Тихоня в Академии Драконов

Пролог. Мне снится ректор

Я ныряю под большой письменный стол и застываю. Глупо, ой как глупо. Дымок от сожжённого мной документа всё ещё висит в воздухе.

Я, правда, рассчитываю, что его никто не учует? Вошедший замирает в дверях. И я зажмуриваюсь.

Может, всё-таки это сон? Пусть это будет сон! Мне иногда снятся плохие сны, и когда становится совсем страшно, я всегда просыпаюсь. А сейчас я к тому же понимаю, что всё это только снится, значит, надо просто проснуться.

Вдох-выдох. Считаю до трёх. Осторожно открываю глаза. Ничего не изменилось. Сдерживаю разочарованный стон.

Появившийся так не вовремя человек всё ещё стоит в проёме. Вижу только силуэт его ног на фоне слабо освещённого коридора. И в тишине гулко стучит моё сердце. Не учует, так услышит.

Сжимаюсь в комок. Я мышка, меня здесь нет.

Незнакомец кашляет, как будто чем-то подавился, и делает шаг в комнату.

Может, он простыл? Вот была бы удача! Насморк, и уши заложило. Зайдёт и выйдет.

Но что ему делать здесь? Нового ректора, как сказала Энния, ждут только к завтрашнему вечеру.

Щелчок замка. Я попалась. В голове роятся мысли о маньяках, перекрывающих жертве путь к отступлению.

Но в комнате вспыхивает яркий свет, и мысли о кошмарах окончательно развеиваются. Всё гораздо хуже. Я не сплю.

Мужчина ведёт себя уверенно, по-хозяйски.

Он делает несколько шагов мимо стола, некоторое время стоит у окна. А затем возвращается и опускается в кресло. Нога в светлом ботинке едва не касается меня. Я еле успеваю отползти и вжаться в тумбу стола.

– Ну и что тут мне оставили? – негромко говорит мужчина, шурша бумагами над моей головой.

И я понимаю, что это всё-таки и есть новый ректор, которого за каким-то чёртом принесло на сутки раньше. А ещё я чувствую во всём теле дрожь, вызванную низким вибрирующим голосом. Если он так бормочет себе под нос, то, что будет, когда он гаркнет? Моя душа наполняется тихим восторгом. Красивые мужские голоса – моя слабость.

Ох, спохватываюсь: не в той я ситуации сейчас, чтобы млеть от бархатных ноток. Мне бы ветошью прикинуться. Или той же мышкой. Пока что вроде получается. В голове возникает отчётливый образ мыши, затихшей под веником.

Снова странный кашель, как будто мужчину что-то душит.

Простыл, всё-таки, – полусочувственно-полуобрадованно думаю я, – поэтому и запаха сожжённой бумаги не учуял.

Но радоваться рано, стоит ему переставить ногу или просто вытянуть её, и всё – отползать мне больше некуда.

На моё счастье новый хозяин кабинета не собирается всю ночь корпеть над бумагами. Он встаёт из-за стола и, погасив свет, переходит в соседнюю комнату, оставив дверь открытой.

И я позволяю себе тихонько выдохнуть. Не заметил. Давлю в себе чувство облегчения. Рано, Лиска, рано. Вот прикрыл бы он за собой дверь, можно было бы попытаться выскользнуть. А так луч света падает на то место, через которое мне надо проскочить к выходу. Энния сказала, что магии во мне нет, а, значит, ни один дракон меня не почувствует.

Дракон, – хмыкаю про себя. Она с такой убеждённостью сказала, что меня призвали в Академию, где обучаются драконы, что я даже не усомнилась тогда. Приняла как должное. А вот теперь червячок зашевелился. Что тут драконьего? Человек, как человек.

Осторожно выглядываю с той стороны стола, где тень погуще. И еле удерживаюсь от смущённого писка. Мужчина, видимо, решил лечь спать и уже начинает раздеваться. Хорошо хоть пока только рубашку снял. Он стоит босиком на фоне огромной кровати в одних широких светлых штанах. А сверху…

Пытаюсь закрыть глаза, но они предают меня. Невозможно не залюбоваться. Обладатель низкого завораживающего голоса и внешне оказывается очень даже незаурядным, не драконом, конечно, но мужчиной, при взгляде на которого по телу бегут волны жара. А это точно ректор? Не слишком ли молод для такой должности?

Бодибилдеры, чтобы продемонстрировать кубики пресса и бугры прочих мышц, становятся во всякие специальные позы, а тут никакого напряжения, и всё на виду.

Сглатываю. Стоило рискнуть, чтобы такое увидеть. Мышцы не перекачаны и при этом обрисованы чётко, хоть анатомию изучай. Всё в меру, и сто процентов: никаких анаболиков.

Перевожу взгляд на лицо: гордый самоуверенный профиль, высокие скулы, но очень уж высокомерием веет, даже сейчас, когда он наедине с собой, прямо глыба льда какая-то. И длинные почти белые волосы, стянутые в хвост, только подчёркивают эту льдистость. Вот прям чувствуется, что дамский любимчик. Я такими предпочитаю издали восхищаться, ну как картинами в музее. В реальной жизни от них лучше держаться подальше.

В общем, герой не моего романа, – констатирую с некоторым сожалением.

Мужчина берётся за ремень штанов. Ой! Вот к дальнейшему стриптизу я не готова.

Зажмуриваюсь и скрываюсь в своём убежище. Шорох. Воображение подсказывает, что мужчина избавился от последней детали своего туалета. Ещё минута. И я слышу короткий жалобный стон кровати, на которую опустилось нечто очень большое и тяжёлое. Свет гаснет, и всё затапливает мрак.

Фух. Почти спасена. Теперь дождаться, когда он захрапит. Жду. Не храпит. Вот тут возникает сомнение. Что если он вообще не храпит? В моём воображении храпуны – это такие возрастные дяденьки с пивными животиками. А разве такой красавчик может издавать некрасивые звуки? Может, наверное, но почему-то не издаёт.

Глава 1. Аллергия на предательство

– Нашла из-за кого переживать, – говорит Маринка, скептически поджимая губы. – Этот Антон ничего из себя не представляет. Мажор и избалованный маменькин сынок.

И я с ней абсолютно согласна… теперь, а вот раньше в упор этого не замечала.

Мы сидим в нашей любимой «Шоколаднице» через двор от колледжа. Я без аппетита ковыряю ложечкой мороженое с взбитыми сливками.

– Я не из-за него. Ты не понимаешь.

Ну вот как объяснить подруге. Едва я вычеркнула Антона из сердца и из своей жизни – не осталось ни ревности, ни желания его видеть. А тупая игла в сердце засела. То ли вторая, то ли третья, если отца с матерью считать по отдельности.

Предательство – вот что страшнее всего не свете.

Я вздыхаю, и Маринка снова воспринимает это по-своему.

– Ты очень красивая, Лиска. Встретишь ещё нормального парня. Влюбишься.

Я качаю головой:

– Не в этом дело, Мариш, вот скажи: твои родители счастливы?

Она пожимает плечами:

– Да вроде всё как у всех.

– Ну как ты думаешь, они любят друг друга?

– Ты скажешь тоже. Они уже скоро двадцать пять лет вместе. Это какая любовь столько протянет? Когда папка два года назад левака дал, вообще думала, разойдутся. Полгода были разборки, беготня туда-сюда, имущество делили, детей. Сейчас вроде притихли. Из-за братишек моих младших.

Маришкин энтузиазм, с которым она пыталась доказать мне, что жизнь прекрасна, несмотря на измену парня, как-то сразу сдулся.

Я приобняла её за плечи и виновато сказала:

– Прости, Мариш. Я не хотела.

– Да брось, я ж понимаю. Может, и лучше, что твои разбежались, хоть не мучают друг друга.

– Лучше-хуже, их просто нет в моей жизни, Марин, у каждого своя семья и новые дети. А от меня они просто откупаются. Я же взрослая – зачем мне папа с мамой? – мой голос срывается, и теперь уже Маринка сочувственно сжимает мою руку. – Но не в этом дело. Много ты видела счастливых семей без скелетов в шкафу? Без предательств.

– Э, Лиска, не начинай свои формулы выводить. Что ж теперь, с парнями не встречаться? Жизнь продолжается. А давай вечерком в клуб сходим?

В этом вся Маринка. Только что грустила, и уже снова хвост трубой.

Я улыбаюсь и мотаю головой.

– Не хочу, да и сессия скоро.

– Ну смотри, ты это, если в подушку соберёшься реветь, то звони, моё плечо надёжнее.

– Я знаю, – а вот сейчас глаза начинает щипать, и я поднимаюсь из-за стола. – Я побегу?

Быстро смаргиваю слезинку. Ещё подумает, что я из-за Антона. А на самом деле нет у меня, кроме Маринки, человека, которому я могла бы доверять. Из-за этого и впадаю в сентиментальность.

Подруга кивает:

– А я посижу ещё, тут один пирожочек глазками своими меня так и ест.

Я смеюсь, кладу на стол купюру и направляюсь к выходу. Успеваю заметить, как к Маринке, невозмутимо потягивающей молочный коктейль, подходит высокий парень. Интересно, этот «пирожочек» у неё надолго? Моя подружка – настоящая красотка с модельной внешностью. Натуральная блондинка с волосами до попы, высокая и со всеми положенными выпуклостями. Ну грудью меня тоже бог не обидел, но вот ростом я не вышла: Маришке до подмышки. Она и относится ко мне как к дитю неразумному. Так что зря я тут ныла. Когда хотя бы один такой человек рядом есть, ты не одинок.

Домой я вернулась в ровном настроении. Садиться за учебники не хотелось. Может, стоит хотя бы разок просто выспаться? Я это заслужила. Сердце всё ещё саднило, но не из-за тоски по предателю, а просто от мысли о том, что такая гадость, как предательство, в принципе, существует.

Прежде чем идти в ванную, взглянула на экран мобильника. Усмехнулась: шестнадцать пропущенных от «Любимого». Вот это меня покоробило. Переименовала в контактах «Любимого» на «Гада», немного подумала и заблокировала номер.

– Это не то, что ты подумала, – заявил Антон, когда сегодня, заглянув на переменке в аудиторию выпускного курса, обнаружила в пустом помещении целующуюся парочку. Высокая брюнетка постанывала в объятиях Антона, а тот, кого я записала в своём мобильнике как «Любимого», впившись пальцами в пышный зад девицы, страстно вжимал её в свой пах. Девица извивалась всем телом и тёрлась об него своими выпуклостями. Зайди я, наверное, чуть позже и застала бы более откровенную сцену. Но мне и этого хватило.

Незаметно уйти не удалось, Антон меня увидел, догнал на выходе из колледжа.

– Ты не понимаешь, Лисичка, это всё несерьёзно. Для меня существуешь только ты. Она просто…

– Для здоровья? – у меня получилось улыбнуться. – Я всё понимаю, Антон. Иди к ней, не обижай девушку.

Развернулась и пошла по парку, который начинался сразу же за территорией колледжа. Антон всегда был таким обходительным, чутким, совершенно не похожим на других парней.

Человек, схвативший меня за плечо так, что я вскрикнула от боли, не мог быть тем прежним Антоном.

– Что ты себе вообразила, принцесса? – цедит Антон с искажённым до неузнаваемости лицом. – Я что, плохо за тобой ухаживал? Ручки целовал, дверь перед тобой открывал. Берёг твою чистоту. Родителей предупредил, что в эти выходные невесту в гости привезу. Да я уже кольцо купил. Не будешь артачиться, вся жизнь будет ковровыми дорожками выстелена. У меня амбиции. Я лет через десять мэром буду. И мне жена нужна надёжная, порядочная, такая, как ты, а не прошмандовка. Та девка, с которой ты меня видела, – мусор, однодневка.

Моё слегка обалдевшее состояние Антон воспринял как готовность понять и простить. Облапил, прижимая к себе так, что я почувствовала его возбуждение, и впился в мои губы. И тем самым языком, которым только что облизывал ту, другую, кого назвал мусором и однодневкой, начал толкаться в мой рот.

