Терапия для нелюбимого мужа

Глава 1

Первым пришло ощущение холода. Пронизывающего, ледяного, будто я провалилась под лед и не могу выбраться. Потом — боль. Голова раскалывалась на части, каждая пульсация в висках отзывалась тошнотворной волной в горле. Я попыталась пошевелиться, но тело не слушалось, оно было тяжелым, ватным и абсолютно чужим.

Пахло… странно. Дорогими духами, чем-то сладким и пряным, но под этой роскошью сквозили запахи болезни: мокрой шерсти, пота и лечебных трав. Я заставила себя открыть глаза. Ресницы слиплись, веки отяжелели от слабости.

Потолок был высокий, с замысловатыми белыми завитками. Над головой — балдахин из струящейся розовой ткани. Я лежала на огромной кровати, тону в перинах и подушках.

«Где я? Больница?» — пронеслось в голове.

Но нет. Последнее, что я помнила, — свой кабинет. Яркий свет лампы на столе, папки с делами. Искаженное яростью лицо мужчины. Его крик: «Ты во всем виновата! Она из-за тебя с ума сошла!» Холодок страха, а потом — обжигающая, разрывающая боль под ребрами. Удар. Еще один. Я смотрела на свои руки, на алое пятно, растекающееся по белой блузке, и с странным, клиническим спокойствием думала: «Так вот как это бывает. Сейчас потеряю сознание. Интересно, успею ли я почувствовать что-то еще?»

Темнота. А теперь — это.

Я попыталась приподняться на локте, и по телу прокатилась волна слабости. В горле запершило, и начался кашель — глубокий, лающий, выворачивающий наизнанку. От каждого спазма саднило в груди.

Дверь в комнату скрипнула, и в поле моего зрения возникла женщина в простом темном платье и белом фартуке. Ее лицо было испуганным и настороженным одновременно.

— Ваша светлость! Вы проснулись! — ее голос прозвучал как эхо из глубокого колодца. Я поняла слова, но акцент был странным, мелодичным.

Ваша светлость? Что за бред?

Она подошла ближе, и я увидела в ее глазах смесь тревоги и… страха. Не за меня. Передо мной.

«Она меня боится», — констатировала та часть моего мозга, что пять лет проработала в психиатрической больнице. Я видела этот взгляд — взгляд подчиненного, ожидающего очередной вспышки гнева.

Я хотела спросить «где я?», но из горла вырвался лишь новый приступ кашля.

— Сейчас, светлость, я принесу вам отвар, — женщина засуетилась и быстро вышла, словно рада была убежать.

Я осталась одна в гулкой тишине странной комнаты. Мой взгляд упал на большое трюмо напротив кровати. В тусклом свете мерцающих шаров в клетках (что это за светильники?) я увидела отражение.

И застыла.

В зеркале на меня смотрелась незнакомка. Юная, лет двадцати двух. Бледное, почти прозрачное лицо с правильными, тонкими чертами. Распущенные волосы цвета темного меда, вьющиеся тяжелыми прядями. Огромные глаза, казавшиеся бездонными из-за темных кругов под ними и широких зрачков. Это была не я.

Паника, горячая и слепая, подкатила к горлу. Я сжала руку в кулак — тонкие, изящные пальцы, ухоженные ногти. Не мои руки. Не мои.

«Я умерла. Это галлюцинация. Или я в коме, и мой мозг рисует мне эту картинку. Возможно, это психоз. Нужно успокоиться. Дышать».

Я закрыла глаза, пытаясь применить технику глубокого дыхания, которую столько раз рекомендовала своим пациентам. Вдох на четыре счета, задержка, выдох. Но вместо успокоения в голову полезли обрывки чужих воспоминаний. Яркие, как вспышки молнии.

Бал. Люстры, сверкающие тысячами огней. Десятки лиц, склоняющихся в поклоне. Я смеюсь, кружусь в танце, чувствуя на себе восхищенные взгляды.
Письмо на толстом пергаменте. Сухой почерк. «Сожалею, светлейшая, но дела в столице не позволяют… Присылаю средства на текущие расходы». Холод в груди, горькое разочарование.

Крики. Я бросаю в служанку хрустальную шкатулку. «Дура! Безрукая тварь!» Лицо девушки, искаженное страхом и болью.

