ПРОЛОГ. СРЕДА ОБИТАНИЯ
ТЕАТР ТЕНЕЙ
Роман
(История одного преподавания)
ПРОЛОГ
ГОРОД БЕЗ НАЗВАНИЯ
Я родился в городке, который не имеет названия. Вернее, раньше у него оно было, но этот городок возник на спорной территории, поэтому жителям пришлось отказаться от прежнего названия, а новое ему не дали. В своё время эта история наделала много шума. Пограничная сторона даже осадила его, и три года его жители защищались в осаде, но потом он был сожжен дотла, а все жители были уведены в плен. По договору между двумя сторонами этот город никогда не должен был возникнуть на старом месте, и название города могло только упоминаться в истории. Позднее, когда отношения между сторонами стабилизировались, город постепенно и естественно возродился, но уже без названия. Поэтому всё, что возникало в этом городе и вокруг него, обретало мистический оттенок. В нём происходили и до сих пор происходят разные чудеса, а люди живущие там, настолько к ним привыкли, что сами стали отличаться от обычных людей.
Одна из странных особенностей характера этих людей состоит в том, что все они любят сумерки. Это - время после заката солнца и перед его восходом, когда на небе горят звёзды, а заревом окрашен восток или запад. Тогда город как бы с особой силой оживает своей духовной мистической мощью. Днём жителей не видно в этом городе, да и самого города как бы не существует, но это не значит, что в нём не кипит бурная жизнь со всеми страстями, радостями и разочарованиями. Ночная жизнь там тоже необычная, туда как бы слетаются жители со всего мира, но не сами телесно, а присутствует их постоянная духовная константа. Поэтому жители, не имея никаких средств технической связи, знают всё, о чём думают, и чем живут люди всего мира. Им вообще не надо никаких механизмов, потому что они наделены способностью видеть и слышать всё, что делается далеко за пределами их города и даже в других частях света.
Днём их жизнь проходит тоже необычно, но со стороны это не заметно, так как они научились как бы дематериализоваться в этом измерении, и всё, что они делают и чем живут, не выходит за рамки их мыслей и чувств, как и за границы этого города. Эти люди научились быть невидимыми. Этих людей можно назвать свободными. Их можно также назвать бессмертными, потому что никто не знает возраста друг друга, да это им и не нужно, потому что никто ещё не умирал в том городе. А старение начинается только с теми, кто надолго покидает те места, потому что в других местах все живут иначе, говорят и думают по-другому. Есть одна присущая жителям моих родных мест особенность: их слова не расходятся с их делами, их мысли являются выражением их сути, а их жизнь ничем не отличается от жизни простых существ: животных и птиц, живущих на природе, потому что их внутренние чувства доминирует над внешнем. Все они органично развиты и связаны со своим природным началом. Это даёт им силы совершать свои собственные чудеса, которые могут показаться только другим людям чудесами, но по своей сути являются обыденными вещами. Они воспринимать мир таким, каков он есть, потому что обладают истинным взглядом на вещи.
Поэтому, чтобы рассказать о жизни этого городка и свою историю о том, как я пытался соединить мир духовный с миром физическим, преподавая в одном училище, и что из этого вышло, я решил высвободить все свои мысли и чувства в такое повествование, когда форма и содержание отступают на второй план, теряя своё значение. Ведь что бы мы в своей жизни не предпринимали, мир всё равно остаётся хаосом, в котором мы возникаем и распадаемся, если мы не придаем своей жизни особой формы, то есть иными словами, значения и только нами выбранные направленности. В жизни и в мире нет ничего устойчивого. Все формы, стоит им возникнуть, тут же исчезают, как пузыри на воде, а содержание остаётся той же текучей водой, которая трансформируется из одной формы в другую, заполняя то одни тела, то другие. Поэтому для своего повествования я выбрал этот старый самобытный жанр японской прозы «дзуйхицу» - "вслед за кистью", который родился ещё во времена Хэйанской эпохи приблизительно тысячу лет назад. Принцип жанра - полная свобода самовыражения в письме вне рамок планов и фабулы. Кисть или перо следует за мыслью. Европейцы это назвали бы эссе, но ближе всего к этому стилю стоят, вероятно, записные книжки и дневники писателей. Однако я никогда не вёл дневников и не писал в записные книжки, а делал заметки на листочках, так же, как когда-то поступал Курт Воннегут. Но в этих моих заметках нет хаоса, потому что я, чтобы упорядочить записи, рассортировал их по темам и прибегнул к повествовательным единицам данам - (ступеням), изобретённым ещё в ту эпоху гениальной писательницей Сэй-сёнагон, написавшей именно так своё знаменитое произведение "Макура-соси" - "Записки у изголовья". Эти ступеньки могут вести человека как вверх, так и вниз, всё зависит то того, к чему стремится его душа, и куда направлены мысли.
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Мир огромен. Иногда мне кажется, что это – театр, где проигрывается вся наша действительность. А иногда я представляю это как огромную сеть в небе, состоящую из звёзд, где каждая звезда, подобно жемчужине, отражает себя и нашу землю. Всё это можно увидеть, если захотеть, но для этого нужно посмотреть на всё несколько другим взглядом. Правда, не всем это удаётся, потому что мы быстро привыкаем к тому, что видим, полагая, что виденное нами и есть истина. Но это не так. Человек, глядя на обыденность, часто упускает некоторые детали и частности, которые могут раскрыть совсем иной мир, скрывающийся за видимыми вещами. Человек, способный их увидеть, поднимается как бы на новую ступень в своём становлении, обретая некую одухотворённость. Такие люди способны в ярком свете увидеть тени, а в кромешной тьме замечают струящийся свет. Их зрение обостряется настолько, что в кажущейся правде они обнаруживают ложь, а в том, что другие принимают за ложь, они находят правду. Для того чтобы обладать таким зрением, нужно напитать свой разум светом, к которому потянутся другие души. Но чтоб стать ловцом душ, нужно хотя бы на одно измерение быть больше других, к чему я стремился всю свою жизнь, занимаясь своим духовным совершенством. А для того, чтобы стать на этот путь, необходимо иметь веру в духовное призвание и ответственность за него. Только тогда можно увидеть мир в форме театра теней или звёздного неба с небесными телами, обменивающимися своим светом.
А ещё бывает, что я вижу этот мир в форме лежащего на моём письменном столе листа бумаги, куда я помещаю свои мысли и чувства, рисующие картину жизни, которая затем преобразуется в действительность. Я могу на этом чистом листе бумаги нарисовать любой уголок мира: поле с распустившимися цветами, лес, покрытый зеленью, глубокие озёра, высокие горы и бездонное небо. Я могу на этом фоне описать любую жизнь человека с его переживаниями и мыслями. Я могу представить каждого человека, как и каждую звезду на небе. Однажды я увидел паутинку на дереве, покрытую росой, где каждая росинка блистала в лучах восходящего солнца. И именно в этот момент на меня снизошло озарение, я понял, что все мы всегда присутствовали и присутствуем в этом мире, как капельки росы, так как этот мир всегда отражается в нас. Так я впервые в жизни испытал просветление. У меня родилось своё представление о мире. Но так как можно запутаться во множестве представлений мира, во что я сейчас не хочу углубляться, то проще всего рассматривать мир, как театр, где разыгрывается наша жизнь, и где мы попеременно играем ту или другую роль.
Каждый человек в мире имеет свою родину и свою среду обитания. Родина у всех людей одна, а вот среда обитания может меняться. Человек перемещается из одной среды обитания в другую. При этом меняются его окружение, местность, работа, люди и даже родственники, но вот личная среда его обитания никогда не меняется.
Поэтому человек всегда остаётся самим собой, тем, кем он был в детстве. Даже в чужой среде обитания он будет жить по-своему. Так уж устроен человек. Кто-то оставляет свои семьи, создаёт новые, но всё, через что он проходит, навечно остаётся с ним, так как момент его рождения, как и первые яркие впечатления, составляют всю его последующую жизнь и действительность. От самого себя никуда не денешься - так часто говорят в народе, и человек всегда может вернуться в прошлое, которое для него никогда не меняется. Потому что прошлое и есть его настоящая действительность, с которой он с детства связан неразрывными связями.
Философы часто говорят о причинно-следственных связях, но я всё это считаю чушью, таких связей в природе не существует. Потому что есть нечто, что можно назвать случаем, который разрушает все теории о причинно-следственных связях, потому что чаще всего действительность человека формируют его чувства и мысли. Именно они и влияют на всю его жизнь и принуждают его к тем или иным поступкам.
От человека мало что зависит в этом мире, но, всё же, обладая мыслями и чувствами, через поступки он выстраивает своё будущее. Очень часто говорят о свободе выбора. Но есть ли она на самом деле? Да и что такое свобода выбора? Если человек совершает какой-то поступок, то у него уже нет выбора. Поступок обратного действия не имеет. Поэтому мысли и чувства являются главными в нашей жизни, через них проявляется прошлое и совершается будущее. Если начать задумываться о причинах своих поступков, то так или иначе можно прийти к тем же своим чувствам и мыслям. А чувства и мысли часто бывают неясны самому человеку, так как он является продуктом своей действительности, где главным является всё же случайность. И ещё не ясно, то ли человек влияет на действительность, то ли она влияет на него. Во всяком случает, можно сказать одно, что мысли и чувства являются как причиной действительности, так и её следствием.
СРЕДА ОБИТАНИЯ
К такому заключению я пришёл однажды, когда сам оказался тенью в театре теней. Ведь любая мысль - это тень человека. Пока человек живёт, он мыслит, а пока мыслит, то и живёт. Когда же человек исчезает, то остаются его мысли. Эти мысли могут трансформироваться в чувства и передаваться другим людям, они и становятся тенью этого человека. В любой жизненной ситуации, человек не обходится без мыслей. А часто бывает и так, что мысли приходят к нему под влиянием чувств. Происходит как бы замкнутый круг в жизни человека, чувства ведут его к мысли, а мысли приводят к чувствам. Это и есть самая настоящая карусель действительности человека, из которой ему никогда не вырваться. А раз так, то каждому человеку стоит подумать над тем, как создавать вокруг себя желанную ему среду обитания, и как делать так, чтобы все его желания осуществлялись.
СОН О СКАЗОЧНОЙ СТРАНЕ ГРЁЗ
В младенчестве мне приснился сон, как будто я попадаю в волшебную страну, страну чудес, где всё необычно, красиво и совершенно. Мне так нравится там, что я не хочу просыпаться. Но пробуждение всё же наступает, и я, сравнивая сон с действительностью, вдруг обнаруживаю, что город, в котором я живу, и есть та самая страна из моего сна. После этого я начинаю задумываться о том, а проснулся ли я на самом деле, или всё ещё сплю и продолжаю видеть тот детский сон о сказочной стране. Сейчас я думаю, что мой город детства внешне ничем не отличался от любого города мира, но всё же внутреннее различие было. В моём городе жители не взрослели, они всю жизнь оставались детьми. В детском саду как-то раз я услышал рассказ о Чёрной Курице, которая показала мальчику эту страну грёз, но так как он предал её жителей, то не смог в неё попасть. Поэтому я поклялся себе никогда не предавать жителей этого города, не называть его прежнего имени и места, где он находится. А когда я пошёл в школу, то прочитал сказку о Золотом Ключике, при помощи которого Буратино и все его друзья артисты обрели некий театр, театр своей мечты, в котором и остались.
Мало кто из взрослых задумывался об истинном смысле этой сказки. Но тот, кто её понял, увидел некий знак, который открывал ему путь к этому волшебному театру. Ведь этот театр существует, и он необычен, где происходят самые настоящие чудеса. Но попасть в него не так-то просто, для этого нужно подготовить себя, как бы вновь стать ребёнком, чтобы понять волшебство проникновения в тайну, где при помощи чудес осуществляются любые желания в этом мире.
Очутиться в этом театре очень трудно, нужно знать Путь, приводящий к нему. Ведь для обыкновенного человека этот театр не представляет собой никакой ценности, поэтому, вероятно, многие люди не обратили внимания на концовку этой сказки. Они не увидели путеводного знака, и прошли мимо того театра. А ведь он мог стать их жизнью, их средой обитания.
НАСТОЯЩЕЕ И ЛОЖНОЕ
А необычность этого театра заключается в том, что он существует параллельно сознанию обычного человека, поэтому он как бы иногда виден, но чаще всего многие ни только его не видят, но и считают, что такой театра попросту не существует. Ещё бы?! Ведь этот театр - мираж, случайная игра теней. Так они думают. Некоторые допускают мысль, что может быть он и существует, но только в воображении. Кое-то из обывателей догадывается, что он всё же есть на самом деле, так как иногда им удаётся увидеть то, что просачивается из него в их действительность, но в своей обыденной жизни эти люди не замечает ни самого театра, ни его теней. Поэтому-то они живут скучно и несодержательно. А ведь этот театр и есть самый настоящий и истинный остров спасения в нашем мире. Всё, что в нём вначале проигрывается, потом проецируется на нашу жизнь и действительность, превращая в мираж то, что они раньше ценили, и делая истинным то, что они не открывали как ценность новой действительности. В мире ведь остаётся только истинное, всё ложное исчезает, а это истинное и запоминается нам всем. А кто этого не понимает, тот стоит на грани своего исчезновения. Может быть это - слишком сильные слова, но они, к сожалению, истинные. Прежде всего, нужно научиться отличать настоящее от ложного.
ТЕАТР ТЕНЕЙ
А сейчас скажу несколько слов о театре теней. Если бы человек был один на белом свете, то его мысль была бы главенствующей, и её тень витала бы повсюду, не взаимодействуя с другими мыслями и тенями. Но так как людей и сущностей на свете множество. Но ещё больше тех, кого уже нет в живых, но которые оставили свои мысли-тени, то можно представить, какое столпотворение из мыслей и теней царит в этом мире, которые постоянно взаимодействуют с нами и влияют на наши чувства, мысли и поступки и даже саму нашу действительность. Так что, хочется нам этого или нет, но все мы живём в вечном театре теней, и только благодаря ему сохраняем своё бессмертие в вечности.
