Тебе нельзя меня любить

1. Особенная

Добро пожаловать в историю Алекса и Мэри)

Буду очень рада, если поддержите книгу звездами, комментариями, наградками)

Будет больно, страстно, нежно, да все будет)

Присоединяйтесь;)

POV Алекс

— Лекс-Лекс, — Мила трётся об меня, как мартовская кошка, цепляясь острыми ноготками за хлопчатобумажную ткань белой футболки.

Усмехаясь, ловко выворачиваю руль. С основной дороги съезжаем на прилегающую. По обе стороны шикарный вид — двухэтажные особнячки и бескрайнее море, бликующее от лучей солнца. Элитная часть курортного города отличается от прочих спокойствием и отсутствием надоедливых туристов.

Красота-а-а.

Первый месяц лета начался с маленького путешествия в деревушку. От привычного сельского шика она отличается обилием развлечений – сауны, бассейны, игровой дом, танцпол. В общем ушли с друзьями в отрыв после первого года обучения в универе. Отметили, как следует. Вон, Милку до сих пор эйфория не отпускает. Увязалась за мной и тискает всю дорогу. Видимо, надеется на что-то серьезное после парочки жарких трахов в джакузи.

— Может, ко мне? Моих нет, — мурлычит в ухо, когда останавливаю детку около ворот особняка Валиевых.

Папка у Милки крутой. Местный прокурор. Умело садит за решетку и за свою кровинушку готов голову снести. На пьяную лавочку идея побывать в его дочурке казалась очень даже зачётной. Сейчас слегка напрягают ее приставучие ручонки, ползущие к ширинке. Перехватываю за запястья и с улыбкой отвожу в сторонку.

— Какой ты бука, Алекс, — дует накачанные губки.

Похожа на куклу. Хорошую такую. Дорогую. Не каждый себе может позволить, а мне бесплатно досталась. Улыбка становится ещё шире. Список покорённых крепостей пополнился.

— Ты хоть мне позвонишь? — хмурится, не торопясь освободить салон.

— Договорились же, — устало выдыхаю, напоминая о ее же желании, — никто никому ничего не должен. Мы хорошо провели время, Мил, не больше.

Поджимает губы, нервно хватает сумку с заднего сиденья и, оскалившись, хлопает дверью. Виляя бёдрами, шагает по дорожке к воротам, оглядывается и откидывает копну темных волос за спину. Мастерски. Как модель. Впрочем, и выглядит так же на шпильках в развевающемся на ветру легком платье. Пацаны все хотят ее завалить, а перепало лишь мне.

И снова красота.

Надеваю солнцезащитные очки, опускаю стекла, чтобы запах дорогой девочки выветрился, и стартую до дома. Не знаю, как батя меня встретит. О своем отъезде я не потрудился ему сообщить и не отвечал на звонки. Я же отдыхал. Некогда было.

Проезжаю до конца улицы, въезжаю во двор, замечая движ в соседнем. Территория не огорожена. Рядом никто не жил, когда мы въехали. Отец выкупил и хотел снести старый домишко, чтобы расширить владения, поэтому я с удивлением и любопытством вытягиваю шею, рассматривая странное создание в широких трико и растянутой майке. Вроде девушка, но шмот точно мужской.

Выбираюсь из машины, хлопаю дверью и шагаю по скошенной траве к соседнему участку. Прищуриваюсь, наклоняю голову набок и провожу языком по верхним зубам, оценивая сомнительный вид девчонки.

Первое, что выхватывает взгляд, голые ступни. Соседка пританцовывает. Пальчики с ярко розовыми ноготками тонут в зелени. Хмыкнув, поднимаюсь вверх по бедрам, ягодицам, очертаний которых и не нащупаешь из-за объемов одежды. Трико держится на честном слове, точнее на тонкой веревочке.

Талия… Ух!

Кажется, смогу обхватить ее обеими руками. Точеная.

Веревочки от трико маячат в такт движениям. Майка короткая, но широкая. Закрывает, конечно, самое интересное. Почему-то уверен, что проказница не стесняет себя наличием нижнего белья, и грудь там шикарная.

Поворачивается ко мне. Бледная, как моль. Глаза на половину лица. Волосы светлые собраны на макушке во что-то, отдаленно напоминающее шишку. Меня не видит. Продолжает выписывать восьмерки бедрами.

Уголки губ ползут вверх. Улыбается, а я замечаю беспроводные наушники в ушах.

