Трёхглавый змей: Проклятие семьи Мор

К читателю

Добро пожаловать во вторую часть трилогии "Трёхглавый змей"!

Важная информация для тех, кто читал раннюю версию первой части:

Слепота Веспериса была убрана из сюжета и заменена на врождённую гиперчувствительность к стихиям. Он по-прежнему улавливает звуки (колебания воздуха), недоступные обычному уху, может чувствовать предметы через связь с землёй, а также чувствует кровь в людях, которые находятся близко (замедление/ускорение сердцебиения, изменение артериального давление и т.д.)

Спасибо за внимание и приятного прочтения!

Глава 1. Письма

Лето пролетело так быстро, что Маре Сейр даже не удалось толком отдохнуть. Она думала, что заслужила хоть немного отдыха, но смерть Ноксиана не могла остаться незамеченной. Впрочем, она на это и не рассчитывала.

Раз за разом она повторяла одну и ту же детально продуманную и выученную наизусть легенду: идея ритуала принадлежала Ноксиану. Он хотел спасти кузена от проклятия, но что-то пошло не так. Да-да, спасти, а не утопить троих восьмикурсников.

То же самое рассказали и Дамиан, и Весперис.

Эта идея полностью от начала и до конца принадлежала Весперису. Кажется, он ни секунды не сомневался в том, как поступить. Всё было решено ещё до того, как они покинули злосчастный грот.

Весперис Мор — последний человек, которого можно заподозрить в горячности. Он не говорил лишнего, не делал резких движений, почти никогда не терял самообладания. Его голос был ровным, движения точными, а история — безупречно выверенной.

«Ноксиан был убеждён, что ритуал магии крови — единственный способ снять проклятие. Он хотел помочь мне.»

«Он хотел убить тебя», — подумала Мара, но промолчала.

«Он долго готовился, изучал записи Кроина. Мы не знали, что он задумал.»

«Мы не знали, что он готов был нас утопить».

«Что-то пошло не так. Мы так и не поняли, что произошло.»

«Дамиан убил его, потому что иначе он убил бы нас».

Но никто не должен был знать об этом.

Мара всё прокручивала в голове их последний разговор перед каникулами. Она помнила, как они сидели на подоконнике в общей комнате, когда академия уже спала. За окном шёл дождь — тягучий, затяжной, будто и не думал останавливаться. Весперис перебирал пальцами ткань рукава. Он не произнёс ни слова с тех пор, как она села рядом.

Тишина тянулась слишком долго.

— Ты злишься на Дамиана, да? — тихо спросила она.

Весперис чуть повернул голову.

— Думаешь, я должен?

Мара хотела сказать «да». Хотела сказать, что это было бы нормально.

— Это ведь был твой кузен.

— Который хотел, чтобы я умер, — ровно ответил он.

Она болезненно поморщилась.

— Но ведь он всё равно был твоей семьёй…

— Семья, — повторил он с горькой усмешкой. — Ты же слышала, что он говорил.

Мара слышала.

"Это из-за неё всё пошло наперекосяк. Ты должен умереть! Это твоя судьба!"

Каждое слово врезалось в память так глубоко, что казалось, она слышит их даже сейчас.

— Мне не жаль его, — сказал он. — Конечно, он не заслужил смерти. Но…

Он замолчал, задумался на мгновение, и Мара поняла, что это не просто слова. Он действительно обдумывал это.

— Хотя… Может, и заслужил.

Весперис повернул к ней лицо, его бледные глаза были холодны, в них не было ни капли сомнений.

— Он чуть не убил тебя, Мара, — тихо продолжил он. — Если бы Дамиан не убил его… возможно, я сделал бы это сам.

Мара не знала, что сказать.

Она только смотрела на него, чувствуя, как по спине пробегает холод. Она ждала, что увидит на его лице гнев, боль, печаль, но не увидела ничего.

***

— Я и представить не могу, что ты сейчас переживаешь, — говорила Мара, заглядывая в лицо Дамиана и пытаясь поймать его взгляд. Он почти всё время проводил в классе магии крови, где она его и нашла. Он ни с кем не разговаривал, даже с Весперисом, хотя Весперис тоже не особо пытался. Он только качал головой, повторяя «Я же говорил, я же предупреждал». Поэтому Мара не удивилась, найдя в классе Дамиана в одиночестве.

— Я не знаю, что сказать, Мара, — глухо говорил он. — Весперис предупреждал, а я не слушал. Все были правы, а я ошибся и поплатился за это. Этого бы не случилось, если бы я не изучал магию крови. Единственное, чего я не понимаю, так это того, почему вы все продолжаете покрывать меня. И почему ты продолжаешь общаться со мной.

— Я тоже не святая, Дамиан. Я убила Торна. И Ардониса.

— Это совсем не одно и то же. Они были злодеями и убийцами. А я убил кузена своего лучшего друга, а ты продолжаешь меня оправдывать, — его голос сорвался, и он снова отвернулся.

— Я не то чтобы тебя оправдываю, но… Он был в ярости. Я была уверена, что он убьет нас.

— Я тоже… Я никогда не видел его таким злым.

Перед глазами снова всплыли воспоминания из подземного озера. Вода была повсюду. Из-за её рёва Мара ничего не слышала, она заливалась в глаза, в нос, рот и уши. Она не могла вдохнуть. В какой-то момент она была уверена, что захлебнётся. После всего, через что она прошла, Мара вдруг растерялась и не знала, как себя вести. Одно дело драться против совершенно незнакомых людей или пауков, и совсем другое — против родственника твоего друга. Мара боялась навредить Ноксиану.

Дамиан продолжал:

— Я думал, он убьёт нас, и пускай, если бы я был один…

— Я знаю, — сказала Мара голосом на удивление ровным. — Дамиан, я знаю, что ты этого не хотел. Ты действовал инстинктивно чтобы спасти нас. Я знаю.

— Спасибо… За всё, — сказал Дамиан, так и не глядя на неё. Мара погладила его по плечу и покинула класс.

