Травница для Повелителя теней

Глава 1. Травница

Воздух в хижине был густым от запаха сушеного дымника и перцовой мяты. Я растирала в ступке сушеные коренья, мелкая пыль щекотала ноздри. Раз-два. Раз-два. Монотонный ритм укачивал, почти заглушая тревогу, что вечно клубком змеился под ребрами.

Эти руки, привыкшие к работе, теперь были моими.

Два года. Уже два года, как я проснулась в этом теле — в хижине на отшибе деревни, с обрывками чужих воспоминаний. Лиана, местная травница, умерла от лихорадки.

А я, Алина, фармацевт из современного мира, где по большей части лечили таблетками, заняла ее место.

Мои пальцы потянулись к толстой пряди волос, выбившейся из-под платка. Я намотала ее на палец. Коричневый свет уже плохо скрывал пробивающиеся зеленые пряди.

Корни отросли родным теперь для меня цветом, зеленым. Знак редкой магии, шептали обрывки памяти Лианы. Притом у самой Лианы не было магии. Магии, которая давно потеряна в этом мире, она очень редкая. Если об этом узнают, то меня отведут к императору и отправят в элитную школу магов. Но на деле вся элитность этой школы шелуха, по слухам, там дрессируют верных солдат, которые теряют право распоряжаться своей жизнью. Они становятся тенью своего хозяина.

Для меня, выросшей в мире, где право выбора было чем-то само собой разумеющимся, нет судьбы страшнее. Они отнимут не просто жизнь — они отнимут мое внутреннее «я».

Потому платок не снимался никогда и красила волосы травяным составом в коричневый.

Раздался скрип двери. Я вздрогнула, судорожно сжав ступку. На пороге стояла Мирэна, жена лесника, с бледным, полным беспокойства лицом.

— Лиана, прости, что так поздно Тихону хуже стало. Температура, бредит, рана воспалилась... — она сжимала в руках узелок с едой, — их обычную плату.

— Сейчас, — мой голос прозвучал спокойно, хотя внутри я занервничала.

Я отложила ступку, взяла с полки готовую мазь на основе коры ивняка и меда и небольшую связку сушеных трав для жаропонижающего отвара. Действовала на автомате. Диагноз был ясен еще вчера: заражение. В моем мире ему врач прописал бы курс антибиотиков, а здесь я могу дать лишь травы и надеяться на память травницы Лианы.

Передавая сверток Мирэне, я почувствовала, как ее пальцы дрожат.

— Каждые три часа промывай отваром ромашки и наноси мазь. Отвар из этих трав давай пить, как немного остынет. Завтра с утра зайду, посмотрю его.

Она кивнула, судорожно поблагодарила и выскользнула в наступающие сумерки. Дверь захлопнулась, оставив меня вновь наедине с треском поленьев в очаге и гулкой тишиной.

Я подошла к маленькому окошку, отодвинула ставень. Деревня засыпала, только луна, холодная и круглая, бросала синеватый свет на крыши.

Пора нанести смесь на волосы, окрасить их в коричневый цвет, и некоторое время можно будет забыть о платке.

Странно, от деревьев веяло тревогой, травы за окном роптали, словно предостерегая меня.

И тут же, в тишине, я услышала далекий, приглушенный топот. Не разрозненный, как у скотины или запоздалых односельчан. А ровный, железный, сливающийся в единый гул. Ритмичный стук, от которого по земле, казалось, шла мелкая дрожь.

Лошади. Много лошадей. И ехали они сюда.

Ледяная игла страха прошла по спине. Никто в деревне не имел лошадей, кроме старосты, да и то одной. Это были чужаки.

Я метнулась к двери, опустила тяжелый засов.

Сердце колотилось где-то в горле. Мозг лихорадочно искал варианты. Бежать? Но куда? В лес, ночью? Я знала каждую тропинку, но они наверняка окружают деревню. Обо мне узнали? Или кто-то в деревне заметил мои волосы?

Топот нарастал, превращаясь в грохот. Послышались крики, испуганный лай собак. А потом — первый звук металла. Резкий, холодный лязг, от которого кровь стынет в жилах. Удар меча о щит? Или о двери?

Я прижалась к стене у окна, стараясь слиться со стеной. Сквозь щель увидела мелькающие тени всадников на разгоряченных конях. Они были в темных доспехах, с головы до ног.

Крики стихли, сменившись приглушенными рыданиями и отрывистыми, чужими командами.

Топот нескольких коней отделился от общего гула и направился прямо к моей хижине.

Я отшатнулась от окна, озираясь в поисках оружия, какого угодно. В руках оказался тяжелый пестик для трав. Смешно.

Дверь содрогнулась от мощного удара. Деревянный засов затрещал.

