Теперь ты моя

ПРОЛОГ

Гулкий шум дверного замка заставляет вздрогнуть.

Он возникает неожиданно, разрезая тишину комнаты, в которой меня заперли.

Я вся напрягаюсь.

По позвоночнику бегут неприятные мурашки.

Нервное напряжение, кажется, даже кожу напитало. Забилось комком в горле, и рот сделало невероятно сухим.

ОН появляется в комнате совсем не таким, каким я его знала.

Высокий.

Широкоплечий.

Темноволосый.

Взгляд, не выражающий ничего. Даже усмешки.

Суровые крупные черты лица лишь подтверждают, что папа был прав. Я понятия не имею, что этот человек может сделать со мной.

От этого кажется, что до потери сознания мне остается маленький шажок. Шёлк! И я провалюсь в бездну из тьмы и собственного страха.

На нем классический темно-синий костюм и белая рубашка, распахнутая на пару пуговиц.

В этот идеальный образ не вписываются только сбитые руки, что до сих пор алеют на костяшках пальцев.

Это напоминает мне о его животной силе. О том, как безжалостно Максим лупил на ринге другого, не менее сильного, человека.

А тут я.

Маленькая. Хрупкая, точно фарфор.

Мне кажется, я даже от его тяжелого дыхания сломаться смогу.

А если ударит?

Паника нарастает в груди неприятным чувством, хотя мужчина до сих пор находится на расстоянии.

Еще сегодня утром рядом с ним было так легко, будто мы вечность знакомы.

Еще вчера, я чуть не отдалась ему, поддавшись запретным ласкам.

А теперь… Теперь я в страхе трепещу, потому что в действительности совсем не знаю этого человека.

Он подходит ко мне, и останавливается.

Слишком близко.

Так близко, что сердце трусливо замирает.

Воздух остается в легких, потому что я больше не имею возможности выдохнуть его.

Еще пара мгновений, и у меня от страха все внутренности свернутся.

Я просто не могу вынести этого леденящего молчания.

– Мой отец, – едва слышным, срывающимся голосом, начинаю я.

– Чщщщ… – мужчина прикладывает к моим губам указательный палец.

Он зажимает мои волосы в ладони, собирая их на затылке. Аккуратно, но так, будто имеет на это полное право. Слегка запрокидывает мне голову.

Хочет, чтобы смотрела ему в глаза.

– Ну, привет, Алевтина Попова, – палец с нажимом проходит по моему подбородку и спускается к шее. – Я соскучился. А ты?

Уголок его рта хищно выгибается.

У меня земля из-под ног уходит. И я остаюсь на месте только потому, что он держит.

– Отпусти… меня… – шепотом молю я, хотя сама не верю в то, что мольба поможет.

Его ладонь оказывается непозволительно близко к моей груди, и это вынуждает снова задержать дыхание.

В легких окончательно заканчивается кислород, когда нахальный палец ныряет под вырез платья.

Ему ничего не стоит продолжить, и полностью завладеть мной.

– Разве папочка не научил тебя, Аля, что нельзя выходить замуж за первого встречного?

На ответ просто нет сил, а его тон лишь подчеркивает, что впереди меня не ждет ничего хорошего.

– Зато муж точно научит послушному поведению, – жесткие, безапелляционные интонации пугают. Он не шутит. Он больше не играет со мной.

ГЛАВА 1

Аля

– Ты сейчас серьезно, пап? – возмущенно спрашиваю я, но родитель не собирается отвечать на глупые вопросы. – Мам? – перевожу взгляд.

– Мы уже все решили.

– А меня спросить не забыли? – негодую, взмахивая руками. – Я взрослая уже! Совершеннолетняя. И вообще... Парень у меня есть. Вот!

Выставляю перед носами родителей безымянный палец на правой руке, на котором уже неделю гордо ношу кольцо, подаренное Вадимом.

Он не делал мне предложение, просто подарил. Встречаемся мы с ним всего три месяца, да и возраст совсем не тот, чтобы выходить замуж. Тем более за человека, которого в жизни ни разу не видела.

Но ценный подарок от своего парня я приняла с радостью. Хочу, чтобы все видели, что отныне я занята.

– Мне побрякушка твоя по барабану! – злится полковник. – Хоть все пальцы обвесь! Но за Тимура замуж выйдешь.

Внутри становится так гадко, будто родители меня предали. Просто продали, как какой-то товар. Решили отдать без моего желания.

– Да он же старый, папа! Ему тридцать лет! Я с ним о чем говорить буду? О погоде, блин? И бегать в аптеку за таблетками от давления? Нет уж! Меня Вадим целиком устраивает. А будете наседать, я за него замуж прямо завтра выйду.

– Это все твое влияние, Инга, – отец обращается к маме. – Я всегда говорил, что Альку пороть надо. Сейчас бы не перечила. И до белого каления не доводила.

Я раскрываю рот от возмущения. Слова отца неприятно жалят. Мало того, что он жалеет, что не бил меня, так еще и не видит во мне личность, человека с собственным мнением и желаниями.

– Дочка, – ласково обращается ко мне мать, – Тимур отличный парень. Сын папиного друга. Капитан. И в службе он весьма успешен. За ним, как за каменной стеной будешь. Мы же как лучше хотим.

– Возможно, я сама знаю, как для меня лучше?! Нет?! – соглашаться с их идиотским, во всех смыслах, планом я не намерена.

– Алевтина! – серьезно произносит папа. – Ты выйдешь замуж за Тимура, и точка. Завтра они с отцом придут к нам на ужин. В твоих интересах вести себя нормально. Иначе под домашний арест до конца дней твоих посажу.

– Саш, – вздыхает мама.

– И тебя вместе с ней! Развели мне тут бабский балаган!

Папа слишком резок. Он даже не пытается войти в мое положение. Неужели, я для него совсем ничего не значу? Договорный брак… у меня от осознания смысла этих слов мурашки по телу разбегаются.

Отец подхватывает с дивана пиджак и удаляется наверх.

– Мама, блин, ну ты как себе это представляешь? Крепостное право миллион лет назад отменили, а договорные браки на Кавказе только процветают. Мы же не на Кавказе.

Мне хочется хоть немного ее поддержки. Мама тактичная, возможно, в отсутствии отца, она встанет на мою сторону, и мы вместе что-нибудь придумает.

– Ты знаешь папу, Аль! – отвечает мама. – Он уже решил, и я его поддерживаю. Твой Вадим мне не нравится совсем. А кто после него будет – вообще не известно. А Тимур надежный и очень даже симпатичный. Нечего нос воротить.

На меня будто кирпич с крыши сваливается. Не могу поверить в то, что мама, моя мамуля, целиком на стороне папы. Это же… Ну, не должно так быть!

Я запускаю руки в волосы. Ртом шумно выпускаю воздух, надувая щеки. Разговор с родителями – бесполезен. Теперь я понимаю это совершенно точно.

Надо придумать что-то такое, что вынудит их поменять решение. Из дома сбежать, на крайний случай.

А что? Поживу немного у Ксюши в общаге. Она говорит, что там весело.

– Короче! – я решаю поставить ультиматум. Мама мягкая, она выслушает. А когда отцу передаст, меня уже дома не будет. – Или вы все отменяете, или я ухожу из дома.

– И куда ты уйдешь? – Инга Витальевна выглядит крайне недоверчиво. Не верит, что я могу так поступить.

– Да куда угодно! Мало мест что ли в Москве? У Вадима поживу, я же за НЕГО замуж собралась.

– Ты не посмеешь! – голос матери приобретает жесткие интонации.

– Посмею, мам! Мне девятнадцать лет, и я уже сама могу распоряжаться собственной жизнью.

– Саша прав. Стоило бы тебе немного ремня всыпать, – неожиданно произносит мама.

Меня раздражение и обида за себя до костей пробирают. Это ж надо! У всех предки, как предки, а мои только в прошлом году дали хоть немного свободы почувствовать, а теперь снова под замок посадить хотят.

Это все папины командирские замашки.

Вечно он считает, что мы с мамой его верные солдаты, которые по стойке смирно всякий раз должны стоять, когда он в поле зрения появляется. Никак он работу от личного отделить не может.

– Вы меня поражать не устаете, мам, – сейчас я предельно честна. Столько нового про них узнала, что голова кругом. – В общем, я поехала к Ксю. Надумаете передумать – звоните.

Инга Витальевна, должно быть, не верит в мою решимость, потому что даже не пытается остановить. Она очень спокойно, как-то даже обыденно произносит:

ГЛАВА 2

Аля

– Алька?! – удивленная подруга, обернутая белой простыней, сдувает со лба прядь волос.

– Ксю, помнишь ты говорила, что я могу у тебя немного пожить, если надо?!

– Ну помню, да, – она выходит из своей комнаты, закрывая дверь. – А че, уже надо? – Ксюша как-то странно улыбается.

– Ага, – понуро опускаю голову. – Из дома ушла. Родители достали.

– Слушай, Аль, я тут это… Занята немного, – она снова сдувает прядь. – Ты в холле посиди минут двадцать, я тебя позову потом.

– Знаю я, чем ты занята, – театрально закатываю глаза. – Ради подруги могла бы и выпроводить свое «занятие», – пальцами в воздухе показываю кавычки.

– Ага! – наигранно отвечает Ксю. – Там такая рыба, что ее с крючка отпускать нельзя! Но я быстро! Честное слово!

– Лааадно, – одобряющие тяну я, вспоминая миллиард неудачных попыток подруги устроить личную жизнь.

Плюхаюсь на доисторический диванчик в холле. Я даже подумать боюсь о том, чего он повидал за свою долгую жизнь. Во мне сразу брезгливость какая-то просыпается. Даже начинаю сомневаться, смогу ли с подругой в общаге ужиться.

