Третий не лишний

Глава 1.

Бокалы, столкнувшись, едва не выплескивают пиво друг на друга. Катастрофы удается избежать в последний момент.

- Забирай, - бросаю небрежно через плечо.

- Не в духе? - интересуется Данил, поднимая поднос с двумя высокими бокалами, до краев наполненными пенным напитком.

- Еще одни косяк, и Ромео вылетит отсюда без расчета. Так ему и передай.

Полоснув по моему лицу ехидным взглядом, Даня разворачивается и исчезает в глубине полупустого зала.

Да, я зла! На Ромео, что нажрался вчера как свинья, и не вышел в свою смену, на Даню, что в последнее время позволяет себе много лишнего.

И на себя! Твою, мать, как я ненавижу себя за то, что сейчас чувствую!

Протирая салфеткой глянцевую столешницу барной стойки, не сдерживаюсь и скашиваю взгляд в левый угол зала. Туда, где за столом сидят мой парень и его друзья.

Сегодня среди них человек, которого я не видела два месяца.

Филипп Эйне. Его фишка – исчезать и так же внезапно появляться. Именно из-за своей нездоровой реакции на этого парня я на себя люто злюсь.

Нет в нем ничего особенного. Обычный парень с короткой стрижкой и небольшим шрамом на лице. Не красавец. Мало говорит - больше слушает. Никогда не улыбается, а если смотрит, то будто сквозь тебя.

Его не было несколько месяцев, но как только он вошел в наш бар, мне стало в нем тесно.

Сегодня не моя смена! Я планировала спокойный вечер в одиночестве. В компании пледа, гетров и аниме. Но вместо этого я тру стекло и задыхаюсь от присутствия одного единственного человека.

- Крис!.. – окликает меня голос Артема.

Поворачиваю голову и вижу, как, задрав руку, он показывает мне два пальца.

Киваю и, скользнув взглядом по всей компании, на миллисекунду задерживаюсь им на лице Эйне. В центр груди приходится тупой удар, потому что он тоже смотрит. Ни одной эмоции, слепые глаза, и вообще не понятно, узнал он меня или нет.

Встаю к ним спиной, снимаю с полки два бокала и ставлю их на стойку. Лицо горит, и вдоль ключиц больно тянет.

Какого черта он вернулся?!

Наливаю пиво и прошу Даню, чтобы унес. Потом немного отпускает, потому что к восьми вечера бар традиционно забивается под завязку.

Барную стойку атакуют жаждущие набраться, и мне даже при желании не увидеть углового столика.

- Двойная Маргарита, - просит Майя, сгоняя с барного стула щуплого бедолагу.

Пока я смешиваю ингредиенты, она делится подробностями вчерашнего свидания, ни капли не заботясь, что кроме меня, ее слушают еще как минимум шесть человек.

Майя наш постоянный клиент. На бабки, что она здесь пропивает, мы как минимум отбиваем коммуналку. Яркая блондинка тридцати с чем-то лет, перманентно голодная до секса.

Вчера уже перед самым закрытием она подцепила пьяного женатого мужика, который, как транслирует сейчас Майя, так и не смог ее осчастливить, потому что нехрен пиво с кониной мешать.

Я, не переставая, делаю коктейли и наливаю пиво. Изредка бросая на нее взгляды и кивая, даю понять, что жадно ловлю каждое слово. Мне не сложно, а Майя получает иллюзию, что кому-то интересны приключения ее пилотки.

К полуночи посетители начинают расходиться. Барная стойка перестает походить на облепленную мухами сахарную палочку, и я, наконец, могу позволить себе присесть.

Однако стоит мне выдохнуть, как приглушенное занятостью волнение вновь дает о себе знать. Мой Артем все еще развлекает своих друзей за угловым столом, и, кажется, их стало только больше.

Филипп тоже здесь. Развалившись на диване, со скучающим видом смотрит на ржущих парней. Мутный тип. Когда я вижу подобное, невольно задаюсь вопросом – эти шутки слишком тупые для него, или он слишком тупой для этих шуток?

Второй вариант для меня более желателен, потому что я жажду его прокола. Любого. Хоть что-то, чтобы образ его в моей голове пошел трещинами и сломался. Но пока, к сожалению, безрезультатно.

Навожу порядок за барной стойкой, собираю и отправляю стекло на мойку, попутно накидываю список на закуп и кошусь в левый угол, ожидая момента, когда господа соизволят очистить помещение.

Но нет. Курят кальян, о чем-то тихо переговариваясь. И все бы ничего, если бы не остановившийся на моем лице цепкий взгляд одного из парней.

Не обыденный случайный взгляд, нет! Взгляд человека, узнавшего обо мне что-то очень личное. Полный азарта и предвкушения.

Разрываю зрительный контакт и утыкаюсь глазами в ровный ряд кранов, стилизованных под пивные бочки. Скользнувший по коже сквозняк промораживает до костей, и в затылок по ощущениям вонзается дротик.

Срань Господня. Только не это!.. Тёма снова перебрал и показывает друзьям мои фото?

Подозреваю, что такое уже случалось, хотя я не ловила его за руку. Догадалась по сальным взглядам и грязным намекам его друзей. Артем умело отпирался, и я ему почти поверила.

Мысленно листаю галерею его фото и задыхаюсь от ужаса. А когда представляю, как их будет разглядывать Эйне, и вовсе цепенею.

Глава 2.

Артем Бурковский мой сводный брат. Наши родители, мой отец и его мать, поженились ровно за полгода до гибели папы в автомобильной аварии. После его смерти наша семейная кофейня уплыла в руки безутешной вдовы и уже через три месяца стала называться баром «Старый лес».

Мой отец не был успешным дельцом. Пока была жива и здорова мама, здесь был тихий уютный семейный ресторан. В топ десять самых дорогих ресторанов Москвы он не входил, но постоянных клиентов у нас было больше, чем достаточно. Потом мама заболела и умерла, когда я заканчивала школу.

Дела ресторана пошли хуже, и примерно через год отец значительно сократил зал и сделал из него небольшую кофейню. Содержать ее было гораздо проще, и она, если не процветала, то уверенно держалась на плаву.

Здесь-то папа и познакомился с Кристиной Дмитриевной Бурковской, что захаживала выпить чашечку кофе и поболтать с отцом обо всем на свете.

Через несколько месяцев они поженились и съехались в нашей квартире. Отец витал в облаках от счастья. Сдувал пылинки с Бурковской и даже в наших одинаковых именах видел перст судьбы.

Сыну Кристины Дмитриевны, Артему, меня представили на их свадьбе. Он пришел с подружкой, а ушел со мной. Вызвался проводить до дома, и повел гулять по городу. Я вернулась утром уставшая и влюбленная по уши.

Артем как змей – искуситель. Умеет очаровать и приворожить. Знает, что сказать, как посмотреть и дотронуться, чтобы мгновенно расположить к себе человека. Даже такую, как я. Замкнутую и нелюдимую от природы.

Мы стали встречаться. Папа, с одобрения Кристины Дмитриевны, с радостью благословил наши отношения, снова узрев в них перст судьбы. Хотя я и сама тогда в него поверила, потому что впервые в жизни мне так сильно понравился парень.