— Открывай! — прорычал хриплый голос.

Второй удар. Засов лопнул с сухим треском. Дверь распахнулась, ударившись о стену. На пороге, заполняя собой все пространство, стояли двое воинов в темных доспехах. Их лица скрывали шлемы, оставляя лишь прорези для глаз.

Я отступила, прижимая к груди бесполезный пестик.

Один из них шагнул внутрь, его взгляд скользнул по полкам с травами, по скромной утвари, и, наконец, уперся в меня.

— Травница? — его голос был глухим, лишенным всяких интонаций.

Я не смогла издать ни звука, лишь кивнула.

Второй солдат, что-то крикнул на улицу. Они расступились.

И в проеме двери появился Он.

Он был выше солдат, шире в плечах. На нем не было тяжелых лат, только черные, облегающие одежды. Но именно от него исходила та сила, что заставляла воздух сгущаться. Наполняя помещение гнетущей аурой. Тени зашевелились.

Повелитель теней, карающая длань императора. О нём лишь шепотом говорили, боясь привлечь его внимание.

Вошел без спешки, словно входя в собственную кладовую. Волосы были переплетены и убраны в хвост на затылке, открывая выбритую часть за ушами. Его взгляд, темный и пронзительный, как сталь, медленным, оценивающим движением обошел хижину, а затем остановился на мне.

Он смотрел так, будто видел меня насквозь.

Глава 2. Сделка

Его губы тронула едва заметная усмешка. Холодная, от которой по спине пробежали мурашки. Голос был тихим, но прозвучал громче любого крика, заполняя собой все пространство хижины.

— Мы обшарили все окрестные деревни. Ты ближайшая травница, у которой хватит навыков сделать то, что мне нужно. — его взгляд зацепился за мой платок, — мне нужны сильные обезболивающие.

Ближайшая травница... Значит, это не из-за магии? Это понимание не принесло особой уверенности.

— У меня есть одна готовая баночка, её хватит на два раза.

Подбежав к полочкам, достала нужную баночку дрожащими пальцами. Хоть бы ему этого хватило, пусть забирают и уходят.

Я медленно протянула ему маленькую склянку. Он взял ее, и его пальцы на миг сомкнулись вокруг моих. Его прикосновение было обжигающе холодным, от него по коже побежали мурашки. Я отдернула руку, словно обжегшись.

— Мало, — повертев ее в руках, произнес он. Его взгляд скользнул по моим рукам, по мешочкам с травами на полках. — Ты идешь со мной, собери все, что нужно, чтобы в пути сделать еще.

Его слова повисли в воздухе. От них перехватило дыхание, а в висках застучало: «Беги, прячься, ничем хорошим это не обернется». Но ноги будто вросли в дощатый пол. Этот взгляд... он парализовал сильнее любого страха.

Один из солдат шагнул ко мне, его рука в железной перчатке потянулась, чтобы схватить.

— Не трогай! — вырвалось у меня. Голос дрожал, но звучал громче, чем я ожидала.

Я отшатнулась, прижавшись спиной к полке с травами, хрупкие стеклянные сосуды зазвенели, ударившись друг о друга.

— Я... я не пойду с вами.

Тишина стала звенящей, напряженной. Солдат замер, недоуменно глядя на своего предводителя. Тот не изменился в лице. Только его глаза, цвета темной стали, сузились, и в них вспыхнул холодный, опасный интерес, подобный взгляду хищника, обнаружившего новую, незнакомую добычу.

Казалось, никто не смел ему перечить уже очень давно. И теперь мое неповиновение стало для него чем-то новым — то ли досадной помехой, то ли неожиданной загадкой. И то и другое сулило одинаковую опасность.

— У тебя есть выбор? — спросил он тихо.

Он сделал шаг вперед, и его тень накрыла меня целиком. От него пахло холодным ночным ветром, дымом и чем-то еще... металлическим, больным. Проклятием. Воздух вокруг него словно сгущался, становился вязким и тяжелым.

Так вот зачем ему сильные обезболивающие.

В обрывках памяти Лианы были рассказы о проклятиях. Их насылали на суть магии, которая впоследствии оборачивалась против своих хозяев. Маги испытывали такую сильную боль, что сжигали на своем пути все и вся.

Я взглядом пробежалась по открытым участкам кожи и заметила ее. Метку разрастающегося проклятия. Идущая от плеча к локтю, своеобразными линиями.

И в этот миг в голове пробилась четкая, холодная мысль. Ему сильно нужна травница, значит, меня все равно не отпустят, тогда, может, стоит попробовать выбить себе гарантии.

