Тень хозяина ротонды

Пролог

- Это вон тот, зеленый?

Прикрыв глаза ладонью, как козырьком, Света посмотрела на противоположный берег Фонтанки за мостом.

- Там два зеленых, - Никита обнял ее за плечи. – Который?

- С колоннами, - Надя сердито уставилась на светофор, упорно горевший красным.

- Они оба с колоннами. Справа или слева?

- Слева.

- Знаете, мне что-то не очень хочется, - Алиса зябко повела плечами, как будто замерзла в двадцать пять градусов. – Не люблю я всю эту мистику. Вы идите, а я где-нибудь в кафешке посижу. Есть тут что-нибудь рядом?

- Да, я тоже, - поддержал ее Паша, которого все звали Лискиным хвостиком. Он был влюблен в Алису с первого курса и везде таскался за ней. Та не возражала, но особо и не поощряла, прозрачно намекая, что Паха просто приятель. – Напротив пиццерия, кажется.

- О, годится.

- Отщепенцы! – презрительно фыркнула Надя. – Серый, а ты?

- Я с вами, - кивнул Сергей. – Идем уже, зеленый.

Ребята перешли через мост, потом снова постояли перед светофором и оказались у цели – трехэтажного зеленого дома с белыми колоннами и треугольным фронтоном. Здесь они разделились. Алиса и Паша перешли Гороховую и направились к открытой веранде пиццерии, остальные сгрудились вокруг Нади, которая затеяла эту прогулку.

Сдав накануне последний экзамен, компания студентов, уже третьекурсников, решила отметить начало каникул довольно странной экскурсией. Идею подала Надя, выбравшая своей специализацией фольклор и уже написавшая курсач по городским легендам. Все шестеро учились на филфаке университета. Надя, Алиса, Паша и Сергей изучали русский язык и литературу, а Света, сестра-близняшка Сергея, и Никита – романскую филологию.

Дом Яковлевых, также известный как дом Евментьева или «Дом с ротондой», пользовался репутацией одного из самых таинственных и мистических мест Петербурга. Точнее, не сам дом, а именно эта ротонда, о которой ходило множество невероятных слухов и легенд. Чего о ней только не рассказывали! Вплоть до того, что это портал в другое измерение и что там можно вызвать дьявола. Достоверно было известно то, что первый владелец особняка состоял в масонской ложе и вполне мог предоставлять это необычное помещение для мистических ритуалов.

В девятнадцатом веке хозяева дома постоянно менялись, и каждый устраивал там что-то свое. Танцкласс и увеселительный зал, варьете и даже подпольный публичный дом, куда, по слухам, захаживал сам Распутин – развлечься, а заодно поколдовать в ротонде. В советские времена ажиотаж вокруг «нехорошего дома» улегся, однако в семидесятые годы ротонда превратилась в культовое место иного рода. Ее облюбовали хиппи, завсегдатаи «Сайгона» и прочие представители Системы – так тогда называли неформалов самых разных мастей. Сама ротонда была известна как «Центр мироздания».

Чуть позже, привлеченные необычной акустикой, там начали собираться рок-музыканты – для репетиций и концертов-«подъездников». «Алиса» и «Кино», «ДДТ» и «Аквариум» - все «киты» русского андеграунда прошли через ротонду, а в коммуналке на третьем этаже устроили своеобразный филиал рок-клуба. Понятно, что, жильцам подобное соседство не нравилось, и визиты милиции в парадную были обычным делом.

В начале нулевых потерявшие терпение обитатели дома объявили неформалам войну. Парадную закрыли на кодовый замок, густо покрывавшие стены и колонны граффити закрасили. Замок ломали, надписи восстанавливали, сборища продолжались, но постепенно сами собой сошли на нет. Старые неформалы повзрослели, а новые нашли себе другие пристанища. Теперь ротондой интересовались в основном туристы, для которых жители дома проводили мини-экскурсии.

- Нам надо войти во двор, - Надя сдула со щеки прядь светлых волос. – Парадная закрыта, но там должен быть консьерж. Он все покажет и расскажет.

- За денежку? – уточнила Света. – И дорого? У меня как-то, знаешь… не того сейчас. С денежкой.

- Спокуха, - Надя показала сложенную купюру. – Там донаты. А это десятка. Когда кладешь в ящик, никому не видно. Специально собираю для таких случаев. Правда, их уже совсем мало осталось, редко попадаются.

- Прикольно, - оценил Сергей. – Я бы не додумался.

- Если бы я реально платила везде, куда хотелось бы попасть, давно бы осталась без штанов.

Надя была из тех, кто хочет узнать и увидеть все. Нежная субтильная блондинка на самом деле обладала кипучей энергией и неуемной любознательностью. Она заражала своей активностью даже флегму Сергея и Алису, которую не интересовало ничего, кроме собственной драгоценной особы. И если сегодня не сработало, так только потому, что она действительно сторонилась обожаемой Надей мистики.

Однако мероприятие пошло не по плану. На двери парадной висел лист бумаги с крупно напечатанным объявлением: «Насчет экскурсии в ротонду звонить по номеру…» Номер ниже был густо замазан и рядом от руки написан другой.

Из парадной вышел мужчина с собакой, но просочиться не удалось. Жилец ловко прихлопнул дверь и молча ткнул пальцем в объявление.

- Попробуем? – с сомнением выпятила губу Света. – Похоже, никакого консьержа тут нет.

Надя набрала номер и включила громкую связь.

- Здравствуйте, я насчет экскурсии в ротонду, - затараторила она, услышав в трубке мужской голос.

Глава 1

- О, смотри, идут, - Алиса под столом толкнула ногой Пашу. – Что-то они быстро. Нам еще только пиццу принесли.

- Может, не получилось? – предположил тот. – Не пустили. Или экскурсовода не было.

- Тогда раньше пришли бы. И Надька какая-то… не такая. На себя непохожая. Как будто живот схватило.

- Ну, может, и схватило, - пожал плечами Паша. – С девочками это бывает.

Алиса поморщилась. Паша временами ее раздражал, даже очень сильно. В первую очередь, конечно, своим слепым безответным обожанием. Но и шутки в стиле «Уральских пельменей» бесили ненамного меньше. И все же она придерживала его при себе, не отвергая, но и не подавая особых надежд.

Объяснялось это просто: поклонники вовсе не выстраивались к ней в очередь. Не было у нее ни красоты и энергии Нади, ни обаяния и легкого характера Светы, ни каких-либо других качеств, которые привлекали бы внимание парней. И только Пашка неизвестно почему на нее запал. Не самый, кстати, последний парень на деревне – симпатичный, умный, из небедной семьи.

Однако сегодня Паша бесил ее особенно сильно. Так сильно, что хотелось завизжать и послать его в известную перуанскую деревню. Ей вообще сегодня было очень не по себе. И на ПМС не свалишь – уже прошел. Может, все дело в этой идиотской экскурсии в «нехороший» дом?

Алиса умудрилась прохлопать ушами, когда Надя говорила о цели их прогулки. А может, об этом вообще не упоминалось? Прозвучало что-то вроде «погуляем в центре, заглянем в одном интересное место». Во всяком случае, Алиса запомнила именно так. И только когда вышли из метро и Светка спросила, там ли вызывают дьявола, она запаниковала. Все, что было хоть как-то связано с мистикой и эзотерикой, вызывало у нее лютое отторжение и страх. Она никогда не смотрела «ужастики», а если речь при ней заходила на подобные темы, пыталась уйти от разговора. Или даже уйти в самом буквальном смысле.

Казалось бы, ракеты прошли стороной. Она не пошла в эту чертову – в буквальном смысле чертову! – ротонду, сидит на солнышке, ест любимую «Пепперони», пьет колу. Пора бы и успокоиться. Но нет, что-то темное, тяжелое сдавило сердце и не отпускало.

- Ну, чего тут вкусного есть? – сев за стол, Света схватила ярко оформленное меню. – Вы что взяли?

- «Пепперони» ничего так, - вяло ответила Алиса.

- «Дьявола» тоже хороша, - порекомендовал Паша, и она вздрогнула. Как будто холодные пальцы провели по спине.

- «Дьявола»? – переспросила Света, вытирая руки влажной салфеткой. – Дьявол нам сейчас очень даже в тему. Закажу «Дьяволу». Серый, давай макси на двоих. Обычная пицца, тварь такая, всегда слишком большая, если в одни ворота есть, и слишком маленькая, если пополам. А макси в самый раз.

- Давай, - согласился Сергей. – Только сегодня твоя очередь платить.

Никита тоже выбрал «Дьяволу» и подтолкнул задумавшуюся Надю:

- Надь, а ты?

- А? – она вздрогнула и посмотрела на него так, словно только что проснулась.

- Пиццу, спрашиваю, какую будешь?

- А вы какую?

- «Дьяволу».

- А, ну и я тоже. Она ведь острая, да?

- Да, с чили и халапеньо. Нам, пожалуйста, «Дьяволу», - попросил Никита подошедшего официанта. – Две обычных и одну макси.

От каждого нового упоминания дьявола, даже всего лишь названия пиццы, у Алисы подкатывала к горлу едкая чернота. Она не могла понять, почему ее вдруг так разобрало. Как будто предчувствие чего-то жуткого, неотвратимого и неумолимого.

- Лиска, ты чего такая… мутная? – спросил Сергей.

- Не знаю, - поморщилась она. – Как-то нехорошо.

- Грозу обещали вечером, - пробурчал с набитым ртом Паша. – Душно.

А, ну понятно, вздохнула Алиса с облегчением. Все дело в грозе. Перед грозой ей всегда становилось не по себе. Как будто давило что-то. А тут еще эта их экскурсия до кучи.

- А чего вы так быстро-то? – спросила она, вытянув из стакана через трубочку остатки колы.

- Да хреновая потому что экскурсия, - скривилась с досадой Надя. – Пришел какой-то парень, провел по лестнице вверх, вниз, рассказал всякую ерунду и потребовал донат.

- И большой донат?

- А десятку бумажную в ящик бросила. Там не видно.

- Жадная ты, Надька.

Надя действительно была малость прижимистой, об этом знали все. Но сейчас Алисе почему-то захотелось уколоть ее. Раздражение никак не могло улечься, кипело и требовало выхода.

- Не жадная, а экономная, - нервно улыбнулась Надя. – Да и не стоила эта сраная якобы экскурсия больше.

Все были в каком-то непонятном напряжении, как будто никак не могли выбраться из тени зловещей ротонды. А может, и правда из-за надвигающейся грозы. Парило так, что было тяжело дышать, а на западе, со стороны залива, небо уже начало свинцово мутнеть: там собирались еще не тучи, но их предтечи. Посидели немного, доели пиццу и пошли обратно к метро. Гулять больше не хотелось.

Алиса надеялась, что ее тревога пройдет сама собой, когда начнется дождь. Так бывало всегда – но не сегодня. Поздно вечером, стоя у окна и глядя на разгул стихии, она едва не плакала от страха и непонятной тоски, стиснувшей грудь. Молнии ветвисто распарывали небо, гром гремел, набегая раскатом на раскат и отзываясь внутри слоистым эхом.

Глава 2

Гроза и не думала стихать. Наоборот – разгулялась не на шутку. Алиса лежала в постели, держа в руках телефон. Уже забравшись под одеяло, она еще раз попыталась позвонить Наде, а потом написала сообщение:

«Надь, маякни, когда будешь в сети. Хоть когда, я не сплю».

Время шло, но галочки так и оставались серыми. Несмотря на тревогу, ее начала затягивать в дремоту, которую вдруг разорвал телефонный звонок с незнакомого номера.

- Алиса, извини, что так поздно. Это мама Нади Полевой. Ты не знаешь случайно, где она может быть? Домой не пришла, телефон не доступен.

Она бывала у Нади, но маму видела всего один раз и даже не запомнила, как ее зовут. Но сейчас это было неважно.

- Нет, не знаю. Я ей тоже не дозвонилась. Мы виделись сегодня днем. Гуляли в центре. Где-то около двух разошлись. Она, вроде, собиралась домой. А Сереже вы не звонили?

- Звонила. Он ничего не знает. Сказал то же, что и ты. Что гуляли, потом разошлись. А ты больше никого из ее знакомых не знаешь?

