Тот, для кого живу

Глава 1

ПРОЛОГ

Восемь лет...

Ее жизнь изменилась кардинально за какие-то три месяца, страшно подумать, что будет через восемь лет. Хорошо, не восемь, а шесть или пять, как сказал Саша, но это же невозможно долго. Она себя и через год-то с трудом представляет, в новом статусе, а тут восемь лет. Когда Влад вернется, ей будет двадцать четыре, ребенок уже в школу пойдет. Когда Влад вернется... К кому? К ней?

Ксения жила у Саши те несколько недель, что шло следствие по делу Влада Демидова, сводного брата, по какой-то злой насмешке судьбы ставшего ей мужем, отцом ребенка, которого она носила под сердцем. В свои шестнадцать лет, с неоконченным средним образованием и мрачным, тяжелым бременем на душе в виде двух трупов бывших одноклассников, Ксения Демидова, на недолгий период — Макарова, совершенно запуталась в жизни. Так и видела себя на перепутье множества дорог, каждая из которых вела в отдельный мир со своими горестями, заботами и, как она робко надеялась в душе, минутами радости. И от того, на какую дорогу она ступит, зависела ее будущая жизнь.

Иногда душа заходилась трепетом — все уже позади, все закончилось. Больше не будет постоянного страха быть разоблаченной, исчезнет необходимость лгать под пристальным взглядом следователя, ежесекундно помня о наставлениях Влада и Саши, боясь запутаться в данных ранее показаниях. Впереди новая жизнь, наполненная яркими красками. Но уже через мгновение вновь накатывало горькое разочарование.

Одно Ксения знала определенно, со всей уверенностью — отныне и навсегда ее жизнь неразрывно связана с Владом и Сашей, по-другому они не позволят. Пока Влад будет находиться в местах лишения свободы, роль ее личного надзирателя уготована Воронову. И за красивыми словами о том, что он о ней заботится, скрывается неприглядная правда.

Она прекрасно знала, кто повинен в смерти Курбанова, за которого Владу и дали срок. И Саша знал, что она помнила об этом. Сказал ей прямым текстом, если она хоть когда-либо, хоть кому-нибудь заикнется об этом, у нее будут серьезные проблемы. Не уточнил, конечно, кто мог стать источником ее «серьезных проблем», но почему-то она ни капельки не сомневалась в том, что он сам сможет приложить руку к тому, чтобы она никогда не раскрыла рот, а в случае ослушания — понесла наказание. Как Влад...

Можно было только догадываться, каким образом Воронов смог убедить того взять всю вину на себя. За Ковылева Влад не получил ничего, значит, все его действия были оправданы. Он защищал ее от отморозка, пытающегося ее изнасиловать, но сел за убийство, совершенное Вороновым. Влад невиновен, но сидит, а Воронов разгуливает на свободе.

Эта жестокая несправедливость не давала покоя, мешала спать ночами. Когда за стеной она слышала разговоры Саши с женой, видела его нежные заигрывания с ней и веселые кувыркания с сыном, наблюдала, как он укачивает на руках дочь, в душе у нее все переворачивалось. Стоило ей закрыть глаза, как в ушах гремели выстрелы, лицо обдувал ночной влажный ветер, принося с собой запах свежевскопанной земли, сквозь которую отчетливо пробивался другой, с нотками ржавчины и железа. Откуда он взялся? Все из той же страшной ночи?

Воронов, кажется, знал, какие бредовые мысли мучают ее, чувствовал ее внутренние метания, видел насквозь все ухищрения избежать общения с ним и напрасные попытки сохранить видимость спокойствия. Его взгляд, переведенный на нее с жены или детей, темнел, наливался тяжестью, сковывал по рукам и ногам. Легкий прищур глаз пронзал насквозь. Это уже был далеко не тот Саша, на короткое время укравший покой ее девичьего сердца, поселившийся в сладких грезах о любви. Рядом с таким Сашей было трудно жить, дышать полной грудью.

Все чаще мысли переметались к Владу, к их последним совместным дням, окутанным теплой дымкой его внимания и участия. Его руки согревали лаской, обещали защиту. Бережные прикосновения больше не пугали. А сейчас она как будто осталась одна, в ночи, на той холодной набережной, и противостоять яростным порывам жизненных бурь ей предстояло в одиночку. Нестерпимо захотелось увидеть Влада. Чтобы он прогнал царапающее, обжигающее, калечащее душу одиночество прочь, вновь подарил уютное чувство защищенности. А еще она его так и не поблагодарила за то, что отвел от нее беду.

ГЛАВА 1

— Ксюш, пойдем завтракать, пока Полинка спит, — заглянув в комнату, позвала грустившую у окна девушку Юля, жена Воронова.

Ее голос ворвался в думы Ксении, вернул с затянутых тучами небес на не менее печальную землю. Отвратительно все-таки чувствовать себя приживалкой и нахлебницей. За полгода во второй раз привыкать к новой семье, изучать заведенные порядки, чтобы ненароком не нарушить устоявшийся быт, не стать причиной разногласий между мужем и женой. Слишком свежи еще на сердце раны от совсем недавнего опыта вхождения в семью Демидовых, от последствий которых девушка не отошла до сих пор.

Усугубляла ситуацию и та настойчивость, с которой Воронов не уставал твердить, что она теперь полноправный член его семьи. Вот и не знала Ксения, что было лучше — ненависть Влада, изначально неприкрытая, зато вызвавшая участие и поддержку со стороны Лены, или навязываемое Сашей искусственное родство. Хоть и не замечала девушка неприязни со стороны Юли, но дни до того момента, когда ей разрешат вернуться домой, считала. Неважно, в квартиру Влада или бабушкину, главное, туда, где она будет чувствовать себя «дома». Не спасало положение даже искренняя радость маленького Данилки, наконец-то нашедшего себе партнера для игр. Только с ним, да водясь с его крошечной сестренкой, Ксения и отвлекалась ненадолго.

— Ты не забыла, что сегодня на прием? — напомнила Юля, разливая по чашкам чай, пока Ксюша пыталась утихомирить разыгравшегося с едой Данечку. — Кстати, Саша вчера деньги тебе принес. Поздно уже было, ты спала. Сдал обе твои квартиры, — заметила с улыбкой, предполагая, что и Ксения обрадуется данной новости.

Глава 2

Неужели, долгожданная свобода и желанное одиночество?

Закрывшаяся за Вороновым дверь оставила Ксению в ее новом жилище, отделив от остального мира. Девушка не спеша прошлась по всем комнатам, пытаясь прочувствовать атмосферу квартиры. Три комнаты, кухня. Все дышало покоем, как будто жильцы временно выехали отсюда, но собирались вернуться. Добротная мебель, современная техника, аккуратно расставленные по местам вещи. Нигде не пылинки — специально нанятые люди навели идеальную чистоту, чтобы Ксении с заметно подросшим животом не пришлось намывать полы, наводить порядок. Все готово — въезжай и живи. Спасибо Саше. И Юле.

До Ксении только сейчас, с заливающей краской стыда щеки четкостью, пришло осознание того, что она поступила не совсем красиво по отношению к Вороновым. Не поблагодарила их за искреннее сочувствие и неравнодушие к своей судьбе. Не будь их, неизвестно, где она была бы сейчас и в каком состоянии. Они обеспечили ей кров, финансовую стабильность, подарив уверенность в грядущем дне. А ведь они ей никто, и никаких обязательств заботиться о ней не давали. И она их даже не поблагодарила, как в свое время не поблагодарила Влада!

