Трактирные шалости

Пролог

Сколько ни мучайся на трёх работах, пытаясь оплатить кредиты, выбиться в люди — сделать карьеру, и всё равно не достигнешь желаемого. А если и добьёшься поставленной задачи, то, когда зачеркнёшь очередной пункт грандиозного плана, уже не получаешь удовлетворения, потому что оно тебе досталось слишком большой ценой. Было бы дешевле, а лучше вообще задаром — вот тогда другой разговор. А так…

Это как бег по кругу или блуждание в лабиринте, кому что нравится больше. Поворот, поворот, ещё поворот, и вот ты стоишь и думаешь: а где я? Куда я забрела и что я тут делаю? Как вернуться обратно? Как вернуть то время, потраченное впустую на бесполезные действия? Как вернуть секунды, минуты, часы на рефлексию по недостижимому идеалу?

Лично я в своей прошлой жизни из-за грызни с мужем напрочь упустила период взросления моей дочери, и вот я уже слышу от неё: «Да пошла ты, мама!», когда пытаюсь дать дельный совет, глядя на её слёзы.

В такие моменты мне хотелось провалиться сквозь землю. Мне хотелось за считанные секунды изобрести машину времени и отмотать назад все те дни, потраченные на пустые ссоры с мужем. Надо было идти сложной дорогой, надо было подать на развод, забрать дочь и уехать куда-нибудь подальше из мегаполиса, чтобы замедлить свою жизнь, и без того полную острых углов. Ничего не имею против столицы, но её бешеный ритм накладывает свой отпечаток на нервную систему, и лично мне всегда за глаза хватало неприятностей, чтобы за их пеленой не видеть те крохи счастья, которые время от времени мелькали у меня впереди. Я смотрела зашоренным взглядом в будущее, и в глазах моих частенько стояли слёзы. Дочь считала меня истеричкой, муж — беспомощной дурой, а я… Я и сама со временем начала в это верить. Как там говорится в умных книгах? Правило трёх мнений? Достаточно троим из близкого окружения посчитать тебя идиотом, и ты уже сам начинаешь сомневаться в собственных умственных способностях. А я была умной, во всяком случае об этом свидетельствовали аттестаты и диплом об отличном окончании обучения, правда, не самого престижного московского вуза.

Ах да. Кто был третьим в моём случае? Тот, кто счёл меня беспомощной истеричкой? Как бы больно ни было это признавать, но третьей была моя мама. Она с детства не верила в мой успех — подрезала крылья у меня за спиной, стоило лишь окрылиться идеей, стоило только попытаться хоть что-нибудь изменить в своей никчёмной жизни.

Спортивные танцы? Зачем это нужно, деньги на костюмы — пустая трата, брось. Выбери что-нибудь другое. Хореография? У тебя слишком широкая кость, ты походишь и бросишь из-за насмешек одноклассниц. И так далее, прочее и тому подобное. В общем, идеальный рецепт: «Как воспитать ребёнка-неудачника», пользуйтесь, пока бесплатно даю совет.

А если серьёзно, я просто задолбалась… Сильно задолбалась, но не физически, а морально. Задолбалась так, что в один из дождливых дней мокла на перекрёстке и пыталась вспомнить, в какую сторону идти, чтобы добраться домой. Это туда, где меня ждал ненавистный мужчина и ненавидящая меня дочь.

Жизнь в очередной раз поставила подножку. Меня уволили после всего лишь месяца стажировки помощником администратора в трёхзвёздочном отеле. В результате я в середине рабочего дня застряла на маленьком бетонном островке, не успела перейти дорогу, потому что до последнего сомневалась, что так быстрее дойти до метро. Как вдруг красная машина вылетела на встречку. Громкий рёв мчащего авто, визг тормозов и краткий миг боли — ожидаемый конец, ожидаемая участь, но совершенно неожиданный финал.

Именно так и началась моя новая история. Встречайте: «Алина 2.0» начинает свою работу в другом мире в качестве молодой хозяйки трактира, а беспризорница Илона станет моим шансом исправить старую ошибку. Уж теперь я сделаю всё как следует! И никаких мужчин! Точно никаких. Я твёрдо так решила… Правда?

Глава 1

Приятный пряный запах плыл по воздуху небольшой, но довольно обжитой харчевни, когда я, будучи за стеной от общего зала, доставала из печи чесночный хлеб.

Умопомрачительное сочетание действовало убойно на всех жителей ближайших улиц, куда доносились запахи из моего трактира «Бараний рог».

Первое время после моего здесь пробуждения было тяжело. Тощая молодая девушка лежала на скамье и, судя по всему, отошла в мир иной от голода. А вообще, я не сильно утруждала себя поисками смыслов, потому что дело было скверно и пришлось срочно предпринимать меры.

Спасибо большое Болъивану — соседу-кузнецу, увидев меня — оборванку, вышедшую на улицу, окликнул и подозвал к себе. Как сейчас помню острый взгляд его жены, когда он привёл меня домой и накормил. Зато теперь она была частой гостьей в захолустной харчевне, в которой день ото дня клиентов становилось всё больше и больше. Хоть я особо не усердствовала над рекламой. Лишь припомнила несколько дешёвых рецептов, да один лишь хлеб пекла поначалу.

Скрипя зубами, семья соседей дала мне небольшую ссуду, за что я не перестану быть им бесконечно благодарной. Как раз сегодня заканчивался срок оплаты последней части. Небольшой мешочек рябчиков — местная валюта — лежал в сундучке на кухне.

— Хей! — услышала я из зала, когда в дверях увидела проворную веснушчатую девчушку, Илошу, беспризорницу-подавальщицу, с которой мы не сразу нашли общий язык.

— Там это, Болван Болваныч пришёл.

Я укоризненно посмотрела на неё, нельзя так о спасителях говорить, хоть и имя у кузнеца было созвучным.

— А я что? Его все так зовут.

— Вовсе он не болван! — защитила я его.

Взрослый, работящий, немного неотёсанный, но невероятно добрый сосед будто услышал, что мы говорим о нём, очутился за спиной молоденькой девчушки-подавальщицы. Мы с ней ночуем наверху, комнаты не сдаём, потому что третью я держу на всякий случай, вдруг ещё кто-нибудь прибьётся ко мне в работники, чтобы было где его поселить. А больше, увы, мест наверху в небольшом каменном двухэтажном здании попросту не было. Да и зал невелик, поэтому я всё чаще стала продавать еду навынос, так сказать.

— Это, — начал Болъиван, — помощь нужна?

— Ой, нет, я сейчас! — опомнилась, подхватила веточку розмарина и окунула в масляно-чесночную смесь, чтобы помазать хлеб сверху. — Секунда, и вынесу.

— Да вот, супруга у меня, — он пожал плечами, указывая себе за спину, — зовёт тебя поговорить. Молвит, будто дело есть важное.

— Угу, — смущённо ответила я.

А в уме подметила угрюмый вид молодого в общем-то мужчины. Неужели завысят проценты и попросят заплатить больше, увидев, как хорошо у меня пошли дела?

Нет, прогнала противные мысли подальше и быстро смазала свежеиспечённые булочки, по размеру аккурат с женскую ладонь. Удобно есть, и рвать хлеб не нужно на куски. Местным очень понравилось моё новшество, как и сдобные пироги.

Никогда бы не подумала, что мои не самые сильные стороны пригодятся там, где я очутилась. Но чем больше я видела довольные лица посетителей, тем больше убеждалась, что можно и нужно стараться ещё сильнее, чтобы нанять работников и попробовать расшириться. Конечно, деревушка хоть и считалась захолустной, но жителей здесь было много. Местные леса и водоёмы изобиловали живностью, рыбой особенно. Вода ключевая из родников — вкусная, иначе и не скажешь. Правда, и минусы тоже имелись. Для растопки печи требовалось очень много ручного труда. Дрова покупать, сама я их колоть даже не пыталась. К вечеру и без того упахивалась, как за троих.

Рябчик туда, рябчик сюда. Сушёные травы для маринада, щепа для копчения, соль — вообще невероятно дорогое удовольствие, как оказалось. На выходе после трёх месяцев моего сюда «прибытия» у меня оставалось немного, чтобы не бедствовать и питаться с Илошой, не голодать.

— В общем, — кузнец пожал плечами и развернулся, собрался выйти из кухни, но я его остановила.

— Ой, стой, оплата же.

— Успеется, — он махнул рукой.

А я закончила с подносом и кивнула Илоне, так её называла.

— Подхвати ещё мисочку с кунжутом. Может, кто-то захочет доплатить?

— Ага.

Девчушка отправилась к шкафу со специями и сноровисто достала из средней полки небольшой плетёный берестяной горшочек, названный соответственно — берестень. Приоткрыла крышку и кивнула.

Я быстро переложила булки на плоскую деревянную посудину, больше похожую на продолговатый поднос, — вот ещё одна статья затрат, не нести же в самом деле в зал металлический горячий лист. Спасибо Болъивану, быстро понял, что к чему, и сделал мне требуемое приспособление для дровяной печи.

Зал в это время суток был битком. Повезло мне, конечно, грязных на руку людей или же воришек я пока не встречала. Да и в целом принцип самообслуживания быстро вошёл в обиход в моём заведении. Кувшины с квасом и местным чайным грибом я выставляла вперёд, кто хотел, брал чарку, клал четвертак и наливал себе до краёв. А мы с Илоной в основном стояли за стойкой, откуда и раздавали еду. Правда, первое время было тяжко. Приходилось много улыбаться и говорить, аж скулы сводило к середине дня.

— Хей, Болван Иван, или сюда, дело есть! — окликнул кузнеца кто-то из знакомых. Я вновь нахмурила брови, но промолчала, потому что тотчас обнаружила на себе острый оценивающий взгляд его жены. На вид сварливая, на деле такая и есть, она всё же не была лишена внешних достоинств. Пышная фигура, чувственные черты лица. Я немного ей завидовала, глядя на то, как легко она поднимает молот и лихо убирает инструменты по местам. Любо дорого смотреть. Никаких лишних действий.

Глава 2

Как и пророчила Рогнеда, через час после их ухода начался дождь, крупные капли шумно застучали по шатровой крыше и продолговатому козырьку у входа трактира. Наверняка он и спугнул новых посетителей. А те, кто ещё оставался, наелись, поблагодарили каждый на свой лад: пучок рябины, мешочек сушёного сбора от хвори, улыбка, и были таковы. Поспешили домой перебежками, от укрытия к укрытию.

