Теперь моя, куколка

Пролог

Он воплощает в себе все, что я не люблю. Защищает тех, кого я презираю. Игнорирует правила и порядки, подчиняет себе закон так, как ему угодно. И что самое худшее — я теперь перед ним в долгу.

— Вы должны мне услугу, — протягивая бокал вина, Антон садится на край стола, не сводя с меня взгляда. Серьезное лицо, даже ночью, выглядит привлекательно. Интересно, он вообще когда-нибудь улыбается? Или даже в моменты радости этот бесчувственный человек остается невозмутимым?

— И вы уже знаете, что я должна сделать? — Он медленно моргает, как будто подтверждая мои слова, и подходит вплотную, кивая на мой бокал.

— Выпейте. Вам это понадобится.

— Я должна ограбить для вас банк?

— Боже мой, я не собираюсь защищать вас в суде. Тогда вы до конца жизни не расплатитесь за мои услуги, — под его взглядом я делаю глоток вина, чувствуя, как сладковатый вкус разливается внутри. Что ж, пусть будет хоть какое-то удовольствие от общения с этим человеком.

В отделении у нас такого нет, там на все праздники только самое дешевое шампанское, от одного глотка которого потом неделю болит голова.

— Так что? Что я должен сделать?

— Поцелуй меня, — он произносит самую нелепую вещь на земле с такой уверенностью, как будто это что-то нормальное. Как будто я возьму и сделаю это только за то, что он вытащил меня из отделения! И как будто наслаждаясь моим возмущением, мужчина добавляет: — Да, как будто ты сама этого хочешь.

— Единственное, чего я хочу, — это увидеть, как вы проиграете в суде, — улыбаясь ему, я делаю еще глоток, чтобы не выдать своего состояния. Но мужчина игнорирует мои слова, касается моего лица, заставляет поднять на него взгляд и встретиться с его глазами. Чувствуя, как ярость бурлит внутри, я вкладываю в свой взгляд всю ненависть и отвращение к нему, говоря: — Я заставлю тебя проиграть это дело, чего бы мне это ни стоило. И буду наслаждаться тем, как тебя выгонят из вашей ассоциации защитников извращенцев.

— Несомненно. Сразу после того, как будешь умолять меня позволить тебе кончить на этом столе.

— Но вы не просто беспринципный мерзавец, вы еще и больной, — я впервые вижу, как он улыбается.

Замечаю, как серьезное лицо меняется, озаряется улыбкой, и чувствую горячее дыхание, касающееся моих губ, за мгновение до того, как Антон целует меня, забирая бокал из рук, и запускает пальцы в мои волосы, притягивая ближе и углубляя поцелуй.

Глава 1

— Вы понимаете, кого вы задержали? — голос участкового звенит от ярости, его лицо искажено гневом. В этот момент я чувствую, как земля уходит из-под ног.

— Нет, — тихо отвечаю я, крепче сжимая папку с документами. Моя первая неделя на работе. Мечта всей жизни. И вот так все может закончиться.

— Это владелец «КВ»! — рычит он, и я замираю.

«КВ» — роскошный двадцатиэтажный комплекс в самом сердце города. Отель, рестораны, спа-центр — все это возвышается над городом, как памятник чьему-то безграничному богатству и власти. И я только что арестовала его владельца.

— Его адвокат уже едет. И поверьте, он настроен очень серьезно.

— Но у меня есть доказательства, — я протягиваю бумаги, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Он был там, в казино. Как и все остальные...

— Молчать! — он вырывает документы из моих рук. — Если хотите сохранить работу, забудьте все, что видели. И молитесь, чтобы его адвокат был в хорошем настроении.

Выхожу из кабинета на подгибающихся ногах. И тут я вижу ЕГО.

Высокий, в безупречном черном костюме, он движется по коридору, словно хищник. Темные волосы, легкая щетина на точеном лице, и глаза... Боже, эти глаза цвета грозового неба могли бы заморозить само солнце. Савчук Антон Несторович — адвокат, чье имя произносят шепотом.

— Простите, — мой голос дрожит, когда я решаюсь заговорить с ним. — Вы адвокат господина Артюха?

Он останавливается. Его взгляд скользит по мне, как ледяной ветер.

— А вы?..

— Квитослава. Помощник следователя. Я... я та, кто арестовал вашего клиента.

Уголок его рта едва заметно приподнимается, и от этой почти улыбки у меня перехватывает дыхание.

— Интересное имя. Почти такое же необычное, как ваше решение арестовать одного из самых влиятельных людей города.

Я не выдерживаю:

— Знаете что? Забирайте его! И не ждите извинений. Мне не стыдно!

Его глаза вспыхивают, как сапфиры на солнце. Я вижу в них что-то... восхищение? Интерес?

— Где мой клиент?

— Прямо по коридору.

Убегаю, чувствуя его взгляд спиной. На скамейке среди цветущей сирени пытаюсь собрать себя по кусочкам. Вижу, как они уходят: величественный адвокат и его грузный клиент. Но почему-то думаю только о пронзительных синих глазах.