— У меня всегда есть выбор, — выдохнула я, заставляя себя держать его взгляд. Пальцы вцепились в складки платья. — Вы можете силой утащить меня с собой. Я буду бороться, кусаться, а потом, возможно, по ошибке приготовлю вам яд вместо целебного зелья. Или... — я сделала паузу, встречаясь с его взглядом, без дрожи, давая словам просочиться в его сознание. — Или мы можем заключить сделку.

Его брови медленно поползли вверх, всего на мгновение появилось выражение чистейшего изумления. В его глазах заплясали опасные искорки, в которых читалось не только развлечение, но и предвкушение, словно кот, наконец-то увидевший, как мышка решается на отчаянный выпад.

— Сделку? — он растянул слово, наслаждаясь его абсурдностью. — Со мной?

— С тобой, — подтвердила я, чувствуя, как дрожь в коленях сменяется странной, ледяной собранностью. Это был безумный шаг, но иного выхода не было. — Вы говорите, я вам нужна. Что ж. Я помогу вам. Но за это вы даруете мне две вещи.

Я подняла указательный палец, прилагая усилия, чтобы он не дрожал.

— Первое: мою жизнь и безопасность. Вы не причините мне вреда и не позволите это сделать никому другому.

Второй палец.

— И второе: после, вы отпустите меня с миром.

Я опустила руку. Солдаты за спиной Повелителя переглянулись. Кто-то из них фыркнул, но тут же осекся.

Другие застыли в ожидании, смотря на своего предводителя с таким напряжением, будто от его реакции зависела и их собственная судьба. Предлагать условия Повелителю Теней? Это было неслыханно.

Он изучал меня. Его взгляд скользнул по моему лицу, по плотно завязанному платку, по рукам, сжимавшим подол платья так, что кости белели.

— Отпустить, — произнес он задумчиво. Он сделал еще шаг, и теперь между нами оставалось не больше полуметра. Я почувствовала исходящий от него холод и ту самую боль, что сквозила в каждом его движении. — Ты думаешь, в этом мире свобода вообще возможна для такой, как ты?

Его рука в кожаной перчатке медленно поднялась. Я замерла, ожидая удара, захвата. Но он лишь кончиками пальцев коснулся края моего платка. Шершавая кожа скользнула по ткани у виска. В ушах зазвенела кровь. Весь мир сузился до этого жеста.

Он потянул за конец платка, узел ослаб, и ткань медленно сползла на плечи. По спине пробежал холодок.

Волны бледно-зеленых волос с почти смывшейся коричневой краской, упали на плечи и спину.

Повелитель теней замер. В его глазах, таких насмешливых и холодных, промелькнуло нечто неуловимое. Не удивление, а что-то более глубокое.

Он не отводил взгляда, и время будто остановилось. Дышал только он — ровно, с небольшим присвистом, будто каждый вдох давался ему с трудом. И наконец что-то решив, он кивнул.

— Хорошо, травница, — его рука опустилась. — Твоя сделка принята. Ты получишь свою безопасность. Пока ты мне нужна. А о свободе... — он усмехнулся, и в этой усмешке была вся безысходность моего положения. — Поговорим, когда я буду здоров. А сейчас... собери нужные вещи. Мы уезжаем.

Глава 3. Ночь в пути

Я успела взять лишь маленький дорожный мешок и сунуть туда первое, что попалось под руку: мешочки с самыми сильными травами, склянки с базовыми зельями, ступу и котелок. Ничего лишнего, только необходимое для работы. На большее мне просто не дали бы времени.

Я даже не успела оглянуться на свое скромное пристанище, на пучки сушеных трав, свисавшие с балок, как грубый окрик одного из солдат заставил меня вздрогнуть.

— Выходи!

Два года жизни, пусть и чужой, оставались позади. Навсегда.

Я вышла на улицу, и прохладный ночной воздух кольнул лицо.

Из окон и темноты соседних домов, на меня смотрели десятки глаз. Испуганные, полные жалости и немого укора. Я видела бледное лицо Мирэны, она стояла в дверях своего дома, прижимая руки к груди. Наши взгляды встретились на мгновение, и в ее глазах я прочла всё: страх за меня, отчаяние и горькое понимание, что помочь она не в силах. Она отвернулась и захлопнула дверь. Щелчок щеколды прозвучал громче любого удара. Деревня отрекалась от меня. Они не видели в похищении несправедливости — они видели неминуемую кару, настигшую того, кто привлек внимание Повелителя теней.

Меня посадили на лошадь перед одним из солдат. Его железные доспехи больно впивались мне в спину при каждом шаге лошади, а едкий запах пота, остывшего металла и дорожной пыли перебивал все остальные запахи, заполняя легкие до тошноты.