Он был потрясающ. Высокий, с красивым подвижным лицом и копной волнистых волос. А как он говорил! Заслушаешься! Я за всю свою жизнь не произнесла столько слов, сколько он мне наговорил за первые три свидания.

Я ходила шальная и пьяная от счастья. Он так целовался, он так умело трогал меня, что четвертое свидание закончилось в его квартире на смятых простынях.

Тёма был нежным и чутким, и я окончательно пропала. Собрав вещи, переехала в его квартиру и по выходным стала подрабатывать барменом в клубе, которым Артем владел на пару со своим другом.

Это была моя инициатива, мне было искренне интересно то, чем занимается мой парень.

А потом авария. Трехдневная кома и смерть папы. Не считая Артема и мачехи, у меня остались только дальние родственники в Забайкалье, которые даже не приехали на похороны.

Это были ужасные дни, я забросила учебу, и кофейня закрылась. А после сороковин Кристина Дмитриевна и Артем сообщили мне, она уже никогда не откроется, а помещение переделается под модный бар.

Мы с Тёмой не ругались, потому что я в принципе не умею истерить и скандалить, но… я закрылась. Молчала, держа свое мнение при себе и наблюдала, как исчезает последнее, что осталось после родителей.

Идею заведения, название и даже интерьер Тёма слизал с известного бара в Праге. Получилось круто, правда. Артем выдернул свою долю из клуба и всеми деньгами влился бар «Старый лес». Ушло все, и даже пришлось занимать у его матери на рекламную кампанию.

Его открытие показали по местным каналам и осветили в прессе. Среди приглашенных были известные блогеры, актеры, певцы и парочка светских львиц. Наш бар произвел фурор и отбил затраты всего за полгода.

Я продолжаю работать барменом и выполняю обязанности администратора бара. Тёма здесь официально хозяин, хотя, следует признать, фактом этим не манипулирует.

Живем мы здесь же, в помещении на втором этаже, которое со временем оборудовали себе под небольшую квартиру из двух комнат, и пока, за исключением небольших косяков Бурковского, меня все устраивает.

***

Почувствовав несильный тычок в спину, разлепляю глаза и переворачиваюсь на спину.

- Сколько времени? – хриплю спросонья.

- Полдвенадцатого, - , хмыкает Тёма, с разбега прыгая в кровать, - вот ты дрыхнуть!

Это да! Я типичная сова, а Темка какой-то гибрид – вечером сова, а утром жаворонок. Ему хватает четырех часов в сутки, чтобы выспаться и чувствовать себя бодрым.

- Мне в универ съездить надо, - бормочу с улыбкой, чувствуя, как его шустрые руки быстро пробираются под одеяло.

- Представь, что я тебя не разбудил, и ты проспала.

Я люблю утренний секс, и гад этим умело пользуется. С головой ныряет под одеяло и, растолкав мои ноги, припадает ртом к скрытой трусами промежности.

Низ живота схватывает тугим спазмом. Я раскидываю бедра и хватаюсь руками за изголовье кровати. Тёма знает меня наизусть, выучил, когда сам знакомил меня с миром секса.

Нашел единственный, но очень действенный способ заставить меня испытывать оргазм.

Давление кончика языка на ластовицу трусов, медленные поглаживания и нежный прикус плоти через ткань.

- Тё-о-ом…

Сгибаю ноги в коленях и толкаюсь ему навстречу. Слышу из-под одеяла голодное рычание и чувствую, как промокшее белье сдвигается в сторону.

Глава 3.

Ненавижу такси. Метро, маршрутки или троллейбусы – что угодно, только не такси. Не выношу нахождения с незнакомым человеком в замкнутом пространстве.

Поднимаюсь из метро, перепрыгивая через две ступени. Накидываю капюшон на голову, потому что в ком-то веки погода совпала с прогнозом метеорологов и, минуя жилой квартал, сворачиваю на улицу, где находится наш бар.

Захожу внутрь, у порога смахиваю с куртки капли дождя и беру курс на барную стойку, за которой, как ни в чем, ни бывало, стоит Рома.

- Привет, - закидываю рюкзак на стойку и седлаю высокий стул.

- Привет, Кристинка – мандаринка, - проговаривает скороговоркой, - как жизнь?

- Нормально, только задолбалась работать за всяких пьяных Ромео.

- Соррян, больше не повторится, - отбивает, даже не моргнув глазом.

Охренел в край! Никакой ответственности, на работу приходит, когда есть настроение, хамит и язвит. А все потому, что все здесь личные друзья Темочки.

Достало.

- Конечно, не повторится, ты оштрафован на двадцать процентов, - сообщаю, копируя его тон, - еще один залет, пойдешь искать другую работу.

- Двадцать? – расставив широко руки, упирается ими в стойку и подается ко мне, - а че не сорок?

- Еще одно слово, Ромео, и будет сорок!

- А Темыч-то знает?

- Его распоряжение, - улыбаюсь мило и вдруг чувствую, как в атмосфере что-то неуловимо меняется.

Ковыряющий мое лицо взгляд Ромы взлетает вверх и устремляется мне за спину.

Мое тело деревенеет, и легкие скукоживаются до состояния пересушенной кураги. От затылка по шее и вниз по спине стекает неприятный озноб.

- Здорово, Фил! – восклицает Рома, выбрасывая правую руку из поля моей видимости.

Ответа не следует, но рукопожатие, очевидно, принимает. Подходит ближе и садится на соседний стул, после чего в фокус моего зрения попадает крепкое плечо и рука, одетые в кожаную куртку. Из-под рукава виднеется браслет спортивных часов. Ладонь жилистая, широкая.

Я не шевелюсь. Неосознанно тяну носом воздух и не чувствую почти ничего. Влажная кожа куртки, запах мыла и совсем немного лосьона для бритья.

Он не курит, да. Не курит и не пьет. По крайней мере, я ни разу этого не видела. И голос… вспоминаю, когда последний раз я его слышала, и вдруг он раздается совсем рядом от меня.

- Бурковский на месте? – безразличный отстраненный тон, требующий немедленного ответа.

Невольно вздрогнув, поворачиваюсь к нему корпусом.

- Привет.

Коснувшись меня незаинтересованным взглядом, неопределенно двигает головой и снова смотрит на Ромео.

И что это было?.. Абсолютно непонятный жест – не то поздоровался, не то отмахнулся, как от надоедливой мухи.

От унижения на лицо наползает жар.

- Он наверху, позвать?

Эти двое прекрасно знают, что у нас с Артемом давно отношения и что там, наверху, с ним живу я! И при этом ведут себя так, словно я пустое место.

- Я позову, - заявляю ледяным тоном, сползая со стула.

Забираю рюкзак и, обойдя Эйне по дуге, сворачиваю за барную стойку в коридор. Быстро его преодолеваю и по крутой лестнице взлетаю на второй этаж.

На кровати разбросана одежда Тёмы, из ванной доносится звук льющейся воды. Видимо, Филипп поэтому и не смог ему дозвониться.

