Тени желаний. Эротические рассказы о любви и страсти.

Друг сына. Глава 1.

За окном послышался звук знакомого автомобиля. Я отложила книгу и подошла к окну. Антон припарковался на подъездной дорожке, и из машины вышел высокий молодой человек — широкие плечи, уверенная походка. Я узнала его сразу, хотя он так изменился с тех пор, как заканчивал школу.

— Мам, мы приехали! — раздался голос сына из прихожей.

Я быстро поправила волосы и вышла встречать их. Дом наполнился звуками – скрип половиц, мужские голоса.

— Дима! — я не скрывала радости. — Господи, сколько лет прошло… почти десять? Заходи, не стесняйся.

Он обернулся, и наши глаза встретились. На мгновение мне показалось, что он задержал взгляд дольше обычного, но тут же улыбнулся той самой мальчишеской улыбкой, которую я помнила.

— Алла Викторовна, добрый вечер. Рад, что вы не против, что я останусь.

— Да что ты, Дима, этот дом всегда был открыт для друзей Антона. Проходите в гостиную.

Наш дом был небольшим, но уютным. Просторная гостиная с камином, который я топила почти каждый вечер, кухня с большим столом у окна, где мы всегда собирались ужинать. Тёплые пледы на диванах, книжные полки до потолка, фотографии на стенах — всё дышало домашним теплом.

— Ничего не изменилось, — сказал Дима, оглядываясь. — Даже запах тот же. Как будто я вернулся в детство.

— А ты помнишь, как мы с тобой здесь в прятки играли? — засмеялся Антон. — Мам, а помнишь, как Дима застрял под лестницей?

Я улыбнулась, вспоминая. Тогда это был худенький подросток с вечно растрёпанными волосами. А теперь передо мной стоял взрослый мужчина. Когда он снял куртку, под ней оказался тёмный свитер по фигуре. Я невольно отметила, как изменилась его осанка, как уверенно он двигался.

— Я поставлю чайник, — сказала я, направляясь на кухню. — Расскажете, как встретились.

За ужином мы разговорились по-настоящему. Дима работал в строительной компании, недавно получил повышение. Говорил он размеренно, обдуманно, и я ловила себя на том, что внимательно слушаю не только слова, но и тембр его голоса, наблюдаю за движениями его рук.

— Мам, а помнишь, как мы с Димой крышу чинили? — Антон махнул вилкой. — Мне было лет пятнадцать, а ему шестнадцать.

— Помню, — я посмотрела на Диму. — Ты тогда так боялся высоты, но полез помогать.

— Да, — он тихо засмеялся. — А вы потом пирог испекли. Яблочный. Я до сих пор помню вкус.

Что-то в его голосе заставило меня поднять глаза. Он смотрел на меня с такой теплотой, что я почувствовала лёгкое смущение.

— Испеку завтра, если хочешь, — сказала я, отводя взгляд.

После ужина мы переместились в гостиную. Я зажгла камин, и комната наполнилась мягким светом. Антон устроился в кресле с телефоном, а Дима сел на диван напротив меня.

— Антон говорил, что вы часто одна бываете, — сказал он негромко.

— Привыкла уже. Дом большой, но мне нравится здесь жить. Тихо, спокойно.

— Но всё же… — он помолчал. — Наверное, иногда хочется компании.

Я посмотрела на него внимательнее. В его глазах было что-то такое, что заставило моё сердце забиться чаще. Это не был взгляд мальчика. Это был взгляд взрослого мужчины, который видит перед собой женщину.

— Иногда, — тихо ответила я.

Антон зевнул и потянулся.

— Мам, а где мы спать будем? Я думал, Дима на диване…

— Конечно, — я встала. — Я принесу постельное бельё. Дима, тебе будет удобно здесь?

— Да, спасибо. Диван отличный.

Когда я принесла простыни и подушку, он встал мне помочь. Наши руки случайно коснулись, когда он принимал постельное бельё, и я почувствовала, как тепло разлилось по всему телу.

