Темнота Кана

Часть 1 Темнота

10.09.3027

Настя

Приветливо улыбнувшись Самаре, которая уже полгода после выхода из декретного отпуска подрабатывала в «Темноте» основным администратором, протянула оборотню правую руку; девушка взяла из коробочки белый тканевый браслетик и повязала его на запястье рядышком с подаренным мне мужем – золотым горячо любимым мной ободком, со словами:

— Как дела, Настья? Пришла навестить супруга?

— Можно и так сказать, — тихо хмыкнула, закинула на плечо проверенный охраной на опасные элементы рюкзачок, бросая на секьюрити насмешливый взгляд. Парни скромно потупились и не сговариваясь отвернулись к залу. Гостей пока было немного, не считая завсегдатаев клуба. — Отойдем ненадолго?

Самми с сомнением покосилась в зал, на охрану, подозвала молодого парня на свое место, при этом уточняя шепотом:

— А тебе не влетит?

Отрицательно качнула головой: влетит мне? Да сейчас, как же. Хотя… Хе-х. Мы уселись на диванчиках подальше от сцены ближе к краю, расторопный официант, облаченный в одни кожаные штанишки и чокер на шее, услужливо поставил на столик по чашке капучино.

— Как малышка Ани?

— О-о, — закатила глаза оборотень. — Муштрует отца. Теодор частенько жалуется, что от его демонического хвоста скоро останется одно упоминание, что поделать, она у нас игривый котенок.

— Ничего страшного, выживет твой Дерано, — хмыкнула. Самара согласно покивала и доверительно сообщила:

— Планируем еще одного малыша. Тедди надеется, будет демоненок, а-ха, ну, пусть надеется, ген оборотней доминантный, — она многозначительно подергала бровями.

— О-у, а не рано? Всего чуть больше года прошло.

— Да ну, брось. Оборотни быстро восстанавливаются, как ты знаешь, только я своему заявила: двое детей — и на этом все. А согласилась потому, что мне бы хотелось, чтобы между детьми не было слишком большой разницы, ты понимаешь, но больше ни-ни! Пусть даже и не мечтает.

Сцедила в кулак смешок.

— Как Маройя? — доброжелательно спросила Самми о нашем с Каном сыне.

— Сегодня на попечении тетушки Кристы, она давненько просила оставить ей хоть на пару часов малыша, пусть развлекается, — гаденько оскалилась, на что оборотень со смехом посочувствовала несчастной пифии.

Маройя уродился дьяволом – полной копией своего папочки как внешне, так внутренне, и в свои почти два года обожал выедать мозги всех и вся чайной ложечкой. Исайя смеялся: из нашего сына выйдет прекрасный дознаватель на смену Лоуренсу, я же подозревала, скорее — палач на смену в какую-нибудь тюрьму с камерами смертников, и я не шучу!

— Слушай, Самми, как насчет в ближайшие выходные посидеть у нас за чашечкой чая или чего покрепче? — вдруг предложила.

— Мы с Тедди только за. Как раз его родители хотели забрать дочку на следующие выходные.

— Чудесно. Тогда созвонимся предварительно в среду, идет?

— Да, замечательно, только ты уверена? Слышала, миссис Кан совсем плоха. Это надо же, заболеть безумием шейма. Так жалко, в особенности, мистера Кана старшего, — оборотень сочувственно покачала головой. Знала бы она… Хотя официальное заключение не особо отличается от реалий. Ванда Кан действительно была сильно больна.

— Г-м, да, печально, — отозвалась, пряча взгляд в чашке. — Все в порядке. Исайя будет только рад вашей компании, а Маройю оставим дяде Нику, ах-а. Он как раз горел желанием теснее пообщаться с племянником.

…Заметила, как из подвала поднялся мастер Том. Мужчина пересек зал, направляясь к бару. Улыбка на моих губах исчезла. Пусть мастер Том совсем не нуждался ни в чьей жалости, но после того, что натворила его нижняя, мне его было немножко жаль, и плевать, что по решению совета иных почти всем причастным, знающим и так далее стерли память и о Ванде, и о вампиршах, и об Адамсон, только Тому, насколько я знала, ничего не стирали. Он почему-то не позволил этого сделать, подключив немало своих связей, почему – загадка. Возможно, в силу своих принципов и, м-м-м, предпочтения все контролировать, чем грешили все верхние, каких я знала.

Самара проследила за моим взглядом и вопросительно подняла брови. Качнула головой, мол, ничего. Мастер Том перехватил мой взгляд и отсалютовал чашкой; чую, будь я обычной примитивной – по коже бы точно пробежался мороз, все же «топеры» эти — те еще личности. Эх-е. Хорошо, сам «топер» не знает, как я его обозвала, м-да. Кивнув мастеру, отвернулась.

