Типичное- (/или нет ;)? )- Фэнтези!

Старое на новый лад

Руки из башни
…- "Когда-то все были простыми и счастливыми – трудолюбивыми, честными, кроткими и добрыми. – поиспуганным глазам и шепоту Нищенки было видно, что все произносимое являлось чем-то вроде тайны, которую не позволялось разглашать, - Но что-то случилось странное, даже страшное, и унесло их в далекую, живую и радужную, черно-белую башню; такую, которой никогда не было: без крыши и ступеней, без кирпичей… А ведь она стоит и посылает невидимок, забирающих все больше и больше сердец, умов, душ…".
- Что же это за башня? – спросила Богачка, дрожаще прижимая к себе кошелек из белого меха, - И кто в ней живет, кому нужно губить людей?
- Я не знаю… -тихо ответила та, обрадовавшись, что впервые над ней не насмеялись и не пнули ногой за рассказ, любому кажущийся выдумкой.
– Неужели ты и вправду решила отправиться туда, чтобы освободить ее пленников?....
…И тут что-то промелькнуло в сознании Нищенки, жадно торопившееся украсть ее огонек надежды на простой ответ, она не могла понять,что именно, но все еще пыталась отмахнуться от догадки, больно упавшей на слух слепяще-звучащей репликой ее собеседницы: «А что в этом сложного, ведь у меня есть золото, с помощью которого я договорюсь с хозяином башни… Покажи путь, за это получишь награду!»
-Мне не нужна награда! – скромно отвечала Нищенка, в силу своих юных лет все боящаяся надвигающейся ночи, ежась по этой причине от страха и холода, -Приближается темнота, лучше тебе переждать…
- И не подумаю! – Богачка потеряла терпение. –Я не привыкла что-то откладывать «на потом», без этого не было бы моих сокровищ!... Отправлюсь сейчас же!...
- Может, перекусишь перед нелегкой дорогой? – гостеприимно спросила Нищенка, доставая краюшку хлеба. – Я охотно поделюсь с тобою…
-Вот еще! – фыркнула лишь та, отскочив в сторону, - Есть сухие крошки!... Да я быстрее насыщусь от подаренных конфет и лимонада, более достойных, чем твои объедки!... Прощай и не смей меня преследовать, донимать своими жалкими сказками и советами – у меня есть приборы, с помощью которых я все сама смогу!...
С этими словами Богачка села на,украшенную драгоценностями, почти белоснежную, лошадь и ускакала от Нищенки,бросив ей монету в знак благодарности...
…Какой-то искусственной и скоропостижной, как мелькающие вдали, забавляющие стены; где стрелки часов стираются и падают втемноту с глухим, жутким лязгом, шумом…
…Сквозь него, задремавшая Нищенкаувидела огромную вывеску на столбе противоположной стороны улицы, гласившую щелкающим голосом некой маски, скрывшейся за тенями башни: «Если хотите вернуть Богачку, принесите мне все, что имеете!»
-Я так и знала, что не приведет к добру затея бедной девушки, понадеявшейся на золото!... Не хватало еще, чтобы и другие из-за моей неосмотрительности попали в беду!...
Сейчас сорву эту картинку, чтобы не смогла никого заманить в ловушку, потом – отправлюсь выручать бедняжку! – сказала сама себе Нищенка и принялась сдирать вывеску со столба.
Ее остановила рука сурового мужчины с огромным мечом на поясе.
-Безобразничаем? – отчеканил он, отталкивая Нищенку от столба, - А вот я сейчас отведу тебя в темницу и покажу, как эстетику улицы портить.
В этот миг глубоко внутри ее, почти не помнящей грубого отталкивания девушки, со слабыми бледными руками, вновь зазвенел колокольчик веры, подкрепленной диковинными словами мужчины, отозвашегося на ее рассказ о случившемся: «Что за чушь?... Доказано, что все подвластно науке!...Но если все это правда, награжу тебя высшей ученной степенью!...».
- Не надо мне ученной степени! – горячо ответила Нищенка, доверчиво отступая перед ним, - Как надумаете идти в башню, идите на зов темно-синего огонька, он появляется как раз в ночи и, если Вы будете ласковым с ним, огонек укажет путь!...
Увы, как ни грустно, а пришлось ей наблюдать тихий-тихий гул разочарования, улетающий синим следом в темный ветер – мужчина рассмеялся.
