Тот, кого я боюсь

Глава 1.

Ткань закрывала ее лицо. Почти невесомая, очень тонкая свадебная вуаль, но Лизе не хватало воздуха так же, как в тот день, когда на ее голову был натянут плотный, душный мешок. И таким же было ожидание чего-то страшного. Хотя нет, было существенное отличие от сегодняшнего дня, тогда она еще очень-очень замерзла. И запах был другим. Сейчас пахло цветами, а в тот день плесенью и грязью.

Глава 1.

В тот день было пасмурно. Лизу затолкали в машину на оживленной улице, пока она обходила большую лужу на тротуаре. Вот шла девушка, ежилась от осеннего ветра и разглядывала тучи в лужах, и вот от нее осталась лишь слетевшая с ноги туфелька. Просто схватили сзади, сильно ударив в бок, чтобы от вспышки боли она не смогла вскрикнуть. Секунда, и она, обездвиженная, с замотанным лицом, мчалась на заднем сиденье автомобиля в неизвестном направлении. Лиза пыталась что-то спросить, но быстро замолкла, потому что мешок на голове стянули ещё сильнее.

Спустя бесконечно долгое время, когда Лиза уже начала думать, что еще немного, и она задохнется, машина остановилась. Лизу выволокли, мужские руки больно тянули ее за плечи, руки оставались связаны за спиной. Она чувствовала, что попадает босой ногой в лужи, потом потеряла вторую туфлю споткнувшись о ступени. Дальше Лизу столкнули на мокрый грязный пол лицом вниз. Кто-то грубо дернул ее за кисти рук, она сдавленно всхлипнула, ожидая следующей муки, но спустя секунду почувствовала, что запястья больше не стянуты. Потом она услышала звук закрывающейся двери, шаги прочь, а дальше — тишина.

Через некоторое время она решилась стянуть с головы мешок, огляделась. Она была в комнате без окна. Тусклый свет от круглого светильника встроенного в бетонный потолок освещал кровать без постельного белья и подушки. Лиза поняла что это подвал. Был туалет без умывальника, без двери, на косяке остались петли. Лиза тихонько обошла комнату, коснулась влажных бетонных стен, подошла к входной двери, потрогала ее в напрасной надежде, что та может поддаться — никакого намека на возможность выбраться. Она легла, съежившись, притянула к себе ноги, только сейчас почувствовав, как ее трясет. Лиза свернулась калачиком и приказала себе не плакать.

Этот день должен был закончиться совсем не так. Она мечтала купить подарок Денису, и завтра они хотели отметить его день рождения вдвоем. Конечно же, втайне от папы, он не должен был догадаться о вспыхнувших романтических чувствах между его единственной дочерью и его же секретарем. А теперь она молилась, чтобы папа поскорее все узнал и спас ее.

Глава 2.

Михаил Дмитриевич Плетнев проводил совещание в малом конференц-зале со своими юристами по очередному судебному делу о месте застройки, когда ему срочно позвонил начальник охраны. Поначалу Плетнев рвал и метал, заслужено обвиняя охранников в похищении единственной дочери, потом взял себя в руки, сделал несколько звонков, созвал безопаснков, выясняя, что произошло и где искать Елизавету Плетневу.

Видео с камер, поминутное восстановление утра Лизы, объяснения персонала студии фотографии, будь она не ладна, немного прояснили произошедшее. Похищение Елизаветы было хорошо спланировано и исполнено, а значит у него была определенная цель, и эта цель – выкуп. Скоро раздался звонок похитителей, технически измененный голос потребовал большую сумму, но вполне подъемную для Михаила Дмитриевича. И это тоже Плетнев отметил – похитители не просты, знают реальную сумму, которую могут потребовать. Но он чувствовал, что платить нельзя, и дело было совсем не в жадности, как человек давно занимающийся бизнесом и имеющий опыт общения с криминалом, он понимал, что шансы увидеть дочь после выплаты выкупа слишком малы. А рисковать обожаемой дочерью он не мог.

— Обращаться в полицию очень опасно. Если эти люди почувствуют угрозу в свой адрес — Лизу убьют, — сбивчиво бормотал помощник Денис.

По его побледневшему лицу было видно, что он сильно переживает. Плетнев поморщился, при взгляде на него, только нарочитого сочувствия младших подчиненных ему сейчас не хватало.

— Да я без тебя знаю, — раздраженно ответил Плетнев. — Что она вообще там делала? Ее институт в другом конце города!

Он буквально метался из угла в угол, не находя себе места. Также быстро мелькали в его голове мысли, одна сменяя другую, сразу отметая предыдущую, как невыполнимую или слишком опасную для Лизы. Хороших вариантов развития событий Михаил Дмитриевич не находил. Значит оставался последний вариант, худший из возможных для Плетнева, но единственный, который сможет вернуть ему дочь.

Михаил Дмитриевич выгнал всех из кабинета, ему необходимо было остаться одному. Он расслабил узел галстука, чтобы немного облегчить тяжелое дыхание. Налил в бокал, но будто спохватившись, отставил в сторону. Подошел к окну, простонал сквозь стиснутые губы, гулко ударил кулаком по стеклу. И, взяв телефон, набрал номер, который поклялся никогда не набирать.

Глава 3.

Темный силуэт вышел из ночи и дождя. Крепкого вида мужчины расступились, почтительно открыв дверь перед Главным.

Он молча кивнул, отвечая на приветствия — не любил много говорить с подчиненными, предпочитал приказывать, в некоторых случаях заканчивать начатую фразу взглядом. И удивительно — его прекрасно понимали. Те кто послабее пугались немного, но безусловно, уважали все.

И сразу после того как Власов переступил порог заброшенного здания ему навстречу вышел худощавый мужчина, которому тот единственному пожал руку.

— Быстро нашли, — это сухое замечание можно было расценить как высокую похвалу.

— Повезло, — начал докладывать худощавый, — это место давно у нас на примете. Заброшенный недострой в часе езды от города, тихо и вдали от посторонних глаз. Мы сами уже хотели использовать территорию для своих целей, но заметили непонятную активность. Слишком часто сюда подъезжали автомобили с грязными, нечитаемыми номерами, поэтому смотрящий за районом потихоньку приглядывал за этим недостроем. Так и нашли похищенную девушку. Плохо другое, мне не нравится, как быстро сбежали бандиты. Организованно. Не оставили никаких следов. Как если бы их кто-то предупредил.

— Думаешь, у нас завелась крыса? — Власов помрачнел.

— Не исключаю, что у нас. Но может и у заказчика. Мы были здесь уже через два часа после вашего распоряжения о поиске девушки. И здесь уже было чисто.

— То есть у нас орудует организованная группа, и не просто заезжие туристы, а с серьезными информаторами. Я Плетнева давно знаю, свою шкуру он хорошо бережет, и служба безопасности у него достойная, простых гопников они бы и сами нашли и крота бы вычислили. Как же мы проспали таких деятелей?

— Будем искать.

Ким Ильич Власов с одной стороны был доволен, что удалось быстро найти девчонку Плетнева, но тяготило чувство досады, что, во-первых, проморгали неучтенную шайку отморозков ворующих людей, а во-вторых, упустили их в последний момент. А те умно поступили сбежав и подчистив за собой следы, не захотели играть с судьбой, поскольку в игру включилась команда посерьезнее службы безопасности Плетнева. И девчонку оставили живой, чтобы лишний раз не злить.

— С ней кто-нибудь общался? — Власов первый раз поинтересовался о девушке.

— Нет, вас ждали. Допрашивать ее, я решил, смысла не имеет, скорее всего, она ничего не поняла.

Лиза все это время была в подвале. За дверью часто раздавались шаги, иногда голоса. Время тянулось мучительно. Она устала замирать от каждого шороха. Один раз дверь распахнулась, но никто не вошел. Лиза почувствовала, как кто-то взглядом скользит по ней и комнате, дверь закрылась.

Шум за дверью стал необычным, сердце затрепетало, дверь открылась. Лиза вспомнила что на глазах нет повязки и быстро закрыла глаза.

Власов спустился в подвал, отметил для себя массивную железную дверь, явно установленную недавно. Еще одно доказательство серьезной подготовки к похищению.

Девчонка ждала, стояла сбоку у стены напряженно вытянувшись. Обычная, худая, ему показалась длинноватой, в противоположность ее невысокому и плотному отцу. Светлые волосы растрепаны, глаза плотно закрыты. С виду была нетронутой.

— Глаза можешь открыть, — небрежно сказал он. — Не били? Цела?

— Кто вы?

— Тебе лучше отвечать на вопросы, — в голосе не было угрозы, скорее предупреждение.

— Не били. Цела, — послушно отозвалась Лиза. — Кто вы? — упрямо повторила она.

— Можешь считать меня другом своего папочки, — он усмехнулся.

— Врете, — резко ответила она и сама же испугалась своей резкости.

В ответ удивленное молчание. Даже не открывая глаз, она чувствовала холод от того, как он разглядывает ее. Поежилась, ей захотелось обхватить себя руками и забиться в угол, но усилием воли заставила себя стоять прямо.

— Неблагодарность и подозрительность — характерная черта Плетневых. В принципе можешь оставаться с закрытыми глазами.

— Вы убьете меня? — сипло, едва слышно произнесла она, хотя ей казалось, что она кричит.

— Боевиков насмотрелась? Прекрати, хотел бы убить — уже не с кем было бы разговаривать.

Голос был насмешливый, густой и немного усталый, с легким дефектом речи. Этот дефект и вызвал у Лизы любопытство. Она, сощурившись, приоткрыла глаза. И испуганно дернулась, сразу узнав мужчину напротив себя. Он заметил ее реакцию и зло поморщился:

— Приятно, когда слава бежит впереди ее обладателя.

Лизе захотелось спрятаться от его недоброй гримасы.

— Простите, но вас сложно не узнать, — прошептала она.

— И что же ты обо мне слышала?

— То, что заставляет меня бояться еще больше.

Открыв глаза, теперь она смотрела на него не отрываясь и не отводя взгляд. Он так же отвечал ей, разглядывал ее, и даже, возможно, с легким интересом.

— Тебе не стоит бояться.

— Даёте слово? — быстро спросила она.

