Темная страсть

1.Подготовка

- Илеана, Илеана, проснись- маленькие ручки теребили одеяло. Илеана, улыбнувшись сестре, привстала на кровати, оперевшись локтями о набитую гусиным пухом большую перину.

-Ну что тебе, Ильинка?- она потрепала девочку по растрёпанным золотистым кудрям.

-Там ведь....там все готовятся к Ночи Выбора. Илеана, там стооолько еды! Я бегала во двор, привезли товары. А отец сказал, что нельзя их смотреть...А Стася уже глядела... И ничего ей не было, а я тоже хочу ...

Илеана, усмехнувшись бурному потоку речи малышки, которая впервые удостоилась чести лицезреть подготовку к Ночи Выбора, встала, нащупав кончиками пальцев туфли. Накинув на себя халат, она прошла к другому концу покоев. Медленно опустилась в кресло, стоявшее у резного туалетного столика. Этот поистине шедевр отец привез ей из столицы, от великого мастера Ромарико. Тот ломил цены будь здоров - недаром гордился тем, что делает мебель для самого короля. Но его талант был подстать гордыне - в креслах, миниатюрных секретерах, больших обеденных столах или прикроватных тумбах сюжеты из сказаний древних были точно живыми, аккуратно вырезанными из лучших сортов Фиренкийских деревьев. Да и красотой и изяществом покоряли они всякого, кто видел их. Поговаривали, сама принцесса Вельбургских земель сменила гнев на милость, согласившись стать женой принца Филлипа, будущего властителя Дорейских островов, после того как отправил в её земли несколько кораблей, груженных, помимо камней и золота, причудливой мебелью из мастерской Ромарико. Люди ахали, строя предположения, во сколько принцу обошелся этот красивый жест. Но ведь истинная любовь не измеряется звоном золотых. А Филлип несколько лет отправлял гонцов с дарами и предложением руки и сердца строптивой принцессе, рассчитывая вовсе не на выгодный союз. Её яркая красота сразила беднягу на одном из столичных приемов, куда он был приглашен.

***

Глядя сестру, Илеана плавно расчёсывала свои длинные золотисто-рыжеватые волосы- светлые волосы сестры выросли почти как у нее самой, по поясницу. И какая же она стала большая, совсем невеста....При этой мысли мороз прошел по коже девушки- Невеста! Та, кого отдадут в замок, на растерзание Владыке Тьмы. Скоро и ее маленькая Илинка должна будет принимать участие в Ночи Выбора. Тупой болью в сердце отдалось осознание - каждая маленькая девочка, что сейчас, улыбаясь, делает с мамой куклу из соломы или же играет с другой непоседливой ребятней, каждая из них, возможно, не доживёт до старости. Не узнает ласки мужа, никогда не погладит кудрявой головки своего ребенка, не расскажет под дрожащий отсвет лучины былицу нетерпеливым внукам.

Каждые десять лет несколько окрестных в княжестве приносили в жертву одну из юных дев, та должна была стать платой Чудовищу, что жил в замке на горе, за очередные десять лет спокойствия. Однажды в Шарове селяне воспротивились жуткой традиции- самые сильные и крепкие мужчины взяли вилы и колья, зажгли факелы и двинулись на гору, оставив позади рыдающих жён и детей.

Не вернулся никто....Лишь спустя много десятков лет в изножье гор путники, шедшие на ярмарку в другое село, увидели старца, отдаленно напомнившего самому старому из них кузнеца Лиония. В грязных лохмотьях, с горящим безумием взглядом, старец вдруг остановился, взглянув на путников, когда один из них окликнул его по имени, " Лионий?! Ты ли это?!". Взгляд его стал на мгновение более осмысленным, будто несчастный и вправду узнал своих односельчан, но тут вдруг оскалил он зубы в диком подобии улыбки и жутким голосом закричал, размахивая иссохшими руками:

-Он вас видит! Видит! Бегите, глупцы! Кровь, кругом кровь!...

