Территория любви. Закрытая зона

пролог

ПРОЛОГ

Тупая боль от затылка распространялась по всей голове. Нет… По телу тоже.

Боже.

Алена, кое-как оттолкнувшись от земли, дотронулась дрожащими пальцами до волос.

Липко…

Кровь?..

Она задрожала сильнее. Так, не паниковать, не паниковать… Перед глазами все расплывалось, а если она потеряет сознание вторично…

Вторая рука предательски заскользила по влажной земле, и Алена снова упала прямо в грязь.

Девушка заставила себя перевернуться на спину. Нельзя сдаваться… Нельзя снова проваливаться во тьму. Ей надо сообщить о себе! Позвать на помощь!

Что с ней сделали? Ударили по голове или били головой о дерево или землю?

Она не помнила. Все как в тумане. Это все потом… потом… Сейчас главное – связаться с миром. Она непослушными руками начала ощупывать свое тело в поисках телефона. У нее должен был остаться телефон! Что она хорошо помнила, так это то, как сжимала закоченевшими от страха пальцами гаджет.

Ничего…

Алена раскинула руки вдоль туловища и начала шарить по траве, не замечая, как пальцы вязнут в грязи. Накануне был дождь, щедро полил землю, принеся прохладу. Она натыкалась на траву, ветки, комья. На что угодно, кроме телефона.

Пожалуйста… пожалуйста…

Неужели эти твари его забрали тоже?

Тогда все… Ей не выжить. Ей не выбраться отсюда.

До трассы несколько километров. Она, конечно, попытается их пройти, проползти, не важно что… Но потом, когда немного придет в себя. Окрепнет. Перед глазами девушки рассыпались черные точки. Она несколько раз пыталась сфокусировать взгляд – бесполезно.

Она плохо помнила, что произошло, после того как ее вытолкали из машины.

Смех, какие-то проклятия. Обещание скорой расправы.

Она судорожно всхлипнула.

Ей нельзя сдаваться. Надо собраться. Надо… Алена глухо вскрикнула, когда пальцы наткнулись на что-то прямоугольное. Не может быть… Не может быть!

Ей не с первой попытки удалось взять знакомый прибор скрюченными пальцами.

С неба снова упало несколько холодных капель…

Ведомая инстинктами, она кое-как умудрилась найти локацию и сделать скрин. Она же сделала, да? Да… Алена, щурясь и отчаянно пытаясь сфокусировать зрение сквозь предательские слезы, щиплющие глаза, нашла адресную книгу.

Действуя интуитивно, находясь на грани сознания, она нашла его номер…

Рыдая и глуша истерику, Алена нажала «отправить», предварительно прикрепив скрин.

Скоро ночь. Время хищников.

В лесу водились кабаны, медведи, волки.

Как от них спрятаться и как вообще пережить ближайшие несколько часов, а возможно, и всю ночь, она не знала.

Угасающим сознанием Алена поймала мысль, что отправила сообщение не тому человеку… Он ее ненавидит, презирает и будет рад, если она пропадет. И, естественно, он не приедет, не кинется ее спасать…

***

Он вышел из душа и промокал короткие волосы полотенцем, когда на телефон упало сообщение. Упало и упало. Потом посмотрит.

Но направился к нему по инерции. Мазнул пальцем по экрану и сразу напрягся.

Этот номер он знал…

Сообщение не содержало никаких слов. Голосовой инфы тоже не было.

Просто координаты местности.

– Не понял…

Он нахмурился, сжав концы полотенца.

глава 1

ГЛАВА 1

– Гор, милый, тебя можно поздравить?

Он в очередной раз снял с себя руки Анжелы. Что за дурная привычка лапать его при людях? Бесит. И ведь говорил. Но нет же.

И знает прекрасно, что после перелета башка трещит, и все равно.

Пора с ней заканчивать. Не слышит его – ее проблемы.

На риторический вопрос не ответил, и девушка, положа руку ему на бедро, едва ли не на самую ширинку, продолжила:

– Ну почему ты молчишь? В доме тебя молодая мачеха ожидает, а ты точно в рот воды набрал. Хочешь, я кое-что у тебя в рот возьму?

И переместила руку ему на пах.

Гордей прикрыл глаза и нахмурился.

О чем она лепечет? О чем говорит…

Какая мачеха?

– Ты о чем? – решил уточнить он, не открывая глаз.

Девичья рука осмелела и сжала пробуждающийся член. Гордей, как и большинство мужчин, тем более молодых, снимал стресс сексом. Член жил отдельной жизнью и порой реагировал даже на то, на что не стоило. Точнее, на кого.

– О том. Весь город на ушах стоит. Только и разговоров о том, что Харитон Валерьевич привел в дом молодую шлюшку. Ой, прости, не шлюшку. Она же теперь твоей мамочкой будет.

Гордей резко распахнул глаза.

Еще он ненавидел, когда Анжела включала стерву. Он в принципе стерв на дух не переносил. Как и глупых девиц, несущих чушь. Он вообще зачастую предпочитал, чтобы девочки рядом с ними побольше молчали.

