Тень над долиной туманов

пролог

Пролог

— Вот так просто? — выкрикнула девушка, глядя на женщину глазами, полными слез и разочарования.

— Вот так просто, верно, — холодно кивнула та. Ее невидящий взгляд скользнул мимо девушки, будто устремленный в пустоту.
Молодая ведьма пыталась вырваться из мертвой хватки мужчин по бокам, но те лишь ждали приказа. Факелы на каменных стенах отбрасывали дрожащие тени. В воздухе висела сырость. Холодный пот обволакивал ее тело, а внутри клубилась смесь страха и ненависти — горечь предательства, въевшаяся в обиженную душу.

— Уведите ее в темницу, — властно провозгласила женщина, от-ворачиваясь. Члены ковена за ее спиной зашептались. Пленница задергалась с новой силой, но мужчины были неумолимы.

Этого стоило ожидать. Но девушка все же надеялась на человеч-ность ведьмы. Напрасно. Власть и сила оказались дороже.

Ее повели вдоль коридора, вниз по витиеватой лестнице, в подзе-мелье, в сырую темницу... Под ногами хлюпала грязь, запах плесени становился все едче, вышибая новые слезы.

Внезапно Эйлу охватил ледяной озноб, не связанный с сыростью. Воздух замер, и взгляд сам собой притянуло к глубокой нише в стене. Там, на грубо сколоченном постаменте, лежал шар размером с человеческую голову. Он был словно сделан из жидкой тьмы — чернота пузырилась и переливалась. Но страшнее всего было в его глубине: сквозь мрак мерцало нечто, похожее на вертикальный зрачок искажен-ной формы. Он неотрывно смотрел на нее. Тихий шепот, словно жужжание тысячи насекомых, заполз в уши, нашептывая не слова, а чувства: ледяную пустоту, ненасытный голод, древнюю, как камни, злобу. Эйла попыталась отвести взгляд — не смогла. Сердце бешено колотилось, сводило желудок.

Конвоиры резко дернули ее вперед, пальцы впились в руки боль-нее прежнего. Они буквально потащили ее, ускоряясь; их дыхание стало частым, прерывистым – они тоже чувствовали это и боялись.

— Быстрее! — прошипел один, швырнув испуганный взгляд на нишу, уже остававшуюся позади. Эйла едва не споткнулась. Краем глаза она успела заметить, как зрачок в шаре сузился, следя за ней. По коже пробежал ледяной страх. Сверху донеслись крики и грохот...

Шаги эхом отражались от стен длинного коридора. Свет факелов был скупым, едва разгоняя мрак. Но даже в этой тьме она различала тварей, вжавшихся в стены. Теперь не такие смелые, да? Девушка усмехнулась про себя, но тут же одернула. Существа сидели смирно, пока она проходила мимо, но стоило ей приблизиться, как они оживали. Стрекотание, клокотанье, мимолетные завывания — и яростный бунт в магических тюрьмах. Их вой заставлял сердце сжиматься от всепогло-щающего ужаса. С каждым пройденным существом повторялось одно и то же. Мужчины переглядывались, пытались перешептываться. Их явно напрягала такая реакция, да и не только их.

Они вели ее глубже, держа так крепко, что ведьма морщилась от боли. Синяки на руках были неизбежны. На запястьях сжимали специальные наручники, острые концы которых впивались в кожу. Алая кровь стекала по рукам, переливаясь перламутром...

Мужчины поглядывали на капли.
Но они не успели дойти до темницы. Ударная волна сбила их с ног. Хватка ослабла — девушка мгновенно вырвалась и отбежала за угол, зная, что в следующую секунду волна огня укроет мужчин.

Поднялась пыль. Стены рушились. Все кругом содрогалось. Де-вушка закашлялась и выбежала в коридор, оборачиваясь и видя обугленные тела мужчин и огромного дракона, который стоял у разрушенных им стен. Но всё продолжало так же сотрясаться и медленно, но верно разрушаться, так что задерживаться было нельзя. И девушка побежала навстречу дракону, который пригнул шею, чтобы ей было проще и быстрее запрыгнуть.