***

Это был последний раз, когда они разговаривали. На слушании по делу Ноксиана они лишь пересеклись взглядами в коридоре перед залом суда. Мара давала показания после Дамиана, а когда закончила, он уже покинул здание. Писем он не писал. Она тоже не писала, но у неё было оправдание и, честно говоря, не было сил. Да и желания. Маре казалось, они очень сблизились за этот год, даже слишком. Ей казалось, что она сделала достаточно, чтобы заслужить хотя бы одно письмо от него.

Зато она, видимо, заслужила письмо от Веспериса.

«Я много думал над произошедшим и понял, в чём состоит существенная разница,» — его почерк, как всегда, был изящным и аккуратным. «Я вижу, как корит себя Дамиан, и как коришь себя ты за случившееся. Моя семья не испытывала бы мук совести и не считали бы это ошибкой. Я всё ещё думаю, что вы зря пошли этим путём, и что тебе не следовало поддерживать Дамиана в его начинаниях. Но сделанного не воротишь. Наверное, некоторые ошибки нужно совершить, чтобы ощутить их последствия и сделать выводы. Думаю, вы свои выводы сделали.

Глава 2. Камешек

Дорога в Эльфеннау казалась Маре даже более волнующей, чем в прошлом году. Тогда всё было иначе: она ехала с профессором Рэнсомом, не зная, чего ожидать, а теперь ей предстояло добираться как и всем ученикам. Но почему-то это не добавляло ей спокойствия.

С извозчиками можно было договориться, чтобы ехать с друзьями, и они всё решили ещё перед каникулами: сначала кучер заберёт её, а потом Дамиана и Веспериса из Арфордриджа.

Но что-то гложило её изнутри, пока карета покачивалась на ухабах просёлочной дороги.

Что, если они передумали?

Она перечитывала письма Веспериса всё лето, зная, что он не из тех, кто пишет просто так, но… Она боялась. Боялась, что что-то изменилось. Что её место в их троице — зыбкое, ненадёжное. Что стоило провести лето в одиночестве, и всё снова вернулось на круги своя. То есть, без неё.

Карета, запряжённая двумя единорогами — Снежком и Яблочком — сделала пространственный скачок, уводя её с окрестностей Лондона в Арфордридж.

Мара вздрогнула, крепче сжимая край сиденья.

Мгновение — и за окном больше не было привычных городских пейзажей. За скалистым берегом поблёскивало на солнце спокойное море.

Карета, покачнувшись, остановилась у дома Спэрроу.

Сердце пропустило удар. Они здесь.

В этот момент Мара поняла, что всё её беспокойство — глупость. Они обещали встретиться здесь. И они ждали её.

Дамиан и Весперис стояли у крыльца со своими чемоданами и о чём-то лениво переговаривались. Дамиан щурился на солнце. Кажется, за лето веснушек на его лице стало больше. За эти пару месяцев они умудрились сильно вытянутся, и теперь Весперис был немного выше Дамиана.

Мара смотрела на них и не могла сдвинуться с места. Всё лето она занималась судебными разбирательствами и другими вещами и изо всех сил старалась засунуть события последних месяцев как можно дальше, не трогать их, не вспоминать и не анализировать. Но теперь, глядя на мальчиков, все эти воспоминания обрушились на неё с новой силой. Подземное озеро, вода, которая заполняла всё вокруг, крики Ноксиана, его ярость, его смерть. И Дамиан. Дамиан, который спас их, но заплатил за это слишком высокую цену. Дамиан, который плакал у неё на руках.

На дрожащих ногах она вышла из кареты и сомневаясь всего долю секунды, бросилась к Весперису с объятиями, чуть не сбив его с ног.

— Я тоже рад тебя снова встретить, — сказал он, неловко обнимая её в ответ.

В этот момент она поняла, как сильно ей этого не хватало. Его запах — лёгкий, почти неуловимый аромат стирального порошка и лосьона для бритья, — заполнил её сознание. Он не был из тех, кто легко шёл на физический контакт, но от неё он никогда не отстранялся. Его руки осторожно легли на её спину, и она почувствовала, как его дыхание участилось. Это было почти незаметно, но для Мары это значило всё. Он тоже скучал. Он тоже нуждался в этом.

Мара отпустила его и повернулась к Дамиану. Он беспомощно смотрел по сторонам, ища возможность избежать той же участи, но она была полна решимости. Мара обняла его, и он обнял её в ответ неожиданно крепко, и не отпускал. Стена, которая выросла между ними после событий в гроте, после целого лета, которое они не общались, рухнула, как будто её никогда и не было. Она чувствовала, как его сердце билось ровно, но чуть быстрее, чем обычно. Как его дыхание касалось её щеки.

— Я скучал, — тихо сказал он ей на ухо.

— Я тоже скучала, — прошептала она в ответ.

Дамиан, наконец, разомкнул объятия, которые, казалось, длились вечность. Мара поспешила забраться в карету, стараясь как можно незаметнее вытереть выступившие на глазах слёзы. Ребята сели напротив.

—Ну… Как прошло ваше лето? — спросила она, стараясь разрядить неловкость.

— После того, как нас перестали таскать по судам… Довольно неплохо, в общем-то. Я старался наслаждаться каждым днём, который не провел в тюрьме. — Дамиан слегка поклонился ей.

— Надеюсь, у тебя не было проблем на слушаниях?

— Благодаря вам, я выглядел, как невинная овечка, и старался соответствовать этому образу изо всех сил. Но в основном, это лето и правда было не таким ужасным, как могло бы быть — спасибо Весперису.

— Не стоит благодарности. Я был счастлив провести лишний месяц вдали от своей семьи. В июле мы ездили все вместе в Италию, но у меня было время побыть одному.

— О, и как тебе Италия?

— Жарко, — Весперис повёл плечами. — Но еда вкусная. Я большую часть времени проводил у моря. А как прошло твоё лето, Мара?

Мара отмахнулась.

— Ничего интересного. В основном бюрократия — не хочу даже вспоминать.

Она немного поёрзала на месте, не решаясь задать вопрос, который крутился у неё в голове все эти месяцы.

— Весперис... — наконец начала она, с трудом подбирая слова. — А как... твои родители? И родители Ноксиана?..

Она так и не смогла договорить, но Весперис кивнул, давая понять, что уловил суть.

