Точка Невозврата

Глава 1

– Алло?

– Елена Андреевна? Это Светлана.

Замираю. Светлана. Та самая.

– Что вам нужно?

– Я... я хотела выразить соболезнования.

– Спасибо. До свидания.

– Подождите! Я хотела сказать... простите меня. За всё.

– За что конкретно? За то, что увели мужа? Разрушили семью?

– Да. За всё это. Я была дурой. Молодой дурой.

– И что теперь?

– Ничего. Просто... хотела, чтобы вы знали. Он любил вас. Всегда любил. Даже когда был со мной.

– Знаю.

– Откуда?

– Он вернулся бы, если бы я позволила. Но я не позволила.

– Почему?

– Потому что некоторые вещи нельзя простить. Нельзя забыть. Можно только отпустить.

– Вы его отпустили?

Временами Ранее

16 марта 2024, суббота

Больница имени Семашко. Стою у входа, не могу заставить себя войти. Соню отвезла к маме час назад. Галина Петровна всё поняла без слов – только поджала губы и покачала головой. "Смотри, Лена. Смотри, не наделай глупостей."

Какие уж тут глупости. Просто зайти, посмотреть, уйти.

Автоматические двери открываются – выходит женщина с ребёнком. Мальчик лет семи, на костылях. Улыбается маме, что-то рассказывает. Живой, весёлый, несмотря на костыли.

А Сергей умирает.

Захожу. В холле тепло, пахнет... нет, не хлоркой. Пахнет больницей – специфический запах лекарств, дезинфекции и человеческого страха. Регистратура справа, лифты прямо. Третий этаж, палата 307.

В лифте еду одна. Смотрю на себя в зеркало – бледная, круги под глазами. Вчера почти не спала. Всё думала – правильно ли делаю? Нужно ли это?

Двери открываются. Коридор длинный, светлый. Современный ремонт – белые стены, LED-панели на потолке. Не то что семь лет назад, когда Пашку с аппендицитом привозили. Тогда ещё старые палаты были, зелёная краска облупленная.

301... 303... 305...

Дверь приоткрыта. Слышу голоса – Виктор с кем-то разговаривает. С врачом, наверное.

– ...стабильно тяжёлое. Прогнозы давать сложно, но если честно – полгода максимум. Может, меньше.

– Понятно. Спасибо, доктор.

Стучу. Виктор выглядывает – постаревший, седой совсем. Младше Сергея на три года, а выглядит ровесником.

– Лена! Спасибо, что приехала. Проходи.

Палата на двоих, но вторая койка пустая. У окна – Сергей.

Боже.

Это не он. Не может быть он. Худой – кожа да кости. Седой полностью, даже брови. Руки в синяках от капельниц, на тонких запястьях браслет с данными пациента. Глаза закрыты, дышит тяжело, с хрипом.

– Серёжа, – Виктор трогает его за плечо. – Лена пришла.

Открывает глаза. Те же. Серые, с зелёными прожилками. Единственное, что осталось прежним.

– Лена...

Голос хриплый, тихий. Подхожу ближе, сажусь на стул у кровати. Не знаю, что сказать. Все заготовленные фразы вылетели из головы.

– Спасибо, что пришла.

– Виктор сказал, тебе плохо.

– Да. Плохо.

Молчим. Он смотрит на меня, я – в окно. Унылый пейзаж.

– Врачи дают полгода. Может, год, если повезёт.

– Мне жаль.

– Нет, не жаль. Я вижу. Ты думаешь – поделом мне.

Поворачиваюсь к нему.

– Я ничего не думаю, Сергей. Я просто... устала думать о тебе. Семь лет устала.

Усмехается – криво, горько.

– Справедливо. Я бы тоже устал.

Виктор деликатно выходит – мол, за водой. Остаёмся вдвоём. Как раньше. Только раньше было по-другому.

– Лен, я хочу увидеть Соню.

– С чего вдруг?

– Внучка всё-таки. Единственная.

– Которую ты ни разу не видел за пять лет её жизни.

– Знаю. Но может...

– Нет.

– Лена...

– Нет, Сергей. Марина не позволит. И я её понимаю.

Он закрывает глаза, откидывается на подушку. На мониторе рядом прыгают зелёные линии – пульс, давление, ещё что-то. Жизнь, сведённая к цифрам и графикам.

– Как Пашка?

– Нормально. Учится на пятом курсе. Скоро врачом будет.

– Врачом... Хорошо. Правильная профессия.

– Он не простил тебя, если что.

– Знаю.