Какая музыка тебя так раззадорила, прелесть?

Словно услышав мои мысли, крадется пальчиками по животу и вверх.

М-м-м…

Плотоядно облизываюсь. И кто это у нас?

Стоит ноге подняться, чтобы привлечь внимание к моей охамевшей персоне, как по затылку прилетает.

— Ауч! — весь запал покорить чудо в мужском прикиде тут же улетучивается.

Передо мной предок с «говорящей» физиономией. Брови сведены на переносице. Руки складывает на груди и смотрит так, как будто я воришка.

— В дом Алекс, — командует по привычке.

Ощетиниваюсь. Смотрю на него свысока. Очки позволяют делать это нагло.

— Ты же говорил, что выкупил соседний участок.

— Так и есть.

— Это тогда кто? — киваю на танцующее чудо.

Девчонка тем временем крутится и со смехом падает спиной на траву. Подвисаю на ее грациозных движениях руками в воздухе. Опять получаю подзатыльник.

— Да за что?!

Очки слетают с носа и падают под ноги.

Поднимаю, потирая голову в месте удара. Не хило так врезал.

Отец толкает меня к дому. Ничего кроме напряжения от него не исходит. Поворачиваюсь, чтобы еще разок взглянуть на соседку.

— Даже не думай, — отчеканивает батя, ловя меня на подглядывании.

— В смысле?

— В прямом, — рычит. — Эту девочку трогать нельзя.

Снова кошусь на чудную. На вид вроде совершеннолетняя. Хотя…

— Почему? Особенная что ли?

— Для тебя, да, слишком особенная, — очередной толчок в плечо заставляет передвигать ноги в направлении дома. — Узнаю, что приблизился к ней, прибью.

Хм.

Как интересно.

Еле сдерживаю порыв поглазеть на «особенную» еще раз.

— Алекс?! — произносит с нажимом.

— Да, понял я, понял, — выставляю руки вверх с усмешкой, шагаю дальше.

2. Фея

POV Алекс

— Прогу обкатываю, братишка, но пока она сырая, и много багов, — Фристайл кидает в рот кусок пиццы.

Я рефлекторно сглатываю слюну.

Благодаря батиным загонам сегодня остаюсь без подкормки.

Нет, оккупировать кухню никто не запрещает. Это мои принципы. Не хочу спускаться и видеть в очередной раз его недовольную физиономию. Не получив от меня отчета, предка сорвало на лекции о плохом поведении, а для меня они – красный флаг. Слетаю с опции спокойствия моментально.

Каждый разговор с отцом превращается в битву. Выясняется, что я – провокатор и хреновый сын, а он ангел во плоти. Только крыльев за спиной не хватает.

После наших стычек для Марго всегда находится работа. Сегодня была ваза из коллекции известного гончара. Изделие странной формы с не менее странными узорами, но батя ими болеет. У него в кабинете целая лавка с редкими экземплярами. Иногда страдает херней и участвует в аукционах. Как по мне, сливает бабки в унитаз. В прошлый раз прикупил пчелку размером три на два сантиметра. Даже прикоснуться к ней не дал. Лежит под стеклом, как в музее.

Уборка там проходит строго под его присмотром.

Громкий звоночек.

— Думаю, что к концу следующего месяца мы сможем ее продать, — откидываюсь на спинку компьютерного кресла, смотрю в потолок и кручусь.

Продать – это хорошо. На карте стремительно пустеет. Брать у отца – не вариант. Он потом мне каждую копейку припомнит. Проходили.

— Наши планируют слёт на пляже, пойдешь?

— Мхм, — неопределенно кручу кистью в воздухе.

Только что вернулись с отдыха, а слёты обычно проходят до талого, пока все не накидаются в дрова. У меня восстановление режима. Значит этот поход в рай я пропускаю.

— Я тоже не пойду, — интерпретирует на свой лад мое молчание Дэн. — Нужно добить прогу, а потом можно уйти в отрыв.

Прав.

С этой приложухи мы срубим в три раза больше, чем с прошлой. Первую продали два года назад. За копейки.

Хотелось финансовой свободы от отца. Дэну тоже. Взяли идею со знакомствами в сети. Раскрутили. Приложение пользовалось популярностью, но потом ушло на спад. Некоторые детали не продумали. Сейчас добавляем функции, модернизируем. Нашелся покупатель, который выведет прогу на мировой рынок.

