Тест на отцовство

Пролог

Настроение на нуле. Я должна была провести выходные у Лизы, своей лучшей подруги, но так сложились обстоятельства, что я сломя голову несусь обратно домой. Девичьи посиделки закончились ссорой. Когда я решила поплакаться подруге в жилетку, Лиза заявила мне, что я живу на всем готовеньком и мне не на что жаловаться. От услышанного от Лизы я в шоке. Никогда не думала, что моя лучшая подруга, окажется такой завистливой себялюбивой лицемеркой. Она считает мою жизнь идеальной. Да, у меня все есть: я красива, молода и богата. У меня любящий муж, и нас с Никитой связывают глубокие чувства. Но разве я виновата в том, что он полюбил меня, а я его? И в том, что он более чем обеспечен я тоже не виновата.

Но и в моей жизни не все так гладко. Мы с Никитой мечтаем о ребенке с того самого дня, как поженились, но уже почти пять лет у нас ничего не получается. Конечно, впереди еще много времени. Мне всего двадцать четыре, а мужу двадцать восемь. У нас еще все впереди, и я уверена, что скоро появится и долгожданный малыш. Однако… Однако мне тоже тяжело. Каждый месяц я с замиранием сердца жду тех дней, когда должен начаться мой цикл. Я жду задержки, чтобы наконец—то запрыгать от счастья. Но каждый месяц мой организм срабатывает как часы — день в день. Никита не показывает своего недовольства, но я вижу, как он разочаровывается, а в глазах плещет отчаяние.

Он хочет ребенка. Хочу его и я. Именно об этом я пыталась рассказать Лизе, которую всегда считала чуть ли не сестрой. А она кинула мне в лицо:

— Ты зажралась. Тебе грех жаловаться.

От подруги я уехала. Какой провальный выходной. Но в этом есть и свои плюсы. Я смогу провести всю субботу и воскресенье одна. Никита в командировке и вернется только в понедельник утром.

Такси останавливается у ворот нашего особняка. Я расплачиваюсь с водителем, вхожу в небольшую дверь рядом с автоматическими воротами и иду к дому.

Входная дверь почему—то не заперта. Но я ее закрывала! Я не могла забыть! Неужели в особняк пробрались грабители? Но почему тогда сигнализация не сработала? Чувствую, как тело пробивает озноб страха.

Я толкаю дверь и оказываюсь в просторном холле. Первое, что бросается мне в глаза, — это две красных туфли на длиннющей шпильке. Одна стоит на кофейном столике, другая лежит на первой ступеньке лестницы. Что это? Откуда здесь эти туфли? Я никогда не ношу ничего такого.

Дальше мой взгляд натыкается на повешенный на перила серый галстук. Это галстук Никиты. Я подарила его мужу недели две назад, когда ходила по магазинам и, увидев его, решила, что он отлично подойдет к глазам Никиты. Почему галстук здесь? Вроде бы утром Никита уехал именно в нем. Может, заезжал переодеться?

Я медленно на негнущихся ногах поднимаюсь по лестнице. На самой верхней ступеньке валяется какая—то красная тряпка. Я механически наклоняюсь и поднимаю ее двумя пальцами — короткое шелковое платье с большим вырезом. Не мое. Я не нашу такой вульгарщины! Что тут происходит?

Ответ приходит из глубины коридора, оттуда, где расположена наша с Никитой спальня. Там кто—то стонет и кричит, и у меня не остается сомнений, почему люди за дверью издают такие звуки. Боже, неужели кто—то из охранников мужа привел в нашу спальню любовницу или, не дай бог, проститутку? Я в бешенстве. Стоит хозяевам отлучится на пару дней, и из дома устраивают притон! Я с силой распахиваю дверь, и она громко бьет о стену. Я замираю на пороге, не веря своим глазам.

Стоны затихают. И две пары глаз удивленно смотрят на меня.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Никита.

Он отталкивает в сторону женщину, которая до сих пор восседает на нем верхом. Она тут же прикрывает огромную грудь простыней. Моей простыней! Нашей!

Перед глазами все плывет. Чтобы не упасть, я прислоняюсь к дверному косяку. Никита! Боже мой, что ты наделал! Почему? Почему? Крутится в голове дурацкий вопрос. Я чувствую, как из глаз того и гляди хлынут слезы. Только не это. Я не хочу, чтобы муж или его любовница видели, как я разрыдаюсь.

Я разворачиваюсь и собираюсь уйти, но тут осознаю, что до сих пор сжимаю в руке маленькое красное платье. Я снова смотрю на мужа и швыряю тряпку в его сторону. Говорю:

— Чтобы этой швали не было в нашей доме.

Я спускаюсь на первый этаж и ухожу на кухню. Слезы градом хлынули по щекам. Господи! Неужели это не сон? Да нет! Точно сон. Ведь я сейчас у Лизы, наверное, не заметила, как уснула. Вот проснусь и посмеюсь над привидевшимся кошмаром. Никита не мог изменить мне. У нас идеальная семья. Мы любим друг друга. Все это знают.

Я слышу какие-то шорохи в гостиной, перешептывания, смачный звук поцелуя и стук захлопнувшейся двери. Звук поцелуя. Звук поцелуя! Он целует эту белобрысую курицу, пока я, его жена, стою здесь и плачу! Нет, этого просто не может быть!

За спиной раздаются шаги.

— Ну и что ты молчишь? — доносится голос мужа.

Он говорит с насмешкой и упреком. С насмешкой и упреком? Я разворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала?

Никита пожимает плечами.

— Я рад, что ты реагируешь правильно.

— Реагирую правильно? — из моих глаз по-прежнему текут слезы.

— Да, ты знаешь, как я не люблю истерик.

Глава 1

Дина

Я бегу по пустынной дороге. Кругом темнота, лишь у дома, от которого я удаляюсь все дальше и дальше, мерцают приглушенные уличные фонари.

Долгих две недели я планировала этот побег. Знала, что если не решусь сделать этого в ближайшие дни, то уже не смогу выбраться из клетки никогда.

После той субботы, когда я неожиданно вернулась домой и застала мужа в постели с любовницей, Никита делал вид, что ничего не произошло. Он был таким же ласковым и обходительным, как и прежде, и в какие—то мгновения мне даже казалось: не привиделось ли мне все это? Но потом я натыкалась на его ледяной взгляд, и понимала, что все было взаправду. Муж смотрел на меня прищурившись, с насмешкой, будто пытался понять, как я буду вести себя дальше.

За эти две недели наша жизнь незаметно изменилась. Никита приставил ко мне охранника, который следил за каждым моим шагом, отобрал все мои банковские карточки и даже мобильный телефон. Видимо, он боялся, что я осуществлю свою угрозу и уйду от него. За то время, что я знаю своего мужа, мне стало ясно: самый большой его страх — потерять лицо. Богатый, успешный бизнесмен Никита Анисимов не мог допустить и мысли, что кто—то или что—то ускользнет из—под его контроля. Особенно если этим кем—то окажется его собственная жена. Маленькая красивая кукла. Вот кем я была для него все эти годы. А я слепо верила, что он любит меня, что у нас и правда счастливая семья.

— Она и будет снова счастливой, как только ты выбросишь все глупости из головы, — отрезал он, когда на следующий день после измены я снова завела разговор о разводе.

Нет, все было не совсем так. Я сказала, что не смогу жить с ним, зная, что, помимо меня, у него есть другая женщина. Он посмеялся, назвав меня глупышкой. И тогда в слезах я потребовала развода. А он... Он отвесил мне звонкую пощечину. Подошел ко мне совершенно спокойно, улыбнулся и ударил. Я в ужасе смотрела на своего мужа и не узнавала.

— Вот во что ты превратил нашу счастливую семью, — разрыдалась я.

На что он ответил, будто все вскоре встанет на свои места. Как только я успокоюсь и пойму, где мое место. Я успокоилась. Я поняла.

Я больше не узнавала человека, с которым жила все эти годы. Откуда в нем появилась эта жестокость? Неужели он всегда был таким, а я просто не замечала? Я жила в выдуманном мире, который сама себе придумала. Но больше так не могло продолжаться.

Прошло две долгих недели, в которые истинное лицо мужа проявилось передо мной во всей своей ужасающей неприглядности. Он жесток. Он надменен. Он эгоистичен. Он не любит меня и никогда не любил. Ему я нужна только как ширма, чтобы все вокруг думали, какой он, Никита Анисимов, любящий муж. Как хорошо, что за пять лет брака я не смогла забеременеть.

И вот наконец—то я бегу по темной улице подальше от дома и мужа, который в считаные дни сумел превратить мою жизнь в ад. Чтобы усыпить его бдительность, я сделала вид, что смирилась. Я даже пошла с ним на очередной банкет, я снова мило улыбалась, чтобы все видели, какая мы счастливая пара. А по возвращении... А по возвращении я позволила мужу исполнить супружеский долг и даже притворилась, как соскучилась по его ласкам. Мне нужно было усыпить все его подозрения. Никита был изрядно пьян, а после секса просто отрубился, смачно захрапев. Мне было противно. Мне и сейчас противно. Я до сих пор чувствую себя грязной, использованной.

Это произошло четыре дня назад. И Никита расслабился. Он решил, что история с любовницей и моим желанием уйти от него забыта. Он отдал мне мобильный и карту с приличной суммой денег.

— На обновки, — сказал муж, когда уезжал утром в очередную командировку.

Я до сих пор не знаю, его командировки реальны или он просто в эти дни ночует у очередной шлюхи. Но теперь мне все равно.

Охранник, который все эти дни следовал за мной тенью, запер дом и рано уснул. Не без моей помощи. Мне пришлось всыпать ему в чай снотворного. Для верности я дождалась, когда на часах стукнуло два, и выскользнула из окна столовой. С территории, окружавшей наш дом, мне пришлось выбираться через забор. Благо, я знала, где садовник, который на днях обрезал сухие ветки с деревьев, оставил приставную лестницу.

Больно приземлившись по другую сторону высокого забора, я тут же бросилась подальше от ненавистного дома.

В этот поздний час улица пустынна и темна. Все давно спят. Уже выбравшись за пределы элитного загородного коттеджного поселка, где мы жили, я наконец—то останавливаюсь и перевожу дыхание.

Я вспоминаю то, чему научили меня просмотренные за эти две недели фильмы и прочитанные книги. Среди них наиболее полезными оказались «В постели с врагом» и «Тихая гавань». По сравнению с героинями этих фильмов мне, можно сказать, повезло. Никита не держал меня в страхе все эти годы. Я жила иллюзией счастья и, может быть, продолжала бы жить ей еще очень долго, если бы не размолвка с Лизой и не внезапное возвращение домой. Да! Видимо, Лизе придется сказать спасибо.

В отличие от героинь фильмов, я поняла сразу, что не смогу жить с мужем—изменщиком и что мужчина, поднявший руку один раз, поднимет ее снова. На этот счет у меня не было ровным счетом никаких заблуждений. Мой отец бил мать регулярно, а она всю жизнь терпела. Себе такой жизни я не хотела и была уверена, что удачно ее избежала, выйдя замуж за самого лучшего человека на свете. Как же сильно я ошибалась.

Я отхожу к краю дороги. Здесь темно, хоть глаз выколи. Я открываю рюкзак, в который положила лишь пару самых необходимых вещей, и достаю мобильник. Не задумываясь, я вытаскиваю из него сим—карту и выбрасываю сначала ее, а потом, сильно размахнувшись, и сам аппарат. Он улетает куда—то в чернеющее поле. Еще раз проверяю кошелек и отложенную на дно рюкзака вторую сумму. Деньги я пару дней назад сняла с карты, которую вернул мне Никита. Надо отдать моему подонку—мужу должное: он никогда не контролировал, сколько денег я тратила на одежду или салоны. Не проверил и в этот раз, видимо, решив, что все вернулось на круги своя. Да и чего ему бояться? Он уверен, что я не сбегу. Ведь идти мне не к кому. Нет никого, кто мог бы помочь мне спрятаться от мужа. Разве что Лиза. Но у нее он будет искать меня в первую очередь.

Глава 2

Никита

— Что хмурый такой? — спрашивает меня Самир.

Мой лучший друг сидит напротив меня в небольшом ресторане, где мы иногда едим во время обеденного перерыва. Это место одинаково удалено от здания, где располагается моя фирма, и места, где находится фирма друга.

С Самиром мы дружим давно, с первых курсов университета. Он старше меня на два года и когда-то взял меня, желторотого первокурсника, под свое крыло. Много всякого было за эти двенадцать лет, поэтому друг знает меня как облупленного. Вот и сейчас замечает, что мое настроение на нулях.

— Да Дина чудит, — морщусь я и делаю знак официанту повторить мой напиток.

Самир многозначительно приподнимает бровь.

— Не налегай, — с насмешкой говорит он, — еще рабочий день впереди.

— Плевать. Устрою себе выходной. — Я допиваю остатки виски. На дне мерно постукивают льдинки.

И снова вижу усмешку во взгляде друга. Мол, все с тобой ясно. Хотя ни черта ему не ясно. Самир не знает, что творится у меня на душе.

— Так что там учудила твоя женушка? — слово «женушка» в устах Самира звучит как издевка.

Я знаю, он никогда не любил Дину. Впрочем, как и она всегда терпеть его не могла. С первого дня знакомства.

— Застукала меня с Машкой, — признаюсь я.

— Да ну! — искренне удивляется Самир. — Ты же всегда был осторожен.

— Ага, осторожен. А тут… В общем, Дина не вовремя вернулась домой.

— Постой, — меняет позу Самир и наклоняется ко мне. В его взгляде светится интерес. — Ты что, шпилил свою шлюшку-секретаршу в собственном доме.

— Ну да. Дина уехала на выходные к этой своей подружке, Лизе. Я был уверен, что она вернется не раньше вечера воскресенья, а тут пожаловала, — говорю я раздосадовано и опрокидываю в себя очередную порцию виски, которую поставил передо мной официант.

Самир смотрит на меня с укором. В отличие от меня, друг почти никогда не пьет, он и без допинга умеет наслаждаться жизнью, а вот у меня это получается все хуже и хуже.

— Если уж изменяешь жене, то делай это так, чтобы она не знала. Ну или по крайней мере, не таскай любовниц домой, — назидательно говорит Самир, а сам еле сдерживает улыбку.

— Кто ж знал, что так получится, — хмурюсь я.

Самир пожимает плечами, во взгляде сквозит смех. Смешно ему!

— Тебе хорошо, — злюсь я. — Ты не женат.

— Тебя тоже никто не заставлял, — возражает он. — И что же Дина? Устроила скандал?

— Требует развода.

— Имеет право, — констатирует Самир.

Ему легко говорить. Он не женат и никогда не любил кого-то так сильно, как я люблю Дину.

— Я не собираюсь с ней разводиться, — говорю я.

— Не пойму я тебя, Никитос. Ты утверждаешь, что любишь жену, но при этом не пропускаешь ни одной юбки.

— Я мужчина, — смеюсь я, но сам чувствую, что смех мой горчит, а слова отдают фальшью.

— Это не оправдание. Думаю, если любишь, то не будешь искать приключений на стороне. А если нет… — задумчиво тянет Самир. — А если нет, то почему не развестись.

