Терра , путь к новой земле.

Глава 1.

Глава 1.

Прощание с Землёй

Земля больше не была домом.

Водоросли, некогда прозябавшие в тени глубин, захватывали побережья и гнильцой дышали в лицо. Озоновый слой стал дырявым, как сито, через которое обжигали ультрафиолетовые лучи. Воздух… если это ещё можно было так назвать, уже десятилетиями стоил жизни миллионам. Лёгкие не выдерживали, сердца сдавались, а дети рождались с мутациями, или не рождались вовсе.

Океаны взбеленились, будто осознав свою власть. Отравленные нефтью и кислотой, они выбрасывали на сушу чудовищ — мёртвых или еле живых. Мегафауна исчезла, заменённая голодными стаями бродячих крыс и клонов, выведенных для нужд агрокомпаний. Растения гибли в кислотных дождях, а леса, ставшие мифами, теперь хранились лишь в архивах и виртуальных залах.

Но самая страшная утрата была не в этом.
Она была в людях.

Надежда умирала — не внезапно, не громко, а медленно. Погасла в глазах, исчезла из музыки, стала роскошью в стихах. Люди перестали верить в лучшее. Выжить — вот и вся цель.

Они называли проект «Терра» последним шансом. Не как символ мечты, а как акт отчаяния. Планету, открывшуюся в дальнем секторе, сканеры признали пригодной для жизни. Кислород, вода, почва — всё в пределах нормы. Но слишком далеко. Слишком опасно. И всё же… слишком поздно для колебаний.

Научный корабль «Гелиос-9» был построен на пепле гибнущей цивилизации — компактный, автономный, с замкнутой экосистемой и грузом, способным воссоздать жизнь: генный материал животных, растений, культурных бактерий, а также банковыми образцами древних зёрен.

На его борту отправлялись четыре главных специалиста, каждый — не просто учёный или офицер, а человек, переживший собственный конец. Они не имели ни семей, ни детей, ни якорей. Все были добровольцами. Все знали: возврата не будет.

---

Алексей Струнов — капитан корабля

Высокий, статный, с седеющими висками несмотря на сорок с небольшим. В прошлом — командир орбитального флота, участник нескольких катастрофических миссий по эвакуации, где он терял больше, чем спасал. Последнюю станцию, которую он держал под контролем, пришлось уничтожить, чтобы не дать вирусу выйти в атмосферу. Алексей сам отдал приказ, и сам остался жить.

С тех пор он перестал строить связи. Отказался от командования. Занялся подготовкой экспедиционных пилотов и однажды сам записался добровольцем в «Гелиос-9». Он знал: только в одиночестве можно быть честным до конца. Его голос — твёрдый, его взгляд — холодный, но внутри горит стальное ядро долга. Он — не герой. Он — тот, кто доводит дело до конца, даже если стоит это жизни.

---

Светлана Ройзман — врач-биолог

В свои тридцать восемь, Светлана не выглядела старой, но глаза её несли в себе возраст — тяжёлый, больничный, неминуемый. Она проработала пятнадцать лет в генной клинике на юге Европы, где помогала выхаживать младенцев, рожденных в условиях мутации. Она видела, как дети умирали — молча, тихо, в капсулах. Видела, как родители отказывались от них. А потом видела, как государства закрывали отделения — за ненадобностью.

Светлана не плакала. Не кричала. Она просто однажды ушла, заперев лабораторию и передав все данные проекту «Терра». Там, на другой планете, она хотела вырастить не просто жизнь — настоящую жизнь. Сад, лес, лекарственные травы, чистые родники — не в пробирке, не в теплице, а в земле, где всё начнётся заново.

Её руки тёплые, голос мягкий. Она лечит даже словами. Но если кто-то угрожает делу — может стать льдом.

---

Александр Лосев — инженер-механик

Если где-то сломалось — Александр исправит.
Если нет — создаст новое.

Молчун с рукой, заменённой биопротезом — последствия несчастного случая на заводе переработки. Его считали потерянным, но он выжил, собрав себе руку из мусора, пока ждал спасения под обломками цеха.

Он не любил говорить о прошлом, хотя оно пахло потом, ржавчиной и пламенем. С тех пор он строил. Всё. Станции, дома, фильтры, даже прототипы микророботов. На «Гелиос-9» он главный по жизнеобеспечению и инфраструктуре. Будущее поселение начнётся с него: из грязи — в дом, из пустоты — в огонь, воду и хлеб.

Он суров, немногословен, но когда улыбается — это настоящая редкость, как рассвет над мёртвой водой.

---

Василий Чернов — зоолог-эксперт

Он был из тех, кого дети звали «шаманом». Потому что Василий умел разговаривать с животными. Не буквально — до посадки на Терру он был обычным учёным, но тонко чувствовал поведение, характер, нюансы биологии. Работал в изоляторах с последними видами вымирающих животных. Кормил, ухаживал, помогал рожать в неволе. Когда сдох последний лев, он молча сидел возле тела всю ночь. Просто сидел.

Василий отказался от городской жизни. Ушёл в подземный сектор, где создавали капсулы для крио-дремы животных. Там же он и подписал контракт в проект «Терра», хотя с людьми у него были плохие отношения. Ему проще с существами, у которых нет слов, только чувства.

Он носит очки, вечно растрёпан, за ним всегда кто-то прячется — то кот, то лемур, то ящерица в кармане. Но когда он говорит о животных — даже капитан замирает. Потому что в его голосе — правда, простая и великая.

---

Четверо. Без корней. Без привязок.
Они были выбраны не просто так.

Проект «Терра» не требовал героев. Ему нужны были труженики будущего.
Сильные. Одинокие. Упрямые.

Они стояли в шлюзе перед последним стартом. Позади — больная планета, прощающаяся молча. Впереди — точка в космосе, на которую никто не верил по-настоящему. Но кто-то должен был сделать этот шаг.

Алексей сжал кулак. Светлана в последний раз взглянула на ампулу с зёрнами. Александр провёл пальцем по пульту запуска. Василий молча кивнул, поглаживая мягкое ухо белой лабораторной крысы на плече.

«Гелиос-9» загудел.

Начинался путь к новой земле.

Глава 2.

Глава 2.

Первый Вдох

Корабль «Гелиос-9» вошёл в атмосферу новой планеты, словно нырнул в мягкую, переливающуюся ткань. Гравитационные датчики жалобно пискнули, компенсируя разницу притяжения. Все члены экипажа были пристёгнуты в индивидуальных креслах, но даже сквозь крепления чувствовалось, как корпус замирает — в предвкушении.

За толстыми панелями иллюминаторов шло настоящее волшебство цвета.