Выручил меня проходивший мимо препод. А, может, не меня, а его. Потому что, получив коленом в причинное место, и с расцарапанной физиономией мой бывший больше был похож на жертву. Воспитывать сынка мэра Игорь Вадимович не стал, просто покачал головой и сказал, не глядя в сторону пострадавшего:

Глава 2. Допрос с пристрастием

– Ну-ка поглядим, что за тихая маленькая мышка забралась к нам в спальню.

Включаю свет и изучаю добычу, которая мне попалась. Харуг бы побрал моего дракона. Поиграть ему захотелось, мышей половить. Чуть до смерти не перепугали девчонку. На мышь она, конечно, не похожа, скорее на огненно-рыжего лисёнка. Хорошенькая. Дракон издаёт урчание.

«Заткнись», – одёргиваю его.

Хмурюсь, очерчивая взглядом пухлые детские губы, заглядываю в округлившиеся от страха зелёные глаза и стискиваю зубы от неуместного напряжения.

С каких пор в Академию принимают подростков, и с каких пор я стал на них реагировать?

Пока я ходил вокруг стола, девчонка излучала то страх, то любопытство. Странная смесь для злоумышленницы. А когда я решил познакомиться поближе и устроился за столом, сделав вид, что заинтересовался бумагами, неожиданно почувствовал чисто женский интерес к своей персоне. Ларс даже встрепенулся, заурчал, как кот. Именно как кот, потому что вытащил из девичьей головы образ затаившейся мыши.

Мне не очень повезло с даром дракона: он способен считывать чужие мыслеобразы и наиболее яркие эмоции. И передаёт всё это мне через обоняние и через вкус. Почему не повезло? Да потому что чужие эмоции далеко не всегда приятны. Жадность, к примеру, отдаёт прогорклым жиром, а зависть тухлятиной.

Для расследований это полезное подспорье, но жить с этим постоянно – то ещё удовольствие. И я научился ставить защиту, особенно когда людей вокруг много.

А тут не удержался и отбросил щит.

Страх нарушительницы немного горчил, но пополам со сладостью, как каштановый мёд. А реакция на мой голос – аромат цветущей яблони – вызвала внутри неуместную вибрацию.

Моя задача была разобраться, кто жёг бумаги в кабинете ректора и какие именно. Нужно было сразу, как вошёл и заметил нырнувшую под стол тень, вытащить девчонку из укрытия и устроить допрос. Но Ларс спровоцировал на игру.

Смысл в этом был. Когда преступник расслабляется и считает, что все опасности уже позади, в этот момент ловушка захлопывается. И первые же эмоции и мыслеобразы рассказывают очень о многом.

Вот только я не ожидал своей собственной реакции. Эмоции страха и переживаний девчонки были чистыми, и мне показалось, что относятся они не столько ко мне, сколько к чему-то внешнему. А вот волна возбуждения предназначалась мне. Больше вроде в комнате никого не было.

Возбуждение без похоти пахло раскрывающейся весенней листвой и яблоневым цветом. И это неожиданно взволновало то ли меня, то ли Ларса.

Появилось желание защитить. Ну а, прежде всего, поймать мышку и понять, что в ней такого, что у меня дракон по душе когтем скребёт.

Однако я ожидал, что в ловушку попадётся кто-нибудь постарше. А тут малявка. Словно ледяной ливень на огнедышащего Ларса. Я, как наяву, услышал собственное разочарованное шипение. И только сейчас подумал, а на что я рассчитывал? Ну попался бы в ловушку кто-нибудь постарше… Я что, в первый день расследования замутил бы интрижку со студенткой? Не иначе, как Харуг мне мозги спутал.

Я ещё раз задумчиво оглядел нарушительницу. Хотя… если судить по формам…

Дракон попытался высказать своё мнение, и я снова мысленно на него рявкнул, на этот раз построже: «Заткнись».

– Пустите, пожалуйста, – тихо попросила малявка.

Хм, голос низкий грудной, не детский. Сдерживаю желание прикоснуться к пухлым губам подушечкой большого пальца. Они выглядят так соблазнительно.

Стоп. К Харугу всё. Пора заняться прямым делом: расследованием. Девчонка выглядит маленькой и беззащитной. Может, на то и расчёт: что, если попадётся, сыграет на жалости.

– Ты знаешь, кто я? – с некоторым сожалением разжимаю пальцы и выпускаю хрупкое запястье, но путь к двери продолжаю перекрывать.

Девочка или всё-таки девушка снова излучает страх, почти отчаяние.

– Наверное, новый ректор, – отвечает еле слышно.

– Наверное, да, – усмехаюсь. – Хорошо. Так что ты делала ночью в моём кабинете?

– Я нечаянно. З-заблудилась.

Ведь чушь же несёт и при этом ресницами хлопает невинно.

– Наверное, замёрзла, костерок решила развести? – вкрадчиво интересуюсь я.

Щёки девчонки становятся пунцовыми. Молчит.

– Так какие бумаги тебе поручили сжечь?

– Почему поручили? Я сама, – заявляет с вызовом.

Значит, точно не сама, прикрывает кого-то.

Глава 3. Осколки планов

– Что ты так долго? – шипит Энния, выскочив словно из ниоткуда и утягивая меня в высокий густой кустарник, и тут же цыкает: – Тс-с-с.

– Ты напугала.

– Тихо говорю. Сегодня, как никогда, охраны много. И не вся из Академии. Как будто кто-то важный приехал.

– Так новый ректор же.

У Эннии вырывается сдавленное «Ой».

– Ты его видела?

Ответить не успеваю, потому что она зажимает мне рот рукой. Рядом с нашим укрытием кто-то останавливается:

– Слышал?

– Проверь.

Ветви кустов раздвигаются, и прямо передо мной возникает силуэт широкоплечего мужчины в мундире. Его лицо в тени, а вот на моё падает луч фонаря. Я зажмуриваюсь от яркого света.

– Никого, показалось, – говорит стражник, выдыхая мне прямо в лицо табачный дым.

В носу щекочет, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. Мужчина делает шаг назад, и ветви кустов сдвигаются.

– Идём, потом расскажешь, – шепчет Энния.

Но моё изумление требует немедленного ответа:

– Постой, а он что, нас не увидел?

– Ты не знаешь про завесу невидимости? У тебя должны быть те же знания, что и у Алисии. Ты же её отражение.

Возмутиться не успеваю, потому что по дорожке опять кто-то идёт, и Энния снова шипит на меня и тянет за руку в темноту.

Мы петляем в парке между деревьями и кустарниками. Энния не рискует выходить на дорожки. И я послушно следую за ней, периодически ожидая, что вот-вот проснусь, и этот странный мир окажется сном. Вот бы вспомнить все детали после пробуждения, а не как обычно, когда остаётся лишь отпечаток сна. Вот только сказочно прекрасного блондина лучше стереть из памяти. Ни на одного мужчину после него не захочется смотреть, даже на... Память подкидывает яркую картинку пьяного разъярённого Антона. Сейчас мне это кажется скорее кошмаром, чем реальностью.

Я окончательно запутываюсь, где сон, а где явь. А ещё не могу понять свои желания.

Хочу ли я проснуться и обнаружить, что весь ужас, связанный с изменой Антона и его попыткой меня изнасиловать, никогда не происходил? Или осадок останется, и я восприму такой сон как предостережение? И не стану ли я после пробуждения в своём мире искать в толпе высокого широкоплечего блондина с таким харизматичным лицом? Красавца из тех, на которых все бабы виснут, и с которыми лучше не связываться.

У Эннии получается выбрать маршрут до корпуса, а затем и до нужной комнаты, избежав нежелательных встреч.

– Рассказывай, – требует она. – Только быстро. Скоро зарядится артефакт, открывающий портал.

Мой рассказ уложился в пару предложений: застукал на горячем, пожалел, потребовал помощи с документами, вечером после занятий нужно явиться к нему для отработки.

А о чём ещё говорить? О тех волнах жара, которые я испытывала при взгляде на красавца ректора? О кубиках его пресса и литых грудных мышцах? Я сглотнула. А, может, о том, что на подбородке до сих пор словно ожог от его пальцев, и губы горят при воспоминании о том, как близко он к ним наклонился. Кажется, я до сих пор чувствую его дыхание, пахнущее цитрусом и корицей. Сердце застучало чаще, а во рту пересохло.

– Ну что ж, – одобрительно кивает Энния, – ты неплохо вывернулась в сложившейся ситуации. Даже у Лиссы не получилось бы лучше договориться.

– Но почему она сама…

– Ну я же тебе объясняла, что все кабинеты преподов под магической защитой. Пересеки порог любой из магов, и сигнал придёт на центральный пост охраны. А ты отражение. У тебя нет магии. Ты, вообще, меня слушала?

Опять это слово. Неожиданно мне становится обидно, и я огрызаюсь:

– Сама ты отражение. Я живу в реальном мире. Да я до сих пор не уверена, что это не сон, и ты не развеешься как дым.

– Интересно, – задумчиво говорит девушка. – Я давно увлекаюсь зеркальной магией, но никогда не слышала и не читала, что у отражений может быть иллюзия своего мира.

Чуть не ответила ей: «Сама ты иллюзия». Но удержалась от перепалки на уровне детского сада. Нет, с ней бесполезно говорить. Отражение, так отражение.

Энния смотрит на часы:

– Ещё минуты три. Ужасно любопытно, какое впечатление у Алисии останется от посещения Зазеркалья.

– Ох ты ж, – вскрикиваю я, только теперь осознавая, какой опасности, скорее всего, подвергся мой двойник.

Она едва ли сможет убедить Антона, что она – это не я. Когда мы поменялись местами, Энния мне слова не дала сказать. Да и разум мой метался, пытаясь отделить явь от сна.

– Что такое?

– Там в квартире мой бывший, – торопливо объясняю я. – И поверь, он совсем не иллюзия. Мы с ним только что расстались, а он отказался меня отпускать и пришёл, чтобы изнасиловать.

Если я сейчас и краснею, то не от стеснительности, а из-за волнения о своём двойнике.

– Изнасиловать – это как?

– Хм, ну силой невинности лишить.

Глава 4. Затаиться и ждать

С минуту мы обе стоим неподвижно, затем Энния начинает нервно ходить по комнате взад и вперёд, а я смотрю на свой силуэт в самом обычном зеркале и всё ещё чего-то жду. Наконец, Энния останавливается рядом со мной:

– Как тебя зовут?

Я нервно хмыкаю. Ну да, пора познакомиться.

– Алиса.

– Надо же, хотя, что тут удивительного, ты же…

– Нет, я не отражение, – перебиваю я. – Но это не так важно. У тебя есть идеи?

Энния тяжело вздыхает. Помедлив, говорит:

– Не знаю, что у вас там за мир, но… – вдруг вскидывается: – Если это не отражение, а твой мир реален, какая магия в нём есть?

– Никакой.

– Так не бывает.

Я пожимаю плечами и, подумав, уточняю:

– Существуют сказания и легенды о ведьмах и колдунах, если ты об этом. Но, как реалист и материалист, я в это не верю, то есть раньше никогда не верила.

– Но почему ты не удивилась, когда я сказала о завесе невидимости?

– Некогда было. С самого первого момента в вашем мире я всё время куда-то бегу или от кого-то прячусь, – на последних словах мой голос срывается.

Перед глазами яркая картинка ректора, поймавшего меня в кабинете. Хорошо, что в целях безопасности Энния не зажигает свет и не видит, как я краснею. До сих пор не могу поверить, что такие мужчины бывают. Хотя, почему бы и нет, ведь это волшебный мир.

– Ты меня слушаешь? – сердито спрашивает девушка.

– Извини, – глухо говорю я и поясняю. – Мне стало не по себе.

– И есть из-за чего. У нас проблемы – у всех троих. И у тебя тоже, так что будь внимательнее. От этого зависит твоя жизнь.

Я вздрогнула, очень уж убедительно это прозвучало.

– Иномирян у нас не жалуют, – продолжает Энния. – Имперская служба безопасности на них охотится.

Она замолкает, и я не выдерживаю:

– И что с ними дальше случается?