- Свету только. Хотя если Сережа не знает, то и Света тоже. Ну еще Никиту Варникова и Пашу Круглова. Мы вшестером гуляли. Учимся все вместе.

- Ты можешь мне дать их телефоны?

Алиса продиктовала номера Никиты и Паши и попрощалась, попросив сообщить, если будут какие-то новости.

- Что-то случилось? – в комнату заглянула мама.

- Надя пропала. Мама ее звонила. Не пришла домой, телефон не отвечает.

- О господи! Ну, может, ничего? Может, с парнем где-то?

- Да с каким парнем? – с досадой поморщилась Алиса. – Парень ее тоже ничего не знает. Мы гуляли сегодня все вместе, потом мы на «Пушкинскую» пошли, а Надя на «Звенигородскую»*.

- Ну будем надеяться, что найдется.

Вздохнув тяжело, мама ушла, а Алиса открыла воцап. Света была в сети, и она решила написать.

«Свет, не спишь? Ничего про Надьку не слышно? Мне ее мама звонила».

«Наберу?» - прилетело тут же.

«Давай».

Звонок раздался почти сразу же, и Алиса оборвала его, чтобы никого не беспокоить.

- Надькина мать говорит, что раньше такого никогда не было, - скороговоркой частила Света. – Всегда предупреждала, если задерживалась. А тут гроза еще.

- Да, гроза же, - уцепилась за это обстоятельство Алиса, пытаясь успокоить даже не Свету, а саму себя. – Может, осталась у кого-то. А телефон… ну мог разрядиться. Или деньги кончились.

- Хорошо, если так, - вздохнула Света. – Серый просто с ума сходит. Говорит, Надька какая-то странная была после этой экскурсии.

- Да, - согласилась Алиса. – Это точно. Я тоже заметила, что она на себя не похожа. Думает о чем-то, ничего не слышит. И знаешь, мне как-то весь день очень не по себе было. До самого вечера. Почему-то показалось, будто должно что-то плохое случиться. Звонила Надьке несколько раз – глухо. Ладно, будем ждать новостей.

Договорившись быть на связи и сообщать, если вдруг что-то станет известно, они распрощались.

Свету Алиса знала не очень хорошо, гораздо хуже, чем Надю. В их компанию Света вписалась только потому, что была сестрой Сергея. И Никиту, своего парня, с которым училась в одной группе, подтащила вместе с собой. Алисе эта парочка не слишком нравилась. В отличие от брата, Светка казалась нахальной и нахрапистой, а Никита был ей под стать.

Впрочем, Алису никто не спрашивал. Надя с Сергеем стали парой еще в начале первого курса, а его сестра везде таскалась за ними.

Выключив свет, Алиса попыталась уснуть, но никак не получалось. Гроза постепенно уходила. Молнии сверкали реже, гром гремел не так сильно, да и ливень превратился в самый обыкновенный монотонный дождь. Незаметно мысли свернулись, как скисшее молоко. Свернулись – и затянули ее в объемную картинку.

Алиса оказалась в незнакомом помещении. Из темноты вокруг нее выступали зеленые колонны, густо расписанные граффити. Сверху падал тусклый свет – там было что-то вроде белого купола.

Та самая ротонда, куда она не пошла?

- Хочешь, чтобы твое желание исполнилось? – шепнул кто-то стоящий за спиной.

Она обернулась, но никого не увидела.

- Иди вверх! – приказал невидимка. – Если правильно выберешь лестницу, исполнится желание, в котором ты не можешь признаться даже самой себе. Не угадаешь – умрешь.

- А можно ничего не угадывать? – ее голос дрогнул и сорвался на испуганный визг.

- Нет, - глумливый смех эхом облетел ротонду по кругу. – Из этой игры нет выхода.

Это сон, сказала себе Алиса. Это просто сон. Надо проснуться.

- Нет, Алиса, это не сон. Вот смотри, - что-то больно ущипнуло ее за плечо. – Можешь попробовать сама.

Алиса тоже ущипнула себя за руку – и правда, не проснулась, хотя снова почувствовала боль.

- Иди!

Словно загипнотизированная, она подошла к лестнице, поднялась на семь ступенек и остановилась там, где она раздваивалась.

Глава 3

Надя вернулась на Гороховую, когда уже начало погромыхивать. С залива, где днем копилась свинцовая муть, наползала густо-лиловая туча, похожая на крокодила.

«Горе, горе, крокодил наше солнце проглотил», - нервно хихикнула она, подходя к зеленому угловому дому.

Успеть бы до грозы. Да и получится ли вообще? Учитывая, что в ротонде всего…

Надя никак не могла вспомнить, сколько же там квартир. Одна на втором этаже справа, прямо с лестницы. А вот сколько на верхней площадке? Там были и двери, и замурованные ниши. Три? Четыре? Или пять? Они, конечно, огромные, коммуналки, жильцов много. Но выйдет ли кто-нибудь сейчас? Ей нужно было, чтобы из парадной именно вышли, а не зашли. А ведь могут еще и не пустить. Скажут, звони экскурсоводу.

Может, и правда позвонить этому Александру?

Нет, не пойдет. Если даже он и поверит в ее сказочку, все равно будет стоять и ждать, чтобы убедиться: девчонка вышла, а не спряталась где-то в уголке. А она как раз и собиралась это сделать. Спрятаться и дождаться ночи.

Голос мужчины в черном стоял у нее в ушах – как эхо ротонды.

«Ты же знаешь, что нужно сделать, правда? Приходи в полночь. Одна».

Туча уже почти добралась до солнца. Духота давила, как тяжелое ватное одеяло. Воздух стал густым и липким, его приходилось пропихивать в легкие с усилием. Сердце не билось, а дрожало в груди, мелко и противно. Надя вытерла пот со лба, достала из сумки бутылку воды, отпила глоток.

Если не успею до дождя, подумала она, придется прятаться в подворотне, больше негде.

Кодовой замок запищал, дверь выпустила девушку чуть постарше Нади в желтом сарафане, открывающем загорелые ноги.

- А ты куда? – она преградила вход. Это выглядело даже забавно: грудью встану, но не пущу.

- Я здесь на экскурсии была днем. Сережку потеряла. Вот такую, - Надя достала из кармана джинсов серьгу. – Бабушкин подарок. Память.

Будь девушка не дурой, она должна была спросить, почему Надя так уверена, что сережка потерялась именно в парадной, а не где-то в другом месте – во дворе, на улице, в метро, да хоть в собственном туалете. Она уже готовилась сказать, что слышала, как что-то звякнуло, но не поняла, что это сережка. Но девушка, видимо, была все-таки дурой. Пожала плечами и пропустила ее.

Так, что теперь? Где прятаться?

Надя вошла, огляделась в полумраке. Верхняя площадка была освещена, но внизу и на уровне второго этажа горело по одной тусклой лампочке.

Наверху прятаться негде. Стоит кому-то подняться по лестнице или выйти из квартиры – сразу попросят на выход. Балкон второго этажа тоже виден каждому входящему. Подвала нет. Вернее, есть, но вход в него замурован. По легендам, именно там когда-то проходили всякие масонские ритуалы. А еще туда забрался каким-то образом двадцатилетний студент – и вышел через пятнадцать минут семидесятилетним стариком. И не мог рассказать, что с ним произошло. Но в это Надя не верила.

Ну… убеждала себя, что не верит.

Оставались два крохотных закутка справа и слева от лестницы. Там было темно, а она специально сменила белую футболку на черную. Нет, слева не прокатит, любой вошедший в парадную сразу заметит, что там кто-то есть. А вот справа…

Справа стояли малярные козлы – видимо, закрашивали неистребимые граффити и оставили. Вот за них как раз можно было забиться и дождаться полуночи.

Быстро, пока никто не появился, Надя с усилием отодвинула их от стены и протиснулась в образовавшееся узкое пространство. Сидеть в этой норке она могла, только скрючившись в три погибели. Наверняка сразу затекут ноги и спина. Но других вариантов все равно не было.

Чтобы телефон не зазвонил и не выдал ее, Надя сначала убрала звук, а потом перевела в режим полета: даже жужжание вибрации могло привлечь внимание. Совсем выключать не хотела, чтобы следить за временем.

А время словно остановилось. Ей казалось, что прошел час, но когда смотрела на экран, оказывалось, что всего каких-то пятнадцать минут. Спина действительно заболела очень скоро, ноги занемели, но выбраться для разминки Надя не рисковала, только возилась, пытаясь устроиться поудобнее.

К счастью, из-за грозы жильцы на улицу не стремились. Грохотало так, что закладывало уши. Гром пробивался сквозь стены и бродил по ротонде круговым эхом. Тот же самый мужчина, который днем не пустил их в парадную, на пять минут вывел собаку и вернулся, стряхивая воду с зонта. Девушка в сарафане пришла с парнем, и они долго целовались у самой лестницы.

Блин, да вы перепихнитесь еще тут, с досадой думала Надя, слушая сочные звуки поцелуев и, мягко говоря, не самую приличную беседу, суть которой заключалась в том, что и куда парень хотел бы подружке запихнуть. Впрочем, тут был свой плюс. Мысли свернули на секс, и от этого не так сильно стало хотеться в туалет.

А с сексом у Нади все было плохо. Сергей ей нравился, но в постели у них не ладилось. Первый раз это случилось год назад, для обоих впервые. Вышло неловко, неуклюже и больно. А самое печальное, что с тех пор мало что изменилось. Сравнивать, конечно, было не с чем, но она понимала: все должно быть совсем не так. А Серого, похоже, все устраивало. Если Надя пыталась сказать, что ей что-то не нравится, он начинал злиться. В итоге желание, которого было как раз через край, разбивалось об убогую реализацию, оставляя противную и обидную неудовлетворенность.

Глава 4

А еще рассказывали, что если ночью идти по лестнице с закрытыми глазами, то никогда не дойдешь до верха. Вот и проверим.

Нервно усмехнувшись, Надя зажмурилась и вцепилась в перила. Она поднималась, нащупывая ногами ступени, и… да, они все не кончались и не кончались. Хотя должна была уже подняться на высоту как минимум Исаакиевского собора.

- Ну хватит, хватит, - услышала она насмешливый голос. Или не услышала? Он словно был внутри нее. – Открой глаза. А то так и будешь идти вечно.

Надя открыла глаза и чуть не упала: нога по инерции шагнула туда, где уже не было ступеньки. Она стояла на круглой площадке – вот только площадка эта была совсем другой. Не такой, как днем.

Надписи так густо покрывали стены и двери, что было не разобрать, в какой цвет они покрашены. Чугунные ступени лестницы и плиты пола едва проступали из-под пыли и мусора. Надя могла поклясться, что во время подъема ничего этого у нее под ногами не было, она бы почувствовала. Но самым страшным оказалось то, что вместо восьмирожкового светильника на куполе висела совсем другая люстра, а на ней покачивались два мертвых тела.

Зажав рот рукой, Надя вцепилась в перила площадки.

- Чего ты так испугалась, дурочка? Это же Первый и Второй.

Она вспомнила легенду о двух самоубийцах, покончивших с собой в ротонде. Их так и звали: Первый и Второй. Говорили, что когда появится Третий, город ждут роковые перемены.

- «Где же Третий?» - машинально процитировала Надя такую же легендарную надпись и тут же увидела ее на стене – жирно намалеванную черной краской и словно подсвеченную прожектором.

- Люстру как раз и сняли, чтобы не появился Третий. Но мы же в Вечности. Живой может отсюда уйти. Все мертвое остается здесь навсегда.

Вот тут-то она и поняла, что за странные кучки разбросаны по полу. Трупики кошек, крыс, птиц – за без малого два столетия их накопилось прилично.

- И это ты еще не видела, что творится в подвале!

- Где ты? – голос противно дрогнул. А уж как дрожали руки и ноги!

- Я везде…

Резко повернувшись, Надя увидела на куполе огромную размытую тень человеческой фигуры. И это точно была не ее тень: та испуганно съежилась под ногами.

- Ладно, ближе к делу. Ты ведь не разговоры разговаривать сюда пришла. Прежде чем я спрошу тебя о желании, ответь, чем ты расплатишься за его исполнение.

- А чем я могу расплатиться? Пообещать тебе свою душу после смерти?