— О, Рэйз здесь. А думала, его сегодня не будет, — еле слышно бормочет Самми.

— Что? Ты о ком? А-а-а, — тут же вспомнила: фамилия Томаса — Рэйз. Томас Рэйз. Редко, но иногда слышала о неком мастере Рэйзе, раньше его с ней не связала, зато теперь всё ясно.

— Кстати, может, ты тоже знаешь, ходят слухи: у мастера Тома убили нижнюю, — доверительно зашептала мне на ухо Самми. Чуть не подавилась кофе, который в тот момент допивала.

— Это кто распускает такие сплетни?!

— Слышала от парочки гостей, но вот странность: больше этих новичков я не видела.

Озадаченно нахмурилась.

* * *

Чутье меня почти никогда не подводило и в этот раз тоже не подвело.

— Что обсуждаем, девочки? — с ласковой улыбкой маньяка поинтересовался мастер Рэйз, нависая над нами инфернальной тенью.

— Вас, — честно сказала, на что Самми испуганно округлила глаза. — Точнее слухи.

— Не стоит доверять слухам, Анастасия. Ваш хозяин вас этому не научил?

Самара подавилась воздухом, ошеломленно таращась то на меня, то на мастера Тома.

Издевается, зараза. К слову, только Рэйз – лучший друг Сая – моего мужа, выучил правильное произношение моего имени, и у него недурно то получилось, хотя учил, насколько я знаю, он долго.

— У меня нет хозяина, мистер Томас, и вы это знаете, не так ли? — хмыкнула, поднимаясь. Самара вскочила следом. Том криво усмехнулся. С первого дня нашего тесного знакомства, какое случилось примерно год назад, этот демон обожал надо мной подтрунивать, беззлобно и шутливо, но шутил он так, что многие этих шуток вообще не понимали, воспринимая слова дома за чистую монету. Обратилась к оборотню: — Ладно, я пойду. Не подскажешь, где мой благоверный?

— На нижних этажах, насколько я знаю. По крайней мере, вроде бы наверх еще не поднимался. Проверяет девайсы, вчерашний привоз.

О-о-о… Прекрасно.

— Короче, делает всю работу за мистера Рэйза, я поняла, — иронично хмыкнула; глаза цвета сочной тёмной вишни опасно прищурились. — И как давно он там?

— М-м-м, несколько часов, это точно.

Живот свело приятно-болезненной судорогой. Взглянула на время. Ну, всё. Хана вампиренку. Впрочем, а не этого ли я добивалась? Хе-х.

Спустившись на нижние этажи, сжала лямку рюкзака. Всегда, когда сюда спускалась, в особенности одна, чувствовала себя весьма неуютно и неловко. Пусть в длинном, с приглушенным освещением коридоре почти все занятые помещения были заперты и имели хорошую шумоизоляцию, но только вот имелись среди членов «Темноты» и такие извращенцы посетители, кто специально не пользовался этим благом, так же намеренно оставляя довольно крупные «наблюдательные» окошки-люки, будем называть вещи своими именами, открытыми. Шагая по коридору, можно наслушаться различных звуков, начиная от протяжных, напитанных болью и удовольствием криков, от которых волосы дыбом встают, до свиста розог, щелчков плетей и всего тому подобного.

Здесь я была всего четвертый раз, один — на экскурсии, так скажем, очень запоминающееся действо вышло, другие три — присутствовала при работе супруга. Вообще, всякими горячими «извращениями» в легкой их версии, как я могла впоследствии много раз убедиться, насмотревшись всякого, мы обычно занимались дома, в клубе никогда, предпочитая здесь просто отдыхать, а Исайя обычно работал, но не в этот раз… Не в этот…

Слух уловил шаги на лестнице. Наученная опытом, посторонилась к стене; на бархатный ковер ступил сначала верхний в узких черных штанах, с голым торсом, в небрежно накинутой на рельефные плечи безрукавке. За тонкую цепочку, крепящуюся к чокеру на шее, он вел почти полностью обнаженную девушку, чье тело покрывал только легкий сетчатый халатик, почти ничего не скрывающий, даже скорей открывающий; вспомнив рекомендации мужа, отвела взгляд, рассматривая свой маникюр. Тяжелые ботинки поравнялись со мной вместе с голыми аккуратными женскими ступнями. Над головой послышался хмык.