– Не знаю, нам никто не рассказывает. Ни разу я не слышала, чтобы где-то среди нас жили иномиряне. Их увозят и всё. И как ты понимаешь, мне за вызов тебя в наш мир тоже прилетит. Могут даже отчислить.

Ничего себе, сравнила. Меня, значит, могут убить или посадить куда-нибудь под замок. А её всего лишь отчислят.

Энния молча терзает руками какой-то платок, а мне становится по-настоящему страшно.

– Что же делать?

Энния продолжает:

– Не всё так плохо. У Лиссы есть ключ от нашего зеркала. Лучше всего, конечно, если у неё получится найти зеркальщика и восстановить то, через которое ты пришла, но мы обсуждали и другие варианты. Известны случаи, когда странники между мирами возвращались через другое зеркало, а однажды даже через отражение в воде.

Ох, как у меня много вопросов и предположений. Например: «А что, если они были ненастоящими, а, скажем, такими, как я?»

Но на первом месте другой вопрос, о себе любимой:

– Мне что делать?

– Ждать. Как только Лисса выйдет на связь, на нашем зеркале появится знак. Ты ведь её копия, сразу никто ничего не поймёт. Если не наделаешь ошибок и ничем себя не выдашь.

– Знать бы ещё, что такое ошибки в вашем мире, – впиваюсь ногтями в собственные ладони и стараюсь не впасть в настоящую панику. А край совсем близко.

Называется из «огня да в полымя».

– Мы с тобой учимся на одном курсе. Держись меня. Ни на шаг в сторону. Все знают, что мы подруги, так что будем ходить везде вместе. Ну и придётся тебя кое-чему подучить, чтобы не было грубых ошибок.

– Но у меня нет магии, – с отчаянием говорю я. – Как я буду у вас учиться

– Не на всех занятиях она нужна. Самые сложные, на которых тебя могут раскрыть, лучше просто прогулять. Двойка и пересдача будут меньшей проблемой для Лиссы, – Энния подавила зевок. – А сейчас давай-ка спать. Через два часа вставать.

*****

Я так и не поняла, удалось мне уснуть или нет, и если да, то на сколько минут.

Как ни странно, с утра окружающий меня мир уже не вызывает сомнений в своей реальности. Я чётко понимаю, что попала в передрягу и нужно быть очень собранной и внимательной, чтобы из неё выбраться.

– Сегодня первая пара: Общий курс стихийной магии, – торопливо объясняет Энния. – Профессор Эркин любит задавать вопросы по предыдущей лекции. Но там ничего сложного. Сейчас мы пойдём на завтрак, и по дороге я тебе постараюсь рассказать. Как у тебя с памятью?

– Визуальная лучше, но...

– Прежде всего, постарайся не произносить словечки из своего мира, – перебивает меня девушка, начиная нервничать. – Что вот ты сейчас сказала?

– Визуальная, – растерянно повторяю я, – ну, со зрением связанная.

– Соберись ты, наконец, – рявкает Энния, и я вздрагиваю от неожиданности. – Мне кажется, ты не очень понимаешь, к чему может привести тебя даже одно единственное неосторожное слово.

– Зрительная?

– Можно, но на всякий случай больше молчи и больше слушай.

– Может, сказать, что я заболела, и у меня горло болит?

Энния отрицательно мотает головой:

– Ни в коем случае. Отправят к целителям. У них свои методы проверки ауры, и неизвестно, что они в тебе увидят. Я на первый взгляд отличий не замечаю, но я не спец.

Перед выходом ещё раз проверяю зеркало. А вдруг метка уже появилась, и все проблемы быстренько решатся? Рядом тяжело вздыхает Энния:

– Помоги нам Изначальный, – бормочет она.

– Изначальный – это кто? – осторожно интересуюсь я.

Мало ли какие у них тут религиозные традиции. Ещё, не дай бог, задену случайно религиозные чувства.

– Первый Огненный дракон, пришедший с небес. Так говорят легенды. Когда нам, драконам, трудно, мы к нему обращаемся. Идём.

Глава 5. Опять попалась

– Привет, Лисичка, – парень придвигается ко мне и собственнически кладёт руку на спинку моего стула.

Чувствую, как напрягается Энния, в ожидании моей реакции. Про Лючию и говорить нечего, её улыбка напоминает оскал.

Поворачиваюсь к парню и смотрю прямо в глаза:

– Я, кажется, просила так меня не называть?

Слышу, как с облегчением выдыхает Энния. Значит, я взяла правильный тон.

Вот только он не очень помогает. Тот, кого Лючия назвала Рихаром, наклоняется к самому моему уху и почти касаясь его, шепчет:

– Прекрасно выглядишь, когда сердишься. Глазищи так и сверкают.

Я резко отклоняюсь, едва не падая со стула, но парень придерживает меня за плечо. И выглядит это так, словно он меня обнимает.

– Адепт Рэйнарс, – раздаётся за моей спиной низкий бархатный голос, первый же звук которого вызывает вибрацию в позвоночнике. – Столовая предназначена для приёма пищи, а не для флирта с однокурсниками.

Я не успеваю ни сбросить со своего плеча тяжёлую руку, ни повернуться, как Рихар, который до этого момента казался мне увальнем, моментально оказывается на ногах:

– Ты кто такой, чтобы указывать моей девушке, где и как себя вести?

– Похоже, адепт Волсумз, у вас начисто отсутствует инстинкт самосохранения, – сейчас в голосе явственно звучит насмешка. – Простительно для первокурсника, но едва ли позволит вам стать хорошим бойцом.

На лицах Эннии и Лючии застыло выражение восхищения, и я догадываюсь, чем оно вызвано. Встаю, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Боже, ну какой из него ректор? Ему в кино надо сниматься – был бы кумиром миллионов.

Широко расставленные ноги в свободных чёрных штанах, чёрная рубашка, скрывающая самый великолепный торс, который я когда-либо видела. И белые волосы, небрежно рассыпанные по плечам. Мне никогда не нравились блондины… кажется. Ворот рубашки расстёгнут и открывает мощную шею, к которой хочется прикоснуться. Руки сложены за спиной. Одного взгляда на его красиво очерченные губы, изогнутые в насмешливой полуулыбке достаточно, чтобы запустить жаркие волны по всему моему телу.

Словно издалека слышу свой голос, несущий откровенную чушь:

– Я всего лишь хотела позавтракать, но адепту Рихару стало плохо, и он облокотился на мой стул. Прошу прощения, господин ректор. Делаю ударение на последнем слове, чтобы окружающие поняли, с кем имеют дело.

Ахает Лючия, Энния издаёт невнятный звук похожий на икоту. А с Рихара словно ветром сдувает всю воинственность, и он бормочет извинения.

Я же опрометчиво перевожу взгляд с губ выше и попадаю в плен синих глаз.

– Успели поесть, адепт Рэйнарс? – осведомляется ректор издевательским тоном.

Я отрицательно качаю головой, но этот тип словно не замечает моего жеста.

– Марш на занятия, пока я не назначил вам ещё одну отработку, – а потом обводит глазами остальных и рявкает. – Вас это тоже касается.

В зале уже совсем пусто. И еда со столов исчезла.

Что за невезение? Голодная и злая я вслед за остальными иду на выход, но в спину прилетает:

– Адепт Рэйнарс, задержитесь на минуту.

Да он что издевается, что ли? У меня вырывается сдавленный стон.

– Я подожду на улице, – Энния бросает на меня сочувственный взгляд, и тяжёлая дверь закрывается за ней.

Ах, как хочется вспылить. Но не время и не место.

Я разворачиваюсь, делаю шаг и еле сдерживаю крик, потому что влетаю в мощное и очень твёрдое тело. Стоявший в десятке метров от выхода ректор каким-то непостижимым образом оказывается рядом. Нормальный человек просто не в состоянии за секунду преодолеть это расстояние. Ах да, всё время забываю, что человек здесь в Академии всего один – это я.

– Что с вами не так Алисия Рэйнарс? – спрашивает мужчина

Руки его упираются в стену по обе стороны от моей головы, заключив меня в своеобразный капкан. Некстати вспоминаю последнюю встречу с Антоном, когда я вот так же стояла в коридоре у стены, и невольно вздрагиваю.

Словно почувствовав мой испуг, ректор выпрямляется и убирает руки. Разглядывает меня, чуть склонив голову на бок:

– Почему вы меня всё время искушаете?

– Что? – вырывается у меня.

Он правда это сказал? Я не ослышалась?

Мужчина снова наклоняется ко мне, на этот раз держа руки за спиной.

– Вы меня искушаете, – пауза, – нарушить обещание и провоцируете передать вас родственничкам, чтобы они отвезли вас к вашему престарелому жениху.

– Вы знаете…

– Что он старше моего умершего прадедушки? Знаю. Ваш отец, который приезжал сегодня за вами, долго мне объяснял, что я просто обязан вас отчислить. Он был чрезвычайно убедителен.

– Но вы? – спрашиваю севшим голосом.

– А кто за вас разберет эти харуговы папки с документами? Нет уж, адепт Рэйнарс. Вы устроили беспорядок у меня в кабинете – вам его и ликвидировать. Назначаю вам ещё одну отработку.

Глава 6. Лорд Кристиан

Кто же так напугал лисёнка? И чем? Она реагирует на меня, я чувствую её интерес, и он не такой, как у других женщин.

Женское желание пахнет спелыми фруктами, вожделение – переспелыми иногда до неприятия. А у неё – яблоневый цвет.

Мне нравится дразнить её, говорить двусмысленные вещи, наблюдать, как она краснеет, боясь даже в мыслях позволить себе фривольность. Аромат становится ярче, отбрасывает меня в те времена, когда в раннем юношестве я только мечтал о встрече с одной единственной. Но когда я подхожу слишком близко, желание, словно по мановению руки, сменяется испугом. Возникает некий предел, черта, за которую заходить нельзя. Стоит за неё заступить, и весь яблоневый цвет улетучивается. Остаётся страх.

Этот тип, который по-хозяйски её обнял в столовой, он был ей неприятен, но она его не боялась, только злилась. А вот стоило, когда мы остались наедине, чуть ближе подойти…

Да, это случилось в тот момент, когда я преградил ей путь. Не трогал, просто упёрся руками в стену, не давая пройти. И девчонка испугалась. А едва я убрал руки за спину и поддразнил словами – снова яблоневый цвет.

Стоп, Крис, ты случайно не забыл, зачем сюда приехал?

И словно в ответ на эту здравую мысль на руке завибрировал кристалл связи.

– Лорд Кристиан, есть результаты?

Я поморщился: Дархани, глава смежного отдела императорской службы безопасности. Спешит сам и других вечно торопит. Рано он со своими вопросами.

– Ну, ты знаешь, никто не выскочил мне навстречу со словами: «Это сделал я, готов искупить кровью», – съязвил я и уже серьёзнее добавил. – Пока прощупываю обстановку. Ищу на месте тех, кто мог что-то видеть, а заодно помощников, которые смогут стать глазами и ушами.

При этих словах вспомнились зелёные глаза лисёнка. А что, если её страхи оттого, что она что-то видела?

– Сегодня сам император интересовался, как идёт расследование.

– Главное, чтобы он сюда своих менталистов не прислал. Они мне весь фон собьют. Ректор рассказал что-нибудь интересное?

– Чист. Но продолжаем с ним работать. Всё-таки ему положено знать больше, чем другим. Вытаскиваем все воспоминания и связи и раскладываем по полочкам. Если действовать быстрее, можно выжечь мозг.

– Ага, – насмешливо тяну я, – значит, вы тоже не спешите. А что известно о погибшем адепте?

– Выпит досуха. Он оказался слабее тех двоих, которые потеряли драконьи сущности. Но есть зацепка, – Дархани замялся.

– Говори.

– Следы очень древнего тёмного ритуала. Неудивительно, что первые целители его проглядели. Они просто не знали о таком. Но и убийца не всё предусмотрел: остался посмертный отпечаток магии Воздуха. Сам погибший владел только Огнём и Водой.

– Понял. Проверю всех воздушников.