Телефон бренчит в сумке, и я по привычке тянусь, чтобы посмотреть сообщение.

Неизвестный номер: «Забил для тебя место в первом ряду, Алевтина Попова. Я буду в красных трусах.»

Господи! Он еще и номер мой узнал.

Сначала не собираюсь ничего отвечать, слишком много чести. Но потом, все же, не могу сдержаться:

Вы: «Отвали, а?!»

Новое сообщение не заставляет себя долго ждать.

Неизвестный номер: «Ни за что! Бой в семь, Аля. Первый ряд. Красные трусы.»

Вот же кретин самонадеянный! Я таких настырных не встречала еще.

Стыдно признаться, но мозг против воли рисует картинки полуобнаженного мужского тела. Я вспоминаю широкие ладони Максима, и могу только додумать, насколько мощные у него руки.

Конечно, в моих фантазиях он предстает Аполлоном, идеально сложенным красавцем, один вид которого заставляет биться в эстетическом экстазе.

Вы: «Не надейся!»

Мне хочется оставить за собой последнее слово, но уже после того, как удается избавиться от навязчивого образа в голове.

«Придурок» – забиваю его номер в телефонной книге, хотя понятия не имею зачем мне это.

Максим больше ничего не отвечает, но это и к лучшему. У меня сейчас и без него проблем выше крыши!

– Аль, пойдем, – подруга жестом подзывает меня к себе, и я поднимаюсь с дивана.

Ксю кипятит чайник, разливает чай по потемневшим внутри чашкам. Посреди стола ставит банку сгущенки.

– Я сладкое не ем, – напоминаю ей, делая небольшой глоток.

– Это ты там не ешь! – Ксюша кивает куда-то в сторону. – А тут лопай, что дают. Специально для тебя ничего покупать не собираюсь.

Я вздыхаю, но к тянущейся жидкости все же не притрагиваюсь. Рассказываю подруге о том, что случилось, и она возмущенно кривит нос:

– Ну, офигеть же!

Девушка закусывает пустую ложку, размышляя о чем-то, а потом воодушевленно выдает:

– Короче! Вадика – нахрен! Свадьбу тоже! Но думать будем завтра. Сегодня туса в общаге. Я идти не хотела, но тебе отвлечься надо.

– Мне кажется, что это так себе идея.

– Это – супер идея! – настаивает Ксю. – Не клуб, конечно, нет, но колорит зато такой, что на всю жизнь запомнишь.

Нехотя соглашаюсь. Приставучая подруга все равно не отстанет.

Студенческая вечеринка оказывается обычной такой грязной попойкой. Парни и девчонки с домашней одежде набиваются в маленькую захламленную комнату точно серёдки на засолку.

Рэп низкопробного качества долбит по ушам, заглушая все остальные звуки. Но на молодых людей это вообще не имеет никакого влияния, потому что им безумно весело.

Комнатушка молниеносно заполняется запахом перегара и табачного дыма, которые быстро захватывают в плен и Ксю, совсем скоро, кажется, и забывшую о моем существовании.

Мне всегда казалось, что я умею веселиться, отрываться в клубе с друзьями, немного выпивать, но больше для настроения, но этот праздник жизни ничего общего с весельем не имеет.

Хотя, подруга бы со мной сейчас не согласилась. Она как раз сидит на коленях у какого-то парня и заливисто хохочет, будто самую смешную шутку в мире услышала.

Я недовольно кривлюсь прежде, чем выйти из душной прокуренной комнаты. У меня даже кожа, кажется, провоняла насквозь. Не оттереть теперь.

В комнате Ксю падаю на кровать, которую она мне определила. Достаю мобильный.

Любимый: «Котенок, прости…»

Придурок: «Не надеюсь. Просто считаю часы до нашей встречи.»

ГЛАВА 3

ОН

Наношу финальный удар по уже разукрашенной физиономии молодого парня, хотя после моих воспитательных процедур, его возраст сложно даже предположить.

– Уберите здесь, – говорю своим парням, а сам достаю платок из кармана пиджака.

Вытираю кисть, и швыряю некогда белоснежный кусок ткани на пол рядом с потерпевшим.

Ребята уже методично подняли парнишку. Платок исчез так же быстро.

Как обычно, сработано отлично. Не подкопаешься.

– Босс, слежку мы установили, объект сейчас в двадцати минутах от нас. Ждем куда приземлится, – Илья решает, что сейчас самый подходящий момент сообщить об этом.

– О чем речь? – я не сразу соображаю, слишком много всего навалилось.

– Попова.

– Алевтина… – я нараспев произношу ее имя, предвкушая скорую встречу.

– Одежда в багажнике, – опережая мой вопрос, произносит Илья.

Одобрительно киваю.

Не уперлась мне эта Алевтина, конечно, и возиться с ней некогда, но мне Попов выбора другого не оставляет. Со всех сторон прижимают. Хотя и исправно плачу всем кому надо, и в разборки без дела не лезу. Мне мордобоя на ринге хватает.

Но сейчас даже предстоящий завтра бой радости не вызывает.

Уже месяц никак не найду того, кто крысятничает, кто из «коллег» работает на Попова и его команду, прикрывая собственные грешные задницы.

Я все делаю по правилам. Ни к кому не лезу. Границы соблюдаю. Все вопросы стараюсь урегулировать мирным путем. Поначалу. Да только дела идут лучше, чем у других, поэтому меня и гасят.

Либо Попову нужно заработать очередную звезду на погоны, вот он и рвет жопу, опустившись даже до сделок с другими дилерами. Только я пока не знаю с кем. Но, сука, узнаю.

Почему наркота? Все просто. Я с этой дрянью с детства связан. Мать с отцом любили угоститься кайфом, чему я часто оказывался свидетелем.

По сути, я был сам себе предоставлен. Слонялся по улицам, попрошайничал, когда был совсем мелким, а потом уже опустился до воровства и прочих прелестей жизни на улице.

Но я достаточно быстро понял, что «дурь» – это не только причина неминуемой смерти, но и источник нескончаемого бабла, что будет к тебе рекой течь, если дойдешь до самого верха.

И я дошел. Глотки грыз, кулаки сбивал в мясо, придумывал миллиарды стратегий, но в итоге добрался до вершины, став первичным звеном смертоносной цепочки.

Но бездомная жизнь и побои родителей, все же не сказались на мне ничем хорошим.

Излишняя жестокость – сросшаяся со мной четра, от которой я, увы, не могу избавиться.

Поэтому ринг. С детства. Драка, как способ выместить свою злость, стала отдушиной и любимым занятием, где можно не сдерживаться. А просто колошматить со всей дури по тому, кто сам этого хочет.

Переодеваюсь тут же. Сменяю дорогой костюм на толстовку и джинсы. Мы сразу же следуем за Алевтиной. Чем быстрее я найду с ней контакт, тем скорее закончится этот балаган на моей территории.

Девушка бросает авто у кафе «Виноград» как раз в тот момент, когда мы ее нагоняем.

Шарит в телефоне в полном одиночестве. Отличный шанс. Просто удача.

Усаживаюсь на диванчик рядом с ней. Брать буду напором. Часто хватает пары фраз, чтобы девка потекла растаявшим мороженым.

Алевтина разглядывает меня с большим интересом. Попалась на крючок обескураживающей улыбки.

Это даже забавляет. Делает игру интереснее. Она мужика-то не видела нормального, поди. Как там ее дохляка зовут?! Забыл. Но ее неискушенность мне на руку. Как миленькая на меня потечет. Еще и ноги сама раскинет.

– Можешь еще поразглядывать, я не против, – в коем-то веке мне становится по-настоящему весело. Давно так не забавлялся.

Алевтина становится красной, как бакинский томат. Тогда я в ход тяжелую артиллерию бросаю – пробегаю пальцами по ее шее, наклоняюсь неприлично близко, будто трахнуть прямо тут хочу.

Носом ощущаю едва уловимый аромат ее тела. Нежный, легкий запах. Не духи, нет. Собственный запах кожи, которая у Поповой, почему-то притягательно пахнет. Конфета, блядь.

– Здесь вам не светит ничего, ясно?! Эти дурацкие подкаты для лопоухих простушек оставьте. Вон их тут полное кафе.

Самомнение выше крыши. Зубы острые. Только я их за секунду обломать могу. Видно до меня некому было – избалованная, самовлюбленная принцесска.

– Я, кстати, Максим, – называю первое, пришедшее в голову имя.

Протягиваю бумажку с адресом.

Вот где все бабы головы теряют. Горячие потные полуголые мужики лупцуют друг друга до полусмерти. Сила ходячая. Тестостерон вместо воздуха.

Визжащие от восторга девахи сами на член прыгнуть готовы, лишь бы их отымел самый сильный самец.

Но я до такого не опускаюсь. Мне этот мусор потасканный и даром не нужен.

ГЛАВА 4

Аля

Обстановка мне не понравилась с самого начала. Путь к заброшенному заводу шел по разбитой дороге, и меня не покидало ощущение, что «Придурок» просто развел меня, как лохушку.

Я уже готова была развернуться обратно, и уехать хоть куда, пока не стало совсем поздно, но потом впереди все же показывается скопление машин под единственным на всю эту хаотичную парковку фонарем.

Я долго катаюсь среди неровных рядов дешевеньких тачек, брошенных как попало, пока не нахожу подходящее место.

«Ну и сброд», – думаю я, еще раз окидывая взглядом автомобили.

Грохот и вспышки света указывают мне направление движения. Тут даже дурак разберется.