Я и сам не знаю. Просто не хочу ее отпускать и все.

— Может, я когда-нибудь и разведусь, — произношу я вслух то, что все эти дни вертится у меня в голове, — но инициатива будет исходить исключительно от меня, а не от нее.

— Да ты деспот, — хохочет Самир. — Значит, твоей милой женушке придется и дальше терпеть твои походы налево?

— А куда ей деваться? — тоже расслабляюсь я. — Вообще-то, я был уверен, что Дина в курсе. Вся Москва в курсе.

— Ну, значит, не знала, раз так отреагировала, — разводит руками друг и меняет тему: — Слушай, что там насчет нашего проекта по строительству торгового комплекса?

Мы с Самиром не только друзья, но и давнишние бизнес-партнеры. Сразу после окончания университета он открыл собственную фирму и быстро раскрутился. В те годы Самир впахивал как вол, но добился своего — взлетел на вершину молниеносно, разбогател. Мне все досталось от отца, поэтому не пришлось рвать жилы, как другу. Самир всегда восхищал меня своим трудолюбием, жесткостью, бескомпромиссностью. Только вот моих отношений с Диной он никогда не понимал и не одобрял. Это было чуть ли не единственное, в чем мы с другом не сходились. Когда почти шесть лет назад мы познакомились с Диной на какой-то вечеринке, она покорила меня своей красотой. Было в восемнадцатилетней Дине что-то непорочно чистое, однако Самир, посмотрев на нее, сказал:

— Очередная старлетка, притворяющаяся невинной птичкой.

Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Самир никогда не скрывал своего презрительного отношения к Дине, а она в открытую воротила от него нос. Тем не менее я женился на ней. Женился молниеносно. Спустя каких-то полгода после знакомства. Тогда у меня от нее просто снесло крышу, но Дина была девочкой хорошо воспитанной. В восемнадцать лет она была девственницей, и я решил, что она станет моей. Она и стала. А потом… Первая эйфория прошла. Нет, не любовь. А влюбленность. Жену я любил. Другие женщины? Это же просто женщины, просто секс и ничего больше.

Глава 3

Самир

Вечеринка закончилась рано. Вернее, я с нее сорвался. Из раза в раз одно и то же: клуб или загородный дом, разукрашенные девицы, которые мнят себя достойными завоевания, а на самом деле всего лишь шлюхи; разного посола мужики, которые мнят себя этакими пресыщенными светскими львами, а на самом деле просто богатые спивающиеся козлы. И об этой жизни я мечтал, когда пытался вырваться из бедности? Да, я не хотел быть чернорабочим или держать торговую точку на рынке, как мой отец. Я хотел большего, поэтому пошел учиться, потом открыл первую маленькую фирму, а затем сам не заметил, как у меня постепенно появилось все. Все… И ради чего? Теперь я и сам не знаю. Никитос говорит, что я пресытился и мне пора жениться. Жениться… На ком? Да и зачем? Чтобы, как друг, увиваться за каждой юбкой и притворяться, что у меня идеальная семейная жизнь? Нет уж. Такого мне не надо.

Никита добегался, перестал быть осторожным, и в результате его маленькая женушка Дина обо всем узнала. Когда друг рассказал мне, как жена застукала его в постели с любовницей, я был удивлен. И глупостью самого Никитоса, потерявшего границы, и реакцией Дины. А я-то был уверен, что она уже давно знает о похождениях мужа и приняла это как должное. Как они все принимают, эти жены обеспеченных и успешных мужчин. Ради денег женщины готовы смириться со многим. А Дина, значит, до сих пор жила, нацепив на нос розовые очки. Что ж, вот они и разбились.

Дина-Дина-Дина. Я барабаню руками по рулю и несусь по полупустой трассе. Пора заканчивать с этими вечеринками. Уехал к черту на кулички, а теперь приходится возвращаться в столицу в такой поздний час. Лучше бы спал дома. Один или с кем-нибудь. Каждый раз есть кто-нибудь. И каждый раз эта «кто-нибудь» не та, кто мне действительно нужен.

Вдруг фары машины выхватывают на обочине дороги крошечную фигурку какой-то девчонки. Вроде бы здесь не точка, где пасутся ночные бабочки. Да и одета она обычно: джинсы и какая-то куртка.

Я проношусь мимо и резко бью по тормозам, когда мозг наконец-то обработал полученную информацию и увиденная картинка обрела форму. Твою мать! Не может этого быть.

Я сдаю назад и останавливаю машину так, что свет от фар бьет девчонке в глаза. Она зажмуривается. Я выскакиваю из машины. Девчонка распахивает глаза и смотрит на меня. Я вижу в ее взгляде сначала удивление, потом страх, даже больше — ужас. Опять. Опять она смотрит на меня вот так. Сжимаю от досады кулаки.

— Дина, — говорю я и чувствую, каким низким вдруг стал мой голос.

Она делает шаг назад, и я знаю, что она сейчас выкинет: развернется и бросится прямиком через поле, прилегающее к дороге, лишь бы подальше от меня. Я не позволю. Хватаю ее за руку и дергаю Дину на себя.

— Быстро в машину, — командую я.

Вижу, как дрожит ее подбородок. Вижу, какое отчаяние плещется в ее глазах. Я хочу спросить, что она делает одна посреди дороги так поздно ночью, да еще в таком несвойственном ей наряде, с каким-то дурацким рюкзаком за спиной. И вдруг понимаю. Так вот оно что! Птичка решила упорхнуть из клетки.

— Быстро в машину. — Я открываю дверь, и Дина покорно садится на пассажирское сидение.

Я забираюсь на водительское место. И мы какое-то время сидим молча. Я развернулся к Дине, но не вижу ее лица: она склонила голову так, что длинные темные волосы скрывают от меня ее глаза.

Я все же задаю вопрос, ответ на который уже знаю:

— Что ты делаешь здесь посреди ночи?

Она вскидывает голову и смотрит на меня несколько долгих минут.

— Сбежала, — усмехаюсь я и трогаю машину с места. — Кошка — вон, а мышка в пляс.

— Ублюдок, — цедит она сквозь зубы.

Обидно, но переживу. Мы едем молча, какое-то время. Я чувствую, как напряжена Дина. Она на пределе. А я? Что делать мне? Везти ее назад в дом Никиты, откуда она удрала этой ночью. Или?

— Зачем ты сбежала ночью, тем более пока муж в отъезде? — спрашиваю я, прерывая наэлектризованную тишину. — Почему нельзя было уйти по-человечески.

— По-человечески? — взрывается она, и краем глаза я ловлю ненависть в ее взгляде.

— Да, по-человечески.

— Потому что он не отпускал меня, — ее голос срывается на крик.

Что значит — не отпускал? Я не совсем понимаю, что именно она хочет мне сказать. Ведь не запер же он ее дома. Или запер?

— Он любит тебя, — говорю я, но сам чувствую, насколько нелепо это звучит сейчас.

— Любит? Ха! — Дина разражается истерическим смехом. — Бьет — значит, любит, да?

— Бьет? — я чувствую, как мое собственное сердце подпрыгивает куда-то к горлу и пускается в бешеный галоп. Видимо, мой дружок Никита рассказал мне не все о своей замечательной семейной жизни.

— Не делай вид, что удивлен, — зло бросает она. — Ведь это ты всему его научил.

Вот теперь я точно почти ничего не понимаю.

— Чему я его научил?

— Как обращаться с непослушными женами, как шляться по бабам, как растаптывать и убивать чувства.

Так вот какого она обо мне мнения. Все еще хуже, чем я думал. Видимо, Никита много «правды» рассказал Дине обо мне. Я перехватил ее взгляд, на мгновение оторвавшись от дороги. Снова ненависть и всепоглощающий страх.

Глава 4

Дина

Вжавшись в сидение и обняв себя руками, чтобы унять нервную дрожь, я сижу, уставившись в боковое окно. По щекам струятся слезы, но я не решаюсь их смахнуть. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу от бессилия. Хотя он наверняка и так знает. Знает и злорадствует.

Боже! Почему? Почему ты позволил мне выйти на дорогу именно в это мгновение? Окажись я там на несколько секунд позже, и Самир проехал бы мимо, а я была бы спасена. А теперь… Теперь он отвезет меня обратно в дом мужа, и что будет дальше, я не знаю. Никита не терпит неповиновения. Он никогда не был жесток ко мне, но всегда нетерпим. Эти две недели, что прошли после его измены и до сегодняшнего дня, стали неким водоразделом. Пелена с моих глаз была жестоко сорвана одним махом, но полное видение приходило постепенно. Я вдруг многое переосмыслила в своих «идеальных» отношениях, и с ужасом осознала, что действительно жила в розовых очках. Я все время подстраивалась и никогда не противоречила. Уступала во всем, за что меня, как маленького ребенка, хвалили и одаривали подарками. А я принимала это за любовь. Неужели наши отношения с мужем с самого начала были ложью?

Как же глупа я была! Как же Никита, наверное, смеялся над моей наивностью. Вместе с ним! Ведь это Самир его научил всему. Когда-то давным-давно, когда мы только начали с Никитой встречаться, он предупредил меня:

— Самир — мой друг, но будь с ним осторожна. Он идет по головам к своей цели, а женщин вообще ни во что не ставит…

Никите не нужно было меня предупреждать дважды: о том, как Самир относится к женщинам, я узнала с первого дня нашего знакомства. С тех пор я всегда старалась держаться от лучшего друга мужа подальше. Да и дружбы этой я никогда не понимала. Самир мне всегда казался опасным и жестоким человеком, а Никита был мягким и добрым. Я недоумевала, что могло связывать этих столь разных людей. Но в свете последних недель, выходит, что не такие уж они разные.

Самир сбрасывает скорость. Я вижу вынырнувший из темноты дорожный указатель. Налево пойдешь — к мужу попадешь… Направо пойдешь… Господи, что мне делать? Что мне делать?

Я чувствую на себе взгляд Самира, и понимаю, что мне абсолютно нечего терять. Поворачиваю к нему заплаканное лицо и говорю дрожащим голосом:

— Помоги мне.

Вижу, как в его черных глазах вспыхивает удивление — не ожидал, что я попрошу.

— Предлагаешь мне помочь тебе сбежать от Никиты?

— Нет, просто останови машину и сделай вид, что не было этой встречи.

Я заканчиваю фразу и понимаю, что напрасно решилась попросить его. Самир наверняка в глубине души потешается надо мной.

Поворот на дорогу в сторону нашего элитного поселка неумолимо приближается. Сейчас Самир вывернет руль, а через пять минут высадит меня у дома, который еще две недели назад я считала своим. Дома, который теперь был мне ненавистен и который теперь уже навсегда станет моей клеткой. Что сделает Никита, когда узнает о побеге? Убьет меня?

Я вижу, как руки Самира впиваются в руль до белизны в костяшках, а потом расслабляются. Поворот остается позади. Машина несется дальше.

Не сдерживаю недоумения и смотрю на Самира.

— Отвезу тебя в особняк сейчас — и через полчаса ты наверняка снова сбежишь, — говорит он. — Никита вернется в Москву в понедельник. Значит, и ты вернешься домой в понедельник. К тому же мне надо кое что понять.

— Куда ты везешь меня? — спрашиваю я и чувствую, как сердце переполняет ужас.

— К себе.

Отчаяние поглощает меня черным мраком. Больше перспективы возвращения к мужу я боюсь только одного — перспективы остаться с Самиром наедине.

Этот человек, который почти ежедневно присутствовал в нашей с Никитой жизни, пугал меня с первого дня знакомства. Пугал и вызывал ужас. Я не слепа. Я видела взгляды, которыми одаривал меня Самир. Мужчина не должен так смотреть на жену своего лучшего друга. Самир же всегда смотрел на меня с насмешкой, презрением и нескрываемой похотью. Стоило мне оказаться в поле его зрения, и я чувствовала, буду осталась без одежды.

Я несколько раз намекала Никите на то, что его друг как-то неправильно ко мне относится, но муж лишь посмеивался надо мной. Он не верил, что Самир не просто не любит меня — эта его нелюбовь не мешает ему меня вожделеть. Вожделеть и ненавидеть из-за той, самой первой нашей встречи, из-за его мерзких планов, из-за моего ответа.

Чувствую, как воздух в машине сгустился и в нем сверкают электрические разряды. Мы въезжаем в город, в котором в этот час уже нет пробок. Все вокруг спят. Я бросаю взгляд на приборную панель — уже почти четыре утра.

Мы въезжаем в роскошный микрорайон в центре, и Самир выруливает на подземную парковку. В голове только одна мысль — как сбежать. Он будто знает, что у меня на уме, и говорит:

— Даже не думай.

С парковки мы поднимаемся на верхний этаж, и я оказываюсь в квартире Самира. Впервые. Он захлопывает за мной дверь. Из одной мышеловки я прямиком угодила в другую.

Просторный холл заливает приглушенный свет. Самир проходит и кладет ключи на стеклянный журнальный столик. Они гулко звякают. Я вздрагиваю. Самир разворачивается ко мне, засунув руки в карманы джинсов. Снова этот взгляд: презрительный, оценивающий, поглощающий. Я осознаю, что оказалась наедине с ним чуть ли не впервые с момента нашего знакомства. Как долго, оказывается, мне удавалось этого избегать.

Глава 5

5,5 лет назад

Самир

Музыка орет на всю. Вечеринка в самом разгаре. Мы в загородном доме отца Никиты. Кто-то изрядно выпил и прыгнул в бассейн. За ним прыгнули полуголые девицы и пара-тройка парней. Никита пританцовывает. Видимо, ему тоже не терпится окунуться, чтобы освежиться от удушающей летней жары.

— Сколько баб, а, — ухмыляется Никита. — И все наши. Выбирай любую.

Обвожу взглядом присутствующих. Да уж. Девушек тут много и на любой вкус, но все они сливаются для меня в одно пятно. Мне двадцать пять, а я чувствую себя настолько уставшим от однообразия происходящего, что меня уже порядком воротит. Еще пару лет назад я мог только мечтать о такой жизни. Но как только дела моей фирмы пошли в гору и я понял, что могу позволить себе почти все и даже больше, это «все и даже больше» уже не казалось таким привлекательным.

Из мыслей меня вырывает свист Никиты.

— Посмотри, какие девочки, — растягивается он в улыбке.

Я слежу за взглядом друга и наконец понимаю, о ком он говорит. Две девчонки стоят у самого края дорожки, что ведет к парадному входу в дом. Видимо, только приехали. Одна из них яркая медноволосая, с аппетитными формами. На ней коротенькое зеленое платье. Вторая... Когда мой взгляд останавливается на второй, мне вдруг кажется, что все куда-то исчезли и осталась только она. Невысокая, стройная девчонка с огромными глазами, горящими темным янтарем, и длинными, ниже талии, темно-шоколадными волосами. Она смотрит на происходящее вокруг растерянно и с полным недоумением во взгляде. «Ее первая вечеринка в таком кругу», — догадываюсь я.

Мне кажется, эта девочка выделяется из толпы какой-то исходящей от нее чистотой и непорочностью. Замечает это и Никита.

— Думаю, к брюнетке просто так не подъедешь, — говорит он, — а вот рыжую я сегодня трахну.