Сам Табасов-младший тоже не любил попусту трепать языком.

Он напрягся, чуть прищурив глаза.

Кем-кем, а дурой Анжела не была. Знала, что он может спросить за слова.

– Конкретнее.

Он повернул к ней голову. и глаза у Анжелы довольно вспыхнули.

Она снова прильнула к нему, осмелев. Потянулась, как кошка. Только что не мурлыкала.

– Все просто знают, что у тебя батя – жесткий мужик. Ну и сколько лет уже холостякует. Даже моя мамуля, и та пыталась его заарканить. Ну что ты на меня так смотришь?! Я говорю как есть. Нам женщинам что надо? Сильное плечо рядом и надежный мужчина. А твой отец…

– Анжела, – процедил Гордей сквозь зубы.

Нехорошее предчувствие подкралось слишком быстро.

В одном Савицкая была права – его батя никогда не приводил в дом никого. Даже любовниц. Для них у Табасова была отдельная хата.

У него, кстати, тоже.

– Что Анжела? Я говорю как есть. – Она надула губы, решив пококетничать.

Ох, не вовремя…

Гордей слегка склонил голову, давая понять, что ждет продолжения.

При другом раскладе Анжела, может, и покочевряжилась бы, цену себе понабивала. Но ее распирало от важности и желания сообщить новость. Да какую! Она уже сообразила, что Гор не в теме, и упивалась своей деловитостью.

– Твоя «мамочка» вчера даже в универе появилась, представляешь? У нас у всех глаза вот такие были. Мало того что в середине учебного года, так еще и где! Нет, я все понимаю…

– Ты не понимаешь, – грубо оборвал ее Гордей, но она не слышала.

Анжела села на своего любимого коня, и ее понесло.

– Я-то как раз отлично понимаю! Я своими глазами видела. Харитона Валерьевича и эту… Знаешь, и я офигела. Если не сказать больше. Знаю, что ты не любишь, когда девочки выражаются, а то бы я вещи назвала своими именами. Я едва с лестницы не упала, увидев их вместе. Твой отец ее прямо к универу доставил. Тут-то все и началось.

Тогда Гордей еще не знал, что слова Анжелы окажутся пророческими. Да-а, тогда-то все и началось.

– Что именно? Рассказывай.

Ему требовались детали.

В груди заворочалось нечто нехорошее. Опасное. Темное. То, что он обычно предпочитал выбивать на ринге.

Все-таки он сын своего отца… Достойный продолжатель рода Табасовых. Демоны в их роду всегда рядом ходят. Маскируются, подначивают, нашептывают. Выходят на арену в нужный момент.

Иначе никак…

Анжела, никогда не отличавшаяся внимательностью и чуткостью, продолжила стараться и дальше.

– Если честно, я ожидала немного другого. Во-первых, твой отец же любит женщин постарше. – Она поняла, что сболтнула лишнего, и быстро вскинула руку кверху, не забыв натянуть подлизывающую улыбку. – Опять же по слухам. Его никто ни разу в жизни не видел с малолетками! Только с женщинами за тридцать. А мог бы себе любую позволить…

Гордей сжал зубы. Он с трудом сдерживался, чтобы не выкинуть эту дуру из машины. Как так получилось, что он приблизил ее к себе настолько, что она начала позволять вольности?

Но сейчас она ему нужна.

Пусть говорит.

– И девчонка знаешь… Хрен пойми кто. Ой, прости. Но я серьезно! Я ожидала с Харитоном Валерьевичем увидеть такую фифочку. Мисс Вселенную. Ноги от ушей, идеально гладкие волосы, лицо без изъяна. А эта… Нет, Гордей, ты не подумай, я ни в коем случае не осуждаю выбор твоего отца, но она такая… Простая, что ли. Джинсы, блузка белая. Это в таком виде она приехала в наш универ. Представляешь?

глава 2

ГЛАВА 2

О том, что в поселок въехала машина отца, Гордею доложили почти сразу же.

Он попросил…

А ему нельзя отказывать. Также он добавил, что будет лучше, если о его просьбе забудут. Мало ли.

Минуты тянулись бесконечно долго. Хотя не сказать, чтобы он горел желанием посмотреть на девочку, которую отец во время его отъезда привел к ним дом. Охренеть. Если честно, до сих пор в голове не укладывалось.

Не то чтобы Гордей был против женитьбы отца. Наоборот, черт побери! Он хотел отцу счастья. Батя его заслужил.

Табасов Харитон Валерьевич был еще молодым мужиком. Сорок с хвостиком. Высокий, харизматичный. Плечи Гордею достались от него – такие же квадратные. Они в целом были сильно похожи. Отец и сын. Гордей этим даже гордился. Их семья – тот редкий случай, где удалось избежать проблем отцов и детей. Они выбились из общей системы. Гордей всегда знал, кто он и чем будет заниматься. Какова его роль в этом мире и обществе. И она его, черт побери, идеально устраивала.

