Тот, кто держит мою пустоту

Глава, в которой Марк уверен, что сходит с ума.

Марсель выстрелил себе в голову. По снегу разлетелась кровь, кожа и что-то мясистое и розоватое, неприятно напоминающее человеческий мозг. Я видел такое много раз, но это было слишком спонтанное самоубийство. Я замер от неожиданности. В воздухе раздались три очередных громких выстрела: трое мужчин один за другим повалились в снег, образуя вокруг себя три алые лужицы. Марсель поднялся с земли и отряхнул колени от снега, с самодовольной улыбкой взглянув на недоумение на моём лице: именно такой реакции он и ждал. В его темных глазах плясало веселье, будто он только что провернул какой-нибудь глупый розыгрыш с баановой кожурой, а не убил... себя. Ещё пару минут безмолвия и я бы начал верить в то, что радиация разъела его мозг и я схожу с ума, пока Марсель наконец не подал голос: "Эффектно?" - с моих губах непроизвольно слетело что-то вроде циничного фырканья: "Дешёвый трюк" - и, говоря честно, я до сих пор не понимал, что произошло, но явно не хотел быть глупеньким и наивным щенком в глазах подобного рода придурка. Я был уверен, что это всё - иллюзия, и наверняка должно быть иметь логическое объяснение. Моё пренебрежение мужчина явно не оценил, он недовольно скрестил руки на груди: "Я правда выстрелил", - я собирался возразить, но что-то в выражении его лица меня остановило. Но стоило мне лишь подумать о том, чтобы принять и промолчать, во мне проснулся здравый смысл: кем он себя возомнил и какое право он имеет смотреть на меня свысока? Вместо того, чтобы возразить, я выхватил из его рук пистолет и прислонил к своему виску. Наверянка это какой-то фокус: либо оружие не заряжено, либо вовсе поддельное. Он нажатия на спусковой крючок меня остановил лишь неподдельный страх в глазах Марселя. Он вернул свой пистолет и показательно ещё раз выстрелил по трупам: "У Вас вовсе всякая ценность жизни отсутствует", - константировал он, прежде чем спрятать ствол в кобуру. Я не стал спорить, итак уже выглядел глупо.

Полчаса мы шли молча. Марсель просто вёл нас куда-то, и я выбрал довериться ему: в действительности чувствовал себя ужасно неловко за произошедшее, и мне очень не хотелось, чтобы он видел во мне глупого ребёнка: это обесценивание было моим большим страхом. Солнца не было даже днём, но надвигалась кромешная тьма. До города были ещё добрые три часа пешком, в приоритете была экономия заряда батареи, поэтому мы сошлись на мысли, что стоит разбить лагерь. Марсель помог мне развести костер и уснул, не поужинав. Мне тоже кусок в горло не лез: я переводил взгляд то на костер, то на его ноги в массивных ботинках, торчащих из палатки. Мы были знакомы чуть больше суток, и я все никак не мог найти с ним общий язык: Марсель абсолютно ненормальный, но он был моим единственным шансом. Я хотел им воспользоваться, даже если это означает до конца своих дней терпеть его безумия и импульсивные вспышки энергии.
Мороз стал особенно навязчив, пробирал даже не до костей а куда-то ещё глубже, в самое нутро. Я стянул с ног сапоги и залез в палатку, поближе прижимаясь к теплому сопящему телу. Мы делали так в армии. Новички всегда стыдились этого, боялись лишней близости, а потом к каждому из них приходило осознание того, что иногда можно преребречь личными убеждениями ради крепкого сна. Мне стало теплее, но сон никак не приходил ко мне. У меня всегда были проблемы со зрением, но отчего то ночь сегодня была достаточно светлой, чтобы я мог различить силуэт Марселя. Мой взгляд переместился на его голову - в то место, куда он стрелял. Мои холодные пальцы невольно потянулись туда, я аккуратно убрал волосы, пытаясь что-то нащупать. Ничего, конечно... Я полный идиот. Сил не оставалось даже на то, чтобы убрать руку. Это прикосновение по неясной причине быстро погрузило меня в сон.