Тот, для кого живу. Продолжение

Глава 1

Три с половиной года спустя

Мелкие ажурные снежинки кружились в морозном воздухе, неспешно оседали на ветвях деревьев, заиндевевших линиях электропередач, побелевших от изморози заборах с колючей проволокой вместо венца. На пятачке перед железными двустворчатыми воротами, отделяющими мир заключенных от мира свободных людей, вразнобой припарковалось несколько машин. В них, предвкушая долгожданную встречу с близкими, грелись такие же, как и Саша, нетерпеливые гражданские.

Воронов выкурил уже несколько сигарет, протоптал дорожку от крыльца до такси, вокруг такси и поперек пятачка, изучил каждую царапину на облезлых воротах и уже начал подмерзать, когда створки с грохотом и скрипом разъехались, выпуская наружу Влада.

— Наконец-то! Здорово, брат!

Мужчины крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Неподдельная радость, светившаяся в глазах у обоих, заменяла тысячи слов.

— Ну, что, домой? — засмеялся Воронов, когда первый восторг схлынул, и ощутимо заметно стало пощипывание мороза на открытых участках тела.

Демидов сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом свободы, закрыв глаза, задержал на несколько секунд дыхание и как сплеча рубанул:

— Домой!                            

— Какие планы? — уже в такси, мчавшем их в аэропорт, тихо спросил Саша.

Конечно, им предстояло о многом поговорить, и хотелось как можно скорее наверстать упущенное время, но обстановка была неподходящая. Лишние уши были ни к чему. Поэтому Воронов спросил только то, что вертелось на языке уже давно, с самой Москвы, да и то завуалировано.

— Ты же знаешь, — с непринужденной улыбкой на губах, но с серьезностью в пристальном взгляде ответил Влад.

— Не передумал? — зная, что все равно спрашивает зря, на всякий случай поинтересовался Саша.

— Не-а, — Демидов перевел взгляд вперед, на подтаявшую дорогу, уродливой полосой выделявшуюся среди белоснежной красоты. — Поможешь?

Воронов откинулся на спинку, поерзав, уселся поглубже в сиденье. Улыбка сбежала с его лица.

— Понятно, — усмехнулся недавний зэк. Красноречивое молчание. — Ладно, нормально все, — он хлопнул друга по колену, вновь натягивая на лицо маску беззаботности и любуясь мелькающим за окном пейзажем в бледных тонах.

— Извини, здесь я тебе не помощник. В остальном в чем угодно, но только не в этом.

— Не помогай, — согласился Влад. — Но и не мешай. Фотку привез?

Воронов полез за пазуху, вытащил из портмоне прямоугольный цветной кусочек глянцевой бумаги. У Демидова защипало в глазах, когда он дрожащими пальцами провел по фотографии маленького ребенка.

— Сынок, — прошептал еле слышно. — Вырос-то как.

— Это старая фотка, — искоса взглянул Саша. — Полгода назад снято. Новое все здесь, — он протянул другу смартфон одной из последних моделей раскрученного бренда. — Закачал сюда и новое, и старое, — прикинув кое-что в уме, исправился: — Относительное новое. Последнее видео с какого-то утренника с детского сада, «Золотая осень», что ли. Ну и так, по мелочи фотки, видео домашнее, прогулки, кафешки. В общем, насобирали тебе с миру по нитке.

— Наушники есть? — сразу же загорелся нетерпением отец.

Саша с готовностью протянул ему просимое, сопровождая жест добродушной улыбкой. На несколько минут Демидов словно исчез из салона автомобиля и перенесся за тысячи километров в Москву, вернулся в то время, когда его сын, маленький Дениска, бродил с Ксюшей по улицам, неуверенно вышагивая на нетвердых ножках, собирал из конструктора замки, разрисовывал в раскрасках машины, смешно и сладко рассказывал стишки на утреннике. На фотографиях он улыбался, смеялся, хохотал, визжал, корчил веселые рожицы.

Когда появилось первое селфи Ксюши вместе с Дениской, у Влада словно сердце остановилось, замерло на вдохе и отказалось биться дальше. Он сделал над собой поистине громадное усилие, чтобы заставить себя справиться с судорожным спазмом в груди. Задохнулся бы, наверное, если бы не выработанная привычка держать эмоции на контроле до тех пор, пока возможно.

Листал галерею, и боль в груди понемногу отпускала, дышать становилось легче. На селфи она везде с сыном, с девушкой, показавшейся Демидову смутно знакомой, с Юлей и детьми Воронова. Практически не было фоток, где она бы фотала себя одну.

Вновь пошли короткие видео. Судя по тому, как уверенно тараторил малыш, правда, не совсем четко проговаривая букву «р», как рассказывал о каком-то Вове «в садике», это были уже одни из недавних записей. Родной до боли голос Ксении проникал Демидову в самое сердце, задавая за кадром какие-то вопросы, в суть которых он не особо вслушивался. Неожиданно в разговор вмешался мужской голос, заставив Влада невольно нахмуриться. А услышанное из уст сына слово «папа», обращенное к невидимому человеку, подействовало на него так, как будто его живьем столкнули в горящий костер и оставили там умирать в мучительной агонии.

Глава 2

— Ксюш, бросай ты эту работу. Всех денег не заработаешь. Сколько тебе еще надо?

Утро в семье Соколовых-Демидовых начиналось традиционно. Толком не выспавшаяся Ксения носилась по квартире, в спешке собирая сумку с учебниками, косметичку, чистые вещи Дениски, боясь, как бы чего не забыть и в то же время выйти вовремя, чтобы не опоздать в институт.