— Спокойной ночи, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Спокойной ночи, Алла Викторовна.

Лежа в постели, я долго не могла уснуть. Мысли кружились в голове — о том, как изменился Дима, о его взглядах, о том странном волнении, которое я почувствовала. Это было неправильно. Он друг моего сына, я знала его мальчишкой. Но теперь он стал мужчиной, и я не могла не замечать этого.

Я слышала, как внизу затихли голоса, как Антон поднялся к себе в комнату. А потом только тишина. И треск углей в камине, который, наверное, Дима подбросил перед сном.

Почему-то мне казалось, что он тоже не спит. Что он, как и я, лежит с открытыми глазами и вспоминает прикосновение наших рук.

Дорогие читатели, добро пожаловать в новый сборник откровенных иторий!

Здесь будет не просто горячо — здесь будет волнительно, остро и местами даже больно. Каждая история — это вспышка, которая оставляет след. Они о желаниях, которые невозможно спрятать, о страсти, что рвёт на части, и о чувствах, от которых нельзя отмахнуться.

Если вы ещё не читали мой первый сборник эротических историй, приглашаю вас туда:

https://litnet.com/shrt/HXyE

Раскрывайте книгу и позвольте себе чувствовать.

Друг сына. Глава 2.

Прошло около часа, но сон так и не приходил. Я ворочалась в постели, слушая звуки дома. Внизу что-то негромко хрустнуло, наверное, Дима подложил дрова в камин. Мне захотелось пить.

Накинув халат, я тихо спустилась по лестнице. Гостиная была освещена только огнём камина, который отбрасывал тёплые блики на стены. Дима сидел на диване, глядя на пламя, в руках у него была книга.

— Не можешь уснуть? — спросила я, подходя ближе.

Он обернулся и улыбнулся. Улыбка мягкая, почти лениво-мужская.

— Да, не идёт сон. А вы?

— Я тоже. Хотела воды попить.

— Антошка уже, наверное, вырубился, — Дима усмехнулся. — Устал с дороги.

Я прошла на кухню, налила себе воды, а потом, помедлив, вернулась в гостиную.

— Может, по бокальчику вина? — предложил он. — Перед сном. Поможет расслабиться.

Я знала, что это не самая лучшая идея, но кивнула. Он встал. Высокий, статный, и я снова поймала себя на том, что любуюсь его движениями.

— У вас есть что-нибудь красное? — спросил он, направляясь к бару в углу гостиной.

— В нижней секции. Там хорошее вино. Возьми Каберне.

Он наливал, а я устроилась в кресле у камина, поджав ноги. Халат слегка разошёлся, и я торопливо поправила его.

— Вот, — он протянул мне бокал. — За встречу.

Мы чокнулись, и я сделала глоток. Вино было тёплым, бархатистым.

— Алла Викторовна, — начал он, усаживаясь на диван напротив, — можно я скажу вам кое-что?

— Конечно.

— Вы стали ещё красивее, чем были раньше. Серьёзно. Время вам только к лицу.

Я почувствовала, как краска заливает щёки, и опустила глаза в бокал.

— Дима, что ты говоришь…

— Правду, — он подался вперёд. — Я всегда это думал, даже в школе. Но тогда я был мальчишкой, а теперь… Теперь я могу сказать, что вы потрясающая женщина.

Моё сердце забилось так громко, что мне казалось, он его слышит.

— Ты меня смущаешь, — тихо сказала я.

— Извините, не хотел. Просто… не мог не сказать.

Мы некоторое время пили молча, и я чувствовала, как вино согревает изнутри, как расслабляются мышцы. Но одновременно нарастало какое-то странное напряжение.

— Алла Викторовна, — сказал он, допивая вино, — можно я перед сном приму душ? Стало как-то жарко.

— Конечно. Ты же знаешь, где душевая. Принесу тебе полотенце.

Я поднялась наверх, достала из шкафа большое махровое полотенце и спустилась обратно. Дима уже стоял возле двери в ванную.