Снимаю верхнюю одежду, и, пройдя в крохотную кухоньку, включаю чайник. Артем выходит из душа, когда он, вскипев, тихо щелкает тумблером.

- Тебя там спрашивают… внизу…

Я все еще горю от унижения и злости и силой воли держу в себе свое негодование.

- Кто? – легко шлепает по ягодице, протискиваясь мимо меня в кухню.

- Эйне.

- О, бл*дь! Точно! Мы же договаривались встретиться!..

- У тебя с ним какие-то дела, Тем?

- А?.. – останавливается и награждает меня кристально честным взглядом, - да нет… так, потрындеть…

- Эйне и потрындеть? – переспрашиваю, усмехаясь, - ага… да, охотно верю.

- Да, блин! Ты чего, детка? – отшвыривает полотенце в сторону и, обхватив талию, отрывает меня от пола, - ПМС, что ль?

- Я просто спросила, Тем…

Обнимаю горячую после душа шею и зарываюсь пальцами в мокрые волнистый волосы.

- Он два месяца в Мюнхене чилил у отца… интересно же все разузнать…

- И скоро обратно собирается? – кривлю губы.

- Да х*й его знает, из него же никогда ничего не вытянешь. Ставит перед фактом.

- Он мне не нравится, Тёма.

- Чем?

Набрав побольше воздуха, выдыхаю его через сложенные трубочкой губы. Чем не нравится?.. Тем, что не здоровается и смотрит на меня, как на мушку дрозофилу?..

- Неприятный. На интуитивном уровне.

Глава 4.

Забиваю полку джиггерами и проверяю бокалы на прозрачность. В мойке знают, что огребут от меня за малейшее пятнышко.

Сейчас моя принципиальность и щепетильность играют на моей стороне. Придирчиво проверяя барный инвентарь, изображаю крайнюю степень занятости.

Причина – к болтающим с краю барной стойки Артему и его другу Никите пять минут назад присоединился Эйне. В этот раз я даже не стала с ним здороваться. Хватило прошлого.

Тёма попросил для него стакан воды. Я налила и поставила перед Тёмой.

- Держи, - кряхтит появившаяся из коридора Полина и водружает на стойку еще одну партию стекла из мойки.

Повернувшись к парням полубоком, начинаю натирать его салфеткой.

Они говорят негромко, обсуждают какую-то сеть пафосных баров, недавно открывшихся по всей Европе. Тёма показывает видео и фото заведений, Никита восхищенно цокает языком и активно кивает головой.

Фил, по всей видимости, бывал там лично. Коротко отвечает на вопросы Артема и называет какие-то суммы.

Чем он занимается, интересно? Тёма говорил, он эти два месяца провел в Германии. Что он там делал? Таскался по модным барам?..

Не похож Эйне по прожигателя жизни. И на мажора не похож. Ни модной прически, ни брендовых шмоток, ни дорогих парфюмов. Только дорогой телефон и часы говорят о том, что у парня нет финансовых проблем.

- Крис, - окликает Тёма и выставляет указательный палец горизонтально.

Беру бокал, и, плеснув в него виски на палец, добавляю два кубика льда.

- Спасибо, детка, - подмигивает, когда подаю ему напиток, и тут же отвлекается на звонящий телефон.

Тихо выругавшись, берет его со стойки и, тронув Ника за плечо, встает со стула. Никита уходит за Артемом, а я остаюсь в компании Филиппа.

Чудесно. Обожаю неловкие ситуации.

Не люблю встречаться с ним взглядами, потому что его выражает всегда одно и то же – НИЧЕГО. Мне от этого жутко. И всегда почему-то стыдно.

Пробежавшись глазами по залу, ищу хоть какого-нибудь спасения. Официантов и просто знакомых посетителей. Но, как назло, ни единого шанса на спасение.

Кожа вспыхивает и покрывается сотнями мурашек. Щеку, шею с левой стороны и оголенное предплечье жжет огнем. Воздух становится густым – мое дыхание сбивается.

Если он на меня даже не смотрит, и все это фокусы моего сознания, я завтра же возьму направление к психиатру.

Быстро облизав сухие губы, оборачиваюсь.

Смотрит. Сложив руки на стойке и чуть подавшись вперед, от чего его плечи кажутся еще шире.

- Еще воды? – спрашиваю дерзко.

- На кого ты учишься?

Я ошеломленно застываю. Столь неожиданный вопрос вгоняет в ступор. Умеет Эйне удивить.

- Химфак.

Микродвижение бровью, очевидно означающее его удивление.

- На очном?

Недоуменно хмыкаю. Меня здесь ежедневно спрашивают о чем угодно: возраст, отношения, вкусы и даже предпочтения в сексе. Я умею отвечать так, что у любопытных раз и навсегда отпадает желание лезть в мое личное.

А с ним язык не поворачивается. И все шутки, типа «решил стать моим спонсором и хочешь оплатить учебу?» или «думаешь позвать меня работать в свою нарколабораторию?» вянут прежде, чем успевают вылететь из моего рта.

- Заочном.

- Почему?

Сдержанно вздыхаю. Зачем он решил прервать обет молчания?

- Потому что учебу на очном сложно совмещать с работой.

Говорить с ним физически тяжело. Лицо и шея нагреваются, и каждое слово – пытка над моими голосовыми связками. Я так и продолжаю стоять к нему полубоком и держать в руках пустой бокал и салфетку.

- И зачем тогда ты работаешь?

Боже… может, он правда тупой? И в этом вся его загадочность?

Развернувшись к нему, со звоном опускаю бокал на столешницу. Намерена ответить, глядя четко ему в глаза, но пасую в последний момент и торможу взглядом на родинке на его подбородке.

Выше не пускает давящая энергетика.

- Ты удивишься, - голос немного глохнет, - но чтобы жить, нужны деньги. А чтобы были деньги, люди работают.

- Темыч не в состоянии тебя содержать?

- Артем тут ни при чем. Я сама… так решила…

К счастью, в этот момент мой парень и его друг возвращаются. От них пахнет табаком и алкоголем. Тёма, сощурив глаза, внимательно смотрит на меня. Я успокаиваю его улыбкой, и он расслабляется.

А я нет.

Низкий негромкий голос Эйне еще звенит в моих ушах и растекается под кожей горячими волнами. Слова неприятно царапают мозг.

Какое ему дело, как я учусь и почему работаю? Я не объяснялась в этом даже Тёме. Поставила перед фактом, что перевожусь на заочное, и он не стал возражать.

И вообще, откуда Фил знает, что я учусь? Тёма разболтал?..

Глава 5.

- Крис… бл*дь… какая ты ох*енная!!! Ох*енная девочка…

Мои руки упираются в стену над головой, грудь расплющена о нее же, а таз, напротив, отведен назад.

Пальцы Тёмы во мне. Трахают в бешеном темпе, время от времени замирая, чтобы дать мне передышку. А мне странно и непонятно. Тело откликается, оно разгоряченное, мягкое под его руками, но сконцентрироваться на удовольствии не выходит, потому что перед мысленным взором темень глаз Эйне.

Его чертова энергетика, что я успела хватануть за мгновения нашего короткого зрительного контакта, еще гуляет в крови и дурманит мозг.

