Томас

Ну здравствуй, родная. Должно быть, странно слышать мой голос в голове, хотя меня давно нет рядом. Мы не встретимся с тобой за завтраком, не прогуляемся в любимом парке и не отужинаем в шикарном ресторане. Нет, ничего из этого больше не будет, но мой голос по-прежнему будет звучать в твоей голове. Тебе следует перестать искать мой силуэт в толпе и прислушиваться к шагам, доносящимся из коридора. Меня нет в безликой толпе лиц, за углом обшарпанного здания. В кафе, где всегда пахнет свежей выпечкой, меня тоже нет. Ты, наверное, часто задаешься вопросом, где же теперь я. Боюсь, что не смогу ответить на твой вопрос. Надеюсь, мои записи не сильно огорчат, а наоборот, помогут понять всю суть моей натуры и объяснить поступки, и даже те, из-за которых мне до сих пор стыдно.

Понимаю, мой взрывной характер сложно принять, а что еще сложнее понять то, что творится в моей голове. Я помогу тебе снова. Вперемежку с моими письмами ты найдешь записи из моего личного дневника, которые уже размещены в хронологическом порядке. Ты столкнешься с прежним мной, каким я был до встречи с тобой. Узнаешь все мои тайны то, о чем не рассказывал прежде, и, конечно, то, как сильно и бесконечно я любил тебя и по-прежнему люблю. Возможно, не сразу, но день за днем строки моего дневника и письма будут даваться легче, и ты сможешь прочитывать больше, чем вчера. Пойму, если после первых строк ты убрала рукописи в темный ящик своего письменного стола. Верю придет день, и ты одолеешь эту рукопись и найдешь в себе силы отпустить меня. Ведь, так будет легче.

Если ты готова, я поведаю историю своей жизни, но хочу предупредить: этот путь не из легких. Тебе вновь предстоит встретиться с неприятными моментами из прошлого и людьми, чьи судьбы были тесно переплетены с нашими. Лапушка, мы отправляемся в путь, увидимся в нашем родном Бруклине.

Вечно твой, Томас

Бруклин 1992

Осень в Бруклине особенно примечательна, или все дело в том, что это мое любимое время года. Я могу часами блуждать по парку, разглядывая осенние листья, и наслаждаться их запахом. Сколько достоинств в столь хрупких созданиях. Покорно дожидаясь своего часа, они застилают улицы и ждут, когда дождь и снег одержат победу. Листья точно знают, когда придет их час и, не пытаясь предотвратить неизбежное, достойно ожидают своей участи. А что же я?

Вопрос смерти всегда интриговал меня. Я бы хотел знать, когда придет мой час и встретить свою гибель достойно. Потратив на этот вопрос уйму времени, так и не подобрался к истине, даже ни на дюйм. Подобного со мной не случалось, ведь я всегда добиваюсь своего и знаю все об истине.

Блуждая в своих мыслях, я наслаждался одиночеством и последними поцелуями теплого летнего солнца. Мне будет не хватать этого. Морозные зимние ночи меня всегда выматывали и омрачали настроение. Да, я человек настроения, и к сожалению, перемены в нем так же часты, как походы моей любимой бабушки в булочную. Моя мадемуазель бабуля каждое утро бежит за свежим хлебом и булочками, надеясь откормить худощавого внука.

- Том, слезай с дерева! - Голос снизу внезапно отвлек меня и вернул в реальность.

- Не могу, я слишком занят, - я попытался скорее ответить и возвратиться к своим мыслям.

- Ты свалишься с этого дерева и не пойдешь с нами вечером бить морду парням с соседнего квартала, - друг настаивал.

- Ловко заманиваешь, - я взглянул вниз, парень пожал плечами, словно делая вид, что впервые знаком с моими слабостями.

- Ты же знаешь, как я люблю быть в центре внимания? Ни одна драка еще не проходила без меня, - я не решился бросить желтый лист на землю и убрал его во внутренний карман пиджака.

- Точнее не в центре, а чуть позади, - Колин решил подразнить.

Я ловко спрыгнул с дерева и сделал вид, что замахиваюсь, чтобы врезать ему прямо в челюсть.

- Это потому что я хиленький? Были бы кости, остальное нарастет. Да и потом, не это важно.

- Ну да, - друг засмеялся и отклонился от наигранного удара.