– Будь осторожен, Крис, – Дархани перешёл на менее официальный тон. – Отпечаток Воздуха обезличенный, но очень мощный. Обычные адепты, даже если они перестарались с экспериментами, на такое не способны.

– Полагаешь, кто-то из преподавателей?

– Все магистры работают в Академии не первое десятилетие. Но да, их надо проверить. Такие ритуалы были не редкостью во время Войны Стихий в прошлом тысячелетии. Их проводили над врагами, чтобы забрать силу. Впоследствии – над преступниками. Приговорённых лишали драконьей ипостаси, а отобранную силу вливали в тяжелобольных, либо в тех, у кого драконья сущность слаба.

– Спасибо. Очень ценная информация.

Я выключил связной браслет и откинулся в кресле, с наслаждением вытянув ноги. Сейчас под столом никто не прятался, и я мог себе это позволить.

В своём кабинете я уединился, чтобы хоть немного очистить сознание от чужих эмоций.

Утром специально пришёл в столовую пораньше, чтобы прощупать настроения. Занять место за столом для магистров не спешил. Потолкался среди адептов, давая им возможность принять меня за новенького.

Ничего не вызвало подозрений. Студенты перед парами излучали обычные тревоги. Легко было понять, кто не готов к занятиям, кто из парней вчера остался без сладкого. Не обошлось и без томных взглядов девиц в мою сторону. Их любопытство и желания быстро стали основным эмоциональным фоном. Но в общем и целом ничего необычного.

Алисия Рэйнарс, огненная лиса, её эмоции единственные, которые выбивались из общего фона.

Во-первых, я застал её в своём кабинете за уничтожением документа. И хотя сам документ не относился к моему расследованию, но в камине, который я тщательно обследовал после её ухода, я нашёл обрывки и других.

Не факт, что остальные бумаги были сожжены ею. Во всяком случае, в обрывках – ничего, кроме черновиков, связанных с хозяйственной деятельностью, я не нашёл. Скорее всего, это осталось после ректора.

Во-вторых, очень неглупа и находчива. Не позволила своему поклоннику окончательно зарваться и нарваться на мой гнев.

В-третьих, она боится. Она единственная, в ком я чувствовал страх, не связанный с невыученными уроками. Не всё время, но именно, когда я оказываюсь близко. Чего она опасается? В отличие от других она уже знала, что я ректор и могла начать догадываться, что я появился здесь не просто так.

Глава 7. Основы стихийной магии

Магистр Эркин похож на… мага, как его принято изображать в кино. Мантия, отрешённый взгляд, направленный куда-то то ли внутрь себя, то ли в иные миры. Ощущение, что преподаватель спит на ходу. Но, стоит ему заговорить, и голос оказывается на удивление сильным и бодрым.

Записывать за лектором – дело для меня привычное. После первой же фразы я вдруг пугаюсь и наклоняюсь к уху Эннии:

– Буквы, – шепчу.

Она отвечает мне вопросительным взглядом. Пока Энния соображает, я заглядываю в её конспект и с облегчением выдыхаю. Их буквы выглядят так же, как наши. И слова тоже. Как такое может быть?

– Адепт Рэйнарс, – рявкает магистр, и я едва не подпрыгиваю на месте. – Вам неинтересно то, что я рассказываю?

Впечатление, что преподаватель ни на кого не смотрит, оказалось обманчивым.

– Простите, магистр, – я пытаюсь встать по институтской привычке, но Энния начеку и удерживает меня на месте. – Я сверилась, правильно ли я записала тему лекции.

– Повторите, что я только что сказал.

Повторяю слово в слово. Магистр Эркин хмыкает:

– Замечательно, но вот насчёт вашей дисциплины… Вы уже третье занятие подряд думаете о чём угодно, только не о моём предмете. Если я задам вам пару вопросов по двум предыдущим темам, вы так же хорошо ответите?

Опускаю голову. Влипла. Что ж мне так не везёт?

– Простите, магистр, – решаюсь на почти честный ответ. – Я, действительно, была невнимательна. Семейные неприятности. Но сейчас всё наладилось, и больше этого не повторится.

– Надеюсь, – холодно говорит магистр. – Рад, что вы признали свою ошибку, но от отработки это вас не избавит. По последним двум пройденным темам подготовите письменные доклады. Даю два дня.

Ещё одна отработка. Они просто сыпятся на меня. Остаётся надеяться на Эннию. Хотя… через два дня это, скорее всего, достанется моему двойнику.

Лекция продолжается. Магистр Эркин довольно часто делает паузы, чтобы нарисовать на доске какие-то схемы и закорючки, и я легко успеваю записывать слова. Понимаю, правда, не всё. Вроде и слова все знакомые, но смысл часто ускользает, особенно когда магистр переходит к формулам активации стихий. Он требует записать какую-то абракадабру из звуков, но при этом запрещает их произносить.

Схемы тоже становятся всё сложнее. Как это вообще можно успеть зарисовать? Тем более что магистр предупреждает:

– Запомните, отклонение любой линии даже на один градус может привести к непоправимым последствиям.

Зато невозможно меня обвинить в невнимании. Я стараюсь изо всех сил не отстать, хотя надеюсь, что лично мне это всё не понадобится.

Если в начале лекции я чувствовала себя как в массовке на съёмке фильма, то в середине я уже понимаю, что изучение магии – это не изящные взмахи волшебными палочками, а что-то вроде каторжного труда. Родиться в мире без магии обычным человеком – это прямо везение. Мечтаю, чтобы поскорее закончилась лекция.

Но когда магистр начинает показывать фокусы, то есть оживлять рисунки, превращая их то в огонь, то в небольшой воздушный смерч, то в ручей, вытекающий прямо из символа, я оживляюсь.

Очень хочется спросить у Эннии, как может преподаватель демонстрировать все пять стихий. Она же говорила, что в Академии только у отца Рихара четыре, а у остальных и того меньше.

Не выдерживаю, пишу вопрос прямо в своём конспекте: «Сколько у него стихий?»

Она отвечает: «Три». Но тут же добавляет: «Это сила рун. Любой может активировать».

Любой или нет, главное, чтобы меня не спросили. Повезло. Меня не тронули. Думаю, магистр отложил это удовольствие на то время, когда я принесу доклад по стихиям. Хорошо, что сегодня практики нет.

Но я ошиблась, в конце занятия в дверь аудитории постучали, и заглянула дама в мантии. Магистр как раз соединял стихию земли, добытой из цветочного горшка, со стихией воздуха в небольшой смерч. И повернулся к помешавшей ему женщине с таким лицом, словно собрался натравить на неё получившееся микроторнадо.

– Магистр Эркин, следующее занятие на полигоне.

– С какой стати? У нас по расписанию Осознание внутренней стихии.

– Там и осознаете, – хмыкнула дама. – Это распоряжение нового ректора. Он желает лично проверить подготовку адептов.

В смерч на руке преподавателя вплёлся огонь.

– Не успел прибыть и уже срывает занятия, – пробурчал себе под нос магистр. – Хорошо, госпожа Арденс, через пятнадцать минут группа будет. А сейчас позвольте нам закончить занятие.

Дама исчезает, а я в тревоге смотрю на Эннию. Какой полигон? Меня же раскроют мгновенно. Пальчики Эннии демонстрируют шагающие движения. Всё понятно, по дороге на полигон мы потеряемся.

Глава 8. И снова попалась

Мы с Эннией специально идём медленно, позади всей группы, чтобы улучить момент и свернуть на боковую дорожку.

Нервирует меня Рихар, который несколько раз уже обернулся, ища меня глазами. Хмурюсь и отворачиваюсь, демонстрируя, что мне неприятно его внимание. Но парню по барабану. И если он до сих пор ко мне не подошёл, то только потому, что на нём как два клеща висят две наши однокурсницы: темноволосая Лючия и кукольного вида блондинка.

РИХАР

– Ты ему как кость в горле, – шепчет Энния, – из тех, к кому он подкатывал, единственная не дала. Ну не ты, понятно, она.

– А к тебе он не подкатывал? – вырывается у меня, и тут же спохватываюсь, вдруг ляпнула что-то не то. – Ой, прости.

– Попробовал бы, – фыркает Энния. – У меня парень на старшем курсе. Мы только поступили, Марк пришёл на вступительную вечеринку и объяснил всем, что я его девушка. А он уже дракон с полным оборотом. И две стихии у него. Он после выпуска хочет остаться тут помощником магистра Волсумза. Тот его ценит. А потом, когда третью стихию разовьёт… пора.

Энния тянет меня за локоть, и мы сворачиваем буквально на последнюю парковую аллею перед открытым пространством, почти бегом преодолеваем расстояние до следующего перекрёстка и уходим на узкую дорожку.

– Рихар, конечно, заметит, но пока он надеется на это самое, не сдаст. Хотя наверняка потом будет требовать, чтобы ты его отблагодарила.

­– Перебьётся, – фыркаю я.

– Ещё одно слово из твоего мира, – укоризненно качает головой Энния. – Смысл ясен, можешь не переводить.

– Может, мне и лучше перед тобой говорить всё, что вздумается? Как иначе я узнаю…

– Стой, – шипит Энния, хватая меня за руку и утаскивая с дороги напролом через густой кустарник.

И хотя я продираюсь второй, мне тоже достаётся. Эта растительная изгородь оказывается колючей. Энния садится на корточки в самой гуще и делает мне знак молчать. Слизываю кровь с расцарапанной руки.

На дорожке еще некоторое время тихо, а потом я слышу приближающиеся голоса. С уважением смотрю на Эннию. Это же надо, какой у неё слух.

– Что же могло заставить самого лорда Арского приехать в наше захолустье? – раздаётся незнакомый голос, в нём слышатся язвительность и неприязнь.

– Столичная скука и желание родных меня женить, – при первых же звуках второго голоса моё сердце пропускает удар, а в теле возникает знакомая вибрация.

– Лукавите, лорд Кристиан, император так просто высокородных драконов от себя не отсылает. Опять какую-то фрейлину не поделили?

Смешок:

– Всё-то вы знаете, магистр Волсумз.

– Я просто хорошо знаю придворный мир. Поэтому и оставил его.

– Всегда завидовал вашей увлечённости.

– Но не настолько, чтобы заняться наукой?

– И опять вы правы. Думаю, я здесь долго не задержусь. Совет Академий ищет достойную кандидатуру на место ректора. Не знаете, за что сняли моего предшественника?

– Неужели до столицы так медленно ползут слухи?

– Слухов в столице ходит много, но вы сами назвали это место захолустьем. Придворный мир интересуется совсем другими вещами.

– И тем не менее вы первый день здесь, а уже взбаламутили всю Академию. Значит, всё-таки вас что-то интересует именно здесь?

– Магистра Морриса сняли с формулировкой «за халатность». Император поручил мне составить отчёт об уровне подготовки адептов на разных курсах. Это и есть цель моего визита. Так что не так с подготовкой ваших учеников?

– Идёмте на полигон, лорд. Сами увидите.

– Лучше будет, если вы при адептах будете называть меня магистром. Я собираюсь принять активное участие в практических занятиях. И полагаю, мне придётся заменять всех по очереди. О, не беспокойтесь, преподавательский опыт у меня есть: довелось поработать в столичной Академии на факультете боевой магии.

– Вы полны сюрпризов, – в голосе магистра Волсумза я слышу настороженность. – Позволите проверить ваш уровень?

– Разумеется. Не можете же вы вот так запросто доверить своих учеников придворному хлыщу.

На минуту воцаряется тишина, а потом отец Рихара восклицает:

– Вы меня удивили, лорд Кристиан, простите, магистр Кристиан. Подозреваю, что не всё время вы проводите в праздности. Последний раз, когда мы встречались, у вас было развито всего три стихии, а четвёртая только намечалась. А сейчас четвёртая почти достигла уровня остальных. И я вижу зачаток пятой. Мои поздравления. И моё глубочайшее почтение. Уж не из-за этого ли император отправил вас подальше от трона?

Но новый ректор лишь хмыкает вместо ответа и возвращает разговор к началу:

– Так что же всё-таки натворил магистр Моррис? Вы так и не ответили.

