Телохранитель для Розы

Глава 1

Аннотация: «Познакомлюсь с опытным красивым парнем. От вас полная анонимность». И ни слова про деньги и статус.
Бывший вэдэвэшник Роман - начинающий детектив и по совместительству телохранитель. Ему предстоит целый месяц 24/7 охранять дочь магната. Роман решает оторваться перед грядущей “голодовкой”. Но встреча с незнакомкой с сайта знакомств переворачивает его жизнь с ног на голову.

***

Роман

Отхлёбываю кофе из чашки с надписью «За ВДВ», просматриваю объявления на сайте знакомств и всё чаще поглядываю в окно. Редкое для этой поры в Питере солнце манит на улицу. Золотая осень набирает обороты. Я сравнил уже не менее сотни красавиц на экране с расплывчатым фото девушки — единственной уликой по делу заказчика. В погоне за быстрой любовью, клиент вырубился на самом интересном месте.

Накануне он договорился встретиться в ночном клубе с девушкой, обещавшей в интернете своё первое неземное блаженство состоятельному женатому мужчине. Он удивился условию о штампе в паспорте, но хрупкая блондинка невинным овечьим взглядом пробудила дремлющего зверя. Клиенту не терпелось полакомиться, и в переписке он согласился расплатиться наличными. Снял квартиру, сказал жене, что едет в командировку, и отправился на встречу.

По дороге девушка попросила заехать в магазин за «эликсиром храбрости». Он выполнил её просьбу. Добравшись до гнёздышка, посидели, выпили. Проснулся он в квартире один. С жуткой головной болью, без денег, без часов и без перстня. Пришло горькое осознание. Хитрая овца понимала, что женатый мужчина в полицию не побежит. Жалко было не ста тысяч. Перстень передавался в семье по мужской линии несколько поколений. Клиент полез в интернет и вышел на наше детективно-охранное агентство.

Отслужив в спецназе, мы с Сергеем два года назад подбили знакомого опера в отставке открыть дело. Меня больше привлекала работа телохранителем на выездах. Расследовать чаще всего приходилось супружеские измены, а у меня самого недавно случился развод на этой почве. Пока я Родину защищал, Марина изменяла мне с пузатым бизнесменом.

Любитель клубнички заявился в офис во время моего дежурства. Поиск хорошенькой аферистки поначалу заинтересовал меня. Я побывал в магазине, где клиент купил бутылку, и разжился записью с видеокамеры. Фото получилось расплывчатым. Но уже что-то. После сотни однотипных объявлений я заскучал и обрадовался, услышав в коридоре знакомый голос.

Серёга вваливается в кабинет, прижимая телефон к уху и клятвенно заверяет собеседника в моих компетенциях и высоких моральных качествах. Сбросив звонок, Сергей хватает с полки один из моих кубков за победу на соревнованиях по боксу, грохает его каменным основанием по столу и с видом распорядителя аукциона объявляет:

— Продано.

— Что на этот раз? — Разминаю пальцами бицухи.

— Дочь магната! Нужно поохранять месяц до свадьбы. Ромыч, не поверишь! — Сергей пишет на листке единицу с шестью нулями. — За то, что будешь отгонять от куколки поклонников и проживать в загородном особняке.

— И много у куколки поклонников?

— Это тебе и предстоит выяснить. Будешь сопровождать её везде, даже на йоге.

— А как же аферистка? — киваю на ноутбук.

— Покумекай ещё сегодня над ней, а завтра я подхвачу.

— Сам-то почему не хочешь за куколкой последить?

— Ты единственный из нас неженатый.

— Так, наоборот, обычно это приветствуется.

— Не в этом случае! Тут особый кандидат требуется. Или с неправильной ориентацией, или потерявший мужскую силу.

— А по печени?

— Ромыч! Лям за месяц! Нам аренду и налоги платить надо. Лицензию продлять в следующем месяце — канючит Сергей.

— Ну и кем ты меня представил? За ложную ориентацию получишь однозначно, — хрущу суставами пальцев.

— Что ты! Я ж всё понимаю. Сказал, что тебе во время спецоперации прилетело ниже пояса.

— Спасибо! — вскакиваю с кресла и мерю шагами кабинет.

— Не благодари! Я тебе скину адрес, завтра к восьми утра поедешь знакомиться с подопечной и её папашкой. А сегодня поройся ещё немного в деле отравительницы и оторвись по полной перед месячной голодовкой.

— Спасибо, что разрешил, — хмыкаю недовольно.

Сергей заглядывает в экран моего ноутбука.

— Красотка какая! У тебя не работа, а сказка. Не то что у меня. Третий день вишу на хвосте у альфонса, похитившего сердце сластолюбивой вдовы генерала. Парню четвертак, а она на олимпиаде в восьмидесятом уже с мячом и лентой по стадиону скакала. Но сегодня возьму мальца с поличным.

— Така любовь, — цитирую фразу из фильма «Любовь и голуби».

— Во-во. Давай разбирайся с любовью, а я полетел к голубям в гнёздышко.

Сергей отхлёбывает кофе из моей чашки, обмениваемся с ним рукопожатиями и, напевая про расплескавшуюся синеву, мой подельник выходит за дверь.

— Удружил, нечего сказать, — с тоской смотрю на манящее солнце и плюхаюсь обратно за стол. Кресло жалобно скрипит под моими девяноста.

