Тейина. Надежда на чудо: моё чудо

1

На борту межпланетного катера царила оживлённая, даже разнузданная атмосфера, которая не сулила Ите ничего хорошего. Девушка привыкла прятаться всегда, когда мужчины начинали, как это она для себя обозначала, «желать загула». Наивно, конечно, потому что если на борту есть рабыня, именно ей и обслуживать всех мужиков, желающих сперва выпить-закусить, а потом и прочего. Но пока веселье не разыгралось… Можно было сделать вид, что удастся скрыться с глаз.

– Готово! Планета! И вполне пригодная, обитаемая. Дотянем.

– Вычисляй курс.

– Что, бл…, за планета?

– Тейина.

– Да твою мать!

– Чего? Есть нюанс?

– Мягко говоря. Бабья вотчина. Там из мужиков одни олени.

– Га-га, так, может, как раз и разгуляемся? Бабы тамошние, небось, нормальных мужиков просто не видели.

Следом пошли довольно пошлые выражения, большая часть из которых и смысла-то не имела, выражала лишь сиюминутную эмоцию или нечто описательное и в зависимости от ситуации могло означать почти всё что угодно.

– Слышь, сажай транспорт где-нибудь вне их городов. У них законы идиотские, ну их в сраку. Сядем где-нибудь в заповеднике, типа не дотянули, быренько починимся и смоемся. А, мужики?

– Дело говоришь!

– Давай, Шиго, выбирай квадрат.

Закипела работа, и девушка потихоньку постаралась убраться поглубже в хозяйственную часть катера, где её никто не будет искать. Но и приготовиться было нужно. Раз мужчины решили приземляться где-то на природе, значит, они собирались там и закусить, а значит, нужно, чтоб и мясо было в наличии, и сандвичи, и какая-никакая закуска, и гарниры. Если что-то не понравится, накажут так, что мало не покажется. Может, когда они перепьются, удастся немного поспать – это единственное, что поддерживало Иту, которая тяжело переносила путешествия в космосе.

Но ощущения рабыни совершенно никого не интересовали. Если она хотя бы продемонстрирует, что ей тяжело, получит свою порцию увесистых назиданий. Её первая обязанности – вести себя так, чтоб господину было всегда удобно и приятно.

Катер приземлялся трудно. Были остановки, моменты невесомости, которые Ита ненавидела больше всего, и даже не потому, что тошнота подкатывала к горлу, но и по той причине, что все ингредиенты бутербродов и блюд расплывались по кухонному закутку; а ещё перегрузки, когда приходилось ложиться на пол и замирать, молясь, чтоб её внутренности не продавили рёбра. Закрывая глаза, она мечтала, что никогда больше не будет приземляться на планету или стартовать с планеты на катере – пусть даже её будут держать на цепи, но жить бы либо на станции, либо на планете. И больше никогда подобного не ощущать.

Приземление было довольно мягким, но вот общение с планетарными представителями, видимо, не очень. Краем уха Ита слышала ругань с мостика, а потом мимо кухонки прошли мужчины, и один специально завернул в закуток, чтоб пнуть рабыню.

– Грёбаные тейинцы!

– Ладно, хрен с ними! Выпускай ботов, пусть занимаются кораблём. Эй, сука! Где?!

– Здесь, господин!..

– Где спряталась! Дрянь!.. – Ита получила ещё один пинок в бок и скорчилась на полу. – Быстро накрыла снаружи поляну! Живо!

– Да, господин, – прохрипела она.

Действовать действительно нужно было бодренько – мужчины недолго будут занимать себя делами. Если к моменту, когда им наскучит присматривать за микроботами, занимающимися диагностикой внешней обшивки, на полянке перед катером не будет выставлено закуски, хозяин возьмётся за кнут, а это очень больно. Очень и очень больно. И чёрта с два он позволит ей воспользоваться лечебной капсулой. Так что Ита металась туда-сюда, давя в себе позывы к рвоте, выставляла на покрывале миски и блюда с картофелем, нарезкой, кусками синтет-окорока, маринованными овощами, синтет-рыбы в ломтиках, чипсами и начос. Ещё стоило бы нарезать лука, но он почти закончился, а тот, что остался, требовал хотя бы минимальной обработки маринадом. Девушка изо всех сил прищурилась и занялась делом.

– Ита! Напитки!

– Да, господин, несу!

– Шевели жопой, сука!

Крепкие напитки пришлось нести прямо в бутылках, потому что графина было всего два. Надо было хоть один оставить для морса, потому что в компании из пяти человек было как минимум двое тех, кто предпочитал запивать крепкое безалкогольным, и если забудешь поднести им требуемое, изобьют до кровавых соплей.

Девушка работала как могла, тем более что тошнота и дурнота уже почти отступили. Лес, который подступал со всех сторон, удивлял, привлекал внимание, но нельзя было отвлекаться, и она посматривала по сторонам лишь в те моменты, когда несла пустую посуду в катер. Ей прежде не приходилось видеть природу иначе, чем украдкой на экране визора. И сейчас увиденное её пугало. На визоре всё выглядело мило и невинно, безопасно, здесь же мощь природы ощущалась во всей своей обнажённой непреодолимости. Вот, скажем, туман. Казалось бы – ну что такого страшного? Просто влажный воздух, наползающих со всей сторон. Но казалось, что это чужая воля подкрадывается из недр чащи, чтоб схватить за горло, удушить, швырнуть на землю бездыханное тело…

«Ты что – реально боишься смерти?» – удивилось сознание. «Нет, не боюсь». «Ну так тогда чего дрожишь?» «Странно как-то…»

2

В какой-то момент Радеш резко поднял голову и насторожился.

– Ты чего? – уточнил Сивер.

– Слышишь?

– Что?

– Женщина кричит.

– Где? – Парень насторожился, даже глаза закрыл, чтоб ночное зрение, рефлекторно подстроившееся к условиям ночного леса, не отвлекало. – Вот там. Милон, с нами?

Тот лишь зло оглянулся на друга, мол, чего спрашиваешь, издеваешься что ли? Несмотря на своё довольно мирное имя, он был огромный даже для тейинца, которые на габариты обычно не жаловались, и выглядел довольно грозно. Но при всей своей угрожающей внешности он был довольно добродушен. Почти всегда. Вот только если рядом с ним кому-то угрожала опасность, он превращался в ищущего зверя и кидался на подмогу.

Бросились на звук бегом, тем более что звёздного света им троим вполне хватало, чтоб видеть под ногами все кочки, корни и камни. Мчались быстро, потому что лес в этих краях был довольно ухоженный: ни буреломов, ни зарослей, в которых можно было бы запутаться с головой. Чем ближе становилось нужное им место, тем отчётливее звучал женский голос, и в криках явно чувствовалось страдание, так не окликают потерявшегося и не зовут. А ещё к женскому присоединились и мужские голоса, сразу несколько. И в них не было ни намёка на беспокойство или попытку ободрить мучающуюся женщину, мужчины гоготали и перекидывались какими-то фразами на незнакомом тейинцам языке, причём звучали эти фразы как-то… Провоцирующее, что ли. Радеш даже сперва не поверил собственным ушам.