- Что за суеверия! – воскликнул он, подавая Нищенке, с видом поспешной, испуганной ласки, красивую толстую книгу – Вот поэтому нужно знать астрономию с географией, чтобы не пугаться, наслушавшись белых небылиц!... Я по звездам найду башню, не задерживай меня, пока их хорошо видно на небе…
- Но что, если хозяин башни заточит и Вас в плен,опутав ловушками и головоломками?... Может, лучше возьмете меня с собой; я помогу?…– спросила девушка, от чего-то ощущая боль в сердце и не отпускавшая его руку.
- Отвяжись,глупая девчонка! – вновь оттолкнул ее мужчина, любовно гладя листы с таблицами и схемами. – Отойди, дай сосредоточиться с мыслями… Я конечно, же отгадаю все головоломки, ведь знаю все науки, все!....
После этого он взгромоздился на, нелепо улыбнувшегося ему, механического дракона и с довольным видом улетел в сторону башни…
…Все смеялось что-то глубоко в ее недрах, вдали от спутавшихся дорог, домов и потоков людей, безразлично проходящих мимо Нищенки,устало бросая с чувством спокойного благородства монеты называя ее «сумасшедшей».
Она же ждала, когда туман, как на зло, окутавший сонный город, рассеется, и готовилась выбежать навстречу дороге к башне, с почти детским, свойственным ее годам, любопытством, мечтами и раздумьями распутывая клубок ее радужно-черно-белой загадки; уже замечая на туманном горизонте, вновь показавшийся, печально-ясный глаз правды…
…Его заслонили ярко-голубые глаза, дивно-блестяще разодетого юноши, в блестящей пудре и в причудливом головном уборе, с беспечной улыбкой склонившегося над Нищенкой.
- Все ушли намое представление, а ты сидишь и грустишь… Я не начну своей игры, пока не увижу тебя на ней, радостной!... В чем дело?
- Зачем Вам знать! – вежливо ответила Нищенка, от робости долго не решаясь брать от парня протянутую, усыпанную звездочками, розу. – У Вас своя жизнь, свое любимое дело…Сегодня оно Вас снова ждет, идите же и отдайтесь его приятному, согревающему ветерку!...
- Нет я не уйду, пока не узнаю, что тебя заставило задуматься и быть печальной! – упрямо-смешно сморщил нос тот, от рвения присев поудобнее на корточки и приготовившись слушать.
- Пропали,неизвестно почему, в одной, радужно-черно-белой башне, люди; затем - Богачка, -как можно быстрее, старалась поведать Нищенка, краснея от осознания нелепой правды рассказа. – Я хотела идти за ней, но настала холодная ночь… Думала перебороть ее и все же отправиться в путь, как меня остановил; устремился за пропавшими, ученый; решила догнать его, но нашел туман… Сейчас же он развеялся, и я готова идти к башне… А вы ступайте, вас ждут; забудьте все, что слышали отменя!...
- Действительно загадка с этой башней! – бодро, неожиданно произнес собеседник, весело вскакивая на ноги, - Разгадаю-ка я ее, наберусь опыта; будет, что потом людям показать, тебе рассказать…
- Но как Вы освободите пленников, не имея оружия сокрушить башню? – тревожно спросила Нищенка, не желая, чтобы легкомысленность завела в душные воды и этого добродушного незнакомца.
- Мое умение отвлечь от мыслей – самое мощное оружие! – уверенно сказал тот и, подхватив чемоданчик с масками, костюмами, выкрикнул на прощание: - Представление пока отменяется – я иду сыграть героя по-настоящему!.. Жди!
Это было последним, что скупо впитала пыль дороги,скептически провожая, немыми глазами, колеса его велосипеда; скрывшегося за огнями сердито-уснувшего города…
…Он, как ни в чем не бывало, оглашался привычными красками смены круга стрелок, слабо подергивающихся и этим самым напоминая,что…
…В башне нет никаких колдунов, нет хозяина, только застывшие лица людей перед ее окошками, странно вывернутыми во внутрь холодных стен...
…Нищенка еще раз провела по ним рукою – они будто сотканы из застывшего внимания…
…Его эхо блуждало и выглядело причудливо-красивым в невидимых трелях птиц и картинах, двигающихся, разговаривающих, продолжающихся сколько вздумается…
Но они не привлекали Нищенку, тщетно искавшую двери и лестницы в башне – были только страшные темные коробки,приветливо бормочущие, разноцветными огоньками, лживую приближенность к птицами впускающим, уносящим, качающим всех, кто в них заходил, однако…
Коробки не открывались, а двигающиеся картинки не прекращались, создавая пейзажи из фантастических животных,деловитых жителей диковинных миров на… пустых, холодных стенах, шепча: «А видел ли ты?... А нравится ли тебе?... Хочется ли тебе побыть…».