Глава 2

Захлопнув крышку ноутбука, хватаю со стола мобильник, ключи от машины

и спешно покидаю офис. Ехать недалеко. Продираясь сквозь пробки, приезжаю вовремя и даже успеваю купить букет роз. В полумраке салона теряется день с его проблемами. Меня встречает милая девушка в розовом коротком платье. Она улыбается и проводит меня мимо массажных кабинок к лестнице. На втором этаже по обе стороны залитого розовым светом коридора тянутся одинаковые двери, отделанные под тёмное дерево. Девушка стучит в одну из них и молча удаляется.

Щелкает замок, и дверь приоткрывается. На секунду мне кажется, что здесь какой-то подвох, но я уже стою на пороге комнаты, большую часть которой занимает кровать. Таня оказывается ещё красивее, чем на фотографии. Правильные черты лица почти без макияжа, кожа словно из тончайшего фарфора. Обтягивающее красное платье без рукавов. Скольжу взглядом по безвольно повисшим вдоль тела рукам, длинным ногам и сглатываю. Киваю на букет.

— Это цветы. Тебе. — Предвкушение и возбуждение запускают по телу приятную дрожь.

— Не стоило. Но мне приятно. Сделаешь всё сам? — Таня отступает к стене и кивает на тумбочку. — Защита здесь.

— Угу. — Закрываю дверь на замок, кладу букет на тумбочку и стягиваю с себя свитер. — Сейчас всё сделаю.

Смотрю на Таню. Она словно окаменела. Шагаю к ней и хриплю:

— Руки подними.

Таня покорно выполняет просьбу, и я, подцепив пальцами красный подол, стягиваю с неё платье. Мягкие русые волосы падают на грудь. Убираю их за спину. Мне кажется, что я слышу, как бешено колотится сердце Тани. Облизываю губы, пялясь на её аппетитную грудь, вздымающуюся в кружеве белья. Избавляю красавицу от лифчика, и она закрывает ладонями идеальные полушария.

— Так не пойдёт, Таня, — убираю её руки от груди. Касаюсь пальцами затвердевших сосков. Нежная кожа Тани тут же покрывается мурашками.

— Давай сразу… — Танин голос срывается. — Без прелюдий.

— Ну уж нет, — рывком вжимаю в себя упругие девичьи бёдра и безжалостно впиваюсь в плотно сомкнутые губы. Таня силится что-то сказать, но я проникаю языком в разгорячённый рот. Девчонка рвано дышит, упирается влажными ладонями мне в грудь, но постепенно сдаётся. Гладит мои плечи, будто поощряя не останавливаться. Подхватываю Таню на бёдра и впечатываю её в стену.

— Мы разве не на кровати будем? — пищит она.

Не девочка, а сказка. Её торчащие соски трутся о мою кожу, и я с рычанием втягиваю в рот розовую горошину. Зацеловываю её, не забывая и про вторую.

Таня ёрзает на мне, и я шепчу ей в рот:

— Малышка, я же сейчас кончу. Не спеши. Ты такая классная!

Отношу девчонку на кровать. Укладываю на край и замираю, увидев мокрое пятно на белоснежных трусиках Тани. Не сдержавшись, прижимаюсь к нему губами. Она зарывается пальцами в мои волосы. Глажу её гладкие, как шёлк бёдра, ноги.

— Ты такая… Чувственная. — Для меня уже давно секс — простая физиология. Канули в небытие романтические свидания и медовый месяц с бывшей женой. А с Таней меня срывает с тормозов. От одного прикосновения к этой малышке трясёт как припадочного. Готов целовать её от макушки до кончиков пальцев, пока ум не помрачится. Но пора подумать и об удовольствиях посерьёзнее.

Приподнимаюсь на локтях и кислорода в лёгких не остаётся, стоит взглянуть на Таню. Она тоже смотрит на меня. Глаза блестят, щёки зарозовели, губы припухли от моих варварских поцелуев.

— Хочу тебя! — дёргаю ремень и в мгновение ока избавляюсь от штанов и трусов.

Таня краснеет, коснувшись взглядом моего хозяйства. В глазах рождается испуг, зрачки расширяются. Но меня уже не остановить. Девственница бы не дала такое смелое объявление. Девчонка скорее всего адреналинщица.

Дотягиваюсь до пакетика с защитой и раскатываю латекс по стволу.

— Ты же моя девочка, — целуя Таню, и стягиваю с неё трусики. Нависаю над ней и шепчу: — Ты очень красивая. Нереальная! — Вдавливаюсь во вход. То ли я такой большой, то ли девчонка совсем узкая. Таня часто дышит, бисерины пота выступили на фарфоровом лбу. Даю ей привыкнуть, ощущая, как сокращаются её мышцы.

Надавливаю ещё, Таня впивается ногтями мне в плечи, и я резким движением вхожу на всю длину. Таня вскрикивает и замирает, будто из неё весь воздух вышел. Нехорошее подозрение прошивает меня молнией.

— Ты первый раз, что ли?

— Да, — всхлипывает Таня. — Но ты продолжай.

Покрываю поцелуями её лицо и плечи. Она отворачивается. Виновато спрашиваю:

— Больно сделал?

— Я знала, на что иду, — она напряжена и дрожит всем телом.