- Твою мать! Крис… - елозит горячим членом между моих ягодиц, - моя же?.. Моя?!

- Д-да…

Облизывает языком мочку уха, оттягивая, посасывает ее. Свободной рукой удерживает бедра.

Как я и думала, Тёма сильно возбудился. Едва дождался закрытия бара, притащил меня наверх на плече и распял у стены.

- Прогнись чуток… - шепчет сбито.

Оттопыриваю попу и приподнимаюсь на носочки. Чувствую, как зафиксировав мои бедра, он медленно меня наполняет. Оба замираем

, а я еще и зажмуриваюсь, потому что не хочу сейчас Эйне с нами. Вжимаю лицо в собственное предплечье, пытаясь стереть с сетчатки его образ.

Артем начинает двигаться, сначала медленными, похожими на раскачивания толчками, а потом, постепенно ускоряясь, переходит в режим жесткой долбежки.

- Тёма-а-а, - на выдохе.

Откидываю голову назад, ближе к нему, туда, где больше его запаха. Пробую оглянуться, чтобы видеть его, чтобы не сомневаться – нас здесь только двое, и больше никаких призраков.

Приняв мой посыл, Артем чуть замедляется и пихает язык в мой рот. Не целует, а просто метит собой еще одну территорию. Я закидываю руку назад и обнимаю его за шею.

Он сдавленно стонет, судорожно дергается и, резко из меня выйдя, сливает сперму на ягодицы.

- Бл*дь!.. Кристи… пздц… мне мало, еще хочу!..

- Ты долбанный извращенец, Тем!..

Оборачиваюсь, выкидываю руку, чтобы оттолкнуть, но он ее перехватывает и толкает меня в сторону кровати.

Я падаю на спину, пачкая постельное белье, и закрываю лицо руками. Артем, встав на колени, широко разводит мои бедра. Лижет яростно, помогая себе пальцами. Я борюсь с демонами в моей голове.

Иди к черту! Иди к черту, Эйне!..

Но образ его, как в насмешку, становится только ярче. Кажется, открой я глаза, и увидишь его лицо перед собой.

Оргазм накрывает слишком внезапно, с ужасающей мыслью, что там не Артем, а Филипп.

Глухо вскрикиваю и, подтянув колени к груди, перекатываюсь набок. Артем тут же пристраивается сзади и таранит меня по второму кругу.

- Ты больной, - хриплю в подушку, - извращенец…

- Мою девочку все хотят… Кри-и-ис… пздц, как заводит!..

На этот раз он не торопится. Берет меня медленно, с претензией на нежность. Целует плечи, тычется носом в шею.

Кончает в меня, менее бурно, чем в первый раз.

Потом долго лежим в тишине. Тёма, уткнувшись в мои волосы, и кажется, довольно улыбаясь. Я, распластанная на спине, слепо смотрю в потолок.

- Это не нормально, Тем.

- Все нормально…

- Нет, - поворачиваю к нему голову, - у тебя встал из-за бреда, что нес Ник?

Артем лениво открывает глаза. Молча на меня смотрит, и я задыхаюсь. Не из-за Ника.

Боже… Тёма, только не это…

Неужели он заметил мою реакцию на Филиппа?..

- Мне все это не нравится, - заявляю, принимая вертикальное положение.

- Что именно, детка? То, что мне нравится, что только я обладаю девочкой, на которую все пускают слюни?

- Мне не нравится, что ты позволяешь своим друзьям так со мной разговаривать.

- Ты о Нике? – хмурится, сощурив глаза, - тебя это обижает?

- Мне это не нравится, - повторяю упрямо.

Поднявшись на одном локте, Тёма двигается ближе и накрывает меня своим телом. Часто целует в лицо и смотрит виновато.

- Прости, я ему в следующий раз в бубен дам…

- Блин, да не в нем дело, Артем! Он ведет себя так, потому что ты это позволяешь!

- Ну, все – все!.. Тшш… успокойся, Крис. Понял я. Больше не повторится.

Глупо, конечно. Перевели тему на Ника, будто в нем дело. Оба понимаем, что нет.

Тёма прочувствовал мою реакцию на Эйне. Правильно прочувствовал.

Позже, когда Артема вырубает мертвым сном, я набираю горячую ванну и сижу в ней, пока не остывает вода.

Пора посмотреть правде в глаза. Он меня волнует. Не раздражает или бесит, а именно волнует. Как парень, как мужчина, как, мать его, представитель противоположного пола.

Он дьявол. Каждый раз, когда смотрит на меня, каким-то бесовским способом пробирается в самую душу и пытается воздействовать на мое сознание. Это не нормально. Это паранормально.

Глава 6.

Он почти ничего не ест. Пьет только яблочный сок.

Я тоже не пью алкоголь. Не люблю его за то, что он делает с нормальными людьми. За то время, что работаю барменом, насмотрелась до тошноты.

Все остальные за столом заметно веселеют, смех становится громче, юмор – пошлее.

Я на Эйне не смотрю сознательно, не подняла взгляда, даже когда он коротко поздравлял Эдика. Он, кажется, тоже на меня не смотрит, и я даже могу нормально дышать.

Очевидно, в присутствии двух десятков людей его энергетика распределяется на всех и перестает быть такой концентрированной.

Однако, как это часто случается, уже к середине вечера в компании начинается разброд и шатание. Кто-то уходит танцевать, кто-то виснет на барной стойке, другие исчезают за двустворчатыми дверями, чтобы освежиться и покурить на улице.

В какой-то момент нас за столом остается всего четверо. Филипп, друг Эдика Паша, его девушка, имени которой не вспомню, и я.

Паша, шепнув что-то подружке, встает и уходит. Та, забившись в дальний угол, утыкается в телефон.

Мы с Эйне сидим друг напротив друга. Я, уподобляясь подружке Паши, хватаюсь за телефон, а Филипп, взяв со стола стакан сока, откидывается на спинку кожаного дивана и направляет на меня всю мощь своей энергетики.

И со мной снова это происходит. Кожа воспаляется и начинает гореть, дыхания не хватает. В груди, там, где сходятся ребра, натягивается какая-то струна и тянет, тянет, тянет, смещая сердце туда, где ему жарко и тесно.

Тёма-а-а-а… где ты?..

Трусливо решаю, что через пять секунд встану и уйду, однако, в следующее мгновение я чувствую то, от чего по телу проходит мощный электрический разряд.

Моей лодыжки под столом касается его нога.

Я вздрагиваю и, в панике вскинув взгляд, проваливаюсь в темный омут. Сердце мощным толчком бросает на ребра, воздух застревает в горле.

- Красивое платье, - небрежно указывает стаканом в мою сторону.

Сам он в простом сером свитере с воротом под горло. На запястье все те же часы.

- Спасибо.

- Тоже не пьешь, - кивает на мой бокал.

- Профдеформация.

Делать это сложно, но я отчаянно изображаю невозмутимость. Кладу ногу на ногу и складываю руки на груди, отчего декольте становится еще провокационнее. С запозданием понимаю свой промах, потому что реакция Эйне не заставляет себя ждать.