Глава 9. Петля Изначального

Кристиан

«Ларс, угомонись», – продолжаю идти по направлению к группе старших адептов, в то время как дракон подбивает развернуться и проверить подготовку младшего курса.

Два адепта уже в воздухе, делают круг над полигоном.

– Ну как вам? – магистр Волсумз спрашивает почти безразличным тоном, но меньше всего в его эмоциях сейчас равнодушия.

Ларс передаёт исходящий от него запах морозной свежести. Магистр гордится достижениями своих учеников. И есть чем. Парни закладывают красивые виражи. Подключаю драконье зрение. Драконы не просто используют воздушные потоки, они их создают.

– Красавцы, – искренне восхищаюсь я. – У обоих вторая стихия – воздух? Как вам удалось так хорошо развить у них именно её?

– Не деликатничайте, магистр Арский. Вас удивляет, что я смог развить у них ту стихию, которой у меня у самого нет, – на этот раз он уже не скрывает самодовольства.

– Ну это я как раз хорошо понимаю, – охлаждаю я его желание покрасоваться перед придворным бездельником. – Вы работаете над развитием своей пятой стихии. И владеете методологией.

– М-да, магистр Кристиан, вы продолжаете меня удивлять. Мало кто понимает, что лучший способ в чём-то продвинуться – делать то, что получается хуже всего. Гораздо легче и приятнее совершенствовать то, что и так хорошо идёт. И если вы понимаете… У вас ведь отстаёт стихия воды? Не хотите факультативно поработать со старшим годом? Есть у меня трое с водой на начальной стадии.

– Заманчиво. Но сначала разберусь с тем, что оставил мне мой предшественник.

– Сочувствую, работа с документами – это не то, на что я хотел бы тратить своё время.

Магистр Волсумз отходит в сторону к группе адептов, некоторое время я прислушиваюсь и к словам, и к эмоциям. Обращает на себя внимание бледный юноша, рвущийся попробовать взлёт «ещё раз».

– Не сегодня, адепт Стэн, – почти ласково говорит магистр. – Ты ещё не восстановился.

Я настораживаюсь. Интересно, после чего он не восстановился?

Когда в Академии погиб дракон, на место выезжала комиссия. Ничего необычного не нашли и предпочли списать гибель адепта на несчастный случай: дескать, улетел парень в ночное время в горы, отвлёкся на что-то, врезался в скалу на больших скоростях да так, что и драконья регенерация не спасла. Наложили дисциплинарное взыскание на ректора и на магистра Волсумза, куратора старшего курса, и на том успокоились.

А потом к нам обратился отец одного из отчисленных молодых драконов. Причина отчисления – ослабление драконьей сущности почти до нуля. Причём он уверял, что его сын не первый из старшекурсников.

Повезло, что подозрительный Дархани настоял на сохранении тела погибшего в магической заморозке. Это оказалось несложно, поскольку близких родственников у парня не оказалось, а дальние были только рады возложить расходы по огненному обряду на государственные службы.

И вот сегодняшний звонок от Дархани по поводу выпитого досуха погибшего дракона. Докопались-таки. Осталось понять, кто опустошает драконов, едва достигших стихийной зрелости.

С этим Стэном надо будет пообщаться. Ларс запечатлевает образ и запах парня, но делает это словно нехотя.

Понятно, его сейчас интересует кое-кто другой. Этот огненный кто-то, вместо того чтобы заниматься практикой, сейчас стоит среди своих однокурсников, делая вид, что сосредотачивается на чём-то у себя внутри, а на деле косится в небо на выписывающих сложные фигуры драконов. И на юном лице такой восторг, что «Аррр», прямо-таки тянет оттолкнуться от земли.

Ларс рвётся в небо. Он должен показать лисёнку, кто из драконов самый красивый и самый сильный.

– С петлёй Изначального у них проблема, – магистр Волсумз снова рядом со мной. – Не хотите продемонстрировать, как должны летать мастера?

– А сами-то почему не хотите покрасоваться?

Магистр Волсумз вздыхает:

– Сами же знаете, что петля Изначального без Воздушной стихии почти невозможна. Вот без Воды, которой у вас пока нет, обойтись можно.

Качаю головой:

– Тоже не очень. Классическая петля требует соединения всех пяти стихий и доступна только Императору. Но да, вы правы, Воздух играет первостепенную роль.

Ларс ликует, он готов оттолкнуться от земли.

– Вот поэтому и прошу демонстрации. Методологии методологиями, но иногда один раз увидеть лучше многочасовых объяснений.

– Ну что ж, магистр, только верните на землю ваших парней, чтобы мне не пришлось курс менять.

Ларс

Наконец-то можно расправить крылья. Отталкиваюсь от земли. Взмах. Крис вроде умный, но сейчас не понимает, что для нас важнее не его расследование. Мы должны показать ей, кто из драконов мощнее. От кого будет самое сильное потомство.

Делаю круг над полигоном, замираю, почти не шевеля крыльями. Позволяю себя рассмотреть, а потом начинаю разгон и прямо над моей девочкой ухожу вертикально в небо. Петля Изначального. Создаю воздушный поток, опираясь на него, зависаю в верхней точке и пикирую вниз, к своему огоньку. Выравниваюсь над самой землёй. Несколько самых слабых непроявившихся драконов кидаются врассыпную. Но она стоит неподвижно, запрокинув голову. Храбрая, сильная.

Глава 10. Огонь и вода

Какие они красивые. Два дракона описывают круги над полигоном.

– Ты нас сейчас выдашь, – шипит Энния, возвращая меня в реальность.

Ну да, это я вижу таких красавцев впервые, а для Алисии они не в диковинку.

С трудом заставляю себя переключиться на более важные вещи. Вон магистр Эркин недобро косится. Чёрт, я ведь и так уже нарвалась у него на отработку. Надеюсь, Энния выручит с докладом. Вот только написать недостаточно. Когда я буду все эти знания усваивать, если все вечера мне с документами возиться в кабинете ректора? А, может, всё-таки удастся улизнуть в свой мир раньше? Например, сегодня вечером. И у ректора отрабатывать будет уже Алисия.

Сердце неожиданно сжимается. Э, я что расстраиваюсь? Уж не из-за ректора ли?

Невольно ищу глазами лорда Арского, так его вроде называл собеседник. Он стоит рядом с высоким темноволосым мужчиной в мантии. Это, скорее всего, и есть магистр Волсумз.

Лорд Арский, Кристиан. Красивое имя. Я вздыхаю. Интересно, а к какому сословию отношусь я? То есть Алисия, конечно. Может ли птица такого полёта, как лорд, всерьёз заинтересоваться девушкой вроде меня? Сникаю. Это вряд ли. Знатный и красивый. Представляю, как при дворе императора дамы от него млеют. И наплевать, меня это всё не касается. Он даже и не смотрит в мою сторону, а то, что я ему всё время под горячую руку попадаюсь, так это случайность.

Интересно только, как он меня сегодня в кустах вычислил?

Подумать не успеваю, рядом восторженно ахает Энния, и несколько девичьих голосов вразнобой что-то тараторят. А главное, все взгляды, включая магистра Эркина, направлены в одну и ту же сторону.

С того места, где стоят старшекурсники, взлетает ещё один дракон. Мама дорогая, даже мне, не специалисту по летающим рептилиям, сразу же становится ясно, что он прекрасен. Дракон огромен, чешуя в лучах солнца отливает золотом. Он зависает в воздухе, вибрируя огромными крыльями, и я забываю, как дышать. Мне кажется, что он смотрит только на меня. А потом дракон срывается с места и летит параллельно земле к нам. Прямо над моей головой уходит вверх почти вертикально, а потом делает что-то, похожее на мёртвую петлю, и устремляется вниз.

Золотой зверь падает прямо на то место, где стою я. Вокруг с визгом разбегаются мои однокурсницы. Даже парни отшатываются. А у меня ноги словно в землю вросли. Стою, запрокинув голову, и смотрю на стремительно приближающуюся громадину. Страха нет, а может, я просто не успеваю испугаться.

Прямо над моей головой дракон умудряется извернуться и выйти из пике. Время замедляется, золотистый гигант проплывает надо мной.

Только теперь я отмираю и делаю глубокий вдох. Лёгкие наполняются ароматом цитруса с лёгкой горчинкой. Очень знакомый запах. Я невольно ищу взглядом ректора, но его нет. А золотой дракон опускается на землю. И я впервые вижу оборот. Хотя что значит вижу? Глаз не успевает зафиксировать процесс, как именно это происходит. Вот только что дракон сложил крылья, быстро уменьшился в размерах, и уже рядом с магистром Волсумзом стоит не кто иной, как лорд Арский.

Офигеть. Неужели это был он? Судорожно выдыхаю. Чёрт, мне надо скорее вернуться домой. Чем дольше я нахожусь в этом мире, тем труднее мне будет списать это всё на чудесный сон.

– А ты храбрая, – с уважением говорит кто-то.

Поворачиваю голову и не сразу соображаю, что это Рихар. Он тоже один из немногих, кто остался на месте. Постепенно подтягиваются и остальные. Парни, шарахнувшиеся в сторону, выглядят слегка сконфуженными, а девчонки если и волнуются, то совсем по другому поводу.

– Это новый ректор, – восхищённо выдыхает Лючия. – Я с ним уже встречалась сегодня в столовой.

А я ощущаю укол ревности. Мне неприятно, что она, совсем забыв о Рихаре, на котором совсем недавно висела пиявкой, теперь ест глазами ректора. И кукольная блондинка тоже.

В очередной раз одёргиваю себя и пытаюсь убедить, что это не моё дело. Но получается плохо. Красавцев мужчин я хотя бы в кино видела, а вот настоящего дракона, да ещё такого красивого и вживую, а не картинку на экране, впервые. И как бы мне хотелось…

– Лисичка, – Рихар касается моей руки. – Тебе нравятся золотые драконы? Я тоже буду золотым, – он наклоняется к моему уху. – У меня уже третья стихия развивается, а когда их будет четыре, чешуя станет золотистой.

От Рихара пахнет прелыми листьями и немного застоявшейся болотной водой. Не очень приятно. И почему-то мне совсем неинтересно, каким драконом он станет. Отдёргиваю руку и из вежливости спрашиваю:

– У тебя стихия воды?

– Верно, – улыбается он. – Огонь, земля, а вода только начала появляться.

Хм, а ощущение, что, не появившись, уже протухла.

В этот момент магистр Эркин вспоминает о своих обязанностях.

И я, сделав шаг в сторону от Рихара, пытаюсь понять, о чём говорит преподаватель.

На первый взгляд всё просто: нужно сосредоточиться на солнечном сплетении и почувствовать свою стихию.

Я понимаю, что даже попытка не имеет смысла. У меня ведь нет магии. Но надо как-то притвориться. И я, покосившись на остальных, складываю ладони на солнечном сплетении, стараясь сымитировать правильное положение рук. Имитация не удаётся.

Глава 11. Везде этот ректор

– У тебя магия, – ошарашенно говорит Энния.

Практика закончилась, и мы, оторвавшись от группы, идём в столовую сложным извилистым путём. Нужно поговорить и осмыслить то, что произошло.

– Сама в шоке. Не понимаю, как это получилось. Может, это не моя, а ректорская? Что если я всего лишь как проводник сработала?

– Невозможно. Если через не-мага пропустить стихию, он выгорит изнутри, умрёт. Так что ты маг и к тому же с двумя стихиями: огнём и водой. А это новая проблема. У Лиссы развит только огонь. Сложно будет объяснить, почему так резко всё изменилось.

Но мне сейчас не до проблем других людей.

– Ты хочешь сказать, что я могла погибнуть во время сегодняшней практики?

Энния пожимает плечами.

– Вряд ли, – неуверенно говорит она. – Ректор – золотой дракон, сама видела, а значит, очень сильный маг. Он бы остановился, если бы не почувствовал в тебе стихию.

– Но ты не уверена. Ты больше боялась того, что нас раскроют, а не того, что я могла умереть.

– Ты не так поняла, – оправдывается Энния. – Хотя какая разница? Если бы нас раскрыли, ты бы в любом случае не выжила.

