Тень Чародейки

Введение

Меня зовут Ксения. По крайней мере, мне так сказали, когда я пришла в сознание и... ничего не увидела!

Перед глазами стояла густая беспросветная тьма. Она пугала меня, делала дикой. Я боялась каждого шороха, громкого звука, не знала, что может случиться со мной в следующее мгновенье.

- Ксенечка, внученька, - плакала бабушка, сидя рядом с койкой и держа меня за ладонь. – Крепись, дорогая. Тебя сбила машина, напротив библиотеки, и... ты чудом уцелела, но зрение тебе не вернуть.

- Как и память, - произнесла я обреченно.

- Это я виновата. Я позволяла тебе погружаться в работу с головой. И, если бы я была чуть строже, ты бы не пошла в тот день в читальный зал, а сидела со мной и моими подругами на террасе.

- Бабуль, успокойся. Не расстраивай меня еще больше. Я рада, что ты пришла ко мне, не бросила свою внучку на произвол судьбы. Ведь у меня никого нет, кроме тебя. Мне это доктор Джонсон сказал.

- Да, так и есть, - тихо отозвалась единственная родственница.

- Можно... я тебя потрогаю?

Иными словами я выразиться не могла. Мне хотелось знать, как выглядит единственный дорогой мне человек.

- Конечно, милая, - ответила бабушка Люси и приложила мою ладонь к своему лицу сама. Аккуратно оглаживая кончиками пальцев его контуры и ощущая под ними уже довольно глубокие морщины, я заплакала горькими слезами. Короткие волнистые волосы были жесткими, плечи - широкими, осанка - сутулой. Мне стало безумно страшно: что будет, когда ее не станет? Неизвестность приводила меня в дикий ужас.

- Расскажи мне о мире. Где мы? Что нас ждет? - попросила я, немного успокоившись.

- Мы живем в Америке, в Александрии, штате Верджиния, на Союзной улице, что идет вдоль Чесапикского залива. Из окон нашего дома он виден прекрасно, - говорила бабушка, и я с легкой улыбкой в интонации. - Про нашу землю ходит легенда о Покахонтас, дочери вождя индейцев. Хочешь, я напомню тебе эту сказку?

И я стала слушать. Все, что мне осталось в этой жизни, - это слиться с пространством, научиться чувствовать окружающий меня мир.

Мы вернулись домой. Меня регулярно осматривали доктора: брали анализы, делали рентгеновские и томографические снимки, интересовались самочувствием и задавали уже порядком надоевшие вопросы.

- Вы преувеличиваете, доктор Джонсон, - раздраженно сказала я, спустя два года. - Да, я инвалид, но только по зрению. Соображаю я хорошо, ничего меня не беспокоит, под лопаткой не свербит, с ног не падаю, даже наоборот, неплохо держусь на гимнастических снарядах, по которым вы меня активно гоняете! Я требую выходного! От всех вас! Найдите на ближайший месяц себе новую цирковую обезьянку!

- Ксения, мы просто пытаемся приобщить вас к окружающему миру. Если вам не дано видеть, то, возможно, при отсутствии основного анализатора, сможет заработать новый. Человечество еще не исследовало все возможности мозга. Мы активно ведем последние годы работу с подобными вам людьми. Развиваем вас. Одновременно пытаемся делать научные открытия. Уже сейчас с вами не сравнится ни одна гимнастка за всю историю Олимпийских игр.

- Да? - Иронично хмыкнула я. - Тогда почему же вы не пускаете меня на параолимпийские игры?

- Ваши возможности еще недостаточно хорошо изучены.

Разговор проходил в тренажерном зале Научно-исследовательского центра Вашингтона. На данный момент, я собиралась метать ножи. Потрогав мишень рукой, я развернулась ровно на сто восемьдесят градусов и сделала двадцать шагов вперед. Повернувшись в сторону мишени, где я ее себе обозначила по памяти и ориентации в пространстве, один за другим бросила четыре ножа, приложив максимум силы. Послышались жесткие удары и грохот разлетевшейся в щепки доски.

- Все в десятку, - хмыкнул доктор Джонсон.

- Не сомневаюсь, - буркнула я.