Замедленно моргнув, он смотрит прямо туда. Я чувствую, как краснею. Сначала лицо, потом шея и грудь. Соски, к счастью скрытые моими руками, скукоживаются до боли. От пупка до паха тонкой струйкой стекает пряный ликер.

Я, кажется, теряю голову.

Наш визуальный секс прерывают вернувшиеся с танцпола девчонки. Шумно занимают свои места, сразу наполняют бокалы. Следом за ними появляются парни, пахнут улицей, алкоголем и табаком.

- Танцевать ходила? – падает рядом Тёма, шутливо бодает головой и прихватывает зубами мочку уха.

Мой взгляд взлетает к лицу Эйне в поисках хотя бы намека на эмоции.

И я их вижу! Это не плод моего больного воображения! Они там есть!..

Сверкнувшая в глазах молния сгущает тьму и, пронзив пространство между нами, прошивает меня насквозь. В кровь прыскает адреналин, ноздри судорожно тянут кислород.

- Нет.

- Хочешь? Я с тобой потанцую.

Надо бы отсюда бежать. Надо. Но меня штормит даже сидя на диване. Двигаться на танцполе под его взглядом я не смогу.

- Я устала, - шепчу тихо в ухо, - можно мне уйти?

- Кри-и-ис… побудь еще немного. Эд у нас в гостях.

- Ладно, - выбираюсь из его объятий и встаю, - проветрюсь.

Обхожу стол и направляюсь к барной стойке, за которой сегодня Ромео. Область между лопаток и поясницу жжет огнем, но, возможно, это игра моего воображения. Я сильно перенервничала, сидя так долго напротив Эйне.

- Текилы Кристинке – апельсинке? – провоцирует Рома, прекрасно зная, что я не пью и терпеть не могу, когда он так меня называет.

- Воды.

Отхожу в сторону и встаю так, чтобы меня не было видно с того места, где сидит Филипп. Нужно остыть и привести в норму жизненно важные функции организма – дыхание и сердцебиение.

Выпиваю воду и решаю проверить кухню. Все работает в штатном режиме, но Валентина, наша посудомойка снова жалуется на то, что не хватает стекла. Приходится закрыться в кабинете, что прямо сейчас оформить заказ у поставщика и отправить его на почту.

В зале появляюсь через час. Наш стол полупустой. На диване спит кто-то из парней. Девушка Паши так и сидит в углу, залипнув в телефоне. Остальных нет.

Просканировав глазами зал, нахожу девчонок на танцполе. Парни, видимо, снова вышли на улицу.

И правда, отлетевшие в стороны обе створки пропускают внутрь всю компанию. Некоторые из них еле держатся на ногах. Паша и Ник идут, пошатываясь, солидарно поддерживая друг друга. Эдик двигается самостоятельно, но, кажется, на автопилоте. Улыбаясь не понятно кому, сам с собой разговаривает.

Глава 7.

Мои родители похоронены на кладбище загородом. Сначала ехать на метро, потом почти час на автобусе. Но я часто их посещаю и делаю это с особым волнением и трепетом.

Приезжаю всегда одна, чтобы побыть с ними наедине. Не терплю, когда Артем незаметно посматривает на часы.

Сегодня день рождения мамы. Говорят, после смерти его не отмечают, потому что у той, загробной жизни, теперь новая точка отсчета. Но для меня они навсегда живые. Я поздравляю их и с днем рождения и с годовщиной свадьбы. Печальные даты тоже провожу здесь, с ними.

Медленно бредя по широкой аллее кладбища, загребаю ботинками отсыревшую и успевшую почернеть листву. Где-то недалеко метет дворник, и мелодично поют птицы.

Дохожу до самого конца и сворачиваю влево. Там, в узком проходе между рядами, останавливаюсь у кованой оградки на две могилы.

- Привет, - здороваюсь тихо и, открыв маленькую дверцу, захожу внутрь.

- С днем рождения, мамуль.

Кладу увесистый букет красных роз на низкую лавочку и руками очищаю надгробье и цветник от сухой травы и жухлых листьев. Мама с портрета приветливо улыбается.

Сегодня ей исполнилось бы 44 года. Такая молодая, такая красивая!

Веду кончиками пальцев по портрету, повторяя контуры ее лица. Я на нее похожа. Те же глаза и брови, та же улыбка, за исключением того, что она делилась ею с окружающими гораздо чаще, чем я.

Украшаю могилку цветами и перехожу к папиной. Тоже очищаю от листвы и долго смотрю в его изображение на черном памятнике.

Раньше мы приходили сюда вдвоем. Я молча сидела на лавочке, а папа говорил с мамой вслух. Рассказывал о делах в кофейне, делился новостями о моей учебе и из жизни общих знакомых. Про Кристину Дмитриевну никогда не рассказывал, словно маму это могло ранить.

Мне от этого всегда было смешно и обидно. Будто мама и без этого все не понимает.

После гибели папы я стала приходить сюда одна. Общалась с ними мысленно, но с каждым визитом оставалось все меньше тем для разговоров.

Наверное, я их разочаровала. Не оправдала надежд и чаяний. Не отстояла кофейню, не доучилась в вузе, переведясь на заочное едва ли не перед самым дипломом.

Теперь еще и в личной жизни черт ногу сломит. Люблю одного, а во снах вижу другого. О таком не то, что говорить - думать стыдно.

После дня рождения Эдика прошла неделя, и с Эйне я встречалась всего дважды случайно в зале. Он, словно выучил расписание моих смен и специально приходил в те дни, когда я не работала. А я так и не поняла, нравится мне это или нет.

Усевшись на лавочку, вынимаю из рюкзака влажные салфетки и тщательно оттираю руки. Потом, прислонившись спиной в металлической оградке, прикрываю глаза и задираю лицо к небу.

Сегодня солнечно, но совсем не жарко. Ветер непостоянный. То ласковый и теплый, то, будто вспомнив, что скоро зима, резкий и колючий до озноба.

Сижу с мамой и папой, пока не начинает вечереть. Изрядно замерзнув, поднимаю воротник куртки и растираю ладони. На остановку общественного транспорта иду быстрым шагом и стою на ветру еще минут сорок.

Скоро обо мне вспоминает Артем. Экран телефона оживает его счастливой физиономией.

- Ты где потерялась?

- Скоро буду… через час примерно…

- Ромео не вышел снова, - проговаривает с сожалением.

- Уволь его, Тёма!

- Он заболел.

- Что, и справка будет? – язвлю я.

- Ладно, - сдается сразу, - решим, когда приедешь.

Отключаюсь и со злостью пинаю ботинком металлический уголок, на котором держится ржавая урна.

Конечно, он его не уволит! Найдет сотню причин, потому что это один из сотни его самых близкий друзей!

Скрипя зубами от злости, сама набираю Рому, но тот нагло сбрасывает мои вызовы.

Гондон штопаный. Я же все равно тебя уволю!

Кладу телефон в карман, туда же прячу руки и вдруг вижу, как проезжающий мимо черный седан сбрасывает скорость, останавливается и начинает сдавать назад.

Только не это!.. Пожалуйста.

Тормозит ровно напротив меня и опускает стекло.