— Квитослава, тебя вызывает Хлань, — голос Леси возвращает меня к реальности.

Старший следователь. Теперь точно конец моей карьере. Но почему-то это уже не так пугает. В голове звучит бархатный голос: "Интересное имя..."

***

— Квитослава Павловна! — Его голос, глубокий и властный, заставляет меня замереть на пороге квартиры. Сердце предательски сжимается, когда я слышу эти нотки разочарования в голосе отца. Раньше я могла расплакаться и этим все решить. Но сейчас... сейчас я уже не та маленькая девочка. — Что это за новости о переводе в патрульную полицию?!

— Папа, я могу объяснить, — мой голос дрожит, пока я прижимаюсь к двери, словно ища в ней поддержки. Его суровый взгляд пронзает меня насквозь, а тяжелый вздох режет больнее любых слов.

— Объяснить?! — он делает шаг вперед, и я вижу, как побелели костяшки его пальцев. — Моя дочь будет патрулировать улицы вместо того, чтобы заниматься настоящим делом? Кто это сделал? Только скажи имя!

— Я сама справлюсь! — вскидываю подбородок, чувствуя, как внутри разгорается пламя. Пламя гордости и желания доказать, что я чего-то стою. Сама. Без его связей и влияния.

— Справишься? — его смех горький, как полынь. — Ты уже справилась! Теперь будешь на велосипеде гонять бездомных с вокзала!

— Зато честно! — срываюсь я, сбрасывая кроссовки и вешая куртку. — Без блата и связей!

— Я не закончил! — его голос догоняет меня у двери комнаты, но я уже не могу остановиться.

— А я закончила! — кричу в ответ, захлопывая дверь и падая на кровать.

Слезы текут по щекам, пока я вспоминаю эту ночь. Все шло так хорошо... Пока не рухнуло в одночасье.

Стук в дверь раздается, когда часы показывают за полночь. Папа садится на край кровати, и его рука, теплая и знакомая, ложится мне на голову.

— Доченька, просто скажи, кто это сделал? — его голос теперь мягкий, почти умоляющий.

— Мне двадцать два! — выдыхаю я, поворачиваясь к нему. — Я хочу сама! Понимаешь? Сама пройти свой путь, без твоей тени за спиной!

Он уходит, хлопнув дверью, а я закрываю глаза и вижу маму. Ее нежную улыбку, теплые руки, которые умели утешить любую боль. Как не хватает сейчас ее объятий, ее фирменного печенья с шоколадом, ее умения превратить любую ссору в мир.

С мамой все было проще. Она была мостом между нашими с отцом упрямыми характерами. Она умела найти нужные слова, чтобы погасить любую бурю.

После ее смерти... после ее убийства... все изменилось. Отец стал другим. Его контроль, его страх потерять последнее, что у него осталось — меня — превратился в удушающие объятия, от которых хочется вырваться и бежать.

Я понимаю его. Правда, понимаю. Но мне не нужен начальник Главного управления полиции. Мне нужен папа. Тот самый, что подбрасывал меня к небу, когда я была маленькой. Тот, кто тайком давал мне конфеты, когда мама не видела. Тот, кто был просто папой — любящим, понимающим, живым.

Поднимаюсь с кровати, чувствуя, как сердце сжимается от боли и любви. Я знаю, где его найти. И пусть я все еще злюсь, но страх потерять и его пересиливает все остальное.

Тихо открываю дверь его кабинета и замираю. Он сидит за столом, держа в руках фотографию мамы, и в этот момент я вижу не грозного начальника полиции, а просто мужчину, который так и не смог отпустить свою любовь.

Глава 2

— Немедленно приезжайте в отделение! — слова Леонида обрушиваются на меня, как ледяной душ, и связь обрывается. Я смотрю на погасший экран телефона и с трудом сдерживаю стон отчаяния. Только что вернулся домой после того, как в очередной раз спасал Валентина — этого невыносимого, но такого родного младшего брата — от неприятностей, в которые он влипает с завидным постоянством.

Усталость накатывает волнами. Последние две ночи я провел, склонившись над документами по делу Артюха. Этот негодяй может получить двадцать пять лет, и я, как его адвокат, обязан найти лазейку в законе. Хотя где-то в глубине души я знаю — он заслуживает каждый год этого срока.

Холодный душ. Обжигающий кофе. Накрахмаленная рубашка. Привычный ритуал, который превращает измотанного человека в безупречного адвоката. По дороге в участок мысли возвращаются к брату. Если он не возьмется за ум... Нет, я не могу об этом думать. Семья Савчуков держится вместе, какими бы разными мы ни были.

С ужасом вспоминаю — мурены! Уже два дня не кормил их. Дед, подаривший мне первую пару этих удивительных созданий, перевернулся бы в гробу. Даже с рыбами не могу справиться, что уж говорить об отношениях?

Набираю номер сестры, молясь всем святым, чтобы хоть она пошла в отца с его железной логикой и здравым смыслом.

