Тело в рабство

1 глава

АЛИСА

Я прихожу в себя в клетке. По крайней мере, выглядит это именно так: по бокам, внизу и наверху – глухие бетонные стены, от которых тянет холодом. Впереди – настоящая вертикальная решетка, состоящая из толстых ржавых металлических прутьев. Размер камеры – от силы полтора на полтора метра, даже не вытянуться. И в полный рост тоже не встать. Лампочки под потолком нет, тусклый свет идет только откуда-то снаружи.

Медленно разогнувшись из позы эмбриона, я сажусь на полу, тут же инстинктивно забиваясь в дальний угол, подальше от решетки, за которой слышны неразборчивые голоса на арабском языке, и притягивая к груди дрожащие коленки. Ноги у меня босые и перепачканные грязью, но белье и длинное платье на месте – уже хорошо. В волосах застрял какой-то мусор. Я пытаюсь понять, какие у меня последние воспоминания.

Ужин по поводу приема на работу переводчиком в крупную строительную компанию в Рас-аль-Хайме. Я подписала договор. Потом кто-то из гостей на английском языке приветливо пригласил меня в бар. Я согласилась: перелет и переговоры были трудными, я устала, хотелось немного расслабиться. В баре я заказала всего один коктейль, а потом... Я растираю пальцами переносицу. Ничего не помню и ничего не понимаю. Видимо, мне что-то подсыпали в напиток. Голова до сих пор соображает плохо, конечности ватные. Единственное, что стучит в висках лихорадочной мыслью – отсюда надо выбираться! Просить помощи! Требовать обращения  в посольство! Это же тюрьма?! Это какая-то ошибка! Я ничего не сделала!

Набравшись сил и смелости, я наконец встаю на ноги. В этот момент откуда-то раздается женский крик на незнакомом мне языке, и от неожиданности и ужаса я чуть не падаю обратно. Цепляюсь за стены, чтобы устоять на ногах. Шея не разгибается, голова упирается в бетонный потолок. Я подхожу к решетке, обхватываю прутья пальцами и осторожно выглядываю наружу, тут же шокированно сглатывая. Огромное подвальное помещение все разделено на такие бетонные мешки с решетками, и в каждой второй клетке находится женщина. Я вижу не меньше десятка, а сколько еще с моей стороны?! И только сейчас до моих ушей доходит нескончаемый гул тихого бормотания. Никто из них не кричит – кроме той, одной.

– Эй! – громко говорю я, и до смерти напуганный голос с трудом прорезается в дрожащем теле. Потом я понимаю, что по привычке закричала на русском языке, и повторяю на английском, а потом на арабском: – Немедленно выпустите меня! Меня зовут Алиса Мирохина, я гражданка Российской Федерации и требую встречи с представителем посольства!

Две или три девушки смотрят на меня во все глаза, одна качает головой, словно предупреждая: лучше молчи. Но я продолжаю:

– Что здесь происходит, черт возьми?! Я подам на вас... – закончить не успеваю, потому что в этот момент передо мной неожиданно появляется фигура рослого мужчины в черной робе и маске на лице, и электрошокер впивается в мои пальцы. Я вскрикиваю и отскакиваю от решетки.

– Ты чего разоралась?! – рычит от на меня на арабском. – Сядь и заткнись, шлюха! Говорят, на тебя уже есть покупатель, недолго тебе осталось.

– Какой еще покупатель?! – возмущаюсь я. – Что вы себе позволяете?! Кто вы вообще такие?! Я свободная женщина!

– На востоке нет свободных женщин, – говорит мужчина с усмешкой, и я понимаю, что арабский – не его родной язык. Чувствуется какой-то европейский акцент. – А ты вообще не женщина, ты – товар, шлюха, дырка, заткнись, или я ебну тебя шокером в глаз, ты меня поняла?!

Я молча отступаю, понимая, что он вполне может выполнить свою угрозу. Сажусь обратно на пол и затихаю, как другие женщины. Обнимаю коленки, смотрю затравленным зверьком на своего надзирателя. Он зыркает на меня черными глазами сквозь дырки балаклавы и наконец отходит.

Куда же я попала?!

И что теперь со мной будет?!

Проходит несколько часов, прежде чем за мной возвращаются. К тому времени, голодная и обессилевшая, я уже лежу на полу, закрыв босые ноги полами собственного платья. Хорошо, что оно у меня длинное. Да и как иначе в Арабских Эмиратах? Голоса около своей камеры я слышу не сразу, а когда понимаю, что разговаривают обо мне, резко сажусь на полу.