— Мне много надо, — отмахнулась она от своего гражданского мужа Дениса, который сидел на кровати и никак не мог проснуться. Ночные поездки на другой край города чуть ли не через день за Ксенией за эти два месяца умотали его вконец. Его рабочий день всегда начинался с утра, а выходных, чтобы отоспаться, было всего два.

— «Много» — это сколько? — поборов зевоту, прокричал он ей, скрывшейся на кухне. — Время же еще есть. Успеем собрать.

— Чем больше, тем лучше, — Ксения загремела посудой, и следующих ее слов Денис не услышал. — Я сама соберу.

— Слушай, капец, я спать хочу, — растрепанный парень возник на пороге кухни, непрестанно зевая. Хотел обнять девушку, собирающую для него завтрак, но она ловко выскользнула из его рук.

— Денис, — на миг она задержала свой бег по кухне. — Сегодня снова банкет, — извиняющимся тоном попросила: — Ты сможешь Дениску забрать?

— Ты только с ночной смены, — укорил ее парень. Какой банкет? Они ночью вернулись далеко за полночь, быстро «отлюбили» друг друга, пользуясь тем, что ребенка нет, и уснули, не успела кожа высохнуть от воды после душа. Теперь с тяжелой головой от недосыпа он мечтал только об одном — чтобы восьмичасовой рабочий день пролетел как мгновение ока, поскорее настал вечер, и можно было уснуть, не дожидаясь конца «детского времени». Вечером дома будет Дениска, и место в постели рядом с Ксюшей, все равно, будет занято, но, по-видимому, насладиться заслуженным отдыхом после работы уже не получится.

— Я знаю, но...

— Я-то могу, вот только он опять будет плакать без тебя!

Судя по тому, что Денис ее оборвал, недослушав, Ксения поняла, что он злится. Но никто же не виноват, что сын к ней привязан настолько, что дома не хочет оставаться без нее. Единственное место, где ребенок готов провести ночь без слез в отсутствие мамы, это детский сад, куда он ходил. Санаторный, где можно оставлять детей с ночевкой. Там он отвлекался на игры с другими ребятишками, без проблем укладывался спать, и с удовольствием бежал туда даже в выходные, когда у нее были смены — он уже все понимал. А учитывая специфику заведения, где она работала — ресторан, то неудивительно, что маленькому Дениске часто приходилось оставаться на ночь под присмотром любимых воспитательниц.

Этот садик для нее был просто находка, палочка-выручалочка. Пристроить туда ребенка ей помог хороший знакомый Маринки, ее подруги, отношения с которой наладились после возвращения Ксении в родное гнездо. В немалой степени восстановлению старой дружбы способствовал забавный «Денискин», как называла его Маринка, не упускавшая возможности потискать малыша.

Родители пристроили подругу на неплохое местечко в один из отделов районной управы, и у той появились какие-никакие, но связи. Именно благодаря им Ксения могла со спокойной душой работать в ночные смены на банкетах, пока сын был в саду, и не притрагиваться к деньгам, которые ей падали на карточку от квартирантов Влада. Она настолько щепетильно относилась к этому, что позволяла себе тратить только часть денег, капающих ей и от жильцов отцовского дома в Подмосковье, помня, что половина наследства принадлежала Владу.

У нее была цель, о которой она особо не распространялась и к которой упорно шла — скопить побольше денег и, когда выйдет Влад (а в том, что он выйдет и обязательно придет к ней, она не сомневалась), «купить» себе и сыну свободу. Ведь бывшему заключенному непременно понадобятся деньги — жизнь в Москве дорогая, а с судимостью на высокооплачиваемую работу уже не устроишься. Поэтому, как только сын подрос, забрав диплом с колледжа, Ксения не давала себе передышки — с утра училась, поступив на бюджет на не пользующуюся особым спросом специальность (спасибо все тому же хорошему Маринкиному знакомому из управы), вечерами работала. Ей очень хотелось стать похожей на сильных женщин, добившихся успеха в жизни своим трудом, самостоятельно поднявших на ноги ребенка. Она тоже добьется всего сама, и никто ей рядом не нужен.

А у нее было ради кого стараться, ради кого принять помощь постороннего человека, правда, отблагодарить его пришлось старым как мир способом. Легкая интрижка, после которой хороший знакомый Маринки стал «ее» хорошим знакомым, продлилась недолго и завершилась тогда, когда тот ушел на повышение в префектуру. Ксения не жалела. Для сына она сделает все что угодно, а эти несколько встреч в кафе с «продолжением» обеспечили ее сына отличным местом в саду, куда просто так не попасть, ее — стипендией, мелочь, но все же деньги, и возможностью не увольняться с работы. «Хороший знакомый» и дальше готов был продолжить их встречи, претендуя на статус «близкого друга», но девушка отказалась. Зачем?

Дать ему настоящих отношений она не могла, сердце равнодушно молчало. После нескольких встреч было уже невыносимо притворяться, делая вид, что ей безумно хорошо с ним в постели. Улыбаться как ни в чем не бывало после близости, хотя до жути хотелось поскорее в душ и домой. Маринка ее ругала, говорила, что дура, упускает такого перспективного «жениха», а ей хватило. Какие женихи, она уже замужем побывала, еле избавилась, и то не до конца. И помощь ей больше ничья не нужна, все у нее есть. Работа, дом, сын пристроен. Цель обозначена, дальше сама.

Глава 3

Его первый визит к дому бывшей жены не увенчался успехом. Он напрасно просидел в машине возле ее подъезда, когда-то своего соседского, несколько часов, ожидая, пока она приведет сына из сада. Странно, что, даже в мыслях избегая называть Ксюшу по имени, он думал о ней, как о бывшей жене. Хотя они никогда и не были настоящими супругами.