Дракон маневрировал через проломленную им стену в большой зал, откуда ведьму только что увели, желая запереть в темнице на долгие годы. Ковен встретил их готовыми; они, объединившись, атаковали дракона мощным заклинанием. Тот взвыл и резко пикировал вниз. Девушка скатилась с его мощной спины прямо к ногам ведьмы.

— И ты после этого ещё удивляешься? — провозгласила та почти на всю залу под одобрительные восклицания остальных ведьм, в глазах которых горела жажда мести. — Ты променяла свой ковен на дракона. Дракона!!! — произнося это, она кривилась так, будто говорила о самых низших существах иерархии. Было бы это так, и не было бы сейчас никакой войны. Ведьмы славились своей кровожадностью и несусветной жаждой безграничной власти.

— У меня не было ковена. И пусть лучше не будет, — девушка поднялась с колен и уверенно посмотрела в глаза ведьме; она выплевы-вала слова не только с ненавистью к ним, но и с горечью разочарова-ния, которое объяло всю ее душу и перечеркнуло прошлое.

— И ты пойдешь против меня? После всего, что было, станешь на сторону врагов и будешь воевать против меня? — выкрикнула женщина, и ее слова эхом пролетели по всей зале. В глазах рассеялась тьма, и она наконец увидела в них ту же боль и разочарование, такую же, какая и у нее самой, словно отражение… А потом ведьма нахмури-лась, взглянув на кулон, висящий на шее девушки; он переливался кроваво-черными цветами внутри, но та не придала этому взгляду особого значения.

— Ты сама уже доказала мне, что все, что было, ничего не значит. Совсем ничего, — девушка развернулась и гордо прошествовала к дракону, который поднялся и теперь уже был наготове к любым атакам ведьм.
Девушка вновь оседлала дракона, и, взмахнув крыльями, он взмыл в небо. Последнее, что видела девушка, — как ведьма сделала знак остальным не атаковать и оставить в покое.

— Вот и всё. Война неизбежна. Они ни перед чем не остановятся, — произнесла девушка, а дракон бросил на нее понимающий и в то же время сострадающий взгляд. Он тяжело выдохнул и ускорился.

Глава 1

Лес, который многим показался бы пугающим и таинственным, был для нее домом. Здесь, меж вековых, крепких стволов, девушка находила свое спокойствие и умиротворение. Она бродила по знакомым тропинкам, ловкими пальцами срывая стебли лечебных трав для снадобий. Легкие порывы ветерка ласкали кожу, даря непередаваемое ощущение свободы.

Вокруг царила своя, знакомая ей с детства, жуть. Деревья поскрипывали, словно негодуя, покачиваясь на ветру. Воздух был плотным, пропитанным запахом влажной земли и прелых листьев, а непроглядный туман окутывал все, заставляя мурашки бежать по спине незваного гостя. Но не ее. Среди хмурых великанов и белесой пелены, как яркий маячок, мелькала копна ее рыжих, непослушных волос. Девушка легко переступала через корни, напевая под нос старую песенку, знакомую с материнских колен:

Люди шепчут: "Ведьма тут",

Страх в глазах, что не поймут.

Я ж смеюсь: "Да что вы, что!

Я целить могу зато".

Но когда луна взойдёт,

Тихо в рощу позовёт.

Там с травинкой говорю,

С ветром песню разделю.

Она не страшилась леса. Эти тропы, эти деревья, эти шепчущие травы были частью ее. Сколько себя помнила, она ходила сюда с матушкой, училась читать тайные знаки природы, собирать дары земли для исцеления и обучаясь магии.