Никогда не думала, что делать добро людям — это так приятно. Может, и выгоды почти нет, но тёплое душевное отношение в ответ — это всегда лучше, чем сквернословие и ругань.

Выходит, я сама была виновата?

Мало улыбалась в прошлой жизни? Мало тепла дарила?

Я припомнила очередной скандал на ровном месте. Нет. Не буду ворошить прошлое.

Вздохнула, глядя на опустевший зал, и пошла собираться. Раз уж пообещала, схожу на рынок, заодно узнаю, куда могу приспособить судачков и окуней. Местные рыбаки частенько мне заносили товар на копчение: я устроила на заднем дворе уличную печку, о чем быстро прознали соседи. Они продавали мне всякую всячину задёшево. Помогали как могли. И теперь у меня скопилось этого добра в избытке. Надо было куда-то девать. Сами мы с Илошей столько не съедим. Тем более крепкие напитки, под которые неплохо шли копчёности, мы не продавали. Я даже связываться не хотела, чтобы не иметь дела с разгорячённым выпивкой людом. Для этих дел имелись другие харчевни. Всего их было пять вместе с моей.

Под эти мысли я быстро переоделась и снова спустилась вниз, сняла с крюка у стойки вязаную шаль, накинула очередной подарок взамен одной услуги в прошлом. Надо было за маленькими детьми кожевников Вольги и Игона присмотреть, пока они в лес ходили за грибами да кедровыми шишками. Орешков тоже отсыпали, сделала из них масло.

— Илош, повесь табличку и закрой двери, как я уйду. Никому не открывай, пока я не вернусь, хорошо?

Добро добром, а в город приехали чужаки, мало ли кто заявится и начнёт буянить, требовать выпивки и ночёвки? Нет. Этого нам не надо.

Одно неясно, жена кузнеца ничего не сказала, как этого самого претендента в женихи искать на базаре?

Ну ладно. Меня, наверное, саму найдут. А нет, так я с лавочниками поговорю да посмотрю, что надобно ещё прикупить.

Дождь к тому моменту, как я вышла из дома, уже слегка накрапывал. Широкий скат крыши перед зданием образовывал небольшие открытые сени, где я и хотела в летнее время поставить лавочек и пару столиков, чтобы заняться уличной торговлей.

Но сейчас не время для подобного. Погода стояла сырая, но приятная. Воздух пах озоном. Было не жарко, но и не холодно, как зимой. Самый раз. Раньше я не любила осень, но здесь и сейчас было сложно не отметить приятное сочетание природы и людского промысла. Небольшие каменно-деревянные домики, поросшие зелёным мхом на северных сторонах. Хвойный лес, обнимающий наше селение, ручеёк, протекающий посреди широкой открытой поляны.

Природа — самый искусный художник. Живописная картина радовала взор настолько, что мне хотелось застыть на месте и полюбоваться представшей взору сочной красотой. Лес, дождик и я, стоящая у крыльца.

Жизнь моя наконец стала объёмной и наполненной смыслом. Каждое утро в прошлой жизни я тратила некоторое время, чтобы найти причину вставать с постели, потому что не ждала ничего, кроме повторения вчерашнего дня, увы, нерадостного.

Здесь всё было иначе. Здесь меня ждало спокойствие и умиротворение, за редкими исключениями наполненные приятными хлопотами.

Мне так не хотелось ничего менять, что я чуть было не отправилась назад, в дом. Илоша быстро выглянула, улыбнулась мне с хитрецой во взгляде, перевесила табличку со словом «Закрыто» и плотно закрыла дверцу на широкий засов.

Что ж.

Больше не медлила. Пустая трата времени — непозволительная роскошь в этих краях. Много ручного труда — много физической работы — требовали целую прорву энергии каждый день. Поспешила на базар, укутываясь посильнее. Грязь тотчас облепила мои сапоги с разных сторон, уже привычно. Хотя в центре деревушки была реденькая каменная брусчатка, в прогалинах между которой летом росла сочная зелёная трава. Сейчас же трава пожухла и неплохо скользила под ногами. Так что проще было идти напрямик.

Хотя можно, конечно, немного срезать.

Свернула в другую сторону от дома кузнеца, протиснулась вдоль околицы ткачихи. Дети пасли овец, блеющих сейчас в загоне с другой стороны дома, а сама Ильна пряла, вязала варежки, платки, ткала ковры, если был такой заказ. Муж у неё охотник-шкуродёр.

На очереди был домик местной знахарки. Избавление от сглаза и порчи тоже были её работой, хоть я и не верила в существование кликуш — одержимых людей, человекоподобных нетопырей, болотниц и лесных духов, ведьм и их сподручных. В общем, всякой нечисти, на деяния которых было принято списывать те или иные странности и неудачи.

И снова я сильно задумалась, потому что повернула за угол и чуть было не споткнулась о лежащего в луже человека. Охнула и остановилась.

Лицо его было скрыто плотной липкой шапкой спутанных темно-русых волос. Хотя попробуй разбери, какие они после дождя и грязи. Но вот что меня сильно озадачило. Это красный цвет воды, окружающей беднягу.

Ох!

Секунда на сомнение — точно мимо пройти не смогу — и я присела на корточки, чтобы проверить, жив ли?

Глава 3

Тяжело выдохнув, я позволила себе секундную передышку, прежде чем начать уборку трактира от последствий опрометчивого поступка. Забинтованный раненный лежал на столе и тихонько постанывал. Я устроила компресс у него на лбу и ещё раз проверила чистую перевязь, прежде чем оглядеть предстоящий фронт работ.

Грязь и кровь. Кругом была кровь нашего больного: на полу, на лавке, где он сидел, пока мы с Болъиваном немногим ранее его раздевали до нижних подштанников, скорее похожих на короткие лосины. Взяв кочергу из печи, кузнец сноровисто прижёг рану, едва я обтёрла воспалённые края чистой холстиной и промыла водой. А сейчас уже всё было сделано, и можно было выдохнуть.

— Его счастье, внутренности целы. Одно ранение вскользь, проткнуть его не получилось, колющий удар был неудачным, узкий нож попал ему в ребро и потому чиркнул вдоль бока.

Я поморщилась и покосилась на кухню, туда, где Илоша, стоя у печи, кипятила травяной отвар. Зная наперёд, что в подобную пору заболеть может каждый, заранее приготовила противовоспалительное горькое варево из травяного сбора, процедила. После накрыла марлей и отставила в сторонку в холодный угол. Не зря.

— Ну, я пойду, — угрюмо бросил Иван, пожимая плечами.

Видать, понял мою задумчивость на свой лад.

— И спасибо тебе, — начал было он, а я опомнилась, перебила:

— Ой, конечно! Это вам спасибо! И за пирог извините меня, я приготовила вам целый, но не предупредила Илошу. Она продала кусочками половину, прежде чем… Ну, в общем, так получилось. Я без намёка подарок сделала.

— Мать её — моя сестра, — задал мне задачку кузнец. — Меньшее, что я могу, это помогать вам иногда. Вот Рогнеда этому не рада, конечно. Но ничего. Выбора у неё нет. Но вот от сводницы держись подальше, она огромный вес имеет в нашей деревне. Не понравишься ей — и погонят тебя отсюда. А может и…

Он вдруг умолк.

Я изумлённо приоткрыла рот, хотела расспросить поподробнее, однако в этот самый миг внутрь ввалились сразу трое. Дверь-то мы за собой снова не заперли, а зря.

— Вот ты где! — кричала его жена, явно ожидая увидеть нечто иное, чем мои окровавленные руки. Рядом с ней стоял здоровый дородный детина и ещё одна женщина постарше и плотнее.

— Кто это там у вас? — она подняла голос, хитро сверкая очами. Чем-то даже Илошу напомнила, наверное, веснушками и рыжиной в каштановых волосах. Толстая коса покачнулась у неё за спиной, платок сполз на плечи. Черный меховой тулуп был грязным понизу. Мужик был одет по-простому и без изысков, шапка была сдвинута на затылок. А Рогнеда накинула лишь платок на платье, но пришла к нам в парадных сапогах.

— Я не знаю, как его зовут. — Опомнившись, я взяла и без того грязный рушник и вытерла руки. — Подобрала его на улице у ограды знахарки, лежал в луже.

— И пусть бы лежал, — проворчала Рогнеда. — А мужа моего зачем опять припрягла?

— Это я сам подвязался, — оправдался Болъиван. — Не серчай, одна она бы его не допёрла. Здоровый мужик.

— А по виду и не скажешь.

— У него жар. — Я вышла вперёд, преграждая путь. Что-то мне в поведении всей этой троицы не понравилось.

— Хм.

Хитрая женщина мне улыбнулась.

— Если нужно, я могу его осмотреть.

— Делать тут больше нечего, — ворчливо ответил Болъиван. — Рану мы прижгли. Остальное они уж сами с Илой справятся.

— А тебе бы всё в таверну бегать?

Рогнеда явно злилась, но причины я не понимала. Неужели считает меня разлучницей? Так ведь я неоднократно заверяла — мне никто не нужен. Зачем она попусту надумывает себе? Или дело в другом?

Мужчина, стоящий в дверях, смерил меня оценивающим взглядом и недовольно покосился на раненного.

— Так что? Оставим его с ней? — спросил он, медленно растягивая слова.

— Бедняга едва на ногах стоит, — махнула рукой я. — Не переживайте, если надо, я и кочергой огреть смогу.

— Ага, жизнь спасала, чтобы собственноручно погубить? — не унималась Рогнеда. — Идём, Иван. Ты прав, дальше пусть сами. Не горюй, Асгольд, найдём тебе девицу под стать.

Намёк на то, что я ему не пара? Чуть было не хмыкнула в ответ, желая поддакнуть, если бы только не оскорбительный подтекст. Жена кузнеца явно точила на меня зуб, и давать ей лишний повод — чревато. Поэтому я прикинулась столбом, дожидаясь, когда они покинут мой трактир и оставят нас в покое.

На моё счастье, долго ждать не пришлось. От силы пару минут.

— Это, — из кухни показалось личико Илоши, — дядя уже ушёл?

— А ты тоже хороша, — проворчала я. — Почему не сказала, что вы с ним родственники? Болваном его называла.

— Так он и есть Болван. Позволил прогнать меня из собственного дома! — обиженно бросила девчушка. — Отвар, кстати, готов. И Вель, может, его накрыть пледом? — кивок к столу.

Я обернулась к спасённому и прижала ладонь вначале к его щеке, затем и ко лбу, сдвинув компресс.

— Жар немного спал, думаю, уже можно. Но ты вначале поставь варево остужаться, позже я сама его напою.