У маленькой обшарпанной двери стоит бугай. От одного его вида становится жутко. Прямо мороз по коже несется.

Даже перспектива выйти замуж за «отличного и успешного» Тимура сейчас не кажется такой уж плохой затеей.

И он ждет меня дома прямо сейчас. Время семь ноль три, и отец уже оборвал мой телефон звонками и голосовыми сообщениями.

Но ноги все равно несут меня ко входу. Прямо силой тащат. Против воли.

– Алевтина Попова? – басит амбал у двери, непристойно разглядывая меня.

– Д-да, – заикаюсь я. Горилла знает мое имя, и это странно.

– Зайдешь в зал, и направо. Место по центру в первом ряду.

Его взгляд сменяется полным безразличием, и мужик отходит в сторону, давая мне возможность пройти внутрь.

Я быстро шмыгаю за дверь. Отчего-то кажется, что там точно будет безопаснее.

Но я жестоко обманываюсь. Зал битком набит народом, и тут так шумно, что сознание потерять можно.

Накурено. Грязно. И слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть.

Яркие вспышки, что то и дело загораются с разных сторон, слепят. Но, похоже, это не заботит никого, кроме меня.

Присутствующие громко разговаривают, перекрикивая музыку, хлопают, выкрикивают непонятные фразы, а женщины просто визжат, сопровождая свои визги скандированием неизвестных мне прозвищ.

В какой-то момент хочется бежать. Тело цепенеет оттого, как мне некомфортно.

Резко разворачиваюсь назад, но тут же впечатываюсь в твердую, как камень, грудь верзилы, что меня встречал.

– Куда собралась? – мужик скалится. – Булками в сторону ринга шевели.

В его обращении нет никакой дружелюбности, и я впервые начинаю так сильно жалеть, что приехала.

Папочка, прости!

– Па-лач! – то тут, то там, толпа скандирует одно и тоже.

Поведение всех этих людей кажется неадекватным, и начинает раздражать.

– Буйный! – среди всех этих выкриков мне удается расслышать еще одну кличку.

Как бы то ни было, ни ту, ни другую хорошим людям бы не дали.

Усаживаюсь на единственное свободное место, прямо напротив ринга.

Какой-то мужчина стирает с него… кровь? Я зажимаю рот ладонью, потому что кажется, что меня вот-вот стошнит. Какая же я дура!

– Вы готовы? – голос ведущего сопровождается полной темнотой. Я, на всякий случай, сильнее обхватываю пальцами ручку сумки. Практически до боли сжимаю. Мало ли.

– Да! – дикий рев возбужденных происходящим людей, кажется, может разорвать уши.

Две девицы, по обеим сторонам от меня вкачивают со своих мест, как и многие другие люди.

Музыка снова начинает грохотать. А свет мигать синими всполохами.

– В синем углу ринга – неподражаемый Бууууйный!

Зал снова взрывается и ревет. Какая-то девчонка рвется в пролет между зрителями и рингом, но ее тут же хватают под руки.

Она продолжает что-то выкрикивать, но мне не слышно, из-за того, что за общую шумовую завесу в помещении, всем присутствующим нужно доплачивать за вредность.

Перепонки повредить можно!

Полуголый мужик в синих трусах появляется в одном из углов зала. Выходит из какой-то двери. Он вскидывает кулаки вверх, приветствуя фанатов.

Огромный, почти полностью покрытый темными рисунками, он похож на животное.

– Палач тебя размотает! – кричит блондинка слева, сложив раскрытые ладони у рта. – Фуфлооо! – ее руки быстро сменяют положение, и соседка теперь уже трясет вытянутыми большими пальцами в сторону пола.

Татуированная горилла ловко пролезает на ринг через ограждения, а потом запрыгивает на угол, размахивая руками, разогревая и без того бешеный кровожадный зал.

– Буйный, ты лучший! – противный писк слышится откуда-то сзади.

С удивлением понимаю, что, кажется, втягиваюсь. Обстановка начинает напрягать гораздо меньше. Под кожу проникает томительным предвкушением.

– В красном углу ринга, наш абсолютный чемпион, безжалостный – ПАЧАААЧ!

Теперь уже кажется, будто со своих мест подскакивают все. Бабы прыгают и визжат. Мужики скандируют кричалки.

ГЛАВА 5

Аля

Мы мчимся по улицам ночного города, но я почти не разбираю дороги. Все время жмурюсь.

Страшно.

Внутренности узлом завязываются.

Я люблю водить машину, но это… Такие лихие поездки точно ни для слабонервных.

Хочется завизжать, когда мы в очередной раз резко заходим в поворот, и мотоцикл сильно накреняется. Но я держусь. Вместо этого просто сильнее обхватываю поджарое тело Максима.

От этого «Придурка» сейчас моя жизнь зависит.

Не знаю, сколько мы так едем. Кажется, целую вечность.

Я уже давно потерялась во всем, что чувствую.

Позволяю себе нормально открыть глаза, а не опасливо выглянуть из-под опущенных ресниц, только когда мы съезжаем с трассы, замедляясь.

Проселочная дорога уходит далеко от трассы.

Блин! Блин! Куда он везет меня?

Жутко становится. Я не настолько глупа, чтобы доверять первому встречному. Тем более такому, как этот самовлюбленный индюк.

И зачем я его послушала? Нужно было просто к машине бежать. Мой отец – не последний человек в структурах, ничего бы страшного там со мной не случилось.

Но я растерялась. Просто разум на несколько минут покинул тело, трусливо прячась.

А теперь вот я расхлёбываю последствия.

Мы останавливаемся у какого-то довольно старого дома.

В округе никого.

Даже домов соседних не видно.

Жуть меня за горло хватает, мешая дышать.

– Эй, ты здесь вообще? – Максим обращается ко мне, когда снимает шлем.

– Ты куда меня привез? – старюсь изобразить негодование, но интонация больше напоминает нервное напряжение.

– Не знаю, – мужчина непринужденно пожимает плечами. – Дорога просто понравилась, и я свернул.

Псих какой-то!

– Да ладно тебе! Тут явно нет никого. Сможем пока укрыться.

– Что значит «укрыться»? – у меня руки трястись начинают. Во что он меня втянул?

– Переночуем тут, пока в городе все не уляжется.

– В смысле? – Максим не набрасывается на меня, и это вселяет уверенности. Я начинаю говорить более уверенно. – Мне домой надо! Я сейчас отцу позвоню!

– Звони, – мужчина слишком быстро соглашается, и сразу же теряет ко мне всякий интерес. Это раздражает.

Максим поднимается по ступенькам к двери. Копошится в карманах, а потом склоняется над замком.

Я в нетерпении начинаю искать сотовый. Звонить папе не хочется. Он убьет меня, когда узнает где я была. Но это будет вторым убийством. Сначала я попрощаюсь с жизнью за то, что продинамила «прекрасного» Тимура.

Но даже на это мне сейчас плевать.

– Да где же ты?! – раздраженно бубню, потому что не могу найти телефон.

У меня обычная дамская сумка. Там много хлама, да, но мобильный всегда лежит в отдельном кармашке, где сейчас его не наблюдается.

– Позвонила? – саркастичную усмешку мужчины я вижу даже в темноте. Такое впечатление, что он знал, что дозвониться не получится.

– Телефон исчез, – бурчу я. – Наверное, потеряла его на вашем адовом побоище.

Ну и угораздило же меня вляпаться!

– Я дверь открыл. Греться пошли, – это все, что я слышу в ответ.

Мне приходится последовать примеру Максима, и тоже скрыться в темноте странного дома. После его слов я почувствовала, что и вправду замерзла.

– Чей это дом? – спрашиваю я, когда мы оказываемся внутри.

На самом деле, тут не на много теплее, чем на улице.

– Я же сказал, – Максима явно раздражает, что приходится повторять.

– Ты не знаешь? – я вдруг соображаю к чему он клонит.

– Нет. Но сомневаюсь, что хозяин появится в скором времени, – он говорит так легко, будто такое поведение для него в порядке вещей.

– Ну охренеть, блин! – я разочарованно вскидываю руки.

– Я думал, что девчонок возбуждает опасность, – иронично хмыкает Палач.

Надуваю щеки. Капец просто.

– Это взлом с проникновением! Нас арестуют! Ты вообще в курсе, что за нарушение закона можно и в тюрьму загреметь?

– А ты, случайно, не дочь мента? – Максим снова кривится.

– Мой отец…, – я решаю рассказать, но в последний момент передумываю. Если Максу ни в первой нарушать закон, лучше ему не знать о том, кто я.

– Ну? – он не отстает. Ждет ответа.

– Не важно. Я просто хочу уехать отсюда.

– Я сказал – утром!

Тон Максима резко меняется. Да он весь становится другим. В миг меняется, превращаясь в другого человека.

ГЛАВА 6

Демьян

Я везу Алевтину в свой домик, который приобрел буквально на прошлой неделе. Ни ради дома, ради земли, на которой он был построен.

Но работы по сносу этой хибары пока не начались, потому что возникли некоторые проблемы с оформлением документов.

Я дико разозлился, но сейчас такое положение вещей оказалось на руку. Ну не повезу же я девку к себе домой. Тогда вся аура моего образа простого подпольного бойца в миг растворится.

Всю дорогу девчонка держится за меня со всей силы, точно и вправду думает, что мы разобьемся.

Такая смелая с виду, дерзкая, а железного коня испугалась.

Я не знал, что ОМОН накроет наш клуб, но шлем для Али все равно приготовил.

В итоге все получилось даже лучше, чем я мог себе представить.

Вот уж не думал, что когда-нибудь мне захочется поблагодарить силовые структуры!