Но в этот раз привычная мелодия леса сбилась. Где-то совсем близко, из гущи тумана, донесся протяжный, душераздирающий вой. Такого здесь никогда не было. Песня замерла на ее губах. Она застыла, вцепившись пальцами в стебли только что сорванного зверобоя. Уши напряглись, ловя каждый звук. Лишь шорох листвы под ветром да привычный скрип древних стволов. Тишина сомкнулась вновь, густая и зловещая, как окружающий туман.

Тревога, холодная и цепкая, сжала сердце. Что, если это человек? Или зверь, попавший в капкан? Забыв про корзинку, оставленную у подножия дуба, девушка шагнула в сторону, откуда донесся звук. Лес вдруг показался чужим. Воздух стал ледяным, ветви деревьев – враждебными щупальцами. Каждый ее шаг отдавался громким хрустом сучьев под ногами, разрушая тишину, словно предупреждение.

Она прошла несколько шагов, вглядываясь в молочную пелену. Ничего. Ни движения, ни звука. Только давящая тишина и все сгущающийся туман. С чувством глубокой тревоги и беспомощности девушка вернулась за корзинкой. Последний раз окинув взглядом ставшие вдруг чужими лесные просторы, она поспешила прочь, к поселению.

Ужас витал в воздухе, и паника, еще неделю назад немыслимая, незаметно стала частью будней. Раньше здесь царило привычное, почти сонное спокойствие. Жутковатая атмосфера леса и древних камней воспринималась как данность – люди росли здесь, это был их дом. Но теперь все изменилось.

Вскоре лес стал редеть и взгляду открылось поселение, девушка быстро добралась до своего домика, он стоял на окраине.

— Эйла, — донеслось из дома, когда девушка переступила порог, она отвлеклась от своих размышлений и прошла к матери.

Дома застала лишь матушку. Отец ушел – в поселке собирался срочный совет. Там уже было неспокойно: многие ранены, а то и убиты.

— Да, матушка, — девушка теребила прядь рыжих волнистых волос.

— Ты сегодня быстро, случилось чего? – спросила женщина, ставя на стол тарелки с ужином.

— Я слышала истошный вой, но так и не нашла его источник и скорее вернулась, с учетом нынешних происшествий в поселении, — поправив юбку черного платья девушка села за стол, посматривая на задумчивую мать и наблюдая за завораживающими действиями той.

Женщина она была очень красивой, Эйле повезло унаследовать ее внешность. Зеленые глаза и бледная кожа создавали яркий контраст с иссиня черными волосами матери. А ее острые черты лица были настолько грациозны и изящны, что сложно было на них не засматриваться.

Внешность Эйлы же смягчалась благодаря генам отца, от него у нее яркие рыжие волосы и чуть более смягченные черты, в остальном она была чуть ли не ее младшей копией.

Привлекательность их также объяснялась тем что они являлись потомственными ведьмами и наследовали дар сильной магии, которой пользовались довольно редко, ведь цена ее была также огромна как и мощь. В поселении ведьмы практиковались в созидании и целительстве, чему матушка — Кристиэль, учила дочь стоило той только немного подрасти.

— Я пойду проверю раненых в поселении, матушка. Заодно посмотрю обстановку там, — Эйла оставила корзинку с травами на пороге и быстро покинула дом.

Она шла по тропинке меж домиков, разных мастей, бревенчатых, разваливающихся хижин. Вокруг тихо и безлюдно, все попрятались по домам, жаль это их не спасет. Эйла шла дальше, к небольшому домишке куда определили всех раненых.

Как бы Эйла не хотела помочь людям, но крестьяне в поселении несколько сторонились и побаивались ее семью. Так было до того дня пока «тени» не вылезли из заточения и не обосновались в лесу время от времени совершая набеги на поселение. Судя из новостей от властителей королевства, «тени» были всюду и обосновались они не только в долине туманов. Хотя это нисколько не успокаивало, а даже наоборот. Люди, также как и правители не понимали, что происходит и что это за существа, они молились своим богам, прося отогнать от них данную нечисть, но те словно не слышали их молитв. Теперь отношение к ведьмам в поселении было другим, крестьяне приходили к ним за помощью и советом. Они помогали, чем могли и всячески искали лечение для раненных, но те все равно умирали, вероятно лечения вовсе не существовало, но они не знали этого наверняка и всячески пытались помочь людям.

