Темный лорд и княгиня ночи

Пролог

Настоящее время

Ее новая игрушка вольготно раскинулась на черных шелковых простынях, утомленная их недавней безудержной страстью. Золотистые, чуть волнистые волосы рассыпались по широким мускулистым плечам, тронутым легким загаром. Мужчина спал, небрежно закинув одну руку за голову – высокий, сильный, великолепно сложенный образчик истинно мужской красоты. И хотя глаза его, чуть раскосые, опушенные длинными, изогнутыми ресницами, были сейчас закрыты, она хорошо помнила их яркую зелень цвета молодой листвы, что так любила ласкать своим взглядом ее соблазнительное тело: от кончиков пальцев на ногах до роскошных, тяжелых, иссиня-черных волос.

«Красивый мальчик, этот эльф, – равнодушно подумала молодая женщина, разглядывая безупречный классический профиль и ведя пальчиком с заостренном длинным ноготком вишневого цвета вниз – туда, где на крепких мужских бедрах едва держалось легкое шелковое покрывало. – Но он мне уже надоел, пора с ним расстаться». Плавно и бесшумно поднявшись с широкой кровати, что стояла в алькове богатых покоев, в стороне от высоких арочных окон, она направилась прочь, на ходу завязывая пояс длинного кружевного пеньюара, пеной стелившегося за ней по полу, уже позабыв о недавнем любовнике.

За окнами огромного особняка, стоявшего в предместьях столицы, догорал весенний день, раскрашивая вечернее небо малиново-алыми красками заката, и какое-то время красавица бесстрастно наблюдала за тем, как нестерпимо-яркое солнце скрывается за горизонтом, уступая место своей извечной сопернице – холодной желтой луне, так похожей на глаз опасного зверя.

«Сегодня будет отличная ночь для охоты», – подумала она, лениво, как кошка, потягиваясь и улыбаясь собственным мыслям, обнажая при этом белоснежные ровные зубки с чуть заостренными небольшими клыками. Янтарно-вишневые глаза вспыхнули предвкушением и… голодом.

________________________

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в мою новую историю! Очень рада видеть вас здесь и надеюсь, что книга и ее герои вам понравятся! Страсти у нас будут кипеть нешуточные, но автор в любом случае обещает ХЭ! ❤️

Располагайтесь поудобнее, мы начинаем!

Не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не потерять ее, и нажать «⭐Мне нравится», чтобы поддержать лайком!

Ваши комментарии также меня вдохновляют – пишите, на все обязательно отвечу!

С любовью, Надя Лахман

Глава 1

Прошлое

– Леди Алиана! Леди Алиана! – моя служанка, Летти, оглядываясь по сторонам, быстро семенила по заснеженному саду, окружавшему наш особняк. Впрочем, применительно к Летти было бы правильнее сказать «катилась», потому что она была очень пухленькой, а сейчас, зимой, укутанная в многочисленные слои юбок, теплый ватный жакет и шаль, наброшенную сверху, и вовсе напоминала мне куклу-неваляшку, подобную той, что родители подарили на мой пятый день рождения. – Леди Алиана, ну где же вы! – в голосе Летти послышалось отчаяние, и я, невольно хихикнув и не желая больше ее мучить, все же вышла из старого мраморного павильона, стоявшего посреди высоких старых дубов, мирно дремавших под тяжелыми снежными шапками.

– Ох, леди, как хорошо, что я вас нашла! – Летти, чьи круглые щеки раскраснелись от быстрой ходьбы, затараторила, не давая мне и слова сказать: – ваша матушка велела передать, что пора собираться на бал, ваше платье только что доставили от модистки.

Бал в королевском дворце! Я обреченно закатила глаза, понимая, что Летти права. Мне, как благовоспитанной девице, надлежало впервые отправиться туда в качестве дебютантки. Мой первый сезон! Особенно важный, зимний, когда в столицу из собственных загородных имений и замков возвращается вся знать, а балы и приемы в домах аристократов следуют один за другим. Волновалась ли я? Конечно! Предвкушала ли, как красивые молодые кавалеры будут кружить меня в танцах? О, да, еще как! От этих мыслей мое бедное девичье сердце, порой, трепетало пойманной птичкой и билось сильнее.

Но еще мне было… очень страшно. Страшно, что мой первый бал пройдет как-то не так, и моя беззаботная жизнь закончится, а на смену ей придет совсем другая, ту, что прочили мне отец с матушкой. Тряхнув головой, я решительно отбросила эти так некстати закравшиеся опасные мысли, и первой направилась в сторону дома, невольно бросив взгляд на небо, еще недавно совсем не по-зимнему ясное. Сейчас же на него набежали темные серые тучи, обещающие скорое ненастье в виде снегопада. «Плохая примета», – невольно подумала я, вслух же сказала совсем другое:

– Идем, Летти, не будем заставлять матушку волноваться.

*****

– Ах, леди Алиана, какая же вы красавица! – говорила Летти спустя несколько часов, рассматривая меня с нескрываемым восхищением. Я была одета в бальное платье, и служанка только что закончила делать мне прическу. Стоя перед старинным ростовым зеркалом в резной деревянной раме, я смотрела на себя и не узнавала.

Мои темные волнистые пряди волос вместо привычных толстых кос, которые я так любила заплетать дома, были убраны в элегантную высокую прическу, украшенную белоснежным жемчугом, что делало меня несколько старше своего возраста. Глаза карамельного цвета с озорными зелеными искорками, таившимися в их глубине, были умело и едва заметно подведены, так что казались еще выразительнее и ярче. Даже моя кожа, так и не приобретшая к зиме требуемой матушкой идеальной аристократической бледности, казалось сейчас белоснежной.

Или я просто слишком сильно нервничала? Пожалуй, что так. Шелковое платье жемчужного цвета мягко облегало плечи и высокую упругую девичью грудь, расходясь от тоненькой талии, затянутой в узкий корсет, пышной мерцающей юбкой, и я покружилась, с удовольствием отмечая, как красиво она струится вокруг ног, подобно облачку.

– Вы будете самой красивой дебютанткой на этом балу! – с придыханием прошептала Летти.

– Лиа! – в мои покои ворвался маленький темноволосый вихрь, моя младшая сестра, Эния. Ей было только восемь лет, и ни о каком бале для нее не могло быть и речи, что, впрочем, не мешало ей принимать живейшее участие в его обсуждении и подготовке. – Матушка попросила папеньку достать для тебя алмазное колье из сейфа! То самое! – возбужденно выпалила она.

– Ты опять подслушивала, Эния? – я нарочито строго взглянула на мелкую хулиганку, и увидев потупившиеся в притворном раскаянии хитрые глазки, не сдержала улыбку и обняла ее.

– Найди себе там самого красивого жениха, – горячо шепнула Эния, звонко чмокнув меня в щеку и тут же отстраняясь, заслышав шаги в коридоре.

– Алиана, – в гостиную чинно вплыла моя матушка, графиня Эмилия Розе, как и я, уже одетая в бальное платье. В руках у нее был потертый бархатный футляр винного цвета. – Дорогая, я принесла тебе бабушкино бриллиантовое колье.

– Матушка…

– Не спорь со мной, – голос графини стал строже. – Ты прекрасно знаешь, что являться на бал без бриллиантов для юной леди недопустимо, а это, – ее голос все же дрогнул, – единственная достойная вещь, что у нас осталась. – Она вскинула голову и добавила тоном, не терпящим возражений: – И я даже слышать не хочу о том, что оно тебе не нравится.