- Ладно, мы согласны оставить вас в покое на один месяц. Но не более. Продолжайте тренировки по программе в отведенное для них время. Не менее двух часов в сутки, - велел пожилой ученый повелительным тоном.

- Разумеется, и ваших приставных заберите с собой. Своим недовольным кряхтением они порядком раздражают. Пора бы вашему центру обзавестись сотрудниками, которые будут выполнять работу добросовестно, а не просто для галочки. Они постоянно ворчат, рассказывают, как их достала эта работа, и не дают мне нормально отдохнуть.

После небольшой паузы доктор Джонсон обещал снять наблюдение. Зачем оно нужно - вообще не понятно. Но медики и тренеры объясняют это тем, что я стала очень интересным объектом для мировой науки, о чем говорят все тесты, оценивающие мое развитие. Боятся, что такую способную ученицу переманят в другую страну, например, в Россию.

Со слов бабушки, мой отец был русским офицером, с моей матерью познакомился во время Третьей мировой войне. Мама, в свою очередь, была медиком, состояла на службе во Франции. Бабушка приняла русского парня как сына. Родилась я, и спустя пять лет оба родителя погибли при очередной бомбардировке, в то время как мы прятались в убежище.

Как только стало более или менее тихо, мы перебрались в Америку, где было гораздо спокойнее. Я работала искусствоведом и очень любила зарубежную литературу и художественные фильмы. Но теперь... фильмы я только слушаю и рисую в голове свои картинки, иногда мне помогает пояснениями бабушка Люси.

Мы ходили в парки, кафе, в театры, где чтецы зачитывали те или иные художественные произведения о космосе, их мирах и холодных звездах. Как бы я хотела увидеть их...

Но вместо этого я созерцаю лишь черноту... Слух обострился довольно быстро. Тактильные ощущения помогали мне знакомиться с миром. Поначалу я топала, как слон, вызывая резонанс пола, отраженные звуки давали мне информацию об окружающем пространстве. Кто-то из ученых и медиков такую способность обозначил "Сонаром", когда ультразвуки достигают моего слуха и формируют изображение. Постепенно топать я перестала, а слух, со слов доктора Джонса, стал уникальным.

Глава 1

Шум волн принес мне некое умиротворение. Теплые солнечные лучи ласкали кожу, длинные локоны слегка развевались под дуновением легкого ветра. По словам окружающих, волосы у меня седые. Видимо, я успела здорово испугаться перед аварией, или я так отреагировала на шокирующую новость о приобретенном дефекте? Теперь уже неважно.

Ростом я обладала весьма внушительным, целых сто восемьдесят шесть сантиметров. Как говорит бабуля, я похожа на стройную лань, не чета некоторым «швабрам». Уж кого она подразумевала под этим словом, мне узнать не удалось. Кожа у меня была бархатистой и бледной до безобразия, словно я страдала хронической анемией. Ну, какая есть. Придя к выводу, что загар мне не помешает, мы решили провести наш отдых на курорте.

На Гавайские острова мы со старшей родственницей добирались сами: сначала самолетом до Лос-Анджелеса, а далее морским круизом. Только здесь я почувствовала себя спокойно. Ни занятий, ни тестов, ни слежки.

Красота!

- Бабуль, а мы раньше ездили на курорты? - решила спросить я.

- Два раза, - ответила она с улыбкой в голосе. - Ты же искусствовед. Довольно часто разъезжала по стране, а на курорты брала меня с собой. Будучи еще маленькой, с удовольствием слушала страшилки про мумий. Ты сокрушалась над сколотым носом Сфинкса, мечтала найти Хамунаптру, а когда выросла, Египет был первой страной, в которой ты якобы отдыхала, а не работала. Правда, к тому времени от древнего Сфинкса остались одни руины.

После этой фразы бабушка Люси возмущенно заворчала.

- Люди - вандалы от рождения! Чтобы нагадить одной стране, они посчитали необходимым уничтожить ее великие культурные ценности! Сначала в Риме арку развалили, потом на пирамиды замахнулись, от Эйфелевой башни осталась одна арматура... Эх... Накажет их божье провиденье, всех накажет.