Наоборот, предшествующие переезду несколько дней в семье Саши прошли напряженно, сопровождались натянутым молчанием, разбавляемым лишь беззаботным смехом Данилки, да частым плачем Полины, у которой начали прорезываться первые зубки. Вовремя же она очнулась, пожурила себя Ксения и дала сама себе обещание, что обязательно постарается исправиться.

Новая жизнь оказалась комфортной, приятной и необременительной. Она была сама себе хозяйкой, вольна делать что хочет, когда хочет и как хочет. Первые дни Ксения отсыпалась, с легкой душой спала чуть ли не до обеда, нежась в мягкой уютной постели. Не то, чтобы у Саши дома ей не давали спать вволю, но разлеживаться в кровати, когда Юля с раннего утра уже была на ногах, ей не позволяла совесть. А учитывая, что из-за переживаний о Владе и собственном подвешенном положении, у нее началась бессонница, и заснуть получалось не сразу, то нетрудно представить, что ранние побудки ни малейшим образом не способствовали спокойному душевному состоянию.

Вечерами, после работы, неизменно заглядывал Воронов, справляясь о самочувствии будущей мамочки, постоянно зазывая в гости к своим домочадцам. Сколько могла, Ксения держала оборону, придумывая несуществующие отговорки и наслаждаясь одиночеством. Не скучно ей было с собой, ни капельки. Подаренный Владом ноутбук позволял с относительной душевной пользой проводить свободные часы за просмотром фильмов, скачиванием книг, изучением статей о беременности, родах, уходом за малышом. Вооружившись знаниями, девушка надеялась по возможности максимально обойтись без помощи Сашиной жены — у той и так хватало забот, хотя Воронов как-то намекнул, мол, если что, Юлька покажет, научит, не переживай.

Чтобы черпать необходимую информацию из многочисленных тематических форумов и сайтов, Ксении пришлось восстановить когда-то удаленный со слезами аккаунт в социальной сети. К счастью, время, данное на раздумья вот таким колеблющимся, как она, еще не вышло, и одним нажатием на слово «восстановить» девушка открыла для себя во второй раз все возможности «всемирной паутины».

Сердечко ёкнуло и забилось чаще при виде циферки 1, извещающей о непрочитанных входящих сообщениях от единственного друга в сети — Дениса. И каждый раз, глядя на заветную цифру, выделенную синим цветом, Ксения боролась с искушением щелкнуть на нее, чтобы открыть для прочтения отправленные в какой-то другой жизни послания. Не поднималась рука и удалить сообщения не читая. Когда на телефон стали приходить уведомления с нераспечатанным конвертиком, она всегда боялась ненароком нажать на него, быстро смахивала запись в сторону. Не нужно бередить на сердце раны, лишний раз спугивая наконец-то приобретенный покой.

А когда, выключая ноутбук, Ксения дожидалась, пока погаснет заставка, мысли почему-то всегда возвращались к тому, кто ей этот ноутбук подарил. Возникало с трудом подавляемое чувство незаконченности, незавершенности, мучительное и беспокойное в своей неотвязности. Однажды ночью до нее дошло: ей нужно съездить к Владу, наконец-таки сказать ему «спасибо» и поставить точку в их непонятных отношениях. А потом... Возможно, потом можно будет и на тот конвертик нажать...

— Я хочу съездить к Владу, — заявила Ксения однажды, с порога огорошив Воронова неожиданной новостью. — Это возможно?

За три недели эйфория от вольной самостоятельной жизни прошла, дни наполнились скукой. Просиживать целыми днями у ноутбука надоело, выходить под дождь и непогоду не хотелось — хватало ежедневных вылазок в продуктовый магазин. Один раз Ксения съездила на прием ко врачу, тогда же погуляла по постепенно одевающейся в холодный, осенний убор Москве. Все остальное время она находилась дома, из окна наблюдая за мерно текущей, иногда бурно кипящей, но ежедневно проходящей, пробегающей мимо нее, жизнью.

Молодые соседи за стенкой отгуляли веселую, шумную свадьбу со всеми положенными атрибутами в виде белоснежного, пышного платья, воздушной фаты, с выкупом невесты под ликующие, восторженные крики почти-что-мужа: «Лариса, я тебя люблю!». И еще на протяжении последующих трех дней весь двор был свидетелем затянувшихся далеко за полночь посиделок, когда молодожены, казалось, призывали весь мир запомнить счастливые моменты создания их новой семьи.

«Свадьба двора» еще долго обсуждалась скучающими бабульками на лавочке у подъезда, на некоторое время отвлекая внимание последних от Ксении — что это за беременную девицу поселил у себя Саша, сын Анны Семеновны из сорок третьей? И ходит к ней ежедневно, уж не любовницу ли молоденькую себе завел под носом у жены?

Глава 3

Заслышав мелодичные напевы дверного звонка, Юля осторожно положила уснувшую после кормления дочурку в кроватку и, притворив в детской дверь, поспешила в прихожую.

— Ксюша? — удивилась она при виде девушки. — А... ты же вроде к Владу поехала?

— Я уже вернулась, — смущенно улыбнулась та.

— Ну, что же ты стоишь? Проходи, — спохватившись, Юля гостеприимно распахнула дверь.

Ксения переступила порог, вручила хозяйке тортик к чаю и тут же оказалась в плену маленьких ручек. Данечка, занятый до этого просмотром мультфильмов в зале, услышав, что к ним пожаловали гости, с присущим детям любопытством высунул свой носик в прихожую и не смог удержаться от восторга при виде Ксюши — с разбегу кинулся к ней, обнял от всей души. Он до сих пор помнил, как девушка играла с ним в те минуты, когда мама была занята маленькой сестренкой, как читала ему сказки перед сном.

— Сыночка, осторожно, у Ксюши лялечка в животике, — мягко пожурила сына Юля, с улыбкой наблюдая за его радостью.

— Привет, — прошептала Ксения Дане, чувствуя, как при виде его сияющих глаз в груди рождается что-то теплое, и от его крепких детских объятий на душе становится светло. Дети никогда не обманывают и не скрывают своих истинных чувств. Ее приход осчастливил маленького человечка, в ответ подарив приятные эмоции и ей. — Держи, это тебе, — она вытащила из пакета игрушечную машинку и вручила ее малышу. В свой первый «официальный» визит к Вороновым приходить с пустыми руками показалось Ксении неприличным, поэтому она купила для Даньки машинку, для Полины — яркую футболочку, для Юли — торт.

— Ксюш, проходи. Что ты как неродная? — пошутила Сашина жена из кухни, где уже вовсю шумел чайник, и, снова появившись в прихожей, на этот раз с полотенцем в руках, спросила: — Ну, что? Как Влад?

— У него все хорошо, — девушка пожала плечами и, повесив пальто на вешалку, огляделась. Как будто в первый раз. Как будто и не жила здесь несколько недель.

А ведь и, вправду, не жила — просто существовала как в страшном сне все то время, пока шли суды и следствие. Сейчас же туман рассеялся, прежние печали и горести остались позади, выглянуло солнце. Захотелось жить.

Ребенок внутри Ксении толкнулся ножкой, и впервые ее сердце отозвалось на это, в общем-то, уже привычное действие трепетом. Сын словно налаживал с ней связь, хотел ей что-то сказать, и наконец-то она готова была его «выслушать». Приложив руку к животу, будущая мама замерла на месте, чутко прислушиваясь к ощущениям внутри. На ее губах расцвела улыбка.