— Спасибо, — он взял полотенце, и наши пальцы снова соприкоснулись. — Хороший снов.

— Спокойной ночи, Дима.

Я поднялась к себе, но заснуть всё равно не могла. Слышала, как зашумела вода в душе. Минут через десять я вспомнила, что забыла убрать бокалы, и решила спуститься.

Проходя мимо ванной, я увидела, что дверь приоткрыта. Мне следовало бы пройти мимо, но я замерла. Сквозь матовое стекло душевой кабины была видна его фигура — широкие плечи, сильная спина, мужественный силуэт, мускулы напряженные под струями воды.

Я не могла оторвать взгляд. Он был красив, этот взрослый Дима, совсем не похожий на того подростка, которого я помнила. Вода стекала по его коже, и что-то внутри меня откликнулось на это зрелище.

Внезапно он обернулся, и наши глаза встретились через стекло. Время остановилось на мгновение. Я видела удивление в его взгляде, а потом что-то другое — понимание, тепло, может быть, даже желание.

Я бросилась прочь, практически убегая в свою комнату. Сердце бешено колотилось, щёки горели от стыда. Боже мой, что я делаю? Он заметил, что я смотрела на него. Что он теперь подумает?

Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь успокоить дыхание. Но в голове всё ещё стояла картина его силуэта, а кожа словно горела там, где мы касались друг друга.

Упала на кровать. Мысли вихрем кружились в голове – его силуэт под водой, капли, стекающие по широким плечам, этот взгляд, полный тепла и чего-то ещё. Я хочу его. Это признание ударило как гром, и я сжала кулаки, пытаясь подавить желание, которое разгоралось внутри. Это неправильно. Он друг Антона, я знаю его родителей, помню, как Дима бегал по нашему дому мальчишкой. Как я могу думать о нём так?

Наверное, дело в долгом одиночестве. С мужем мы мирно развелись, когда Антон закончил школу. Остались друзьями, без обид, просто пути разошлись. А Илья, мой любовник, уже второй месяц на конференции за границей, и я привыкла к тишине в постели. Может, это просто тело кричит о том, чего мне не хватало? Я попыталась убедить себя, что это временно, что завтра всё пройдёт. Но жар не утихал — кожа горела, пульс отдавался в висках, и я знала, что сон не придёт, пока эти мысли не отпустят меня.

Коснулась рукой живота, запустила пальцы в трусики. Чуть не застонала. Я была влажная. Тело требовало разрядки. Я провела пальцем по клитору, круговыми осторожными движениями. Веки дрогнули, дыхание стало прерывистым. Хотелось сильнее, глубже, быстрее. Закусила губу и остановилась.

Господи, что я делаю? Это же Дима. Друг Антона. Я знаю его с детства. Как я могу? Пусть даже в мыслях.

Отдёрнула руку, резко натянула одеяло до подбородка, как будто могла спрятаться в нём от самой себя. Пыталась унять жар, который всё ещё горел под кожей. Надо отвлечься.

Достав телефон, я написала Илье: “Когда вернёшься? Скучаю, не могу уже дождаться!” Отправив сообщение, я уставилась в потолок, надеясь на быстрый ответ. Через минуту телефон пискнул: “Ещё пара недель, милая. Конференция затянулась. Держись!”

Держись! Как всегда, никаких “хочу тебя не могу”, а мне так хотелось хотя бы он-лайн секса. Пара недель. Я вздохнула, бросив телефон на кровать.

Ну хотя бы желание сменилось раздражением. Попыталась уснуть.

✨ Дорогие мои читатели! ✨

Если вам нравятся мои истории, не забывайте добавлять книгу в библиотеку и ставить ⭐ звёздочку. Для вас это всего пару секунд, а для меня — огромная поддержка и вдохновение двигаться дальше.

Друг сына. Глава 3.

Я проснулась рано, так и не выспавшись толком. Всю ночь снились тревожные сны, а под утро я окончательно проснулась от птичьего щебета за окном. В доме стояла тишина — мужчины ещё спали.