Он был сыном своего отца. Как и тот… Они были достойными наследниками своих предков.

Но сейчас…

Гордей открыл комод и достал сигареты.

Курить с отцом они тоже бросали на пару. И ныкали сигареты так же вместе. Отдавали прислуге указания выбрасывать табак, если им попадались пачки на глаза. И снова покупали. Гордей сам заезжал в магазины. Ну а отец… Водилу, наверное, засылал или еще кого-то. Сложно представить, чтобы Табасов Харитон ходил по прилавкам, что-то выбирал и стоял в очереди на кассе. Скорее, Земля начнет крутиться в другую сторону, чем произойдет последнее.

Зажигалка валялась рядом. Ну надо же, какие они продуманные. Все для блага и удобства. Нет, конечно, сейчас Гор покурит и выкинет сигареты. Лично. А завтра купит новые? Или у него в машине есть? А, черт… Он не помнил.

Закурив, он снова открыл телефон.

Значит, Алена…

Красивое имя.

За прошедшую пару часов он видео, переброшенное от Анжелы, просмотрел с десяток раз. Сначала его интересовал отец. Он снова и снова всматривался в его лицо, ища какие-то признаки влюбленности, «окрыленности» и прочей ерунды, которую приписывают якобы влюбленному мужику.

Ничего подобного в Табасове-старшем не наблюдалось. Его батя как обычно был сдержан, относительно высокомерен и холоден.

И с этой шлюшкой он тоже держался сдержанно. Не пытался ее приобнять, как-то прижать к себе. По спине там провести, за локоток поддержать. Одним словом, показать другим молодым и дерзким кобелям, чтобы на его девочку даже не смели смотреть.

Здесь, конечно, сыграл эффект неожиданности. Гор представил, как охренели в универе все. Начиная с простых студентов, которые видели Харитона Валерьевича лишь на торжественных встречах по типу посвящения в студенты и на вручении диплома. Дальше шли их знакомые и ректор, к которому, как понял Гордей, отец приехал лично и попросил за… Алену.

Даже мысленно Гордей делал паузу, произнося имя этой девицы.

Чем она могла цепануть отца? Вот чем?

Обычная. Абсолютно.

Гордей рассматривал ее. Приближал кадры, на которых ее запечатлели. Ну что, симпатичная. Овальное лицо, красивые, ухоженные волосы, которые она собрала в низкий хвост. Не распустила, не подняла на затылок, чтобы обнажить шею, тем самым сделав себя сексуальнее. Она, черт побери, даже накрашена была так себе. Ресницы, кажется, и все. Губы не тронула…

Отчего-то на губах Гор завис. Среднего размера, ярко очерчены от природы.

И эта чертова Аленушка тоже не улыбалась. Точнее, только когда от нее требовалось. Держалась она почти как его батя.

А где хихиканье? А где, мать его ети, превосходство во взгляде? Она же, сука, спит с самим Табасовым! Не-е-е, не так! Она живет с самим Табасовым! Это почти как с президентом! Или даже больше…

Гордей сделал еще одну затяжку. А может, она не в курсе? Ну нет, серьезно. Бывают же такие блаженные в их мире, живущие своей обособленной жизнью. Этакие девочки-припевочки.

И, например, отец ее где-то заприметил. Он как раз недавно мотался в Новосиб. Плюс был момент с задержкой самолета, и он оставался в пригороде. Там и увидел...

Это один из вариантов.

Увидел, например, на остановке. А что, вполне романтично. О таких же сценах пишут в любовных романах? Она бедная сиротка, воспитываемая бабушкой. Спешила в университет. По каким-то причинам опоздала на автобус-троллейбус и стояла одна-одинешенька на остановке. И еще она была в белых гольфах. А как же без них! Это же, мать его, фетиш всех взрослых мужиков! Без белых гольф-носочков никуда!

И вот ехал мимо Харитон Валерьевич Табасов. Скучал. Почему его отец, вечно занятый управленец, должен был скучать – вопрос открытый. Может, задумался о вечности. О бытии. Но факт остается фактом – он бросил скучающий взгляд на остановку и увидел ее.

Нет. Не так. Он увидел ЕЕ. И сердце вдовца-миллиардера дрогнуло.

Так вроде пишут в книгах? Или нет? Гордей не читал ничего подобного и фильмы аналогичного жанра тоже не смотрел. Неинтересно было. Но представление о Золушке, конечно, имел.

глава 3

ГЛАВА 3

Только не плакать.

Не смей…

Слышишь?

Она поднималась по ступеням, чувствуя, как спину прожигает темный взгляд.

О чем она только думала, дура? Что Гордей Табасов отнесется к ней если не с симпатией, то хотя бы нейтрально?

Она до последнего верила, надеялась, что обойдется. Что случится чудо и хоть кто-то не будет смотреть на нее не как на диковинную зверюшку.

Да-а-а… Не так она представляла свою жизнь и учебу в Каянске.