Я вздохнула, понимая, что ее не переубедить. Увы, матушка была права. Семья Розе хоть и относилась к высшему дворянству и имела очень древние корни, но сейчас едва сводила концы с концами, точнее, как выражался мой отец, «умело пускала пыль в глаза». Большинство наших ценностей были тайно распроданы, и все надежды родителей сходились на том, что им удастся удачно выдать замуж сначала меня, а потом и Энию, и поправить, таким образом, наше плачевное финансовое положение. Даже мое бальное платье было не чем иным, как перешитым умелой модисткой матушкиным подвенечным платьем почти двадцатилетней давности.

Бриллиантовое колье, что сейчас застегивала на моей шее матушка, принадлежало нашей бабушке по отцовской линии, почившей много лет назад. И, наверное, было бы продано наряду с другими драгоценностями, если бы не ее завещание, запрещавшее продавать или передаривать его. А еще в нашей семье ходили слухи, что гарнитур не приносит счастья замужним дамам, и носить его следует исключительно юным девицам на выданье. «Странно, почему же бабушка, в таком случае, не избавилась от него? И какое именно несчастье оно ей принесло?», – в который раз задумалась я, смотря в зеркало на то, как на моей коже заиграли радужными брызгами прозрачные камни в старинной огранке.

Глава 2

Увы, утром меня ждало глубочайшее разочарование. Умывшись и переодевшись с помощью Летти в светлое домашнее платье, я спустилась в холл, разглядывая корзины с цветами, что доставили посыльные, и матушку, что уже суетилась вокруг них, читая карточки, вложенные в букеты.

«Вот оно!» – подумала я, заставив себя сделать первый шаг вниз на вмиг ослабевших ногах. Впрочем, мне не было нужды спускаться – довольный матушкин вид все сказал без слов.

– Алиана! – она ласково мне улыбнулась, что в последнее время случалось нечасто. – Подойди сюда, дочь моя, и выбери букет, что Летти поставит в твоих покоях. И кстати, после завтрака я поднимусь к тебе, чтобы выбрать платье на вечер. Да, – она кивнула на мой вопросительный взгляд, – сегодня нас почтит своим визитом виконт Доминик Корнуай! Он прислал записку! – она ласково потрепала меня по щеке и стала подниматься по лестнице, оставив меня стоять, вцепившись в перила.

Нет! Только не он!

Тогда я еще не знала, что день, начавшийся так безрадостно, был лишь началом конца моей прежней беззаботной жизни…

*****

Наряженная в богатое шелковое платье с открытыми плечами, переливающееся золотистыми всполохами, я стояла у окна своей гостиной, наблюдая за пустынной подъездной аллеей. «Может, это будет просто ужин? – с тоской подумалось мне. – Не мог же он заинтересоваться мной после одного лишь танца?» Но как бы я ни обманывала себя, в глубине души знала – мог. И эти его странные слова… Казалось бы, просто комплимент… Но почему тогда они так напугали меня? Как будто он говорил их не для меня, а… для себя. Как будто я была лишь вещью, о которой можно было говорить в третьем лице.

Вдалеке раздался стук копыт о мерзлую землю, и я отпрянула от окна, встав так, чтобы меня не было видно. Возле парадного входа остановилась карета с графским гербом, запряженная четверкой вороных лошадей. Лакей услужливо распахнул дверь, и на ступени показался черный лакированный сапог, а следом за ним и его хозяин – виконт Корнуай, статный, безупречный и… жутко пугающий. Будто почувствовав меня, виконт вдруг резко вскинул голову, безошибочно находя глазами окна моих покоев. Я метнулась в сторону, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. «Это просто ужин… просто ужин», – пытаясь отдышаться, сказала я себе, подходя к зеркалу, чтобы в последний раз взглянуть на свое отражение. Из него на меня смотрела юная красивая девушка, бледная, с испуганными глазами, с волнами темных волос, убранных в замысловатую прическу, и с ненавистным бриллиантовым колье на шее.

На ужин я шла, как на казнь, но матушка с отцом этого не заметили, стараясь впечатлить гостя, встретив его у дверей и рассыпаясь в любезностях. Стол ломился от яств, которые мы давно уже не могли себе позволить, но ради такого случая они где-то нашлись, в углу играл маленький, приглашенный из столицы, оркестр. Родители и сестра, одетые в свои лучшие наряды, чинно восседали за столом, уставленным фарфоровым столовым сервизом. Отец, сидевший во главе стола, вел непринужденную беседу с виконтом. Я сидела по правую руку от гостя и радовалась лишь тому, что не сижу напротив и не вижу его холодных змеиных глаз.

Отчего-то мне казалось, что эти глаза не соответствуют возрасту виконта, и принадлежат не мужчине лет двадцати семи-двадцати восьми, на которые выглядел виконт, а кому-то гораздо более древнему. Впрочем, даже соседство с ним давалось мне непросто. Я буквально чувствовала его пугающую, давящую ауру. И лишь Эния, моя младшая сестренка, сейчас непривычно серьезная и сдержанная, была отрадой для моих глаз и сердца: я смотрела на нее, и мне становилось чуточку легче.

Уже в самом конце ужина, когда подавали десерт, виконт вдруг обратился к моему отцу:

– Граф, если вы позволите, я хотел бы просить вас о приватном разговоре после ужина.

– Конечно, виконт, – сдержанно кивнул отец, но я слишком хорошо его знала, а потому уловила удовлетворение, мелькнувшее во взгляде. Матушка же и вовсе едва скрывала радость, а потому весь остаток ужина с удвоенным рвением развлекала гостя беседой. Эния вопросительно взглянула на меня, как бы спрашивая: «Ты не рада?» Но я лишь едва заметно покачала головой.

Надеюсь, это не то, что я думаю!

*****

Отец заперся с виконтом в своем кабинете, матушка нервно мерила шагами гостиную, мы с Энией молча сидели тут же, не имея возможности подняться к себе. Напряжение нарастало. Мне казалось, что с каждой минутой в помещении становится все меньше воздуха и все труднее дышать. Единственное, чего мне хотелось сейчас – вырваться наружу, из дома, на свежий морозный воздух. Вздохнуть его полной грудью, понять, что все это лишь дурной сон, что это происходит не со мной, что у меня впереди еще много балов и приемов, где я буду знакомиться с потенциальными женихами.

Но конечно же, я не могла себе этого позволить, а потому продолжала сидеть, уставившись в одну точку. Прошел еще час томительного ожидания, прежде чем мужчины, наконец, вышли из кабинета и направились к нам. И одного взгляда на отца мне было достаточно, чтобы сердце вдруг оборвалось, падая куда-то вниз…

– Леди Эмилия. Леди Алиана. Леди Эния, – виконт галантно поклонился, задержав свой взгляд на мне. И что-то такое мелькнуло в нем, что заставило меня невольно качнуться назад. – Надеюсь в скором времени увидеть всех вас. Графиня, благодарю за чудесный вечер.

Виконт откланялся, и стоило двери за ним закрыться, как матушка тут же растеряла всю свою чинность и поспешила к отцу:

– Ну что, Нейтан? Корнуай попросил руки Алианы? Ну же, не томи нас, отвечай!

– Попросил, – как-то излишне медленно ответил отец, избегая смотреть на меня. Матушка восторженно ахнула, но тут он добавил: – Но не для себя, а для своего дяди, Магнуса Корнуая.