— Пять утра! Клянусь, если это не вопрос жизни и смерти... — голос Киры звучит угрожающе, но я слышу в нем нотки заботы. Прогресс — обычно она начинает разговор с отборных проклятий.

— Если едешь на занятия, загляни покормить рыбок? — я слышу её тяжёлый вздох и почти вижу, как она закатывает глаза. Конечно, придётся встать на двадцать минут раньше, пожертвовать временем на свой фирменный макияж. Я люблю её. Правда люблю. Но иногда хочется встряхнуть обоих — и её, и Валентина. Почему именно мне выпала роль старшего? Мало мне забот на работе, так ещё нужно следить, чтобы сестра не наделала глупостей, а брат не разбился на очередном мотоцикле.

— А может Валик? Он же всю ночь где-то шлялся, — в её голосе появляются заискивающие нотки. Обычно я поддаюсь, но не сегодня. Не после той выходки, которую устроил братец.

— Валик наказан. Пусть сидит дома.

— Ему двадцать восемь! Не думаешь, что поздновато воспитывать?

— А тебе девятнадцать. Поэтому ты идёшь кормить мурен. Возьми крабов из холодильника, только проверь свежесть. Хотя... лучше купи новых клешней. И разбей молоточком — у малышей ещё слабые зубки.

— Твои монстры питаются лучше, чем я в универе! Скоро начну брать с тебя плату за заботу о них, — она бросает трубку до того, как я успеваю намекнуть, что знаю о её "практике" с тем смазливым старшекурсником.

Сумасшедший дом. Моя жизнь — бесконечная череда чужих проблем, которые почему-то становятся моими.

Паркуюсь у участка, замечая патрульную машину. Внутри дремлет молодой полицейский, прислонившись к стеклу, и я ему искренне завидую. Мечтаю о кровати. О чашке нормального кофе вместо той бурды из автомата. Но стоит переступить порог участка, и время словно делает петлю. Тот же коридор, тот же предрассветный час, и... она. Девушка с необычным именем и глазами цвета янтаря. Я видел её раньше, и это плохо. Очень плохо. Потому что в моей работе нет места симпатиям к работникам правоохранительных органов. Они ненавидят таких, как я — тех, кто выводит преступников из-под удара закона. И они правы.

Я не задаю лишних вопросов. Не думаю о морали. Я делаю свою работу безупречно, получаю за это огромные деньги и храню секреты клиентов как исповедник. Вытаскиваю их из тюрьмы, спасаю от наказания, которое они заслужили. За это мне платят. За это меня уважают.

За это меня презирают.

Её взгляд — словно удар под дых. Сначала испуг, потом ярость. Длинная каштановая коса за спиной, гордо поднятый подбородок — она проходит мимо, а я... я не могу промолчать. Что-то подсказывает — наша встреча не случайна.

— Квитослава, доброе утро. Снова поймали моего клиента? — она замирает, сжимая кулаки, и я невольно улыбаюсь, вспоминая старые мультфильмы, где у разгневанных персонажей шёл пар из ушей. Клянусь, сейчас она похожа на маленький рассерженный чайник.

— Если бы я знала, что он ваш, сразу отправила бы в СИЗО! — цедит она сквозь зубы, прожигая меня янтарным взглядом.

— Если так хотели меня увидеть, необязательно было арестовывать всех моих знакомых, — я сам не понимаю, что творю. Точнее понимаю — теряю голову, хотя мне нет ещё и тридцати. Достаю визитку, но она смотрит на мою руку как на ядовитую змею. Тогда я сам засовываю карточку в карман её формы, только сейчас осознавая — в прошлый раз она была помощником следователя. Что произошло?

Но вместо этого важного вопроса я говорю:

— Если захотите увидеть меня снова, позвоните. И оставьте моих клиентов в покое.

— Идите к черту, господин адвокат! — она вылетает из участка, хлопнув дверью так, что стёкла дрожат.

А я наконец вспоминаю, зачем приехал. Захарчук. Снова устроил пьяные гонки по центру города. Взрослый мужик, а ума как у подростка. Если бы не деньги его отца, давно бы сидел. Но у него есть деньги, а значит, есть я. Вздыхаю, поправляю галстук и, постучав в дверь кабинета, произношу:

— Здравствуйте. Савчук Антон, адвокат Ильи Захарчука. Могу я узнать причину задержания?

Три часа спустя я выхожу из участка, измотанная допросами и бумажной работой. Голова гудит от усталости.

— Эй! Осторожнее! Я отвечаю за эту машину, — Витька недовольно морщится, когда я с грохотом захлопываю дверь патрульной машины.

Моё сердце пропускает удар. Опять он. Этот невыносимый Савчук! Словно демон из преисподней, он возникает из ниоткуда каждый раз, когда я пытаюсь восстановить справедливость. Неважно, насколько весомы улики — этот дьявол в дорогом костюме найдёт лазейку и вытащит любого негодяя, у которого достаточно денег. А потом ещё и сделает всё, чтобы меня выгнали из патрульной полиции! Что дальше? Может, сразу в охранники супермаркета? Хотя... стоп. Это даже не в юрисдикции полиции.