Старик, завизжав, словно ярмарочный барашек, которого по традиции резали на 7-й ее день, взбрыкнул худыми ногами и, с нереальной для старого человека прытью, побежал вверх, по горе, пока худое тело его не истаяло, превратившись в еле различимую точку у самой вершины. Путники всю дальнейшую дорогу прошли в молчании, крестясь...

В дверь постучали. Ильинка с хитрецой во взгляде приложила палец к губам, и точно ветерок легко пронеслась на цыпочках мимо, прятаться. Вошла старая нянюшка Элсбета, оглядывая комнату. Заметив золотистый локон, свисавший меж закрытых дверей шкафа, она улыбнулась, и уже в свою очередь призывая Илеану жестом к молчанию, нарочито громко заговорила:

-Ох, и где наша Ильинка? Весь день ищу её, а найти не могу. Что же, придется отдать одной Белсбе все, что купила из товаров и сластей ( Ильинка и Белсба, темноволосая дочка главной кухарки, были заклятыми врагами. В тот раз, когда Ильинка стала свидетельницей того, как Белсба при всех называла их покойную матушку ведьмой, приговаривая, что и умерла та в муках, так никому силу свою не отдав, девочки подрались. И теперь, при случае, стремились задеть друг друга словами или недостойными юных дев тумаками да пинками).

-Ой, нет! Я же тут! - Ильинка золотистым облаком выкатилась из шкафа, путаясь в полах жёлтого платья, украшенного вышитыми птицами да цветами.

-А, вот ты где, егоза? Ну, пойдем со мной, будет. Твоей сестре ещё готовиться нужно. - Элсбета с грустью взглянула на Илеану, уводя ребенка с собой.

2. Ночь Выбора

Заунывно играли скрипки. На площади, казалось, и шагу не было ступить- столько народа собралось этой ночью. Вся деревня, за исключением малышни, за которой сейчас присматривали несколько почтенных вдов и стариц ( так называли в их деревне девок, что не вышли замуж, но при этом давно уже вышли из брачного возраста). Детей собрали в несколько горниц в княжьем доме, уложив их спать на дорогих шкурах и мехах. В эту ночь особенно жалели девочек- каждая, даже совсем еще девица, с ужасом представляла, как отдаст свое долгожданное, любимое дитя на растерзание тьме.

Взрослые же шли на Ночь Выбора- кто - с любопытством, кто- желая повеселиться, ведь у него не было дочерей, иные шли упиваться чужим горем, а кто- со слезами на глазах, ведь его дочь участвовала в отборе, либо приближалась возрастом к этому. Хмель и напитки лились рекой, некоторые даже танцевали посередине огромного двора. Но всеобщая грусть чувствовалась во всем, хоть и пытались из Ночи Выбора сделать праздник- натянуты были улыбки, пересуды нет-нет, да и вновь уходили лишь к отбору да сожалениям о судьбе несчастной новой избранной.

Наконец, забили в барабаны, все расступились, и на большой деревянный помост взошел Господарь Рэммок, отец Илеаны. Он окинул собравшихся хмурым взглядом, и начал:

-Дорогие чада мои! Сегодня мы собрались, чтобы дать нашей земле, нашим детям и всем нам ещё несколько лет спокойной жизни, любви и процветания. Для этого сегодня мы выберем невесту Тому, кто приходит в Ночи. Вы знаете, как я свято чту традиции. Сегодня моя дочь участвует в выборе наравне со всеми.

Он махнул рукой, и на помост поднялись десять юных дев, одетых в белые длинные одеяния, украшенных, словно невесты. По толпе прошел рокот- как жаль, такие юные, такие красивые... Женщины украдкой смахивали слезы красиво расшитыми рукавами платьев, мужчины, ходя желваками, преувеличенно старательно смотрели вперёд, на помост, не желая обнаруживать свою слабость прилюдно.