— Какое ещё слово ты хочешь? И как оно тебе поможет? — в его голосе слышалась насмешка, хотя мышцы лица оставались неподвижными.

— Ваше — поможет. Слово, что я скоро вернусь домой живой и здоровой.

— Как быстро ты вернёшься домой зависит от действий твоего отца. Никому не интересно отнимать твои жизнь и здоровье, — в конце фразы она услышала смешок.

— Включая вас?

Теперь он смеялся, что было особо жутким из-за застывшей мимики его лица.

— Это какая у меня, должно быть, репутация среди домашних девчонок? По-твоему я что-то среднее между маньяком и джентльменом держащим свое слово?

— Я не очень много о вас знаю, — Лизе было не смешно. — Но я сейчас здесь, в подвале, и если вы захотите, то уже сегодня буду дома. А еще я знаю, что ни в чем не виновата перед вами.

Он перестал веселиться, не ответил, вышел из комнаты. Снова лязгнул металлический замок и Лиза осталась одна.

Ким вышел на улицу задумчивый, но думал он не о предстоящей чистке среди своих людей. Мысли его занимал Плетнев. Что-то подсказывало Власову, что заботливый папочка будет всячески тормозить выполнение своих обязательств, на которые согласился ради того, чтобы найти Лизу. Как бы Михаил Дмитриевич не любил дочь, деньги он любил не меньше. И что тогда делать с этой въедливой девчонкой? Обижать ее и вправду не хотелось.

Глава 4.

Лиза узнала Кима Власова едва открыла глаза. Высокий, крупный, казалось, что он занимал все пространство напротив нее. С тяжелым, гнетущим взглядом из-под нахмуренных прямых бровей.

Но узнаваем он был не поэтому. Глубокие, неровные, застарелые шрамы пересекали нижнюю часть его лица. Они тянулись от губ в обе стороны, обрываясь на скулах. Его можно было бы сравнить с главным героем романа «Человек, который смеется», но его лицо было обезображено по-другому, вообще не напоминало гримасу улыбки. Глядя на него, не хотелось смеяться, хотелось молить: «Не убивай меня». Из-за этих шрамов его сложно было спутать с кем-то еще. Да и мало кто в их городе не догадался бы, кто перед ним. Лизе стал понятен небольшой дефект речи, что она расслышала с закрытыми глазами. С такими травмами, наверно, тяжело было говорить.

А рассказал ей о страшном человеке папа еще в детстве. Лиза невесело усмехнулась при мысли, что она будто перенеслась в страшную сказку, рассказанную ей когда-то перед сном.

Сразу всплыло одно из самых ярких воспоминаний детства. Папа сидит возле кроватки и уговаривает маленькую непоседу-дочь закрыть глазки и уснуть. Или придет страшный дядя с большими шрамами и злым сердцем, и утащит Лизоньку к себе в пещеру. Папа так правдоподобно описывал этого дядю, что Лиза вскакивала, подбегала к отцу, маленькой ладошкой закрывала ему рот, делала страшные глаза и громко шептала:

«Не говори, не говори, не зови его. Я боюсь».

Уже взрослой она слышала уже не страшные сказки, а криминальные хроники, где никогда не упоминалось, но почти всегда подразумевалось участие Кима Власова.

— Что же ему надо от меня? Хотя почему от меня? От папы, конечно.

Лиза посекундно перебирала в мыслях их разговор. Страх за свою жизнь немного отступил, все-таки он сказал, что папа должен выполнить какие-то условия. Значит, оставалось только ждать. Лиза легла, почувствовав безумную усталость. Невыключающийся свет лампы над кроватью не давал уснуть. Лиза заставляла себя думать о хорошем. Что-то же должно быть хорошим? Вот, например, этот человек. У него обезображено лицо, но это же не значит, что он абсолютно злой. Даже его лицо в шрамах только наполовину, верхняя часть его лица вполне нормальная. Может, и в душе у него также: есть и плохое, и хорошее.

Неожиданно загромыхал замок, Лиза испуганно вскочила. Дверь вошел незнакомый хмурый парень, внес маленький столик, поднос с едой и плед. Потом, будто стесняясь, сунул ей большие, на несколько размеров больше ее ноги, мягкие тапки. Молча вышел.

Лиза улыбнулась, все-таки она оказалась права, что-то в душе у страшного человека точно было хорошим, иначе он бы не заметил ее босые ноги. И надежда на спасение окрепла.

Прошли сутки. Плетневу еще вчера доложили, что Лизу нашли, и он места себе не находил в ожидании звонка, но Власов не позвонил. К вечеру следующего дня терпенье Михаила Дмитриевича лопнуло и он отправился к Власову домой.

Тот его ждал, такой же уродливый и высокомерный каким его Плетнев помнил с юности. Столько лет прошло с тех пор, как они учились в одном университете, а неприязнь Михаила Дмитриевича не уменьшилась, а только усилилась. Во многом потому, что он много раз ошибался насчет Власова. И в том, что студентом-первокурсником изначально выбрал его в качестве объекта для насмешек, а потом сильно пожалел. И в том, что громко кричал: «Этот Никто ничего не добьется в жизни». Кстати, и прозвище это — «Никто» — так и прицепилось к Власову с подачи Плетнева.

С высоты своего превосходства над увечным и беспородным бастардом Плетнев сделал наверное одну из самых больших ошибок в жизни. Много лет назад он попытался заказать убийство своего партнера Власову. Тогда он посчитал это вполне разумным решением. Плетнев тогда выиграл огромный тендер и не хотел делить его даже с другом, а Власов уже имел репутацию человека способного решить такие неприятные вопросы, как устранение неугодных людей. До сих пор Плетнев помнил тот хриплый и жуткий смех урода, когда после недель обхаживаний и попыток восстановить никогда не существовавшие между ними приятельские отношения, Плетнев, наконец, тихим шепотом признал, что на самом деле ему нужно. И получил такую порцию унижений, как никогда в жизни.

Всегда этот человек вызывал в Михаиле Дмитриевиче целую бурю негативных эмоций, прекрасно при этом зная, что сам вызывает у Власова только одно чувство – презрение.

— Я знаю, что Лиза у тебя! — выпалил рассерженный отец вместо приветствия.

— А я разве это скрываю? Ты же сам просил ее найти, — ответил Власов.

Они находились в кабинете один на один, телохранителей Плетнева не впустили в дом, но и охранники Власова не вошли.

— Ты что издеваешься? Верни мне ребенка!

— Какой же она ребенок? Вполне совершеннолетняя молодая женщина.

Ким насмехался, пока Плетнев покрывался красными пятнами и изо всех сил старался сдержать свой порыв броситься с кулаками. В итоге ему удалось успокоиться.

— Мы с тобой договорились. Спасибо тебе, что вытащил мою дочь из лап преступников. А сейчас, пожалуйста, – здесь его передернуло от отвращения, но он продолжил, – отпусти ее.

От Кима не укрылись все гримасы собеседника, но Власова они только смешили.

— Ты за кого меня принимаешь, Скользкий? Я же тебя не один десяток лет знаю. Пока сделка не будет закончена девчонка твоя посидит в тихом месте.

— Ты же без ножа меня режешь! Ты понимаешь чего мне будет стоить твое требование?

— А я сразу тебе сказал, что заплатить похитителям тебе будет дешевле.

— Мне дочь живой нужна, а не по частям.

— Она жива. Я, в отличие от тебя за свои слова отвечаю, — на этой фразе он усмехнулся. — Верну ее тебе в целости. А сейчас проваливай, пока свою часть сделки не исполнишь — нам разговаривать не о чем.

Плетнев вылетел из дома Власова пылая от злости. Он так ненавидел в этот момент своего обидчика, что это чувство затмило даже тревогу о Лизе. Он помчался в офис, собрал своих юристов и они что-то активно обсуждали до утра.

Глава 5.

Власову каждый день докладывали о состоянии Лизы. Два дня назад она объявила голодовку пока ее не отпустят, а Плетнев все не спешил исполнить свою часть сделки. Упрямство девчонки грозило обернуться ей же во вред, она могла не дотянуть до своего освобождения.

Ким раздраженно поморщился, он почти жалел, что ввязался в это дело. Но и проигнорировать подобный беспредел в виде похищения на подконтрольной ему земле не имел права. Он мог найти девчонку – он ее нашел. Также не добавляли хорошего настроения результаты проверки своих людей, крота вычислить не удалось и беглецы исчезли, как сквозь землю провалились.

Власов размышлял о том, что дальше делать с Плетневыми. Девчонка не произвела на него никакого впечатления, серенькая и невзрачная, самым выдающимся в ней было только то, что она являлась дочерью владельца строительной компании. Разве что узнавание в ее глазах неприятно царапнуло.

Почему его задел страх вспыхнувший на ее лице? Ким досадливо посмотрел на себя в зеркало. В отражении был коротко стриженный мужчина с редкой сединой на висках. Гладко выбритый, хотя бриться с такими шрамами сомнительное удовольствие. Редкие женщины, которых он случайно подпускал дольше, чем на одну ночь мягко интересовались, почему он не отращивает усы и бороду, ведь так можно скрыть уродливую половину лица. Он никогда не отвечал на вопросы о своей внешности. Он смотрел на себя и знал, что шрамы на лице совсем не такие глубокие как в его душе, они отвлекали внимание на себя, не давали заглянуть ему в глаза и увидеть в них тьму. Никто – так его называли в молодости. Ким не обижался за это прозвище на Плетнева, тот сам даже не понял как точно попал в его сущность. Никто – человек, которого не должно было быть, как сорняк, пробившийся несмотря на все усилия садовника. Уродливый, никому не нужный, желающий только выжить.

Значит голодовка. И что с ней делать? С ложечки кормить? Власов решил заехать на заброшенный объект, лично посмотреть на серьезность намерений девчонки.

Дни и ночи в подвале тянулись невыносимо медленно. Еду приносили по расписанию. Лиза пробовала разговорить мрачного парня, но тот не реагировал. Наконец нервы начали сдавать, она швырнула в стену оставленный поднос с едой, потом кричала и плакала в пустоту. Дальше наступила апатия и она просто лежала. Подносы исчезали, нетронутый завтрак менялся на обед, который также оставался несъеденным. На ужин пришел Власов.