Глава 4

Суматошный день к вечеру стал поспокойнее, первое волнение улеглось, и настало время для размеренных приготовлений. Я подбросила дров в камин, чтобы сильнее прогреть зал. Илоша снова внесла дельное предложение. Ушла прибирать третью спальню для нового временного постояльца, которого следовало бы перенести, а точнее, попросить перебраться, как сможет, наверх, туда, где его не увидят завсегдатаи моего трактира. Завтра точно надо открываться, да копчёности бы продать поскорее.

Хм.

Проснувшись лишь однажды, мужчина сильно бредил и бормотал нечто бессвязное, разобрать было сложно. Важно другое, я сумела напоить его травяным отваром, чтобы сбить жар. И сейчас, вот уже второй час, раненный просто спокойно спал. Как вдруг он снова открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Услышала и увидела краем глаза подобное движение — я сидела за соседним столиком и толкла тимьян в ступке.

Секунду-другую он молча изучал моё лицо, слегка приоткрыв сухие губы. Я замерла в ожидании, когда он заговорит.

— Во-ды.

— Ой, точно!

Опомнившись, я отложила ступку с приправой, встала со скамьи и подала ему чарку настоя, пристроенную рядом.

— Нет, не это…

— Пара глотков, и будет тебе вода, — не уступала я. — Надо выпить всю, чтобы жар не вернулся.

Скривив губы от недовольства, раненный приоткрыл рот и позволил влить ему в глотку немного лекарства, но для начала я обхватила и приподняла его голову, чтобы он не захлебнулся. Взрослое, но не старое, лицо его было сдобрено русой щетиной во всю щёку, но бороду он явно не отпускал.

— А теперь вода.

Кухня встретила меня ароматными запахами недавнего ужина: фасолевого пюре, чесночные пампушки и нарезанная кружками белая редька. Последняя, кстати, очень приятно хрустела, но запаха особого не источала.

— Вода…

Я прошла к наполовину пустой кадке и с неудовольствием отметила, завтра с утречка придётся бегать к ручью.

Со вздохом зачерпнула немного ключевой воды ковшом и наполнила чашку. Холодная. Подогреть бы. И покормить тоже не мешало. Если внутренности целы, не вижу никаких препятствий для этого.

Так и поступила. Поставила чашку на печь, всё ещё тёплую — в глубине ярко-рыжим светились тлеющие угли. Тем временем собрала ложкой остатки фасолевого пюре из чугунка.

— Иду-иду, — по привычке крикнула я, чтобы мужчина и не подумал вставать.

Рано. Хорошо бы перевязь осмотреть вначале, разбинтовать. Помазать кедровым маслом, чтобы корочки не присыхали к ткани. Откуда знаю? Пару раз уже лечила собственные ожоги, пока не научилась правильно пользоваться прихватками и рушниками.

— Вель, он слезает, — предупредила меня Илоша. Я обернулась и недовольно покосилась в зал, откуда действительно послышалась негромкая возня.

— Иди к себе отдыхать, я дальше сама, — отправила её спать, чтобы не увидела ничего лишнего.

— Угу.

На лестнице послышались громкие скрипы. А я прихватила ложку и чесночную пышку, взяла узкую чашку с водой и тарелку, прежде чем спешно вернуться в зал.

— Вот, и перекус заодно, подкрепиться, чтобы силы были.

К настоящему моменту наш гость уже повернулся на здоровый бок и пытался аккуратно перебраться на скамью, но так, чтобы не уронить покрывало.

— Одежда моя…

— В тазу отмокает в мыльном растворе, — честно призналась я. — Но кое-где пришлось порвать, чтобы быстрее добраться до ранения. Зашью позже.

Вместо ответа мужчина протянул руку ко мне. Я опомнилась и подала вначале воду, а когда он вернул мне пустую чашку, отставила посуду вместе с едой на другой стол и предложила помощь:

— Давай, слезай на лавку, я одеяло придержу. Комнату тебе уже приготовили, а я пока одежду найду, чем утеплиться. Но вот с обувью — не обессудь, твои сапоги промокли сильно, снаружи стоят, чтобы зал не провонял.

Скупой кивок, прежде чем немногословный гость позволил себя слегка приобнять, чтобы помочь слезть на лавку. Быстро подстелила край покрывала так, чтобы не холодно было сидеть.

— Кошель? — спросил, похоже, торговец, кивая на улицу.

Я пожала плечами.

— Денег при тебе не было. — Ага. Вот и неудобный момент. Неужели сейчас обвинит в краже? Но на всякий случай я зачастила: — Если не веришь мне, спроси у Ивана. Он помогал тебя раздевать. А карманы я проверила перед стиркой, несколько тряпочек и больше ничего. Ни одной монеты.

— Верю.

Ху-у-х. Вот вначале облегчённо выдохнула, но затем запоздало надумала себе всякого. Вообще, я ему жизнь спасла, а чувствую себя, будто наоборот. Будто это я его поранила. Да уж. Вот что значит низкая самооценка. Казалось бы, уже три месяца здесь, а всё никак не привыкну к новой деятельной «я». Старые привычки частенько дают о себе знать.

— Как тебя зовут? — спросила я, чтобы заполнить неуютную тишину в зале. Нервы мои вдруг натянулись, я смущённо потупилась. Не хочу, чтобы он подумал, будто для себя интересуюсь, но объясняться слишком долго и не очень приятно. Наверняка Рогнеда с радостью распустит всякие слухи о том, что в моём трактире появился новый жилец. А может и похлеще, добавит пару слов неоднозначных, и прощай, клиентура, прощай, сытая жизнь. Так будет хоть возможность немного оправдаться.

Глава 5

Погода в этот день сильно разбушевалась, пришлось потратить ещё какое-то время перед сном, чтобы закрыть ставни по всему дому. Ветер крепчал, сквозняки гуляли по полу, облизывая щиколотки.

Нехотя заглянула к гостю в комнату и тихонько прошла к узенькому окошку, чтобы закрыть деревянные ставни. Шла крадучись, на цыпочках. Однако скрип кроватного основания подсказал, я разбудила Мстислава, или он просто лежал с закрытыми глазами.

— В трактире нет домового? — начал вдруг он без предисловий.

— Я не знаю…

Пожала плечами, не оборачиваясь.

— Понятно теперь, почему столько ручного труда, — и снова скрипы. — У нас в столице дома без оберегающих чар попросту не продать. Никому не нужна деревянная коробка без помощников.

Я нервно хихикнула, не желая верить в то, что услышала. Скорее всего, дело в некотором заблуждении местных. Магия, призраки, ведьмы и лесные духи, домовые теперь тоже. Я в это попросту не верила.

— А ты, случаем, не тёмная ведьма, а?

В следующий миг босые ноги зашлёпали по полу. Я резко обернулась и тотчас очутилась в чужих крепких объятьях.

— Хотя для ведьм ты слишком добрая и деятельная, — произнёс Мстислав, заглядывая мне прямо в глаза. — Ну так что? Зачем я тебе понадобился?

Он склонился — его лицо угрожающе приближалось, пришлось срочно принять меры. Наступила ему на пальцы и легонько толкнула в грудную клетку, но так, чтобы не задеть рану.

— М-м… — Он схватился за бок, попятился и сел обратно на кровать. — Злюка.

— Хам.

Большего себе не позволила, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь, намереваясь завтра намекнуть ему, что пора бы честь знать. Делать мне больше нечего, подпитывать слухи обо мне и моём трактире правдой, хоть и несуразной. Но вместе с тем новый вопрос напрашивался сам собой. Неужели в этом мире действительно существовали домовые?

Я невольно огляделась по сторонам и поёжилась, заметив странную тень в углу коридора. Моргнула один раз, другой.

Нет, примерещилось. Просто фантазия.

Но для порядка завтра узнаю у Илоши всё, что она знает об этом. Иначе даже сложно предположить, у кого можно выведать подробности на сей счёт. Мстислав точно не подойдёт. Не хочу лишний раз давать ему повод развить разговор о тёмной ведьме. Того и гляди, он первый пустит беспочвенные слухи обо мне, чем, безусловно, создаст просто огромные трудности.

Ох!

Вот и делай добро людям.

Нет.

Покачала головой и прогнала прочь глупые страхи. Он со мной так не поступит, наверняка это такой флирт, шутка, забава, или как правильно?

Шалости.

Почему-то это слово плотно засело в памяти и снова возникло при мыслях о странном поведении спасённого. На что он рассчитывал? Будто я паду в его объятья от одного взгляда?

На силу собственного обаяния, разве что. Тешит самолюбие? В таком состоянии?

Ладно, не буду больше об этом думать, иначе точно сегодня не усну, а завтра буду весь день разбитой и сонной. Сделала глубокий вдох и снова покосилась в сторону верхнего угла в коридоре. Тень самая обычная. В моей комнате горела свеча, а дверь была открыта, чтобы не пришлось плутать по темноте. И сейчас я немного пожалела, что не взяла с собой зажжённую свечу. Плотная густая чернота немало меня перепугала, едва я приблизилась к углу тупичка. Почувствовала неприятный зуд, будто мурашки пробежали по коже.

Так.

Кажется, на долю секунды я действительно поверила, будто нечисть существует, но ровно до тех пор, пока не вспомнила о прошлой жизни.

Сказки и вымысел. Ничего из этого нет на самом деле.

Кажется, самовнушение подействовало. Вот только небольшой осадок остался. А всему виной чужие слова про домовых. Точно не буду его слушать. Глупости самые натуральные.

Вернулась в комнату, закрыла дверь и охотно сняла с себя платок, верхнее платье, стянула кожаные чешки и вязанные следки. А теперь спать. Остальное подождёт.

С удовольствием забралась под одеяло и устало прикрыла глаза.

Глава 6

Утренний поход на ручей не закончился для меня просто так. Я промочила ноги, потому что поскользнулась во время третьего раза. Илоша, спасибо ей, подсобила. Невозмутимо сходила ещё дважды, пока я сокрушённо разувалась и теперь уже пробовала просушить собственную обувь. Думаю, не стоит и говорить о том, что у меня была всего одна пара сапог.

Получается, увы, до кожевника я не добралась, как хотела. И к гостю нашему многострадальному тоже не поднималась.

Дел было невпроворот.

