The deal with the Angel

Глава первая|Гроза и клинок

 Тишина весьма сильно давила на уши, но если подумать, что плохого в тишине? Кому-то она не приятна, но для других, это лучший момент когда можно отдохнуть и придаться своим сокровенным желаниям или мечтам. В тишине легче сосредоточиться на порученной работе или погрузиться в свои мысли так глубоко, что невольно отделяясь от реальности, утопаешь в них, как в бездонном океане, который наполняет тебя изнутри. Поглощая в свои неизведанные глубины, открывает для тебя что-то новое или являет воспоминания из прошлого. Самые яркие и добрые в твоей памяти, которые всегда будут с тобой, заставляя улыбаться и желать, чтобы таких моментов в жизни было куда больше. Но возможно, глубины поглотят тебя не в радужную сказку, а в темную и холодную бездну, тех частей твоего сознания, о коих так хочется забыть и не вспоминать, словно, это был лишь страшный сон, от которого просыпаешься в холодном поту. 

За окном все ещё идёт дождь, а небо рассекает белая лента молнии. 

— Эй! Бездельник! Ты собираешься вообще работать?! — юноша оторвал взгляд от капель дождя, что стекали по стеклу витрины. Не спеша, он все же обернулся к зовущему его. Пожилой мужчина с недовольством посмотрел на помощника, после чего вздохнул и продолжил расставлять книги по алфавиту. Парень вновь повернулся к окну, еще пару мгновений наблюдая за непогодой и людьми, по ту сторону стекла. Они спешно шли по улицам, прячась под зонтами, кто-то бежал прикрывая голову рюкзаком или попросту накинув капюшон. Тяжёлые тучи плотно заволакивали небосвод, мокрой стеной накрывая город и его обитателей. Прохожие торопились лишь бы не намокнуть сильнее, но они же должны понимать, что опоздали и уже не скроются от стихии.

Это вызвало лёгкую улыбку на бледных губах. Юноша продолжал собирать книги и складывать их в отдельную пирамиду, чтобы разобрать завтра. Его вновь отвлек голос старика, все это время стоявшего на лестнице у верхних полок стеллажа, и около минуты кричавшего, чтобы привлечь внимание парня. 

— Да что с тобой такое? Хватит в облаках витать! — мужчина сильнее нахмурился, сводя густые брови, все ближе друг к другу. Паренек лишь продолжал внимательно всматриваться в лицо своего начальника: бледное и сморщенное старостью лицо, что вызывает отвращение, но потом привыкаешь, ибо создается такое чувство, что под этими морщинами хранятся не только знание и некая мудрость, а что-то большее, как и с сединой и проплешиной. Но это лишь некая отговорка для парня, которую он вспоминает всегда, когда грозится бросить все и уйти. 

— Подай мне книги. — старик протянул руку, когда юноша начал подавать ему по две книге. Хозяин библиотеки посмотрел на корешок и поставил их чуть дальше от тех, которые расставлял ранее. 
Слабое освещение старого здания, с треском в лампах замигало после очередного раската грома. Отвлёкшись, парень перевёл взгляд на источник освещения у свода арок под потолком. Старик же, перенял очередные книги с его рук, внимательно всматриваясь в названия, не отвлекаясь на подобные мелочи. За годы работы здесь он и не дрогнул, если бы перед носом прошлось привидение, волоча за собой цепи, чего не скажешь о стоявшем подле него. Взгляд нерасторопного работника скользнул по изгибам деревянной арки, росписи потолка, угловым лепнинам, плавно спускающимся на встроенные в стену стеллажи, корешки старых изданий на их полках. Он видел их каждый день, но что мешало любоваться обстановкой?

—Милостыню станешь просить когда я тебя выгоню! — пожилой мужчина вздохнул, глядя на пустую ладонь мальчишки, тот замешкав поспешил передать книги, виновато опуская глаза.

Так продолжалось не очень долго, вскоре все книги, на букву “J” закончились, да и часы, что стояли у стены оповестили об окончании рабочего дня. Ударив семь раз, они вновь замолчали, а маятник со стуком продолжил отсчёт. Семь вечера — время закрывать библиотеку. Старик сверился с часами на левой руке и недовольно бурча, спустился на пол. Он и сам не заметил, как быстро пролетел день, но ничего не поделаешь, нужно следовать графику работы. Нажав на кнопку, он наблюдал, как потух зеленый свет, а вместо него показался красный, с надписью “off”, что четко давало понять “Не работает” или на языке этого старика “Убирайтесь прочь!”