- Может быть, ты и крепыш.

- Так и есть.

Мы пошли вниз по дороге, продолжая потешаться друг на другом. Колин умел меня рассмешить, плюсом было и то, что его шутки никогда не ранили. Не знаю, где он этому научился, но Колин был очень тактичным и вежливым, что не свойственно для нашего дружного коллектива.

- В бою главное непредсказуемость, а этого у меня хоть отбавляй! - Я загордился.

- Не могу сказать ничего против, - Колин улыбнулся.

Мы свернули с тропинки и через несколько минут оказались на знакомой улице. Эта дорога была истоптана нами вдоль и поперек. Тысячи миль пройдено от дома до школы за последние несколько лет. Оставались считаные месяцы, и мы с друзьями попрощаемся со школой и отправимся во взрослый мир. Обдумывая все это, я вновь задумался, прежде чем снова заговорил с другом.

- Разве это не странно? - Я опешил.

- Что именно? - Друг взглянул на меня.

- После школы мы отправимся во взрослый мир. Они так говорят, взрослый мир! Можно подумать, что мы сейчас живем в детском. Эти экзамены и нравоучения, тесты и прочая лабуда, - я затараторил.

- Томас, - Колин улыбнулся.

- Чего?

- Ну они ведь не знают, какой жизнью мы живем. В школе мы для них обычные подростки считай, дети, - друг пояснил.

- А то, что я давно уже не девственник, они знают? - Я возмутился из-за того, что Колин назвал меня обычным подростком.

- Томас... - друг закатил глаза.

- Что? Эти учителя ничего обо мне и тебе не знают, но постоянно читают нотации, будто мы тупые. Я бы им всем рассказал, кто такой на самом деле Томас Блэк!

- В прошлом месяце и так уже попытался научить миссис Чамплер толкать дурь на улице. Из-за этого у нас были проблемы, помнишь?

- Я же ведь хотел как лучше. Ты видел ее старые поношенные туфли? Я просто предложил ей подзаработать на туфли и новую юбку. Старая дура и этого не оценила, - я вспылил от вновь нахлынувших воспоминаний.

- Томас...

- Томас, нам пора.

Чей-то голос взывал, прогоняя сладкую, нежную дремоту, но мне не хотелось отпускать чувство легкости и спокойствия. Все мое существо боролось с тем, что продлить безмятежное состояние как можно дольше, но вдруг чья-то ладонь коснулась плеча, вырывая меня из теплых объятий сна.

- Томас, прекращай валять дурака, - Колин повторил.

Вцепившись в кровать и юркнув головой под одеяло, я притворялся спящим. Назойливый нарушитель крепче ухватился за рукав олимпийки и начал трясти меня. Вместо сладкого райского сада от тряски причудилось, будто меня унесло в морскую пучину.

- Отстань от меня, морской дьявол! Видишь, я сплю! - Я глухо закричал, лишь сильнее зарываясь головой в одеяло, словно животное.

- Том, ты поднялся в комнату переодеться, нас уже ждут! Просыпайся уже! - Друг настаивал.

- Да, я так и сделал, - я протянул, вспоминая, что придерживался плану.

- Тогда какого черта я уже тридцать минут жду тебя внизу, в гостиной?

Хвататься за остатки сна было уже бессмысленно, нарушитель окончательно разбудил меня. Я подскочил и начал выпутываться из прежнего убежища, чувствуя, как закипает злость.

- Да потому что! У меня полифазный сон, ты точно чудовище из ночных кошмаров. Приходишь и командуешь. Я сплю двадцать минут днем, - я выпутался и сердито посмотрел на Колина.

Парень сдвинул брови, пытливо перебирая воспоминания в голове. Его черты лица расслабились, отпустив мой рукав, нарушитель отпрянул.

- Прости, я забыл. Теперь-то ты готов идти? Ронни будет злиться.

- Ну он-то все помнит. Вот видишь, когда маленькая стрелка вот здесь, а большая здесь, - я вытянул руку с наручными часами, объясняя нарушителю, в какое время засыпаю днем. Колин недовольным жестом убрал мою руку в сторону, не желая слушать пояснения.

- Я понял, Том. Еще в детстве научился и знаю, как выглядит на циферблате четыре часа дня.

- Ну вот и отлично, дружище, - подскочив, поправил несчастную олимпийку и взглянул на себя в зеркало.