- Смешная девчонка, - от его язвительного хохота все внутри съежилось. – Твоя душа тебе не принадлежит. Считай, что тебе ее дали в аренду. Как получила, так и отдашь потом обратно. И не мне. А вот время в твоих руках. И не только твое. Ты можешь отдать мне часть того времени, которое отведено тебе на этом свете. Или часть времени своих друзей. Своего отдашь больше, их – меньше. Выбирай.

Надя замерла в ужасе.

Отдать кусок жизни – своей или чьей-то еще?

Неужели все это происходит наяву? О чем она только думала, когда шла сюда? На что рассчитывала?

Да ни о чем, твою мать, не думала. Идиотка несчастная!

- А можно… я просто уйду? Не буду ни о чем просить?

- Нельзя. Можешь не просить, но тогда останешься здесь навсегда. Одним из незримых призраков ротонды. Из этой игры нет выхода.

Из игры, повторила про себя Надя. В этой игре ставка – жизнь. Вот только выиграть нельзя. И выйти из игры тоже нельзя. Можно только проиграть.

- Я… согласна, - сказала она обреченно.

- Согласна на что?

- Часть отведенного времени – это же часть жизни, так? Какую именно часть? Сколько лет?

- Этого я не скажу. Потому что не знаю, какой жизненный план тебе назначен. И никто не знает. Ты можешь умереть завтра – или же через восемьдесят лет. Точно так же, как и твои друзья.

- Но у них ты заберешь меньше, да?

- Не я заберу, а ты отдашь. Чувствуешь разницу? Каждый человек связан с другими – родственными нитями, любовными, дружескими. Каждый в ответе не только за себя, но и за других. Не думай, что они пострадают из-за тебя. Я предложил исполнение желания каждому, и ни один не отказался. Разница в том, что из вас шестерых центром пентаграммы являешься ты. Ты можешь расплатиться одна за всех. Или полностью переложить плату на них.

- О боже… - прошептала Надя.

- Не поминай всуе! Он тебе не поможет. Поторопись, или не сможешь уйти отсюда. Переход между Явью и Вечностью скоро закроется.

- Значит, они тоже согласились? – Надя стиснула кулаки. – Ты исполнишь их желания? Тогда почему расплачиваться должна я? Одна за всех?

- Почему? Да потому, что они не знают, какова плата. А ты знаешь.

- Все равно! – она стукнула кулаком по перилам и поморщилась от боли. – Пусть платят они!

- Принято!

Тень на куполе качнулась, стала темнее, гуще, словно придвинулась и накрыла ее собою. Висящие на люстре Первый и Второй посмотрели на Надю и синхронно подмигнули: один левым глазом, другой правым.

Глава 5

- Серый, да спи ты уже, сколько можно? – пробурчала из-за шкафа Света. – Найдется твоя Надька, никуда не денется.

- Я тебе что, мешаю? – окрысился Сергей.

- Конечно, мешаешь. Бродишь, как медведь по клетке.

- Я всю жизнь всем мешаю.

- Ой, ну хватит! Включил опять сиротинушку. До чего бесит! Сними уже комнату, что ли?

- А может, ты снимешь? Или к Нику переедешь?

- А давай я сама буду решать, что мне делать?

Скрипнул диван, и появилась, завязывая пояс халата, Света. Посмотрела так, словно готова была откусить ему голову, и вышла. Щелкнул выключатель на кухне, открылась дверца холодильника.

Сергей и рад был снять хоть каморку, чтобы не жить в одной комнате с сестрой, но на какие шиши? Иногда ему удавалось немного подзаработать, но этого хватало в лучшем случае, чтобы сходить с Надей в кино или в кафе.

Надо на лето устроиться каким-нибудь курьером-самокатчиком, подумал он тоскливо.

Сергей считал себя неудачником по жизни – с рождения. Их с сестрой родители были школьными учителями. Отец преподавал историю, мать русский язык и литературу, оба подрабатывали репетиторством. Жили, может, и не совсем бедно, но, как говорила мать, «скромненько».

Скромненькая двушка, большую комнату которой поделили шкафом на две половины – для сына и для дочери. Скромненький пятнадцатилетний «Опель», на котором скромненько ездили в отпуск на юг, снимая жилье в частном секторе. Скромненькая одежда, скромненькая еда. И самые скромненькие перспективы.

Сергей не представлял, чем хочет заниматься. Учился хорошо, но ничем особо не интересовался. У него даже любимого предмета в школе не было. Ну разве что читал много, без разбора, поэтому и пошел на филфак, хотя и понимал, что ничего ему с такой специальностью не обломится. Ни в плане карьеры, ни в плане заработка. Он относился к унылому большинство, которое просто плывет по жизни, довольствуясь тем, что та дает.

Сестра была совсем другой. Из тех, кто берет сам. Амбициозная, самоуверенная, жесткая. Она поставила себе цель: выбиться из этого, как она говорила, болота. Здраво оценив возможности, Света выбрала средство для достижения цели – иностранные языки, к которым у нее были способности. Уже в школе она свободно владела английским, в университете изучала французский и испанский. Ее конечной целью было уехать за границу. Все равно куда. Желательно, чтобы еще и муж был состоятельный, но это уже вторично. А пока встречалась с одногруппником Никитой.

При всей своей стервозности Светка была обаятельной и легкой в общении. У нее хватало знакомых, но почему-то она прибилась к компании Сергея. Впрочем, они всегда держались вместе, хотя с самого детства грызлись, как кошка с собакой.

Сергей еще раз прошел туда-сюда по своему закутку, остановился у окна, заглянул в телефон – лишь для того, чтобы убедиться: Надя его сообщения так и не прочитала. Он не знал, что думать, и сходил с ума.

Выйдя на кухню, Сергей увидел, что Светка курит под открытой форточкой, стряхивая пепел в одноразовый стаканчик. Обычно она никогда не делала этого дома: родители сожрали бы с кашей. Правда, сейчас их не было – уехали на дачу к маминой сестре. Неужели так разволновалась из-за Нади? Но они особо не дружили, с чего ей вдруг переживать?

- Такая дрянь приснилась, - пожаловалась Света, бросив окурок в стаканчик, а стаканчик – в форточку. – Аж трясет. Зачем мы вообще в эту ротонду поперлись? Я думала, это просто глупости. Как страшилки в лагере. Ах-ах, страшное место. А теперь…

- Что теперь, Свет? – насторожился Сергей, вспомнив тягостное чувство, которое осталось после экскурсии. И то, какой странной показалась ему Надя, когда они вышли из парадной. И потом, когда сидели в пиццерии. И когда расстались на Загородном. Как это связано с тем, что она не вернулась домой? Если, конечно, связано.

- Приснилось, что я там. В ротонде. Ночью. И кто-то спрашивает, хочу ли я, чтобы исполнилось мое желание. Если выберу правильную лестницу, исполнится, если нет, то умру. И нельзя отказаться. Я пошла по той, которая наверх, но так и не смогла дойти до площадки. Шла, шла, а лестница все не кончалась. Так и проснулась. И… не знаю, Серый, такое ощущение, как будто случилось что-то ужасное. Или случится. Как будто выбрала не ту лестницу. И умру.

- Свет, прекрати!

От слов сестры, что случилось или случится что-то ужасное, у Сергея по спине побежали ледяные мурашки. Разумеется, он связал это не со Светой, а с Надей.

Сергей обратил на нее внимание на первом курсе, в первый же день учебы. И не заметил, как влюбился по уши. Был уверен, что ему ничего не светит. Ну как же, она такая красивая, такая яркая, а он… сплошное недоразумение. Но все же набрался смелости и пригласил Надю в кино. Та согласилась. Они начали встречаться. С тех пор прошло полтора года, а Сергей до сих пор не мог понять, что ее держит рядом с ним. Потому что чувствовал: Надя его не любит. Или просто не подвернулся никто другой? Парни на нее смотрели, но почему-то не спешили подкатывать. Может, отпугивала ее бьющая через край энергия?

Светка вернулась в комнату. Сергей в очередной раз заглянул в телефон и пошел в спальню родителей, чтобы не мешать сестре. Лег на кровать поверх покрывала, укрылся пледом. Думал, что не сможет уснуть, но неожиданно затянуло в сон.

Глава 6

- Коза тупая! Жить надоело? Обдолбаются и прутся, как бараны.

Надя с трудом отодрала взгляд от сверкающего бампера, который не доехал до нее всего каких-то пару сантиметров. Перевела в сторону говорящего, точнее, орущего мужчины и увидела рядом с ним другого, который молча смотрел на нее.

Опаловый свет белой ночи придавал ему какой-то неземной вид. Ну да, из той параллельной вселенной, где живут мужчины, рассекающие на тачках ценой в несколько квартир, одетые в светлые летние костюмы, дороже, чем весь ее гардероб, вместе взятый. Да что там костюм, у него одни часы наверняка стоили как крыло «Боинга».

- Потише, Витя, - поморщился он и подал Наде руку. - Жива?

- Кажется…

- Смотреть надо. Красный же был.

- Да… извините. Задумалась.

Поднявшись, она наступила на левую ногу и ойкнула: колено прошило острой болью. Декоративная прореха на джинсах превратилась в самую настоящую дыру, из-под которой проглядывала содранная до мяса кожа.

- Ничего себе! - присвистнул мужчина. – Витя, глянь, где тут травма поблизости. Надо отвезти девушку.

- Андрей Сергеевич, а может, сама доедет? На такси? – возмутился Витя, судя по всему, водитель. – Не успей я затормозить, кто бы отвечал? И никого не… дерет, что она на красный перла.

Надя кусала губы от боли и исподтишка разглядывала этого самого Андрея Сергеевича.

А ничего ведь такой! Ну да, староват, конечно, под сороковник, но очень такой… ничего.

Похоже, вся русская филология из головы одномоментно улетучилась: даже мысленно было не подобрать подходящих слов.

- Садись, - он открыл перед ней заднюю дверь.

- Подождите, - буркнул Витя, направляясь к багажнику. – Сейчас тряпку дам подстелить, а то уделает все кровищей, не отчистить будет.

Кровь и правда сочилась так обильно, что пропитала штанину под коленом насквозь. Прихрамывая, Надя дошла до двери, забралась в салон и подложила под ногу замурзанную тряпку.

Боже, ну и позорище!

Или… нет? Может, таким вот неприятным образом начало сбываться ее желание?

Покосившись на четкий профиль Андрея Сергеевича, севшего рядом с водителем, она подумала, что предпочла бы, конечно, кого-нибудь помоложе, но…

Формулировать надо было желание четче, а не просто «вилла-яхта-лимузин». Этот еще неплох, могли вообще какого-нибудь деда подсунуть.

Надя, а главное – тебе за это ничего не будет! Даже платить не придется. Ну да, ребята отдадут каждый по году-другому жизни, вряд ли больше. Так они об этом даже не узнают. Никто не знает, когда должен умереть. И сами что-то получат. У каждого свои желания.

- На Вознесенском круглосуточный, - Витя потыкал пальцем в навигатор.

- Тебя как зовут хоть? – повернулся к ней Андрей Сергеевич.

- Надежда.

- Надежда… - повторил он. – Такое чувство, что девочкам перестали это имя давать. Ни одной Надежды младше сорока не знаю. А хорошее ведь имя. Правда, Вить?

- Угу, - буркнул тот. – Особенно если на светофор смотреть. А не смотреть – так точно никакой надежды не будет.

- Ладно, не ворчи.

К самому травмпункту подъехать не удалось.

- Вить, помоги ей дойти, - приказал Андрей Сергеевич.

Надя была слегка разочарована, но тут же себя одернула.

Дура, ты что, всерьез думала, будто он сам с тобой пойдет? Не дергайся, раз уж начало желание сбываться, так и дальше все окей будет.

Придерживая под локоть, Витя помог ей зайти внутрь и проводил до регистратуры. В коридоре сидела хоть и не особо большая, но все же очередь.

- Ну все, жди, - сказал он, когда Надя получила карточку и села на банкетку. – И пожалуйста, смотри в следующий раз на светофор. Доберешься домой?

- Спасибо. Извините. Да, доберусь.

Блин, дура, подумала она, когда дверь за Витей закрылась. Надо было сказать, что не доберусь. Что денег нет. Их и правда было в обрез – еле-еле на такси наскребется. Но не в этом дело.