Но, как бы там ни было, если мучающаяся женщина и не одинока, если при ней есть мужчины, всё равно стоит предложить свою помощь. В конце концов, у него и ребят есть средства связи, и их транспорт не так уж и далеко.

Впереди замаячили огни, потом мелькнули и очертания межпланетарного катера. «Странно, – подумал Радеш. – Если у них есть такое летательное средство, почему они уже не везут свою женщину в медцентр?» А в следующий миг он уже выскочил на поляну и сперва не поверил собственным глазам. Не то чтобы подобного он никогда не видел – он просто не понял, на что увиденное может быть похоже.

Яркие лампы освещали обнажённое женское тело, подвешенное за руки к дереву, а мужчины, весело топтавшиеся вокруг неё, явно не торопились ей помогать. Наоборот. Вот один из них размахнулся и хлестнул по женскому телу чем-то гибким, и тут парень заметил, что женщина уже вся в крови. Такого не могло быть по определению, но так было: мужчины не просто били женщину, но и истязали её. Ощущая себя в каком-то нереальном пространстве, может, в учебном 7D-фильме про дикие варварские времена, царствовавшие на других планетах, а может, в вирт-реальности какого-то извращенца, Радеш кинулся вперёд, сжимая кулаки.

Он успокоил себя мыслью, что, если и в самом деле он что-то не так понял, мужчины вполне терпимо отнесутся к его ошибке. Ведь это естественно – заступаться за женщину. Пусть даже она окажется не живой, а, скажем, странным андроидом с красной кровью.

Друзья мчались за ним. Мужики, обступившие женское тело, обернулись, и по их виду было понятно, что они не совсем в себе. На поляне остро пахло алкоголем и каким-то дымом, похоже, наркотическим.

– Эй, какого хера? – на едином языке проговорил один. С трудом. – Девка наша, не делим… – и в следующий момент получил в челюсть от Милона.

Их было пятеро, этих странных людей, но драться они умели плохо. Один попытался схватиться за ствол, ещё один потащил нож из-за пояса, но, должно быть, принятые вещества мешали им действовать быстро и чётко. Парни расшвыряли их, Радеш ловко отобрал нож и покосился на Милона.

– Справишься со стволом?

– Тоже мне ствол, – рыкнул тот, умело разряжая оружие. – Ну, и что?

– Вызывай правоохранителей и – да, скорую.

Радеш подскочил к женщине, которая теперь висела безжизненно, и ему хватило одного взгляда, чтоб понять – это не андроид. Такой крови ни у какого андроида быть не может, она у них разных оттенков бурого, оранжевого, жёлтого – в зависимости от назначения. К тому же, на теле жертвы были родинки и шрамы, того и другого на андроидах не бывает никогда.

Он подпрыгнул и одним движением перерезал верёвку, да ещё и другой рукой успел поймать падающее тело. У девушки запрокинулась голова, она вообще не отреагировала на то, что её без малого уронили на землю. У Радеша получилось выпустить нож из пальцев так, чтоб не зацепить ни её, ни себя. Он поспешно опустился на траву и в поисках пульса ощупал шею, перехваченную металлической полосой с колечком. Странное украшение…

– Жива? – Сивер врезал одному из зашевелившихся было мужиков, успокаивая его обратно.

– Жива. Но пульс слабый.

– Она что, реально в крови?

– У неё раны.

– Чем они её? Зачем? Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Ни черта. – Радеш в панике вглядывался в бледное личико. Она же совсем юная. Чудовищно…

Она ведь может не выжить – пришло ему в голову. Парень провёл по её щеке и почувствовал, как покалывает кончики пальцев. Да, он ощущал её энергию – слабенькую, но настоящую, живую.

Решение пришло моментально. Он помог себе тремя глубокими выдохами, выпустил свою ину и предложил её девушке. Тело незнакомки слегка вздрогнуло, а следом пришло ощущение, которого Радеш раньше никогда не переживал, но узнал – его предложение приняли, и энергия его духа и тела потекла в бесчувственную страдалицу. Стараясь расслабиться, он гнал и гнал волну за волной к её сердцу, надеясь, что это поможет ей продержаться до прилёта скорой.

3

Ита пришла в себя довольно легко и удивилась тому, как безболезненно её тело. Даже сперва решила, что умерла. Но глаза смотрели, причём в какой-то белый, ярко освещённый потолок, а рука, дёрнувшись, ощутила простыню. Как здорово натянута – ни морщинки. Она повернула голову и с недоумением увидела, что находится в каком-то очень чистом и явно высокотехнологичном помещении, да ещё тут есть мужчины, которых она раньше никогда не видела. Трое из них в одежде медиков, а кто ещё двое – не понять.

Она на всякий случай съёжилась и посмотрела на них всех с опаской.

Один из медиков подошёл ближе, наклонился к ней.

– Вы понимаете единый, сударыня?

– Д-да…

– Очень хорошо. Как вы себя чувствуете? Вы можете подняться?

– Да. – Девушка приподнялась на локте, потом села. – Спасибо. Я замечательно себя чувствую.

Врач снисходительно улыбнулся.

– Уверен, всё-таки до замечательного ещё далеко. Но мы приложим все усилия. К сожалению, регенерационным модулем вам можно будет воспользоваться только вечером. Пока придётся потерпеть дискомфорт.

– Но мне не больно.

– Пока действует препарат. Давайте мы вас уложим поудобнее. – Двое медиков приподняли часть кровати, превратив её в подобие лежачего кресла. – Если вы в силах, не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?

– Да, конечно, – прошептала девушка. Безнадёжность надвинулась на неё, неотвратимая, как само течение времени. Вот сейчас она признается во всём, и её, заковав в наручники, поспешат вернуть хозяину. И тогда ей придётся очень и очень тяжело. Хозяин ей сполна отвесит за то, что её тут вылечили, а ему, видимо, придётся за это платить.

Но что поделаешь. Они ведь всё равно узнают. Лучше признаться и потом с покорностью принять наказание. Может, хозяин не станет совсем её убивать, раз уж она теперь вылеченная.

К её постели подсел мужчина в форменной одежде.

– Капитан сил правопорядка округа Илойя планеты Тейина, старший инспектор. Вот мои данные. – Он продемонстрировал экран смарта, куда Ита даже и не посмотрела. Какой смысл. – На всякий случай предупреждаю: я веду запись нашего разговора, своих вопросов и ваших ответов. Если возражаете, дайте это понять, если согласны, мы начнём… Как вас зовут, уважаемая?

– Ита.

– А второе имя? Семейное?

– У меня их нет.

– Нет? Почему же?

Девушка собралась с духом.

– Я рабыня.

Мужчина слегка изменился в лице. Покосился на медика. Помедлил.