Глава 2

Девушка тихо притворила за собой дверь и включив довольно тусклый свет в лачужке обернулась к дракону. При свете она смогла лучше его разглядеть, но первым что бросилось в ее глаза это алое пятно на его белой льняной рубашке. И они столько стояли болтали пока он был ранен?! Эйла вздохнула и встревоженно посмотрела в его золотистые глаза.

— О боже, — воскликнула он смотря на кровь которая постепенно окрашивала все большую площадь рубашки.

— Именно с этим мне и нужна будет твоя помощь, — дракон присел на лавочку стоящую около стены. Напротив стояли шкафы с разными скляночками около которого висели разные травы. Места в лачужке было не много.

— Почему ты сразу не сказал? — девушка бросилась к шкафу начиная усердно что-то искать поглядывая на парня.

— Ты увлекла меня немного более важным вопросом, — вновь усмехнулся дракон и очень зря, потому что в следующую секунду он уже скривился от боли.

— Посиди пока тихо, — шикнула девушка кидая в кипящий котел измельчённый и вымоченный в особом растворе росы корень мандрагоры, а следом за ним каплю своей крови. — Для этого раствора мне понадобится твоя чешуя и кровь, в них сильная драконья магия, которая усилит действия отвара, — бросила девушка отвлекаясь от старинной книги.

— Как скажешь ведьмочка, — дракон прямо на ее глазах начал медленно покрываться переливающейся бело золотистой чешуёй сохраняя человеческий облик.

Эйла подошла к нему касаясь рукой его кожи. Парень поднял на нее взгляд золотистых глаз. Как же завораживающе это смотрелось. Ее сердце екнуло. Она смутилась и скорее отвернулась аккуратно вытащив чешуйку, а следом и взяв с пальца небольшую капельку его крови.

Эйла поспешно отошла к котлу, стараясь скрыть легкую дрожь в руках – не от страха, а от странного возбуждения, смешанного с волнением. Чешуйка в ее пальцах была теплой, почти живой, и пульсировала едва уловимым золотистым светом. Она бросила ее в кипящий раствор вместе с каплей драконьей крови.

Смесь мгновенно отреагировала. Отвар вспыхнул ярким золотом, зашипел и заклокотал, выпуская клубы пара, пахнущего озоном и чем-то древним, каменным – как будто дыханием самой горы. Свет заполнил маленькую хижину, отбрасывая причудливые тени на стены, увешанные травами и склянками. Дракон, наблюдавший за ней, слегка прищурился, но не от боли – скорее, от любопытства и одобрения.

— Жаль только что такая сильная магия не поможет людям из поселения.

— Почему же? — дракон удивленно вскинул брови.

— Эта магия очень сильна и чужеродна для человека, она просто его убьет, — Эйла вздохнула.

Девушка вымочила кусок ткани в растворе, магическая сила ощущалась в пространстве вокруг них. Сила крови дракона давала о себе знать. Насколько же он могущественное существо и все равно не может залечить эту рану. Тогда насколько сильны тени, представить страшно. Их природа никому неизвестна. Их считали не больше чем вымышленной сказкой, легендой, с которой они никогда не встретятся.

— Почему ты мне доверяешь? — внезапно даже для самой себя поинтересовалась Эйла, оборачиваясь к парню, но не поднимая глаз, от бардового раствора на ткани у нее в руках и подходя ближе к дракону.

— Более сильные драконы умеют не только привораживать, но и чувствовать людей, твоя энергия располагает к себе, считай это своего рода мощная интуиция, которая вряд ли ошибается, — его голос звучал как приятная мелодия, тихий спокойный и даже ласковый, он звучал как журчащая вода на берегу речки или размеренный дождь за окном, когда в его глазах горело ярчайшее солнце.