Матушка совершенно неаристократично прижала ладони ко рту, глаза ее изумленно округлились. Эния непонимающе переводила взгляд с одного родителя на другого. А я… я стояла, как будто окаменев. Мне казалось, я даже чувствовала, как леденящий белый мрамор охватывает мои стопы… колени, поднимаясь все выше, к самому горлу. Стало трудно дышать, и мир перед глазами вдруг покачнулся. Откуда-то сбоку послышался испуганный вскрик, но я уже не понимала, кто кричит и зачем. Ноги подкосились, увлекая меня в беспросветную тьму…

Глава 3

С самого утра в моих покоях царила суета. Мне приготовили ванну с ароматной пеной, вымыли волосы, напитав их ценными маслами, отчего они заструились длинными темными волнами, доходящими до самой талии. Дальше пришла очередь тончайшего шелкового белья, чулок, сорочки, роскошного свадебного платья, атласных туфелек, прически и легкого полупрозрачного макияжа. Модистки и служанки кружились вокруг, сменяя друг друга, но я мало что понимала, чувствуя себя безвольной куклой. Жертвой, которую готовят к закланию. Так какая разница, как я буду выглядеть?

Когда меня уже облачили в платье, в мои покои важно вплыла матушка, одетая в новое нарядное платье серебристого цвета. Окинув меня придирчивым взглядом и явно оставшись довольной увиденным, она улыбнулась, взмахом руки приказывая служанкам выйти.

– Алиана, твой будущий муж прислал тебе к свадьбе поистине царский подарок, – я увидела в ее руках большой плоский футляр. Крышка щелкнула, и на черном бархате заиграли всполохи огромного камня «голубиная кровь», окруженного бриллиантами.

– А ну-ка, – матушка одела на меня тяжелое ожерелье и поправила рубиновую подвеску на груди, которая сияла и пульсировала, как будто внутри у нее действительно была жидкая кровь. На мгновение мне стало дурно и захотелось сорвать украшение с шеи.

– Какая роскошь! Граф Корнуай очень щедр! – матушка любовалась переливами камней, стоя за моей спиной. – Будешь вести себя правильно, и он засыплет тебя драгоценностями, милая. Не отказывайся, принимай их как должное.

Я промолчала. Все происходящее виделось мне затянувшимся дурным сном.

– Я оставлю тебя ненадолго, – матушка ушла, оставив меня стоять одну, с ненавистью смотря на подарок жениха.

– Лиа! – в мою комнату тихо скользнула сестренка. – Лиа, я так не хочу, чтобы ты уезжала! – она всхлипнула, глядя на меня глазами, как две капли похожими на мои.

– Я тоже не хочу оставлять тебя, Эния, – я опустилась перед ней на колени, не заботясь о платье, и крепко обняла, наверное, единственного человека в этом доме, который любил меня бескорыстно.

– Мне так страшно за тебя, – доверительно прошептала Эния мне на ухо, – я слышала, как матушка говорила батюшке о том, что этот граф похож на живого мертвеца. Зачем тогда он берет тебя в жены?

– Не знаю, Эния. Не знаю, – я чувствовала, что сама вот-вот расплачусь.

– Обещай, что не забудешь меня, Лиа! Обещай, что мы еще увидимся!

– Ну конечно, увидимся, глупышка! – я поцеловала ее в обе щеки и крепко прижала к себе, понимая, что сама не очень-то верю в это. Почему? Я не знала. Просто чувствовала.

– Я очень люблю тебя, сестренка! Я буду очень скучать и молиться за тебя каждый день! – Эния быстро отстранилась, увидев, как в комнату входят служанки, торжественно неся мою фату.

Символ чистоты и невинности. Защита от злых духов.

Всевышний, защити меня от моего будущего мужа!

*****

Погода сегодня сполна отражала мое настроение: низкие свинцовые тучи нависли над храмом, отчего казалось, что даже его белокаменные стены сделались серыми. Снег, лежавший у входа, был затоптан ногами и представлял из себя бурую неприглядную массу. Но мне было все равно. В душе разливалось странное равнодушие. Я смиренно приняла помощь лакея, помогавшего мне выйти из кареты, и взяв под локоть отца, направилась к распахнутым дверям храма. Нас никто не встречал – видимо, все гости уже были внутри. Откуда-то сбоку внезапно появилась фигура в накинутом на плечи длинном черном плаще, в которой я с удивлением узнала виконта.

– Доминик? Что-то случилось? – в голосе батюшки мне послышалось беспокойство.

– Не беспокойтесь, граф, все идет, как задумывалось. Я всего лишь подошел поздороваться до того, как начнется церемония, – виконт перевел взгляд на меня, и на миг мне показалось, что глаза его вспыхнули, и что он прекрасно видит мое лицо под фатой, хотя это было невозможно. – Леди Алиана, вы самая прекрасная из всех невест, что мне доводилось видеть.

– Благодарю вас, виконт, – механически ответила я.

– Прошу вас, поднимайтесь. – Виконт галантно указал нам на лестницу, ведущую в храм, и отец, кивнув ему, повел меня дальше. Я была уверена, что Доминик следует за нами, однако, стоило дверям храма закрыться за нашими спинами, поняла, что это не так. Странно. Куда он мог деться? Или здесь есть еще один вход? В любом случае, раздумывать об этом времени не было: грянула торжественная музыка, и отец, гордо расправив плечи, чинно, как и подобает родителю, повел меня вперед – туда, где у алтаря застыла высокая сгорбившаяся фигура моего жениха… графа Магнуса Корнуая.

…Я почти не запомнила сам свадебный обряд. Для меня он слился в калейдоскоп отдельных цветных картинок, едва укладывающихся в сознании, и перемежающихся с темнотой отчаяния, что накатывало короткими волнами. Вот отец ведет меня вдоль рядов, и я отстраненно замечаю, что не вижу в храме ни одного молодого лица. Все немногочисленные гости – почтенные лорды, ровесники моего жениха, как две капли воды похожие друг на друга. «Сплошь мужчины», – вяло отмечаю про себя я. Черная вспышка.

Отец подводит меня к алтарю и отходит прочь, а я стою, не в силах посмотреть на человека, стоящего рядом. Мне физически дурно, мне кажется, что рядом со мной не живой человек, а мертвец. Вспышка. Священнослужитель начинает читать молитву, но я даже не понимаю того, о чем он говорит. И лишь его вопрос, на который справа от меня слышится скрипучий ответ «Да», заставляет меня ненадолго прийти в себя.

– Добровольно ли вы явились сюда и хотите заключить этот союз?

Я понимаю, что священнослужитель обращается ко мне, и заторможено отвечаю:

– Да.

Черная вспышка.

Наши руки соединяют, и на мою маленькую кисть сверху ложится дряблая дрожащая рука с паучьими пальцами. Я вздрагиваю от омерзения. Вспышка. Священник что-то говорит, улыбаясь. Кажется, он поздравляет нас, значит, сейчас будет поцелуй. Отчаяние захлестывает меня с такой силой, что кажется, еще чуть-чуть, и оно станет осязаемым. Я не хочу. Не хочу! Вспышка.

Глава 4

– Виконт, что вы здесь делаете? – шок сменился возмущением и страхом, который, как бы я ни гнала от себя, захлестнул меня колючей ледяной плетью. Руки взметнулись наверх, в попытке прикрыть грудь, но, кажется, я сделала только хуже. Медленным, оценивающим взглядом виконт прошелся по моей фигуре, заставив щеки заалеть от смущения. Мне вдруг показалось, что оголенной кожи плеча коснулось что-то легкое, похожее на крылья бабочки.