СЛУЧАЙНОСТЬ
И здесь опять на первое место выходит случайность, которая нас сталкивает с незнакомыми мыслями, витающими в мире, и с разными тенями-призраками, бродящими в нём. Эта случайность ещё раз доказывает, что нет никаких причинно-следственных связей. Потому что мир хаотичен, и само наше появление в этом мире случайно, как и случаен весь наш жизненный путь, который мы прокладываем в этом мире наугад.
ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОСТЬ
Мои родители занимались только моим воспитанием, образование же предоставили государственным учреждениям: яслям, детскому саду и школе. Пребывание в яслях мне запомнилось смутно, помню лишь тот сон, приснившийся мне о волшебной стране, который так повлиял на мою жизнь, что я навсегда остался ребёнком, верящим в чудеса. О детском саде остались самые приятные воспоминания, а вот школа вызывала у меня, почему-то, всегда противоречивые чувства. Учителя в школе преподавали мне всегда очень сложные предметы, суть которых я никогда не понимал, и до сих пор их не понимаю, хотя отношусь к науке с уважением. Ещё в детстве я решил, что меня обучают не тому, что может пригодиться мне в жизни, поэтому уже тогда устанавливал собственные ориентиры и сам выбирал и учреждал свои личные духовные ценности.
Церкви в нашем городе не было, и крестил меня в возрасте шести лет заезжий священник. До этого в своём духовном росте я как бы оставался предоставленным самому себе. Однажды мой дружок показал мне железного божка, сидящего в позе лотоса. Эту фигурку он стащил из какого-то священного места, где буряты совершали свои богослужения. Божок мне очень понравился, и я предложил обменять его на самую лучшую свою игрушку - на заводного мотоциклиста с люлькой. Обмен тут же состоялся, и в моих руках оказалось сокровище, которое, так или иначе, оказывало воздействие на моё духовное становление в продолжение всей моей жизни.
МОЙ ТАЙНЫЙ НАСТАВНИК
Вначале я его прятал от родителей в коробке со всеми игрушками. Но вскоре мать нашла его и отругала меня за то, что я променял мотоциклиста на это "чудовище". Моя мать была верующим человеком, и, вероятно, после этого случая решила меня, как можно скорей, окрестить. Так я попал в лоно русской православной церкви, но вскоре учителя в школе объяснили мне, что нет никакого бога, а вера - это заблуждение несознательной части взрослых.
Но с этого времени я стал испытывать на себе влияние каких-то высших таинственных сил. По утрам я читал молитву, которой обучила меня мать, и крестился на медный крест, на котором был распят Иисус Христос. А в школу в портфеле носил своего божка, который помогал мне с лёгкостью решать задачки по математике и алгебре, заучивать немецкие и французские обороты речи, запоминать названия городов и стран, а также даты тех или иных исторических событий. Я был, как бы, заключен между тремя точками: школой, с её неверием ни в какие религии, матерью, с утренними молитвами и её преклонением перед Иисусом Христом, и моим божком, ставшим в то время уже моим близким другом.
По ночам божок, лежавший под подушкой, наполнял меня образами и мыслями Востока, знакомил с китайскими, индийскими и японскими мудрецами и обволакивал меня снами о прекрасных экзотических странах, где жили люди, говорящие по-иному, смотрящие на многие вещи по-иному, и мыслящие совсем другими категориями. По утрам я опять возвращался в свою европейскую жизнь со своими стремлениями утверждать в мире свои добродетели и с её нетерпимостью к иным ценностям.
К своему великому счастью я уже в те времена имел свой детский взгляд на вещи и свои личные убеждения, и в этом помогала мне моя тесная связь с природой. Наш безымянный городок был окружён лесами и горами, где я в свободное от учёбы время предпочитал исчезать, скрываясь от взрослых с их нравоучениями и любуясь природной красотой. Я учился у птиц, зверей и даже насекомых, подолгу наблюдая их суету в муравейниках, изучая следы, тропы и норы зверей, следил за полетами и стремительными атаками хищных птиц. Я замечал, как и где растут деревья, какие места выбирают грибы, как ищут растения своё место под солнцем, где лесные пчёлы устраивают свои улеи. Я удивлялся разнообразию мира, где травы, деревья, насекомые, птицы и звери создавали свои собственные уголки обитания и выживания. На речке, разделяющей леса и горы, я научился рыбачить, и уже знал повадки рыб. Одним словом, я постигал сложные уроки жизни у самой природы.
Со временем я начинал понимать, как устроен мир и научился водить дружбу со всеми живыми существами, как и со звёздами и нашими главными светилами: солнцем и луной. Я знал, что днём, во время солнечного света, можно наполнить свою жизнь радостью даже от краткого мимолётного созерцания какой-нибудь одной приятной картинки. Если её запомнить, то она на всю жизнь останется с тобой, будь то уголок простого дворика или панорама открывающегося вида. А ночью, предаваясь мечтам, можно вызывать волшебные видения, которым помогают проявляться ночным теням в сиянии луны и звёзд. Даже обволакивающая темнота нисколько не пугала меня, а наоборот, радовала, потому что только в темноте или в пустоте можно разглядеть то, что хочется видеть. Всё это способствовало развитию моего воображения.
Я научился видеть красоту мира в обыкновенных вещах. Может быть, в этом мне помогал мой маленький чёрный божок. Глядя на его постоянно сидящую позу, я научился долготерпению и спокойствию. Если наблюдать очень долго за какой-то вещью, то она может неожиданно раскрыться, и показать какую-нибудь свою необыкновенную сторону. Я понял, что если суметь проникнуть в тайну этой вещи, то можно влиять на неё, иными словами, управлять некой силой, которая творит чудеса. Ведь человеку, когда он ещё ребёнок, так просто стать волшебником или магом из-за своего очень развитого воображения и готовности увидеть чудо в простых вещах.
Но когда сознание уже засорено заблуждениями взрослых, то сделать это уже не под силу до тех пор, пока оно полностью не освободится от оков этого мира и не откроет в себе способности проникать в тайны и скрытые стороны простых вещей. В моём городке все люди с первого взгляда казались взрослыми, но до тех пор, пока не раскрывали свои души. Раскрыв свои души, они становились детьми, такими же как я. В этом я быстро убедился. После того, как я обнаружил это, то стал смотреть на взрослых моего городка как на детей, это и отличало мой город от всех других городов, потому что, только обладая способностью проникновения в вещи, человек может отличаться от других, сохраняя в себе детское чистое видение мира, что быстро теряется в других городах. Только так человек может легко меняться и изменять окружающий мир. А это и есть чудо. Мой чёрный железный божок мне в этом очень помогал. А я никому не говорил о наших с ним секретах, хранил их в тайне ото всех.
Но вот однажды этот маленький чёрный божок вдруг пропал. Не знаю, как это произошло. Может быть, я его где-то потерял, может быть, кто-то украл у меня его в школе из сумки во время перемены, когда я уходил на обед. А может быть, он просто исчез сам, решив, что всему меня уже обучил. Для меня это было настоящим горем. Я втайне оплакивал его как самого близкого друга. Но потом успокоился и понял, что вся наша жизнь состоит из потерь, и, как я позже понял, не стоит привязывается к чему-то одному, ведь сама жизнь похожа на дорогу, по которой идёшь, и на пути которой на каждом шагу открывается новая дверь, за которой скрываются тайны и появляются ещё более интересные вещи и события. Так и случалось постоянно со мной.
МОЙ НОВЫЙ ДРУГ
Однако, как только у меня исчез мой чёрный божок, то тут же появился другой невидимый мне друг, это как раз произошло после моего крещения заезжим священником. Вероятно, как я предположил позднее, это был мой ангел-хранитель. Он стал меня сопровождать по жизни. Я постоянно чувствовал его присутствие. Он был как бы моим попутчиком. Его лица я не видел, а имени не знал, но он всегда проводил меня по жизни через все испытания, пока я по своей глупости не совершал грубых ошибок. Сейчас-то я понимаю, что это была моя тень, моя небесная сущность - душа в её чистом преображении. Но, к сожалению, в самый опасный момент искушения этот ангел так и не смог уберечь меня от роковых ошибок, потому что от радостей жизни очень трудно предохраниться. Возможно, это произошло потому, что вместе с ним мной управлял ещё кто-то, может быть, тот чертёнок, чёрный божок, которого я когда-то потерял. Я чувствовал, что между моим светлым ангелом и чёрным божком постоянно шла борьба за мою душу. Поэтому, наверное, я всегда был таким противоречивым. Ведь не даром говорят в народе, что у человека на одном плече сидит ангел, а на другом - чёрт.
ВОЛШЕБСТВО, РОЖДЁННОЕ ОТ СВЕТА И ТЕНИ
В детстве все люди грезят волшебством. Возможно, этому способствуют сказки, которые дети слышат чуть ли не с пелёнок. Но в моём случае чудеса и волшебство происходили постоянно, и я жил, можно сказать, рядом с волшебниками и магами, которые так или иначе влияли на моё образование и в какой-то мере передавали мне своё мастерство. Во всяком случае, я так считал.
Однажды один человек, которого имени и лица я даже не запомнил, рассказал мне о шести корнях, которое влияют на жизнь человека. Его слова я запомнил на всю жизнь. Однако он, почему-то, назвал их шестью сквернами. Позднее, познакомившись с буддийским учением, я понял, о каких корнях он мне рассказывал. Буддизм считает их источниками, порождающими пороки и заблуждения среди людей. Ими являются: глаза, уши, нос, язык, плоть и мысль. Объектами, воспринимаемыми этими шестью корнями и загрязняющими сердце, являются "шесть скверн": цвет (или сладострастные грёзы), голос (или любовные песни), аромат (или запах мужского или женского тела), вкус (или чревоугодие), касание (или прикосновение к обнажённому телу) и закон (или всяческие суетные рассуждения). Каждая из этих шести скверн, по его словам, может охватить человека мраком страстей и отдалить достижение конечного покоя - погружения в нирвану. И, как он говорил, нужно отличать в жизни носителей этих скверн, а они могут быть гениями и даже незаурядными личностями.
Такие гении мне встречались в жизни, но уж очень они были все притягательными и научили меня многому. И эти скверны я бы назвал радостями жизни. Вероятно, я с самого начала уже стоял на неправильном пути. Сами посудите. Таких гениев у меня в жизни было шесть человек: даос-художник, подаривший мне особое видение и давший мне проникновенное зрение; дирижёр духового оркестра, развивший у меня необычайный слух и научивший меня слушать музыку мира и понимать поэзию; парикмахер, открывший мне мир запахов и ароматов; повар-японец, воспитавший мой вкус и понимание красоты; девушка-массажистка, обострившая моё осязание и познакомившая меня с Великой Любовью, и бурятский священник-буддист, наделивший меня знаниями особого свойства и научивший меня неординарно мыслить.
КАРТИНКИ МОЕГО ДЕТСТВА. ДАОС
В нашем городе жил одни странный человек, который рисовал лубочные картинки и под ними писал детские стишки своего сочинения. Мать купила у него несколько таких картинок и развесила над моей кроватью. Все его звали китаец Лао, что по-китайски значило "старый", но точного имени его никто не знал. К сожалению, я отчётливо запомнил всего только одну картинку. Наш дом стоял на горе и выходил окнами на южную сторону, поэтому из окна с утра до вечера видно было солнце, а ночью всегда в небе весел месяц или сияла полная луна. На одной из таких картинок и был нарисован этот зимний лубочный пейзаж, где дети катались на санках с горки, а на них с неба смотрел улыбающийся месяц. Эта картинка всегда напоминала мне детство.
К сожалению, все картинки были утеряны от наших частых переездов, но сейчас я бы отдал часть своего состояния, чтобы их вновь обрести, потому что они всегда создавали в моей комнате уют и приносили мне радость. А этот художник, наполнивший мою жизнь сладостными грёзами, жил рядом с нашим домом в маленькой каморке деревянного строения. Он нигде не работал, но постоянно был чем-то занят. К нему приходили люди и получали от него мудрые советы.
Все считали его очень умным. Он высказывал такие вещи, которых я ни от кого в жизни больше не слышал. Как-то, встретив меня, он спросил, кем я хочу стать, когда выросту. Обычно дети говорили, что хотят быть пожарными, лётчиками, художниками или писателями. Я же сказал ему, что не хочу вырастать, потому что мне нравится оставаться ребёнком. Этот ответ его очень удивил. А сказал я ему это из-за духа противоречия, так как мой ангел, как бы прошептал мне этот ответ тихонько на ухо. Старик сказал, что я необычный ребёнок, и что он такого ещё не встречал в нашем городке. Наверное, поэтому он и обратил на меня своё внимание. Так со временем мы подружились. При встрече со мной он первым здоровался и всегда говорил мне какую-нибудь из своих мудростей.
Я любил гулять в лесу в одиночестве. То же самое делал часто и он. На лесных тропинках мы часто с ним сталкивались, и он при встрече всегда мне что-то рассказывал. Помню, он как-то сказал, что мир нужно воспринимать таким, каким он есть. Но каким он есть, этого никто не знает, поэтому каждый воспринимает мир по-своему. Это он, объясняя мне тайны леса, помимо любования красотами научил ещё и обращать внимание на знаки, встречающиеся нам на каждом шагу, и понимать их значение. Он познакомил меня с некоторыми растениями, которые помогали людям излечивать их болезни. Но самое интересное, чему он меня научил, было то, как узнавать время, не по часам, как это делают все люди, а по "приметам предвосхищения", как он мне это говорил, которые помогали понимать то, что должно произойти, то есть, иными словами, предвидеть то, что должно случиться. Он как бы открывал передо мной новую картину видения мира.
Однажды я спросил его, как ему удаётся быть таким мудрым и замечать в мире столько прекрасных вещей, которые он рисует на бумаге. И он мне ответил: «Когда сознание прозревает, начинает самопроизвольно, подобно солнцу, излучаться мудрость и видит скрытые красоты вещей».
Тогда я ещё не слышал о древнекитайской "Книге Перемен" - "И Цзин", которая рассказывала о постоянно меняющейся природе, где взаимодействуют две силы: тёмная Инь и светлая Ян, где небо влияет на землю, а мужчина и женщина находятся в вечном борении. Тогда я ещё не понимал всей сложности взаимодействия разных сил, но благодаря мудрости старого Лао кое-что уже начал понимать о переменах времени. Сейчас я всё больше и больше прихожу к убеждению, что он, возможно, был живой реинкарнацией даосского философа Лао-цзы, написавшего две с половиной тысячи лет назад свой знаменитый трактат "Дао-дэ цзин". Позже, когда я всё же стал взрослым, я понял, что встреча с ним в моей жизни была не случайной. Возможно, что мой ангел специально послал мне его, чтобы я по-новому взглянул на мир.