– И Марина тоже.

– А ты?

Думаю. Простила? Нет. Забыла? Тоже нет. Смирилась? Наверное.

– Не знаю, Сергей. Честно – не знаю.

Входит медсестра – молодая, лет двадцати пяти. Симпатичная. Раньше Сергей обязательно бы заигрывал. Сейчас даже не смотрит.

– Простите, процедуры. Минут пятнадцать займёт.

Выхожу в коридор. Виктор сидит на банкетке, в руках два стаканчика кофе из автомата.

– Держи. Отвратительный, но горячий.

– Спасибо.

Кофе действительно ужасный – водянистый, с химическим привкусом. Но горячий, да.

– Лен, прости, что втянул тебя в это.

– Ничего. Всё равно надо было... встретиться. Рано или поздно.

– Он сильно изменился после Светки.

– Светки?

– Ну да. Светланы этой. Красивое название для катастрофы.

Усмехаюсь. Точное определение.

– Она его бросила?

– Ага. Нашла мужика помоложе и побогаче. Серёга тогда чуть не спился. Я его буквально из петли вытащил.

– Из петли?

– Ну, образно. Но близко было. Понял, какую дурость сделал. Только поздно понял.

– Почему не вернулся тогда?

– А ты бы приняла?

Молчу. Нет, не приняла бы. Три года назад – точно нет. Слишком свежа была рана.

– Он хотел позвонить. Сто раз телефон в руки брал. Но... гордость, наверное. Или стыд. Не знаю.

– Виктор, зачем ты мне это рассказываешь?

– Чтобы ты знала. Он жалел. Каждый день жалел. Просто не знал, как исправить.

– Некоторые вещи нельзя исправить.

– Да. Но попрощаться можно?

Медсестра выходит из палаты.

– Всё, можете заходить.

Сергей лежит с закрытыми глазами. Кажется, спит. Сажусь обратно на стул.

– Не сплю, – говорит, не открывая глаз. – Просто устал.

– Может, мне уйти?

– Нет. Посиди ещё. Пожалуйста.

Сижу. Смотрю на его руки – худые, с выступающими венами. Когда-то эти руки обнимали меня, гладили по голове, когда я плакала. Держали Марину, когда она только родилась. Учили Пашку кататься на велосипеде.

Глава 2

Йога-класс на Рождественской. Обычно помогает – растяжка, дыхание, пустота в голове. Сегодня не работает.

Лежу в шавасане – поза трупа, как иронично – и думаю о Сергее. Четыре дня прошло после больницы, а я всё думаю.

– Елена Андреевна, расслабьте челюсть.

Аня, инструктор, проходит мимо, поправляет мои плечи. Молодая, гибкая, вся такая дзен. Ей тридцать пять, разведена год назад, но справилась быстро. "Йога лечит", – говорит.

Меня не лечит. Семь лет хожу – и всё равно как струна.

– Отпустите все мысли, – голос Ани плывёт над залом. – Представьте, что вы облако...

Облако. Ага. Облако, которому бывший муж СМС шлёт. Вчера опять написал: "Как Соня? Расскажи про неё."

Не ответила. А что рассказывать? Что она любит рисовать? Что боится темноты? Что спрашивает, почему у неё нет дедушки, как у других детей?

Занятие заканчивается. Сворачиваю коврик, переодеваюсь в раздевалке.

– Елена Андреевна, чай будете? – Аня заглядывает.

– Спасибо, тороплюсь.

– Вы сегодня не в себе.

– Да, есть немного.

– Хотите поговорить?

Смотрю на неё. Молодая, искренняя, хочет помочь. Но что я ей скажу? Что бывший муж умирает и просит познакомиться с внучкой? Что дочь против? Что я сама не знаю, как правильно?

– Спасибо, Аня. Семейные дела, сама разберусь.

– Конечно. Но если что – я всегда готова выслушать.

Выхожу на улицу. Март потеплел – плюс два, снег тает, грязные ручьи везде. Весна пытается пробиться, но зима не сдаётся.

Как я. Пытаюсь отпустить прошлое, но оно держит.

Иду пешком до "Пятёрочки" – надо продуктов купить. В магазине сталкиваюсь с Ниной у молочного отдела.

– О, Лен! Как горло?

– Что? А, да, лучше уже.

– Слушай, пошли кофе выпьем? Тут рядом новая кофейня открылась.

– Нин, я не...

– Пошли-пошли, мне рассказать надо!

Тащит меня в кофейню через дорогу. Внутри тепло, пахнет выпечкой и кофе. Заказываем – ей капучино с сиропом, мне зелёный чай.