«Возможно ли это? - ужаснулась Нищенка,в который раз возвращаясь к огромному зеркалу, за которым, сквозь шум мелькали черно-белые ломанные фигуры. – Тут нет ни души, ни дверей, но как же сюда попали люди, где они?...».
Тут ее взгляд различил в хаотичной игре линий испуганное лицо… Богачки, старающейся перекричать шум словами:
«Я пришла, чтобы освободить людей, но как только проникла в башню, передо мною лежала…большая куча из алмазов, что заговорила: «Хочешь ты стать богатой еще больше?... Посмотри в это большое зеркало, и твой кошелек из белого меха покажется тебе невзрачной тряпкой – настолько ты всегда будешь жить в роскоши и счастливо!.»…
Алмазы были такими маленькими, так слабо сияли и дружелюбно звенели голосами, что я подумала: «А ведь действительно, что в этом такого - взять больше богатства?… Видно, моего не хватит, чтобы выкупить пленников… Поступлю-ка я, как мне сказали!...»… Я взглянула в зеркало и… очутилась среди этих линий,которые щекочут, оглушают, а выбраться не дают!.. Видно, быть мне и придется тут вечно, не видать больше простой монетки…».
Нищенка бросилась к зеркалу, чтобы вытащить Богачку, но… едва прикоснувшись к нему, мгновенно упала от щиплющего удара, чего-то быстрого-сверкающего и маленького, незаметного.
«Я же говорил, наука везде, и она выше суеверий!... –с оттенком явной гордости вдруг заметил голос ученого, раздающийся из-за закрытой коробки, с застывшими разноцветными кнопками. – …Пришел сюда, хотел поискать людей как… увидел, что советуют мне, танцующие роботы, масло для моего дракона…
Я подивился чудо-свойствам этого масла, оно на моих глазах придавало неимоверную скорость, выносливость и долговечность механизма;как раз то, что я искал для моего единственного, железного друга!
«А ну этих людей! – подумал я, чувствуя, что не уйду без канистры с этим маслом, - Потерпят они еще, всегда найдутся бездельники,которые испугаются суеверий и побегут их спасать… Куда уж мне этой чепухой заниматься, когда такое редкое масло могут другому отдать!...»
И потребовал я роботов продать мне это масло. «Да пожалуйста! – говорят мне они, - Берите сколько хотите, только оно все за этими дверьми! – и показывают мне на двери этого лифта…
Я зашел и… приклеился к половицам лифта – масло-то тягучим оказалось!... Перепробовал все формулы, а пока выбраться не могу!... Но наука еще мне поможет!»
Нищенка охнула и стала искать глазами длинного лома,чтобы открыть двери лифта, выпустить ученого… но неожиданно замерла, словно громом пораженная.
В шаге от нее стояла, переливающаяся темными красками,витрина с, жуткого вида, манекеном, в котором сочетались и веселые и грустные образы, и старость и детство; даже глаза у него были неодинакового цвета, а кожа переливалась несколькими оттенками.
«Не трогай ничего в этой башне! – прорычал манекен голосом, который невозможно было передать простому и живому ветру с каплей души, - Иначе ты станешь такой же, как и эти создания!" – он с усилием указал на клетку, обнятую чьими-то огромными, отражающимися, черными руками, в сквозь мелькающие строками, заплетающиеся в паутины, иероглифы, было видно…
…Женщин,выбрасывающих друг на друга магический огонь, чтобы уничтожить деталь одежды или лица, прически, которая казалась лучше той, которой они владели; детей,которые рисковали упасть с, шатких игрушечных, качелей в острые ступени тьмы; стариков,смеющихся и плачущих, кричащих без причины перед пыльными образами денег,флагов, украшений и удовольствий…
«… Мне было слишком легко и весело среди публики и жемчужных декораций… - продолжал рассказывать манекен, приближаясь к Нищенке, -Было столько модных и восхваляемых образов, что я стал накапливать их, играться ими, совсем забыв про людей, похищенных башней!. Постепенно я превратился в того, кого ты видишь,перебирая день-деньской маски и расшитые золотом костюмы…Потому говорю: не трогай ничего, почти все тут превращает в монстра!.. Есть только одна безопасная, невзрачная вещь –железный шест, дающий власть над башней… Но его не получит никто, я этого не позволю: слишком много красивых образов дала мне она!.. Ты многое узнала и, хочешь этого или нет, должна теперь отправиться домой или мне придется уничтожить тебя!...».
Нищенка шокировано прижалась к холодной стене: она узнала в жутком создании, заговорившем с ней, добродушного юношу, подарившего ей розу; и не могла поверить, что злая улыбка башни поработила и его.