Лиза по звуку открывающейся двери поняла, что это он. Но не встала с кровати, наоборот, сильнее натянула плед на голову, показывая, что никого не хочет видеть.

Киму было плевать на капризы и страдания девушки. Он рывком сдернул с нее плед, попутно встряхнув пленницу.

Лиза едва не свалилась на пол. Мужчина спокойно сложил плед и повесил на край кровати. И неожиданно присел рядом с Лизой. Она шарахнулась было прочь, но он удержал, тяжелой ладонью придавив плечо. Так они оказались сидящими рядышком: бледная, перепуганная Лиза и огромный, как ей казалось, заполняющий все пространство комнаты, монстр.

Она не знала куда деться, сердце металось по грудной клетке, страшно было даже дышать.

— Ну привет, — он вздохнул не то устало, не то раздраженно. — Мне сказали, ты капризничаешь. Меня захотела увидеть?

— Нет, — она сидела ссутулившись под его рукой.

— Тогда будь хорошей девочкой, и чтобы никаких кривляний, — он старался, чтобы голос звучал по-доброму, пугать девчонку до заикания он не планировал.

— Нет.

— У тебя от голода словарный запас иссяк? — все-таки он был раздражен.

— От голода, от страха, от отчаяния.

Ее голос дрогнул. Власов досадливо поморщился, только ее слез не хватало.

— Вы уже все решили. Вы убьете меня, — Лиза неожиданно повернулась к нему и посмотрела в глаза.

— С чего такая уверенность? — он даже слегка растерялся от ее безапелляционного тона.

— Потому что папа не сделал того, что вы требуете. А значит, выход отсюда для меня один — в землю.

Почему-то врать ей не хотелось.

— Убивать мне тебя незачем, но и отпустить не могу. Я сейчас почти в такой же ловушке как и ты.

— Сомневаюсь, что в такой же.

Она отвернулась от него, обхватила себя руками и всхлипнула.

— Здесь, в тишине и одиночестве, мне в голову лезут разные мысли, воспоминания. Знаете, о чем я жалею сейчас больше всего?

— Удиви меня, — он почувствовал, как раздражение отступает.

— Я никогда не была на свидании.

Он посмотрел на нее приподняв бровь.

— А ведь мне уже почти двадцать лет...

— И вправду удивительно, — губы Власова не улыбались, в отличие от его глаз. — Папа не разрешал встречаться с мальчиками?

— Я думала,что еще успею.

— Хочешь помогу тебе с этой проблемой? Позвать кого-нибудь из парней? — теперь он откровенно веселился.

— Клянусь, — вдруг горячо прошептала она поддавшись к нему, — что после смерти буду каждую ночь приходить к вам во сне! Я буду говорить вам гадости, оскорблять вас. Узнаю ваши болевые точки и буду без конца давить на них! Вы не сможете избавиться от меня, пока сами не умрете.

— Боже, как мне страшно, — растерянно пробормотал он.

Лиза сейчас была очень близко, и он вроде не в первый раз заглянул ей в глаза, но только сейчас заметил, что она не такая уж и блеклая и бесцветная, как он определил ее при первой встрече. Серые глаза горели огнем на осунувшемся от переживаний и недоедания лице. Ее губы подрагивали, верхняя – тонкая и изогнутая в форме ласточки, нижняя чуть пухлее, воспаленная от постоянных нервных кусаний. Ким отвел взгляд от нее, стало стыдно. И это чувство его разозлило. Он поднялся с кровати.

Лиза почувствовала его злость, увидела как изменился его взгляд, поняла, что если он сейчас уйдет, то для нее все будет кончено. Она схватила его за руку. Ким уже сделал шаг к двери, но остановился, с некоторой настороженностью посмотрел на Лизу.

— Я же вижу, что вам жалко меня! — снова получила удивленный взгляд, а с ним и надежду. Она чувствовала, пока он ее слушает, у нее сохраняется шанс выжить. — Зачем вам моя смерть, после которой вас будет мучить совесть, а исправить уже ничего будет нельзя? Неужели желание наказать моего отца настолько сильное, что вы готовы пожертвовать своими принципами? Уверена, что причинять вред женщинам и детям для вас неприемлемо.

Глава 6.

Лизу вывели из подвала, в тех же мягких тапках, посадили в машину с глубоко тонированными стеклами и увезли. Водитель, мрачный парень, приносивший ей еду, и Лиза не произнесли ни одного слова. Она понимала, что спрашивать что-либо бесполезно, не ответят. А после случившейся с ней истерики при Власове у нее не осталось сил что-то доказывать, она даже страх перестала чувствовать. Смотрела в окно и старалась не думать куда ее везут. В лес, чтобы закопать или домой, не так это и важно, если она изменить уже ничего не может.

Ее привезли домой. Также молча высадили возле высокого забора. Лиза видела, как автомобиль остановился в отдалении, водитель дождался пока к дрожащей от осеннего ветра девушке выбегут охранники, после этого уехал.

Перед Лизой одно за другим сменялись знакомые встревоженные лица, а она все также продолжала молчать. Когда примчался папа, она обняла его, прижалась щекой к плечу, как в детстве и крепко уснула. Потому что смертельно устала. Вокруг суетились люди, на удивление много, были медики, которые почему-то говорили, что она в обмороке. Она слышала сквозь сон обрывки фраз, а проснулась уже в своей комнате.

Рядом был папа, осунувшийся, с темными кругами под глазами. Он сразу увидел, что она пришла в себя, заволновался, забегал, появился врач. Ей задавали вопросы, Лиза послушно на все отвечала и смотрела на отца, такого маленького, с поникшими плечами. Она пока была в подвале сердилась на него, мысленно попрекала, что он медлит, не вызволяет ее из плена, винила его в том, что она оказалась в беде. А сейчас, видя его постаревшее лицо, седину на залысине и влажные глаза поняла, что не может обижаться и упрекать его. Она его простила, да он сложный, он ошибается и совершает поступки, которые ее ранят, но без нее он такой же сирота, как и она без него.

После обследования врачей жизнь Лизы вошла в привычную колею. Папа поначалу хотел, чтобы она взяла академический отпуск в университете, но Лиза отказалась, она уже не была прежней. Она изменилась, и одним из первых шагов новой Лизы – было отчисление из университета. Папа расстроился, он сам выбирал ей престижный факультет, и пытался мягко отговорить дочь не бросать учебу, но в этот раз она не уступила. Просто решила больше не тратить свое время на то что ей не интересно. И когда Денис украдкой передал ей записку, она подумала, что может пора начать жить более самостоятельно.

Записки от скромного папиного секретаря она получала на протяжении последних нескольких месяцев. Они были очень романтичными, с пожеланиями доброго дня, редко — с указанием места и времени новой встречи. Да, можно было по телефону, но у Лизы всегда сердце замирало от такой милой тайны. Когда их встречи случались, Лиза возвращала записку, на этом настаивал Денис, а она смеялась над такой конспирацией, ведь папа никогда не проверял ее вещи. Она не была влюблена, ей больше нравилась игра в секретный роман, чем сам Денис.

Хотя Денис обращал на себя внимание: высокий, красивый и будто смущающийся своей привлекательности молодой мужчина с мягкой улыбкой. Щурился мило, когда смущенно снимал очки. Положительный герой из женского романа, отличный вариант для первой любви. Всегда обращался к ней на «вы» и по имени отчеству, смешно. Лиза наоборот называла его только на «ты» и просто Денис. И она почти всегда знала, что он украдкой на нее смотрит. Когда резко вскидывала глаза или оборачивалась, ловила его взгляд. А он терялся и спешил уйти. Конечно, когда рядом не было Михаила Дмитриевича, в его присутствии Денис был даже слишком строгим и серьезным и полностью игнорировал Лизу.

Встреча была назначена в библиотеке, как всегда вначале пришел Денис, потом Лиза. Уже больше двух недель прошло после похищения, но увидеться раньше у них не получалось, папа постоянно находился рядом. Лиза сделала шаг навстречу и сама, впервые, обняла его. Она прижалась к его груди, слышала как гулко и быстро бьется его сердце, а сам он словно окаменел.

— Переживал из-за меня?

— Каждую минуту, — прошептал Денис.

Лиза отстранилась, с мыслью, какой же он скромный и милый, так и не обнял ее в ответ.

— Я не могу вернуться в твой день рождения, но я могу подарить тебе подарок.
Девушка протянула маленький предмет, обернутый в подарочную упаковку.
Денис вспыхнул, растерялся и, волнуясь развернул подарок. Это оказался миниатюрный фотопортрет Лизы в изящной рамке, копия большого портрета, висевшего в доме.

— Нет, Лиза, нет, — пробормотал он, — не такой ценой.

— Все нормально, забудь. И называй меня уже на «ты», — не в первый раз попросила его Лиза.

— Я чувствую себя виноватым в произошедшем. И в том, что не решился рассказать Михаилу Дмитриевичу о своей догадке, зачем вы поехали в ту злосчастную студию.

— Хорошо, что не сказал, еще виноватым бы остался. Ты не мог знать, какой подарок я тебе готовлю, это же был сюрприз. Но, видимо, кто-то знал о моих передвижениях. Так жутко и странно, что вокруг меня, самой незаметной и ничего не значащей пешки, такие сложные и запутанные игры. Слежка, похищение, шантаж.

— Вы не пешка совсем.

— Да, не пешка, — горько усмехнулась она, — скорее приз, оказавшийся никому не нужным.

— Мне нужны, — тихо, но твердо сказал мужчина, — я рад, что вы не пострадали.

— Сама не могу понять: пострадала или нет, но все эти дни я прибываю в какой-то прострации: мне стыдно и горько, и хочу забыть, и знаю, что никогда не забуду.

— Вас обижали? — ужаснулся Денис.

— Нет, абсолютно. Сейчас я вспоминаю, что со мной обращались вежливо, меня вообще никто не трогал. Мне было невыносимо страшно, но потом оказалось, что все страхи я сама себе придумала. Представляешь, я даже не поняла, что похитил меня не Власов. Этот страшный человек не обманывал, когда говорил, что не собирается причинять мне вред.

— Вы общались с ним самим? — Денис был явно удивлен.

— О, да, — Лиза поежилась, — сомневаюсь, что есть кто-то на него похожий. Удивительно подавляющий человек.