- Садись, красивая! – свешивая локоть из окна, широко улыбается незнакомый парень.

- Спасибо, - качаю головой с каменным лицом, - за мной сейчас подъедут.

По опыту знаю, что ни улыбаться, ни грубить навязчивым незнакомцам нельзя. Они воспринимают это как провокацию.

Тем более, когда уже сумерки, и ты одна на трассе.

- Испугалась, что ли? – смеется парень,- садись, не обидим.

- Спасибо, но нет, - проговариваю твердо, инстинктивно отступая назад.

И тут вижу второго, того, что за рулем.

- Садись, Крис, - говорит Эйне, глядя на меня из-за своего пассажира.

Меня словно в грудь толкают. Так бурно на него реагирует моя сердечная мышца. Горло перехватывает.

Глава 8.

И снова давит в груди и трудно дышать.

- Я тоже выйду, - выговариваю, подаваясь к двери, - остановишь?

- Не психуй, не будет больше поползновений.

Резко выдыхаю и отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть невесть откуда взявшиеся слезы.

Почему с ним так? Как получается у него сходу в самые глубины моей души проникать?.. Почему не получается как со всеми?.. Игнорировать или грубо отшутиться?

- На кладбище ездила? – спрашивает как бы между прочим.

Да какое тебе дело?.. Не лезь туда, куда тебя не просят! – хочется рявкнуть, но бешено колотящееся в груди сердце и резь в голосовых связках на корню гасят мой порыв.

- Да.

- К отцу?

- День рождения… у мамы.

Молчит. Не вижу его реакции, потому что прилипла лицом к стеклу. Изображение проплывающего мимо городского пейзажа расплывается, вонзаюсь зубами в нижнюю губу.

Машина останавливается на светофоре, льющаяся из динамиков музыка становится чуть тише.

- Почему Тёмыч тебя не свозил?

Черт! Я так и знала!.. Так и знала, что он спросит именно это!..

Ну, почему ему до всего есть дело?!

- У него дела!

- Он еще в полдень звал меня в бар. Не было у него никаких дел.

Шмыгнув носом, бросаю взгляд на циферблат своих смарт – часов. Потом переворачиваю телефон экраном вверх и зачем-то активирую экран.

- Я предпочитаю ездить туда одна. Такой ответ устроит?

- Да мне, в общем-то, похрен, - резко поворачиваю голову и ловлю в отражении зеркала взгляд черных глаз, - вопрос в том, устраивает это твоего парня или нет. Ну, и тебя саму, конечно.

- Нас все устраивает, - выбиваю на эмоциях, которые срывают мой голос, - и меня, и Артема! У нас все нор-маль-но!

- Кому пи*дишь?.. – бормочет с усмешкой и демонстративно прибавляет громкость радио.

Охренеть!.. Вот это охренеть!.. Всего парой вопросов довел меня почти до истерики!!! Сатанинское отродье!

К черту его!!! Просто к черту! Пусть хоть глаза сломает на меня смотреть. Вообще плевать!..

- Нижайшее спасибо! – цежу, когда машина останавливается на парковке клуба, и тут же из нее вылетаю.

Бар начинает заполняться, тихо играет музыка, за стойкой хмурая Полина.

- Я сейчас! – бросаю, проносясь мимо.

Врываюсь в квартиру и с грохотом швыряю рюкзак на пол. Напряжение, отступая, прогоняет через мое тело нервную дрожь и активирует желание на ком-нибудь сорваться.

- Ты че так долго, зайчон? – спрашивает появившийся из комнаты Артем.

Влажные волосы зачесаны назад, в руках темно-серая рубашка.

- У меня сегодня выходной! – отчеканиваю каждую букву.

- Да заболел он! По голосу слышно! – оправдывается Тёма, плавно двигаясь на меня.

- Мне по*бать! Я завтра же начинаю искать нового бармена!

- Крися…

- Только попробуй мне слово сказать, Артем! Я тогда сама уволюсь, будешь бегать за ним сам!

Снимаю куртку, скидываю ботинки и, обойдя его по дуге, захожу в ванную. Тёма плетется за мной. Выставляет руки на пьедестал раковины по обе стороны от меня и прижимается сзади.

- Крис… - плавное движение бедрами и густой выдох в мои волосы.

Включаю кран и упрямо поджимаю губы. Я все еще злюсь на него за день рождения Эдика, хотя он извинился не менее сотни раз, и всю неделю даже капли алкоголя в рот не взял.

Я не могу простить ему то чувство стыда, что каждый раз испытываю перед Эйне.

- Я позвоню Ромео прямо сейчас и скажу, что мы ищем нового бармена.

- С какой стати ты станешь перед ним оправдываться? Пусть спокойно себе болеет.

- А вдруг у него случится чудесное исцеление, и уже завтра он выйдет на работу?

- Я не хочу, чтобы он выходил на работу.

- Пфф… ладно, Крис, как скажешь, - зарывается носом в мои волосы, - от тебя лесом пахнет. В парке гуляла?

- На кладбище ездила.

- Бл*дь, - вскидывает взгляд и смотрит на меня через отражение в зеркале, - годовщина сегодня?

- День рождения мамы.

- Ммм… почему не сказала? Вместе бы съездили.

- Я сама…

Артем, положив обе руки на мой живот, мягко на него давит. Добирается губами до шеи и игриво прикусывает зубами. У него эрекция.

- Иди, Тём, тебя там ждут.

- Подождут…

- Там внизу Эйне.

Оба замираем на мгновение, а потом Артем ловит в зеркале мой взгляд. Меня окатывает жаром, спину, напротив, покалывает неприятным ознобом.

- Иди, Тём. Мне переодеться надо.

Глава 9.

Модные биты, проникая в уши, ударяются о барабанные перепонки и откликаются в каждой клетке моего тела. Медленно покачиваясь под музыку, тяну через трубочку безалкогольный коктейль.

- Зажжем? – орет в ухо Лия, девушка с восточной внешностью, время от времени появляющаяся в нашей компании.

Сегодня она пришла с Никитой, и я даже видела, как около туалета он пихал язык в ее рот.

Отрицательно мотаю головой, потому что я, в отличие от нее, абсолютно трезва. Зная, как Лия умеет зажигать танцпол, стараюсь не оказываться там рядом с ней.

- Блин!.. – ругается, шаря по толпе пьяными глазами в поисках того, кто согласится составить ей компанию, - ты такая тухлая!

Возможно. Я вообще не хотела сюда идти, потому что здесь мог быть Филипп, но пошла, как ни бредово это звучит, по той же причине.

Пожав плечами, снова присасываюсь к трубочке. Лия, взметнув волосы, резко разворачивается и теряется в толпе дергающихся людей.

Спокойно допиваю свой коктейль и вижу, как, пританцовывая, ко мне приближается Артем. Забирает бокал из моей руки, оставляет его на стойке и тянет меня в самую гущу танцпола.

- Потанцуем? – читаю по губам, и следом мою талию обвивают сильные руки.

Судя по запаху, Артем только с перекура. Алкоголем от него не пахнет, по опыту знаю, что последствий той пьянки хватит как минимум еще дня на три.