Пробравшись рукой туда, где соединились наши тела, поглаживаю нежную девичью плоть, размазываю влагу. Смотрю на красивое лицо Тани и улыбаюсь, когда оно снова расслабляется. Губы чуть приоткрываются и испускают тихий стон. Таня уже не так сильно сжимает меня внутри себя. Пробую двинутся внутри неё, растягиваю под себя. Вскоре уже скольжу свободнее. Мышцы сводит от желания подолбить девчонку от души. Но это уже в следующий раз. Разряжаюсь в резинку, прикусив Таню за шею.

— Спасибо тебе, — сползаю с неё, выжатый досуха.

Визуалы главных героев.

Дорогие читатели!

Я вижу наших героев такими.

Роман

Роза

Сергей

Как вам наши ребятки?

Скоро мы познакомимся поближе с семьёй Розы. Не всё так просто в этом семействе.

Да, покажу вам Глеба, охотника за клубничкой. Мы с ним ещё не раз встретимся в этом романе.

Если вы ещё не добавили книгу в библиотеку, добавьте.

Глава 3 и визуалы родителей Розы.

Роман

Еду домой, падаю на кровать, врубаю телек, но перед глазами Таня, в ушах её голос: «Я знала, на что иду». Мне казалось ей нравится то, что я делаю с ней, а по факту — это всего лишь акт протеста. Чертовски неприятно. Меня просто использовали как орудие достижения цели и… Чертовски приятно всё, что между нами случилось.

Найти Таню считаю для себя делом чести. Детектив я или нет? Тут же на память приходит, что завтра я на месяц выпадаю из жизни. Денежный мешок не иначе как решил преумножить свои богатства за счёт выгодного брака кровинушки с другим денежным мешком. Может, и на Таню кто-то положил глаз. Если так, то ей тем более нужна моя помощь.

У меня по большому счёту роль тюремщика, а не телохранителя на ближайший месяц. Так что думаю времени будет предостаточно, чтобы вверх дном перевернуть интернет и найти мою глупышку. Я, конечно, дурак, что не сохранил Танину фотографию. Это облегчило бы задачу.

Ворочаюсь в постели и засыпаю лишь под утро. Встаю раньше намеченного, долго стою под хлёсткими струями душа. Таня умудрилась присниться мне и по-прежнему не идёт из головы. Выбрив до синевы щёки и облачившись в костюм-тройку, я поправляю кобуру под пиджаком и отправляюсь на Крестовский остров знакомиться с работодателем.

Въехав в раздвижные ворота, попадаю в другой мир — фонтаны, статуи, как в летнем саду, альпийские горки с красочными цветами. Возле дома коренастый охранник с лицом бульдога проверяет мои документы и отворяет добротную резную дверь. Проводит меня в гостиную и замирает возле входа. Пахнет свежей выпечкой, молодая горничная складывает скатерть на длинном столе. На камине стоят фото в серебряных рамках. Чугунная лестница с витиеватым узором ведёт на второй этаж. По ней не спеша спускается статный мужчина. Он улыбается, но цепкий взгляд голубых глаз остаётся холодным.

— Доброе утро, Роман, — замирает он возле стола. — Сергей рассказал вам условия?

— Вкратце.

— Тогда я повторю. Ко мне можете обращаться «Никита Петрович». Охранять вы будете мою дочь Розу. Она через месяц выходит замуж за моего компаньона. Идёт за него с неохотой. Поэтому мне нужно, чтобы вы держали всё под контролем двадцать четыре на семь. О любой непонятной ситуации сообщайте мне. Машину я выделю вам из своего гаража. Роза сейчас вернётся с пробежки. К двенадцати отвезёте её на йогу. Посидите с ней на занятиях. В салонах красоты, на встречах с подругами — глаз с неё не спускать.

За моей спиной хлопает входная дверь.

— А вот и Роза, — теперь уже искренне улыбается Никита Петрович.

Поворачиваюсь и теряю дар речи. С пучком светлых волос, в майке и лосинах Таня выглядит ещё притягательнее, чем вчера в красном платье.

Она опускает глаза и быстрым шагом пересекает гостиную. Никита Петрович окликает дочь:

— Хоть ты со мной и не разговариваешь, но разреши представить тебе твоего телохранителя.

Роза замирает на первой ступени лестницы и вцепляется в чугунные перила.

— Я больше не нуждаюсь в цепных псах, — не оборачиваясь, Роза строит из себя «Мисс непринуждённость».

— Пока я решаю, в чём ты нуждаешься, а в чём нет. Роман будет сопровождать тебя в поездках и присутствовать на всех твоих встречах и занятиях. Это приказ, и он не обсуждается.

— Даже в бане? — поворачивается Роза, избегая встречаться со мной взглядом.

— В спортклубе они общие, — хмыкает Никита Петрович.

— А если этот телохранитель тоже влюбится в меня? — она по-кукольному распахивает глаза и быстро хлопает ресницами.

По лицу Никиты Петровича пробегает тень.

— Не влюбится. Роман… Хорошо контролирует свои гормоны.

Я, вспомнив о своей мнимой импотенции, сжимаю кулаки. Но тут же улыбаюсь про себя: «Кто, кто, а Роза прекрасно знает, что у меня с этим делом всё в порядке». Роза впервые за утро смотрит на меня, и румянец на её щеках разгорается сильнее.

— Зато я плохо. — Она взбегает по лестнице.

Никита Петрович провожает дочь взглядом и тихо спрашивает:

— Вас точно женщины не интересуют?

— Равно как и мужчины, — хочу хоть как-то реабилитироваться в глазах хмыкнувшего за спиной охранника.