– По паспорту ей двадцать два, славянка, девственница. Самый ходовой товар. Уверены, что готовы продать ее Азару, господин? – спрашивает один мужчина у другого. Первый – в такой же робе, как была у моего мучителя, второй – в сером арабского стиля балахоне. На первом – маска, на втором – непроницаемые очки на половину лица, а нос и губы прикрыты клетчатым платком, обмотанным вокруг головы и шеи. Слушая их, я снова забиваюсь в угол, решив, что ни за что не выйду из этой клетки с такими людьми.

– Да, он хорошо заплатит, – говорит второй. – Доставай ее.

Раздается звон ключей, решетка на моей камере уезжает в стену.

– Я никуда с вами не пойду! – возмущаюсь я.

– Хочешь сгнить здесь? Так себе вариант, – усмехается мужчина и грубо вытаскивает меня из клетки, а потом тянет за собой по коридору. Я тщетно пытаюсь вырваться из сильных рук. По пути замечаю, что камер тут даже больше, чем я представляла, а общее количество женщин – не меньше двух десятков. Часть из них спит, несколько провожают меня взглядами.

– Я вернусь за вами! – кричу я на английском и арабском, а потом вдруг оказываюсь перед сурового вида мужчиной, который стоит, оперевшись о косяк, и сверлит меня пронзительным взглядом. Вид у него самый обычный и современный, даже слишком современный для такого места: белая футболка, черная кожаная куртка, цепи на джинсах и выкрашенный в ярко-синий цвет ирокез на частично выбритой голове.

2 глава

АЛИСА

Вы, наверное, уже поняли: у меня никогда не было секса. И нельзя сказать, чтобы раньше я как-то страдала по этому поводу. За последние шесть лет в моей жизни было четверо парней, но ни с одним из них не получилось зайти дальше поцелуев, объятий и каких-то совсем невинных ласк...

С Лешей мы встречались, когда мне было всего шестнадцать, а ему – семнадцать. Совсем еще дети. И в то же время – первая сильная влюбленность друг у друга. Какое-то время я и вправду думала, что он станет моим первым мужчиной, но не вышло: мы расстались раньше, чем смогли бы зайти так далеко. Поссорились из-за какой-то глупости. Зато потом помирились и в итоге остались друзьями, а секс мог бы все испортить.

Потом был Костя – черноволосый, кареглазый, чертовски наглый, старше меня на пять лет. Как сейчас помню: я просто умирала от его темного порочного взгляда. Мы встречались почти полгода, и я уже готова была подарить ему свой «бутон невинности», а потом узнала, что он изменил мне. Это меня здорово подкосило, какое-то время я вообще избегала отношений.

С Иваном роман был совсем коротким – всего несколько недель. Мы даже не успели друг друга толком узнать, а я категорически против того, чтобы ложиться в постель с плохо знакомым человеком. Да и влюбленности особой не было с моей стороны, я просто занимала им свое время. Возможно, глупо и эгоистично, но он казался мне приятным лекарством от одиночества.

Совсем иначе было с Виталием – мы провели вместе вместе больше года, много раз гуляли по лезвию ножа, его руки бывали у меня в трусах, а мои – в трусах у него, он теребил мой клитор, я дрочила его член, но почему-то мы ни разу не зашли дальше... Теперь я понимаю причину: это потому что я боялась нового предательства и измены. А он был заботливым и мягким и не торопил меня. А зря, черт возьми: лучше бы я лишились девственности с ним, чем с этим незнакомым ублюдком в чужой стране...

Как они вообще узнали, что я девственница?! Это же не написано в моем паспорте, твою мать! Они меня что... осматривали, пока я была без сознания?! Засовывали в меня пальцы или какие-то инструменты?!

Паника разрастается, и я продолжаю отбиваться, вырываться из лап своего похитителя и насильника. Но мужчина держит меня крепко и действует так методично и холодно, как будто его главная цель не в том, чтобы меня трахнуть и почувствовать на члене кровь девичьей невинности. Для этого ведь тут продают и покупают девственниц?! Гребанные извращенцы!