Глава 7.

Лиза бесшумно проскользнула в свою комнату. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как вслед за ней в коридоре появился отец. Он подождал, пока она скроется за дверью, и вошел в библиотеку, где еще оставался Денис.

— Значит правильно горничные шептались между собой. А я верить не хотел! Ты что возомнил о себе? Я тебя, щенка, к себе приблизил чтобы ты моей дочери голову заморочил?

— Все совсем не так, – испуганно начал оправдываться парень. — Я к Елизавете Михайловне отношусь со всем уважением... Даже в мыслях ничего плохого не было. Просто, как и все мы, переживал за нее. Вот хотел поддержать...

— Я тебе сейчас поддержу... — покрылся красными пятнами от бешенства Плетнев. — Да я тебя как блудливого кота вышвырну! Вон!!! Пока я охрану не позвал из тебя фарш сделать!

Денис выбежал бледный и растерянный, он столкнулся с вышедшей на крики Лизой. Она сразу поняла в чем дело, схватила его за руку, пытаясь удержать, но Денис покачал головой.

— Мне лучше уйти сейчас, — Лизе показалось, что в его глазах мелькнули слезы.

Она кивнула, уже показался разъяренный отец. Денис, спотыкаясь, начал спускаться вниз по лестнице, Лиза оставалась наверху. Мимо нее сыпля ругательствами прошел Плетнев. Михаил Дмитриевич и без того был на взводе из-за неприятностей с Власовым, с бизнесом, из-за чувства вины перед Лизой и вот подвернулся повод сорвать злость на забывшего свое место секретаря. Он громко позвал охрану, и в дверях возник крепкий мужчина, настороженно ожидающий распоряжений хозяина: вышвырнуть нашкодившего парня пинками или просто выпроводить за ворота.

Денис оглянулся на Лизу, на секунду они встретились взглядами, потом она отвернулась. Лицо парня окаменело, он увидел жалость, сочувствие и совсем немного осуждения. Денис вдруг осознал, каким ничтожным и трусливым он выглядит перед понравившейся девушкой. Совсем не такие эмоции он хотел вызвать в ней. И опасение потерять к себе интерес навсегда подтолкнуло его решиться на признание, которое давно требовало выхода.

— Лиза я люблю тебя, — крикнул Денис, демонстративно игнорируя звереющего Плетнева. — Несмотря ни на что, я не откажусь от своих чувств.

Потом повернулся к Михаилу Дмитриевичу:

— Сам уйду.

И, направляясь к выходу, толкнул охранника плечом. Охранник вопросительно посмотрел на Михаила Дмитриевича, тот разрешающе кивнул.

Крепкий мужчина схватил за плечо и развернул худощавого юношу, схватил его за лацканы пиджака, явно намереваясь встряхнуть, как мальчишку. Но тот неожиданно хорошо поставленным ударом с размаха заехал охраннику в челюсть, так что мужчина отшатнулся и упал на одно колено.

Денис поднял взгляд на Лизу, убедился, что из ее глаз начисто пропала жалость, уступив место удивленному восхищению, и удовлетворенно пошел прочь из этого дома.

Вслед ему прокричал бывший работодатель:

— Ты уволен, щенок, тебе в этом городе работы больше не найти. Ты даже официантом нигде не сможешь устроиться!

— Еще посмотрим, кто кому больше нужен, пес, — зло ответил Денис, не оборачиваясь, Лиза его не услышала, а Плетнев, не менее дочери ошарашенный произошедшим, сделал вид, что не расслышал. Охранник ушел вслед за Денисом, отец и дочь остались вдвоем.

— Идем, нам нужно серьезно поговорить, — хмуро сказал Михаил Дмитриевич, направляясь в свой кабинет.

Там он устало опустился в кресло, молча наблюдал, как вошла Лиза, закрыла за собой дверь и остановилась в центре комнаты, сложив на груди руки и упрямо поглядывая на отца. С минуту родные люди буравили друг друга недовольными взглядами. Первым заговорил папа:

— Не хочешь мне объяснить свои отношения с этим... хм... парнем?

— Он мой друг, — спокойно ответила Лиза.

— Хорошо, — с заметным облегчением сказал Плетнев.

— Пока, — добавила Лиза.

Это уточнение заставило отца снова нервничать, но он все же пытался по-доброму образумить дочь.

— Доченька, глупости это все, и если ты пообещаешь не общаться с моим бывшим секретарем, я тебе поверю. Я же знаю тебя, ты очень рассудительная девушка.

— Я ничего такого обещать не буду. Более того, я обязательно буду встречаться с Денисом, и у тебя не получится нас разлучить.

— Как он мог тебе понравиться? Он же никакой!

— Для тебя все никакие! Хватит! Я хочу с ним встречаться, и тебе придется смириться с моим выбором!

— Пойми, солнышко, это я сам виноват, держал тебя взаперти, совсем не заметил, что дочь выросла. То, что ты прикипела к этому парню, дело понятное, больше в нашем окружении никого близкого тебе по возрасту просто не было. Поверь мне, это не влюбленность, просто «играй гармонь», вот ты и придумала, что у тебя к Денису есть какие-то чувства.

— При чем здесь возраст и гормоны, папа? Он просто хороший, понимаешь? Умный, красивый, добрый, внимательный. Почему ты против? Тебе же он самому нравился. Я помню, как ты говорил, принимая его на работу, что Денис для тебя как подарок, давно искал такого секретаря.

— Да уж, подарочек, — Плетнев снова начал злиться, — одно дело его на побегушках держать и совсем другое единственную дочь отдать. Он же никто, Лизонька, без роду, без племени.

— Ты еще скажи, что не голубых кровей, — усмехнулась горько Лиза.

— Можешь смеяться, но ты молода еще что-то понимать в этом. Поэтому просто поверь: откуда человек и кто его родители, очень важно для семейного союза.

— Тебе было бы плевать, откуда он, если бы у него денег было много, — с горечью заметила девушка.

— Да, Лиза, да. Мы в материальном мире живем и деньги играют в нем важнейшую роль.

Лиза зло сощурила глаза.

— Тогда что ты скажешь если я выберу, например, Кима Власова? Он же главному твоему критерию прекрасно подходит, богат, а остальное не важно.

Папа побелел.

— Хочешь отца до инфаркта довести? При чем здесь этот монстр?

— Но это же твой идеал. Ты только что сказал, что деньги — самое важное.

Глава 8.

Утром Лиза не вышла на завтрак, в знак протеста, конечно же. Папа уехал на работу злой. Весь день отец и дочь винили друг друга, чувствовали себя виноватыми, одинаково упрямились, но в конце концов оба решили прийти к какому-нибудь компромиссу. Разговор между ними случился вечером.

Вначале ругались: Лиза настаивала, чтобы папа вернул Дениса на работу, папа обещал, что это случится только через его труп, и требовал, чтобы дочь попробовала общаться с молодыми людьми из их круга.

— Ну не надо закатывать глаза, не все из них настолько плохи, как ты думаешь.

— И с кем ты предлагаешь мне начать общаться? Может, с Никитой, нашим соседом? Это который в наркологии сейчас лечится, тайно, хотя все знают. Или, может, с сыном твоего друга, Андроном? Так он вампир, спит днем, бодрствует ночью и только в ночных клубах. Нам и не встретиться никак.

— Иронизируешь? Лиза, кроме этих двух есть еще множество хороших, интересных парней, с достойным образованием, с перспективами. Неужели ты думаешь, я тебя балбесу какому-нибудь отдам?

— Смотря сколько он заплатит, — фыркнула Лиза.

Папа замолчал и посмотрел на дочь с таким укором, что Лизе стало немного стыдно за постоянные упреки отцу. Наконец, они заключили сделку: Лиза попробует знакомиться с другими, и только потом папа вернет Дениса на работу и они смогут видеться. Лиза по наивности своей поверила, что отец выполнит обещание, хотя у него и в мыслях не было возвращать наглого секретаря. А вот папа Лизе не поверил, он, конечно же, разгадал нехитрый план дочери продолжить видеться с Денисом параллельно со встречами с новыми людьми, и практически посадил Лизу под домашний арест, чем вызвал большое ее возмущение, но она вынуждено с этим смирилась. Уговор – есть уговор.

Михаил Дмитриевич начал интенсивную подготовку к вечерним ужинам со «старинными друзьями». Он и не думал скрывать свои намерения подыскать себе зятя, тем более что любой из его приятелей с удовольствием женил бы своего сына на дочери Плетнева. Да, про Лизу ходили слухи после похищения, но это не пугало тех, кто понимал какой богатой наследницей является девушка.

Плетнев был расстроен. Он старался, приглашал своих приятелей, влиятельных людей из бизнеса или больших чиновников поужинать в «тесном семейном кругу», как он называл смотрины, и с каждой встречей убеждался, что на детях природа отдыхает. Удивительно бестолковые и ничтожные сыновья оказались у достойных отцов. Лиза посматривала на происходящее самодовольно, не без насмешки. «Я же говорила», — читалось в ее взглядах. Да и поведение дочери на ужинах не радовало Михаила Дмитриевича. Ранее всегда скромная, стеснительная девушка сейчас без конца иронизировала, подшучивала над гостями. Дошло до того, что она, не скрывая своего пренебрежения, начала задавать претендентам в женихи вопросы из школьной программы младших классов. Никто не справлялся. Папы злились, жених догадывался, что над ним потешаются, и ужин заканчивался довольно быстро.

Лиза после каждого такого ужина звонила Денису и рассказывала о том каким смешным или неприятным был очередной сынок папиного друга. Эти тихие разговоры между вечером и ночью делали их едва успевшие начаться романтические отношения особенно трепетными. Лиза сама начала замечать, что ей весь день не хватает нежного, приятного тембра Дениса и она с нетерпением ждала вечера, чтобы опять услышать его голос. Она как будто по-новой узнала скромного папиного секретаря, он рассказывал ей о своих чувствах, признавался в любви, до малейших подробностей описал как она выглядела в день, когда он впервые увидел ее. Все это было бесконечно трогательно и романтично. И Лиза чувствовала, что влюбляется, и была рада этому.