Фристайл хотел, чтобы мы сами, но без спонсоров никак. Батя считает меня бездарем и не вольет бабки в бесперспективное дело. Лучше купит себе еще пару ваз стоимостью с Феррари 25 года выпуска.

Родители Дэна так же травят бедолагу. Поэтому выкручиваемся с помощью чужаков. Стремно, конечно, но на данный момент не получится иначе.

Перекидываемся с ним ещё парой фраз и отключаем видео связь.

Желудок урчит, напоминая о своем существовании и потребности поесть. Кручусь в кресле, думая, как незаметно спуститься вниз к холодильнику. Марго непременно заметит и придет, чтобы меня накормить до отвала. Надо как-то аккуратно.

При очередном круге на кресле поворачиваю голову и улавливаю боковым зрением, как в окне напротив загорается свет. Резко прерываю движение. «Умные» колеса стопорятся, и я сваливаюсь к херам на пол!

Твою же мать…

Улыбаясь, поднимаюсь на ноги, как раз около окна. На моем тонкая занавеска. У соседей так же, и вид открывается шикарный!

Та самая девчонка стоит ко мне спиной. Из одежды на ней только трусики. Волосы распущены и полностью закрывают спину, но я-то помню, что талия у нее зачётная.

Криво улыбаюсь, наблюдая, как она сдергивает с себя светлый топ и неожиданно застывает на месте с поднятыми вверх руками. На тонких пальчиках болтается верхняя часть ее нижнего белья.

Присвистываю.

Резко поворачивается и смотрит мне в глаза.

А вот мои плавно перекочевывают ниже.

Чудная не прикрывается, будто хочет, чтобы я детально рассмотрел ее небольшую грудь с острыми сосками.

Расстояние между домами приличное, но фантазия дорисовывает все элементы, и они вставляют так, что кровь в венах закипает и направляется к промежности.

Я усмехаюсь и жду, когда девчонка покраснеет, прикроется или выключит свет. Что они в таком случае делают?

Может, соседка настолько раскрепощена, что сейчас поманит меня пальчиком?

Увы…

Стук в дверь.

Поворачиваюсь, закрывая спиной весь разврат, которой устроила чудная.

— Вам бы все характер показывать, — бубнит Маргарита, проходя к столу, ставит на него поднос с едой и прищуривается. — Желудок себе испоганишь, Саша. Оно того стоит?

Идет ко мне.

Скашиваю взгляд на соседнее окно, чтобы проверить на месте ли чудная, но…

Пусто.

Расслабляюсь. Обнимаю Марго.

— Не испоганю, — фыркает от моей открытой лести, — у меня есть фея.

Довольно улыбаюсь, понимая, что скоро я проверю, закрывают ли соседи окна на ночь.

3. Маленькая воровка

POV Алекс

— Алекс, мальчик мой, смотри!

Шум воды, улыбка матери, яркий солнечный свет.

Я счастлив. Что-то радостно говорю ей, пачкаю пальцы мокрым песком, много бегаю. Отец где-то поблизости разговаривает по телефону.

Мы ловим солнечных зайчиков, строим замки на берегу и смотрим, как бурлящие волны смывают их.

Смеюсь.

Долго.

Много.

А потом картинка меняется.

Тучи, гром. Молния рассекает темное небо. Мама кричит от боли. Я барахтаюсь в отчаянии. Страшно. Глотаю соленую воду и в какой-то момент исчезаю с обзора, уходя в глубину.

Просыпаюсь резко.

Мотор выпрыгивает из грудины. Долбит настолько отчаянно, что я хватаю ртом воздух в попытке полноценно вдохнуть.

Сажусь.

Озираюсь по сторонам, словно телепортировался в чертов кошмар.

Моя комната. Сквозь тонкую занавеску в нее прокрадывается лунный свет. Ночи на побережье светлые. Редко нас посещает непроглядная темень. Сглатываю.

Провожу рукой по лицу, стирая со лба испарину.

После плотного ужина вырубился прямо в футболке и штанах. Поднимаюсь, снимаю с себя влажную одежду. Тело непослушное.

Все еще колотит.

Скрипя зубами ухожу в душ, долго стою там под теплыми струями воды, восстанавливаю душевное равновесие.

Сложно, когда там все снова в мясо.

Переодеваюсь и достаю вейп. Брал лишь для загулов с пацанами. И вот приспичило из-за нервяка.

Затягиваюсь прямо в комнате.

Сладкий вкус, приятный запах.