— Что, пинается? — при взгляде на Ксюшу и Юля не удержалась от улыбки. И ей было знакомо это умиротворенно счастливое выражение на лице, и таинственный взгляд, обращенный внутрь себя, и чудесные, ничем не передаваемые ощущения.

Неудивительно, что разговор двух мам завязался о самом важном событии в жизни любой женщины — грядущих родах. Юля в красках живописала свой опыт — негативные воспоминания к этому времени успели забыться, оставив после себя лишь букет из ярких, положительных впечатлений — поделилась советами, развеяла страхи, которые уже начали появляться у Ксении.

Непринужденная беседа за чашкой ароматного чая в приятной обстановке придала Ксении смелости, и она задала вопрос, на который, в принципе, уже знала ответ, но не задать не могла.

— Как ты думаешь, Саша позволит мне вернуться к себе в квартиру, если я его попрошу?

Юля уставилась на девушку в немом изумлении. Вот зачем снова возвращаться туда, откуда начали? Она, что, до сих пор не поняла, в каком уязвимом положении находится, и все, что делает Саша, только ради ее блага?

— Очень сильно в этом сомневаюсь, — поджав губы, сухо проговорила наконец Юля. На кухне вновь воцарилась тишина и повисло напряжение. — Ксюш, а ты сама-то как думаешь? — через минуту неловкого молчания, не выдержав, уже мягко спросила Юля. — Разрешит или нет?

Ксения отрицательно качнула головой и опустила взгляд.

Острое чувство жалости захлестнуло Юлю при виде этой совсем еще девчонки, у которой как будто по нелепой случайности, непонятным образом появился живот. Неожиданно и отчетливо пришло осознание, что сама Юля повзрослела. Вот и девчонки намного младше нее, не успев окончить школу, готовятся рожать.

Нет, это какой-то бред... Влад и Ксения... Как они вообще оказались парой? Нет между ними ничего общего, и чувств никаких нет. По крайней мере, со стороны Ксюши точно ничего нет. Любовью там даже и не пахнет. Там совсем другое. Что?

Юля вдруг вспомнила себя во время первой беременности. Тогда ее просто бесило до умопомрачения и доводило до слез собственное бессилие от невозможности избавиться от навязчивой опеки опера, что было вполне естественно, учитывая всю предысторию их отношений. Она ненавидела его, боялась и мечтала от него отделаться любым способом. А теперь почему-то возникло неотвязное, стойкое подозрение, что и Ксения испытывает подобные чувства. Вот только почему по отношению к Саше-то? Вроде как, радоваться надо, что в трудной жизненной ситуации она не осталась одна, а та пытается сбежать. Как будто она Сашу...

— Ты Сашу боишься, что ли? — Юля и сама не заметила, как помимо воли у нее вырвались эти слова. Резко и громко. И послевкусие от них осталось невидимое, неприятное. И мороз по коже. Но ужаснее всего и страшнее для Юли было встретиться взглядом с Ксенией, слишком заметно вздрогнувшей после ее слов. Так обычно смотрят, когда ты озвучиваешь тщательно скрываемую от тебя ложь, а твой собеседник и признаться в этом не может, но и врать дальше больше не в силах, потому что это бесполезно — ты его раскусил. — Но почему? — едва слышно прошептала она, боясь услышать ответ. — Ты что-то про него знаешь?

Глава 4

Ночные телефонные звонки всегда являются предвестниками беды, это знает каждый, поэтому, когда в три часа ночи тишину разорвало треньканье смартфона, Юля, с замирающим от страха сердцем подскочив в постели, тут же схватила трубку. С неохотой признавалась себе, что боится вот таких вот резких звуков в те ночи, когда Саши по каким-то причинам не было рядом — усиление, экстренные ситуации, обычные задержки. Вот и сейчас, спросонья, Юля не сразу сообразила, что муж давно уже спит рядом, и беспокоиться не о чем.

Сквозь оглушительный стук крови о барабанные перепонки Юля с трудом разобрала невнятные всхлипывания, не узнавая голоса звонившего абонента.

— Это кто? — наконец догадалась она взглянуть на дисплей мобильника. — Ксюша, ты?

Трубку тут же вырвали из рук. Саша.

Воронов резво вскочил с постели, скрылся в прихожей, но быстро вернулся.

— Юль, скорую вызови, — полез в шкаф за одеждой, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить дочь. — На тот адрес, — неопределенно махнул головой. — Родительский, — начал одеваться в полутьме.

— Что случилось? — напугалась жена. Тревожно заныло сердце.

— Не знаю. Боли, говорит, сильные, — наспех одевшись, застегнувшись кое-как, Воронов умчался, оставив Юлю коротать остаток ночи в беспокойном одиночестве.

О том, чтобы лечь спать, даже и речи не было. Под размеренное тиканье часов, ровное сопение Полинки в кроватке, с ногами забравшись на кровать поверх одеяла, кутаясь в халат, Юля просидела без сна до тех пор, пока не забрезжил пасмурный осенний рассвет, не заворочался глухо в замке входной двери ключ. Просидела, все время копаясь в прошлом, выуживая из памяти давно забытые мелочи, когда-то казавшиеся неважными, но обрастающие новым значением сейчас.

***

Сжавшись в комочек, Ксения беззвучно плакала. Было больно. Больно и страшно. А еще обидно. Обидно оттого, что все попытки доказать даже самой себе собственную независимость пошли прахом. Судьба словно специально ее наказывает, лишний раз доказывая, что без посторонней помощи, без помощи Вороновых, ей не справиться. Какое ей возвращение в квартиру бабушки?! Какое ей самостоятельное проживание?! Сейчас она чувствует себя беспомощной, а когда ребенок родится, что будет? Малыш однозначно свяжет ее по рукам и ногам, особенно в первое время!

Ой, да какая разница, где она будет жить — одна или с Вороновыми?! Главное, чтобы эта жуткая боль прекратилась, чтобы с ребеночком ничего не случилось! Ксению обуял животный страх. Ладони вспотели. Сердце громыхало так, что, казалось, проломит грудную клетку, часто вздымающуюся в такт неровному дыханию, обдирающему горло. Крепко зажмурившись, девушка тихо заскулила.

Пронзительный звонок в дверь ненадолго осушил слезы, заставил, сделав над собой усилие, содрать себя с кровати, по стеночке, выверяя каждый шаг, доплестись до прихожей. Слегка закружилась голова, тело ослабло.

На пороге стоял Воронов. Юлин муж. Саша. За его спиной маячила бригада скорой помощи. Как же они быстро все приехали! Страх схлынул, уступив место волнению, трезвой озабоченности своим состоянием. Теперь ей помогут!

— Вы — муж? — выслушав все жалобы будущей мамы, врач повернулась к Саше. В напряженной позе он стоял у двери комнаты, ни на минуту не отводя обеспокоенных глаз от Ксюши, на лице которой отчетливо проступали следы недавних слез.

— Я — брат, — уверенно ответил тот, на секунду окинув взглядом медика, и снова немигающе уставился на девушку.

Засунув руки в карманы, сощурив глаза на застывшем маской лице с изредка подергивающимися желваками, он упорно отгонял от себя одну и ту же мысль: «Что он скажет Владу, если, не дай бог, у Ксюши случится выкидыш или начнутся преждевременные роды?». Не уберег?

— Что же вы, мамочка, горячие ванны принимаете? — женщина забрала у Ксении градусник. — Еще и при температуре?

— Я не знала, — Ксюша подняла заплаканные глаза. — Замерзла очень. Согреться хотела.