Безумно хотел увидеть ее и в то же время боялся. Боялся себя. Не знал, как отреагирует, увидев ее вместе с новым мужем. Весь день накручивал себя и успокаивал. Еще в полете. Успокаивал и опять накручивал, когда сошел с трапа. Потом вновь накручивал и успокаивал, напоминая себе, что разборки при ребенке ни к чему хорошему не приведут. Смотрел на дочку Воронова, почти ровесницу Дениса, и представлял себе своего, бегающего тут же неподалеку. Еле дождался, пока обед у друга закончится, и они смогут удалиться. Благодарил Юлю за вкусные блюда и поражался, как же Воронову удалось заслужить прощение и завоевать ее любовь тогда, когда, казалось, и шансов на это нет. За какие заслуги Сане счастье такое привалило? Не иначе как в любимчиках у судьбы ходит. А вот его бес попутал, связался с малолеткой и теперь из головы ее выкинуть не может. Засела занозой где-то под кожей, пустила корни в сердце и наружу растет, прорываясь через окончания нервные без наркоза. Только он пока все под контролем держит. За пять лет научился умело скрывать кровоточащее нутро.

— Как тебе машинка? — Воронов кинул ему ключи от точной копии его прежней KIA, только годом поновее. — Поменяли мы твою старушку на малышку помоложе. Не отвык, поди, руль-то крутить? Правила не забыл?

Они стояли перед подъездом Саши, готовясь подняться во временное пристанище Влада в соседнем доме, где когда-то жила Ксения с ребенком. Демидову предстояло отдохнуть с дороги, оклематься чуток, привести себя в порядок, а вечером их ждало застолье. Свое, мужское. С бывшими коллегами, с прежней «командой». Уже и столик был заказан в «прикормленном» клубе, и развлекательная программа расписана, чтобы недавно вернувшийся в ряды «своих» легко и безболезненно, и, разумеется, приятно влился в вольную жизнь, наверстав упущенное.

— Не забыл, — с благодарностью выдохнул Влад, усаживаясь в салон и привычно охватывая пальцами кожаную оплетку руля. Руки помнили, как и ноги, сразу же занимая нужное положение. — Не ожидал, если честно, — признался он. — Ты и так для меня многое сделал.

Демидов не лукавил. Благодаря протекции друга, особенно в последние годы, его нахождение в местах не столь отдаленных скорее напоминало не отбытие наказания, а отдых от мирской суеты в каком-то закрытом пансионе. Почти комфортная камера, приличная кормежка, ровное отношение администрации и бабы, минимум раз в неделю. Грех жаловаться, если бы не стальные решетки кругом, роба однотипная на всех без исключения, да мысли собственные, жалящие беспрестанно. И чем ближе к дате освобождения, тем мучительнее.

— Не больше твоего, — сурово и серьезно изрек Саша и повторил хриплым от волнения голосом: — Спасибо, брат.           

Понемногу отлегло от сердца, когда заметил, как постепенно успокоился Влад, словно внутренняя пружина расслабилась, снизив градус напряжения. Даже внешне он изменился — расправил плечи, перестал бычиться, задышал легче. Выражение глаз смягчилось, теперь в них отражались те же эмоции, что звучали в словах — радость, нетерпение, предвкушение. Может, на него подействовала семейная обстановка, общение с подросшими детьми, или же друг понял, что все, самый тяжелый период жизни позади. Как бы то ни было, доволен Влад, доволен и Саша.

— Отдыхай, — стукнул по плечу друга Воронов. — До вечера.

Они распрощались.           

Войдя в квартиру, Демидов кинул на пол сумку с вещами, прислушался к оглушительной тишине. Глупо, но он надеялся расслышать отголоски тех дней, когда здесь рассыпался колокольчиком смех его сынишки, разносился частый топоток маленьких, непоседливых ножек, лихо вжикали моторчиками игрушечные машинки. Осторожно ступая, боясь растревожить атмосферу тех дней, когда здесь еще жила его семья, прошелся по комнатам, все так же неосознанно прислушивался, внимательно присматривался, в надежде узреть позабытые ими вещи. А вдруг?

Сел в кресло в зале, уткнулся взглядом в детскую кроватку, стоявшую у окна, и долго не мог оторвать от нее глаз. Упорно вызывал в памяти воспоминание о тех счастливых днях, когда его пухлощекий карапуз-сынок спал у него на руках в казенной комнате для свиданий. Длинные светлые реснички подрагивали от неведомых снов, бросая тень на розовые щечки, бровки смешно хмурились, губки сладко причмокивали. Довспоминался до того, что на миг показалось, что в кроватке и вправду лежит малыш.

Влад поморгал несколько раз, отгоняя от себя блаженное видение, перевел взгляд на другие предметы мебели в комнате. Заметив яркое пятно, спрятавшееся между дверью и комодом, потянулся туда. В его руке оказался резиновый оранжевый мячик с полустертыми зелеными кольцами по окружности. Игрушка его сына, к сожалению, уже не хранящая тепло его маленьких пальчиков. Сдув с него налипшие пылинки и перекатывая его осторожно и мягко в ладони, словно боясь причинить боль, он вернулся в кресло. Достал телефон из кармана, запустил галерею. С улыбкой пролистывал фотки, по нескольку раз пересматривал понравившиеся видео, заставляя себя думать о том, что смотрит их исключительно из-за сына. И внимание акцентировал только на нем.

Он теряет время, неожиданно пронзила мысль. Вместо того чтобы мчаться прямо сейчас к собственной кровиночке, тратит драгоценные минуты на искусственную замену реальной встречи наяву. Кинув взгляд на часы, понял — быстро приняв душ, он успеет как раз к тому времени, когда обычно родители ведут своих чад из детского сада.