Я сидела, выпрямившись в струнку, стараясь касаться его как можно меньше, до белизны вцепившись пальцами в жесткую гриву лошади. Каждый мускул был напряжен, каждый нерв звенел.

Повелитель теней — Теон, как я услышала, когда его назвал один из воинов, все время находящийся возле него, — ехал впереди. Он сидел в седле с врожденной, хищной грацией, его спина была прямая. Он не оглядывался, не проверял, на месте ли я. Теон был уверен, что я никуда не денусь.

Мы выехали за околицу. Деревья смыкались над головой, превращая лунный свет в пляшущие пятна. Воздух стал густым и влажным, наполненным шепотом листьев и криками ночных птиц. От леса веяло холодом, но для меня он был почти родным. Травы шептались, корни тянулись к моим стопам, даже сквозь копыта лошади я чувствовала их слабый, успокаивающий зов. Это была моя стихия. Не враждебная тьма, что окружала солдат, а живая, дышащая природа.

Мы скакали несколько часов, я изнемогала от усталости. Каждый мускул ныл от непривычной позы, веки слипались, но сон был невозможен. Каждый раз, когда моя голова кренилась, и я начинала съезжать с седла, железная рука солдата грубо встряхивала меня.

— Не спи, — рычал он прямо в ухо, и его дыхание, пахнущее луком и чем-то кислым, обжигало щеку, заставляя меня морщить нос.

Впереди Теон внезапно поднял руку. Отряд остановился так же резко, как и начал движение.

— Здесь, — коротко бросил он, спрыгивая с коня. — До рассвета.

Солдаты принялись суетиться с привычной скоростью. Они не разводили костер, словно скрывали от кого-то свое присутствие в этом лесу. Рассредоточились среди деревьев, растворяясь в тенях, становясь частью леса. Было страшно и восхитительно — наблюдать за ними.

Меня столкнули с лошади на мягкий, влажный мох. Ноги, затекшие и одеревеневшие от долгой дороги, подкосились, и я едва удержалась на ногах, хватаясь за ствол поваленного старого дерева.

Теон подошел ко мне. В лесной полутьме он казался еще больше, еще опаснее. Его лицо было бледным пятном в темноте, и я заметила, как его пальцы слегка подрагивают.

Проклятие. Оно напоминало о себе.

— Сколько нужно принять? — спросил он, показывая склянку с обезболивающим, которую я ему давала.

— Половину за раз. Но это не снимет проклятие. Только заглушит боль, — честно предупредила я, кивая в сторону склянки. Врать ему было бы себе дороже.

— Я знаю.

Он отпил половину, не моргнув, лишь слегка сжав веки от знакомой горечи, и остальное протянул мне.

— Сама тоже пей, — его взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по моим рукам.

Я непонимающе посмотрела на него.

— Твои руки, — пояснил он, и в его голосе вновь прозвучала та же усталая насмешка. — Дрожат. От страха или от усталости? В любом случае ты будешь бесполезна, если упадешь с седла завтра.

В его словах не было заботы, только холодный расчет. Он просто должен содержать меня в рабочем состоянии. Но это было лучше, чем ничего. Унижение горело у меня в груди, но тело, измученное долгой ездой, кричало о помощи.

Я молча кивнула и выпила остатки в несколько глотков. Горьковатая жидкость обожгла горло, но почти сразу же по телу разлилась приятная тяжесть, снимающая боль, дрожь в руках поутихла.

Он коротким жестом указал на корни большого дуба.

— Спи там. Учти, бежать бессмысленно.

Я покорно подошла к дереву и пристроилась между могучих корней, стараясь закутаться в свой плащ. Было холодно и страшно.

Он стоял неподалеку, прислонившись к другому дереву, его профиль был обращен к лесу.

Он не собирался спать. Он охранял. Или просто ждал. Но чего?

Закрыв глаза, я пыталась заглушить навязчивый голос паники, который твердил, что я совершила ужасную ошибку, последовав за ними.

Я слышала его дыхание — ровное, но с той самой хрипотцой, что выдавала ежесекундную внутреннюю борьбу. И погружаясь в тревожную дрему, чувствовала слабые всполохи его проклятия.

Мне виделись странные обрывки сна, где зеленые волосы опутывали меня, как лианы, словно защищая, а сквозь них пробивался холодный стальной взгляд.

Просыпалась я от каждого шороха и щелчка ветки. И каждый раз я видела его. Теон не спал, казалось, что-то не давало ему уснуть. Он стоял на том же месте, будто изваяние, охраняющее свои владения. Или свою добычу.

Когда в очередной раз приоткрыла глаза, я поймала его взгляд. Он смотрел на меня как на загадку. На проблему, которую ему еще предстояло решить.