Третий не лишний

Пролог

— Тася, — заныла мелкая, вжимаясь в меня дрожащим тельцем, — Тася, мне страшно!

Мне тоже было страшно, но показывать это перед детьми было нельзя. Взрослые ушли в зал советов, оставив детей на меня, мол что может случиться. А случилось то, чего мы все боялись — до нас докатилась война. Десяток детей, гул надвигающегося войска, звуки лопающихся пульсаров и снарядов. Все тихо лежали по своим кроваткам, усвоив, что при нападении нужно затаиться; только Муська не унималась, я уже к себе в кровать её перенесла, не помогло.

Пойдя на сотый круг скуляжа Муся переплюнула себя и начала срываться на крик. Пришлось закрыть ей рот ладошкой, помогло не слишком хорошо, но сойдёт и так.

Всполохи факела отразились на противоположной окну стене, заставляя зажмуриться и начать молиться всем известным и неизвестным богам. Только бы прошли, только бы посчитали, что тут никто не живет, пусть они спешат, пусть! Скрип двери разразился громом, от неожиданности даже мелкая успокоилась, до боли закусив мой палец. В предбаннике послышались шаги и голоса, все мы замерли, считая последние секунды нашей жизни. И каким же облегчением был звук закрывшейся двери и тишина наступившая сразу после этого! Все дружно выдохнули, слушая удаляющийся шум захватчиков, шедших по уже наверняка разрушенному поселению. Я поерзала в кровати, удобнее устраивая притихшую Мусю.

Закрыла глаза, восхваляя высшие силы, а когда открыла — устоявшийся было мир перевернулся. Напротив моей кровати стоял мужчина с раскосыми янтарными глазами и ехидно ухмылялся, поглаживая в руках медового цвета пульсар, льнущий к нему как кошка. Одно биение и сердце замерло, Муська больше не дышала, все дети застыли в своих кроватках, словно скованные льдом. На глазах навернулись слезы, но толку плакать — мой черёд близок и слезами дело не решишь.

— Вставай, — хрипло сказал мужчина, — Ты пойдёшь с нами.

— Пожалуйста... — взмолилась я, пытаясь привести Муську в чувства, — Прошу вас...

— Быстро! — от повелительного тона варвара хотелось заскулить и залезть под кровать.

Делать нечего, встаю, укладываю неподвижную Мусю на середину кровати, подтыкаю одеяло, словно она может замерзнуть; словно она живая. Достаю старый рюкзак из под кровати — он был всегда на готовые, такова жизнь в условиях войны. Утираю бегущие слезы тыльной стороной ладони и смотрю в ненавистные полыхающие огнём глаза.

— Как тебя зовут? — спрашивает, будто есть дело до имени будущей игрушки.

— Таисия, — вообще то меня звали Тангирра, но я ненавидела это имя за его инакость и никогда не называла, — Тася.

— Будешь Тангри, скажешь, что не помнишь откуда тут оказалась, — нет, ему не было дела до моего имени, — Забыла говори. Поняла?

Кивнула, боясь лишний раз открыть рот. Тангри так Тангри, какая мне уже разница, если случилось самое ужасное из возможного. Я знала, что будет дальше — я самая взрослая из детей и самая маленькая из взрослых. Меня берут в плен и я стану одной из игрушек для воинов. Лучше бы меня сразу убили, чем то, что мне предстоит; по миру ходили разные ужасы о деяниях варваров. Самым благим из них было причинение смерти.

Мужчина махнул рукой и двинулся на выход, я не рыпаясь последовала за ним. По пути сняла с крючка куртку, кажется чужую, но было плевать — вряд ли кто то поделится со мной вещами в дороге, а замерзать и болеть, ко всем прочим невзгодам, совершенно не хотелось.

Воины отошли на приличное расстояние от поселения и нам пришлось бежать, что бы догнать их. Точнее, бежать пришлось мне, а для верзилы ростом под два метра это были обычные шаги. Впереди виднелся обрыв с быстрым течением, я глянула вниз и решение пришло спонтанно; вода бурлила, лёд уже тронулся и река превратилась в мощную мясорубку. Ещё несколько шагов и я смогу прыгнуть вниз, так чтобы упасть прямо в воду, чтобы ну совсем без шансов. Шаг. Второй. Третий. Отталкиваюсь посильнее и прыгаю вперёд закрыв глаза — умирать всегда страшно. Но день сегодня не задался — меня схватили за воротник куртки и я полетела в сугроб.

— Мозгов совсем нет? — зло спросил "спаситель" и пошёл вперёд не дожидаясь пока я встану и совершенно не опасаясь моего повторного прыжка.

После отрезвляющего удара о заледеневший снег кончать счёты с жизнью значительно перехотелось. Встала, отряхнулась, побежала. Как верная мелкая собачонка за своим хозяином. Противно.

Многоголосный гогот был уже настолько близко, что я смогла распознать слова — не наши, чужой язык. Различаю слово дом и слово месяц, мои познания не блещут.

Нас с провожатым быстро замечают и отряд останавливается, обращая взгляды ко мне.

— Как звать? — на ломаном Рильском спрашивает вышедший вперёд огромный усатый мужчина лет пятидесяти с чёрными точками глаз.

— Тангри, — покаянно молвлю под пристальным взглядом янтарноглазого.

— Как тут кажешься? — я не поняла вопроса, но помня наставления просто ответила:

— Я ничего не помню...