– Я требую, чтобы вы немедленно покинули мои покои!

– Алиана… Я же могу теперь называть вас так, на правах близкого родственника? – протянул Доминик Корнуай, как будто не слыша меня, и только дурак не заметил бы в его тоне издевки. – Я никак не могу уйти… – Словно бы в подтверждении этих мыслей, мужчина закрыл за собой дверь, отсекая нас от коридора и оставляя наедине. – Ведь я пришел исполнить свой супружеский долг.

– Ч..что? – мне показалось, что я ослышалась, и я в ужасе отшатнулась. – Что происходит?

– Позвольте представиться, – шутовски поклонился мужчина, изгибая губы в чудовищной улыбке, – граф Магнус Корнуай, к вашим услугам. – Глаза его странно вспыхнули, и он жадно прошелся взглядом по моему телу, уже не таясь.

– Я… я не понимаю, – я схватилась рукой за горло, в ужасе глядя на него. Что он сказал только что? Почему называет себя чужим именем?

– Видите ли, в чем дело… Вы, Алиана, никогда не выходила замуж за графа Корнуая, а вышли всего лишь за полоумного старика, который последние годы играл эту роль.

Я буквально почувствовала, что краски схлынули с моего лица, сделав его мертвенно-бледным.

– Ну-ну, моя дорогая, не стоит так переживать. Ваш обморок совсем не входит в мои планы, – виконт, или тот, кто им себя называл, сделал несколько шагов в мою сторону, порочно улыбаясь, и я сделала столько же шагов назад, не желая, чтобы он приближался ко мне.

– И не льстите себе, что стали графиней. Вы стали никем, мой милый цветочек, и лишь от меня теперь зависит ваше дальнейшее будущее.

– Что Вы такое говорите… – мой голос помимо воли задрожал.

– Вы будете делать все, что я вам велю. Будете послушной и ласковой. И тогда… если будете стараться, конечно, не будете ни в чем нуждаться.

*****

Я задохнулась от ужаса, услышав это. Сердце стучало быстро-быстро, набатом отдаваясь в ушах. Подозреваю, у меня начиналась истерика, и лишь усилием воли я удерживала себя от нее, понимая, что она мне сейчас ни к чему.

– Вы лжете, – выдохнула я, с ненавистью глядя на виконта, который, улыбаясь и смотря на меня, медленно расстегивал ворот рубашки, но больше не делал попыток приблизиться. – Вы не можете быть графом Магнусом Корнуаем. Граф – достойный человек, друг Его Величества. Это все знают.

– Конечно, – Доминик кивнул, вдруг оказываясь у кресла и сбрасывая на него свой камзол. Я пораженно моргнула: как он…?

– Вот только вы, Алиана, забыли, что Магнус Корнуай много десятков лет не был в стране, и вернулся лишь недавно, узнав, что его друг и соратник при смерти и уже никого не узнает. Вы понимаете меня?

Нет! Я решительно ничего не понимала. Не хотела понимать! Не хотела верить! Не могло быть такого, чтобы какой-то самозванец обманул всех, включая моих родителей, только для того, чтобы жениться на мне.

– К сожалению, – спокойно продолжал Доминик, по-хозяйски усевшись в кресле, положив нога на ногу и наливая себе красного вина в хрустальный бокал, – после кончины моего дорогого дядюшки, которая состоится буквально на днях, мне придется взять его титул. А через десяток-другой лет граф вновь исчезнет из страны на долгие годы – иначе на меня будут косо смотреть и шептаться. Но не переживайте, моя дорогая. Когда те, кто знал меня когда-то, превратятся в дряхлых старцев, граф Магнус Корнуай вернется. Впрочем, – издевательски произнес он, лениво прикрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла, – он будет не один. Его немощность будет поддерживать молодой племянник, виконт Доминик Корнуай. Забавно, не правда ли, что порода не исчезает, а передается следующим поколениям, как капля воды похожим на своих предков?

Я молчала, не в силах поверить в услышанное. Оно просто не укладывалось в моей голове. «Ты же сама обратила внимание на отсутствие семейных портретов», – шепнул мне внутренний голос. И все же… Это не могло быть правдой. Это было… чудовищно! Граф… виконт… Это один и тот же человек? Всегда? Я с силой сжала руками виски и затрясла головой, желая сбросить странное наваждение. Шум в ушах, так похожий на шепот, мешал сосредоточиться.

– Это бред… Это какой-то бред… Этого просто не может быть, – тихо проговорила я. Но понимала, что его рассказ – не плод моего воображения, а жестокая реальность. А это значит, что передо мной явно сидел не человек. Но… кто тогда? Маг?

О магах в нашей стране ходили легенды. Когда-то они населяли ее наравне с остальными жителями, но это было очень… очень давно. Из уроков истории я знала, что несколько тысяч лет назад магия постепенно начала уходить из нашего мира, и к настоящему времени от нее остались лишь жалкие крохи, владели которыми единицы. И все они были наперечет, купаясь в богатстве и роскоши и служа на благо своих государств. Кое-какую магию еще сохраняли эльфы – древний народ, испокон веков держащийся обособленно и не приветствующий смешения чистой крови с простыми людьми. Но и у них, насколько я знала, с каждым поколением рождалось все меньше одаренных, а наследие их предков сохранялось, разве что, в более долгой, по сравнению с обычными людьми, жизни. Вот только лжевиконт эльфом явно не был.

Доминик по-прежнему сидел в кресле, лениво наблюдая за мной из-под полуприкрытых век. Но я чувствовала, что он следит за мной. Как хищник, играющий со своей жертвой, и знающий, что ей не уйти. Легкий ветерок, взявшийся из ниоткуда, приподнял прядь моих волос на груди, откинув ее назад, на спину.

– Кто вы такой? – я вскинула на него взгляд, полный горечи.

– Это неправильный вопрос, Алиана, – мужчина мгновенно оказался рядом со мной. – Гораздо важнее для тебя спросить, что будет дальше с тобой.

Глава 5

Настоящее

Карета подъехала к особняку ровно в полночь – довольно простая и абсолютно неприметная. Остановив лошадей, возница напряженно вгляделся в темноту, которой был окутан спящий старинный дом, стоявший в глубине парка, и невольно поежился. «Странное место, – подумал мужчина. – Впрочем, это не мое дело, платят, и ладно, у богатых свои причуды».

Фигура, закутанная в черный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, возникла перед ним так внезапно, что он даже не понял, откуда она появилась. Лишь лошади испуганно всхрапнули, почувствовав рядом присутствие чужака.

– Едем! – раздался мелодичный, с грудными нотками, голос, и из-под полы плаща показалась изящная женская ручка с темными глянцевыми ноготками, казавшимися в темноте черными и острыми, как когти. Свет полной луны, вышедшей на мгновение из-за туч, замерцал на серебряной монете, что протягивала ему незнакомка. Возница протянул руку, с ужасом отмечая, что его пальцы мелко подрагивают. Что именно его так напугало? Подумаешь, очередная великосветская леди (а в том, что перед ним именно она, мужчина не сомневался) тайно едет к любовнику, эка невидаль! Больше не мешкая, мужчина спрыгнул на землю и приоткрыл перед леди дверцу кареты, пытаясь заглянуть под капюшон. Но все, что ему удалось увидеть – лишь белоснежную кожу и сочные вишневые губы незнакомки, изогнувшиеся в легкой снисходительной улыбке.