Слуги внесли огромное зеркало, укрытое темной тканью. И клетку с вороном- темное отродье, что приносило горе и смерть в их земли, поселившись на горе, могло повелевать животными вроде медведя или волка, вселяясь в них. А еще, поговаривали, вороны были верными слугами Властелина. Так это или нет, не знал никто, но в Ночь Выбора именно этой темной птице доверена была судьба заплаканных красавиц на помосте, именно птица вершила выбор.

Первой к зеркалу, с которого Господарь одним махом сорвал накидку, подвели Ромарику, дочь торговца тканями. Зеркало так и оставалось неподвижным, показывая всем почерневшее от страха лицо девушки. Ворон словно спал, не проявляя никакого интереса к происходящему.

Господарь махнул рукой, отпуская девушку. Та тихо взвизгнула, принявшись креститься и возносить молитвы. На нее шикнул один из слуг, а другие покосились с неодобрением- негоже вспоминать Всевышнего, коли сделку с сыном дьявола заключаешь. Того и гляди - разгневается дьявольское отродье, да сменит милость на гнев. Тогда все пострадают. А так.... Девушка , засуетившись, поспешно сбежала с помоста, тут же затерявшись в толпе.

Второй вышла надменная красавица Ульрика, дочка богатого старосты одного из поселений. Отучившись несколько лет в столице, в пансионе для девиц благородных, да получив несколько знаков внимания от одного из высших дворян, девушка считала себя особенной. Поэтому и нос воротила она от любых свадебных гостинцев, что приносили ей в родной деревне. Да и от деревни самой была дева не в восторге, пеняя батюшке едва ли не каждый день- и почему он ее с мамками да няньками в городе не оставил? Почему счёл, что нет нужды тратить золотые на то, что, по его мнению, никогда бы не сбылось?! " Не лезь высоко, дочка, падать больно придется"- не раз говаривал отец Ульрике, что мечтала получить дары свадебные от кого-то, кому покамест кланяться вынуждены. Но много ли отец понимал? Девушка считала себя ничуть не хуже дурочек, с которыми обучение проходила.

Вот и сейчас Ульрика вальяжно шла по помосту, завораживая своей грацией и красотой, уверенностью в себе и горделивостью, с которой она себя несла. Будто истинная королева- народ зашептался, мол, скоро праздник продолжится, перейдут к столам, ведь вот она, невеста. Кто ж откажется от такой красоты? Да само Отродье Тьмы такой вовек не видывал! Даже слёзы на глазах пообсохли- гордость взяла за то, что красота такая у них живёт.

Ульрика, словно сама того желая, жадно всматривалась в блестящую гладь зеркала. Неужто искала подтверждение того, что ее выбрали. Но оно молчало. И распроклятая птица теперь точно дремала, положив голову под крыло. Ульрика, сперва метнувшись к клети- хоть встряхнуть напоследок ворона, вдруг свои черные бусины откроет, да увидит её, заприметит, пересеклась взглядом со стражами, что уже делали первые шаги к помосту. Не дадут! Со злости девица топнула ножкой, затянутый в сафьяновый сапожок, по деревянным доскам под собой. Обидно! Но ничего не поделаешь- не видать ей вечной молодости и красоты, о которых она хотела умолить Вампира, искушая того своей девичьей красой. Не по нраву она ему! Спускаясь с помоста, она грубо оттолкнула чьи-то мужские руки, протянутые ей в помощь. Ещё чего не хватало, чтоб мужичьё немытое её лапало. Страдало сердце Ульрики- отчего матушка красивой такой родила её, именем, которое лишь придворным дамам дают, нарекла. Да обрекла на жизнь в захудалой деревеньке, где на нее засматривались лишь те, кому она не по зубам была?!

