Только моя Бабочка

Пролог (26.03)

П.А.: Бодрого дня, дорогие читатели!

Представляю вашему вниманию небольшую историю Нема или Константина Всеволодовича Немого, Левой Руки Мастера оборотней (из Пары и Пончика).

История с элементами фэнтези и эро. Музу Автора пришла в голову мысль, а как бы развивались события, отношения и эмоции героев, если ХЭ не случился? Герои расстались с болью и презрением друг к другу. А еще, Муз приметил любовь в ЛР к историям с девственницами, поэтому в этой работе нет девочки-бутончика, а есть самая настоящая шлюха, то есть девушка продающая себя, ибо все мужики – козлы, а кроме денег со зверья взять нечего. Героиня не зоофилка, и привыкла использовать мужчин для собственного удобства, и никак иначе.

И да, Автор не любит обещать, но тут будет только ХЭ.)))

Пролог

(Нем)

Ночной Нью-Йорк. Высотки залитые светом неона, вопли пожарных и полицейских машин. Мужчина вошел в квартиру, бросил дорогие туфли (или сейчас принято говорить: «ботинки»?). Следом, как не странно, были носки. И только после этого мужчина бросил связку ключей в большую черную чашу у входа. Прошел по коридору в гостиную. Пиджак, галстук, рубашка горкой уложились в большом кресле. Дальше – бар. Мужчина налил мартини, хотя смотрел при этом на бутылку коньяка. Там же, в баре, нашлась и пачка сигарет. Нет, бизнесмен не курил, но сегодня…

Хотелось напиться, только позволить этого себе мужчина не мог. Золотой приглушенный свет, против воли, успокаивал взвинченные нервы. То, что он узнал, грозило огромными проблемами. Держа в одной руке бокал и сигарету, мужчина запустил ноут, достал телефон из кармана пиджака, и в ожидании звонка уставился в окно.

В клетке из высоток, далеко внизу прятался знаменитый Центральный Парк. Мужчина несколько секунд рассматривал маленький зеленый островок, сейчас казавшийся темным пятном с россыпью фонарей, и скривился. Константин Всеволодович Немой был русским, и как любой русский, не склонный к преклонению перед «американской свободой», никак не мог понять, что в этом островке такого. Что, вообще, в этом городе такого? И мысленно согласился, что реклама во все времена творит чудеса, ведь современная молодежь в его стране (да и не только в ней) не знает достопримечательностей собственной земли, но то, что Нью-Йорк называют «Большим Яблоком», а вот это – Центральным Парком, знает. И это печально…

Почему-то вспомнился Михайло Ломоносов с его: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Он мог еще уточнить, что историю пишут победители или те, кому платят победители, а потому и прошлое искажается, для того, чтобы уничтожить будущее…

Мужчина помотал головой, отгоняя подступающую обреченность. Нет, еще ничего толком не случилось, но обреченность уже была за спиной. Он, как и многие, знал, что этот день настанет, но молился, чтобы наступил он как можно позже. И вот…

Этот вечер был подобен летней духоте перед грозой, только это затишье, в отличие от грозы, пахло кровью и смертью. Многие умрут, очень многие. И мужчина ощущал это почти физически. Впрочем, пугало его не это. Умирать могли все, только его задача не допустить гибели одного единственного человека. А именно его смерть казалось сейчас самой реальной из возможных. Бизнесмен давно уже не боялся, его страх принял иные формы и ощущался иначе, а вот сейчас страх змеей заползал в душу, ворочался в груди мешая дышать. Непозволительная слабость для его должности, для его опыта и возраста, но ни алкоголь, ни сигарета, ни ночь не помогали.

Вибрация телефона на стеклянном столе в вязкой тишине прозвучала оглушительно. Впрочем, мужчина не вздрогнул, а просто отошел от окна и ответил на звонок. Включил громкую связь.

- Ну? – спросил Константин первым.

- Ты был прав, - тяжело уронил собеседник.

Виктор Владимирович Мороз говорил надломленным голосом. Давно Константин не слышал его таким, таким переломанным уже, может, лет сорок. Обычно, в его голосе не звучал возраст, а только сила человека, привыкшего к власти. Сейчас же ему можно было дать и семьдесят, и восемьдесят.

Немой молчал.

- Вычислили мы их, - продолжил после паузы Виктор.

«Их» сказало опытному аналитику больше, чем стопки распечаток. Обо всем, и о том, о чем он боялся даже думать, обрывая собственные мысли.

- Ты сказал Ему? – тихо уточнил Немой, снимая с руки тяжелые дорогие часы.

Нет, на них не было блестяшек, которые так любят очень и очень многие. А кому надо, те заметят, что и стрелки из платины, и сам корпус не из линейки известных марок, а сделан на заказ. Мужчина бросил дорогой аксессуар на стол, потер лоб.

- Нет, не успел. Влад сейчас в Москве…

- Что?! – да, в их отношениях старший-младший было не принято перебивать, но Константин просто не удержался. – Как ты допустил?!

- А меня спрашивали? – рявкнул, в свою очередь, Виктор. – Он же сейчас не в себе. Пьет, как табун лошадей. Бродит по дому, как призрак отца Гамлета, мать его. Вещи нюхает. Дела совсем забросил… Ребята говорят, что все напуганы, из резиденции даже женщин убрали, на всякий случай.