Пожалуй, это был самый необычный в его жизни заказ, потому что леди попросила отвезти ее не в центр, где располагались дома знати, и не в дорогой отель, где частенько инкогнито встречались любовники обоих полов, а… на местное кладбище. Большое, старинное, оно раскинулось на окраине столицы, отделенное от него высокой каменной оградой в два человеческих роста, дабы никто не тревожил покой усопших. Здесь хоронили только богатых и известных людей, и у многих аристократов были свои родовые усыпальницы, размером превышающие иные дома. Огромные мраморные ангелы с белоснежными крыльями, устремившие свои скорбные лики к небу и сложив руки в молитвенном жесте, стояли по обеим сторонам ворот этого царства мертвых. И именно здесь его пассажирка попросила остановить карету.

– Вас подождать, леди? – посчитал своим долгом спросить возница, и с облегчением выдохнул, услышав короткое «нет». Подстегнув лошадей, он поспешил убраться прочь, отчего-то боясь обернуться и посмотреть на ту, что оставил ночью одну, а если бы сделал это, то увидел бы, как незнакомка странной, скользящей походкой – как будто она не шла, а парила над землей, направилась к воротам…

*****

Остановившись перед воротами кладбища и дождавшись, когда трусливый возница, чье рваное биение сердца она чувствовала даже отсюда, скроется за поворотом дороги, молодая женщина внимательно вгляделась в грозных каменных стражей, стоящих у древних врат царства мертвых, и хищно улыбнулась, обнажая зубы с чуть заостренными клыками. Слепые глазницы, казалось, смотрели прямо на нее, желая помешать ей войти внутрь. Усмехнувшись, она достала из складок плаща специальное зелье в хрустальном флаконе, и быстро выпила. Увы, сегодня ей было не обойтись без него. Лошади и так испугались, почувствовав в ней хищника, как и человек. К тому же, зелье позволяло ей, пусть и ненадолго, но не бояться крестов и других атрибутов церкви, а на вратах был изображен именно крест.

– Не в этот раз, мальчики, – незнакомка мельком взглянула на стражей с сурово сжатыми губами, и решительно шагнула вперед, вдруг оказываясь по ту сторону запертых врат. Бесшумной черной тенью она уверенно направлялась в самое сердце кладбища – туда, где располагались усыпальницы древних, знатных родов, зачастую, давно преданных забвению. Построенные на века, они надежно хранили прах своих хозяев.

Около одной из них, выполненной из белоснежного мрамора и украшенной изысканной каменной кружевной резьбой, она остановилась. Лунный свет, заливавший землю, причудливо выхватывал отдельные надгробия с ангелами, серебря их своим холодным потусторонним светом, отчего казалось, что они оживают, поворачивая к ней свои грустные, неземной красоты лики и расправляя за спиной белоснежные крылья. Какое-то время она, застыв, смотрела на эту картину, а после решительно шагнула внутрь – туда, где ее давным-давно ждали…

…Лишь когда ночь стала уступать свои права зарождающемуся дню, леди вампир вернулась в свой особняк. Сегодня была славная ночь, и охота вполне удалась. Она была довольна впервые за несколько дней. Не вызывая слуг, скинула с себя окровавленную одежду и, оставшись полностью обнаженной, проследовала в роскошную купальню. Пусть она давно уже привыкла к виду крови, все же, леди предпочитала принимать ее внутрь. Вот и теперь она улыбнулась, увидев ведерко со льдом, что вышколенные слуги, прекрасно знающие вкусы своей хозяйки, предусмотрительно оставили для нее на изящном столике, стоявшем здесь же, рядом с огромной мраморной ванной. Ведерко, в котором рубиновым сердцем застыл фужер с острыми хрустальными гранями, наполненный свежей ароматной кровью.

– Прекрасно! – она медленно поднесла его к губам, смакуя ни с чем не сравнимый вкус и чувствуя, как силы вновь наполняют ее молодое соблазнительное тело.

Глава 6

Прошлое

Возница окликнул меня, когда короткий зимние день уже догорал багряными всполохами заката, а это значило, что мы ехали почти сутки.

– Конечная, дамочка, – объяснил он мне, с недоумением оглядывающейся по сторонам, пытаясь понять, где я очутилась. – Это Гейсмор, дальше я поворачиваю обратно.

Гейсмор… Городок, расположенный на самой границе, где, кроме гор да лесов, практически ничего нет. Когда-то давно здесь добывали ценный белый мрамор, но с тех пор прошла уже не одна сотня лет, и сейчас пустующие карьеры заполнились водой, образовав потрясающие по своей красоте небольшие озерца бирюзового цвета, раскинутые по светло-серому полотну гор. А сам городок давно пришел в упадок, так как никакой работы здесь не было. Вот, пожалуй, и все, что я знала об этой местности.

С трудом выбравшись из почтового дилижанса, я так и осталась стоять на месте, сжимая побелевшими костяшками пальцев свой плащ, и по-прежнему ощущая жуткую слабость и озноб. Что же делать? Куда мне идти дальше?

«Бом-мм!» – как будто в ответ на мои мысли, над опустевшим в этот час городком прокатился глубокий, многократно-усиленный отвесными каменными стенами гор, звон колокола. «Бом-мм» – колокол ударил вновь, и я заозиралась, тщетно пытаясь понять, откуда идет этот звук. Мне повезло: мимо пробегал припозднившийся мальчишка, судя по виду, чей-то подмастерье, он то и подсказал, что этот колокол отбивает время вечерней молитвы, и находится он в монастыре, что стоит у самого подножия гор.

Колебалась я недолго. По сути, у меня и выхода иного не было, разве что стучаться во все дома и просить взять меня служанкой. Только вот что я умела, живя на всем готовом, в окружении собственных слуг? Вышивать, танцевать и музицировать? Вряд ли эти навыки будут здесь сильно востребованы. А для работы гувернанткой нужны рекомендации. Монастырь же сейчас казался мне наиболее безопасным вариантом, в котором я могла бы на время укрыться и подумать, что буду делать дальше. К нему-то я и направилась, надеясь успеть дойти до захода солнца.

К монастырю вела одна-единственная дорога – узкая настолько, что на ней с трудом могли бы разъехаться два верховых. Впрочем, меня это вполне устраивало. Чем меньше людей его посещают, тем больше шансов, что меня никто не узнает и не найдет в этой глуши. На миг мне вновь вспомнилось все, что случилось со мной недавно, и сердце затопила такая отчаянная боль, что захотелось запрокинуть голову к равнодушному холодному небу и истошно закричать, выплескивая ее наружу, пытаясь найти в этом хоть толику облегчения. Но я лишь крепче стиснула зубы и ускорила шаг – темнело в горах слишком быстро, а мне не хотелось, чтобы ночь застала меня в пути.

Увы, чем дальше я шла, тем больше понимала, что до темноты мне никак не успеть. Дорога извивалась и петляла, уводя все дальше в горы, и ей не было ни конца, ни края. Лес по обе стороны от нее темнел, подступая все ближе, как и небо над моей головой, на синем бархате которого уже зажглись первые звезды. Температура стремительно падала, и меня колотило все сильнее, несмотря на то, что я шла на пределе своих возможностей, не обращая внимание на боль и ломоту в теле. Ноги ныли, дыхание вырывалось из горла хрипами и облачками пара, но я запрещала себе останавливаться. У меня не было на это времени. Нельзя. Нужно спешить. Вскоре стемнело настолько, что я видела лишь несколько метров каменного полотна перед собой. И впереди, и позади меня клубился мрак.