— Ну, значит, брюнетка моя, — усмехаюсь я.

— Думаешь, даст? — хмыкает Никита.

— Они все одинаковы, — смеюсь я. — Невинность во взгляде, но пара бокалов шампанского, пара комплиментов и обещание отвезти ее в Париж — и вот она у твоих ног.

— Поспорим? — предлагает Никита.

И во мне просыпается азарт.

— На что? — спрашиваю я.

— Если она тебе не даст сегодня, то я на ней женюсь, — заявляет друг.

— А если даст, то ты женишься на ее рыжей подружке, — подначиваю я друга.

— Она не очень-то подойдет на роль моей жены, — возражает Никита. — Ты же знаешь мои запросы.

— Значит, не спорим? — я знаю, чем зацепить Никиту. Он никогда не отказывается от безумных пари, а девушки никогда не отказывают мне, и он тоже об этом знает. А значит, игра будет стоить свеч.

— Хорошо, — смеется Никита. — Если до конца вечеринки эта малышка не раздвинет перед тобой ноги, то она моя. А если раздвинет, то значит, придется жениться на ее подружке-потаскушке.

Мы бьем по рукам и, не сговариваясь, выдвигаемся в сторону девчонок. Возле них уже вьются трое каких-то парней, предлагая шампанского. Рыжая берет бокал. На ее счет у нас с Никитой не было иллюзий. Посмотрим, прав ли я насчет брюнетки.

Через десять минут мы узнаем, что рыжую зовут Лиза, а маленькую брюнетку Дина. Дурацкое имя. Сразу решаю я. Ну кто называет ребенка именем Дина. Как собачонка. Дина-Дина-Дина, к ноге!

Никита отвешивает один комплимент за другим, рассказывает пару своих дурацких шуточек. Лиза в восторге, закатывается грудным смехом. Дина улыбается, но на щеках ее пробивается румянец, будто ей неловко за Никиту, который не умеет шутить. Я намеренно не свожу с нее глаз и вижу, как она смущается каждый раз, когда наши взгляды скрещиваются. Тем не менее ее реакция не вводит меня в заблуждение. Я чувствую, что нравлюсь ей. Что ж, все будет даже проще, чем я думал. Эта девочка только с виду похожа на благородную царицу Савскую, а на самом деле такая же шлюшка, как и все остальные. Я знаю, чем закончится сегодняшний вечер. И я этому рад. Вот будет весело, когда Никите придется-таки женится на рыжей Лизе, которая уже буквально ест у него с руки, и, того и гляди, вот-вот выпрыгнет из платья.

Народу на вечеринке так много, что в огромном особняке Никиты, кажется, переполнены все комнаты, все углы. Кажется, Никита собрал половину универа, который он наконец-то окончил месяц назад. Наши новые знакомые — только поступившие первокурсницы.

Лиза с Диной уходят в туалет. На какое-то мгновение я тоже отлучаюсь. Хочу разведать обстановку, найти укромный уголок, куда смогу чуть позже увлечь Дину. Несмотря на появившийся привкус разочарования — я уверен в своей победе, — я все же рад. Давно я не встречал таких милых, красивых девочек. Побродив по дому, я понимаю, что уединиться здесь негде: везде подвыпившие люди, половина комната занята парочками, ищущими уединения. И тут я вспоминаю про старую беседку на самом краю территории, прилегающей к особняку Никитиных родителей. Беседка спрятана в конце парка, увита диким виноградом и про нее почти никто не знает. Я спешу туда, чтобы проверить. Так и есть — пусто. Сюда даже звуки музыки и голосов почти не доносятся. Значит, приведу Дину сюда.

Я возвращаюсь к дому. Уже почти стемнело. Вечеринка достигла своего апогея. Обычно в это время я предпочитаю убраться восвояси, иногда прихватив с собой какую-нибудь девушку.

Глава 6

5,5 лет назад

Дина

— Там, наверное, одни отморозки будут, — недовольно ворчу я себе под нос, пока мы с Лизой спускаемся в лифте.

— Брось. Нормальная компания. Все при деньгах. Все красиво-гламурненько, — смеется подруга.

— Это единственное, что тебя волнует? — закатываю я глаза.

— Конечно, хочу охомутать какого-нибудь мажорчика и женить его на себе.

— Господи, Лиза. Нам по восемнадцать, мы только в универ поступили, а ты вон о чем думаешь!

— Ой, Дин, не будь такой чистоплюйкой, — отвечает Лиза, и по голосу я понимаю, что она раздражена. — Тебе бы тоже не помешал какой-нибудь мажорчик, чтобы выйти поскорее замуж и сбежать от твоих замечательных предков.

Лиза права: предки у меня «замечательные». Отец напивается с регулярностью три раза в неделю, а напившись, распускает руки. Мама терпит, а потом срывает зло на мне. Мол, я ничего не понимаю. Вот выйду замуж и узнаю по чем фунт лиха, пойму, что с мужиком плохо, а без мужика еще хуже. И бла-бла-бла. Дожив до восемнадцати, я могу с уверенностью заявить, что не могу вспомнить ни одного дня моей жизни, когда бы родители были мной довольны, ни одного дня, когда бы они были довольны друг другом, ни одного дня, когда кто-нибудь кого-нибудь не упрекал или не пилил. Знаю одно: я не хочу такой семейной жизни и уж тем более никогда не буду жить с мужчиной, который будет бить меня, как отец маму.

Радует одно: мы с Лизой поступили в один университет и теперь будем жить в одной комнате в общежитии. Мы уже и вещи перевезли, хотя учеба начнется только через неделю.

А сегодня Лиза раздобыла приглашение на какую-то вечеринку одного из мажоров-выпускников нашего вуза.

— Как, говоришь, зовут хозяина вечеринки? — спрашиваю я у подруги.

— Никита Анисимов, — с готовностью отвечает Лиза. — Девочки со второго курса рассказали, что он окончил универ в июне, а до этого такое тут вытворял, что мама не горюй. И вообще, он красавчик, сынок богатого папаши, тоже, кстати, неженатого.

— Почему — кстати? — смотрю я на подругу.

— Потому что я до сих пор не решила, заарканить мне в свои сети самого Никиту или его папашу. — Лиза многозначительно играет бровями и поправляет декольте. — Старик, говорят, еще очень даже ничего.

Я снова закатываю глаза и смеюсь.

— А что? — не унимается Лиза. — Я не ты. Я не бегаю со своей девственностью как с писаной торбой.

— Я тоже не бегаю, — возражаю я. — Просто всегда считала, что это должно случиться в первый раз с кем-то особенным.

— Господи, Дина, как же ты старомодна, — фыркает Лиза.

— Да ничего подобного! — возмущаюсь я. — Вот возьму сегодня и пересплю на вечеринке с первым встречным!

Лиза хохочет.

— Спорим, не решишься?

Я уже готова поспорить, но потом иду на попятную.

— Ну… При условии, что этот первый встречный окажется каким-то особенным, — цежу я сквозь зубы, и Лиза закатывается гомерическим хохотом.

Наконец-то подъезжает такси, которое Лиза вызвала в мобильном приложении, и мы отправляемся на вечеринку.

Когда мы подъезжаем к загородному особняку, народу здесь уже море. Стоит августовская жара, ранний вечер, кто-то купается в бассейне, кто-то одет еще более откровенно чем Лиза. Кажется, я даже видела пару девушек, которые расхаживают в мокрых и нескрывающих ничего майках, прилипших к телу. Видимо, они только что вынырнули из бассейна.

Я действительно чувствую себя старомодной, как сказала Лиза. На мне белый сарафан на толстых бретелях длиной чуть выше колен. На фоне остальных присутствующих здесь девушек, мое платье кажется чрезмерно длинным.

Лиза видит мою растерянность и говорит:

— А я тебя предупреждала. Нужно было взять что-нибудь из моей одежды.

— Она мне велика, — использую я последний аргумент.

— Ладно, давай хоть так. — Лиза сдергивает резинку с моих волос, и они рассыпаются густой волной. — А то ей богу, платье это дурацкое, хвост. Зря ты пучок не завязала.

— Жарко же, — защищаюсь я.

— Сейчас мы освежимся, — обещает Лиза и, видя растерянность на моем лице, заливается звонким смехом.

К нам подходят какие-то парни, и Лиза тут же пускает в ход все свое обаяние. Нам предлагают шампанского, подруга соглашается, а я отказываюсь. Лизу я знаю с детства, и моя неугомонная подруга всегда втягивает меня в какие-то сомнительные мероприятия. Что-то мне подсказывает, что и сегодняшняя вечеринка тоже окажется весьма рисковым делом. Я многое слышала о том, как отдыхает золотая молодежь. Ну ничего, если все зайдет слишком далеко, я просто вызову такси и уеду. И постараюсь Лизу увезти с собой.

Я бросаю взгляд на шикарный дом в три этажа. Надо же, живут же люди в таком красивом месте. Мне о таком только мечтать и мечтать… Вижу, как от дома в нашу сторону движутся двое парней. Перехватываю взгляд одного из них, и меня будто пронзает электрический разряд. Я отводу глаза, но чувствую, что сердце пустилось в бешеный галоп. «Только если встречу кого-то особенного…» — мелькают в голове собственные слова.

Глава 7

Сейчас

Дина

«Ты проведешь со мной ночь, Дина». Эхом разносятся в голове слова. Он дал мне время подумать до утра. Он дал мне выбор: я соглашаюсь лечь к нему в постель — и тогда Самир обещает, что не только поможет мне сбежать от Никиты, но сделает все, чтобы тот безболезненно согласился на развод; я отказываюсь — и тогда в понедельник, когда Никита прилетит в Москву, Самир просто передаст меня с рук на руки мужу, и тот, конечно, поймет, что я пыталась сбежать. Выбор. Отдаться человеку, который все эти годы пугал меня, которого я ненавижу и которому я обещала, что никогда не буду его. Или вернуться к мужу, который все эти годы обманывал меня, притворялся любящим, а сам не пропускал ни одной юбки. Если бы я ничего не знала... Если бы Никита думал, что я ничего не знаю. Но теперь все покровы сняты. Теперь ему нет нужды притворяться. Прошедшие две недели показали истинное лицо моего мужа. Оказывается, все эти годы я жила совсем с другим человеком. Я даже не уверена в том, что он вообще меня когда-то любил? Тогда зачем женился на мне? Почему?

Время истаивает. Стрелки часов неумолимо приближаются к восьми утра — часу, когда Самир придет за ответом. Я так и не уснула. Как можно сомкнуть глаза, если мне прямо сейчас нужно решить, что делать дальше со своей жизнью. Принять помощь от Самира, позволив ему наконец-то получить то, что он жаждал все эти годы, переступить через свой страх перед этим человеком, наступить на горло своей гордости. Или сохранить честь. И тогда что? Вернуться к Никите? Я вспоминаю последнюю ночь, проведенную с мужем, и к горлу подступает тошнотворный ком. Выбор? Нет никакого выбора. Стрелки часов на моем запястье показывают ровно восемь. Раздается стук в дверь. Дьявол не дремлет и не опаздывает.

— Входи, — говорю я и чувствую, как дрожит мой голос.

Самир заходит. На нем свежая рубашка и брюки. Галстук повязан идеально. Только пиджак он еще не надел. По нему и не скажешь, что не было бессонной ночи. И правда — дьявол.

— Ты приняла решение, Дина? — в его голосе слышится насмешка, от которой меня тошнит.

— Да.

Он вопросительно поднимает бровь.

— Почему ты решил, что если ты поговоришь с Никитой, то он даст мне развод? — спрашиваю я.

— Тебя не должно это волновать. Я обещаю, что развод ты получишь. Как я этого добьюсь — не важно.

Мы долго смотрим друг другу в глаза, меня затягивает в его черный омут, словно магнитом. Я пять лет старалась избегать этого взгляда, а он ждал, пока я окажусь в его власти. Теперь я точно знаю, что он ждал.

— Каким будет твой ответ, Дина? — спрашивает он, не отводя взгляда.

— Ты же все прекрасно понял, — шепчу я пересохшими губами.

— Я хочу быть уверенным, что понял тебя правильно.

Я отвожу взгляд, опуская голову.

— Я согласна, но это будет только одна ночь.

— Большего мне и не надо, — усмехнувшись, отвечает Самир. — Я уезжаю по делам. У меня важная встреча. Вернусь к вечеру, а ты пока поспи, отдохни. В общем, чувствуй себя как дома.

Как дома. Ха! Как смешно это теперь звучит. У меня больше нет дома и, выходит, что никогда и не было.

— Ты запрешь меня? — спрашиваю я, вскидывая голову.

Во взгляде Самира я вижу злость и, кажется, отвращение.

— Зачем? Я не Никита.

Да уж. Он не Никита. Теперь я даже не знаю, кто из них двоих для меня опаснее.

— Не боишься, что я сбегу? — спрашиваю я.

Самир пожимает плечами.

— Нет. Можешь бежать, но думаю, у Никиты хватит ресурсов тебя найти, и тогда разбирайся с ним сама. Можешь остаться, и я сдержу свое обещание — помогу тебе избавиться от него навсегда. Если ты, конечно, все еще думаешь о разводе.

Он разворачивается и уходит. Я слышу, как закрывается входная дверь внизу. Самир живет в квартире на два этажа в самом центре столицы. Пентхауз. В одном из самых дорогих районов. Я подхожу к окну. На улице дождь. Это город плачет по моей растоптанной жизни. Чувствую, как к горлу подкатил ком, но почему-то слез нет. Может, стоит позвонить Лизе и рассказать, в какой переплет я попала? Несмотря на ссору, произошедшую две недели назад, подруга наверняка ринется меня выручать. Я вспоминаю, что выбросила свой мобильник. Да и нет у меня желания втягивать в свои беды Лизу. У нее и без меня проблем хватает. Кажется, она так и не порвала со своим женатым любовником, и он по-прежнему кормит ее сказками о том, что скоро разведется и все у них с Лизой наконец-то наладится. Мне с трудом в это верится, но вдруг я ошибаюсь. Ошибалась же Лиза насчет моей идеальной семейной жизни. Может, и у нее все не так плохо, как мне видится со стороны.

Я чувствую, как пересохло в горле, и решаюсь спуститься на первый этаж. Прохожу в кухню, наливаю себе воды из небольшого кулера. Потом вдруг иду к входной двери и открываю ее — и правда, не заперто. «Я не Никита». Выходит, что Самир, которого я боялась и ненавидела все эти годы, не так плох, как мой муж?

Окидываю взглядом гостиную. В квартире Самира царит порядок. Здесь все очень по-мужски, строго. Я всегда думала, что его дом похож на бордель: обои с принтом зебры, бордовые шторы, пошлые картины на стенах. Господи, и почему я напридумывала такой дичи?

Глава 8

Самир

Оставив Дину одну дома, я уезжаю. В голове до сих пор звенит ее вопрос: запру ли я ее. Сердце переполняет злость. Вот, значит, как мой дружок Никита добился того, чтобы Дина перестала думать о разводе: он принудил ее подчиниться. А я, дурак, не придал значения его словам, когда Никитос заявил, что Дине придется смириться. Мол, у нее нет выхода. Я подумал, что это вполне естественно: хочешь и дальше купаться в роскоши — терпи измены мужа, не хочешь терпеть — останешься ни с чем. Оказывается, все гораздо сложнее. Я всегда знал, что Никитос — придурок, но и подумать не мог, что у них с Диной дойдет до такого.