С детства я вижу меняющиеся картины, не застывшие фотографические снимки, а нечто необычное, что наполняет мир особой красотой и прелестью. Это я называю очарованием видения. Таких картинок в моём воображении рождаются миллионы. Стоит мне закрыть глаза, как тут же перед моим внутренним взором начинает проявляться необычный калейдоскоп этих прекрасных картин, разных пейзажей и видов, возможно реально существующих в нашем мире. Я подозреваю, что этот старик Лао передал мне особый дар видения этого мира. Если бы я стал художником, то смог бы все эти виды запечатлеть на холсте. Но помимо зрения я обладал ещё слухом, вкусом, обонянием, осязанием и восприятием мыслей. Поэтому не мог сосредоточиться только на одном каком-то восприятии чувств.
Как-то раз старик Лао, наблюдая заход солнце возле нашего дома, в задумчивости сказал:
- Всё возвращается к Единому.
И я тут же спросил его:
- А к чему возвращается само Единое.
Он внимательно посмотрел на меня и сказал серьёзно.
- Об этом ты будешь думать всю свою жизнь.
Однажды старик Лао ушёл в лес и так и не вернулся. Куда он делся – никто не знал в нашем городке. Но у меня по этому поводу была своя догадка. Некоторое время его искали, но нигде не нашли. Леса и горы у нас дикие, сотни и тысячи вёрст можно не встретить ни одного селения. Позже я слышал от кого-то, что Лао пришёл в наш город также из леса. Никто не знал откуда он, и с какой целью появился у нас. Может быть, он и в самом деле был даосом. А, как считают на Востоке, даосы предпочитают жить в горах и глухих лесах. Поэтому они и живут тысячелетиями. Встреча с ним мне принесла много радости. Постепенно взрослея и переходя из детства в юношество, я замечал, что наши беседы принимали более углублённых характер, от простых вещей мы переходили к сложным.
Уже перед своим исчезновением старик мне поведал кое-какие свои сокровенные мысли и, я бы сказал, тайные знания. Однажды, когда мы вместе с ним гуляли по лесу, над нами пролетала стая журавлей. Лао посмотрел в небо и помахал им рукой, они ответили ему дружным журавлиным клёкотом. И я подумал тогда, что он знаком с этими журавлями.
Когда я стал его расспрашивать о журавлях, он сказал, что журавль – птица бессмертных, которая ведёт души умерших в заоблачные небесные сферы. Он сказал также, что человек, стремящийся к истине, должен в жизни дружить с журавлями, и даже подражать им, потому что журавли – самые умные птицы, и полёт нашей мысли можно сравнить с полётом журавля.
- Стоит только научиться понимать клёкот журавля, - говорил он, - и сразу станет ясно, то мудрее этой птицы нет никого среди пернатых. Истинный полёт мысли похож на полёт птицы, когда за мыслью движется само наше астральное тело, это уже не абстрактная мысль, рождённая игрой воображения, не мёртвая мысль, а мысль живая, животворящая и животрепещущая, потому что она обладает дыханием жизни. Поэтому чтобы научиться истинно мыслить, нужно устремляться за своей мыслью всем своим существом. Это уже будет не игра воображения, я покорение пространства действительности нашим внутренним движением. Как это происходит? Любая мысль рождается от сублимации чувств. Это как полёт к неизведанному. В нашей мыслительной деятельности нет творения, источник которого не пребывал бы в тайне нашей души, а сама мысль – это наша душа, воплощённая в словесную форму. Каждая мысль имеет своё внутреннее зрительное ощущение.
Затем он дал мне свои первые уроки, как уносится в дальние дали со своей мыслью, подобно журавлям. Для начала он посоветовал мне подражать танцу птиц, когда они расправляют крылья, говоря, что это - гимнастика, посредством которой происходит возгонка эмоций и высвобождение мыслей из самых потайных уголков души.
- К тому же, - говорил он, - эти движения придают гибкость телу и способствуют долголетию. Ведь когда журавль вздымает гибкую шею, вытягивая её, чтобы обернуться назад, он как бы погружается в прошлое, и отталкиваясь от него, устремляется в будущее, обретая в полёте естественную позу, которая позволяет циркулировать дыханию во всём теле, и тогда гортань, эта естественная флейта нашего тела, включает циркуляцию жизненного дыхания в общую структуру дыхания Вселенной. Голос человека, поющего при этом песню, похож на журавлиный клёкот, который заполняя воздух, приводит в своём колебании звуки неба и земли к общей гармонии.
- Чтобы научиться дышать и мыслить немыслимое, - говорил он, - нужно наблюдать за повадками животных и птиц, вдыхать и выдыхать разными способами, выдыхая старое и вдыхая новое, подражая тиграм и журавлям. Всё это способствует обретению мудрости и долголетия, потому что совершенное дыхание – это обретение жизни вечной.
- Журавль, как дракон, - говорил он мне, - которого никакие путы не сдерживают. Если ты научишься быть журавлём, то будешь взмывать к небесам и познаешь таинственные знания учения «Небесного Пути», которое было угадано мудрецами школы «Сюаньсюэ» - «Учение о таинственном» во времена Троецарствия.
- Ты поймёшь, - говорил он, - почему люди ходят под дамокловым мечом неотвратимости судьбы, и как можно выйти из круга перерождения, уклониться от неотвратимости судьбы и обрести бессмертие».
- И как же? – спросил я его, затаив дыхание.
- Люди находятся под дамокловым мечом судьбы, - ответил он, - потому, что все они несут в самих себе уже свою участь, то есть своё предназначение в мире в соответствии с установленным небом порядком. Но зная этот порядок, можно освободиться от многих законов, также, как это делают буддисты, выходя из круга перерождения. И когда ты это поймёшь, то сам сможешь выйти из под этого нависшего над тобой меча. Так как каждому предопределено в Великой тотальности место, которое соответствует его природе, то ты, изменив свою природу, сможешь управлять собой и своим будущим, став бессмертным. Хотя каждому определена его роль, которую человек должен рассматривать как смысл и закон своей деятельности, как свой собственный путь, но так как порядок Вселенной динамичен, и сама Вселенная многообразна в своих проявлениях, человек всё же, согласуясь с этим вечным порядком и многообразием, может брести счастье и безмятежность и выйти за рамки предначертанной судьбы, не желая удовлетвориться своей долей в жизни. Он способен раствориться в своей собственной сфере, что не помешает ему обрести свободу в согласии с таинственной силой.
- Но как это сделать? – спросил я его.
- Очень просто, - сказал он, - путь человека – это трансцендентальная реальность и всё зависит от того, как человек сумеет проявиться в этой реальности. Один мудрец по имени Го Сян комментировал трактат «Сюаньсюэ» так: «Я хотел бы спросить: «Есть ли творец или его нет»? Если его нет, то как он мог создать вещи? Но если он есть, то он только одна из этих вещей, и как же одна вещь может произвести другую»? Поэтому если нет творца, то вещи произвелись сами. Так вот бессмертный – это тот, кто сам себя сделал бессмертным.
- Но как стать бессмертным? – опять задал я ему вопрос.
На что мне Лао ответил:
- Метаморфозы, так называемые «бяньбхуа», являются универсальным законом, потому что всё меняется в мире, и сам мир меняется, ибо меняется каждое мгновение, а с ним и меняется человек. Мудрец, постигающий бессмертие, должен придаться ритмическому движению, царящему во Вселенной. Об этом говорит учение «Сюаньсюэ», чей детерминизм проникнут чувством естественности. Даос углубляется в самого себя, чтобы животворить себя. Он дышит и питается в лоне своей матери-природы, как младенец прильнув к материнской груди. Он следит за тем, чтобы не расточать свои силы и жить долго. Достигая долголетия, он устремляется в бессмертие, совершенствуя свою личность и питая себя природными силами. С годами в нём открываются все секреты преодоления старости и вхождения в юношество. Это не только глубокое дыхание, корректирующее организм, но и трансформация омоложения посредством постижения секрета метаморфозы через «фу шуй» – волшебные воды и целебные травы. Но главной основой пути Дао является всё же магия, где главным порывом является фэнлю – поток ветра – источник спонтанности. Это - как вино, как божественной дар, когда дух спонтанности, рождающийся от забвения, вводит человека в магическое состояние благодати, вызывает подъём творческой потенции и высвобождает творческие метаморфозы Небесного Пути, как говорят китайцы, «Тяньдао чжи бяньхуа» - «Небесный путь, творящий превращения». Ведь творить можно не только какие-то вещи, но и самого себя. Как творит художник, литератор или поэт? Во Вселенной существа и вещи появляются только для того, чтобы исчезнуть, увлекаемые потоком становления. Все мы имеем своих небесных учителей, которые помогают нам раскрывать тайны этого мира. Наша жизненная сила рождается от метаморфоз. Эти метаморфозы дают жизненные силы всему живому. И если мы их замечаем, то напитываем себя этими силами и сами становимся творцами всего живого. Поэтому самое важное в мире – это видеть формы и цвета – краски жизни.
Эти слова я запомнил на всё жизнь, и потом старался их всегда придерживаться.
Кроме красок этого мира меня также интересовали и звуки.
МУЗЫКАЛЬНЫЙ КРУЖОК
Проходя мимо нашего горского клуба, я часто слышал звуки духового оркестра, доносившиеся из окон второго этажа, где занимался наш заводской музыкальный кружок. Однако его посещали как взрослые, так и подростки. Мне не очень нравился духовой оркестр, я бы предпочёл учиться на фортепьяно или скрипке, но, к сожалению, в нашем городе оркестра в его классическом понимании не было, и когда один из моих одноклассников, который играл в оркестре на барабане, предложил мне записаться в этот кружок, я согласился.
Мы сразу же пошли на репетицию оркестра, после которой я познакомился с дирижёром оркестра, довольно солидным мужчиной с проницательным взглядом. Он решил проверить меня на пригодность, узнать, обладаю ли я музыкальным слухом. Отбарабанив пальцами такт на столе, он попросил меня повторить ритм отбитого им пассажа. Я проделал это виртуозно, за что он похвалил меня и сказал, что может взять меня в барабанщики. На что я ему сказал, что не хочу быть барабанщиком.
Здесь опять во мне возник дух противоречия, как будто бы мой личный ангел восстал против чьего-то произвола и стал отстаивать свою свободу, хотя мне было всё равно - играть в оркестре трубачом или барабанщиком. "Это почему же ты не хочешь быть барабанщиком?" - удивился он. - "Потому, - сказал я, - что ритм - это ещё не музыка! - "И что же, по-твоему, музыка? - спросил он. - "Музыка - это мелодия, - ответил я. - "Но чем же тебе не нравится ритм? И чем же отличается ритм от мелодии"? - улыбнувшись, спросил меня дирижёр. - "Как я слышал, - ответил я ему, - один монах по имени Гёсан-хоин из пагоды Ёкава храма Хиейдзан сказал: "Китай - страна мелодии, там нет ритмической музыки. Япония - страна чёткого ритма, где нет мелодичной музыки". И этим сказано всё. От себя я хочу лишь добавить, что ритм рождает чувства, а мелодия - мысли. Хоть чувства и более первичны, чем мысли, и именно из чувств рождаются они, но ритм всё же примитивнее мелодии, он является как бы формой музыки, в то время как именно мелодия наполняет музыку содержанием». Я так думал сам, но никогда этого не рассказывал никому ранее.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СВЕТА И ТЕНИ. КРЫСИНАЯ ЖИЗНЬ
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СВЕТА И ТЕНИ
Мир - это и есть самый настоящий театр теней. Тени нас сопровождают повсюду, как переживания, или как воспоминания о ярких запоминающихся людях, которые нам встречались в жизни. Мы и сами являемся тенями, но не можем увидеть свою тень, потому что, чтобы её увидеть, нам нужно отстраниться и посмотреть на себя как бы со стороны, что мы не в состоянии сделать.
Это и доказывает, что мы являемся такими тенями. Но мы можем стать и светом. А свет и тени - разные вещи. Ведь кто-то всю жизнь в нашей памяти горит нам огоньком или путеводной звездой, а кто-то остаётся простой тенью. Но будучи светом или тенью, все мы, так или иначе, вынуждены играть в этом театре какие-либо роли, стараясь проявиться или отличиться от других теней. Кто-то из нас только поглощает свет, а с кем-то случаются озарения, рождающие великие мысли.
По-настоящему идея получения яшмового тела и обретения бессмертия овладела мной намного позже, когда я попробовал свои силы преподавания в театральном училище. Тогда я и решил проделать с собой этот эксперимент, о котором когда-то говорил с моим учителем-японцем Охара. Для того чтобы стать бессмертным, мне нужно было побывать в «шкуре» двенадцати животных восточного зодиака. Свои обретения даосских знаний я начал с крысы, хотя по гороскопу являлся собакой.
Чтобы войти в состояния крысы, мне нужно было представить в своей потайной комнате, которая находится в моей голове, что я превратился в крысу. Закрыв глаза и погрузившись в медитацию, я попытался проникнуть в эту комнату и создать в ней образ крысы. Сделать это было не сложно, так как я уже в какой-то степени насытил себя знаньями о Дао. До этого времени я уже привык на каникулах уединяться в горы и обживать звериные пещеры, поэтому никогда не боялся замкнутых пространств. Пещеры для даосов символизировали отрешённость и созерцательную жизнь, они пребывали в них для того, чтобы там медитировать. Спрятанные в чреве природы, они как дети в лоне матери, представляли, что находятся ближе к питательному источнику. Из всех зверей больше всех на даосов походили крысы. Медитируя в этом направлении, я вдруг ощутил, что превратился в крысу. Поэтому порог театрального училища я переступил, будучи крысой.
