Теплая зима у холодного моря

Ноябрь. Глава 1

НОЯБРЬ

Агата открыла глаза. В комнате царил уютный полумрак. Если не нужно идти на работу, зимой или поздней осенью такой полумрак в зашторенной комнате означает, что можно закрыть глаза и спокойно спать дальше. Агата бы так и сделала, если бы какая-то трудноуловимая мысль не вызывала смутную тревогу и ощущение чего-то плохого. Настолько плохого, что нельзя просто взять и заснуть обратно, а непременно нужно вспомнить, что не так и начать страдать.

И Агата вспомнила. Память, зараза, услужливо подкинула ей повод для страданий. Вчера она получила сообщение о разводе от Игоря. Точнее от портала Госуслуг, потому что сам бывший муж не потрудился сообщить Агате, что теперь их отношения закончены еще и официально.

Ну вот, теперь точно все кончено! Хотя почему только теперь? Агата приподнялась на постели, подложив под спину подушки, обхватив руками колени, и запустила привычную уже цепочку рассуждений. Конечно же, все кончилось вовсе не вчера. И не тогда, когда она получила от тех же Госуслуг сообщение, что Игорь подал на развод. И даже не тогда, когда три месяца назад он сказал, что им с Агатой стоит расстаться.

Все развалилось гораздо раньше, точнее разваливалось постепенно, но нельзя было не замечать, к чему все идет. Однако Агата честно пыталась не замечать: закрывала глаза, затыкала уши, не позволяла себе думать на эту тему. А вот Игорь, оказывается, думал. И додумался до развода.

Не то чтобы Агата была с ним не согласна. Если вынуть голову из песка и честно взглянуть на вещи, то расстаться им действительно стоило, причем давно. А еще лучше — никогда не начинать отношения, заведомо ведущие в никуда. Удивительно, что Агата многократно себя упрекавшая за неудачный брак, в то же время до смерти боялась, что этот брак разрушится.

Все дело в проклятой стабильности, боязни перемен, привычке и полном непонимании, как жить дальше. Ну и в том, что конкретно сейчас предельно неудачный момент для начинания жизни с чистого листа. В начале весны Агата лишилась работы, не то чтобы очень достойной и хорошо оплачиваемой, но дававшей хотя бы иллюзию, что она стоит на собственных ногах.

На самом-то деле вряд ли это было так. Ее зарплата штатного копирайтера была несопоставима с доходом Игоря. По большому счету она жила на его деньги еще до того, как потеряла работу из-за того, что журнал, для которого она писала, просто перестал существовать. И Игорь не уставал напоминать ей об этом. Наверняка из лучших побуждений, поскольку в его системе ценностей карьерный рост и размер зарплаты являлись основными составляющими смысла жизни.

Игорь постоянно убеждал жену, что она должна “расти”. Что работать за гроши по три-четыре часа в день — стыдно для человека с Агатиным интеллектом и образованием. И когда Агата сказала ему, что теперь она безработная, Игорь поначалу даже обрадовался. Мол, ну вот же, есть повод найти настоящую работу, престижную и прибыльную, теперь не отвертишься.

Однако престижная и прибыльная работа на дороге не валяется. Агата честно пыталась ее искать. Не сказать чтобы очень активно, но все же она выложила резюме на разных сайтах и исправно ходила по собеседованиям. Но все как-то не складывалось. Чаще потенциальные работодатели не прельщались опытом и послужным списком кандидатки, но иногда и сама Агата отказывалась, поняв, что либо вакансия очень сомнительная, либо придется действительно вкалывать. А вкалывать в отличие от Игоря она не любила. Одно дело - работать, чтобы жить, и другое — жить, чтобы работать.

Поняв, что жена не собирается развиваться в карьерном плане, Игорь все чаще стал говорить о деградации Агаты, как личности и дошел до того, что напрямую заявил, что стыдится ее.

Именно в тот момент Агата впервые отчаянно захотела… нет, не развестись. Она захотела, чтобы их с Игорем брак никогда не состоялся. Чтобы они так и остались случайными знакомыми, которые однажды пересеклись в компании общих друзей. Если бы только можно было отмотать время назад, не давать свой номер серьезному мужчине, не соглашаться на свидание с ним и уж, тем более, не принимать от него предложение руки и сердца.

Но проклятые социальные стереотипы и давление окружения практически не оставляли шансов на свободный осознанный выбор. Родные, друзья, даже коллеги — все хором твердили, что в тридцать два года женщина просто обязана быть замужем и растить детей. Ей сочувствовали, ее убеждали, подбадривали, знакомили со свободными мужчинами, особо не интересуясь, насколько все это нужно самой Агате.

Правда, тогда ей казалось, что это и впрямь ей нужно. Но только долгое время спустя, Агата осознала, что по большому счету ей было нужно, чтобы ее просто оставили в покое, перестали воспринимать, как ущербную, неполноценную, заслуживающую жалость женщину, лучшие годы которой проходят впустую.

А на самом деле лучшие годы были отравлены именно этим дурацким сочувствием, переросшим в настоящее давление. И когда на горизонте появился Игорь (как позже узнала Агата, специально приглашенный на ту злополучную вечеринку), все буквально возликовали. Ну наконец-то! Какой мужчина! Не упусти свой шанс!

Агата возмущенно фыркнула, хотя некому было оценить ее негодование. Правда, она не раз высказывала его вслух родным и друзьям, которые отчаянно стремились выдать ее замуж. Нечестно, конечно, винить других за свою несложившуюся семейную жизнь. Никто ее насильно под венец не тянул и согласие под дулом пистолета не требовал.

Это было ее решение, и упрекать за него следовало только себя. Не родных и друзей, не пресловутые социальные шаблоны и уж, конечно, не Игоря. Игорь действительно ее любил, по крайней мере, поначалу. А, может, и до самого конца. Только вот представления о любви у них с Агатой оказались разными, и чем дальше, тем сильнее они расходились.

Ноябрь. Глава 2

Агата в тысячный раз натянула капюшон чуть ли не на глаза, и в тысячный раз он сдался под напором ветра, не продержавшись и полминуты. Ветер этим вечером выдался особенно холодным и злым. И ладно бы только ветер, так нет же, немилосердные небеса извергали на Москву отвратительную помесь дождя со снегом. И тот же снег, смешанный в равных пропорциях с водой и грязью хлюпал под ногами.

Агатины осенние ботинки, купленные в солнечной Италии, оказались категорически не готовы к подобным испытаниям и промокли еще до того, как Агата добралась до места собеседования.

Впрочем, на фоне самого собеседования мокрые ботинки — это ерунда. “Мы вам перезвоним” — мысленный голос снова и снова прокручивал для Агаты шаблонную фразу, как бы она ни просила его заткнуться. Разумеется, никто не собирался ей перезванивать. Это было очевидно по тону и выражениям лиц несложившихся нанимателей, которые и не пытались скрывать, насколько их разочаровала бестолковая претендентка.

Агата ненавидела собеседования. Почти каждое оставляло после себя ощущение полнейшей некомпетентности и никчемности. Не то чтобы Агата мнила себя крутым профессионалом в области создания коммерческих текстов, но до хождений по собеседованиям она и понятия не имела, сколь многих качеств и навыков ей, оказывается, не хватает.