Единственное, что омрачало их разговоры, это невозможность встретиться. Поначалу они не поднимали эту неприятную тему, но спустя несколько «смотрин» Денис начал терпеливо убеждать Лизу, что папа блефует, он никогда не разрешит своей дочери быть с секретарем, тем более после той безобразной сцены в их доме. Лиза долго не хотела соглашаться с доводами Дениса, не потому что не осознавала их правдивость, а потому что все еще надеялась на мирное разрешение семейного конфликта.

После очередного неудачного ужина Лиза потребовала от отца озвучить точное количество встреч, которые она должна вытерпеть, прежде чем сама будет выбирать, с кем ей ужинать, подразумевая, что свой выбор она уже сделала в пользу Дениса. Папа витиевато ушел от ответа. Лиза на следующий день задала тот же вопрос, папа сбежал. Наконец она смогла добиться от него честного ответа: у него список из нескольких десятков фамилий, и это только в их городе, когда закончатся эти кандидаты — будет новый список. Так для девушки стало очевидным, что возможность самой выбирать как ей жить и кого любить, Лиза сможет получить, только уйдя из дома. С этого дня Лиза и Денис начали подготовку к побегу.

Папа видел, что дочь сердится и обижается на него и всячески пытался развлечь Лизу, звал ее в театр, предлагал поездки на курорты, но она от всего отказывалась. Она вела себя спокойно, послушно посещая навязанные ей вечерние смотрины, но Михаил Дмитриевич, чувствовал, что отношения с дочерью стремительно портятся. Да и самому уже надоели эти ужины в неинтересной компании. Плетнев решил устроить большой благотворительный бал и пригласить на него всех своих богатых дружков вместе с семьями. Так сказать, скопом посмотреть всех кандидатов, чтобы не тратить время на бессмысленные встречи.

Лиза поначалу не хотела идти на банкет, не любила подобные мероприятия. Но папа сумел уговорить ее, пообещав, что отпустит на пару часов «погулять с подругой», если она согласится. Лиза уступила. Конечно они оба понимали, что это означает ее встречу с Денисом. И оба к этому готовились.

Влюбленные договорились, что на следующий день после бала Денис увезет Лизу.

Пока Михаил Дмитриевич пытался устроить судьбу своей дочери, планированием его дальнейшей судьбы занимался Ким Власов. Он не спешил, не хотел раньше времени вызывать подозрения у Плетнева. Зря тот, несмотря на долгое знакомство с Власовым, не воспринял всерьез опасность от старого недруга, решил, что победил. Ким делал все, чтобы Михаил оставался в этом убеждении и дальше, для этого сбор информации по Плетневу курировал особенный для Власова специалист, редко привлекаемый, только в важных случаях, как, например, розыск Лизы Плетневой. Как и в прошлый раз, он хорошо справился с задачей. На столе у Власова лежали папки с информацией о бывшем однокурснике, и там было много интересного.

Глава 9.

Крупные благотворительные мероприятия не были частым явлением, но это и делало их особенно желанными и популярными среди представителей «высших кругов», как они сами себя называли. Благотворительный бал, задуманный Плетневым, был приурочен к предновогодним празднованиям, это и определило цель сбора средств – благотворители должны были жертвовать на подарки детям. Торжество проходило в большой загородной усадьбе, бывшей когда-то помещичьим имением. Все было торжественно, по пригласительным билетам, за которые толстосумам пришлось значительно раскошелиться. Территория поместья переходила в огромный парк, мимо которого не спеша подъезжали лимузины через пропускной пункт.

Лиза чувствовала себя крайне неуютно, больше всего ей хотелось сбежать, но закрытая территория с кучей секьюрити не позволяла одной покинуть поместье без скандала, а радостно-предвкушающее настроение папы не оставляло место для надежды закончить мероприятие до ночи. Оставалось просто терпеть.

Одета Лиза была в платье, которое выбрал папа, короткое на ее вкус, но она смогла отстоять хотя бы закрытые плечи. Папа согласился, и вправду подчеркивать отсутствие груди было незачем, зато открыть красивые ноги нужно было обязательно.

Конечно, на балу присутствовали не только мужчины, но и женщины. И, как показалось Лизе, все были одеты слишком вычурно, в длинные платья, она из-за этого начала чувствовать себя еще более неуместнее. Стояла между скульптурами и мечтала превратиться в одну из них.

Михаил Дмитриевич вел себя шумно, громко приветствовал знакомых, радостно представлял свою дочь, каждый раз подчеркивая: «Совсем невеста уже. Как летит время, как летит время. Уже и замуж пора выдавать». Он знакомил Лизу даже не с мужчинами, а с фамилиями и должностями, это происходило слишком откровенно и унизительно. Ее как породистую кобылу выставляли будущим покупателям. Она изо всех сил старалась удержать вежливую улыбку на лице, чтобы не показать свои чувства и не стать посмешищем.

Спустя некоторое время папа оставил ее, переглянувшись с приятелем, отошел якобы обсудить какие-то детали по бизнесу, и Лиза осталась в компании очередного кандидата. Судя по всему Плетнев определился с финалистом в конкурсе на место будущего зятя.

Молодой мужчина был немного старше Лизы, кто-то мог сказать что он красив, но не она. Было в его чертах что-то порочное, слащавое и неприятное. Лиза закатила глаза, обреченно думая, что если у папы такой вкус, то у нее серьезные проблемы. Кандидат заметил ее недовольную гримасу и тоже поморщился. Лиза поняла, что ее отвращение взаимно. Молчали они недолго, парень первый начал разговор:

— Что же с тобой такого делали в плену, что твой отец весь город поднял, чтобы побыстрее выдать тебя замуж? Уж не залетела ли ты, птичка, от похитителей? Учти, если все так – я чужому выродку свою фамилию давать не собираюсь.

Лиза опешила от его наглости и несправедливости его слов.

— Да кому нужна твоя фамилия? Что ты вообще возомнил о себе? Твой отец больше моего старается твою судьбу устроить. «У Витеньки диплом, Витеньке дали спортивную медальку в третьем классе». По твоей логике, так это ты беременный, это тебя надо женить.

— А ты дерзкая, люблю таких, — Витенька зло ухмыляется. — В принципе, если отцы сторгуются, то я не буду отказываться от свадьбы. Даже несмотря на то, что мордашка у тебя блеклая и груди почти нет. Ну это поправимо, — и допив бокал, ушел посмеиваясь, оставив Лизу пылать от возмущения и обиды.

Лиза стояла, сжимая бокал в руках так сильно, что пальцы побелели. Ей хотелось кричать, бросить ему вслед что-то столь же обидное, но вместо этого она осталась на месте, стараясь выровнять дыхание.
В этот момент к ней подошел отец. Заговорил о том, какой приятный вечер и как много старых знакомых он встретил, но его хорошее настроение под взглядом дочери постепенно сменилось беспокойством.

— Лиза, — начал он мягко, — что-то случилось? Ты выглядишь расстроенной.
Она хотела высказать все, что накопилось: и про Витеньку, и про его оскорбительные слова, и про то, как она устала от этой всей игры. Но, опять промолчала, это было совсем не то место и время для выяснения семейных отношений.

— Ничего, пап, — сказала она, стараясь говорить ровно. — Просто... мне нужно немного воздуха.

Отец кивнул, он и без слов, по ее взгляду догадался, что дочь на грани.

— Хорошо, — сказал он. — Иди на балкон, проветрись.

Она кивнула и пошла через зал, стараясь не встречаться ни с чьим взглядом. На балконе было прохладно, погода в эти дни стояла совсем не зимняя, скорее напоминала позднюю осень. Лиза мерзла и при этом совсем не хотела возвращаться обратно.

«Что же с тобой такого делали в плену, что твой отец весь город поднял, чтобы побыстрее выдать тебя замуж?» Эти слова жгли ее изнутри. Она знала, что люди шепчутся за ее спиной, но услышать это в лицо... Это было слишком.
Лиза закрыла глаза, чувствуя, как слезы подступают, но она сдержала их.

«Я сильная, я выдержу», — твердила она сама себе, понимая, что ей придется учиться держать удар, или любой сможет причинить ей боль. Она стояла и лихорадочно думала, как ей сбежать.

Лиза услышала, как кто-то вслед за ней вышел на балкон, и замерла, боясь обернуться.

Смешно, но она надеялась, что это очередной «кандидат», при этом безошибочно угадав, кто за ее спиной. И он сделал шаг к ней ближе.

Лиза окаменела, чувствуя, что ее сердце бьется так громко, что его, наверное, слышали в зале. Ей стало жарко, несмотря на ледяной ветер. Она узнала его шаги — тяжелые, уверенные. Это был Ким Власов.

Наконец она медленно обернулась, он стоял в нескольких шагах от нее, его лицо было спокойным, взгляд внимательным и немного насмешливым. Она быстро отвернулась, не желая, чтобы он видел ее лицо. Она понимала, что выглядит сейчас жалким, обиженным ребенком, и он был последним, перед кем она хотела предстать в таком виде. Лиза вздернула нос, стараясь выглядеть уверенно.

Глава 10.

Звуки бала за дверью — смех, музыка — контрастировали с мертвой тишиной на балконе. Они стояли, отделенные от шума бала тяжелыми шторами. Воздух был пропитан запахом дорогого табака и горечью надвигающейся катастрофы. Власов опирался на перила, его пальцы медленно барабанили по кованому металлу. Лицо — маска спокойствия, но глаза, холодные и острые, как лезвие, выдавали железную решимость. Он знал, что этот разговор будет последним. Плетнев подошел к нему, его разрывало от ярости, он смотрел на Власова молча, поскольку ничего кроме ругательств в голову не лезло, а открыто оскорблять Кима было нельзя. Наконец выдохнул хрипло:

— Что ты хочешь от моей дочери?

Власов не спешил с ответом, прекрасно осознавая, что этим еще больше раздражает противника. Губы чуть дрогнули — шрамы на щеке напряглись, словно паутина.

— Я хочу? — переспросил он, растягивая слова. — Это она составила мне приятную компанию. Совсем как в те дни, когда мы надеялись... что ты не предашь родную кровь ради пачки банкнот.

Плетнев вздрогнул, словно его ударили. Глаза расширились, но тут же сузились в щелочки.