Что, если хозяин ротонды дал ей не исполнение желания, а только возможность его исполнить? Может, это был шанс, а она его упустила?

Хотелось визжать, рыдать и крыть себя матом. И избить заодно. Ногами. Но пришлось ждать, пока одну из этих ног не заберут на обработку и рентген. К счастью, ничего ужасного не обнаружилось - ни перелома, ни трещин, только сильный ушиб. Рану промыли, обрызгали едучим спреем и туго забинтовали.

Сразу вызывать такси Надя не стала – в тайной надежде: а вдруг дождутся? Но нет, уехали. Крепко выругавшись, она открыла приложение. Денег хватило копейка в копейку. По пути домой она глотала злые слезы и чувствовала себя старухой с разбитым корытом.

- Надя, ты с ума сошла? – выскочила в прихожую мать. – Я уже всех твоих подруг обзвонила, все больницы, только до моргов еще не дошла. Не знала, что и думать, три часа ночи.

- Мамочка, прости, - всхлипнула она, дав наконец выход досаде. – Я у Вики была, у однокурсницы. Гроза началась, осталась переждать. Отправила тебе смску.

Глава 7

Паша проснулся с такой головной болью, будто квасил полночи, да еще какой-то бодягой. И с соответствующим настроением. Вставать не хотелось. Вообще не хотелось открывать глаза, но тусклый утренний свет пробивался сквозь закрытые веки.

Ну и приснится же такая хрень!

Поздно вечером он уже спал, когда его разбудил звонок. Как подкинуло. Потянулся за телефоном, уронил, пришлось вставать. Его и днем от каждого звонка бросало в дрожь, а уж ночью-то!

Мать болела третий год, счет пошел даже не на месяцы – на недели. Когда поставили диагноз, еще пытались что-то делать. Операция, химия, облучение, вторая операция. Отец возил ее за границу – стало только хуже. Потом смирились. Пытались как-то протянуть время, облегчить страдания. Устала она сама, устали родные. Находиться дома было невыносимо. С первого курса Паша снимал квартиру – не сам, конечно, отец оплачивал. Старался заходить к родителям почаще, но надолго его не хватало. Ощущение беспомощности, невозможности изменить ситуацию выжирало изнутри. Сидеть рядом с матерью, видеть ее глаза, которые смотрели словно уже с другой стороны, вымучивать фразы ни о чем – это было невыносимо.

Две мысли боролись в голове постоянно, отталкивая друг друга.

Господи, да скорее бы уже…

Нет, нет, только не сегодня. Еще немного, пожалуйста!

Ночной звонок мог означать лишь одно: срочно приезжай, она умирает. Или… уже…

Он даже не сразу сообразил, кто такая Надя Полевая и почему ему звонит ее мать. Потом дошло.

Надька пропала? Куда она могла деться? Вроде ведь домой поехала. Он так и сказал. Да, гуляли днем, потом разъехались, больше ничего не знает.

Сердце все еще билось в ребра, никак не желая успокаиваться. Сон разлетелся осколками. Монотонный шелест дождя за окном не успокаивал, наоборот наждаком обдирал нервы. Мысли бродили по кругу, как усталая цирковая лошадь.

В детстве Паша считал себя везунчиком. Родился в любящей состоятельной семье. Мать – известная оперная певица, отец – удачливый бизнесмен, старший брат сделал головокружительную спортивную карьеру, жил в Канаде, играл в хоккей в НХЛ. Все давалось легко, как по щучьему веленью. Учился отлично, любил читать, сам пробовал писать. Поэтому и на филфак пошел. Академическая филология – это для тех, кому не надо думать о заработке. С его финансовой подкладкой такой проблемы точно не было.

Что еще? Спортом занимался, не как брат, конечно, чисто для себя, чтобы хорошо выглядеть. Друзей хватало, девчонкам нравился. Шмотки, клубы, путешествия с родителями – все было. И вдруг словно проклял кто-то.

Сначала заболела мать. Потом не сложились отношения в универе. Вроде и пальцы не гнул, не пытался выпендриться, но одногруппники подчеркнуто сторонились. Прибился к компании унылых лузеров – только потому, что с ними была она.

Алиса…

Паша сам не мог понять, как его угораздило в нее влюбиться. Да нет, это даже не любовь была, наверно, а самая настоящая болезнь, наваждение. Она ему не слишком-то и нравилась. Ничего в ней не было такого, что могло привлекать. Ни красоты, ни ума, ни легкого характера. Самая обычная девчонка, не за что глазом зацепиться. Глуповатая, скучная, даже поговорить особо не о чем. Но почему-то тянуло к ней со страшной силой. Именно Алиса была королевой его соло и самых горячих снов, а наяву за два года даже поцеловать ее не удалось ни разу. Она словно отталкивала одной рукой, придерживая другой.

Да его и придерживать не надо было. Будто кто-то привязал к ней веревкой. Пытался встречаться с другими девчонками, даже переспал с одной третьекурсницей, но это не помогло. Наоборот, стало хуже. Наверно, Паша, не раздумывая, отдал бы несколько лет жизни, лишь бы Алиса принадлежала ему. Но вот никто не брал.

На этих мрачных мыслях он все-таки уплыл в сон – рваный, как рэгтайм. Какие-то незнакомые улицы в прозрачном сумраке белой ночи, чьи-то шаги и голоса, какие-то люди, заунывно поющие в темном помещении с низким потолком. А потом Паша оказался у подножья лестницы, чугунные ступени которой поднимались на площадку и раздваивались на два спиральных крыла, завивающихся вокруг зеленых колонн к высокому белому куполу.

- Если правильно выберешь лестницу, твое желание исполнится, - тихо сказал кто-то за спиной.

Паша резко обернулся, но никого не увидел. Послышалось?

- Нет, не послышалось, - рассмеялся невидимка, словно читал его мысли.

- Любое желание?

- Абсолютно любое. Но оно должно касаться тебя. Или близких людей. Не мир во всем мире.

- А разве мир во всем мире меня не касается? – удивился Паша.

- Ты тратишь время на пустые разговоры. Выход из Вечности скоро закроется.

- А если выберу неправильно?

- Тогда умрешь, - это прозвучало равнодушно, но яйца мгновенно съежились в две горошины.

- Можно… не выбирать? – он оглянулся в поисках выхода.

- Можно, - ответил невидимка. – Но тогда останешься навсегда здесь.

Паша сказал себе: это сон. И попытался проснуться, но не получилось.

Правая или левая?

Левая поднималась на высоту второго этажа и обрывалась площадкой-балконом. Правая вела на третий этаж, под купол.

Глава 8

Надя стояла в прихожей, обнимая букет и глупо улыбаясь. В комнате ожил телефон, но туда надо было еще доковылять: нога болела просто адски. Пока дошла, звонки оборвались. Посмотрела – с незнакомого номера. Обычно она никогда не перезванивала, чтобы не нарваться на мошенников. Кому надо – дозвонятся. Но тут прямо подмывало нажать на обратный вызов.

Впрочем, не понадобилось – телефон зазвонил снова.

- Да? – ответила осторожно.

- Надя? Добрый день. Вам привезли цветы?

- Да, Андрей… Сергеевич, - Надя снова растеклась в улыбке. – Спасибо большое.

- Давай без Сергеевича, ладно? Как нога?

- Болит, но терпимо.

- Это хорошо, что терпимо. Как насчет ужина сегодня?

Боже, оно правда сбывается! Хотя «боже» тут точно не к месту.

Черт, оно сбывается, правда!

Как бы ответить, чтобы не прозвучало визгом собачки, которую позвали на прогулку?

- Я не против.

- Отлично. Виктор заедет к семи. Я буду ждать там. До встречи.

- До встречи.

Нажав на отбой, Надя взяла букет, который положила на кровать. И что с ним делать? Мать увидит – прицепится намертво. Не поверит, что Серый подарил, знает, что тот каждую копейку считает. Как там она говорит?

«Ничего, лишь бы человек был хороший, деньги – дело наживное».

Да-да, наживное. Только некоторые за всю жизнь ничего не наживают. Что отец-киномеханик, что мать-медсестра. Когда отец ушел, стало совсем кисло. Алименты – смех, да и кончились уже, как восемнадцать исполнилось. Мать днем работала в процедурном кабинете поликлиники, вечерами по соседям бегала, уколы делала, капельницы ставила. Хватало на еду, коммуналку и самое необходимое. Надя пыталась где-то подработать, но все равно получались крохи.

При всех своих мечтах о лакшери, она была девушкой крайне непрактичной, не имело смысла это отрицать. Специальность будущую выбрала по любви, а не по расчету. Одна надежда была на то, что сможет готовить школьников к ЕГЭ. Русский все сдают, но никто его толком не знает. Вот и Серега тоже – понравился, и не подумала, что это совсем мимо кассы. Во всех смыслах.

Теперь еще и с ним как-то разбираться придется. Не держать же балласт при себе. Или все-таки пока придержать – на всякий случай? Вдруг что-то с Андреем, который уже не Сергеевич, пойдет не так? Хотя нет, не стоит. Как там у Островского? «Уж теперь у меня перед глазами заблестело золото, засверкали бриллианты»*.

Ну а цветы… Да в конце концов, с какой стати она должна отчитываться, кто подарил да зачем. Не школьница уже. Мужчина подарил. Который может себе это позволить.

Рассмеявшись, Надя подрезала розы и расставила в три вазы. Одну пристроила на письменном столе, другую на подоконнике, третью на тумбочке у кровати. Теперь бы придумать, что надеть вечером. Явно ведь не в «Теремок» пойдут и не в «Маму Рому». У нее и платья-то приличного нет. Разве что выпускное укоротить?

Надя вытащила из шкафа темно-синее открытое платье длиной до щиколотки. Тогда мама напрягла какую-то свою подругу сшить. Ткань, конечно, так себе, из говна конфетка никогда не получится, но выглядит новой, да и фасон хороший, из тех, которые из моды не выходят, потому что классика. Примерила – отлично. Обрезала так, чтобы было чуть ниже колена и закрывало повязку, подвернула и на руках подшила потайным швом.

Туфли? Тоже с выпускного пойдут. Хорошо, что не носила почти, некуда было. Вот с сумкой сложнее. Тут точно ничего нет подходящего. И у матери тоже.

Ни на что не надеясь, Надя все-таки порылась на верхней полке шкафа, куда закидывали вещи, которые хоть и не нужны, но выбросить жалко. Порылась – и рассмеялась от неожиданности, обнаружив маленький черный клатч. Закрасила потертости по углам фломастером – норм, если не приглядываться.

Украшения? У нее ничего не было, кроме пары колечек и сережек – дешевая бижутерия. И цепочка золотая, тоненькая – мать на восемнадцатилетие подарила. Заглянула к ней в шкатулку, а там такая же ерунда. И нитка жемчуга, вроде, натурального. Надя при всем желании не отличила бы настоящий жемчуг от поддельного. Выглядел он прилично, но, надев, она поняла, что нет. Даже будь он супер-натуральным. Как старая тетенька в нем. Лучше уж вообще ничего. Или с одной цепочкой.

Не страшно, в ее случае золото-бриллианты – точно дело наживное. Возможно, очень быстро наживное. Не просто так же он ее на ужин пригласил. Не о природе-погоде разговаривать.

Время снова тянулось, как резина. Позвонила Алиса, потом Светка. Обе проглотили ту же байку – про Вику, сломавшийся телефон, грозу и травму. Алиса, правда, удивилась, с чего ее понесло к Вике. Пришлось соврать, что поехала вернуть книги, которые брала, чтобы писать курсач.

Серый не звонил, и это было странно. Когда Надя утром убрала режим полета, в воцап посыпались ночные сообщения – от всех подряд. И от него тоже целая кучка. И теперь ему уже не интересно, что с ней случилось? Даже Светка позвонила, с которой вообще контакт был чисто номинальный. В другой ситуации она бы очень сильно обиделась. Но только не сейчас.

Да и хрен с тобой, Сережа. Можешь вообще не звонить. Так даже лучше – чтобы не париться, как бы поделикатнее с тобой распрощаться.

Глава 9

Сергей держал в руках телефон и смотрел на свои сообщения Наде, галочки под которыми наконец-то стали голубыми. Только вот отвечать она не торопилась.