Стать крысой нелегко, потому что для человека это самое большое унижение. Крыса со змеёй - самые маленькие существа, и на всё должны смотреть снизу вверх. В христианских странах змею не любят, а к крысе относятся с омерзением. Но всё же крыса со змеёй имеют большое преимущество перед другими зверями из-за своих малых размеров. Они могут проникнуть туда, куда не способны проникать другие. Став крысой, я сразу же поставил перед собой две цели: первая – научиться говорить без слов; вторая – обрести критический взгляд на мир. Так как крысы обходятся без слов, внушая друг другу свои пожелания или мысли через расстояния, то и я захотел обучиться этому искусству. Начиная этот эксперимент, я поставил перед собой задачу и постановил за правило следовать образцу поведения тех тварей, в которые я должен был перевоплотиться. Поэтому выйдя ночью на улицу, я попытался незаметно, не привлекая внимания к себе никого, просочиться в такие места, в которые человек при всём своём желание не в состоянии проникнуть. Но сделать это при моих человеческих габаритах было сложно, поэтому мне нужно было или обратиться в воображаемую крысу, или, проникнув в сознание настоящей крысы, очутиться на некоторое время в её теле. Я знал, что природа разнообразна в своих проявлениях, создавая разные виды тварей, и для того чтобы перевоплотиться в одну из них, достаточно согласоваться с этим вечным порядком и многообразием, чтобы обрести счастье и безмятежность, то есть, почувствовать полное завершение предначертанной судьбы. Ведь всегда так сложно быть удовлетворённым своей долей в жизни, живя в собственной сфере обитания. Поэтому иногда стоит покидать её и обретать свободу в согласии с таинственными силами, которые ежедневно проявляются в нашей жизни.
КРЫСИНАЯ ЖИЗНЬ
Думая об этом, я дошёл до городского парка и сел на скамейку. Вдруг рядом с собой я услышал шорох в траве. Присмотревшись в темноте, я заметил на дорожке крысу с длинным хвостом, большую омерзительную крысу, которой я хотел стать. Превозмогая отвращение, я направил к ней свои мысли.
И вдруг я увидел мир другими глазами. Я видел дорожку и сидящего на скамейке человека. И я понял, что вижу себя как бы со стороны. «Вот так метаморфоза!» - удивился я, воскликнув, но при этом не издав даже писка. «Так вот, значит, как говорить без слов», - подумал я. Но что меня поразило, так это то, что, оказывается, объект может видеть себя со стороны, как бы отстранившись от своего «я». Вот что значит объективная и субъективная точка зрения. Так кем я являюсь в данный момент, объектом ли субъектом? И как можно так преобразиться, что выйти из своего «я» ?!
Крыса тут же куда-то побежала, и я отдался её воли. Парк находился на холме, внизу которого тянулась улица, одним концом упиравшаяся в набережную, а другим – в автовокзал. На ней находились: прямо внизу рынок с универмагом, а рядом с ним театральное училище, слева которого тянулись здания ортопедической клиники, средней школы, магазинов и жилых домов. На перекрёсте стояла церковь и ниже её располагались вплоть до набережной корпуса медицинского института, студенческие общежития и университетская клиника. Справа улицу окаймляли здания городской больницы, пожарной службы с высокой каланчой, и ряд деревянных строений и домов вплоть до автовокзала.
Спустившись с холма, крыса пересекла довольно оживлённую улицу, несмотря на поздний час, ловко избегая колёс несущихся машин, и вышла на рыночную площадь заставленную рядами пустых деревянных прилавков. Прошмыгнув мимо них, она ловко взобралась по доскам небольшого настила на строительные леса, стоящие у стен большого крытого рынка и через вентиляционную шахту пробралась в торговый зал. Здесь была совсем другая картина, было тихо и безлюдно, на потолке горели лампы дневного свечения и освещали прилавки и закрытые ларьки. Но, несмотря на это спокойствие, в зале было всё же оживлённо. По полу сновали крысы то в одном, то в другом направлении. Люди, думающие, что их съестные припасы хорошо припрятаны, очень ошибались. Для крыс не существовало закрытых коробок и запертых ящиков. Всё легко открывалось, и везде были лазейки. По ночам здесь собирались крысы со всего города и устраивали самые настоящие гастрономические оргии.
И тут я нос к носу столкнулся с другой крысой. Она посмотрел на меня своими выразительными глазками-бусинками, и я услышал вдруг голос. Вернее сказать, не услышал, потому что в тишине кроме шороха ничего не было слышно. Но голос был, это был молчаливый голос, но он звучал в моей голове.
«Ну что хвостатый усатый ещё не набил своё брюхо только что пришёл но уже к шапочному разбору такую возможность упустил ты мы только что раздербанили один ящик с отличнейшим печеньем всё съели даже саму коробку сожрали чтобы на нас двуногие не думали они же все такие кретины с ними только нужно быть осторожными утром они будут ссориться между собой обвиняя друг друга в краже странные существа имея столько запасов еды они не способны даже поделить её меж собой у них столько пропадает добра одна подруга со свалки сказала мне что каждый день туда привозят целые машин несъеденных припасов они просто их выбрасывают дарят нам подкармливают нас хотя многие из них не всегда сами бывают сытыми ну уж такая у них идеология кто не работает тот не ест и поэтому горы еды выбрасывают несъеденными ими питаемся мы да ещё чайки прилетающие со стороны реки как видно на свалки больше еды чем в озере двуногие же нас хоть и презирают но кормят до отвала странные они существа говорят что среди них есть тоже двуногие крысы вот бы посмотреть на одну такую и они им приписывают такие свойства которыми мы совсем не обладаем у них есть даже год крысы они считают нас агрессивными и неуравновешенными думают что мы находимся в постоянном возбуждении но это ведь не так я читаю что самими агрессивными возбудимыми и неуравновешенными являются как раз двуногие мы же представляем полную противоположность им мы умнее их то что мы приобретаем никогда не выбрасываем а съедаем к тому же нам не надо столько сколько надо им поэтому их двуногие крысы всегда ссорятся скандалят и устраивают из всего беспорядок они не могут обходиться без друзей а собравшись вместе промывают друг другу косточки злословие для них является любимым занятием поэтому они не способны на дружбу у них никогда не бывает настоящих друзей они никогда никому не доверяют во всём ищут личную выгоду и стараются из всего извлечь пользу при этом ещё пытаются всем понравиться более лицемерных существ нет в мире они не ограничивают себя ни в чём и постоянно тревожатся о своём будущем стараются всегда что-то отложить на чёрный день но этот чёрный день у них случается ежедневно поэтому и собирают всё ненужное что им вообще не может пригодиться в жизни но если посмотреть на них с нашей точки зрения то все они огромные скряги и сутяги за своё готовы друг другу перегрызть глотку вот если что-то я имею и у меня набит живот то я всегда поделюсь с тобой оставшейся пищей у них же этого нет что моё то моё если даже испортится всё равно оно останется моим вот такая у них идеология к тому же у них очень развито воображение чего они только не напридумывают себе строят всякие теории и представления далёкие от жизни одним словом живут в своей выдуманной среде которая ничего общего не имеет с действительностью и сами создают абсолютно ненужные вещи без которых вполне можно обходиться что их и приводит к саморазрушению они даже научились всё уничтожать ради собственного удовольствия более того они стараются во всём быть последовательными и если избирают какой-то путь к самоуничтожению то уже идут по нему до конца без всякой оглядки поэтому у них ничего не получается в жизни всё что они создают разрушается любое их дело обречено на провал поэтому они вечно всем недовольны не понимая того что самая правильная жизнь это жизнь естественная но они глупы и свою глупость скрывают под хитростью чаще всего каждый их них старается прожить за счёт другого они считают нас паразитами но сами постоянно паразитируют везде и во всём потому что от природы все они ленивы и являются бесполезными для мира тварями которые в добавок и разрушают наш мир и умственно и физически они настолько деградировали по сравнению со своими предками что в скором времени сами и вымрут в этом мире и это будет справедливо потому что худших существ ещё никогда не носила земля…»
Услышав эти нелицеприятные излияния крысы, я тут же отключился от крысиного сознания и пришёл в себя, обнаружив к своему удивлению, что проспал на этой скамей в парке всю ночь.
Выйдя из парка я отправился побродить по улицам утреннего города. Многие люди спешили на работу или на службу. Все они в своей одноликой серой массе походили друг на друга, как крысы, снующие по торговому залу ночного рынка, но всё же каждый из них нёс в себе свою вселенную и имел свои ярковыраженные свойства. И среди них были двуногие крысы, которым дала такую меткую характеристику моя ночная незнакомка. И я подумал, а ведь проникнув в характер человека, наверное, можно узнать, о чём он думает. Я стал внимательно вглядываться в лица прохожих, но так и не смог проникнуть в их мысли. А во время моего сна мне показалось, что я научился говорить без слов и понимать мысли собеседника, не раскрывающего рта. Я увидел одну пожилую женщину, похожую на мышку, которая шла в длинном плаще и несла в руках пакет и сумочку. Она остановилась возле витрины магазина, и вдруг я явственно услышал тот же голос, которым вещала мне ночная незнакомка.
«Неплохо было бы купить этот заварник он такой элегантный и ручка у него необычная этот изгиб для благородных рук наконец-то научились что-то у нас делать возвращается то благородное время когда можно почувствовать себя светской дамой такие вещи облагораживают дом но с моей жалкой зарплатой вряд ли я доживу до изящных вещей…»
Она пошла дальше и я вспомнил, где я её видел. Когда мы впервые переступили порог театрального училища вместе с моим другом Борисом, который привёл меня на собеседование к директору училища, она встретилась мне в коридоре с папкой в руке. Это была завуч Эвелина Анатольевна, о которой мне рассказывал друг, преподававший там студентам историю искусства.
СОТЕРИОЛОГИЯ И ГЕДОНИСТИКА. СВИНЬЯ И СОБАКА
СОТЕРИОЛОГИЯ И ГЕДОНИСТИКА
Перед тем как начать преподавать в театральном училище, у меня состоялось собеседование с правлением этого учреждения. На собеседование отвёл меня мой друг Борис. По дороге он мне сказал:
- С твоим преподаванием я уладил с директором, но в правлении есть и такие, которые настроены против твоего преподавания. Они считают себя европейцами, и поэтому отвергают всё, что связано с Востоком. Вот такие узколобые у нас есть преподаватели, считая только свой предмет самым главным в искусстве. Поэтому тебе сейчас нужно подумать о том, что ты им будешь говорить. Среди них двое твоих влиятельных противников. Это – главный режиссёр училища Тихон Чухонкин и завуч Эльвира Анатольевна. Они друг друга поддерживают, поэтому будут наседать на тебя общим фронтом. Тихон Витальевич хоть и кажется сдержанным и медлительным, но, как человек, ловок и в физическом и интеллектуальном плане. К тому же он упрям и в какой-то степени фанатик. Кстати, он является старостой церковной общины. Поэтому тебе нужно первым осилить его сопротивление. Если тебе это удастся, то Эльвира Анатольевна возражать не будет.
- А кто они по восточному гороскопу? – спросил я его.
- Чухонкин – бык, как я думаю, а Эльвира Анатольевна – крыса.
- А директор?
- Он – самый, что ни на есть, ярко выраженный тигр. А зачем это тебе?
- Чтобы знать, какой подход к ним найти, - сказал я.
Мы прошли некоторое время молча, но затем Борис заметил:
- Я бы очень хотел, чтобы ты преподавал в нашем училище. У нас учится так много симпатичных девушек. Может быть, ты среди них найдёшь жену и наконец женишься. А то всю жизнь живёшь бобылём. Тебе уже скоро сорок лет, а ты до сих пор не обзавёлся семьёй. По статистике тот, кто до сорока лет не женится, остаётся холостым уже до конца жизни. Представляешь, у тебя не будет даже детей, чтобы продолжить твой род. Так и хочешь исчезнуть в этом мире, не оставив после себя никого и ничего кроме своих идей?
Я рассмеялся и перевёл все его слова в шутку, но он всё же проявил настойчивость.
- Это – последний шанс у тебя жениться. Потом ты уже никому не нужен будешь, а сейчас ты можешь найти здесь свою будущую жену. Только не делай это среди студенток твоей группы, а то это будет неэтично.
- Так кого-же и где мне искать? – рассмеялся я.
- Ну, - ответил он, подумав, - найди кого-нибудь из другой группы, кому ты не будешь преподавать.
- Ты говоришь какую-то ерунду, - сказал я, - как я познакомлюсь с ней, если не буду с ней встречаться и разговаривать каждый день. Выбрать девушку в жёны можно только во время близкого общения.
Борис ничего не ответил, только почесал затылок.
Вы вошли в здание театрального училища и поднялись на второй этаж. В кабинете директора нас поджидали крыса с глазами-бусинками, бык с тяжёлым взглядом и тигр с наглым выражением лица и с нескрываемой насмешкой на устах.
- Вот, - сказала Борис, - привёл вам востоковеда, который будет вести занятия в одной из наших экспериментальных групп студентов. Прошу любить и жаловать.
Я вежливо поклонился. Мне предложили сесть в кресло, стоящее посредине кабина. Я непринуждённо сел и закинул ногу на ногу, показывая всем своим видом независимость и превосходство, что вызвало у моих оппонентов соответствующую реакцию.
- Чему же вы будете учить наших студентов? – спросила меня Эльвира Анатольевна неприязненным тоном.
- Восточным знаниям, - кратко ответил я.
- В какой области? – поинтересовался Тихон Витальевич, нахмурив брови.
- Во всех,- ответил я, - что касается жизни и искусства.
- А надо ли им это знать? – спросил главный режиссёр.
- Это вам решать, - ответил я сухо.
Наступила тягостная пауза.
- Вот что, - сказал директор, насмешливо глядя на своих коллег, - всё же я решаю в этом учреждении, что преподавать студентам, а чего нет. Если у вас есть какие-то вопросы, то обращайтесь с ними к новому преподавателю.
- У вас есть какой-то учебный план? – спросила меня Эльвира Анатольевна.
- Разумеется, - ответил я.
- И в чём он состоит?
- В ознакомлении студентов с восточными знаниями, - опять ответил я сдержанно.
Тут вмешался директор и пояснил:
- Преподаватель предоставил мне план лекций и учебный план. Я с ними уже ознакомился и сегодня передам их вам, - говорил он, обратив свой взгляд на завуча, - в его лекциях изложен краткий курс о классических театрах Японии и Китая, а также ознакомительные сведения об истории, политике, искусстве, литературе, философии и религии Востока. Я думаю, что студентам это будет интересно.