Накинув халат, я спустилась на кухню готовить завтрак. Нужно было чем-то занять руки, отвлечься от вчерашнего. Но стоило мне пройти мимо ванной, как всё вернулось с новой силой — его силуэт, наши глаза, встретившиеся в тот момент.

Я принялась месить тесто для оладий, вкладывая в это всю свою нервозность. Может быть, он ничего не заметил? Может быть, показалось? Но я прекрасно помнила выражение его лица.

— Доброе утро.

Я вздрогнула и обернулась. Дима стоял в дверях кухни, уже одетый, волосы взъерошены. Он выглядел свежим, отдохнувшим, и на лице его была лёгкая улыбка.

— Доброе утро, — я попыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

— Не спалось? — он подошёл ближе, и я почувствовала запах его одеколона, свежий и мужественный.

— Встала рано, решила завтрак приготовить.

— Можно помочь?

— Нет, спасибо, я сама…

Он не послушался и встал рядом, начал нарезать фрукты для салата. Мы работали молча, и я чувствовала, как он время от времени поглядывает на меня.

— Алла Викторовна, — наконец сказал он тихо, — насчёт вчерашнего…

Я замерла, держа в руках венчик для теста.

— Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неловко, — продолжил он. — Это я виноват, не закрыл дверь.

Подняла глаза и встретила его взгляд. В нём не было насмешки или смущения, только тепло.

— Дима, я…

— Не нужно извиняться. Всё в порядке.

Но что-то в его голосе подсказывало мне, что для него это было совсем не “в порядке”. Что он думал об этом так же, как и я.

В это время на кухню вошёл Антон, растрёпанный и сонный.

— Мам, как вкусно пахнет! — он обнял меня за плечи. — Дим, выспался?

— Отлично, — ответил Дима, но я заметила, как он посмотрел на руку Антона у меня на плече.

За завтраком мы разговаривали о планах на день. Антон собирался встретиться со своей девушкой. Дима никуда не спешил, он был в отпуске.

— Мам, ты же говорила, что кран на кухне капает, — сказал Антон. — Дим разбирается в сантехнике.

— Да ладно, я справлюсь сама, — начала я, но Дима перебил:

— Не проблема. С удовольствием помогу.

Антон уехал около полудня, и мы остались вдвоём. Дима принялся за кран, а я занялась уборкой, но не могла сосредоточиться. Он был так близко, и каждый раз, когда наши пути пересекались, между нами словно проскакивала искра.

— Подержите, пожалуйста, — он протянул мне гаечный ключ.

Я взяла инструмент, и наши пальцы снова коснулись. На этот раз он не убрал руку сразу, а задержал её на мгновение дольше. Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня с такой нежностью, что дыхание перехватило.

— Алла Викторовна, — сказал он тихо, — мне нужно вам кое-что сказать.

— Что?

— Я уже давно не мальчик, который бегал по этому дому. И вы для меня… вы не просто мама моего друга.

Моё сердце забилось так быстро, что я боялась, он услышит.

— Дима, мы не можем…

— Почему? — он шагнул ближе. — Потому что я младше? Потому что я друг Антона? Или потому что вы боитесь того, что чувствуете?

Я отступила, но он последовал за мной.

— Я не должна ничего чувствовать, — прошептала я.

— Но чувствуете. И я чувствую.

Мы стояли очень близко, и я видела золотистые искорки в его глазах, чувствовала тепло его тела.

— Дима, это неправильно…

— Что неправильно? — он поднял руку и осторожно коснулся моей щеки. — То, что я восхищаюсь вами с шестнадцати лет? То, что вы стали для меня самой красивой женщиной в мире? То, что я мечтаю о вас?

Его прикосновение обжигало, и я закрыла глаза, борясь с собой.

— Я не знаю, как это случилось, — продолжал он. — Но я влюбился в вас. По-настоящему, по-взрослому влюбился.

Слова застряли у меня в горле. Я хотела оттолкнуть его, сказать, что это безумие, но вместо этого прошептала:

— Дима…

— Скажите мне, что вы ничего не чувствуете, и я отстану. Скажите, что вчера ничего не значило.