Выхожу из душа на все готовый. Знаю, что сейчас трахать Попову нельзя, мы еще не дождались ее папашу на месте в первом ряду, но члену мои планы объяснить просто невозможно.

Он хочет протаранить маленькую киску Алевтины прямо сейчас, напрягшись так, будто взорвется, если в скором времени я не сброшу это напряжение.

Она повернута ко мне спиной. Распахнутое пальто скрывает фигуру, но я успел рассмотреть девочку ранее.

Стройные ноги в коротких сапожках сейчас выглядят аппетитнее задницы, и член снова дергается в предвкушении.

– Чая, я так понимаю, тоже не будет, – подхожу совсем близко. Руки укладываю на столешницу.

Прижаться не рискую. Это испортит все. Не оставит моему плану никаких шансов.

Я просто нагну девчонку, придавив к столу, и трахну даже если она окажется против.

– Ты стоишь слишком близко, – Аля разворачивается, и изо рта, разве что, слюни не стекают, когда она разглядывает меня.

Так что не откажется. Даст. Как миленькая отклячит попку и будет визжать, пока не кончит.

Ее бархатистый, чуть срывающийся голос сейчас вовсе непохож на тот, каким она обычно со мной разговаривала.

Моя близость действует на Алевтину правильным образом, и я, пиздец, как этому рад.

– Ты можешь потрогать, – шепчу ей. – Я вижу, ты этого хочешь.

Девчонка в замешательстве задумывается, и тогда я сам укладываю маленькую ладошку на себе на грудь.

Вниз веду.

Она несмело пробегает пальчиками по моему все еще влажному телу. Хочу спустить руку на член, чтобы малышка сжала его свой крохотной ладошкой. Но вовремя останавливаюсь. Это будет означать только одно – я не сдержусь.

Сажаю ее на столешницу. Мну бедра. Интересно, потекла?

Проверять не рискую, но уверен, что да.

Кажется, Аля полностью лишается воли. Даже ноги свести не пытается. Позволяет распахнуть платье. Сжать грудь. Через поролон, правда, но сейчас это даже к лучшему.

Я держусь из последних сил, чтобы не потерять контроль над сознанием.

Это сложно, учитывая, что Аля оказалась слишком доступной. Прямо, как я люблю.

А ты, оказывается, плохую девочку воспитал, товарищ полковник. Вон как раскрылась передо мной! Бери – не хочу.

Звонок мобильного телефона не дает мне увязнуть в пучине похоти, и поиметь Алю прямо в пальто в грязном старом доме.

Трезвонит мой мобильный. Ее я предусмотрительно выбросил на ринге, когда бойцы накрыли клуб. Кто знает, че там ее папочка понатыкал. Хвост мне был не нужен.

И я не прогадал.

Мне сообщают, что через двадцать минут после набега ОМОНовцев, Попов примчался на место событий лично. Осмотрел все. Телефон забрал.

Боится за дочурку. Быстро бойцов понагнал.

Только теперь Алевтину вернуть надо.

Отец ей явно всыпет, а это на моей репутации в глазах девчонки отразится, скорее всего, в негативном ключе.

Я должен стать положительным героем. Сексуальной фантазией, о которой она будет мечтать дома под одеялом.

– Планы меняются. Мы уезжаем.

Распутная девица оказывается уже полностью одетой, когда я заканчиваю разговор с Ильей.

Даже пальто замуровала до самого горла. Насупилась так забавно, точно собиралась отчаянно возмущаться.

Но мои слова Алю расслабляют. Она будто облегчение чувствует.

Неужели, я неправильно прочитал ее поведение минутой ранее. Или она сама не ожидала, того, что чуть не дала?

Да, неважно! Главное, что блядская жилка присутствует, а уж раскрыть ее в полной мере я точно смогу. И не таких под себя прогибал.

Аля

Мы уезжаем из вскрытого Максимом дома, чему я очень рада.

ГЛАВА 7

Аля

Уснуть получается только под утро, когда за окном уже снова становится светло.

Сначала я просто пытаюсь прийти в себя, а потом продумываю план действий.

Ну, не хочу я мириться с произволом со стороны родителей! Сама хочу решать! Нельзя в двадцать первом веке просто взять, и насильно выдать замуж.

Идти против отца страшно после вчерашнего, но разве у меня есть выбор?!

Есть конечно: стать послушной овцой, или зубами выгрызть себе свободу.

Решение приходит как-то само собой. Я долго не раздумываю – просто беру в руки мобильный, которые добродушно принесла мама, пока я делал вид, что сплю, и строчу сообщение.

Вы: «Возьми меня в жены.»

Максим отвечает очень быстро, несмотря на время, но я не обращаю на это никакого внимания. Даже рада тому, что все так быстро разрешилось.

Придурок: «Хорошо.»

Вот так просто?! Даже не спросит ничего? Да, это не Вадя, который за секунду нашел тридцать три отговорки.

Вы: «Приезжай к двенадцати. Спасибо. Очень выручил!»

Придурок: «Рад. В двенадцать буду.»

Теперь я с облегчением раскидываю руки на кровати. Пока все складывается как нельзя лучше.

Родители не смогут выдать меня замуж, потому что я уже буду замужем. А остальные, вытекающие отсюда проблемы, буду решать по мере их поступления.

Максим приезжает в назначенное время. Он паркует мотоцикл у ворот, и звонит мне.

Отца дома нет, к маме пришла массажистка – идеальное время для побега.

Чувствую себя героиней американских фильмов про подростков. Мое окно удачно выходит на крышу гаража, а там у папы всегда стоит лестница.

Натягиваю на себя зимнюю куртку, потому что добраться до пальто возможности, увы, нет.

Спрыгиваю на лужайку и бегу к воротам. Быстро бегу, пока кто-нибудь случайно не засек меня по камерам.

Опасность практически наступает мне на пятки. От этого ускоряется сердце, и дыхание сбивается, но только на время, пока я, наконец, не оказываюсь за воротами, на воле.

Хочется завизжать от нахлынувшего облегчения. Я прямо чувствую, как с рук и ног спадают тяжелые тюремные кандалы.

– На невесту ты не особо похожа, – Максим усмехается, и это слышно по голосу, шлем он снова не снимает.

– Ты на жениха тоже не тянешь, – выдаю я.

Если честно, мне и самой становится смешно от того, что происходит сейчас. Неужели, я решилась?

Окидываю взглядом родительский дом. Поверить не могу, что нахожусь по эту сторону забора.

– Только, давай, сразу договоримся, – снова перевожу взгляд на «будущего мужа», устанавливая свои условия, – мы супруги лишь на бумаге и… я поживу у тебя пару дней. Родителям надо будет смириться.

– Может, трахнемся хоть разок? – интересуется он, пока помогает мне со шлемом.

– Нет! – резко отвечаю я.

Какой же он все-таки нахал. Но теперь червяк сомнения неожиданно поселяется где-то на краю сознания.

– А вчера ты была, в общем, даже не против.

Максим притягивает меня к себе, и мы оказываемся совсем близко. Он утыкается своим шлемом в мой, но из-за темного стекла мне не удается разглядеть выражение его лица.

Я снова начинаю ощущать странное притяжение. Оно вспыхивает в груди, и раскрывается там распустившимся цветком. С Вадимом такого никогда не было. Я будто… от земли отрываюсь. Забываю обо всем.

– Ладно, поехали, – он просто отпускает меня, точно напоминая, что все держит под контролем, даже мои чувства, что сам принимает решения, и от моего мнения и желания тут вообще ничего не зависит.

Со вздохом перекидываю ногу через байк. Надеюсь, при свете дня поездка не выбьет из меня дух.

Со всей силы обхватываю мускулистое тело Максима. Он идеален там, под курткой.

Сегодня, пока не могла уснуть, то и дело думала об этом. О кубиках пресса и широкой спине, накаченных руках и, о Боги, о дорожке темных волос, что уходила под полотенце на бедрах мужчины.

От том, как крепок и горяч Макс был под моими пальцами.

И это несмотря на то, что меня просто разрывало от обиды за поступок родителей, особенно папы.

Красивый гад пролезал в сознание без спроса, против воли вынуждал думать о себе.

Головой я тоже прижимаюсь к мускулистой спине. Я бы и ногами с удовольствием обвила его талию, только, боюсь в таком положении мы, тем более, далеко не уедем.

Кажется, мужчина выбрал ближайший ЗАГС. А я даже не подумала позаботиться об этом. На месте мы оказываемся очень скоро.

На этот раз я даже от страха не трясусь. Не успеваю перепугаться настолько сильно.

– Жди меня здесь, – говорит Максим. – Договорюсь обо всем, потом позову.

ГЛАВА 8

Аля

Максим отключается. Ему просто плевать на меня. Уж о чем он сейчас точно не заботится, так это о моем комфорте.

Становится так обидно и страшно, что крики сами вырываются из меня. Точно они могут хоть что-то изменить.

– Вы знаете, кто мой папа? – кажется, что угрозы отцом точно должны хоть как-то повлиять на этих мужчин.

– Слышала, что Босс сказал? С заклеенным ртом сейчас поедешь, чтобы не тявкала. Глотку для другого побереги.

Бык как-то сально усмехается. Неприятно и мерзко. Так, что мурашки пробегают вдоль позвоночника. Но я так завелась, что остановиться теперь просто невозможно.

– Мой отец всех вас посадит, поняли! Будете гнить за решеткой за похищение человека, ясно?! – я кричу так, что у самой уши закладывает.

Мужик все равно не реагирует. Не смотрит на меня до тех пор, пока я не решаю воспользоваться последним доступным мне средством защиты – дорогим маникюром, который сделала всего пару дней назад. Зря, правда, от него почти ничегошеньки не осталось.