— Да как ты смеешь! — забывшись Плетнев перешел на крик. — Ты понятия не имеешь, как мне дорога дочь!

— Дорога? — усмехнулся Ким, лишь глазами. — Я знаю точную цифру, в которую ты ее оценил. Меня ты удивляешь. Ты серьезно решил, что у тебя получилось меня обыграть? И что ты будешь дальше жить долго и счастливо? — Власов смотрел прямо в глаза, считывая эмоции противника.

Плетнев отпрянул, будто от огня.

— Что ты можешь мне сделать? — прошипел он, слюна брызнула с губ. — Ты же Никто! Выскочка с грязными деньгами!

Власов замер. На секунду в его глазах вспыхнуло что-то древнее, дикое — как у зверя перед прыжком. Но тут же погасло, сменившись ледяной насмешкой.

— Рекомендую отдохнуть, Михаил Дмитриевич. Наслаждайся ужином... пока можешь. Скоро чашка кофе будет тебе не по карману.

Плетнев взял себя в руки и заговорил почти спокойно:

— Угрожаешь? А мы еще посмотрим у кого связи толще.

Власов усмехнулся:

— Ты главное не забудь, что автор всех твоих последующих проблем — я, а виновник — ты.

— И ты меня так просто об этом предупреждаешь? — не поверил Михаил Дмитриевич.

— Не люблю бить в спину.

Плетнев быстрым шагом ушел с балкона провожаемый тяжелым взглядом Власова. Оба понимали — ничьей не будет. И проигравший не просто потеряет состояние — он потеряет все.

В зале начался благотворительный аукцион. Но Плетневы уже не остались на главное событие вечера. Когда Лиза с отцом уже садились в машину, небо внезапно озарилось яркими вспышками. Это был фейерверк. Лиза выглянула в окно и увидела, как в небе вспыхивают разноцветные огни, складываясь в причудливые узоры.

— Как красиво, — сказала она, не отрывая взгляда от неба.

— Это Власов, — пробурчал отец, он на секунду оторвался от своих явно нерадостных мыслей. — Он всегда любил эффектные жесты.

— Ты больше никогда не встретишься с ним, — добавил он жестко.

И она поняла, что этот фейерверк... Он был для нее. Не для отца, не для гостей, а для нее.

Папа злился, Лиза устала. Но она смотрела в окно и улыбалась. Этот грубый, страшный и очень опасный мужчина одним своим вниманием поднял ее самооценку с уровня «возле плинтуса» до самой верхней искры вспыхнувшего салюта.

Лиза закрыла глаза, чувствуя, как машина мягко покачивается на дороге. Она думала о Власове. О его холодных глазах, о его странной, пугающей мимике, о том, как он смотрел на нее, словно видел насквозь.

Он был опасен, это она знала. Но в его опасности была какая-то притягательность. Он не пытался ей льстить, не говорил пустых комплиментов. Он просто был собой — грубым, прямым, но... честным.

Лиза чувствовала, как ее сердце наполняется странным теплом, о котором она никогда никому не расскажет.

Пока Лиза ехала домой в сопровождении мрачного отца, Ким решил задержаться на торжественном вечере. Гости кружили вокруг, как мотыльки вокруг огня, — близко не подлетали, но и уйти не смели. Их смешки, притворные комплименты, взгляды, скользящие мимо его лица... Все это было фарсом. С ним приветливо разговаривали и улыбались, но он видел какое впечатление производит на этих чванливых и лицемерных людей. Как бегали их глазки, как они избегали подходить к нему близко, нервно разговаривали, начиная дергаться под его тяжелым взглядом. Власов улыбнулся, из всех с кем он общался только Лиза вела себя естественно и честно.

Он закрыл глаза, на мгновение отгородившись от шума. Вспомнил, как она стояла на балконе, сжав кулаки, как её глаза — распахнутые, яркие, без тени лжи — смотрели в его глаза. Не на шрамы, не на воротник, не в сторону. Прямо в душу. Она боялась, да. Но даже страх её был честным. Не то что эти куклы в дорогих платьях.

«Она спрашивала. Слушала. Дерзила так, будто я не могу раздавить её одним словом».

Где-то за спиной засмеялась женщина — высокий, натянутый звук, звучал как скрип несмазанной двери. Власов резко обернулся, и смешок оборвался. Группа гостей замерла, словно школьники, пойманные на воровстве. Он медленно провел взглядом по их лицам, наслаждаясь тем, как они бледнеют.

«А ты... Ты бы посмеялась мне в лицо, да?» — мысленно обратился он к Лизе. — «Или извинилась, если бы сочла свой смех неуместным. Или спросила, почему я не улыбаюсь. Но не отвела взгляд».

Он вышел на тот же балкон, где тишину нарушал только шепот ветра. Морозный воздух обжигал лицо, но Власов не двигался. Ему нравилось это ощущение — будто холод выжигает фальшь, оставляя только настоящее.

Он представил, как Лиза останется среди обломков отцовской империи. Поморщился. Сомнения? Опять? И всего лишь из-за разговора с девчонкой. Он уничтожал людей за меньшее, чем ему сделал Плетнев. Ким усмехнулся, ругая сам себя за излишнюю сентиментальность. Ни с кем не попрощался и уехал, не дожидаясь окончания бала.

На следующее утро Лиза стояла перед зеркалом в своей комнате, дрожащими пальцами застегивая рюкзак. Внутри — паспорт, небольшая сумма наличных и совсем немного вещей.

Глава 11.

Папа не обманул, он в это утро и вправду был занят важной встречей. Прекрасно зная о месте и времени предстоящего побега, он приказал доставить Дениса к нему в офис. Бывший секретарь не успел соскучиться по музейной роскоши кабинета шефа: дубовый стол, портреты предков в золоченых рамах, ковер с гербом семьи, Михаил Дмитриевич на своем огромном кресле, напоминающем трон. А посередине комнаты немного потрепанный Денис, поглядывающий на все это с ненавистью.

— Я слышал, ты куда-то собрался? — с усмешкой спросил Плетнев.

Денис оставил вопрос без ответа.

— Ты серьезно думал, я позволю тебе увезти мою дочь?

— А что вы сделаете? Убьете? — презрительно усмехнулся молодой человек.

Плетнев встал, опираясь на стол.

— Уничтожу, — спокойно ответил Михаил Дмитриевич.

Денис стоял держа руки в карманах, словно готовый к удару.

— Сложно уничтожить того у кого ничего нет.

— Ты прав, — Плетнев улыбнулся, увидев удивление на лице собеседника, — я бы предпочел решить вопрос цивилизованно.

Парень замер на секунду, потом покачал головой, догадываясь:

— Деньги будете предлагать...

— Вот за что я тебя всегда ценил, так это за сообразительность. И раз уж ты все понял, может сам назовешь свою цену, и исчезнешь из жизни моей дочери?

—Полцарства, — снова заулыбался Денис.

— А вот за что я тебя уволил, так это за твою наглость, — тяжело вздохнул Михаил Дмитриевич.

— Зря отказываетесь. Половина от ничего — это ноль. Все ваши деньги скоро превратятся в пыль. Власов землю роет, чтобы похоронить все ваше состояние, а возможно и вас.

— Ты что мелешь? Ты мне угрожаешь через Власова?

— Кто я такой? Я же щенок безродный, что я могу сделать против вас? — в глазах Дениса стояла такая жгучая ненависть, что Плетнев не выдержал и отшатнулся.

— А кто вы? — Денис шагнул вперед, глаза горели. — Человек, который рискнул жизнью дочери, чтобы только выкуп не платить.

Михаил Дмитриевич схватил тяжелую пепельницу и швырнул в Дениса. Тот уклонился, и хрусталь разбился о стену, осыпав пол осколками.

— Тише-тише, — Денис сменил тон на примирительный. — Не нужно так нервничать. Я же не отказываюсь от денег. Сами сказали, что я сообразительный, и отлично понимаю, что с Лизой вы мне быть не позволите.

Плетнев вытащил несколько пачек валюты из ящика стола, он явно подготовился к встрече и не сомневался, что его бывший секретарь заберет деньги.

— Я сегодня разговариваю с тобой в последний раз, — он говорил уже спокойно. — Еще раз появишься в жизни моей дочери — не обижайся, сделаю из тебя удобрение.

Денис подошел и быстро рассовал пачки по карманам. Плетнев смотрел за его действиями с нескрываемой брезгливостью.

— Ничтожество, — Михаил Дмитриевич не злился, он констатировал факт.

— Возможно. Зато на свободе. А вы... Ну, скоро сами узнаете.

— Вон! — заорал Плетнев, лицо побагровело. — Вышвырните эту мразь!
Охранники схватили улыбающегося Дениса под руки, он не вырывался, бросив напоследок:

— Скоро вы будете молить о помощи. И не найдете никого.

Денис вышел на улицу, не торопясь уходить. Он остановился напротив офиса Плетнева, прислонился к холодной гранитной стене здания, собираясь задержаться столько, сколько потребуется, но ждать не пришлось. Черные машины с мигалками подъехали стремительно, из них высыпали люди в касках, напоминающие роботов в броне. Силовики ворвались в здание, как торнадо сметая охрану, случайных людей. Стеклянные двери под натиском разлетелись, рассыпая осколки в разные стороны. Улица наполнилась звуками беды: сирена, крики, металлические удары.

Денис продолжил неподвижно наблюдать, сливаясь со стеной. Через некоторое время Плетнева вывели в наручниках. Тот кричал что-то о своих связях, об адвокатах, но его голос дрожал, срываясь на фальцет. На секунду он случайно встретился с улыбающимся взглядом Дениса, и лицо Михаила Дмитриевича, всегда такое надменное, вдруг стало серым, как пепел.

А парень, убедившись, что бывший босс его увидел и все правильно понял, не спеша удалился.

В это же время, на другом конце города, гудел вокзал, как раненый зверь. Лиза сидела на скамейке, неотрывно глядя на электронное табло, где минуты отщелкивали время. Дениса не было.

"Может, попал в пробку? Или... отец что-то узнал?" — Она проверяла телефон каждую минуту. Последнее сообщение: «Задерживаюсь. Жди». Она представляла, как Денис мчится сквозь поток машин, как за ним гонятся люди отца...
Поезд ушел. Лиза осталась на перроне, глотая слезы. «Вернуться домой?» Он написал «жди», и она ждала. Ждала, пока не стемнело, и уже что-то нужно было решать. Стало совершенно понятно, что Денис уже не придет, значит нужно возвращаться домой и какими угодно способами выпытать у отца, что он сделал с Денисом.