Глава 4

— Хотела в роддоме отказную написать, — кусаясь, впивалось в мозг неотступно. — Передумала, а потом пожалела, — острым и больным буравчиком проникало под корку. — Гулять умотала, задрав хвост.

Хотелось заорать во всю мощь:

— Да заткнись уже, — но язык не повиновался, вместо этого прокричали лающе где-то над самым ухом:

— Лицом к стене. Ноги на ширине плеч.

Влад вздрогнул и проснулся. Потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, где же он. В машине, во дворе собственного дома, в ожидании утра. Поднеся запястье к глазам, он сверился с часами — начало седьмого. А приехал он сюда около двух, быстро свернув вечеринку — после откровений о похождениях Ксю не осталось никакого желания отмечать собственное освобождение. Хотелось поскорее увидеть ее и взглянуть в глаза, чтобы понять — правда это или же нет. «Да ну их нахер», — мотнул он головой на предложение Димона уединиться с продажной, уже почти голой, красоткой, — «надоели, шлюхи одноразовые».

Шевельнулся и понял, что замерз, ноги совсем окоченели. Раскрыв скрипучую на морозе дверь, выкатился из салона, несколько раз прошелся вокруг машины, разминая ноги. Руками яростно растер уши, разгоняя кровь, и с удовольствием ощутил, что опьянение прошло. Если и осталось, то совсем чуть-чуть. При встрече с сыном ему нужна будет трезвая и холодная голова, да и перегаром чтобы не несло.

Вспомнив о пачке жевательной резинки, оставшейся в машине, вернулся, распечатал блестящую упаковку, закинул пару подушечек в рот, окинул одним взглядом вверх высившийся перед ним дом. Народ просыпался, готовился к грядущему рабочему дню. То тут, то там вспыхивали прямоугольные проемы окон, периодически с пиликаньем распахивались двери подъездов, выпуская наружу рабочий люд. Через некоторое время зачастили и пары с детьми. Влад, не утерпев, вновь выбрался из машины.

Подошел к «тому самому» подъезду, прикинул в уме, куда могут выходить окна «ее» квартиры. Этаж третий, кажется. Выплюнув под ноги жвачку, сунул в рот сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурил. Пока зачем-то пялился на все окна третьего этажа, уже знакомо пиликнула дверь, и из темного нутра подъезда выскочила она — «его» Ксюха. Выскочила и с налету как на стену стеклянную наткнулась, от удара об которую ее просто откинуло назад.

Влад ни разу не видел ее в зимней одежде, но сразу же узнал. Или сердце узнало, еще до того, как мысль о том, что это она, пробежав по перифериям нервов, достигла мозга, рванувшись к ней навстречу.

Девчонка, все та же юная, смазливая девчонка, в узких, обтягивающих бедра джинсах и куртке с пояском, непонятного в утреннем полумраке цвета. То ли синяя, то ли зеленая, не разобрать. Волосы выбились из-под светлой шапки, локонами легли на дутый ворот. Глаза, в обрамлении тронутых тушью ресниц, все те же — бездонно-серые, как гладь застывшего озера. Только в них почему-то плескалось что-то нехорошее, трепыхалось в глубине и наружу прорваться не могло.

Выдохнув в сторону струю сигаретного дыма, чтобы не попало ей в лицо, Влад задержал взгляд на сочных губах, по-прежнему манящих, сладких для него, и вернулся к глазам.

— Сын мой где? Видеть его хочу, — спросил невозмутимо, бесстрастно, как будто не раздирало внутри одновременно и от гнева, и от желания сжать ее в объятиях, прикоснуться к мягким и нежным губам. Он-то помнил, не раз вспоминал, разбивая оставшиеся в памяти картинки и ощущения на крошечные части, смакуя их посекундно. А не находя в дешевом суррогате, которым приходилось пользоваться «там», ни малейшего сходства с ней, злился до умопомрачения. Сначала пытался себя контролировать, потом бросил. Наматывал на кулак волосы очередной жрицы любви и вдалбливался в нее, пока та или не задыхалась, после ловя жадно мокрым ртом воздух, или не начинала вырываться невольно, понимая, что «клиент» далеко заходит и может ее покалечить. «С*ка», — шипел он потом едва слышно, не получая желанной разрядки в мозгах.

Ужас отразился на ее лице, прорвался из глубины глаз наружу, замер невысказанно на полуоткрытых губах. Под его пристальным взглядом она заметно сжалась, скукожилась слово надувная игрушка, побелела, а когда в ближайшем окне на первом этаже под красным абажуром неожиданно вспыхнул свет, дернулась так, как будто ее под дых ударили. Рука без перчатки, без каких-либо колец, потянулась ко рту. Владу на миг показалось, что ее сейчас стошнит — забытая, ***, реакция на него! Или?

— Ты беременная, что ли? — ладонь с зажатой между пальцев сигаретой замерла в сантиметре от его губ и исчезла в стороне, а вот глаза смотрели цепко, надеясь, прочесть правду по ее лицу, если соврет. Как пить дать соврет! Ведь должен сработать закон подлости — она обязательно будет в положении от своего Дениса, и ее нельзя заставлять нервничать!

— Что молчишь? — спросил тихо, не желая еще больше ее пугать. Еще в обморок грохнется, не дай бог!

— Н-нет, — наконец нашла в себе силы Ксения. Ответила чужим голосом, с трудом проталкивая комок, застрявший в горле.

Влад кивнул неопределенно, повторил вопрос, который волновал его больше всего.

— Сын мой где?

— Он… в садике, — два слова сказала и снова замолчала.

— Ну? — бывший опер выжидал. — Детей утром в сад водят. Где он?

— Он в круглосуточном садике, — выдавила Ксения, понимая, что сейчас все и начнется.