Облака — мягкие, лавандовые, как густые сливки. Между ними пробивались лучи двойного солнца, один диск — золотисто-янтарный, второй — серебристо-холодный, но тёплый в сиянии. Эти два солнца рисовали на поверхности планеты двойные тени, словно сам свет не мог определиться, откуда он исходит.

— Торможение завершено. Механизм посадки — включён, — прозвучал голос Александра, сдержанный, уверенный.

— Коэффициенты устойчивости в пределах нормы, — добавила Светлана, пробегая пальцами по панели меддиагностики. — Метеоотчёт — без осадков, давление ровное… Мы входим в зону видимости выбранного квадрата.

— Показывай, — бросил Алексей.

На главном экране появился пейзаж, который никто не мог предсказать, даже со всеми разведданными, спутниковыми снимками и компьютерными моделями.

Они смотрели вниз — и замирали.

Море деревьев. Не зелёных — сапфирово-синих, с узорчатыми кронами, переливающимися, будто из стекла. Между стволами росли кусты с яркими, почти неоновыми ягодами. Просторная равнина расцветала лугами — фисташковыми, сиреневыми, винными. Цвета были неземными, но формой — родными. Это не пугало. Это завораживало.

— Как будто миром водит художник, сошедший с ума от счастья, — пробормотал Василий, широко раскрыв глаза.

Корабль опустился мягко, почти беззвучно, на платформу из утрамбованной природной породы. Почва искрилась — не в прямом смысле, но отражала свет таким образом, что казалась светящейся изнутри. Ни дыма, ни пыли. Только тишина. И чувство… что за вами наблюдают.

Но не с опаской. А с интересом.

---

— Данные соответствуют... — Светлана говорила, но голос её дрожал. — Атмосфера стабильно насыщена кислородом. Чистейшая. Я такого состава не видела даже в симуляциях. Как будто планета… живая.
— Это и есть жизнь, — глухо ответил Алексей. — Та, которую мы давно потеряли.

Они переглянулись. В их взглядах было столько: надежда, страх, предвкушение, обречённость. Это не был шаг в светлое будущее. Это был прыжок в неизвестность, с крыльями из веры и обломков прошлого.

Александр молча активировал механизм шлюза.
— Давайте. Или жить, или так и останемся запертыми в этом гробу с кнопками.

Створки медленно разошлись.
И мир ворвался.

Первым шагнул Алексей. За ним — Светлана, Александр и Василий. Остальные — чуть дальше, оставляя команде командиров первую встречу с миром.

Они вышли — и остановились.

Воздух.

Не просто воздух. Он был влажным, плотным и сладким, как мёд, расплавленный в чаше света. Каждый вдох отдавался в лёгких теплом, свежестью, будто ты только что прошёл ливень в летнем лесу, раздвинул еловые ветви и вошёл в просвет, где пахнет землёй, грибами, мокрой корой и — жизнью.

— Света… — выдохнул Василий. — Я… я чувствую... не только запах. Я слышу деревья.

Светлана взяла горсть земли, прижала к лицу. Плакала. И в её слезах не было горя.

— Она мягкая, как тёплая глина. Тепло от неё идёт. Словно приветствует.
— Посмотри, — прошептал Александр, указывая. — Вон та трава... она… колышется в такт нашему дыханию? Или мне кажется?

— Ничего тебе не кажется, — ответил Алексей. Он присел, провёл ладонью по поверхности. И в ту же секунду трава шевельнулась, как будто к нему потянулась.
— Мы ещё не знаем, что это за планета. Но она… отвечает нам.

Все замерли. А потом Светлана, впервые за всю миссию, рассмеялась.
— Я не верю… не верю, но… Чёрт. Если бы воздух Земли хотя бы раз пах так — я бы никогда не стала врачом. Я бы просто… жила.

— Смотри. Вон там, — Василий указывал на край леса. — Это… Олень? Нет. Шерсть темнее. Пластика движения другая.
— Тварь местная? — спросил Алексей.
— Да. Но... она не боится. И я не боюсь. Я чувствую... Что она нас узнала. Не глазами. Чем-то другим.

— Земля тоже знала нас когда-то, — глухо отозвался Александр. — А потом мы заставили её забыть.

---

Они стояли среди цветов, деревьев, света. Шумели ленты травы, жужжали прозрачные насекомые, с крыльями, как у стеклянных мотыльков. Всё двигалось. Всё жило. Всё, казалось, ждало.

Алексей поднял голову. Лёгкий ветерок пронёсся сквозь верхушки деревьев. И тут всё изменилось.

Ощущение — будто кто-то вдохнул глубоко и резко… и втянул их в себя.

Светлана пошатнулась.
— Что это?.. Воздух... плотнее…

Александр сжал грудь.
— В ушах звенит…
— Голова… — Василий присел, сжав виски. — Кто-то... говорит... без слов…

Алексей попытался что-то сказать, но мир вспыхнул. Цвета стали слишком яркими. Свет — слишком тёплым. Всё затихло.

Они падали. Молча. Мягко. Медленно.

---

С холма наблюдали.

Сначала один — высокий, серошкурый оборотень с серебристым пятном на груди. Потом второй. Третий. Семь фигур в общей сложности. Их тела были мускулисты, покрыты шерстью, но движения — кошачьи, почти плавные. Они держались в тени, но свет всё равно касался их морд — разумных, внимательных.

Один из них — молодой, с пепельной шерстью, — прорычал что-то приглушённо.

— Они пришли.
— С неба. Без крыльев.
— И земля приняла их. Не убила. А расцвела.

Старший шагнул ближе. Склонил голову к одному из лежащих — к Светлане. Его нос вздрогнул.
— Она несёт тепло. Зелёный пульс.
Потом к Александру.
— Этот пахнет железом и громом. Мастер.
И к Василию.
— Этот… слышит нас. Уже сейчас слышит.

И наконец — Алексей.

— Этот... ведёт. Но не рвётся вперёд. Это не охотник. Это — огонь, скрытый в камне.

Оборотень поднял голову. Его голос — внутренний, глубокий — прошёл через всех, как дрожь:

Глава 3.

Глава 3.

Новое внутри

Первым проснулся Алексей.

Грудь с трудом взяла вдох, словно он тонул и вдруг вынырнул. Воздух был тем же — сладким, терпким, живым. Но теперь казалось, что он вибрирует. Всё тело ныло — не от боли, а от чего-то незнакомого, будто изнутри в него врастала неведомая сила.