— Как бы логично, что беременным противопоказаны резкие перепады температур, — слегка склонив голову, многозначительно заметила медик. Совсем юный возраст пациентки наводил на определенные мысли. За свою долгую профессиональную деятельность ей, к несчастью, часто приходилось сталкиваться со случаями, когда глупые девчонки, залетевшие не вовремя и не от того, кого надо, прибегают к различным ухищрениям, только чтобы не дать нежеланному дитя появиться на свет. И большой срок им в этом не помеха. — А муж ваш где?

Ксения покосилась на стоящего в дверях «брата».

— Он в отъезде, — отозвался тот, а «сестра» потупилась.

Врач вздохнула. Сразу видно, что прозвучавшие слова не соответствовали истине. Ну, что ж, в больнице гинекологи сами разберутся. В обязанности врачей «скорой» не входят разборки в семейных проблемах больных. Главное, снять угрозу жизни, если она существует, и при необходимости доставить пациента в стационар.

— Кровотечение есть?

Ксения отрицательно покачала головой.

— Собирайтесь, — заключила напоследок медик. — Поедем в больницу, — на что Воронов моментально отреагировал, пресекая все возможные возражения:

— Я за вами на машине поеду.

Перечить ему никто не стал. Медбрат собрал все бумажки, которые заполнял, приткнувшись у кресла, врач объяснила девушке, что брать с собой в больницу на первое время. Остальное, качнула она головой в сторону «брата», родственники привезут позже.

Глава 5

— Привет, — дзинькнул телефон. На экране замигал белый конвертик, уведомляя о входящем сообщении. Потом еще и еще. Ксения успела разобрать свое имя и еще несколько слов прежде, чем погас экран. Не подумав о возможном отправителе, девушка потянулась к смартфону, палец машинально нажал на уведомление. Увидев от кого сообщение, она просто раскрыла рот от удивления, перемешанного с неверием и щедро приправленного восторгом. Денис?!

Вот уже больше недели Ксения каждый день, утром, в обед и вечером, во время «тихого часа», перед сном и сразу же после пробуждения просиживала в интернете, любовно рассматривая фотографии Дениса. Кажется, запомнила уже каждую фотку до мельчайших подробностей и даже с закрытыми глазами могла бы воссоздать по памяти каждую из них. Помнила все: в чем он был одет, в какой позе стоял, куда смотрел и как улыбался. Увеличив фото, она гладила подушечками пальцев экран, только что не целовала.

Когда приходили Саша или Юля, телефон быстрым, отточенным движением отправлялся под подушку. Воронов появлялся ежедневно после работы, Юля же приходила ближе к обеду. Посадив Полинку в «кенгурушник», она приносила домашнюю еду, журналы, всякие женские штучки. Даниил оставался на попечении соседки.

Поначалу Ксения чувствовала себя неуютно оттого, что из-за нее Юля вынуждена с ребенком мотаться по осеннему городу, пусть и на машине, пусть и ехать совсем недалеко. Она сразу же заподозрила, что это Саша. Именно с его подачи, как она потом выяснила, ей предоставили ВИП-палату и уход «на особом уровне». В первый же день Ксения вызвалась поговорить с ним и убедить, что этого достаточно и нет никакой необходимости еще и Юлю гонять. Но Юля с легкой улыбкой призналась, что и сама не против — хоть какой-то «выход в свет», а то она совсем уже в быту утонула. Так хоть может развеяться, да с детьми прогуляться.

Постепенно между девушками рушилась граница. День за днем, кирпичик за кирпичиком росло доверие, но пока Ксения не была готова поделиться с Юлей самым сокровенным. Хотя иногда так хотелось высказаться, спросить совета, просто раскрыть душу. Правильно ли она делает, что пошла на поводу у собственной слабости и питает несбыточные надежды, иллюзией заменяя настоящую жизнь? Зачем нужно мучить себя ежечасно, вновь и вновь воскрешая в памяти счастливые моменты недолгих встреч с Денисом, пытаясь заново прожить те же чувства? Все равно, совместного будущего у них не будет! Так только в кино бывает...

Юля ее не поймет, как и Саша. Для них она замужняя женщина — господи, звучит-то как! — жена Влада. Воронов не поймет как его друг, Юля — в силу своего семейного положения. Ксения и сама осознавала ненормальность ситуации — официально быть замужем за одним, а грезить другим. Так не должно быть. Так нельзя. И неважно, что Влад сам отпустил ее, что они женаты только на бумаге. В глазах других это обман.

Уже два раза она выделяла сообщение от Дениса, готовясь удалить его без ответа. Но оба раза рука зависала в воздухе, и в самый последний момент действие отменялось. Непоседливый чертенок внутри словно подзуживал:

— Ну, давай, ответь! Не бойся! Посмотри, что будет!

И Ксения решилась. Нейтральное, короткое слово «привет» за секунду пересекло тысячи километров, долетело до адресата, положив начало новым событиям в жизни девушки.

***

— Ну что ж, Ксения, сегодня можно и домой, — наконец-то обрадовал ее завгинекологией. До ужаса надоели бесконечные капельницы, замеры давления, температуры, взвешивания и прочая больничная дребедень. Подъем, «сон-час» и отбой по расписанию, а не тогда, когда хочется. Другие пациентки-то могли и в палатах продолжить общение, а вот ей в элитной одиночной «камере» было тоскливо. Но это поначалу, ровно до того вечера, когда несмело, слово за слово, между ней и Денисом не возобновилась дружба, пока только сетевая.

Время потянулось как резина. Ксении иногда хотелось взять и вручную перевести стрелки часов вперед, чтобы ускорить их ход, приближая «эфир» с парнем, или назад, чтобы время в далеком туманном Лондоне догнало московское. А потом, во время «сеанса», уже заморозить его насовсем, чтобы утро никогда не наступало.

Потому и рвалась душой домой. Там, по крайней мере, она с легкостью подгонит свой режим под график Дениса. Слава богу, возможность валяться в постели до обеда у нее есть. Сейчас же она элементарно не высыпалась, отчего по утрам у нее наливалась тяжестью голова и портилось настроение. Быстрей бы уж выписали!

Переписка между ними завязалась необременительная, на отвлеченные темы. Ксения предпочитала задавать вопросы сама, благо было о чем спрашивать — чужая страна, незнакомая обстановка, новое окружение, все ей казалось увлекательным и интересным. Возможно, в ней говорила боязнь того, что парень задаст вопрос о ее странном поведении в их последнюю встречу. Не уверена была Ксюша, что сможет внятно объяснить случившееся. Но и отказаться от общения с ним не могла, хотя понимала, что, скорее всего, ничем хорошим это не закончится. Шила в мешке не утаишь, и когда-нибудь ей придется рассказать Денису о последних изменениях в своей жизни.

Первый звоночек прозвенел, когда он попросил ее выслать ему свое фото. На следующий день девушка придирчиво рассматривала свое отражение в маленьком зеркальце, которое по ее просьбе вместе с косметичкой ей принесла Юля. В глаза тут же бросились темные круги на отекшем лице, отбивая всю охоту сделать «селфи». Вот вернется домой, выспится, накрасится, приведет себя в божеский вид, тогда и можно фотосессию устраивать. На всякий случай пару раз щелкнула себя, предварительно выбрав фон так, чтобы не было понятно, что это казенное помещение. Единственным подходящим вариантом оказалась санитарная комната, с зеркалом в половину человеческого роста, которая вполне могла бы сойти за ванную в обычной квартире. Поза, однако, была не самая выигрышная — даже если повернуться боком и положить словно ненароком руку себе на живот, ее «интересное положение» так и лезло в глаза.