– Вот как. Понятно. Сообщите, пожалуйста, что произошло на той поляне? Рассказывайте обо всём, что случилось с момента, как катер вышел на орбиту Тейины. Если же вы не знаете, когда это произошло, то тогда с момента, как он опустился на поверхность планеты.

– Эм… Приземлились, господин велел готовить угощение. Я вынесла всё, что приготовила, подала напитки. Потом уронила одну из бутылок, разбила её. И меня наказали.

– Так. Верно ли понимаю, что подобные наказания, – он как-то странно выделил это слово, – повторялись часто?

– Не очень часто, господин обычно очень занят.

– Ну, насколько часто он вас наказывал?

– Примерно два-три раза в неделю.

Выражение лица её собеседника стало сложным.

– Прошу прощения, два-три раза в неделю ваш… кхм… хозяин так вас избивал?

– Ну, иногда сильнее, иногда слабее. Иногда так. – Ита опасливо смотрела на мужчину. – Иногда совсем по-другому.

– Все шрамы, которые есть на вашем теле – его рук дело?

– Иногда ещё его друзей. Но они всё делали только с разрешения господина.

Она заметила, что медики реагируют как-то необычно – хмурятся, один даже прошипел какую-то неразличимую фразу, но, кажется, ругательное. Но мужик в форме покосился на них предостерегающе, и в палате снова стало тихо.

– Понятно. Значит, вам связали руки, подвесили на ветку дерева и стали избивать? Я верно понимаю?

– Да.

– Я отмечу. Чуть позже, скорее всего, вас ещё раз расспросят о случившемся, уже более подробно. Но сейчас необходимо получить хотя бы общее описание случившегося, чтоб начать расследование. Оно потребует какое-то время, как и ваше лечение. Если вы согласитесь, в процессе лечения вам обеспечат знание нашего языка для простоты коммуникации. Также я обязан разъяснить вам, что на Тейине запрещено рабство, оно не признаётся даже в случае с приезжими, гражданами других планет. Невольник, оказавшийся во внутреннем пространстве нашего государства, автоматически получает свободу. Поскольку в прошлом вы были лишены какого-либо гражданства, а также поскольку вы маи, гражданство Тейины вы получаете автоматически. Из вас был извлечён управляющий чип, и я должен спросить, является ли этот обруч на вашей шее знаком вашего прежнего невольничьего положения.

– Да, – прошептала она, совершенно сбитая с толку.

– Так, значит, он будет снят. И приобщён к делу. Согласны ли вы получить знание нашего языка?

4

Радешу пришлось два раза съездить в управление правопорядка, чтоб пройти полную процедуру дачи показаний, и ещё разок в своё учебное заведение, чтоб передать отчёт о физической практике и написать заявление на отгулы по случаю болезни невесты. Заявление было сразу завизировано, и сам ректор выскочил из кабинета, чтоб посмотреть на студента-счастливчика.

– Она маи, так? – поспешил уточнить глава факультета. – Она же эмигрантка, значит, маи?

– Да, всё так.

Мужчина выдохнул, словно бы с облегчением.

– Отлично. Просто великолепно. Тогда тебя ждёт кафедра практической настройки. Там все будут в нетерпении, когда я сообщу… Надеюсь, ты не планируешь уходить на другой факультет?

– Не планировал…

– Я очень рад! Если тебе понадобятся дополнительные дни, недели, даже месяцы на подстройку связи, не стесняйся, подавай заявление на академ. Я лично прослежу, чтоб всё было оформлено как надо. Сколько потребуется, столько и занимайся семейными делами, понял? Давай.

– Спасибо. Но пока ещё не решено, девушка пока меня не приняла.

– Так постарайся, парень! Постарайся, чтоб приняла! Ты же сам всё знаешь, это не только благо, это ещё и твой долг!

– Да. Понимаю.

– Давай, иди. Иди к своей невесте, она нуждается в заботе, тем более раз лежит в больнице.

И ректор лично подтолкнул студента к выходу.

Да Радеш и не собирался задерживаться. По дороге он прикупил готовые ужины и с ними устроился в подсобке больничного отделения, где его пристроили дежурить при девушке. Кстати, ему как раз сообщили, что её зовут Ита, и что она всё-таки прошла лечение в модуле, а значит, скоро будет физически здорова.

– Значит, смогли выяснить, что в ней был за чип, – кивнул парень, чувствуя одно только облегчение.

– Да, выяснили. – Сумрачный врач смотрел под ноги. – Это был чип раба.

– Что?

– Чип раба. Девушку держали…

– Спасибо, с молодым человеком поговорю я. – Медика отодвинул штатный психолог социальной службы и подхватил Радеша под руку. – Как понимаю, вы и есть жених эмигрантки-маи?

– Да.

– Идёмте. – Он втащил его в ближайший свободный кабинет и устроился в кресле поудобнее. Тычком пальца оживил планшет. – Давайте с вами разберёмся. Вы знали, кто та девушка, которую вы привязали к себе? Догадывались? Предупреждаю, в ваших интересах быть абсолютно откровенным.

– Я помню. Меня предупреждали. Нет, я не знал, кто она. И не мог предполагать. Я, честно говоря, даже глазам своим не поверил. То, что я увидел…

– Понятно. Так, давайте сперва пройдёмся по вашим данным… – Службист заполнил обязательные графы анкеты, кивнул, просмотрев данные по отзвуку. – Значит, вами двигало желание спасти девушке жизнь.

– Да. – Радеш помялся, понимая что «быть абсолютно откровенным» – не только обязательная формальная фраза, но и истина. Психологи такого уровня, как этот, занимающиеся самыми сложными делами, как правило имели развитую ин-связь и по-настоящему умели читать не только ложь, но и умолчание. – Не только. Желанием спасти жизнь я оправдал перед собой пронзительное, внезапное желание быть с нею вместе.

– На уровне ощущений?

– Да. Даже на уровне энергий, пожалуй.

– Вы поняли, что она маи?

– Заподозрил, когда понял, что чувствую отзвук. Слишком он был… разборчивый, хоть и ослабленный. Это дало надежду, что удастся поддержать её своей силой.

– Хорошо. – Мужчина кивнул, что-то пометил у себя. – Скажите, молодой человек, вы знаете, что такое рабство?

– Уголовно наказуемое деяние, лишение человека свободы распоряжаться собой. Навязывание своей воли…

– Нет, я не определение хочу слышать. Хочу знать, как вы себе представляете рабство.

– А, простите… Почему вы меня спрашиваете?

– Меня ваша невеста попросила вам разъяснить некоторые особенности её прошлого, Думаю, что понимаю, зачем ей это нужно. В любом случае, отказать ей в этом я не могу, просьба логичная. Ваша невеста в недавнем прошлом была рабыней, и, как вы понимаете, её это сильно… угнетает.

Радеш выпучил глаза на психолога, а следующим, что он ощутил, был шок. Чудовищный по силе.