Сердце истошно колотилось где-то под ребрами. Гулко и одновременно звонко, отдаваясь эхом, казалось, даже в ушах.

Алена не помнила, как влетела к себе в комнату. Прикрыла максимально тихо дверь и прижалась к ней спиной, вдавив ладони в полотно.

Нет… Естественно, нет, никто за ней не погнался. Никто не крикнул: «Ату». И молчаливые мужчины в серых и черных костюмах не помчались за ней, веселя молодого хозяина.

Хотя такой сценарий вполне мог быть.

А что? Молодой барин приехал! Изволит веселиться.

Черт разберет прихоти этих мажоров.

Боже…

Алена выдохнула воздух из легких. Оказывается, она не дышала все это время, пока шла. Да нет, дышала, конечно, просто истерика подобралась слишком быстро. Еще немного, и она сорвется.

Главное, чтобы это случилось, когда она будет в одиночестве. Никак не в обществе одного из Табасовых или в больнице. В том, что она случится, Алена не сомневалась. Она держалась из последних сил…

И так день выдался не из легких. Сегодня с ней решили «знакомиться». О нет, никто над ней в универе не насмехался, не пытался сделать пакость. На нее еще продолжали смотреть.

Лучше бы и дальше смотрели.

Сегодня к ней потянулись любопытствующие. Те, кто желал из первых уст знать подробности последней и едва ли не самой громкой сплетни Каянска. Тут Алена могла, конечно, ошибаться. Что она знала об этом городе и его обитателях?

Лишь то, что здесь расположен лучший университет страны, где преподают такие дисциплины и науки, которые более нигде не ведутся.

И то, что здесь самые передовые технологии, лаборатории. Разговоров про Каянск в округе было много. Опять же, кто говорил… Те, кто никогда в нем не был.

Отголоски каких-то обиженных перешептываний, грязных сплетен. Мол, в Каянске дела творятся неладные. Где это видано, где это слыхано, чтобы город в светском государстве жил сам по себе. Да так, как многим городам не снилось. И бюджет, мол, там свой. Непонятный. И личности странные постоянно шастают. А машины какие! Машины-то! Одна круче другой. И с окнами тонированными. А тонировка окон, между прочим, запрещена. Нарушают товарищи закон! Хотя что с них взять…

Они сами себе закон.

Город вон закрытый держат, испытания незаконные проводят. На военных работают. Сто процентов. Или еще на кого-то. На мафию! Точно! Иначе откуда столько денег и власти?

Короче, непонятно все.

Но платят – опять же по слухам – там хорошо. Только бумажки какие-то приходится подписывать. И мало кто потом назад, в окрестности возвращается. Квартиры, правда, бесплатно выдают, едва ли не на всю жизнь обеспечивают. Привлекательно, конечно.

И еще университет там этот… естественнонаучный… вроде как… А то, что он тоже непонятный, – сто процентов. Детей вон самых одаренных со всей страны приглашают. Олимпиадами заманивают. Привлекают как могут. Опять же, для чего? Чтобы те потом днем и ночью в лабораториях пахали, новейшие технологии придумывали. Естественно, не на благо страны, а для обогащения тех самых темных личностей.

Тьфу, короче, на этот Каянск. Нечего там делать честному народу.

Алена каждый раз улыбалась, слушая подобные разговоры. То, что люди не могут объяснить, о чем им поведано лично и в подробностях, а лучше под грифом «только никому не рассказывай», вызывает тупую злость, агрессию, зависть.

К Каянску Алена относилась с восхищением. Ее как человека, с детства интересовавшегося математикой, тянуло туда. Там перспектива, там интересно.

Но мама сначала была против. Хмурилась при упоминании этого города, отмахивалась.

– Сложно это, малыш, – говорила она.

– Мам, ну мам. Вот, смотри.

Алена хорошо помнила те дни, когда еще была мелкой соплюшкой. В памяти всплыл тот день, точно он был вчера. Она, только что приехавшая с первой своей олимпиады. Четвертый класс… Гордая и до безумия счастливая, что отобрали именно ее и что она решила все-все. Как позже выяснится – правильно. Ее первая победа, ее первый успех.

Она понеслась в комнату и вернулась с черновиками. Начала показывать их маме.

– Мам, я же правильно решила? И вот тут? Правильно, да? Как ты меня учила!

Ее мамочка тяжело вздохнула и взяла черновик. Всматривалась, хмурилась. А Алена стояла и не дышала. Похвала от мамы для нее была лучшей наградой.

Ее родительница никогда не скупилась на добрые слова. Всегда подбадривала дочь. Более того! Когда Алена слышала стенания подруг и одноклассников, что у них терки с предками, не понимала. Ее мамочка – самая лучшая, самая добрая, самая заботливая. Да что говорить! Алена не помнила, чтобы мама на нее кричала.

глава 4

ГЛАВА 4

Алена заставила себя встать с кровати.

Ее ждал Алексей. Водитель, которого выделили лично ей. С ума сойти.

