Темные сказки волшебного леса

русалка

Это было давно. Однажды, во времена древних, юная девушка пришла к берегам волшебного озера. Длинные волосы цвета ночного неба спадали тяжелыми прядями на ее узкие плечи. Ее лицо было похоже на бледную луну, что в ночи украшает небо. И было оно так же прекрасно какой-то скорбящей красотой. Ее узкие ладони и стопы были изрезанны острыми камнями и кустарником. Капала кровь из разошедшихся ран. Едва передвигаясь, она подошла к сверкающим на солнце чистым волнам. Без сил опустилась на серые камни. И зарыдала. И долго еще ее тяжелые стоны эхом отдавались над гладью вод. Потом она нагнулась, омыла лицо. Тогда впервые хрустальные струи были обагрены человеческой кровью. Девушка встала, сняла грубое рубище, и ее стройные ноги вступили в ледяные волны. Не было ветра, но волны озера взволновались, озеро словно ожило – его холодные струи как светом одели тело нагой девы, смывая следы крови, остужая горящие раны. Уже обессиленная, опустилась она на светлое, покрытое белым песком неглубокое дно у самого берега. Белая грудь дышала вместе с хрустальной волной.
Умолкла волна. Последний вздох замер вместе с последней слезой. Она умерла. И душу ее не смогпринять Гадес. Тогда Тот, Кто создал сей мир, решил сделать так: когда человек добровольно из жизни уходит от того, что жизнь изгоняет его, то дух его засыпает. А тело становится вечным. И жизнь человека становится сродни траве: лишь прах, что не помнит своих прошлых страданий и мук. Вне жизни и смерти он быть осужден, доколе сей мир будет жить.
Сомкнулись прозрачные волны над еще не охладевшей плотью, и темные глубины приняли тело. И долго-долго холодные струи, не знавшие теплого прикосновения солнечных лучей пили тепло из уснувшей навечно. Ее раны изгладились и затянулись, ее кожа стала прозрачной как воск, а темные волосы стали бесцветными. И однажды темные глубины не стали удерживать мертвое тело. Словно повинуясь неведомому зову, холодные волны стали поднимать девушку наверх, к солнцу и воздуху. Холодная темнота сменилась сияющим полумраком. И вот - первый луч света, пока еще слабый и еле видный коснулся ее и наполнил доселе бездыханное тело теплом жизни. Как жемчужина засияла она под первыми лучами солнца. От его нежного тепла сердце в ее груди растаяло и стало биться. Как тонкие нити паутины, заискрились ее волосы. А она чувствовала. Чувствовала нежное прикосновение света, игру солнечных лучей в своих волосах, живительную прохладу окружавшей ее воды. И еще она почувствовала, что сердце ее начинает биться чаще, кружится голова, а во рту появилась странная жажда. Она потеряла сознание. А когда очнулась, то ощутила, что свет совсем иной природы наполняет ее. Но от этого света не было ей плохо. Это был свет луны, иначе называемой солнцем мертвых.
И это была самая первая ночь, когда самая первая русалка вышла из вод. Сияние ночного светила скрыло ее наготу, и тогда с Неба спустился ангел. Тогда же он ей вручил прозрачный клинок вод, и объявил ей волю Творца о тех, кто сам отказался от жизни.
Вот так самая первая русалка и стала хранителем границы между мирами живых и немертвых.