Глава 6

Ксения осторожно вытащила только что проснувшуюся Полину из кроватки, бережно прижала к себе теплое со сна тельце. Юля повезла сына к стоматологу, оставив дочь на попечении Ксюши. Уже почти неделя, как девушка ежедневно приходила к Вороновым, стоило только Саше уйти на работу. С утра и до вечера незримой тенью присутствовала рядом, реагируя только на реплики и вопросы Юли или Даньки. Сама больше молчала, предпочитая возиться с Полиной. Юля чувствовала, Ксению что-то гнетет.

— У тебя что-то болит? — не вытерпела наконец жена Саши, несколько минут понаблюдав с порога комнаты за Ксенией, с отсутствующим видом качающую Полю на руках. Она даже не заметила их прихода! Углубилась мыслями в себя, и как будто нет ее здесь. Со стороны это выглядело жутко. Того и гляди, задумается и уронит ребенка. — Беспокоит что-то?

— Нет, — Ксюша выпустила из рук Полину, потянувшуюся к матери, и отвернулась к окну. Пустым взглядом уставилась на белесое, бездонное небо. — Все нормально.

— Ксюш, ну я же вижу, — мягко укорила ее Юля. Та давно уже заметила, что губы Ксении произносят одно, а глаза говорят обратное. На словах все прекрасно, а в глазах — отчаяние. Не зря же после выписки она стала приходить к ним каждый день. Словно помощи искала, а вслух попросить не решалась. — Я думала, мы с тобой уже подруги, — пожурила в шутку.

Ксения бросила на нее мимолетный, наполненный болью взгляд, и тут же отвернулась. Плечи ее поникли. Ладошка смахнула пока еще невидимую слезинку со щеки. Юля поняла, еще чуть-чуть, и та во всем сознается. Главное, не отступить, не дать пошатнувшемуся самообладанию окрепнуть раньше времени. Ну и собственное чувство неловкости загнать куда подальше — все-таки не привыкла Юля лезть к человеку в душу.

— Ксю-юш, — потянув ее за руку, усадила безвольную девушку на кровать, сама села рядом. Участливо заглянула ей в лицо с ободряющей улыбкой. — Ну ты чего?

— Я хочу его оставить, — прошептала Ксения. Лицо ее исказилось, глаза наполнились слезами.

— Кого оставить? — не поняла Юля.

— Ребенка, — первые прозрачные горошины скатились по щеке.

— В смысле «оставить»? — Юля изменилась в лице. Нет, она определенно что-то не так поняла! — Кому? Где?

Полине надоело сидеть в одной позе. Извернувшись, она ухватилась рукой за материнскую блузку, запустила пухлую ладошку ей за пазуху, требуя любимое лакомство. Юля быстрым, заученным движением расстегнула пуговицы, приложила дочь к груди.

— В больнице, — кинув страдальческий взгляд на малышку, Ксения отвернулась.

— В какой больнице? — все еще не верила Юля.

— В роддоме.

— Так, стоп. Это, что, шутка такая? — посуровела «подруга». — Ксения, — позвала обманчиво приветливо, — посмотри-ка на меня.

Первым порывом Юли было, естественно, желание отругать эту дурочку, особо не стесняясь в выражениях. Отчитать так, чтобы больше даже ни одной подобной мысли не лезло в голову. Но, глядя в молящие, полные слез глаза, невольно усмирила свой гнев. Что-то здесь не то! Хотела бы Ксения по-настоящему избавиться от ребенка, скрывала бы свои намерения до последнего. Уехала бы куда-нибудь, родила там втайне от всех, или как-то иначе, но в открытую бы не сознавалась в таком. Прямо крик души!

— Почему? — спросила Юля вкрадчиво.

— Я его не хочу! — слезы закапали из глаз. — Я... я... не знаю, — Ксюша спрятала лицо в ладошках.

Юля вздохнула, как же это знакомо все. Когда-то и она ревела чуть ли не сутки напролет из-за неприятия своей беременности. Впрочем, у нее это прошло относительно быстро — к тому моменту, когда ее состояние стало очевидным для окружающих, она уже успокоилась и смирилась, даже рада была. У Ксении, видимо, этот период затянулся. Зрел, как нарыв, и прорвало только сейчас.

Оглянувшись на дверь и убедившись, что Даниил, занятый игрушками в своей комнате, их не слышит, Юля, склонившись к плечу девушки, негромко произнесла:

— Я, когда на Данечку забеременела, тоже сначала его не хотела, — хоть и тяжело давалось такое некрасивое признание, но Юля продолжила: — Даже аборт собиралась сделать. Уже и анализы все прошла. В самый последний момент отказалась. Так бывает, — она ласково провела рукой по волосам Ксении. — Зато знаешь, как я его сейчас люблю. Дороже моих детей у меня ничего нет. И ты своего малыша больше жизни любить будешь, вот увидишь.

Тихо плачущая Ксения не проронила ни слова. Отвернулась от Юли в сторону, судорожно дыша. Стыдно было в таком признаваться, расписываясь в собственном бессердечии, но и бесконечно вынашивать это внутри себя было неизмеримо больнее. А тут вроде высказалась, и уже чуточку полегчало. И уже думать можно о чем-то еще, кроме засевшей занозой в голове мысли — отказаться.

— Тем более, ты не одна, у тебя Влад есть, — продолжала увещевать Юлька, — а пока мы тебе поможем. Я понимаю, одной тяжело...

Ксюша затрясла головой. Ничего Юля не понимает! Не знает, отчего сердце ее потеряло покой. Она сама себя иногда не понимает! Рвет душу на части тоска, и мысли жуткие, преступные толкают в бездну отчаяния.

— Саша уверен, что Влада выпустят раньше. Лет через пять. А в заботах о малыше годы пролетят быстро, оглянуться не успеешь, — но, к удивлению Юли, слова, которые, по ее мнению, должны были успокоить Ксению, вызвали лишь новый поток слез.

Глава 7

Два месяца спустя

Белый пушистый покров укрывал землю. Искрящийся ковер убегал вдаль до самого леса. Ноздри щекотал свежий, морозный воздух. Под тонкую кофточку пробралась ледяная ладонь, невесомо огладила кожу, вызывая мурашки по всему телу.

Ксения вздрогнула. Почему она раздетая в зимнем лесу? И где ее живот? Она уже родила? А где ребенок тогда?

Слишком резко тучи закрыли небосвод, вокруг вмиг потемнело. Снег моментально растаял, обнажив черную, сырую землю. По щекам захлестал дождь, угрожающе зашумели деревья, которых минуту назад тут не было. Ксении стало жутко и страшно.

Сделав шаг назад, она наступила на какой-то холмик и чуть не упала. Порывисто развернувшись, Ксюша уставилась на свежезасыпанную могилу. Это же то место, куда они привезли Марата в ту страшную ночь! Только почему она здесь?! Одна?! Где Влад?! Как он мог бросить ее?!

— Влад! — позвала она сначала тихо, борясь с подступающими слезами, потом громче и громче, пока не сорвалась на визг: — Влад!!! Влад!!!

— Тише, тише, — произнес над ухом незнакомый женский голос, и Ксения попыталась вырваться из кошмара, открыть глаза, но они снова слипались. Она вновь была в лесу.

Поотдаль она заметила еще один холмик, так подозрительно похожий на могилу, рядом с ним — маленькую ямку. Тоже могила? Для кого? И где ее малыш?