– Так вот, – Нина наклоняется ближе, – представляешь, Семёнова-то наша в загс подала!

– Да ну?

– Точно говорю! С каким-то бизнесменом познакомилась в "Тиндере". Ей пятьдесят четыре, а туда же!

– И что плохого? Жизнь не заканчивается в пятьдесят.

– Ты права, конечно. Но она же вечно ныла, что все мужики козлы!

– Может, не козла нашла.

– Или козла с деньгами! – Нина хохочет.

Улыбаюсь. Нина умеет поднять настроение – лёгкая, весёлая, без драм.

– Лен, а ты чего такая? Случилось что?

– Да так...

– Не так! Колись давай!

Вздыхаю. Всё равно узнает – общие знакомые донесут.

– Сергей в больнице. Умирает.

Нина замирает с чашкой у губ.

– Твой бывший?

– Ну не чужой же.

– Блин... И что, совсем плохо?

– Полгода дают. Может, меньше.

– И ты к нему ходила?

– Один раз. В субботу.

Нина молчит. Потом решительно ставит чашку.

– Лен, не лезь в это болото.

– Я и не лезу.

– Лезешь! Я же вижу – глаза красные, похудела опять. Вспомни, как ты семь лет назад...

– Помню, Нин. Всё помню.

– Тогда какого чёрта?

– Он хочет Соню увидеть.

– А-а-а, вот оно что. Дедушкой захотел побыть перед смертью?

– Типа того.

– И Марина?

– Марина категорически против.

– Правильно! Где он был пять лет?

– Болел, видимо. С Светкой своей разбирался.

– Ой, бедненький! – Нина изображает вселенскую скорбь. – Давай-ка ещё по чашке, и я тебе мозги вправлю.

Заказываем ещё. На этот раз я тоже беру кофе – латте без сахара.

– Так вот, подруга, – Нина тычет в меня пальцем. – Забудь. Умирает и пусть умирает. Не твоя проблема.

– Но Соня...

– Что Соня? Прекрасно живёт без деда. У неё есть ты, Марина, Антон, прабабушка. Хватает.

– А если потом будет спрашивать?

– Скажешь правду – дед был, но ушёл из семьи.

– Жёстко.

– Жизнь жёсткая. Лен, ну серьёзно, не тащи это дерьмо в свою налаженную жизнь!

– А она налаженная?

– По сравнению с тем, что было семь лет назад – идеальная! Квартира есть, работа, дети выросли, внучка растёт. Чего ещё надо?

– Не знаю. Может, смысла?

– Философ фигов! Смысл в том, чтобы жить и радоваться! А не ковыряться в старых ранах!

Телефон вибрирует. Павел пишет: "Мам, я схожу к отцу завтра. Ты не против?"

Показываю Нине.

– Вот! – она всплёскивает руками. – Началось! Сначала сын, потом ты опять втянешься!

– Паш взрослый, сам решает.

– Ага, а ты потом будешь его утешать, когда папаша опять что-нибудь выкинет!

– Он умирает, Нин. Какие фокусы?

– Умирающие самые опасные. Совесть просыпается, прощения хотят, семью собрать напоследок.

Отвечаю Павлу: "Не против. Твоё решение."

Он присылает сердечко.

– Вот видишь, – говорю Нине. – Пашке надо. Для себя надо.

– Пашке может и надо. А тебе?

Не знаю. Правда не знаю.

Расходимся у кофейни. Нина обнимает меня крепко.

– Лен, береги себя. Ты уже один раз через это прошла.

– Спасибо. Буду осторожна.

Дома готовлю ужин – котлеты с пюре. Марина с Соней должны приехать к семи.

В шесть звонит домофон – они.

– Баба Лена! – Соня врывается первой. – У меня новая кукла! Смотри!

Показывает куклу – блондинка в розовом платье.

– Красивая. Как зовут?

– Алиса! Как в стране чудес!

Марина входит следом – усталая, напряжённая.

– Привет, мам.

– Привет. Ужин почти готов.

– Соня, иди мультики пока посмотри.

Соня убегает в зал. Марина садится на кухне.

– Паша сказал, завтра к отцу пойдёт.

– Да.

– Мам, это плохая идея.

– Марин, ему двадцать три года. Он сам решает.

– Но отец же...

– Умирает. Да. И Паша хочет... не знаю, попрощаться, наверное.

– Или папаша хочет манипулировать!

– Может и так. Но запрещать бессмысленно.