Да, конечно, он знал, что на просторах Вселенной бывает всякое. Есть даже места, где с женщинами обходятся по-настоящему жестоко, хоть и не мог себе такого представить. И о рабстве имел пусть и смутное, но какое-никакое представление. Но все эти моменты были лишь сухими фактами: да, такое случается. Как ни ужасно, но случается. Наравне с убийствами, изнасилованиями, доведением до самоубийства и прочими подобными жуткими вещами. Со временем удастся искоренить эти язвы, и мир станет по-настоящему справедливым.

Но то, что когда-нибудь он столкнётся с невероятным противоестественным явлением лицом к лицу, ни разу не приходило ему в голову. Он даже не задумывался, что бы сделал, если б это случилось. И вот такая резкая встреча с совершенно чужой реальностью оказалась подобна удару.

– Значит, то, что эти… там творили…

5

Никакие заверения не могли, на самом деле, убедить Иту, что всё будет так шоколадно, как ей пообещали все эти врачи, психологи и жених. Но кое-что всё же поколебало её уверенность. Во-первых, беседы с психологом из социальной службы, который, не особо углубившись в подробности её прошлого, взялся осторожно, размеренно, ласково и напористо объяснять, что мужчина, который заберёт её к себе, не может делать с ней ровным счётом ничего без её согласия. Что если он попытается её к чему-то принудить, хоть к любой форме близости или работе, хоть просто к тому, чтоб сидеть в комнате или даже насильно есть и пить что-нибудь, она имеет право и обязана сообщить об этом представителям службы. Что если мужчина будет говорить ей какие-то неприятные или обидные вещи, унижать, оскорблять, смеяться над ней, она должна рассказать об этом.

Что ей всегда будет куда уйти, потому как маи от государства полагается квартирка и небольшая сумма ежемесячных выплат вне зависимости от того, замужем она или проживает одна. Что за ней будут приглядывать, контролировать поведение жениха (или мужа, если Ита решится зарегистрировать брак), пока не убедятся, что новая гражданка освоилась, научилась определять, какие поступки в отношении неё допустимы, и при необходимости добиваться, чтоб окружение её прав не нарушало.

Он также постарался объяснить девушке, чем она так ценна государству. Оказалось, что очень ценна.

В силу тех особенностей, которые появились и развились у тейинских жителей под действием излучения местной звезды, а кроме того усилились под воздействием самой планеты, они получили возможность воспринимать разного рода энергию как высокотехнологичной аппаратуры, так и окружающего пространства в целом. Конечно, сложные компьютеры способны были взаимодействовать с той же энергией и просчитывать её действие. Но менять её ход, частотность и тональность были способны только люди. Да и в принципе лучше человека никто не способен был обеспечивать контроль энергий, потому что аппаратуре и ИИ не хватало живого воображения и того, что принято называть интуицией.

Лучше всего работа с энергиями давалась мужчинам, хотя некоторые женщины тоже были на подобное способны. Вот только отточить ювелирное взаимодействие с энергетикой хоть человеческого тела или сознания, хоть военного корабля, хоть теплопреобразующей орбитальной или любой другой сложной установки мужчина мог лишь в том случае, если его энергетическое ядро – ина – стабилизировалось возможностями и доброй волей женщины, маи. Только женщинам-маи с развёрнутыми ин-возможностями подобная стабилизация была не нужна, они справлялись сами. Но на всю планету таких уникумов было не больше четырёх десятков.

Так что если брак с нынешним претендентом не сложится, государство побеспокоится о благополучии девушки и защитит её в любом случае. Нет, конечно, её никто не выдаст замуж насильно. Во-первых, это бесполезно, успешный контакт не вырвешь силой, напором угроз или шантажом. А во-вторых, для стабилизации работы совсем не нужны интимные контакты, достаточно тесных дружеских взаимоотношений и обоюдной глубокой симпатии. Просто так обычно складывалось, что специалисты и их маи вступали в брак. Трудно не объединиться в семью с человеком, который тебе приятен, духовно и энергетически близок, важен, драгоценен, тем более если сама маи согласна.

Ита слушала всё это очень внимательно и не верила.

– Но я не чувствую в себе ничего особенного.

– Конечно, не чувствуете. Вы увидите, что такое контакт и взаимодействие энергий, когда мужчина попробует работать с вашей помощью. Обязательно увидите. Не волнуйтесь.

Радеш действительно приехал за ней в тот день, когда врачи проводили последние этапы диагностики, решая, можно ли её выпускать из клиники. Тело совсем не болело, часть шрамов сгладилась, какие-то почти ушли, Ита даже умудрилась слегка прибавить в весе на такой великолепной кормёжке, чему медики были очень рады. Она и не помнила, когда ещё чувствовала себя так хорошо. Да что там – никогда!

Жених, как оказалось, пришёл заранее и терпеливо ждал, когда врачи с ней закончат. Потом притащил ей сразу два пакета с одеждой и обувью и попросил выбрать, что она готова надеть, чтоб ехать домой. Одежда, которую она вытащила и разложила на постели, оказалась новейшей, с этикетками, и очень качественной, красивой, из какой-то очень приятной материи. Здесь было всё: от нового нижнего белья в упаковках до туфелек и босоножек на выбор. Ита с трудом подобрала для себя комплект – было трудно решить. Она вообще не привыкла делать выбор.

Но всё же оделась, опасаясь его разозлить. Быстро собрала всё оставшееся и выволокла в коридор.

Он охнул и поспешно перехватил её ношу.

– Ну что ты, зачем. Я бы забрал сам. Что-то ещё нужно забирать?

– Нет, только прибрать в палате нужно.

– Не нужно, – улыбнулась медсестра, протянувшая Ите виар-лист. – Всё будет сделано автоматически. Возьмите, это выписка. Молодой человек, медицинские документы должны быть постоянно под рукой. Если вашей невесте станет нехорошо, скорая должна иметь к ним доступ с первой же минуты.

– Знаю. Спасибо. Идём?

И девушка пошла, украдкой разглядывая мужчину, который теперь, видимо, был кем-то вроде её господина. Раньше она была слишком сбита с толку всей ситуацией и, как раньше, старалась особо не приглядываться к мужчине, который будет ею пользоваться. А сейчас заинтересовалась.

Радеш был привлекателен – рослый, отлично сложенный, по фигуре сразу видно, что держит себя в отличной форме, лицо приятное, располагающее, голос ещё лучше. Хотя, в общем, для Иты мужская красота особого значения не имела, по опыту она знала, что атлетичные мужики своим напором, силой и прочим тестостероном способны причинить больше боли при соитии, чем «колобки», которым долго заниматься сексом попросту трудно. Правда, вторые бывают более изобретательными в смысле наказаний и прочих штук и требуют от женщины большей активности. Но это уже другой вопрос.

6

Это была почти бессонная ночь, вместо того чтоб отдыхать, Радеш то и дело утыкался лицом в простыню и тяжело дышал. Господи, как же она притягательна. Это невыносимо. Приходилось держать в узде не только свои желания, но и мысли – они всё время сползали к тому, что парень увидел в гостиной, что случилось, как девушка к нему прикоснулась, и это снова било в поддых таким запредельным желанием, что, казалось, сейчас мозги из ушей польются.