Не в тему.

Откидываю в сторонку.

Бабский релакс мне сейчас не поможет. Встаю, взъерошиваю влажные после душа волосы и тихо выхожу из комнаты.

В полутьме крадусь к выходу, оттуда в гараж и кладовку Саныча. Он у нас по хозяйству. В его комнатушке хранится не только инвентарь для работы, но и сигареты. С детства помню.

Наощупь ориентируюсь в пространстве. Вот тумбочка. Старая, пздц.

Открываю верхний ящик со скрипом, шарю рукой по содержимому. Ножик, фляжка, и вот она!

Потрепанная, слегка помятая пачка. Сгребаю ее с собой.

Воздух прохладный и влажный.

Чтобы не палиться с сигами, ухожу в беседку. Она у нас многофункциональная. Можно закрыть все створки и двери при плохой погоде и спокойно сидеть, поедая шашлык. Мангал расположен тут же. Какой-то сверх модный. Батя покупал. Подпускает к нему только Саныча, потому что тот «мастер» по жарке. У меня, конечно, другие ассоциации от такого определения. Каждый раз ржу и получаю подзатыльник.

А что делать, если мышление у меня образное и работает в косом направлении?

Разваливаюсь на диванчике, окно с моей стороны открыто. Пусть дым выветривается.

Вряд ли за мной устроят слежку в родном доме, но все-таки.

Открываю пачку, нащупываю в ней зажигалку. Сигарета в рот. Прикуриваю, затягиваюсь и охреневаю от крепости.

Тихо закашливаюсь и подставляю пачку под свет.

«Максим» красный!

Твою мать, Саныч! Когда ты перешел на убойное курево?!

Зато весь нервяк снимает моментально.

Усмехаясь, откидываясь на спинку дивана, упираюсь затылком в мягкий подголовник и прикрываю глаза.

Мне нужно немного кайфа. Не хочу погружаться в состояние злости, агрессии и полной беспомощности. Мне этого хватило.

Очередной вдох. Сигарета потрескивает, когда втягиваю в себя дозу никотина. Легкие обжигает, и я с блаженством выдыхаю дым.

Саныч никогда меня перед отцом не палил. Делал вид, что не замечает, как из пачки исчезают сигареты. Понимал меня, наверное. Он прикольный старик. Батя устроил его на работу перед тем, как мамы не стало. Говорит, Саныч бывал в горячих точках. Психика в щепки, а так вроде и не скажешь.

Подношу сигарету к губам и слышу шорох около беседки. Резко выравниваюсь и опускаю руку с сигой вниз. Так-то не десять лет, но спалиться на месте преступления не хочется. Дверь приоткрыта, и в беседку врывается не батя вовсе, а эро девочка из окна напротив.

Я и рта открыть не успеваю, как она подбегает, садится на корточки у моих ног и прижимает палец к моим губам. Глаза тут же увеличиваются в размере.

Да, я тихо охереваю, потому что она облизывает свои пухлые губки и…

— Тс-с-с, — звучит вместо тысячи слов.

Вдалеке раздаются шаги.

— Мэри? Ну что ты опять вытворяешь, милая? — женский голос долетает до беседки, но уже через пару напряженных минут растворяется в ночи.

Мэри, значит.

Чудная снимает капюшон с головы. Она в черном спортивном костюме. Судя по размеру, явно в мужском. Даже пахнет знакомым унисекс парфюмом.

Хмурюсь.

От парнишки что ли сбежала?

Мысль не успевает развиться. Соседка нагло забирает из моих пальцев сигарету, стреляет глазками, которые невероятно красивые, особенно с бликами ночи, и подносит ее к губам.

— Не на… — начинаю и меня опять затыкают.

Мягкие пальчики ложатся на губы и не дают ничего сказать. Затягивается. Не глубоко, но с непривычки меня бы пробрало. Она же и бровью не ведет. Выпускает дым и кусает нижнюю губку. Зрительный контакт со мной не прерывает.

Мотор заходится незнакомыми ощущениями. В груди стремительно теплеет. Память воскрешает картинку с ее стоячими сосками. Мля…

Что она вытворяет?

Беззвучно шевелит губами, произнося «спасибо», приподнимается, наклоняется вперед.

Мне сейчас прилетит сладенького?

С усмешкой жду поцелуя, но она лишь постукивает подушечкой пальца мне по губам и с еле заметной улыбкой шмыгает мимо к выходу.