— Идеальный вариант для подобной службы, — довольно улыбается Никита Петрович. — Антон проводит вас позавтракать и проинструктирует по правилам дома. Покажет вашу комнату. Антон, дашь Роману документы и ключи от гелика … И позвони страховщику.

______________

Визуал Романа и Розы

Визуал Никиты Петровича и Татьяны Николаевны, мамы Розы. Её необдуманный поступок утащит нас в водоворот самых непредсказуемых событий. Но обо всём по порядку.

Глава 4

Роза

Вбегаю в комнату и мечусь по ней как припадочная. Ещё пять минут назад я вспоминала об этом парне, как о лучшем, что случилось со мной в этой жизни, а сейчас боюсь его, как чумы. Откуда он взялся? Как вышел на моего отца? Шантажировать меня хочет?

Падаю на кровать и снова накрывают воспоминания о жарких объятиях Романа. Невольно сравниваю его со своим женихом Игорем Анатольевичем. Летали в этом году с родителями в отпуск на Мальдивы, и якобы случайно там оказался и папин компаньон. Две недели он таскался за мной повсюду, а на острове, где всего пара десятков бунгало, никуда и не спрятаться. Разница в возрасте пятнадцать лет, а по ощущениям — все сто.

У Романа подтянутое тело, пресс как плитки шоколада, мощная грудь и умопомрачительные, хотя и совершенно беспардонные руки. Глаза бездонные, с ноткой грусти, а ещё было что-то в его взгляде, от чего у меня до сих пор скручивает живот. Как пленительно сладко и жадно Роман целовал меня!

У Игоря Анатольевича тело тоже в порядке, но самомнение зашкаливает. В глазах этого человека невозможно утонуть, они пустые. А ещё до сих пор в ушах звучит его взрывной смех по случаю и без него. На самом деле веселье это показное. Я слышала, как он разговаривал с другими людьми по телефону и как свысока смотрел на всех в самолёте и аэропорту. Обслуживающий персонал он вообще за людей не считает.

Папа в Игоре Анатольевиче души не чает, мама вежливо улыбается, я же бешусь при каждом его обращении ко мне. Если бывает на людей аллергия, то со мной эта болезнь и приключилась.

Мне страшно подумать, что будет, если Роман окажется банальным шантажистом. Не хочется в это верить. Но вдруг он следил за мной и как-то вычислил, что я дала это дурацкое объявление. Оно в сети всего час провисело, но мне успели позвонить пять человек. Четверо из них точно маньяки, пятый — Роман. Нам придётся поговорить. Только как я ему в глаза посмотрю. Отдалась в массажном салоне, как последняя шлюха.

Ха! Зато папочка теперь вряд ли меня так удачно выдаст замуж. Игорь Анатольевич несколько раз заводил со мной аккуратные разговоры на предмет невинности невесты, рассказывая о том, как женились его друзья. И с пренебрежением говорил о девушках, которые ведут распутный образ жизни до свадьбы.

Как бы поговорить с Романом? В доме я боюсь это делать. Мне кажется, у нашего дома есть уши. Отменить тренировку, что ли?

***

Роман

— Идеальный вариант для подобной службы, — довольно улыбается Никита Петрович. — Антон проводит вас позавтракать и проинструктирует по правилам дома. Покажет вашу комнату. Антон, дашь Роману документы и ключи от гелика … И позвони страховщику.

— Будет сделано, — басит Антон.

Меня накормили и отвели в комнату, где с трудом помещаются узкая кровать, одностворчатый шкаф и компьютерный стол. Антон приносит ноутбук и наушники:

— Главное не расслабляйся, — он открывает крышку и вводит пароль. — У Розы в комнате установили прослушку. Так что будет полегче.

Меня больше интересует другое:

— У неё был роман с бывшим телохранителем?

— С водителем. Хороший был парнишка.

Меня передёргивает:

— Почему был?

Охранник мнётся:

— Нет, он и сейчас есть, но не здесь, — на его лице отображается работа мысли. — Вылечился и уехал в другой город. Надевай наушники. На рабочем столе одна программа, так что не запутаешься. Девчонка в основном о всякой ерунде трещит с подругами. Но мало ли что. Я к одиннадцати машину подгоню. Да, видишь вордовский файл? Там информация по Розе, её подругам и основным местам тусовки.

Антон выходит. Вытаскиваю из внутреннего кармана пятитысячную с Розиной надписью. Сегодня утром я поклялся найти девчонку, запавшую в душу. Купюру взял с собой как талисман. Хорошо же он сработал.

Час тянется мучительно долго. Как начать разговор с Розой? Если папаша установил прослушку в комнате дочери, то в машине наверняка тоже будет жучок. Как профессионал, я обязан выполнить свою работу и отвалить. Но я не только втрескался в Розу. Мне искренне её жаль. Толкнуть Розу в объятия первого встречного могло лишь отчаяние.

В динамиках слышится шуршание и голос Розы:

— Лина, извини, я приболела и не приду сегодня на занятия. Нет, ничего страшного. Лёгкое недомогание. Спасибо, пока.

«Неужели дома заперлась?» — расстраиваюсь я. В назначенное время выхожу из дома и с трудом прячу восторг, получив ключи и документы от сияющего чёрным лаком гелика. Плюхаюсь на сиденье, ощупываю руль и взлохмачиваю волосы.

— Высший класс! — набираю Серёгу по видеосвязи. — Привет женатикам!