Я открыла глаза и посмотрела на него. И поняла, что не могу солгать ни ему, ни себе.

— Я не могу этого сказать, — призналась я.

Он улыбнулся.

— Тогда дайте мне шанс. Дайте нам шанс.

— Но Антон… Дима, что люди скажут…

— Пусть говорят. Мне важно только то, что чувствуем мы с вами.

Он наклонился, и я почувствовала его дыхание на своих губах. Ещё мгновение, и…я замерла. Его слова эхом отдавались в голове — “влюбился в вас”, “самая красивая женщина”. Это было слишком. Я подняла руки и оттолкнула его, отступив назад.

— Дима, нет! У меня есть Илья. Я не могу… это неправильно.

Его глаза потемнели, но он не отступил. Шагнул ближе, и его рука снова коснулась моей щеки. Я почувствовала, как трепещет моё тело, несмотря на протесты разума.

— Илья далеко, — прошептал он, наклоняясь. — А я здесь. И я хочу вас.

Его губы почти коснулись моих, и я, охваченная паникой и желанием, вскинула руку. Раздался резкий звук — подщёчина. Он отшатнулся, держась за щёку, а я застыла, потрясённая своим поступком.

— Прости… я не хотела, — выдохнула я, но он вдруг шагнул ко мне снова. В его взгляде смешались удивление и что-то ещё — голод.

— Не извиняйся, — хрипло сказал он и притянул меня к себе.

Наши губы столкнулись в яростном поцелуе, таком сильном, что я не могла сопротивляться. Его руки обхватили меня, прижимая ближе, а моё тело, предав все доводы, ответило с неудержимой страстью. Мы забыли об Илье, об Антоне, о том, что это безумие — лишь на миг, пока звон телефона не разорвал тишину. Я вырвалась, дрожа, и схватила трубку.

— Алло?

— Мам, это я. Слушай, мы решили поехать на дачу к Серёге. Вернёмся завтра утром. Пишу Димке, не отвечает. Спроси. Он с нами или нет? Забрать его?

Я посмотрела на Диму, чьё дыхание всё ещё было тяжёлым. Он покачал головой.

Друг сына. Глава 4.

— Может допьём вчерашнее вино? — предложила я, мне надо было перестать думать о том, что передо мной мальчишка на 18 лет моложе меня, ровесник моего сына. — Фильм посмотрим, ты какой жанр любишь?

— Алла, можешь поставить свой любимый, я не просто хочу быть с тобой, я хочу знать о тебе всё.

Мы устроились на диване в зале, бокал с вином дрожал в моих руках. Фильм тихо гудел на фоне, но я не видела экрана — мысли путались, а тело всё ещё помнило жар его прикосновений. Осознание того, что произошло, накрыло меня волной, и я сделала глоток, пытаясь унять дрожь. Наконец, я не выдержала и спросила:

— Дима, а почему ты перестал приходить к нам? Что-то случилось между тобой и Антоном?

Он замер, глядя в свой бокал, а потом посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло что-то тёплое и неловкое.

— Нет, с Антоном всё было нормально. Это из-за тебя, Алла. Я перестал приходить, потому что не мог держать себя в руках.

Я нахмурилась, не понимая.

— Из-за меня? Но почему?

Он отставил бокал, потёр затылок и выдохнул, будто решаясь.

— Помнишь те времена, когда я часто тусовался у вас? Ты всегда была другой — красивая, ухоженная, от тебя так вкусно пахло. Не то что мама моя, вечно в замусоленном халате. А ещё, ты очень вкусно готовила. Я любил бывать у вас. Однажды я проходил мимо твоей комнаты, дверь была приоткрыта… Увидел тебя. Ты переодевалась, стояла в белых кружевных стрингах, загорелая, с упругими бёдрами. Блин, это меня снесло. У меня встал. Я тогда поспешил уйти домой. Заперся в комнате и дрочил, представляя тебя.