— А какого хрена он в круглосуточном садике, а ты здесь, под боком у своего…?! — он не нашел приличного слова, потому и сдержался, хотя от возмущения перед глазами цветные круги повисли. — Адрес сада, быстро!

Глава 5

— Ты его не заберешь! Тебе никто его не отдаст! Ты бывший заключенный!

Неожиданно для себя Ксения обнаружила, что страх от встречи с Владом пусть не исчез полностью, но ее хотя бы перестало скручивать изнутри. Он растворился, растаял, осел фоном, а уже на этот страх наслаивались другие эмоции, причем настолько сильные, сбивающие с толку, что она не смогла бы дать им точного определения. Вот он здесь, на расстоянии вытянутой руки, и между ними нет преграды в виде бронированного стекла или железной решетки. Ему ничего не стоит снова раздавить ее словесно, морально, физически, но понимание того, что он вышел с твердым намерением отобрать у нее сына, заставляло ее говорить, отстаивать свою позицию, не обращать внимания на обидные и колкие замечания, от которых становилось больно на душе. Иногда вспыхивала злость, когда он бросался несправедливыми обвинениями. Но страх ушел на второй план.

— А это суд будет решать, — уверенно оборвал ее Влад. — И имей в виду, если ты сейчас будешь противиться моим встречам с сыном, тебе это сыграет в минус.

— Ни один суд не присудит тебе ребенка, — Ксения знала это наверняка. Именно об этом ей много раз твердила Юля, и Денис подтверждал то же самое. Влад просто хочет ее запугать. Однако то, что он собирался действовать цивилизованными методами, все-таки вселяло надежду. Если бы он решил внаглую просто отобрать у нее сына, уповая на безнаказанность и старые связи, это могло ощутимо подкосить ее морально.

— Это мы еще посмотрим, — Демидов потянулся к рычагу коробки передач. — Сейчас мы едем в сад и забираем сына, — заявил безапелляционно. — Сегодня весь день он будет с нами. С родителями, — повторил с нажимом, глядя на нее.

Что значит «с нами»? Девушка недоумевающе подняла глаза на Влада.

— Мне нужно в институт, а потом на работу, — попыталась она увильнуть от нелепой «семейной» прогулки. — Я освобожусь только к вечеру.

— Прекрасно, — хмыкнул он. — Значит, мой сын весь день будет со мной. Я хочу наверстать упущенное.

Двигатель взревел, машина медленно тронулась с места.

— Подожди. Нельзя вот так сразу, — как за соломинку ухватилась Ксения за последний аргумент. Может, пожалеет ребенка? Не станет столь резко вырывать Дениса из привычной обстановки? — Мне нужно его подготовить.

— У тебя было на это пять лет, — сурово отрезал Демидов.

— Он будет плакать без меня. Он ни с кем не остается, кроме меня.

— Ничего, поплачет и успокоится, — отмахнулся Влад, но через секунду спохватился, цыкнул, не скрывая гнева: — Ни с кем не остается… Будет плакать… А ты его на ночь бросаешь в чужом месте! Херовая ты мать, однако!

— Я нормальная мать! Я хорошо смотрю за ним! — воскликнула девушка. Теперь на поверхности закипело возмущение. Он не имеет права обвинять ее в плохом исполнении материнских обязанностей. В конце концов, просто так она никогда не бросала ребенка одного, только из-за работы. — Занимаюсь — он и стишки умеет рассказывать. И рисуем мы вместе, и играем! Я учу его…

— Видел я, чему ты его учишь. Чужого мужика «папой» называть, — усилием воли Влад заставил себя смотреть на дорогу. Отвык уже от вождения, а еще захотелось встряхнуть ее со всей мочи. Казалось, слов будет недостаточно, чтобы справиться с тем негодованием и яростью, что бурлили внутри. Неужели, она не понимает, каково это ему? Хотя, нет, все прекрасно понимает и специально делает ему назло, мстит. Знает, самые болезненные точки и бьет по ним прицельно.

Ксения замолчала, отвернулась к окну. Влад кинул на нее косой взгляд, и внутри у него все зашлось, задергалось, завопило благим матом. Молчание — знак согласия…

— Что, возразить нечего?! — накал его голоса вновь пополз наверх, пальцы снова вцепились в руль.

— Этому я его не учила, — устало ответила Ксения, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стеклу. — Он сам, — бесполезно просить и умолять. Даже ради душевного спокойствия сына Демидов не изменит своего решения. А ей придется и о сегодняшних занятиях забыть и звонить кому-то из девчонок, чтобы подменили ее. И весь день быть рядом с бывшим… кем?

Она закрыла глаза и больше не слушала упреков Влада. Одно его присутствие словно вытягивало из нее все жизненные соки. Всплеск эмоций в свою защиту, а потом опустошение. Все напрасно. Все зря. Глупая, с самого же начала знала, еще когда он только сел, что никуда ей от Влада не деться. На что надеялась?

— Этот сад?

Вопрос застал ее врасплох. Оказывается, за то время, что они продвигались по утренним пробкам, она успела задремать. Сказывались постоянные недосыпы. Вздрогнула от его грубоватого голоса, а показалось, что в кромешную бездну сорвалась.

Влад аккуратно припарковался у резной ограды, взглянул на девушку.

— Пойдем, отпросишь его на сегодня и скажешь, что больше на ночь оставлять не будешь, — не говорил, а приказы отдавал.

— Этот сад специально для деток, которых не с кем оставлять. У них правило — если вы на ночь не остаетесь, то этот сад не для вас. У них очереди дикие, я с трудом его сюда устроила, по знакомству, — пустилась в объяснения Ксения, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, примирительно и в то же время убедительно. — А если переводиться в другой садик, то снова нужно будет привыкать к группе, к воспитателям.