«…Есть один выход спасти тебе жизнь! – после паузы внезапно сказал манекен. – Если взять шест и сломать его, я затвердею и рассыплюсь, а все монстры превратятся в веселые картинки, среди них вырежется выход из башни, и ты сможешь уйти…
….Что же ты медлишь?! – вскричал он, страшно-отчаянно сжимая пальцы, почти мраморных, рук, - Я открыл тебе слишком много, чтобы быть вправе уничтожить тебя, и башня толкает меня на этот грязный долг; но…
…Ведь мне не хочется этого делать!... Ломай шест,скорее!...»
Нищенка отчетливо слышала его шаги, как огромные темные руки перестали сжимать клетку и потянулись к манекену.
В одной огромной руке извивалась фиолетовая змея,превращающая мимо пролетающие листья в камни, в другой – фальшиво сияющий ключ от, призрачно замелькавшей среди холодных стен, двери башни.
Несчастный превращенный юноша измученно потянулся к ключу, взглядом умоляя темные руки не выпускать на него жалящую змею.
В ответ на это руки насмешливо кинули ему ярко-желтый нож и указали на... Нищенку.
В этот миг она осознала, что стрелки мгновений стучащего сердца все еще силятся подняться из темноты, жадно сжимающих их рук!
- Время вам неподвластно, не пытайтесь его удержать! – смело крикнула она и, вовсе не обращая внимания на шепоты Богачки и ученого: «Привыкай, башня любит постоянство!», - «Один удар лома по манекену может разломать его, а тебе обеспечить богатства, которые ты даже во сне не видела!...»; кинула лом прямо в…
…Темные руки, которые, поспешно-спокойно, вновь удалялись под потолок башни, к полураспахнутой клетке, из которой создания радостно доказывали Нищенке, что жизнь в клетке миражей гораздо лучше, чем настоящая.
Тем временем, руки, с жутким криком, отпрянули к холодным стенам, завидев, как лом, пролетев сквозь них, сломал цепь, державшую подвешенную клетку; пробил стену башни, впуская этим свет, поспешно зарычали и попытались жадно загородить дыру золотом.
Но оно расплавилось. Тогда руки метнулись и накрыли проникающий солнечный свет, богато расшитыми, костюмами.
Однако они вспыхнули и загорелись; а между тем,солнечные зайчики блуждали по башне, возвращая человеческий облик всем пленникам.
Видя, что к бывшим слугам возвращается воля, сознание, ум и изобретательность (они стали плести из одежд, разбросанных в башне и потерявших магическую силу, канаты, спускаться по ним вниз, к настоящей природе и миру); руки зашипели и…
…Прежде чем Богачка, ученый и, дивно-блестяще,разодетый, юноша, успели обернуться, они бросили Нищенке монету, переливающуюся ядовитыми красками и вмиг коснувшуюся ее платья…
От этого его владелица стала рваться выбежать навстречу ребенку, который тянулся к летающей куколке феи, но не могла – ее ноги словно связывались невидимой веревкой.
Из последних сил она подняла камень и бросила его в мираж, уже открывший для маленьких любопытных глазок новую клетку; и…
…С нестерпимой болью ощутила на своей шее и руках упавшие и крепко защелкнувшиеся кандалы, быстро отнимающие у нее силы, нечто,что устрашающе ложилось алыми ободками вокруг их, железно-тускло блестящих,кривляний.
Все освобожденные застыли и смотрели, с жалостью и почтенным гулом мнимого движения, застыв на месте, обливаясь холодным потом и не отрывая, округлившихся от ужаса, глаз; как борется с их неотвратимой силой маленькая, слабая девушка, молящая… не о помощи!
- Руки башни уносятся в тучи и могут вернуться! – кричала она, слабо дергая немеющими ногами и руками, пытаясь порвать кандалы. – Только направьте на них какой-нибудь свет и они расстают навсегда; исчезнут от света!... Это ведь легко: зажгите спичку и направьте ее свет вслед темным рукам – и ужасы башни растают!...
… - Раз она несет такую чушь - значит, она была в холодном помещении и подхватила лихорадку… - сухо распространялась в толпе наблюдающих одна старуха, поспешно удаляясь, прижимая к себе целебные травы, - …Потому ей надо вызвать врача, вот мой совет!... А мои травы ей не помогут, я вообще плохо понимаю, как их применять!....
- Так ей и надо! – вдруг сказала…Богачка,будто ни в чем не бывало, прихорашиваясь и кокетливо перебирая белый мех своего кошелька, – Раз на ней кандалы – значит, она украла что-то и ее осудили!...Надо позвать полицейского, пусть она отправляется в тюрьму и не смущает своими кривляньями честных людей.