- Но наше учебное заведение европейского типа, - заметила Эльвира Анатольевна, - и наши культурные и духовные ценности стоят на фундаменте западноевропейской культуры. Не понимаю, зачем нам нужен Восток. Что мы можем взять там, и чему мы можем научить наших детей. Конечно, одна или две лекции не помешали бы нашим студентам для ознакомления с их экзотикой, но чтение целого курса лекций я считаю перебором. Мы же не специальное учреждения для преподавания знаний о Востоке. И думаю, что если мы будем усиленно внедрять их знания в головы наших студентов, то у них всё перемешается, и они ничему не научатся.
- Так вы собираетесь преподавать нашим студентом буддизм? – спросил Тихон Витальевич с настороженностью.
- Не только буддизм, но и конфуцианство, - ответил я, - но основной упор сделаю на даосизм. Так как это самое творческое направление в развитии личности.
- А как же наши духовные ценности? – возмутился Тихон Витальевич. – Ведь эти учения войдут в противоречие с нашей официальной религией и идеологией - православием.
- А также с культурой, - поддакнула завуч.
- Ну и что? – как ни в чём не бывало, произнёс я. – Или вы сомневаетесь в том, что наши духовные ценности и культура во взаимодействии с Востоком потерпят поражение?
Крыса и бык посмотрели на меня с нескрываемой враждебностью.
- Мы всё же люди Запада, - уверенно заявила Эльвира Анатольевна, - и должны придерживаться наших традиционных ценностей. Русские всегда смотрели не на Восток, а на Запад, и там учились всему, что приносило нам просвещение. У нас это – в крови. Так что в борьбе с Востоком мы никогда не потерпим поражения, потому что все человеческие ценности были заложены на Западе древними греками и римлянами, от них мы и ведём нашу культуру, и пока что эта культура не с какой другой в мире вне конкуренции. Это то вы должны признать?
- Это я признаю, - ответил я спокойно, - но как раз этим нам и не стоит гордиться, потому что наша культура привела нас к обществу потребления, бездуховности и безнравственности. Потому что изначально в ней было заложено гедонистическое направление развития человека, когда ещё древние греки со своей киренской философской школой провозгласили целью жизни и высшим благом наслаждение и ощущение крайнего довольства. Они решили обустраивать мир вокруг себя, а не внутри себя. Поэтому уже тогда в воспитании была утеряна главная духовная составляющая развития человека. И сегодня мы все наблюдаем результат этого развития, к чему все мы, как европейцы, пришли.
- Но Россия всегда шла своим независимым путём, - возразил мне Тихон Витальевич, отмежевавшись от взглядов завуча, - с Запада мы брали только всё хорошее, а жили всё равно своим умом, поэтому православие так и сильно в России. И в России с древности сильно не гедонистические, а сотериологические тенденции развития. Русские всегда думали о спасении души, а не о наживе и устройстве своего быта, как это делали на Западе. Поэтому Россия сейчас такая неблагоустроенная, но сильная своим духом.
- Но так или иначе вся ваша сотериология, это учение об искуплении и спасении человека, сводится к одному – к обустройству человека на земле – строительству Царства небесного на ней, в то время как даосы пытаются уйти за пределы этого царства, познать весь мир и всё сущее, что может создаваться и распадаться. Они как бы находятся в вечном движении и странствии, и рай им кажется маленькой пристанью, где можно, оставшись, зачерстветь или превратиться в жирного откормленного борова, нашедшего своё счастье в тех же райских наслаждений, которые он так ценит на земле. Ведь там, где начинается застой, заканчивается творчество. А познание мира и есть постоянное и, вместе с тем, имманентное движенью творчество. Душа человека подвижна и постоянно находится в странствии, поэтому самым важным в даосизме является Путь. Но это не простой путь, а путь творческий, который раскрывает человеку мир и самого себя. Вот этому я и хочу научить ваших студентов.
- И что же лежит в основе вашего творчества? – спросила Эльвира Анатольевна, прищурив свои глаза-бусинки.
- Да, - присоединился к ней Тихон Витальевич, - как вы собираетесь стимулировать их творчество?
- Для того чтобы творить, нужно понимать сам процесс творчества и представлять, как это происходит. Даосский мудрец Гэ Хун ещё в четвёртом веке от рождения Христа говорил, что Вселенная скрывается в зёрнышке, где светлые и тёмные силы варятся, как в чугунке. И это зёрнышко умещается в центре головного мозга человека. Там даос зрит явление богов. Святой, так же как и творческая личность, обладает магической властью воссоздавать абсолютное пространство. Это можно назвать чудом, когда маленькое зёрнышко рождает великое произведение. Почему так происходит? А потому что в этом зернышке рожается взаимный отклик вещей и однородных явлений. Ещё Конфуций, опираясь на «Книгу перемен» говорил о взаимотяготении вещей одного рода: воды – к влажности, огня – к сухости, облаков – к дракону. Для обозначения вещей единого рода, так называемых, подобных вещей, он использовал термин «лей» - пример, который означал не только единую категорию, сколько активную природу и силу этого единства, включая в себя субстанциональное и феноменальное состояние. Например, вода и влажность, огонь и сухость. Но по своей активной природе они все имеют склонность откликаться на соответственность, как женщина - на женственность и красоту, мужчина – на мужественность и отвагу. Кто-то определил такое явление как систему символической корреляции. В мире такие противоположные явления откликаются ещё и друг другу: мужчина стремится к женщине, а вода своей влажностью остужает огонь. И таким образом организуется целостность структуры мироздания. Но для усиления этого отклика нужна концентрация сходных элементов. Вода является воплощением силы инь – женским началом, в то время как мужчина олицетворяет собой силу ян – огонь.
- Но какое отношение всё это имеет к творчеству? – нетерпеливо перебила меня Эльвира Анатольевна.
- В основе любого творчества, - спокойно продолжил я, - лежит всё тот же отклик в душе на господство той или иной силы. Феномен этого отклика, как отмечает мудрец Цзун Бин в своём трактате «Мин Фо лунь» - «Рассуждении о свете и Будде», есть мистическая манифестация духовного взаимодействия кармы во вселенной. Художник, изображая священные горы, стремится добиться того, чтобы воспринятое глазом вызвало отклик в сердце, и чтобы впечатление от изображения гор и воды было таким же, как и в созерцании их в самой природе. То же самое происходит и в творчестве литератора, когда он стараясь изображать своих героев, пытается вызвать в сердцах читателей естественные чувства симпатии или неприязни к тем или иным персонажам. По мнению Цзун Бина, существует постоянное взаимодействие между духовным воплощением некоторых форм через блуждания духа кармы между этими вещами и соприкасающимися с ними существами. В третьем веке другой мудрец Лу Цзи в своей «Оде изящному слову» - «Вэнь фу», показывая, как поэт входит в общение с природой и позволяет своему духу блуждать в восьми пределах мира, раскрыл тайну поэтического творчества в следующих словах: «Я вникаю теперь в пустоту и в безжизненный нуль, чтобы потребовать там бытия; я стучусь в безмолвие мрака, чтобы зазвучал он. Затем я разбрасываю повсюду живые иероглифы, роскошные и наполненные ароматом. Я полностью погружаюсь в медитацию, и когда достигаю определённой глубины, мой дух освобождается от всякой частной мысли. Я приобретаю способность заключить небо и землю в клетку слов, и, осознавая свою силу, восклицаю: «Я могу вместить всю бесконечность и всё пространство в один клочок чистой бумаги и сделать так, чтобы из моего сердца излился поток вод». Как видите, такое сердце, величиной с зёрнышко, являясь вневременным местом, может вместить в себя всю Вселенную, где большое астральное тело природы преобразуется в мельчайшее, но живое. Поэтому творение может вместить в себе обширный мир, и стать более сущностным, чем сам мир, потому что оно лишено тяжеловесности и передаёт дух бессмертных. Это зёрнышко способно слушать музыку Вселенной.
- Что ещё за музыку? – недовольно произнесла Эльвира Анатольевна.
- Музыку о которой говорил Лу Цзи в своей «Оде изящному слову», - сказал я, - это прежде всего конгениальность, то есть, созвучие искусства с высшей музыкой небесных сфер, и гармония между инструментом и исполнителем, а также между исполнителем и слушателем, без которых наступает измельчание. Это также гармоничность тона, или иным словами, правильное отношение тонов, отсутствие чего приводит к слабости. Это и выражение чувства печали как знак подлинного искусства, без чего все чувства становятся пустыми. Это строгость в выражении эмоций, которая всегда считалась сдержанностью и правильностью. И, наконец, это – сочность самой текстуры, насыщенность знаков изображения, без чего рождается сухость и аскетизм выражения.
- И как же это добивается? Я имею в виду такое состояние, когда человек начинает слышать небесную музыку? – спросила Эльвира Анатольевна снисходительным тоном.
- Нельзя забывать, - ответил я ей, - что искусство – это прежде всего созерцание. Поэтому углублённое созерцание жизни и является главной задачей искусства. Например, мудрец Ван Сичжи советовал своим ученикам сгущать свой дух, но в таких пределах, чтобы не попасть в ловушку собственной сосредоточенности. Потому что если фиксировать дух на одном, вызывая его образ, то невольно отказываешься от свободной игры своей собственной натуры, и оказываешься скованным эти образом. Чтобы этого не получалось, и была разработана дзэн-методика медитации. Ведь дзэн, или как говорят китайцы чань-медитация, обладает одной особенностью, которой вы, европейцы, называете странностью, когда в самом обыденном видят немыслимое. Когда с необычайной лёгкостью сводят, казалось бы, неразрешимые проблемы к житейскому пустяку. Ведь для того, чтобы увидеть мир, его нужно вывернуть наизнанку. Я и хочу научить ваших учеников этому видению, открыть перед ними при помощи искусства и философии дзэн этот своеобразный антимир, где главными являются алогизм и антимотивация.
- Но это же самое настоящее сумасшествие! – воскликнула перепуганная и возмущённая Эльвира Анатольевна. – Это же уничтожение всего святого, всех наших устоев. Вы хотите, чтобы наших учеников из стен училища сразу же развозили по домам умалишённых?! Да какое вы имеете право на этот эксперимент?!
- Да, - ответил я твёрдо, - я принёс вам не мир, а меч. Я хочу разрушить ваш мир и ваше обычное представление о нём, наполнить его бессмыслицей и абсурдом, сделать их очевидными вещами. Но вы сами поймёте, что эта бессмысленность имеет свою железную систему и стройность, потому то она призвана противостоять скуке вашего здравого смысла. Ведь вы же являетесь так называемыми представителями искусства, но ваше искусство ничем не отличается от пошлой обыденности, оно не только не вносит в нашу жизнь какую-то свежую струю очищения, но ещё больше засасывает в свою трясину скуки, хандры и деградации. Разве к этому призвано вести истинное искусство? Один японец говорил, что дзэн призывает к редукции спекулятивных элементов всех учений, к развитию гротеска в поведении и в искусстве, к пафосу выворачивания ценностей наизнанку, антиинтеллектуализму и высокой оценке физического труда, к психотехнике ошеломления, чтобы высвободить человека от зашоренного взгляда на мир. Потому что лишь гротеск становится формой свободы, допускающем свободу личности только как нечто нечаянное, алогичное и юродское.
- Не знаю, кто вы, - сказал, насупившись, Тихон Витальевич, - дьявол в христовом обличие или Христос в дьявольской шкуре, но полагаю, что после вас из стен нашего училища выйдет много хулиганов и отщепенцев.
- А вы не допускаете мысли, - спокойно спросил я его, - что, познакомившись с моими идеями, из вашего училища может выйти плеяда гениев и будущих пророков, которые могут повести за собой многих представителей молодого поколения к решению всех накопившихся в нашем больном обществе задач? У них появится новый взгляд на вещи, которые считаются в данное время ценностями, и которые мешают сейчас нашему развитию. Ведь когда-то в древности двадцать восьмой буддийский патриарх Бодхидхарма, которого называли «цзочань бигуаньжэнь» – «человеком, сосредоточенно сидевшим и уставившимся взглядом в стену», вот так же узрел всю глупость и беспомощность общественной взглядов своего времени и направил мысли людей в другое направление, открыв перед ними совсем другой мир с иными ценностями и понятиями. Благодаря ему родилось множество гениев, великих мастеров искусства и литературы. Дзэн-учение обрело новое дыхание в буддизме и преобразило мир. Он по-новому определил претворение правоты сердца человека в созерцательной чистоте, когда люди научились видеть мир собственными глазами без посредников и учителей с их заблуждениями. Люди в своих мыслях и чувствах стали независимыми и научились сами открывать тайны мироздания, видеть то, что раньше было срыто от их глаз, слышать то, что раньше они не могли услышать. Они перестали быть взрослыми и стали детьми с их невинным и неиспорченным взглядом на мир. Вот таких детей я бы и хотел воспитать из юношей и девушек вашего училища.
- И всё же мне непонятно, - не сдавалась Эльвира Анатольевна, - помимо того, что вы, как говорите, научите студентов смотреть на мир другими глазами, чему ещё вы сможете научить?