Подскакиваю следом за ней. Грудная клетка ходуном ходит, когда вылетаю из беседки.

Оглядываюсь.

Несильный ветерок. Запах скошенной травы. Тьма.

Словно сквозь землю провалилась!

Провожу пятерней по волосам. Дожил. За девчонкой лупанул.

Надо покурить. Сигарету ведь забрала чудная.

4. Нежность

POV Алекс

— Не пущу, — Марго хватает меня за ворот футболки и разворачивает обратно к столу, мимо которого я успешно прошел к выходу.

Самое удачное место, чтобы незаметно уйти, кухня. Вот только ее хранительница против моего маневра.

— И что мне с тобой делать? — ворчит, подталкивая меня к стулу. — Надо же поесть. Завтрак пропустил, так хоть пообедай нормально.

Вздохнув, сажусь за стол, хватаю хрустящий тост, а Маргарита снова качает головой.

— Хоть чаем запей, Алекс, — вздыхает.

Мои челюсти быстро работают. Если задержаться, то батя перехватит, и очередной нотации не избежать.

Надоело.

У меня другие планы.

И вкинуть в себя нужное количество калорий я могу в городе. Но послушно делаю глоток вкусного горячего чая. Не хочу расстраивать Марго. Пусть ворчит с улыбкой.

— Куда опять полетел? А как же салат и… — остальное не слышу.

Пересекаю двор, заваливаюсь в кладовую, оставляю там увесистую купюру вместо «Максима» и с чувством выполненного долга шагаю к машине. Вот только дойти не успеваю. Слышу голос предка и какой-то женщины. Плавно оседаю по боку тачки, чтобы они меня не видели.

— Паша, я ее всю ночь искала, — усталый довольно приятный женский голос. — А она улыбается. Это не нормально.

— Цела же. Поговори с ней.

Усмехаюсь. Нашла у кого совета спрашивать. Паша за своим ребенком не в состоянии усмотреть.

— Бесполезно. У нее сейчас режим «непробиваемости и бесконтрольной эйфории».

Проходят мимо по брусчатой дорожке. Крепче жмусь к своей детке.

Но им не до меня.

— Мэри у меня особенная. Ты же знаешь.

Предок кивает. Удаляются.

Со скоростью Супермена сажусь за руль и стартую со двора. Вижу в зеркало заднего вида, как мне салютует Саныч. Видимо, нашел сюрприз.

С улыбкой дергаю с панели солнцезащитные очки и наконец расслабляюсь. Сегодня по плану пляжный волейбол. Вечером в тренажерку, а потом сладко спать. Без чудных девчонок, вызывающих стояк не только в штанах, но и за ребрами. Чувство кайфовое, конечно. Только я предпочитаю другие допинги.

Есть предчувствие, что соседка Мэри вызовет у меня зависимость, а я противник запрещенки в спорте.

До места долетаю быстро, минуя пробки. На пляже меня встречают пацаны. По очереди со всеми здороваюсь, жму руки.

Разбиваемся на две команды. Денис со мной. Мухлюем. Обманываем противника. Побеждаем раз за разом.

Солнце палит нещадно. Сдергиваю с себя футболку. Остаюсь только в шортах.

Лето — лучшее время года. Наслаждаюсь.

— Забег в море, — Фристайл стартует первым.

Обгоняю. Ныряю в воду и ловлю флэшбэки.

Снова на поверхность. На спину. Взгляд в чистое голубое небо.

Легкая тахикардия не дает сердцу стучать ровно. Стискиваю зубы. Охлаждаюсь.

Впереди еще один раунд. Солнце скользит вниз к горизонту.

Запыхавшись и практически полностью вымотавшись, поднимаю футболку с песка. Друзья ржут рядом. Веселые планы на вечер. У меня же одна цель – зал.

Криво улыбаясь, замечаю движение сбоку. Поворачиваю голову.

Мэри.

В длинном легком платье, развевающемся на ветру. Волосы распущены и тяжелыми локонами спадают на грудь и спину. Босая. Пальчики тонут в песке.

Как завороженный смотрю, как она подходит ближе к кромке воды и садится, вытянув перед собой стройные ножки.

Вау!

— Смотри, — Дэн толкает в плечо и кивает на чудную, — какая, а-а-а.

И вот от этого его «а-а-а» стискиваю зубы. Вижу, как пожирает взглядом соседскую девчонку. В груди ворочается странное чувство собственности, будто смаковать ее нежность могу только я!