Ксения заплакала.

У нее был ребенок. В животе. А сейчас вместо живота — тупая, ноющая боль. Где ее малыш?!

Вокруг ни души. Лишь завывает ветер в кронах деревьев, да с противным звуком секут капли дождя по лицу. И холодно. У нее замерзли ноги. Она босиком, в одной тоненькой ночнушке бродит по темному, жуткому лесу.

— Мама, мамочка, — заплакала Ксения, понимая, что самой ей из этого лабиринта не выбраться. И совсем уже по-детски, непонятно к кому обращаясь: — Я к маме хочу!

— Ну-у, — ласково засмеялась рядом какая-то женщина, — уже сама мамой стала, а к маме хочешь.

Сама мамой стала?!

Ксения с усилием разомкнула веки. Она вновь вернулась в укрытый снегом лес? Почему так ярко вокруг? Больно смотреть!

Над ней появилась какая-то тень, и все тот же голос спросил уже ближе:

— Ксюш, сыночка как назовешь?

— Сыночка? — губы с трудом двигались, горло обдирала боль.

— Ну да, сыночка, — засмеялась медсестра.

Теперь Ксения вспомнила. Она была в операционной, а эта женщина рядом — медсестра Татьяна, она помогала ей укладываться на операционный стол, вводила больнючий катетер.

— Где он? С ним все хорошо? — спросила, почему-то боясь услышать ответ.

— Все прекрасно. Горластый мальчишка. Богатырь, — гордо ответила Татьяна, что-то делая с телом Ксении ниже пояса. — Как назовешь сына?

Все так же не открывая глаз, новоиспеченная мамочка задумалась. Как-то она хотела сына назвать. Такое красивое имя. Короткое и емкое. Мужественное.

— Денис, — наконец определилась.

— Хорошее имя, — похвалила медсестра. — Ты поспи, Ксюш, поспи, — сказала ласково, укрывая ее одеялом. — Наркоз еще не отошел. Поспишь, а потом и сыночка увидишь.

Ксения кивнула и с удовольствием провалилась в сон.

Кажется, проспала совсем недолго. Только-только уснула, но услышав неподалеку осторожные шаги, проснулась. Рядом была все та же Татьяна, крутила колесико «системы», сбегающей к руке Ксении.

— Проснулась уже? — приветливо улыбнулась она юной пациентке. — Как самочувствие?

Та прислушалась к себе. Ныл низ живота. Не так чтобы сильно, но ощутимо.

— Живот болит, — немного поморщилась Ксения.

— Живот и будет болеть. После кесарева-то. Сейчас обезболю, — медсестра расправила одеяло, подойдя к прикроватной тумбочке, выложила из кармана небольшой целлофановый пакетик. — Твои вещи, Ксюш.

Аккуратно подтянувшись на руках, девушка приподнялась чуть повыше. Взяла в руки мешочек, высыпала содержимое на ладонь. Наручные часики, серьги и цепочка — все то, что нужно было снять с себя перед операцией. Часики простенькие, недорогие, под серебро, она покупала их себе сама, а вот цепочка и серьги — подарок на день рождения от Вороновых и Влада. Очень дорогой подарок.

Как объяснила ей Юля, инициатором идеи подарить Ксюше золотые серьги с настоящими бриллиантами выступил Влад, а уж Вороновы потом от себя решили добавить и цепочку с кулоном, чтобы получился полноценный комплект. Несмотря на то что Влад был далеко от нее, он не упускал возможности напомнить о себе, и Ксения не знала, как к этому относиться. Ведь они, вроде как, уже сами по себе. Разве нет? И без таких знаков внимания ей было бы намного проще.

Ксения не сразу приняла подарок, а приняв, спрятала подальше — туда же, к кольцам, и забыла про них благополучно, пока Юлька однажды не спросила про украшения. Чтобы не обижать Вороновых, Ксюша и серьги надела, и цепочку. И в них же и в больницу угодила, когда, придя на обычный осмотр, из-за плохих анализов неожиданно оказалась в стационаре, причем прямо с приема. Непонятно, что там опасного разглядела наблюдающая ее врач помимо главной «особенности» — тазового предлежания плода, о чем Ксения знала давно и читала по этому поводу много. Если честно, даже рада была, когда ей назначили «плановое кесарево». Боли девушка боялась жутко. Лучше уж она заснет, проснется, и все, уже отмучилась! Да еще и покоробили слова заведующей — красивой, но при этом строгой, неулыбчивой женщины:

Глава 8

Ксения переступила порог квартиры и замерла в изумлении. В обширной прихожей практически не осталось свободного места, все сплошь было завалено разноцветными воздушными шарами. Они висели под потолком, забились по углам, разлетались под ногами. На некоторых из них виднелась надпись — «Денис».

— Проходи, проходи, — Саша с ребенком на руках протиснулся в коридор. — Нравится?

— Да, спасибо, — неуверенно протянула девушка, расстегивая куртку и кладя цветы на полку у зеркала. Сюрприз получился неожиданный и приятный.

В зале шаров было не меньше. У окна стояла собранная кроватка, именно та, которую они с Юлей когда-то присмотрели в торговом центре, рядом с ней — отсвечивала блестящими спицами коляска. На разложенной гладильной доске высилась гора отутюженного детского белья. На кухне был накрыт стол, Юля, в фартуке, хлопотала вокруг него. Даниил крутился тут же рядом, Полина спала. Увидев Сашу, жена сразу же забрала у него малыша, положив его на диван, стала осторожно разворачивать, стараясь не разбудить. Любопытный Даниил, быстро расчистив себе дорогу, забрался с ногами на диван, поближе к столь интересному для него кулечку.

— Влад не звонил? — озабоченно спросил Саша у Ксении, наблюдая за тем, как Юля аккуратно обращается с ребенком. Вспомнив что-то, удалился на минуту в прихожую, вернувшись, с гордостью вручил ей свидетельство о рождении. — Держи. Денискин первый документ.

Затаив дыхание, девушка прочла «Демидов Денис Владиславович». В графе родители значились: отец — Демидов Владислав Дмитриевич, мать — Демидова Ксения Дмитриевна. Теперь у нее есть «свой» Денис. И каждый раз, зовя сына по имени, она будет наслаждаться звучанием этого имени. Может, и забудет про «того» Дениса, общение с которым не имело будущего и приносило лишь горечь сожаления. Ведь так хотелось услышать от него слова, дающие хотя бы призрачную надежду на то, что она ему небезразлична.

За предшествующие родам недели она так и не смогла отказаться от общения с ним. Он был для нее единственным другом, связующей ниточкой с «нормальной» жизнью, без страшных тайн. К тому же ничего лишнего они себе не позволяли, переписывались просто как друзья, на отвлеченные темы. Денис даже представления не имел о том, как круто поменялась ее жизнь с момента их последней встречи. Ни к чему ему знать об этом. Хотя в душе Ксения жаждала услышать «те самые» слова и со страхом надеялась, что однажды они прозвучат, одновременно отчаянно боясь, что откликнется, позволит себе с головой окунуться в воздушные замки, выстроенные в собственном воображении. Теперь же «ее» родной Денис будет удерживать ее в реальности.

Остаток дня прошел для нее в заботах. Юля показывала, как купать ребенка, делать ему массаж, обрабатывать пупок. Вечером «смену приняла» соседка, Вера Григорьевна. Воронов настоял на том, чтобы молодая мама не оставалась в первую же ночь одна. Как знал!