Ну а там, куда ее все-таки готовы были взять, ждали либо невыносимые условия, либо смехотворная оплата, а чаще и то, и другое вместе.

Хотелось плакать. Тем более, в темноте и за потоками дождя никто не заметит. А если и заметят, то всем плевать. Только вот заплакать не получалось. Как будто что-то внутри Агаты сломалось и ей теперь недоступна не только радость, но и любые человеческие эмоции.

Не осталось сил ни злиться, ни даже жалеть себя. Лишь отупляющая душевная пустота, на фоне которой потребности тела казались единственным, что важно. Скорей бы добраться до дома. А там выпить горячего чая, поесть, рухнуть в кровать, завернуться в одеяло и исчезнуть из этой пакостной реальности хотя бы до завтра, а лучше — навсегда.

Но между домом и окраиной Москвы, куда Агату занесло злополучное собеседование, пролегал еще долгий путь в метро. В половине седьмого вечера московское метро вполне может претендовать на звание филиала ада. Особенно в конце осени, когда тысячи людей приносят в вестибюли уличную слякоть на ботинках, а в вагоны — потоки воды с насквозь мокрых зонтов.

Стоя в плотной толпе, Агата с трудом извлекла из сумки телефон, сама толком не зная, с какой целью. Наверное, потому что все-таки лучше смотреть в экран, чем пялиться на окружающих людей.

На экране высвечивалось непрочитанное сообщение. Агата на автомате кликнула на иконку, не ожидая ничего хорошего. Вряд ли кто-нибудь может сейчас написать что-то, способное изменить ее настроение к лучшему.

Сообщение было от Вероники.

“Ну что? Ты подумала? Согласна?”

Агата уже было собралась писать в ответ, что понятия не имеет, о чем речь, но тут память соблаговолила включиться и напомнить про утренний разговор.

Троюродная сестра и по совместительству лучшая подруга позвонила где-то в час дня, соблюдая святость утреннего сна Агаты. Вероника считала, что если уж человеку случилось оказаться без работы, то стоит хотя бы наслаждаться выгодами этого положения. Впрочем, по ее мнению наслаждаться стоило в любой непонятной ситуации. И в понятной тоже.

— Ника, привет! Что-то случилось? — настороженно поинтересовалась Агата, ответив на звонок.

— А почему это что-то обязательно должно случиться? И вообще, что может случиться? — голос в трубке звучал с привычной беззаботностью.

Если бы проводили соревнования по оптимизму и пофигизму, Ника стала бы чемпионкой в обеих номинациях.

— Так вот, ничего не случилось, — жизнерадостно продолжила она. — В смысле — ничего плохого. Только хорошее. И даже очень.

— И что же у нас хорошего? — Агата невольно улыбнулась.

— А то, что мы едем на Балтийское море! — торжествующе объявила эта невероятная женщина.

— Мы? — переспросила Агата. — В смысле вы с Олегом?

— Нет, сестренка. Мы с тобой.

— Чего?!

— Ну, ладно, — в голосе Вероники проскользнуло смущение. — Вообще-то сначала действительно планировалось, что поедем мы с Олегом. Но я все равно хотела позвать и тебя, — поспешно добавила она. — Честно-честно.

— Спасибо, родная, — Агата вздохнула. — Только я бы все равно отказалась. Быть третьей лишней — не самая лучшая роль для меня, особенно сейчас.

— Я так и подумала, — сообщила Вероника, пожалуй, чересчур радостно, с учетом положения, в котором пребывала ее сестра. — И все равно бы я тебя позвала. Ты бы отказалась, но я бы знала, что сделала все возможное. Но я не успела. Понимаешь, оказалось, что Олег не может поехать. У него какой-то срочный внеплановый проект для кого-то из важных клиентов. Ужасно обидно! Но ничего не поделаешь. Поэтому поедем мы с тобой.

— Ник, ну ты чего? — Агата разрывалась между раздражением и нежностью. — Ты же отлично понимаешь, что я сейчас никуда не поеду. Во-первых, у меня нет денег…

— Деньги — вообще не проблема, — перебила сестра. — Мы сняли дом у моря на неделю, и, кстати, заранее оплатили. А еще Олег все узнал про переоформление билетов и обещал заняться этим, как только ты сбросишь ему паспортные данные. Не переживай, он в курсе сколько тебе лет.

Ноябрь. Глава 3

Агата критично осматривала груду одежды, вываленную Никой из шкафа на кровать. На полу лежал маленький чемодан на колесиках, а на кровати, помимо вороха одежды красовалась виновница устроенного бардака, а заодно и всего происходящего. В смысле — Ника. Она приехала к Агате накануне поездки, очевидно, опасаясь, что сестра в последний момент под каким-нибудь предлогом сорвется с крючка и откажется ехать.

Не то чтобы Агата совсем не думала об этом, но дальше мыслей дело бы точно не зашло. Подводить сестру она не собиралась. Не смогла устоять перед демоном-искусителем — собирай чемодан и вали из рая. Хотя на рай ее квартира вряд ли тянула. Особенно сейчас, когда привычная обстановка стала почти ненавистной, на каждом шагу напоминая то о крушении прошлой жизни, то о том, что и жизнь-то была не ахти. В общем, тошно. По большому счету сменить обстановку было довольно хорошей идеей. Просто Агате сейчас ничего не хотелось. Совсем ничего — только лежать в кровати или на диване. И даже не уткнувшись в книгу или фильм, а просто пялиться в потолок. А еще лучше спать. Долго-долго, можно не просыпаясь. А если уж просыпаться, то желательно в каком-нибудь другом мире.

— Эй, ты чего застыла? — Ника, восседающая на кровати с бокалом красного вина, вернула Агату к реальности. — Если не можешь решить, что брать, я помогу определиться. Я люблю выбирать одежду, ты же знаешь.

— Ты все любишь, — проворчала Агата. — И одежду выбирать за других и елки наряжать в чужих квартирах.

— Как будто что-то плохое, — фыркнула в ответ сестра. — Я же вижу, что тебе сложно определиться.

— Было бы проще, если бы кто-то не вывалил на кровать все содержимое шкафа, — съязвила она. — Вот зачем, скажи, мне в ноябре бирюзовое шифоновое платье? Или летний сарафан?

— Если не нужны, просто отложи их, — пожала плечами Ника. — Но когда вся одежда перед глазами, выбирать проще. А иногда просто приятно лишний раз вспомнить, как много у тебя красивых вещей.

Агата попыталась придумать очередную язвительную реплику для ответа, но с удивлением обнаружила, что сестра права. Смотреть на вещи, как ни странно, было приятно. Было в этом что-то успокаивающее. Как будто разноцветный ворох одежды являл собой что-то вроде островка стабильности посреди хаоса ее рухнувшей жизни. Можно лишиться работы, люди могут предать и уйти, но вещи останутся с ней. Ну, если только не придется их распродать, чтобы не умереть с голоду.