Поняв, что заснуть не выйдет, он принял ледяной душ, а потом взялся за статьи, которые ему скинул психолог. Да, там говорилось, что такие порывы со стороны девушки могут быть, но он должен отнестись к ним с пониманием и быть крайне осторожным. И лучше выдержать паузу, прежде чем переводить отношения в сферу интима, потому что позже, осознав, что с ней происходило, девушка может не простить ему слабости. Посчитает, что он ею воспользовался.

Ну уж нет. Он хочет с ней долгих и стабильных отношений. Воспользоваться её уязвимой позицией? Ни за что! Лучше он себя покалечит, но только не причинит ей вреда… Ласточка, маленькая… Какая же она нежная, уязвимая. Как хочется прижать её к себе, зацеловать, занежить… Но нельзя. Надо терпеть. Когда она с ним освоится, можно будет начать постепенно: прикосновения, целомудренные поцелуи, не совсем скромные поцелуи, ласки, массаж, чуть-чуть корректного напора – и самая желанная награда… Господи… Как продержаться-то…

Он снова отправился в ледяной душ. Помогло мало. Ничего, в подвале есть отличный тренажёрный зал, а потом можно будет сделать пару кругов вокруг озера. А потом завтрак: блинчики и заготовка под горячие бутерброды, чтоб можно было сделать их в любой момент. Девочка с таким наслаждением поглощала самую простую пищу, что кормление её стало отдельным наслаждением. Он накрыл стол и стал ждать.

Девушка выглянула в гостиную с такой осторожностью, словно её здесь ждали мины и злобные чудовища. В глазах у неё был настоящий испуг, который резанул Радеша, словно под ложечку кинжал прилетел. Господи, ну что он сделал не так, чего она боится в его обществе?

– Будешь завтракать? – спросил он, старательно улыбаясь. – Или накрыть на террасе? Ещё можно на берегу.

Ита посмотрела с удивлением. Помолчала.

– Я помогу.

– Да брось! Я с ботами сам справлюсь… Что будешь пить? Чай, кофе с пенкой, может, сбитень?

– Чай.

Он поднял такую суету, что невеста и перевести дух толком не успела, как оказалась в кресле на террасе, перед ней – тарелка с завтраком и чашка чая, а под правой рукой сахар, лимон и корица. Всё что только может понадобиться любительнице чая. Радеш даже о пледе не забыл, потому что по утрам в этих местах бывало прохладно, и ветер дул с озера.

Девушка осторожно свернула блинчик. Обмакнула в варенье.

– Я тебе не нравлюсь?

– Что ты говоришь, малышка! – простонал он. – Я с ума уже по тебе схожу.

– Тогда… Почему?

– Малышка… Я хочу, чтоб мы с тобой сошлись тогда, когда тебе этого по-настоящему захочется. А сейчас ты ещё не совсем здорова, ты слаба, тебе не будет приятно. Да и опасно это. Надо, чтоб ты окрепла. Давай немножко подождём.

– А-а… А ты правда женишься на мне?

– Малыш, на нашей планете женщины берут мужей, а не наоборот.

– В смысле?

– Это тебе решать. Если захочешь брак, сможешь заключить его. Я могу тебя лишь упрашивать. И я, будь уверена, стану это делать.

– М-м, а я могу заключить этот брак прямо сейчас?

Он слегка нахмурился.

– Боюсь… Нет. Я бы очень хотел, правда. Но для этого нужно, чтоб социальный психолог дал своё разрешение. Понимаешь, соцслужбу очень беспокоит твоё состояние, они там боятся, что ты не совсем понимаешь своё настоящее положение и можешь позволить мне много лишнего. Давай подождём недельку и попробуем уточнить, если ты не передумаешь, может, разрешат.

– А что я могу тебе позволить? – удивилась Ита.

– Не знаю. – Радеш улыбался. – Я честно не представляю, и, поверь, собираюсь держать себя в руках. Но и соцработников можно понять. Ситуация-то нерядовая. Они сомневаются, что ты сможешь сама отстаивать свои права, а значит, это должны делать представители государства.

– Как-то сложно…

– Согласен… Ты сыта?

– Да, спасибо.

– Чем бы ты хотела заняться? Можно взять лодку и прогуляться по озеру, а можно предпринять пешую прогулку.

– Боюсь, для пешей прогулки я пока ещё… Не то чтобы в форме.

– Ещё бы! Понял. Значит, лодочку.

Жених усердно развлекал её весь день. Он сам собрал корзинку для пикника, напитки, пледы и складные кресла, подготовил лодку и повёз её на островок в самом центре озера. Когда парню показалось, что стало прохладно, он поспешил накинуть на свою спутницу плед, и она в растерянности смотрела на него, думая о том, что такое обращение с нею, право слово, никакими бытовыми удобствами не объяснить.

Ну в самом деле! Не мог же он в неё влюбиться!

Озеро имело неровную форму, часть берегов заросла камышом и кустами, но часть была окультурена и сияла чистейшим песком пляжей. По берегам росли деревья, очень много деревьев, и между ними прятались дома, большие и маленькие, на которые можно было полюбоваться издалека, а вот подбираться ближе не рекомендовалось – следящие системы захватывали и часть водной глади, сигнал тревоги мог переполошить обитателей. Конечно, если бы даже они высадились возле чужого дома, по закону им ничего бы не грозило, но такое считалось неприличным, неделикатным.

7

На следующий день в дом нагрянули соцработники. Увидев посторонних, Ита сперва перепугалась, но один из них, психолог, тут же ласково взял её в оборот, и девушка довольно скоро расслабилась. Мужчина расспрашивал её, нравится ли ей здесь жить, удобно ли, всё ли необходимое у неё имеется, чем она занималась последние два дня и нет ли нареканий на поведение жениха. Кое-что он, удовлетворённо кивая, записывал в смарт, а потом оглаживал собеседницу успокаивающим, подбадривающим взглядом.

Потом уточнил, нет ли каких-нибудь вопросов или пожеланий.

– А когда я должна начать работать? – спросила Ита, наклонив голову и нервозно погружая пальцы в шевелюру.

– Работать? – переспросил психолог, явно не понявший, что она имеет в виду.

– Ну… Мне же платят деньги за то, что я… эта…

– Маи.

– Да. Потому что я могу дать какому-то мужчине возможность работать с его способностями… Наверное, мне надо как-то приступать к делу…

– Если вы решите, что жених вас всё-таки не устраивает, то желательно в течение года найти другого мужчину, который вызовет у вас симпатию и желание общаться. Как только появится такая возможность, вам предоставят доступ в закрытый клуб, где собираются профессионалы разных специальностей, пока не нашедшие свою маи. Государство рассчитывает, что вы будете его посещать хотя бы раз в неделю.

– А если жених устраивает?

– В любом случае к вам никаких вопросов нет, молодой человек – специалист довольно высокой квалификации, а с поддержкой маи сможет получить наивысшую. Такие инженеры государству очень нужны.