Обнимаю его за шею и поднимаю голову. Полосующие его лицо красные блики добавляют взгляду чертовщины. Губы изгибаются в порочной улыбке.

Гаденыш. Мой гаденыш.

Зарываюсь пальцами в волнистые локоны, тяну вниз, вынуждая Тёму откинуть голову назад, и прижимаюсь губами к нижней границе челюсти. Нежно прихватываю, а потом несильно цапаю зубами.

Ладони Бурковского съезжают по пояснице и впечатываются в мои ягодицы. Движения наших бедер замедляются и становятся чувственнее. Прижатый к моему животу его пах заметно увеличивается в размере.

Я бы прямо сейчас поехала домой. Хочу отоспаться, потому что завтра моя смена. И Эйне нет.

- Может, поедем? – громким шепотом в самое ухо.

Отрицательно мотает головой, целует в губы, расталкивая зубы языком и нагло проникая внутрь. Жарко отвечаю, надеясь, что этот довод станет решающим.

- Ты сто лет не танцевала, зайчон… - говорит он и внезапно меня отпускает.

Не успевая ничего понять и правильно среагировать, в следующую секунду оказываюсь в объятиях Никиты. Другое лицо, чужой запах и руки на моем теле. Неприятно.

- Потанцуем? – играет бровями.

- Фу, блин… Ник! – упираюсь руками в плечи и максимально отвожу корпус назад.

- Кри-и-ис… ты такая… сладкая…

От него несет свежевыпитым алкоголем и лимоном. Ярко-красные губы блестят от слюны.

- Ник, пусти, - цежу раздраженно и вдруг чувствую, как сзади ко мне прижимаются.

Тёма.

Обвивает талию руками, губами прижимается к шее. Секундное облегчение сменяется откровенным недоумением, потому что Ник никуда не исчезает. Продолжая обнимать, тянет меня на себя. Я оказываюсь зажатой между двумя парнями.

И что самое ужасное - у обоих эрекция.

Твою мать!

- Тёма!!! Артем! – вкладываю в руки всю силу, что у меня есть и отталкиваю Никиту.

Тот, теряя равновесие, отшатывается назад и едва не падает в толпу. Глаза мутные, шальные, на щеках красные пятна. Рука летит вниз, чтобы прикрыть вздувшуюся ширинку.

- Тёма… черт!..

Пихаю его локтем, но он, фиксируя мои руки, прижимает их к телу и, не переставая раскачивается под музыку.

Никто из танцующих внимания на нас не обращает, только Ник, вытирая рот ладонью, смотрит на нас исподлобья.

- Свали, Никитос! – грубо бросает Артем, - еще раз подойдешь, уебу!

Усмехнувшись, он разворачивается и вскоре теряется в толпе. Меня трясет, ноги не слушаются, то и дело встают пятками на носки Теминых ботинок.

- Что это было?.. – бормочу под нос, не заботясь, что Артем меня не слышит.

Он тоже что-то шепчет. Плавно раскачивая меня под музыку, гладит руками вверх и вниз.

Дыхание выравнивается, но отголоски паники еще дают о себе знать тремором кончиков пальцев. Пытаясь расслабиться, прикрываю глаза и упираюсь затылком в плечо Тёмы. Он целует мой висок.

Чувствую, как медленно кружимся вокруг своей оси. В лицо бьет свет прожектора, и я распахиваю глаза. Моргаю, спасаясь от слепоты, увожу лицо в сторону и вдруг вижу Эйне.

Он стоит у барной стойки и смотрит на нас.

Не один стоит.

Рядом красивая высокая девушка с длинными темными волосами. Под стать ему. Она не клеится к его плечу и не виснет на шее, но они точно вместе.

Я слету идентифицирую эти нюансы. Легкое касание их рук и ее на него взгляд. Полный сдержанного счастья и удовлетворения. Укол боли в сердце и растерянность на время глушат внешние раздражители. Лазерные лучи раздражают сетчатку, музыка сливается в монотонный гул.

Глава 10.

Филипп.

- Старый лес? – восхищенно переспрашивает Ярослава, - тот самый?.. Он Артему принадлежит?

- Да, ему и его девушке.

- Ого! – выдает, изображая шок на своем лице, - мы с ребятами собирались сходить туда, только позже. Но раз приглашают сейчас…

- Сходишь с ребятами позже, - перебиваю, снимая машину с сигнализации, - я тебя домой отвезу.

- Домой? Но я не тороплюсь… Филипп, я могла бы поехать с тобой…

Открываю для нее дверь, терпеливо жду, когда она поставит у сидения длинные ноги, расправит подол пальто, и только после этого сажусь сам.

- А ты поедешь туда?

- Да.

- Но мне с тобой нельзя?.. – делает заключение.

Я бы мог взять Яру с собой. Она стала бы гарантом того, что и этот вечер тоже закончится пристойно. Но меня жрут черти, я хочу знать, какую роль играет Кристина в постановке Тёмыча.

Он утверждает, что ведущую, все согласовано и уже не раз отыграно. Не могу поверить, пока не удостоверюсь в этом лично. И если он не врет – хочу сыграть с ними партию.

После этого должно отпустить.

- Нельзя.

- Ладно, - жмет плечом, пряча разочарование за деланой улыбкой.

Достает из кармана телефон и до конца пути листает новостную ленту.

Зря я ее позвал, предполагалось, что вечер закончится на кровати в моей квартире, но я не думал встретить Артема и Крис в клубе.

Встретить и заглотить его наживку.

Долбоеб.

- Прости… - говорю, сворачивая к шлагбауму элитного жилого комплекса, - я на следующей неделе в Питер на несколько дней смотаюсь. Наберу тебя, когда вернусь.

- Да… конечно, звони…

Отстегивает ремень и, помешкав немного, тянется в мою сторону, но застывает в десяти сантиметрах от моего лица. Рецепторов касается сладкий запах духов.

Неловкая пауза затягивается. Я, глядя ей в глаза, молча жду, когда выйдет.

- Пока?.. – улыбается, смутившись.

- Спокойной ночи.

Пока еду до Старого леса, пару раз всерьез подумываю свернуть домой. Но не сворачиваю. Не успокоюсь, пока не узнаю, что из того, что говорил Бурковский о Кристине – правда.

Пи*дит он много, но никто из его друзей еще ничего ни разу не подтвердил.

Фото ее голой писюшки видели все. Вставило даже меня. Про секс втроем не уверен. И вроде миниатюра в клубе не оставляет места сомнениям, но, бл*дь, я продолжаю сомневаться, потому что видел ее реакцию на Ника. Но в то же время, вижу, как ее торкает, когда я на них с Тёмычем смотрю.

Народу в баре немного. Бурковский, сидя за угловым столом, трындит с каким-то перцем. Крис за барной стойкой помогает Ромео.

Этот факт не должен, но почему-то раздражает. То ли ей нравится в роли Золушки, то ли она реально дура.

- Выпьешь? – спрашивает Бурковский, когда я опускаю зад на диван.

- Яблочный сок.

Перец, пообещав перезвонить и что-то там решить, испаряется, а Темыч, оборачивается и, чуть присвистнув, привлекает внимание Крис.