- И?

- Что – и? Он и не заметил, что в слугах одни мужики остались, и что просителей больше нет. Не заметил, что и не звонят ему, и не пишут. Твои ребята отрубили с ним связь тишком, а Том вежливо отправляет на х… всех ближников. Поместье как в осаде затихло.

- Я дал распоряжение о снотворном, - напомнил Константин задумчиво. – Самую большую вспышку ярости мы перетерпим, не переломимся, а дальше…

- А дальше – пи*ц! – веско и емко закончил Виктор.

Помолчали.

Глава 1. Нем. ч-1 (28.03)

Глава 1

(Нем)

Девочка оказалась не русской, точнее не совсем русской. Уже через пять минут разговора Константин отметил характерный белорусский говорок. Хотя, а чего еще можно было ожидать от Жерара? Ближник был весьма умным и исполнительным оборотнем, единственным недостатком которого был слабый зверь. И было бы смешно надеяться, что француз сможет отличить русского от белоруса или украинца, славяне же…

Алекс оказалась Аксиньей (в честь прабабки). Давольно красивая, действительно ярко рыжая, с веснушками по носику. В первые минут пятнадцать все было отлично. Константин выпускал пар, вколачиваясь в девчонку на максимальной скорости. Так быстро, чтобы даже яйца задымились.

Муть ярости медленно отступала, уступая место нормальному, трезвому рассудку. Вообще, все оборотни, так или иначе, но эмоциональны, как громогласные Итальянцы. И каждый волк борется с этой своей проблемой своими средствами. Кто-то пьет; кто-то сваливает на рыбалку; кому-то нужна добрая драка с юшкой по стенам и осколками зубов на матах; кто-то рисует, как например Мороз. Свой ключик к самоконтролю Константин не находил, его обнаружил Мастер, как опытный психиатр вскрывает всю подноготную пациента.

В то время и сам Мастер оборотней любил порадовать себя женщинами, самыми разными женщинами. И молодой, можно сказать, юный альфа не мог не обратить на это внимание. И лишь позже, когда после очередной стычки к нему пришла Мари (служанка-человечка в поместье Мастера) Константин понял насколько чудодейственным эффектом, для него, становится боль вперемешку с сексом. В этом году Немому стукнуло восемьдесят пять, и юнцом его мог назвать только Хлад, давно разменявший сотню, да и Мастер…

Нем снова вернулся мыслями к Мастеру. Оборотни – невероятно сильные создания, выносливые, здоровые, почти непобедимые, но, как и у каждой (на первый взгляд) хорошей вещи, у оборотней имелся изъян. Истинные пары, магия запечатления, привязывающая каждого мужчину и каждую женщину лучше любого, самого убойного наркотика. Чаще всего это приносит только блага. Константин не раз наблюдал, как откровенные раздолбаи становились отличными волками, как в них появлялось что-то такое, за что их хотелось уважать. Пара дает цель, вносит смысл в бессмысленность собственного существования.

Но, как и в любом правиле, тут бывают исключения. Иногда запечатление волков превращается в проклятье. Сложно сказать, с чем это связано, но так есть. Иногда женщины-человечки не принимают новость о том, что теперь они – собственность оборотня. Иногда, сами оборотни лишаются здравого смысла, захлебываясь в страхах и ревности. И да, среди волков, как и среди людей, тоже встречаются отклонения. И сомнительно, чтобы маньяк составил хорошую партию любой женщине.

Если все развивается не по самому плохому сценарию, то, как говориться: «стерпится, слюбится». Влюбленные найдут подход друг к другу. Лично Константину не встречались пары, где не было бы идиллии через десять-двенадцать лет брака. Находятся, рано или поздно, нужные слова и поступки. Да и дети сближают, как и общая цель по их воспитанию.

А вот если все плохо, то конец страшен. Умирает и оборотень, и его пара, и, возможно, их дети. И не так важно, как и что происходит в таких парах. Убивает ли пару оборотень, окончательно обезумев, или же это делают враги волка. Или с ума сходит женщина. Какая, в сущности, разница? Примеров много, и у каждой своя трагедия. Жизнь не любит повторений, поэтому и историй таких, разных, но в чем-то и схожих множество.

В детстве каждый волк мечтает встретить свою пару. В отрочестве почти каждый убежден, что пара не изменит его (или ее). Став старше, часто волки боятся этой встречи, просто потому что понимают, что пара – это лотерея, никто не скажет, повезет тебе или нет. Ведь, пара легко может стать самой большой болью в жизни.

Немой отличался от собратьев, с детства он был убежден, что не встретит свою пару, и вообще, смысл его бытия не в этом. С десяти лет альфа видел себя только лишь в одном – быть рядом с Мастером.

Он боялся за него больше, чем за себя или за своих женщин. Бывает такое, когда человек готов отдать себя, свою верность и судьбу в чьи-то руки. Из таких получаются настоящие фанатики, и не только религиозные, но и политические. И да, Немой, несомненно, был именно фанатиком. И его никто таким не делал, не воспитывал, формируя определенные убеждения, не зомбировал. Просто, войдя в сознательный возраст, волк осознал, что в этой жизни у него есть предназначение, выбранное именно им. Он мог выбрать иной путь, и никто бы его не осудил, не остановил. Но он выбрал – верность Мастеру.