Мост. Грохот. Лошади ржут в ужасе. Ледяная вода, затягивающая в темноту.

Я снова открыла глаза, стараясь дышать ровно. Сердце бешено колотилось. Это были не мои воспоминания. Это были воспоминания той, чье тело я теперь занимала. Чью жизнь? И тут в голове, с идиотской ясностью, всплыло слово, которое я встречала в дешевых романах, которые иногда листала в больнице от нечего делать. Попаданка.

Не может быть. Это абсурд. Научно необъяснимо. Смешно и глупо. У меня профессиональная деформация, и мой мозг, пытаясь справиться с травмой, сочиняет вот такой причудливый бред.

Дверь снова открылась. Вошла та же служанка, а за ней — пожилой мужчина с седой бородкой и серьезным лицом. Он нес деревянный ящик с склянками и свертками трав.

— Лира Диара, — произнес он голосом, не терпящим возражений. — Вам нельзя волноваться. Воспаление легких — серьезная болезнь. Вы чудом остались живы после падения в реку.

Лира Диара. Так звали эту девушку. А он, видимо, лекарь.

Он присел на край кровати, собираясь меня осмотреть. Его пальцы потянулись к моему запястью, чтобы прощупать пульс. И в этот момент я увидела.

От него исходило едва заметное свечение, тонкая паутина лжи. Он думал не о моем здоровье. В его голове, словно на экране, мелькнули четкие образы: кошель с монетами, полученный от управляющего… приказ «сделать все, чтобы она больше не устраивала скандалов»… равнодушие.

Глава 2

Тишина после ухода лекаря была оглушительной. Слова «я ничего не помню» повисли в воздухе, словно яд, медленно просачивающийся в щели этого нелепого мира. Лекарь, представившийся мастером Элианом, пробормотал что-то о «воздействии ледяной воды на утонченный ум» и поспешил ретироваться, чтобы «приготовить укрепляющие капли». Его аура — я уже мысленно окрестила это мерзкое свечение «аурой» — ликовала. Для него я из капризной стервы превратилась в удобную, беспамятную марионетку.

«Отлично, Оксана. Прекрасное начало. Сначала сообщаешь потенциальному противнику о своей уязвимости, а потом удивляешься, когда он этим пользуется». Я снова легла на подушки, закрыв глаза, пытаясь отстроиться от накатившей волны слабости и жара. Кашель тряс тело, но теперь, сквозь физическую немощь, ясно проступал холодный, аналитический интерес.

Итак, гипотеза номер один: кома, галлюцинации. Но почему тогда все так логично? Почему тактильные ощущения — шершавость простыни, вес одеяла — так реалистичны? Почему боль в горле и груди ощущается именно как воспаление, а не как абстрактный «дискомфорт»? Мой рациональный ум отказывался принимать эту версию, как отказывался бы принять рассказ пациента о том, что его преследует розовый единорог, если бы не видел его сам. А я — видела. Видела ауру лжи лекаря. Это было конкретно и осязаемо.

Гипотеза номер два, та самая, «смешная и глупая»: я умерла и попала в другое тело. В тело знатной особы по имени Диара фон Морген. Лира. Графиня.

«Лира Диара, — проверила я имя на вкус. Оно было чужим. — Муж — Дамир фон Морген, с которым у тебя, судя по воспоминаниям-вспышкам, отношения хуже некуда. Ты одна в родовом поместье, пока он решает важные дела в столице. Ты капризна, расточительна и жестока к слугам. И ты умудрилась упасть с моста в реку».

Отличное резюме. Прямо просится в анкету «Самая нежеланная сотрудница года».

Дверь приоткрылась, и в комнату бесшумно вошла та самая служанка. Она несла глиняную кружку, от которой тянуло паром и горьковатым травяным ароматом.

— Отвар, ваша светлость, — она робко приблизилась, не поднимая глаз.

Я кивнула, стараясь выглядеть как можно менее угрожающе. Мне нужно было посмотреть на нее. Не как на обслугу, а как на источник информации.

— Спасибо, — тихо сказала я, принимая кружку. Пальцы слегка дрожали. Напиток был обжигающе горячим и отвратительным на вкус, но я сделала несколько маленьких глотков, чувствуя, как тепло разливается по желудку.