— Сложно сказать, — начал он, слегка наклонив голову. — Мой отец... он тут же возвёл Ноксиана в ранг героя.

Дамиан фыркнул, но ничего не сказал.

— А вот мой дядя... — продолжил Весперис. — Кажется, до конца не поверил в нашу легенду.

Мара почувствовала неприятный холодок в груди. Она знала, что это неизбежно — кто-то должен был усомниться. Но Весперис говорил об этом как-то слишком спокойно.

— Конечно, им тяжело, — продолжил он, — но у них есть отдушина. Летом у них родилась ещё одна дочь.

— Ещё одна дочь? — переспросила Мара. Она не ожидала такого поворота.

— Да, — Весперис кивнул, в его лице мелькнула тень чего-то, что Мара не смогла распознать. — У Ноксиана три младших сестры. Одна в этом году перейдёт на второй курс, второй четыре, и теперь есть третья, совсем маленькая.

Эта новость заставила Мару забеспокоиться.

Глава 3. Клятва на крови

Утро не задалось.

Мара до поздней ночи болтала с девочками и теперь, не выспавшаяся и крайне недовольная жизнью, плелась к столу драконов, устало потирая глаза.

Она собиралась присоединится к Дамиану и Весперису, уже приступивших к завтраку, как в её поле зрения замаячила фигура, стремительно направляющаяся к ней. Мара обернулась и увидела Дилана Айра.

Он тоже изменился за лето — вытянулся, возмужал, выглядел теперь скорее как взрослый юноша, чем как её однокурсник. В выражении лица появилось что-то более зрелое, усталое, словно за два месяца он прожил куда больше, чем просто летние каникулы.

Совершенно не стесняясь направленных на него взглядов, он крепко обнял её. Мара настолько опешила, что даже не осмелилась обнять его в ответ. Она просто стояла, чувствуя, как на них оборачивается всё больше лиц.

— Как ты? — тихо спросил он, выпуская её из объятий.

Мара покосилась на друзей, и увидела одинаково недовольные выражения лиц Дамиана и Веспериса.

Мара сглотнула и поспешно вернула взгляд к Айру.

— Я… нормально, спасибо… — сконфуженно ответила она.

Дилан внимательно посмотрел на неё, оценивая насколько её слова соответствуют правде. В его глазах читалась тревога.

Версия истории с Ноксианом, представленная общественности, выглядела иначе. О том, что Весперис болен, знали только директор Фредерик Дьюар и школьный врач Стефан Ллойд, и семья Мор хотела, чтобы это и дальше оставалось в тайне. Поэтому в официальной версии причиной смерти Ноксиана был «несчастный случай», свидетелями которого стали Мара, Дамиан и Весперис.

Но и Дилану в прошлом году досталось. И хотя после исчезновения Ардониса всё вроде бы улеглось, Мара не знала, как у него обстоят дела.

— А ты как? — спросила она.

Дилан наклонился ближе, голос его стал тише.

— Мне нужно много чего тебе рассказать, — серьёзно произнёс он. — Давай как-нибудь прогуляемся после уроков?

Мара моргнула, всё ещё приходя в себя после внезапных объятий. Она едва кивнула, всё ещё ощущая на себе взгляды доброй половины студентов.

— Да… Конечно, — пробормотала она, стараясь не выдать своего замешательства. — Только… не сегодня, ладно?

Дилан одарил её лёгкой улыбкой, но его глаза оставались серьёзными.

— Тогда увидимся, — сказал он и направился к столу тритонов, оставляя её с кучей вопросов в голове.

Мара машинально провела рукой по волосам, приводя мысли в порядок, а затем решительно направилась к своему месту.

— Доброе утро, — сказала она, опускаясь на скамью между друзьями.

— Разве? — мрачно отозвался Дамиан.

Весперис не сказал ничего, но сложил руки на груди и слегка наклонил голову, явно ожидая объяснений.

Мара вздохнула.

— Что?

— Ты нам скажи, — буркнул Дамиан, глядя в тарелку.

— О, только не начинайте, — закатила глаза Мара, потянувшись за чайником.

— Он тебя обнял, — заметил Весперис.

— Умопомрачительное наблюдение, Мор, — отозвалась она с сарказмом.

— И ты согласилась с ним прогуляться? — подхватил Дамиан. Его голос сочился ядом. — Мы чего-то не знаем?

— Да, согласилась, — огрызнулась Мара. — И у меня на это есть веская причина.

— Поделишься с классом? — Спэрроу с наигранным равнодушием разглядывал свой тост, который так и не откусил.

— Я всё расскажу, позже, как мы и договаривались, — шипела она.

***

Первый учебный день тянулся мучительно долго. Новые чары оказались сложнее, чем в прошлом году — никто не справился с первого раза. Как и со второго. И с третьего. Уроки превратились в минное поле, где приходилось не только раз за разом повторять заклинания, но и уворачиваться от неудавшихся попыток одноклассников.

Но хуже всего было не это.

С Дамианом было что-то не так. Гораздо сильнее не так, чем Мара предполагала. Его обычно безобидные шутки превратились в нескончаемый поток сарказма, в котором не чувствовалось ни лёгкости, ни веселья. Он плевался ядом на всех, кто имел неосторожность к нему обратиться. Его колкости были острыми, слова — сухими и жёсткими, и казалось, что он нарочно отгораживается ото всех.

И Маре доставалось ничуть не меньше, чем остальным.

Дамиан больше не подходил к ней ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Не касался её случайно — так, как делал раньше. Как будто в его мире больше не существовало её присутствия. И это причиняло ей куда более сильную боль, чем она ожидала.

Ей казалось, что после всего, что они пережили в прошлом году, ей казалось…

Нет, ей не казалось. Всё это было по-настоящему, было реальным.

Но что-то изменилось.

И она обязательно выяснит, что именно.

***

Урок теории стихий был последним в расписании на сегодня. Когда звонок возвестил об окончании занятия, профессор Рэнсом положил руку на её стол.

— Мара, останься на минуту.

Она обернулась и встретилась с вопросительным взглядом Дамиана. Он уже закинул сумку за плечо и вместе с Весперисом направлялся к выходу.