Дина, Дина, Дина. Столько времени прошло, а я все еще с ума схожу от желания. И я буду не я, если не воспользуюсь ситуацией. Она должна мне эту ночь, вот уже пять с лишним лет как должна. А Никита? Любил бы он Дину, не изменял бы. Любил бы он Дину по-настоящему, я бы и не помыслил о ней. Никитос и женился-то на ней только потому, что она не давала ему до свадьбы. Его заело. А наш с ним спор... Тогда, пять лет назад, когда я понял, что Дина, которая уже подсела на крючок, но почему-то с него соскочила, теперь с полным правом достанется Никите... тогда я сказал другу, что это был дурацкий спор, ему нет нужды жениться на этой девчонке. Но он женился.

Пять долгих лет я регулярно видел Дину, смотрел на нее, не скрывая своего вожделения, знал, что это пугает ее. Я был уверен, что она получила то, что заслужила: когда простая девочка выходит замуж за богатого избалованного мажорчика, вряд ли она рассчитывает на верность и любовь до гроба. Но я ошибся. Оказывается, эта глупыша искренне верила Никите.

Что ж, если она решила выбраться из этого дерьмового брака, я ей помогу. Но я знаю Никитоса больше двенадцати лет — этот самовлюбленный придурок зациклен на некоторых вещах. Например, на том, что Дина идеально подходит на роль его жены: этакой бессловесной твари, которая будет всем мило улыбаться, соблюдать приличия и молча терпеть. Нет, просто так он ее не отпустит. Однако я знаю, что поможет мне убедить Никиту в необходимости отпустить Дину.

Вдруг ловлю себя на мысли, что, даже если вечером я вернусь, а Дины не будет или она скажет, что отказывается от сделки, я все равно сделаю все, чтобы они с Никитой развелись. Потому что она моя... должна была стать моей еще тогда.

Наконец я въезжаю в спальный район Москвы, с трудом нахожу место на парковке, выключаю двигатель и выхожу из машины. Дождь, начавшийся с раннего утра, идет мелкой тихой моросью. Быстрым шагом добегаю до подъезда и еду на девятый этаж в дребезжащем лифте.

Нажимаю кнопку звонка несколько раз. Наконец дверь открывают.

— Ты не торопишься, — усмехаюсь я.

Девушка, открывшая мне дверь, замирает, удивленно уставившись на меня, но через секунду берет себя в руки и заявляет:

— Я вас не знаю.

Она пытается захлопнуть дверь, но я рывком распахиваю ее, и Лиза отлетает к противоположной стене.

— Чего тебе надо? — возмущенно спрашивает она.

— Поговорить. — Я вхожу в квартиру и захлопываю за собой дверь.

— Я не понимаю, о чем.

— Все ты понимаешь, не притворяйся.

Кажется, эта рыжая стерва не собирается меня приглашать, поэтому я решаю, что и без нее найду дорогу в гостиную.

— Не стесняйся, проходи, — хмыкаю я. — Разговор нам предстоит нелегкий, а потому давай-ка лучше присядем.

Я усаживаюсь в кресло, Лиза садится на диван, с опаской косясь на меня.

— Ну ты и нахал, — говорит она. — Понимаю, почему тебя Дина терпеть не может.

Зря она Дину упоминает. Не ее губами произносить это имя.

— Я как раз о Дине и приехал поговорить. — Вижу удивление в ее взгляде и продолжаю: — Ты знаешь, что произошло у них с Никитой?

Она молчит, а потом осторожно подбирая слова, спрашивает:

— Ты о том, что она якобы застала его с кем-то и захотела развода.

— Именно.

— Да, Дина упоминала...

— Дина? — я разражаюсь смехом. — Да нет, милая, скорее уж, Никита рассказал тебе свою версию событий.

— С какой бы стати ему мне что-то рассказывать, — говорит Лиза, но отводит глаза. — Я Никиту видела последний раз на дне рождении Дины.

— Да неужели? — говорю с презрением. — А я слышал, что прямо из твоей теплой постельки он улетел в Лондон.

— Я не понимаю, о чем ты.

Щеки Лизы пошли красными пятнами. Надо же, а я думал, такие, как Лиза, ничего не стесняются и ни за что не краснеют.

— Лиза, детка. Ты можешь обманывать свою лучшую подружку Дину сколько душе угодно. Она, как оказалось, совсем наивная глупышка, — я наклоняюсь вперед, уперев локти в колени. — Но мне не нужно рассказывать сказок. Я в курсе, что ты спишь с Никитой на протяжении всех этих лет.

— Я не... — пытается она возразить, но я перебиваю ее:

— Поэтому прекращай строить из себя святую невинности, и давай перейдем к самой сути. Я сюда не обличать тебя приехал. У меня деловое предложение.

Лиза смотрит на меня непонимающе, хмурит свой красивый лоб, а потом деловито спрашивает:

Глава 9

Дина

Я просыпаюсь и сначала не понимаю, где нахожусь: светло-кремовые стены, коричневое покрывало, в которое я укуталась во сне, минималистическая мебель, абстракция на стене, окно с длинными плотными шторами цвета шоколада. Обстановка мне незнакома. Через несколько секунд вспоминаю, что я в квартире Самира. Из окна льется серый унылый свет. Уже вечереет? Господи! Я вскакиваю с кровати так резко, что кружится голова. Оглядываюсь по сторонам — часов нигде нет. Потом вспоминаю, что у меня есть наручные. Стрелки показывают двадцать минут шестого. Боже! Боже! Боже! Я проспала весь день. Самир наверняка скоро вернется. И что мне делать? «Ты уже согласилась», — напоминает мерзкий голосок внутри меня. Обратного пути нет. Хотя я знаю, что дверь открыта и у меня еще есть время сбежать. Только тогда мне никогда не получить развода, а Никита обязательно будет меня искать и однажды найдет. Самир обещал, что поможет избавиться от Никиты раз и навсегда. Но можно ли доверять Самиру? Вдруг... Вдруг он сказал это специально. Переспит со мной, а потом просто вернет Никите, как использованную вещь.

Господи, во что превратилась моя жизнь! Я боюсь мужа, от одной мысли о том, чтобы снова быть с ним, меня воротит. Но переспать с Самиром? Прислушиваюсь к себе. «Кого ты обманываешь, детка», — смеется мой внутренний голос. Ты всегда пыталась убежать от мыслей о нем, однако у тебя так ничего и не получилось.

Делать нечего. Я понимаю: чтобы стать по-настоящему свободной, я должна буду пройти этот путь до конца.

В ванной я нахожу новую зубную щетку, вытаскиваю ее из упаковки, чищу зубы, умываюсь. Желудок предательски урчит. Что ж, наверное, надо хоть что-то съесть. Не сидеть же голодной. Тем более я не знаю, во сколько вернется Самир. Кажется, даже висельникам полагался последний сытный ужин перед казнью.

Я спускаюсь на первый этаж, включаю свет на кухне. В холодильнике нахожу овощи и сыр. То что надо. В одном из шкафов вижу хлеб. Заряжаю кофемашину и делаю бутерброды. Выпихиваю их в себя один за другим. Вижу, как мои руки трясутся.

— Вот дура! — ругаю я себя.

Дрожу так, будто мне предстоит взойти на Голгофу. Это всего лишь секс. Всего лишь одна ночь. Да, с мужчиной, которого ты все эти пять лет презирала и даже ненавидела. Но уж лучше одна ночь с ним, чем бесконечные ночи с Никитой. Теперь я это понимаю. Меня воротит от мысли, что мне снова придется ложиться в постель с ним после того, как он был с другой женщиной. С другими женщинами. Нет, я этого не вынесу. Одной ночи хватило. Притворяться всю оставшуюся жизнь я не хотела. И не буду.

Когда с едой покончено, я понимаю, что мне стоит сходить в душ. Не успеваю я подумать об этом, как входная дверь открывается. Самир вернулся. Я замираю у подножия лестницы. Он кивает мне, и губ его касается легкая улыбка. Он, кажется, напряженным. С чего бы это?

Он кладет на столик папку с какими-то документами, садится в кресло и кивает мне на другое. Я на негнущихся ногах приближаюсь.

— Да не дрожи ты так, — усмехается он, видя, что меня буквально колотит от страха. — Не съем я тебя. По крайней мере, не прямо сейчас, — его улыбка становится шире.

— Всегда знала, что ты пошляк, — не сдержавшись, говорю я.

Он ничего не отвечает. Вместо этого вынимает из папки бумагу и протягивает мне.

— Что это?

— Доверенность, — отвечает он. — Подпиши, чтобы мой адвокат мог действовать от твоего имени. Тогда тебе не придется встречаться с Никитой или идти в суд, если он будет.

— В суд?

— Ну если ты захочешь подать на раздел имущества, то решать это придется через суд.

— Мне ничего не нужно от него. Я просто хочу свободы.

Самир кивает.

— Ты уверена? Никита ведь тебя оставит вообще без всего. Благородных жестов от него ждать не придется.

— Мне все равно, — мотаю я головой. — Я выйду из этого брака с чем пришла.

— Посмотрим, может быть, юристам удастся что-то сделать, — говорит Самир.

— Главное, чтобы им удалось уговорить его на развод.

— Об этом не волнуйся. Он согласится.

Смотрю на Самира и снова хочу спросить, почему он так уверен, ведь я точно знаю, что Никита не хочет меня отпускать. За последние две недели я поняла, что ему доставляет какое-то садистское удовольствие видеть, как я мучусь. Монстр. Психопат. Все эти годы я жила с бесчувственным психопатом.

Самир дает мне ручку, и когда я беру ее, наши пальцы на секунду встречаются. Я вздрагиваю и тут же отдергиваю руку, не решаясь взглянуть на Самира. Я знаю, что он ищет моего взгляда, но у меня нет сил смотреть в его черные глаза. Мне страшно.

Я подписываю бумагу и кладу ее на стол. Первый шаг на пути к свободе. Второй потребует всей моей выдержки. Самир поднимается и убирает доверенность в папку.

— Я пойду в душ, — говорит он.

Я тоже встаю с кресла и дрогнувшим голосом говорю:

— Я... тоже.

Наши глаза наконец-то встречаются, и я вижу бездну на дне его. Бездну желания и адский огонь.

— Хочешь вместе? — его губ снова касается эта мимолетная дьявольская улыбка, которая всегда вгоняла меня в смущение.

Глава 10

Самир

Ни пара часов в спортзале, ни почти ледяной душ по приезде домой не остужают мой пыл. Мысли о Дине сводят меня с ума. Всегда сводили. Только если за долгие годы я приучил себя их контролировать, то теперь, когда она находится в соседней комнате и вот-вот должна стать моей, вся моя хваленая выдержка летит к чертовой матери.

Я спускаюсь в гостиную, натянув спортивные штаны и футболку. Слышу, что Дина все еще в душе. Сколько она собирается там плескаться? Может, плюнуть на все, ворваться к ней и наконец-то… Нет, так дело не пойдет. Она и так дрожит, как осиновый лист. Если я буду груб, она возненавидит меня до конца своих дней. Этого я уж точно не хочу. Мне хватало ее презрения и испуганных глаз все эти годы. Интересно, чего именно она боится. Меня или своих собственных желаний?

Подхожу к окну. На улице уже темно. Занудный дождь, зарядивший с раннего утра, теперь превратился в ливень.

Слышу осторожные шаги на лестнице. Оборачиваюсь. На Дине лишь махровый черный халат, который всегда висит в гостевой ванной. На всякий случай. Правда, гостей у меня почти никогда не бывает. Телок к себе я вожу редко. Можно сказать, никогда не вожу. Ненавижу это глупое ощущение, когда с утра она просыпается, смотрит на тебя заискивающе и ждет, что ты начнешь петь ей серенады, а ты даже имени ее не помнишь. Поэтому я предпочитаю возить девочек в отели. Переспал — собрался — уехал. Никаких обязательств. Никакой неловкости. В свою квартиру я приводил лишь пару девушек, с которыми у меня были непродолжительные отношения. Отношения! Интересное слово. Никогда не хотелось мне никаких отношений. Хотя кого я обманываю. Смотрю на Дину — она на меня.

— Ты голодна? — спрашиваю я.

— Нет, я поела.

— Я тоже. — Киваю я и иду к бару рядом с кухней. — Хочешь выпить? Вина или чего-нибудь покрепче?

— Нет… — мотает она головой. — Ты же знаешь, я не люблю.

— Я знаю другое, — вижу ее вопросительный взгляд и говорю: — Никита не любит, чтобы его жена пила на людях. Но ты вроде как ушла от него или…?

Провоцирую ее, вижу, как в ее янтарных глазах загорается ненависть. Эту девочку обижать нельзя. Пожнешь бурю. Зря Никита так… Но я-то в выигрыше.

— Давай что покрепче, — говорит она, упрямо сжимая губы.

— Правильно, — усмехаюсь я. — Это поможет расслабиться, а то мне кажется, еще чуть-чуть — и ты лопнешь, как перетянутая струна.

Плескаю ей бурбона. И себе. За компанию. Мне не нужен допинг. У меня он и так есть. Дина — мой допинг. Стоит передо мной, как маленькая девчонка, а в глазах — ничего кроме страха. А я хочу, чтобы там томилась страсть. Чтобы выплеснулись наконец-то наружу искры желания. Когда-то, давным-давно, я их там видел. Хочу увидеть снова. Прямо сейчас.

Дина остановилась прямо посреди гостиной, возле кофейного столика. Подхожу к ней. Отдаю стакан. Сам делаю глоток. Она так сильно сжимает стакан с бурбоном, что мне кажется, он сейчас треснет в ее руке. Потом Дина запрокидывает голову и делает большой глоток. Вот дурочка. Забираю у нее стакан и отставляю на стол.

— А вот напиваться не стоит, — говорю я ей. — Ты мне нужна трезвая.

Мы стоим так близко, что ее грудь при каждом вдохе почти касается моей. Я чувствую, как бешено колотится ее сердце. Кладу руку ей на плечо. Дина вздрагивает.

— Не нужно меня бояться, Дина, — хриплю я вдруг севшим голосом. — Я буду нежным, обещаю.

Обвожу большим пальцем контур ее лица. Господи, какая нежная у нее кожа.

— Что мне от твоей нежности? — резко бросает она. — Думаешь, от этого я буду чувствовать себя менее грязной?

Мне будто дали пощечину. Я хочу ее до безумия. С того самого первого дня, как увидел тогда, на вечеринке. Я всегда чувствовал, что и она меня хочет, просто почему-то вдруг решила, что ненавидит, презирает. До сих пор не пойму, почему. Я не хуже ее мужа. Во многом — даже лучше. По крайней мере, что касается Дины…

— Грязной? — переспрашиваю я.

Вижу, что глаза ее начинают поблескивать. Нет, девочка, только не плачь. Она не отвечает. Я кладу руку ей на талию и притягиваю к себе.

— Во-первых, ты обманываешь саму себя, Дина. И мы оба это знаем.