– Отпусти меня, ублюдок! Отпусти меня сейчас же! – рычу я, с каждым мгновением все больше и больше теряя силы и веру в собственное спасение. Совсем отчаявшись, громко кричу: – Спасите! Я здесь! Меня насилуют! – но в этом особняке либо больше никого нет, либо все присутствующие солидарны с происходящим. Голос у меня охрип и одичал, а мужчина снова склоняется надо мной и шепчет в самое ухо:

– Расслабься! Я сделаю все быстро, ты не почувствуешь боли, если... – в этот момент я вцепляюсь зубами в его шею, так сильно, как только могу, словно надеюсь вырвать кусок мяса. Он рычит, дергается, отстраняясь от меня, замахивается ладонью, чтобы ударить, но как будто передумывает в последнее мгновение.

– Давай же, бей! Что тебе стоит?! – кричу я.

– Делать мне больше нечего, – отзывается ублюдок, а потом хватает меня под поясницу и подтягивает по постели вверх, чтобы потом схватить мои запястья, вытянуть их над головой и неожиданно крепко связать заранее подготовленным тканевым поясом. Еще несколько секунд – и мои руки оказываются привязанными к изголовью постели. Я дергаюсь, извиваюсь, но вырваться из этих тисков не могу. Между тем, мужчина задирает мое длинное платье, сминая подол на вздрагивающем животе, и впивается пальцами в резинку трусиков. Я снова кричу, пытаюсь пнуть его коленом в пах, но он как будто совсем не торопится снимать с себя штаны и вываливать член. Вместо этого засовывает ладонь ко мне в трусы и нащупывает клитор, совершенно сухой и сжавшийся от ужаса. Коленями он снова прижимает мои бедра к постели, так что я оказываюсь совершенно беспомощной. Опять пытаюсь плюнуть ему в лицо, но он успевает увернуться. В его руках неожиданно оказывается тюбик лубриканта, и он щедро сдабривает им пальцы, прежде чем снова скользнуть под резинку моего белья.

Какой заботливый, вы посмотрите! Решил меня возбудить перед тем, как насиловать, или что, блять?!

– Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, ублюдок, мразь, чтоб ты сдох! – ору я, надрывая голос, а его пальцы легко и даже как-то бережно порхают между моих бедер, оставляя на коже обильную смазку. Потом он стаскивает с меня трусики, и я пользуюсь моментом, чтобы пнуть его пяткой в грудь. Но удар получается не слишком сильным: мужчина шипит, перехватывает мои ноги и снова обездвиживает, крепко прижав к простыням. Теперь на мне нет белья, а он все еще в футболке и джинсах. Он что, какой-то извращенец с особыми пристрастиями?! Ему нравится трахать баб не членом, а пальцами?!

Похоже, так оно и есть. Он продолжает орудовать между моих бедер, распределяя искусственную смазку, массирует клитор и совсем легонько, буквально на один-два сантиметра, погружает внутрь один палец. Тело невольно отзывается, запуская по нервным окончаниям отголоски возбуждения, но я прекрасно понимаю, что это обман, гребанная физиология, которая ничего не значит. Передо мной насильник, преступник, негодяй, и это ничто не изменит.

– Отпусти меня! Отпусти! Отпусти немедленно!

3 глава

АЛИСА

Я нахожу на своей новой постели и в уголке возле наполненной ванной чистое нижнее белье, несколько однотипных разноцветных сарафанов ниже колена, несколько платков для покрытия головы, шлепанцы и даже уютный банный халат, а также полотенца, зубную щетку и пасту, расческу, прокладки, гель для душа, шампунь и еще некоторую мелочь первой необходимости. Не то чтобы мне хотелось всем этим пользоваться, но в то же время – есть просто отчаянная необходимость поскорее отмыться от того, что сделал со мной мой похититель и насильник... Мистер Азар! Кое в чем он совершенно прав: по имени я его называть никогда не стану. Ублюдок. Негодяй. Сволочь. Иных обращений он просто не заслуживает. Но пусть уже завтра он снова будет меня насиловать – пальцами, членом или, может быть, резиновой игрушкой?! – сейчас я залезу в ванну, возьму мочалку и гель и до крови растерзаю свое дрожащее тело, лишь бы смыть с себя его запах и это мерзкое, отвратительное ощущение проникающих внутрь длинных мужских пальцев...

Как только я заканчиваю мыться и с разодранной красной кожей и капающей с волос водой выбираюсь на скользкий пол, дверь комнаты открывается, и я вздрагиваю от неожиданности, торопливо запахивая на себе белый банный халат.