Вот же сука…

Он словно испугался своей мысли. Сколько раз за полтора года ссорились, сколько на нее злился, но никогда ничего подобного не вылезало. Неужели вся его сумасшедшая любовь к ней была лишь иллюзией, туманом, который развеялся в глубине ночного кошмара?

Засунув телефон в карман, Сергей вышел из квартиры. Дома никого не было, никто не спросил, куда он идет, когда вернется. Родители на работе, Светка ускакала с Ником. Да он и сам не знал, куда его несет и зачем.

Спустился в метро, поехал в центр, вышел на Невском. Толпа подхватила, понесла в сторону Дворцовой. Ему вдруг показалось, что он идет не сам, а какая-то темная сила ведет его.

Туда, где должно исполниться желание?

Если бы он любил Надю, наверняка ведь попросил бы, чтобы она была с ним. Чтобы тоже любила его. Но ее словно корова языком слизнула из головы в тот момент, когда он стоял на верхней площадке в ротонде. Во сне.

А что, если это был не сон?

Он вспомнил, как стоял внизу, не зная, какую из двух лестниц выбрать. Это было так реально! Запах застарелой пыли и плесени, как во всех старых питерских домах. Залетевшие с улицы тополиные пушинки на чугунных рифленых ступенях, гулко отзывающихся на каждый шаг. Сквозняк, трогающий спину между лопатками, подгоняющий полчища бегущих вдоль позвоночника мурашек.

Разве сны бывают такими яркими, такими… детальными, до самых мельчайших мелочей?

«Иди!» – приказал невидимый хозяин ротонды. Так, что невозможно было ослушаться, убежать. Да и куда убежишь из Вечности?

«Ты сделал правильный выбор, - одобрил он, когда Сергей поднялся по правой лестнице на круглую площадку. – Проси, чего ты хочешь. Не надо говорить. Просто подумай об этом».

Это была не Надя. Даже не что-то определенное, а какие-то яркие вспышки света в темноте.

Слава… известность… внимание… деньги…

«Неожиданно, - глумливо рассмеялся невидимка. – Ты меня удивил. Ну что ж… ты успел».

Площадка у него под ногами обрушилась, и он с криком полетел вниз – куда-то к самому центру земли.

- Молодой человек, можно вас на минутку?

Приятный женский голос выдернул Сергея из мутного оцепенения. Обернувшись, он увидел девушку в джинсовом комбинезоне и бейсболке, которая быстро шла, почти бежала, со стороны открытой террасы летнего кафе.

- Вы очень торопитесь?

- Да нет. А что?

- Не хотите сняться в рекламном ролике? Это полчаса, не больше. Время поджимает, а наш актер не приехал. И на звонки не отвечает. Вы идеально подходите. Вам заплатят.

- Ну… хорошо, - немного обалдело ответил он. - А что надо делать?

- Просто сказать одну фразу и красиво выпить из кружки пива. Безалкогольного. Тут, правда, есть небольшая сложность, потому что дублей будет не меньше десятка и выпить придется… прилично. Оно, между нами, мерзкое. А надо улыбаться и делать вид, что ничего вкуснее в жизни не пробовали. Рискнете?

- Попробую.

- Отлично. Вас как зовут?

- Сергей.

- А я Лариса, ассистент. Вы правда здорово подходите. Даже переодевать не надо, так и снимем.

Только подойдя к террасе, он заметил камеры, светильники, зонтики, микрофоны. За большим столом, заставленным тарелками с закусками и пивными кружками сидели парни и девушки.

- Вот, это Сергей, - представила его Лариса. – Попробуем?

- Ну… вроде так годится, - критически оглядел его мужчина лет сорока, одетый в белые шорты и черную футболку. – Смотрите, Сергей. Расклад такой. Вы встретились с друзьями, чтобы выпить пива. Встаете, держите кружку и говорите: «Питер, лето, друзья – что еще нужно для счастья? «Питерское» светлое, безалкогольное – лучшее летнее для друзей». И пьете с удовольствием. Запомнили?

От корявого слогана его филологические уши свернулись в трубочку, но пришлось послушно кивнуть.

- Так, пробуем.

Ассистентка не обманула, пиво действительно было мерзейшим. Самым сложным из всего оказалось выпить его со счастливой улыбкой.

- Так, хорошо, - одобрил режиссер ролика. – Хотелось бы только немножко посвободнее. Давайте еще разок.

До Сергея вдруг запоздало дошло, что именно сейчас, в этот момент, исполняется его желание. Вот же он – первый шаг к известности и благополучию! И словно каким-то веселящим газом накачали в одно мгновение.

- Отлично! – режиссер переглянулся с ассистенткой. – Вы снимались раньше? Нет? А зря. Роскошный потенциал. Ладно, теперь на камеру.

После восьмого или десятого дубля, когда Сергей больше всего боялся, что от следующего глотка «Питерского» его вырвет, режиссер махнул рукой:

- Снято! Всем спасибо! Сергей, вы можете сейчас с нами в офис проехать? Надо договор подписать.

- Конечно, - кивнул он.

Глава 10

- Ты чего смурная такая, Свет? – Никита обнял ее за плечи.

- Не знаю, - она наморщила нос. – Сон этот дурацкий все из головы не идет.

- Про ротонду? Вот же дерьмо! И как так получилось, что нам приснилось одно и то же? Не думаю, что это случайность.

Они приехали в универ, чтобы сдать в библиотеку учебники. Могли, конечно, сделать это и осенью, но был риск попасть в черный список и получать нужные книги в последнюю очередь. Заодно решили и погулять. Спустились к Неве, покормили булкой ректорских уток. Света хмуро молчала, глядя на свинцово-синие волны.

- Там реально было жутко, - сказала она. – В ротонде. Черт бы побрал Надьку, задрала уже своими экскурсиями. Да еще и ночью всех на уши поставила. Может, поэтому и приснилось, что так все в башку залипло. И потом не одно и то же. Я по лестнице так и не поднялась. И желаний никаких не загадывала.

Никита рассказал ей о своем сне, когда они ехали в метро. Разумеется, кое-какие детали опустив.

Звонок Надиной матери застал его за одним приятным занятием, которое от общества обычно скрывают. Буквально за несколько секунд до финала.

Подростком Никита дико хотел любую женскую особь в диапазоне от пятнадцати до тридцати, независимо от внешности. Член без конца делал боевую стойку, и даже вручную его было не угомонить. Он боялся, что с ним что-то не так, но друзья и интернет уверяли: это нормально. Ненормально как раз не хотеть. Потом случился первый опыт, второй, третий. Потребности меньше не становились, скорее, наоборот, росли. День без секса казался потерянным. Благо, подружек всегда хватало – парнем он был симпатичным, неглупым, прикинутым и с баблишком в кармане. А еще немного играл на гитаре и пел, что тоже добавляло очков. Меньше трех-четырех девчонок одновременно никогда не было. Не одна даст, значит, другая. А ручные шалости на ночь – это так, десерт, чтобы лучше спалось.

Светка была у него, как он говорил, любимой женой. Первой в гареме. Хотя тут имелись свои нюансы. Досталась она ему не девушкой, но в постели была холодновата и скучновата. Не по его запросам. Как ни старался, так и не смог ее расшевелить. Даже думал бросить, но была она легкой, веселой, чем и держала. Поэтому и встречался с ней, добирая недостающее на стороне.

С настроения звонок сбил, так и не закончил. Лег спать – и продолжил во сне. В той самой долбаной ротонде. И – вот ведь блядство! – тоже не получилось.

«Браво, браво! Продолжай, не стесняйся!»

В насмешливом голосе невидимки было что-то настолько мертвенно жуткое, что член мгновенно обвис в руке сморщенной тряпочкой.

«Ну ладно, как хочешь, - продолжал зубоскалить голос. – Тогда выбирай лестницу и поднимайся. Выберешь правильно – твое желание исполнится. Если нет, то умрешь».

Никита хорошо запомнил, что говорила Надька. Чтобы желание исполнилось, надо ночью подняться по лестнице до самого верха и позвать хозяина ротонды. До самого верха – это правая лестница. Потому что левая обрывается на уровне второго этажа. А звать – чего его звать, он уже здесь.

Застегнул штаны и пошел по ступенькам направо.

«Молодец, - сказал хозяин, когда Никита поднялся наверх. – Угадал. А теперь прыгай вниз».

- Подожди, а желание как же? – возмутился он.

«Ты уже загадал. Прыгай!»

Прыгнуть Никита не успел, потому что проснулся. И осадок от этого сна остался мерзейший. И почему-то не давала покоя мысль о желании. Ведь он же ничего не загадывал. Или хозяин ротонды сам знает, о чем он мечтает?

Нет, ну это же не серьезно! Мало ли какие глупости иногда бродят в голове?

Или… все-таки?.. Неужели это действительно то, чего он хочет больше всего на свете?!

Светкина рука легла на спину, опустилась ниже.

- Ник, у тебя есть кто-то дома?

Ее голос вдруг показался похожим на черный бархат, а в глазах плескалось такое откровенное, ничем не прикрытое желание, что ему стало не по себе.

Это правда Светка – которую вечно приходилось заводить с толчка, как заглохший автомобиль?

- Нет, - он сглотнул слюну. – Никого.

- Поехали?

- Ты… точно хочешь?

- Очень… хочу!

Еще вчера он не стал бы задавать никаких вопросов, ни себе, ни ей. Вызвал бы такси – и вперед, с песней. Но сейчас по спине бежали ледяные мурашки. И член, словно испугавшись такого напора, пытался стать понезаметнее.

Мимо прошли две женщины за тридцать, толстые и некрасивые. Окинули его точно таким же жадным взглядом, разве что не облизнулись.

Это было похоже на черную комедию, герой которой откусил больше, чем смог проглотить. Только вот не смешно ни капельки.

Он ведь и правда иногда думал: а вот было бы круто, если бы все женщины хотели его с первого взгляда. Зачем??? И так ведь никогда проблем с этим не было. И что теперь? Интересно, только женщины на него так реагируют?

На автобусной остановке, куда они подошли, чтобы вызвать такси, стояло несколько женщин и двое мужчин. Женщины, все как одна, уставились на Никиту так, словно готовы были сорвать с него одежду и повалить на асфальт. Мужчины, к счастью, не обратили на него никакого внимания. Уже неплохо. Может, не стоит так драматизировать? Ну хотят – их проблемы. Даже если это просто дьявольский морок, все равно приятно.

Глава 11

- Прекрасно выглядишь, - Андрей Сергеевич… нет, просто Андрей поцеловал ей руку.

Но по тому взгляду, которым он окинул ее, Надя поняла, что смотрится убого и дешево, от туфель до сумки.

Ну да, зло подумала она, могла бы я позволить себе приличные тряпки и украшения, меня бы здесь сейчас не было. Нашла бы кого помоложе.

Ресторан он, конечно, выбрал роскошный. Надя в таком никогда не была. Да много ли она вообще бывала в ресторанах? На школьном выпускном и на юбилее у тетки, сестры матери. Вот и все. Ничего, она наверстает. И не только с ресторанами.

Они что-то ели, очень вкусное, что-то пили, о чем-то разговаривали. Андрей расспрашивал Надю об учебе, о ее семье. Она рассеянно отвечала, думая о том, прямо сегодня ли ей придется лечь с ним в постель или, может, в следующий раз? Как мужчина Андрей ее нисколько не волновал. Нет, объективно в нем не было ничего неприятного. Ухоженный, элегантно одетый, но по возрасту он годился ей в отцы.

Не страшно, думала она, потерплю. Оно того стоит. Серега ей нравился, но с ним тоже было не фонтан. Вряд ли будет намного хуже. Да и что толку об этом думать? Лучше о чем-то приятном. Интересно, он снимет ей квартиру? А денег много будет давать? Содержанка – звучит, конечно, противно. Но какие уж тут нежности при нашей бедности? А может, женится? Кольца, вроде, нет. Вряд ли в таком возрасте не был женат, скорее, разведен. Наверняка и дети есть, взрослые. Мама, конечно, в шоке будет. Ничего, переживет. Побыстрее бы уж как-то определиться с этим.

- Может, хочешь чего-нибудь еще? – спросил Андрей. – Кофе, мороженое?

- Нет, спасибо.