– Значит, я могу выйти за него замуж?

Психолог посмотрел очень внимательно.

– Безусловно, вы можете. Но в вашем случае нужно, чтоб мы составили как минимум три положительных заключения по вашей совместной жизни, а потом вам предстоит пройти общение с семейным психологом. Если хотите, я могу в своём заключении отметить, что вы высказали желание сочетаться браком с женихом, и вам уже сейчас начнут подбирать специалиста для общения.

– Да, если можно.

– Хорошо. – Он отметил в смарте ещё пару пунктов. – Я составлю благоприятное заключение, ничего настораживающего не вижу. Тогда пообщаемся ещё через три дня, а потом – через неделю. И всё. Но вы должны помнить, что в случае любого происшествия, любого кризиса вы имеете право и даже должны обратиться к нам. И мы немедленно окажем любую помощь.

– Поняла… А мне придётся присутствовать на суде?

– На каком суде?

– Над моим бывшим… хозяином.

Мужчина снова взглянул вдумчиво, очень внимательно.

– Суд над ним и его соучастниками уже состоялся. Вина каждого оценена по-разному, но все они приговорены к смертной казни за насилие над женщиной, причинение вреда здоровью и серьёзную угрозу жизни.

– О… И их уже… казнили?

– Пока нет. Пока только одного. Вы хотели с кем-то из них пообщаться? Видите ли, наши психологи скорее всего вам это не согласуют.

– Нет-нет! Не хочу. Просто спросила. – Иту передёрнуло. – Знаете, я очень боюсь, что он мне отомстит.

– Ни у кого из этих мужчин не будет возможности причинить вам вред. Здесь, на Тейине, вы можете быть совершенно спокойны. Ни один из граждан не позволит кому бы то ни было причинить вред маи.

Ей повторяли это много раз, на разные лады, и только сейчас Ита начала понимать, что у неё просто не получается поверить. Хочется – и не можется. Раньше мысль о том, чтоб проникнуться местными порядками с женофильским уклоном просто не приходили в голову, а сейчас всё же смогли протиснуться между прежними представлениями. Но не стали в её голове желанными гостями. Нет, не могло такого быть, потому что не могло быть никогда.

Жизнь во всех уголках Галактики примерно одинакова: лишь материальные ценности дают власть, главенствует сила, а выгода решает всё. И если смотреть с этой точки зрения, Тейине не было никакого смысла о ней беспокоиться. Значит, не опекают, а контролируют зачем-то. И хорошо, если действительно ради работы. Она будет счастлива подарить неограниченному количеству местных мужчин возможность трудиться в своей сфере с полной отдачей. Что там для этого требуется – симпатия? Да пожалуйста. Она готова испытывать симпатию к кому угодно, кто не бьёт её, не пинает и не унижает делами или словесно. Если при этом ещё не будет лезть в трусики и смердеть, как мусорная куча, так и вовсе прекрасно.

А что если с ними всеми придётся спать? Что если слова насчёт симпатии она поняла не совсем точно? Поразмыслив и вздохнув, про себя Ита признала, что и на такое пойдёт, если секс будет не слишком травматичный, в каких-то разумных пределах. Ну, например, не больше двух человек в день. Ну, может, трое… Господи, лучше б без этого. Но по сравнению с тем, что с ней бывало раньше, и это – облегчение. К тому же всегда можно принять душ, сменить бельё, принять таблеточку от боли.

Вечером она осторожно спустилась в гостиную. Радеш сидел на диване и смотрел куда-то вдаль, хотя стеклянная стена, обращённая к озеру, уже давно была чернильно-темна. Конечно, если совсем выключить свет в комнате, что-то станет видно, когда привыкнут глаза. Но он не выключал. Наверное, задумался о чём-то. Девушка, не желая мешать, сделала шаг назад.

8

Странным Ита ощущала своё состояние, а удивительнее всего было то, что она вообще об этом задумывалась. Раньше у неё не было ни случая, ни повода, ни времени задуматься о собственных «хочу». Да что там, таким, какой она была раньше, было категорически противопоказано думать о собственных желаниях, иначе и с ума сойти недолго. Но тут жизнь была слишком расслабляющей. И в сознании стали мелькать неясные картины того, что хотелось бы… Может быть… Или было бы здорово, если б получилось.

Сейчас очень хотелось выйти во двор, вдохнуть прохладный воздух, ощутить пальцами ног уже слегка влажную траву, просто постоять так. Это стало бесценным даром новой жизни – возможность когда угодно, хоть ночью, выбраться за стены на природу и прочувствовать её всею собой.

А ещё можно было вот так спуститься поздним вечером в гостиную, тихо-тихо включить музыку и, расслабившись, отпустить тело в танец, простенький, ничем особо не примечательный, просто набор приятных движений. Конечно, её когда-то учили базовым эротическим движениям, многого распалённым мужчинам обычно не требовалось. Но вот этот был её собственным и почти никогда не доступным. А здесь можно.

Она развернулась и встретилась глазами с Радешем. Он, видно, спустился очень тихо и теперь стоял у лестницы, глядя на неё с восхищением. Такого взгляда на себе Ита в жизни никогда не ловила. Да, она нравилась, бывало, и по разным причинам, её ощупывали и оценивающими, и похотливыми, и одобрительными взглядами. И даже очень одобрительными. Но с восхищением она не сталкивалась никогда. Причём это был совершенно бескорыстный восторг, граничащий с преклонением, девушка сперва даже не поверила, что правильно восприняла смысл взгляда.

– Ты потрясающая, – прошептал он, делая к Ите шаг.

И она не выдержала.

Вся её картина мира была построена на том, что отношения мужчины и женщины могут быть лишь совершенно определёнными. И в её понимании она своими поступками, хоть и не по собственной воле, просто издевалась над мужиком, хотя от него самого ничего, кроме хорошего, не видела. Страх, что мужчина банально взорвётся – и ведь будет прав! – и тогда соцзащитники элементарно не успеют её спасти, буквально вынуждал её сделать первые шаги. Не хочет он её соблазнять, не хочет упрощать ей путь, так имеет право на подобный каприз. Он вообще на что угодно имеет право, учитывая, сколько он уже для неё сделал.

И девушка повисла на парне и принялась целовать его. Потом прошлась ладонью по его груди и животу, ещё раз огладила грудь, уже с нажимом, и начала другой рукой гладить его затылок и шею. Она знала, что мужчинам это нравится. Если он сейчас расслабится, она сможет перейти и к другим частям тела, которые отзывчивее реагируют на ласки.

– Малышка… – простонал Радеш.

– Ты мне нравишься, ты мне так нравишься…

– Малыш, я… Позволь, я сам.

Он перехватил её, ласково уложил на диван и начал целовать её лицо, шею, грудь. У него были очень нежные, ласковые, осторожные, но при этом настойчивые ладони, и как Ита ни пыталась перехватить инициативу, у неё это не получалось.

