Трекер 2. Псайкер

Пролог

Пролог.

Майор Александр Дмитриевич Баранов — глава городского отделения по контролю инопланетной активности, особого подразделения ФСБ, оперативной работой заниматься был не обязан. Но чертов дефицит кадров и безалаберность сотрудников снова заставили его выбраться из теплого уютного кабинета. Как ни старался Баранов, но не до всех сотрудников удавалось донести, что не стоит связываться с бессмертными существами, обладающими сверхъестественными силами. Одно дело — тихо-мирно поговорить, убедить зарегистрироваться и вести себя прилично, не нарушая законодательство РФ, раз уж решили здесь обосноваться. Другое — пытаться качать права... Очень жаль, но в усиление присылают зачастую профанов, не желающих понимать местной специфики. Как ни объясняй, они все равно пытаются качать права, наивно полагая, что на них кому-то не плевать.

Вот и в этот раз якобы образцовые сотрудники встряли на ровном месте... И Александр Дмитриевич был заранее уверен, что всё могло обойтись и без печальных последствий. Силовой контакт — последнее дело, только в случае особой несговорчивости объекта и его агрессивного поведения. И даже тогда инструкции требовали вызывать группу специального реагирования, а не геройствовать. Положиться не на простых бойцов, а на прикормленных сильных трекеров по идейным соображениям, предпочитавших служить отечеству, а не себе. Однако Войтов и Лебедев почему-то забыли об этих прописных истинах. Или же оказались излишне самоуверенны... И о чем думали? Теперь с них не спросишь — мертвые не любят трепаться.

Лестница вела на пятый этаж, лифт не работал. Старая обшарпанная девятиэтажка, на окраине города. Мусорные кучи перед домом, жильцы социальный статус которых оставлял желать лучшего — алкаши, наркоманы и проститутки. Сюда то и затесался иномирец. И жил, судя по всему здесь, не первый месяц, а то и год. Жил бы и дальше, если бы в больницу не поступил его недавний собутыльник — нога располосованная когтями, словно со львом подрался. Так и спалился. По всем больницам города действовал особый указ — сообщать в случае выявления необычных травм и физических особенностей пациентов. В девяноста девяти процентов случаев, бесполезные, мусорные отчеты. Но время от времени всплывали случаи вроде этого. Уже из этого можно было делать выводы. Почему рядовая профилактическая проверка превратись в кровавую бойню?

Дверь в квартиру была открыта, на лестничной площадке дежурил вооруженный до зубов боец спецназа. Старенький АКМ был таковым лишь визуально — замаскированная лазерная винтовка второго технологического уровня. Охранять здесь было уже нечего, парня оставили здесь на всякий случай. Баранов зашел внутрь, переступая через источающий зловоние мусорный пакет. Грязный, заваленный хламом коридор и такая же пропитанная жиром и табачным дымом кухня, ныне густо залитая кровью. В каждом углу — кучки пустой водочной тары. Следы крови на подоконнике, вырванные с мясом петли.

В спальне на кровати сидел единственный уцелевший свидетель и участник произошедшего — мужик с лицом пропойцы. Судя по перегару и плавающему взгляду, поддатый. Ради него, собственно, Баранов сюда и явился — дожились, даже опросить свидетеля некому.

— Что тут у нас, Шахов?

— Вот, Александр Дмитриевич. Михаил Андреевич Гвоздецкий. Сотрудничать отказывается, требует адвоката. Говорит, что ничего не видел, якобы сознание потерял, — ответил мне Игнат, молодой парень, стажер.

Один из тех, кто достался ему без опыта оперативной работы и кто когда-нибудь, как надеялся майор, вырастит в хорошего опера...

— Что значит "якобы" — так и было. Бахнуло что-то, вот я и отрубился...

— Не пойму я вас, Михаил Андреевич... Зачем вы валяете дурака? Кого прикрываете, убийцу? Между прочим, за дачу ложных показаний статью у нас еще никто не отменял, — сразу взял быка за рога Баранов.

Мужика передернуло, видимо, от недавних воспоминаний.

— А вдруг этот черт вернется? Вы бы видели, на что он способен...

— Если вы думаете, что я такое вижу впервые, то вы ошибаетесь. Если он вас сразу не кончил, то зачем делать это после? Ему теперь один путь — бежать куда глаза глядят, не останавливаясь. А вы на себя по надуманной причине преступления вешаете... Укрывательство, лжесвидетельство, а если слегка притянуть за уши, то и соучастие. Считаете, за решеткой будет безопасней?