— Привет контуженным! — Серёга сидит на подоконнике в офисе и увлечён явно не розыском аферистки.

— Ты посмотрел список сайтов, которые я отработал?

— Безнадёжное дело! — зевает Серёга. — Денег мы с тобой в этом месяце заработали…

— Аллё, гараж! Ты хочешь спустить дело на тормозах? А как же наша репутация?

— Слушай, давай потом. Сидишь в крутой тачке — наслаждайся.

— Наслаждаюсь. Тачка реально клёвая… — запинаюсь, увидев выпорхнувшую из дома Розу в тёмных очках. — Ладно, пока!

Глава 5

Роза

— В аптеку, а потом в Галерею, — протягиваю Роману бумажку с адресом салона, где нам так хорошо было вчера. Роман не находит, что ответить, цокает языком и, уверенно удерживая руль одной рукой, выезжает за ворота. Молча катим по Крестовскому.

Исподтишка поглядываю на Романа. Сейчас он напоминает мне матёрого, уверенного в себе волка. Крылья его носа подрагивают, брови нахмурены, взгляд буравит дорогу. Но Роман словно радаром улавливает каждое мое движение. Наблюдает боковым зрением, если такое вообще существует.

Похоже, красавчик зол на меня. Это хорошо. Значит, он пришёл в мой дом случайно. Иначе сидел бы сейчас с довольной мордой. Смягчаюсь. У Романа не морда — лицо. Красивое, волевое, с выдвинутыми вперёд скулами, прямым носом и волевым подбородком.

Мне кажется, мой новый телохранитель тоже хочет мне многое сказать. Расправляю несуществующие складки на пальто. Вздыхаю виновато, вспомнив про оставленные парню деньги.

Встаём в небольшую пробку, и молчание становится невыносимым.

— Скажите, Роман, а в каком вузе учат на телохранителей?

— Там, где учат, дипломов не выдают.

— А что выдают?

— Вы с какой целью интересуетесь?

— Из соображений безопасности. Вдруг папа доверил охранять меня человеку с улицы?

— Вы серьёзно считаете, что такое возможно?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Только когда он требует уточнения.

Бросаю взгляд на правую руку Романа. Отсутствие кольца ни о чём не говорит, и я задаю давно рвущийся с губ вопрос:

— Вы женаты?

— В разводе.

Вздох облегчения вылетает птицей из лёгких. Если бы сказал «женат», провалилась бы прямо из салона под асфальт. Если бы сказал, что свободен — не факт, что не соврал.

— Почему? Не сошлись характерами? — прикусываю язык, вспоминая боль, сквозившую вчера в его глазах. — Простите, это бестактно с моей стороны.

***

Роман

Перемахиваю мост и встаю на светофоре. Разминаю шею до щелчка, вцепляюсь по привычке в коробку передач. У меня в машине механика.

— Вы не сердитесь на меня? — накрывает Роза мою руку.

Меня будто током прошивает. И так от аромата девчонки и её медового голоса в мозгах коротит. А от мысли, что мы снова едем в салон, под ширинкой так тесно, что сидеть неудобно. Даже если бы между нами ничего не было, я вряд ли смог бы стать достойным хранителем её девственности. Сидит глупышка, несёт от волнения всякую дичь. Даже не глядя на Розу, чувствую, как её штырит.

Что там Антон говорил про её водителя? Вылечился и уехал в другой город? Как уехал? В исподнем и в инвалидном кресле? Так я ж лёгких путей никогда не искал. Жена, королева красоты на школьном выпускном и дочка прокурора. Я стал её первым, холил и лелеял. Работал по ночам, в боях без правил участвовал, чтобы баловать красотульку подарками. Из-за её вздорного отца меня с первого курса попёрли, а там — здравствуй, армия. Вот только не учёл, господин прокурор, что с армией мне по пути окажется. От того и задержался там ещё на пять лет. Жена, конечно, редких встреч не перенесла. Не корю её, но всё равно неприятно, что гуляла втихую, не подав на развод.

Теперь вот снова, что называется «девочка из хорошей семьи». А ведь зарекался — никаких больше изнеженных малолеток. Только зрелые и состоявшиеся дамы, пороху понюхавшие и знающие, как за член держаться. Но одна встреча с Розой, и в том развратном салоне на общественной кровати мне захотелось не просто секса, а отношений. Настоящих, без лжи, чтобы сердце билось сильнее при встрече и затыкалось при разлуке.

Может, лучше отвезти Розу к себе и там поговорить? Вспоминаю свою однушку с траходромом в центре комнаты и плазмой на стене. У меня ещё даже шкафа нет. Трусы вперемешку с джинсами и футболками лежат на старой спортивной сумке. Один лишь костюм, что сегодня на мне, да пара сменных рубашек висят в коридоре на оленьих рогах, прибитых к стене бывшим хозяином квартиры. Я благодарен матери, что она, выйдя второй раз замуж, разменяла нашу трёшку. Но вот уюта я пока в новых хоромах не навёл. До вчерашнего дня мне было плевать, что подумают обо мне заглядывающие на огонёк мотыльки.

Едем молча, я поглядываю на руку Розы, до сих пор сжимающую мою, а внутри меня, мужика, разменявшего не вчера четвертак, происходят немыслимые химические процессы. Роза с каждой минутой всё больше влезает мне в голову. Да чего себя обманывать? Это произошло ещё вчера. А то, что мы снова встретились, иначе как судьбой не назовёшь. Нормально меня вклинило!