Нет-нет-нет, пожалуйста! Я еще не готова к новой встрече с этим уродом!

Но это снова Асель. Она принесла мне ужин на большом серебристом подносе: какое-то мясо с овощами, ароматный жасминовый чай в узорчатом чайничке и даже десерт.

– Поешь и ложись отдыхать, – говорит она.

– Как вы поняли, что я уже вышла из ванны? – спрашиваю я с подозрением. – Тут что, установлены видеокамеры?

– Да, – отвечает женщина коротко.

– И кто за ними наблюдает? – я хмурюсь.

– Только я и хозяин.

– А вы кто? – я хмыкаю, неожиданно набираясь смелости. – Смотрительница гарема?

– У мистера Азара нет гарема. Доброй ночи, – с этими словами она ставит поднос на стол и выходит. Я остаюсь одна и невольно задираю голову, пытаясь понять, где установлены видеокамеры. От мысли, что мой похититель мог видеть, как я моюсь, меня накрывает новой волной отвращения.

И что значит – нет гарема?! Может, он иначе это называет, но... Ни за что не поверю, что я в этом доме единственная секс-игрушка. Ведь для таких, как мистер Азар, женщины – не люди, а просто товар, который можно выгодно купить или продать, а еще – источник плотского удовольствия. С этим у него, правда, какие-то проблемы, раз он не стал трахать меня членом, но мне-то какая разница? Насилие есть насилие. Мне и пальцев его хватило сполна...

Камер я не нахожу, видимо, они хорошо спрятаны где-нибудь под самым потолком – потолки тут высокие, – а потому сажусь в кресло рядом со столом. Упираюсь поначалу, не хочу есть этот вражеский ужин, тем более зная, что мой похититель может следить за каждым моим движением, но в животе слишком сильно урчит, да и тошнота к горлу уже подступает от голода, а от мяса, овощей и жасминового чая несутся такие дивные ароматы, что у меня текут слюнки. В конце концов, что мне теперь, с голоду сдохнуть?! Ну уж нет! Я буду есть, и спать, и пользоваться всем, что дают, чтобы сохранить здоровье и разум, а главное – силы, которые понадобятся мне, чтобы сбежать. Потому что терпеть весь этот пиздец и мириться с ним я не намерена. Немного приду в себя, узнаю побольше о хозяине и его помощнице Асель, а потом – бежать, бежать, бежать! Может, тут и другие девушки есть?! Наверняка есть!

Эта мысль приводит меня в бешенство, и я вдруг набрасываюсь на еду с таким остервенением, словно не ела много дней...

Сытая и уставшая, я наконец ложусь в постель. Голова идет кругом, мне страшно и больно – не физически, а душевно, – но физиология через некоторое время все равно берет свое, и я крепко засыпаю, чтобы проснуться только на следующий день, когда солнце уже будет высоко в небе...

Несколько дней проходят как один сплошной день сурка. На улицу я не выхожу, только дышу благоухающим летним воздухом через распахнутые ставни. Решетка, разумеется, остается на месте. В строго назначенное время Асель приносит мне завтрак, обед и ужин, а перед ужином наполняет ванну. Несколько раз я пытаюсь заговорить с ней, расспросить о мистере Азаре или о девушках, которые могут содержаться тут вместе со мной, но женщина упрямо молчит. Кажется, он просто считает меня неразумной и неблагодарной дурочкой. Один раз я срываюсь и умоляю ее позвонить в посольство, рыдаю, цепляясь дрожащими пальцами за ее рукава, но она стряхивает мои руки и уходит, а я остаюсь со своими слезами и истерикой лежать на полу... Видит ли это мой похититель? Даже если так – он никак не реагирует и ни разу не заходит ко мне за целую неделю. Неужели нашел себе новую игрушку?

Я решаю уже было, что он забыл про меня, когда очередным солнечным утром он вдруг появляется на пороге моей комнаты.

– Отдохнула? – спрашивает мужчина невозмутимо, а я смотрю на него исподлобья и огрызаюсь:

– Ага, как в отпуске побывала.

– Прекрасно. Потому что сегодня нам предстоит еще одна неприятная, но очень важная процедура.

– Какая же? – спрашиваю я язвительно, стараясь не замечать дрожи в собственном голосе. – На сей раз трахнешь меня членом? Отчего же неприятная? У тебя что, какие-то проблемы с эрекцией? Стояка нет?