Налетаю на мужчину, но толком и не успеваю ничего сделать. Он реагирует в тысячу раз быстрее.

Мгновение – и я лежу грудью на его коленях. А он крепко зажимает мои руки за спиной.

– Сама напросилась, – безразлично произносит мужик, с легкостью припечатывая меня к месту одной рукой.

Другой достает откуда-то моток серого скотча.

Пытаюсь брыкаться, но куда там?! Верзила сильный, точно гризли.

Он довольно быстро стягивает руки за моей спиной, обезвреживая.

– Вы все сядете! – последний раз грожусь я, прежде, чем он липкой лентой лишает меня возможности говорить.

Потом просто отталкивает, возвращая в исходное положение.

Я мычу. Но больше даже от обиды и страха. Просто бестолково что-то кричу и ерзаю на месте.

– Свят, сделай музон погромче, – командует бычара, и салон нашего авто наполняется басами какой-то незнакомой мне композиции.

Бесполезные мычания совсем скоро сменяются всхлипами.

Что он сделает со мной? Максим?

Как же отец назвал его? В сумбуре, что сейчас творится в моей голове, просто невозможно вспомнить это имя.

В пути мы проводим около часа, по моим ощущениям.

К концу, кажется, я совсем лишаюсь сил.

Адреналин перестает контролировать мое состояние, и сознание накрывает смесью из разочарования и безысходности.

Я просто понуро облокачиваюсь о спинку автомобильного диванчика, а руки за спиной начинают ныть от тугих пут.

Меня провожают в одну из комнат на втором этаже довольно большого каменного дома.

– Я сниму скотч, если не будешь нарываться. Или останешься босса в таком виде дожидаться. Кивни, что согласна, – первым делом произносит бугай.

Киваю. Руки затекли так, что я почти не чувствую ладоней.

Мужчина чем-то вспарывает скотч, обмотавший руки, а потом резко срывает его с моего рта.

Вскрикиваю. Это очень и очень больно!

– Будь послушной, – говорит бык прежде, чем выйти и повернуть ключ в замочной скважине.

Сразу бегу к окну, но оно оказывается закрытым. На ключ.

– Блин! Блин! – ударяю по раме затекшими ладонями.

Бегло осматриваю помещение. Тут нет ничего, что может помочь. Ублюдок предусмотрел все! Ни стула, ни выдвижных ящиков, ни напольных ваз. Короче ничего из того, чем в моем понимании можно было бы разбить стекло.

Да и там, внизу, прямо под окном растет изгородь из каких-то идеально обстриженных кустиков.

Папочка, ну давай же! Давай! Найди меня поскорее! Вытащи отсюда! Я, честно, стану послушной! Буду хорошей девочкой! Только помоги…

Выйти за Тимура? Да. Да, пап! Выйду! Хоть завтра! Ты только найди меня…

Истерика становится сначала какой-то обжигающей, а потом сменяется нервным смехом.

Я оседаю на пол, заливисто хохоча.

Потом снова перехожу к активным действиям, потроша полупустые шкафы, в поисках чего-то полезного.

Но и эта стадия в финале заменяется чистым животным страхом, потому что время спешит, а папа нет.

Вновь подхожу к окну, всматриваясь в часть зеленой лужайки и кустиков. Тут больше ничего нет. Только забор. Метра в три, наверное. Кирпичный. Высокий. Такой мне ни за что не поддастся, даже если получится сбежать.

Гулкий шум дверного замка заставляет вздрогнуть.

Он возникает неожиданно, разрезая тишину комнаты, в которой меня заперли.

Я вся напрягаюсь.

По позвоночнику бегут неприятные мурашки.

Нервное напряжение, кажется, даже кожу напитало. Забилось комком в горле, и рот сделало невероятно сухим.

ГЛАВА 9

Демьян

– Где моя дочь? – полковник с претензиями объявляется ближе к ночи.

Он орет в трубку, как бешеный. Красный, наверное, сейчас точно рак вареный. Слюной брызжет от безысходности и злости.

Я бы на это вживую с превеликим удовольствием посмотрел.

– Ну, для начала, здравствуйте, Александр Иванович, – с насмешкой отзываюсь я. – Или у вас приветствия не в чести?

– Где дочь моя, падла? – повторяет мужчина, окончательно слетая с катушек.

Когда он орет, я предусмотрительно убираю мобильный от уха, дабы слух не потерять.

– Если вы сейчас о моей новой жене, то с ней все в порядке. Обживается. К первой брачно ночи готовится, – я откровенно забавляюсь. Давно об этом мечтал. Попов мне столько нервов попортил, что я с радостью отыграюсь и на нем.

– Убью тебя, сука, слышишь! – рычит Попов. – Хоть пальцем ее тронешь…

– И что ты сделаешь, товарищ полковник? – не даю ему договорить. – Ребят своих на меня натравишь? Так нельзя. Не по закону же. Твоя башка полетит самой первой, вместе со всеми замами и непосредственным начальством, что эту операцию одобрит.

– Ты, сосунок, играть со мной вздумал? Только зря! Я о тебе все знаю. И управу найду! Только тогда, ты, гнида, о пощаде молить будешь, так что лучше тебе игры прямо сейчас прекратить, понял? Пока я еще добрый.

– Нет, Александр Иванович, все по-другому будет. Ты прекращаешь шерстить на моей территории, разрываешь связи с моими «друзьями», снимаешь наблюдение. Перед начальством отчитываешься, что я чист, как стеклышко, а я, так уж и быть, нежным с женой буду, аккуратно целку ее порву, постараюсь…

– А ты не охуел мне такое предлагать? Мне! – негодует свекр. – Тебе, тварь, место за решеткой! Куда я тебя, суку, отправлю с превеликим удовольствием!

– Ну, хорошо, – не без злорадства соглашаюсь я. – Раз такое предложение не устраивает, у меня есть альтернативный вариант: я сливаю в сеть видео, на котором трахаюсь с твоей дочуркой, а так же отправляю его нужным людям. Знаешь, что случится после этого?

Тяжелое дыхание на том конце провода подтверждает, что новый родственник знает.

– Но я, на всякий случай, все равно скажу, ты же не против?! – учтиво интересуюсь у собеседника. – Твои звезды с погон посыпятся даже быстрее, чем в том случае, если ты решишь натравить на меня безмозглых бойцов, чтобы забрать мою законную супругу. Ведь ты так давно не можешь раскрыть мое дело, в то время, как твоя дочь радостно ебется со мной и выходит за меня замуж. Совпадение? Не думаю…

– Ты этого не сделаешь! Не тронешь Алю.

– Сделаю, сделаю, – усмехаюсь я. – Прямо сейчас пойду, и запишу для тебя промо ролик. Маленькую предысторию наших с Алевтиной сладких утех. Чтобы ты, Александр Иванович, понял, насколько я серьезен в данный момент.

– Я клянусь, что ты, сучонок, за все ответишь… – шипит полковник в трубку.

– Так что, мы договорились?! – уточняю я. – Меняешь девственность дочери на мою свободу?

– Молись, сосунок, чтобы я не придушил тебя собственными руками, – рявкает полковник прежде, чем сбросить вызов.

Мда. Я не хотел, чтобы все получилось так. Алевтина сама предложила мне весьма интересный вариант, от которого я просто не смог отказаться.

Думал, заберу ее из дома, привезу на квартиру одного знакомого, уверив, что она моя, соблазню, уж за пару дней точно, а потом… да хрен знает!

Только полковник о нашей связи не вовремя узнал, пришлось вносить коррективы в мой идеальный план.

Но, как ни крути, удача сама поплыла в мои распростертые объятья.

Теперь я чувствую себя царем горы, к которому ни с одного края не подобраться.

Включаю камеру, чтобы посмотреть, как дела у жены.

Она, свернувшись калачиком, лежит на мате. Спит что ли?

Наивная и очень глупая девчонка.

Она была такой довольной в ЗАГСе, точно замуж по большой любви выскакивала. Как ей только в голову эта «умная» идея пришла?

Аля начинает возиться, и я приглядываюсь.

В объективе камеры разглядеть ее очень трудно.

Вспоминаю манящую нежную кожу. Бархатистую на ощупь и приятно пахнущую. Даже после зала с вонью табака и пота, она сохранила свой неповторимый аромат.

Девушка переворачивается на другой бок, являя моему взору маленькую попку.

Член оживает, точно эту ягоду специально для него выставили. Быстро на Алю реагирует. Как солдат на команды.

Платьице слегка задирается, оголяя привлекательное бедро, которое так и хочется сжать в пальцах.

Как-то само собой вспоминаю, как приветливо ее ножки разъезжались на кухне старого дома, когда Алевтина была готова отдаться мне, незнакомому мужику, прямо на старенькой столешнице в «чужом» доме.

Зато сегодня девочка брыкалась. Пощечину мне отвесила с характерным звоном, когда я ущипнул маленький, торчащий вперед сосок.

ГЛАВА 10

Аля

– А если «нет»? – я зачем-то это спрашиваю. В голове все равно не укладывается, что он может быть жестоким бандитом. И может стереть меня в порошок, как выразился папа.

– Лучше тебе об этом никогда не узнать… – не обнадеживающий ответ подтверждается звериным оскалом.

Мужчина запускает свои руки мне в волосы, и притягивает за голову. Близко. Так близко, что хочется сознание потерять.

– Достаточно доходчиво объясняю, Алевтина? – он растягивает мое имя чуть ли не по слогам, и смотрит так жадно, что я дышать забываю.

Своим горячим телом и замашками завоевателя Максим сводит меня с ума. Я плавлюсь от этой жары, смеси страха и похоти, которую так позорно испытываю в присутствии этого опасного мужчины.