– Великолепно. Давай сегодня снова попробуем достучаться до моего мира. Мне уже не терпится отсюда убраться.

Мы выходим на главную аллею, ведущую к столовой, и разговор обрывается.

– Что от тебя нужно ректору, Лисичка? – я вздрагиваю, так неожиданно появляется за моей спиной Рихар.

– Это тебя не касается, – огрызается Энния.

А я задумываюсь: не сказать ли часть правды:

– Ничего особенного, Рихар, просто магистр Моррис готовил бумаги о моём отчислении. И новый ректор сейчас пытается решить: действительно я полная бездарность или нет.

– Тебя отчислить? Но за что? – он поворачивается к Эннии. – И очень даже касается. Я могу переговорить с отцом. Он имеет влияние.

– Лучше не надо, – останавливаю его я. – Только хуже сделаешь. Пока что я отделалась несколькими отработками. И заметь: одна из них благодаря тебе.

Рихар идёт с нами рядом молча до самой столовой.

Перед самым входом откуда-то вылетает кукольная блондиночка. Скорчив гримаску в мой адрес, она отрезает парня от меня. Облегчённо выдыхаю, чтобы тут же почувствовать на себе чей-то внимательный взгляд и, обернувшись, увидеть подходящего к крыльцу с другой стороны магистра Арского. Дракон такого полёта не может, точнее не должен, специально следить за мной. Как же так получается, что я всё время попадаюсь ему под ноги? Цепляюсь за локоть Эннии, как за спасительную соломинку, и спешу внутрь столовой.

– Садись за тот же столик, я сейчас, – тихо говорит Энния и отходит к какому-то парню. Наверное, это и есть её Марк.

Вокруг меня в довольно узком проходе толпятся другие адепты. Кто-то входит, кто-то, уже пообедав, выходит. А я стою, оцепенев, как тогда под столом в кабинете ректора, пытаясь стать незаметной, потому что всем своим существом чувствую за спиной замершего хищника. Почему он не обойдёт меня и не пройдёт к преподавательским местам? Но он не спешит. Волосы на затылке становятся дыбом. Ощущение, что ко мне принюхиваются, как будто хотят съесть. Делаю несколько осторожных шагов. Но расстояние между нами не увеличивается. Не слышу шагов ректора, но каждой клеточкой ощущаю его присутствие. Надо бы ускориться и побыстрее пройти к своему столику, но ноги становятся ватными.

– Вы ждёте меня, адепт Рэйнарс? – вкрадчивый голос, и дыхание, раздувающее волосы на моей макушке, не оставляют никаких сомнений, что лорд Арский охотится на меня. Он что, действительно, со мной флиртует?

Я не маленькая девочка и чувствую, когда нравлюсь мужчинам.

И лорд Арский не первый, кто обращает на меня внимание, но первый, на которого я так глупо реагирую. Я веду себя так, что он может посчитать меня лёгкой добычей, девицей, согласной на всё. Надо бы ответить что-то не очень дерзкое, что-то такое, чтобы не привлечь его, а, наоборот, показать, что я воспринимаю его так же, как и всех остальных, и уж тем более сама им не интересуюсь. Вот только не слушаются ни мысли, ни язык. Возникает ощущение, что он касается моих волос, отодвигает прядку и проводит пальцем по шее. Но касание такое лёгкое, словно его и нет, а я себе лишь вообразила. Скоро на нас начнут обращать внимание.

Выручает меня Лючия. Выныривает откуда-то сбоку со словами:

– О! Магистр Арский, вы были так восхитительны сегодня на полигоне…

Мне чудится раздражённое рычание за спиной, но флёр наваждения уже слетел, и я быстро срываюсь с места. Меня трясёт, не сразу вспоминаю, за каким столиком мы сидели утром. Но Энния уже на месте, и я, облегчённо выдохнув, опускаюсь рядом.

– Ты почему так долго?

– Так получилось, – не вдаваясь в подробности, отвечаю я. – Есть хочу.

За столиком, кроме нас, никого нет. Два места, кроме моего, накрыты, и два пустые. Передо мной стоит глубокая тарелка с золотистым супом, в котором плавают кусочки чего-то нежно-розового. Наклонившись к моему уху, Энния поясняет:

– Для каждого адепта свой рацион.

– То есть мы не выбираем?

Глава 12. Отец и братья

Как я могла так влипнуть? Стыд какой.

Мысли о том, что магистр услышал мои слова, отвлекают от того, что скоро я увижу «своих» родителей.

– Соберись, – Энния нервничает. – Ты, конечно, отлично осадила Лючию, но сейчас тебе лучше подумать, как не выдать себя перед родными. Они знают тебя лучше, чем все остальные.

Хочется возразить, что это не факт. Чаще всего именно родные меньше всего о нас знают. Но она права. Есть внешние мелочи, которые могут выдать.

– Ты не знаешь, как Алексия обращалась к родителям?

– Насколько помню, маму называла мамой, а об отце всегда говорила как-то холодно и всегда только «отец». И она очень радовалась, что уехала из дома. Ты, главное, помни: без документа об отчислении никого не могут забрать из Академии. Есть закон.

Мы идём по центральной аллее к воротам. Гостевой домик находится за ними, вне стен Академии. На территорию вход посторонним запрещён. Очень тепло, но меня пробивает дрожь.

– Я справлюсь, – говорю я больше себе, чем Эннии.

Главное – успокоиться.

– Сколько времени я здесь учусь?

– Полгода.

– А если они так хотят выдать меня замуж, зачем, вообще, отпустили в Академию?

– Жениха подходящего нашли недавно. У тебя ещё два брата и две младших сестры.

– Имена?

– Ты их обычно называла «мои братики» и морщилась при этом.

Ясно-понятно, отношения в семье у Алисии вряд ли были тёплыми. Впрочем, мне не привыкать.

Перед воротами я останавливаюсь. Мне предстоит выйти за границу Академии. В душе появляется неясное предчувствие и желание развернуться и уйти.

Но мы уже в пределах видимости охраны, и один их стражей открывает дверь сбоку от въездных ворот. Он, видимо, предупреждён, но на всякий случай уточняет:

– Алисия Рэйнарс?

Я киваю.

– Проходите.

Оглядываюсь на Эннию.

– Я подожду тебя здесь. Магия – это ценность. Но есть люди, которые до сих пор считают, что женщине ни к чему развивать в себе магию. Боюсь, что твои родители из таких.

До гостевого домика метров пятьдесят. У входа карета с гербом на дверце. Похоже, я не из простых дворняжек. Притормаживаю, чтобы разглядеть.

Выглядит дорого-богато, слишком много украшений. Впрочем, откуда мне знать, что у них считается безвкусицей? Может, это последний писк моды, и у них все состоятельные люди в таких ездят. Хотя и это не исключает отсутствия вкуса.

Ну ладно, надо идти. Чего я нервничаю? Указ о моём отчислении не подписан. Значит, забирать меня никто не имеет права. Ну выскажут недовольство. Направлю к ректору. Он ведь не отпустит меня? Ему ведь лень бумажки самому разбирать. Ну всё, как тут говорят: «Помоги мне Изначальный».

Вхожу в комнату. После яркого солнечного света глаза не сразу привыкают к полумраку. На диване сидит, развалившись, полный мужчина. Всё, что успеваю рассмотреть: на нём зелёный камзол с воротником-стоечкой, украшенный золотой вышивкой, волосы тёмные с седыми прядями. Все пуговицы застёгнуты, кроме верхней, но сразу видно, что ткань едва ли сойдётся на его бычьей шее, да и на животе натянута так, что наклонись он вперёд, и пуговицы начнут отлетать одна за другой. Разве что они пришиты на совесть. Но в любом случае из камзола он явно вырос.

При моём появлении мужчина только голову поворачивает и продолжает сидеть, разглядывая меня. Я тоже молча изучаю «родителя».

Надо бы поздороваться, но забыла спросить, как тут у них говорят с родителями на «ты» или на «вы». Но мне не приходится этого делать. Мужчина начинает с места в карьер:

– Ты собрала вещи?

– Что? Какие вещи?

– Все свои. Твоя учёба окончена, мы сейчас уезжаем.

– Я никуда не поеду, – вырывается у меня.

Сбоку доносится смешок:

– Я говорил, отец, что учёба портит женский характер?

– Это точно, – хихикнув, вторит ему другой.

Поворачиваю голову: в креслах сидят два взрослых парня. Всё моё внимание было устремлено на «отца», и я их не заметила сразу. Братья?

– Тебя отчислили, – резко говорит мужчина, – я договаривался с ректором.

– Ректор сменился. И меня не отчислили, – на всякий случай добавляю. – И не собираются. У меня у первой на нашем курсе открылась вторая стихия.

Может, конечно, и не у первой, но пусть эти трое поймут, что моими достижениями ещё и гордиться можно.

Кто-то из братьев насмешливо фыркает.

– Говорил я, что нужно сразу Лиску заблокировать.

– Ещё не поздно, – мужчина всё-таки умудряется, кряхтя, подняться с дивана и не потерять при этом ни одной пуговицы. – Довольно разговоров. Ты отправляешься прямо сейчас. С братьями. У меня дела в соседнем городке. Догоню вас у портала.

Разговор исчерпан, меня никто не собирается слушать. Мужчина направляется в мою сторону.

Глава 13. Попытка бегства

Думай, Алиса, думай. Чем дальше тебя увезут, тем сложнее будет выбраться. А выбираться надо. В голове сумбур, в душе отчаяние. И чем больше я думаю, тем сильнее меня затапливает ощущение безнадёжности. Я слышу, как тикают секунды, складываясь в минуты, и в такт им стучат копыта лошадей. Звук становится мягче, карета съехала с брусчатки на землю. Может устроить скандал у портала? Кричать, что меня выкрали из Академии? Но они же родственники. Что если они имеют право?

Я потянулась рукой к шторке на окне, но сидящий справа «братец» моментально отреагировал, ощутимо треснув меня по запястью.

Я зашипела от боли, растирая ушибленное место:

– Я что, в окно не могу посмотреть?

– Не стоит, – неожиданно вполне нормальным тоном ответил он. – Пыль дорожная набьётся. Э, извини, не рассчитал удар.

А что, если получится договориться?

– Где мы едем? – спросила я.

– Какая тебе разница? – грубо рявкнул второй брат, тот, что сидел слева от меня. – Через час будем у портала, а там несколько минут, и дома.

– Мы едем через Андалонский лес, – ответил первый, более нормальный.

Трудно общаться, если не знаешь, как зовут тех, от кого зависишь. Пока что я сделала вывод, что и внешне, и по поведению более грубый брат старше по возрасту. Видимо, отцовский первенец. Короче, яблочко от яблони.

Я вздохнула.

– Не переживай, Лиска, – уже совсем мягко сказал младший брат и погладил меня по руке, по которой сам же недавно треснул. – Отец плохого не пожелает ни тебе, ни всем нам. Вас, девок, трое родилось, и за каждой надо приданое дать. И не выдашь за кого попало. Род Антаринов – один из древнейших. Они пару веков назад даже на трон претендовали. Война была. Предок нашего Императора, когда их разбил, всем уцелевшим жизнь сохранил и разрешил наследнику титул князя оставить. Так что княгиней будешь.

– Это что же, – ахнула я. – Моему жениху за двести лет уже?

– Да что ты ей объясняешь, Арни? Её дело – отцу повиноваться.

Ага, значит, младшего брата зовут Арни. Надо всё-таки попробовать.

– Арни, а раз мы через лес едем, можно остановиться ненадолго? У нас обед был недавно. Я не дотерплю до портала.

– В кустики, что ли? – понимающе откликнулся младший.

– Нельзя останавливаться, – буркнул старший. – Отец не велел.

– Да брось, Барог, куда она денется?

– Ну, пожалуйста, Барог, – я делаю умоляющий взгляд по образу и подобию кота из Шрека. – Ну куда я денусь?

Может, и никуда, но не попробовать я не могу. Если уж Алисия, родившаяся в этом мире, пыталась избежать сомнительной чести в виде брака со знатным стариком, то мне, иномирянке, и подавно нельзя сдаваться.