- Я научу их мыслить по-другому и подлинно жить, - ответил я, - кроме дзэн-видения, я передам им ещё и дзэн-мышление. Я избавлю их от дуализма, раздвоенности. Во времена танской династии шестой патриарх школы чань Хуэйнэн научил своих монахов быть целостными личностями. И сделал он это просто. Соотношение субъективного и объективного, индивидуального и универсального он представил, как единство структуры как макро- и микромира, с одной стороны, так и тождество этих миров, нерасчленённость субъекта и объекта – с другой. А коррелятором абсолюта сделал высшее индивидуальное начало. Он утверждал, что духовная трансляция является кармической трансляцией, где знак-символ личности преобразуется из созерцания чистоты. Он считал, что не существует иерархии мест и ситуаций, могущих стать условием для просветления. Он говорил, что тот, кто воплощает состояние самадхи - просветления, делает это повсюду: ходит ли, стоит ли, сидит или рассуждает о чём-нибудь. В любом месте и постоянно он претворяет прямоту сердца. В его учении тождество с целостностью бытия мыслится как импровизация, не требующая никаких научных слов или систем. Всякая система – помеха. Истина раскрывается, когда её перестают искать. В жизни невозможно жить в какой-либо структуре, потому что жизнь сама - не предсказуема. Поэтому всегда на первое место выступает божественный случай, который рушит любую структуру. Поэтому мыслители школы «сюаньсюэ», доискиваясь тайны и ожидая от возврата к спонтанному свободы и подлинной жизни, воспринимали это учение как знание без учителя. Они сами учились, как находиться вне суетного мира и заниматься при этом мирскими делами, как быть мудрецами, объемлющими первоначальную простоту, как приводить в гармонию внутреннее и внешнее в человеке, занимаясь мирскими делами и вместе с тем отдаваться беззаботным скитаниям. Мудрец Сэ Линъюнь говорил, что озарённый не видит более различия между бытием и небытием, он не отличает своё «я» от другого. Невозможно сравнить видение мудрого и святого. Между ними – бесконечность. Между пробуждением и состоянием пусть самой высокой мудрости, которая ему предшествует, лежит пропасть. Поэтому, пробудившись, человек перестаёт мыслить, так как перестаёт искать истину. Мудрый совершенствует своё око, вступает в глубокое единство с объектом, поэтому у пробуждённого рождается новое, сияющее око, подобное солнцу и луне. Лаоцзы так преобразовал своё тело, что его левый глаз стал солнцем, а правый – луной. При этом человеческий дух превращается в освещение или отражение. В жизни самым важным для человека является самовоспитание, когда человек отучивает себя мыслить, то есть, когда он заканчивает глубокое осмысление в своём развитии. Когда он мыслит, то истина к нему приходит постепенно, но когда он перестаёт мыслить, то истина является к нему внезапно. Поэтому мышление не в состоянии передать сверкание абсолютной жизни. Поэтому истинный художник пишет в состоянии экстаза, удаляясь от вещей, чтобы сосредоточиться в пустом центре космической круговерти. В это мгновение дух становится творцом. Он отражает Истину. Он сияет Истиной, поднимаясь над дуальностью, выходит из неё, преодолевает состояние противостояния истины и заблуждения. Именно это имел в виду Чжуанцзы когда говорил о бесплодности противостояний. Вот его слова: «Есть правда и неправда, естественное и неестественное. Если правда действительно является правдой, то она отличается от неправды, и не о чём тут спорить. Если естественное действительно является естественным, то оно отличается от неестественного, и тоже не о чем тут спорить. Забудем о течении времени, забудем о разрешении, что такое правда и неправда, достигнем бесконечности, чтобы постоянно в ней пребывать». В действительности всё является лишь иллюзией, если оно не является светом, замкнутым в себе и излучающимся через себя. Чжуанцзы назвал это «баогуань» – «завёрнутый в себе свет» - свет, который спрятан в самом себе, своё собственное излучение. Свет и есть та истина, которая пребывает в недифференцированном Едином.
Услышав эти слова, Эльвира Анатольевна поджала губы и не произнесла больше ни единого слова, а Тихон Витальевич не удостоил меня ответа, показывая всем своим видом, что имеют дело с умалишённым, с которым и спорить-то бесполезно. Борис сидел молча, и только хитрая улыбка блуждала на его устах. Директор рассмеялся и сказал:
- Ну, что? Как я вижу, наша дискуссия закончилась ничем. Каждый остался при своём мнении. Но это и замечательно! Поэтому я считаю, что это прекрасно, когда в нашем училище будет царить плюрализм мнений. Так что давайте свои знания учащимся, а что они примут на вооружение – это будет их выбором. Мне нравится такая постановка вопроса. Считаю обсуждения кандидатуры нового преподавателя законченным. Можете расходиться по своим аудиториям.
Мы с Борисом тут же встали и вышли из кабинета директора.
- Давай вечером встретимся у тебя и обмоем твоё начало учительской карьеры, - смеясь предложил мне Борис.
Я не возражал.
СВИНЬЯ И СОБАКА
Вечером Борис пришёл ко мне со своим вином и закуской, потому что знал, что у меня дома ничего не хранилось из еды или питья. Но по этому случаю я всё же купил бутылку водки и кусок колбасы. Мы устроились за столом, и время остановилось. Так всегда случается, когда встречаешься с другом. Мы выпили по рюмке водки и Борис меня спросил:
- А такие застолья не расходятся с твоими даосскими убеждениями?
- Нет, – ответил я, - напротив, застолья с вином помогают вызывать состояние магической благодати, особенно когда предаёшься такому застолью с другом. Даосы прославляли вино как божественный дар, приносящий забвение мирских забот и вызывающий подъём творческой потенции. Обычно даосы при помощи вина отмечали празднование весеннего очищения и доводили себя до состояния экстаза. Вино у них осознавалось, как экстракт жизни. При помощи его они создавали психоделическое искусство. Например, в состоянии опьянения Ван Сичжи с друзьями уподоблялся прекрасным птицам. В такие моменты дух, который дышал в ветре и пел в потоках, словно подхватывал мудреца и уносил в неведомые пространства. Этот дух, называемый поэтами эпохи Цзинь «Ветер и поток» - Фэнлю, являясь духом тотальной спонтанности, предопределял характер многих шедевров той эпохи, которые называли ещё «бафэнь», как образцы стиля беглого письма. В их случаях спонтанность приобретала форму деятельности Дао, высвобождая творческие метаморфозы Небесного Пути – тяньдао чжи бяньхуа. В комментариях к «Книге перемен» говориться, что во Вселенной все существа и вещи появляются только для того, чтобы исчезнуть, увлекаемые становлением. И эти метаморфозы изначально являются проявление жизненной силы. Творческая личность предоставляет возможность этой силе действовать через себя, обретая способность проявить жизнь во всей её полноте. В такие моменты творец готов дать жизнь всем вещам и существам, как говорил Ца Юн, «садиться или подниматься, двигаться или летать, уходить или пребывать, ложиться или вставать, рождаться или умирать». Он готов дать возможность птицам высиживать своих птенцов, людям - растить своих детей, воинам - разить своих врагов и возрождать жизнь острого меча и длинного копья. Он сам постоянно возрождает жизнь воды и огня, облаков и туманов, солнца и луны. Он порождает красоту и текучесть мгновения. Человек, обретающий творческие силы, уподобляется Богу. От творит материю и создаёт пространство. Он не подвластен времени, потому что остаётся в вечности.
Борис, слушая меня, усмехнулся и подал реплику:
- Ну, ты говоришь такое, во что поверить-то сложно.
- А что?! – воскликнул я в порыве откровения. – Это всё - истинная правда! Ведь только представь, кто такой писатель? Он прежде всего – творец. Перед ним на столе лежит лист чистой бумаги, который олицетворяет собой пустоту, или первозданный хаос. Также можно представить художника перед чистым холстом. И вот человек в этой пустоте создаёт что-то при помощи знаков или красок. Эти знаки связываются на пустой бумаге, как связываются на небесах очертания созвездий. Возникает какой-то смысл всего, порождающий жизнь. Чтобы понять, что представляет собой чистая бумага и кисть, нужно проникнуть в глубокую древность, когда китаец, который и изобрёл бумагу для письма, впервые заполнил её письмом, то есть иными словами, «связал иероглифы» – «цзецзы». Легенда гласит, что во времена легендарного первого правителя на земле произошёл следующий случай: велики предок каллиграфов Цанцзы спонтанно, глядя на звёзды Андромеды, начертал первые пиктограммы по образцу этого созвездия. И когда император Хуанди был на реке Ло, он, как царь астрологов, предоставил ему созданные письмена. С тех пор созвездие Андромеды, украшенное рогатыми лучиками, правит с небес словом и литературой. Цанцзе четырьмя глазами смотрел вверх и наблюдал падающие знамения. Он сочетал следы птиц и черепах, а затем определил формы написания иероглифов. И ещё есть одно предание, которое гласит, как Цай Юнь открыл каллиграфический стиль беглого письма «бафэнь». Это произошло уже намного позднее, чем жил Цанцзе. Цай Юн нашёл в горах Сун, в каменном склепе, книгу-свиток из шелка-сырца, содержащую тайну. Из неё он узнал тайну небесных прообразов каллиграфии. Эта книга была подобна магическим текстам, которые сверхъестественным способом явились праведным даосам. Цай Юн рассказывает, что когда он нашёл эту книгу, то в течении трёх дней не принимал пищи, охваченный трепетным исступлением. Потом он в течение трёх лет скрупулёзно изучал текст, и написал трактат по каллиграфии. Так что в какой-то степени все знаки, которые мы записываем на бумаге приходят нам с небес, из космоса и из начальной пустоты. Но чтобы превзойти относительность и достичь абсолютного, нужно отделиться даже от самой пустоты. Тот, кто хочет утвердиться в состоянии «белого дракона» - байлун или белой бумаг – байчжи, должен освободиться от любой привязанности к любому постулату. Лишь в абсолютной пустоте, «пустоте необладания», реализуется полное пробуждение. Истинное состояние просветления, по мнению Цзицзана, это - состояние совершенного невладения и абсолютного спокойствия. Дух пробуждения, по учению дзен, сравним с ясным зеркалом, в котором не проявляется никакой образ, если он не находится перед ним. Только так можно увидеть истинную сущность вещи или существа в его совершенном виде, а не его перевёрнутое в воде изображение, отражение которого проникает в наше сознание, когда наш ум загружён ложными знаниями о природе вещей. Вот я, например, вижу перед собой свинью, а глядя на себе в зеркало, вижу собаку.
Борис расхохотался от моего замечания.
- Ну, ты скажешь тоже, - весело воскликнул он, - люди конечно на свете разные, но не до такой же степени.
- Именно до такой, - воскликнул я, - все смотрят на этот мир по-разному, поэтому находятся в постоянном заблуждении. Мир многим видится как бы в перевёрнутом виде. Поэтому многим кажется, что Вселенная была бы неполной, если бы девять кругов ада не повторялись в перевёрнутом виде в девяти небесных орбитах. Китайцам, например, природа представляется особым миром внутри тыквы «ху тянь», где есть две формы: правильная и перевёрнутая, с круглым туловом и квадратным горлом, потому и видит человеку землю квадратной, а небо - круглым. Поэтому и кажется человеку всё квадратным, в то время как квадратного в природе ничего не существует. Вот и я смотрю на тебя круглым взором, и вижу перед собой свинью, а ты смотришь на меня квадратным взором, и вишь человека, а истинная моя сущность, всё же, сущность собаки.
Борис опять разразился смехом.
- Для того, чтобы видеть воображаемый мир, - продолжал я, - можно смотреть на мир через рамку, и он будет казаться тебе квадратным, плоским и благополучно обустроенным, в то время как это не так. Весь мир - круглый и объёмный. И для того чтобы научиться видеть мир, нужно отстраниться от него. Ведь мысль направляет себя на объект единственно для того, чтобы вернуться к субъекту, что она тотчас и делает, направляясь к абсолютному наивысшему единству – «тайи». Это так называемый неопределённый центр, который царит над миром, потому что он пуст. Среди людей, которые думают и действуют с определённой целью, истинный мудрец, пребывающий в центре, кажется одурманенным или безумцем. Разве человек здравого смысла не испытывает удивления, когда видит даоса, висящего вверх ногами? Вульгарный ум действительно не замечает, что растения и камни подвешены наоборот. Даос же полагает, что, подражая этим камням и растениям, он постигает их природу. Вися головой вниз, он становится похожим на летучую мышь, которую на Востоке называют бессмертной мышью. Именно в таком положении у него открывается другое зрение. Он начинает видеть мир по-другому, не так как это происходит в отражённом виде, когда разрушаются привычные соотношения высоты и глубины, величия и малости, разумности и абсурда. Для того, чтобы посмотреть на мир другими глазами, необходимо оставить всякую опору, чтобы предоставить действовать самой природе. Нас часто поражает мистика. Но когда у человека развито сознание, то мистика исчезает, потому что на первое место выступает само бессознательное. Поэтому часто даосы вводили себя в опьянение, осознаваемо преодолевая форму рацио, чтобы познать бессознательное. Со стороны это конечно удивляет окружающих определённой манией или приступами неистовства. Гу Кайчжи называл это смесью одурманенности и проницательности. Ми Фу создал себе из-за этого репутацию безрассудного. Он сознательно культивировал в себе некую странность, ибо безумие как бы возвышало его гений. Всё совершенное создаётся в приступе неистовства. Но творчество в какой-то степени делает человека святым. Любой вид творческой деятельности – не только работа, но и искусство, и более того, искусство – как путь Дао к подлинной мудрости. Чтобы хорошо творить, человек должен быть бодр, здоров и всегда управлять собой. А для того, чтобы быть хозяином над собой, необходимо развивать в себе животворную силу для духа им для тела при помощи увлечения. Увлечённые люди всегда достигают долголетие, а высшие мастера своего увлечения превращаются в бессмертных. Именно увлечение становится их оружием, продляющим их жизнь.
Борис смотрел на меня, смеясь, не возражая и не соглашаясь.
- Вот скажи мне, каким оружием ты владеешь? – спросил я его.
Борис в эту минуту, походивший на известного героя Чжу Бацзэ из романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад» со своими пьяными соловыми глазкам, казалось, сейчас мне скажет: «Вилами". Но он, смеясь, ответил:
- Искусством обольщения женщин.
Я рассмеялся и сказал:
- Это - не то, у каждого человека есть своё оружие, как знак и форма земного существования совершенной личности. По тому, как человек владеет этим оружием, как сочетается мера остроты этого оружия и совершенство личности, определяется уровень постижения Дао.
- Но это и ест моё оружие, - настаивал Чжу Бацзэ, - хоть ты и считаешь меня свиньёй, но по отношению к женщинам я проявляю всегда галантность и услужливость. В вопросах чести я стараюсь быть всегда щепетилен. Я никого не предаю и не обманываю. Я сознаю, что в какой-то степени, я доверчив, наивен и беззащитен, но ничего не могу с этим поделать. Однако я совсем не слабый, а наоборот обладаю большой силой. Просто, по своему характеру я миролюбивый, и не люблю драк.
- Это ничего не значит, - возразил я, - я думаю, что в каждом человеке, в той или иной мере, живёт одновременно и свинья и обезьяна. Когда человек отдыхает или расслабляется, он превращается в сибарита и напоминает свинью, а когда работает, то становится обезьяной.
