Тени мистера Доу

Глава 1. Голос

Босые ноги медленно волочились по холодному полу. Шершавый камень оставлял на них мелкие ссадины, обдирая кожу на пальцах. Коленки мужчины, которого тащили по длинному коридору два вооруженных полицейских, дрожали от пробирающего мороза. Его рыжие волосы вспотели и прилипли к бледному лбу. В конце коридора он видел большую металлическую дверь, и уже знал, что ждёт его дальше. Всё, что оставалось делать – смотреть на свою судьбу исподлобья, разглядывая мелкую решётку сквозь падающие на лицо ржавые пряди. Наручники, сковывающие его тонкие запястья, казались Уиллу невероятно тяжёлыми, словно они были сделаны не из железа, а из тянущих вниз чувств страха и горечи, которые переплетались воедино, соединяясь в форму тесных кандалов.

Он приближался к двери. Один из полицейских отпустил его, подошёл к большому ржавому засову и отодвинул его, открывая проход. Второй полицейский завёл Уильяма внутрь. Сразу же взору Уилла предстал приваренный к полу металлический стул, обвитый разного рода проводами, с кожаными ремешками тёмно-коричневого цвета и железной конструкцией, висящей сверху, и напоминающей по форме шлем. От всего зрелища веяло обреченностью и безысходностью. Уилл почувствовал желание развернуться и убежать, подальше отсюда, упасть на пол, забиться в угол. Но бежать было некуда. Уилл сделал глубокий вдох, когда полицейский подтолкнул его к стулу.

– Я сам. – Прошептал Уильям, присаживаясь на обжигающую холодом металлическую поверхность.

Второй полицейский снял с него наручники и крепко привязал тонкие предплечья к ручкам стула. Следом он связал его ноги, грудную клетку, и привязал к его голове железный шлем. Уилл оглядел помещение с дешевыми пустыми стульями, наблюдавшими за его последними минутами. За спиной раздался скрип металлической двери, и кто-то вошёл внутрь. Уилл напряженно закрыл глаза, когда услышал низкий хриплый голос одного из тюремщиков:

– Мистер Доу, выслушайте приговор, вынесенный вам судом Аркхэма. – Тюремщик (кажется, его звали Джон Бейл) слегка прокашлялся, и продолжил речь, – Вы обвиняетесь в неоднократном совершении намеренных убийств первой степени с отягощающими обстоятельствами.... – Дальше Уилл уже почти его не слышал.

В ушах его раздался назойливый шум, похожий на шелест крыльев. Уильям посмотрел на пустой зал, добивающий его тишиной и полной своей безжизненностью. Обычно при исполнении казни присутствуют люди, например родственники и близкие пострадавших или члены семьи приговорённого преступника, но сейчас перед Уиллом не сидел никто.

Всё вокруг слегка поплыло. От страха или от голода – не ясно – но Уильям начал медленно терять сознание. Ему показалось, будто деревянная дверь в противоположном углу открылась, и внутрь зашла фигура. Женщина в красивом платье, держащая на руках младенца. Она прошла в самый первый ряд и села на один из крайних стульев.

– Суд принимает рекомендации правительства в отношении... – Голос Бейла ненадолго развеял шум, прорываясь сквозь пелену темнеющего сознания.

Дверь напротив вновь отворилась и в комнату, хромая, вошёл высокий человек, истекающий кровью. Его вид оставлял желать лучшего – вывернутые руки, сломанные зубы, изрезанное лицо. Обожжённый язык слегка вываливался из приоткрытого рта. На шее и запястьях виднелись синяки и ссадины, на груди и в области паха – рваные раны. Он посмотрел в сторону Уильяма своими выколотыми глазами и присел на стул в первом ряду, сразу слева от ранее вошедшей женщины.

– ...февраля 1921-го года суд вынес свой окончательный вердикт... – тюремщик продолжал свою речь.

Комната постепенно наполнялась людьми. Сразу после искалеченного человека вошла светловолосая девушка в белой рубашке, присела на другой край первого ряда, подальше от остальных. Ворот её был приподнят, прикрывая шею, и она слегка теребила его пальцами, словно очень сильно нервничала. Прямо за ней – темнокожий мужчина в дорогом костюме-тройке, обритый почти налысо и с растёкшимся по рубашке багровым пятном. Он сел сразу возле девушки и посмотрел на неё своими маленькими грустными глазами, но надолго взгляд не задерживал, и всё же презренно окинул им Уильяма.

Следом вошёл высокий мужчина славянской внешности, одетый в странную светлую шинель, и также занял место в первом ряду, рядом со стариком. Он даже не смотрел на Уилла, словно всё происходящее здесь это лишь формальность, не более, и ему было явно плевать на приговорённого.

Но больше всего внимание Уилла привлекла последняя вошедшая фигура. Девушка. Аккуратно уложенные тёмные волосы, зелёная рубашка, чёрная юбка-карандаш, из-под которой виднелись тонкие бледные ноги. Она поправила очки, из-за чего цепочка на них чуть затряслась. Звон её Уильям услышал чётче всего. Он перебил собой шелест, перебил голос тюремщика, перебил навязчивые мысли. Ритм быстро бьющегося сердца подстроился под стук её туфель. Даже дышать Уилл стал в такт её неуверенным шагам. Она прошла в зал, немного помешкав, и села рядом с темнокожим мужчиной, оставив свободным место в самом центре.

Девушка приподняла глаза и посмотрела на Уильяма.

– ...по данному пункту обвинительного заключения суд Аркхэма приговаривает вас... – Джон Бейл захрипел чуть сильнее, явно пытаясь незаметно прокашляться, – К смертной казни.

Уильям тихо выдохнул, когда почувствовал, как мокрая ткань касается его затылка. По его телу пробежала дрожь. Холодный ком застрял поперёк горла. Он резал Уилла изнутри, словно тонкое бритвенное лезвие, и заставлял захлёбываться в потоке морозящего предсмертного ужаса. Его ладони намокли, и он сильнее вжал их в ручки стула.

Глава 2. Кроме себя

Мальчик шёл по старому коридору, который был освещен лишь одной тусклой лампой, уже почти полностью потухшей. Одна рука его была в кармане, а второй он сжимал красный галстук, нелепо свисавший с его шеи. Он бегло оглядывал двери, и не замедлял шаг. Его дыхание было дрожащим и сбивчивым, но тут уж неясно, было ли это от холода, или же от страха.

В нескольких метрах за его спиной с характерным звуком открылась дверь, и это заставило его идти быстрее. Половицы скрипели от тяжелых шагов, которые спешно приближались к нему сзади.

Мальчик нервно сжал губы, когда он почувствовал на плече холодную массивную руку. Он уловил сильный запах алкоголя.

– Уилли, куда ты так спешишь? – раздалось над ухом мальчика.

– Убери руку. – его тихий голос сильно дрожал. – И не трогай меня.

Мужчина сильнее сжал плечо Уильяма.

– Не говори так со мной. Не будь наглым, Уилли... – мужчина коснулся рукой второго плеча мальчишки, после чего медленно перевёл её на его волосы, проводя пальцами по лицу, и убрал торчащую рыжую прядь за ухо, - Ты ведь не хочешь, чтобы тебе снова было больно?

– Я сказал... – Уильям слегка запнулся, – Не трогай меня!

С этими словами он резко вытащил из кармана маленький перочинный ножик и ударил им наотмашь куда-то себе за спину. Рука с плеча соскочила.

– Сволочь! Маленькая гадкая сволочь!

И он побежал по коридору. Его ноги спотыкались, руки от страха становились сначала взмокшими, а после и ватными. Нож выпал на пол с громким стуком, но Уилл не развернулся, чтобы поднять его, а только продолжил бежать быстрее.

Он заскочил в комнату и с хлопком закрыл за собой дверь. Прижался к ней спиной и крепко сжал ручку, в надежде, что это помешает кому-либо войти внутрь. И только сейчас мальчик позволил себе заплакать. Так отчаянно и напугано, всхлипывая сквозь зубы и зажмуривая глаза.

Ручка под его ладонью провернулась.