— Что ты имеешь в виду? — шепчет она.

— Ты хочешь этого не меньше моего, только боишься самой себе признаться.

— Я не…

— Извини, малышка, но я взрослый мальчик и такие вещи научился чувствовать.

Она отводит глаза, но я приподнимаю ее лицо за подбородок, заставляя снова посмотреть на меня.

— А во-вторых, — продолжаю я. — Отнесись к этой ситуации по-другому.

— По-другому?

— Именно.

— Как? — не понимает она.

— Считай, что ты мстишь ему. Или наконец-то делаешь то, что хочешь сделать сама, а не то, чего он от тебя ждет.

Я отпускаю ее, и Дина почти падает на диван. Сколько же в ней глупого страха.

— Никита изменял тебе с того самого дня, как вы вернулись из медового месяца, — я знаю, что мои слова бьют больно, но пора произнести вслух все, раскрыть все карты. Или почти все.

Глава 11

Дина

Самир уходит, а я остаюсь одна. Если я думала раньше, что мой мир разрушен из-за предательства мужа, то теперь от него осталась лишь безжизненная пустыня. Меня обманывал не только муж, но и лучшая подруга. Два человека, роднее которых у меня не было никого. И это был не просто случайный секс. Они обманывали меня с самого начала. Изо дня в день. Из года в год. Боже! Как слепа я была!

Чувствую, как к горлу подкатывает ком. Не плакать! Не плакать! Ни одной слезинки я не пролью из-за них.

Мой взгляд падает на два бокала бурбона, которые Самир оставил на столе. Я залпом допиваю свой. Самир… Как он там сказал? Относись к этому по-другому. Они всю жизнь обманывали тебя. Пришло твое время отомстить. Отомстить и получить удовольствие, черт возьми. Самир — дьявол. А дьявол в таких делах не ошибается: он знает, что я всегда боялась не его, а тех желаний, что он вызывал во мне.

Интересно, приятно ли будет Никите узнать, что я не просто сбежала от него, но и переспала с его лучшим другом? Вот и посмотрим!

Я выпиваю оставшийся глоток бурбона в бокале Самира. Тепло разливается внутри, обжигает, заставляет кровь прилить к щекам. Я решительно иду к лестнице. Взлетаю по ней наверх и быстрым шагом спешу к двери Самира. На пороге я замираю на мгновение, а потом стучу.

Дверь открывается, и Самир смотрит на меня вопрошающе. Я делаю шаг в комнату навстречу ему.

— Давай сделаем это. — Несмотря на всю браваду, мой голос звучит глухо и испуганно.

— Если ты боишься, что я не помогу тебе с разводом, то не стоит. Я всегда держу свои обещания.

— И я тоже хочу сдержать свое, — вторю ему я.

— Дина, не нужно…

— Может, прекратишь уже играть в благородство! — взрываюсь я и перебиваю его. — А то я уже начинаю думать, что ты потерял всякий интерес к этой части сделки.

Ему не нужно повторное предложение. Самир захлопывает за моей спиной дверь и всем своим телом вдавливает меня в нее. Его губы прижимаются к моим и начинают свою игру. Поцелуй Самира одурманивает, заставляет забыть о любом сопротивлении, подчиняет. Он целует меня требовательно, лаская и сводя с ума. Мои губы непроизвольно раскрываются под его бурным натиском и включаются в игру. Самир осыпает поцелуями мое лицо, глаза, виски, щеки, склоняется к шее. Инстинктивно мои руки тянутся к нему, и я запускаю пальцы в густые черные волосы Самира, скольжу ладонью по его груди, чувствую, как напряжены его мышцы, ощущаю каждый мускул.

Шквал его страсти буквально сбивает меня с ног, и я чувствую волну дрожи, пробегающую по телу.

— Самир, — шепчу я.

Он отрывается от моей шеи и смотрит на меня замутненными желанием глазами.

— Ты обещал, что не будешь грубым.

— И я собираюсь сдержать это обещание, малышка, — низким голосом отвечает он.

Не отрывая взгляда от моих глаз, Самир тянет пояс моего халата, а развязав, спускает темную ткань с моих плеч. Под халатом у меня ничего нет. Слышу, как Самир выдыхает со стоном. Он подхватывает меня на руки и несет к кровати, осторожно опускает на прохладный шелк простыней. Потом я смотрю, как он поспешно стягивает футболку и сбрасывает джинсы. Я знала, что он хорошо сложен, но сейчас понимаю, насколько красивое у него тело. И наконец признаю, что я всегда мечтала ощутить на себе его тяжесть.

И вот Самир снова припадает к моим губам, скользит ими по груди. Через несколько минут на моем теле не остается ни одного миллиметра, ни одного уголка, которого не коснулись его требовательные губы. Он целует и ласкает меня до тех пор, пока последние сомнения окончательно не выветриваются из моей головы, пока я не расслабляюсь полностью и не начинаю отвечать на его ласки.

Я забываю обо всем на свете: о предавших меня Никите и Лизе, о растерзанных и униженных чувствах, о моей разбитой вдребезги вере в людей, о том, что я глупо убеждала себя, что ненавижу Самира…

Пока я лежу, приводя в порядок дыхание, Самир держит меня за руку, переплетя свои пальцы с моими. Когда-то, в первый год после свадьбы с Никитой, мне казалось, что у нас неплохой секс. Мне не с чем было сравнивать. Мой муж до сегодняшнего вечера был единственным мужчиной в моей жизни. Однако со временем его страсть ко мне поутихла, и последнее время это больше походило на повинность или обязанность. Сейчас я это отчетливо понимаю и знаю причину: ему хватало разнообразия на стороне. Лиза, секретарша… Со сколькими еще он мне изменял?

Я вдруг отчетливо осознаю, что то, что я только что испытала с Самиром, с Никитой я не испытывала никогда, даже в самом начале. А про последнюю ночь с мужем я вообще стараюсь не думать. Тем более сейчас.

Но мне нельзя расслабляться, и выдавать иллюзию за реальность тоже нельзя. Я сажусь в кровати и прикрываю наготу тонким одеялом. Тут же чувствую пальцы Самира на своей спине. Оборачиваюсь к нему. Он говорит:

— Я знаю, что ты собралась уйти в другую спальню.

— Так будет правильно, — отвечаю я.

— Останься до утра, — просит он. — В конце концов, ты обещала мне ночь.

— Тебе мало? — усмехаюсь я.

— Мало, — хрипло говорит он и притягивает меня к себе. — Мне всегда будет тебя мало, Дина.

Глава 12

Никита

— Дина что сделала? — опешив, уставился я на охранника.

— Сбежала, — мычит он в ответ.

— Как это сбежала? — ору я. — Я тебя нанял, чтобы именно этого и не случилось! А в результате стоило мне уехать на пару дней, и она сбежала?

— Извините, Никита Аркадьевич...

— Извинить? — я хватаю этого придурка за грудки. — Твою мать, Гриша.

Я отпускаю его, и он тут же извиняющимся тоном объясняет:

— Она мне, видимо, что-то подсыпала в чай. Я вырубился мгновенно и проспал чуть ли не до обеда следующего дня.

— Может, ты нажрался? — недоверчиво смотрю на него я. Дина не настолько хитровыдуманная, чтобы чем-то опоить охранника. Или я плохо знаю свою жену?

— Нет, это правда ее рук дело.

Я пытаюсь переварить все услышанное и взять себя в руки, только вот не понимаю, что теперь делать.

— Когда она сбежала?

— Ночью с субботы на воскресенье.

— И ты не удосужился мне позвонить? — снова теряю я самообладание.

— Так у вас же телефон все время был отключен.

Точно. Я же вырубил трубку, чтобы в кои-то веки оттянуться. Я был уверен, что ничего экстраординарного не случится. Мне вообще казалось, что Дина перебесилась и смирилась с тем, что узнала о моих изменах. Черт, да еще бы неделька-другая — и я бы смог убедить ее, что изменил ей всего пару раз и что больше этого не повторится. Эта глупышка всегда так верила мне и любила меня, что я знал: поверит и на этот раз. А получается, что эта маленькая стерва просто притворилась. Она затаилась и выбрала удобный момент, чтобы обвести меня вокруг пальца. Вот дрянь. Где теперь ее искать? Куда, интересно, она могла сунуться.

— Ты хоть что-то попытался сделать, чтобы найти ее? — спрашиваю я у охранника.

— Я позвонил Самиру Усмановичу, он сказал, что поможет поискать вашу жену.

Да, Самир. Нужно срочно звонить ему и узнавать, что он сумел сделать за эти два дня. Самир способен всю Москву на уши поставить. Я набираю номер друга, но у него включен автоответчик. Видимо, на очередном совещании. Ладно, ему я перезвоню позже, или он сам это сделает, когда увидит пропущенный от меня.

Дине некуда податься. Ее мать умерла почти пять лет назад, а следом за ней и отец. Дина, конечно, горевала, но я считаю, что мне очень повезло. Когда ее предки заявились на нашу свадьбу, я думал, что провалюсь сквозь землю от стыда. Отец выпил лишнего. По словам Дины, у него с этим были проблемы. А мать... Эта тетка нацепила на себя какое-то уродское красное платье и была похожа на попугая, случайно залетевшего в собор, перепутав его с цирком. Такой вульгарщины я терпеть не хотел, впрочем, как и мой отец. Не понимаю, как у таких родителей могла родиться такая милая и воспитанная девочка, как Дина. Запретить ей общаться с родителями, особенно с матерью, я не мог, но терпеть их постоянное присутствие в жизни жены был не намерен. Уже тогда хоть я и был по сути еще юнцом, но амбиций мне было не занимать. Я женился на девушке не своего круга, но собирался перевоспитать ее под себя.

Да, мне повезло, что через несколько месяцев после свадьбы с Диной у ее матери обнаружился рак, и она ушла буквально за два месяца. Отец после смерти жены окончательно спился и в один прекрасный день, хлебнув паленого спирта, отравился.

Дина долго отходила от смерти родителей, но я был рядом и утешал всеми известными мне способами. После этого сделать так, чтобы она стала более покладистой и абсолютно доверчивой, не составляло труда.

Куда же ты пошла, Дина? Точно! Наверняка бросилась к Лизе. Глупенькая. Лиза тебя сдаст с потрохами. Я едва успеваю додумать эту мысль, как звонит сотовый. Смотрю на экран — легка на помине. Лиза. В последний раз, когда мы говорили, мы сильно поссорились. Ведь это из-за нее в тот день Дина внезапно вернулась домой и застукала меня с секретаршей. Если бы не размолвка с Лизой, Дина до сих пор ничего бы не знала и не сбежала бы. Я был зол на Лизу. Я был в бешенстве. Правда, это не помешало нам потом провести горячую ночь вместе. Эта девка всегда сводила меня с ума.

— Дина у тебя? — рявкаю я в трубку.

— Дина? С чего бы ей быть у меня? — удивленно спрашивает Лиза. Значит, Лиза не в курсе, что Дина ушла от меня. Чего тогда звонит?

— Зачем звонишь? — озвучиваю я свою мысль, не скрывая раздражения.

— Нам нужно поговорить, — тоже зло отвечает она. — И лучше бы тебе найти на меня время.

— А если не найду, то что? — усмехаюсь я. Сколько уже этих угроз я слышал от нее за пять лет. Она грозилась бросить меня, грозилась все рассказать Лизе, грозилась даже моему отцу рассказать. Ни одну угрозу Лиза не реализовала, потому что боится потерять то, что имеет. Странное дело, та вечеринка, пять с лишним лет назад, намертво связала меня и с Диной, и с Лизой. От последней избавиться было не так-то просто, да я и не хотел. Лиза — клокочущий огонь, в то время как Дина — лишь медленно тлеющее пламя. Дина хороша в качестве ширмы, в качестве элегантной и милой жены успешного бизнесмена Никиты Анисимова. А Лиза... Она сводит меня с ума своими необузданными выдумками.

— Если ты не найдешь время для разговора, — чеканит она каждое слово, — то твой наследник вырастет без отца и в бедности.

Глава 13

Самир

Открываю глаза и понимаю, что постель пуста. Не знаю, когда ушла Дина, но уснула она в моих объятьях. Надеюсь, она все-таки где-то в квартире, а не сбежала в неизвестном направлении. Я мечтал о ночи с ней, о ее теле, ее ласках, ее губах с тех пор, как увидел впервые. Тогда она ускользнула и стала для меня навязчивой идеей. Все эти годы я был уверен, что мне просто хочется взять ее. Думал, пересплю с Диной — и на этом наваждение пройдет. А сейчас я понимаю, что постель без нее холодна. Черт возьми, кого я обманываю! Мне нужно больше, чем одна ночь — мне нужна она вся.

Умывшись и накинув банный халат, я спускаюсь на первый этаж. Дина стоит у огромного окна и смотрит на промокший от дождя город. Она тоже еще не переодевалась. Ее темные влажные после душа волосы собраны в небрежный пучок.

Я подхожу к ней сзади, обвиваю талию рукой и целую нежную кожу за ухом. Мгновенно чувствую, как Дина напрягается.

— На этом все, да? — понимаю я и отстраняюсь.

— Мы не договаривались на большее, — отвечает она.

— Обязательно договариваться?

Дина поворачивается ко мне и спрашивает:

— Чего ты хочешь от меня, Самир?

— Хочу, чтобы ты осталась, — говорю я прямо.

— Осталась? В Москве?

— Со мной.

Вижу, как дрогнули ее ресницы. Дина на секунду отводит глаза, но потом, будто набравшись смелости, снова смотрит в мои и говорит:

— И что будет? Новая клетка? Только в твоей прутья более крепкие.

— Зачем ты так? — чувствую, как меня наполняет гнев.

Она отворачивается и снова смотрит в окно.

— Я еще не выпуталась из брака с Никитой. Моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я не могу и не хочу ввязываться в новые отношения. Тем более...

Она обрывает фразу на полуслове, но я знаю, что она хочет сказать.

— Тем более со мной?

— Ты лучший друг Никиты.

— Плевать на него! — взрываюсь я. — Мне всегда было плевать на него.

— Зачем же тогда ты дружил с ним все эти годы? — она бросает на меня недоуменный взгляд.

— А ты не догадываешься?

— Из-за меня? — Дина от удивления широко распахивает глаза.

— Не было бы тебя, я бы давно послал его к черту, — признаюсь я. — А так... У меня хотя бы была возможность видеть тебя.

Черт, да я почти в любви ей признался, а Дина смотрит на меня так, будто я покаялся во всех смертных грехах.

— Почему ты всегда с таким отвращением смотришь на меня? Что я сделал, чтобы заслужить такое презрение? — задаю я вопрос, который мучил меня все эти годы, но который я никогда так и не адресовал Дине, считая это ниже своего достоинства.

— А ты разве не знаешь?

— Нет. Когда-то мне показалось, что между нами вспыхнула искра, что я понравился тебе.

— Ты, что же, забыл, что тогда, когда мы впервые встретились, ты поспорил на меня?

Нет, я не забыл того спора, однако то, что говорит Дина дальше, повергает меня в ступор:

— Думаешь, после того как я узнала о твоем маленьком хобби, я могла относиться к тебе как-то еще?