Она подъехала к дому на такси и некоторое время стояла в ступоре, даже подумав, что ошиблась адресом. Охрана исчезла, ворота распахнуты, словно дом зиял раной. Сновали незнакомые люди в темной одежде, некоторые в форме, они выносили коробки и грузили их в фургон. Лиза пыталась расспросить, что происходит, но разговаривать с ней отказывались.

Она вошла внутрь, дом встретил ее хаосом: распахнутые шкафы, перевернутая мебель, ее портрет на полу.

— Где папа? — спросила она у начальника папиной охраны, он был единственным человеком в доме кого она знала.

Мужчина, не глядя ей в глаза, тихо ответил:

— Забрали.

Силовики уехали, вынесли все: компьютеры, жесткие диски, документы, даже ее школьные дневники, наполненные пятерками, которые папа хранил с гордостью.
Лиза осталась в полном одиночестве, прислуга, охрана, водители – все растворились, как будто и не было никого.

Денис подошел к дому Плетневых уже ближе к ночи. Никого не было, территория никак не охранялась, только главный вход был опечатан, но дополнительный был почему-то нетронут. Денис увидел Лизу через окно: она сидела на полу, обняв колени, и смотрела в пустоту.

Глава 12.

Все рухнуло в один день. Были водители, разные папины подчиненные, были друзья и приятели, все исчезли, не осталось даже дальних родственников. Дом, некогда наполненный смехом гостей и шепотом прислуги, теперь звенел тишиной. Лиза бродила по опечатанным коридорам, словно призрак, запертый в прошлом. Ее комната, единственный островок жизни, с неразобранным маленьким рюкзаком приготовленным для побега, была насмешкой: «Вот твоя реальность. Папы нет, даже убегать не пришлось».

Единственный кто был рядом — это Денис. Подтверждая, что он с ней не из-за денег, что он ее любит. Лиза верила ему, тем более что он не требовал ничего взамен. Даже не пытается ее поцеловать, как-то настаивать на близости. И девушка была ему благодарна за эту тактичность. Денис приходил каждый вечер. Приносил еду, слушал, утешал. Забота Дениса была как пластырь на открытой ране – слабое средство, но Лиза цеплялась за него, сейчас он был для нее единственной опорой. Он даже помог найти для Михаила Дмитриевича адвоката, штатные юристы не выходили на связь. Все отвернулись. Она просила помощи папиных друзей, но все шарахались от нее как от прокаженной.

Денис рассказал Лизе о проблемах отца, о его долгах, о финансовых преступлениях в которых его обвиняют.

— Даже странно, что вы отец и дочь. Ты такая чистая и правильная, а он — беспринципный, способный пойти по головам ради денег, — с горечью сказал Денис.

— Нет, не говори так. Во-первых, это еще ничего не доказано, во-вторых, все дело начато под давлением Власова, они с папой враги, многое из того, в чем его обвиняют, может быть неправдой, или неполной правдой.

— Сомневаюсь, Лиза. Я же какое-то время работал с Михаилом Дмитриевичем. Так в обвинении даже не все его делишки раскрыты.

Лиза и Денис долго смотрели в глаза друг другу, пока он не отвел взгляд первым.

— Я не могу сейчас бросить папу, — тихо, но твердо сказала она. — Ты, наверное, не поймешь, после того как он несправедливо обошелся с тобой, но он хотел как лучше, пытался защитить меня так, как умел.

— Почему же не пойму? Я отлично его понимаю, с его стороны я выгляжу проходимцем, пытающимся отнять у него дочь. Возможно на его месте я бы так же себя вел.

Лиза взяла его за руку, заглянула в близорукие глаза и сказала:

— Спасибо тебе. Даже страшно представить, что бы я делала без твоей поддержки.

Лиза уже сама поняла, что все активы Плетнева оказались большим мыльным пузырем, основанным на репутации, связях и, по большому счету, на фальшивом бахвальстве. Оказалось, что имущество в кредитах, дом в залоге. Лиза уже несколько иначе смотрела на попытки отца выдать ее за богатого жениха, возможно в этом отец искал выход из своего шаткого финансового состояния. Сейчас имущество оказалось под арестом. Она не могла пользоваться автомобилями, банковскими счетами и даже большей частью дома. Мрачные люди еще во время обыска объяснили, что она может пользоваться своей комнатой, но это временно, и посоветовали искать другое жилье. Она была бы совсем в плачевном положении, если бы не ее личная банковская карточка, на ней всегда были деньги сколько бы она ни снимала, видимо папа до ареста положил большую сумму.

Очередная встреча с адвокатом не принесла Лизе хороших новостей. Опять ей не удалось повидать отца, а выводы юриста оставались неутешительными — папе грозил большой срок, и его не выпускали на период следствия.

— Что же можно сделать? — спрашивала она адвоката. — Он же не убивал, не грабил никого. Может, как-то возможно добиться, чтобы его выпустили под домашний арест, пока идет расследование?

— На заключении под стражу настаивает обвинение. Не вижу никаких юридических возможностей решить эту проблему. Я пытался выйти на контакт с обвинением, но это невозможно. Я и так многим рискую занимаясь этим делом.

— Я понимаю.

Вечером этот разговор она пересказала Денису. Он воспринял информацию неожиданно остро. Вскочил, роняя при этом пустой стакан, оставленный на краю стола, схватился за голову.

— Это конец, Лиза. Его точно посадят надолго, — Денис нервно прохаживался, Лиза недоуменно смотрела на него, она не ожидала такой реакции.

— Не понимаешь? — в голосе Дениса звучала досада. — Ты же в курсе его проблем со здоровьем. Я узнал по своим каналам, что ему там совсем плохо.

Он немного помолчал, будто не решаясь сказать следующие слова.

— Его там бьют. — Денис снова начал ходить взад-вперед. — Возможно, ты никогда не увидишь больше своего папу. Я ругался с ним, но даже я не желаю ему такой судьбы.

По мере того как он говорил, глаза Лизы наполнялись слезами. Ее лицо застыло. Денис посмотрел на нее, в глубине его глаз мелькнуло удовлетворение. Но Лиза этого не замечала, она чувствовала, что ей дышать трудно от тревоги за единственного родного человека.

— Что же мне делать? — прошептала она одними губами.

— Нам делать, — поправил ее Денис, подсаживаясь к ней на диван и бережно взяв ее руку.

Она посмотрела на него с надеждой.

— Я пытаюсь найти знакомых, чтобы встретиться с Власовым. Это не так легко, конечно. Но выхода нет. Если мы хотим, чтобы Михаил Дмитриевич остался в живых, — Денис голосом подчеркнул это слово, — мы должны найти возможность поговорить с ним. Только у Власова есть условный ключ от камеры твоего папы.

— Не нужно искать никого. Я могу поговорить с ним, — твердо сказала Лиза. — Думаю, что он не прогонит и выслушает меня.

Денис отвел глаза, чтобы Лиза не увидела вспыхнувший огонь в его взгляде.

— Нет, — твердо сказал он. — Я знаю, что он потребует от тебя. Это слишком большая жертва. И никогда не разрешу тебе сделать это.

А сам с удовлетворением смотрел, как Лиза молча упрямо сжимает губы.

«Почти готова», — подумал Денис.

Следующим вечером Денис наблюдал, как Лиза придирчиво рассматривала вещи в своем гардеробе, не обращая внимания на парня. Она была задумчива, бледна, и только глаза лихорадочно блестели. Денис пристально всмотрелся в ее лицо и воскликнул:

Глава 13.

Такси ехало по пустынной улице, фонари мелькали за окном, как огни чужого города. Лиза сидела на заднем сиденье, пальцы её дрожали, ногти впивались в кожу, но она не замечала. Мысли путались, как клубок змей: отец в камере, Денис с его обещаниями, Власов...

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на будущем разговоре с врагом, но могла представить только его лицо. Шрамы, холодные глаза, насмешливый взгляд. Вот только вместо ужаса, который она ожидала, внутри зародилось странное спокойствие. «Он не монстр, — подумала она. — Он человек. А с людьми можно договориться».

Особняк Власова появился внезапно, как видение. Современный, с огромными окнами, он светился изнутри, словно дворец из сказки. Забор, который его окружал, был почти не виден из-за тонкой и изящной ковки. Лиза ожидала увидеть мрачное здание, похожее на логово злодея, но этот дом был... красивым.

Она вышла из машины, поправила меховое пальто. Споткнулась на ровном месте – ноги подкашивались, тем не менее она заставила себя идти. Ворота открылись при ее приближении, но никого Лиза не увидела, ощущение нереальности происходящего не отступало. Такси, которое привезло её сюда, уже исчезло в ночи, оставив её один на один с неизвестностью. Она распрямила плечи, стараясь идти твердо и уверенно, направилась к дому.

У дверей её встретил пожилой мужчина в строгом костюме — управляющий. Его лицо было непроницаемым, но голос звучал мягко:

— Елизавета Михайловна. Вас ждут.

Он провёл её через холл, где свет люстр отражался в мраморном полу, создавая иллюзию бесконечности. Лиза чувствовала, как её сердце бьётся всё громче, но внешне оставалась спокойной.

Кабинет Власова был огромным, при этом уютным. Книжные полки до потолка, камин, мягкий ковёр под ногами. Он сидел за массивным столом, что-то читал. Его лицо было скрыто в тени. Когда он поднял глаза, Лиза почувствовала, как воздух вокруг сгустился.

— Садитесь, — произнёс он, не глядя.

Лиза опустилась в кресло напротив, сжав руки на коленях. Она ждала, что он начнет разговор первым первым, но он молчал, продолжая листать документы. Она смотрела на него, как завороженная. В тишине был слышен только шелест бумаг и потрескивание дров в камине. Его шрамы придавали лицу жёсткость, но руки...