— Какая?

— Чистая, как ангелочек.

— Бегущую строку на лбу прочитал?

Усмехается, считая мой посыл шуткой.

— Спорим, я ее сейчас поцелую? М? — глаза Дэна горят азартом.

Сжимаю кулаки. Хватает меня на пару секунд сомнений. Останавливаю друга, когда он уже на низком старте к чудной.

— Ты чего?

— Ты не будешь ее целовать, — твердо отсекаю какие-либо доводы.

Никто не будет.

Кроме меня, конечно.

5. Дороже золота

POV Алекс

— А кто будет? Ты чего, братишка? — выдает с долей обиды.

Ссор из-за тёлок у нас никогда не было.

Но тут и не тёлка!

— Я буду.

Скриплю зубами так сильно, что челюсть сводит и скулы немеют. Хрен я кому позволю к ней прикасаться, когда сам еще не попробовал.

— Ты? — хмыкает. — Спорим? — протягивает руку. — Тебе не светит.

Охреневшая рожа, а.

Улыбаюсь и свою не подаю.

— Не хочу, чтобы ты проигрывал. Смотри и учись, — толкаю в плечо, проходя мимо к соседке.

Наглости мне не занимать, да и она, судя по вечернему топлес, тоже далека от скромницы.

Сразу падаю задницей на песок около нее. Расстояние минимальное. Бедра соприкасаются.

Кайфую.

— Привет, — улыбаюсь, глядя на нее.

Делает вид, что не видит. Смотрит на небо и море. В голубых глазах отражаются разные цвета. Девочка-калейдоскоп, м-м-м.

Втягиваю воздух носом, как собака. Хочу почувствовать ее аромат. Тот самый. Унисекс. Мне не показалось.

— Привет, сосед, — мурлычит под нос и сильнее вытягивает ножки.

Аккуратные пальчики выныривают из песка. Все те же розовые ноготочки.

Странно, но мне нравится. Она не похожа на отшлифованную куклу. Больше на горячего ангелочка.

— Поспорил на меня, да? — скашивает взгляд, а меня кипятком обдает.

Вот так девочка! От ее кошачьей грации штормит. Не удивительно, что ночью я ее упустил.

— А ты из дома опять сбежала, да?

— Шах и мат, сосед, — маскирует удивление быстро, за доли секунды.

— Поспорил, — признаюсь.

Кажется, что с ней лучше быть честным, иначе ускользнет.

— На что?

— Интерес.

— Чей?

Наконец-то концентрируется на мне. Губки у нее загляденье. Подвисаю, глядя на то, как они шевелятся.

— Мой.

— И в чем же твой интерес, сосед?

— Алекс, — протягиваю руку.

Жмет.

— В том, чтобы тебя никто другой не целовал.

Вопросительно поднимает бровь. Не краснеет и не жеманничает. Плотоядно облизываюсь.

— Претендентов много, — переводит взгляд мне за спину.

Там наверняка маячит Фристайл.

— И? В чем же суть спора?

— Что я тебя поцелую.

Хмыкает.

— А если нет?

— Я буду огорчен.

— Да?

— Угу, буду огорчен, что придется изнасиловать твои губы поцелуем и получить по лицу.

Снова вопросительно поднимает бровки.

— Ты же мне такой наглости не простишь?

Улыбается, отводя взгляд на море.

— Так, как поступим, Мэри? Я ведь могу и до шантажа опуститься?

— Какого?

— Я сейчас домой пойду. Могу заглянуть к твоей мамке и сдать тебя.

— Ой, — кривится, — не надо. Не огорчай мою мамулю.

Чудная приподнимается, меняет позу. Теперь она лицом к лицу со мной. Глаза, как магниты.

Наклоняется, не переставая гипнотизировать.

У меня сердце сокращается, как отбойный молоток. Гулко.

Че за херня?!

Губки мягко касаются моих. Секунда-две-три. Немного отстраняется.

— Маме только не говори, — шепчет прямо в губы и уклоняется, когда хочу повторить, потому что я ни черта не понял! — Друг тебя заждался, Алекс.

Подпрыгивает на ноги. Пружинит, как игрушечная.

Не успеваю рта открыть, как Мэри, виляя бедрами, стартует с пляжа.

Мне бы догнать ее, но я сижу, как олень.

— Ты как это сделал?

Фристайл смотрит ей вслед.

А я ничего и не делал.

— Честность, братишка, дороже золота.