А потом что-то невообразимое случилось с её телом. Ей вдруг захотелось растечься медузой и просто принимать всё то, что он с ней делает: все поглаживания, прикосновения, поцелуи, другие ласки. Пока он не потребовал другого, господи, пусть всё продолжается как идёт! Ита никогда не ощущала такого телесного удовольствия, тем более от прикосновений. «Наверное, что-то подобное чувствуют от дозы, – мелькнуло в голове. – Но это лучше, чем наркотик… Боже, только бы он сжалился и продлил это наслаждение ещё хоть немного… Ещё немного… Ещё… Боже, как хорошо!»

Она и сама не замечала, как постанывает и мурлыкает, словно настоящая кошка. Как вздрагивает от наслаждения. И ничего больше её не смущало, даже то, что мужчина трудится над её телом, а не она – над его. В таком состоянии вообще ничто не могло её смущать.

– Ты такая восхитительная, малыш, – шептал он. – Самая красивая, самая нежная.

– Ра-ад…

– М? – Он потянулся к ней губами.

– Ложись рядом, а?

– С удовольствием.

Он и в самом деле пристроился на краю дивана, и они провалились в сон в обнимку, прямо так, без простыней и прочего.

Радеш проснулся ранним утром, словно от толчка. Дрёмы не было ни в одном глазу. Ита крепко спала рядом, мило приоткрыв рот, и, залюбовавшись ею, он улыбнулся. Потом осторожно встал, так, чтоб не разбудить свою девочку, принёс одеяло и закутал её.

Внутри него происходило что-то странное. Будто предощущение какого-то огненного прикосновения ворочалось под ложечкой. Парень сделал утренний чай и с чашкой в пальцах вышел на террасу через боковую дверь, чтоб получилось потише. Поискал взглядом солнце – скоро встанет. Прикрыл глаза.

И тут осознал, что же такого странного в его состоянии. Его ина полыхала безумным многообразием линий, он прежде и не мог себе представить подобного. Захлебнувшись приятным шоком, изумлением и диким любопытством, он осторожно расправил крылья восприятия и развернул механическую и электронную проекцию семейного дома. Теперь она выглядела для него как сложная трёхмерная схема с боковыми алгоритмами. Да, вот они, все системы, обеспечивающие им комфорт, вот структура стен, полов и крыши, вот техника… Опа, а вот и скрытый сейф дядюшки! Ни фига себе хитрован хренов! Никому бы не пришло в голову искать сейф в стенке бассейна! Дядька молодец… Кстати, что там за механизм? Так, трёхэтапный: биометрия, пароль и магнитный ключ. Ну так себе.

9

«Ну всё, капец мне», – обречённо подумала Ита.

Вот сейчас всё встанет на свои места. Примчавшаяся спасать мужчину своего рода от пришлой шаболды всё популярно объяснит обоим. Мигом! И в первую очередь – самой Ите. Интересно, обойдётся ли без мордобоя и выщипывания косм? Очевидно, что дама ни за что не потерпит при племяннике какую попало девицу с предельно грязным прошлым.

Она с трудом перевела дух и настроилась терпеть унижения.

Женщина, выскочившая из стеклянных дверей, в одной руке несла прозрачную коробочку с пирожными, а в другой пустую чашку. Она подлетела, сияющими глазами огладила Иту, подмигнула племяннику и снова убежала. Вернулась уже с полным кофейником.

– Ну, как вам отдыхается? – спросила она, с любопытством разглядывая бледную девушку. – Рад, ты что, не водишь девочку гулять? А ей полагается, между прочим – забыл про реабилитацию?

– Тё-оть!

– Чего «тёть»? Я правду говорю. Кстати, и зачем ты перенастроил систему видеонаблюдения?

– Так надо. – Парень покраснел, но лишь на миг. – Я дал соцслужбе доступ.

– И это только вчера? А что раньше не телился? Вообще-то нужно было это сделать в первый же день, оболтус.

– Тё-оть!

Женщина отмахнулась от Радеша и пытливо посмотрела на Иту.

– Кофе? Пироженку будешь? Уж тебе-то блюсти фигуру ни к чему, и так пропорции более чем скромные. Кстати, как Рад готовит? Прилично?

– Он…

– Тёть, у нас боты.

– То есть сам ты невесту не радовал?

– Радовал, – едва повинующимися губами проговорила девушка.

– Надеюсь. – Ещё один очень внимательный взгляд. – Так, давай-ка посекретничаем.

– Тё-оть!

– Слышала уже! Уймись. Идём, девочка. Тебя же Ита зовут, да? – Женщина подхватила её за локоть и уверенно потянула за собой – за угол.

Девушка съёжилась, приготовившись к самому худшему.

За углом, быстро оглянувшись назад, гостья шагнула к ней поближе и уставилась вопросительно.

– Слушай, ты очень напряжена. Говори, что он такого с тобой делает, что ты так боишься? – Ита ошеломлённо посмотрела в ответ. – Ну, рассказывай. Что тебя пугает? Сложно поверить, как племянник мог что-нибудь плохое сделать женщине, тем более маи, но хрен их знает, на что они готовы, когда шиза в голову ударит. Рассказывай.

– Я… я не знаю, что рассказывать.

– Короче – он тебя к чему-нибудь принуждал?

– Нет.

– Пугал? Наседал? Давил? Только честно.

– Н-нет.

– С этого места поподробнее. Слышу сомнение в голосе.

– Но всё в порядке! – вспыхнула Ита. – Нас регулярно проверяют.

– Да-да, я в курсе. Но знаю, что бывают самые хитрые способы воздействия, и не всегда их можно сразу разглядеть, если не находишься внутри ситуации. Девочка, поверь, если хоть на что-нибудь пожалуешься, я и шанса ему не дам в чём-нибудь тебя упрекнуть или как-то перехватить – сразу увезу в соцслужбу, под защиту.

– Нет! Он хороший!

– А-а. Тогда чего ты испугалась? Ну честно. – Ита посмотрела с сомнением. – Ну давай, рассказывай, все тебя поймут.

– Вас.

– Меня? – изумилась женщина. И даже оглядела себя в ног до головы в стеклянной, почти зеркальной стенке. – А-а… Почему? Что я не так сделала?

– Вы – старшая родственница.

– Да. Но это не моя вина, так получилось… Ну не смеюсь я над тобой, правда, не смотри так, я просто не понимаю.

– Вы же, конечно, мягко говоря, не в восторге, что у него такая, как я.

– Э-э… А какое, как это говорили мои предки, моё собачье дело? В смысле, кого выбрал, того и молодец. Даже если это он выбирал, а не ты, как это принято на Тейине. В смысле, у нас не полагается вмешиваться в формирование связей. Не говоря уж о том, что я очень рада тому факту, что Радеш наконец остепенится и заведёт семью, если ты его, конечно, не пнёшь под тощий зад.

– Рады? – не верила Ита. – Тому, что он со мной? Со шлюхой?