— Потом украл твою фотографию и… ну, дрочил на неё. Дрочил, блин, как ненормальный, потому что не мог забыть. Но мама застукала меня с этим снимком. Орала как резаная, забрала фото, запретила ходить к вам. Я стыдился, держался подальше, но эти мысли никуда не делись.

Я замерла, вино чуть не выплеснулось из бокала. Лицо пылало — шок смешался с каким-то странным, необъяснимым теплом. Я не знала, куда деть глаза.

— Дима… ты серьёзно? — выдохнула я.

— Серьёзно, — кивнул он, и его пальцы осторожно коснулись моих волос. — И со временем это не прошло. Только усилилось. А ещё… я безумно ревновал.

Я подняла взгляд, не веря своим ушам.

— Ревновал? К кому?

Он отвёл глаза, будто стыдясь, но потом посмотрел мне в лицо.

— К отцу Антона. Я видел, какой он с тобой был, как обнимал, как смотрел. Боялся, что не сдержусь, если вдруг зайду к вам домой и увижу, как он обнимает тебя… или что-то вроде того. Поэтому и держался на расстоянии. А всё это время я искал девушек, похожих на тебя. Цвет волос, улыбка, даже походка — всё искал в них тебя, Алла. Ты была моим идеалом, моей… фатальной страстью, наверное.

Моё сердце сжалось. Я не знала, что сказать, его слова звучали как исповедь, и я почувствовала, как дрожь пробирает меня снова.

— Но как…? — прошептала я.

Он улыбнулся, но в этой улыбке было что-то горькое.

— А потом я случайно встретил Антона. Разговорились за жизнь, и он упомянул, что вы с отцом развелись ещё когда ему было шестнадцать. Услышал это и понял, что это шанс. Мы начали общаться снова, а тут у меня отпуск. Антоха позвал провести время у него, и я с радостью согласился. Хотел увидеть тебя… и вот, я здесь.

Его слова повисли в воздухе, врезаясь в меня, как острые осколки. Это было не случайно, он… все эти годы думал обо мне, мечтал, что-то себе напридумывал, он осознанно вел меня к тому, что случилось. Боже, что я наделала? Я не могла больше сидеть, вскочила с дивана, и вино из бокала, который я держала, расплескалось, оставив тёмное пятно на ковре. Замерла, чувствуя, как ноги подкашиваются, и поставила бокал на журнальный столик. Сердце бешено колотилось.

— Уходи, Дима, пожалуйста, — голос дрогнул, и я заставила себя посмотреть на него. — Так нельзя. Я так не могу.

Он поднялся, его взгляд был полон боли и решимости. Шагнул ко мне, и я попятилась, но он не дал мне отойти.

— Ты не понимаешь, — сказал он тихо. — Я люблю тебя. Всю жизнь люблю только тебя.

Слова ударили слишком сильно. Я покачала головой, чувствуя, как слёзы подступают.

— Нет, это неправильно, — прошептала я. — Какая же я дура… Ты мне годишься в сыновья! Что подумает Антон? Что будет потом?

Он нахмурился, но не отступил.

— Я сам всё скажу Антону, — ответил он, и его голос звучал твёрдо. — Объясню, как есть.

— У меня же Илья! — вырвалось у меня, я в ужасе закрыла рот рукой. — Боже мой, я только что ему изменила! Он не виноват, а я… что я наделала?

Дима замер, его глаза сузились.

— Сколько ты с Ильёй?

— Два года, — выдохнула я, не глядя на него.

— Так почему он до сих пор на тебе не женат? — его вопрос резанул, как нож.

— Какая к чёрту разница?! — закричала я, и слёзы потекли по щекам. Всё внутри содрогнулось — вина, страх, гнев на саму себя. — Уходи! Убирайся!

Я бросилась к нему, била кулаками в грудь. Слёзы застилали глаза, и я повторяла:

— Это безумие! Я не могу!