— Идите без меня, — сказала она ему. — Я подойду.

Дамиан помедлил, но в конце концов кивнул, и они покинули класс.

Как только дверь закрылась, профессор Рэнсом сложил руки за спиной и внимательно посмотрел на неё.

— У меня для тебя важная информация, Мара, — начал он. — Это мой последний год в Эльфеннау.

У неё внутри всё похолодело.

— Нет! — воскликнула она, подаваясь вперёд. — Почему?

Он улыбнулся — чуть устало, но с той же снисходительной мягкостью, что и всегда.

— За лето мне удалось собрать и возглавить небольшую группу учёных, изучающих эфирную магию. Я решил посвятить себя этому полностью.

Мара замерла, не зная, радоваться ей или бояться.

— Я хочу, чтобы ты присоединилась к нам после выпуска, — продолжил Рэнсом.

Глава 4. Дружеский пакт

Перед встречей с Диланом у Мары внутри бушевал настоящий ураган из противоречивых чувств.

С одной стороны, она действительно хотела узнать, как у него и его семьи дела после поджога, устроенного последователями Ардониса в прошлом году. Не меньше её интересовала и эфирная заклинательница в его роду. Если у кого-то и могли сохраниться записи, то только у Айров.

Но с другой стороны…

Мара не знала, оставил ли он свою дурацкую затею ухаживать за ней.

— Ты нервничаешь, — сообщил Весперис, который сидел рядом с ней в общей комнате.

Дилан сказал, что поднимется на их этаж в шесть. Мара специально не стала даже приводить себя в порядок — ни заплетать волосы, ни подводить глаза, — чтобы он, не дай бог, не подумал, что она относится к этой встрече как к свиданию.

— Я боюсь, что мне придётся с ним встречаться, чтобы заполучить информацию, — пробормотала она, хотя и не была уверена, что стоило произносить это вслух.

Весперис приподнял брови.

— Ты не обязана идти на такие жертвы ради меня, — спокойно сказал он. — Хотя… встречаться с главным красавчиком школы не звучит как нечто ужасное.

Мара фыркнула.

— Я не хочу с ним встречаться. Он наверняка бы сразу полез целоваться, а я… — Она осеклась, прикусила губу и отвела глаза.

Взгляд Веспериса стал внимательнее.

— Ты… действительно никогда не целовалась? — осторожно спросил он, понизив голос.

Мара обернулась к нему и едва не задохнулась от возмущения.

— Конечно нет! — выпалила она. — Я ведь не замужем!

Весперис даже немного отшатнулся и выглядел виноватым.

Мара нахмурилась ещё сильнее.

— И если ты сейчас скажешь, что ты целовался, то я ни за что в жизни не поверю.

Он качнул головой, а затем слегка покраснел.

— Ты права, — нехотя признал он.

Мара выдохнула с явным облегчением и откинулась назад. К своему удивлению, от его слов она ощутила какое-то странное удовлетворение.

— Я уже начала думать, что тут все целовались, кроме меня.

Весперис усмехнулся.

— Все только делают вид. На самом деле, примерно половина наших однокурсников и однокурсниц тоже ещё не целовались.

Мара подозрительно скосила на него взгляд.

— И откуда ты это знаешь?

Он спокойно указал на ухо.

— У меня очень хороший слух.

Чуть помедлив, Весперис всё же спросил:

— А ты хотела бы попробовать?

Титаническим усилием воли она подавила порыв ответить вопросом на вопрос: «А ты предлагаешь?», а заодно и желание попросту сбежать прямо сейчас. Вместо этого она глубоко вздохнула и постаралась ответить серьёзно:

— Я… я всё ещё пытаюсь привыкнуть к тому, что это нормально.

Она нервно теребила прядь волос.

— Ведь я всю жизнь представляла, что мой первый поцелуй произойдёт под свадебной аркой. Мне нужно время, чтобы перестроить свою картину мира.

Весперис чуть склонил голову.

— И как тебе эта мысль?

Мара задумалась.

Она никогда раньше не рассматривала это под таким углом. В её представлениях поцелуй всегда был чем-то сакральным, чем-то, что приходит только после обета верности. Но теперь, оказавшись в мире, где всё было иначе, она невольно начала задумываться, а что, если…

— Наверное, это хорошо, — наконец сказала она.

Весперис чуть приподнял бровь.

— Хорошо?

— Ну… — она поёрзала на месте. — Было бы обидно, если бы я вышла замуж и только тогда поняла, что мне не нравится целоваться.

— Значит, ты не собираешься придерживаться старых правил?

Мара заморгала.

— В смысле?

— Ну, — он повёл плечами. — Ты выросла, зная, что поцелуй — это что-то особенное. Что он принадлежит только браку. Раз уж ты привыкла так думать… Ты могла бы придерживаться этих взглядов и дальше. Не целоваться до свадьбы.

Мара прикусила губу. Ей казалось очевидным, что раз она живёт в этом мире, то живёт по его правилам. Но ведь никто не заставляет её эти правила принимать. Она действительно могла придерживаться старых убеждений, если бы захотела.

Она на мгновение задумалась, но, к собственному удивлению, не почувствовала никакой тяги к этой идее.

— Что-то мне не хочется придерживаться старых правил, — сказала она игриво, бросая взгляд на часы.

Время пролетело незаметно. Ей пора было идти.

Мара поднялась на ноги, поправила жилетку и обернулась к Весперису.

— Но с Диланом я целоваться не стану.

— Даже ради меня? — усмехнулся он.

Она хмыкнула.

— Ради тебя я бы поцеловала и жабу, если бы пришлось.

***

Дилан ждал у дверей общей комнаты Дома Дракона и, увидев её, тут же улыбнулся — легко, лучезарно, как всегда.

Мара с облегчением отметила, что он выглядел совершенно обычно. Никакой особой причёски, никакого парадного костюма. С другой стороны, Дилан Айр всегда выглядел идеально, и в этом тоже было что-то настораживающее.

Они вышли во двор академии и, не сговариваясь, направились к скамейке под раскидистым вязом. Здесь было тихо, лишь ветер шелестел в аккуратно подстриженных кустарниках, да где-то вдалеке слышался смех первокурсников.