— В тебе прямо пропадает психотерапевт, — Агата повернулась к сестре. — Не хочешь поменять специальность и спасать людей от депрессии. Я серьезно… ну почти.

— Ну, вот спасу тебя, а там посмотрим. Вот этот желтый свитер возьми обязательно. Он хорош как средство не только от депрессии, но и от осенней серости.

— И все-таки как вас угораздило собраться в путешествие в конце ноября?

Мысленно Агата успела многократно удивиться странному выбору сестры, а теперь можно наконец-то спросить напрямую.

— Это же очевидно, — прежде чем сделать очередной глоток Вероника приподняла бокал. — Твое здоровье! Физическое и душевное.

— Ты от темы не уходи, — вслед за желтым свитером Агата отправила в чемодан темно-лиловое вязаное платье. — Чего ради вас потянуло на север накануне зимы?

— Не на север, а на запад. Там, кстати, теплее, чем в Москве. Но в целом, ты права — там сейчас не сезон. А значит все дешевле, и главное, нет толп туристов, способных убить любую аутентичность, — глубокомысленно заметила Ника, вновь отхлебнув вина из бокала.

— Я тебе навскидку назову сотню мест, где нет туристов, убивающих аутентичность. Норильск, например. Сарапул в Удмуртии. Или какая-нибудь деревня Пермского края. Выбор огромен.

— Там нет моря, — отмахнулась Вероника. — А мы с Олегом хотели на море. Ты же помнишь, что летом нам так и не удалось выбраться.

Если честно, летом Агате было не до того, чтобы следить за жизнью сестры и ее парня. У нее собственных проблем хватало.

— Слушай, ну с вашими доходами, вы могли бы рвануть куда-нибудь на Мальдивы или хотя бы в Египет. Там тоже есть море. И в нем даже можно купаться.

— Купаться мы планируем зимой. А пока… — она вдруг замолчала и вздохнула. — У Олега кончился срок загранпаспорта. Нужно делать новый. Придется довольствоваться путешествиями по родной стране. Что ж немного патриотизма никому еще не повредило.

— Ну а Сочи, Крым и все в этом роде? Там тоже есть море.

— Там я уже была, и если честно, не особо впечатлилась. А Балтийское побережье — хоть что-то новое.

Агата пожала плечами. Выбор сестры и ее парня по-прежнему представлялся ей довольно странным, но, в конце концов, для Агаты эта поездка — дареный конь. Правда, навязанный и совершенно не нужный. Но тут уж ничего не поделаешь.

Чемодан потихоньку наполнялся вещами, и в процессе Агата с удивлением обнаружила, что сборы доставляют ей что-то отдаленно похожее на удовольствие. Все-таки, когда собираешься в поездку, даже короткую и не особо впечатляющую, невольно ощущается атмосфера путешествий, вспоминаются прошлые поездки, мечтается о будущих. Правда, в случае Агаты о новых путешествиях мечтать не приходится, а старые лучше не вспоминать.

И все равно настроение стало лучше. Хотя, скорее, дело не в сборах, а в Веронике, которая щедро изливает свою жизнерадостность на все, что ее окружает. Иногда кажется, что ей для этого даже говорить не обязательно. Нике достаточно просто быть рядом и быть собой.

Ноябрь. Глава 4

Ночка выдалась беспокойной. Сначала поезд останавливался на белорусской границе, потом - на литовской. Где-то в районе семи утра, когда за окнами еще стояла ночная темнота, в вагон зашли литовские пограничники. Впрочем, знакомство с ними уложилось в пару минут. Почти не просыпаясь, Ника с Агатой показали документы и снова провалились в сон.

Им повезло, что поезд прибывал в середине дня, поэтому обе успели как следует выспаться после ночных бесед и утренних проверок. В три часа дня поезд остановился на вокзале “Калининград-Южный”.

И только когда они с рюкзаком и чемоданом стояли в коридоре вагона в плотной очереди выходящих, Ника сообщила Агате, что их, оказывается, встречают.

— Кто? — огорошенная Агата вовсе не была уверена, что это хорошая новость. — И главное, зачем?

— Затем, чтобы нам не искать дорогущий трансфер из Калининграда в Зеленоградск. Хозяин квартиры, которую мы снимаем, обещал прислать за нами машину.

— Удивительно, что не расстелили красную ковровую дорожку прямо от вагона поезда, — проворчала Агата.

— Ты чем-то недовольна? — удивилась сестра. — Предпочитаешь искать такси на вокзале?

— Пожалуй, нет. Не обращай на меня внимания.

Ника решила последовать ее совету и через полминуты уже с кем-то созванивалась. Должно быть, с тем самым хозяином квартиры.

— Ну вот, все отлично. Нас ждут на парковке. Номер он мне сказал.

Агата молча кивнула, решив, что лимит немотивированного ворчания на сегодня она исчерпала. Нечего портить сестренке отпускное настроение. Хотя, по правде сказать, совершенно непонятно, чему это она так радуется? Серому без единого просвета небу? Холодному ветру? Заурядным постройкам явно советского периода, окружающим вокзал? Пока Агате довольно сложно было счесть хоть что-то из этого достойным восхищения. Но Ника на то и Ника, чтобы радоваться всему подряд.

Выйдя с вокзала, они перешли дорогу и оказались на стоянке. Вероника снова достала мобильный, чтобы набрать номер, когда к ним подошел высокий мужчина.

— Вероника? — спросил он, с едва заметным, но очень приятным акцентом. При этом он вопросительно смотрел на обеих, не зная, кто из них — Вероника.

— Да, — радостно отозвалась сестра. — А вы — от Ольгерда?

— Не совсем, — он слегка усмехнулся. — Я и есть Ольгерд.

— Ой, как здорово! — Ника обрадовалась еще больше. Казалось, еще чуть-чуть и она бросится новому знакомцу на шею.

Впрочем, ее можно понять. У этого Ольгерда не только голос был чертовски обворожительным, но и все остальное. Помимо роста мужчину, которому на вид было слегка за тридцать, отличал необычный оттенок волос — слишком темный для рыжего, и недостаточно темный — для каштанового. Волосы были удлиненные, собранные в небольшой хвост на затылке. Одним словом — красавчик. Еще и имя такое загадочное.

Пока их будущий квартирный хозяин и по совместительству водитель грузил сумки в багажник, Ника оттопыривала большие пальцы вверх и закатывала глаза. Ой, вот только не надо! Уж Агата-то знала, что кроме Олега для этой женщины никого не существует. А значит весь этот восторг рассчитан на Агату, в надежде ее заинтересовать. Ох уж эта Ника!

Ольгерд галантно распахнул перед ними дверцы машины, и сестры устроились на заднем сиденье.

— Так здорово, что вы приехали за нами в Калининград, — Ника явно не планировала ехать в тишине. — Мы у вас в долгу.

— Вовсе нет, — отозвался мужчина. Агата увидела в зеркале его улыбку. — Трансфер включен в цену, и вы мне ничего не должны. К тому же, здесь у меня все равно были дела.