Ячменная каша на завтрак стояла на столе, остывала. Кусочек сливочного масла я ещё не делила по тарелкам, поэтому он тоже дожидался своего часа рядом с горшочком. Разогретый вчерашний хлеб я присыпала кунжутом. В этот раз не стала приправлять чесноком. Хотя, как по мне, в такую холодную пору — неплохое средство от простуды. Глазки никому я строить не собиралась, как и заводить долгие беседы. Но вот ближе к обеду прополощу рот мятным настоем, чтобы посетителей не отпугивать.

Да уж, кто бы мне сказал, как быстро я перестрою свою жизнь под новые правила, не поверила и обозвала бы его сумасшедшим. А теперь приходилось каждый день изыскивать время, чтобы хоть немного передохнуть. Как и сказал Мстислав, ручного труда было очень много. Не в пример прошлой жизни, но вот что мне нравилось больше, так это полное отсутствие времени на рефлексию и злые мысли.

В этих краях за лень приходилось платить двойную цену. Поэтому её себе никто не позволял, иначе чревато большими проблемами со здоровьем, благополучием, да и отношения между деревенскими быстро испортятся, если меня заметят праздношатающейся.

Тут вкалывал до седьмого пота каждый, чем местные и гордились, реже бахвалились за столом.

— Помочь?

Неожиданный звук чужого голоса заставил меня вздрогнуть. Я чуть не уронила ложку на пол. В последний момент стиснула пальцы.

— Чем? — обернулась и заметила бледного мужчину в дверях кухни. Он, конечно, молодец, выпутался из ситуации сам. Сделал дыру для головы и надел покрывало, как пончо, а края повязал вокруг себя. На стопах же были намотаны вчерашние портянки, в которых он поднимался наверх; так что видок был у него — тот ещё.

Внимательное молчание с его стороны вернуло из задумчивости.

— Рубаха твоя уже просохла, — порадовала я, пряча улыбку, — и сапоги сейчас гляну, а вот штаны нужно будет зашить, и дублёнка, скорее всего, влажная. Сохнуть будет несколько дней.

— А разве нельзя купить новый наряд? — очередная наглость за авторством спасённого. — Иначе даже не знаю, как на улицу выходить во всём этом?

Я лишь тихонько осведомилась:

— У тебя есть чем платить?

Мстислав сразу не ответил. Я подняла взгляд и увидела, как он поджал губы. Немного посомневался, прежде чем нехотя произнёс:

— Мне нужна помощь, нормальная одежда, а я в долгу не останусь и даже больше, приплачу сверху.

— Ты это не мне рассказывай. У меня всё равно нет шмотья твоего размера. Об одном только попрошу, не используй меня как гаранта оплаты, да и в целом моё имя не произноси ни в каком качестве. А то ты уедешь, а мне потом отвечать за все-все твои обещания.

Вздохнула и подтолкнула в его сторону тарелку с кашей и булочками, положила ложку рядом.

— Сейчас приду, ешь.

Он послушно прошёл вглубь комнаты, а я немного помедлила, глядя, как жадно он смотрит на пампушки с кунжутом. Поэтому перед уходом нехотя добавила:

— Каждому по две. Не больше.

Если Мстислава моё замечание и задело, то вида он не подал. Охотно устроился на лавке возле кухонного стола. Видать, голодный очень. И правда, с его-то ростом и габаритами то, что я ему скормила вчера, — так, аппетит разогнать. Оставить ему, что ли, немного копчёностей? Так ведь и пенных напитков запросит, под рыбку-то. Да и хлеб в прикуску, который я на продажу пеку.

Нет, обойдётся. Пусть ест, что дают, и уезжает в столицу. Вот уж никогда бы не подумала, что мне будет так неприятно слышать чужое бахвальство. Со стороны видней, да?

Невольно припомнила несколько случаев, когда и сама любила прихвастнуть перед сокурсницами из других городов. Они жили в общаге, поэтому половину моих невзгод попросту не понимали. Теперь же я начала осознавать ошибочность подобного поведения, и сразу так неудобно стало. Гадко от осознания собственной заносчивости и плоского мышления. Я видела перед глазами только себя и собственные проблемы, не обращая никакого внимания на окружающих.

Одним словом, жаль, что я так поздно прозрела. Но что уже теперь сделать? Теперь прошлую жизнь уже не вернуть, остаётся лишь строить новую. Под эти мысли вышла из дому и нашла висящие на гвоздях сбоку от крыльца сапоги Мстислава.

Вон и Илоша возвращается назад с ведром. Глянула ей за спину и чуть не поседела за считанные секунды. Язык вовсе отнялся.

Высокий ёж на маленьких человеческих ножках семенил следом и тихонько кряхтел, воздев вверх серые ручонки, покрытые шерстью. А вот личико его было ещё страннее: наполовину звериное, нос чёрной кнопочкой, глазки-бусинки. Я лишь чудом в обморок не хлопнулась, моргнула один раз, другой, третий.

Странное видение и не подумало исчезать. Идёт, кряхтит и руки тянет к ведру. Забрать хочет? Или что ему нужно?

Глава 7

Я молча сидела за столом и смотрела, как гость играл рассыпанным по столу кунжутом. Не знаю почему, но мне было не по себе. Не хотела слушать о нечистой силе. И всё равно отрицать тот факт, что я видела странное существо, было невозможно.

Итак, в этом мире точно водятся некие ежи с ручками и ножками, как у маленьких деток. Допустим, помимо них могут быть ещё некоторые другие виды, которые умеют прятаться в тени.

Бородатое лицо Мстислава источало абсолютную уверенность. Мне показалось или он ухмыляется?

Но вот Илоша вошла в комнату, и я приободрилась.

— Спасибо, что дождался, — я привлекла внимание к себе. Слава мне улыбнулся, загадочно так.

Подопечная хотела что-то сказать, но он её опередил:

— Извините, вчера я сказал не подумав. Вовсе вы не ведьмы, это так, просто разговор завязать, сглупил.

Хорошо, что в трактире в этот самый миг никого не было кроме нас троих, я удивилась — мало сказано. А Илоша так и вовсе побледнела.

— И этот туда же! — вспылила она. — Болван!

— Илона!

На эмоциях получилось, сколько раз запрещала себе повышать голос на ребёнка.

— Что — Илона? — она не унималась. — Тоже хочешь на болота отправиться, а?

Я оторопело застыла, задним умом чувствуя, будто она права. У местных с этим строго. Однако же в её голосе звучала такая боль, от которой сердце защемило, аж слёзы на глаза навернулись.

— Маму мою, вон, прогнали, Рогнеда на неё донесла, а дядя, — девочка начала всхлипывать, — дядя — болван! Как есть, ни слова не вставил против. Не защитил свою сестру! Мол, аргументы у них были. Домовой сбежал! Удивляюсь, как они меня туда не попёрли!

Сказав такое, девочка кинулась прямиком наверх, громкие быстрые шаги и скрип лестницы ещё долго звучали по всему дому. Неужели вещи собирать или на кровати поплакать?

— Илочка… — запоздало позвала я. Негодующе глянула на Мстислава и не выдержала: — Вот как ты за доброту платишь? Рубашку я тебе вниз спущу и вещи твои тоже. Сапоги, я смотрю, вон уже надел. Хорошо. Как соберёшься, прошу, оставь нас в покое. Если нужны деньги, постучись к купцам и попроси ссуду. На этом…

— Погоди, — попросил он, хватая меня за руку. — Я ещё не совсем окреп, я… — Он оттянул покрывало и продемонстрировал проступающие пятна крови на перевязи.

— И ты молчишь?

Изумлению моему не было предела. Ох уж эти мужчины. Понять бы, что у них в голове творится, хоть немножечко, как было бы проще?

— Иди в кровать, я приду, разбинтую и гляну, — а заодно провела рукой по его щеке и поняла, что у него температура. Но небольшая, под тридцать семь.

— А это зачем?

Он вдруг замер.

— Жара нет, — оправдалась я.

— И это всё? — Он взглядом указал мне на руку.

— Извини, до лба не дотянулась, — я пожала плечами и тоже встала, намереваясь заглянуть к Илоше.

— То есть твоя доброта совершенно бескорыстна и ты меня не соблазняешь?

От такой наглости у меня язык отнялся. Я посмотрела на его серьёзную мину, и мне вдруг показалось, будто он вовсе не говорил ничего подобного.

— Нет, глупости, — фыркнула я. А он губы поджал, неужели правда ляпнул подобное? Поэтому на всякий случай решила внести ясность. — Не знаю, почудилось мне или нет, но я точно и абсолютно никого не соблазняю. И вообще не нуждаюсь в мужчинах. Мне и без них проблем предостаточно.

Мстислав сощурился, окончательно встал с лавки, стиснув зубы, и ничего не ответил. Я, не дожидаясь, вышла первая, потому что на лестнице нам будет не разминуться — настолько узкая.

Как назло, света наверху было маловато.

— Хочу сказать лишь, — он бросил мне вдогонку. — В доме вашем неладно, силы кончаются быстрее обычного. Поэтому я и подумал про ведьму, но может статься и так, что забрели к вам силы пострашнее и коварнее, ведь здесь нет домового и это чувствуется.

Я обернулась и пошла назад в комнату, вошла и чуть нос к носу не столкнулась с бледным, как мел, мужиком.

— Здесь точно кто-то есть. Сидит по углам и ждёт, когда мы уснём.

— Глупости, — выдохнула я, прогоняя прочь страх и хандру. Если начну верить в эти бредни, буду пугаться любого шороха и точно расклеюсь. — Но если знаешь, как можно прогнать эту нечисть, я слушаю.

Посторонилась и хотела пропустить его вперёд, но он расценил мой жест иначе, приобнял за плечо и принял за опору.

Что ж, ладно. Раз уж сама в дом привела, дотерплю его до полного выздоровления.

— Идём, ляжешь, но в следующий раз дождись, когда я поднимусь наверх.

Он будто меня не услышал, глаза прикрыл и тихонько зашептал, будто сквозь боль и стиснутые зубы:

— Календулу над огнём сжечь, запарить в воде и по углам веником побрызгать. Но ещё лучше поставить там пучки душистых трав. Нечисть не любит сильные запахи. И блюдце с молоком да хлеба кусочек на столе оставлять, вдруг домовой объявится. Он сам порядок и наведёт.

Глава 8

Северный тракт затянуло сизой дымкой от края до края, плотный туман укутывал землю по верхние кроны, ухудшая видимость всякому путнику, рискнувшему покинуть спасительное убежище в этот хмурый ненастный час. Сырая погода портилась всё сильнее и сильнее. Лошадь фыркала и несмело брела по дороге, норовя сломать ногу в ближайшем овраге, едва собьётся с пути.