— О моем маленьком хобби? — ничего не понимая, спрашиваю я.

— Стоило какой-то новой девушке оказаться в одной компании с тобой — и ты делал все, чтобы затащить ее в постель, а потом выставлял на всеобщее обозрение ее интимные фото.

— Чего? — Охренеть! У Дины бурная фантазия. — Ты рехнулась? — щурюсь я, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос.

— Нет, — мотает она головой. — Может, сейчас ты таким и не занимаешься, но тогда, пять лет назад, разве ты не собирался сделать это со мной? Переспать, а потом показать всем доказательства!

Нет, она правда чокнулась! Что за бред несет Дина. Хотя...

— Позволь узнать, откуда такая информация обо мне, — зло, с расстановкой, произношу я.

Ей не нужно отвечать, я и так все понял.

— От Никиты, — голос Дины звучит неуверенно. Видимо, она только что впервые в жизни усомнилась в правдивости слов мужа относительно меня. — Это неправда? — то ли спрашивает, то ли утверждает она.

— Нет, черт возьми, неправда. Я, может, и скотина, но никогда не делал ничего такого, что могло бы унизить женщину, с которой я спал. Даже если это просто шлюха на одну ночь. Извини, не так воспитан.

Я вижу, что Дина пытается переварить услышанное и прийти в себя. Я понимаю, что, наверное, стоило бы ей рассказать о том, какой именно был спор тогда, пять лет назад и что произошло потом. Но если сейчас я расскажу Дине, что Никита женился на ней вот так, на спор, потому, что очень хотел переспать с ней, а она упрямо утверждала, что до свадьбы ни-ни, если сейчас она узнает, что ее замечательный муженек не просто трахал все, что шевелится, не просто все пять лет держал в постоянных любовницах ее лучшую подругу, но и женился на Дине из самых низменных побуждений, то эта маленькая и совсем беззащитная девочка сломается. А я не хочу, чтобы она ломалась. Я, черт бы все побрал, хочу, чтобы она освободилась от Никиты и пошла вперед сильной и верящей в лучшее. Я, черт возьми, хочу, чтобы однажды она позволила мне назвать ее своей. И если для этого мне нужно будет отпустить ее, значит, я ее отпущу. И пусть она продолжает думать обо мне плохо, но ломать ее окончательно, лишь бы выглядеть в ее глазах лучше, чем она думала обо мне, я не буду. Слишком много правды свалилось на нее в последнее время. И она может не выдержать.

Глава 14

Никита

Это был чертовски сумасшедший день. Сначала я узнаю, что моя разлюбезная женушка скрылась в неизвестном направлении, а потом еще и Лиза огорошивает меня новостью о своей беременности. Как назло, дозвониться до Самира я смог только к вечеру. Он сообщает мне, что мой охранник Гриша звонил ему по поводу Дины, но что Самиру не удалось узнать, куда она сбежала. Я ставлю всех знакомых на уши, но никто и ничего не знает о Дине. Как сквозь землю провалилась.

Вечером в понедельник я еду к Лизе, чтобы поговорить. Она ждет от меня решительных действий.

— Ты наконец разведешься с ней? — спрашивает она.

Я тяну с ответом.

— Ну! — злится Лиза. — Ты же мечтал о ребенке. У Дины проблемы с этим.

— У нее нет никаких проблем, — возражаю я. — Она проверялась.

— Но тем не менее забеременеть она не может, а я вот смогла. Или, что же, ты и дальше будешь держаться за этот нелепый брак с Диной?

Я не знаю, что ответить Лизе. Так и уезжаю ни с чем, лишь пообещав все разрулить в ближайшие дни. Лиза последнее время меня раздражает. Она становится слишком требовательной. В отличие от Дины, Лиза никогда не была тихоней, и я знаю, что если женюсь на ней, то буду жить как на вулкане. Оно мне надо? С Диной проще. Она всегда была доверчивой и всегда меня любила. Но как теперь быть с ребенком Лизы? Дети мне нужны. Отец наседает. Черт бы побрал эту Дину. Надо же выкинуть такой номер — сбежать! Неблагодарная дрянь.

Я хочу встретиться с Самиром. Он всегда мыслит рационально, и его совет мне пришелся бы как нельзя к месту. Однако Самир еще днем сказал, что он сегодня за городом по делам фирмы. Мы договариваемся встретиться во вторник.

О Дине по-прежнему никаких вестей. Ее телефон вне зоны доступа сети. Я звоню одному знакомому человечку. Он за хорошее вознаграждение пробивает сим-карту и сигнал с нее. А толку-то? Эта сучка Дина выбросила мобильник где-то посреди поля между нашим домом и федеральной трассой. Я также узнаю, что моя жена обналичила все деньги с карты, которые я перевел ей в последний раз. Она обналичила их на следующий же день после того, как я вернул ей карту. Какая же все-таки хитрая дрянь. Все продумала. Видимо, тогда я зря дал ей всего лишь одну пощечину. Надо было поучить ее уму-разуму, чтобы знала, что со мной шутки плохи. А теперь… У нее теперь достаточно денег, чтобы снять неплохую хату в Москве. Где ее найдешь в таком большом городе? Тут же в голове всплывает другая мысль: а стоит ли ее искать? И что с Лизой делать?

Как же меня все бесит! Эти проклятые бабы будто решили свести меня с ума. С силой я швыряю бокал с коньяком в стену. По ней тут же бегут темные потеки. Вот. Испортил хороший ремонт, который мы делали не так давно. Дина, видите ли, хотела обновлений. Вбухала кучу бабла в интерьер. А что в результате? Сбежала. Я со всей дури пинаю ногой журнальный столик. Он со скрежетом отлетает к стоящему напротив дивану. Что мне, черт побери, теперь делать со своей жизнью?

С Самиром мы встречаемся во вторник вечером, и я выкладываю все «последние» новости.

— И что думаешь делать? — спрашивает он.

— Я без понятия. Для начала надо найти Дину.

— И?

— Что «и»? — его вопросы начинают меня подбешивать. Мне кажется, что он надо мной насмехается. Конечно, все теперь будут ржать: от Никиты Анисимова сбежала жена. Ненавижу эту сучку. — Что «и»? — раздраженно переспрашиваю я.

— Найдешь ты Дину и что дальше? Прикуешь ее наручниками к батарее?

— Почему это?

— Прошлый раз ты, Никитос, утверждал, что Дина приняла ситуацию и проглотила. А теперь ты говоришь, что она сбежала. С чего бы ей сбегать, если твоя женушка все поняла? Или это я сделал неправильные выводы из твоих слов? — бровь Самира взлетает вверх. В глазах — его извечная усмешка. Смешно ему! А мне — хоть вой.

— Ну, мне пришлось несколько надавить на Дину, — признаюсь я. — Заставить ее, так сказать, смириться.

— Наверное, мне лучше не спрашивать, каким образом ты это сделал?

Я пожимаю плечами. Моя жена — мои правила.

— В общем, я делаю вывод, — продолжает Самир, — что, что бы ты там ни придумал для Дины, она решила, что ей этого не надо, а потому улизнула.

— Поэтому я и хочу найти ее как можно скорее и еще раз все объяснить.

Самир смеется.

— Че ты ржешь? — раздражаюсь я.

— Да не пойму я тебя, Никитос.

— Что тут непонятного? Я хочу вернуть жену!

— Ну, допустим, ты ее вернешь, — кивает Самир. — А что дальше? Как ты ей объяснишь беременность Лизы? Или ты Лизу на аборт отправишь?

— Нет, конечно, это же мой ребенок. Я давно хотел, да и отец уже замучил вопросами о наследнике.

— Хорошо, — кивает Самир. — Наследника, кажется, ты настругал. Правда, от любовницы. Вернешь Дину, и что? Вы будете жить втроем: Лиза, Дина и ты?

— Че за чушь ты несешь? — смотрю я на друга.

— Чушь, — соглашается он. — Я просто не понимаю, как ты хочешь разрулить ситуацию.

Глава 15

Дина

Утро начинается с тишины. Я, как и все дни до этого, просыпаюсь рано, принимаю душ и иду в маленькую кухню, где варю себе кофе в турке. Квартира, где я живу последние четыре недели, находится на окраине столицы в одном из старых панельных домов. Комнаты тут крошечные, как и кухня с ванной. Самир сказал, что его родители уехали из Москвы почти десять лет назад. Квартира все это время стояла пустая, но ремонт в ней сделали не так давно: все по последнему слову в дизайне интерьеров.

Я ставлю кофе на медленный огонь и понимаю, что очень сильно хочу есть. Всю мою жизнь я не любила завтраки и обходилась только чаем или кофе, однако в последние дни по утрам я испытываю дикий голод. Наверное, так сказывается стресс. Сегодня — не исключение. Я решаю сделать омлет и добавляю в него тертый сыр. Желудок урчит от аромата, разливающегося по кухне.

Четыре недели ожидания. И одиночества. Самир держит обещание — он оставил меня в покое. Он лишь иногда звонит, еще реже приезжает.

Три недели назад «мой» адвокат нашел Никиту и сообщил, что я собираюсь подавать на развод. Позже он приезжал ко мне вместе с Самиром, чтобы сообщить, как складывается ситуация.

— Хорошего мало, — признает адвокат. — Ваш муж согласился дать вам развод, но он отказывается отдавать вам часть совместно нажитого имущества, хотя по закону вы имеете право подать в суд на раздел. Ваш муж требует, чтобы я от вашего лица подписал мировое соглашение, по которому вы отказываетесь от каких-либо материальных претензий. Так же он требует вернуть обручальное кольцо и деньги, которые он в последний раз перевел вам на карту и которые вы обналичили.

— Мне ничего от него не нужно, — снова говорю я. — Пусть подавится своим богатством.

А когда-то я думала, что мой муж — щедрый человек. Он никогда не скупился. Сейчас же он готов оставить меня в чем мать родила. Даже деньги ему понадобились, которые он дал мне на карманные расходы. Сумма, в общем-то, небольшая по меркам Никиты — триста тысяч рублей. Мне бы она могла стать хорошим подспорьем на первые пару месяцев, пока я не найду работу.

— На вашем месте, я бы не отказывался так сразу от имущества или денежной компенсации, — пытается убедить меня адвокат. — Я посмотрю, что смогу для вас сделать.

Он прощается со мной и с Самиром и уходит.

— Как это мерзко. — Обнимаю себя руками. Я вдруг чувствую, как меня пробивает озноб.

— Никита сказал, что оставит тебя нищей. Мол, это будет тебе уроком, раз ты решила уйти от него.

— Он не знает, что ты мне помогаешь? — спрашиваю я.

— Нет. Так будет проще. Если он узнает, что я в этом замешан, боюсь, развода тебе еще долго не видать.

Самир прав. Никита захочет отомстить и мне, и другу. А если он еще и узнает, на каких условиях Самир согласился мне помочь... Лучше не думать об этом.

— Я одного не пойму, — произношу я вслух.

— Чего?

— Как тебе и адвокату удалось уговорить Никиту на развод? Я думала, что все будет сложнее.

— Неважно — как, главное, что он согласился, — пожимает плечами Самир.

Почему-то Самир не хочет посвящать меня в подробности своего разговора с Никитой. А что, если он задумал какую-то гадость? Что, если после развода Самир запрет меня вот в этой квартире или придумает еще что похуже? Нет, нет. Отмахиваюсь я от дурных мыслей. Не может он быть такой циничной сволочью. Или может? Смотрю на него и тут же ловлю его взгляд на себе. На ум сразу приходят мысли о той жаркой ночи, что я провела с ним. Чувствую, как к щекам прилила кровь. Сердце ускорило темп — того и гляди, выскочит из груди. Самир, кажется, тоже вспомнил, потому что я вижу, как в его глазах вспыхивает тот адский огонь, который так пугал меня все эти пять лет. Я знаю, чего он хочет. И знаю, что если дам слабину, то он тут же воспользуется. Но я не хочу оказаться в новой клетке.

— Вернешь ему кольцо? — спрашивает Самир, и по голосу я слышу, как ему сложно совладать со вспыхнувшим между нами притяжением.

— У меня его нет. Я оставила его на туалетном столике в спальне, когда сбегала из дома.

— Тогда почему он требует его назад? — хмурится Самир.

— Он не мог его не найти. Я оставила его прямо посреди стола, рядом со шкатулкой с украшениями.

— Вообще ничего не забрала? — удивленно изгибает бровь Самир.

— Мне ничего не нужно от Никиты. Только развода. Я сейчас.

Я выхожу из большой комнаты, иду в спальню. Здесь стоит небольшая сумка с моими вещами, которые привез адвокат из дома Никиты. Убегала я, не взяв никакой одежды. Но теперь, когда мне помогает Самир, я попросила вернуть мне хоть что-то из вещей. Судя по всему, одежду собирал сам Никита. Здесь только те вещи, которые я покупала еще до нашей свадьбы, будучи студенткой. Они хранились в глубине гардеробной комнаты, и я все не решалась избавиться от них, хотя ни разу не надела после замужества. Будто какое-то шестое чувство подсказывало, что они мне пригодятся. Никита оказался настолько мелочным, что ни отдал мне ни одной шмотки, купленной на его деньги. Передаст «по наследству» Лизе, наверное.

Достав из рюкзака увесистый пакет с деньгами, я возвращаюсь к Самиру.

Глава 16

Самир

Долгих три недели Никита, как упертый баран, стоял на своем и требовал вернуть обручальное кольцо, которого у Дины не было. Сначала я не мог понять, кто из них двоих лжет. Кольцо это было дорогущим, старинным. Кажется, фамильным. Стоило столько, что на эти бабки можно было купить самолет. Дина утверждала, что кольцо она оставила дома. Никита уверял, что ничего не находил. Сначала я подумал, что Дина просто решила забрать его себе, а потом продать. Раз после развода она ничего не получит, то кольцом она могла бы компенсировать многое. И я бы понял, если бы она его взяла. Но Дина не умеет врать. К тому же после всего, что она узнала об изменах мужа, о его долгой связи с Лизой, Дина мечтала поскорее получить свободу и не затягивать с разводом.

Тогда я понял, что, видимо, это Никита решил потянуть время. Сам взял кольцо, а мне сказал, что не находил его. Его так заело, что Дина выбралась из его сетей, что он хотел хотя бы еще чуть-чуть попить ее крови. Меня удивляет, что Никита ведет себя так, будто его брак развалился не из-за него, а из-за Дины. Удивляет меня и ее решимость. Дина оказалась принципиальной. Приняла решение, что не будет жить во лжи, и осталась этому решению верна.

Смотрю в окно кафе, где я сижу. На улице похолодало так, что, кажется, с хмурого неба вот-вот полетит снег. Вижу, как на свободном месте паркуется знакомый белый мерс, и из него выходит Лиза. Волнистые ярко-рыжие волосы идеально уложены. Темно-зеленое пальто идеально сидит на девушке. Времени она зря не теряла. Уже успела навести лоск. Идеальный, мать его, лоск.

— Зачем я тебе понадобилась? — усаживается она на сидение напротив, тут же переходя к делу.

К нам подходит официантка.

— Мне зеленый чай, — приказным тоном требует Лиза.

— А мне еще одну чашку кофе, пожалуйста, — вежливо киваю я девушке, принимающей заказ.