Улыбка, надо сказать, оказалась невероятно обаятельной, под стать всему остальному. Агата уже почти готова была прийти к выводу, что никогда не встречала настолько красивых мужчин. Ей очень хотелось через зеркало рассмотреть, какого цвета у него глаза, но сев за руль, Ольгред надел очки. К тому же, он, почти не отрываясь, смотрел на дорогу. И кстати, руки Ольгерда, лежащие на руле, заслуживали отдельного внимания и восхищения. Крупные, но при этом аристократичные кисти с длинными пальцами так и притягивали взгляд.

Агата слегка тряхнула головой, словно отгоняя наваждение. Еще не хватало залипать, глядя на совершенно постороннего мужчину, которого она видит в первый раз в жизни, а неделю спустя увидит в последний.

А вот Нику ничего не смущало, она продолжала весело щебетать и активно общаться с новым знакомым.

— Ольгерд — такое необычное имя, — заметила Вероника, явно рассчитывая на то, что ей поведают какую-нибудь историю на сей счет.

— Моя мама из Литвы, — объяснил водитель. — Здесь вообще довольно смешанное население. Литва ведь совсем рядом. Вот и моя сестра познакомилась с парнем оттуда и вышла замуж за литовца. Теперь живет в Ниде. Но несмотря на границу добираться друг до друга нам быстрее и проще, чем до того же Калининграда.

— Ой, как интересно! — Ника воодушевилась еще больше. — Тут ведь и правда граница совсем рядом, я смотрела по картам. А мы сможем туда съездить?

— Почему нет? — отозвался Ольгерд. — Если у вас с собой загранпаспорта, а они у вас есть, раз вы приехали на поезде. Плюс-минус полчаса на границе — и вы в Ниде. Мы туда иногда обедать ездим. Вкуснее и дешевле.

Ноябрь. Глава 5

— Не говори ерунды, — вздохнула Агата. — К тому же, у него есть Инга.

— Какая Инга? — сестра уставилась на нее с искренним непониманием.

— Он сказал, что дом они фотографировали летом. С Ингой.

— А да, что-то такое было. Ну ты и внимательная, — Ника хитро прищурилась. — Раз услышала и запомнила, значит, он тебе понравился.

— Да, Боже мой! — фыркнула Агата. — Я даже спорить не буду. Как он может не понравиться? Но какое это имеет значение, если через неделю этот человек навсегда исчезнет из моей жизни? И только попробуй намекнуть на что-то вроде романа по переписке — я брошу в тебя подушкой.

Агата подошла к одному из кресел, на котором действительно лежала небольшая подушка в тон обивки, и угрожающе ухватила ее за уголок.

— Ладно-ладно, сдаюсь, — Вероника подняла руки. — Найдем тебе кого-нибудь в Москве.

— Да не нужно мне никого искать, Ник, — Агата устало опустилась в кресло. — Отношения с мужчинами — последнее, о чем мне стоит сейчас беспокоиться.

— А о чем стоит? — Вероника присела напротив, на диван, но тут же вскочила. — Подожди, не говори пока.

Она метнулась к холодильнику и достала оттуда бутылку розового вина, а затем начала открывать дверцы кухонных шкафчиков.

— Где же у них тут бокалы?

— Ты серьезно? Планируешь выпить хозяйское вино?

— Пфф! Никакое оно не хозяйское. Если лежит в холодильнике, значит, его оставили специально для гостей. Вроде комплимента от заведения или мини-бара. Сервис на уровне!

— Ты уверена? — Агата вовсе не разделяла оптимизма сестры на этот счет.

— Вообще-то, да. Но мы можем позвонить Ольгерду и уточнить? Только спрашивать будешь ты, — она заговорщически подмигнула.

— Не буду. Хочешь выпить чужое вино — кто я такая, чтобы тебе мешать?

— Во-первых, не я хочу, а мы хотим. Ты тоже будешь пить и, если что, пойдешь как соучастница. Во-вторых, даже если оно вдруг, как ты считаешь, чужое, то мы просто возместим стоимость или купим такую же бутылку. Зато сейчас не придется идти в магазин. Разумеется, я планирую всю следующую неделю бродить по этому городу и не только по нему, но конкретно сейчас мне ужасно не хочется выходить и в темноте искать магазины.

— И правда, уже темно, — кивнула Агата. За огромными окнами море слилось с небом, окрасившись темно-серым с оттенком синевы. А комната погрузилась в сумерки.

— Наверное, стоит зажечь свет? — предложила Агата, хотя не очень-то жаловала электричество.

— Мы сделаем лучше — разожжем камин, — решила Ника.

— А ты умеешь?

— Научусь, — сестра беззаботно махнула рукой. — Если что-то пойдет не так, позвоним Ольгерду.

— У тебя на все один ответ, — вздохнула Агата, устраиваясь в кресле с ногами.

— Думаю, я справлюсь и без него, — с уверенностью в себе у сестры никогда не было проблем.

И она действительно справилась. Минут через десять поленья в камине занялись огоньком, сначала маленьким и робким, но с каждой минутой разгорающимся все увереннее. Удовлетворенно кивнув результатам своего труда, Ника отправилась обратно на кухню за вином и бокалами.

Агата не очень любила вино в чистом виде, но куда проще держать бокал в руке, изредка прикасаясь к нему губами, чем спорить с сестрой. Вероника со своим бокалом устроилась на диване, вытянув ноги и с нежностью поглядывая в сторону растопленного своими руками камина.

— А теперь выкладывай, что у тебя за трудности, которые важнее красивых парней?

— Да ты и сама все знаешь, — Агата пожала плечами. — Я в разводе, без работы и, похоже, без реальных перспектив ее найти. А денег у меня в лучшем случае месяца на полтора жизни, и то в режиме строгой экономии.

Вглядываясь в сумерках, слегка подсвеченных пламенем камина, в лицо сестры, Агата заметила, что та очень хочет возразить, но при этом Вероника все-таки промолчала. Плохой знак. Значит и она согласна с тем, как безнадежно Агатино положение.

— И, похоже, мне придется сдавать квартиру, — с тяжелым вздохом заключила Агата. — Это просто ужасно, но другого выхода я не вижу. Ну, не считая смерти от голода, но такой вариант я пока не рассматриваю. Не та стадия.

— Уже хорошо, — медленно кивнула Вероника. — Но ведь это по идее не такой уж плохой план?

— Не такой уж плохой план? Ты серьезно? — Агата резко дернулась и несколько капель из ее практически полного бокала пролились на свитер. — Сдать чужим людям мою квартиру, а самой ютиться в какой-нибудь занюханной однушке на окраине. Мою квартиру, понимаешь? Там вся моя жизнь прошла, с детства!

— Я знаю, — кивнула Вероника.

Уж, конечно, она знала. Все-таки как родственница, а затем подруга она провела в этой квартире немало времени. Был даже недолгий период, когда они жили там вдвоем. Когда Игорь сделал Агате предложение родители на радостях переехали в загородный дом, оставив квартиру молодоженам. Вспомнив об этом, Агата ощутила что-то подозрительно похожее на боль в области сердца.

— Что я скажу родителям, Ник? Как сообщить им, что дочь — настолько законченная неудачница, что не только развелась, но и не может оплачивать собственную квартиру? И что в их квартире будут жить чужие люди.