Взглянула на верхнего из-подо лба. Кажется, это был мастер Зерг, но я не уверена, лично знакома с этим домом не была, в отличие от его спутницы. Девушка покорно стояла с опущенной головой, но, почувствовав мой взгляд, она осторожно вскинула голову, в больших глазах сквозила чистая ненависть. Делла. Бывшая нижняя моего мужа. Уже как-то сталкивались с ней, и разговор у нас выдался неприятным. Девушка брызгала слюной и кричала, что я увела у нее верхнего, пыталась напасть, но обломалась о мои когти и клыки. Не дал случиться убийству мой вовремя подоспевший супруг. Убедившись, что со мной все в порядке, он жестко отчитал Деллу и предоставил ей выбор: или она извиняется передо мной, госпожой, или, грубо говоря, валит на все четыре стороны. Она извинилась. А потом заключила договор с этим мастером.

Вышеупомянутый доминант(ер) задумчиво смотрел на мой членский браслет.

— Что-то не так, мастер?.. — равнодушно спросила. Странная ситуация.

— Нет, миссис Кан, — довольно вежливо отозвался мужчина. — Передайте привет Исайе. И я могу попросить вас сказать ему, чтобы он со мной связался, как освободится? В принципе, в течение часа я буду в седьмой комнате.

— Хорошо, — отозвалась удивленно.

Мастер кивнул и, дернув за цепочку, повел нижнюю за собой. Выдохнув, обождала несколько секунд и направилась следом, игнорируя раскрытые люки, в которых то кого-то с упоением пороли, то бесстыдно вылизывали, то играли в собачек. Ох, святая кровь. Ладно, сама согласилась.

Ориентируясь на запах супруга, завернула в следующий коридор, спустилась на еще один этаж ниже, оказываясь во мраке очередного коридорчика. Судя по запаху, Исайя был в его конце, именно там и находился склад, все, как и говорила Самара. Зато здесь не было никаких таких комнат удовольствий и всего прочего, только складские помещения. Вздохнув, неторопливо направилась вперед, радуясь своему вампирскому зрению.

…Не дошла я какие-то пару шагов, как вдруг одна из дверей, мимо которой я проходила, резко распахнулась, и меня, ухватив поперек талии, втянули в нутро комнаты.

Часть 2 Тот, кто прячется в темноте

Дуновение ветерка донесло до моего чуткого носа самый любимый для меня аромат жаркой кожи и древесного одеколона; тот, кто спрятался в кромешной темноте этого просторного помещения — за моей спиной. Не спешу оборачиваться, сердце быстро бьется, отзываясь в моих ушах бухающими ударами, по открытым плечам скользят горячие пальцы и прохладный наконечник стека. О-о-о, я теперь прекрасно знаю, как эта шлепалка называется. Черт, а я даже не успела переодеться, ха-х.

С губ срывается судорожный вздох.

— Ты опоздала, — тихий строгий голос; стек скользит к напряженным бедрам и легонько ударяет по плоти.

Вздрагиваю по мимо воли, подбородок гордо вздергивается, еле слышно отвечаю:

— Всего лишь задержалась.

— Ты так и не научилась покорности, Настя, — хрипит он, с силой вдавливая меня в свое тело, ягодицы упираются в мощные тазовые кости, потираясь внушительным бугром, томящимся за плотной скользкой тканью. Пальцы оттягивают собранные в низкий хвост волосы, понукая доверчиво обнажить шею; упругие губы скользят по тонкой коже, нежно прихватывают, пробуя на вкус кончиком языка.

Адреналин жарит вены; откидываюсь на широкое плечо, в потолок летят негромкие стоны с отрывистым:

— Ты все никак не можешь научить.

Шлепок стека по промежности, от которого широко распахиваются глаза, резкий поворот — и я лицом к лицу с суровым алием.

— Дрянная девчонка, — шипит он, надавливая на плечи. Опускаюсь пред ним на колени, металлический конец девайса приподнимает подбородок, заставляя смотреть в горящие в сумраке сизые огоньки. — Ты определенно заслужила наказание не только за опоздание, но и за свой острый язык.

О, я его еще как заслужила, причем очень давно. Не просто так наматывала нервы на одно место своему алию несколько дней кряду. Прошу иронично:

— Только, можно, я не буду считать?

Сизые огни вспыхивают так ярко, что поневоле сглатываю, силой воли заставляя клыки оставаться в деснах, а это, между прочим, непросто! Кажется, я сейчас договорюсь до того, что от моей пятой точки останется один сплошной синяк… на минут десять и, честно говоря, и того времени ой как достаточно, проверено опытным путем.

Рукоять стека впивается в гортань, задерживая на языке густую слюну и мешая нормально дышать.

— С этой минуты я запрещаю тебе говорить.

— Что, навсегда? — сиплю, невинно хлопая ресницами.

…Как довести доминанта до нервного срыва? О, проще простого. Всего два правила.