— Итак, что тебе нужно? — недовольно переспрашивает Лиза.

— Что там Никита мутит с этим проклятым кольцом? — спрашиваю я.

— Я ничего не знаю, — отнекивается она.

— Не знаешь — так узнай. Три недели мой адвокат не может добиться от Никитоса ничего вразумительного. Заладил одну и ту же песню.

— Так пусть Дина отдаст ему кольцо, — пожала плечами Лиза.

— Кольцо у Никиты.

— Он говорит, что Дина его украла.

Я усмехаюсь.

— Нельзя украсть то, что и так принадлежит тебе. Тем не менее кольца у Дины нет.

Лиза делает глоток чая, обжигается и смачно чертыхается. Да уж. До идеального образа жены успешного бизнесмена, который так важен для Никиты, Лизе далеко, как бы прекрасно она ни выглядела.

— Не пойму тебя, Елизавета. То ли ты и правда тупая, то ли прикидываешься, — растягивая слова, медленно произношу я.

— Ты меня пригласил сюда, чтобы оскорблять? —тут же взвивается она.

— Нет. Только я думал, что ты мечтаешь наконец-то выйти замуж за Никиту. Уже расхотелось?

— Нет, конечно.

— Тогда включи мозги, детка, — грубо говорю я. — И найди кольцо. Ведь Никитос специально все это делает, чтобы потянуть с разводом. Ему до сих пор не хочется отпускать Дину. Неужели ты этого не понимаешь?

Она хмурится и молчит, а я продолжаю:

— Он тебе уже отдал все украшения Дины?

— С чего бы ему отдавать мне украшения Дины? Мне ничего ее не нужно, — возмущается Лиза.

— Ну-ну, — смеюсь я. — С мужем Дины ты спишь. В дом, который Никита покупал для Дины, переехала. Машина вон и та Динина. Неужели откажешься от драгоценностей?

— Какая же ты все-таки сволочь, — цедит она сквозь зубы. — Не зря Дина всегда тебя не переваривала.

— Сейчас речь не о Дине, а о тебе. Ты хочешь стать госпожой Анисимовой или нет?

— Хочу, конечно.

— Тогда возьми дело в свои руки. Найди кольцо, и пусть Никита уже подпишет это чертово заявление на развод. И сделай это побыстрее.

— Хорошо, — кивает она, а потом спрашивает: — А что ты так впрягаешься за Дину?

— Не твоего ума дела.

Лиза противно улыбается и говорит:

— Думаешь, если Никита уйдет в сторону, то Дина наконец-то тебе даст? Да она тебе ненавидит, так что зря стараешься.

Я достаю деньги и кладу их под блюдце, собираясь уходить. Слушать эту рыжую дрянь я не намерен.

— Подожди, — перехватывает она мой взгляд. — Мне тоже нужна твоя помощь.

Я удивленно приподнимаю бровь.

— Что мне делать? — спрашивает она, и я слышу в ее голосе панику.

— В каком смысле?

— Ну, — она нервно кусает губы. — Скоро станет очевидным, что я не беременна. Что мне тогда делать? Никита прибьет меня.

— А ты не беременна? — наигранно удивляюсь я.

— Ты же прекрасно знаешь, что нет! Ты же сам предложил мне обмануть Никиту.

Глава 17

Дина

Поднимется или нет? Поднимется или нет? Стучит молоточкам в висках вопрос. Вот уже который вечер Самир дежурит под моими окнами. Я заметила его случайно несколько дней назад, когда подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Тогда я подумала, что он сейчас поднимется в квартиру, но он не пришел. Так и просидел в машине с полчаса, а потом уехал. То же самое повторяется изо дня в день.

Ловлю себя на мысли, что с трепетом и страхом жду его решения. Я знаю, что если он придет, то я не смогу больше ему сопротивляться. Желание, которое тлело во мне все эти годы, пробудилось и теперь кричало во мне так, что почти оглушило. Я хочу отдаться на волю чувств, но понимаю, что ни в коем случае нельзя этого делать. У нас с Самиром нету будущего. По крайней мере, не сейчас, когда я в полном раздрае из-за предательства самых близких друзей. Я просто-напросто не готова к тому, чтобы в моей жизни был Самир. Мне нужно остаться одной на какое-то время, привести чувства и мысли в порядок, понять, что делать со своей жизнью.

А потом в одночасье мой мир снова переворачивается вверх тормашками. И я понимаю: мое одиночество не продлится долго, потому что... потому что мои подозрения подтвердились. Тест показал отчетливо две полоски. Я беременна. Я беременна! Это ли не ирония! Я была замужем пять лет и все эти пять лет пыталась забеременеть, но ничего не получалось. Зато теперь, когда все разрушено, когда мне хочется убежать как можно дальше, когда мне хочется остаться одной, я понимаю, что одна я больше не буду никогда.

Кладу руку на живот, смотрю в окно и вижу, как Самир уезжает. Раньше, когда я слышала истории о том, что какая-то женщина не знает, кто отец ее ребенка, я относилась к ним с осуждением. Не судите, да не судимы будете?! Я бы, наверное, расхохоталась над всей комичностью ситуации, если бы не подступающие к глазам слезы. Я, черт возьми, не знаю, от кого мой ребенок. Кто его отец? Никита или Самир? Мои чувства в таком смятении, что я не понимаю, что для меня страшнее: отец Никита или Самир в роли отца. Но я понимаю другое: кто бы ни был отцом этого ребенка, ситуация для меня будет безвыходной. Если Никита узнает, что я наконец-то беременна, он снова посадит меня в золотую клетку, где я задохнусь от безысходности. А Самир? Не думаю, что он отпустит меня, если поймет, что я ношу его ребенка.

Единственное правильное решение — то, которое я приняла изначально: сбежать, никому не сказав о беременности. Я бежала от Никиты, но угодила в сети Самира. Да, он оказался лучше, чем я о нем думала. Да, он мне по-настоящему помог, открыл на многое глаза, решил вопрос с разводом. Но я не хочу из-за чувства благодарности теперь попасть в зависимость к нему. Я, черт возьми, не хочу быть ему благодарной. И зависеть от кого бы то ни было больше не хочу. Розовые очки, в которых я ходила все эти годы, разбились вдребезги. Покупать новые я не собираюсь.

Еще несколько дней — и я получу развод. Потом поменяю паспорт и тут же уеду. Правда, я до сих пор не представляю куда. Мне некуда податься. Родственников у меня нет. Родительскую квартиру я продала после смерти отца — Никита настоял. Господи, какой же идиоткой я была. Столько вокруг твердят о подушке безопасности, но я была уверена, что мне она никогда не пригодится. Я счастлива, у меня идеальный муж. Все всегда будет хорошо. Глупая! Идиотка! Наивная маленькая дурочка!

Еще совсем недавно я была уверена, что могу положиться на Лизу, но Лиза оказалась даже хуже Никиты. От мысли о бывшей подруге меня начинает тошнить.

Я долго не могу уснуть, листаю ленту соцсети в интернете, бездумно рассматривая фотографии. Вдруг среди кучи постов мой взгляд выхватывает фотографию Ларисы Рыбаковой. Мы вместе учились в университете, до того как я его бросила, и когда-то она была мне почти так же близка, как Лиза. Лара живет на юге, у моря. Я сто лет ей не звонила. Последний раз — в начале лета, чтобы поздравить с днем рождения. Помнится, она приглашала в гости...

Я засыпаю с этой мыслью, а наутро звоню Ларе. По моему голосу она сразу понимает, что у меня что-то случилось.

— Ты как? — спрашивает она.

— Я развожусь с Никитой, — признаюсь я.

— Ого! — ахает Лара. — Неожиданно...

— Тринадцатого развод.

— Это ты от него ушла или он тебя бросил?

— Все сложно. Ты даже не представляешь, насколько сложно. — Чувствую, как слезу капают из глаз.

— Тогда почему бы тебе не собрать вещички и сразу после развода не приехать в наши теплые края? — предлагает Лара. — Мы с Егором будем рады тебе. Погостишь, отдохнешь, а может, тебе так у нас понравится, что останешься!

Мне даже не пришлось просить Лару о помощи, она все поняла без слов. Сама успела хлебнуть немало. На деньги, которые остались у меня в кошельке еще с тех пор, когда я и не думала, что совсем скоро разведусь с Никитой, я покупаю билет на поезд, бронируя его на самый конец сентября. Двух недель должно хватить, чтобы поменять паспорт и все остальные документы. Я понимаю, что приеду к Ларисе без гроша за душой, но я что-нибудь придумаю уже на месте. Обязательно придумаю. Главное, чтобы ни Никита, ни Самир не узнали о том, что я ношу под сердцем ребенка. Иначе они закуют меня в кандалы навсегда. А мне так нужна свобода.

Глава 18

Дина

Адвокат заехал за мной в восемь тридцать, через полтора часа мы должны быть в загсе. Ехать на другой конец города. Я так нервничаю, что меня потрясывает.

— Не волнуйтесь, — успокаивает он меня. — Заявление мы с вами подали, за документами явимся вовремя.

— А если Никита передумает? — спрашиваю я.

— Сейчас уже это не имеет никакого значения. Даже если он не явится в загс, то мы-то с вами приедем, а значит, вас в любом случае разведут.

Я вижу участливый взгляд мужчины и думаю: что такого Самир рассказал ему обо мне и Никите, что тот без лишних вопросов понял, насколько мне плохо и страшно.

— А Никита... он тоже там будет? — со страхом спрашиваю я.

— Не знаю, господин Анисимов не уточнил. Не волнуйтесь, я буду все время рядом, так что вам даже не нужно будет разговаривать с бывшим мужем.

Побыстрей бы он и правда стал бывшим. Чувствую, как сильно колотится сердце. Молю бога, чтобы Никита не приехал в загс или приехал позже.

Но когда мы с Александром Ивановичем входим в здание загса, я понимаю, что мои молитвы никто не услышал. В фойе в красивом кресле с золотой окантовкой, слово царь, восседает Никита. На ручке кресла умостилась Лиза. Я вижу, как две пары глаз устремляется на меня. Серые глаза Никиты смотрят со злостью и нескрываемой ненавистью. В зелёных Лизы плескается реванш. Кажется, моя бывшая подруга ни капельки не чувствует себя виноватой. Она так гордо вскидывает подбородок, будто выиграла в каком-то важном забеге.

Адвокат жестом предлагает мне сесть на диване в сторонке. Он остаётся стоять рядом, лишь время от времени меряя шагами небольшой пятачок от моего дивана до закрытой двери кабинета.

— Они открываются с десяти, — шепотом объясняет он. — Придется подождать.

Я бросаю взгляд на часы. Господи, ещё двадцать минут! Лиза что-то начинает ворковать Никите на ухо, а он не сводит с меня глаз. Инстинктивно я хочу защититься и кладу ладонь на живот. Осознаю, что этот жест слишком красноречив и отдёргиваю руку. Чтобы не видеть Никиту и его испепеляющего взгляда, сажусь вполоборота к окну. В небольшом парке у входа в загс деревья покрыты багрянцем листьев. Началось бабье лето. Природе, кажется, хорошо. А вот мне очень плохо. Краем глаза вижу какое-то движение и снова молюсь про себя: «Только бы он не вздумал подойти ко мне, только бы не вздумал заговорить». Несмотря на то что адвокат рядом, я боюсь. Боюсь, что Никита что-нибудь сделает.

Однако это вовсе не Никита. Это Лиза отправилась к большому зеркалу и начала рассматривать своё отражение в нем, поправляя прическу. Я чувствую, что волнение чуть-чуть отпустило. Осталось ждать десять минут, пока не придёт сотрудник загса, чтобы оформить наши документы.

Лиза, перехватив мой взгляд в зеркале, резко разворачивается и устремляется ко мне.

— Так и будем молчать? — с ехидцей спрашивает она.

Я отвожу глаза в сторону — мне нечего ей сказать.

— Да уж. Ты, Дина, всегда была амебой, — злорадно говорит Лиза.

— Нет, Лиза, — спокойно отвечаю я. — Я всегда была твоей подругой.

Я вдруг понимаю, что не злюсь на нее. Внутри меня — пустота. Ни она, ни Никита не стоят моих переживаний. У меня теперь другие заботы, думаю я о жизни, что растёт внутри меня.

— Хочешь сказать, что я неблагодарная и увела твоего мужа? — с вызовом спрашивает она. — Так знай: Никита всегда должен был быть моим, а не твоим. Мы с ним... У нас с ним все случилось ещё в тот день, когда мы познакомились, а потом влезла ты. — На последнем слова её голос уже звенит негодованием. — Так что это ты увела у меня мужчину, а я просто взяла своё.

Смотрю на неё с жалостью. Вот, значит, как она думает.

— Не устраивай сцен, — шипит Никита, который тоже подходит к нам.

Они оба стоят, а я сижу, отчего чувствую себя совсем маленькой... и униженной. Я встаю, чтобы перестать испытывать это отвратительно чувство. Это им должно быть передо мной стыдно, а не наоборот.

— Ну, раз ты взяла своё, то я за тебя искренне рада, — говорю я. — Хотя ты вроде бы все эти годы оставалась при своём, грела его постель.

— Да, грела, — почти кричит Лиза. — И буду греть дальше! А ещё мы поженимся. Если хочешь знать, я жду от Никиты ребёнка!

Она смотрит на меня с таким триумфом во взгляде, что мне становится тошно. Чувствую, как неприятно начинает тянуть низ живота. От сказанного Лизой моё самообладание рассеивается, как туман при первых лучах солнца. Я не могу скрыть удивления, перевожу взгляд на Никиту и вижу, как он мерзко улыбается:

— В отличие от тебя, Лиза в состоянии исполнить свои женские функции.

Я сглатываю ком, подступивший к горлу. Интересно, если бы Никита знал, что я беременна, как бы он разрешил ситуацию? Беременная жена, беременная любовница. Устроил бы гарем? Нет, обо мне он точно не узнает. Ни-ког-да.

— Поздравляю вас, — выдавливаю я их себя улыбку, но чувствую, как дрожит мой голос.

Никита довольно хмыкает, он думает, что ударил по самому больному, ведь последние года два он и его отец постоянно наседали на меня, заставляли проходить одно обследование за другим, не говорили, но намекали, что я бесплодна.

Глава 19

Самир

Я приехал к загсу почти одновременно с Диной и адвокатом, но решил подождать их снаружи. И вот они выходят и двигаются к парковке. Плечи Дины опущены, на лице такое несчастное выражение лица, что у меня щемит сердце. Она все ещё любит мужа? Уже успела пожалеть о своём решении? Дверь загса открывается, и я вижу Никиту. За ним спешит Лиза. Теперь понятно, почему Дина выглядит такой морально растерзанной. Никитос, придурок, притащил с собой эту рыжую. И я радуюсь, что тоже решил приехать.

Сначала я думал остаться в стороне, но после долгих размышлений понял: какого хрена! Пора выложить на стол все карты. Ну, или почти все. Дружбе с Никитой конец. И закончу её я. Пусть знает, что это я помог Дине вырваться из этого нездорового брака.

Дина и Александр Иванович приближаются ко мне. Её глаза вспыхивают удивлением.