Ноябрь. Глава 6

— Эй, подруга, ты на ходу засыпаешь, — Ника потормошила Агату за плечо.

Та открыла глаза, которые “закрыла только на секундочку”. Вокруг было все то же кафе, где они с сестрой оказались единственными посетителями.

— Да, что-то меня срубает, — пробормотала Агата, отчаянно растирая глаза. — Даже странно. Еще ведь довольно рано. Дома я засыпаю гораздо позже… если вообще засыпаю.

Ляпнув это, Агата осеклась. Не хватало еще грузить сестру своей бессонницей. Тем более, что на фоне остальных проблем эта была мелочью. К ее облегчению Ника то ли не услышала, то ли не обратила внимания.

— Это все из-за дороги и перемены климата, — решила она. — Я тоже спать хочу, хотя мы вроде сегодня ничего не делали. Давай-ка расплатимся и пойдем домой.

— Домой, — сонно пробормотала Агата, словно пробуя слово на вкус.

Вот бы, правда, можно было приходить в этот чудесный дом у моря как домой. Наверное, жить в таком — счастье. Даже если вокруг маленький и неказистый городок.

Ночной Зеленоградск не произвел на Агату впечатления. Вероника нашла кафе, ближайшее к их дому, и дошли они туда пешком. Но короткая прогулка по пустым улицам, где горел далеко не каждый фонарь, да и окна в части домов были темными, не добавила городу очков. Агата даже боялась, что подойдя к кафе, они обнаружат его темным и закрытым. Кафе работало, но по виду, качеству блюд и уровню сервиса производило примерно такое же впечатление, как улицы.

Единственным плюсом прогулки Агата сочла доносящийся со стороны набережной шум волн. Море делает все лучше, даже такую дыру как этот Зеленоградск. И пусть ей пока ничего не нравится, кроме дома, моря… и, пожалуй, Ольгерда, Агата все-таки не жалела, что они сюда приехали.

Просто она очень устала. Завтра будет новый день и, может быть, она посмотрит на все другими глазами. А даже если нет, то, по крайней мере, потрясающий дом с видом на море никуда не денется.

Вернувшись, сестры почти сразу разбрелись по спальням, пожелав друг другу спокойной ночи. Своей небольшой спаленкой Агата осталась полностью довольна. Особенно кроватью. Матрас оказался упругим, но мягким, подушки — удобными, но лучше всего было одеяло: теплое, и при этом легкое.

Нырнув в кровать, завернувшись в дивное одеяло, Агата протянула руку и выключила висевший рядом светильник. В окружившей ее темноте и тишине шум моря показался более отчетливым. Мерный звук прибоя четко рисовал за закрытыми веками картины темных волн, наползающих на берег и медленно отступающих обратно в море.

Агате почему-то очень захотелось на самом деле увидеть эту картину. Она встала, сунула ноги в шлепки, и, закутавшись в роскошное одеяло, вышла на балкон.

Все-таки не зря она выбрала именно эту спальню! Никакая ванная не сравнится с такой роскошью. Небо, весь день затянутое тучами, к ночи очистилось, и теперь ветер гнал по черному простору клочья серых облаков. Море внизу тоже было черным, и поэтому его почти не было видно. Только пена тянулась светлой полоской по кромке пляжа.

Агата долго не могла заставить себя вернуться в спальню. Она не смогла бы с уверенностью сказать, что открывшийся ей пейзаж был как-то по-особенному красив, тем более, и видно-то было не так уж много. И все же этот шум волн, это море и небо, между которыми нереально разглядеть границу, завораживали. Это было так не похоже на все, к чему она привыкла, что казалось совершенно нереальным.

И только мысль, что простудиться в самом начале поездки — не лучшая идея, побудила Агату уйти обратно в комнату. Она буквально рухнула в кровать, завернулась в одеяло, как в кокон и почти мгновенно заснула.

Проснулась она ближе к полудню, зато с ощущением, что отлично выспалась. Давно у нее такого не было. В последние месяцы проклятая бессонница совсем извела ее, ухудшая и без того непростое психическое состояние. Засыпала Агата очень поздно, после нескольких часов бесплодных метаний по кровати, а просыпалась обычно разбитой и часто с больной головой. Сейчас же она чувствовала себя так, словно выспалась если не за несколько месяцев, то за неделю уж точно.

Стоило Агате выползти из постели, как она тут же направилась к окну и отдернула шторы. Увы, небо снова заволокло тучами, и сегодняшний день обещал быть таким же пасмурным, как предыдущий. Море словно отражало серый тон неба, но все равно это было море. Агата вышла на балкон.

— Эй, ты так весь дом выстудишь! — сзади послышался возмущенный голос, и на балконе появилась Ника. — Красота!

Агата молча кивнула, протягивая сестре край одеяла, чтобы та могла укутаться.

— Я уже, между прочим, давно проснулась. Но ждала, пока ты выспишься.

— И как ты поняла, что я встала?

— По сквозняку и холоду, — фыркнула Вероника. — Кстати, не простудись. Было бы обидно всю неделю просидеть дома.

— Ну не знаю, — протянула Агата, не отрывая взгляда от моря. — Тут такой дом, что я бы хорошенько подумала, стоит ли менять его на прогулки по городу.

— Нет-нет-нет, — сестра решительно потянула ее с балкона в комнату. — Так мы не договаривались. Нечего мне здесь саботировать прогулки. Между прочим, в Зеленоградске то ли шесть, то ли семь музеев. И мы должны обойти их все!

— Серьезно? — Агата на автопилоте начала заправлять кровать. — Включая музей мусора?

Ноябрь. Глава 7

Утро следующего дня порадовало солнцем и чистым синим небом. И сразу все изменилось. Начиная с моря, которое поменяло цвет и стало, пусть не синим, но радовало глаз насыщенным зелено-голубым цветом.

Даже Вероника, несмотря на удивительную способность находить хорошее в любой погоде, признала, что перемены к лучшему. К тому же она заявила, что нужно пользоваться ясным днем и ехать гулять на Куршскую косу. Город, мол, можно смотреть при любой погоде, не говоря уже об оставшихся музеях. А вот природа и море от ясной погоды сильно выигрывают.

Агата и не думала с ней спорить. Сестры даже единодушно отказались от затяжного завтрака, вместо него прихватив кофе и сэндвичи, которые было решено съесть на ходу.

— Ольгерд предупреждал, что погода тут очень переменчива, — Ника отхлебнула кофе из картонного стаканчика. — Так что некогда рассиживаться.

Агата молча кивнула и приложилась к своему кленовому капучино. Не очень-то удобно завтракать на ходу, попеременно откусывая сэндвич и делая глотки довольно горячего кофе, но прогулка при солнечном свете явно того стоила.

Куршская коса поразила Агату. Она выглядела как настоящая пустыня — бескрайняя гладь светлого песка с торчащими местами пучками травы и кустарников. Только по этой пустыне гулял холодный ветер, а внизу расстилалось бирюзовое море.

— Мне бы, наверное, никогда не надоело тут гулять, — пробормотала она, с трудом сопротивляясь желанию опуститься на холодный песок и бесконечно долго всматриваться в морскую даль.