Служанка замерла у кровати, ожидая. Ее аура была… серой. Испуганной, выгоревшей. Я не видела конкретной лжи, лишь смутные пятна страха и привычной униженности. Она не ожидала от меня благодарности. Это было для нее в новинку.

— Как тебя зовут? — спросила я, ставя кружку на прикроватный столик.

Она вздрогнула, словно от удара.

— Э-эльза, светлость.

— Эльза, — повторила я. Имя звучало привычно, по-земному. — Скажи мне… что произошло? Я не помню.

Эльза заломила пальцы.

— Карета… на мосту Кринта. Колесо сорвалось, говорят. Лошади понесли… вас выбросило в воду. Слуги вытащили, но вы были без сознания. Три дня…

Три дня. Значит, я здесь уже три дня. А тело Диары боролось со смертью, и в какой-то момент… проиграло. Освободив место для меня.

Я смотрела на Эльзу, и вдруг сквозь ее серую ауру проступил яркий, болезненный образ: моя рука (рука Диары) со всей силы бьет ее по лицу. Слезы на ее глазах. И чувство… стыда.

Я моргнула, и образ исчез. Но осадок остался. Прежняя Диара была монстром. А теперь все, включая эту бедную девушку, ожидали от меня продолжения.

«Нет уж, спасибо. Мне и своих демонов хватает».

— Я понимаю, — сказала я мягко. — Должно быть, я была… непростой госпожой.

Глаза Эльзы расширились от ужаса. Она, видимо, решила, что это новая уловка, за которой последует взрыв ярости. Ее аура вспыхнула паникой.

— О, нет, светлость! Я…

— Успокойся, Эльза, — я прервала ее, уставше махнув рукой. Жест вышел неестественным, но сработал. — Я не сержусь. И не притворяюсь. Я просто… не помню. Ни тебя, ни этого дома, ни себя. Для меня все это в новинку.

Я сказала это максимально искренне. И наблюдала, как ее аура медленно меняется. Паника отступила, уступив место ошеломленному недоверию и… крошечной искорке надежды. Самой маленькой. Но она была.

«Прогресс», — констатировала я про себя.

— Принеси, пожалуйста, зеркало, — попросила я.

Эльза кивнула и, пятясь, подошла к трюмо, принеся мне большое, тяжелое серебряное зеркало в витиеватой оправе.

Я подняла его и вгляделась. Впервые — сознательно, без паники. Глаза. Большие, цвета лесного ореха, с золотистыми крапинками. Не мои карие. Нос прямой, губы тонкие, брови темные, изящно изогнутые. Лицо было красивым, но чужим. Как маска. Я попыталась улыбнуться. Отражение скривилось в жалкой попытке. Вышло не очень.

«Ладно, Диара. Давай знакомиться. Мне — Оксана, двадцать семь лет, психолог. Тебе — двадцать два, аристократка с скверным характером. Что будем делать с этим наследством?»

Мысль была настолько абсурдной, что я чуть не рассмеялась. Вместо этого меня снова вывернуло кашлем.

Глава 3

Следующие два дня прошли в тумане слабости, горьких отваров и коротких, прерывистых снов. Мастер Элиан навещал меня с видом человека, выполняющего неприятную, но денежную работу. Его аура ленивой лжи была для меня как громкий сигнал. Я молча принимала микстуры, кивала на его увещевания и наблюдала.

Эльза постепенно теряла осторожность. Ее серая, испуганная аура посветлела, в ней появились проблески любопытства. Она стала оставаться в комнате подольше, поправляла подушки.

На третий день жар отступил, оставив изматывающую слабость, но ясность мысли вернулась. Я сидела, опершись на подушки, и смотрела в окно на пейзаж с оранжевой листвой и бледно-лиловым небом. Пришло время для первого полноценного сеанса с самой собой.

«Итак, Оксана. Констатируем факты», — начала я мысленно.
«Факт первый: физическое тело Оксаны Колобковой мертво. С этим нужно смириться».
«Факт второй: мое сознание — в теле Диары фон Морген. Возраст — около 20-22 лет. Социальный статус — замужняя аристократка».

«Факт третий: я вижу ложь и скрытые намерения. Пока не понимаю, как это работает, но буду использовать».

«Факт четвертый: окружающие считают Диару стервой. Это создает ожидания, но дает возможность для маневра».