Зажмуриваюсь на секундочку, чтобы представить себя в другом месте, не здесь. Вообразить что-нибудь отвратительное и мерзкое. Но даже перед закрытыми глазами стоит образ божественно красивого мерзавца.

– Я не слышу ответа, малыш, – хватка становится жестче, черные омуты вспыхивают зловещим огнем. Промедление Максиму явно не по душе.

Он кладет большой палец свободной руки мне на губы и нажимает.

Я даже не успеваю ничего ответить, как тот оказывается у меня во рту.

Непроизвольно втягиваю мужской палец глубже. Провожу языком по шершавым жестким подушечкам. Сама не знаю, зачем делаю это.

– Правильный выбор, Аля… – довольно изрекает монстр. – Надеюсь, что моя жена не будет против, если я заменю палец своим членом?

Я на секунду прихожу в сознание. Конечно, теперь ответа от меня никто не ждет. Предполагается, что я совсем не против.

Паника быстро нарастает, и я судорожно начинаю обдумывать пути отступления, но ни на чем не могу сосредоточиться. Соображаю плохо.

Взгляд совершенно случайно цепляется за приоткрытую дверь на выход из подвала.

Это мой шанс! Только из дома убежать, а там… С забором что-нибудь придумаю. Оставаться здесь – невыносимо.

Я хорошо запомнила дорогу до подвала, когда висела на плече у здоровяка Ильи.

Надо только отвлечь бандита. Усыпить его бдительность. Иначе у меня не будет возможности даже до двери добежать.

Единственное, что приходит в затуманенное сознание – соблазнить. Дать Максиму то, что он хочет. Ну, вид сделать. Притвориться послушной, на все готовой пылкой любовницей.

Он войдет во вкус, расслабится… Хотя, откуда мне знать? Я понятия не имею, как ублажить мужчину. Тем более, такого, как это тип.

Главное, самой не поддаться искушению, что запретным плодом из райского сада, так и маячит перед глазами. Ведь с каждым поступательным движением пальца у меня во рту, новая порция позорного желания вспыхивает прямо внизу живота.

Хватка на затылке ослабляется. Мужчина будто и вправду теряет нить контроля. И это только от пальца, который даже нужных нервных окончаний не имеет. Наверное.

Происходящее воодушевляет меня. Все может получиться! Только бы монстр с катушек не слетел, и силищей своей намеренной на меня не навалился.

Я активнее начинаю втягивать крупный палец в рот. К сожалению, это действует не только на Максима. Чувствую себя грязной развратницей. Видел бы меня сейчас папа. От стыда бы сгорел!

Мой рот вдруг становится свободным. Бандит отстраняется. Вид у него сейчас, конечно… Очуметь! Мистер секс. Или у меня в глазах уже плывет от всего, что тут со мной творится.

«Не думать об этом! Не думать!» – приказываю себе, но выходит не очень. Даже страх теперь отходит на второй план. Но ровно до тех пор, пока Максим не начинает говорить:

– Кажется, пора попрактиковаться на чем-то более существенном, – ухмылка на его физиономии не дает посчитать фразу двусмысленной или неясной. Мы оба прекрасно понимаем, о чем речь. – Сейчас я трахну тебя в рот, – все же поясняет мужчина.

В темных глазах пылают дьявольские огни. Они настолько яркие, что я теряю всякую надежду на спасение.

В горле быстро собирается комок, а на шее пот выступает. Мамочки.

Он нажимает мне на плечи, но я сопротивляюсь.

– Нет! Нет! – вскрикиваю. – Я сама. Сама. Можно?

– Хм, – бандит явно удивляется. – Ладно, малыш. Покажи на что способна.

– Вы… Вы только на мат лягте, – несмело прошу я, рассчитывая, что с такого положения Максима у меня будет больше форы при побеге.

– Еще чего?! – насмехается он. – На коленях сосать будешь.

– А… – мне хочется сказать что-нибудь еще, но не получается сообразить.

– Послушание, Аля. Послушание, – теперь мужчина снова серьезен.

Мой отказ в его планы не входит. Я только что сама дала ему право распоряжаться моей волей. Сказала, что сделаю ЭТО для него.

Максим снова нажимает мне на плечи. На этот раз приходится повиноваться.

Сердце начинает скакать галопом. В ушах появляется навязчивый шум. Я украдкой кошусь на выход. Все ради спасения!

ГЛАВА 11

Аля

Вадим стоит на коленях со связанными за спиной руками.

Даже в неярком свете прожекторов видно, что парня били.

Эти шкафы, что возвышаются над ним, уже успели разукрасить симпатичную мордашку моего парня. Бывшего парня.

Что он вообще здесь делает?

Несколько секунд я медлю, пока верзилы мечутся вокруг беззащитного Вадима, точно волки, окружившие добычу.

Но потом резко подаюсь вперед. Я должна помочь. Не знаю, как, но остаться в стороне, когда его избивают здоровенные мужики, я просто не в силах.

Но мне не удается ни шага сделать, ни закричать.

Кто-то рывком притягивает меня к себе и зажимает рот ладонью.

Не нужно оборачиваться, чтобы понять кто это.

Я чувствую его горячий обнаженный торс. Его дыхание на своей шее. Его запах. Присутствие, от которого трясутся поджилки.

Он догнал. И теперь не отпустит.

Сожрет и костями не подавится.

Или как там папа сказал?! Сотрет в порошок, и не моргнет глазом.

Хочу вырваться, но как раз в этот момент, Вадим получает в живот кулачищем размером с голову.

Это заставляет замереть. Оцепенеть от увиденного. И буквально физически почувствовать ту боль, которая вынудила бывшего парня сложиться пополам.

– Хочешь помочь ему? Этому благородному рыцарю, что ценой собственной шкуры поехал спасать тебя? Шкурка у него, кстати, тонковата. Быстро лопнет, если не остановить все, – слышу шепот рядом с ухом.

Мурашки бегут по спине от звука тихого голоса, пробирающего насквозь.

Как Вадим вообще узнал, что я здесь? Получается, даже поиски папы не увенчались успехом.

Я не могу ответить. Не могу даже головой пошевелить в знак согласия.

Бандит снова крепнет в районе паха.

Он упирается своей твердостью между моих ягодиц. Трется об меня похотливо и ужасно неприлично. Как бы показывает, на что можно выменять свободу бывшего.

А мое предательское тело, несмотря на весь ужас происходящего, жаждет на этот обмен согласиться.

Смешавшееся с адреналином возбуждение, исподтишка верховодит моими желаниями.

Кровь закипает. Мне становится жарко, хоть на дворе прохладная осенняя ночь, а я босиком и в тонком платье.

– Тогда, когда я отпущу тебя, и разожму ладонь, ты не издашь ни звука, а молча и спокойно вернешься в дом, где так же будешь делать все, что я скажу. Кивни, если поняла.

Максим ослабляет захват, но совсем немного, лишь для того, чтобы я могла ответить на его вопрос.

Мне не остается ничего, кроме, как кивнуть.

Мужчина довольно медленно выпускает меня из своих удушающих объятий.

Уверена, он все контролирует. Каждое мое движение, каждый вздох.

Даже если я просто задержу воздух в легких, он заметит, что уж говорить о том, чтобы рыпнуться в сторону лобного места.

Поворачиваюсь лицом к своему обидчику. Смотрю на него уничтожающим взглядом.

Сама не понимаю, откуда во мне берется эта смелость: то ли адреналин бурлит в крови, то ли безрассудство сейчас стоит у руля.

– Ненавижу тебя! – цежу сквозь сомкнутые зубы.

Он лишь выгибает бровь. Точно спрашивает: хорошо ли я подумала, прежде, чем вступить с ним в перепалку.

Я просто часто дышу. Моя грудь высоко вздымается от ярости. Злость того гляди через край выплеснется. Но я достаточно умна для того, чтобы сдержать порыв расцарапать нахалу морду.

– В дом пошла! – лишь говорит он мне, пропуская вперед.

Делаю первый несмелый шаг.

Потом решаю обернуться. Посмотреть на Вадима. Убедиться, что он жив, что все не зря.

Жестокая картина вынуждает сердце сжаться, поэтому я быстро отворачиваюсь. Только бы не заплакать! Каким бы козлом не был этот человек, он пришел за мной, и точно не заслуживает ударов мордоворотов. Хотя, еще вчера я и сама была готова отпинать его за измену.

Становится слишком зябко, и я обнимаю себя за плечи. Глажу их, будто бы успокаивая.

Внутри меня все чувства смешиваются. Я не могу сосредоточиться на чем-то конкретном. Каждое из них так или иначе пропитано холодной безысходностью, без единой надежды на радужные перспективы.

Когда мы с Максимом оказываемся в доме, он указывает мне направление короткими командами. И в конечном итоге мы приходим к неизвестной мне комнате.

Честно, я думала, что бандит снова отправит меня в подвал, но у него, видимо, совсем другие планы. Такие, от которых у меня живот сводит.

Он распахивает передо мной дверь и приглашает пройти внутрь.

Это его спальня. Совершенно точно.

Здесь стоит его запах. Аромат, от которого голова идет кругом.

ГЛАВА 12

Аля

Мужчина открывает шкаф и достает оттуда футболку.

– Переодевайся, – он протягивает ее мне.

– Не буду! – говорю я, и Максим тут же хватает меня за щеки.

Больно прижимает их к зубам.

Задирает мою голову вверх, чтобы я хорошо видела выражение его лица, перекосившееся от раздражения.

– Я сказал переодеться! Я сказал – ты, сучка, сделала!

Мужчина небрежно отталкивает меня, когда разжимает захват.