От мороженого она не отказалась бы, конечно, но тянуть не хотелось. Хотелось поскорее перешагнуть через этот вечер. Жадный взгляд Андрея не давал надежды на отсрочку. Ну что ж, сегодня так сегодня. За все надо платить. Лучше так, чем куском своей жизни.

Виктор привез их к таунхаусу в Озерках. Можно было, конечно, включить дурочку, спросить, куда они приехали, но зачем? И так все ясно. Вряд ли это его дом, как-то мелковато. Скорее, гнездышко для любовных утех. Хотя она не отказалась бы жить в таком месте. Тихо, красиво, озеро рядом.

Внутри тоже оказалось очень даже ничего. Просторная двушка, обставленная, может, и не слишком роскошно, но стильно, со вкусом. Впрочем, долго осматриваться не пришлось, фокус внимания сместился на спальню.

Вот тут-то Надя и поняла, чем секс за деньги отличается от секса, может, и не по любви, но хотя бы по симпатии. Даже если тот не самый лучший. Андрею было абсолютно наплевать, что она чувствует, хорошо ли ей или нет. Он получил то, чего захотел, и готов был за это платить. А еще, судя по всему, у него были не самые приятные интимные привычки, которые ей предстояло терпеть.

Или не терпеть – отказавшись от своих притязаний. Но другого шанса точно не выпадет. Откажется – и будет жалеть всю жизнь.

- Ну что, малышка, отвезти тебя домой или останешься здесь? – потянувшись блаженно, спросил Андрей.

- А можно съездить домой и вернуться? – Надя пошла ва-банк.

- Почему нет? Надо же тебе собрать… вещи.

В этом его «вещи» прозвучало такое пренебрежение, что она не выдержала:

- Возможно, вещи у меня не самые брендовые, но других нет. Не все родились с золотой ложкой во рту.

- Но некоторые родились зубастенькими, - рассмеялся Андрей. – Мне нравится. А бренды себе купишь. Если будешь умницей. Будешь?

- Буду, - послушно кивнула Надя.

- Завтра в шесть вечера Виктор приедет за тобой. Надеюсь, хватит времени.

В машине Надя молчала, пытаясь вжиться в новую действительность. Радости не было. Только усталое удовлетворение оттого, что желание сбывалось. То есть пока еще только начало сбываться.

Ничего, убеждала она себя, я привыкну. Зато смогу жить, ни в чем себе не отказывая. А там… там будет видно.

Мать сидела на кухне с чашкой кофе.

- Ну, что ты скажешь сегодня? – она демонстративно посмотрела на настенные часы, показывающие начало первого. – Снова задержалась у подружки, а телефон сломался?

- Нет, - Надя пожала плечами, удивляясь, что раньше не сознавала, как бедно они живут. То есть сознавала, конечно, но не до такой степени.

Ничего, для нее все это уже в прошлом.

- И где ты была?

- С мужчиной.

- С Сергеем?

- Мама, - рассмеялась она, - я же сказала, с мужчиной. Причем здесь Сергей? И, кстати, завтра я переезжаю.

- Куда? – опешила мать. – К этому… мужчине? Кто он такой вообще? Ты ничего не говорила. Я думала…

- Нет. Не к нему. Но он снял для меня квартиру. Ну не говорила – и что?

- Надя…

Она смотрела на мать и думала, какая же она унылая, рано постаревшая, некрасивая. Ничего удивительного, что отец сделал ноги. Хотя если впахивать на двух работах с грошовой зарплатой, вряд ли получится выглядеть хорошо. Ну хоть у нее такого не будет. Конечно, было бы лучше, если бы все пришло каким-то других путем. Но в тот момент, когда она стояла на верхней площадке ротонды, это в голову не пришло. Думалось о конечном итоге, а вовсе не о процессе.

Глава 12

- Алечка, не хочешь на дачу съездить? Что сидеть в городе в такую погоду? Бабушка будет рада.

Ее буквально корежило, когда мама разговаривала таким вот сладким тоном, добиваясь чего-то. Ну сказала бы прямо: Алиса съезди на дачу, помоги бабушке. Нет, надо на сироп изойти, чтобы у всех жопы послипались.

Она второй день была сильно не в духе. Дьявольский сон не давал покоя, как будто это произошло наяву. Разве что не погибла почему-то в черной пропасти. Алиса нашла в сети фотографии ротонды и с ужасом поняла: да, это то место, которое ей приснилось. В мельчайших деталях и подробностях.

Но она никогда не была там! И на картинках до этого не видела. Как это могло присниться? Читала где-то, что человеческий мозг не придумывает ничего радикально нового, а конструирует из уже знакомого - увиденного, услышанного. Как будто собирает из конструктора лего. Комбинирует детали, добавляет. Но не так чтобы придумать что-то и оно полностью совпало с действительностью.

Вот от чего было страшнее всего! Что это не просто ночной кошмар под влиянием грозы и мыслей о пропавшей Наде.

А та, кстати, объяснила свое исчезновение именно так, как они подумали со Светкой. Зашла к Вике отдать книги, задержалась из-за грозы, а телефон сломался. А когда ехала домой, упала, разбила колено, пришлось три часа просидеть в травме.

Вот только очень уж беззаботным тоном Надя об этом говорила. Будто это было хорошо отрепетированное вранье. Вообще-то Алису Надькино вранье мало волновало, пусть Сереже своему заливает. Однако все собранное в кучу тревожило, как еще один грозовой фронт на горизонте.

Может, и правда на дачу прокатиться? Позагорать на травке, взять велик, съездить на речку. Бабуля вкусненькое что-нибудь приготовит. Придется, конечно, грядки пополоть и в магазин сходить, но не такой уж большой гемор. Все лучше, чем сидеть в душной квартире. А то еще Пашка начнет названивать, звать куда-нибудь. Вот уж кого точно не хотелось сейчас видеть.

Быстро собравшись, через час Алиса уже сидела в электричке и смотрела рассеянно на бегущие за окном елки и березы. Пейзаж был знакомым до зубовного скрежета. Тревога не проходила.

Может, успокоительное какое-нибудь попить? Спросить у Надьки, у нее мама медсестра, посоветует что-то. Так и рехнуться можно потихоньку.

Вечером, накупавшись до посинения, наболтавшись с бабушкой и приговорив на ужин тазик вареников с творогом, Алиса забралась на свой чердак, где ночевала с детства. В оконце заглядывало солнце, не спешившее по случаю белых ночей на закат. И стало вдруг так тоскливо – хоть вой на него, как волк на луну. И так захотелось, чтобы был кто-то рядом. Хотя бы даже тот же Пашка.

Пашка…

Пожалуй, впервые она подумала о нем едва ли не с нежностью, помноженной на жалость.

Почти два года ходит за ней хвостиком, терпит все ее капризы, хотя многие девчонки были бы счастливы получить даже крошечную толику его внимания. И почему она так холодна к нему? Шутки глупые? Ну а у кого нет недостатков? Это еще не самый страшный. Такая верность сама по себе заслуживает награды.

А ведь он ей уже два дня не звонит, не пишет. Может, поэтому и не по себе? Вот так, вроде, и не нужен, а стоит пропасть, и сразу чувствуется.

Позвонить самой? Или написать?

Алиса взяла телефон, открыла воцап, увидела, что Паша не заходил туда с вчерашнего дня. Поколебавшись, написала:

«Паш, привет. Ты как? Все в порядке?»

Галочки поголубели, но ответа не было. Прошло, наверно, минут десять, потом прилетело:

«У меня мама умерла. Вчера вечером».

Ойкнув, она быстро набрала, не попадая в нужные буквы:

«Соболезную. Может, приехать, чем-то помочь? Я на даче, но могу завтра утром».

«Да, приезжай. Пожалуйста».

Спустившись вниз, Алиса предупредила бабушку, что рано утром уедет. Та, конечно, начала причитать, что внучка так редко навещает, а как приедет, так сразу и обратно. Пришлось сказать, что у друга умерла мать.

Всю ночь Алиса проворочалась без сна, думая о том, как должно быть тяжело Пашке. Она знала, что его мать больна, но чужие болезни всегда кажутся какими-то… ненастоящими, что ли? Утром даже завтракать не стала, побежала на станцию, когда еще не поднялся утренний туман, а на траве лежала обильная роса. В городе, не заходя домой, сразу поехала к Пашке. Была там один раз, когда он отмечал день рождения.

Таким Алиса его еще не видела. Как будто не спал всю ночь. И пил. Перегаром действительно несло за версту.

- Это я во всем виноват, - сказал он каким-то жутким замогильным голосом, глядя сквозь нее стеклянными глазами.

Стало так страшно, что захотелось немедленно убежать. Не просто выбежать из квартиры, а бежать, бежать, не останавливаясь, через весь город. Лишь бы подальше. И она даже сделала шаг назад, но словно какая-то сила подтолкнула вперед.

- Паш… - Алиса неловко обняла его.

Он сгреб ее, жадно целуя куда попало, расстегивая пуговицы на блузке. Потащил за руку в комнату, так быстро, что она чуть не упала.

- Паш, только осторожнее, - шептала она, пока он срывал с нее одежду и раздевался сам. – У меня еще… никого не было.

Глава 13

Надя бродила по своей новой квартире из угла в угол, как зверь по клетке. Ну, не по своей, конечно, но… кто знает. Пока все складывается по плану. И неважно, что радости никакой от этого нет.

Вам что нужно, Наденька, шашечки или ехать? Вот, значит, и ехайте. И не нойте, что без великой любви. Как раз тот случай, когда ради жирной рыбки приходится сесть на… известный мужской орган, не получая от этого самого органа никакого удовольствия.

Собирая накануне вещи, Надя то и дело отгоняла от себя две радикально противоположные мысли. В голову лезло, что тут есть какой-то подвох. Ну не может такого быть – чтобы дьявол исполнил ее желание, да еще и никакой платы за это не взял. И даже о душе сказал, что на фиг она ему нужна. Мол, душа человеку не принадлежит, значит, и отдать ее тот не может. Надя во все эти религиозные бредни не верила, но… на всякий случай побаивалась. Мало ли! А если развел ее хозяин ротонды, как малолетнюю дурочку? Может, еще не поздно дать задний ход?

Но тут же этот страх отгонялся совсем другим: а что, если Андрей передумал? Ну да, хорошенькая девочка, свеженькая, но разве мало таких? С его-то баблом – иди по улице и любую выбирай. И не только по улице. Ну переспал с ней разок, вернулся домой и подумал: а оно мне надо? Бери любую давалку, и нет нужды ее содержать. Достаточно букетика и ресторана разово.

Однако Виктор приехал ровно в шесть вечера. Поднялся в квартиру, забрал ее сумки. С самым непрошибаемым видом, но Надя прекрасно понимала, что он о ней думает. Это напоминало какую-то ментальную изжогу, кисло шибающую в нос.

И это я тоже переживу, стиснув зубы, подумала Надя.

Уже надевая кроссовки, она спохватилась, зашла на кухню и написала матери записку:

«Мама, не сердись. Я переехала. Со мной все будет хорошо. На связи».

Подумала и приписала снизу:

«Я тебя люблю».

Виктор привез ее в Озерки, занес вещи в квартиру, молча положил на стол ключи и ушел. Не успела Надя развесить одежду в шкафу, как зазвонил телефон.

- С новосельем, - сказал Андрей. – Приеду через час.

Стоя под душем, она мрачно прикидывала, как часто он будет ее доставать. Каждый день? Или с выходными? Вроде, не мальчик уже, в этом возрасте начинают от инфарктов умирать. Поосторожнее надо с сексом, поумереннее. Раз в неделю – самое оно. То, что доктор прописал.

На этот раз Андрей был без цветов. Зато с какими-то контейнерами из ресторана.

- Разогрей, - сказал, протянув пакет. – Поужинаем здесь. И поговорим заодно.

Надя пошарила по шкафчикам, нашла посуду, выложила закуски. Разогрела в микроволновке запеченное с овощами мясо, открыла бутылку вина, которая тоже была в пакете.

- Ну, еще раз с новосельем, - Андрей наполнил бокалы и приподнял свой. – Начнем с квартиры. Ты живешь здесь, я плачу за аренду и коммуналку. Можешь приглашать гостей, но никаких пьянок-гулянок. Соседи мне сразу скажут. И чтобы к моему приезду здесь никого не было. А приезжать я буду часто. Не каждый вечер, но раза три-четыре в неделю точно. Может, и чаще. По настроению.