Переезжаю очередной мост и вскоре останавливаю гелик возле салона.

— Идём, — роняет Роза, выпрыгнув из машины.

Нахожу взглядом аптеку по соседству и мысленно улыбаюсь. Средство от простуды мы будем покупать долго. С чувством, с толком, с расстановкой. Оплачиваю парковку пока на два часа.

Нас встречает та же администраторша и отводит на второй этаж в ту же комнату. На подоконнике в вазе стоит вчерашний букет. Не раздеваясь, Роза садится на кровать и поднимает на меня глаза:

— Прости меня.

Глава 6

Роза

Роман валит меня на кровать и нависает надо мной. Сжимает моё лицо в ладонях, вглядывается в мои глаза:

— Никогда больше так не делай.

— Никогда что? — мне хочется, чтобы наглые руки Романа вновь заставили меня забыть обо всём.

— Не исчезай больше!

— Ты мой телохранитель! Вряд ли у меня это теперь получится.

Роман распинает моё тело на кровати и зубами стаскивает чашу лифчика. Рычанием подтверждает мои слова. Втягивает в рот мой сосок, и у меня не остаётся больше сил иронизировать. Роман покрывает поцелуями то одну мою грудь, то другую. От жаркой, жадной, страстной ласки выгибаюсь мартовской кошкой.

— Целуй меня… Целуй, — не замечаю, как мысли превращаются в слова. Я схожу с ума. Глажу его руки, впиваюсь ногтями в крепкие плечи.

Ловлю полный страсти взгляд. Роман щекочет кончиком языка мой живот, спускаясь всё ниже. Дразнит меня, забираясь под кромку трусов. А потом и вовсе сдёргивает их. Засовывает свой развратный язык внутрь меня, и я вижу перед глазами чёрные точки. Сотрясаюсь в сладких судорогах.

Роман освобождается от одежды и извлекает из кармана пиджака ленту презервативов.

— Вот, значит, как ты контролируешь свои гормоны, — смотрю как Роман сексуально разрывает упаковку зубами и выкидывает её за спину.

Роман молча пожирает меня взглядом и раскатывает презерватив по члену. Зрелище завораживает. Вчера я даже боялась посмотреть на него. Роман ложится на меня, и я ощущаю как прохладный латекс входит в меня. Невольно зажимаюсь, но Роман сегодня не намерен меня щадить. Он настойчиво проникает всё глубже.

— Немного больно, — жмурюсь я.

— Сама меня раздразнила, — Роман проводит языком по моей щеке и, чуть сдав назад, резко врывается в самую мою глубину. Ощущаю, как в моё лоно врезаются крепкие тестикулы. Роман довольно облизывает губы. — Но не переживай. Природой всё продумано.

Он утягивает меня к краю кровати, опускается возле неё. Расталкивает мои бёдра, трётся головкой, собирая влагу и вновь проникает в меня. Подхватив под колени, разводит мои ноги на возможную ширину и быстро двигает бёдрами. Роман с каждым толчком выбивает из меня воздух. Я, как рыба на суше, хватаю его ртом, не успевая дышать. То от полного опустошения, то от чрезмерного наполнения. Роман замедляется и ладонями сминает мою грудь, но его толчки не ослабевают. Низ живота выкручивает до боли, и горячая лава оргазма прокатывается по телу. Выпадаю из реальности. Невольно сжимаю Романа плотнее внутри себя, и он, нависнув надо мной, с хриплым стоном наносит мне удар за ударом. Ничего не вижу, кроме прожигающих меня тёмных глаз. Роман замирает, и уже знакомая пульсация наполняет меня изнутри.

Он скатывается с меня на бок и стягивает резинку.

— Ох и жаркая ты девочка. Не больно было?

— Нет. Ты не соврал. Душ там, — смеюсь я от счастья.

— Ну уж нет, дудки! — Роман бросает презерватив возле кровати и вытягивается рядом со мной, прижимаясь влажной головкой к моему бедру. — Я вчера уже сходил в душ. Мы теперь всё будем делать вместе.

— Как долго? — подтягиваю подушку себе под голову.

— Всегда!

Плавлюсь в новых ощущениях, приятно ощущать себя желанной. Нехотя напоминаю себе и Роману:

— Папочка же тебя на месяц нанял?

Роман хмурит брови и закусывает губу.

— И за кого тебя хотят выдать замуж? Ты с ним знакома?

— Настолько, что меня от него тошнит.

— А ты не можешь поговорить с ним? Мол, не люблю, не хочу за вас замуж, многоуважаемый господин Крендельсон. Мы же не в средневековье живём.

— Отец убьёт меня.

— Не убьёт!

— Сделает мою жизнь невыносимой!

— Я всегда буду рядом. Даже если тебя посадят в башню. Я стану твоим драконом.

— Мне страшно подумать, что он сделает с тобой, если узнает.

— Я крепкий и просто так не дамся.

Вспоминаю Женю и глажу Романа по щеке.

— Рома, у нашего дома есть уши. Я боюсь.

— Да, кстати. В твоей комнате стоит прослушка. На телефоне тоже.

Испуганно вскакиваю и выключаю телефон. Роман приподнимается на локте.

— Вряд ли нас сейчас слышат. Иначе наши холодные тела уже вчера плавали бы в Неве. Ты с другого телефона со мной о встрече договаривалась?