— Согласна, — кивнула Вероника. — Жаль, что Олег этого не видит. Нужно будет обязательно сюда вернуться вместе с ним.

Они спустились к морю и пошли вперед чуть ли не по самой кромке воды. Набегающие волны грозили намочить ботинки, но устоять перед искушением было совершенно невозможно. Агата подумала о том, каково идти по этому пляжу летом босиком. Вряд ли она это узнает. И пусть она в полном восторге от прогулки по Куршской косе, крайне мало шансов, что эта прогулка не станет первой и последней. Нужно просто насладиться сегодняшним днем и сохранить его навсегда в воспоминаниях.

Агата не знала, сколько километров они прошли по песку. Она изрядно устала, но в то же время была готова идти так вечно. По крайней мере, до тех пор, пока солнце не спрячется за тучи, и мир снова не станет серым. Но здешняя погода решила не демонстрировать свою легендарную изменчивость, небо оставалось ясным, а море — голубым.

Агата потеряла счет времени, когда они добрались до поселка Лесное, где пообедали в панорамном ресторане на берегу, а потом отправились постоять на дамбе над морем. Бродить дальше у обеих не было сил, и они просто стояли, облокотившись на перила и потягивая из картонных стаканчиков горячий глинтвейн на белом вине, который захватили в ресторане. Ледяной ветер, холодящий кожу и глинтвейн, согревающий внутри, создавали странный, но приятный контраст.

Ясный, но короткий осенний день медленно догорал, солнце клонилось к закату, собираясь опуститься в море. Сестры проводили его, отсалютовав стаканчиками с глинтвейном, и еще немного постояли в сумерках, пока совсем не замерзли. Тогда они решили вызвать такси, чтобы ехать домой. О том, чтобы идти обратно пешком не могло быть речи. Ноги просто отваливались, да и после заката стало заметно холоднее, несмотря на теплую одежду.

Вернувшись в город, они отправились на ужин в ресторан Телеграф — чуть ли не самое популярное заведение Зеленоградска, прославившееся блюдами балтийской кухни. Большая часть этих блюд, включая салаты, была приготовлена на основе рыбы и морепродуктов. Даже масло, подаваемое с потрясающим только что выпеченным хлебом, было взбито с какой-нибудь рыбой — треской, лещом или угрем.

— А десерты у вас тоже с рыбой? — со смехом обратилась Ника к официанту.

Тот в ответ с истинно нордическим спокойствием перечислил имеющиеся в меню десерты, которых, к слову сказать, оказалось совсем немного, и ни один из них не имел отношения к рыбе.

— Могли бы хоть названия дать тематические, — Вероника продолжала веселиться после ухода официанта. — Русалочка там или золотая рыбка.

— Предложи им, — хмыкнула Агата. — А взамен пусть угостят нас десертами бесплатно. Потому что цены тут…

Она вздохнула и поникла. Так случалось почти каждый раз, стоило ей вспомнить о деньгах. Сейчас-то за все платила Вероника, и невозможно было ее переубедить. Но когда удивительное путешествие на границе осени и зимы закончится, Агату ждал режим жесткой экономии. Даже если воплотить план Ники насчет квартир, без работы денег у Агаты будет оставаться в обрез. А она, стоит себе в этом признаться, привыкла жить если не в роскоши, то уж точно не считать и не экономить средства. Придется учиться.

— Ты чего загрустила? — сестра почти мгновенно уловила смену ее настроения, вот что значит близкий человек.

— Вспомнила, что я безработная и о таких ресторанах мне придется надолго забыть. Да и о поездках тоже. Только не вздумай предлагать таскать меня всюду за твой счет. С тебя станется.

Ника немножко надулась. Наверняка, она как раз собиралась предложить что-то в этом роде, но удержалась.

— Все наладится, — проговорила она после минутного молчания. — Найдешь ты работу и сможешь жить как раньше.

— Раньше я жила на деньги Игоря, — с тяжелым вздохом напомнила Агата. — Чертовски неприятно это признавать, но это правда.

.Ноябрь. Глава 8

Следующий день был потрачен на поездку Калининград. Погода снова испортилась, поэтому город не произвел на Агату особого впечатления. Ей по-прежнему больше всего нравилось возвращаться “домой”.

Предпоследний день было решено посвятить поездке в Ниду, если окажется, что любезное предложение Ольгерда все еще в силе. Вероника набрала номер хозяина дома, и Агата поймала себя на том, что слегка волнуется. В смысле, ей не все равно, согласится Ольгерд отвезти их в Ниду или нет. И дело было не в том, что своим ходом куда сложнее добраться на литовскую часть Куршской косы, а в самом Ольгерде. Агата честно отдавала себе отчет, что с удовольствием провела бы в его обществе еще несколько часов перед тем, как расстаться навсегда. Глупо, конечно, но ведь она не из тех, чьи мысли и решения всегда разумны.

— Он согласен! — Ника радостно прыгала по комнате, размахивая телефоном. — Завтра мы едем в Ниду с собственным водителем.

Агата не смогла скрыть довольной улыбки, за что тут же поплатилась хитрющим взглядом сестры. В ответ Агата состроила недовольную гримасу, чем рассмешила Нику, а вслед за ней и себя.

На следующее утро Ольгерд заехал за ними ровно в назначенный срок — ни раньше, ни позже. Сестры с комфортом устроились на заднем сиденье его машины и всю дорогу болтали с водителем. На этот раз Агата подключилась к беседе. Тем более, что пейзажи за окнами не были такими уж интересными. Трасса, проложенная по Куршской косе, шла поверху, через лес. Глядя на темные мокрые стволы облетевших деревьев, трудно предположить, что внизу по обеим сторонам — море.

— Я высажу вас на променаде, а сам поеду к Инге. Когда нагуляетесь, позвоните, поедем обратно.

— Так Инга — ваша сестра? — в голосе Вероники звучала такая радость, как будто для нее это имело хоть какое-то значение.

— Да, — кивнул Ольгерд. — Старшая. Тот дом, где вы сейчас живете, мы с ней строили на двоих. Но потом она встретила Альгирдаса и решила перебраться на историческую родину. Я же говорил вам, что наша мама из Литвы?

— Да, — сестры синхронно кивнули.

Агата не могла не признать, что тоже чертовски рада тому, что загадочная Инга оказалась сестрой Ольгерда, хотя это вовсе не значило, что он свободен. И вообще, какое ей до этого дело?! Завтра в это время она будет сидеть в поезде, идущем в Москву, а Ольгерд останется лишь воспоминанием. Как и его чудесный дом. Зато это будут очень хорошие воспоминания.

На границе их продержали совсем недолго, и вот уже они ехали по литовской части косы, которая, надо признать, не сильно-то отличалась от российской. Въехав в Ниду, Ольгерд, как и обещал, довез сестер до начала длинной набережной, и, высадив их, поехал к своей Инге.

Нида оказалась приятным городком, но, опять же, не очень-то отличалась от того же Зеленоградска или Светлогорска. Никакого ощущения “заграницы” Вероника с Агатой не уловили. Тем более, вокруг русская речь звучала чуть ли не чаще литовской. Зато расхваленная Ольгердом литовская кухня вполне оправдала ожидания. За время прогулки сестры зашли в два кафе и пообедали в ресторане на берегу.