Приглаживая взъерошенные волосы после сна, я пристально огляделся. Творческий беспорядок — это одно, но когда приходится идти на важные встречи, хочется выглядеть подобающи. Колин стоял позади и терпеливо ждал, хотя по частым вздохам и то, как он периодически поглядывал на свои наручные часы, я догадывался, что он спешит.

- Тебе необязательно везде ходить за мной, - я напомнил.

- Обязательно, - Колин улыбнулся.

Его улыбка задела мои чувства. Ронни часто поручает Колину приглядывать за мной, будто за маленьким ребенком. Хотя нет, они считают, что мне нужен постоянный контроль.

- Что ты вспомнил? - Я разглядывал отражение друга.

- Ничего, - собеседник тотчас покачал головой, сдерживая ухмылку.

- Мне не нужна лишняя опека, хватает знаешь ли, - я обернулся.

- Забей, Том. У тебя сегодня слишком дерзкий нрав, мы идем?

- Ни ты, ни Ронни не сможете контролировать меня. А вздумаете давить, я начну лишь сильнее проявлять дурной нрав. Мне это не нравится, я сам по себе, и уже могу нести ответственность, - я безэмоционально процедил, сдерживая настоящие чувства глубоко внутри.

Он вновь кивнул головой и указал рукой на выход. Я пригладил волосы и пошел вниз. Оставив разговор в спальне, я ни на секунду не переставал рассуждать о поведении друзей вне ее. Чем было вызвано такое повышенное внимание ко мне? У меня много проделок, но и за ними бывало подобное. Если за кем-то и нужно следить, так это за Ронни.

Я быстро спустился, бабушка уже стояла в коридоре, держа в руках теплую куртку. С каждым годом она становилась все более миниатюрной и больше напоминала садового гномика. Седые кудри топорщились, выбиваясь из высокой прически. В практически бесцветных глазах промелькнула искра, а губы изогнулись в теплой улыбке.

- Томас, накинь куртку. На улице стало прохладно, - скрипучим голосом проговорила она, протягивая верхнюю одежду.

- Ой, нет, бабулечка. Она мне больше не нравится, - я отмахнулся, не желая сочетать странную одежду.

- Видишь, мои желтые полоски на спортивном костюме не будут сочетаться с синей курткой. Тем более, она такая бесформенная. В ней буду выглядеть как шарик на двух тоненьких ножках, - я тараторил, обнимая и нежно целуя бабушку в щеки.

Она лучше меня знала толк в моде, но почему-то теряла здравый смысл, когда речь заходила о благополучии и здоровье внука. Сколько себя помню бабуля пользовалась всегда одним парфюмом, этот запах ассоциировался с детством. Моя пожилая мадемуазель в ответ нежно обняла меня.

- Но ты ведь замерзнешь.

- Не волнуйся, в драке согреюсь, - я тихо проговорил, зная, что у нее есть проблемы со слухом.

- Что ты сказал? - Бабуля быстро подняла глаза, прищурившись и напрягая слух.

- В баре согреюсь, - я улыбнулся.

- Только не пей, - она предостерегла, незаметно засовывая мне в карман купюру.

Я не стал спорить с ней, пусть думает, что снабжает меня карманными деньгами. Колин стоял возле входной двери, тихо покашливая. Бабуля перевела на него взгляд и незаметно кивнула, одобрив внешний вид друга.

- Это я его научил так одеваться. Думаешь, Колин купил бы такой плащ без моей помощи?

- Ты очень талантливый, Томас, - теплая рука коснулась моего лица.

Я отпрянул и поспешил за другом. Бабушка провожала нас наставлениями. В очередной раз просила до поздна не гулять, ведь она не уснет, пока я не вернусь домой. Попросила не пить и не хулиганить. Она никогда не знала, чем мы занимались. Возможно, слышала слухи, но никогда не верила им. Мадемуазель безоговорочно меня любила, а я таял в ее любви, как маленькая зефирка.

Оказавшись на улице, все нежные и теплые чувства начали покидать меня. Улица никогда не ассоциировалась с любовью, а только лишь с волнением и диким желанием жить. Становясь старше, в голове появилась мысль, что когда-нибудь я могу не вернуться домой. Ронни затягивал нас далеко во тьму, где не было видно дороги обратно домой.