Он сел. Вокруг лежали его товарищи.
Светлана — на боку, её ладонь прижата к мху, из которого поднимались крошечные побеги, растущие прямо из её кожи.
Василий — с распахнутыми глазами, с каким-то зверьком в волосах, которое ласково перебирало ему пряди.
Александр… казалось, будто он в полусне с кем-то спорит. Над его плечом медленно плавал огненно-рыжий шарик с маленькими крутящимися шестерёнками.

Алексей моргнул.

— Что за... — он потянулся, чтобы прикоснуться к существу, но тот, будто почувствовав это, взмыл вверх и засиял ярче, реагируя на его эмоции.

— Всё... хорошо? — раздался голос Светланы. Она поднялась, отряхивая волосы от листьев. Лицо было бледным, но в глазах — осознанность.
— Что-то... изменилось.

— Мы отключились, — хрипло сказал Алексей. — Минут на десять. Может, полчаса.
— Нет, — покачала головой она. — Больше. Солнце сдвинулось. Это были часы.

Василий встал последним. Он почти не говорил.
Зверёк на его плече — пушистый, с переливчатой шерстью и золотыми глазами — не спешил убегать. Он лёгко мурлыкал и, кажется, синхронизировался с его дыханием.

— Он не боится, — прошептал Василий. — Он... слышит мои мысли. И я... чувствую. Всё. Каждое дерево, каждую тропу, зверя в зарослях.
— Дар, — прошептала Светлана. — Это дар.

— Мистика какая-то, — отрезал Александр, но его собственный фамильяр — металлический шарик с голубыми глазками и хвостиком из медных проводов — не отходил от него.
— У меня тут... это... заводной таракан с интеллектом?
— Это несущественно, — Алексей поднялся. — Мы живы. Что бы это ни было — мы должны двигаться дальше.

Он резко перешёл в режим командира.

— Подъём. Остальные пусть остаются. Мы с вами вчетвером — на разведку. Нужно понять, где мы. Насколько безопасно. Где вода, где еда. Где можно строиться. У нас есть окна в несколько часов — давайте не упустим их.

---

Они вышли налегке — только сканеры, оружие, базовые приборы. Костюмы адаптивны, маскирующие. Двигались в тени, избегая открытых участков, как учили в разведшколе.

Мир пел.

С каждой минутой он раскрывался. Не как враждебная среда, а как приглашение. Цветы раскрывались в ответ на шаги, деревья едва слышно вздыхали от ветерка, в траве играли лучи, как маленькие феи света.

— Это не планета. Это симфония, — пробормотал Василий. — Как будто каждое существо — часть хора.

— Эмоциональное восприятие усилилось, — заметила Светлана. — Или… мы стали воспринимать мир иначе?

Они пробирались через заросли фиолетово-бирюзовых кустарников, мимо деревьев с полупрозрачной корой, будто сотканной из янтаря. Под ногами пружинила почва, но сканеры подтверждали её прочность и пригодность для посадки культур.

Спустя час они вышли на пригорок.

— Стой, — Алексей поднял руку.

Перед ними, в низине, скрытая от неба деревьями, пряталась деревня.

Но не в том смысле, как знали они.
Шалаши. Плетёные конструкции между деревьями. Глиняные насыпи. Пещеры в скале. Каменные кострища. Всё органично, сливалось с природой. Здесь не было прямых линий, как у людей — всё текло, обвивалось, переплеталось.

— Живые. — Василий кивнул. — Мы не одни.

— Визуальный контакт? — спросил Алексей.
— Нет. Но запах, движения, следы. Оборотни? Или что-то близкое.

Они притаились на склоне, наблюдая. Внизу мелькала тень — двуногая, гибкая, с длинными руками и чем-то вроде мехового плаща. Но ни один не посмотрел в их сторону.

— Мы у них под носом, — прошептала Светлана. — А они нас не чувствуют?

— Или… делают вид, что не чувствуют, — тихо добавил Александр.

— Мы уходим, — скомандовал Алексей. — Ни звука. Ни сигнала. Никаких контактов. Ещё рано.

---

Через два часа пути вглубь материка они вышли к поляне.

И мгновенно замерли.

Место было... идеальным.

Поляну окружал лес — густой, но не слишком плотный. Ветки высоких деревьев раскрывались, как зонты, пропуская свет. В центре — трава, мягкая, шелковистая, словно поляна всегда ждала гостей. Справа от неё — водопад, падающий с невысокой скалы в чашу, образуя глубокое озеро с кристальной водой. Внизу — родник, журчащий рядом, стекающий в ручей, полный блестящих рыбин.

Слева — склоны с тёплым камнем, пригодным под укрытие и солнечные панели.

— Здесь, — тихо сказал Алексей.

Светлана уже осматривала почву:
— Глубина 20 сантиметров — влажный гумус. Семена взойдут. Можно садить.

Александр активировал сканеры:

— Нет резких перепадов. Подходит под платформу. Фундамент держать будет.
— Вода?
— Чистая. Почти идеальная.
— Рядом лес, — добавил Василий. — Пища. Лекарства. И тварей я уже чувствую — можно с ними жить.

Алексей огляделся, потом улыбнулся краешком губ.

— Мы нашли наш дом.

---

Когда они вернулись к кораблю, вся команда уже была на ногах. Светлана быстро провела осмотр — никто не пострадал, но все чувствовали нечто новое. У кого-то на плече сидел разноцветный светящийся зверёк, кто-то ощущал тепло в ладонях, кто-то — лёгкие вспышки энергии при волнении.

— Мы стали другими, — сказала Светлана. — Что-то во вдыхании воздуха включило нас. Не знаю, что это. Но это не болезнь.

— Это… сила, — тихо проговорил Василий. — Она не чужая. Она наша.

— Мы перелетаем, — скомандовал Алексей. — На поляну. Там — вода, пища, обзор. С этого момента — база «Терра-1».

---

«Гелиос-9» поднялся с поляны, оставив после себя только тень, и уже через несколько минут плавно опустился на широкое солнечное пространство, в окружении природы, словно одобрившей выбор.

Там, где люди впервые вдохнули свободу — теперь начнётся новая цивилизация.

Глава 4.

Глава 4.

Наш дом и те, кто шепчет рядом

Мир пробуждался вместе с ними.

На рассвете туман висел над травой, как вздох теплого молока. Капли росы светились в траве, и казалось — земля улыбается. Птицы с кристальными перьями щебетали с ветвей, а вдалеке перекликались звери, чьи голоса были похожи на пение труб и флейт.

Команда «Гелиоса-9» просыпалась впервые как новые люди. Они уже не были просто учёными, техниками, командирами. У каждого теперь был фамильяр — существо, связанное с ним на уровне инстинктов и мыслей.