– Э-э… Прости, а что ты подразумеваешь под этим словом? Нет, я в курсе его происхождения, примерно представляю, что оно обозначает, а также знаю, что мужчины на других планетах иной раз награждают этим эпитетом тех девиц, которые не одаряют их своим вниманием по первому щелчку. – Она усмехнулась. Глаза её стали прохладными. – А ещё я знаю про то, в каком положении ты находилась. Скажи, много ли в твоей жизни было мужчин, которых ты приближала к себе по своему желанию?

– Немало, – призналась девушка. Ей почему-то хотелось быть предельно откровенной с этой женщиной. Просто вызывающе-откровенной. Казалось, она даже хотела нарваться на её неодобрение хоть как-то, просто потому что та обманывала её ожидания шаг за шагом. – И потому, что пугалась за свою жизнь, и потому, что не хотела наказания, и ради лишней порции еды.

– Нет-нет, это, прости, не желание, это насущные потребности организма. Ты спасала свою жизнь и психику, это тоже принуждение. И если в какой-то момент ты шагнула в объятия мужчины потому, что захотела наконец-то во всём этом ужасе ощутить хоть какой-то просвет, эмоциональную отдачу, которая тебя поддержит – опять же потребность психики в банальном выживании, а не то, что можно назвать развязностью. – Она помедлила. – Понимаешь?

10

Через день они и в самом деле выбрались в город. Ита была просто в восторге. Она разглядывала величественные небоскрёбы и торговые центры, роскошные проспекты, парки и скверы, над которыми пролетал их флай, а потом согласилась остановить его у одной из достопримечательностей города – изваяния согласия, которое символизировало для тейинцев связь мужчины с его маи. Это была арка из сложно переплетённых полос и с несколькими надёжными опорами.

Здесь юноши, мечтающие найти ту самую, которая ответит на их чувства и согласится принять отзвук, повязывали на одну из опор цветной шнурок, а девушки, надеющиеся встретиться с мужчиной, отзвук которого станет для них началом верной и вечной любви, цепляли за любой случайный шнур тоненький металлический браслет. В итоге всё это очень приятно позванивало при любом, слабом движении ветра, и считалось, что послушать мелодичное звучание арки согласия – тоже хорошая примета.

Так рассказывал Радеш и сам с удовольствием рассматривал увитые шнурками и увешанные браслетами опоры – места свободного не было.

– Здесь планируют в следующем году поставить ещё несколько дополнительных малых арок, чтоб молодые люди могли и дальше оставлять здесь свои надежды, – объяснил он, улыбаясь. – Снимать старые пожелания не принято, сама понимаешь.

– Ага. – Ита запрокинула голову, дивясь тому, как высоко подвешены некоторые шнурки с браслетами. И ладно ещё можно понять, как это умудрились сделать парни – но девушкам-то как удалось?! – А твоё пожелание тут есть?

– Нет. Не успел. – Радеш обхватил её за талию. – Думал, приду сюда со своим пожеланием, когда закончу обучение. Но счастье улыбнулось мне раньше. И я счастлив… Хочешь посмотреть каскады? Здесь близко. А потом можем пообедать в ресторанчике с видом на озеро.

– Наверное, там дорого…

– Малышка, ну не обижай меня! В самом деле! Я неплохо зарабатываю, а уж на тебя мне вообще ничего не жалко. Ты и не просишь ни о чём, мне даже как-то обидно становится. Уже просто мечтаю тебя чем-нибудь порадовать. Кстати, если ты не передумала выходить замуж, пора поговорить о том, какой бы ты хотела видеть свою свадьбу.

– А какой можно?

– Почти любой, малышка. Хочешь космическую? Это сейчас модно. – Радеш заметил, как Иту передёрнуло, и прижал её к себе. – Прости, прости, малыш, я ляпнул глупость. Прости меня.

– Да ну что ты, чего извиняться, – рассеянно ответила девушка. – Просто лучше не космическую. Что-нибудь простое совсем.

Он покачал головой и повёл её на террасу, где стояли милые аккуратные столики и можно было по удобному вирт-меню выбрать себе подходящие блюда – представлен был и внешний вид, и состав ингредиентов, и понюхать можно было, и оценить положенную температуру блюда. Парню пришлось объяснять Ите, как пользоваться меню, и демонстрировать его возможности. Девушка с любопытством ребёнка перепроверила всё, что предлагало заведение, даже вкус всех безалкогольных коктейлей, но в итоге заказала очень скромно – небольшой салатик и простенький напиток. И как Радеш её ни уговаривал взять ещё что-нибудь, лишь улыбалась и качала головой.

Потом, подобрав всё с тарелки, она по просьбе своего спутника отступила к парапету, чтоб он мог сфотографировать её на фоне неба и озера. Девушка послушно улыбалась, глядя на него, и ждала, когда он поймает в камеру смарта подходящий кадр.

И тут к ней шагнул парень и ловко поймал её за руку.

– Здравствуйте, прелестная маи. Вы мне скажете, как вас зовут?

Ита в замешательстве посмотрела на незнакомца – в меру рослый, худощавый, но при этом с таким размахом плеч, будто он из студенческой гребной команды, светловолосый и располагающе-голубоглазый, к тому же ещё и улыбчивый. На девушку он смотрел ласково и с огромным интересом, а пальцы её держал очень мягко. Захочешь – выдернешь без проблем, но как-то и желания в первый момент не возникало. Она осознала, что вообще-то сто́ит, когда от Радеша прозвучало резкое:

– Так, а ну убрал от неё руки! – И последовал хруст резко отодвигаемого сидения.

Она испуганно отпрянула, но в один момент стало ясно, что раздражение жениха направлено совершенно не на неё. Всей своей мужской агрессией он целился именно в незнакомца, и более того – тут же попытался вклиниться между ним и Итой, заслонить девушку плечом, будто она нуждалась в незамедлительной защите.

– Я всего лишь желал проверить предположение об отзвуке, – сдержанно ответил чужак, вполне сохраняя спокойствие и вежливость тона.

– О том, что руки распускать не следует, тебе забыли рассказать? – Радеш перехватил левую руку парня, но не грубо. В рамках того, что один мужчина мог позволить себе в отношении другого как жест предостережения, не предлагая одним подобным движением тут же кинуть моментальный ответный хук в челюсть. Посмотрел на жёлтую полоску тоненького пластикового браслета на запястье и искривил губы. – Ну-ну. Предупреждение, поднадзорность за агрессию – и хватаешь девушек? Ну логично.

– Ты ни черта обо мне не знаешь.

– Да уже вижу всё самое главное. Чтоб не приближался к моей невесте, иначе простым заключением не отделяешься! По-хорошему предупреждаю. – Он обернулся к Ите и ласково обхватил её за пояс. – Пойдём, малышка, ни к чему всё это.

Ита чувствовала, что незнакомец безотрывно смотрит ей вслед, но боялась обернуться. Да и зачем. Странно, конечно, что она так его заинтересовала. Или, может, он каким-то сверхъестественным чутьём угадал в ней ту, с которой прежде представители его пола могли свободно развлекаться, и на этой планете со строгими законами его такое привлекло?