- Что ты такое говоришь?! – ужаснулся юноша, сбрасывая неудобный дивно-блестящий наряд, порываясь пройти сквозь толпу и помочь Нищенке, - Неужели не помнишь, как она хотела вытащить тебя из зеркала; как спасла всех нас?!... Пустите меня к ней, раз сами боитесь снять простые оковы!...
- Подобноезаявление доказывает, что ты ее сообщник! – сказал ученый и, в ответ на недоуменные глаза юноши, добавил. – Можешь не строить из себя святого, я юриспруденцией владею в совершенстве.
Этого, весомо звучащего, предложения было достаточно,чтобы толпа развернулась и, оставив Нищенку, с дикими криками принялась гнаться за парнем, который не знал, что делать.
По дороге он споткнулся о кусочки механического дракона ученого, разбившегося о скалы, а теперь, вновь собирающиеся и,подкрепленные дивным маслом, порывающиеся улететь.
«Нет, это лишь неподвижное железо, не выдерживающее вечной красоты и живости природы!» - решил, отдышавшись юноша, и побежал дальше.
За поворотом ему встретилась лошадь Богачки, капризно стоящая перед простым низким бревном и лениво жующая траву.
«Нет, это избалованная кукла роскоши, забывшая, что имеет, кроме красоты, и силу, которую нельзя нежить, избегая малейших препятствий!» - рассудил парень и снова побежал.
У ворот города он наткнулся на свой пестрый велосипед,забытый верный чемоданчик с костюмами и масками, издалека уже обещавшими гонорары и любовь публики; нашептывающие: «Замаскируйся, ведь в другой город!... Что тебе стоит, ведь это так привычно и легко, ведь это принесет тебе старую, достойную жизнь!».
Парень уже хотел повиноваться этому неведомому голосу…хохочущих, в последний раз, из-за туч, темных рук, но его взгляд упал на розу,которую Нищенка, так давно, украдкой кинула ему; перед путешествием к башне!
«Это тоже лишь цветок… - решил он, бережно поднимая розу, - но он напоминает мне о ней, ее честности, храбрости!... Разве могу я просто бежать, оставить ее в беде?!... Как это будет непростительно-низко!....Вперед, я еще успею ей помочь!».
Ветер этих мыслей, казалось, придал большей силы неутомимым колесам его велосипеда, его надеждам, в которых он приносит еще одно,незаменимое, простое и непритворное волшебство…
…Увы, оно улетает, может, листьями, может, эхом ветра,осторожно треплющего неподвижно застывшие, воздетые к исчезнувшей толпе, руки…Нищенки.
Парень соскочил с велосипеда и бросился к ней; он безуспешно звал ее и аккуратно гладил по волосам – она навек замерла…
…Что могло быть для него больнее, чем осознавать это?
В гуле мелькающих, по этой причине, смятений, им не замечалось, что вновь стелился туман и с факелами прибегают люди.
Он почти не слышит, как они с победоносно-облегченной беспечностью говорят: «Ну вот, что и требовалось доказать: преступники привязаны друг к другу, потому он и вернулся!...», - «Хотел мою лошадь украсть и продать?... Я это видела, не потерплю такого!... И правильно, что тебя отправят в темницу!», - «Что горюешь, одной плутовкой меньше!... Лучше не реви, а вспомни, все что совершил, авось помягче приговор будет!..».
Он видел перед собою только башню, полную масок и лжи,которая вела его к невидимой гибели…
Исчезнувшей, перед простой и необыкновенной, Нищенкой…
…Стук сердца которой навсегда подарил ему свет; дивную загадку, над которой бессильны темные руки, рассеевшейся башни…

Минозавры

Into Me (вдохновила песня "Friends and Enemies" Stories of Running Wolf)
Я хочу все забыть, как будто не было моих слез; хочу вернуть цепь, спаявшую мои вспоминания о прошлом, о тебе... Когда-то ты была моей, теперь... Лишь об одном жажду - хоть пусть иллюзия будет, что все вернулось...
Несмотря на пожарища, охватившее долину минозавров, во мне не чувствовалось растерянности, последнего представителя, вместо этого крепло чувство гордости, приятной ответственности - я один буду охранять волшебные земли (там, где распускались стеклянные деревья, вместо лепестков у них был дождь из синих лучей; где в траве зрели солнечные ягодки; облачка текли мягкой бело-розовой рекой)...