Юноша взял рюкзак и, накинув джинсовую куртку, уже хотел было уйти, как его окликнул голос старика. Неохотно, но тот был вынужден остановиться.

— Сходи в северное крыло и отключи питание, гроза усиливается.— Вздохнув, юноша взял ключи и пошел вдоль стеллажей. Он не горел особым желанием оставаться еще на какое-то время. Нет, он любил эту работу, и ему нравилось тут, но это не повод опаздывать к ужину, как говорит его бабушка. А что он может поделать? Когда Босс “приказал”, нужно молча повиноваться и более не спорить, поскольку рискуешь так вляпаться, что мало не покажется. Посему, юноша лишь подчинился и пошёл в нужном направлении. 


Проходя между стеллажами, он заметил небольшую деревянную и узкую дверь, которая вела в так называемое северное крыло, уходя вглубь здания на цокольный этаж. Это помещение больше походило на архив, редких, мало востребованных текстов, изданий и рукописей, содержащих в себе все виды литературы и письменности. Где-то даже хранились глиняные дощечки, как утверждают историки, первая форма письменности после наскальных рисунков.

Достав фонарик, и, пошумев ключами, юноша открыл дверь. Прорезав лучом света тьму, начал спускаться по ступенькам, придерживаясь за перила. В нос сразу ударил запах старой бумаги и пыли, но он тут не за ароматами, а чтобы отключить питание. Смотря себе под ноги, он что-то тихо насвистывал, лишь бы отвлечься. Царящая здесь темень, доставляла ему приличный дискомфорт, и вообще он старался никогда не оставаться в темноте, без особой на то причины. Да, он боялся и стыдился этого. У всех есть страхи, у кого-то это: огонь, высота, бешеные собаки, вода, а у него - темнота! Это не могло не раздражать его и заставлять презирать самого себя. А откуда появился этот страх? Парнишка и сам не знал ответ, он просто был и все тут. Его не пугали и не рассказывали страшилки, ощущение жути было постоянно, как бы тот не пытался с этим бороться. И сейчас ему не по себе, ведь он один в темном помещении и лишь фонарик, что был в его руке, являлся спасением.

Как только под ногами очутился пол, паренёк начал искать выключатель и, найдя его, надавил на рычаг, даря огромному складу свет. Лампы с жужжанием загорелись, а вентиляция заработала. Перед парнем, в очередной раз, открылся вид, состоящий из лабиринтов, огромных шкафов с книгами и старинными рукописями, которые тут давно пылятся. Содержимое комнаты собиралось годами, что-то приносили обычные посетители, что-то библиотеке доставалось от коллекционеров или домашних библиотек, не отправленных в утиль, после их гибели потомками, что-то же было выменяно. При получении очередной редкости, её попросту отправляли сюда. Ни о каком порядке речи не идёт, эта секция походила на кладбище книг. Полнейший хаос, всюду разбросаны листы и переплёты с частично утерянными страницами. Небольшого размера фолианты были сложены в ящике, что стоял поверх стола, покрытого слоем пыли. Хрупкая и грязная паутина, гирляндой свисала с пустых плафонов люстры и опоясывала забытые годами издания.

Блок питания находился в другом конце помещения и юноша, выключив фонарик, поспешил туда, чтобы быстрее со всем этим закончить и отправиться домой.

Шкафы здесь расположены весьма хаотично, походя на лабиринт, это дезориентировало и слегка напрягало. Пройдя мимо первого ряда стеллажей, свернул в ближайший закуток и, стараясь придерживаться правой стороны проходов, в попытке быстрее дойти до противоположной стены, а не петлять через центр. 
— И какой гений вас так расставил? — Возмущения резко прервались, как только работник заприметил чёрное насекомое, внушительных размеров, преспокойно плетущее паутину в пустой нише на полке шкафа. Приостановившись, юноша брезгливо скорчился и в повисшей тишине услышал шаги. Звук резко затих, нервно сглотнув, мальчишка ускорился. Звук и звук, подумаешь, быть может показалось. Так подумали бы большинство людей, и парень не исключение. Перемещаясь по узким коридорам, он поднимал пыль под ногами и, стуча подошвой, отчётливо слышал, как его шагам вторило гулкое эхо, нагоняя больше жути. За спиной раздался тяжёлый удар за хлопнувшейся двери, той самой двери, что он закрыл, спускаясь в архив. Следом потух свет, мимолётная боль ударила в виски от резко наступившей тьмы, глаза ещё не привыкшие к темноте, не являли взору ничего кроме черноты, сердце с болью защемив, бешено заколотилось, стуча в грудную клетку и гулом ударяя, в уши. Лёгкие были не в состоянии набрать воздух, а тело оцепенело. Скорее всего, генератор сдох.
Юноша осознавал, что при нём есть фонарик, которым тот мог бы воспользоваться, но тело не слушалось, он попытался успокоиться. Совершив вздох, прикрыл глаза и плавно выдохнув, ощутил, как сжав кулак до боли впивался ногтями в свою ладонь, по телу прошлась дрожь, обдавая горячее тело холодом. Передёрнув плечами, бедняга, наконец-токи расслабился и включил фонарик.