Ее личный водитель. Хоть стой, хоть падай.

Чувствуя себя сомнамбулой, она направилась в ванную. Надо смыть с себя этот день. И эти взгляды…

В первый день в универ она надела джинсы. Не особо их любила, но пойти в платье не могла. На нее ступор нашел. Ей казалось, что все будут пялиться на ее ноги. Точнее, даже не так.

Она знала, что поедет в машине Харитона Валерьевича. И не хотела, чтобы он смотрел на ее колени. Почему она решила, что он будет на них смотреть? Она не знала. Просто не хотела… Чтобы в принципе на нее кто-то смотрел. Ей хотелось укрыться, стать невидимкой.

Не таким она представляла свой первый день в самом желанном институте…

На нее смотрели. Все. Харитон Валерьевич как раз ее «не видел». Алена, несмотря на свою наивность, отлично понимала, когда у мужчины есть интерес к ее персоне, когда нет. Это шло интуитивно. Вот для Табасова она была частью его «интереса». Неотъемлемым винтиком в важной системе, им выстраиваемой.

Сегодня было все-таки платье. Был у Алены такой пунктик. Любила она быть «девочкой-девочкой». Носила в большинстве своем юбки и платья, за что девчонки, да и пацаны нередко над ней подтрунивали.

Опять же, кто подтрунивал. Свои… Сашка, Гоша, Маринка, Света. Те, с кем она была едва не с первого класса. С кем чудили, с кем встречали рассвет и праздники. С кем учились плавать и рисовать аккуратные стрелки на глазах.

А тут… Тут все чужие. И своим никто не станет. Теперь так точно. Она навсегда останется белой вороной.

Алена еще не решила, останется ли в универе. Вот так, да.

Ее мечта оказалась замком на песке. Подул ветер, и замок разрушился. Даже фундамента не осталось.

Ей нравилось учиться. Очень. Пусть она и была на занятиях всего ничего, хватала знания, насколько могла. Лишь на лекциях ей удавалось забыться. Преподаватели, кстати, встретили ее довольно адекватно, никто ничего не сказал, не съязвил, за что она им мысленно была благодарна.

И так хватало эмоций с лихвой.

Она не верила, что Каянск – навсегда. Это какая-то игра. Жестокая и очень расчетливая.

В которую, естественно, ее не посвятили.

Поэтому она не обольщалась.

Зайдя в ванную, Алена некоторое время смотрела на свое отражение, уперев руки в край раковины. Видок у нее тот еще, конечно. За неделю она похудела на пару килограмм, под глазами темные мешки, которые она пыталась маскировать косметикой. Выходило так себе.

Она бы и косметикой не пользовалась. Не до нее как-то… Но тогда еще больше было бы косых взглядов, на которые пока не удавалось не реагировать.

Умывшись, Алена переоделась. Начало октября баловало теплой погодой. Даже дождь – и тот был приятным. Она бы погуляла под ним… Грустно улыбнувшись, девушка направилась к шкафу, где теперь имелась абсолютно новая одежда. Много одежды…

Она вчера знатно удивилась, когда открыла шкаф и увидела аккуратно разложенные вещи. Не ее. Сначала мелькнула мысль, что она ошиблась комнатой. Или кто-то ошибся и привез гардероб не в ту комнату.

В ту…

В этом доме никто никогда не ошибается.

Она не собиралась носить ничего из того, что ей привезли. Зачем? Это не ее вещи, принимать она их не планировала. Сам факт, что кто-то решал за нее, был отвратителен. Неприятен. Причем, с ней ничего не обсуждали.

Во-об-ще.

С Харитоном Валерьевичем она виделась в последний раз в день поступления в университет. Потом они не встречались. Если у него были к ней поручения, он передавал через водителя или горничную. Алена молча выслушивала. В большинстве своем принимала. А что ей еще оставалось делать?

Мама по-прежнему находилась в больнице.

И именно от Табасова-старшего зависело ее здоровье, а может, и жизнь.

При мыслях о маме в горле Алены встал ком. Она прикрыла глаза и задышала по квадрату. Что-что, а дыхательные практики она неплохо знала. Помимо того, что ее любимая Галина Дмитриевна была математиком от бога, отлично справлялась с административной работой, она еще увлекалась йогой и оздоровительными практиками, которые привила и дочери. Они помогали. Последние дни и вовсе спасали девушку.

Достав из шкафа черное платье ниже колен, она присоединила к нему белую кофту. После дождя все равно будет прохладно. Она не планировала рано возвращаться в этот дом. Прихватит с собой конспекты и где-нибудь позанимается.

Дом Табасовых душил ее.

Собрав влажные волосы в низкий хвост и покидав в рюкзак все необходимое, Алена задержалась перед дверью. Сердце снова тревожно заныло.

Гордей Табасов ушел или еще внизу?

Пожалуйста, пусть уйдет… Хватит с них на сегодня «знакомства».