— Мой сын не будет ночевать вне стен дома, — Влад был неумолим. — И таскать его в такую даль тоже не выход. Будить раньше времени… Найдем вариант поближе. Пошли. Нечего мне зубы заговаривать.

Глава 6

— Влад, ты где? — Воронов выкроил в своем напряжённом графике время между бесконечными совещаниями и сделал пару звонков по поводу приобретения охранной фирмы для друга. — Сегодня в два сможешь подъехать ко мне? По одному адресочку смотаемся, познакомимся поближе с твоим будущим коллективом.

— Хорошо, — выдохнул Демидов, взглядом пригвождая Ксению к месту. И когда на сброс нажимал, и когда телефон в карман засовывал все сверлил ее глазами. После недолгого тяжёлого молчания произнес: — Я вас отвезу куда надо. Вечером приду, — глянул на сына, — погуляем вместе. Сейчас в институт, там тебя ждать будем.

Снова опустился перед Денисом на корточки и довольно строго сказал:

— Маме на экзамен надо, а мы с тобой будем её ждать, хорошо? — посмотрел на притихшую девушку: — Зачёт свой сдашь и все, поедем. Работаешь сегодня как?

— Я подменюсь, — пообещала она, и Влад удовлетворённо кивнул. Усмехнулся мысленно, с ее миллионами можно и не работать, пусть с ребенком лучше дома сидит.

— Я вещи заберу, — взлетев на крыльцо, скрылся в дверях кафешки. Не глядя на принесённый заказ, сдернул куртку со стула, помчался обратно. А вдруг вдвоем деру дадут?!

Однако вопреки его нелепым опасениям Ксения с Денисом ждали его на улице. Рядом с мамой мальчик вел себя спокойно, без пререканий залез в машину, потом позволил оставить себя в фойе институтского корпуса неподалеку вместе с «дядей». А ведь точно дядя, ошпарила вдруг жалящая мысль. Это смотря с какой стороны поглядеть.

— Как твоя фамилия? — спросил Влад, упорно ища способ завязать беседу с мальчиком и узнать его чуть ближе, расположить к себе.

— Демидов, — спустя два косых взгляда и минутное молчание ответил ребенок.

Бывший опер невольно улыбнулся. Так серьезно ответил, так весомо и значимо прозвучала фамилия. Солидно. Молодец парень!

— Я тоже Демидов, — словно сокровенной тайной поделился Влад, улыбаясь озорно, заговорщически. Даже слегка подтолкнул Дениса локтем, подмигнул шутливо. — А отчество у тебя какое?

Мальчишка молчал, озадаченно глядя на любопытного дядю.

— Вот у меня отчество Дмитриевич, потому что папу Димой звали. А твоего папу как зовут? — спросил и дыхание задержал. Какой ответ последует?

Тот, что сбросит на самое дно огненного ада? Или вознесет до небес?

— Знаешь? Мама говорила?

— Папа... Папа, — промолвил Денис и замолчал.

— Ну? — не утерпел Влад.

Ребенок подтянул плечи к голове, замер в такой позе на несколько секунд и снова вернул плечи на место. Мотнул пару раз ногами в воздухе и переключился на созерцание узорчатого пола в фойе. Он не был настроен на беседу.

Мужчина призвал на помощь все свое терпение. Вспомнил себя в детстве — что ему нравилось больше всего в таком же возрасте? Что они делали вместе с отцом?

— Хочешь, фокус покажу? — осенило сразу же. Отец частенько развлекал ребятню во дворе простенькими, но впечатляющими фокусами. Демидов помнил, с каким восторгом воспринимались появляющаяся вроде бы из ниоткуда монетка или исчезающий из рук карандаш.

Денис поднял на Влада заинтересованный взгляд. Нельзя было упускать момент — Демидов тут же зашарил по карманам.

— Смотри! — продемонстрировал найденную так кстати монетку. — Волшебная монетка.

Мысленно призывая себя все сделать правильно, чтобы не облажаться перед самым дорогим зрителем, закрыл глаза на секунду, вызывая из памяти отцовские пошаговые инструкции. Зажал монетку между пальцами левой руки. Поднес правую руку к левой, делая вид, что собирается взять «волшебную вещь» пальцами правой руки, и, как учил отец, позволил ей «упасть» в левую ладонь. Со стороны же казалось, что монетка находится между указательным и большим пальцами правой руки. Подул на маленький кругляшок и резко раскрыл правую ладонь — монетка исчезла.

Глазки Дениса непонимающе округлились, а потом загорелись восторженным блеском — наверное, так же горели глаза детворы, и маленького Владика в том числе, тридцать лет назад. Денис переводил взгляд с пустой руки Влада на его глаза, и губки его начали дергаться. Так и норовили растянуться в недоверчивой улыбке.

Демидов-старший поднес левую руку к локтю и «достал» монетку, создавая у сына впечатление, что именно здесь она и материализовалась.

— Ух ты, — выдохнул зачарованно Демидов-младший и, неожиданно схватив правую ладонь мужчины, повертел ее в разные стороны, пытаясь убедиться в отсутствии подвоха в виде еще одной монетки.

— Хочешь, научу? — предложил Влад, наслаждаясь и блеском глаз, и прикосновением родных ручек.

Ребенок кивнул и после недолгой паузы доверительно сообщил:

— Я еще видел, дядя кролика из шляпы доставал.

— Какой дядя? — с самым серьезным видом спросил Влад, стараясь не показать, что любое упоминание всяких «дядь» сыном ревностью обжигает душу.

— В цирке.