Вот теперь тишина давила и единственное чего хотелось, бросить все и уйти. Да, на него будет кричать тот поехавший старик, но черт! У каждого есть страхи и парнишка еще не готов смотреть своим прямо в глаза. 

Развернувшись в проходе, он повернул головой влево, освещая закуток из которого только что вышел. Совершенно пусто, только его следы на пыльном полу и те же стеллажи с книгами. Тихо ступая по собственным отпечаткам подошвы, он близился к выходу. Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Скорее всего, это паранойя, ведь рядом никого нет, а даже если бы и был, его бы можно было услышать. Так как в помещении стоит сильное эхо и даже стук сердца казался слишком громким. 

— Успокойся . . . Это всего лишь твои бредни и страхи . . . Тебе просто нужно дойти до двери и подняться наверх. Фонарик у тебя есть, чего еще бояться? — Юноша пытался себя переубедить, но делал только хуже. Его ноги уже предательски подкашивались с каждым шагом, тело казалось всё тяжелее, колени невольно вздрагивали, а холодный пот пробивал себе путь наружу. К горлу подступил ком, и дыхание участилось. Глаза нервно бегали, стараясь отвлечься, но слабое освещение на пару с воображением, не позволяло этого сделать.

Перебирая рукой по стеллажам, придерживаясь за полки, он ощутил что-то липкое. Не в силах выпустить опору, повернул источник света на кисть, что несколькими пальцами погрязла в густой паутине. Приметив рядом чёрное брюшко хозяина, юноша всё же опустил руку и, отстранился от насекомого, отходя спиной в коридор. Находка говорила о том, что выход уже неподалеку. Звук шагов за спиной заставил напрячься, и вновь впасть в ступор, но успокоив себя тем, что это лишь игра разума, он постарался обернуться. Однако, шум никуда не делся, напротив он усилился, стал более отчётлив и казался всё ближе. Когда его стало дополнять дыхание, несчастный сорвался с места, но цепкой хваткой за ворот куртки, его попытка марафона была пресечена. Выдернувшись, еле сдерживая крик, он бросился, вперёд напоровшись прямо на стеллаж. Прилично ударившись о поверхность, его слегка отшатнуло назад, щедро осыпая книгами. И лишь услышав неподдельный смех за спиной, парень обернулся и увидел старика, который стоял рядом и недовольно смотрел на юношу с ухмылкой. 

— Долго ты собирался еще тут трястись, как кролик? — Пробурчал дед и пошел вперед, выдернув фонарик из холодных кистей. Наверное, он был здесь слишком долго, что его начальник пошёл следом и решил сам все сделать. Облегченно вздохнув, парень уже хотел уходить, но лежащие под ногами книги заставили задержаться, лучше поднять и поставить на место, а иначе старик одарит затрещиной, металлической вершиной своей трости. Помедлив, вернее потупив, пару секунд, парнишка нырнул ладонью в карман брюк и, осветив сенсором телефона грязный пол, опустился, собрав несколько книг. Одна из них привлекла его внимание, да так, что впечатлительный пролетарий, чуть не бросил ее обратно. Какая-то она отвратительная на вид. Это конечно отдел с очень старинными книгами, но чтобы настолько… Раньше делали странные обложки, но это вызывала лишь отвращение: переплет из настоящей кожи, что видела и лучшие времена, а из дыр в обложке виднелась не менее отвратная на вид желтая, местами почерневшая, бумага. Время потрепало эту книжку и было удивительно, что она еще не развалилась на песок. На видневшихся листках были странные символы, вернее, рисунки, которые больше походили на писанину пьяного японца, под водой и во время двенадцати бального землетрясения. Чтобы листы не выпали, книга была скреплена ремешком. Но парня не интересовало содержимое, он лишь хотел убрать её на место. Особенно разглядев странный кристалл, что был на обложке и на . . . глаз? Да, именно глаз! На обложке был глаз, который чуть выпирал, словно косточка. Золотая краска? Странно все это . . .