Мой анализ прервало собственное тело. Оно напомнило о себе липким потом, спутанными волосами и назойливым желанием наконец-то вымыться.

— Эльза! — голос сорвался на хрипоту.

Девушка появилась мгновенно, словно дежурила за дверью.

— Светлость? Вам хуже?

— Нет. Я хочу... принять ванну. И переодеться. — Произнести это было странно. Такие простые, бытовые желания в этой сумасшедшей ситуации.

Эльза замерла с открытым ртом. Ее аура вспыхнула настоящей паникой.

— В-ванну? Но мастер Элиан не велел вас тревожить! Простуда может вернуться! Придется растоплять камин в ванной, носить воду... это займет полдня!

Я смотрела на нее, не понимая. Камин? Носить воду? В таком богатом доме?
— Разве здесь нет... — я запнулась, не зная, как спросить о водопроводе или чем-то подобном.

Эльза вдруг осознала что-то. Ее глаза расширились.

— Ах, вы же не помните! Светлость, в ваших покоях есть артефакты обогрева и нагрева воды! Но... — она потупилась, и ее аура заполнилась робостью, — вы запретили нам пользоваться ими без личного разрешения после того, как... как служанка обожглась о паровой клапан. Вы сказали, что наша грубая работа только портит дорогие вещи.

Отличная же я была... сволочь. Экономлю магию на слугах, обрекая их на тяжелый физический труд.

— Отмените этот запрет, — сказала я твердо. — С этого момента пользуйтесь всем, что облегчает работу. И... та служанка, которая обожглась... ей выплатите компенсацию из моих личных средств.

Эльза смотрела на меня так, будто я начала говорить на языке цветов. Ее аура заискрилась недоверием, но под ним — слабой, робкой надеждой.

— Слушаюсь, светлость! — она выскочила из комнаты, и через несколько минут я услышала приглушенные радостные возгласы из коридора и какой-то негромкий ровный гул, которого раньше не было.

Примерно через полчаса меня, закутанную в толстый халат, Эльза и Марта перевели в соседнее помещение. Воздух здесь был теплым и влажным. В центре стояла величественная мраморная ванна. Из змеевика в виде стилизованной птицы с раскрытым клювом с тихим шипением лилась струя пара. Артефакт. Я смотрела на это чудо, чувствуя легкое головокружение. Магия. Не в книгах, не в сказках. Прямо здесь, нагревающая воду.

Пока я сидела в благоухающей хвойными маслами воде, смывая с себя остатки болезни и стресса, я изучала комнату. Отовсюду доносился тот же ровный гул — работа скрытых механизмов или магических устройств. Дом ожил, задышал полной грудью, больше не скованный глупыми запретами.

После ванны, чувствуя себя заново рожденной, я посмотрела на платья в гардеробе. Все они были сложными, многослойными.

— Есть что-нибудь... попроще? — спросила я. — Чтобы спуститься на кухню. Я хочу поесть что-нибудь нормальное, а не бульон в постели.

Эльза и Марта переглянулись. Их совместная аура выдавала шок.

— Светлость, на кухне... — начала Марта, но я мягко прервала ее.

— Я знаю. Но я хочу. И разрешаю использовать на кухне все артефакты, чтобы не задерживать приготовление.

Марта ахнула:

— О, благодарю вас, светлость! Повар будет счастлив! С новым суповым термостатом он как раз хотел...

Она запнулась, поняв, что слишком разболталась. Но ее аура сияла искренней радостью. Оказывается, чтобы завоевать расположение людей, иногда нужно просто не мешать им работать.

Меня облачили в простое шерстяное платье, и я, опираясь на Эльзу, медленно спустилась вниз. Под ногами плиты пола были ощутимо теплыми — еще одно проявление магии. По пути слуги шарахались от нас в стороны, но теперь в их испуганных взглядах появилось недоумение. Дом был непривычно теплым, откуда-то доносилось гудение — они чувствовали перемены.

Кухня оказалась царством артефактов. Вместо открытого огня — массивная каменная плита с пульсирующими встроенными кристаллами. Одна из девушек что-то чистила, подставив овощи под поток воздуха из странной трубы — кожура слетала сама. Повар, сияя, регулировал какие-то рычаги на огромном котле, от которого исходил божественный аромат.