- А вот я бы назвал твоим оружием искусство мыслить, - смеясь, заметил Борис, - но вот приносит ли это тебе пользу. Ещё раньше на Руси было принято считать, что всё горе происходит от ума. Поэтому я считаю, что чувствовать намного приятнее в нашей стране, чем мыслить.
- Всё это не то, - с нетерпением воскликнул я, - все мы так или иначе мыслим, но вот только мыслим по-разному. И мыслить можно, не мешая другим, не заражая их своим безумством. Ведь каждый человек живёт прежде всего для себя. А раз так, то он имеет право строить свою жизнь так, как пожелает. Можно всегда оставаться самим собой, а можно превозмочь себя и стать неким высшим существом, но, потеряв свою сущность, станет ли человек счастливее? Вот мы с тобой – такие разные люди, и знаем друг друга чуть ли ни с юности. Ты посвятил себя любимой профессии, создал семью и ещё имеешь любовницу, можно сказать, что ты сотворил на земле свой маленький рай, оставаясь всегда добросовестным и трудолюбивым человеком. Время от времени ты восстаёшь против своей жизни, потому что размеренность тебе иногда надоедает. Но этот бунт только даёт тебе импульс для твоей обострённой чувствительности, чтобы добиться ещё большего успеха в твоей работе. Ты мог бы стать неплохим поэтом или литератором, но это тебе совсем не нужно, потому что в своём стремлении к уюту, ты вряд ли способен ставить перед собой такие цели, которые не приносят успокоительного удовлетворения и конечной пристани. Но это всё пустяки. Главное - что ты интеллектуал, и мне всегда с тобой интересно поговорить. У тебя такая же жажда знаний, как у меня, но в отличие от меня, ты всё читаешь без разбора. Это делает тебя очень осведомлённым человеком, но твоя чувственность и любовь к эпикурейству вряд ли когда то из тебя сделает аскета или фанатика какого-либо дела. Я живу в сфере идеального, ты же предпочитаешь этому всегда материальное. Но как бы там не было, ты самый большой мой друг, и всегда приходишь ко мне на помощь в сложные периоды моей жизни. Я ценю твою дружбу.
- Я вот тебя слушаю, - сказал Борис, вальяжно развалившись на диване, и блаженно глядя на потолок, - а сам думаю, правильно ли я поступил, женившись однажды. Ведь в мире так много прекрасных девушек. Они, как цветы, появляются и распускаются быстро и неожиданно. Глядишь, вот она ещё подросток, а через пару лет превращается в прекрасную девушку, готовую к любви. Ты правильно говоришь о метаморфозах, они происходят постоянно и повсеместно. Может быть, ты и прав, оставаясь холостяком, у тебя до сих пор остаётся столько возможностей соблазнять прекрасных девушек. Ведь женщины и созданы для того, чтобы их любить. Но, мне уже это труднее делать, будучи женатым человеком. И всё равно я обзавёлся тайной любовницей. Мужчина – существо полигамное, ему просто необходимо иметь минимум двух женщин, чтобы сохранить свой дух охотника. Ведь ты же тоже по восточному гороскопу собака, а значит, и охотник.
- Да, я – собака по восточному календарю, а по времени суток я родился в час обезьяны, поэтому у меня есть ещё что-то от обезьяны. По европейскому же календарю я – стрелец.
Услышав эти слова Борис рассмеялся и сказал.
- Сейчас я понимаю, почему ты до сих пор не женат. Ты же по обоим календарям являешься охотником. Охотником вдвойне. Представляю, сколько у тебя в жизни было женщин.
- У меня было не более сорока женщин, - признался я, - но любовью заниматься мне было некогда, потому то я шёл по своему пути.
Услышав эти слова, Борис опять рассмеялся.
- Понимаю, - сказал он, - но кратковременные связи всё же не всегда могут подарить потомство. Ты никогда не задумывался над тем, чтобы жениться. Ведь твой возраст такой, что потом тебе будет трудно воспитывать своих детей. Возьми к примеру меня, я женат и получаю ещё удовлетворение на стороне. Но у меня уже двое почти взрослых поросёнка, и я никогда не сожалел, что создал семью, так как она позволяет мне насладиться уютом и стабильностью.
- Зачем же тогда ты ищешь удовлетворение на стороне? - спросил я его. – Я вот считаю, что это происходит от неудовлетворённости. Поэтом мужчина должен найти себе такую женщину, чтобы ни одна другая не могла вызвать у него желание сближения. Только такой брак может быть идеальным, когда женщина и мужчина не могут жить друг без друга. А любовные похождения на стороне – это просто распущенность.
- Тогда найди себе такую девушку и женись, - смесь сказал Борис, - найдёшь своё счастье, и уже не будешь отвлекаться от пути.
- Это сделать непросто, - сказал я, - для поисков нет времени, да и к тому же, что такое поиск возлюбленной? Человек не должен никого искать, свою возлюбленную он может встретить неожиданно, это может произойти как гром среди ясного неба. Всё должно быть естественным, не нужно насиловать свою жизнь, иначе это может привести к катастрофе.
Я сказал так. Но думал ли я так? И было ли это моим убеждением? Тогда я этому не придал значения. Но позднее события стали развиваться так, что всё начало происходить неуправляемо, и смог ли я своими убеждениями повлиять на развивающиеся события - для меня это осталось загадкой.
Мы допили бутылку водки и открыли бутылку вина. Тормоза уже нас не сдерживали.
- А хочешь испытать истинную свободу, - вдруг спросил я его.
- Ещё бы не хотеть, - ответил мой захмелевший друг.
- Тогда давай превратимся в тех животных, которыми создала нас природа, - предложил я.
- Как это? – удивился он.
- Ты превратишься в пьяную свинью, а я – в пьяную собаку, - сказал я, - ведь чтобы почувствовать полную свободу, необходимо отстраниться от всего правильного, в данном случае, от правильного поведения, к которому человек привык, и поэтому закостенел в своём состоянии. Но в природе во всём есть одухотворённость, потому что всё заимствует одухотворённость из начального хаоса, который всё одухотворяет. В нас есть душа, но она многоуровневая, и для того чтобы избавиться от всего грязного, нужно вначале погрузится в это грязное, чтобы потом его очистить от себя. Так поступают все даосы, считая, что изначальный хаос и изначальная тьма – исток чистоты.
- И что мы будем делать? – спросил меня, хохоча, мой пьяный друг.
- Мы встанем на четвереньки, ты будешь хрюкать, а я буду лаять на тебя.
Эта идея моему другу понравилась. Мы, как маленькие дети, опустились на четвереньки в центре комнаты и подняли такой визг, лай, хрюканье и храп, что со стороны можно было подумать о драке кабана с собакой. Так мы забавлялись некоторое время. Затем я сказал:
- А почему бы нам по-настоящему не подраться, так как дерутся эти животные? Хоть у тебя нет клыков, но зато у тебя хороший вес, ты можешь просто с разбегу задавить меня. А я имею превосходные зубу и умею кусаться. Давай попробуем побороться без применения конечностей. Ведь мы сейчас стали свиньёй и собакой.
Борис на четвереньках убежал в угол комнаты и, развернувшись, всей своей массой бросился на меня. Я едва успел увернуться от него и, когда его могучее тело проносилось мимо меня, я бросился на него с боку и вцепился зубами в его шею.
- Хватит! Хватит! – заорал он, визжа от боли. – Сдаюсь!
Я разжал челюсти, мы оба повалились на пол. Борис зажимал рукой укушенную мной шею.
- Что это было? – спросил он меня, сразу же протрезвев.
- Это называется погружением в собственное сознание – поступок нерегламентированного поведения. Даосы, уставшие от условностей поведения, отступали от них, и, применяя подобные приёмы, обнаруживали таким образом в себе тяготение к естественной спонтанности. Они проявляли при помощи таких поступков дух отказа от казённых правил, от официальной скованности и стремились с помощью их вступить в мир, где царит изначальная пустота «пу», где нет насилия над естественной природой человека и истинной сущностью личности. Можно назвать это «поступком забвения» нормативной жизни и знаком вступления в иные пространственно-временные реальности. Даосы видели в таких вещах исток подлинного раскрепощения и очаг творческой энергии. Регулярности правильного поведения такие поступки противопоставляли неподвластную внешним правилам лихорадочность и неповторимость.
- Хороши же эти поступки! – воскликнул, осуждающе, Борис. – Мало того, что мы встали с тобой как животные на четвереньки, так мы ещё и устроили бойню. Ты знаешь, а у меня, в какую-то минуту, проявились самые настоящие хищнические инстинкты. Мне захотелось раздавить тебя и разорвать клыками, которых у меня конечно же нет. Физически я сильнее тебя и по массе больше, но ты более увертливый, и у тебя острые зубу. Как ты мне вцепился ими в горло!
Он погладил укушенное место и, вздохнув, заметил:
- Что я сейчас скажу своей жене, когда она увидит этот укус? Подумает, что мне поставила его любовница.
- Скажи всё, как есть. Я подтвержу.
- Ты думаешь, она нам поверит? Но даже бы если бы и поверила, то это бы было ещё хуже. Она приняла бы нас за гомиков. Ты – ненормальный. После этого укуса я буду бояться собак. Но странное дело, мы с тобой абсолютно протрезвели, как будто бы заново родились. Вот что значит стресс. Я сам словно побывал в шкуре кабана. И я в самом деле видел собаку, которая вцепилась мне в горло.
- Мы с тобой просто высвободили энергию. Вся наша жизнь протекает в рамках нашего воображения. Но реальность и воображение – разные вещи. Воображение часто помогает понимать реальность и даже воздействовать на неё.
- Как это? – удивился Борис.
- Очень просто, - ответил я, - у человек часто в воображении создаётся картина мира. Она как бы отпечатывается в его сознании. Он видит мир уже не отстранённо, а как бы изнутри самого мира. Проникая через воображение в этот мир, он уже может влиять на него.
- Мне это не понятно, - признался Борис.
- Но тогда скажу по-другому, - продолжил я своё объяснение, - вот ты намного здоровее меня по комплекции и силе. Стоит тебе обхватить меня, и я уже никуда не денусь. Ты можешь, держа меня в объятиях, задушить. Но я тебе никогда не дамся, я всегда увернусь от тебя, потому что предугадаю любое твоё движение. И если даже тебе удастся меня схватить, то я откушу тебе нос. Так часто делают женщины, когда их насилуют мужчины. Но я не женщина, а боец по природе, как собака. И инициатива в бою будет всегда исходить от меня. Я буду всегда на тебя нападать. Потому что нападение – лучшая защита. Но и нападать нужно уметь. Прежде чем напасть на тебя, я, используя воображение, проникну в твой разум, я узнаю твои мысли.
- Как это ты сделаешь? – рассмеялся Борис.
- Также как я сделал перед нападением на тебя. Я представил, что я – свинья. В моей голове я создал образ маленькой свиньи и отождествил себя с ней. Я сразу же почувствовал, что несмотря на свой живой характер, я не люблю драться, не люблю перечить, возражать или дискутировать с кем-либо о чём-либо, что ты часто и делаешь. Я понял, что я вообще не расположен к сутяжничеству, и всегда готов на уступки, чтобы избегать ссор. Я всегда боюсь, что дела могут принять дурной оборот, поэтому и не люблю рисковать. Как свинья, я буду всегда от кого-то зависеть, даже от того, кто желает меня сожрать, и кто постоянно использует меня в своих интересах, подкармливая меня, чтобы в конце концов отведать моего мяса. Но я ничего с этим не могу поделать, потому что я – свинья. И мной всегда все будут злоупотреблять. Но взамен всех этих неудобств меня всегда все будут любить, потому что я хороший товарищ и ценю дружбу. Хотя у меня не бывает много друзей, но старыми друзьями я всегда дорожу. И несмотря на то, что друзья меня будут дурачить, я буду принимать свои неудачи безмятежно, а недостатки других терпеть. Я никогда не буду ни с кем соревноваться, как свинья, оставаясь беспристрастной, а для уверенности буду себе всегда задавать вопросы, поступаю ли честно и лояльно в том или ином случае. Я буду со всеми всегда искренним до такой степени, что полностью разрушу все сомнения о себе, обезоруживая всех своих противников. И если когда солгу, то только в крайних случаях и то для самозащиты. Несмотря на мой гениальный ум, во мне нет никакой хитрости. Я, как свинья, вся открыта и похожа на пустое корыто. И мне всегда не хватает сноровки в хитросплетениях судьбы. Потому что я беспомощна против лицемерия, и запутываюсь в попытках оправдаться. К тому же я всегда верю в то, что мне говорят, и испытываю постоянную потребность давать доказательства того, что сама утверждаю. Со всеми этими комплексами мне трудно жить, поэтому для самоутверждения я иногда пру на препятствие буром, не разбирая ни чистоты, ни грязи. Поэтому всегда бываю весёлой в обществе и распутной. Говорю мало, но если начинаю говорить, то меня не остановишь, высказываю всё разом то, что знаю. Но знаю я очень немного, хотя и читаю всё литературу подряд без разбора. И знания мои, несмотря на мою интеллигентность, поверхностны. Но если уж поднимаю какую-нибудь тему, то ничто не может меня остановить до тех пор, пока эта тема не будет окончательно исчерпана. Ощущая всё это, я вдруг понял, как нелегко живётся свинье в нашем мире, и сразу же увидел все её слабые стороны. Я понял, что агрессия свиньи наигранная, и что она неуклюжа в своих движения. Поэтому, изловчившись, схватил тебя за горло.
(продолжение следует читать на ЛитРес Самиздат)
ВХОЖДЕНИЕ В ТЕАТР. БОЙ С БЫКОМ
ВХОЖДЕНИЕ В ТЕАТР
Иногда наше желание осуществиться приводит к печальным результатам. В театре теней проиграны уже все спектакли, которые могут существовать в нашей действительности. Мы только повторяем тот или иной сценарий или сюжет, вечно проигрывая общее представление этого великого Театра.