Поднявшись, парень поставил книги на свободные места полок. Случайно задев обложку, только что уделившей внимание находки, он отдернул руку, боль пронзила палец. Быстро преподнеся подушечку верхней фаланги к губам, провёл языком, притягивая в рот, недовольно поморщившись от привкуса крови. И как он умудрился? Переведя свет на полки, он пробежался взглядом по книгам. На корешке злосчастного писания блеснуло лезвие клинка, опоясанного ремешком.

— Блин. И какой умник приложил нож к книге? — он посмотрел на небольшую ранку на пальце левой руки и на то, как течёт темно-алая кровь. Ну ладно, ничего такого. Убедившись, что на полу не осталось книг, парень поспешил на выход. Поднялся он вовремя, старик как раз начал закрывать двери, но остановился, увидев парнишку, что бежал по лестнице. 

— Ты еще тут?! А ну брысь! — Ругаясь, словно на дворового кота, старик постучал по полу тростью, наблюдая за юношей, что выбежал в коридор

И как он вышел вперёд меня? А если бы ещё и на ночь там примкнул? Мысли покинули разум горе-работника, как только он приблизился к выходу. Выбежав на улицу, парень спустился по ступеням, набрасывая капюшон, прикрылся от ослабевшего дождя, и, вскочив на скейтборд, понёсся по безлюдной улице. 

Гул шагов по коридору эхом прошёлся по секциям библиотеки. 

Мрак заключал отделы здания, полностью заполняя его изнутри. Однако эту идиллию тьмы и безмолвия нарушило происходящее в северном крыле. Стоявшая находка в потёртом переплёте, вылетела из укрытия, словно раненая птица, пала на пол. Под действием незримого читателя откинула ремешок с переплёта и, перелистав несколько страниц, замерла на изображении крыльев, что укрывали за своими перьями существо из мира умерших, и тех кто этим миром управлял. Изображение совершило слабое движение. Крылья слегка сжались, плотно охватывая их владельца, затем трепеща каждым своим звеном, приняли исходное положение, вновь замерев. Мгновение спустя и тишина в помещении оборвалась рваным шумом ветра. Книжные полки стали сбрасывать книги и рукописи, что порывами воздуха разлетались и с шумом опускались на пол. Книга, являющаяся источником беспорядка, взмыла вверх, отрываясь от каменной кладки. Извергая яркое свечение, и, усиливая круговорот ветра. Над писаниями стала образовываться воронка, что исходила из центра. Объёмные сгустки чёрной крови стали покрывать поверхность столбца небольшого торнадо, плотно скрывая происходящее внутри. Постепенно они начали втягиваться внутрь один за другим, сливаясь в целое, образовывая силуэт существа, походящего на рисунок из книги. 

Громкий звук волной пронёсся по коридорам, и секция в северном крыле стала походить на груду хлама. От исходящего света книги, на стену упала тень существа, оно раскинуло широкие крылья и повисло в воздухе. Свечение пропало, унося за собой шум и, писание упало на пол, ударяясь клинком о поверхность каменной кладки пола. Пара ступней одна за другой опустились на пыльную плоскость, шлейфом спустились и перья. 

Черные как смоль, они шуршали при малейшем движении, а странные узоры, словно светились в темноте. Пугающие глаза, что были частью крыльев, пробирали в самую душу, заседая там, как самый ужасный кошмар в жизни человека. Огненный силуэт очерчивающий края перьев, растворялся на концах, пленил, как золото. Предплечье, плечо и кисть крыльев были голыми и с многочисленными шрамами, словно, разную кожу сшивали грубыми черными нитями. Тело существа, хоть и было скрыто, но все равно виднелись многочисленные и глубокие рубцы. Небрежно сшитые, или как-то само собой сросшиеся на протяжении долгих веков, что он провел в этой книге, в одиночестве. Узник очень долго стоял в одной позе, но после медленно поднял голову, на длинной шее виднелись такие же швы и длинные наросты перьев. Он что-то шептал или шипел, стараясь вернуть себе голос или намеки на него. Но кроме невнятного бормотания, ничего не слышалось и это разозлило существо. Он расправил крылья, стараясь взлететь, но уж слишком долго тварь томилась в темнице, полет был лишь мгновением, и тело упало на пол.