— Может тогда скажешь хоть как тебя зовут? — усмехнулась девушка и ее уголки губ приподнялись в легкой полуулыбке.

— Каэлан, — дракон улыбнулся в ответ ей, — может это и очень мягко для дракона, но мама называла меня Ланни, — дракон мечтательно посмотрел куда-то мимо девушки, падая в свои воспоминания. На его глазах навернулись слезы, он быстро их смахнул и посмотрел на девушку.

— Эйла, — сказала она и как-то грустно продолжила, — но меня никак иначе не называл никто, я просто Эйла.

— Если ты не против я могу называть тебя Эли, — дракон протянул ей руку и девушка положила в нее свою, он потянул ее к себе и оставил на тыльной стороне ладони почти невесомый поцелуй. — Ты все же моя спасительница.

— Кстати о спасении, — Эйла нахмурилась и приложила к рваной ране кусок ткани. Та аж задымилась, черные твердые жилки отходившие от раны краснели на глазах, а затем и пропадали. Дракон взвыл и прикусил губу, схватился за край лавки и сжал его рукой, царапая дерево ногтями и ломая их об него.

Но рана полностью не прошла, даже несмотря на очень скорую регенерацию драконов, они на глазах заживляли свои раны. Только эта рана была другой и для того чтобы ее вылечить и ей и дракону придется приложить много усилий, когда вылечить человека раненного тенью вовсе нереально. Девушка протерла его рану и приложила к ней другой вымоченный в растворе кусочек ткани и перемотала ее.

— Ну так что теперь расскажешь мне свою историю и про этот редкий дар, о которым ты говоришь? — дракон рассмеялся, так по-доброму, что показалось будто где выглянуло солнце и согрело своими лучами душу.

— Конечно, я же обещал, тем более раз мы теперь союзники, — он улыбнулся и подвинулся, чтобы Эйла села рядом с ним.

Глава 3

Рассвет застал Эйлу на холодном берегу реки, где она сидела, поджав колени к груди, словно пытаясь стать меньше, незаметнее, спрятаться от собственных мыслей. Ночь, полная слез и терзаний, отступила, оставив после себя лишь опустошение и горький привкус на губах. Чувства, бушевавшие в ней с момента встречи с Каэланом, поутихли, перейдя в глухую, ноющую стадию, но разобраться в них она все так же не могла. Они были подобны клубку из темного шелка — прекрасному, манящему, но запутанному до безысходности.

Звуки пробуждающегося леса — нежное журчание воды, переливчатые трели птиц, шепот ветра в камышах — наполняли воздух, создавая иллюзию идиллии. Но для Эйлы эта тишина была обманчивой; она лишь подчеркивала громогласный хаос, царивший в ее душе. Солнце, медленно поднимаясь из-за горизонта, робкими лучами пробивалось сквозь густой туман, вечно висевший над долиной. Лишь здесь, у воды, мир иногда позволял себе быть ярким и красочным, но сегодня даже это казалось насмешкой. Багряные и золотые отблески на водной глади лишь напоминали ей о пожаре эмоций, сжигавших ее изнутри.

Эйла сделала глубокий вдох, пытаясь втянуть в себя спокойствие холодного утреннего воздуха, пахнувшего влажным песком, рыбой и увяданием. Выдох получился сдавленным, прерывистым. По ее щеке, шершавой от засохших слез, скатилась очередная одинокая капля — последняя дань прошедшей ночи. Кожа вокруг глаз пылала и ныла, будто ее посыпали колючей золой.

— Эли, — тихо прозвучало позади нее.

Девушка вздрогнула, хотя сердце ее почему-то узнало этот голос еще до того, как разум осознал его. Она не обернулась, продолжая смотреть на плавное течение реки, уносящее прочь ее тревоги.