Третьей выступила дочь кузнеца, Аргилия. Она плавно несла свою дородную фигуру. Будто ладья плыла по помосту, который едва слышно трещал под весом девы. Подходя к зеркалу, она задела клетку с птицей, едва не перевернув ее- щупленький слуга мигом бросился поставить клетку обратно. Аргилия, усмехнувшись, взглянула на своего отца, что снова выпивший стоял в первых рядах. Глаза ее тут же загорелись гневом, но, пересилив себя, дева повернулась к зеркалу. Несколько минут она всё вглядывалась в него, но изменений не было- не приняло зеркало ее жертвы. Девушка грузно сошла с помоста, направившись к отцу, и ещё некоторое время родственная ругань не смолкала меж ними, заглушая толпу.

3. Знакомство

Рейвен смотрел в магический шар, где отражалось зеркало- дева, которую он видел там, была невероятно красива. Но сердце оставалось глухо к ее красоте. А вот дева всматривалась, казалось, даже с надеждой. Знавал он таких- девицы эти хотели красоту свою в веках сохранить, вечной жизни испросить у тьмы. Вот только часть их уже была ей отдана, души их словно мясо, оставленное без ледника на теплом солнце - гнили, покрываясь отвратительными темными пятнами, смрад чувствовался ещё издали. Рейвен, обладающий нечеловеческим чутьем, задыхался рядом с такими.

Осмотрев ещё несколько дев, хозяин замка на темной горе уже хотел было остановить свой выбор на следующей, кем бы она ни была, но тут вдруг в туманной внутренности шара всплыл образ девы с золотисто- рыжими волосами. И его сердце, вернее, то, что им когда было, почувствовало- это она. Ещё раньше, проследив за испуганным взглядом предыдущей девы, больше походившей на ребенка, Рейвен мельком увидел и эту. Она подбадривающе улыбнулась малышке. А сейчас смотрит, будто без чувств. Это больно кольнуло остатки самолюбия- неужели он и вправду такое чудовище, что недостойно даже простого человеческого тепла? Лёгкой улыбки, что озарит лицо красавицы?

Дева заинтересовала его как никогда. Да и чем? Ничем. Просто взгляд зелёных омутов глаз затянул, словно в колдовское озеро. Впервые в жизни, если так будет позволено назвать мучительное многовековое прозябание, Рейвен на мгновение поверил в Провидение. А вдруг?

И сейчас она , дева, появится здесь, в замке. О, тёмные небеса, как давно он не видел людей(!. Его сущность вся задрожала от предвкушения. Захотелось даже ( опять отголоски былой жизни, человеческой ) взглянуть на себя в зеркало- Рейвен ухмыльнулся, ведь уже много веков он не видел там своего отражения. Зато там было полно других отражений- тех Темных, что он запер, пользуясь проклятием Иуды, отца всего Зла, в плену причудливой и одновременно простой смеси песка, серебра и древних заклинаний.

Полутемная зала, утопающая в сиянии тысяч свечей, вибрировала от магии. Та, словно вязкий омут, заполняла все вокруг, заставляя звенеть тонкое стекло ламп и зеркал.

Девушка, материализовавшись в круге у зеркала, согнулась пополам- трансгрессия с трудом давалась даже многим темным сущностям, а люди...Люди часто ее не переносили, как, увы, большинство из его невест. Из дев, что должны были исполнить древнее пророчество. Но оказались лишь нечастными испуганными до смерти людьми. Да и за столько времени Рейвен стал сомневаться в том, существует ли спасение.

Он подошёл ближе к гостье- ее волосы закрывали лицо, золотыми волнами спускаясь вниз по груди. Пламя свечей делало их волшебными, живыми отблесками огня души девы. Видел ведь он, как характер ее меняется, там, на помосте. То - нетерпение да страх затаенный, то, к пигалице той, сострадание, то, уже к нему, почитай, самому- равнодушное презрение.