Такое открытие я сделал после того, как, окончательно поддавшись уговорам моего старого друга прочитать курс лекций студентам театрального училища об истории восточного классического театра, и приступил к проведению занятий. Передо мной стояла довольна сложная задача. А именно, как в сознание современных студентов вместить знания, сформированные тысячелетиями иной цивилизацией. Как обратить их внимание на те утраченные ценности, которые когда-то властвовали над умами народов Востока, которые всегда традиционно своей культурой отличались от нашего народа. Мне-то эти ценности, как востоковеду, были понятны. Да и то, иногда я, касаясь некоторых сфер инобытия, сам сомневался, понимаю ли я тот дух древних эпох, который царил на Востоке столетиями и тысячелетиями назад. Так, например, пьесы, написанные на старо-китайском языке вэньяне, не только мне, но и отечественным переводчикам были не совсем понятны, так как в некоторые сочетания иероглифов ни мировая синология, ни даже сама китайская учёная мысль не могла уже проникнуть. Смысл этих иероглифов был начисто забыт или частично утерян. Но он как раз и составлял суть того духа, который открывал древним людям все секреты мироздания. Получалась как бы такая картина, когда мы смотрим спектакль, но не понимаем, о чём идёт речь. Это – как игра теней и мыслей, о сути который мы можем только догадываться и строить свои предположения, игра, которая идёт параллельно с нашем сознанием и только слегка соприкасается с нами.
А знакомство с японским театром "Но" вообще могло отпугнуть привыкшую к кинематографу молодёжь от восточного тетра, потому что его представления длились всегда нескончаемо долго, иногда даже целый день, и все действия проигрывались как бы в замедленном движении, так что даже сами старики засыпали во время представлений. И те действия, которые происходили на сцене, можно было понять, только погружаясь в глубокое осмысление происходящего.
Но как ни странно, эти театральные тени и эти мысли всегда оказывали на мою жизнь, и не только на мою, огромное влияние. В этом я имел возможность убедиться на собственном опыте, о чём и хотел поведать в этих лекциях. Но из всей этой игры театра теней я могу ухватить только то, что способен понять своим несовершенным разумом.
Вот такую нелёгкую задачу предстояло решить мне, согласившись прочитать свои лекции в этом театральном училище. И это всё я должен был объяснить студентам. Но главное, что вызывало в моей душе большие сомнения, будет ли всё это интересно нашей молодёжи?
Тот древний дух влиял на поступки людей, потому что в общей своей массе древние люди были всегда не только духовными, но и не потеряли ещё связей со своей природой, и их культура как бы гармонично проистекала из естественного образа их жизни. Многие божественные тайны тогда были ещё доступны их пониманию, а их сознание вмещало в себя те забытые знания, которые нашими поколениями были уже начисто утеряны. По своей сущности, те люди были ещё богами, пока со временем их потомки не потеряли свою богоподобность. Поэтому наш разум и наша воля в настоящее время уже не способны были проникать в их области и получать те знания, какими они пользовались, как бы мы себя не стремились усовершенствовать.
БОЙ С БЫКОМ
Но ещё оставалось одно препятствие, это – как переубедить главного режиссёра училища Виталия Тихоновича с благосклонностью отнестись к восточному направлению в учёбе студентов. Я понимал, что это – нелёгкая задача, и поэтому решил, во что бы то ни стало, переубедить его, иными словами, победить его в споре, или уличить в каком-нибудь непонимании, которое бы поставило вопрос на всех его познаниях. Это должно было быть духовным сражением. Но для этого мне было необходимо изучить повадки этого животного. В городе быка не встретишь, поэтому я решил отправиться в деревню, где бы смог сразиться с быком, чтобы узнать его слабые стороны.
Я отправился на автовокзал в конце улицы и купил билет на первый отходящий от пирона автобус, направляющийся в деревню. Мне было всё равно, куда ехать, лишь бы встретить быка. Когда мы проезжали небольшое поле, зажатое между двумя опушками леса, я увидел быка, пасущегося на зелёной траве. Попросив водителя остановиться, я вышел из автобуса, спросив, когда он будет возвращаться назад. Водитель посмотрел на меня с удивлением и назвал время. В моём распоряжении было два часа, чтобы выяснить все мои отношения с быком.
Прямо с дороги я направился к нему в поле. Бык, увидев меня издали, застыл в ожидании. Я шёл смело вперёд, показывая всем своим видом, что не боюсь его. В душе у меня звучала ария тореадора из оперы Бизе «Кармен». Но чем ближе я к нему подходил, тем больше меня одолевало сомнение, смогу ли я устоять перед ним, как тореадор. Если это – буйных бык, то я даже погладить его не смогу. Он поднимет меня на рога. Бык не проявлял ко мне дружелюбия, более того, он опустил голову, и, как мне показалось, приготовился меня атаковать.
Я остановился в нескольких десятков метров от него, и постарался в своей голове представить, что я сам являюсь быком. В моей голове начал создаваться соответствующий образ быка, похожего на Виталия Тихоновича. Терпеливый и молчаливый, сдержанный и медлительный, незаметный и уравновешенный, точный и методичный. Заметив, что я прекратил к нему движение, он несколько успокоился и стал пощипывать губами траву, но всё же продолжал исподлобья подозрительно поглядывать на меня.
«Да, подумал я, бык – умное животное, хотя его ум скрывается под деревенской внешностью, как у Виталия Тихоновича. По своей сути он созерцатель, и поэтому любит одиночество, даже здесь он пасётся без коров. Интересно знать, есть ли у Виталия Тихоновича любовницы. Наверняка, нет, потому что строгие уставы православной церкви вряд ли позволяют ему иметь любовь на стороне. Если он не женат, то, наверно, вдовец. А если за кем-то ухаживает, то, наверняка, они вдвоём ходят в церковь молиться. Но скорее всего, он холост, потому что его мысли устремлены к высоким материям. В своём приходе его, наверное, все ценят за особый дар быков – вызывать людей на откровение. Такая способность у подобных людей является одним из основных козырей их успеха. Погружаясь в какое-либо учение, такие бычьи головы становятся фанатиками, с годами превращаясь в шовинистов и ханжей. Поэтому смотрят на мир через очки критики. Всё им не нравится, всё не по их уставу. Несмотря на свою спокойную внешность, они имеют буйное сердце, мгновенно могут загореться яростью и превратиться в неуправляемую глыбу мышц с острыми рогами. О таких японцы говорят: «Имей железную морду и пламенное бычье сердце, (то есть скрывай свои чувства). Или имей пламенную бычью морду, но железное сердце, (то есть, во время гнева забудь о милосердии, но трезво контролируй обстановку). В общем-то, все быки – холерики, только скрывают это под маской флегматиков. С одной стороны, они сдержанные, но стоит только переступить грань, как они становятся одержимыми. Их гнев случается только во время крайнего раздражения, но бывает ужасен. В такие минуты при встрече с человеком-быком лучше его не дразнить, так как он может быть опасен. От быка следует бежать, если невозможно его убить. Но уклоняться от Виталия Тихоновича – не в моих правилах, даже если такие люди упрямы и не терпят провала, предпринятого ими дела. Я осознавал, что может не поздоровиться тому, кто окажется на их пути, но всё же продолжал приближаться к быку. Такие люди всегда рвутся к власти, хотят быть начальниками. И уж если он не преуспел в чём-то, то всё равно стал старостой прихода и главным режиссёром в училище. Обычно они замкнуты, но если случится быть, то становятся красноречивыми, когда это необходимо. Они всегда тянутся к устоявшимся традициям. Поэтому Виталий Тихонович так ненавидит нововведение в училище в моём лице. Всё новое и необычное для них – как ножом по сердцу. Со своей приверженностью условностям и традиции такие бывают очень властными и не терпят возражений. Они, конечно, хорошие работяги, приносящие благополучие обществу, отличные семьянины, но им не ведома романтика, и если бы в нашем обществе были одни быки, то общество бы очень быстро закисло. Поэтому они часто не понимают того, что происходит в обществе, и замыкаются в себе, превращаясь в сектантов. Не в силах себя изменить, они часто противопоставляют себя всем, чем вызывают к себе всеобщую антипатию. Но вряд ли бык способен когда-нибудь понять разницу во взглядах, которая существует между ним и окружающими.
СРАЖЕНИЕ С ОБЕЗЬЯНОЙ. СОЮЗ С ТИГРОМ
СРАЖЕНИЕ С ОБЕЗЬЯНОЙ
Возле моей квартиры сидел Борис на чемодане и поджидал меня.
– Вот, радуйся, – сказал он мне с укором, – из-за твоего укуса в шею меня выгнала из дома жена. Утром она увидела этот укус и закатила мне такой скандал, что ничто не помогло мне. Я объяснил ей всё, как было дело, но она мне не поверила. Собрала мне чемодан с моими шмотками и выставила за дверь. Сейчас буду жить у тебя, как у виновника всей этой истории.
Я рассмеялся, глядя на его расстроенный вид, и успокоил:
– Завтра я встречусь с твоей женой, и всё ей объясню. Даю тебе слово, что всё это недоразумение завтра прояснится, и ты снова окажешься в своей семье.
Затем я открыл квартиру и принял дорогого гостя. Этот вечер мы провели в умозрительных беседах. Я рассказал ему о моём разговоре с Виталием Тихоновичем и о том, как я его поверг наземь своими вопросами.
– Зря ты это сделал, – сказал мне Борис, – жил человек спокойно, верил во что-то. А ты растревожил его, пошатнул его устоявшиеся взгляды, а может быть, даже и веру.
– Уж эти мне устоявшиеся взгляды! – воскликнул я возмущённо. – Когда у человека складываются устоявшиеся взгляды, он перестаёт развиваться, прекращает свой рост и умирает. Человек постоянно должен менять свои взгляды, потому что любые устоявшиеся взгляды далеки от Истины.
– Но у него уже создалась определённая духовная среда обитания, в которой ему уютно. Зачем же её ломать? Он счастлив в своей вере. Разрушь его веру, и он быстрей умрёт. Ведь и все новые взгляды тоже далеки от Истины, так стоит ли менять одно на другое, когда результат будет таким же? К тому же, ещё не известно, лучше ли созданное новое, чем давно отстроенное старое. Любого человека страшат открывающиеся пространства, в которых он видит хаос. Может быть, создавая какие-то свои конструкции, он создаёт определённую осознанность смысла своей жизни. Ведь это же замечательно, когда внутри хаоса возникает какая-нибудь осмысленная структура. Не важно близка она к Истине или нет, и её жизнедеятельность определяет время. Да и что такое Истина, по большому счёту? Мне кажется, что истину создаёт сам человек. Что он решит, то и будет считаться истиной. Я думаю, что истина Виталия Тихоновича не хуже, чем истина даосов, буддистов и конфуцианцев. Просто, он смотрит на вещи под другим углом зрения.
– Но меня возмущает другое, – сказал я, – это – его фанатизм. Любому человеку свойственно ошибаться, как и во всех учениях есть слабые стороны, особенно когда они создают так называемые непререкаемые ценности. Одна из таких ценностей у христиан – святость. Мне кажется, что в подходе ко всем ценностям нужно подходить с практической стороны, как это делают китайцы. Даже на такие вещи, как ценности, нужно посмотреть отстранённым взглядом. Ведь прежде чем осознать, что такое бессмертие, наверное, нужно понять причины долголетия. Долголетие, согласно даосизму, есть признак мудрости, и монах, который стремится к бессмертию, никогда не упускает случая усилить свою жизнеспособность. Для даосов, а также дзенцев, святость – это в сущности, искусство совсем не умирать. Для буддистов же святость – это овладение первоначальным светом «праджня», который освещает все миры. Но этот свет рождается полностью из спонтанности, и он как бы «не извне возникает». Он и есть подлинная натура аскета, обретённая им в его глубинном аспекте. Аскет вправе считать, что, питая этим светом свою натуру, он укрепляет также и сам этот первоначальный свет, над которым смерть не властна. Истинный даос для обретения святости и сверхъестественных возможностей не отбрасывает древнее ради достоинств нового, он вбирает в себя прежний опыт, не отвергая ни один из путей к мудрости. Он стремиться к тайне, которая находится у истока этой мудрости. Сама мудрость в его глазах священна в своей сущности, и потому круг священного охватывает всё поле внутренней жизни даоса. Для него священно, так называемое, чистое нутро, а внешность становится профанической.
Поэтому даос не стареет, сохраняя свою чистую и молодую сердцевину. Всё, что проникает в его священный круг извне, находится под действием некой скверны, грязи, пыли, и несёт с собой опасность загрязнения, и там оно очищается, структурирует заново рождающиеся основы, отчего очищается и молодеет сам организм. Оно, это внешнее, может быть включено во внутренний мир лишь после того, как будет преобразовано. Объект поглощается субъектом и предстаёт уже как внутреннее видение. Но чтобы приобрести этот первоначальный свет даосы десятками лет скрываются в пещерах на вершинах гор, преодолевая свою неотёсанность, исправляют свои дурные привычки. Они учатся управлять своим телом, устраняют всё негативное в себе, и, достигнув цели, забывают о прошлом пути. Тогда характер их поступков и деятельности резко меняется. Их деятельность становится почти бессознательной. Они начинают вести себя естественно, без усилий, без целей, без намерений и рефлексий. Когда даос движется без цели, это уже можно сравнить с мистикой, которая претворяется без цели, без мысли. По-китайски это называют «унянь». Любая работа перестаёт быть для них сознательным упражнением, она перестаёт даже быть искусством, она – только освобождение. Даос, прежде всего, творец своего пути. Но путь совершенства, как жизнь самого даоса, предстаёт в двух аспектах, противоположных друг другу: один – негативный, но соответствующий постепенному прогрессивному совершенствованию через отбрасывание ложного; другой – позитивный, то есть, творческий, соответствующий состоянию полной осуществлённости, которая не допускает никакой мысли о приобретении, о накоплении чего-то ещё. Первый аспект характеризует подмастерье, а второй – мастера. Здесь нужно сознавать, что человек, преследуемый изнутри постоянными искушениями повседневной жизни, может достигнуть творческой отрешённости от всего. Когда он идёт первым путём подмастерья, то всё концентрируется вокруг неуловимого момента, когда даос деперсонализируется и становится лишь духом. Идя же вторым путём, он как бы уносится божественной силой, потому что, чтобы достигнуть божественного или войти в экстаз, нужно уловить момент нисходящего на него вдохновения. В такие моменты духи, спускающиеся с неба, снабжают даоса творческой силой Неба и делают его гений недосягаемым, устанавливая тем самым соответствие между безумием и святостью. При помощи этого состояния человек способен проникать в другой мир.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги