Тени в раме

Тени в раме

— Егор Иваныч, — окликнула молодая девушка, — а как же зачёт?
Мужчина убрал упавшую на глаза прядь седых волос. Его взгляд говорил всё, что он хотел ответить, но преподавательская этика не позволяла.
— Иди, Сухомяткина, иди, — пробормотал он.
Девушка разочарованно удалилась, оставив Егора за столом, заваленным работами студентов. Из них лишь одна пара показалась толковой: печальная статистика. Когда-то, когда студентки ещё строили ему глазки, он горел своим делом, страстно спорил с учениками, увлеченными точными науками. Он ведь даже организовывал кружки и посещал симпозиумы, веря, что ему повезло с работой. А теперь… Егор и не заметил, когда начала хрустеть коленка и ныть поясница…
Старая дверь скрипнула, и на пороге появился охранник. Виновато кашлянув, он указал на часы.
— Да, пора идти, — подумал Егор и засуетился. Хорошо, что дом был рядом — всего пять минут пешком. Он недавно купил квартиру недалеко от работы, избавившись от двухчасовых поездок каждый день. Годы утекали, как песок сквозь пальцы, и он решился на переезд на старости лет. Квартира маленькая, уютная и, что важно, — в нужном районе.
Возвращаясь поздним вечером домой, он попадал в другую эпоху. Мебель осталась от прежних хозяев – старая и потертая, но с душой. Заменять её на современную не хотелось. В жизни главное выработанные годами привычки: подъездная дверь, лестница, поворот ключа, скрип, запах дома, выключатель, ключи на комод, тапки, зеркало, дорожка на кухню. В этот вечер всё было как обычно, а алгоритм вдруг сломался, запнувшись на старинном потрескавшемся зеркале в рассохшейся деревянной раме…
— тапки, зеркало… Тень? Чья-то тень мелькнула… Или у Егора потемнело в глазах? Старость? Неужели здоровье подводит его? Показалось? Конечно, показалось…
Дорожка на кухню… Лёжа в кровати, Егор мысленно вновь и вновь возвращался к зеркалу. Нечто неудержимое тянуло его в коридор. Он вглядывался в отражение — это его фантазия сыграла злую шутку. Какие тени? Смешно! Как он со своим рациональным мышлением оказался у зеркала? Что он хотел увидеть? Показалось… Поворот головы — и Егор был готов поклясться, что в отражении опять мелькнула тень. Он нарочито отвернулся и резко вернул взгляд назад — и опять ничего. В сердцах стукнул кулаком по стене. Рама покачнулась, и зеркало рухнуло к ногам старика. Пострадала только оправа: развалилась на части.
Он начал перебирать обломки, задняя стенка отошла, и из неё выпала пачка пожелтевших фотоснимков. На них — девушка в балетной пачке у станка, а вот она у окна: нежная, смеющаяся. Еще одно фото: полуобнажённая на кровати, колени прижаты к груди. Следующая — даже более откровенная. Сердце Егора забилось быстрее. Нутро бунтовало против разума.
Дни менялись, а мысли Егора всё время крутились вокруг этих снимков. Он отремонтировал зеркало и повесил его обратно. Но кто починит Егора? До той ночи он любил одиночество. Жизнь была выверенной, и внутреннее беспокойство оставалось загадкой. Сколько бы времени ни прошло, сколько бы попыток забыть о странной находке он ни предпринял, душевная маета сохранялась.
Он стал замечать, как громко отсчитывают секунды часы на кухне, какое серое небо после дождя и какой мучительной бывает тишина. От неё не спасает ни радио, ни ТВ, ни поздняя прогулка. Она давит, давит так, что грозит разорвать старое больное сердце Егора. Страшная, ужасающая своей статичностью, тишина.
Тук-тук. Егор открыл дверь. Мало ему было волнений — кто мог прийти к нему в выходной? Соседи или ошиблись дверью… Он узнал её в первое мгновение: тонкое лицо, покрытое вуалью морщин, искристые, внимательные глаза.
Тук-тук. Его сердце ускорилось. Шанс один на миллион. Женщина с фото стояла перед ним и солнечно улыбалась, освещая тёмный коридор.
— Простите за беспокойство. Я, наверное, отвлекаю вас. Понимаете, я очень давно жила в вашей квартире.
Егор любовался движением её губ, тонкими запястьями и легким наклоном головы. Он молчал и смотрел… Она смущалась, но продолжала:
— Скажите, пожалуйста, не сохранили ли вы случайно старое зеркало? Я понимаю, что шансов нет, но всё же…
— Зеркало?
— Да, понимаете…
— Это?
— Да! Оно! Не может быть!
Тук-тук стучали сердца. А на кухне часы отсчитывали секунды в такт этому ритму. В зеркале плясали тени, но никто их не замечал. Егор проводил Ирину на кухню, они пили чай и слушали друг друга. У каждого было множество историй — и все просились быть услышанными. За разговором они просидели до утра. За стеной, в тёмном коридоре, за зеркальной гранью, радостно аплодировали тени.