— А что сразу за решетку? — возмутился мужик, — Не надо за уши... Я, между прочим, жертва...

— Это пока жертва, а ведь можно и с другой стороны взглянуть. Кровь на одежде... не ваша. Надо ли сомневаться, что анализ покажет, что принадлежит она нашим сотрудникам?

— Да здесь все в крови! Ваши же меня в ней и валяли!

— Это вы в суде будете доказывать...

— Ладно, ладно, я всё понял! Спрашивайте, но подписывать я ничего не буду! — вскрикнул Михаил Андреевич. — Если я про оборотней начну рассказывать, меня в психушку упекут.

— Значит, все-таки оборотень, — поддержал диалог майор.

— Ну... метафорически. Допился он, с кем не бывает, облик человеческий потерял...

— Не надо юлить, Михаил, мы же договорились. Нам ваши подписи без надобности. Просто скажите, кто это был. Тигр, волк, росомаха?

Свидетель еще немного поломался для вида, но в итоге ответил:

— Кошак, серый.

— И как этого кошака звали?

— До того, как обернулся... Никиткой... Военный вроде как бывший. Нигде не работал, а квартиру снимал, и бухлишко всегда было. Один пить не любил, весь дом к нему захаживал. Я тоже...

— Ясно. Что вы делали на кухне?

— Я же говорю — пили. Когда пришел, Никитка уже в хлам был... Всё рассказывал про то, как умирать больно. Сильно, видать, его контузило...

— Ближе к делу.

— Ну, в дверь позвонили. Никитка открыл, пустил их. Один светлый, высокий, второй пониже, темненький. Начали вопросы задавать. Никита их на хрен послал и выпить предложил... Но они всё спрашивали, потом с собой его куда-то зазывать стали. Никита их на выход попросил... Грубовато. Но они настаивали, угрожать стали. Тогда он вспылил и бутылкой пустой в них запустил… Мелкому в ногу прилетело, больно.

Глава 1.Воскреший

Тьма и зудящее ощущение... Боль? Нет, дезориентация. Полная, абсолютная. То чувство, когда забыл что-то важное и никак не можешь это вспомнить. Только в этот раз вспоминать не выходило ничего... Бесконечность в бесплодных попытках осознать себя. И одна эмоция, прикрывающая прочие... Страх? Нет, крайняя степень растерянности. Сколько это еще будет продолжаться? Никто не говорил, что воскресать так неприятно...

Наконец что-то изменилось — тихо пискнуло, завибрировало, и «свет включился». Я открыл глаза, с трудом вспоминая, как я здесь оказался. Минуту тупил, собирая информацию по крупицам, прежде чем с содроганием вспомнил последние секунды своей жизни. Воспоминания были четкими, детальными, но блеклыми, будто эти события происходили не со мной, а были подробно мне пересказаны. Но даже так от них становилось не по себе — сродни переживанию за героя в кино. Невольно примеряешь всё на себя, но, если слегка отстраниться, то отпускает.

— Это был точно не сон? — еле слышно прошептал я.

Но вопрос прозвучал как гром, эхом отразившись от голых, белых, светящихся стен. Кубическая комната, три на три метра, — просторно и страшно одновременно. Отсутствие четких ориентиров всему виной? Еще меньше добавлял радости тот факт, что я был жестко зафиксирован на обитой мягким светлым материалом кушетке. Однако стоило мне внутренне возмутиться, и пластиковые «оковы» тут же разомкнулись, бесследно исчезая. А ложе, бережно подхватив меня, поставило на ноги.

«Для уменьшения вероятности возникновения шокового состояния в связи с отсутствием соответствующей психологической подготовки было принято решение о временном снижении интенсивности воспоминаний и сглаживании эмоционального фона. Не беспокойтесь, все краски пережитого вернутся к вам в ближайшие часы».

Угу, спасибо. Значит ли это, что меня еще успеет накрыть... И сидеть в уголочке, пуская слюни, мне предстоит несколько позже? Тьфу. Надеюсь, что эта превентивная мера все же смягчит возможные последствия. Впрочем, сильного беспокойства по этому поводу я тоже не испытывал, и виной этому, очевидно, был все тот же «сглаженный эмоциональный фон».