Сколько я уже шла так? Казалось, вечность. Иногда я прислушивалась, надеясь различить звуки, выдававшие близкое присутствие людей, но все было тщетно. Здесь стояла оглушительная тишина, как будто я попала в безвременье...

В который раз я беспомощно оглянулась по сторонам, пытаясь понять, не заблудилась ли… Что, если я пропустила ответвление дороги в этой тьме? Куда я иду? И именно в этот момент мне показалось, что я что-то заметила там, на дороге внизу, по которой я шла. Глаза… Глаза рубинового цвета на миг мелькнули во тьме, и мне почудилось, что я слышу не то странный шелест, не то шепот. Животный ужас вдруг затопил сознание, и я бросилась бежать вперед, несмотря на то, что во мне уже почти не оставалось сил. Мне чудилось, что существо уже совсем рядом, что вот-вот, и его зубы сомкнутся на мне, рывком отбрасывая назад. Рядом с моим лицом вдруг мелькнули белоснежные клыки, и я вскрикнула от ужаса, спотыкаясь и падая на колени, больно ударяясь о камень. И тут же поняла, что дошла: перед мной высилась каменная громада монастырской стены и огромные кованые ворота с тяжелым крестом, сейчас запертые. Это было последнее, что я увидела, рухнув перед ними без чувств прямо на мерзлую землю.

*****

Когда я пришла в себя, то далеко не сразу поняла, где очутилась. Кажется, у меня должна вскоре состояться свадьба… Граф Корнуай… Он… Воспоминания нахлынули разом, затопив сердце и душу, и я беззвучно заплакала… Вспомнила все, что со мной приключилось в том замке, как я бежала от неведомого зверя, преследующего меня в ночи. Значит… я спаслась? Я в безопасности? Я медленно обвела мокрыми от слез глазами помещение, в котором находилась – больше всего это походило на… «Келья», – подсказал мне внутренний голос. Без сомнений, это была именно она.

Крохотная, скудно обставленная – узкая кровать, на которой я лежала, стол, стул – вот и вся мебель. Каменные стены украшал лишь крест, висевший напротив кровати, и взглянув на него, я почувствовала, что мне вновь становится дурно, и беспомощно откинулась на подушку – кажется, моя болезнь не отступила, а только усилилась.

Внезапно низкая дверь отворилась, и в келью вошла женщина. С первого взгляда я поняла: передо мной не простая монахиня. Та, что стояла сейчас передо мной, сложив руки на животе, была очень стара, навскидку я дала бы ей лет девяносто, не меньше. Маленькая, худенькая, немного сгорбленная, она, тем не менее, производила неизгладимое впечатление: все дело в том, что на лице ее, покрытом морщинами, светились на удивление ясные мудрые глаза, светлые, почти прозрачные, и то, что я в них сейчас прочла, заставило мои губы помимо воли вновь задрожать.

Глава 7

Этим же днем мать Бенедикта вывела меня из гостевой кельи и повела за собой куда-то вглубь монастыря. Удивительно, но на пути мы не встретили ни единой живой души – возможно, монахини просто молились или трапезничали. Мы миновали длинные коридоры и вышли на открытую каменную галерею, поддерживаемую толстыми колоннами бежевого цвета, из которой открывался вид на просторный внутренний дворик, сейчас пустующий, а летом, как объяснила мне настоятельница, наполненный цветущими розовыми кустами в кадках. Но наш путь лежал дальше, мимо фруктового сада, что кормил монастырь своими плодами, огорода с пряными травами – туда, где возвышалась каменная башня, одной своей стороной вписанная прямо в скалу.

– Вот уже много веков монастырская библиотека располагается именно здесь, – сказала мать настоятельница, отпирая тяжелый старинный замок одним из ключей, что висели у нее на поясе. – Это было сделано после одного из крупных пожаров, чуть было не уничтоживших ценные книги. Здесь же они в полной безопасности, а ключ от башни есть только у меня.

Мы вошли в круглый холл, залитый узкими полосками света, проникающего через крохотные окошки под потолком, и стали подниматься по витой каменной лестнице.

– Библиотека разделена на ярусы, – мать Бенедикта, по мере того как мы забирались все выше, объясняла мне, как все здесь устроено. – На самых нижних ярусах располагаются книги, что сестры читают чаще всего. Верхние ярусы отданы под самые древние и ценные книги.

– Вы из них столько знаете о вампирах? – вырвалось у меня невольно, и я тут же устыдилась своей несдержанности.

– Не только, дитя. Мы обязательно поговорим с тобой об этом, но чуть позже. А пока, – мы вышли на просторную круглую площадку, расположенную на самом верху, – осмотрись, здесь ты будешь жить.

Я с любопытством рассматривала свое новое жилище. Над моей головой высилась темная крыша башни, поддерживаемая огромными круглыми балками, потемневшими от времени. Маленькие окошки, расположенные по ее периметру, были забраны специальной сеткой, защищающей помещение от незваных пернатых жильцов. В стороне от лестницы, по которой мы поднялись, стояла узкая кровать, рядом с ней – стол с кувшином воды на нем, и подносом, накрытым белым полотенцем. Имелся здесь и стул, сиротливо застывший в простенке между окнами.

– Единственное, о чем я тебя попрошу – не пользоваться свечами. Они опасны для наших книг.

– Хорошо, – я кивнула, принимая ее слова.

– Еду, как и воду, тебе будут оставлять около входа раз в день, по утрам. Грязную посуду и сменное ведро будешь выносить туда же, вечером.

– Какое ведро? – я с недоумением огляделась и, заметив его под кроватью, покраснела, догадавшись о его назначении.

– Сегодня отдыхай, а завтра я загляну к тебе, и мы подумаем, чем ты могла бы заниматься, – матушка ободряюще мне улыбнулась. – Попробуй помолиться Всевышнему, дитя, и испросить для себя его милости. Для той, чье сердце открыто ему, не нужен святой крест, достаточно и горячей молитвы, запомни это.

Мать Бенедикта давно ушла, я в все продолжала сидеть на жесткой узкой кровати. Плакала, глотая слезы, и молилась, молилась…

*****

Так началась моя жизнь в этом уединенном монастыре. Как я узнала позже, проживало в нем около пятидесяти сестер, многие из которых дали вечный обет молчания. А еще, сестры, в основном пожилого возраста, не были любопытны. Что ж… это меня вполне устраивало. По утрам я неизменно находила перед дверью поднос с едой и кувшин воды, а вечером выставляла пустую посуду и то самое ведро. Мне было неудобно и стыдно, но я понимала, что другого мне предложить пока не могут, и не роптала.

Короткими зимними днями, пока позволял свет, лившийся в узкие окна, я изучала библиотеку и по просьбе настоятельницы занималась составлением каталога особо редких книг. За эту работу я взялась с особым воодушевлением, надеясь, что найду в них что-то о вампирах, а еще о том… как замедлить свое превращение в проклятое чудовище.