— Конечно, — перехожу на шёпот. — И говорила не дома. Я что-то такое подозревала. Потому что люди отца нашли нас с Женей в аэропорту почти сразу же. А мы договаривались о побеге в моей комнате.

— Ты любила его?

— Он меня любил. А я считала его хорошим другом.

— Тогда зачем ты хотела бежать с ним?

— Я не хотела бежать с ним. Мне хотелось улететь подальше от Питера, и я купила билет до Якутска. Женя просто провожал меня в тот день.

— Выходит, он пострадал дважды.

Глава 7

Роза

На душе становится легко. Как в детстве, когда выбегала из школы майским днём, с пониманием того, что впереди целое лето. Обнимаю Романа и валю его навзничь.

— Давай ещё пошалим?

— Нет, Роза. Пора вспомнить, что я импотент-телохранитель, а ты — капризная девчонка. На машине наверняка установлены датчики, чтобы видеть наши передвижения. Мы и так слишком долго покупаем аспирин. Это раз. Нас тут могут застукать. Это два. Для встреч нужно придумать что-нибудь получше.

Меня бросает в холодный пот.

— Если нас отслеживают, то папа может нарисоваться возле машины сам или послать Антона.

— Поэтому пошли за аспирином. Не хочу, чтобы меня выгнали в первый же день. — Роман поднимается с кровати и натягивает трусы вместе с брюками.

— Тебя не выгонят… — Любуюсь рельефными мышцами его спины.

— Точно, забыл. Но участь Жени я не собираюсь разделять. Мы ещё покусаемся. Так что одевайся…

— Да мне особо надевать нечего.

— Блин, Роза! Ты, конечно, умеешь удивить. Нацепить пальто поверх белья.

— Если честно, я боялась даже заговорить с тобой о вчерашнем, — поправляю на груди съехавший лифчик и нахожу свои трусы под кроватью, — поэтому так оделась.

— Заявиться голой — отличный способ уйти от разговора. — Роман надевает рубашку.

— Тебе не понравилось? — помогаю ему застегнуть пуговицы.

— Это было незабываемо! — Роман разворачивает меня от себя. — Закутайся в пальто, пожалуйста. Я не железный. Не стоит бездумно рисковать. Нет, ей-богу, средневековье какое-то! Решать за другого человека, с кем ему жить и кого любить.

Накидываю пальто на плечи.

— Ты бы знал, как я ненавижу Игоря Анатольевича.

— Это тот, кого прочат тебе в мужья?

— Он самый. У меня аллергия на него.

— Не бойся, Роза, — Роман смахивает невидимые пылинки с пиджака, — живыми мы не сдадимся[1].

— Ты чего?

Роман смеётся и обнимает меня.

— Это из фильма, мой цветочек. Крылатая фраза, так сказать.

Роман первым выходит из массажного салона, я — когда мой телохранитель даёт знак. Покупаю в аптеке, что хотела, и подхожу к Роману. Очень хочется прижаться к нему, поцеловать. Понимаю, как сложно будет дома скрывать чувства.

— Солнце моё, сейчас сядем в машину, скажешь: «Вы всё время молчите. За всю прогулку и слова не сказали». Пусть думают, что ты гуляла по центру.

— Я ещё хочу так «погулять»!

— А я-то как хочу. Как вариант, можно снять квартиру возле твоего спортклуба.

— Или возле универа.

— Нет, прогуливать учёбу не надо.

— А тренировки можно?

— Я буду твоим персональным тренером.

— С таким тренером я точно похудею.

— У тебя идеальная фигура. Поехали.

Садимся в машину, и я ощупываю взглядом салон. Прослушка, геолокаторы. Моему папе разведкой бы командовать, а не бизнесом заниматься. Отгибаю козырёк, и, выудив из кармана помаду, крашу губы.

— Вы всё время молчите. За всю прогулку и слова не сказали.

— Я ваш телохранитель, Роза. Вы меня ни о чём не спрашивали.

— Я специально так поступила. Хотела, чтобы вы заговорили первым.

— В договоре с вашим отцом у меня болтовня не прописана.

— Надо всё прописывать? — корчу Роману смешные рожицы.

— Да. Я солдат, Роза. Привык действовать по уставу, — у Романа дрожат уголки губ.

— Разве вам самому не хотелось заговорить с хорошенькой девушкой.

— Я не общаюсь с другими женщинами во время работы.

— А я? Разве я не хорошенькая?

— Вы объект наблюдения.

— А вы… Вы… Импотент, вы, Роман, в таком случае. Импотент и твердолоб.

С нежностью смотрю на Романа, который изо всех сил старается не расхохотаться. Продолжаю его бомбить:

— Что? Нечем крыть?

— А я должен это крыть? Вы меня простите, Роза, я не очень силён в подобных разборках со слабым полом.

— Так вы ещё и женоненавистник. Так-так-так. Копнём глубже. Рома, вы к мальчикам как относитесь?

— Роза, вы чего добиваетесь? Скажите сразу.

— Правды! — смотрю на дорогу и не понимаю, куда Роман меня привёз. Читаю на доме: «Кировский проспект». У меня и дел тут быть не может. Какое-то заброшенное производственное здание вдалеке.

Роман сворачивает в переулок и подмигивает:

— Вы не обедали, Роза. Может, потому так сердитесь. В той пекарне, — Роман кивает в сторону проспекта, — продаются чудесные пирожки и варят вкусный кофе. Хотите перекусить?