Дилан сел первым и бросил на неё задумчивый взгляд.

— Знаешь… — он понизил голос. — Ноксиан не был самым приятным тритоном. Но его смерть… для всех нас это был удар.

Мара стиснула зубы.

Дилан не сводил с неё внимательного взгляда.

— Я не спрашивал тогда, потому что всё было слишком… рано, — продолжил он. — Но как вы вообще там оказались? И что произошло?

Мара смотрела в сторону, наблюдая, как в траве ползёт большой жук.

Она знала, что должна сказать.

— Мы так и не поняли, что именно произошло, — произнесла она ровным голосом. — Весперис случайно услышал, что Ноксиан задумал провести какой-то древний ритуал. Возможно, он искал силу, которая помогла бы ему защитить семью от последователей Ардониса. Мы хотели остановить его, но когда пришли… Он был уже мёртв.

Глава 5. Картофельный день

— Странно… — отодвинув тарелку с омлетом, Дамиан рассматривал расписание. — Сегодня все стихии в один день, ещё и идут друг за другом… Разве такое когда-нибудь было?

Весперис покачал головой, проглотил свой кусок и кивнул на его порцию:

— Поешь.

Но Дамиан только отмахнулся.

— Может, это какая-то ошибка? — бормотал он, разглядывая разлинованный листок на просвет.

Мара покосилась на его тарелку и поняла, что к омлету он так и не притронулся. Только сейчас она осознала, что с тех пор, как начался учебный год, она не видела, чтобы он нормально питался. Только ковырялся в еде и никогда не доедал до конца.

Теперь, глядя на него, она видела это особенно ясно. Конечно, он изменился. Повзрослел, возмужал и окончательно растерял подростковую мягкость в чертах. Но это было не всё. Его щёки впали, под глазами залегли глубокие тени, веснушки выделялись на болезненно-бледной коже слишком сильно.

Дамиан под её пристальным взглядом заёрзал и схватил ложку.

— У меня что-то на лице? — обеспокоенно спросил он, пытаясь разглядеть в ней своё отражение.

— Ты не ешь, — тихо сказала она. И это не был вопрос.

— Что-то нет аппетита, — нехотя ответил Дамиан, не глядя ей в глаза.

— Нет, ты вообще не ешь.

— Он не ест, — угрюмо подтвердил Весперис.

— Ты должен есть, Дамиан, — Мара проговорила это ровно, без укора, но с настойчивостью. — Ты же сам говорил, что магам нужно гораздо больше энергии, а ты совсем не ешь.

Дамиан закатил глаза, тяжело вздохнув:

— Да, мам.

Мара посмотрела на Веспериса, но тот только сокрушённо покачал головой. Она снова перевела взгляд на Дамиана и положила ладонь на его предплечье.

— Дамиан, ты… в порядке? — тихо спросила она.

Но он, к её недоумению и даже ужасу, убрал свою руку и встал из-за стола.

— Пойдём, — бросил он, по-прежнему пряча глаза. — Если не хотим опоздать на управление землёй.

***

Стараясь не думать о том, что это, чёрт возьми, было, Мара вместе с остальными драконами направлялась к школьным теплицам, где должен был проходить урок управления землёй. Мерзкое, липкое чувство застряло где-то под рёбрами. Она пыталась выкинуть из головы взгляд Дамиана, его голос, интонацию — всё это было… не так. Не её Дамиан. Не тот, который держал её за руку, когда становилось страшно. Не тот, который звал её "Сейр" с мягкой усмешкой, заставляющей что-то внутри сжиматься.

Дамиан словно нарочно шёл впереди так быстро, что у неё не было ни шанса его нагнать.

Весперис обернулся и сбавил шаг, немного отстав от друга.

— Эй, — мягко сказал он, поравнявшись и коснулся её локтя. — Не обращай внимания. Он просто… не в духе.

Мара покосилась на него краем глаза. Горло сжало, как от слёз, только плакать ей совершенно не хотелось. Хотелось закричать. Или догнать Дамиана и тряхнуть его за грудки. Или… Или вернуться обратно в спальню, натянуть одеяло на голову и больше никогда не вставать.

— Дело не в этом, — выдавила она, сражаясь с душившей её обидой. — С ним… что-то не так.

Весперис молчал, глядя на кудрявый затылок Спэрроу.

— Ты права, — признал он, немного погодя.

Мара сжала ремешки рюкзака покрепче, будто это могло как-то удержать её от того ощущения, что всё разваливается.

— Нам нужно что-то с этим делать, — сказала она.

Весперис мрачно кивнул. Его рука на её локте осталась чуть дольше, чем было нужно.

У входа в теплицы Дамиан распахнул дверь и с привычной бравадой оглянулся через плечо, проверяя, идут ли они за ним. Но взгляд его не задержался — ни на Маре, ни на Весперисе. Он просто отвернулся и вошёл внутрь. Как будто ничего не случилось. Как будто он по-прежнему тот же Дамиан.

Профессор Бринмор велела студентам разбиться по два-три человека на длинную картофельную грядку.

— Через год, — начала она, прохаживаясь перед ними, как полководец перед битвой, — вы станете взрослыми, самостоятельными людьми. И какой бы путь вы ни выбрали — вы должны уметь себя прокормить. Сами.

Некоторые студенты хихикнули. Кто-то поджал губы.

— Управление стихиями — это не только двигать валуны или менять русла рек. — Бринмор указала на ряд аккуратно прорыхлённых грядок. — По-настоящему тонкая работа начинается здесь.

Где-то слева раздался разочарованный гул. Кто-то даже театрально застонал.

Профессор лишь приподняла бровь.

— Сегодня вы будете учиться выкапывать корнеплоды без помощи лопаты. Поверьте, магам-фермерам и в голову не придёт пачкать руки — они могут выкопать целое поле картошки одним движением. Но такого мастерства не всем дано достичь. Мы же начнём с малого.

Она опустилась на корточки и коснулась земли. Через мгновение из грядки, словно яблоки из воды, бодро выпрыгнули несколько картофелин.

— Почувствуйте корнеплод, — сказала Бринмор, поднимаясь и отряхиваясь. — И заставьте землю вытолкнуть его. Аккуратно. С уважением.