- Хорошо, - послушно кивнула Надя, сделав глоток вина.

Фу, кислятина какая! Может, и дорогое, но она любила сладкие.

- Теперь в общем и в целом, - поставив бокал, Андрей посмотрел на нее в упор таким жестким, холодным взглядом, что у нее мгновенно замерзли все внутренности. – Ты девочка взрослая, умненькая. Думаю, понимаешь, что у нас с тобой чисто деловые отношения. Никакой любви и прочих глупостей. Я хоть с женой давно не живу, но разводиться с ней не собираюсь. Дети мне тоже не нужны, хватит одного сына. Так что если есть у тебя в голове какие-то мысли в эту сторону, выброси их на помойку. Будешь моей официальной…

- Любовницей, - подсказала Надя.

- Спутницей, - усмехнулся Андрей. – Мне нужна красивая девушка рядом на всяких официальных и неофициальных мероприятиях. И любовница тоже нужна. У меня несколько… нестандартные привычки, придется притерпеться. Это будет щедро компенсироваться. И вот что, Надя. Уйти ты сможешь только тогда, когда я сам тебя отпущу. Другими словами, когда ты мне надоешь. Поняла? А теперь самое главное.

Раньше было страшно? Нет, страшно стало сейчас. По-настоящему.

Она нервно сглотнула всухую, спешно выпила глоток вина.

- Я понимаю, что гожусь тебе в отцы, а девчонкам твоего возраста хочется молодого мяса. Так вот забудь. Думаю, деньги, шмотки и прочие приятные вещи – достаточная компенсация за отсутствие секса с каким-нибудь смазливым сопляком. Если я узнаю, что ты потихоньку трахаешься с кем-то еще, - а я обязательно узнаю! – проклянешь тот день, когда родилась на свет. Поняла?

Жестом хозяина он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть в глаза.

- Да, - сморгнула Надя, стараясь не заплакать.

- Ну и умничка. Доедай – и в постельку.

За ужином Надя выпила два бокала вина, а когда убирала со стола, украдкой добила все, что осталось в бутылке, прямо из горлышка. Надеялась, что так все станет трын-трава, но ошиблась.

Господи, да он извращенец какой-то, думала она с тоской, стискивая зубы и закрывая глаза. Притерпеться? Интересно, за какие деньги можно к этому притерпеться? И можно ли вообще?

Глава 14

- Алиса? – удивилась Света. – А что у тебя с голосом? Что-то случилось?

- К тебе можно приехать? – Алиса всхлипнула в трубку. - Я звонила Надьке, но она сказала, что не может разговаривать.

- Ну… приезжай. Родаки на даче, Серый умотал куда-то. Я одна. Адрес помнишь?

Выбросив в форточку очередной бычок, Света прошла пару раз по кухне туда-сюда, снова остановилась у окна.

Что-то происходило. Что-то очень и очень нехорошее. А началось все с этой долбаной экскурсии в ротонду. И пропавшая Надька, и этот сон, и мерзкая история с Ником. И с Серым что-то случилось. Позавчера болтался где-то весь день, пришел ближе к утру. Спал до обеда, снова ушел, ни слова не сказав. И сегодня с утра умотал. И странный такой – уж она-то чувствовала, близнецы все-таки. А теперь вот Алиска звонит в слезах и просится приехать. С чего вдруг – они ни разу не подруги. Надька послала, значит, хоть к кому-то? Явно не просто потрындеть.

Алиса приехала через час – бледная, зареванная, с красными глазами и распухшим носом. И двигалась как-то скованно, словно каждый шаг давался с трудом.

- Да что с тобой такое? – испугалась Света.

Но Алиса только головой мотала. Стекла по стене на корточки и разрыдалась до икоты. Кое-как дотащив до своей каморки, Света уложила ее на диван, принесла воды и валерьянки. Но успокоилась Алиса еще не скоро. А когда наконец смогла связно говорить, рассказала, что произошло.

- Вот ведь сука, - вздохнула Света. Пашка ей не слишком нравился, но такого она от него точно не ожидала. – Ну да, мать умерла, но все равно… Подожди! А он тебе ничего не говорил, ему ничего не снилось? Ротонда?

- Ротонда? – ахнула Алиса и побледнела еще больше, хотя и так уже была как простыня.

- Говорил?

- Нет. Но… мне снилось. В первую ночь. Когда Надька пропала. Как будто я в этой самой ротонде. И кто-то говорит: поднимайся, если угадаешь, по какой лестнице идти, твое желание исполнится. А если нет, то умрешь. Я выбрала ту, которая на балкон. И он: ты не угадала. И я провалилась куда-то. Летела, пока не проснулась. Свет, я же там не была. Потом нашла фотографии в интернете – это именно та ротонда. Но как она могла мне присниться, если я ее никогда не видела? Я так думаю, это не простой сон. Дьявольский...

- Это не простой сон, да, - повторила Света и сама испугалась того, как замогильно прозвучало. – Мне тоже снилось. В ту ночь. Только я другую лестницу выбрала. Но до верха так и не дошла. Шла, шла – пока не проснулась. И Нику тоже это снилось. Но он добрался до площадки наверху. Вот только про желание его никто не спросил. Во всяком случае, он мне так рассказал. И кое-что очень неприятное произошло.

Она замолчала, не зная, стоит ли говорить Алисе, но все-таки решилась. Похоже, сейчас они оказались в одной лодке. И лодка эта плыла… явно куда-то не туда.

- Понимаешь, Ник… он такой… секс-террорист. Потребности у него, мягко говоря, выше среднего. Была бы возможность, трахался бы каждый день, и не по одному разу. Сильно подозреваю, что я у него не одна, но пока ни на чем не ловила. А я… не то чтобы совсем фригидная, но завожусь долго. И вот позавчера мы поехали в универ, в библиотеку. Сдали книги и решили пешком до метро дойти, до Невского. И вдруг что-то такое происходит. Смотрю я на Ника и понимаю, что дико его хочу. Так, что готова прямо там, на улице, раздеться. Чтобы он меня трахнул. Ник, говорю, поехали к тебе, прямо сейчас. А он, вместо того чтобы обрадоваться, испугался. Вот реально, Алис, испугался. Прямо рожу перекосило. Но все-таки вызвал такси, поехали. А там у него приключается лютый висяк. У Ника! У которого стоит, кажется, двадцать четыре на семь. И это в тот момент, когда я первый раз захотела его сама, без долгих плясок с бубном. И что я там с ним ни делала, все зависло намертво. В итоге встала, оделась и ушла. Думала, может, позвонит потом, напишет, но вот хрен. Тишина. Вот что это было, как ты думаешь?

- Что и у Пашки что-то такое случилось? Дьявольское? – Алиса аж рот открыла и глаза растопырила, как разбуженная сова.

- Я и вчера думала, и сегодня. Обо всем этом. И вот что мне в голову колотится. Скажи, Алис, у тебя есть такое желание, за которое ты дьяволу душу продала бы?

- У меня? – ее аж передернуло. – Нет, что ты! Я всегда всей этой дьявольщины боялась до усрачки. А желания… Не знаю, как у всех, наверно. Встретить хорошего парня, выйти замуж, ребенка родить. Чтобы работа хорошая, достаток. Путешествовать.

- Но не так, чтобы умираю как хочу? Вот и я так. Мечтала выйти замуж за иностранца, жить за границей. Выбраться из этой нищеты. Но сейчас думаю и понимаю, что вовсе не готова за это расплачиваться. Вообще ничем. Не только душой. Видимо, поэтому до той площадки мы во сне и не дошли. Это же Надька на экскурсии сказала: чтобы желание исполнилось, надо ночью подняться по лестнице наверх и позвать хозяина ротонды. Дьявола. Мы с тобой не поднялись. Во сне. А вот Ник поднялся. Возможно, дьявол не спрашивает потому, что и так знает, чего человек хочет больше всего. Мне кажется, Ник мечтал о том, чтобы его хотели все бабы на свете. Может, даже себе в этом не признавался, но мечтал. Просто когда мы ждали такси, я видела, как на него смотрели тетки на автобусной остановке. Как будто готовы были сожрать. И я тоже. И вдруг такая неприятность.

- Господи… - Алиса сжала виски ладонями. – Если и с Пашкой было то же самое… У него ведь мать давно болела. Рак. Он мог ее спасти. Но у него в голове была я.

Глава 15

- Познакомься, Мишенька, это Надежда, моя подруга.

- Вы обворожительны, - длинноволосый мужчина лет сорока в синем смокинге наклонился и поцеловал ей руку. – Андрей, что ж ты прятал от нас такое сокровище?

- Вам только покажи, - усмехнулся тот. – Замучаешься отгонять.

- Надюша, а не хотите мне попозировать? Андрей не будет возражать.

Желудок свело спазмом, рот наполнился кислой слюной. Мишенька в синем смокинге был фотографом, на открытие выставки которого Андрей привел ее. На выставку эротической фотографии. Пришлось даже паспорт на входе показать в подтверждение того, что уже исполнилось восемнадцать. Фото были более чем откровенными. На грани порно.

- Остынь, Миша. Я еще сам не наигрался, - рука Андрея по-хозяйски легла ей на талию.

- О, так это свеженькая девочка? – Михаил оценивающе оглядел ее с ног до головы. – И как она в деле?

- Хороша. Стоит тех денег, которые я готов платить. Вот увидишь.

Вот тут Надя и вспомнила старый анекдот о том, что «мама-то была права». Только поняла она это гораздо раньше анекдотных тридцати лет. И пары дней не прошло, как поняла. Ну да, несколькими годами жизни за исполнение желания расплачиваться не придется. Но почему она подумала, что вообще не придется никак платить? Ладно бы еще просто спать с неприятным мужиком, можно как-то притерпеться. Но он, походу, собирается ее сдавать в аренду своим приятелям? Или по кругу пустит? Когда сам… наиграется?

После фуршета с шампанским Виктор отвез их в Озерки.

- Скажи, Андрей… - снимая бриллиантовые серьги, Надя все-таки решилась задать вопрос, который мучил ее весь вечер. – Мне придется и с твоими друзьями спать?

- А что плохого, если тебя хочет не один мужчина, а сразу много? - его глаза масляно блеснули. – Ты еще совсем юная девочка, неискушенная. Ничего, втянешься. Тебе понравится.

- А если я… не хочу?

- А куда ты денешься? – он резко развернул ее к себе. – Хочешь хорошо жить, значит, будешь делать то, что я скажу. Ладно, не бойся. Не буду тебя заставлять…

В этом многоточии так явственно прозвучало «пока», что Надю снова затошнило.

- Отдыхай, сегодня не останусь.

Кажется, ей удалось выдохнуть с облегчением не слишком откровенно. Поцеловав ее, Андрей ушел.

Сняв вечернее платье, Надя влезла в халат и вышла на кухню. Бутербродики с ноготок, которыми угощали на фуршете, только раздразнили аппетит. Заказать что-нибудь? Пиццу, например? Взяв телефон, она открыла приложение, сделала заказ и вспомнила, что утром звонила Алиса. Кажется, чем-то сильно расстроенная. Тогда было не до разговора. Может, перезвонить?

Она уже хотела нажать на обратный вызов, но палец замер в сантиметре от экрана.

О чем с ней говорить? Вот правда, о чем вообще с ней говорить? С ними – со всеми?

Как будто вся прежняя жизнь осталась где-то за горизонтом. Надя не могла представить, как в сентябре придет в универ, будет сидеть в аудиториях, записывать лекции, сдавать зачеты, экзамены.

Когда привезли пиццу, она ела ее прямо из коробки, один кусок за другим, глядя куда-то в пустоту и не чувствуя вкуса. Потом пошла в ванную, смыла макияж, который почти час накладывали в салоне, вытащила шпильки из парадной прически. Показалось вдруг, что ей не девятнадцать лет, а все сорок. Или даже пятьдесят.

Показалось?!

Из зеркала на нее смотрела опустившаяся бомжиха – с жидкими грязными космами, с потекшим одутловатым лицом: морщины, складки, мешки под глазами, запавшие бледные губы. Надя потрясла головой, поморгала – жуткое отражение сделало то же самое.

- Господи, что это? – прошептала она, схватившись за щеки.