1 Не молчать и перечить.

2 Идти наперекор его приказам. И — вуаля.

Секунда, резкий захват, давление на лопатки – и вы мордочкой в пол, а ваше мягкое место вздернуто кверху, кружевными трусиками на всеобщее обозрение, точнее, на его обозрение.

* * *

Меня потряхивает от остроты ощущений и напряжения мышц, разум захватывает легкая паника, предвкушение и чертовское волнение. Мужские пальцы смещают резинку трусиков вбок, проводят вдоль закрытых половых губ, собирая влагу, и двумя проникают внутрь без всякой на то подготовки, делая сразу несколько жестких поступательных и очень глубоких движений; мычу, все же пробившимися клыками прикусывая до крови губу. Твою мать, да я сейчас прямо так кончу! Что он со мной делает?!

— Ты будешь меня слушать и подчиняться, — тихий шепот над головой, между лопатками — ласковый поцелуй. — Будешь, поняла?

Поспешно киваю. Поняла-поняла. Благодарю за урок!!! Ах, да, это же надо сказать вслух.

— Поняла, г-г… — язык не поворачивается сказать ЭТО слово, но креплюсь!

— Кто? — еще несколько сильных, уверенных движений. Ох, да-а-а...

— Господин! Благодарю, господин, за урок.

Его ладонь накрывает затылок, треплет волосы, как какую-то собачонку на дрессировке.

— Умница. Наказание удваивается. Десять ударов. И можешь не считать, разрешаю, — заканчивает иронично.

— Р-р-р… — желание убить собственного мужа, нормально вообще?

— Возражения? — он отпускает меня и отходит на несколько шагов. Причем, топает мой благоверный господин куда-то к стенке. Слышится звук открываемой полки. Что это он там взял?!

— Нет, господин, — выдавливаю сквозь зубы и при попытке поменять позу слышу четкий приказ:

— Оставайся в этом положении.

Соплю, но молчу, чувствую – пока лучше молчать. А он приближается. Неторопливо, вальяжно, пока я тут вся такая враскорячку, гад. Дьявол! Черт его побери. И это, между прочим, со мной еще мягко. Боюсь представить, что происходит на этаж выше. Омг. А от живо нарисовавшихся представлений спазмом дергает низ живота, посылая в промежность электрический разряд. Мать твою! Закусываю губу, сдерживая рвущийся наружу стон. Если узнает, наказание точно добавится, и фиг его знает, на сколько шлепков.

Замираю, ощущая мягкие хвостики на своих ягодицах. Ой. Ну, флогер — это не страшно. Ага! До первого уверенного удара!!! Глаза лезут на лоб от внезапной резкой боли. Ах. Меня передергивает. Горло перехватывает ледяной рукой. Два! Второй удар более мягкий. Три! Хвостики скользят вдоль промежности, задевая набухший, ноющий клитор. И сразу удар!..

Я насчитала их десять. Ровно десять, и к десятому боль совершенно не ощущалось, только дикое первобытное желание, чтобы меня взяли, жестоко вторглись и насадили по первое число. Когти вспороли ламинат до мяса. Девайс летит в сторону. Кан нависает надо мной, звук раскрываемой ширинки — просто музыка для ушей.

Бедра нетерпеливо подрагивают, и с первым сильным проникновением я визжу от наслаждения, такого всепоглощающего и несравнимого с ни с чем, что, мне кажется, меня сейчас раздерет на тысячу маленьких Насть. Как сумасшедшая, насаживаюсь на каменную плоть, и плевать, что на бедрах точно останутся кровоподтеки от ладоней Кана, пытающегося меня придержать, мне просто плевать. Сознание в таком едком тумане, что остались одни голые инстинкты: сорваться в эту разверзающуюся пред ничего не видящими глазами самую настоящую бездну! Сильные быстрые толчки способствуют этому благу.

И я в нее лечу с таким оглушающим рыком, что, кажется, содрогается вся «Темнота». Кончаю бурно и сильно, извиваясь и изгибаясь в таких наклонах, что кости вот-вот вывернутся наружу, меня корежит, как наркомана в период ломки; по бедрам течет нечто горячее, от замедляющихся проникновений становится больно, срывая на этот раз жалобные стоны. Еще один глубокий очень медленный толчок — и меня все-таки разрывает на множество потёкших вампирочек, в глазах резко темнеет, непослушное тело заваливается, попадая в надежные руки супруга. Только от его прикосновений не просто неприятно, оно больно, мать его, будто с меня разом содрали всю кожу. С протестующим выдохом опускаюсь на дно бездны, сознание меркнет, улавливая тихий шепот над головой:

— Добро пожаловать, любимая.