Ближе к полуночи сын «закатил концерт», и если бы не Вера Григорьевна...Когда глаза уже слипались, и единственным желанием было прислонить тяжелую голову на подушку и вытянуться на постели во весь рост, она забрала у Ксюши ребенка, унесла его в другую комнату, и как-то незаметно он успокоился, затих.

Невольно Ксения засомневалась, по силам ли ей такая ноша. Справится ли она самостоятельно? Ведь это не кукла!

— Спи, — соседка осторожно внесла спящего малыша в комнату, уложила в кроватку. — Спи, пока ребенок спит, я за ним присмотрю.

Ксюша с облегчением прикрыла глаза, запоздало подумав о том, что «непослушание» сына задевает ее. Как будто она и не нужна ему вовсе!

— Как же все-таки хорошо, что она дома не одна, — было последнее, что подумалось ей перед тем, как она окончательно уснула.

А утром все началось заново. Если Денис не спал, то он плакал. Ксюша совала ему грудь, сжав зубы, терпела первые болезненные мгновения от незаживающих трещин. Ребенок успокаивался, но ненадолго. Наевшись, засыпал у груди, но стоило положить его в кроватку, как он тут же заходился в плаче. О том, чтобы оставить его на несколько минут в комнате и самой поесть по-человечески, речи не было. К тому же неизвестно откуда взялся страх, что он упадет, перевернется, задохнется.

Пользуясь краткими минутами затишья, молодая мама спешила в ванную стирать пеленки — при выписке педиатр советовала не увлекаться подгузниками, давать коже ребенка дышать. А еще их нужно было гладить, обязательно с двух сторон, это Ксения вычитала уже давно где-то в интернете.

Третья за день чашка чая благополучно остывала на кухне, пока Ксения пыталась усыпить ребенка в неизвестно который по счету раз. Уже и кормление не помогало. Переевший Денис начал срыгивать, приводя девушку в тихий ужас. Господи, неужели все дети такие? Или только ее Денис настолько беспокойный? Ксюша не помнила, чтобы Юля так мучилась с Полиной. Это всего лишь первый день дома, а она уже чувствует себя измотанной!

Чуть больше суток прошло с момента выписки, а кажется, что вечность. Для нее исчезли такие понятия как «время», «пространство», осталось только «сейчас» и «здесь». Не верилось, что за окном что-то существует, кто-то живет. Только она и сын.

Юля. Надо позвонить Юле. Ксения бросилась искать телефон. Ни в сумке, ни на полке в прихожей, ни в кармане куртки его не было. Когда она держала его в руках последний раз, девушка тоже не помнила.

Денис снова захныкал. Да что ж ему надо?! Нет, она так с ума сойдет!

Положив плачущего ребенка на диван, Ксения принялась за поиски телефона, не обращая внимания на сына. К счастью, пропажа обнаружилась быстро — «трубка» завалилась в щель между диваном и креслом. Понятно, почему про нее «забыли». Батарея сдохла окончательно.

Глава 9

За весной пришло лето. Жаром проникло в квартиру, выгоняя обитателей душных комнат куда-нибудь поближе к морю, на горячий песок, под ласковые солнечные лучи. И Вороновы в долгожданный, до обидного короткий Сашин отпуск, повезли детей, выражаясь языком Данечки, «на волны». Звали и Ксению с Денисом, но Ксюша отказалась — у сына полезли первые зубки. Все это сопровождалось температурой, капризами, «жидким стулом». Не до путешествий. К тому же совсем недавно она отказалась везти сына к Владу, мотивируя это тем, что ребенок еще мал, а тут вдруг спустя всего лишь пару месяцев повезет его на курорт.

Помня о том, что Влад может звонить ей с незнакомого номера, она старалась постоянно держать телефон поблизости на случай его звонка. Чтобы не возникло у него настойчивого желания добиваться ее приезда к нему. Лучше им просто общаться по телефону, раз ему так не терпится. Пусть услышит голос сына, а вот о чем самой говорить с ним, она не знала, потому и дергалась каждый раз, когда телефон оживал. Вздрогнула и сейчас, а увидев, что номер незнакомый, оробела. Влад?

Кинув взгляд на сладко сопящего в коляске сына, беспомощно оглянувшись вокруг словно в поисках поддержки, вспотевшими пальцами Ксюша смахнула в сторону трубку. Детская площадка с шумной ребятней исчезла. Осталась только она и...

— Алло, — требовательный голос в динамиках был явно не голосом Влада. Скорее женский голос. — Алло, вы меня слышите?! — говорящая нервничала.

— Я вас слушаю, — вежливо ответила Ксения, незаметно переводя дыхание и зачем-то покачивая коляску.

— Вы хозяйка девяносто третьей квартиры?

— Какой? — Ксения никак не могла сообразить, о чем речь. Она в другой квартире живет.

— Девяносто третьей! На четырнадцатом этаже! — голос в трубке начал терять терпение.

— А... да, — теперь Ксения поняла. Это квартира Влада.

— Я живу под вами, и вы меня топите! — наконец-то высказала свои претензии дама.

— Да, но я там не живу. Там другие люди... — попыталась объяснить Ксения, но ее оборвали:

— Квартиранты, я знаю! Но они уехали в отпуск, а меня топит!

— А я что могу сделать? — искренне удивилась девушка.

— Господи! Девушка, вы хозяйка или нет? Мне ваш номер дали!

— Ну, да... Наверное, хозяйка, — раз Влада нет, значит, она хозяйка.

— Тогда приезжайте, открывайте квартиру, пока вы мне окончательно все потолки не испортили!

— Но у меня даже ключей нет, — да уж, хороша хозяйка.

— О боже! — застонала женщина. — Тогда я вызову участкового, чтобы он квартиру вскрыл! Но вам все равно придется приехать! И чем быстрее, тем лучше! Иначе я вас засужу! — и трубку бросили.

Пришлось Ксении сворачивать прогулку, договариваться с Верой Григорьевной и, оставив ей Дениса, сломя голову нестись по старому адресу. Не хватало ей еще разборок с соседями! Ночто она там делать будет? Собственноручно затыкать прорвавшие трубы? Выслушивать справедливые претензии и извиняться за причиненный ущерб? А если та и вправду в суд на нее подаст?

Решив, что этим по возвращении будет заниматься Воронов, девушка, уже отчасти успокоившись, поднялась со станции метро на поверхность и направилась знакомым путем к дому, в котором ей довелось испытать так много. Стоило ступить в ничуть не изменившийся двор, как воспоминания нахлынули неудержимой волной. Именно здесь, год назад, по ее вине под колесами машины погибла Лена. Здесь же, на окрашенной в зеленый цвет лавочке под раскидистым тополем на детской площадке, она познакомилась с Денисом. И в одну из темных, страшных ночей в квартире на четырнадцатом этаже был зачат «ее» Денис. Где-то тут рядом, наверное, продолжают жить родители ее бывших одноклассников, которых... Жаль, что прошлого не вернуть и ничего уже не исправить.

Загнав глубоко внутрь разыгравшиеся эмоции, Ксения потянула на себя тяжелую дверь подъезда, поднялась на лифте на нужный этаж. У квартиры ее уже ждала целая «делегация» в составе любопытствующих соседок, полицейского в форме и седовласого мужчины в сине-красной заляпанной робе, видимо, сантехника. Последний, сидя на корточках, внимательно изучал замок.

— О, вот она, — при появлении Ксении вся компания оживилась.

Ксюша узнала статную женщину в возрасте в полосатом халате, жившую на одной площадке с ними, вторая же, молодая, стервозного вида дамочка, была ей незнакома. Но стоило той лишь открыть рот, как стало понятно, по чьей воле Ксения сюда приехала.