Светлана и её фамильяр

— Ты слышишь меня? — мысленно спросила она, глядя на своего спутника — мягкий зелёный шарик с листочками и крохотными глазами, как у капли росы.

— Слышу, Светлана. И чувствую, когда ты волнуешься. Меня зовут Лива.

Фамильяр завис в воздухе, окружая женщину ментальной тишиной, в которой слышались тончайшие ноты знаний. Где-то внутри неё вдруг ясно вспыхнуло понимание: какие растения можно применять как жаропонижающее, какие заживляют, а какие дают силы.

Светлана шла к лесу — и растения сами «говорили» с ней. Она не просто была врачом. Она теперь была земным лекарем нового мира.

Александр и «железный бурундук»

Фамильяр Александра, получивший прозвище Искр, выглядел как шарик с шестерёнками и хвостиком из витой медной проволоки. Он щёлкал, жужжал, менял форму. Иногда принимал вид крошечного механического зверя, иногда — вращающейся схемы.

— Ты мне нужен для стройки? — с усмешкой спросил Александр.
— Я — как чертёж, только живой. Дай мне задание — и я рассчитаю тебе угол наклона солнечной панели с точностью до травинки.

Александр был поражён. Теперь он не чертил — он видел конструкции в голове, как будто часть него стала проекцией живого здания.

С его помощью за первые сутки они воздвигли три модуля: лабораторию, спальное помещение, кухонный отсек. Всё — из сборных панелей, но под его управлением всё стало почти художественным.

Василий и его пушистик

Фамильяр Василия был похож на гибрида лисёнка и белки. Гибкий, длиннохвостый, он постоянно трогал своего человека лапками, проверяя настроение.

— Ты не боишься диких зверей?
— Я — часть их. А теперь и ты.

С ним Василий чувствовал каждого зверя на километры вокруг. Он «слышал» шаги, дыхание, настроения, страх и покой. Он мог подманить зверя, или, наоборот, отослать тревогой.

Василий установил первые ловушки — не смертельные, а предупреждающие. Он сам нашёл тропу к кустам с крупными мясистыми плодами — безопасными, сладкими и с насыщенной питательной ценностью.

Он не был охотником. Он был переводчиком дикости.

Алексей и золотой шар

Фамильяр Алексея — светящийся золотисто-огненный шар — не имел глаз или рта. Он не говорил мысленно, но чувствовался как присутствие. Тёплое. Могущественное. Внутри капитана тлела новая сила — не агрессия, но воля.

Когда он отдавал приказ, остальные подчинялись — не из дисциплины, а потому что хотели. Его взгляд стал сильнее, руки — устойчивее. Когда возник спор — стоило ему сказать одно слово, и напряжение исчезало.

— Ты — тот, кто ведёт, — однажды раздался голос внутри. — Ты станешь щитом. Пылающим и несгибаемым.

Он не знал, как и что умеет. Но чувствовал: в нужный момент он воспламенится — и никто не устоит.

---

Пока одни строили, другие варили пищу из запасов с Земли, добавляя уже местные плоды. Каша с ягодами, чай с травами, суп с крупой и жирными орешками. Ели под открытым небом, у костра, слушая шепот леса.

Каждый из них стал говорить со своим фамильяром как с напарником. Некоторые фамильяры несли воду, указывали скрытые тропы, заранее ощущали приближение хищников.

Поляну начали называть Домом.

Ночью они установили датчики, камуфлированные светильники и сигнальные маяки. Над поляной горели лунные круги — два диска: один ярко-синий, другой бледно-золотой. Новая земля смотрела на них в ответ.

---

Под утро, когда туман ещё лежал густыми клубами у подножия деревьев, Алексей вышел из модуля и почувствовал движение.

— Василий, — позвал он. — Лес шевелится.
— Я знаю. Идут. Не враги. Но… не дикари.

Из чащи вышли трое.

Высокие, покрытые мехом фигуры с человеческими глазами и мужественной грацией. Двое — с мордами волков. Третий — с мордой кабана, украшенной кольцами и костяными подвесками. Все — в мантиях из шкур и переплетённой лозы. В руках — посохи с кристаллами.

Они не угрожали.

Просто смотрели.

Один из волков — седой, с мудрыми глазами — сделал шаг вперёд и положил лапу на грудь.

— Мы — шаманы Клана Волка и Клана Кабана. Нас привёл Шёпот Земли. Мы пришли говорить.

Они не кричали.
Не вторгались.
Они ждали ответа.

Алексей шагнул вперёд.
Фамильяр в груди засиял ярче. Его голос прозвучал спокойно:

— Мы — не боги. Не враги. Но мы здесь. Чтобы жить. Чтобы нести равновесие.

Шаманы склонили головы.

И начался диалог.

Глава 5.

Глава 5.

Те, кто говорит с корнями

Тишина между людьми и шаманами была не враждебной. Она была осторожной, густой, как рассветный туман. В ней чувствовалась древняя мудрость и затаённое ожидание. Шаманы стояли спокойно, без оружия, но их фигуры — мощные, украшенные костяными подвесками и пёстро окрашенными лоскутами — словно источали силу самой планеты.

Первым заговорил старший из волков — седошерстный, с глазами цвета мокрого камня.

— Мы знаем. Вы не с неба — вы из-за пределов. Но земля шепчет о вас. И огонь в ней не гаснет.

Алексей стоял прямо, его фамильяр вспыхнул внутри грудной клетки, будто согласился с каждым словом незнакомца.

— Мы прибыли не как захватчики. Нам некуда возвращаться. Эта планета — наш последний дом.

Шаман медленно кивнул.

— Земля знает. Мы не пришли оспаривать. Мы пришли понять.

Он сделал шаг вперёд, ударил посохом в землю — глухо, но в том звуке слышался отклик: будто сама поляна согласилась, что пора говорить.

— Я зовусь Морга-Грей, шаман Клана Волка. Со мной — Уррон, кость Кабана. Мы пришли с общим словом. Впервые за многие зимы.

Второй шаман — широченный, приземистый, с гривой щетины и глубокими, как омут, глазами — молчал, но казалось, что каждое его дыхание говорит о вековом весе решений.

Алексей смотрел на них внимательно, не скрывая уважения.

— У нас нет обычаев для таких встреч. Но мы открыты.

Светлана подошла ближе, чуть опираясь на посох, сделанный из местной древесины. Её фамильяр парил у плеча, шевеля листочками в ритме её дыхания.

— Вы шаманы. Значит, понимаете силу. Не только мускулы. Не только клык. Мы тоже нечто… пробудили. И не знаем до конца, что именно.