– Ладно, – буркнул старший братец, – Арни, крикни кучеру, пусть остановится.

Спускаюсь по ступенькам. Барог даже не подумал подать мне руку. А я-то наивно думала, что аристократия вся воспитанная. Хотя, если вспомнить папашу Алисии, тут аристократизмом и не пахнет.

Оглядываюсь, изучая местность. Мелкие кустики и деревья у дороги стоят неплотно. Редколесье.

– Здесь всё на виду, – жалуюсь.

– Мы отвернёмся, – ухмыляется старший братец.

– Ага, а вдруг кто по дороге проедет?

Дорога извилистая, поворот близко.

– У нас мало времени, – рычит Барог. – Вон там вроде кусты нормальные.

Вот это меня устраивает. Кусты далеко от дороги. Фора есть.

– Иду. Я быстро, – покладисто говорю я.

Всем видом изображаю смирение. Перепрыгиваю через узкую канавку и начинаю углубляться в лес. Хвойные деревья и мелкий кустарник. Чем ближе к зарослям, на которые указал мне Барог, тем теснее смыкаются деревья. Оглядываюсь назад: карета всё ещё видна. Пробираюсь ещё глубже. Кусты начинают цепляться за одежду. Хорошо, что ткань у униформы плотная, но плохо, что на мне юбка. Опять же хорошо, что одежда не яркая: тёмно-зелёная, как хвоя. Есть шанс затеряться.

– Эй, Лиска, ты скоро? – доносится с дороги.

– Погоди, только дошла, – отвечаю я и продолжаю углубляться в лес более активно. Минут пять у меня есть, прежде чем хватятся. А там надо будет резко сменить направление. Сучки хрустят под ногами. И, мне кажется, что слышно на весь лес. Но надо использовать фору. Главное – убежать и спрятаться, а там выберусь как-нибудь. Бежать, правда, трудно. Сплошные заросли. И дорогу выбирать некогда.

Если получится, уж как-нибудь доберусь до Академии. Ну получу пару отработок.

Похоже, слово «отработка» меня уже не пугает.

Останавливаюсь, чтобы прислушаться, и сердце пропускает удар. В том направлении, откуда я бегу, трещат кусты.

Глава 14. Погоня

Ларс урчит от удовольствия. Попался Лисёнок. Если бы не мой дракон, я бы мог ещё усомниться. Ну огрызнулась девчонка на обвинение однокурсницы, мало ли. Но Ларс мигом поймал настоящую эмоцию. Лисёнок ревнует. И запах её ревности напоминает морской бриз.

Никогда бы не подумал, что мне может нравиться такая реакция. Ревность, с которой мне приходилось сталкиваться, обычно пахла уже полежавшими под солнцем морскими водорослями. Но у Лисёнка всё не как у других. Надо же, свежий морской ветер, предвещающий шторм.

Направляясь к преподавательским столам, прячу неуместную улыбку. Не вовремя, ой, не вовремя тебя, Ларс, несёт. Включайся, нам нужно знакомиться с преподавателями. Быть может, кто-то из них и есть тот, кто нам нужен. И даже наверняка. Просто так в одном учебном заведении трёх драконов не опустошают.

С магистром Эркином я уже встречался на полигоне. Типичный учёный маг. Рассеянный и задумчивый. Первое впечатление, что он не от мира сего. Но оно обманчиво: на всё новое реагирует мгновенно. Вон как подскочил, когда у Лисёнка откликнулись две стихии. Кстати, есть в этом и нечто странное. Когда я помогал девочке настроить магию, обе стихии откликнулись моментально. И по силе показались мне равными. Как мог преподаватель не заметить Воду, если она уже хорошо развита? Надо будет с Лисёнком поговорить вечером.

Киваю Эркину. За его столом свободных мест нет. С ним сидит магистр Арденс, целительница. И преподаватель по зельеварению Бертон. С виду такие же безобидные.

Ларс принюхивается: может, и не только с виду. При моём приближении эмоции не скачут. Разве что у госпожи Арденс чувствуется настороженность, но она вполне объяснима. Именно её вместе с молодым преподавателем, приставленным ко мне в качестве помощника, я сегодня успел загрузить неожиданной сменой расписания. В принципе, необходимости сгонять всех на полигон не было. Но, когда ломаешь привычные рамки, эмоциональный фон начинает зашкаливать. Иногда этого достаточно, чтобы заметить странности и нестыковки.

А вот рядом с магистром Волсумзом место свободно. И он меня интересует больше других. Самый сильный маг. И эмоции интересные. Чувствуется лёгкая неприязнь к моей персоне. Ну, с другой стороны, я не прекрасная дева, чтобы нравиться. Ларин Волсумз – личность и в столице известная. И в глушь забрался всяко не для того, чтобы на таких, как я, время тратить. Его предположения, что мы с Императором могли фрейлину не поделить, меня вполне устраивают. А вот моя версия, что я приехал ознакомиться с уровнем подготовки, скорее всего, быстро развалится.

– Садитесь, магистр Арский, – Волсумз кивает на место рядом с собой. – Это место было за ректором Моррисом.

– Вы, наверное, больше других с ним общались?

– Ну как общался, – Волсумз пожимает плечами. – Я не очень разговорчив.

– Тем приятнее, что для меня вы сделали исключение.

– Элементарная вежливость, – уголком рта улыбается магистр. – Должен же вас кто-то ввести в курс дела. Вы ведь не просто так сюда приехали. И едва ли вас волнует уровень подготовки адептов. Так что бросьте притворяться праздношатающимся бездельником.

Вот так быстро развалилась моя легенда.

– Я даже не удивлён, что вы так быстро это поняли. Отдаю должное вашей проницательности, – развожу руками. – О вас до сих пор помнят в столице, как о претенденте на должность советника Императора.

– Упаси меня Изначальный! Положить жизнь на политические интриги? Ну нет, магистр, у меня есть задачи поинтереснее. Но вот, чтобы спокойно заниматься магической наукой и своей пятой стихией, нужно решить земные проблемы. И я догадываюсь, что наши цели тут совпадают.

Договорить он не успевает.

– Отец! – к нашему столу бросается Волсумз-младший.

Кажется, этот парень начинает мне надоедать. Но за его спиной маячит подружка Лисёнка. И по её побледневшему лицу я понимаю, что случилось что-то нехорошее.

– Рихар, – рявкает магистр на сына. – Ты забываешься.

– Пусть говорит, – обрываю я воспитательный процесс.

Этот щенок набычивается и, глядя на меня со злостью, спрашивает:

– Господин ректор, за что вы отчислили Алисию Рэйнарс?

– Что? Я здесь меньше суток. Когда бы я успел?

– Но её только что увезли. Разве можно забирать адептов из Академии без вашего ведома?

Внутри взвивается Ларс.

– Кто посмел? – перевожу взгляд на подружку Лисёнка.

Девушка делает шаг вперёд.

– Отец приехал за ней. Она не хотела уезжать. Я видела издали, как два парня затащили её в карету. Думаю, это её братья. А стражник хотел остановить их, но её отец протянул ему какую-то бумагу. Она точно не собиралась никуда уезжать.

Поднимаюсь, опираясь руками на стол и пытаясь сдержать Ларса. Приходится прикладывать усилия, как при первом обороте. Дракон готов уже сейчас расправить крылья и пробить потолок столовой. Ловлю взгляд магистра Волсумза, устремлённый на сына. В нём недовольство. Но точнее определить не могу. Ларс уже сейчас не со мной и не анализирует окружающих. А магистр уже уставился на мои руки, и выражение его лица быстро меняется. Брови ползут вверх.

Опускаю глаза. Харугов дракон. У меня руки покрыты золотой чешуёй.

Глава 15. Спасение

Всё происходит мгновенно. Барог отлетает к краю поляны и исчезает в пышно разросшемся кустарнике. Судя по тому, что вскрик превратился в вопль, лететь было не так страшно, как оказаться внутри колючих зарослей. А вот Арни подаётся вперёд, и в руках у него какая-то палка. Каждый шаг даётся ему нелегко, волосы и одежда развеваются, словно в лицо ему дует ураганный ветер. Он что-то кричит. Неожиданно ветер стихает, и Арни, не удержавшись, падает на четвереньки.

– Отойди от моей сестры, – орёт он.

Подняв голову, вижу прямо над своей головой драконью морду, из пасти которой вырывается дым. Как-то сразу становится очевидно, что дым – это лишь начало, ещё пара мгновений, и появится пламя. То, что дракон зол, видно невооружённым глазом.

– Стой, не надо, пожалуйста, – несмотря на боль в колене, у меня получается подняться и встать прямо перед золотистым зверем.

Арни мне не брат, и, вообще, ему плевать на мои желания, и, скорее всего, защищает он сейчас не меня, а семью, но не сжигать же его за это.

Дракон фыркает, выдыхает в сторону клуб дыма и захлопывает пасть. А потом опускает морду, поглядывая то на меня, то на храброго брата Алисии. Ждёт, что если я вступилась, то сама и поговорю с ним?

Я поворачиваюсь к Арни и повторяю ему то, что сказала Барогу:

– Я с вами не поеду.

– Ты должна, это воля отца, – неуверенно говорит Арни.

Вздрагиваю, ощутив руку, сжавшую моё плечо. Жар, исходящий от неё, волнами расходится по телу. Это прикосновение разом выключает все желания кому-то что-то объяснять, спорить. Есть кому сделать это вместо меня, и я впервые чувствую себя защищённой.

– Вы нарушили закон, – рычит за моей спиной знакомый голос, самим своим звучанием провоцирующий вибрацию внутри позвоночника. – Превыше всего воля Императора. Никто не имеет права забирать адепта из Академии.

– Но у отца было разрешение от ректора, – упрямо произносит Арни, по-прежнему сжимая в руке палку.

– Ректор – это я. То есть на вашем счету ещё и подделка документов, – голос магистра звучит грозно.

А у меня неожиданно для меня самой вырывается нервное хихиканье. На моём счету тоже есть кое-что, а именно уничтожение документа в кабинете ректора, но лучше об этом не напоминать.

Рука на плече сжимается чуть крепче, и подушечка большого пальца легко поглаживает мою шею. Замираю от невесомой ласки и окончательно теряюсь. Чувствую, как кровь бросается мне в лицо. Моя реакция на ректора настолько очевидна, что я закусываю губу сильнее, чем обычно, стараясь отрезвить себя. Ну не может же он всерьёз… или может?

К счастью для меня, ещё одна тень закрывает поляну, и рядом с нами опускается серебристый дракон. Едва коснувшись земли, он оборачивается. Я уже видела этого высокого темноволосого парня рядом с Эннией. Это Марк.

– Как вы меня опередили, магистр? – удивлённо спрашивает он. – Вы летели к Западному порталу.

– Мой дракон решил иначе. Как видишь, у него отменное чутьё. Займись ими Марк. Они нарушили закон.

Парень кивает и направляется к моим «братцам». Барог уже выполз из кустарника и, шипя от боли, вытаскивает из себя впившиеся колючки.

– Может не надо, – робко говорю я, неохотно высвобождая своё плечо и поворачиваясь к ректору лицом. – Пусть себе едут.

Мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Ох, зря я это делаю. Насмешливый взгляд синих глаз моментально лишает меня воли, а рука, отпустившая меня, скользнув по моей спине, снова берёт в плен уже другое плечо, и большой палец ложится на ключицу, поглаживая её.

Магистр наклоняется и интимным шёпотом интересуется:

– Ну почему вокруг одной маленькой тихой мышки всё время столько шума?

А я, как зачарованная, тону в синеве его глаз. И он отлично понимает моё состояние, потому что вид у него становится самодовольным. А потом его взгляд скользит по моей скуле и темнеет, челюсти сжимаются, а на лицо надевается холодная маска.

– Кто это сделал? – рычит магистр, осторожно проведя пальцем по моей скуле.

Только теперь я чувствую лёгкую болезненность. Похоже, папаша сильно разозлился на моё сопротивление. Но не думала, что от пощёчины останется след.

– Отец, – поспешно говорю я, – за неповиновение. Нет, братья меня и пальцем не тронули.

