Тот, кто ищет

Тот, кто ищет

- Ершова! Сколько лет, сколько зим!

Девушка двадцати шести лет в строгом костюме и с еще более строгой прической вздрогнула и обернулась, неумело пряча улыбку:

- Не дури, Верховцев, мы же всего пару дней не пересекались.

Верховцев с улыбкой поправил свои толстые роговые очки (из никому не ясных соображений он пренебрегал безвредной и всем доступной операцией по восстановлению зрения), пригладил лохматую, как всегда, шевелюру и с театральным придыханием произнес:

- Без тебя эта пара дней показалась мне вечностью!

Ершова, не выдержав, прыснула в кулак, отчаянно надеясь, что не покраснела. Она знала, что коллега просто дурачится, но где-то на уровне подкорки ей все равно было приятно. Пожалуй, даже приятнее, чем хотелось бы.

- Расскажи лучше, чем занимался на выходных? – спросила девушка, пряча мимолетное смущение за дымом электронной сигареты.

- Тем же, чем и всегда, Пинки, - понизил голос Верховцев, и Ершова закашлялась от приступа смеха, представив себя в роли придурковатого мультяшного крысеныша, над которым в детстве хихикали ее родители.

- А поконкретнее? – наконец сумела выдавить она.

- Грыз гранит науки, как ты уже могла бы догадаться, - Верховцев снова поправил очки, напустив на себя важный вид. – Нашел запись одной лекции – из тех времен, когда камеры только начинали переходить на трехмерный формат.

- И о чем же? – из праздного любопытства спросила Ершова.

- О нашем мышлении, - Верховцев выставил вверх свой длинный указательный палец. – Точнее, о природе наших идей. Ты вот никогда не задумывалась о том, что они как бы живут своей жизнью, преследуют собственные цели?

- Чего? – левая бровь девушки лениво скользнула вверх.

- Ты никогда не задумывалась… - парень опустил голову, собираясь с мыслями. – Почему, когда ты открываешь для себя новую годную музыкальную группу, тебе хочется поделиться этим открытием с кем-то другим?

- Потому что человек – животное социальное, - Ершова сделала еще затяжку. – Почему же еще?

- Есть куда более характерные примеры, - сощурился Верховцев. – Политические идеологии, религиозные учения, философские школы – их идеи захватывают, заражают нас, будто вирусы или паразиты, заставляют распространять себя, воспроизводя тем самым свои новые копии и продлевая жизненный цикл…

- Кажется, мой мозг сейчас захватывает идея, что твоя теория – полный бред, - полушутя фыркнула Ершова.

- А почему нам, по-твоему, так важно делиться всей этой информацией, трансформируя инфопространство вокруг себя по образу и подобию того, что захватило наши собственные мысли? – предпринял последнюю попытку убеждения парень.

- Лучше ты мне скажи, - Ершова вновь затянулась, а взглядом указала на миниатюрный прибор с обвязанным вокруг ее руки ремешком. – Ты еще не забыл, почему мы лет десять как перешли с обычной видеосвязи на общение через голограммы?

- Потому что так ты видишь только того, с кем говоришь… - Верховцев почесал затылок, смутно догадываясь, куда она клонит.

- Именно, - входя во вкус, с деланной холодностью припечатала его девушка. – Того, с кем говоришь, и больше ничего. Такова философия современного гуманоцентризма. Единственное, что имеет значение само по себе – это мы…

- …а все остальное имеет значение лишь постольку, поскольку волнует нас, - с недовольной миной закончил всем известную фразу парень. – Но…

- Никаких «но», - девушка шутливо покачала пальцем из стороны в сторону. – Никакая идея не может управлять человеком. Никакая идея не может значить больше, чем человек. Может и обсуждали когда-то всерьез твою теорию, но она точно давно морально устарела. Старомоден ты, друг мой сердешный, старомоден не по годам.

- Какая ж ты упертая, Ершова, - Верховцев сокрушенно покачал головой. – Нет бы взглянуть на вещи под другим углом, попробовать понять метафору…ну да ладно. Расскажи лучше, чем сама сейчас занимаешься? Я слышал, твоему отделу доверили какую-то экспедицию?

- «Какую-то»! – снова фыркнула девушка. – Допотопные шизоидные лекции он, значит, смотрит, а что творится на передовой современной науки – ни сном, ни духом…

- «Ковчег»?! – глаза Верховцева округлились в искреннем изумлении. – Ты правда будешь оператором «Ковчега»?

- Ага, - с деланой небрежностью кивнула Ершова и снова затянулась электронкой. – Точнее, буду вести его новый виток. Ты ведь в курсе основных событий предыдущего?

- Естественно, - Верховцев тряхнул головой с таким жаром, что с его носа чуть не слетели очки. – Первый в истории обнаруженный звездолет внеземного происхождения – пропустишь такое. Да и исчезновение первой отправленной экспедиции…это же были, пожалуй, лучшие американские умы! Но я думал, они после этого собирались уничтожить потенциальную угрозу?

- Собирались, - подтвердила девушка. – Но наши выбили у них разрешение на собственную экспедицию – на свой страх и риск. Вот ее-то мне и предстоит сопровождать. Выяснить, понимаешь, не стоит ли нам подвинуться – в центре вселенной-то. Бред конечно, но…

Словно в подтверждение ее слов, ее наручные голочасы издали негромкий писк. Ершова вскинула руку на уровень груди и в воздухе перед ее глазами всплыли подрагивающие символы: «РС 6-14, готовность №1».

- Все, я побежала, - девушка сунула электронку в карман пиджака и заспешила к своему рабочему месту.

- Расскажи потом, как прошло! – крикнул ей вслед Верховцев.

Ершова неопределенно махнула ему рукой и скрылась за поворотом коридора.

***

- Орел, это Ласточка, как слышите? Прием.

Голопроектор тихо гудел и едва заметно мерцал голубым светом. Ершова вздохнула, наклонилась поближе к микрофону и повторила в четвертый раз:

- Орел, это Ласточка. Вы опаздываете на три минуты. Доложите при первой возможности. Прием.

- А что, если они тоже… - стоявший за ее спиной Вадик сглотнул и с явным трудом выдавил. - …того?

- Отставить панику, - Михал Иваныч поправил свой вечный красный галстук в полоску и пожевал губами, обдумывая ситуацию. – По протоколу ждем еще двенадцать минут и…