— Да, пожалуй.

Глава 8

Роза

В крови бушует адреналин. А вернее, вся моя кровь сейчас сплошной адреналин. Вырвалась вчера из образа папиной дочки, и меня несёт. Ромка такой обалденный! Когда он меня привёл в эти руины, я немного струхнула. Но, когда он меня отжарил, как в добротном немецком порно, я кайфанула так, что думала умру. Теперь душа просит запечатлеть этот день на память. Карабкаюсь на груду бетонных обломков вперемешку с арматурой и усаживаюсь, расставив ноги, как «пацанчик на районе». Руками поднимаю вверх волосы.

— Снимай! — верчу головой, застывая в чувственных позах.

— Круто! Давай!

Но мне этого мало. Стягиваю лифчик.

— Теперь так! — выпячиваю грудь с торчащими вверх сосками.

— Отлично! Коснись их пальцам. Чётко! Уф, аж взмок!

Одной рукой придерживаю грудь, другой отвожу колено. Дальше фоткаюсь, демонстрируя чудеса растяжки. И под конец — развернувшись попой к камере.

Роман помогает спуститься и жёстко берёт меня со спины у облупленной бетонной колонны. На солнечный свет выхожу на полусогнутых. Роман придерживает меня под руку.

— Теперь можно и по пирожкам вдарить, — довольно жмурится он, и напяливает чёрные очки. — Ты какой кофе любишь?

— А здесь поблизости можно найти хороший «Апероль Шприц»?

— Это ещё что за хрень? — косится на меня Роман. — По вене ничего не дам тебе пускать!

— Ты чего! Это такой коктейль. Алкогольный.

— Цветочек, мы сейчас идём в пекарню. Кофе и пирожки. А бухать днём — моветон.

— А трахаться на заброшенном заводе? — толкаю Романа бедром.

— Изощрённое удовольствие. Тебе не понравилось? — наклоняясь к моему лицу, он приспускает очки на нос, прожигая меня медовым взглядом.

— До сих пор внутри всё пульсирует.

Мы перебегаем дорогу и входим в кофейню. Первым делом идём мыть руки. Туалет здесь общий, довольно симпатичный — раковина с мраморной столешницей и затейливыми кранами под бронзу. Огромное зеркало, обрамлённое завитушками. Даже ваза с букетом сухих цветов.

— Какая чудесная столешница, — усмехается Роман.

— В смысле?

— В смысле широкая, крепкая.

— Но мы же не на сантехнику сюда любоваться пришли.

— Нет, конечно! Вперёд, на абордаж буфета.

В зале аромат свежей выпечки разжигает аппетит.

— Что ты будешь? — Роман достаёт портмоне. — Небось, тортики с кремом обожаешь.

Но меня, видимо, ещё не отпустил эротический угар. Стою и пялюсь на сосиски в тесте, хотя в жизни их не ела.

— Люблю. Но сейчас хочу вот это, — голод распаляет меня ещё больше, — сразу две штуки.

Роман будто мысли мои читает. Склоняется к моему уху.

— А ты оказывается ненасытная девочка. Ты хочешь сразу две или всё-таки съешь их по очереди?

Кровь приливает к щекам.

— По очереди. И кокосовый раф. Большой.

— Я тебя понял, цветочек. Выбирай столик.

Занимаю диван у окна. С обожанием смотрю на широкую спину моего телохранителя. Сама себе завидую. Мужчина о-бал-деть! Романа в этом костюме можно хоть на обложку «Форбс»[1]. Папочке я безмерно благодарна! Даже не знаю, как родителя отблагодарить. А ведь уже совсем скоро придётся его расстроить. Хочется всему миру рассказать, какой у меня парень. Но нельзя. Интересно, что скажет мама, когда узнает. Для меня — она закрытая книга. Если папа говорит всегда прямо и может взорваться на ровном месте, то мама, наоборот, говорит иносказательно, а вывести её из себя просто не реально. При этом мне иногда кажется, что она лишь терпит моего отца. Мне бы хоть чуточку её самообладания. Я, наверное, и правда в папу.

— Твои сосиски, цветочек. — Роман ставит поднос на стол и садится рядом. — Не жарко в пальто.

Я так глубоко ушла в размышления и забыла, что под пальто у меня только бельё. Машинально начинаю расстёгивать пуговицы.

— Ты чего делаешь? — Роман накрывает мою ладонь своей.

— Упс, забыла!

— Зато у меня уже опять сработало, — Роман усаживается поудобнее.

— Что сработало? — беру салфеткой сосиску в тесте и смачно откусываю. Бубню с набитым ртом: — Вкуснятина!

Роман с тихим стоном откидывается на спинку дивана, говорит еле слышно, но слух у меня хороший.

— Хронический стояк мне обеспечен.

Он быстро уминает огромный пирог с мясом, я — свои сосиски. Захожу в телефон, чтобы глянуть, что мы наснимали. Роман, обняв меня за плечи, присоединяется к просмотру.

— Хочу с тобой фотку! — надуваю губы и переключаюсь на камеру. — Улыбаемся!

Смотрю на раскрасневшегося Романа. Он барабанит пальцами по столу, оглядывается по сторонам.

— Пойдём-ка! — Встаёт из-за стола и тащит меня к туалету.

— Ты чего? — растерянно смотрю, как Роман запирает дверь на замок.