Он попытался прижать меня к себе, но я вырывалась, сотрясаясь от рыданий. Его руки были тёплыми, но я не хотела этого тепла или хотела? Мои мысли путались, а тело стремилось ему навстречу. Он смотрел на меня, и в его взгляде была только боль.

— Алла, успокойся, — сказал он тихо. — Я люблю тебя. Это не просто фантазия.

— Нет! — закричала я, отталкивая его снова. — Это твоя навязчивая идея! Ты не знаешь меня!

Он покачал головой, шагнул ближе, и я упёрлась спиной в стену. Его рука поймала моё запястье, останавливая истерику.

— Ты не хочешь, чтобы я ушёл, — прошептал он, его голос был хриплым. — Сама себе противоречишь, обманываешь себя.

Его губы опустились мне на шею, и я почувствовала тепло его дыхания. Слёзы всё ещё текли, но тело откликнулось, я поддалась, и его губы нашли мои. Поцелуй был горячим, отчаянным, с привкусом вина и солёных слёз. Мир исчез, остались только мы.

Чувства захватили нас так сильно, что мы даже не услышали, как к дому подъехала машина, хлопнула дверь. В первые секунды я даже не поняла, что происходит — просто увидела, как Антон замер в дверном проходе.

Импульс. Глава 1.

Импульс. Глава 2.

В его номере было тихо и полумрачно. Та же стандартная мебель, что и у меня, те же бежевые стены, но всё казалось другим. Может, дело было в лампе в углу: её мягкий жёлтый свет ронял тени по стенам, делая пространство интимнее. Или в том, что я вошла сюда не одна.

Я подошла к окну. Стекло было прохладным, и этот холод резал кожу, напоминая, как внутри меня всё горит. За окнами тянулись питерские крыши, в небе ещё оставался свет, но уже вечерний — золотисто-серый. Белая ночь начинала свой танец.

Я услышала шаги по ковру — мягкие, осторожные. Сердце сжалось, когда он оказался рядом. Его дыхание коснулось моей шеи — тёплое, неровное, и каждая нота отзывалась мурашками по коже.

— Ты всегда такая напряжённая? — прошептал он. Его губы были близко к уху, настолько, что я чувствовала их тепло, но не прикосновение.

Пальцы вцепились в подоконник, и боль в ладонях только подчёркивала, что я не отстраняюсь. Наоборот — тело само подалось назад, ближе к нему. Разум кричал «остановись», но я не слушала.

Его дыхание стало тяжелее. Казалось, ритм, с которым он вдыхает и выдыхает, подчиняет себе мой собственный пульс. Он всё ещё не касался меня, но я ощущала его присутствие так остро, будто невидимые руки уже обнимали мою талию

— Ты не ответила, — сказал он ниже, почти шёпотом.

Я повернулась к нему. Наши взгляды столкнулись, и в этот миг что-то внутри меня лопнуло — как струна, которую слишком долго держали натянутой. Рука дрожала, когда я сжала ткань его рубашки, ладонь легла на грудь, и я ощутила сердце — оно билось резко, как у меня.

— Я не напряжённая, — выдохнула я хриплым, чужим голосом. — Я просто… устала быть водой.

Он склонился ближе, губы замерли в миллиметре от моих. Я ловила каждый его выдох, тёплый, с горьковатым привкусом виски.

— Ты не вода, — прошептал Стас.

Его ладонь медленно скользнула по моей спине, вторая вплелась в волосы и мягко потянула голову назад. Наши губы встретились — поцелуй был жадным, требовательным, и я утонула в нём, стала мягкой, податливой.

Моё дыхание рвалось прерывистыми вздохами, а он зарычал низко, грудь под ладонями завибрировала от этого звука. Он отстранился на миг, чтобы поймать мой взгляд. В его глазах было что-то дикое, необузданное.

– Ты уверена? – хрипло спросил Стас, но его руки уже стянули платье с моих плеч. Ткань соскользнула вниз, упала к ногам, обнажив тело.

