Токсичные отношения

Пролог

Я:

«Спустись ко мне. Хочу тебя увидеть».

Прочитано, но полный игнор.

С-с-с-ука!

Вставляю сигарету в зубы, злобно сжимаю и прикуриваю.

Почему, черт возьми, мои пальцы снова набирают сообщение вместо того, чтобы послать все на хуй и разбить этот ебаный телефон. Дичь какая.

Сжав челюсти, затягиваюсь до хруста тлеющего табака.

Горечь обжигает горло.

Красный туман клубится перед глазами, но я отправляю то, что написал явно в каком-то бреду:

«Кир. Мне хуево. Спустись — и я уйду».

Кошка печатает…

«Уходи. Я не спущусь».

В висках пульсирует от прилива крови. Сердце бешено колотится в груди. И чертова сигарета ни хрена не притупляет раздражения.

Уйти, значит? А с хрена ли?

Свадьба у друга. А я шага туда не могу сделать.

Увижу ее — и крышу сорвет. Знаю.

А если Юдин сунется — по ебалу точно съезжу. Правда, поганить вечер не хочется. Смайл заслужил свое счастье. И не мне его портить.

Лучше действительно уйти. А я не могу. Слышу ее смех — и током по коже. Кадык дергается.

Тяжело сглотнув, шагаю в сторону от парковки, ищу Кошку взглядом.

Стоит в компании девчонок. Курит зараза, да еще и свою эту электронную парашу.

Но красивая пиздец.

Медленно провожу ладонью по горлу, облизывая ее взглядом с ног до головы.

Шоколадные пряди рассыпаются по плечам, когда она запрокидывает голову и смеется, полная грудь подпрыгивает в декольте, не оставляя места для моих ебаных фантазий.

Проглатываю шипение, ловя каждое ее движение, не могу оторваться.

Кира скользит ладонью по бедру, упирает руку в бок, будто нарочно притягивает мой взгляд к короткому черному платьицу.

Оно просто ахуеительно подчеркивает стройную фигуру, и, если бы я не знал, я никогда бы не поверил, что эта девушка месяц назад стала матерью.

А сейчас она стоит как гребаная топ-модель на своих блядских каблуках, перетекающих в стройные ножки.

Взгляд достигает подола провокационной юбки, и от мысли, что под ней… жар мгновенно стекается в пах.

Мне стоило бы заставить себя забыть эту девушку, потому что она вредит моему здоровью не меньше, чем тлеющая отрава в пальцах, но, видимо, я не фанат ЗОЖ.

Меня по инерции влечет в ее сторону.

Делаю сильную затяжку. Пальцы обжигает горячий фильтр, и я щелчком откидываю хабарик, выдыхая дым, пока поднимаюсь по ступеням на веранду.

Выхожу из тени кустов и, засунув руки в карманы джинсов, подпираю колонну плечом.

Одна из девчонок замечает меня и узнает. Я ее тоже.

Частая гостья в нашей компании, Аня. По Астахову сохнет.

Улыбаюсь ей однобоко, киваю. Она мне тоже, немного нервно улыбаясь и переводя взгляд на Киру.

Бах. Расслабленная поза меняется, выдавая свою хозяйку с потрохами.

Хрупкие плечи заметно напрягаются еще до того, как она оборачивается и начинает блуждать взглядом, пока не спотыкается о мой — пристальный и жадный.

М-м-м. Кошка моя. Сожрал бы прямо здесь. И она считывает мой настрой. Его невозможно не считать.

Я перед ней открытая книга, которую она какого-то черта хочет закрыть.

Поразительно зеленые глаза вспыхивают удивлением, затем — паникой, становятся больше, нервознее, но ошеломление слишком быстро кристаллизуется в раздражение.

Не ждала, да? А я пришел. И теперь хрен уйду без тебя, родная.

Пролог 1.1

Соскучился невыносимо просто, блядь.

Сколько мы не виделись? Три месяца? Четыре? Пять? По мне — целую вечность.