Пока она причитала, я услышала приближающиеся шаги какого-то мужчины, судя по их тяжести, причем босого. Один из отдыхающих?

- Доброго дня, леди! Позволите с вами познакомиться? - добродушно произнес незнакомец, как только достиг нас.

Его голос был полон довольства и не подразумевал скрытых намерений.

- Надо же, какой красноречивый, - почему-то восприняла его дружеский жест в штыки бабуля. - Иди, куда шел.

- Так к вам и шел.

- Бабуль, ну что ты в самом деле? - поправила я темные очки, приподнимаясь на шезлонге и протягивая вперед руку. - Ксения.

- Шелдон, - перехватил он мою ладонь и поднес к губам.

Про себя я отметила, что ничего не испытала. Ни трепета, ни радости от прикосновения мужчины, который не имеет ко мне интереса исследователя. Жаль...

- Извините, что не смотрю на вас прямо. Я испытываю трудности со зрением, - решила я не тянуть быка за рога.

- Ничего страшного. Я заметил, - вновь раздался голос нового знакомца, чей образ я пока плохо себе представляла.

Да, ладонь крепкая, не худая. Надо будет только потом уточнить у старшей родственницы, не черный ли он, как доктор Джонсон. Сложилась у меня из-за этого горе-ученого стойкая неприязнь к его расе.

- Простите мне мою наглость, но я наблюдал за вами пару дней. Просто набирался храбрости подойти.

- И изучал повадки, чтобы не наткнуться на капризную стерву.

- Бабуля! - возмутилась я. - Так разговора не получится. Мистер Шелдон, можно перейти на «ты»?

- Я буду только рад, - проворковал мужчина.

- Шел, поможешь мне подняться и не пройдешься ли ты со мной вдоль берега? Бабуль, не волнуйся. Мы будем у тебя на виду.

Встать, если честно, я могла и сама. Шум волн хорошо помогал мне ориентироваться в пространстве. Но парню знать об этом совершенно ни к чему, а я просто хочу насладиться приятным общением и новым знакомством.

Уже идя под руку с мужчиной высокого роса, крепкого телосложения, судя по рельефу мышц плеча, я завела простой разговор и немного узнала о собеседнике. Шелдону тридцать два года, был в браке один раз, есть дочь. К его сожалению, с ней он видится не часто. Его откровение вызвало во мне уважение. Не стал скрывать такую деталь, хотя, по рассказам бабули, женатые мужчины зачастую говорят симпатичным девушкам неправду. Но подвоха никакого я вроде не чувствовала. На вопрос, почему меня зовут Ксенией, ответила, как мне в свое время пояснила это родительница.

- Наверно, жутко неудобно, когда в довесок к отсутствию зрения еще и не можешь ничего вспомнить?

- Я уже привыкла, - ответила я безразлично, идя по краю воды. - Ну, а ты почему решил подойти познакомиться?

- Не стану врать, я человек открытый. Ты выглядишь весьма привлекательно в своем купальном наряде, который больше открывает, чем закрывает. - В его интонации проскочили нотки искренней улыбки.

- Ах, вот оно что! - возмутилась я шутливо.

- Именно так. Ну, отчасти твоя бабуля права: я присматривался. Не хотел видеть в качестве дополнения у столь привлекательной девушки скверный характер.

- А я смотрю, у тебя не простые намерения? – отметила я задумчиво.

- Весьма. Как насчет того, чтобы провести отпуск вместе? Я составлю вам с бабулей компанию. Обещаю не раздражать пустяками!

Вот тут у меня сработал какой-то внутренний тормоз. Я хотела обзавестись другом, но никак не парнем. А когда вопрос прозвучал с завуалированным намеком, я поняла, что к отношениям с эти мужчиной совсем не готова. Несмотря на всю его обаятельность.

- Шел, я не хочу тебя чем-либо обнадеживать, - сказала я правду. - Могу только предложить дружеское времяпровождение.

- Хорошо. Я готов. Но не буду терять надежду покорить ваше сердце.

Мою ладонь, что удобно расположилась на чужом предплечье, осторожно накрыла чуть более широкая мужская рука.

- Кажется, таких, как ты, обозначают понятием "ловелас".

- Есть немного, - хохотнул добродушно Шелдон.