— А с кем ты в цирк ходил? — искренне заинтересовался Демидов. Хотелось узнать о каждом дне, прожитом вдали от своей крохи.

— В садике ходил, — начал перечислять Денис, кивая в такт словам, не замечая, что и дядя-фокусник закивал, вторя ему. — С мамой ходил. И с папой.

Глава 7

Денис ревел, не переставая, что отвлекло Демидова от прибывшего наряда. Пока экипаж ППС высаживался, представлялся, выяснял причину звонка в дежурку, Влад усиленно, но безуспешно пытался успокоить плачущего ребенка. Даже не смог выделить минутки, чтобы вызвать Ксению вниз.

— Ваши документики, пожалуйста, — старший наряда вежливо обратился к сидящему на корточках перед ребенком мужчине.

Влад, подавив тяжёлый вздох, поднялся. Ещё раз порадовался тому, что оставил пистолет в машине — как знал, что ему придется тесно общаться с настоящими стражами закона. И ксивы липовой при нем, слава богу, нет!

Порывшись за пазухой, Демидов вытащил из внутреннего кармана куртки паспорт. Молодой сержант зашелестел страницами, при виде справки об освобождении заинтересованно приподнял бровь. Женщины что-то объясняли второму сотруднику, но Влад их не слушал. Он был занят тем, что крепко держал за руку Дениса, упорно пытающегося вывернуться из его хватки.

— Вы ребенку кем приходитесь? — сержант задавал вопросы и продолжал листать красную книжицу. Скорее всего, искал сведения о регистрации.

— Это мой сын, — чуть склонившись к плечу с погонами, едва слышно произнес Влад. Наконец-то хоть кому-то он смог в этом признаться, произнести заветные слова вслух!

— Вы отец мальчика? — громко уточнил сержант, а Демидов чуть было не вцепился ему в бушлат. Потише!

— Да какой он отец?! — влезла «первая» женщина. — Я знаю их семью, — во всеуслышание заявила она. — У мальчика есть папа. Его тоже Денис зовут.

Бывший опер с трудом подавил желание заткнуть излишне говорливой даме рот.

Палец сержанта снова забегал по страницам. На этот раз он искал сведения о детях и семейном положении. При освобождении Владу вручили «обновленный» паспорт, но он предпочитал не заглядывать на ту страницу, где стоял штамп «брак прекращен», а вот туда, где красовались данные Дениса, уже раз десять заглянул.

— Ну-ка, — теперь уже полицейский присел перед Денисом, который больше не ревел, а скорее икал и судорожно всхлипывал, не бросая при этом попыток отцепиться от жёсткой руки «дяди». — Как тебя зовут?

Ноль реакции со стороны мальчика, одно лишь сердитое пыхтение.

— Мама ребенка где? — выпрямился сержант.

— Дома, — качнул головой Влад в сторону подъезда.

— Вы не могли бы ее сюда вызвать?

— Зачем? Я же говорю вам...

— Ну а вдруг вы ребенка выкрасть пытаетесь? Я смотрю, вы в разводе... Пусть мама выйдет, — все же настоял на своем полицейский, и Демидову ничего не оставалось, как вызванивать Ксю.

Она спустилась к ним быстро, даже очень быстро. В наспех накинутой, незастегнутой куртке, в не до конца зашнурованных ботинках. Торопилась, испугавшись ровного, вежливого голоса Влада (как будто что-то случилось, и он заглаживает вину), да странной просьбы захватить паспорт. Увидев непонятное скопление людей возле сына, полицейских в бушлатах, обомлела.

— Здравствуйте, — сержант снова представился по форме, на этот раз, специально для Ксении. — Разрешите ваш паспорт...

Непонимающе оглядев присутствующих, девушка робко протянула документ и опустилась к Денису, уже давно потянувшемуся к ней. При виде мамы он сразу же перестал громко всхлипывать, а уткнувшись ей в грудь, и вовсе затих.

— Вам знаком этот человек? — указав на засунувшего руки в карманы джинсов и задравшего голову в белесое небо Влада, спросил страж порядка.

— Да, — тихо подтвердила Ксения.

— Кем он вам приходится?

Демидов фыркнул. Вот зачем эти вопросы, да ещё при посторонних? Написано же все в паспортах!

— Ну, так, кем? — не дождавшись от притихшей Ксении ответа, сержант повторил вопрос.

— Бывший... муж... — покосившись на смотревших на них во все глаза женщин, ответила она едва слышно.

Что ж, кому надо, поняли...

— И он же отец ребенка? — скорее подсказал, чем спросил, полицейский.

— Да, — кивнула Ксения.

Влад перевел взгляд с неба на присутствующих и с неприязнью заметил, как осуждающе покачиваются головы бдительных тёток, словно у собачек с пружинистой шеей, коими одно время украшали повально салоны автовладельцы. Те так же смешно покачивались при движении.

— И гуляют они с вашего разрешения?

— Да.

Наверное, она сейчас на любой вопрос ответит «да», подумал Влад.

— Что ж, тогда всего хорошего, — вернув паспорта, откозырял сержант, и через минуту экипаж ППС отчалил с места происшествия.

За ним же неохотно удалились и соседки, прицокивая языками, оставив «семью» стоять в одиночестве посреди двора. И в молчании. Ни Влад, ни Ксения не проронили ни слова. Да уж, вот знатный концерт получился на потеху соседям, подумал каждый из них, но вслух ничего не сказал.

Ксения прижимала к себе Дениса, с опаской выглядывающего из-за ее ног, куталась в куртку. Мальчик исподлобья взирал на Влада, уже совсем успокоившись, и Демидов решил, что хотя бы расстаться сегодня им надо мирно. Почему-то жалость продирала душу, когда он смотрел на «своих», и искусственно вызывать агрессию не хотелось. Он снова присел на корточки перед сыном.