Всадник в кожаном плаще, украшенном соболиным воротом, внимательно всматривался в дорогу, то и дело прикладываясь руками к эфесу кривого кинжала, висящего на поясе. Неспокойное время — час нечисти, когда нетопыри, болотники и болотницы, злые лесные духи проявляют себя во всей красе. Иначе когда же ещё им удастся подобраться к людям на расстояние вытянутой руки и не быть замеченным? Вот и сейчас лошадь взбрыкнула, прежде чем громко заржать. Острый укол пришелся выше её голени. От испуга гнедая кобыла встала на дыбы, скинула с себя седока и унеслась прочь в неизвестном направлении.

— Ух, тетеря! — крикнул всадник. — Вьюки!

Но было уже поздно, впереди послышался дикий волчий вой, рык, стоны, истовое ржание, а затем и громкое жуткое чавканье.

Ругнувшись последними словами, путник выхватил один кинжал и другой свободной рукой достал из-за пазухи иноземную саблю, поблёскивающую сапфирами на гарде. Секунда на принятие решения, и он осторожно зашагал назад, стараясь издавать как можно меньше звуков в надежде, что лошадь станет достаточным отвлечением, чтобы местное зверьё не кинулось за ним вдогонку. Но он ошибся — дикий громкий вой послышался совсем рядом.

Путник вздрогнул, обернулся и не поверил своим глазам: он смотрел на отражение в зеркале и видел там не себя.

— Так это ты, брат? — только и успел сказать бывший владелец почившей лошади, прежде чем острый и узкий нож прошёлся обжигающей болью вдоль правого ребра.

Вздрогнув, Мстислав проснулся, чувствуя чужое прикосновение к руке.

— Тише, это я, — голос был знакомый, молодой, но уверенный и приятный. — Я пришла глянуть, нужно ли зашивать или хватит примочки, вдруг гной. Дай посмотреть.

Мстислав повернул голову на звук и наконец вспомнил, где он и что с ним случилось на самом деле. Он прибыл в эти края гонимый чувством страха за свою жизнь. Родные ему люди желали его смерти, и он не мог игнорировать тот факт, что за несколько последних месяцев сумел пережить сразу три покушения. Мастера обмана и лицемерия искусно плели свои сети, действуя чужими руками. Им ничего не стоило найти среди столицы исполнителей, сохраняя анонимность, и затеряться в случае неудачи, как иголка в стоге сена. Но здесь, в глуши, среди местных, где все и всех знали, сделать подобное будет гораздо сложнее. Заодно, Мстислав очень надеялся, при очередной попытке вскроется имя заказчика. Пятое место в череде престолонаследия — не первое, но и не последнее. А значит, желающих обладать его привилегиями — хоть отбавляй. В списке ближайших претендентов на обладание короной Ларойской империи значилось сорок два кандидата и кандидатки. Выходило так, круг подозреваемых был велик и крайне сложен для проверки людьми, преданными цесаревичу Мстиславу, коих было, увы, недостаточно. Всего же у императора Сивольда было от разных браков семеро сыновей и три дочери. К счастью последних, все они выданы замуж и покинули родные края в целости и сохранности. А вот братьям предстояла долгая и мучительная борьба за власть и престолонаследие.

— Не больно? — спросил вдруг голос, возвращая Мстислава из задумчивости. — Корочка немного отошла, кровит. Но трогать рану не вижу смысла, нагноения нет. Только края смажу кедровым маслом для снятия воспаления. И отвар принесу, чтобы простуда тебя не свалила.

Мстислав еле слышно выдохнул, борясь с безотчётной улыбкой. Какая же эта девушка всё-таки наивная. Несмотря на напускную серьёзность и колкость, стоило намекнуть на проблемы со здоровьем, тотчас позабыла о намерении прогнать незваного гостя из дому.

— Чего молчишь?

— Думаю, — ответил Великий князь Энский. Этот титул ему был пожалован в двенадцать лет, едва Мстиша выиграл скачки среди офицеров драгунского полка. Отец в тот день так расчувствовался, устроил во дворце праздник и велел разослать гонцов в разные уголки империи, чтобы рассказать об этом громком событии всем и каждому. Кажется, к вести прилагался вполне реалистичный портрет победителя и лошади, да разве она его не узнала?

— И что надумал? — настаивала настырная молодая красавица. — Сколько ещё планируешь у нас быть?

— Неужто погонишь меня на улицу в такую пору больного и голодного?

— Так ты голоден? — из всего сказанного её заинтересовало только последнее слово. — Каши ещё принести?

— Нет уж, лучше хлеба и попить чего, горло промочить.

Вот вроде и не сказал ничего особого, а девица напряглась, губы поджала, глаза засверкали.

— У нас не питейная, горло промочить здесь нечем.

— Я про воду. — Мстислав наконец понял причину её столь странного поведения, о чём и осведомился: — Скажи, тебя обидел кто в прошлом? Ты поэтому огрызаешься? Напился и ударил?

— Если бы так… — выдохнула она.

А он чудом пересилил себя и не сжал кулаки. Не хотел её пугать и давать лишнего повода нервничать.

— Тот детина, который меня нёс, да?

— Да ты что! Конечно же нет, Болыван добрый и работящий, он кузнец и мой сосед. Его племянница, Илоша, с нами живёт.

Глава 9

В мутноватой коровьей молочной сыворотке неаппетитными клочками плавали взвеси — они были отчётливо видны и немало настораживали.

— Ну что за день? — вздохнула я. — Не с той ноги, что ли, встала?

Илоша напрочь отказалась меня слушать и заперлась в комнате. Мстислав снова уснул, едва я вышла на кухню за перекусом. Вернулась, а он посапывает, лёжа на здоровом боку. Ещё и хлебные дрожжи, видать, не подходят для создания кефира. Неужели меня обманули местные советчицы? Я всего-то спросила рецепт, соскучилась по фруктовым йогуртам и молодым сырам. Но в этом плане была полным профаном. Когда в шаговой доступности есть все виды молочных продуктов, не особо интересуешься технологией их создания с нуля, как здесь. Поэтому мне сейчас приходилось экспериментировать на свой страх и риск, а ещё кошелёк.

Так, ладно. Значит, сегодня откроюсь, но меню будет чуть более скромное. Потому что без Илоны мне на кухне тяжеловато справляться. В последнее время я так сильно привыкла к моей молоденькой помощнице, что совершенно не отдавала себе в этом отчёта до сегодняшнего дня.

Принялась за тесто и заодно поставила воду на паровую баню. В прошлой жизни я вынуждено следила за своим внешним видом, чтобы не потерять то единственное, что у меня осталось после всех моих жизненных неудач, — стройная фигура. Филе и рыба на пару, приготовленные с овощами в виде рулетов, могут быть очень даже вкусными, а не только полезными и низкокалорийными. Хотя здесь, с таким объёмом физического труда, можно о подобном сильно не переживать, но в этот раз я решила убить сразу двух зайцев: приготовить картофель и овощи на решётке над паровой баней вместе с копчёной рыбой. Где-то я подобное видела, и сейчас пазл собрался воедино. При такой подаче рыба станет полноценным блюдом, а не только закуской к напиткам.

Не знаю, сколько прошло времени, — я настолько увлеклась процессом, — не заметила появления Илочки в кухне.

— Прости, — проронила она тихонько, а я сосредоточено посмотрела в её сторону, совершенно никого не замечая, было сложно переключить мозги, когда предо мной стоял ряд тарелок.

В этот самый миг я закончила раскладывание картошки, рыбы и кусков репы, приступила к сервировке укропом и базиликом.

— Ничего.

Я махнула рукой.

— Помощь нужна? — Илона быстро очутилась у меня прямо за спиной.

— Уже нет, лучше расскажи мне, что у вас там стряслось.

— Выгонишь меня?

От жалобной интонации её голоса в глазах защипало. Сделала глубокий вдох, успокаивая ритм дыхания, прежде чем обернуться со словами:

— Иди сюда.

Распростёрла объятья к рыжей девчушке, ниже меня на полторы головы. Наверняка будет такая же рослая, как и Болъиван.

— Так что произошло? — мягко напомнила я, едва Илона с облегчением приобняла меня и уложила голову в сгибе моего локтя.

— Долгая история, я не знаю всего, — помощница не желала делиться горестями. — Меня по дому гоняли без продыху, маму тоже. Но в последние дни я всё чаще стала замечать злость, стоящую в глазах Рогнеды, едва она смотрела в нашу сторону. Поэтому, ты уж прости, но я не могу считать их обоих хорошими людьми. Маму прогнали на болота незадолго до рассвета. Но я об этом узнала аж к вечеру, когда было поздно.

Девочка судорожно вздохнула. Видно было, как ей тяжко даётся это признание.

— Болота — это так страшно, да?

— Ужасно. Топи, леса дремучие. Я до последнего буду надеяться, что маме моей удалось сделать крюк и обогнуть те места по краю, обосноваться в другой деревушке. Вот вырасту, поеду на разведку, поищу её. А пока позволь пожить здесь ещё немного, а? Я обещаю, больше обзываться не буду.

— Ила-Ила, — я вздохнула, пряча улыбку, — твоя обида, может быть, и праведна, но страдаешь от неё именно ты сама, а не те люди, которые причинили тебе зло. Помни об этом и не причиняй ещё больший вред самой себе.

Зачем я это сказала? Казалось бы, давала совет ей, а на самом деле самой себе, потому что перед глазами тотчас всплыл образ бывшего мужа и моей дочери. Мы сидели за столом. И очередной разговор на повышенных тонах, казалось, начался сам собой. Столько непонимания, обид, недоверия и всего вместе взятого.

Эх…

— Обещаю, не буду злиться на них, чтобы самой не страдать.

Илона кивнула, прежде чем разомкнуть объятья.

— А ты, я смотрю, рыбу приготовила на обед?

— До купцов я тот раз и не дошла, а хлебные дрожжи меня подвели, кефир не удался. Я бы пышек испекла. Да с сахаром он очень вкусный.

— Молочную бражку имеешь в виду? — Илоша прошла к столу и кисло скривилась на результаты моих трудов, наполовину скрытые марлей в деревянной миске. — Да, закваска нужна другая. Надо у Ялики спросить. Она подскажет. Я рецепт повторить не смогу, да и не стану, ещё отравимся ненароком.

— Хорошо. — Я вернулась к сервировке и переменила тему. — Скажи, а что ты можешь рассказать про всяких обитателях местных лесов?

Начала издалека в надежде вывести разговор к нужной теме.

— Волки, белки, выдры и бобры, ты об этом? — спросила Илона с усмешкой. — Или хочешь узнать что-то конкретное?