– Думаешь, я буду тебе в задницу дуть, как твой папаша? – интонации в его голосе все такие же резкие, но я уже поняла свою ошибку. – Я добрый лишь пока ты послушна. Ясно? Твой задрот жив, пока ты послушна. Ты не сидишь в подвале, пока послушна. Твоя тощая задница не развлекает охрану, пока ты послушна.

От последней фразы прямо мороз по коже пробегает. Чувствую, как волоски на руках встают дыбом. Я вообще никого развлекать не хочу! Тем более тех верзил, что махали кулаками на улице.

Вот когда становится по-настоящему страшно. Меня этот страх сжимает в тисках так сильно, что кончики пальцев начинает покалывать иголочками.

Забираю футболку из рук Максима. Надеюсь, он хотя бы отвернётся?!

«Конечно, нет!» – мысленно проговариваю сама себе, когда ублюдок садится на край кровати, в ожидании облокачиваясь локтями на колени.

Я зачем-то наблюдаю за ним, и замечаю, что внушительный бугор под штанами никуда не исчез.

Между моих ног начинает пульсировать, и это вовсе не правильная реакция.

Все, чего мне должно сейчас хотеться, это вцепиться ему в морду, и оставить на ней кровавые борозды.

И мне хочется. Но только это желание смазывается за возбуждением, которое я испытываю в его присутствии, сама того не желая.

Мотаю головой, дабы избавиться от навязчивого чувства между ног.

По коже продолжают ползти мурашки, когда я, отвернувшись, пытаюсь справиться с пуговицами на платье.

Максим прав. Оно грязное. Местами даже порвалось, но в нем мне было бы гораздо комфортнее.

Унять стук сердца, разогнавшегося до бешеной скорости за пару секунд, никак не выходит. Слишком сильно волнуюсь.

Выпустив из петли последнюю пуговицу, я сбрасываю платье вниз.

Взгляд Максима чувствую кожей. Знаю, что смотрит. Плотоядно и жадно.

Поэтому хочу скорее прикрыться. Хорошо еще, что стою спиной. Это хоть как-то спасает.

Я уже расправляю в руках его здоровенную футболку, как вдруг хриплый от возбуждения голос разрезает ножами мое сознание:

– Лифчик тоже снимай, Аля…

Он так эротично и по-хозяйски произносит мое имя, что я непроизвольно сглатываю комок, мгновенно скопившейся в горле.

– И повернись…

Вот же гад ползучий… У меня внутри точно что-то взрывается. Бомба. От нее нутро содрогается. И трясет каждую клеточку от кончиков пальцев, до кончиков волос.

Но я все равно делаю так, как он велит. Уверяю себя в том, что это не так уж и страшно – сиськи показать. Ну, подумаешь?! Грудь что ли он не видел?

Получается так себе. Тревога не проходит, но исполнить пожелание мужа все равно приходится.

На ватных ногах я поворачиваюсь лицом к Максиму.

Соски предательски вытянуты вперед, но я не предпринимаю попыток прикрыться.

Это бесполезно.

Только разозлит ЕГО.

– Ммм… – довольно тянет мужчина, с животной похотью рассматривая меня. – Внизу ты так же возбуждена, как и сверху? – интересуется он, но я ничего не отвечаю.

Стыдно признавать такое. Даже перед собой. Меня просто заливает багряной краской. Даже уши пылают от стыда и ненависти ко всему, происходящему тут.

– Колготки тоже сними, – командует ОН.

Его голос все так же пропитан неприкрытым возбуждением.

– Трусики оставь. Пока.

От этого «пока» у меня ноги подкашиваются. Я, кажется, даже дышать забываю. Но просьбу исполняю.

– Отлично, Аля, просто отлично, – Максим доволен тем, что видит. В глазах черти пляшут. Возбужденные и опасные. Прямо как он сам сейчас.

Хочу хоть немного вдохнуть, но не успеваю, потому следующее распоряжение ударяет меня обухом по голове:

– Грудь сожми.

– Я не бу… – воинственно начинаю, но вовремя осекаюсь, заметив многозначительный изгиб брови Максима.

«Ты, действительно, хочешь это сделать?» – будто спрашивает он меня, напоминая о незавидном рабском положении в его доме.

Сейчас я, кажется, начинаю презирать мужчину даже сильнее, чем раньше.

Ублюдок!

Монстр!

Мерзавец похотливый!

ГЛАВА 13

Аля

Максим освобождает меня от веса своего тела.

Я так и продолжаю, распластавшись, лежать на кровати.

Мне не хочется вставать. Да и сил нет.

Мое тело все еще подрагивает отголосками удовольствия, и я не могу поверить, что все это случилось со мной.

Теперь проблемы кажутся какими-то неважными. Я будто выплеснула все напряжение, которое во мне накопилось.

Расслабилась.

Спасительную баюкающую тишину нарушает входящий вызов на мобильный Максима.

– Слушаю, – он недоволен. Да и кому понравятся столь поздние звонки? Обычно они не сулят ничего хорошего. – Буду.

Его короткий односложный ответ говорит о том, что я права – полученная информация мужчину не порадовала, только разозлила.

– За дверью душ, – говорит он мне. – Там есть все необходимое. Помойся и ложись спать. Завтра можешь спокойно перемещаться по дому. Можешь погулять. Только без глупостей. Сбежать все равно не выйдет, а бесполезные попытки станут прямой дорогой в подвал.

Веки тяжелеют. Глаза закатываются. Сон начинает рубить не по-детски.

Я вообще плохо соображаю, что Максим там наговорил. Разве, это имеет значение?

Мужчина, кажется, копается в шкафу, а потом покидает комнату.

Я окончательно расслабляюсь, и проваливаюсь в царство Морфея, так и не поднявшись с кровати.

Просыпаюсь я так же одна. Видимо, так и проспала всю ночь.

Правда, теперь я почти по шею закутана в шелковистое, теплое и приятно пахнущее свежестью одеяло.

Поначалу даже кажется, что я дома. Хочется вскочить с кровати и возмутиться: «Ну, что за дурацкий сон мне приснился?!».

Только когда распахиваю глаза, понимаю, что никакого сна тут не было и в помине. Я заперта в чужом доме. Без прав. Без шансов.

Меня лапал руками мужчина, которого я ненавижу! Который обманом втерся ко мне в доверие, а потом нагло присвоил.

А вчера… Вчера я кончила от его пальцев, как какая-то шлюха. Я стонала в подушку, извивалась под ним и мечтала только о том, как бы кончить поскорее.

От его рук. От его ласк. Этого мерзавца. Красивого до жути. До одури сексуального, но слишком ненавистного мне.

Мне кажется, я до сих пор чувствую эти импульсы, которыми вчера взорвалось все тело.

Каждая клеточка пульсировала от оргазма. Каждая моя частичка благодарила этого мудака за удовольствие, за ту грязь, что он сотворил со мной.

А сейчас, вспоминая об этом, я вовсе не чувствую отвращения, хотя должна. Я ощущаю, как внизу снова тяжелеет от этих мыслей.

Похоть, поселившаяся во мне, требует продолжения. Просит утолить голод, который породил этот ненавистный мною мужчина.

Кошмар какой-то!

Только теперь я иду в душ.

Судя по тому, что я все еще здесь, папе не удалось добраться до меня.

Противный червяк сомнения гложет изнутри.

А вдруг он и не ищет?

Максим же сказал…

Так. Все! Прочь! Прочь все негативные мысли!

Моя жизнь наладится. Я уверена. Нужно только немного подождать.

Ванная комната оказывается такой же темной, как и спальня. Но здесь хорошо убираются.

На глянцевой плитке не видно ни одной пылинки, и ни одной высохшей капли. Будто здесь вообще никогда никто не пользуется водой.

Горячие струи не приносят особого облегчения.

Зато я смываю грязь с коленок и локтей, обнаруживая на них ссадины, затянувшиеся коркой.

Желудок напоминает мне о том, что я давно ничего не ела.

Его конкретно скучивает голодными спазмами.

Надо поискать кухню. Интересно, сколько вообще время?

Поднимаю с пола свою перепачканную одежду. На всякий случай, расправляю ее перед собой, будто за ночь грязь могла исчезнуть, а стрелки на тонких колготках затянуться сами собой.

Ну и видок у меня был! Я даже усмехаюсь, представив это.

Мне не остается ничего, кроме как натянуть любезно предоставленную мне футболку.

Дверь, действительно, оказывается открытой, и выпускает меня в коридор.

Я осторожно выглядываю, прежде, чем выйти. Все время кажется, что вот прямо сейчас перед носом возникнет здоровенный мордоворот, и затолкает меня обратно в комнату.

Но, к счастью, ничего такого не происходит. На этаже пусто. И всем на меня абсолютно плевать.

Вот уж не думала, что обрадуюсь такому!

На первом этаже приятно пахнет яичницей с беконом. Обожаю такую. Мама часто готовит ее утром. Добавляет моцареллу, иногда грибы или овощи по настроению.

Это и любимое блюдо папы.

ГЛАВА 14

Аля

Из окна спальни хозяина дома открывается отличный вид.

Нарыдавшись вдоволь, я уставилась в окно, наблюдая за всем, что там происходит.

Демьян (мне удалось вспомнить настоящее имя Максима, потому что именно так его называла домработница – Демьян Алексеевич, ласково произносила она, с такими интонациями, точно это лучший мужчина на всем белом свете) живет богато.

Ухоженная большая территория, много зелени, дорожки из камня, огромная беседка в отдалении. Пара шикарных авто, которые почему-то стоят не в гараже, а точно специально красуются передо мной. Байк.