Она видела его фотографию в кабинете Харитона Валерьевича, когда тот расставлял приоритеты и рассказывал, как и где она будет жить ближайшее время и что будет, если она решит пойти против него. Нет, открыто ей никто не угрожал. Не было нужды. Ради здоровья мамы она готова на все.

глава 5

ГЛАВА 5

– Хоть какие-то логичные объяснения будут? Или не удосужишься посвятить?

Гордей тяжело опустился на мягкий кожаный диван и положил руки на стол, подавшись вперед.

Его батя пил. Даже не так.

Бухал.

Причем, если судить по бутылкам, что валялись на полу, выжрал он куда больше, чем полагалось.

Но тут можно не волноваться. Завтра отец закинет волшебную таблетку и очень быстро придет в себя. В девять часов уже будет выносить мозг подчиненным и отдавать указания.

– И ты туда же, Брут…

Харитон Табасов отсалютовал стаканом.

– Рад, что тебе весело. Юморишь. А вот мне нихрена не смешно. Что это за Аленушка в нашем доме обосновалась?

Гордей намеренно выделил слово «нашем».

– У нас уговор, бать. Не водить кого попало в дом…

– Хм… Выпьешь со мной?

Поколебавшись, Гордей кивнул. Они с Потапом выпили по пиву. Скорее, для поддержания беседы, чем с целью ушататься. Ушатываются – это как батя сейчас.

Таким пьяным он его видел впервые.

И злым…

Отец явно не выглядел как счастливый влюбленный, обхаживающий молодую девку.

Та-ак.

Это уже неплохо.

– Неси тогда стакан.

Гордей встал и направился к бару. Он правильно сделал, что приехал в городскую квартиру отца. Подождав до десяти часов его возвращения, сорвался в центр. До этого он зашел в его спальню, просмотрел гардероб. Горничная Лиза подтвердила, что Харитон Валерьевич последние дни не приезжал домой. Даже на пять минут не заглядывал.

Становилось все более интересно.

И явно возникал диссонанс с той картиной, которую ему успели преподнести.

И теми выводами, что сделал он сам.

Ему не сиделось на месте. Он убеждал себя остаться дома и еще понаблюдать за Аленой. Прийти к ней в спальню, пошугать ее немного. Вспомнить лихие подростковые годы, когда они с Потапом хорошо почудили. Ну как почудили… Все в рамках их убеждений и интересов.

Они не баловались наркотой, не лихачили на незаконных гонках. Их больше интересовали спорт, наука и то наследие, что они получили.

Они были не типичными мажорами. Не устраивали шумных вечеринок, не были королями универа. Хотя, может, последними все-таки были. По праву рождения. Просто их подобная хрень никогда не занимала.

Он-то еще мог почудить. А вот Потап… Потап у них сама серьезность. Чтобы этого чувака рассмешить, надо хорошо постараться. Все уже привыкли. Если Потап скупо улыбается, значит, ему весело.

Именно друг его и тормознул.

– Гор, без суеты. Девчонка эта из больницы только что вернулась. От матери. Ты в курсе, что ее мать в аварию попала?

Гор кивнул.

– Что-то читал такое.

– Хреново читал. Смотришь мимо.

Гордей прищурился.

– Думаешь?

– Уверен. Даже если предположить, что эта девочка каким-то образом зацепила твоего батю, почему он коршуном над ней не вьется? Я бы вился.

От того, как мягко прозвучало Потаповское «девочка» и далее по тексту, в груди Гордея полыхнуло. Недобро так.

Иногда с инстинктами, которые в лабораториях изучили вдоль и поперек, проведя многочисленные опыты, сложно совладать. Они вырывались вперед, затмевая разум и логические доводы.

Так и с Гордеем. Ему не понравился тон друга.

– Вился бы он…

– Ну а что… Алена ваша красивая. Цеплючая такая.

– Потап…

Гор напрягся и слегка оскалился.

У Мазурова едва заметно дрогнули уголки губ.

– С дядь Харитоном поговори. Потом уже лютуй. И голову включи, наконец. А то, что тебе напели некоторые дуры, из башки вытрави.

– Ты когда таким умным стал?

– Приходится иногда за двоих отдуваться. – Потап поставил пустую банку на пол.

Потап был прав. Несоответствия налицо.

Если бы его отец влюбился настолько, что привел в дом молодую девушку, он ее за ручку бы водил. Из постели первые недели точно не выпускал. Скорее всего, увез бы на острова от любопытных глаз и привез назад если не с ребенком в животе, то с кольцом на пальце.

Никакого дорогого кольца с большим брюликом на пальцах Алены не было. Гордей этот момент выловил. Мелькнуло два обычных золотых с пустыми стекляшками.

Да и в целом… Без «обвеса» Алена была. Ни серег дорогих, ни браслетов.

А она ступила на территорию волков. Допустим, она наивняк. Ну допустим такое… Верится, конечно, с трудом, но чем черт не шутит. И не осознала, куда попала и с чьей протекцией. Еще смотрит на мир через розовые очки. Возраст позволяет.