Она не могла отвести взгляд от его рук. Он был безобразен и отвратителен ей до самых дальних глубин души. Но руки его, не хрупкие, не изящные, не тонкие, не накаченные с выступающими венами, но грациозные, сильные, и как бы вкрадчивые. Совершенство. Она так удивилась, что даже чувство страха притупилось. «Как он может быть таким отвратительным и таким... притягательным одновременно?»

Лиза пыталась собраться с мыслями, но они разлетались, как испуганные птицы. Его молчание давило.

Наконец, Власов поднял глаза. Его взгляд скользнул по её фигуре, задержавшись на длинных ногах, которые Лиза сразу попыталась спрятать. Он вспомнил её в этом платье на балу — дерзкую, уверенную и наивную. Совсем как сейчас. Он смотрел на нее и чувствовал... радость, наслаждаясь зрелищем: как она волнуется, как пытается собрать остатки смелости, большая часть которой уже была потрачена на то, чтобы просто прийти сюда. И он не собирался ей помогать.

Она увидела в его глазах что-то больше, чем простое внимание и по-настоящему осознала, что Денис был прав, и этот жуткий мужчина относился к ней по-особому. А значит, был шанс, что все получится.

— Откуда у вас шрамы? — неожиданно, прежде всего для себя, спросила она.

Власов замер. Его пальцы сжались. Глаза, секунду назад насмешливые, стали холодными, как лёд.

— Не нравится моё лицо, Лиза? — его голос звучал мягко, но мороз от него пробивал кожу.

Она почувствовала, как сердце заколотилось. Это был рискованный вопрос, но отступать было поздно.

— Я не о том, — она выпрямилась, стараясь говорить уверенно. — Просто они делают вас...

— Уродливым? — он перебил, подняв бровь.

— Скорее уязвимым.

— Странно. Я был уверен, что мое лицо вызывает у тебя страх, — он усмехнулся, но в его голосе Лиза расслышала горечь.

Он откинулся в кресле, его глаза сузились, своим видом он демонстрировал, что внимательно ждет ее слов.

— Поначалу так и было. Но теперь я боюсь вас гораздо меньше. И меня совсем не пугает ваше лицо.

— Ты пришла поговорить о моих шрамах?

— Хочу понять вас. Мне кажется я смогу вас понять.

Власов разглядывал ее, и Лизе казалось, что он угадывает ее мысли. Было страшно совсем не из-за шрамов, а из-за этого пронизывающего взгляда.

— А я думал, ты пришла, следуя семейной традиции Плетневых — прибегать ко мне за помощью. И уж никак не предполагал, что ты хочешь провести сеанс психоанализа.

— Как бы я посмела? Но я уверена, что и у вас есть слабости.

— Есть, — его голос звучал почти ласково. — Но я не собираюсь делиться ими с тобой.

— Я знаю, что благодаря вам меня еще не выгнали из дома, и вы оплачиваете мои расходы, — говорила она, стараясь не дрогнуть под его взглядом.

— Для меня это ничего не стоит, — он ответил безразлично, словно речь шла о чашке кофе.

— Тогда вам ничего не стоит распорядиться, чтобы моего отца выпустили.

— Ошибаешься. Это стоит больше, чем деньги, — он усмехнулся, его шрамы исказились в гримасу.

— Что он сделал вам такого плохого, что вы хотите его уничтожить? — спросила она, заставляя себя смотреть ему в глаза.

— Мне сложно сделать плохо. Думаешь, я мщу ему за что-то? Нет, Лиза, он так вел свой бизнес, что давно должен был попасть за решетку.

Его голос звучал насмешливо, будто он читал лекцию нерадивому студенту. Лиза почувствовала, как горит лицо.

— Вы же можете его спасти? — её слова прозвучали почти как мольба.

— Могу. Но не хочу.

— Пожалуйста, помогите мне, — ее голос сорвался в шепот. — Даже если вы считаете, что он всецело заслужил находиться там, где он сейчас, я не заслужила остаться без отца.

Глава 14.

Машина плавно катила по ночным улицам, фонари мелькали за окном, отбрасывая длинные тени на лицо Лизы. Она сидела, сжавшись в углу заднего сиденья, чувствуя себя растоптанной. Молчаливый водитель, человек Власова, даже не попытался заговорить с ней. Его профиль был непроницаем, как каменная маска, а руки уверенно лежали на руле. Лиза не назвала адрес — зачем? Он и так знал, куда её везти.

Она смотрела в окно, но не видела улиц. Её мысли были там, в кабинете Власова, где она оставила часть себя. Его слова, её слова, его взгляд — всё это мелькало в голове, как птицы в клетке. И себя она ощущала тоже в клетке, не понимая, как из неё выбраться. Её сердце билось неровно, а в груди стоял ком, который не давал дышать.

Машина остановилась у дома. Лиза вздрогнула, словно её разбудили. Она посмотрела на тёмные окна — ни одного огонька. Дом был пуст, как и её жизнь сейчас. Она вышла, не сказав ни слова, и услышала, как машина тихо тронулась с места, исчезая в ночи.

Лиза вошла в темноту, где её встретила только тишина. Она не стала включать свет, ей хотелось раствориться в этой тьме, спрятаться от мира, от себя самой. Она прошла в гостиную, села на диван и закрыла глаза. Ей казалось, что она до сих пор чувствует его взгляд на себе. Взгляд из её старого, почти забытого сна, наполненного злобой, от которой не убежать.

В кабинете Власова царила тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Он сидел за столом, его пальцы медленно барабанили по столешнице. Его мысли были далеко — там, где Лиза. Её слова, её предложение, её упрямство... Всё это вызывало в нём странное чувство, которое он не мог назвать. Раздражение? Интерес? Или что-то большее?

Дверь кабинета открылась без стука. Вошёл высокий худощавый мужчина с привлекательной внешностью, резко контрастирующей с изуродованным лицом его начальника.

— Ким Ильич, — начал он, — вы выглядите задумчивым. Неужели эта девочка так впечатлила?

Власов не сразу ответил. Он поднял отсутствующий взгляд, продолжая думать о недавней посетительнице.

— Лиза... — произнёс он наконец, как будто пробуя имя на вкус. — Она предложила мне жениться на ней.

Мужчина засмеялся, всем видом показывая крайнюю степень удивления.

— Жениться? Вы? Это, конечно, новость. И что, Лиза Плетнёва — идеал невесты, которую вы ждали столько лет?

— Мне скучно, — ответил Власов, откидываясь в кресле. — Говорят, что ничто так не возвращает молодость, как молодая жена.

— Иллюзию молодости, — поправил Влад, усмехаясь. — Вся наша жизнь — это сплошная иллюзия.

Власов бросил на него предостерегающий взгляд. Он многое позволял своему редкому помощнику, почти другу, но тому не стоило забываться.

— Если вам понравилась девушка, не надо оправдываться. Хотите — берите. Мне в принципе всё равно.

— Вон пошёл, — добродушно отрезал Власов, но в его голосе прозвучала лёгкая угроза.

Мужчина пожал плечами и направился к двери. Возле порога его застали усталые слова шефа.

— И правда, нашёл с кем обсуждать женитьбу. Что там говорил как-то о себе? "Никогда не женишься".

Помощник обернулся, его лицо стало серьёзным.

— Люди меняются, Ким Ильич. Или, может быть, просто начинают понимать, чего хотят. И я не о себе сейчас говорю.

— А ты что, вдруг стал философом? — усмехнулся Власов.

— Нет, просто наблюдателем, — ответил мужчина и вышел, оставив Власова наедине с его мыслями.

В коридоре он остановился, его лицо стало задумчивым. Он достал телефон, посмотрел на экран, но не стал никому звонить. Его мысли были далеко. Он давно работал на Власова, но всё чаще ловил себя на мысли, что хочет уйти. Не потому, что боялся или устал. Просто... надоело. Или, может быть, он хотел чего-то другого.

— Чистюля ты, — раздался голос Власова из кабинета. — В бизнес не пойдёшь, я тебя знаю. И чем же ты будешь заниматься?

Мужчина обернулся, его губы тронула лёгкая улыбка.

— Разберусь, — ответил он и удалился.

В кабинете Власов снова остался один. Его пальцы снова забарабанили по столу. Он думал о Лизе. О её глазах, которые не боялись смотреть на его шрамы. О её словах, которые задели его больше, чем он хотел бы признать. И о её предложении, которое звучало как вызов.

— Жениться... — снова прошептал он. — И правда, сумасшествие.

Но в его голосе не было уверенности.

Лиза была уверена, что одна в темном, опустевшем доме. Взгляд, который она чувствовала на себе, казался лишь отголоском прошедшей встречи — игрой расшатанных нервов. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в пальцах, когда внезапно услышала едва уловимый скрип половицы.

— Как всё прошло? — раздался тихий голос за спиной.

Она вздрогнула, резко обернувшись. В темноте комнаты стоял Денис, его лицо скрывала тень, но в глазах мерцало холодное любопытство.

— Он отказался, — прошептала Лиза, сжимая кулаки. — Сказал, что не станет спасать отца ради сомнительного удовольствия назвать меня женой.

Денис молча выслушал её сбивчивый рассказ, задал несколько уточняющих вопросов, а затем рассмеялся.

— Отлично! — воскликнул он, срываясь с места.

Лиза недоуменно уставилась на него. Денис снял очки, нервно протер линзы платком — его пальцы слегка дрожали, но в голосе звучала лихорадочная радость.

— Ты не понимаешь, — прошептал он, — он у нас в руках.

— Что?

— Всё прошло по плану. Он должен был отказать тебе сегодня.

Лиза почувствовала, как в висках застучало.

— Какой ещё план? Ты сказал, что я должна предложить ему себя в жены — и он согласится!

— И согласится, — Денис ухмыльнулся. — Но не сразу. Власов не из тех, кто ведётся на первую же попытку. Ему нужно подумать, почувствовать, что ты можешь стать его. Что ты готова на всё. Сейчас ты раздразнила его и он уже никуда от нас не денется.

Он схватил её за плечи, его глаза горели.

— Слушай внимательно. И верь мне. Он согласится, это вопрос времени. Главное, ты не должна отступать. Настаивай, чтобы отца отпустили перед свадьбой, и ты должна с ним встретиться. Сама регистрация брака должна быть выездной и проходить в ресторане за городом — только там, где я скажу. Ты будешь настаивать на этом месте. По дороге вас остановят.