К закату они уже успели вдоволь нагуляться, а Агата еще и соскучиться по дому с камином. Точнее не столько соскучиться, сколько осознать, что раз от разлуки с домом ее отделяют считанные часы, то лучше не проводить их где-то в другом месте.

Успевшая замерзнуть и порядком устать Вероника не возражала против возвращения. Ниду они посмотрели, очередная галочка на карте путешественника была поставлена, и провести последний вечер у камина представлялось ей идеальным завершением поездки.

Ника набрала Ольгерда и через полчаса он забрал их из очередного кафе. Они ехали в темноте, лишь слегка освещаемой светом фар. Лес за окнами сложно было разглядеть. Это вам не освещенные как днем московские проспекты и шоссе.

— Ужасно не хочется уезжать, — пожаловалась Ника. — У вас тут чудесно. Я даже не ожидала.

— Рад, что вам понравилось, — Ольгерд улыбнулся, и в его улыбке Агате почудилось гордость за родные места.

— Очень, — призналась Агата. — Не верится, что я это говорю, но я бы, пожалуй, осталась тут на месяц, а то и больше.

— Ну, так и оставайтесь, — Ольгерд на секунду обернулся к ним, но тут же вернул взгляд на дорогу.

— Спасибо, конечно, — Агата усмехнулась. — Но с такими ценами я вряд ли смогу себе это позволить. Нет, не подумайте, что я жалуюсь, — поспешно добавила она. — Цены у вас вполне приемлемые, но это если снимать дом на несколько дней. А месяц — совсем другое дело.

— Так если я сдам вам дом на месяц, то и цены будут другие, — на этот раз он не повернулся, но Агата поймала его взгляд в зеркале.

— И сколько? — вопрос задала Вероника, хотя ответ представлял интерес лишь для Агаты.

Сама Ника в последние дни все чаще вспоминала про Олега, по которому успела соскучиться за время короткой разлуки. Уж она-то точно не мечтала остаться в Богом забытом маленьком городке. А вот Агата поймала себя на том, что действительно хотела бы. Ну, по крайней мере, если бы ей позволили жить в доме с камином и видом на море.

Ольгерд после небольшой паузы назвал цену. Раза в три меньше той, которая выходила, если посуточную плату умножить на тридцать дней. По московским меркам — смешные деньги. Ну ладно, не смешные, но примерно стоимость однушки на окраине, которую Агате еще предстояло найти по возвращении.

Декабрь. Глава 1

Агата стояла на балконе, смотрела на море и не могла поверить, что сегодня первый день зимы. И дело было вовсе не в полном отсутствии снега. Подумаешь, первым декабря без снега и в Москве никого не удивишь. А вот море, наползающее на берег ленивыми волнами в Москве из окна не увидишь. Даже в самом элитном районе. Неужели она действительно на это решилась? Осталась в маленьком приморском городке, о существовании которого узнала чуть больше недели назад? Это же совершенное безумие. Хотя в разговоре с Вероникой это решение казалось обоснованным и логичным. Но вот теперь, когда сестры нет рядом, так больше не кажется.

Вероника уехала вчера. Агата поехала ее провожать. Ольгерд был чем-то занят и не смог отвезти сестер, поэтому им пришлось брать такси до вокзала в Калининграде. А Агате потом еще и обратно. Смешно, но такая мелочь, как необходимость ехать обратно на такси одной, чуть было не поколебала ее решимость остаться. До самого последнего момента, сидя в купе рядом с сестрой, Агата не была уверена, что выйдет и останется на перроне, когда поезд тронется. И даже чемодан с вещами, оставленный по настоянию Ники в доме, ее бы не остановил. В конце концов, такие проблемы легко решаются с помощью службы доставки. А вот документы и, главное, обратный билет на поезд Агата предусмотрительно захватила с собой.

Чем меньше минут оставалось до отправления поезда, тем больше ей хотелось дать обратный ход и вернуться вместе с сестрой в пусть бесцветную и безрадостную, но привычную жизнь.

Но Ника ей не позволила. Она буквально вытолкнула сестру из купе сначала в коридор, а затем и на перрон.

— Это всего лишь эксперимент, — голосом доброго гипнотизера увещевала она перепуганную Агату, волоча ее к выходу. — Не понравится — через месяц вернешься.

Проводница проводила их заинтересованно-удивленным взглядом.

— Через месяц я в любом случае вернусь, — пробормотала Агата. — Даже если понравится. Но я не уверена…

— Ничего страшного, — отмахнулась сестра, отступая обратно к двери вагона. — Не обязательно всегда быть уверенной в каждом решении. Да и уверенность вовсе не гарантирует, что решение правильное.

— Девушка, вы заходите? Поезд сейчас тронется! — место недавнего удивления на лице проводницы заняло явное недовольство.

Вероника обернулась в направлении вагона, но в последний момент метнулась к сестре и крепко ее обняла. Последние ее слова потонули в шуме тронувшегося поезда, и неутомимой авантюристке пришлось заскакивать в вагон на ходу. Благо сердитая проводница ограничилась демонстративным закатыванием глаз, но двери не закрыла. И даже руку Веронике подала.

Агата какое-то время тоже бежала за поездом, для того, чтобы увидеть Нику в окне вагона, убедиться, что с ней все в порядке и еще какое-то время махать ей, пока вагон, а затем и поезд не скрылся из вида. И вот тогда-то Агата всерьез пожалела, что не запрыгнула внутрь вслед за сестрой, пока была такая возможность.

Ну а теперь все. Поезд ушел во всех смыслах: и в буквальном, и в метафорическом.

Агате оставалось только вернуться, пройти через здание вокзала к небольшой привокзальной площади и озаботиться вызовом такси. К счастью, Калининград в отличие от Зеленоградска был относительно крупным городом, и сетевые сервисы такси здесь были доступны. Что не мешало скоплению водителей частников преследовать Агату, засыпая ее предложениями довезти в любую точку Калининградской области. Из интереса она спросила цену у самого настойчивого таксиста.

— За такие деньги я и в Москву вернуться смогу, — буркнула Агата, услышав ответ.

Вызванное через приложение такси тоже стоило не дешево, но в сравнении с запросом частников цена выглядела более-менее терпимой.

Сидя на заднем сиденье и созерцая бесконечные деревья по обочинам дороги, постепенно погружающейся в ранние серые сумерки, Агата думала, что это первая и последняя поездка на такси за все время ее безумного эксперимента. В течение месяца она не покинет Зеленоградск, а там можно передвигаться и пешком. Ну, или на городском транспорте. Ладно, если ей в какой-то момент безумно захочется посетить Калининград, можно воспользоваться электричкой. Ольгерд рассказывал, что есть прямой и быстрый поезд. Вообще-то и сегодня можно было поехать на нем, вместо того, чтобы разбазаривать свое более чем скромное состояние, но прямо сейчас Агата не находила в себе ни капли моральных сил на поиски места отправления этой электрички, а также на то, чтобы найти в Зеленоградске дорогу от вокзала до дома.