Глава 8

— Ксюш, давай еще раз, — быстро скинув верхнюю одежду в прихожей, Денис вернулся в кухню. Замерев почти у самого порога, поддернул рукава джемпера вверх, зацепился пальцами за пояс брюк. — Что-то я не совсем понял… Твой так называемый брат вышел на свободу, заявился сюда и еще что-то требует? Ты поэтому такая?

— Какая? — это все, на что хватило Ксению. Да и то, голос прозвучал настолько слабо и тихо, словно она и рта не открывала.

Разительная перемена произошла с ними по сравнению с утром. Теперь Денис был полон решительности, а она как безвольная рыба, выброшенная на берег, растерянно хлопала глазами, готовая вот-вот заплакать. Исчезло ощущение стабильности и спокойствия, ее снова подхватил уже позабытый водоворот смятения, тревоги, беспомощности, что парень и подтвердил.

— Такая же, как и раньше, — честно заявил ей Денис, не отводя прямого взгляда. — Потерянная… Это из-за него, да?

Ксения отвернулась. Обхватила себя руками, чтобы унять вновь побежавшую по телу дрожь, отошла к окну.

— Откуда он вообще взялся? — не унимался тем временем Денис. — Ему еще сидеть да сидеть… Когда он вышел?

— Я не знаю, — покачала головой девушка, невидящим взглядом напряженно всматриваясь в зимний пейзаж за окном. — Не спрашивала.

— Досрочно, наверное, освободился, — размышлял вслух парень, которому очень и очень не нравились изменения в настроении Ксюши. Сейчас она напоминала ему ту девчонку, с которой он познакомился когда-то во дворе этого дома. Когда он, не зная, что пережила она по вине своего опекуна, усиленно пытался ее развеселить, вызвать улыбку на красивом, но грустном личике. А еще нахмуренное и озабоченное лицо девушки напоминало ему ту отвратительную сцену в кабинете у начальника «Хорошево», дружка виновника Ксюшиных бед, когда все его благородные порывы добиться справедливости были нещадно искажены и представлены так, словно он хотел ее опозорить. Когда он думал, что потерял ее насовсем.

— Наверное, — тихим эхом отозвалась девушка.

— Но тогда это значит, что он должен соблюдать какие-то условия. «Условно-досрочно» это называется.

Несмотря на то что она стояла спиной к Денису, Ксения поежилась. В его голосе вновь зазвучали категоричные нотки, а она была не в силах противостоять ему. Она даже примерно знала, что сейчас последует — Денис снова был непоколебим в своем желании призвать Влада к ответу. Угадала…

— Если он тебя будет беспокоить и надоедать, я думаю, нужно просто написать на него заявление… Его быстро вернут туда, куда следует.

— Какое заявление, Денис? Ты о чем? — она повернулась к парню. — Заявление о том, что он хочет видеться с сыном, а я не хочу? Этим мы только хуже все сделаем.

— И что ты предлагаешь?

— Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю, — пообещала сама себе Ксения.

— Ты ему деньги предлагала? — теперь начал хмуриться и Денис.

— Предлагала, он отказался, — девушка кинула взгляд за спину парня, на дверь. Не дай бог, сын услышит то, что не должен слышать!

Денис с сомнением покачал головой, через силу признался:

— Блин, вот, с одной стороны, я его понимаю, но с другой…

Ксения, полностью разделяя его сомнения, глубоко, с надрывом вздохнула.

— Я поговорю с ним, — определился наконец парень. — Потому что мне не нравится, как он на тебя влияет. Скажу, чтобы держался от нас подальше.

Ксения перевела на него ошеломленный взгляд. Демидов с такой ненавистью говорил о Денисе, не меньшей, чем проскальзывала и в словах последнего. Нельзя давать им встречаться! Нельзя! Она совсем не уверена в том, что тот Влад, которого она сегодня видела, не причинит намеренно вреда Денису.

— Я сама, — затрясла она в волнении головой и, видя, что парень собрался ей возразить, отчаянно воскликнула: — Ты обещал никогда не затрагивать эту тему! Обещал не лезть!

— Я и не лезу, — одернул ее Денис с налетом обиды. — Это он к нам лезет. Лезет в нашу семью, лишает тебя покоя.

Ксения подавленно замолчала, молчанием признавая его правоту.

— Ты знаешь, как мне его найти? Где он живет?

Девушка медленно покачала головой. Даже если бы знала, не сказала.

— Телефон?

Вновь покачивание головой, но с заметной паузой, не ускользнувшей от внимания парня.

— Мама! — закричал из зала Дениска. — Пульт не работает!

Точно, батарейки в пульте барахлят, а она совершенно забыла купить новые. Не до этого сегодня было. Ксения поспешила на помощь сыну.

Денис, пребывая в невеселых раздумьях, уже заранее предугадывая, какие непростые времена ждут его семью, переместился в прихожую. Из-за косяка двери заглянул в комнату, где Ксения вместе с сыном в четыре руки пытались переключать каналы на большом телевизоре. Его семья… Так он мысленно называл Ксю и Дениску. И пусть это было пока не очень привычно, но в том, что он хочет быть с Ксенией, Денис не сомневался. В своей любви к ней не сомневался. После их размолвки, когда она в слезах прогнала его прямо во дворе, она не выходила у него из головы ни там, на далеких Британских островах, ни здесь, во время московских каникул. Даже недолгие отношения с англичанкой Хелен не спасли от мыслей о Ксю. Не мог простить себе того, что еще больше осложнил и без того нелегкую судьбу любимой. Дал слово жениться и защищать, и не сдержал. Получается, не по-мужски поступил…