Каждое утро, пока не слышал ничего, кроме собственных шагов и перезвона сказочных существ, оттачивал шипы на кисти, поправлял пряди волос и вставал на ноги, принимался обходить территорию; смотрел в холодную гладь озера (необычный минозавр, как на смех, не стареющий и не умирающий естественной гибелью, металлические бледные рога, в бедной одежде - внутри отвращение к самому себе)...
Стараюсь забыться работой по вырезке из камней шипами рук живых цветков, по ночам сеющие лунные лучи; защитой крошечных зверюшек, посадкой магических трав; мой крохотный мирок процветал, но ощущалась острая нехватка чего-то; без чего переливы пушинок воздушных дверей не будут казаться темницей; и тогда же во мне проснулись два существа.
"Уйди к людям, смотри, какой ты необычный, они тебя полюбят, когда узнают, какие магические у тебя шипы..." - шептало заманчиво одно существо.
"Тебя погубят, сиди тут и утоляй свою жажду власти на жителях долины" - рыкнуло другое, перечеркивая все мечты светлого толка и оттенка практично-невеселым штрихом.
С тех пор так они во мне и говорили, отмечая каждый мой шаг, если бы я мог наблюдать за собой, то отшатнулся б - каждый поступок веял безумием, необдуманностью поступков; но меня любили зверюшки и так; и помогали мне забыть страдания за редкой улыбкой и играми с ними; так было до момента; когда я встретил тебя...
Твои маленькие изумленные темные глаза как шипами мне сердце пронзили - захотелось со стыдом и со скоростью вырвать от себя рога, если б мог, изучить получше ее язык (издали только слышал разговоры далекого королевства), а не только ржать и мычать; смущенно ловлю взглядом отражение в лужице - светящиеся от сильных эмоций глаза, бледное лицо, огненные кудри - я просто урод; мне стало еще больше стыдно за внешность).
"Ты же для нее куколка, она восхищается, что ты похож на девочку" - тотчас загадочно загудело первое существо, рисуя воображению картины, как я катаю ее на себе, для безопасности спрятав за спину руки шипами к себе, терпя уколы; мчусь наперегонки с ветром, упоительно слушая ее смех, чувствуя, как она ловит солнечные бабочки; а после - немного наклоняюсь к ней, вытягивая шею, чтобы не поранить рогами, а она обнимает, целует в щеку, смотрит (и мне передается счастье)...
"Но почему ты не хочешь видеть, что она - не ты? Не ты!" - воет другое существо, скрежет его когтей пронзает мне сознание (я вижу, как она с боязнью принимает мои подарки и недоверчиво гладит радующихся новой соседке зверюшек; как уходит далеко и потом приходит редко, с неловко-боязливым, как что-то незнакомое мне, нехорошее скрывается за ее умилением, когда берет из моих рук редкие самоцветы и ослепительные синий жемчуг, оставшийся на развалинах поселений минозавров...
Без тебя хожу тяжело, безразлично перебирая приевшиеся направления и отуманено слушая цокот своих ног; мне понравилось быть с тобой, и чем чаще ты приходишь, тем больше жалею об одном - я не родился рядом с тобой, человеком; выбившись из сил, рассеянно кормлю своих подданных, с трепетом вспоминая, что их касалась твоя рука; цепляюсь за перед тое за день, всегда кажущееся жизнью, отдельной вселенной, как близка мне мелодия труб, беготни и цокота копыт моих отдаленных родичей, говор и пестрые тени ее жителей - люди... Неужели они все так прекрасны, хрупки и кротки, как ты?..
Ночи и дни, проведенные без тебя, все мои мысли возвращали только к этим мыслям, я рисовал твой портрет, представлял себе, как вдали от меня перебираешь мои подарки, грустишь, что ушла, цветешь и взрослеешь; неожиданно и внутри меня окрепло ощущение - я готов перенести все лишения, только бы быть с тобой, среди твоего народа...
Вооруженная конница, охотники, кровь, грязь, перепуганное бегство зверюшек - внезапно это пришло, темным ножом перерезало мою веру... Во что - затрудняюсь сказать, хочется верить, что в восхищение сказкой полян синего дождя и солнечных травинок, людям это не надо, они стопчут красоту из-за оставшихся сокровищ моего племени. Это не иллюзия - стрелы жадным роем оставляли порезы на дверцы поляны, перепуганные существа умирали один за другим...
Смерть - ее шаги забирались ко мне в глаза, зажигая в них коричнево-огненное сияние, я пожелал бы ослепнуть, чем ощущать его прилив (шок, ярость, я падаю в безумие). Бросаюсь в атаку, бодая и кусая клыками воинов, лягаю, мычу и бешено ржу, пробуя выговорить: "Убирайтесь!". Но одна фигура меня не слышала - это был седой старик в короне, пинком откинувший умирающего олененка (до тебя он был моим лучшим другом; я не прощу этого!)...