Накануне отъезда Вероника перевела ей платеж за первый месяц аренды ее московской трешки. Больше половины этой суммы тут же поступила на счет Ольгерда, как плата за дом. Но приличная часть осталось в распоряжении Агаты. При режиме разумной экономии и с учетом здешних цен этого вполне могло хватить на месяц скромной жизни. Скромной! Поездки на такси между городами явно не вписывались в концепцию скромности.

Так Агата мысленно пилила себя всю обратную дорогу до Зеленоградска. И даже выйдя у знакомой ограды и открыв калитку, она не ощутила желанного облегчения. Дом был все тем же: красивым, комфортным, уютным, но при этом невыносимо пустым и чужим. Все что так восхищало ее в присутствии сестры, теперь казалось далеким и холодным. Это не ее дом, как бы хорош он ни был.

Агата стояла посреди огромного холла, освещенного всего одной настенной лампой, намеренно не включая остальной свет, и в этой полутьме ощущала себя вовсе не хозяйкой, даже не гостьей, а кем-то вроде взломщицы.

Декабрь. Глава 2

Закончив разговор с сестрой, Агата решительно направилась в душ. Для этого она выбрала ванную в спальне, которую занимала Вероника. Выбирая комнату, Агата лишь мельком взглянула на ванную и не обратила внимания на окно. Зато теперь она смогла его оценить. Совершенно необычные ощущения — стоять под душем и при этом любоваться на море и пустой пляж. Агата даже задумалась, не переехать ли в освободившуюся комнату со смежной ванной, но все-таки возможность иметь балкон в спальне перевесила.

Душ буквально возвращал ее к жизни. После четверти часа на продуваемом морским ветром балконе теплая вода оказалась настоящим благословением. Упругие струи словно смывали прежние горести, обиды, тревоги. Агата сосредоточенно и вдохновенно мылила волосы шампунем и натирала кожу гелем с горьковатым запахом лаванды.

Простые действия. Где-то она читала, что сосредоточенность на самых простых процессах помогает справиться с депрессией. Агата не имела подтвержденного психотерапевтом диагноза, и к наличию у себя депрессии подходила с чисто обывательских позиций, в стиле “если это не депрессия, то что же тогда она?”

Что может быть проще душа? Агата не помнила, когда в последний раз это простейшая привычная рутина доставляла ей такое удовольствие. Когда она вообще осознавала и чувствовала сам процесс? Обычно, стоя под душем, она гоняла в голове разные мысли, как правило, не самые приятные, и мылась, просто механически совершая доведенные до автоматизма действия. Зато сейчас она буквально погрузилась в ощущения тела, отпустив все мысли и почти наслаждаясь блаженной пустотой, царящей в голове.

После душа Агата с удовольствием натянула домашнюю футболку и шорты, отправив вчерашнюю многострадальную одежду в стирку. Ну вот, теперь почти можно жить. Самое время спуститься и подумать о завтраке.

К сожалению, о завтраке можно было лишь подумать. Приготовить его не представлялось возможным. Холодильник был по-прежнему пуст. За ночь никакие добрые феи не заполнили его продуктами. А значит, придется выбираться из уютной и чистой домашней одежды и отправляться в супермаркет.

Агата пыталась воодушевить себя мыслями о том, что прогулка по берегу моря — сама по себе удовольствие. А еще она тоже простое действие, на котором можно сосредоточиться. Кроме того, свежий воздух и физическая активность. Одним словом, сплошная польза. И все-таки выходить чертовски не хотелось. Натягивать на себя теплые вещи и куда-то переться в пасмурный ветреный день вовсе не то же самое, что стоять на балконе, закутавшись в плед или одеяло.

Ладно, для начала стоит сварить и выпить кофе. А уж потом совершать подвиги во имя хлеба насущного. Кофе, по крайней мере, точно есть. И им с Никой даже не пришлось его покупать. Кофе в компании с чаем и сахаром нашелся в одном из шкафчиков кухни, за что сестры воспылали еще большей симпатией к Ольгерду, который и без того лидировал в их рейтинге арендодателей. Кроме того, на кухне обнаружилась джезва после чего Ольгерду впору было возводить алтарь и возносить молитвы.

В очередной раз мысленно поблагодарив хозяина дома, Агата принялась за варку кофе. Еще один простой процесс, в который, как оказалось, приятно погрузится с головой. Она любовалась кремово-коричневой пенкой, расходящейся красивыми кругами от помешивания ложкой, глубоко вдыхала кофейный аромат и чувствовала себя более-менее довольной жизнью. А это уже что-то.

Сварив кофе, Агата перелила его в чашку и отправилась с этой чашкой в “гостиную”, так она называла часть большой комнаты, с панорамными окнами, мягкой мебелью и камином. Часть с большим обеденным столом Агата про себя прозвала “столовой”, ну а с кухней и так все понятно. Когда у вас три помещения в одном, хорошо бы их как-то дифференцировать. Хотя черт его знает, зачем.

За окнами царило все то же пасмурное утро, но Агата смотрела на него без неприязни. И пусть море и небо были беспросветно серыми, но это все же лучше, чем серый день в Москве.

Агата отхлебнула кофе, мысленно похвалив себя за то, каким вкусным он получился. Так, Ника велела искать плюсы. И вот собственно первый — отличный кофе. И это при том, что Агата не привыкла пить кофе без ничего. Обычно она запивала бутерброды, выпечку, сладости или вообще пила кофе вместе с завтраком. Оказывается, просто кофе - это тоже вкусно. Разумеется, если добавить сахар.

Какие еще плюсы можно найти в ее положении? Ну, во-первых, она узнала, что все еще способна плакать. Сомнительное, конечно, достижение. С другой стороны лучше рыдать от одиночества в роскошном доме на берегу моря, чем в маленькой однушке на окраине Москвы.

Собственно, дом и есть главный плюс. Она же влюбилась в него с первого взгляда. И что она сделала, ставши хозяйкой этого чуда на целый месяц? Безутешно рыдала полночи только потому, что дом, видите ли, пустой. Та же Ника, наверняка, прыгала бы по креслам и диванам, как ребенок, оставшийся дома без родителей.

И вообще, поздновато начинать страдать от одиночества после того, как жила в квартире одна три месяца. Ну да, дом больше, и пустота в нем ощущается острее, особенно, в темное время. Но это ничего, она быстро привыкнет. Зато рядом море, и в любой момент можно выйти на балкон вдохнуть свежего соленого воздуха и послушать мерный шум прибоя. Это вам не шум автострады за окнами московской квартиры. И не бесчисленные окна соседних домов, которые находятся так близко, что легко можно рассмотреть, чем заняты их обитатели.

Одним словом, даже если страдать, то лучше здесь, чем в Москве. Конечно, рано или поздно придется туда вернуться, но пока в ее распоряжении целый месяц. Целый месяц можно не беспокоиться о работе, не принимать бесконечные, набившие оскомину выражения сочувствия от знакомых, ни перед кем ни в чем не отчитываться. Целый месяц можно просто жить: спокойно, неторопливо и свободно.