Василий наблюдал за их лицами, за легкими подрагиваниями ушей, за тем, как шевелились пальцы на лапах. Его фамильяр прижался к груди, затаился.

— Эти пришельцы с небес — не огонь. Но они несут перемены, — проговорил Морга-Грей. — Мы знали, что кто-то придёт. Мы помним, как другие падали и сгорали. Но вы… дышите с Землёй. И фамильяры пришли к вам неслучайно. Вы приняты.

Уррон наконец сказал первое слово — глухо, будто из подземелья:

— Но вы — дети разрушенного. В вас есть пламя. В вас есть разум. И вы строите. Мы — живём. Вы — изменяете.

Он посмотрел на постройки, на панели, растущие как крылья из земли.

— Мы хотим видеть, как вы строите. Чтобы понять, не принесёте ли вы ту же погибель, что уже была однажды.

Александр чуть качнул головой.

— Вы получите всё, что мы знаем. Все карты, чертежи, методы — пусть ваши мастера приходят. Мы не прячем ни одной стены. Даже ошибки покажем, если нужно.

Морга-Грей положил руку на грудь.

— Тогда будет дар за дар.

Он посмотрел в сторону леса.

— Мы выделим вам воинов. Не псов-охотников, не новобранных. Но тех, кто умеет слышать. Пятеро. От двух кланов. Будут с вами. Работать, наблюдать, помогать. А если кто-то нападёт — встанут рядом с вами.

— Почему? — спросил Алексей. — Почему доверяете?

Ответил Уррон.

— Потому что если вы начнёте войну — ваши огненные камни вас не спасут. Но если вы начнёте рост — мы тоже вырастем. Это наш выбор.

Он подошёл ближе. Его лапа легла на землю.

— За это — мы хотим знаний. Не просто гремящих предметов. Мы хотим научиться. Строить. Хранить. Лечить не травой, а разумом. Работать с камнем, с огнём, с небом. И…

Он сделал паузу, глядя в лицо Алексею.

— Чтобы вы открыли школу.

Молчание повисло. Даже фамильяры затихли.

— Школу? — переспросила Светлана. — Для оборотней?

Морга-Грей кивнул.

— У нас есть дети. Есть воины. Есть шаманы. Но нет мастеров. Нет памяти, кроме слов. Мы хотим, чтобы она осталась. Чтобы вы учили тех, кто умеет слушать. Не всех. Но лучших.

Алексей взглянул на своих.

— Это... будет трудно. Но возможно. Мы планировали построить образовательный узел. Логично, чтобы он был не только для нас.

— Для тех, кто сможет пройти проверку, — добавила Светлана. — Не по крови. По воле.

— Тогда мы приносим первую кость соглашения, — сказал Морга-Грей.

Он вынул из сумки длинную кость, покрытую вырезанными символами и с инкрустацией из янтаря.

— Это договор. Не письмо. Это дух слова. Если вы нарушите — земля отвернётся. Если сдержите — земля поднимет.

Алексей протянул руку. Кость была тяжёлой, гладкой и казалась теплой, как будто внутри билось сердце.

— Мы примем. И построим.

Шаманы кивнули в знак признания.

— Через семь рассветов к вам придут пятеро. Двое от нас, трое от Кабанов. Они принесут знаки и будут говорить с вашими. Если вы примете их как равных — путь открыт.

— А если не примем? — спросил Александр.

— Тогда они уйдут. И в лесах заговорят о людях иначе.

---

После ухода шаманов долго никто не говорил. Каждый осмысливал происходящее. Это не был первый контакт. Это было — начало союза.

— Мы строим не только дом, — сказал тихо Алексей. — Мы строим слово. И оно может быть прочнее камня.

— Или разрушить всё, если дадим трещину, — добавил Василий.

Светлана сжала кость в руках.

— Значит, школа будет. Не когда-нибудь. А скоро. Для них. И, может, для нас.

Александр оглядел поляну, постройки, небо.

— Мы не одни. И теперь не просто выживаем. Мы начинаем говорить.

Новая земля смотрела. И, казалось, слышала каждое слово.

Глава 6.

Глава 6.

Кто-то должен быть первым

Поляну больше нельзя было назвать просто поляной.

Теперь это был посёлок в зачатке. Здесь уже слышались звуки работы, запах еды, тёплый дым и голоса, перемешанные с пением фамильяров. Небо по-прежнему оставалось ярким и бесконечным, но теперь оно словно дышало вместе с ними.

Каждый день начинался одинаково — с переклички, завтрака и задач. Но каждый день был другим. Земля принимала их. Но и испытывала.

---

Алексей не стал оттягивать. Сразу после заключения соглашения с шаманами он вызвал всех к карте и, не сбиваясь ни на пафос, ни на военный тон, раздал направления и роли.

— Я беру на себя безопасность и внешнюю разведку. Василий — фауна, ловушки, наблюдение за дикой средой. Александр — инфраструктура: стройка, энергетика, водозабор, дроны. Светлана — медицина, сбор лекарственных ресурсов, база знаний по местной флоре и биохимии.

Он посмотрел на остальных.

— Все, кто не вчетвером с нами — по ротации помогают каждому из нас. Мы учим их. Они выполняют. Через три недели сдаём взаимные зачёты. Нам нужна самообеспеченность. И место, где можно будет обучать других.

---

Светлана уже на третий день заявила:

— Мне нужен собственный модуль. Секция под лабораторию. Секция — под сушку трав. И личное пространство, где можно будет спать, а не падать под шорох генераторов.

Александр, с чертёжной проекцией в руке, усмехнулся.

— Я так и думал. У меня уже есть вариант. Хочешь с окнами на лес или на водопад?

— На лес. Утренний свет — лучше для растений. И мне не мешает пение зверья.

Он кивнул. Уже через два дня на поляне поднимался прозрачный купол нового модуля — лёгкий, гибкий, созданный с участием фамильяра и подгонкой к энергетическому потоку почвы. Помогала группа рабочих — двое мужчин и девушка. Но Александр сам контролировал уровень наклона, структуру вентиляции, как будто строил себе, а не ей.

— Ты... внимателен, — сказала Светлана однажды, передавая ему чашку настоя из местных корней.

— Ты... стоишь этого, — ответил он, не глядя, но улыбаясь.

---

Тем временем Василий организовал первый питомник.

С помощью оборотней из клана Волка они вычистили плоскую каменную террасу в стороне от лагеря, на которой разместили инкубаторы с животными эмбрионами, привезёнными с Земли. Кур, кроликов, несколько видов миниатюрных травоядных — тех, что могли выжить и не нанести вред местной экологии.