Глава 10

Назло или просто свезло — мои старания не прошли даром, вот только с одним маленьким «но». Первыми в трактир прибыла семья Асгольда вместе с сыном.

Эх…

Подозреваю, они неспроста явились настоящей гурьбой. Хотя искренне надеюсь, что ошибаюсь в своих суждениях.

Шестеро. Рослые, просто одетые, двое родителей и трое братьев помимо несостоявшегося жениха. Один из тех подросток, а вот другие выглядели постарше самого Асги.

Я, не веря своему везению (а точнее, наоборот), нацепила на лицо улыбку и проводила их внутрь, предложила располагаться.

— Хороша, — услышала я комментарий за моей спиной, прежде чем закрыла дверь. И это была их мать. Кучерявая, седовласая, но бойкая женщина держалась гордо и, как мне показалось, правила семейством из-за спины мужа, главы рода.

Чем жила эта семья, мне было неизвестно, да и знать не особо хотелось, но, к сожалению, я наверняка ещё немало услышу о них, причём от них самих же. Потому что сложно было не заметить собственнический взгляд самого Асгольда, с которым он провожал меня в этот раз, едва я оказалась в поле его зрения.

Да уж, подсобила Рогнеда и её родственница.

А как же другие планы? Неужели не нашлось свободной подходящей девицы, чтобы сватать к ней такого доброго молодца под два метра ростом, а?

Я недолго ещё покричала, зазывая народ, и быстро вернулась назад на помощь Илоне.

— Хозяйственная, — проронил один из братьев, когда я прошла мимо за стойку и выставила наверх поднос с чарками под воду или квас. Кстати, надо его вынести. А то один чайный гриб остался.

— Умная, — добавил уже сам Асгольд.

Я чуть со смеху не прыснула. Они в слова играют, что ли? Или упражняются в подборе эпитетов для кого-то кроме меня. Ум свой я точно никому не демонстрировала, да и не собиралась. А то ещё ведьмой назовут и на болота прогонят. Это они запросто.

— Илочка, — позвала я, возвращаясь в кухню.

Как раз вовремя, она взяла кочергу, прихватки и хотела сама доставать противень с выпечкой.

— Отнеси, пожалуйста, блюда на стойку, а хлебом займусь я.

Помощница кивнула и передала мне рабочий инвентарь. Затем дело стало за подносом и блюдами. А пару минут спустя, когда я уже подцепила кочергой металлический лист и тащила его наружу, то услышала наглый голос одного из гостей:

— Эй, хозяюшка! Покажись, мы голодны!

Я чудом поднос не выронила от негодования. Илона к тому моменту уже должна была поставить им на стол первые тарелки. В случае, когда желающих в зале немного, мы разносили еду, чтобы долго не объяснять новые правила обслуживания. Вот если были завсегдатаи, то они своим примером изрядно упрощали нам работу, подходили, платили и обслуживали себя сами. За это я не завышала цену на стоимость блюд.

Вздохнула, опуская поднос на деревянную столешницу. Перекинула варежками несколько булочек на тарелку и отправилась в зал смотреть, что к чему.

Илона недоумённо озиралась и не спешила отходить.

— Что стоишь? Неси ещё, — сказал ей один из старших братьев Асгольда.

Заметив меня, девушка быстро подошла и шепнула:

— Они мало заплатили.

— Давай сюда, — я кивнула ей и перехватила шесть рубчиков.

Как она сказала — мало? Да это копейки.

— Дорогие гости, но то, что вам принесли, стоит шестнадцать и ни рубчиком меньше. А за хлеб и напитки придётся доплатить отдельно.

— Да это же... — начал разоряться самый молодой из них. Но суровый взгляд мамушки, и он заткнулся.

— Кажись, мы не поняли, что пролепетала твоя девка. — Мама Асгольда мне улыбнулась, а во взгляде стояла злость. — Сойдёмся на тринадцати и не будем спорить.

— Шестнадцать, — гнула свою линию я. — По четыре рубчика за блюдо, это и так почти даром.

— Не скажи.

— В таком случае возвращайте тарелки, я посмотрю, вы неплохо поели, больше чем на половину от общей суммы.

— Ладно-ладно, не злись. — Асгольд встал из-за стола и полез в поясной кошель за деньгами. — Рубчики нам даются сложнее прочих. — Он достал и скрупулёзно отсчитал ещё десять жестяных крупных монет. — Вот. А это на хлеб и квас. Добавил ещё три.

Я покачала головой. Вот же скупердяи.

— Принесу хлеба и кувшин воды. На квас здесь не хватит.

Кем бы себя ни возомнил этот мужик, но его поведение с лёгкостью проясняло, почему он до сих пор один.

— И вообще, мы сюда не есть пришли, — из-за стола поднялся один из братьев. Его торжествующая ухмылка очень уж мне не понравилась. — Как тебе наш Асги, а? Смотрю, глазки загораются, когда смотришь в его сторону, да?

— Принесу воды, — всучила тарелку с булочками и строго ответила ему, не в силах совладать с голосом.

Тоже мне, сваты. Вначале нахамили, а потом жениха подсовывать. Но просто отказать — значит подкинуть новый повод для сплетен.

Да уж, ситуация.

Повезло ещё, в этот самый миг в трактир вошли новые посетители. Болъиван в их числе, чумазый, уставший. Видать, только из кузни заглянул перекусить.

Глава 11

Игоша бунтовал.

Хотел сотворить зло, но не мог из-за защитных знаков на стене над кроватью. Поэтому сидел в углу и от обиды позвякивал оставленной ложкой да двигал хлебными крошками, демонстрируя силу.

Мстислав будто слышал его, пробуждаясь ото сна. В абсолютной тишине звучали неприятные шорохи, словно крыса ползала по полу и поочередно скребла в тёмных углах. Но откуда взяться грызуну на втором этаже? Наверх редко приносили еду, поэтому и поживиться здесь нечем, если не считать крошки, оставленные на тумбе после недавней трапезы. Нет, мыши, крысы и прочее мелкое зверьё для начала заполонят нижние помещения, прежде чем отправятся наверх. Это точно была нечисть.

Гулкое шипение и тоненький писк прозвучали из темноты, едва гость обернулся. Бок неприятно заныл, но опытному войну было не страшно. Он был готов тотчас же заняться устранением угрозы. Вот только как воспримет хозяйка его самоуправство? И почему ему до сих пор не принесли одежду? Она всё же вынашивает некий план?

Неужели она и в самом деле ведьма?

Нечисть притягивает нечисть — простое правило работало и по сей день. А в этом доме орудовал не только дух неуспокоенного. Здесь скрывалось нечто пострашнее. Сильное, злое, коварное. И всё же цесаревичу не верилось в то, что это Вель. Она казалась ему доброй молодой девушкой, не по годам одарённой терпением и мудростью. Но несмотря на то, чувствовалась в ней некоторая наивность.

Как она могла так запросто приютить в своём доме мужчину, будучи незамужней? Неужели ей наплевать на репутацию? Он ведь правильно расслышал разговор вчера, там, внизу? Тогда почему она отвергала его знаки внимания?

Стуки по лестнице, скрип деревянных половиц вернули его из мыслей.

Действуя необдуманно, он полез снимать с себя верхнюю одежду. Хотел заодно побередить рану, заставить её кровоточить. Он точно не желал покидать это убежище, пока не узнает Вель поближе. Она была ему интересна, но ещё больше его интересовали её связи и знания. Местные, несмотря на недавнюю перепалку, хорошо к ней относились. Жениха сватали, значит, она уважаема в округе.

Совесть тихонько всколыхнулась внутри — а вдруг он накличет на неё беду? Вдруг прибывшие за ним убийцы заявятся сюда и первым делом займутся девицами, прежде чем добраться до него?

Нет, скоро здесь будут драгуны, его верные соратники, друзья, которым он может доверять как себе, им будет поручено охранять трактир до тех пор, пока он живет здесь.

Стянув через горло потное одеяние, Мстислав поморщился, чувствуя зловонный резковатый запах.

— Что ты? — в дверях показалась изумлённая владелица трактира.

— Вонь стоит, помыться бы.

— В баню тебе нельзя, — строго ответила Вель. Её взгляд сейчас источал недоверие и страх.

Окинув себя беглым взглядом, Мстислав не смог найти причину для подобных эмоций. Оружия при себе он не имел, неужели его вид настолько угрожающий? Однако запоздалое понимание наконец случилось с ним, едва девушка стыдливо отвела глаза.

— Прикройся, я поставлю еду и выйду. А в следующий раз буду стучать, прежде чем войти.

— А помыться? — снова подсказал Мстислав, делая как велели.

— Нагрею воду и принесу таз и чистую тряпку, оботрешься сам, раз силы прибавилось. Но отвар обязательно выпей. Вещи тоже уже высохли, после переоденешься. Вот только штаны я так и не зашила.

— Хорошо.

Ворчать было бесполезно, да князь и не пытался чинить собственные порядки в этом доме. Будучи для неё никем, неузнанный и без денег, ему ничего иного не оставалось, хоть гордость его была задета многократно.

— Так где же теперь мой кошель? — задумчиво проронил он.

Вель молча пожала плечами. Помощь не предлагала и смущения или же стыда не выказывала. Точно не знает ничего о его деньгах, кроме того, что он сам ей рассказал. А значит, сейчас у него действительно имелся неплохой шанс затеряться в этой глуши.

Дверь громко закрылась в следующий миг, а Мстислав протянул руку и преломил хлеб да кинул небольшой ломтик в угол. Туда, где ещё совсем недавно слышались странные звуки. Несколько секунд ничего не происходило, но стоило гостю отвести взгляд к подносу с едой, ломоть в следующий миг словно исчез. Его неясные очертания полностью растворились в серости угла.

И всё же это злой дух. Но что он здесь забыл и почему жильцы до сих пор живы, если не прогнали его поскорее? Неужели не чувствуют на себе его злые чары и отъём сил?

В следующий раз нужно будет обязательно расспросить хозяйку дома. Но а пока он поёжился от холода и вновь накинул на себя мерзкое покрывало. Да уж, увесистый кошель с деньгами должен был неплохо скрасить его будни в этой глуши, но жизнь в очередной раз его обыграла. Вывод напрашивался сам собой, ему следует найти работу и заново приодеться. Или же дать знать о себе соратникам, занять у них денег. Неплохо бы проверить оставленные им вещи на постоялом дворе. Вдруг ещё не всё стащили и есть чем оплатить доброту хозяюшки? Дел невпроворот. Где взять на них время и силы?