Уточнять, что Барог просто не успел, не буду. Не успел ведь.

Магистр отстраняется, его взгляд скользит вниз.

– А это? – теперь он замечает мою разбитую коленку.

– Я сама, упала, когда убегала.

Некоторое время магистр поигрывает желваками, а затем отодвигает меня к себе за спину и шагает вслед за Марком к моим непутёвым «братцам».

– Вы сейчас убираетесь к Харугу, – рычит он, и на этот раз в его голосе отчётливо слышен драконий гнев. – И благодарите свою сестру за то, что она за вас заступилась. Вон отсюда, щенки, и не смейте мне больше попадаться на глаза. Марк, а ты найдёшь мне их отца. С ним я хочу поговорить основательно.

Слышу удаляющийся треск веток. Дракон был убедителен. Шум крыльев. Это взлетает серебристый зверь Марка.

Глава 16. Нарушитель правил

Рука магистра поглаживает мою коленку. Кончики пальцев касаются кожи бедра на внутренней стороне. Боль отступает, и прикосновение кажется мне всё более интимным. Кожа покрывается мурашками. Не сомневаюсь, что он это чувствует. Пытаюсь отодвинуть ногу.

– Тс-с-с, ещё не всё исцелилось, потерпи, – горячая ладонь удерживает моё колено, а сбросить её я не решаюсь.

Он ведь сразу поймёт, что я думаю совсем не об исцелении. Только вот бархат в голосе магистра наводит на подозрение, что он попросту врёт и специально затягивает лечебный процесс.

И я теряюсь, не зная, как поступить. Ощущения от подушечек пальцев, словно невзначай продолжающих поглаживать моё бедро, становятся просто нестерпимыми. Низ живота стягивается в тугой узел. С трудом удерживаю стон, стараюсь дышать размеренно, но получается поверхностно, губы невольно приоткрываются, и я не могу не видеть, как темнеет его взгляд, остановившись на них.

О, нет, только не это. Нужно быстро заканчивать с этим сомнительным лечением. Но тело ватное и совершенно отказывается слушаться. А глаза сами закрываются.

– Теперь уберём это, – хрипло говорит магистр, и его вторая рука касается моей скулы, того места, где остался синяк, а сам он наклоняется слишком близко.

Я чувствую его дыхание. Меня окутывает аромат цитруса. Прикосновение к губам почти невесомое, а ладонь уже соскользнула со скулы на затылок. Но поцелуя нет, и ожидание становится невыносимым. У меня вырывается тот самый предательский стон, который я так долго сдерживала, и в следующий миг его губы накрывают мои.

Если в голове ещё и оставались какие-то праведные мысли, то они растаяли от нежности, с которой он исследовал мои губы. Горячий узел внизу живота начал раскручиваться, заполняя волнами возбуждения всё тело. Грудь стала чувствительной, и я не удержалась, сама потянулась навстречу, вцепившись пальцами в его плечи, и ответила на поцелуй, втянув его губу. Магистр моментально откликнулся, с тихим рыком врываясь в мой рот языком, углубляя поцелуй, жёстко фиксируя затылок.

Я попала. Чувствую, как поднимается его рука по внутренней поверхности бедра, и не могу отстраниться. Пытаюсь прошептать «нет», но слово превращается в очередной стон, тонущий в поцелуе, а тело само подаётся вперёд.

– Извините, что отвлекаю, – раздаётся совсем рядом насмешливый голос.

Я дёргаюсь, а магистр, издав короткий раздражённый рык, наконец-то отрывается от моих губ и садится. О боже, мы ведь уже лежали. Сажусь, с ужасом подмечая свою задранную юбку и боясь поднять глаза.

Мимолётный взгляд уже подсказал мне, что так незаметно приземлившийся рядом дракон не кто иной, как магистр Волсумз. Позорище. Я-то ведь помню их разговор. Магистр Волсумз считает ректора придворным ловеласом. И это наверняка неслучайно.

Я вся горю от смущения, но сквозь стыд прорывается и голос разума. Нас увидели, но ничего не успело случиться такого, о чём бы я горько сожалела впоследствии. Поправляю юбку и отползаю в сторону, прежде чем встать на ноги.

Ректор закрывает меня своей широкой спиной, давая время прийти в себя.

– Нарушаете правила, магистр Арский? – в голосе отца Рихара чувствуется удовлетворение. – В Академию скоро доставят отца этой славной девушки. Надеюсь, вы понимаете, что если до него дойдёт то, чему я стал невольным свидетелем, то он будет вправе забрать свою дочь отсюда?

Руки ректора сжимаются в кулаки и начинают покрываться золотистой чешуёй.

– Разумеется, всё это останется между нами, – поспешно говорит магистр Волсумз. – Но советую вам быть сдержаннее. Учитывая внимание к вам всей женской половины Академии, внимательных глаз будет много.

– Благодарю, магистр, но разрешите мне самому решать, как и с кем себя вести, – драконий рык рвётся наружу.

– Дело ваше, я предупредил. Да, и я бы прежде всего снял с девушки браслет, блокирующий её магию, а не вот это всё, – насмешливо говорит Волсумз.

Начала оборота я не вижу, но золотой дракон уже через пару мгновений взмывает в небо. Он не такой большой и красивый, как тот, что так коварно подобрался к моему сердцу. Но спасибо ему за предупреждение.

Магистр Арский некоторое время продолжает стоять спиной ко мне, а потом резко поворачивается:

– Лисёнок…

– Адепт Рэйнарс, – поправляю я. – Простите, я забылась. Разнервничалась после случившегося.

Вижу, как темнеет его взгляд:

– Хочешь сказать, что я воспользовался твоей растерянностью?

Он делает шаг ко мне, а я отступаю, выставив перед собой руки.

– Я вас прошу, не надо, не подходите. Я не хочу снова попасть под власть своего отца, магистр Арский.

– Меня зовут Кристиан, Лисёнок. К отцу ты не попадёшь в любом случае. Я тебе обещаю.

Снова шаг ко мне, и снова я отступаю, отрицательно мотая головой. В горле – комок, а на глаза наворачиваются слёзы. Одна из них уже сбегает по щеке. Шмыгаю носом.

– Кажется, я понял, – с горечью говорит магистр. – Ты составила обо мне представление с чужих слов. Может, ты и права. Я сам не понимаю, почему ты так на меня действуешь. Обещаю, что не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь.

Глава 17. Полёт на драконе

Угол наклона от драконьего хребта до земли слишком крутой. Начинаю осторожно подниматься по крылу, перепонки прогибаются под моими ногами, и становится страшно, вдруг я поврежу их. Дракон фыркает, словно считав мои опасения.

Когда подъём становится круче, крыло поднимается параллельно земле. Не очень-то легко идти по прогибающейся и вибрирующей поверхности. С трудом удерживая равновесие, я всё-таки добираюсь до гребня. И только теперь задумываюсь, как я тут должна устроиться? Я же в форменной одежде. Поколебавшись, задираю юбку повыше и сажусь верхом, как на лошадь. Выгляжу ужасно неприлично, ноги оголены почти до трусиков. Остаётся надеяться, что никто меня не увидит с земли, и что приземлится дракон не перед столовой.

Гигантский зверь взмахивает крыльями, и я вцепляюсь руками в передний шип. Полянка очень маленькая, и из-за этого толчок от земли мощный, а взлёт резкий. Руки соскальзывают, и меня прижимает к заднему шипу. От неожиданности вскрикиваю. Кажется, сейчас я вылечу.

«Не бойся. Защ-щита. Купол», – звучит в моей голове незнакомый голос.

Вот кто сейчас со мной говорил? Магистр владеет телепатией? Или я схожу с ума? Набрав высоту, дракон выравнивает свой полёт. И я замираю, дотянувшись до переднего шипа и обхватив его обеими руками. Сидеть становится не так страшно.

Никакого встречного ветра и понижения температуры. Вытягиваю руку – ладонь утыкается в упругую стенку. Похоже, действительно купол. Это потрясающе. Страх высоты отступает. Внутренней поверхностью бедра ощущаю, как под тёплой упругой чешуёй перекатываются стальные мышцы. Какой же он прекрасный золотой дракон. Не могу удержаться, чтобы не погладить ладошкой бок, прижимаюсь щекой к зубцу. Живой, настоящий. Это какое-то нереальное волшебство. Шепчу тихонько: «Какой же ты красавчик».

И в ответ слышу довольное урчание: «Лар-рс, меня зовут Лар-р-рс».

Обалдеть. Неужели я слышу дракона? Под рёбрами становится горячо, как на полигоне, когда магистр помогал мне разбудить огонь.

«Почувствуй меня», – шепчет голос.

«Как?», – не сразу понимаю я. А потом ощущаю, как протягивается ниточка от моего солнечного сплетения вниз к дракону, точнее в дракона. И я чувствую его огонь. Это настоящий вулкан. Горячая лава поднимается снизу, заполняет живот, вызывая восхитительные тянущие ощущения, по спирали поднимается к солнечному сплетению, наполняя его мягкой силой, затем выше – к сердцу. Томительно сладкие волны растекаются по всему телу, как будто Кристиан снова меня целует. О Боги! Запоздало понимаю, что Кристиан и его дракон – единое целое. Крепче сжимаю ногами бока дракона, стараясь подавить возбуждение, но от этого оно только усиливается.

«Не бойся, – убеждает зверь. – Возьми мою силу. Откройся».

Его голос звучит ласково, обволакивающе. И я перестаю сопротивляться. Смущение сметается нарастающей волной удовольствия. Огненный вихрь раскручивается, поднимается выше, проникает в голову, окончательно отключая сомнения. Я разрастаюсь на весь мир, вбираю в себя запахи, краски, звуки. Всего этого невыносимо много. Нега соперничает с болью, то сжимая меня почти до точки, то снова отпуская. Зрение, слух, обоняние становятся другими. Всё это пульсирует тысячами оттенков, нежные краски сменяются яркими, острые на грани боли ощущения – нежными прикосновениями.

«Бери, это твоё», – шепчет зверь.

И я взлетаю на вершину. Замираю от невыносимого наслаждения. А потом словно что-то взрывается внутри меня, и я перестаю существовать.

Прихожу в себя. Я по-прежнему на спине дракона. Но я ли это? Все мои органы чувств изменились. В солнечном сплетении приятная тёплая пульсация.

Теперь это моя сила, я её чувствую, хоть и не умею применять.

«Научишься».

«Спасибо», – чуть растерянно шепчу я, понимая, что получила роскошный подарок.

Прямо по курсу в надвигающихся сумерках появляются шпили Академии. На душе теплеет, как будто я возвращаюсь домой.

Приземляется дракон на крыше моего общежития. Чуть сбоку небольшое строение с дверью, ведущей на лестницу. Мне туда. Энния, наверное, с ума сходит.

Едва я успеваю спуститься с крыла, как дракон оборачивается. На этот раз с моим новым зрением даже в сгустившемся полумраке я успеваю увидеть, как это происходит, как постепенно проступают человеческие черты, а мускулистое тело дракона сменяется поджарой фигурой с рельефными мышцами магистра Арского.

Они оба слишком прекрасны, чтобы я поверила в эту сказку. Потихоньку пячусь к двери.

– Адепт Рэйнарс, – голос ректора звучит спокойно, даже немножко холодно. – Я понимаю, что у вас нынче был насыщенный день, но завтра после занятий я жду вас в своём кабинете.

– Что? – я не верю своим ушам. – Но вы же не потребуете, чтобы я ходила вечерами к вам на отработки?

– А вы же не думаете, что я сам буду разбирать документы? – чуть насмешливо спрашивает он. – Или вы мне не доверяете?

– Не очень, – честно признаюсь я.

Уголки его губ дёргаются в улыбке, но он тут же становится серьёзным. И, словно демонстрируя свою готовность не нарушать границ, закладывает руки за спину и стоит, перекатываясь с пятки на носок и глядя чуть в сторону:

– Алисия, я понимаю твою настороженность. Но обещаю: только деловые отношения, пока я не пойму, почему мой дракон так на тебя реагирует.