, — бурчит подруга, но извиняется так, для галочки. У неё тут когнитивный диссонанс в ярко выраженной форме случился. Не до вежливости. — Оба что ли с ума подходили? — это уже адресовано мне.

— Да ничего мы не сделали, — виновато вжимаю голову в плечи, выходя из позы "дерева" и плавно перетекая в позу "собака мордой вниз".

Говорят, йога успокаивает, релаксирует и вообще полезна для здоровья. Наверное. Мы ходим на неё с Нового Года и пока кроме положительного влияния на растяжку я лично плюсов не заметила. На самом деле не знаю, почему мы до сих пор не забросили это дело. Первый азарт-то давно прошёл. Хотя нет, знаю. Денег на абонемент жалко. Вот закончится, тогда всё. Продлять не будем.

— Но собирались, — не унимается Рита.

— Но собирались, — признаю, потому что мы с Андреем действительно чуть не поцеловались вчера. Меня от его взгляда словно в коматозное состояние вводило и я уже не отдавала себе отчёта в том, что делаю.

Однако поцелую было не суждено случиться. Какой-то мужик на парковке слишком громко хлопнул автомобильной дверцей и наваждение разрушилось. Момент был упущен, а поймать его заново оказалось сложно. Даже уже у подъезда, когда он меня провожал, той же магии повторно не случилось. Всё ограничилось коротким чмоком в щеку. Коротким, но интимным. До бултыхающихся взволнованных бабочек в животе.

По сути, ничего такого мы не натворили, вот только выложить всё подруге я решилась не сразу. Полдня собиралась, но, наверное, не лучший момент подобрала.

— И что дальше? — та про йогу и думать забыла.

— Не знаю... Вроде как собираемся встретиться ещё раз.

— ЕЩЁ СВИДАНИЕ?

— Можно потише?! — инструктор уже начинает злиться.

— Да, да. Простите, — Рита, оценив обстановку, торопливо встаёт на четвереньки для следующей асаны, выставляя руки на ширину плеч, но опять подвисает, уставившись на меня. — И ты согласилась?

Встаю на пальцы ступней и, приподняв бёдра, выпрямляю ноги.

— Вроде да. Меня как-то не спрашивали. Просто оповестили.

— А ты не опротестовала? Это что-то новенькое... Стоп, погоди, — стыдливо прячу лицо за редкими прядями, выбившимися из пучка, пока меня пристально сверлят подозрительным взором. — Ты и сама этого хочешь, да?

— Ну...

— Не оправдывайся. Тебе интересно, и так вижу. Вот это да. Ты и мой брат.

— Ты против?

Это, наверное, самый главный вопрос, который меня тревожит, и из-за которого я так долго молчала. Хотя обычно в первые же полчаса всё выкладываю ей.

— Нет. Конечно, нет. Просто это... странно. Это ж Андрюха. Тот самый Андрюха, что гонял нас по двору, заставляя выковыривать из земли пульки для пистолета.

Заканчиваю тянуть копчик, делаю три-четыре глубоких вдоха и перехожу в новую позу.

— Я помню, — у меня и самой перед глазами столько воспоминаний проносится.

Как он частенько троллил нас на правах старшего. Или припахивал делать то, что самому было лень. Дразнил, конечно, но без зла. По-доброму. Он сам мог себе позволить подёргать нас за косички, но другим никогда не позволял обижать. Всегда защищал, где надо и с кулаками. В основном сестру, но и я попадала под крылышко опеки. А теперь вот мы...

— Слушай, я такая слепая, — всё никак не придёт в себя Долгорукая. — Как я сама не заметила подвоха? Ещё думаю, чего это он про тебя расспрашивает. Но, не могу не заметить, вы очень даже смотритесь вместе.

— Да погоди, куда тебя несёт! Всего одно свидание, которое ещё ни о чём не говорит.

— Всего одно свидание, а вы уже слюнями готовы были обмениваться. Ну да, ну да. Ни о чём оно не говорит.

— Да понимаешь, тут другая проблема...

— Какая? Не умеешь целоваться? Фигня. Хочешь, научу?

— Тьфу на тебя, блин.

— На помидорах, бестолочь.

— Не надо меня ничему учить. И, надеюсь, Вадим тоже не станет порываться.

— А что, есть повод?

— У него соревнования в пятницу...

— И?

Стыдливо прикусываю губу.

— И он позвал меня поболеть за наших. А я вроде как согласилась, потому что всё равно статью надо написать для блога.

Руки подгибаются в локтях, и Рита с резким писком плюхается грудью на коврик, чем заслуживает очередные хмурые переглядки. На этот раз не только тренера, но и остальной группы занимающихся. Мы сегодня конкретно всех достаём.

— А Андрей знает? — потирает ушибленный подбородок подруга.

— Нет, конечно. Зачем? Мы друг другу ничего не обещали. И это же просто дружеский матч между школами. Даже не... — заминаюсь.

— Не свидание?

— Угу...