дриада

Чернела ночь. Влажные звезды мерцали на темном бархате неба. Мерно дышали сонной прохладой разлапистые ветви уставших деревьев. Их темные, израненные временем тела, как саваном покрыты седым мохом.
В глубине леса, среди деревьев, спряталась маленькая аккуратная полянка, вся заросшая короткой шелковистой травой. По какой-то непонятной причине ничего на ней, кроме этой травы, не могло, да и не хотело расти. Вот и пряталась она, как проплешинка или как родинка среди темных деревьев.
Вдалеке заухала мягкокрылая сова. Шуршащее-шелестящие ночные звуки прервал детский плач. Едва различимая в свете далеких звезд, на полянку ступила бесформенная фигура. Закутанная с головы до ног в блекло-черное одеяние, в руках она несла тяжелый сверток. Когда же она положила сверток на землю и раскрыла его, то на мягкой траве очутился младенец. Маленький, розово-красный, с тонкой пушистой сморщенной кожей. Это была девочка. С невольной нежностью бесформенная фигура взяла ребенка на руки и стала кормить.
Младенец утих.
Шелковистая трава ласкала нежную кожу малышки. Круглая ранка на животике раскрылась и появились первые капли крови. Младенец умолк – стало холодно, но не было сил, чтобы позвать на помощь. Ласковый ночной ветерок прошелестел над травой. А ей показалось, что это теплые руки родившей ее согревают ее замерзшее тельце. Безымянная, она лежала одна посреди ночного леса. Это была ее первая и последняя ночь на земле.
Стало трудно дышать. Далекие звезды стали ближе и словно слились между собой. Словно серая грань, за которой будет хорошо, змеилась где-то рядом. Достаточно только позволить теплому ветру перенести ее сквозь серый туман к таким красивым и, верно, ласково-теплым звездам…
На маленькой полянке посреди сонного леса лежало бездыханное детское тельце. Нежный, до этого, ветерок усилился и стал злым. Словно протестуя, зашумели ветви дерев. Как волнуется потревоженная вода, взволновалась трава. Тонкие стебли обхва-тили восковые ручки и ножки, сплелись с пушистыми волосками. И темная плоть матери-земли поглотила девочку.
И еще долго сама земля питала и взращивала человеческое дитя в своих недрах. А безымянная девочка росла и развивалась как семя, внутри земли. Ее тонкая сморщенная кожа стала гладкой и коричневой как кора молодых деревьев, а волосы стали цвета травы. Или листвы. Ее стройное тело впитало в себя силу земли, и дитя человека стало дитем стихии. Когда же время пришло, и она созрела. Она родилась.
В ней не было души. Она - как растение, с детским незапятнанным сердцем, была рождена землею. Но внешне и внутренне ее тело, хоть и было преобразовано, но осталось как у человека. Когда же земля раскрылась, что б отпустить ее, то вешний воздух вошел в ее легкие и стал ее дыханием.
Когда же Безымянная ступила на поверхность, то все вышедшее из земли отчего-то сразу признало ее свой госпожой. Деревья стали ее домом, дикие плоды и мед стали ее пищей, а травы - одеждой.
Вот только она не умела говорить. Просто не знала, что это такое. А однажды, когда юная Безымянная обходила свои владения, то вдруг, среди ароматов цветущих трав и запаха земли она ощутила странный запах. Такой бывает, когда во время грозы случайная молния попадает в дерево. Как хранительница леса, она очень встревожилась. И пошла туда, откуда исходил этот аромат смерти и тления. Идти пришлось не долго. Очень скоро дриада вышла на опушку леса.

- А кто такие «слухи»?
-Слухи? Это такие маленькие феи, что живут на кончиках ушей у каждого человека. Как только что-то где-то происходит – они появляются и сразу же летят во все стороны до тех пор, пока не ухватятся за чьи ни будь уши. А когда они там отогреются – то начинают тихо так нашептывать тому человеку о событии, от которого они появились. Вот только они сами-то пустоголовые, и обязательно что ни будь да напутают.
Безымянная сидела около костра, но пламя больше не пугало ее. На ней был широкий теплый плащ из странного материала, который Мара назвал «шерстью». Ей было хорошо. Сквозь полуприкрытые веки смотрела она, как Мара помешивает прутиком угли в огне. Как же странно сегодня получилось: дриада впервые увидела человека. Она помнила, как вышла к огню, помнила и странное выражение на лице того, кто назвал себя человеком. Он же и научил ее говорить – как оказалось – это очень легко, это нечто вроде пения птиц. А потом они вместе пили странный сок мертвых растений. Она же до этого почти не ела, да и не нуждалось тело Безымянной ни в пище, ни в питии – земля сама питала ее при каждом прикосновении. И вот теперь она сидела возле огня и смотрела на яркие языки пламени. Смотрела, как куски мертвого дерева распускаются яркими цветами, чтобы затем превратиться в недвижимый бесплотный серый пепел.
И она даже не заметила, что вскормившая ее земля не питает ее тело своими соками. Словно на голом бесплотном камне сидела она и слушала странные речи странного существа напротив. А потом незаметно наступил вечер, синие сумерки сгустились под ветвями деревьев. Мара подкинул еще дров в и так яркий огнь, а потом улыбнулся и подошел к ней...
А рано утром, когда он проснулся – рядом с ним не было никого. Лишь тонкий слой серого пепла осыпал его одежду и тело. А когда он покинул место своей ночевки, на земле осталось лежать тридцать два округлых орешка – человек их просто не заметил. Так же, как и не заметил, что один из них закатился к нему в карман. А потом эти орешки проросли и стали огромными деревьями, и стало видно, что в ветвях их растут маленькие дриады. Когда же дриады выросли и ступили на землю, то их жизни оказались связанны с теми деревьями, в которых они росли. А то место, где они росли, много позже люди стали называть священной рощей. Они приходили туда и оставляли на ветвях деревьев разноцветные ленточки и венки. И ночью каждая дриада приходила к своему дереву и собирала украшения для себя.