— Самир! — восклицает она.

Не рада меня видеть, девочка? Или просто удивлена, что я здесь?

— Самир! А ты, что здесь делаешь? — озадаченно спрашивает Никита, подходя к нам.

Я киваю адвокату и говорю:

— Александр Иванович, вы поезжайте вперёд, а я привезу Дину чуть позже.

Он понимает без лишних объяснений и, кивнув в ответ, идёт к своей машине, заводит её и тут же уезжает.

— Как ты узнал, в каком загсе мы разводимся? — спрашивает Никита. — Я вроде тебе не говорил.

— Вы здесь женились, — усмехаюсь я, перевожу взгляд на Дину и спрашиваю: — Ты нормально?

Она кивает и встаёт рядом, а я инстинктивно делаю шаг вперёд, чтобы она оказалась чуть позади. Мало ли, что на прощание выкинет Никита. Один раз он её уже ударил.

— Подожди... — доходит наконец до Никиты. — Ты, что же, все это время знал, где она пряталась?

— Не только знал — я помогал Дине, — спокойно отвечаю я.

— Помогал? Какого хрена, Самир?

— Ты мне скажи, — смотрю я ему в глаза, и Никита тут же тушуется. Он способен запугать Дину, но против меня у него кишка тонка.

— Я думал, мы друзья! — повышает он голос, в котором моментально вспыхивает гнев. — Ты мне должен помогать, а не этой сучке. Быть на моей стороне!

— Друзья? — смеюсь я. — Я тоже так думал. Но, видишь ли, Никитос, я не вожу дружбу с людьми, которые играют не по правилам. Особенно не выношу, когда за моей спиной пускают грязные слухи.

— О чем ты? — хмурится он.

— Не понимаешь? — спрашиваю я. — Ты, я, Дина, пять с лишним лет назад.

Он долго молчит, сверля меня злым взглядом, который то и дело переводит на Дину. А потом разражается громких смехом.

— А! Я, кажется, понял. Ты решил наконец-то взять реванш за тот свой проигрыш. Вот тебя заело. Как же, Самир Саитов получил отказ! Что ж, — он делает широкий жест рукой, — Дина — теперь пользованный мной товар. Теперь она сможет лечь хоть под тебя, хоть ещё под десяток других.

Я сжимаю руку в кулак и со всей силы бью Никите в рожу. Никита падает, хватаясь за свернутый нос, из которого ручьём хлынула кровь. Лиза визжит.

— Я убью тебя, сволочь! — грозится он.

— Давно хотел это сделать, — сплевываю я на землю и наклоняюсь над Никитой, вздергивая его вверх за лацканы пиджака. — На этом дружба закончена, как и бизнес. Причины своему отцу сам объяснишь. И лучше тебе больше не попадаться мне на глаза.

Мне хочется снова врезать ему, чтобы размозжить его мерзкое лицо, чтобы никогда он больше даже не подумал оскорбить Дину. Но в этот момент я чувствую её руку на своём плече и оборачиваюсь.

— Он того не стоит, Самир, — тихо говорит она. — Поехали?

Я киваю и резко отпускаю Никиту, который грузно шмякается об асфальт. Лиза, истерично всхлипывая, пытается приложить носовой платок к его носу. Никита отбрыкивается от неё, а мы с Диной уходим.

Я открываю ей дверь автомобиля, и она тут же забирается внутрь. Сам сажусь за руль, и мы уезжаем. Когда и Никита с Лизой, и загс остаются далеко позади, я вижу краем глаза, как Дина медленно выдыхает, но дыхание её срывается на судорожный стон.

Я ни о чем её не спрашиваю. Знаю, как ей тяжело. Из-за Никиты, да и из-за меня тоже.

Когда мы останавливаемся на светофоре, Дина вдруг кладёт ладонь на мою руку.

— Больно? — спрашивает она.

Я смотрю на Дину, потом на руку: кожа на костяшках чуть сбита.

— Тебе больнее, — тихо говорю я.

Она смотрит на меня с благодарностью. В янтарных глазах мерцают слезы.

— Все пройдёт, Дина. Вот увидишь.

В каком-то безумном порыве нежности я беру её руку в свою и подношу к губам, целую. Она вздрагивает, но руки не отнимает. Я отпускаю её сам — загорелся зелёный.

— Спасибо, — благодарит Дина.

— Если бы я только мог сделать большее, Дина, я бы сделал, — с горечью произношу я.

— Знаешь, я очень испугалась в ту ночь, когда ты остановился на дороге. Я думала, что все кончено, — она переводит дыхание и продолжает: — Но в конечном итоге я рада, что это оказался именно ты. Я бы не выпуталась из этого дерьма без тебя.

Глава 20

Никита

— Больно? — спрашивает Лиза.

— Ты как думаешь? — рявкаю я.

Я кое-как остановил кровотечение, но чувствую, что нос распух, скула ноет. Самир — чертов придурок. Я до сих пор не могу поверить, что он подложил мне такую свинью. Все это время он помогал Дине, прятал её, нашёл хорошего адвоката, который вцепился в меня мёртвый хваткой. Блин! Да это же Самир убедил меня, что лучшим решением будет развестись с Диной. Двуличная сволочь! А все это время он выжидал, кружил, как коршун над добычей. Я-то думал, та история давно в прошлом, а он, оказывается, все эти годы мечтал поиметь мою жену. Самир наверняка уверен, что теперь путь свободен, но он плохо знает Дину. И меня. Я достаточно налил ей в уши, чтобы она боялась его, как огня. Может, она и доверилась ему, ища помощи, но спать с Самиром Дина точно не станет. Уж мне ли не знать свою милую жёнушку.

— Может, сразу подадим заявление? — Доносится до моего сознания голос Лизы. Мы все ещё сидим в машине на парковке возле загса.

— Чего? — удивленно смотрю я на неё.

— Заявление, — закатывает она глаза. — Ты развёлся, теперь можно и пожениться.

Лучше б она молчала! Зря напомнила, что Дина больше не моя жена.

— Рано ещё о заявлениях думать, — криво усмехаюсь я.

— Ничуть не рано, Никита. Или ты хочешь, чтобы я выходила замуж с огромным пузом?

— Отвали. Поехали лучше домой.

Она заводит двигатель и трогает автомобиль с места, деловито заявляя:

— Если думаешь, что меня удовлетворят твои вечные «завтра», то ты ошибаешься. Я не Дина, и в рот тебе заглядывать не собираюсь.

— Да неужели? Не пугай!

— Я не пугаю, — спокойно говорит Лиза. — Но предупреждаю: если в течение этой недели мы не подадим заявление, то я сделаю аборт.

— Чего? — я аж подпрыгнул на сидении.

— Того! — резко бросает она. — Не хочешь жениться на мне — не женись, но тогда и ребёнка не будет. Я не из тех дур, что растят детей одни.

— Как же ты меня достала. Сказал же, что поженимся! Не с разбитой же рожей мне в загс возвращаться.

Лиза искоса смотрит на меня.

— Когда? — спрашивает она.

— Что «когда»?

— Когда пойдём?

— В четверг, — наобум говорю я. И понимаю, что мне, видимо, и правда придётся жениться на Лизе. Перспектива не так плоха. С ней весело и не нужно строить из себя нежного трепетного муженька.

Когда мы возвращаемся домой, там меня ждёт еще один неприятный сюрприз: отец пожаловал. Он мерит Лизу презрительным взглядом, даже не ответив на её приветствие, и бросает мне:

— На два слова.

Мы заходим в кабинет, и отец начинает наезжать на меня прямо с порога:

— Ну ты и придурок, сын. Променял Дину на эту шлюху?

— Па, ты не знаешь всего... — перед отцом я всегда тушуюсь, умеет он посмотреть так, что сразу жить не хочется.

— Чего я не знаю? Что ты притащил в дом проститутку, а жена тебя застукала? Или что у тебя не хватило ума приструнить её, и Дина оказалась достаточно проворной, чтобы уйти от тебя? Развестись! Я тебя предупреждал Никита — никаких разводов в нашей семье.

— Ну развелись, что такого? Все разводятся! — я хочу придать голосу силы, но и сам слышу, какие заискивающие нотки в нем звучат. Как же я ненавижу этого старого надменного ублюдка. Мне скоро тридцатник стукнет, а отец все еще считает меня юнцом.

— Все разводятся! — ехидно передразнил он меня. — А я тебе говорил: взял жену — так будь с ней и в горе, и в радости.

— Я и не хотел разводиться. Дина сама...

— Дина сама! Может, не нужно было изменять ей или по крайней мере не нужно было делать этого дома?

Отец замолчал, смерив меня уничтожающим взглядом. Я не знаю, что сказать ему. Какие бы аргументы я ни привёл, ему они не понравятся. Отец из тех, что свято верят: семья — самая важная ячейка общества. Он против разводов. Консерватор чертов.

— Дину, как женщину, я могу понять, — говорит отец. — Она себя уважает, а потому, прознав про твои походы налево, поступила логично: решила уйти. Меня удивляет, что она была слепа так долго.

— Па...

— А вот тебя, как мужчину, я не понимаю. Ну, застукала она тебя. Ну, случился скандал. — Отец вдруг с силой опускает ладонь на стол и орет: — Так какого хрена ты не намотал её волосы на кулак и не заставил себя слушаться? Ты мужик или баба, что-то я не пойму?

— Я и намотал! — тоже вскипаю я. — И она послушалась... Вернее, как оказалось, сделала вид. А потом, пока я был в командировке, просто сбежала.

— А развёлся зачем? Мог бы не давать ей развода. Сколько тебя учу, а ты все такой же недоносок!

— Так получилось...

— Как так могло получиться? — снова ревет отец.

— Лиза беременна.

Вижу недоумение на его лице.

Глава 21

Дина

Я возвращаюсь со встречи с Александром Ивановичем, который передал мне все документы на мою новую старую фамилию. Наконец-то я могу с уверенностью сказать — я освободилась. На душе — пустота. За этот месяц с лишним я так устала думать, анализировать, пытаться понять, что теперь вообще ничего не чувствую. С глаз будто упало чёрное покрывало, и я увидела все в незамутненном любовью свете. Я вспоминаю каждую мелочь, каждый жест, и осознаю, что действительно была слепа. Не знаю, как так получилось, но сейчас я четко вижу: все пять лет нашей жизни я во всем слушалась Никиту. Никита говорит, что Самир — развратник и бабник, и я верю. Никита просит меня бросить университет, потому что его жене не нужно образование в сфере гостиничного бизнеса, лучше потом поступить на более престижное отделение, и я бросаю учебу на втором курсе. А потом новый вуз все откладывается и откладывается. Мол, некуда спешить, да и все равно работать тебе не придётся. И я, словно идиотка, соглашаюсь. Никита говорит, что мне лучше отрезать волосы по плечи — слишком длинные выглядят неопрятно, и я отрезаю. Никита заявляет, что наши неудачи в попытках завести ребёнка — моя вина, это с моим здоровьем что-то не так, и я безоговорочно принимаю это.

Ну почему, почему я была так наивна? Почему ни разу не усомнилась в его словах?

Спустя месяц после расставания с Никитой, месяц, в течение которого я анализировала и пыталась понять, почему я угодила в такую ловушку, я могу признаться хотя бы самой себе: из-за моего отца. Все своё детство и юность, я видела, как стоило маме сказать что-то наперекор, и он выходил из себя, начинал орать, ругаться, частенько поднимал на нее руку. У мамы был противоречивый характер. Она скандалила с отцом, часто была против его решений, он выпивал, бил её, но она не уходила. Говорила, что сама заслужила это. И неосознанно я усвоила одну простую вещь: будь покладистой, и тебя не обидят. Я была уверена, что все просьбы мужа — о том, чтобы бросить учебу, купить именно это платье, а не вон то, постричь волосы покороче, — это не его капризы, он просто знает, как лучше. И я свято верила, что хочу того же самого. Учеба? Не так это и важно. Одежда другого стиля? Что ж, мне это тоже нравится. Отсутствие подруг? И без них неплохо.

Только сейчас я осознаю, что со всеми старыми подругами я перестала общаться по указке Никиты, потому что они ему не нравились. Лариса не в счет. Она давным-давно уехала из столицы, и мы общались исключительно по телефону. Лишь один раз я ездила к ней в гости, но это было давно… А Лизе Никита позволил остаться в моей жизни. Теперь я понимаю почему. Господи! Наваждение какое-то! Тогда, пять с лишним лет назад, я влюбилась в него, как дурочка. Он умел ухаживать: огромные букеты цветов, оригинальные коробки конфет с моим именем, прочерченным на поверхности шоколада, подарки и сувениры, романтические свидания, полёт на воздушном шаре, прыжок с парашютом. Он просто покорил меня тогда.

Только вот я не знаю, зачем он все это делал, если начал изменять сразу же после свадьбы. Выходит, что он никогда не любил меня? Хватит! Хватит об этом думать! Хватит загонять себя в отчаяние. Через два дня я уезжаю из Москвы навсегда. И мне нужно подумать о другом: как обустроить свою жизнь на новом месте, ведь через несколько месяцев у меня появится малыш. Ещё, конечно, много времени впереди, но обычно оно летит незаметно.

Я выхожу из такси и спешу к подъезду. Сегодня нужно собрать вещи, хотя собирать мне почти нечего.

Не успеваю я вставить ключ в замочную скважину и открыть дверь, как за спиной раздаётся ехидное:

— Дина-Дина-Дина.

От голоса Никиты я дёргаюсь, как от удара. Какого черта ему тут надо? Я хочу войти в квартиру и захлопнуть за собой дверь, но он не даёт мне этого сделать, легонько толкает меня и входит в дом вслед за мной.

— Зачем ты здесь? — спрашиваю я.

— Вот, решил проверить, как ты тут обустроилась.

— Откуда ты узнал, где я живу?

— Самир сказал, — ехидно улыбается Никита.

— Неправда, он не мог. — То время, когда я верила каждому его слову, прошло.

— А ты, я смотрю, быстро спелась с моим бывшим другом.

— У тебя теперь все бывшие: и друг, и жена. Но все это твоими стараниями, — тихо говорю и вижу, как сжимается его кулак.

Я делаю несколько шагов назад, отступая на безопасное расстояние.

— Правильно, пригласи мужа в комнату, — мерзко улыбается Никита. — Не на пороге же нам разговаривать.

— Никуда я не собираюсь тебя приглашать, и разговаривать нам не о чем, — уверенно говорю я. — Уходи.

Он будто не слышит моих слов, игнорирует их и озирается по сторонам.

— Да уж, халупа как раз для такой, как ты. Придётся привыкнуть, Дина, теперь у тебя ни черта нет.

— Переживу.

— Неужели? Ты разве не любишь роскошь, побрякушки, брендовую одежду, отдых на Лазурном берегу или на Бали? Как же ты без всего этого?

Я улыбаюсь, но в моей улыбки нет радости, только горечь.

— Ты ошибаешься. Я всегда любила тебя, а не твои деньги. А ты меня предал.

— Ха! Предал! Как пафосно, Дина. Ты маленькая глупая дура.

— Ты прав, я была дурой все эти годы, но теперь поумнела. Так что убирайся отсюда и не смей больше приходить.