Тень короны.

Дорога вымощенная насмешками.

Пролог.

Ледяной дождь хлестал по забралам. Грязь чавкала под сапогами, смешиваясь с кровью первых павших. Александр впился пальцами в зубцы стены. Внизу, в адском свете факелов, бушевало море чужих штандартов. Но над ними, выше всех – алел стяг с ЗОЛОТОЙ ЛИЛИЕЙ. Знамя ФРАНЦИИ. Знамя ФРЕДЕРИКА.

Вороной конь рванулся вперед из толпы. Всадник в латах чернее ночи поднял меч. Забрало было поднято. Лицо брата, искаженное яростью, резануло, как нож.

— АЛЕКСАНДР! СДАВАЙСЯ! ОТДАЙ МНЕ СВОЮ ПЕСОЧНИЦУ! - голос – медный колокол, полный презрения.

Он сделал паузу, и ухмылка растянула его губы, обнажая зубы, как у голодного пса.

— СДАЙСЯ – И МОЖЕТ, ТВОЯ ГОЛОВА НЕ БУДЕТ ВИСЕТЬ НА ЭТИХ ВОРОТАХ! Я ДАРЮ ТЕБЕ ШАНС, БРАТЕЦ!

"Братец". Слово, которым он дразнил его в детстве, когда крал игрушки. Теперь оно звучало как плевок. Холоднее льда пронзила мысль: "Он не блефует. Он способен это сделать."

Меч взвыл в руке Александра, рассекая дождь.

— МОЙ ДОМ НЕ ПРОДАЖЕН, ФРЕДЕРИК! ПРИДИ И ПОПРОБУЙ ЕГО ВЗЯТЬ! НО ЗНАЙ: ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ЕГО – ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЫРВАТЬ МОЕ СЕРДЦЕ ИЗ ГРУДИ И НАСАДИТЬ НА ШПИЛЬ ВМЕСТО ГОЛОВЫ! - Голос – низкий гул, заглушающий рев толпы.

Ярость короля Франции вспыхнула алым заревом на его лице. Меч взметнулся:

— ТАК УМРИ ЖЕ В СВОЕМ ПСАРНИКЕ! ШТУРМ! ГОЛОВА – НАМЕЧНИКАМ! - вопль, полный бешенства.

Грохот тарана обрушился на ворота. Камень дрогнул под ногами. Александр шагнул вперед, навстречу ливню стрел. В его глазах горело лишь одно:

"НЕ ОТДАМ."

Глава 1.

Александр шел по коридору замка. Шаги глухо отдавались в тишине. Серые стены давили. Александр вошел в тронный зал. Большие двери заскрипели будто не хотели пускать Александра. Он вошел в зал. Пусто только позолоченный трон на, котором восседал Фредерик подняв голову. Александр сдержанно поклонился без раболепия.
Фредерик не поднимая глаз, играл с перстнем.

— Брат Александр. Какая... неожиданная честь.- Фредерик сделал паузу. — Ну? Соблаговолишь озвучить свою "важную" просьбу?

Александр ответил твердо, глядя в глаза.

— Я прошу даровать мне графство Сансер, ваше величество. Владение умершего графа Годфруа — без наследников.

Фредерик резко поднял голову, усмешка застыла.

— Сансер?.. - короткий, ледяной смешок — О, нет-нет, Александр... Ты же не будешь столь... мелок?

Александр ответил без колебаний.

— Буду. И прошу.

Фредерик вскакивает, голос набирает металл:

- Герцогство — еще понял бы! Но КОРОЛЕВСКАЯ кровь — в КОМАРЬИХ УДЕЛАХ?!

Фредерик делает шаг с трона.

- Или тебе и правда милее роль "доблестного нищерыцаря"?

Пальцы Александра впились в эфес, суставы побелели. Он не отступил ни на шаг.

— Итак, ваше величество? Ваше решение?

Фредерик медленно прошелся вокруг него, как хищник. Остановился за спиной. Дыхание коснулось уха

— Хорошо... Дарю. Но знай, брат: это не милость.

Фредерик отошел к трону.

- Это... эксперимент. Посмотреть, как долго королевский сокол сможет играть в воробья в курятнике. Жду твоего возвращения с повинной.

Александр склонил голову ровно настолько, насколько дозволял долг вассала. Ни градусом ниже.

— Ваша воля — закон, ваше величество.

Он развернулся и вышел. Шаги гулко отдавались в мертвой тишине зала. Двери захлопнулись за ним, как крышка гроба над прежней жизнью.

Он прислонился к холодной стене, сжимая кулаки. В ушах еще звенело: "Эксперимент... воробей... повинная..."

Из полуоткрытой двери в боковой галерее донесся смех — звонкий, беспечный, будто вызов мраку этого замка. Пахло ванилью и корицей.

— Александр! Иди сюда! Ты идеально вовремя!

Констанс махала ему из порога. На ней было платье цвета спелой сливы, а в руках — блюдо с дымящимися пирожными. Её улыбка была шире, чем окна в зале Фредерика.

— Первая партия "антидотов от королевской глупости"! Испытай на себе!

Александр молча взял пирожное. Оно было теплым, с хрустящей корочкой. Сахарная пудра осыпалась на камзол.

— Сансер... — начал он.

— Дай угадаю! — Констанс подперла щеку рукой, оставив на ней пятно муки. — Фредерик назвал его "норой для крыс"? А тебя — "нищерыцарем"?
Он кивнул, с трудом проглатывая сладкий ком.

— Ах, наш король... — она покачала головой, но в глазах не было злобы. — Знаешь, почему я пеку эти пирожные? Чтобы напомнить: мир не кончается за стенами его тронной. Там есть леса, реки, дурацкие шляпы... и графства для принцев, уставших от корон.
Она сунула ему второе пирожное:

— Возьми. Для дороги. И помни: если Сансер станет твоим домом — пришли мне веточку его самого колючего куста. Я вплету её в новую балладу: "О рыцаре, который украл графство у скуки". Гораздо честнее его версии!
Он рассмеялся. Впервые за этот проклятый день. Горечь во рту растворилась в ванили.

— Спасибо, Констанс.

— Не благодари. Просто не позволяй ему превратить твой Сансер в еще один мрачный зал с позолоченной клеткой. А теперь иди! Пока пирожные не остыли, а я не передумала отдать их все тебе!

Александр вышел из её покоев. В руке — узелок с пирожными. В груди — не ярость, а тихая решимость. Он посмотрел на мрачные коридоры, ведущие к его комнатам.
"Нет. Не в комнаты. В конюшню. Прямо сейчас".

Он шагнул в сторону арки, за которой ждали лошадь и верные оруженосцы. Запах сена перебил духоту замка. Сансер ждал. И он больше не боялся, что его назовут "воробьём". Потому что Констанс дала ему самое мощное оружие: напоминание, что он — сокол, просто выбирающий свои небеса.

Александр вскочил в седло. Конь горячился под ним, чувствуя дорогу. Оруженосцы смотревшие на него не как на принца, а как на капитана уже ждали у ворот, с вьючными лошадьми. Александр тронул поводья.

К Александру торопливо подошел слуга и поклонился передав грамоту на владение графством. Александр взял грамоту из рук слуги и положил в седельную сумку рядом с пирожными Констанс.