— Мы не колонисты. Мы соседи, — говорил он оборотню, глядя, как тот гладит пальцем эмбрион в питательной капсуле. — Мы не просто хотим есть. Мы хотим, чтобы ваши земли не кричали от боли.

Оборотень кивнул, молча, но с уважением. Они называли Василия Тихий След, потому что звери не шарахались от него, а наоборот — приближались.

— Вот тебе, — сказал он Светлане, как-то под вечер. — Грибы. Их только три часа назад нашли. Ещё тёплые от земли. Целебные. Считай — личный подарок.

— Спасибо. Очень… душевно, — ответила она, удивлённая мягкостью в его голосе. Он казался самым замкнутым из всех, но теперь каждый день что-то приносил — ягоды, травы, кору с лечебным соком.

---

Алексей же строил свой модуль последним. Он отказался от «украшений», поставил блок жёстко — у лесной кромки, чтобы можно было видеть всё. Внутри — только самое необходимое. Но снаружи, к удивлению Светланы, однажды появился... цветок. Один, в каменной чаше.

— Ты посадил?

— Нет. Это фамильяр притащил. Сказал, мол, раз ты каждый день смотришь в мою сторону, — то, может, теперь будешь смотреть с улыбкой.

Она засмеялась.

— Ты делаешь комплименты через светящийся шарик?

— Я не умею говорить, как Александр. Или молчать, как Василий. Но ты мне нравишься, Светлана. И если мы здесь, на чужой планете, и всё остальное — осталось там... то, может, мы можем попробовать здесь. Не быть одинокими.

Её сердце дрогнуло. Не от слов. От того, с какой прямотой он это сказал. Без нажима. Без ожидания. Просто — честно.

---

Она не знала, что с этим делать.

С каждым из них её связывало что-то. Александр восхищал её вниманием к деталям и лёгкой иронией. Василий — спокойствием, силой без нужды её демонстрировать. Алексей — тем, как он несёт ответственность, не жалуясь.

Она не могла выбрать. И пока — не хотела. Она впервые за много лет ощущала, что ей позволено быть женщиной, а не только врачом, спасателем, координатором чужих жизней.

---

К концу недели поселение разрослось.

Теплица дала первые всходы. Фамильяры помогали — согревали семена, поддерживали микроклимат, предсказывали погодные изменения. Земля щедро принимала привезённые культуры. Местные травы тоже начали исследовать и аккуратно вводить в рацион.

Инкубаторы дали первую партию птенцов. Рабочие из команды, под присмотром Василия и двух оборотней, обустроили маленькие стойла, загоны. Появился первый загон для будущих коз и коров, эмбрионы которых всё ещё зрели в стазисе.

Было шумно, живо, много запахов и дел. По вечерам костры, песни, разговоры. Кто-то начал вырезать узоры на деревянных опорах, кто-то делал посуду из глины. Поселение дышало — наконец-то.

Светлана открыла свой сушильный отсек. Запахи трав наполнили весь модуль. Мята, корица, неведомые лепестки с запахом дыни и соли. Она развешивала пучки и вдруг поняла: она счастлива. Не уверена, что надолго, но — сейчас.

И пусть трое мужчин приносят ей разные эмоции. Пусть она ещё не знает, кого выберет. Но каждый из них — часть новой жизни.

И всё только начинается.

Глава 7.

Глава 7.

Посланцы леса

Они пришли, как и обещали, на седьмой рассвет. Без шума, без маршей, без фанфар. Просто появились из-за деревьев, когда солнце поднималось над линией гор, и воздух начинал пахнуть медом и камнем.

Пятеро оборотней — трое от клана Кабана, двое от Волков — несли на себе следы пути: мех местами перепачкан, на посохах пыль и семена трав. Их не сопровождала охрана. Только уважение к соглашению и ясное знание, зачем они здесь.

Их встретил Алексей, с ним — Светлана, Василий и Александр. Остальные держались немного в стороне, наблюдая. Фамильяры напряжённо гудели, как будто проверяли приближенных.

— Мы пришли, чтобы работать и видеть, — первым заговорил высокий волк с тёмной гривой. Его звали Грейтанн. — Это наш выбор. И наш клан его благословил.

— Мы рады. У нас много задач. И мы не знаем здешнюю землю, как вы, — спокойно ответил Алексей.

Оборотни были разными. Один, приземистый, с бугристым лбом и огромными ладонями, назывался Урт. Его пальцы были покрыты старым ожогом, и позже выяснилось — он умел обращаться с горячим камнем и знал способы создания устойчивой керамики.

Второй — Малек — был скорее следопытом. Он не шёл по тропе — он сам делал тропы. Знал, как шевелится трава, если прошёл зверь, слышал, как дышит лес перед бурей. Именно он первым принёс на лагерь охлаждённую тушу мелкого лесного быка, которую подстрелил накануне, и несколько шкур.

— Дар в обмен на ваш хлеб, — сказал он просто.

Третий, Брей, молчал почти всегда. Но именно он предложил помощь в создании карты: его память была фотографической. Через два дня Александр уже чертил по его указаниям карту ближайших окрестностей, вплоть до троп ручейков и гнёзд агрессивных хищников.

Но всё изменилось, когда из-за деревьев вышла она.

Тонкая, как стрела. Волосы — чёрные с проблесками золотисто-седого цвета, словно солнечный свет вплёлся в мех. Глаза — цвета луговой фиалки. Шкура была тонкой, почти бархатистой, черты лица — грациозные, но сильные. Она была девушкой, но в её движениях чувствовалось хищное достоинство взрослой женщины.

— Это моя дочь. — Морга-Грей вышел следом. — Я даю её в дар. Но не как игрушку. А как знание. Она целитель. И знает, как говорят травы на этой земле. Её зовут Риана.

Светлана чуть приподняла брови. Алексей молча кивнул, но его глаза скользнули по Риане дольше, чем обычно. Василий застыл, как и Александр, не сказав ни слова. В воздухе вдруг стало тесно.

— Я благодарна, — ответила Светлана, чувствуя, как внутри поднимается странное тепло — не враждебность, нет. Скорее тревожная искра собственничества.

Риана подошла прямо к ней, понюхала — как зверь, не оскорбительно, а по-естественному.

— Ты лечишь. Я слышу. Но ты знаешь, как заварить “кровоцвет” с мхом сердечной пещеры, чтобы замирание пульса отошло?

Светлана замерла.

— Нет. Ещё не знаю.

— Тогда научу. Но с меня чай. А с тебя — что-то земное. Я люблю обмен.

И на следующее утро в её руках появился маленький глиняный чайник с паром. Настой пах мятой, корой, медом и травами, от которых в голове прояснялось.