— Наконец-то, — скрестив руки на груди, поджала губы молодая. — Я уж думала, не дождемся. Вода-то подтекает!

— Ты — хозяйка? — полицейский перебил слишком разговорчивую гражданку. Заглянув в папку, он сверился с какими-то записями и уточнил: — Хозяином числится Демидов Владислав Дмитриевич. В данный момент находится, — кинув взгляд на притихших женщин, произнес чуть тише, практически себе под нос: — там, где находится. Ты ему кем приходишься?

— Сестра, — с едва заметной запинкой ответила Ксения.

— Ключи у тебя есть, сестра? — он как-то странно усмехнулся? Или ей показалось? — Нет?

Пока Ксения раздумывала над словами участкового, тот уже успел дать знак второму мужчине, и тот приступил к вскрытию двери. Стоило им шагнуть за порог квартиры, как стало понятно, что паника соседки снизу была небезосновательна. На кухне и в коридор натекла приличная лужа, такое маленькое море в рамках одной квартиры.

Глава 10

Конечно же, Вера Григорьевна согласилась посидеть с Денисом без слов. С появлением в ее жизни Ксении и малыша монотонность и единообразие будней отступили, каждый новый день нес с собой маленькие радости, состоящие из простых мелочей. То Денис научился держать погремушку в руках, то впервые перевернулся сам. Первые зубки, первый лепет, его неповторимый молочный запах, словом, все то, на что она уже и не надеялась в своей одинокой жизни. И лишний раз повозиться со сладким малышом ее совсем не затруднит.

Ксюша, предвкушая грядущую встречу с Денисом, старалась отогнать от себя подальше неудобные мысли о том, что она оставляет сына ради встречи с парнем.

— Это же только один раз, — уговаривала она себя, качая на руках своего малютку, который до сих пор не мог успокоиться. — Я ненадолго.

Стоило ей только ступить на порог, как он закатил такой рев, что и по прошествии получаса никак не хотел отпускать ее от себя. Повис на груди и поначалу даже сосать нормально не мог, все время всхлипывал и порывался заплакать в голос. Так до конца дня и проходила Ксения с ребенком на руках.

От волнения она и сама ничего есть не могла толком. Переживала обо всем: что наденет, как накрасится, наконец, что расскажет парню о себе. Иногда накатывало опасение:

— А вдруг Воронов узнает, что она, оставив сына, убежала на встречу? Ему это вряд ли понравится, — но она тут же убеждала себя: — Во-первых, Вороновых нет в городе, во-вторых, почему она не имеет права встретиться с другом? Единственным другом, который у нее остался.

Вечером и сон не шел. Уложив Дениску рядом с собой, девушка пыталась представить себе предстоящее свидание. Нет, не свидание, просто дружескую встречу. Но почему-то в мыслях «встреча» неизменно превращалась в самое настоящее «свидание» со всеми положенными атрибутами — цветы, ужин при свечах, признание в любви и, обязательно, нежный поцелуй.

Ксюша даже зажмурилась. Казалось, еще чуть-чуть и она и вправду ощутит на губах ласковое прикосновение мягких губ парня. Как будто снова очутилась с ним в машине, попала под гипноз его очаровательных глаз, под дурман аромата его туалетной воды. За стеклом приглушенно шуршали покрышками проносящиеся мимо автомобили, а она тонула в волшебном омуте. Медленно и бесповоротно.

Резкий звук за стеной заставил ее вздрогнуть, сбросить с себя полудрему. Снова соседи. Те самые, которые чуть меньше года назад так шумно, на весь двор, отмечали собственную свадьбу, невольно вызывая у Ксении белую зависть. Теперь же они, не менее бурно, выясняли отношения между собой. Сначала это были просто слишком громкие реплики. Постепенно они переросли в дикие споры на повышенных тонах, щедро приправленные отборными матами. Ксения за всю жизнь не слышала столько изощренных ругательств, сколько ей довелось узнать за последние пару месяцев. Причем скандал обычно начинала жена, и орала она до тех пор, пока муж грозным окриком, а может, и не только окриком, не посылал ее куда подальше. Потом обычно что-то летело на пол, гремело, и на недолгое время все стихало. До следующего раза. Как правило, до выходных.

Вот и в этот раз Ксении пришлось слушать очередную порцию упреков истеричной жены. Особо не вникая в отчетливо доносящиеся до нее претензии, она, прикрыв ладонями ушки сына и разглядывая его миниатюрные пальчики, думала о скандальной семейке, поражаясь тому, насколько быстро может испариться любовь. Разве, когда любят, могут так оскорблять друг друга? Доводить до белого каления, до такой степени, что совсем недавно кричащий во всеуслышание на весь двор о своей любви муж, теперь также громко вопит о том, что жена его «достала», что «если она не заткнется, то получит по морде»?! Чем так жить, проклиная и ненавидя друг друга? Лучше разойтись!

Соседи, судя по всему, успокаиваться и не собирались. Не дадут они ей сегодня спокойно заснуть! Она-то ладно, главное, чтобы Дениску не разбудили!

Быть свидетелем дальнейших семейных разборок у Ксюши желания не было, поэтому она, укрыв сына одеяльцем, решила посвятить время себе. Тем более что и повод имелся! Не хотелось завтра выглядеть перед познавшим Европу Денисом провинциальной «серой мышкой».

Вывалив из шкафа весь свой нехитрый гардероб, девушка принялась выбирать себе платье. Отправиться на свидание в джинсах казалось ей не самой удачной идеей, но, видимо, другого варианта не оставалось. За последний год она никуда особо не выходила, необходимости часто обновлять гардероб не было — чтобы сходить в магазин, да пару раз в месяц на прием ко врачу достаточно костюма для беременных. Имелось несколько свободных в талии платьев, но для встречи с Денисом они не годились. Прошлогодние же вещи теперь ей были тесноваты в груди.

— Придется идти в повседневной одежде — джинсах и футболке, — вздохнула девушка с сожалением. Зато сразу же отпал вопрос и о макияже — самый минимум, ничего лишнего. Только тушь на ресницы да блеск на губах.

А, может, оно и к лучшему? Зачем ей красоваться перед ним? С ее-то багажом за спиной! На что она, глупая, надеется? И зачем она только согласилась?

Нет, все, решено! Она не будет надевать ничего особенного, не будет краситься, не будет стараться понравиться Денису! У нее теперь есть «свой» Денис, и только его она должна любить! А «чужой» Денис пусть продолжает думать, что она вчерашняя школьница, только-только начинающая познавать мир, потому что после завтрашней встречи больше она с ним видеться не будет!

Ага, как же! Легко сказать, да трудно сделать. Это девушка поняла в первую же минуту долгожданной, но в тоже время пугающей, полувстречи-полусвидания. Как только она заметила терпеливо поджидающего ее у фонтана Дениса, сердце затрепетало в груди от волнения. Неужели, ее мечта исполнилась?! Самый красивый в мире парень ждет ее! Ту, которая уже и не смела надеяться когда-либо на такое счастье — она и Денис, и никаких запретов! Можно быть самой собой. Можно наслаждаться каждой минутой рядом с ним, не оглядываясь по сторонам в страхе быть застигнутой кем-то, считающим, что она делает что-то предосудительное. Это ли не есть пьянящее чувство свободы?! Предвкушение чего-то нового, таинственного, неизведанного?! Разве можно от такого отказаться добровольно?