Tokio Hotel и Иосиф Кобзон

Tokio Hotel и Иосиф Кобзон

­­Посвящается моей доченьке.

27 сентября 2007 года в Москве состоялся концерт группы "Tokyo Hotel" в Олимпийском.

Еще задолго до концерта, я стал замечать какие то перемены в своей доченьке Василине.

Сначала это были едва уловимые признаки — она стала чаще запираться в комнате, что то писать и клеить в своем девичьем дневнике.

Потом я увидел , она пару раз сделала себе стрелки под глазами, и ещё , что она подкрасила губы неизвестно откуда взявшейся чёрной помадой.

А ещё я вдруг увидел, как она у себя в комнате расписывает чёрным маркером какими-то словами готическим шрифтом свои старенькие джинсы.

И вот однажды вечером, проходя мимо её комнаты, я услышал странную музыку.

Это не было похоже на привычную музыку, которую она слушала раньше. Звуки напоминали то ли сирену воздушной тревоги, то ли вой раненого зверя.

Постучав и войдя, я увидел свою дочь — она лежала на кровати, уставившись в потолок, а из колонок лились немецкие слова, которые она явно не понимала, но, кажется, чувствовала всем своим существом.

— Что это? — спросил я, стараясь скрыть недоумение.

— Tokio Hotel, — ответила она, не отрывая взгляда от плаката над кроватью, где четверо странных юношей смотрели на меня подведёнными глазами.

— Они гении.

Дочь стала рассказывать мне с восторгом в глазах, показывая на плакат, что это солисты группы Tokio Hotel, близнецы Билл и Том Каулиц, которые начали свою музыкальную карьеру чуть ли не в младенчестве — с девяти лет на сцене.

Когда мальчикам исполнилось по четырнадцать, они вместе с ещё двумя своими сверстниками подписали контракт с немецким подразделением Universal Music и создали группу Tokio Hotel, которая всего за пару лет взлетела на вершины европейских чартов.

Я внимательно слушал и смотрел на странный плакат, который недавно появился в комнате моей дочери.

На нём были изображены юные смазливые мальчики.

Солист Билл Каулиц — юноша с тонкими чертами лица, похожий больше на девочку, с ёжиковой шевелюрой под Kiss и обведёнными чёрным глазами, сразу вызвал у меня... определённые гендерные подозрения:))

Следующие месяцы стали для нас с женой испытанием.

Василинина комната начала превращаться в музей этой группы:

— Стены полностью скрылись под постерами и плакатами, где эти сладкие немецкие юноши позировали в разных нарядах и позах.

— Письменный стол был завален дисками этой группы.

— Шкаф теперь хранил не одежду, а фанатские реликвии — футболки, значки, браслеты с надписью Tokio Hotel

Но, самым тревожным было её поведение.

Она начала вести дневник на ломаном немецком, который учила сама по интернету. В нём были стихи, посвящённые Биллу Каулицу, и наклеенные вырезки из журналов и странные рисунки.

— Это просто подростковый период, и он скоро пройдёт, — успокаивала меня моя мудрая жена Лена, но в её голосе звучали те же опасения.

Я же с горечью думал о том, что... моя маленькая Девочка, мой Цветочек, моя Принцесса Мики-Аусь, погружается во что-то мне непонятное и неприятное.

Когда объявили о концерте в Москве, Василина устроила нам истерику, требуя билеты.

Мы с женой переглянулись — с одной стороны, это могло быть ошибкой, с другой — возможно, увидев кумиров вживую, она переболеет этой страстью.

За месяц до события начался настоящий ад:

— Она похудела на три килограмма, отказываясь от еды, измучила себя раздумьями, что ей надеть на концерт.

— Перекрасила волосы в радикально чёрный цвет.

— Потратила все свои накопленные за год сбережения на фанатскую атрибутику, включая часы с логотипом группы за безумные деньги.

В день концерта, глядя на её трансформацию — чёрные губы, густой макияж, рваная одежда — я впервые по-настоящему испугался.

Это была не моя Василиночка, а кто-то другой.

Метро в тот вечер 27 сентября 2007 года напоминало путь в преисподнюю.

Вагоны были заполнены такими же, как Василина, девочками - подростками с чёлками, закрывающими половину лица, в чёрной одежде и с безумными глазами.

Они переговаривались на своём сленге, где постоянно мелькало слово "эмо".

Деловые люди, офисные клерки ехавшие в это же время в метро и случайно попавшие в этот водоворот, выглядели так, будто оказались на другой планете.

Ещё за несколько кварталов от "Олимпийского" становилось ясно — здесь бушует настоящий эмо-ураган.

Тысячи восторженных поклонников, похожих на стай экзотических птиц с ярким оперением, заполонили всё пространство.

Их чёрно-розовые наряды сливались в единую пульсирующую массу, а лица, украшенные густым слоем косметики, напоминали театральные маски.

А тем временем армия фанатов, словно древние воины перед битвой, скандировала:

— Tokio Hotel! Tokio Hotel! Tokio Hotel!

Это было как заклинание, призывающее своих кумиров.

Василина шла впереди, не оглядываясь, как будто мы были ей не нужны.

В руках она сжимала самодельный плакат с надписью "Tokio Hotel" с сердечками, сделанными отпечатками губ.

Этот плакат моя дочь рисовала полночи, и если бы не её мама... моя жена... то у неё ничего бы не получилось.

Моя жена Лена когда-то в прошлой жизни была Председателем Совета дружины в пионерлагере "Артек" и не растеряла свои незаурядные навыки советской плакатной живописи.

Все эти навыки, которые она приобрела в своём счастливом пионерском детстве, ей очень пригодились именно в этот день.

В закромах у бабушки были найдены советские плакатные перья, нашлась даже гуашь!

В два часа ночи, шедевральный плакат "Tokio Hotel" был готов.

Дочь была рада, счастлива и очень благодарна маме за помощь.

Внутри СК «Олимпийский» стоял гул, сравнимый разве что с рёвом реактивного двигателя.

Воздух дрожал от вибраций, а трибуны напоминали бурлящий котёл, готовый вот-вот взорваться.