Каэлан, не дожидаясь приглашения, опустился на влажную траву рядом с ней. Его движения были бесшумными, грациозными, как у большого хищника. Он не говорил ничего, просто взял ее холодную, окоченевшую руку в свою большую, удивительно теплую ладонь. Его пальцы, шершавые от древних шрамов и прикосновений к чешуе, с нежностью, которой она не ожидала, принялись гладить ее кожу, выводя тайные узоры на внутренней стороне запястья.

— Ты вся промокла, — его голос прозвучал тихо, почти вкрадчиво. — Почему ты не пошла домой? Здесь же холодно.

— Не хотела, — ее собственный голос показался ей хриплым и чужим. Дом… Это слово теперь вызывало лишь чувство тяжести и тоски.

Он не стал настаивать. Его молчаливое присутствие было красноречивее любых слов. Он продолжил поглаживать ее руку, а затем его пальцы осторожно вплелись в ее мокрые, спутанные пряди рыжих волос. Он перебирал их с почти ритуальной бережностью, словно разгадывая зашифрованное в них послание. Его прикосновения были удивительно нежными, и от них по телу Эйлы бежали мурашки, противореча ледяному оцепенению души.

— Что случилось, Эли? — наконец спросил он, и в его голосе прозвучала такая неподдельная, глубокая забота, что что-то в груди у нее сжалось. — Ты можешь довериться мне. Я слушаю.

Это было последней каплей. Эйла резко вскочила на ноги, вырвав руку из его пальцев. Слезы, которые она тщетно пыталась сдержать, снова хлынули ручьем.

— Не могу! — выкрикнула она, и в ее голосе звенела отчаянная, животная растерянность. — Я не могу! Не понимаю, что со мной происходит! Я всегда была одна, мне всегда было хорошо одной! Что ты со мной сделал? Почему теперь я… почему я хочу броситься к тебе и рассказать все, каждую свою мысль, каждую свою глупую, ничтожную тайну?!

И тут, словно вспышка молнии в кромешной тьме, в ее сознании мелькнула догадка. Ясная, жестокая, объясняющая все и сразу. Драконья магия. Та самая приворотная сила, о которой она читала в древних фолиантах матери. Она действует даже против воли носителя, подчиняя разум, волю, чувства. Вот разгадка этого внезапного, всепоглощающего влечения, этой боли и восторга одновременно. Эйла тяжело выдохнула, и напряжение немного спало, сменившись горьким пониманием.

— Прости, — прошептала она, уже почти успокоившись, и повернулась к нему. Ее взгляд был опустошенным. — Это не твоя вина.

— Ничего, — он покачал головой, и в его золотых глазах она прочитала не отстраненность, а глубинное, тихое понимание. — Я не стану лезть в твою душу без спроса. Я пришел… чтобы сказать спасибо. За помощь. И за то, что не прогнала.

— Рано благодарить, — Эйла с горькой усмешкой провела рукой по лицу, смахивая следы слез. — Чтобы полностью исцелить такую рану, понадобятся недели, если не месяцы. Приходи… приходи раз в неделю. Будем продолжать.

— Договорились, — кивнул Каэлан, но не уходил. Он смотрел на нее с таким пристальным, изучающим вниманием, что ей стало не по себе. — Ты… ты изменилась со вчерашнего вечера, — наконец рискнул он произнести вслух то, что, видимо, витало в воздухе.

Эйла замерла, уже собравшись уходить, и медленно обернулась. Его слова задели какую-то потаенную струну.

— На это повлияли мои вчерашние откровения? — спросил он тише, и в его голосе прозвучала неуверенность, что было для него так несвойственно.

— Твоя история заставила меня задуматься, — ответила она честно, избегая его взгляда. — О многом. Это точно.

Не дав ему возможности задать еще вопросы, она развернулась и почти побежала прочь, по направлению к дому, чувствуя, как его взгляд жжет ей спину.