Мара окинула взглядом своих однокурсников. По выражению их лиц можно было безошибочно определить, кто родился с серебряной ложкой во рту. Большинство без лишних вопросов опустилось на землю возле кустиков картофельной ботвы. Но некоторые, как Весперис, смотрели на рыхлую, влажную землю с сомнением и лёгкой брезгливостью.

— Что такое, Мор? — поддразнил его Дамиан, складывая руки треугольником на грядке. — Боишься запачкать руки?

Мара хихикнула. Весперис тяжело вздохнул и опустился на корточки, но прикасаться к земле по-прежнему не торопился.

Пока Мара пыталась на ощупь отличить почву от корнеплодов, картошки Дамиана выпрыгнули почти так же легко и бодро, как у профессора Бринмор.

Мара удивлённо вскинула брови:

— Ты уверен, что у тебя доминанта огня?

Он чуть смутился и попытался скрыть это за улыбкой.

Глава 6. Безжалостный свет

— Поверить не могу, что ты ни разу не пользовалась эфирной магией с тех пор! — голос Дамиана звенел возмущением. — Ты поглотила весь эфир, который собирал Аэллард! Может быть, ты уже всемогуща!

Мара нервно заломила руки.

— Я... я не могла, — тихо сказала она. — Если я правильно поняла… эти волшебники умерли. Они отдали свой эфир. Он теперь во мне. Их, наверное, десятки, Дамиан. Их жизни, их магия. Я чувствую это. Она… чужая. Не моя. И мне страшно. Мне противно.

— Дамиан, — Весперис шагнул ближе, — хватит. Не дави на неё.

Но Дамиан не слушал его. Он смотрел только на Мару — упрямо, отчаянно. И в его голосе вдруг не осталось ни злости, ни укора.

— Может, ты уже можешь сделать это. Просто попробуй. Пожалуйста.

Она встретила его взгляд. И впервые не увидела в нём огня. Только пустоту и боль. Что-то в этом взгляде заставило её дыхание сбиться. Это был не каприз, не давление. Это крик о помощи. Его последняя надежда.

Мара выдохнула и медленно подняла руки.

Её пальцы помнили движения лучше неё самой. Эфир отзывался мгновенно — лёгкий, ледяной, готовый к прикосновению.

Между её ладонями вспыхнула звезда.

Свет был холодным. Чистым. Он залил пространство белым сиянием, как в заснеженной пустыне под полной луной. В классе стало светло — неуютно, нереально, почти священно.

Но что-то пошло не так.

В следующую секунду звезда взорвалась безжалостным, беспощадным ослепительно-белым заревом.

Она погасила звезду сразу, как только поняла. Но было поздно. Всё исчезло. Пространство вокруг растворилось в жёлтых пятнах, в рези в глазах, в беспомощной пустоте.

— Дьявол… — простонал Дамиан справа. — Я ничего не вижу!

Весперис слева глухо выругался.

Мара протянула руки и нащупала их запястья.

— Мы ослепли?! — срывающимся голосом закричала она.

Весперис перехватил её руку, взяв в свою.

— Скорее всего только временно, — он старался звучать спокойно. — Арианвен говорил быть осторожнее с огнём и глазами. Слишком яркие вспышки могут вызвать ожёг сетчатки, но это пройдёт. Должно…

— Должно? — обеспокоенно переспросил Дамиан.

— Ну… — неуверенно отвечал Мор. — Нужно просто посидеть в темноте и дать глазам восстановится.

Он махнул рукой и погасил светильники, а затем потянул обоих друзей к дивану. Мара села между мальчиками, всё ещё намертво вцепившись в их руки.

— Расслабьтесь, — мягко сказал Весперис, вернув самообладание. — Закройте глаза. Просто посидим здесь, отдохнём.

— Легко тебе говорить… "расслабьтесь"… — ворчливо передразнил Дамиан. — Как ты всегда такой спокойный?

— Это я виновата… — дрожащим тоненьким голосом пролепетала Мара.

Её эфирная звезда, из которых она складывала созвездия в прошлом году, превратилась в оружие массового поражения.

— Перестань, — сказал Дамиан уже мягче. — Ты просто давно не практиковалась… Но смотри какая ты стала сильная!

Однако Мару это ничуть не успокаивало. Что будет с остальной её магией? Что будет, если она попытается создать немного воды? Затопит всю академию? А что будет, если она попытается снять проклятие с Веспериса?..

— Дамиан прав, — согласился Весперис. — Просто в следующий раз будем осторожнее и подготовимся к возможным… эм… последствиям.

Мара шумно выдохнула через нос, пытаясь взять себя в руки. Может быть и правда она паникует слишком сильно. Было глупо полагать, что её магия останется прежней.

Большой палец Веспериса успокаивающе поглаживал её руку, и она вдруг ощутила приливающий к щекам жар.

— Так… что нам делать? — спросила Мара, радуясь, что никто из них не мог видеть цвета её лица сейчас. — Просто ждать?

— Просто ждать, — подтвердил Мор почти лениво и не убирая руки. — Можем поспать.

— Прекрасно… — пробормотал Дамиан, сползая ниже по дивану.

***

Мара проснулась от того, что ей было неудобно. Слишком жарко. Слишком тесно.

Под её щекой мерно поднималась и опадала в такт спокойному дыханию чья-то грудь. Под ней билось сердце — ровно, размеренно. Мара осторожно втянула носом воздух. Стиральный порошок, лосьон для бритья, ничего лишнего… Весперис.

Мара затаила дыхание, только теперь осознавая, в каком положении она находится. Её ладонь покоилась на его животе почти касаясь ремня брюк. Его руки — на её плече. Она чувствовала тепло его тела, мягкость его расслабленных мышц под пальцами.

Мара зажмурилась, пытаясь не двигаться. Лучше всего ей было бы заснуть снова, лишь бы не стать той, кто первой разрушит эту идиллию. Но непрошенные мысли уже заполнили голову.

Дьявол...

В памяти всплыли строчки из молитвенного свода, которые вбивали с детства: «Плоть до брака — грех, объятия без обещания — бесчестие». Её стоило бы отправить в монастырь навсегда уже очень, очень давно.