— Я не люблю, когда мне дают без спроса, — сказала Светлана.

— А я — когда забывают вкус, — ответила Риана. — Мы не сражаемся. Мы слушаем.

---

Мужчины заметили её сразу. Риана была не только умной — она была живой, целенаправленной, почти древней в своем поведении. Её глаза задерживались на каждом из них. Она слушала, смеялась, помогала. Однажды принесла Алексею нож, вырезанный из блестящего клыка.

— Чтобы ты мог разрезать не только ткань. Но и ложь.

Потом — Александру — жгут лиан с сердцевиной, проводящей ток. Василию — кору, которую едят только травоядные, если ждут смерти — и значит, где они собираются.

Каждый вечер кто-то из мужчин приносил ей мелочи: поделку, сушёный фрукт, новый инструмент. Сначала — просто как дань вежливости. Потом — с оттенком желания. Риана принимала всё с равной лёгкостью. Но в глазах её всё чаще задерживался интерес… к другим мужчинам команды, а не к троице главных.

А Светлана… ревновала. Хотя себе в этом не признавалась.

---

Оборотни оказались бесценными помощниками.

Малек каждый вечер приходил с дичью и новыми метками на карту. Урт показывал, как выжигать из камня формы для строительства. Брей корректировал линии забора и знал, где земля “поёт” — там лучше сеять.

Риана и Светлана начали совместную работу. У них была одна сушилка на двоих, и постепенно их различия переросли в ценную синергию. Светлана делала точные записи. Риана чувствовала, какие травы можно сочетать. Вместе они создали три вида целебного чая и два мазевых состава от укусов и ожогов.

Но между ними всё равно стояло нечто хрупкое. Незримое. Опасное, если тронуть.

---

Однажды, когда Светлана сидела у огня с тетрадью, к ней подошёл Алексей.

— Я не знаю, как выразить это. Но ты… не просто женщина. Ты опора. И ты мне всё сильнее становишься важна.

Она закрыла тетрадь.

— Ты всё чаще говоришь, будто прощайся.

— Потому что вижу, как другие смотрят. И понимаю, что выбор не за мной. Но я всё равно скажу: если вдруг сердце подскажет тебе — я рядом.

И ушёл.

А она смотрела ему вслед. В груди колыхнулось. А потом — стихло.

Пока.

Глава 8.

Глава 8.

Шёпоты земли

День начинался с тумана. Он стелился по земле, словно мягкая вуаль, окутывая свежевспаханную почву, деревянные конструкции и лица тех, кто уже знал — эта планета дышит иначе. Земля под ногами была влажной, но не грязной. Воздух — сладким, но не липким. Всё вокруг будто росло с благодарностью.

Светлана вышла первой. В руках — плетёная корзина с сухими травами. Её фамильяр медленно кружил над головой, шевеля листочками, впитывая тепло утра. Риана уже ждала возле сушильного отсека, закатывая рукава и разминая пальцы.

— Ночь была сырая, — сказала она. — Влага может испортить сбор.

— Я знаю, — ответила Светлана чуть отрывисто.

Они работали молча, быстро. Сплетались, будто две половины одного процесса: одна проверяла структуру листа, другая — аромат и скрытый сок. Трава шептала на разных языках, но в их руках становилась универсальным кодом.

— Ты что-то чувствуешь? — внезапно спросила Риана. — Мой фамильяр дрожит с утра. Он почти не говорит.

Светлана подняла глаза. Её шарик тоже вел себя странно — вращался медленно, как в напряжённой тишине.

— Возможно, погода. А возможно... что-то приближается.

---

Тем временем внизу, у строящегося склада, Александр руководил установкой утеплённых панелей. Рядом крутились двое из команды — Гриша и Марек. Оба старались, но оба косились на противоположную сторону лагеря — туда, где Риана помогала с заготовкой сена для новых животных.

Сегодня она была в коротком жилете из ткани, подаренной шаманом Кабанов, а волосы заплетены в тонкую косу. Время от времени она смеялась — негромко, но звонко, и каждый раз мужчины застывали на миг, будто этот смех отзывался в них чем-то древним.

И только один не смотрел — Василий. Он осторожно, почти скрытно, подвёл Риану к новому вольеру, где только накануне родилась пара крошечных зверят — крылатых, лососево-серых, с прозрачными когтями.

— Они родились ночью, — сказал он. — И выжили. Это уже чудо.

— Ты заботишься о жизни. Значит, в тебе есть росток леса, — сказала она, опускаясь на корточки. Один зверёныш выполз из гнезда и уткнулся в её ладонь.

Светлана видела их издалека. Она стояла с чашкой настоя на крыльце своего модуля. Улыбка замерла. Она не двигалась — только смотрела. Без слов. Без жестов. В груди что-то медленно сжималось. Не злоба. Нет. Что-то тише. Как потеря взгляда.

---

Позже, уже к обеду, Алексей собрал команду у центрального костра.

— Первый урожай под контролем, — отчитал Александр. — Картофель и бобы пошли в рост. Из местных — пока только кислостебель дал нормальные побеги. Остальные — требуют изучения.

— В инкубаторах стабильность. — Василий кивнул. — Завтра выпуск первых кроликов. Проверим, как приживаются на открытом.

— А дичь? — уточнил Алексей.

Малек усмехнулся, протирая лезвие.

— Пока приносят кабанов. Но ночью чую следы не их. Крупнее. И не местные.

— Что значит — не местные? — спросила Светлана.

— Земля иначе реагирует. Зверь идёт бесшумно. А трава всё равно ложится, будто прошёл тяжёлый груз. И нет запаха. Ни страха. Ни желания.

Алексей нахмурился. Фамильяры вокруг начали тускнеть. Один — у помощника по аграрному блоку — вообще исчез в воздухе.

— Мы усилим ночные патрули. Василий — с тобой двое. Александр, подключи охранный сенсор на южной линии. Я хочу знать, если хоть один куст шелохнётся.

Риана поднялась.

— Если позволите, я тоже выйду ночью. Мой клан умеет слышать сны леса. Я не бойца, но я вижу. Могу предупредить.

Алексей задержал взгляд.

— Только если с охраной. Мы здесь — одна цепь. Не одиночки.

Светлана встала. В голосе — мягкая тень:

— Я тоже пойду. У меня будет с собой сбор против ядов и ожогов. Вдруг понадобится.

Они посмотрели друг на друга. На долю секунды — всё затаилось. Потом Алексей кивнул.

— Тогда в полночь. Будем ждать.

---

Ночь накрыла лес, как бархат. Небо горело тихими звёздами. Земля — молчала. Фамильяры парили медленно, близко к телу, словно не желали теряться во мраке.