глава 6

ГЛАВА 6

– Познакомимся?

Перед Аленой остановилась высокая блондинка с идеально прямыми волосами, уложенными на прямой пробор.

Девушка посмотрела на нее снизу вверх. Она только присела перекусить, и вот, началось.

Сегодняшний день был относительно тихим. Может, народ уже привык к ней и перестал воспринимать ее как объект пристального внимания. Или еще что-то. Алена даже думать на эту тему не хотела. Ее никто не трогал, она и радовалась.

Как оказалось – зря. В столовой, которую язык так не поворачивал назвать, не успела она присесть, к ней тотчас подошла девушка. Красивая, яркая. И явно не с факультета, на который попадают через олимпиады.

Алена уже знала, что в универе есть четкое разделение среди студентов. Есть те, которые учатся тут, потому что местные. Они не блещут выдающими знаниями, но и не глупы. Несмотря на причастность к Каянску, в универе откровенных лодырей и лентяев не приветствуют. Связи в данном случае срабатывали лишь единожды – давали возможность подать документы без каких-либо особых проволочек. На этом все. Не сдал вступительные экзамены – ступай дальше. Алене было интересно, куда поступали те из местных, кто завалил экзамены.

Ее постоянно кидало из одной крайности в другую. Как только она переступала порог учебного корпуса, все остальные заботы отходили на второй план. Естественно, кроме состояния мамы. Здесь она могла и хотела думать только про учебу. И мысль бросить Каянский университет ей начинал казаться кощунственным.

Здесь настолько интересно, что у нее кружилась голова. Она с жадностью хапала те знания, что ей давали.

А потом…

А что будет потом – неясно. Да и смысл нагружать голову лишними вопросами, строить планы, если от тебя пока мало что зависит?

Алена чувствовала себя собачкой на поводке. Куда дернут, туда и пойдет. Потому что выбора иного нет.

И это не просто ее злило и выводило на негативные эмоции. Она была в растерянности. Она даже не знала, как противостоять. И кому? Табасову, от которого зависела жизнь мамы?

Не дождавшись от Алены приглашения, блондинка отодвинула стул и села напротив. Перед этим она обернулась и посмотрела на двух других девушек, что застыли изваяниями метрах в пяти от них.

Свита…

– Я Анжела. Ты Алена, знаю-знаю. И ты живешь в доме моего парня.

О-о.

Парня, значит.

Вот бы этим «парнем» оказался Харитон Валерьевич. А что, прекрасное комбо получилось бы. Вылизанная блонди и миллиардер. И неважно, что разница в возрасте ого-го какая, главное же «любовь».

Для Алены подобный расклад был бы идеальным. Потому что «любовью» считают именно ее.

Когда она поняла, какой статус навесили на нее в городе, сначала не обратила внимания. Ей было все равно. Она настолько оказалась шокирована свалившимися на нее событиями, что не придавала значения тому, что происходит вне ее.

Ее мысли принадлежали маме. Какие сплетни! Какая любовница Харитона Табасова! Побойтесь бога.

Но что-то подсказывало, что Анжела никакого отношения не имеет к Харитону Валерьевичу.

– И что дальше? – осторожно, прощупывая почву, спросила Алена.

Анжела довольно разулыбалась.

Только отчего у Алены возникло ощущение, что за улыбкой скрывается змеиный оскал?

– Нам надо с тобой дружить. Потому что в скором времени мы, вероятно, породнимся. Я собираюсь выйти замуж за Гордея, помолвка не за горами. Мы долгое время вместе, все логично.

Алена некоторое время медлила с ответом.

Блондинка выжидающе на нее смотрела, слегка поигрывая бровями. Едва заметно. Явно привыкла кокетничать с теми, в ком заинтересована.

А какой у нее интерес в Алене? Ах да…

– Зачем мне эта информация, Анжела?

– Как зачем? Я же сказала выше – нам надо дружить.

– Ты уверена?

Анжела ей не нравилась. Не та девочка, с которой она хотела бы дружить. Да и в целом… Кто с ней сейчас по доброй воле подружится? С таким-то раскладом.

Горечь привычно растеклась по гортани.

Тем временем Анжела подалась вперед, недобро прищурившись. Маска радушия мгновенно слетела с красивого лица.

– Дерзкая, да? – прошипела она.

– Сама реши.

Пока Алена поднималась, собирала в рюкзак вытащенные ранее тетради, она видела, как Анжела несколько раз открывала рот, чтобы дать ее достойный ответ, и каждый раз его закрывала.

Потом откинулась на стуле и вызывающе скрестила руки на груди.

Алена больше на нее не смотрела. Развернувшись, она пошла к выходу из столовой.

Значит, у Гордея есть девушка. Это логично. Он интересный молодой мужчина, завидный жених. И, наверное, с теми девушками, в которых заинтересован, ведет себя более адекватно, чем с ней. Вспомнить хотя бы утро. Вроде бы и ничего не сказал особого, обошлось без нападок, но Алена чувствовала исходящие от него негативные вибрации. Он с трудом сдерживался. Ее общество ему было неприятно. Поэтому вдвойне удивило, когда он взялся отвезти ее в университет. И Алексей был на месте! По поводу его выходного Гордей соврал.