Глава 12

«Невоспитанный мужлан!» — в который раз неласково помянула спасённого, напоследок, так сказать, и уже затем запретила себе злиться на кого-либо вообще. Привести его сюда было моим решением, поэтому ругать я должна в первую очередь саму себя. Но делать этого точно не буду.

Собственно, стиснув зубы, приняла его пребывание в стенах нашего дома как данность, а заодно запретила вспоминать литые формы его рельефного тела, увиденные в очередной раз.

Нет, я не падкая на культуристов. В СПА-центре, в котором успела поработать администратором до замужества, водились всякие. Муж мой, точнее уже бывший муж, из прошлой жизни, тоже поначалу имел солидные формы тела: высокий, стройный и смазливый. Этого у него не отнять.

Но чем больше мы жили вместе и чем плотнее у него был график работы, тем меньше и меньше он следил за собой. И в итоге приобрёл брюшко, а мышцы рук потеряли рельеф. Однако дело, к сожалению, было не только во внешности.

Застыв на месте, я только сейчас поняла, что это была вовсе не любовь. Да, мне нравился его внешний вид, он был перспективный, ухоженный мужчина, допустим, эгоист. Я всё это видела, знала, понимала. И сама не идеальная в плане характера. Но пока мы оба работали и виделись от силы часа четыре в день, жизнь была прекрасна. А затем я ушла в декрет…

Дальше было много всякого и разного. Вот уже Маришке стукнуло два годика, и я снова попробовала вернуться на прежнее место, но быстро нахлебалась проблем со здоровьем и поняла, что водить ребёнка в садик и мотаться туда-сюда невероятно сложно. Оформление справок, больницы, анализы, утренники, родительские чаты, отключение воды и «заберите, пожалуйста, вашего ребёнка на два часа раньше»… Список дополнительной рутины можно продолжать и продолжать.

Из-за работы администратора мне частенько нужно было задерживаться допоздна, а отвечать клиентам с улыбкой, будучи в нервном напряжённом состоянии, невероятно сложно. Поэтому Коля настоял, и я попросту уволилась из фирмы, вместо того чтобы поискать более подходящее занятие. А вот затем уже и началась история моего падения в эмоциональное болото, из которого мне пришлось выбираться в одиночку, совершенно без всяческого понимания со стороны мужа и дочери.

Потеряв стаж и диплом после декрета и долгого пребывания дома, я перестала быть перспективным кадром, сноровка и терпение будто улетучились. Дочь уже выросла, и помощь с уроками оказалась без надобности. Моё общество ей с лёгкостью заменили друзья в чатах, соцсети и интернет. И любые мои попытки ограничить время пребывания в этакой прострации перед монитором приводили лишь к новым вспышкам агрессии с её стороны и моральной напряжённости в нашей семье. Муж считал подобное поведение нормой, мол, новое поколение девайсеров, все дела. Более того, он всегда занимал сторону Маришки. Всегда. Поэтому я частенько приходила к мысли, будто исполняю роль плохого полицейского. Чувствовала себя при этом скверно — никчёмной истеричкой, я прямо видела обвинение на их лицах, когда они вдвоём в очередной раз сверлили меня злыми взглядами за ужином, если вообще ели вместе. Хоть бы кто-нибудь из них удосужился отблагодарить меня за уборку, глажку, готовку. Хоть разочек сказал бы по-человечески: «Спасибо, всё было очень вкусно».

Интересно, как они там сейчас? Думают ли обо мне хоть иногда? Скорее всего, нет, каждый занят своим делом. Вопрос лишь в том, кто им сейчас убирает квартиру и готовит еду. Наверняка его новая жена или любовница? Может быть, нанятая домработница. Как знать…

Смахнув непрошеную слезу, я опомнилась и постучала в дверь. Всё как и просил Мстислав, я подогрела ему воду и принесла таз полчаса назад, а сейчас дело стало за высохшей одеждой. Посетители, на счастье, уже разошлись после обеда, и у меня появилось немного времени, чтобы заняться новыми заготовками для ужина, но вместо этого я должна была ухаживать за бездомным бродягой, который вдобавок подозревает меня в краже его сумки с деньгами. Вот будет интересно услышать обвинения из его уст, а?

Да уж.

— Вель? — прозвучало из комнаты после недолгого молчания.

— Да, это я.

— Войди.

Царь, не иначе. И интонация голоса такая, будто привык всеми повелевать. Неужели он местный аристократ?

Открыла дверь и снова наткнулась на его полураздетый вид.

— Что за мода встречать меня без верхней одежды?

Могла бы и промолчать, само вырвалось. На этот раз отводить глаза не стала, заметила лишь, что он развязал перевязь и оголил края раны.

— Да вот. Намочил, пока обтирался, а одеться не во что. Помоги, а?

Ясно. Это я преувеличиваю. Как всегда.

Вздохнула и подошла к кровати, протянула ему стопку одежды и кафтан, больше похожий на что-то среднее между тулупом и дублёнкой. Не видела у местных такую мягкую дублёную шкуру.

Пара ловких движений, и его одежда перекочевала ему за спину.

— На рубахе кровавые разводы плохо отстирались, но если накинешь тулуп, то видно не будет.

Мстислав кивком указал в сторону ранения. Увы, в очередной раз благодарности можно не ждать. Эх, ладно. И на что я только рассчитывала?

— Хорошо, сейчас.

Присела рядом на кровать и помогла снять тряпичные бинты, а для этого склонилась в его сторону и придвинулась ближе.

Глава 13

Шум с улицы невольно привлёк моё внимание, когда я самозабвенно чистила картошку, не думая ни о чём другом, кроме готовки.

Этим и нравилась работа на кухне, она помогала мне отвлечься от нерадостных мыслей. Почему им быть таковыми — не знаю, может, зря надумываю, но Рогнеда явно замыслила сделать мне какую-нибудь пакость в отместку за то, что я приютила Илошу.

Теперь-то я разобралась, что к чему. Болъиван будто выглядел виноватым, и я ломала голову, что же случилось между нами в прошлом? Но оказалось, дело было в другом. Дело было в его племяннице.

Стук-стук.

Ставни заходили туда-сюда, я невольно вздрогнула. Бросила взгляд на улицу, прислушалась и поняла — погода разбушевалась не на шутку. Ранее небо затянуло свинцовыми тучами, дождь опять накрапывал, а сейчас вот и ветер поднялся.

— Ну всё, вечером можно не ждать гостей, — озвучила мои мысли Илочка. — В такую погоду все будут сидеть по домам.

— Ставни надо позакрывать, чтобы окна не разбило, — я скинула картошку в воду и отложила нож.

Показалось ли, но он немного проехал по столешнице. Чудеса…

Подняла казан и хорошенько придавила лезвие на всякий случай, мало ли что? Действовала интуитивно. Глупый поступок, знаю, но безотчётный страх требовал среагировать на непонятное движение. Неужели в доме и правда водится злой дух?

— Ила, скажи, а игоши — это кто?

Я посмотрела на помощницу — она сама полезла закрывать ставни, поэтому я быстро опомнилась и подсобила. На секунду мне почудилось, будто лицо её, от природы румяное, наоборот, побелело, прежде чем она натянуто улыбнулась.

— Байки это всё, глупости. Да и откуда тут взяться игоше? Никто же не хоронил некрещённого младенца под порогом?

Вот и поговорили.

— Как знать, а вдруг до меня было что-то такое, м? — Я придала своему лицу спокойное выражение, а у самой внутри всё сжалось от неприятного ноющего чувства. — Мстислав сказал, что…

— Верь ему больше. Враки это! Вра-а-ки!

Пожав плечами, я вздохнула. А тем временем, пока я удерживала ставни, Илоша задвинула засов.

— Идём, — она кивнула в сторону зала, — надо поскорее закрыть двери и окна.

— И что нам теперь делать со всей этой начищенной картошкой?

— Как — что? Суп варить, готовить еду на завтра.

— И то верно.

Быстро прикинула в уме. Смогу ли окупиться, если сделаю ещё и рагу, ведь супы не все любят и чаще просят его в дополнение к мясным блюдам и гарнирам.

Когда с первым этажом было покончено, мы устремились наверх, едва услышали громкий бу-бух! и звуки бьющегося стекла.

Ох, нет! Только не это!

— Игоша совсем разбушевался, — делано спокойно произнёс Мстислав, появляясь в дверном проёме. — Сбежал от меня, а теперь вот окно разбито.

Я послала нашему сумасброду укоризненный взгляд.

— Вовсе это не злой дух, — проворчала Илочка себе под нос. — Ветер, будто не слышно?

Вынужденно прошла вперёд по коридору и заглянула в комнату. В окне моей спальни торчала толстенная ветка дерева. Тотчас в воздухе почуялся неприятный запах сырости и мокрой листвы.

— Вот это да…

Мстислав опомнился первый, прошёл внутрь и попробовал вытолкнуть будто целое дерево наружу. На пол и без того осыпалось много грязи, а он лишь усугублял ситуацию и одежду чистую пачкал.

— Никак. Толкаю, а она в землю зарывается сильнее.

Он предпринял новую попытку, но я не выдержала:

— Да её просто надо спилить или с земли оттащить.

— Это да, но ветер же? — Илоша опасливо оглянулась по сторонам. — Давай лучше подметём тут, ставни как-нибудь прикроем, а завтра ей займёмся, а?

— Завтра сюда нальёт воды по колено, — не согласилась я. — В любом случае, стекло надо подмести. Уйдите, пока не поранились. Я сейчас за метлой схожу и подумаю, что делать дальше. А как ветер стихнет, так её и уберём.

Хорошо хоть, камин не растоплен. И вещи спрятаны в шкафу, иначе летало бы всё в воздухе. Быстро вышла и взяла метлу, стоящую в углу рядом с мусорным ведром, подхватила и его тоже.

— Давай я замету. — Мстислав очутился подле меня и перехватил черенок. — Обещал же помогать.

— Если обещал, делай как велели.

— Так мне ужином заняться?

— А… ты проголодался?

Это тонкий намёк? Мол, иди готовь?

— Есть немного…

Уморительно было смотреть на то, как смущается высокий и плечистый мужчина, стоя рядом с такой соплячкой, как я. Веса во мне полцентнера. А когда я только-только очнулась в этом мире, и того меньше. Тощая, болезненная. Еле на ногах стояла.

— Ладно, но только замети в совок и в ведро скинь, оставишь в коридоре, потом надобно вещи мои из шкафа перенести в комнату Илоши и матрас с подушкой забрать, чтобы не отсырели.