Особенно если бы кто-то увидел всю картину…

На её коленях, обняв её ноги, словно мягкую игрушку, спал Дамиан. Мара чувствовала его горячее, влажное дыхание на своём бедре.

Ей было всего семнадцать, но по ощущениям она была близка к разрыву сердца. Оно то пропускало сразу несколько ударов, то пускалось в пляс. Руки онемели. Спина ныла от неудобного положения. Но сильнее всего она боялась пошевелиться. Сделать вдох не в такт и разрушить это странное, тёплое равновесие.

Маре уже почти удалось снова провалиться в сон. Тело наливалось тяжестью, дыхание Веспериса убаюкивало.

Но вдруг он вздрогнул, проснувшись.

— Который час?.. — хрипло пробормотал Весперис.

Он отнял руку от её плеча чтобы, по-видимому, взглянуть на часы. Её тут же пробрал холод там, где только что лежала его ладонь.

Весперис выругался сквозь зубы. Похоже, рассмотреть циферблат в темноте ему не удалось. Его рука вернулась на то же место.

Но затем он замер.

Мара почувствовала, как бешено заколотилось его сердце под её ухом. Словно запоздалое осознание догнало его только теперь. Она услышала едва уловимый запах свежего пота.

Глава 7. Репутационный ущерб

Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.

Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.

Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.

Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.

В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?

Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым — слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.

Будет ли хоть какое-то предзнаменование? Или однажды его просто… не станет?

Весперис вдруг поднял взгляд от книги, и его серые глаза на мгновение встретились с её.

— Тебя бабушка не учила, что пялиться на людей неприлично? — лениво поинтересовался он, тут же отводя взгляд.

Мара смущённо улыбнулась и пересела к нему на диван. Весперис отложил книгу и на мгновение замер, словно обдумывал что-то важное. Но прежде чем он успел заговорить, она тихо спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Весперис нахмурился и пожал плечами:

— Как всегда.

— Это хорошо или плохо?

Он шумно вздохнул.

— Я знаю о чём ты, — его голос сквозил недовольством. — Но я в порядке настолько, насколько это вообще возможно. У меня ничего не болит, я… Я в порядке. Правда.

Мара ещё какое-то время вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит правду. Но Весперис либо был искренен, либо умел очень хорошо врать.

— Ладно… — сдалась Мара. — Я помню: «делать вид, будто никакого проклятия нет».

Весперис удовлетворённо кивнул, но снова взглянул на неё серьёзно, даже немного напряжённо.

— Я тут подумал… — начал он. — Я ведь так и не поблагодарил тебя.

— За что? — растерянно спросила Мара.

— За то, что спасла мне жизнь тогда. В гроте.

Воспоминания хлынули на неё волной — мрак подземного озера, ледяная вода, мокрая, тяжёлая, липнущая к коже одежда, неподвижное тело Веспериса… Она вспоминала, как отчаянно умоляла его вздохнуть снова.

— Я не совсем понял, что произошло, — продолжил Весперис задумчиво. — Ты… вдохнула воздух в мои лёгкие?

Мара вспыхнула до корней волос.

— Ну… да, — пробормотала она, опустив взгляд.

Весперис чуть приподнял бровь, явно замечая её смущение.

— Никогда не слышал о таком способе, — признался он после небольшой паузы. — Но он, очевидно, сработал. Где ты этому научилась?

Мара сглотнула и заставила себя успокоиться. Она опустила взгляд и принять водить пальцами вдоль узора из золотистых драконов на обивке.

— Пару лет назад… — начала она медленно. — Я гуляла вдоль реки и увидела, как маленький мальчик упал в воду. Он барахтался, пытался плыть, но течение было слишком сильным. И тут какой-то юноша бросился за ним, вытащил на берег… и начал делать что-то странное.

Весперис слушал её, не перебивая, лишь внимательно смотрел.

— Он сначала надавливал мальчику на грудь, но тот не дышал. — Мара нахмурилась, вспоминая ту сцену. — И тогда юноша… приложил свой рот к его рту и начал вдыхать.

— И что было дальше?

— Сначала толпа возмутилась. Люди начали шептаться, что это какое-то колдовство или что он просто сумасшедший. Но тогда он крикнул, что он врач и знает, что делает.

Она сделала паузу, восстанавливая события в памяти.

— Через несколько повторений мальчик вдруг закашлялся и задышал. Все ахнули, откуда-то появилась его мама, а юноша… просто встал, улыбнулся и ушёл, как будто ничего особенного не произошло.

Весперис молча обдумывал услышанное, затем, словно вспомнив что-то, залез в карман пиджака, извлёк оттуда маленькую шоколадку и протянул Маре.

— Это тебе, — негромко сказал он. — За то, что спасла меня.

Мара удивлённо посмотрела на него, а затем перевела взгляд на шоколадку.

— Боюсь, одной шоколадкой тебе не отделаться, — проворчала она, разглядывая обёртку.

— Никакой шоколадкой невозможно компенсировать жертву, которую ты тогда принесла.

Мара недоумённо нахмурилась.

— О какой жертве ты говоришь? — спросила она с лёгким беспокойством.

Весперис вдруг приобрёл то выражение лица, которое всегда сбивало её с толку — на грани насмешки и абсолютной серьёзности.

— Скажем так… Ты провела довольно неортодоксальную реанимацию. В процессе которой, возможно, понесла… репутационный ущерб.

Мара ошеломлённо моргнула.

— Репутационный ущерб?

— Именно. — Мор кивнул. — Дело в том, что твои действия… технически квалифицируются как… ну… поцелуй.

Она замерла, пытаясь осознать услышанное.

— Ты ведь вдохнула воздух в мои лёгкие, так?

— Да… — медленно кивнула она, чувствуя, как её лицо снова начинает пылать.

— И для этого… ты приложила свои губы к моим, верно?

Глава 8. Серебряная ложка

Огромный фолиант приземлился на столешницу с таким грохотом, что Весперис вздрогнул, а мадам Розье зашипела на всю библиотеку.

— Извините… — прошептала Мара, заливаясь краской. Она села рядом, пытаясь спрятать лицо за волосами.