Дух захватывает даже сейчас, когда я вспоминаю нашу первую поездку. На полном серьезе думала, что сердце остановится.

Рабочих и охраны тут тоже много. Даже как-то не по себе становится оттого, что одного человека обслуживает столько людей.

Внезапно тяжелые ворота медленно отъезжают в сторону.

Вот она свобода! Я вижу ее, но дотянуться не могу. Комок в горле скапливается. Снова заплакать хочется.

Быстро стираю со щеки слезу. Мне не хочется быть слабой. Не хочется сломаться. Сама себе доказать хочу, что сильная.

Во двор въезжает небольшая белая машинка. Легковая, но с грузовым отделением. Наблюдаю за ней, чтобы отвлечься от душащих мыслей.

Автомобиль паркуется прямо рядом с домом. Подъезжает задом, и останавливается практически вплотную к стене.

Что там? Отсюда я не могу разглядеть, хотя шею, как лебедь вытягиваю, прислоняясь щекой к холодному стеклу.

Все становится предельно ясным, когда я вижу, появившуюся рядом повариху.

Она о чем-то говорит с молодым водителем, и ставит свою подпись на какой-то бумаге, что он передает ей.

Парень и еще один мужчина начинают копошиться у машины. Мне в голову приходит потрясающая, гениальная идея. Я вспыхиваю ей за секунду, и даже не успеваю подумать над тем, какой это глупый план.

Выбегаю из комнаты прямо в футболке Демьяна. Сообразив, возвращаюсь обратно и быстро переодеваюсь в платье.

Блин. Оно спереди все грязное. Испачкалось, пока меня бугай Илья по траве тащил. Ну и ладно! В белоснежной футболке я вызову еще больше подозрений.

А ноги? Боже... С босыми ногами выбегать на улицу никак нельзя.

Распахиваю шкаф хозяина. У меня нет времени на раздумье – машина с доставкой еды может в любой момент отчалить без меня.

Конечно, в мужских ботинках, если они тут есть, я тоже буду выглядеть весьма странно, но пофиг! Мне бы за забором оказаться, а там что-нибудь придумаю.

Но содержимое шкафа меня очень удивляет. Здесь довольно много женской одежды для недавнего холостяка.

Может, я просто перепутала, и эта темная спальня не Максима. Но чья тогда?

Я бы и подумала, что все эти вещи предназначались мне (ха-ха!), но на них нет этикеток, значит, скорее всего, их уже носили. Да и мужская одежда тут присутствует в значительно большем количестве.

На нижней полочке нахожу небрежно брошенные красные лодочки на высоченной шпильке.

Они оказываются мне чуть великоваты, но сойдет для сельской местности. Лишь бы машина еще на месте была!

В перепачканном платье и чужих туфлях мчусь на первый этаж. Довольно легко нахожу распахнутую дверь у которой, к моему неописуемому счастью, до сих пор стоит белый автомобиль.

– А ты чего здесь? – спрашивает меня домработница. – Обед только через полчаса готов будет. Пока продукты принимаю.

– Ну, я помочь решила, – сочиняю на ходу правдоподобную небылицу.

Женщина не чует подвоха и довольно легко соглашается:

– На вот, – вручает мне какой-то лист бумаги, – по списку все проверь, что они вытаскивают, я отлучусь на пару минут. Борщ, боюсь, убежит.

– Скажите, а вы в город сейчас поедете? – интересуюсь у мужчин, когда мы остаемся одни.

– А тебе зачем? – лыбится молодой, наверное, офигевший от моего внешнего вида.

– Да мама с подружками встретиться не пускает, – киваю в сторону, куда ушла повариха, – говорит, снова пьяная домой приползешь, мне перед хозяином будет стыдно, – я, оказывается, та еще врушка. С три короба могу наплести ради спасения. – Даже в комнату меня переодеться не пускает. А мне, ну, очень нужно! – делаю акцент на слове «очень», и складываю ладоши в молящем жесте.

Парнишка окидывает меня оценивающим взглядом. Фух. Надеюсь, мне удалось достоверно обосновать свой внешний вид.

Его взгляд мне не особо нравится, но выхода нет другого. Или с ними уезжаю, или грею постель этому обманщику Демьяну, за связь с которым меня собственный отец убить готов.

– Ладно, тусовщица, – в итоге заключает водитель. – Подбросим. Но только условие есть.

– Какое? – стараюсь сохранить невозмутимый вид, хотя в груди от волнения трепыхается все.

Мне жуть как надо уехать, но связываться с очередным незнакомцем теперь страху подобно.

ГЛАВА 15

Аля

В комнате больше никого не остается. Предательница подруга незаметно теряется из виду, да я и не обращаю внимания больше ни на что, кроме своего мужа.

– Не думал, Аля, что подвал тебе понравился больше моей спальни, – в его голосе нет ни тени усмешки, нет сомнений, нет ни намека на то, что разговор несерьезен.

– Нет, – я качаю головой и отступаю. Врезаюсь в кровать Ксюши и оседаю на нее.

Демьян не наступает, но этого и ненужно, ведь тяжесть его присутствия даже на расстоянии давит на меня бетонной плитой.

Почему я не позвонила папе? Тогда дома, этот человек не смог бы забрать меня. Отец бы приставил охрану, запер бы меня, спрятал. Я должна была довериться ему, а не совершать необдуманный поступок снова.

По спине пробегает леденящий холодок. Неужели, я и вправду думала, что смогу скрыться от Демьяна здесь?!

– Что «нет»? – стальные интонации пугают, лишают возможности говорить. – Я жду ответа, Алевтина, – кажется, раздражение начинает брать верх над его собранностью.

– Я просто… Просто хотела домой, – закусываю нижнюю губу, понимая, как глупо, наверное, звучит мое оправдание.

– Твой дом – рядом со мной. Ты – моя жена. Но, похоже, предпочитаешь стать развлечением для моих парней. Андрей, – зовет он кого-то, и у меня горло сводит спазмом от, застрявшего там воздуха.

Сама не понимаю, как оказываюсь на коленях. Не хочу, чтобы со мной так поступали. Ни просто не хочу – боюсь до жути. И этот страх сам руководит моими действиями.

– Демьян, пожалуйста… – мой голос звучит слишком тихо, я сама его едва слышу.

Мужчина жестом приказывает кому-то остановиться, и у меня появляется надежда.

Он выжидающе смотрит на меня, надеется на продолжение. На этот раз я не медлю. Хочу поскорее решить все.

– Не отдавай меня никому…

– Почему это? – Демьян вздергивает бровь. – Я предупредил тебя о том, что будет, если ты не прекратишь показывать зубы. Ты не услышала. Я дал тебе возможность быть свободной на своей территории, а ты предала. Почему теперь я должен отменить наказание? Может, объяснишь?

Мощный выброс адреналина заставляет кровь закипеть. Сердце ускоряется, прошибая грудную клетку частыми сильными ударами.

Решение нужно принимать быстро. Нет времени медлить. Но я вовсе не знаю, как поступить, и, первое, что приходит мне на ум – мгновенно реализуется в действиях.

Прямо как была, на коленях, ползу к Демьяну. Я должна доказать ему, что буду слушаться, что буду стараться не злить его больше и не сбегу, лишь бы не бросал в подвал и не отдавал никому.

Если приласкаю его сейчас, то, возможно, он изменит свое решение, позволит мне остаться с ним. Только с ним. Рядом.

Пальцы дрожат от волнения. Ноги наливаются свинцом. Кажется, я двигаюсь мучительно медленно. Осознание того, что именно я собираюсь сделать, будоражит кровь, а еще, отдается сладкими потягиваниями где-то внизу.

Волнуюсь я до жути. Я член-то вчера первый раз в жизни увидела, что уж говорить о том, что обращаться с ним я совсем не умею. Но мне все равно нужно понравиться Демьяну. Он должен захотеть оставить меня, не делиться. Пусть лучше думает, что я шлюха, но так хотя бы шанс будет.

Только когда уже оказываюсь рядом, позволяю себе взглянуть на своего мужчину.

Он тоже смотрит на меня. Взгляд, кажется, стал теплее. Ему, определенно нравится то, что он видит. При этом, Демьян не делает ни единой попытки хоть как-то помочь мне, направить, дать намек на то, что я все делаю правильно.

Палач просто ждет. И ждет сильно. Нереальных размеров бугор вырос в районе паха буквально за то время, пока я ползла.

Он хочет. Хочет, чтобы я сделала то, что намерена.

Я воспринимаю его возбуждение, как одобрение. Это рождает внутри веру в лучшее.

Мне даже становится легче. Страх притупляется, а во рту скапливается слюна.

Я дико возбуждаюсь от своего положения и оттого, как мое поведение действует на фиктивного мужа.

Все происходит на каком-то животном уровне. Сейчас я не чувствую ничего общего с собой разумной, с любимой папиной дочкой, что берегла себя для «того самого» мужчины.

Тянусь к пуговице на его джинсах. Она поддается ни с первого раза. Руки дрожат, и я почти не чувствую пальцев.

Демьян смотрит на меня сверху вниз. Не помогает. Просто стоит. Как царь. Бог. Высшее существо. Да я даже взгляда его не вижу, но чувствую, как он прожигает меня насквозь, клеймит грязной похотью.

Когда война с джинсами прекращается, я приспускаю их. Совсем немного, но достаточно для того, чтобы сделать то, что намерена.

Устрашающий бугор, освободившись от давления плотной ткани, становится еще больше.

Я нервно сглатываю прежде, чем приняться за боксеры. Ведь когда спущу и их, пути назад уже не будет. Тогда Демьян и сам не отпустит меня больше, знаю. Надумаю отстраниться – скрутит, надавит на щеки и…