– Едва ли ты найдешь там что-то новое о вампирах. А вот что касается рецепта снадобья, способного тебе помочь остановить изменения... думаю, шанс есть. У нас собрано много старинных травников, – в один из поздних вечеров мать настоятельница в очередной раз повела меня в купальни, располагавшиеся в одной из пещер естественного происхождения, где из земли бил ключ, образовывавший небольшое озерцо с ледяной водой. Но рядом всегда стоял чан с горячей водой и несколько дубовых бочек, в которых и проходило мытье. Я с блаженством залезла внутрь одной из них и откинула голову назад, отчего мои волосы темным волнистым водопадом рассыпались почти до земли.

– Откуда же Вы столько знаете о них? – спросила я, с любопытством смотря на мать Бенедикту, которая стояла напротив, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Однажды, очень давно, я встречала существо, подобное тому, кто тебя укусил.

– Что? – я резко выпрямилась в воде. – Получается, он не единственный? Есть и другие?

– Думаю да, Алиана, – мать Бенедикта надолго замолчала, но я не торопила ее, зная, что она обязательно продолжит свой рассказ. – Тогда я только что потеряла своего единственного сына… Наследника нашего рода. Мой муж умер задолго до этого, и все свои надежды я возлагала на Эдгара. Мечтала, как он вернется со службы и встретит достойную девушку, из такого же древнего рода, как наш. Потом у них появятся дети, и в нашей семье вновь зазвучат звонкие голоса и топот маленьких ножек, а роду перестанет грозить исчезновение… А потом… я получила письмо от его командира. Мой Эдгар погиб, защищая товарища от вражеского клинка.

Помню, я пришла в себя уже в спальне, и испуганные слуги сказали, что у меня случился удар, когда я прочла то письмо, но лекарь вовремя приехал и спас меня. Я лежала, равнодушно глядя в потолок, и думала: зачем? Почему я все еще живу? Для кого? Мой дух был слаб, Алиана. Он не хотел бороться. Той ночью я встала, оделась без помощи горничной и тихо вышла из особняка. Я не собиралась возвращаться. Долго шла, пока не оказалась на каком-то мосту. Стояла, вцепившись в перила и смотрела на темную, бурлящую воду. Оно было так близко… избавление. Только отцепить руки, и вода сомкнется надо мной…

Глава 8

Настоящее время

Она сидела в небольшом рабочем кабинете, который переделала в особняке под собственный вкус. Отсюда исчезли истинно мужские атрибуты, такие как бар, замаскированный под глобус, картина над камином и многочисленные охотничьи трофеи. Иногда она думала о том, что, реши она украсить кабинет своими трофеями – на стенах не осталось бы свободного места. Впрочем, в этом случае, она не смогла бы принимать здесь тех редких посетителей, которые у нее бывали – они разбежались бы, громко вопя от ужаса. Сейчас стены кабинета были обтянуты бордовым шелком, из него же были выполнены тяжелые портьеры, закрывающие окна, а также обивка кресел и диванчика, что уютно разместился в нише. Мебель из добротного темного дуба, множество очень редких и ценных книг, старинные бронзовые подсвечники, в которых днем и ночью горели толстые свечи – это была ее вотчина, и здесь не было место чужакам и ненавистному солнечному свету.

В дверь постучали, и леди не было нужды спрашивать, кто стоит за ней. Она и так знала это. Чувствовала его запах. Слышала мерное биение сердца.

– Войдите.

Старый дворецкий – высокий, худощавый мужчина, вошел, склонившись в коротком поклоне.

– Ваша светлость, доставили утреннюю корреспонденцию, – он передал письма хозяйке и, пока та читала их, почтительно застыл поодаль, ожидая дальнейших указаний.

– Графа Ламбера не принимать, для него меня дома нет и в ближайшее время не будет, – леди скомкала первое письмо и равнодушно отправила его в разожженный камин. Мольбы бывшего любовника о встрече были ей абсолютно не интересны.

– Слушаюсь, Ваша светлость.

Еще несколько писем повторили судьбу первого, и леди взяла в руки последний конверт, выполненный из дорогой плотной бумаги цвета слоновой кости.

«Только этого мне не хватало!» – подумала она, разглядывая сургучную печать короля, на сапфирово-синем фоне которой была изображена корона – главный символ власти.

«Его величество Родерик Первый сообщает вам об открытии 215 зимнего сезона и приглашает на королевский бал…»

Леди вампир, пробежавшись глазами по строчкам, надолго задумалась, глядя на бумагу в своих руках. Во дворец она и сама хотела попасть, но… Что означает это письмо? Банальное любопытство со стороны Его величества, или нечто большее? И, если второе, чем именно она могла себя выдать? Может, кто-то заметил ее ночью? Нет, этого просто не могло быть.

Перед глазами, как наяву, промелькнула сцена последней охоты. Бесшумно и незаметно войдя в темный дом, стоящий на окраине столицы, в стороне от других жилых домов, она и подумать не могла, что вместо одной жертвы, найдет здесь целых три… О да, их искаженные ужасом лица, когда они увидели внезапно возникшую на пороге закутанную в черный плащ фигуру, доставили ей несравнимое удовольствие. Смазанное, незаметное глазу движение, и она оказалась около одного из них, сжимая пальцы на его шее, впиваясь острыми ногтями в плоть. Он почти не сопротивлялся своей участи, лишь смотрел с удивлением. Слабак. А вот другие два решили продать свою жизнь подороже, бросившись на нее с разных сторон. Но куда им было до нее… Они поймали лишь воздух, а леди вампир, оказавшись за спиной одного из них, убила его до того, как он успел понять, что случилось. А потом… обернулась к третьему, в ужасе попятившемуся к стене.

– Не убивай, прошу… Забирай что хочешь! Деньги? Драгоценности? Я отдам все, что пожелаешь, только скажи.

– Конечно, отдашь, – ответил ему чарующий голос, от которого по спине мужчины пробежала ледяная волна ужаса, ведь для него он был ужаснее шипения самой ядовитой змеи.

– Где они?

– В к-комнате… С-соседней… – мужчина начал заикаться от страха.

– Отлично, – красивые вишневые губы растянулись в улыбке, и мужчина выдохнул с облегчением, а уже в следующее мгновение безжизненным кулем осел на пол. Равнодушно переступив через мертвое тело, леди вампир отправилась дальше. У нее оставалось здесь еще одно незавершенное дело, и она не собиралась уходить, не забрав то, что должна была…

Вырвавшись из плена собственных мыслей, леди вздохнула. В любом случае, от приглашения короля отказаться нельзя, значит, ей придется поехать. Она обернулась к дворецкому, все еще ожидающему ее дальнейших распоряжений.

– Теодор, вызовите ко мне модистку.

– Хорошо, Ваша светлость.

– Кстати, я слышала, твоя внучка скоро выходит замуж? – молодая женщина подняла на него взгляд своих колдовских янтарно-вишневых глаз.

– Да, Ваша…

– Оставь, – оборвала она его, не желая больше слышать столь ненавистный ей титул. «Ее светлость, подумать только! Насмешка Всевышнего, не иначе», – подумала она, доставая из верхнего ящика стола маленький бархатный мешочек, и протягивая его дворецкому.

– Это в качестве приданого, и можешь взять себе выходной в день ее свадьбы.

– Ваша… Леди Лилиан, вы очень щедры, – голос дворецкого задрожал.

– Можете идти, Теодор.