-Не тронь меня.- хрипло прозвучал ее нежный голос, когда он протянул руку, чтобы помочь. Она гордо выпрямилась ( Рейвен заметил, с каким трудом далось ей это). Ее лицо будто светилось изнутри, резко контрастируя и с мрачным убранством залы, и с мраком в душе владельца замка.

Рейвен втянул носом воздух- едва уловимый страх, но основную часть ее ауры составляла ненависть и тоска, видимо, по родным, которых ей не суждено больше увидеть . Да, эта девица, стоящая перед ним, воинственно задрав подбородок, сжав побелевшие от боли, вызванной трансгрессией, губы, точно подойдёт! Да ещё и тлетворного смрада тьмы нет. Чистая как слеза. Именно она - его шанс. В ней есть воля, и, может быть...

-Пойдем со мной. - увидев, как она отшатнулась от него, Рейвен буквально почувствовал ее отвращение. Что же, она здесь не для того, чтобы судить его. Он, вздохнув, что придется тратить такую ценную сейчас магию на непослушную девчонку ( хоть и такую соблазнительную, необычную, влекущую) повелел ей, используя Глас:

-Следуй за мной!

Развернувшись, он направился к выходу из огромной залы. Когда уже почти у самих дверей он понял, что не слышит ее шагов за спиной, его обдало холодом ( если так можно назвать то, что он, пленник вечного холода и тьмы, ощутил). Повернувшись, он увидел, что дева все также стоит там, где он ее оставил. Неужели магия слабеет?! Сколько ещё нужно жертв...Рейвену было неприятно убивать, забирать жизни. Но выбора у него никогда не было- зверь, что сидел внутри него, жаждал крови. Бессмертный, он стал заложником своего проклятья. Оправдывало одно - они все заслуживали смерти. Все до единого.

-СЛЕДУЙ. ЗА . МНОЙ. - вложив в Глас все силы , он разглядывал девушку. Она, тряхнув головой, отступила назад:

-Если я и умру, то предпочту не идти на заклание, словно агнец!- она резко выставила перед собой руку, сжимавшую тонкую серебряную цепочку с маленьким резным крестом. Невозможно! Смеет противиться! Глупая...

-Серебро!? А не спрятан ли у тебя осиновый кол за пазухой, Илеана?- Рейвен перекатывал во рту ее красивое имя, будто пробуя его на вкус. Ее полные груди под тонкой рубашкой призывно колыхались, уводя его мысли в сторону. Будто он ещё жив, молод, горяч....

-Пошел прочь, Исчадие ада!- она, прикрываясь щитом, отступала назад, пока не упёрлась в стену. И тут же она стала оседать на пол, Рейвен заглянул ей за спину- зеркало! Один из самых сильных Темных, сэр Уолтер Соммерсби , тот самый так и не пойманный Джек Потрошитель, любитель Театра Смерти и Крови, сейчас силился затащить свою нечаянную жертву вглубь зеркала, цепко ухватив ее своими мертвенно- бледными крючковатыми пальцами. Рейвен метнулся к девушке, вырвав цепочку из ее ослабевшей ладони. Серебро обожгло его огнем, но многие века тренировки, а ещё и то, что человеческие жертвы он тщательно и долго выбирал, освобождая мир только от самых ужасных заматерелых преступников, помогало ему сохранять некий баланс между Светом и Тьмой. Господь всё ещё помнил его....

Сунув крест почти в то, что лишь номинально носило название " лицо Уолтера ", хищно оскалившееся в предвкушении добычи и новых сил, Рейвен стал шептать древний текст экзорцизма. Уолтер , застыв в жутком оскале, замер, отцепив крючковатые пальцы от тающей на глазах девушки. Он исчез в глади зеркала, а Рейвен, подхватив девушку на руки, уложил ее на диван. Он бегло осмотрел ее, опустив тонкую ткань платья с ее плеч- ни единой раны. Девушка молча смотрела на него остекленевшими от страха глазами.