С размаху даю шипами по лицу королю; отскакиваю; воины завизжали и, подхватив его, умчались; утомленный, прислушиваюсь к чувству гордости - выжившие зверюшки радостно прыгают на руки и обнимают, - но, чего жду не происходит, мне грустно - с каждым прикосновением существ, по коже вновь и вновь приятной дрожью пробегали твои объятия, как ты меня гладила; одиноко, мучительно снова одиноко, как никогда, точно я все потерял, навсегда...
Боль от ссадин укрылась страданием от этих мыслей; ночи и дни не радовали опять светлыми росточками, заново распускавшимися, и лишь вспоминания грели, и сладкая мечта увидеть тебя вводила в сон наяву, немного утишающий мое состояние; прохожу, радуюсь, что все сокровища минозавров увели, следовательно, им незачем нападать на долину; тишина медленно возрождающихся синих дождей рисовали в ней твое лицо...
Я боялся поверить в реальность, одним закатом разбудившую меня твоей рукою - ты вернулась, как сказка, стала старше, прекрасные черные глаза смотрели на меня как раньше - с тихим любопытством, осторожно касаясь моих незаживших ран, бледные щеки в мягко-розовых облаках уходившего дня казались жемчужными; тёмно-красные волосы падали длинными прядями на плечи; как очарованный, я шагнул вперед и, предательски-устало, споткнувшись о камень, спрятал лицо...
Ты поднимаешь мне его - и забываются дни и ночи одиночества, страха перед тишиной, скуки; и только тихо, незаметно во мне зашевелились существа.
" Она к тебе не просто так пришла, берегись ее!"
"Она с тобой, посмотри, как прелестно ее рука ловит пушинки твоих цветов, как тогда... Ты же мечтал об этом!.." - нежаще шепнуло более светлое, трепещущее сердце внутри меня, и я отдался его голосу беспамятно, не думая о том, что будет, только одним мигом жила моя душа - ты рядом; и я готов быть с тобой хоть миг, как в мгновение, пока ты была маленькой, осторожно беру тебя на руки и сажаю на спину, терпя уколы шипов, чтобы покатать на себе, потягиваюсь, чтобы обнять тебя, угощаю редкими ягодами и вместе с тобой глажу зверюшек; утомленно засыпаю рядом с ней; опьяненный негой быть с тобой...
Наутро просыпаюсь от дикой боли в спине, пробую подняться - не могу, валюсь на спину и не своим голосом воюще мычу от рези в спине (точно кто воткнул мои же шипы в спину); пробую вывернуть руки, оторвать от спины - не могу - мне спаяли железные путы; каленное железо обжигало прохудевшую темную рубашку; рывком поднимаюсь, падаю вперед с непривычки, больно ударяюсь рогами о камень, на котором...
Сидела со мной ты; неужели это ты?! Не может быть! - пробую оглушить себя, чтобы понимать только иллюзию, только ее; что я все тебе прощу, только вернись; кто угодно, но это не ты!!! Твои чистые, нежные объятия, они еще во мне, как миг назад, дарящие мне счастье, не могли быть маской предательства; твои черты вижу во сне, мягкие, хрупкие; не может быть, чтобы они причинили мне боль!.. Я держал тебя на руках еще маленькой, грезил о тебе, точно в сердце между нами были нити летящих друг к другу перышек; неужто обманывал себя? Или то мой враг внутри меня толкнул тебя на это? Как?.. За этими вопросами ничего не замечаю, все перевернулось...
"Я ненавижу тебя!" - крикнул я с силой этому существу и побежал прочь от долины, куда глаза глядят, их снова жег огонь; столкнулся с холодным, скользким дождем - у меня никогда не было такого; грязь, холод и серые тона; суета и город просили окунуться в себя, рой красок, зрелищ, мнений, поможет отвлечь от себя; прохожу по улицам, встречаю пустые испуганно-изумленные взгляды и разговоры; скучно...
"Уходи отсюда!" - первое создание поворачивало ноги назад, в долину синего дождя, поцарапанной, но выжившей красоты и волшебства; вспоминаю...
"Ты узнаешь правду и уйдешь; это не она, может!" - пискнуло светлое во мне, и надежда понесла меня на голос, до боли знакомый - это ты!..
Спешу, стараясь не обращать внимания на толпу и саднящие раны от шипов в спине; между колоннами замка мелькала твоя фигура - ты выглядела еще более ослепительной, в белоснежном платье, в короне, украшенной... синими жемчужинами; подарок от меня!.. Смотрю, как завороженный, ступаю к тебе ближе и отшатываюсь - ее обнимал седой старик, которого я царапал.