Светлана, Риана и трое мужчин — Алексей, Василий и Малек — шли по краю лагеря. Ни шороха. Ни треска. Только редкое покашливание огня в горшках.

А потом...

Резкий всплеск в сети сигналов. Фамильяр Рианы вспыхнул алым и исчез.

— Север, — сказала она. — Быстро. Там...

Все рванули, через кусты, по зарослям.

Они вышли на поляну.

И там — в траве, точно на границе светотени — след.

Три пальца. Один отставлен. Глубокий, как будто вдавлен силой. Ни один из известных зверей, ни один из оборотней — не оставлял такого.

Алексей наклонился, не касаясь.

— Он... наблюдал. Это не проход. Это — стоянка.

Светлана вдруг почувствовала, как фамильяр под кожей затаился, будто боится дышать.

А Риана произнесла:

— Кто-то пробудился.

---

Утро встретило их тяжестью. Они не говорили о следе. Но лагерь уже знал — не всё спокойно. И впервые за долгое время... никто не пел у костра.

Светлана вернулась в модуль и села за рабочий стол. Перед ней стоял чай — заваренный по рецепту Рианы. Она взяла чашку, но не пригубила. Она смотрела в огонь и чувствовала: что-то меняется.

И не только в ней.

Глава 9.

Глава 9.

Похищенная

Ночь выдалась тёплой, с шорохом листвы и ароматом цветущих скальных трав. Светлана вышла за пределы лагеря — не по обязанности, а по зову. Её фамильяр кружил рядом, шевеля мохнатыми усиками, улавливая дыхание звёзд.

Она собирала редкие листья с серебристыми прожилками — добавку к настою против внутреннего жара. Риана говорила, что в этих листьях — голос самой планеты. Светлана улыбалась: с некоторых пор она начала верить таким словам.

Но в эту ночь её шаг прервало другое.

Рядом, где не должно было быть никого, раздался лёгкий, почти нечеловеческий щелчок, потом... тепло. Тепло, исходящее от существа, стоявшего в тени деревьев. Фамильяр взвился, защёлкал тревожно — и погас.

Светлана обернулась.

Он был высок. Очень. Почти на голову выше Алексея. Волосы — цвета обугленной меди, рассыпались по плечам, как горящая трава. Тело — мощное, гибкое. Глаза — золотистые, глубокие, как омут в полдень.

— Ты... кто?

— Арен, — прозвучал голос. Он не рычал. Он звучал, как барабан в груди. — Из Гривы. Сын старшего. Я видел тебя у костра. Я смотрел, как ты лечишь. Как ты говоришь с землёй. Я... выбрал.

Светлана медленно отступила на шаг. Рука скользнула к поясу. Но он не приблизился.

— У нас не просят. У нас берут. И если женщина не рвёт зубами — значит, принимает. Таков обычай.

— Ты хочешь меня украсть?

— Уже украл.

Он шагнул вперёд, легко, как тень. За его спиной мелькнули ещё двое — оборотни молчаливые, сильные. Один шепнул:

— Путь открыт. Быстро.

И всё завертелось.

Светлану подхватили на руки, легко, как ребёнка. Ни боли, ни грубости. Только скорость. Лес заскользил назад, ветер хлестал лицо, и в голове пульсировала мысль: что за чёрт?!

---

Когда её опустили на землю, она увидела: перед ней — новый лагерь. Небольшой. Укрытый в каменной ложбине. С террасой, на которой пылал огонь. Возле него — старик, с глазами цвета золы. Отец Арена.

— Ты привёл её.

— Да.

Старик встал и подошёл к Светлане. В его взгляде не было враждебности — только изучение. Как будто он смотрел на редкое растение.

— Тебе навредили?

— Нет, — выдохнула она.

— Тогда слушай. Мой сын — один. Он выбрал. Он может быть глуп. Может быть — диким. Но он не лжёт. Если он дарит — значит, навсегда. Если ты не согласна — мы отведём тебя обратно. Но если сердце дрогнет — останься до рассвета. Услышь нас.

Светлана села у огня. И только теперь заметила: на её шее висит кожаный шнурок. А на нём — огромный изумруд, размером с грецкий орех, глубокий, сияющий. Он пульсировал в такт её дыханию.

— Это...?

— Он рос на вершине скалы двадцать лет, — сказал Арен. — Я не знал, кому его дам. Теперь — знаю. Я не прошу. Я говорю: я рядом. И если скажешь — уйду. Но если разрешишь... я буду приносить тебе лучшее, что знаю. И не позволю ни одному боли коснуться твоей кожи.

Он опустился на колени. Не рабски — с достоинством. Как будто преклонился не перед женщиной, а перед выбором.

Светлана молчала. Внутри всё клокотало: страх, раздражение, и что-то другое. Что-то, что она не могла назвать. Она подняла глаза, и вдруг увидела: в лагере Арена — травы, которые она не встречала. Каменные сосуды, в которых варили густой настой. И древние письмена, похожие на химические формулы.

— Это всё… ты знаешь?

— Нет. Но я могу привести тех, кто знает. Я не требую тебя в постель. Я прошу позволения быть рядом. Помогать. Ухаживать. По нашему — это значит быть щитом. И слушать.

Светлана вздохнула. Сердце стучало громче обычного. В груди — не страх. Ожидание.

— Хорошо. Только... отведи меня назад утром. И я сама скажу: разрешаю. Или нет.

Арен кивнул. И сел рядом. Молча. Ничего не требуя.

И когда в небе появилось первое солнце, её фамильяр, вернувшийся из мрака, шевельнул мохнатыми усиками и прошептал ей ментально:

«Этот хищник не несёт зла. Но он будет ждать долго, если ты промолчишь».

---

Утро в лагере было в панике. Алексей поднял тревогу, Василий рыскал в лесу, Риана терзала фамильяров. Лишь Александр сохранял спокойствие.

Когда Светлана вернулась с Ареном — усталая, с растрёпанными волосами, но невредимая и гордая, вся поляна замерла.

— Он не сделал ничего плохого, — сказала она. — Он просто... хочет шанса.

Алексей смотрел на неё долго. Потом — на изумруд. Потом резко развернулся и ушёл к себе.

Риана подошла.

— Ты позволишь ему?

— Я позволю... пока не разлюблю. Или пока не пойму, что кто-то другой любит сильнее.

И в тот момент Светлана поняла: она не потеряна. Она — желанна. И выбор теперь за ней.

А Арен стоял чуть поодаль. Не давил. Не навязывался. Только смотрел.

Словно ждал.