Ломка такая, что кости выкручивает, так хочу прикоснуться. Почувствовать ее запах. Женский, чувственный. Везде.

— Девчонки… Вы идите. Я догоню, — немного растерянно говорит она, не сводя с меня глаз. Все трое переглядываются: мол, ты уверена?

Кира отвечает натянутой улыбкой, и подружки уходят, цокая каблучками.

Остаемся одни.

Кира первая разрывает зрительный контакт, и на мгновение мне кажется, что она сбежит следом, но вдруг снова смотрит, и на этот раз мне достается сверкающий взгляд дикой кошки.

Ну моя же, блядь. Хвост накрутить на кулак — и глаза засверкают еще ярче.

Так и стоим, играя, как мазохисты, в гляделки.

Но мое внимание погорячее будет, да настолько, что Кира не выдерживает накала и взрывается первой.

— Так и будешь пялиться?

Провожу языком по зубам. Все еще кусается. Зараза.

Отталкиваюсь от колонны и медленно приближаюсь к ней, делая глубокий вдох. И только когда могу притвориться равнодушным, отвечаю:

— Хочу и пялюсь. Нравится мне.

Кира тяжело вздыхает. Нервничает. Подносит вейп к губам, но я выхватываю.

— Совсем охренел?!

Швыряю его в кусты. И кажется, что вот-вот моя кошка выпустит коготки. Но при мне она не будет себя травить.

— Я же тебе говорил, чтобы ты эту дрянь в рот не брала.

— Брала и похуже, — огрызается.

Щеки ее тут же краснеют. А то, что похуже, уже пульсирует в паху и упирается в ширинку.

Кира прижимает пальцы ко лбу, зажмуривается и трясет головой.

— Так, ладно. Это была плохая идея. Я пошла…

Хватаю ее за руку, и она бросает на меня испуганный взгляд, потом — на мои пальцы, сжимающие ее локоть.

— Отпусти, — шепчет тяжело. А меня — все, накрыло от ощущения ее нежной кожи под пальцами. Хочется трогать ее. Гладить. Целовать…

— Не могу, — сипло срывается с губ. В груди все горит.

И речь не о прикосновении. Отпустить не могу ее. До сих пор. Хуево пиздец.

— А ты смоги, — шепчет Кира едва слышно, тянет руку, пытаясь освободиться, но я не отпускаю.

Жду, когда посмотрит мне в глаза, а потом бросаю в ответ:

— Ты смогла?

Прожигает взглядом. Злится. Потому что в угол ее загоняю. Не нравится.

— Смогла, — едко цедит сквозь зубы.

— Не пизди.

Тяну ее к себе, но Кира психует, снова дергает руку, а я уже поехал крышей.

Перехватываю удобнее и подтягиваю к себе.

Ладонь скользит ей на поясницу и давит, приближая ко мне, я слышу, что ее дыхание сбивается, но она тут же впивается ногтями мне в грудь, не позволяя расстоянию между нами перестать существовать.

— Не беси, Соколов, — шипит Кира мне прямо в лицо. Кошка моя. — У людей праздник. Не порти вечер, пожалуйста.

— Ты с ним пришла?

— Да! С ним! Это все? — нервно спрашивает. — Допрос окончен?

Дверь ресторана распахивается, музыка и гул голосов нарушают нашу напряженную перепалку, заглушая мое бешеное сердцебиение.

— Тимур, пожалуйста, — ее голос вдруг меняется. — Не нужно…

Но я уже сцепился взглядом с ублюдком, который прямо сейчас приближается к нам.

Знакомимся

Тимур Соколов 25 года, нападающий КХЛ "Адмирал"

Жданова Кира, 24 года

Юдин Александр 28 лет, нападающий КХЛ "Адмирал"

1.2

— Руки убрал, — басит Юдин, но не успевает приблизиться: Кира силой вырывается от меня и преграждает ему путь.

— Саш, пожалуйста, — шепчет она взволнованно, а у меня красная пелена перед глазами ярче становится, когда вижу ее руки на его груди.

И нет, не отталкивает, как меня.