Весперис поднял бровь и склонился над книгой:

— Что это?

— Это, — торжественно произнесла Мара, — генеалогическое древо Айров. Тут все — портреты и имена, начиная от Дилана и его братьев и сестёр, и уходит… — она похлопала по тяжёлому переплёту, — на шестьсот лет назад.

Весперис изучил изящную обложку с укреплёнными серебром краями, а затем осторожно, с превеликим уважением, открыл первую страницу.

— Старинная работа, — пробормотал он, перелистывая пожелтевшие страницы. — Потрясающая каллиграфия. Смотри, даже чернила разные — в зависимости от века…

Они добрались до последней заполненной страницы. На ней — родители Дилана. Первое поколение, у которого вместо портретов фотографии. Ниже — имена детей. Фотографий пока не было: по всей видимости, они появлялись только после официального совершеннолетия.

— Отлично, — сказал Весперис. Его пальцы скользнули по последней строчке. — Попробуем найти твою заклинательницу.

Мара оглянулась.

— А где Дамиан? — спросила она, вертя головой.

Весперис пожал плечами.

— Не появлялся.

— Найду его, — бросила Мара, уже вскакивая. — Он должен это увидеть.

Мор только неопределённо махнул рукой, уже полностью погрузившись в изучение.

***

В комнате самоподготовки его не было. На тренировочных площадках — тоже. Не нашёлся он и в общей комнате. Мара даже порядком устала, оббегав всю академию, но оставалось только одно место, где он мог прятаться ото всех.

Дверь в забытый класс магии крови со скрипом распахнулась, впуская тусклый свет из коридора в полутёмное помещение. И тут же раздался шум — что-то упало.

— Дьявол, нельзя так врываться!

Дамиан стоял, явно только что вскочив с дивана, напряжённый, как подстреленный зверь. Одна его рука опущена вдоль тела, но слишком неестественно, слишком старательно. Он выглядел так, будто его застали за чем-то непозволительным. Виноватый. Опасный.

— Дамиан… — начала Мара, стараясь дышать ровно. — Я искала тебя, я… — она запнулась.

Её глаз зацепился за алую струйку, стекающую из-под наскоро натянутого рукава.

— У тебя кровь! — воскликнула она и потянулась, но он отдёрнул руку.

— Порезался, — буркнул он, отводя взгляд. — Всё в порядке.

— Порезался? Покажи. — Она уже делала шаг вперёд, тянулась к его руке.

Он отпрянул, не грубо, но быстро.

— Да перестань, — устало сказал он. — Я просто хотел попробовать новый приём с исцелением.

Мара нахмурилась. В классе было пусто. Ни кружек, ни сосудов, ни бутылок

— Здесь нет воды, Дамиан — тихо сказала она.

Он открыл было рот, но не нашёл, что ответить. Только отступил ещё на полшага, глядя куда-то в пол.

Сердце Мары ухнуло куда-то вниз. Неужели он…

— Ты не можешь этого делать, — сказала она севшим голосом. — Ты поклялся, Дамиан. Ты поклялся, что не вернёшься к магии крови. Ты умрёшь, если нарушишь клятву.

— Я знаю, — перебил он торопливо. — Я не… Это не магия крови. Я просто… забыл взять воду для исцеления. Понял это, когда уже… начал.

— Дай мне руку, — попросила она, и в её голосе не было приказа — только тревога.

Он поколебался, потом тяжело вздохнул и протянул руку.

Мара взяла его запястье и аккуратно подвернула рукав. На тыльной стороне предплечья — три тонкие, ровные царапины. Чёткие, не глубокие. Без суеты. Без колебаний.

Дамиан когда-то говорил об этом, с усмешкой, как всегда. Рассказывал, как упражнялся в исцелении — сначала причинял себе вред, а потом лечил. И только сейчас, глядя на свежую кровь, на ровные линии, она осознала, насколько это всё по-настоящему… жутко.

Он ведь сказал, что тренировался. Просто забыл воду.

Да. Наверное, так и есть. Наверное, иначе быть и не может.

Мара постаралась не думать, почему от этого объяснения всё равно стало холодно внутри.

— У меня есть вода, — сказала она. — Научи меня.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Разреши мне исцелить тебя, — повторила она, мягко. — Пожалуйста.

Дамиан выдохнул. На его лице мелькнуло что-то, похожее на облегчение.

Мара всё ещё держала его запястье, когда он слегка дёрнул её за руку и мягко потянул к дивану.

— Сядь, — тихо сказал он, и в его голосе не было ни капли раздражения.

Она села рядом, сняла рюкзак и достала флягу с питьевой водой.

— Что мне делать? — спросила она.

Дамиан помедлил, потом поднял правую ладонь и показал несложную формулу.

— Сосредоточься на хорошем, — сказал он. — Вода очень… чувствительная. Она впитывает настроение, как губка. Если ты в ярости или тебе страшно — у тебя ничего не получится. Надо… хотеть исцелить. Надо действовать через…

Он поперхнулся, отвёл глаза и добавил чуть тише:

— Через… любовь.

Мара удивлённо моргнула.

Дамиан чуть покраснел, но не стал отшучиваться. Он продолжал, уже спокойнее:

— Не ту, которую поют в балладах. Не романтику. Человеческую. Не каждый маг может исцелять. Потому что не каждый умеет… любить.

Мара смотрела на него внимательно, ожидая продолжения.

— А чтобы стать настоящим целителем, — добавил он, — нужно уметь любить всех своих пациентов. Искренне. Чисто. Даже если это кто-то противный, колючий… как я.

Он усмехнулся, но Мара не ответила ни улыбкой, ни словом. Только посмотрела на его руку, потом на воду в фляге. Она повторила жест, жидкость послушно выпорхнула из горлышка и обернулась вокруг её руки. Вода была прохладной, от прикосновения к коже у неё побежали мурашки.

Мара несколько раз глубоко вздохнула и постаралась отогнать все нехорошие мысли, связанные с Дамианом, которые преследовали её в последнее время. Она вернулась в ту ночь в ванной, когда он исцелял её рану. Когда он сказал, что ему не всё равно. Когда она поцеловала его в щёку.