- Яблочный сок, - поднимает указательный палец вверх, а потом указывает им на меня.

Кристина замирает, вспыхивает. Зависает на мне взглядом на несколько секунд и медленно кивает.

Меня штырит от ее эмоций. Воротит от ее фантазий, если они есть, но, сука, так штырит!

Пока она приближает со стаканом сока в руках, я вынимаю телефон из кармана, кладу его на стол, снимаю куртку и бросаю ее рядом на диван.

Подходит, встает рядом. Все в том же черном коротком платье, что было на ней в клубе, в облаке тонкого аромата. Никак не могу разобрать, что это – духи или ее собственный запах.

- Посиди с нами, - обращается к ней Артем.

Крис молчит и смотрит при этом на меня, словно ждет и моего приглашения. Я не реагирую, забираю стакан, что она поставила на стол и делаю из него глоток.

Нет уж, ребята. Давайте сами.

Кристина садится рядом со своим парнем, но тот, ловко перехватив ее, усаживает на свои колени.

Шоу началось.

Потягивая яблочный сок, наблюдаю за ними. Рука Бурковского, якобы нечаянно скользнувшая по ее груди, влажный поцелуй в шею и еле заметное движение бедрами.

Темыч играет на публику, а Кристина…

Легкий поворот головы, и мы врезаемся взглядами. Взмах ресниц, глубокий вдох и отчаянная смелость в глазах. Нижнюю часть моего тела опаляет искрами.

Ее заводит эта игра. Что ж… посмотрим, как далеко ты сможешь зайти, Крис.

Откидываюсь на спинку дивана и продолжаю наблюдать.

Темыч шепчет ей что-то на ухо. Не понятно, слышит она его или нет, и не понятно, понимает ли, потому что смотрит при этом мне в глаза.

Да ну, на*уй. Не верю.

Глава 11.

Волны дрожи, идущие из области солнечного сплетения, сотрясают все тело. Кожу пробивает испариной. Легкие на подъеме врезаются в ребра.

Что это было?! Что это, мать твою, сейчас было?!

Закрываю дверь нашей квартиры изнутри, падаю на нее спиной и, тщательно облизав сухие губы, тяжело сглатываю.

Хватаюсь руками за волосы, лицо, провожу ладонями по телу.

Перед глазами Эйне.

Боже… Господи, дай мне сил удержаться и не уйти с ним, если он снова позовет.

Пожалуйста…

Я ведь пойду. Даже сомневаться больше не стану.

Впечатав ладони в лицо, вонзаю ногти в кожу. Глухо стону и съезжаю вниз по полотну двери.

Я хочу его. Срань господня! Как я его хочу!.. До трясучки! До заворота кишок! Смотреть, трогать, чувствовать. Видеть, как черты его лица искажает оргазм.

Оооо… Тёма, прости…

Растираю кончиками пальцев губы, а потом, скольжу рукой вниз, под подол платья и прижимаю ладонь к мокрому насквозь белью.

Из глаз брызжут слезы. Подкативший к горлу ком перекрывает трахею.

Подорвавшись, бросаюсь в ванную и, включив воду в душевой, срываю с себя одежду. Платье, чулки, белье – все сразу кидаю в корзину и встаю под упругие струи.

Взбиваю густую пену и на несколько раз промываю волосы, потом неистово скоблю тело мочалкой, словно это поможет стереть образ Филиппа из сознания.

В низу живота еще горячо, между ног тянет и пульсирует, и тогда я понижаю температуру воды до порога терпимости. Не шевелясь, стою, пока нервный колотун не сменяется на дрожь от холода.

Только после этого поворачиваю вентиль и растираю тело полотенцем. Надеваю сорочку, а вот волосы приходится просушить феном, иначе утром я их не расчешу.

Привычные действия успокаивают. Пульс стабилизируется, дыхание выравнивается. Мысли том, что было внизу, и почему я поддалась на провокацию, сознательно блокирую. Разберу их позже, когда появится возможность сделать это без участия соматических реакций со стороны моего организма.

Настенные электронные часы показывают почти два, значит, скоро придет Тёма. Хочу заснуть до того, как это произойдет, потому что мне ужасно стыдно.

Ложусь в кровать и закрываю глаза. Тьма тут же атакует. Наваливается на меня душным мороком, словно только этого и ждала.

Он смотрит. Смотрит и черными глазами сманивает меня пойти с ним. Он всюду. Снаружи и внутри. Окутывает энергетикой и давит, давит, давит… на грудь, живот и теплой патокой стекает в развилку между ног.

Господи… Это невыносимо…

Перевернувшись на живот, зажимаю одеяло между ног и слышу, как открывается дверь, и в квартиру заходит Артем.

Да, нет… Все правильно. Хорошо, что он пришел.

- Спишь? – встав на пороге, спрашивает шепотом.

- Почти…

- Я сейчас.

Уходит в ванную. До слуха доносятся шелест падающей на пол одежды и шум льющейся воды.

Я прижимаю ладонь к горячему лбу. Теперь я жду Тёму. Пусть придет и прекратит мои мучения.

Слышу торопливые шаги, и вскоре он вытягивается рядом со мной. Лежа на животе и опираясь на локти, смотрит в мое лицо.

В груди закручивается торнадо, я жду, что сейчас он спросит про него, но нет. Проведя по нижней губе подушечкой большого пальца, Артем обхватывает мой подбородок и целует.

Нежно… чувственно… порочно…

Выманивает мой язык и играет им – поддевает своим, облизывает. По телу проходит волна слабости. Я откидываю одеяло в сторону и, обнимая его шею, тяну на себя.

Больше Тёмы, еще больше… максимум тактильных ощущений, максимум его запаха.

Давай, Тёмочка, давай, мой хороший, заставь меня забыть о нем!..

Подтягиваюсь, льну к нему, пробуждая и перенастраивая свое тело на другую, правильную, волну. Глажу его плечи, затылок, царапаю ногтями кожу головы. Каждым движением сигнализирую о жажде.

- Крис… пиздецки… ох*еть, как тебя хочу… - рваным шепотом.

Я трясусь под ним. Стону, пожалуй, впервые в жизни, так откровенно.

- Я тоже… тоже, Тёма…

Чуть отстранившись, тянет подол моей сорочки вверх. Оголяет грудь, сжимает сразу два полушария. Соски болят, ноют и при первом же к ним касании выбивают глухой вскрик.

- Такая красивая… - бормочет возбужденно, - самая, Крис… самая ох*енная девочка… лучшая… любимая…

Его тоже трясет. Густая темнота, разбавляемая лишь тусклым светом из окна, очерчивает его тело странным сиянием. Блеск глаз схож с безумием. Зеркалю тем же. Сгибаю ноги в коленях и, широко их разведя, прогибаюсь в пояснице.

- Крис… что творишь?.. Смерти моей хочешь? Сдохну же.

Припадает ртом к груди, прикусывает, оттягивает губами соски, перекатывает их во рту. Потом медленно, со вкусом ласкает живот, нежно трогает, целует, пока он не начинает мелко дрожать и вибрировать.