Пальцы коснулись гладкой упругой кожи, густых шелковистых волос, но зеркало упорно показывало синячку с помойки. Выскочив из ванной, Надя бросилась к другому зеркалу, в прихожей, и увидела там тот же самый ужас. Маленькое зеркальце в пудренице выдало уменьшенную копию кошмара. Отшвырнув ее, Надя убежала в спальню, упала на кровать и рыдала, пока не уснула – словно провалилась в темноту.

- Ну как она вам? – голос Андрея звучал приглушенно, будто через плотную ткань.

- Свет! – потребовал кто-то. – Мы не видим.

- Вот что нам точно ни к чему, так это свет, - рассмеялся третий. – Только ночь, только тьма.

Однако свет все же вспыхнул – тусклый, багровый, как кровь. Несколько факелов горели на стенах огромной комнаты, а посреди нее, рядом с возвышением, похожим на жертвенник, алое пламя плясало в большое жаровне.

Они выступили из темноты на свет – шестеро мужчин, молодых, постарше и совсем пожилых, полностью обнаженных.

- Ну что, Надя, - вперед вышел Андрей. – Помнишь, я говорил: разве плохо, когда тебя хочет не один мужчина, а сразу много?

Они действительно ее хотели – все. Очень явно и очевидно хотели. И только тут Надя сообразила, что стоит перед ними голая. От огня тянуло жаром, но ей стало холодно от охватившего ледяного ужаса.

- Ложись! – приказал Андрей, показав на жертвенник.

Словно какая-то черная сила сковала волю. Она безропотно и обреченно легла на камень, раскинув ноги.

Глава 16

- Серый, где тебя носит вторую неделю? – спросила Света за завтраком. – Я уже забыла, как ты выглядишь. Утром исчезаешь, приходишь ночью.

- А я должен отчитываться? – огрызнулся Сергей. – Ты мне не мама, кажется.

- Маме тоже интересно. Спрашивала, а я не знаю.

- Так пусть меня спросит. Хотя я и перед ними отчитываться не обязан. Вроде как не мальчик маленький.

- Рили? – вскинула брови Света. – Ты в их доме живешь. И на их деньги. Значит, обязан.

- Надеюсь, осталось недолго. Найду работу и съеду.

- И какую, интересно, работу ты собираешься найти? Самокатчиком?

- Не твое дело, - отрезал Сергей, поставил тарелку с чашкой в мойку и пошел в прихожую.

- Эй! – крикнула вдогонку Света, - я за тобой посуду мыть не нанималась!

Притворившись глухим, он надел кроссовки и вышел из квартиры.

Как бы не опоздать. Через сорок минут надо было быть у фотографа, с которым договорилась Лариса. Значит, на такси. Гонорар за съемку ему выплатили в тот же день, не такой уж, по его меркам, и маленький, но все моментально разлетелось: на ресторан с Ларисой, на салон красоты, на новые джинсы и рубашку.

«Сережа, - сказала она, - сегодня тебе чисто фарт пришел. Но если хочешь этим заниматься, надо подойти серьезно. В нашем бизнесе встречают исключительно по одежке. Давай приведем тебя в порядок, сделаем хорошее портфолио, раскидаем заявки в агентства. У нас ты уже в базе, автоматом, и я тебя буду иметь в виду, но далеко не всегда нужен такой типаж. Чтобы начали активно приглашать, надо засветиться везде. Где только можно и нельзя. В августе будет набор в хорошую школу моделей, меня там знают, тебя возьмут без вопросов».

«Это платно?» - холодея желудком, уточнил Сергей.

«А ты как думал? – рассмеялась Лариса. – Не бойся, я знаю, что ты бедный студент. Это поправимо. Денег я тебе дам. И на фотографа, и на школу. Потом вернешь».

«Ты так уверена? Что верну? То есть что смогу вернуть?»

«Сережа, у меня глаз наметанный. В тебе есть… - она пощелкала пальцами, - продаючесть».

«Продажность?», - он даже слегка обиделся.

«Нет. Я тебе уже говорила, ты можешь заставить покупать то, что рекламируешь. Товары, услуги, неважно. Это редкое качество в нашем деле, особая харизма. Ты никогда не думал, почему некоторые модели везде, чуть ли не в каждой второй рекламе? Не потому что они такие прям красивые или артистичные. Часто и страшненькие, и двигаются как утюги, и мимика деревянная, а вот поди ж ты, реклама с ними цепляет и дает результат. Это ведь все отслеживается – просмотры, продажи. Поэтому тебя обтесать маленько, и будешь миллионы зарабатывать».

Ей хотелось верить. Сергей просматривал ролики и фото востребованных мужчин-моделей и говорил себе, что он ничем не хуже.

С Ларисой они оказались в постели в тот же вечер. Немножко угрызнуло, но…

В конце концов, Надька вечно была им недовольна. Все ей было не так, а чего хотела, сказать толком не могла. Наверно, потому, что и сама не знала. Ночью тогда пропала, на сообщения так и не ответила, не позвонила. Ну и он ей звонить больше не стал. Узнал потом от Светки, что с ними – с ней и с Алисой – тоже разговаривать не захотела.

Что ж… значит, так тому и быть. Может, и к лучшему, что разрыв получился без объяснений.

Лариса была старше, опытнее, но глупым мальчиком Сергей себя с ней не чувствовал. И был ей благодарен, за то, что дала ему шанс выбраться из унылой нищей жизни. Для начала – больше, чем достаточно, а там будет видно. Может, это его женщина, а может, всего лишь ступенечка к сверкающему будущему, в котором и женщины уже будут совсем другими.

Фотограф оказался дядькой в возрасте, лет сорока, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. Белые брюки, гавайская рубашка, цепкий холодный взгляд.

- Вы от Лорочки, да? – уточнил он, открыв дверь. – Хорошо, проходите. Меня зовут Михаил Александрович, будем знакомы. Идите в студию, раздевайтесь вон там, за ширмочкой.

- Раздеваться? – вытаращил глаза Сергей.

- Что ж вы так испугались, молодой человек? - расхохотался фотограф. – Или у вас трусы с дырой? Лорочка не предупредила, что начнем а су-ветман*?

- Что начнем?

- Да вы желторотый совсем. Ничего, это поправимо. Сначала сделаем снэпшоты в белье, потом фешн и бьюти, репортаж и портреты. Это все нужно для бука. Ну для портфолио, если так понятнее.

Лариса ничего насчет белья ему не сказала, и оставалось только радоваться, что вечером они должны были встретиться. По этому поводу и трусы на нем оказались новые, вполне приличные. Но все равно раздевался не без дрожи.

Так хватит, прикрикнул он на себя. Не девица, не изнасилуют.

Михаил Александрович окинул его с ног до головы медленным оценивающим взглядом, особо задержавшись на области ниже пояса, кивнул одобрительно.

- Хорошая фактура. Трусишки, правда, так себе, но ничего, почищу фильтрами. Одежда у меня есть, подберем, а вот белья не держу, все в своем снимаются. Начнем с полного роста. Вот туда, к серой стеночке. Наша задача на сегодня сделать за три часа порядка трехсот кадров в разных образах.

Глава 17

Девчонки шушукались голова к голове и смотрели на него так, словно готовы были раздеться прямо тут же.

Нащупав в кармане блистер, Никита ногтем выколупнул из него таблетку и незаметно бросил на язык. Виагра мгновенно разбежалась по нему, чуть пощипывая.

Ну если и сейчас ничего не получится…

После позорной неудачи со Светкой он поехал на Гороховую в надежде договориться с хозяином ротонды. Объяснить, что он не хотел ничего такого. Ведь это был сон, мало ли что там может присниться. Ему даже возможности не дали о чем-то попросить. На фига ж ему это нужно, чтобы на него бросались все бабы подряд?

К его большому удивлению, дверь в парадную оказалась открыта и подперта кирпичом. Мрачного вида мужик стоял на деревянном ящике и красил ее снаружи. Никита протиснулся боком с таким видом, как будто он не просто живет в этой парадной, а вообще хозяин всего дома. Поднялся по лестнице на площадку, постоял, посмотрел по сторонам, вверх, вниз.

- Эй, – сказал тихо и повторил, уже громче: - Эй!!! Поговори со мной!

Тишина, только шорканье кисти по двери снизу. Наверно, маляр малость в офигении. Подумал, что парень обдолбанный или обкуренный. Да плевать!

- Послушай, - Никита уставился на светильник, свисающий с потолка, - а можно желание обменять? Я ведь не просил ничего такого. Если нельзя, то просто забери его. Мне вообще ничего не надо. Ну пожалуйста.

Показалось, что кто-то где-то тихо смеется. Послышалось? Или, может, маляр? Тут ведь слышно все, каждое слово, даже шепотом.

Так и не дождавшись ответа, Никита спустился вниз. Ни маляра, ни ящика. Дверь нараспашку, рядом, на стене, приклеенная скотчем бумажка: «Остарожно, окрашена».

- Чукчи неграмотные! – злобно буркнул он, направляясь к подворотне.

Вышел на улицу и чуть не сшиб с ног девушку. Очень даже миленькую и одетую вполне так секси: в короткие шорты и низко вырезанный топик без лифчика под ним.

- Простите, - Никита слегка придержал ее за талию, не спеша убирать руку.

Девушка улыбнулась, явно не возражая, и сказала томно:

- Ничего страшного.

Ее глаза заволокло поблескивающей пеленой, губы приоткрылись.

Все ясно… Ну что ж, если избавиться от чертова подарка не удалось, значит, надо пользоваться. Со Светкой, правда, обломался, но это было, скорее всего, от неожиданности. Сейчас член рвался в бой, требуя дать ему возможность реабилитироваться.

- Скажите, а вы здесь рядом живете?

- Да, а что? – девушка облизнула губы.

- Не подскажете, где тут можно кофе выпить?

- Могу даже показать.

- Это было бы здорово.

Девушку звали Мариной, кафе оказалось в соседнем доме, а в целом процесс занял минут пятнадцать – на одну чашку плюс вызов такси. Если бы там было чего снимать, Марина наверняка начала бы это еще в машине. Целовались и лапались всю дорогу. Водитель? Да черт с ним, пусть ослепнет. Хотя нет, не надо, пусть сначала довезет.

В лифте Никита расстегнул Маринины шорты, а на площадке, пока открывал дверь, она сама сняла топ. До кровати добрались в одних трусах. И пока он стягивал их с Марины, в его собственных что-то произошло.

Что-то?

Катастрофа там произошла, вот что. Гибель «Титаника».

- Эм… это как? – наморщила нос Марина, зацепив кончиком алого ногтя жалко повисшую тряпочку.

- Черт! – побагровел Никита, пытаясь вручную реанимировать свое умершее хозяйство. – Наверно, слишком сильно хотел. Помоги?

- Слишком сильно хотел? – насмешливо повторила Марина. – Так надулся, что лопнул? Да нет, знаешь, как-нибудь без меня. Подрочи на порно, может, получится.

Быстро одевшись, она ушла. Точно так же, как Светка.

- Твою мать… - процедил Никита через зубы. – Да что же это такое?!

Стоило ему представить, как мог бы сейчас вставлять этой девке, и член тут же подскочил, высматривая направление на северо-восток. Хоть беги за ней, прямо вот так. Пришлось воспользоваться ее советом. И порно не понадобилось.

Второй раз подряд – это уже наводило на нехорошие мысли. Особенно если учесть, что прежде осечек никогда не бывало. Скорострел пару раз по неопытности случался, но вот так – точно никогда.

Так, спокойно, сказал он себе, надо попробовать еще раз. Главное не думать, что снова облажается. А если опять не получится, надо будет с этим что-то делать. Хотя, может, всему есть простое объяснение. Со Светкой он привык, что ее надо сначала раскочегарить, как самовар шишками. А Марину эту вообще впервые увидел. И часа не прошло. Конечно, он и раньше девок в барах клеил, но там все-таки времени до постели побольше проходило. Лучше с какой-нибудь проверенной в деле.

Прошерстив контакты, Никита позвонил Нине из французской группы, с которой время от времени трахался уже второй год. Та приехала – и все повторилось. Точь-в-точь. До малейших деталей. Пока раздевал ее – хотел, как только начал раздеваться сам – все. То есть хотеть-то хотел, но…

- Подожди секунду, - попросил, представляя самое забойное порно.