глава 7

ГЛАВА 7

– Ты что делаешь? – выдохнула Алена и сразу поспешила задать следующий вопрос: – Куда мы едем?

– Поужинать. Я голодный. А ты?

– Я…

Она даже растерялась. Вдавилась в спинку сиденья.

– Да, ты.

– Я только что ела…

– Значит, угощу тебя вином и десертом. Составишь мне компанию.

И, чтобы у нее не возникло желания отказаться, прибавил газу.

Скорость Алена не любила. Тачка у Гордея была спортивной, марка – неизвестная. Явно безумно дорогая и, возможно, сделанная на заказ. Алена как зачарованная смотрела на стрелку спидометра. Как та заваливается, пересекает один рубеж за вторым.

А перед глазами замелькала дорожная разметка. Здания, деревья. Все сливалось в одно серое пятно.

И дышать стало тяжело. Невыносимо даже. Сначала зажгло в груди. Засаднило. Дальше неприятные эмоции подняли выше, на горло легла невидимая петля. И в глаза точно кинули пылающего угля.

Алена прокашлялась, подалась вперед, уперевшись одной рукой в панель. Перед глазами все поплыло. Она куда-то летела, падала, и не было никакой силы, чтобы удержать, остановить ее.

– Ален…

Послышалось где-то рядом…

– Тебе плохо? – В голосе Гордея появилось что-то новое. Удивительно, но Аленино сознание зафиксировало момент, как он быстро посмотрел в ее сторону. Потом еще раз.

– Скорость… не люблю. Можешь… немного притормозить?

Ей удалось собраться и остановить паническую атаку. Это же была она или у нее попросту сдали нервы?

Как же она ошиблась! Через секунду девушка не удержалась и всхлипнула. Это жалкий всхлип она не простит себе до конца жизни! Она должна быть сильной! Сильной! А тут…

– Черт! – Машина дернулась в сторону и встала на обочине.

Боковым зрением она продолжала видеть действия Гордея.

Он повернулся корпусом в ее сторону, потянулся к ней.

– Эй… Ну-ка посмотри на меня.

Она и не подумала последовать его словам. Ее трясло. Она зажала рот ладонью, глотая слезы и подобравшуюся слишком близко истерику. Как же так! Сорваться на такой мелочи! И где!

– Ален… Тихо, тихо… Видишь, я остановился… Я не хотел тебя напугать…

– У меня мама после аварии в больнице, а ты…

– Я дурак. Прости.

Его «прости» резануло по и без того натянутым нервам. И вроде бы Табасов извинялся искренне, без фальши, отчего Алене захотелось заплакать еще горше и сильнее. С надрывом так.

– Каждая наша машина оснащена дополнительным усилением, как в конструкции, так и в металле. А по поводу твоей мамы… Что-то я не подумал, да… Сглупил.

Алена протяжно втянула в себя воздух и откинулась на сиденье. Ей бы надо еще глаза прикрыть, отгородиться от внешней давящей среды.

А не получалось.

Лицо Гордея находилось едва ли не рядом с ее, не позволяя разорвать невидимые нити, внезапно опутавшие их.

– Дай мне снова воды, – выдохнула она.

– Держи.

Алена действовала на автомате. Протянула руку, немного не подрассчитав. Ее пальцы коснулись мужских.

По телу точно мелкие молнии побежали. Вспыхнули огоньками на коже. И она интуитивно дернулась назад.

– Ты чего?

– Ты током бьешься.

– Я?

Он, казалось, искренне удивился.

– Да.

Она быстро перехватила бутылочку и принялась пить куда более жадно.

Боже. За что ей это? И главное, почему, вместо того чтобы тучам рассеиваться, они все плотнее сгущались над ее головой?

– У меня у самого матушка в аварии погибла… С тех пор наши машины усовершенствованы до неприличия. – Он скривил губы.

Его признание имело обратный эффект.

– И поэтому ты водишь как сумасшедший?

– Мы ехали сто восемьдесят.

– При разрешенных в городе шестидесяти.

– Мы уже за чертой.

– Хорошо. Значит, девяносто. Никаких автомагистралей здесь нет. Сто десять максимум.

Гордей вскинул кверху руки.

– Ладно-ладно, ты меня уела. Я злостный правонарушитель. Каюсь.

Он выдал улыбку. Алена должна была согласно кивнуть или что? Сделать вид, что моментально между ними прошло напряжение?

– Куда мы едем?

– Я же говорил – ужинать.

– Но мы не в городе.

– Наберись терпения. Здесь недалеко осталось. И обещаю, скоростной режим я буду соблюдать.

Гордей вернулся на свое сиденье. Дышать Алене сразу же стало легче. Он давил на нее. Морально, хорошо еще, что не физически.