Леди не любила проявлений чувств и меньше всего хотела видеть слезы растроганного до глубины души старика. Ей достаточно было безоговорочной преданности слуг, что она наняла несколько месяцев назад, переехав в предместье столицы, в этот уединенный старинный особняк. Тех, кто служил ей сейчас, она отбирала лично, чувствуя даже малейшую фальшь в словах, видя ее в глазах. Условия найма были строги – постоянное проживание в особняке и ограничение контактов с родными, кроме того, каждый из слуг был связан магической клятвой о неразглашении того, что увидит или услышит здесь. Она не доверяла никому, и знала, что малейшая ошибка – и ее погонят, как дикого зверя. А это в ее планы не входило. По крайней мере, пока…

«Может, Фабиан что-то заподозрил? – она вспомнила златоволосого молодого эльфа, которого отлучила от своего тела, и который, кажется, до сих пор так и не понял, что их связь закончилась. – Нет, вряд ли. Он не мог увидеть и услышать ничего лишнего». Отбросив от себя тревожные мысли, леди вампир поднялась и медленно направилась к окну, раздвигая портьеры. Последние лучи заходящего солнца бросали кровавый отсвет на разлинованную длинными тенями землю, отчего казалось, что стены особняка окрасились красным. Близилась ночь.

Глава 9

Прошлое

В результате долгих поисков мне, наконец-то, улыбнулась удача. В старинном травнике, судя по приписке неизвестного монаха, отобранном у одной из ведьм, и помещенном в святые стены монастыря, я нашла рецепт необычного зелья. Оно был необычайно сложным и состояло из множества ингредиентов, однако, создавшая его уверяла, что оно «на время может заглушить иную суть». Я не была уверена, что речь шла о вампирах, возможно, ведьма имела в виду что-то другое? В любом случае, я собиралась попробовать изготовить его, благо у монастыря были обширные запасы самых разнообразных трав, используемых для врачевания, и какова же была моя радость, когда я, спустя пару недель экспериментов, выпив полученную жидкость странного темно-зеленого цвета, впервые за несколько недель смогла прикоснуться к кресту, не почувствовав боли. Да, оно не было тем, что я так отчаянно искала, и все же, это было лучше, чем совсем ничего.

С того момента, как мне стало доступно зелье, жизнь моя расцвела новыми красками. Теперь я могла не сидеть в библиотечной башне дни напролет, а выходить на свежий воздух, гуляя меж плодовых деревьев и наслаждаясь ароматами пряных трав и цветов. Здесь, в тени деревьев, стояла широкая каменная скамья, нагретая лучами солнца, на которой было приятно посидеть, наблюдая, как оно медленно катится по золотисто-жемчужному небосклону. Особенно я полюбила долгие беседы с матерью Бенедиктой, которая стала для меня многим больше, чем просто доброй настоятельницей – она была мне, скорее, бабушкой, которую я в своей жизни не знала.

А за окнами тем временем вовсю цвела весна – пьянящая, яркая, и, наверное, впервые за все то время, что я находилась в стенах монастыря, я улыбалась, глядя на безмятежное голубое небо, беспечных птах, поющих в изумрудной листве, и целуя бархатные лепестки божественно-пахнущих роз, что расцвели во внутреннем дворе монастыря. Теперь я могла заходить и во внутренние помещения, навещая мать настоятельницу в ее рабочем кабинете или с интересом изучая все дальние закутки древнего величественного здания. Монахини, с которыми я иногда пересекалась, думаю, догадывались, что со мной что-то не так, однако ни словом, ни взглядом не выражали своего удивления.

Так прошло несколько лет. По-своему, счастливых, спокойных, как будто жизнь за высокими стенами монастыря текла по каким-то другим, собственным законам. И мне казалось, что так будет всегда. Но увы, жизнь уже готовила для меня новые испытания…

…Это все же произошло. То, о чем предупреждала меня мать Бенедикта. И, несмотря на то, что я знала, что рано или поздно это должно было случиться, все равно оказалась абсолютно не готова к тишине, что вдруг окутала меня однажды утром, стоило мне проснуться. Я лежала в своей кровати и пыталась понять, что изменилось вокруг. Тишина… Странная, пугающая. Я медленно села, еще не желая поверить в то, что случилось. Тишина была не вокруг, нет. Тихо стало у меня внутри, и я не сразу поняла, что мое сердце перестало биться. Когда это произошло? Ночью, когда я спала? Но почему? Почему сейчас, я ведь так надеялась… Болезненный ком застрял в горле, мешая вздохнуть.

Все эти годы мне казалось, что мое состояние не меняется, как и мое тело, что расцвело и застыло на отметке прекрасной юности. Я по-прежнему отчаянно искала информацию о том, как мне исцелиться, штудируя книгу за книгой в поисках хоть какой-нибудь зацепки, намека. Все эти годы искала, добравшись до самых старых, ветхих талмудов, с трудом разбираясь в написанном на древних языках, которые мне тоже пришлось изучить. Ради спасения. Я так старалась, так спешила… Я возносила долгие молитвы в своей комнате в библиотечной башне, даже несмотря на то, что по-прежнему не смела переступить порог храма, чувствуя себя оскверненной. Неужели то была лишь иллюзия, и Всевышний не слышал меня? Неужели все было напрасно, и пока я верила в то, что не стану чудовищем, я медленно, но верно, незаметно от себя самой, становилась им?

Я судорожно всхлипнула, борясь с подступающими рыданиями, и приложила руку к сердцу, надеясь все же услышать... Но оно… молчало. Мое сердце больше не билось, а я… все еще была жива. Не в силах больше сдерживаться, я рухнула на постель и разрыдалась, кусая подушку, чтобы она заглушала мои отчаянные крики. Почему, Всевышний, ответь!? За что?? Почему ты не даровал мне исцеление?? Почему сейчас, когда я почти поверила в то, что смогу жить как раньше? Увы, ответа не было.

Не знаю, сколько я так пролежала. Слезы давно высохли, и мысли потекли в другом направлении. Сколько времени у меня осталось до того, как я почувствую жажду крови? Неделя? Месяц? Что будет после этого? То, что мне придется покинуть монастырь, было для меня очевидным, я не имела права подвергать опасности его обитателей, что были ко мне так добры. Но куда я пойду?

С этими горькими мыслями я оделась и спустилась вниз, чтобы забрать свой поднос с едой. Есть не хотелось, напротив, вид и запах еды вдруг вызвал у меня резкую тошноту, и я медленно сползла по стене вниз. «У меня нет даже месяца», – с горечью подумала я, бездумно глядя куда-то вдаль. Что ж… все это было лишь началом… Одной из множества ступеней, ведущих вниз, туда, где меня ждал ад…

Как странно… Прежде я никогда не думала, что жить без бьющегося в груди сердца окажется так сложно. Ведь когда мы живы, мы не обращаем на него внимания, а порой, и вовсе сетуем, когда оно слишком громко стучит от страха или от волнения. И лишь когда оно замолкает, мы понимаем, что жизнь закончена.

Я все же заставила себя подняться, хотя больше всего на свете мне хотелось остаться сидеть здесь.

Стиснув зубы, не обращая внимания на странную жажду, что начала терзать меня и становилась сильнее с каждой секундой, я поднялась на верхний ярус библиотеки и заперла дверь изнутри, а после подошла к окошку и выкинула ключ на улицу. Я слышала, как он упал, жалобно звякнув, ударившись о камни, рядом с оставшимся нетронутым подносом с едой.

«Вот и все, – подумалось мне. – Я либо что-то придумаю, чтобы никому не навредить, либо останусь здесь навечно».