Просто просит остановиться.

Ах, с-с-сука. Без ножа режет.

Раздраженно растягиваю губы в оскале, облизываю губы.

Сверлю Юдина взглядом.

И так втащить хочется.

Но не бить, да? Я же обещал Смайлу? Обещал.

А Смайл мне друг? Друг.

Значит, поймет.

К тому же мы в стороне от торжества.

Здесь никому не помешаю.

Да и какая свадьба без драк? Традиции нехорошо нарушать.

— Пошли отойдем, или ты тявкаешь только на цепи? — подначиваю ублюдка. И его это калит. Стискивает кулаки. Желваки выступают на челюстях.

— Саш, не реагируй, пожалуйста. Пойдем.

Кира берет его за руку, чтобы увести, но кое-кто решает включить альфача.

Слежу, как он обнимает ее за поясницу и притягивает к себе, чтобы шепнуть на ухо какую-то хрень.

И эта хрень ей не нравится.

Кира отшатывается, нервно выпаливая:

— Саш, ну ты-то куда? Просто пошли внутрь. Пожалуйста!

— Переживаешь за него, да? — едко срывается с его губ.

— Ну не за тебя же, — нагло ухмыляюсь, как будто его ревность - уже моя победа.

— Тимур, — Кошка вполоборота смотрит на меня. — Не можешь адекватно себя вести — просто уйди.

Бах. От ярости в глазах темнеет.

— Да с хера ли ты меня все гонишь? Я тебе щенок какой-то? — Шагаю к ней, но схватить не успеваю: она поворачивается и с отчаянием шипит:

— Господи, хватит, Соколов! Хватит! Чего ты хочешь? Драки? Разборок? Для чего все это вообще?!

— Кир, — успокаивающе зовет Юдин, — тебе нельзя нервничать. — Он мягко берет ее за руку и тянет, и она, обреченно прикрыв глаза, позволяет ему притянуть себя к его тупому, сука, телу!

Поверх ее головы он смотрит мне прямо в глаза, отмечает, что я на крючке, нарочно соскальзывает ладонью по ее талии, сжимает и привлекает ближе.

Теперь, блядь, он меня калит. И четенько так, пидор. Знает, куда пнуть, чтоб побольнее. И мне еще больше всадить ему охота.

Сунув руки в карманы, стискиваю кулаки и шагаю ближе.

— Хули смотришь? Пошли, говорю. Галстук тебе поправлю.

— Господи, Соколов! Ну вот что ты за человек?! — не выдерживает Кира и разворачивается так резко, что ее волосы рассекают воздух, и аромат кокоса бьет прямо мне в нос.

И меня мгновенно переключает с красной пелены перед глазами на нее.

Хочется протянуть руку, схватить за эту копну и утащить, как варвар. Знаю, что ей понравится.

— Я человек, Кир. Который любит и скучает. Извини, не такой идеальный кен, как твой полупидорок…

— Ты нарываешься, — рычит Юдин и делает шаг ко мне, но Кира опять встает преградой.

— Хватит! Хватит вам обоим! Что вы… вы…

Она прикрывает глаза, проводит руками по волосам и глубоко вздыхает, а я с жадностью слежу за ее агрессивно вздымающейся грудью.

Кира поворачивается к Юдину.

— Я пошла внутрь. Если хочешь испортить праздник своих друзей — вперед. Ведись на его провокации. Но я сегодня поеду к себе.

О как. Манипуляция от Кошки. А так бы к нему поехала, да, блядь? А-а-а. На дух не переношу.

Юдин открывает рот, закрывает, затем качает головой.

— Оставь ее, Сокол. Ей же только хуже делаешь, — произносит он ровно, возвращая себе маску идеального образа, а потом презрительно усмехнувшись, торопится вслед за Кирой.

Смотрю в удаляющуюся спину, и у меня костяшки пальцев ноют пиздец как, оттого что так и не всадил их ему в челюсть.

Но еще не вечер.

Хуже я только делаю. Что ж. Почему бы не зайти и не поздравить Самсоновых лично.