***

Уильям проснулся в холодном поту и с болью в висках. Лицо его было заплаканным, глаза ужасно чесались, а во рту было невыносимо сухо. Он присел на кровати и глубоко задышал. Его взгляд упал на окно, за которым было видно, как солнце уже восходило. На подоконнике уже несколько дней стоял стакан с водой. Уильям встал с кровати, придерживаясь руками за шатающееся из стороны в сторону изголовье и на подрагивающих ногах дошел до кухни.

Он подошёл к тумбочке и взял в руки стоящую рядом рамку с фотографией. На ней была изображена семья – мужчина, женщина и двое абсолютно одинаковых мальчишек. Его взгляд прошёлся по всем ним, и только Уильям хотел поставить фото обратно на стол, как рамка выскользнула из его руки и упала рядом.

Звук битого стекла ударил по ушам.

Уильям резко опустился на колени и, присев, начал судорожно собирать осколки. Они царапали его руки, впивались в кожу, оставляли мелкие кровоточащие раны. Осколки выпадали на пол, но он вновь и вновь подбирал их и клал себе в ладонь. Когда очередной кусок стекла выпал в маленькую кровавую лужицу, которая уже успела скопиться на полу, Уильям уткнулся головой в угол и заплакал, с силой сжимая в кулаке оставшиеся осколки.

Он резко поднял руку и несколько раз ударил ею по ящику, от чего брызги крови разлетелись вокруг. Тогда он кинул осколки под себя после чего протяжно закричал и, хватаясь руками за голову, вцепляясь ногтями в корни своих волос, медленно опустил руки вниз, вырывая тем самым несколько густых прядей.

Он поднял руки и посмотрел на локоны цвета ржавчины, намотанные на его тонкие пальцы. Его взгляд опустился чуть ниже и упал на бледные запястья с контрастирующими бурыми пятнами от засохшей крови. Уильям испуганно встряхнул руками и отошёл на пару шагов назад. Он уткнулся поясницей об угол стола, схватился за него рукой и, нащупав второй рукой стул, присел на него. В голове проносились воспоминания о вчерашнем вечере. Уильям вновь взглянул на свои руки. Они все были в крови, и не только в его собственной.

Осознание, что этими руками он лишил человека жизни, звонко ударило по нему.

***

Уилл помнил, как он, не снимая обуви, зашёл в кухню и открыл первый попавшийся под руку ящик. В нём лежали аккуратно сложенные столовые приборы. Он судорожно порыскал в нём руками и достал длинный кухонный нож. Уильям вышел обратно в коридор и его глаза забегали по стенам. Его взгляд упал на выключатель и входную дверь, находящуюся прямо рядом с ним.

Уилл подошёл к ней и услышал из подъезда приближающиеся шаги. Он быстро выключил свет и встал в угол за дверью.

В этот момент дверь открылась и Мэри вошла в свою квартиру. Уилл не дышал. Женщина сняла пальто, повесила на вешалку. Она устало стянула обувь и поставила ее в нескольких сантиметрах от ног Уильяма.

В этот момент он, размахнувшись, резко ударил ее ножом точно в шею.

Мэри повернулась в его сторону, схватилась за руку Уильяма и, вытаращив глаза, упала к его ногам. Уилл продолжал бить её по шее и ключицам, оставляя новые кровоточащие раны от ножа. Он видел, как она пытается вытянуть руку вперёд, но сопротивление давалось ей с трудом. В уголках её глаз скопились слёзы, Мэри отчаянно пыталась сделать хоть один вдох, но при каждой попытке вырывался лишь хрип. Она пыталась что-то прошептать, но её рот залила кровь, мешающая ей проронить хоть слово. Её глаза постепенно закатились наверх, и она застыла.

Уилл осторожно закрыл входную дверь и опустился к лежащему телу, приподнял её трясущимися руками и заглянул в мутнеющие карие глаза. Он слегка улыбнулся, осознав, что жизнь Мэри более не принадлежала ей. С минуту он смотрел на неё с благоговением, и одновременно с тем ощущал некий подкрадывающийся из глубины души страх. Уильям опустил её тело обратно на пол и встал.