Пол был не холодный и мягкий, словно покрытие на беговой дорожке, но стоять на нем голым посреди пустой комнаты было все-таки некомфортно. В ответ на мои мысли в одной из стен открылась панель, внутри которой виднелась одежда. Селф-деска на руке не было, но каким-то загадочным образом автоматика распознала мое желание. Как это работает, я мог только предполагать. Теоретически проводником, считывающим мои мысли, мог быть и пол... Ууу, башка дырявая. Нужен ли Сети в принципе контакт в виде внешнего физического посредника? Она ведь и так внутри меня. Раньше я об этом не задумывался, но, возможно, что селф — это всего лишь хранилище личной информации.

Опровержение этой мысли я получил практически сразу. В нише, кроме полюбившейся мне футболки с капюшоном, куртки и широких штанов, оказался новенький селфдеск. Нацепив его на руку, я обнаружил, что вся моя инфа на месте. В том числе отчеты по банковским транзакциям. Даже закладки из инфосети синхронизировались. Удобненько. Вывод напрашивался сам собой: селф выступает в роли тактильно-визуального интерфейса для доступа к услугам Сети. И в этот раз он достался мне совершенно бесплатно: никаких списаний со сета.

Интересно, это особенность глобальной миссии, обещавшей полный откат? Или возмещение носимого устройства — это часть услуги сейва? Впрочем, неважно — узнаю, когда, сдохну за свой счет. Улыбнувшись этой мысли, я поблагодарил невидимого доктора за своевременный «укол» успокоительного. Если не заниматься самокопанием, то чувствовал я себя прекрасно.

Оделся, обулся, преодолев неожиданно возникшее чувство неуверенности, я вышел в проявившийся в стене проем, оказавшись в огромном куполообразном холле наноцентра. Прежде мне доводилось видеть его только на изображениях в инфосети. Всю внутреннюю поверхность полусферы занимала яркая реклама всевозможных модов и улучшений. Даже под потолком виднелись привлекающие глаз картинки. При этом цветовая гамма и форма информационных окошек были так выверены, что чувства диссонанса это красочное месиво на удивление не вызывало. Пока не заострил внимание на конкретном элементе, всё смотрелось некой единой дизайнерской концепцией.

Стоило сделать шаг наружу, как проем за мной затянулся, а на его месте возник схематичный рисунок с надписями, предлагающими мне модификацию, позволяющую видеть в темноте. Улыбнулся — таргетность на высшем уровне. А стоило задержать взгляд на экране, как интерактивный билборд выдал мне сразу несколько вариаций этого решения. От замены собственных глаз бионическими протезами до генетического вмешательства, поле которого можно было лицезреть мир глазами кошки. Не знаю, чем это всё было лучше визора в НВ-режиме, встроенного в комплект БК-2, но стоило от трех до десяти раз больше.

Отвернувшись от рекламы, я осмотрелся. Вокруг прогуливалось немало, казалось, праздно шатающихся людей. У стендов, демонстрирующих преимущества тех или иных технологий, они собирались целыми компаниями, восхищаясь новинками или ожесточенно обсуждая увиденное. От этого строго функциональное учреждение, занимавшееся модификациями человеческого тела, предоставляющее медицинские услуги и осуществляющее воскрешения, больше напоминало развлекательный центр. Взрывы, яркие, красочные ролики, трансляции эпизодов с Арены. Возможно, именно такой атмосферы и добивался неведомый создатель этого местечка.

Впрочем, хватало и тех, кто на полном серьезе задумчиво изучал информацию на экранах, запрашивая подробности той или иной технологии. После, очевидно сделав выбор, они заходили внутрь светящихся белым светом проемов. Другие, напротив, появлялись наружу. Кто-то довольный, заполучив желаемое, но встречались и те, на чьих лицах читалась досада, а иногда даже и отчаяние. Неудачники, которым не хватило эргов на очередной сейв? Меня аж передернуло.

В центре зала также стояли стенды. Эти крутили ролики с участием топовых трекеров. Нарезки наиболее красочных моментов, демонстрирующих их способности в реальных боевых условиях. После которых подробно разбирались преимущества использованной экипировки и модификаций. Стоило мне к одному из них подойти, как на экране возник бородатый мужик с длинными русыми, убранными в хвост, волосами. Простая свободная одежда из мешковины и никакого оружия.