— Понял, сделаю.

Глава 14

Закончил он, на удивление, быстро, спустился вниз, прошёл на кухню, молча помыл руки и вытер об рушник, прежде чем вкрадчиво уточнить:

— Где ещё помочь надобно?

Вот это да! Я действительно не ожидала от него такого рвения.

— Лучше поленницу под печкой заполни, а? В углу в зале лежат дрова. Надо перетаскать, а то внизу уже маловато.

— Угу.

Большего от него я и не услышала. Удивительное чувство. Робкая радость всколыхнулась внутри и непроизвольно вызвала улыбку. Как же это приятно — получать помощь, когда совсем не ожидаешь?

— Вещички-то у него дорогие, наряд барский, — тихонько проворчала Илоша. — Наверняка приближенный князя. Что он здесь забыл?

— Не поняла?

— Оброк-то ещё рановато собирать.

Оброк, оброк… А! Налог? Ой, нет…

— А сколько там обычно платят?

Затолкала подальше нехорошее предчувствие и подбодрила себя. Немного денег у нас всё же имелось. Да и цену на мясные блюда можно слегка приподнять, я думаю. Главное, сильно не наглеть, чтобы не растерять клиентов на пустом месте.

— Покуда ж мне знать?

Илоша пожала плечами. В этот самый миг Мстислав вернулся в комнату.

— О чём толкуете?

— Местный налог, сколько и кому платить. Я отошла от печи. Поленья с гулким стуком отправились на положенное место.

— По рубчику за сажень.

Ответ не порадовал. Знать бы ещё, сколько это в метрах и сколько в итоге платить. Эх…

— Получается, у меня только за дом будет? За землю под домом, так? Я же землю не вспахиваю. Так, рядом с домом коптильню поставила и всё.

— У каждого князя есть удел, — глядя на моё недоумение, Мстислав вздохнул, — земли во владении и люди, которые на этой земле проживают. Они подчиняются законам и княжеской власти. Платят налоги, а тот в ответ охраняет территорию.

— И судит всех подряд, ежели спор какой, — зло бросила Илона. — Но нашего князя и след простыл. Отсиживается в столице, поэтому все дела разбирает вече. А этот время от времени только приезжает на погост, собирает дань. На том всё.

— Вместо князя оставлен дружинный воевода, — не согласился Мстислав.

Казалось, ему этот разговор пришёлся не по душе, потому что интонация его голоса вновь приобрела повелевающие нотки.

— И что с того? Он вечно занят и принимает только по четвергам. А в другие дни, будьте добры, как-нибудь сами.

— Ладно, ладно, хватит вам, — вовремя вмешалась я, пока эти двое не переругались. — Я лишь пыталась прикинуть, сколько нужно заплатить князю в этом году.

— Нисколько, — буркнул гость, но тотчас добавил: — Не знаю, в общем.

— Вот так бы сразу и сказал.

Илоша ехидствовала. Да уж, характер в самом деле сложный. Но отчасти я её понимаю. Наверняка причина затаить обиду на князя у неё имелась, особенно если учесть, как поступили местные с её матерью. Может, будь он у себя в палатах, то дело могло кончиться совсем иначе?

Но тут я вдруг припомнила, как легко в былые времена можно было попасть на плаху, и резко переменила свою точку зрения. Кто знает? Может, и хорошо, что только прогнали? В этом случае у неё был шанс обойти болото и выйти в другую деревню, попробовать жить там. Хоть и верилось в это с трудом — нигде не любят чужаков.

Кстати, об этом.

— Так откуда ты?

Я вновь прошла к печи и подула на плошку, снимая пробу с супа. Готов. Вот только ещё немного бы присолить. Нет, не буду. Вдруг испорчу, ибо сейчас я сама не своя. Час от часу не легче. Только один долг выплатила, а выясняется, и налог будет скоро.

Мстислав тем временем молчал и не отвечал.

— И?

Илоша подбоченилась и обернулась в его сторону. Ну и хитрая же она, наглая — это тоже, но умная и смышлёная, поэтому остаётся только надеяться, что со временем характер её смягчится.

— Что?

— Откуда ты? — повторила мой вопрос Илона.

— Из этих мест.

— Тогда почему тебя никто не знает?

— По ту сторону леса земли мои, — уклончиво ответил он.

— Так ты крепостной? Пахарь? Что-то не видно по тебе, или наряд чужой? — прицепилась к нему моя подопечная.

— Ладно тебе, не хочет, пусть не говорит.

— Вдруг его из деревни прогнали, а? Вдруг он кого-нибудь убил, ограбил, м? Или ещё хуже, водит дружбу с нечистой силой? — упиралась мелкая.

— На все вопросы — нет. Но даже если и убил кого, то за дело.

— Так ты из княжеской дружины? — Илона поняла его ответ по-своему. — По тебе и видно, ручищи вон какие.

Она сделала знак, указывая на его мускулы. Как по мне — у Болъивана, если уж на то пошло, банки посолиднее будут.

Я усмехнулась из-за глупых мыслей в голове. Да уж, в моей прошлой жизни мужики немалые деньги отваливали на спортивное питание и качалку, чтобы иметь подобные формы, как у кузнеца или этого дружинника, судя по всему.

Глава 15

«О чём я только думал, забирая нож с кухни?» — князь Энский посмотрел на скамью, стоящую у стены, и быстро понял — её кто-то намеренно подвинул.

Оглянувшись назад, он проверил — хозяйка трактира и настырная Илона мыли посуду — убирали со стола, а он вышел в зал, намереваясь подняться наверх. Однако кто-то явно вошёл внутрь, пока они были на кухне. Мстислав нутром чуял присутствие незваного гостя в большом тёмном помещении — свечи потухли от поднявшегося сквозняка, а заново их никто не зажигал.

Выхватив кухонный нож из-за пазухи, он до скрипа сжал рукоять, обвязанную тонким лоскутиком кожи. Но вот тихий знакомый свист в ответ подсказал — опасность миновала.

— Си-и-у… — услышал князь повторно, едва прошёл вперёд.

— Не здесь, — прошептал он преданному соратнику. — Пусть девицы поднимутся наверх, и я спущусь.

Три тихих стука было ему ответом. Приказ принят без возражений. Тем временем за его спиной послышались шаги и громкие шорохи.

— У-а-а-а! — зевнула Илона, совершенно не смущаясь. — Как спать охота…

— Иди отдохни, — посоветовала Вель. Она вышла следом из кухни и скользнула беглым взглядом по гостю, тоже хотела пройти к лестнице, но тут она заметила нож в его руке. — Так вот он где! А я уже перепугалась…

Она покачала головой с укоризной и обвинительно уставилась на нового работника трактира.

— Зачем взял? Что собираешься с ним делать?

Смущение так некстати случилось с Великим князем, когда он попытался придумать достойное оправдание собственному поступку.

— Да вот, для обороны взял, вдруг заявится кто злой.

— В такой глуши? — Вель недоумённо посмотрела на дверь. — А кстати, ранение твоё, я до сих пор не спрашивала подробности, но, надеюсь, проблем не возникнет? Преследования не будет?

Повернув лезвие в другую сторону, Мстислав медленно опустил взгляд, не желая врать.

— Этого обещать не могу, но я сделаю всё возможное, чтобы вас не задело.

— Уж будь добр. — Молодая худенькая светловолосая красавица совершенно не подозревала, как легко очаровывает окружающих одной лишь искренней улыбкой, одним добродушным наивным взглядом. — И нож верни на место, он мой любимый, я им овощи чищу и рыбу разделываю. Болъиван хорошо над ним потрудился.

Угрюмое «Угу» вылетело само собой. Вот уже в который раз Вель упоминала кузнеца и хвасталась его навыками. Неужели между этими двумя и впрямь что-то есть? И его жена не зря злится и ревнует?

Да он и сам был готов взревновать, вот только Вель этого совершенно не поймёт. Неприятное саднящее чувство пробежалось под грудиной. Боль тупая, неприятная.

Он просто смешон. Глупо ожидать симпатию к незнакомцу, свалившемуся на её голову новой проблемой. Для начала нужно заставить её довериться ему. Она должна увидеть в нём опору и незаменимого помощника, прежде чем он вновь осмелится предпринять более смелые действия, попробует рассказать о чувствах.

Скрипы на лестнице подсказали, что обе девицы ушли, а ему только и оставалось надеяться — Вель не будет его ругать за самоуправство. Ведь он поступил с той комнатой по собственному разумению. Завесил окно грязным покрывалом, которое ещё недавно носил сам. И даже отверстие, проделанное в центре для головы, пригодилось, нанизал тряпку на ветку и хорошенько привязал края к верхним и нижним крюкам, торчащим из стены между каменной кладкой.

Ветер, конечно, гулял, лучше уж так, чем оставлять комнату с открытым окном.

Вдобавок Мстислав перенёс матрас и стопочку вещей из шкафа Вель к себе в комнату, а не Илоши. Ему казалось, что так будет правильнее, но ровно до тех пор, пока сверху не послышалось недовольное:

— И где мои вещи, а?

Вернув нож на положенное место, откуда взял, князь поспешил подняться наверх, туда, где сверкая очами Вель влачила за собой матрас.

— Нет-нет, оставь здесь, а я, если нужно, посплю в коридоре или на лавке в зале.

Застыв на месте, хозяйка трактира вмиг утратила весь боевой настрой и в следующий миг уже спокойно проговорила:

— Ладно, так тому и быть. Сегодня поспим в одной комнате, а завтра я вернусь к себе.

Пожав плечами, Мстислав совершенно не возражал против подобного расклада и помог ей отнести этакий тюфяк обратно. Устроил его подле кровати.

— Устала я, отдохнуть хочу. — Вель указала взглядом на его руки, мол, давай быстрее.

— Ты на кровати, а я на полу. У меня одежда теплее, и я к такому привычен.

— Ну-ну.

Видно было, она ему не поверила, но противиться не стала. Подхватила собственное покрывало и подушку из стопки вещей, ныне лежащих на столе, и устроилась на кровати, когда осторожно разулась.

— Я сегодня лягу пораньше, хоть высплюсь, а ты, будь добр, не шуми, у меня очень чуткий сон.

Скупой кивок в ответ — и Вель с удовольствием закрыла глаза, укутываясь одеялом по самый нос. Немного помедлив, Мстислав позволил себе вольность — представил, как было бы приятно лежать рядом и обнимать эту строптивую, но добрую и очень милую девицу. Чувствовать теплоту её тела, целовать её в губы.