"Ты поступила так со мной ради короны?!" - простонал я ржанием, силясь порвать путы, чтобы задушить или короля, или тебя или себя; я побежал за тобой, как дикий; ты услышала мой цокот - обернулась с испугом и еще скорее ушла вглубь покоев к королю (я не ошибся!)...
Я бессознательно кинулся обратно на поляну, без сил упал на камень и стал рычать, дергая за путы и терпя текущую кровь; боль, стала глухим и темным круговоротом моих дней; но в синем дожде до сих пор рисовалось твое лицо; ночами снилось, как катаю на себе и утопаю в своей улыбке...
И постепенно... Как в сказке, я стал ощущать... Тоску; приятную, томящую тоску, мне хотелось нарисовать тебя, поискать драгоценности, ягоды и подержать их в ладонях; представить, что даю тебе; просто потянулся погладить жмущихся зверушек, верных, маленьких друзей, никогда не делавших мне больно; а я так редко обращал внимание на них, любуясь твоим танцем в лунном свете; жгут слезы совести - у меня связаны руки...
Брожу одиноким и ощущаю себя предателем самой своей души, медленно иду вдаль до изнеможения, не ем, не пью, пробую упиться и забыть в то же время чувство ран внутри и незаживающие уколы шипов; безразлично встречаю закат усталости...
Вновь засыпаю и умоляю себя не видеть сны - в них ты; как больно, притягательно-миражно вижу твою прошлую улыбку, прелестной девушки, аккуратно гладящей мои кудри; и они приходят, затягивают в себя; ты со мною (неконтролируемо шевелю путами, обнимая тебя и перебираю ногами, упоенный твоими песенками); просыпаюсь от звуков цокота по камню - я один; вскакиваю, только спрашивая себя снова: "Это ты? Не может быть!..".
"Ты от горя спятил! Хочешь унизиться перед той, которая отняла твою силу!.."
"Да, это не иллюзия; ты хочешь быть с ней, во что бы то ни стало; Одно ее прикосновение вылечит твои раны; Ты... Правда..." - шепнул робко светлое существо и во мне...
Пробился голос в тишине: "Вернись ко мне, я прощаю тебя!"; протянул руки и... Не могу поверить - они слабо, хаотично, но вольно откинулись назад, касание по травкам, камня, листьев; у меня снова свободны руки!..
Торопливо вскакиваю на ноги, срываю ягоды, кормлю ими зверушек, с радостью обнимаю; старая жизнь зачеркнута путами, упавшими к моим глазам; оглядываюсь - бежит к городу маленькая фигурка; неужели ты?!.. Бегу и останавливаю, откидываю капюшон плаща - бледное лицо, на щеках слезы, прижатые к нему руки, на них - следы ожога, путов, дрожащие бледные губы; так же, как в день, когда бежала от меня к королю, растрепанные волосы, без короны, и только остатки цепочки с синими жемчужинами...
"Это усыпление! - темный голос точно как по команде зазвучал во мне,- Убей ее, пока она не вернулась к королю!"
"Это твой шанс, скажи ей все! Не отпускай ее, она погибнет!" - отчаянно возражало ему тихое существо; как никогда остро они не боролись во мне; одно, как на грех, ярко рисовало мое изгнание, усыпление, дикую боль, когда она мне спутала руки; другое - как я и раньше терпел боль от шипов, чтобы быть с ней, покатать ее на себе; рука у меня поднялась, чтобы нанести яростный удар; оттолкнул ее к дереву, прицелился; лицо мое исказилось, глаза жег огонь; миг и...
Я опомнился - дрожаще я осмотрелся - готовлюсь нападать на нее, ту, что освободила меня, не боясь ничего; я... Не могу... Убираю руки к спине, сильно прижав стороной шипов; наклоняюсь к ней как в детстве. закрываю глаза, чтобы усмирить их сияние; все ближе она...
В тот миг внутри меня существа слились в один усыпляющий дождь, шелест которого где-то издали до сих пор отдается во мне поцелуем, мои локоны касаются твоих плеч, обнимаю тебя шеей, осторожно приклоняя свою грудь к твоей, мое сердце стучит, как никогда...
...Ошеломленно... стою, не желая отпускать этот миг, знаю, что... вновь... один...
Into Me
Я хочу все забыть, как будто не было твоих страхов; хочу вернуть цепь, спаявшую мои вспоминания о прошлом, о тебе... Рассеивается ночным туманом сиявшая иллюзия, во мне теперь лишь одно чувство - ты моя..