Я только кивнула. Грудь тяжело вздымалась, кожа горела под его взглядом. Сквозь приоткрытое окно тянуло прохладой, и это делало жар внутри ещё сильнее.

Я застонала, когда его бёдра вжались в мои, и через ткань брюк почувствовала его эрекцию — такую явную, что внутри всё сжалось от желания. Голова закружилась, и я сама потянулась к его ремню, дрожащими пальцами начала расстёгивать. Он помог, и брюки упали вниз. Я замерла на мгновение, глядя на то, как он налился тяжестью под тонкой тканью боксеров, и лихорадочно захотела почувствовать его в руках. Пальцы скользнули по выпуклости, сжали её, и он низко, грубо выдохнул.

— Чёрт… — прошептал он.

Стас сдвинул кружево моих трусиков в сторону и его рука скользнула внутрь. Я невольно раздвинула ноги, открывая доступ. Тёплые пальцы нашли клитор и начали медленно водить по кругу. У меня сорвался стон, громкий, непроизвольный. Я выгнулась, вцепилась в его плечи, прижимая сильнее.

— Так лучше? — хрипло спросил он, ускоряя движения.

— Да… — выдохнула я, теряясь в этом ощущении. Каждое касание отзывалось по всему телу, как удар тока.

Он резко прижал меня к стене, и я обвила его ногами. Его возбуждение упиралось в меня так настойчиво, что я сама двигалась бёдрами навстречу, словно умоляя о большем.

В какой-то момент Стас подхватил меня на руки, понёс к кровати и опустил на смятые простыни. Руки быстро стянули бельё, оставив меня обнажённой. Я дрожала — от воздуха, от желания, от того, как он смотрел: жёстко, жадно, будто готов сорвать с меня всё, даже дыхание.

Губы прижались к шее, язык оставил влажный след к ключице. Я вцепилась в простыню, а он скользнул членом по мне, задевая разгорячённую кожу. Я выгнулась, едва не крича от предвкушения.

— Возьми меня, — прошептала я, и голос мой сорвался.

Он задержался на секунду, будто проверяя, готова ли я, и только потом вошёл — медленно, уверенно, до конца.

— Ты… слишком горячая, — сорвалось с его губ хриплым шёпотом.

Я выдохнула, подалась навстречу. Его движения становились быстрее, и каждый толчок отзывался в груди, в животе, во всём теле. Я поддавалась ритму, чувствуя, как мы сливаемся.

Он выругался сквозь зубы, одной рукой сжал ягодицу, притянул ближе. Пот скользил между нами, и внутри меня нарастал тугой комок жара.

— Стас… — выкрикнула я, когда волна накрыла. Дрожь прокатилась по телу, лишая сил. Он последовал за мной через секунду, его тело напряглось, и я ощутила, как внутри разливается тепло.

Мы замерли. Его лоб упёрся в моё плечо, мои пальцы дрожали, гладя спину. Тишина номера была наполнена только нашим дыханием — тяжёлым, сбивчивым, живым.

Я лежала на смятых простынях, грудь всё ещё вздымалась, кожа блестела от медленно остывающего жара.

Стас опустился рядом, его дыхание было тяжёлым, как после долгого бега.. Мои пальцы дрожали, когда я провела ими по его руке, ощущая горячую, влажную кожу, которая отзывалась на малейшее прикосновение.

Внутри всё ещё пульсировало — не только от того, что произошло, но и от какого-то нового, почти болезненного желания, которое не собиралось утихать. Я повернула голову и посмотрела на него. Его глаза были полуприкрыты.

— Ты… всегда такой? — выдохнула я.

— Какой? — его голос был низким, шершавым.

— Такой… живой.

Он усмехнулся и поцеловал моё запястье. Медленно, с языком, так что дыхание сбилось и огонь внутри снова начал разгораться.

Он придвинулся ближе, его бедро прижалось к моему. Рука легла на талию, пальцы медленно скользнули по изгибу, будто хотел запомнить каждую линию. Я закрыла глаза. Моё тело откликнулось сразу — мурашки, дрожь, тяжёлое дыхание.